— Сдашь меня? — Мышцы под кожей одномоментно налились кровью, готовясь к броску.

— Назови хотя б одну причину…

— У меня их сотня.

Произнес Семён и показал из кармана серебристый краешек упаковок с аскорбинками. Впервые давал взятку, но желание остаться инкогнито сейчас была выше неудобства и стеснения. Внутренняя чуйка сейчас подсказывала, что нужно действовать жестче, увереннее, настойчивее.

Гуцул подошел вплотную и протянул руку.

— Сотня тiлики за то, що я тебе не бачив.

Торговаться или тем более отбиться от Гуцула посреди Юпитера, внутреннее пространство которого было забито до отказа местными и гостями хаба? В голове заскрипели шестеренки — первый удар критический, затем достать нож и добить, а дальше что?

Да, он может успеть добежать до периметра, и даже уверен, что сможет перемахнуть через него благодаря бафам ловкости, но вот его план по освобождению провалится в ту же секунду, как он достанет кинжал. Не зря всех входящих в хаб разоружают при входе.

Мало ли какая галлюцинация ударит после ведьминых грибочков, или пьяный угар заставит направить на собеседника ствол или вытащить нож. Кровавой бани хватает и за территорией хаба, а здесь все должно быть как в детском саду на утреннике: все улыбаются и развлекаются. И только воспитатели, в роли которых выступают люди Старшего, хмуро смотрят, как залетные тратят деньги, закидываются наркотой и щупают местных путан.

Скрипя зубами, Семён вытащил пачку и сунул её в немытую руку Гуцула и, развернувшись, поспешил прочь.

Кстати, про путан, про них здесь вообще отдельный разговор. Жажда наживы Старшего оказалась выше человеческих норм и мужских понятий. Неписи из юпитерских сдавали неписям-гостям хаба на ночь неписей, которым волей не посчастливилось стать заложниками и рабами.

Женщины — от сорокалетних до еще совсем девочек, даже младше Лизы, чья грудь лишь слегка угадывалась под одеждой. Молодые парни, которых сочли слишком слабыми или красивыми, чтобы сдохнуть на арене. Все они были разными, в глазах одних читалась запутанность, в глазах других страх, в третьих стойко установилось безразличие.

И глаза последних, были самыми страшными. Их лица украшены следами от садистов-посетителей, а взгляд, кажется, даже просил, чтобы кто-то милосердный оборвал их страдания. Это не игра! Так не могут выглядеть глаза у НПС!

И самое главное, среди них он нашел Егора! Взгляд у парня был безумный, садистам Старшего хватило суток чтобы сломать парня и опустить, забрав самое главное — уважение к самому себе. Если бы перед ним сейчас положили пистолет с одной пулей, Сектор не сомневался, тот бы пустил её о себе в глотку, запустив фейерверк из мозгов и крови в воздух в честь прекращения своих мук.

Семен было двинулся к зданию на которое приземлился, Там, в куче хлама, лежал автомат и была прекрасная точка для того, чтобы выпустить в юпитерцев и гостей хаба прибывших на этот праздник порока, всё что у него было. И оборвать жизнь Егора короткой очередью из АКМК.

У него получилось самое сложное: проникнуть на территорию завода незамеченным, но он упустил свой шанс попавшись на глаза Гуцула. Более того, ему пришлось отдать еще и почти все блистеры с аскорбинками, теперь ему нечем выкупить свободу друзей.

Выход нашелся! Идея как освободить хотя бы одного лежала на поверхности, заставило его развернуться и пойти в обратном направлении, к небольшому помосту с проститутками-невольниками. Подошёл к распорядителю, в роли которого была та самая женщина, которая разносила еду в его первый визит на Юпитер.

— Женщину, девочку, мальчика? — Произнесла мамка заученные фразы с дежурной улыбкой и взглядом, летящем сквозь Семёна.

— Мальчика. — Сглотнув, произнес Сектор.

Волнение. Он практически забыл, что это такое еще с подростковых лет. Волнение наполняло его кровь адреналином, заставляя мозги и мышцы работать на максимуме. Но это было ещё не всё, руки и колени затряслись, словно у нашкодившего юнца и к горлу подкатил неприятный комок. Черт возьми, он впервые снимал проститутку, не говоря уже о том, что ею был парень.

— Аскорбинка — час, три за ночь. Еще одна за комнату. — Не заметив его волнения, всё таким же дежурным тоном произнесла женщина.

— Семён дрожащими руками вытащил блистер и оторвал четыре капсулы. — Мамка заметила его дрожащие руки и трактовала это по-своему.

— Да не переживай ты, у нас и мальчики и девочки покладистые. И не надо стесняться своих желаний. — Впервые вижу, что её голос утратил нотки безразличия и, кажется, в самом деле стал понимающим.

Семён кивнул.

— А можно ему мешок на голову одеть. — Сектор запоздало испугался, что Егор может его узнать.

— Можно, — кивнула женщина, — и не тушуйся ты так. Поверь, я всякого нагляделась и твои слабости всего лишь невинная детская прихоть. Третья комната, — она кивком указала на ряд пронумерованных вагончиков, к которым по асфальту тянулся заметный след, судя по которому, их притащили совсем недавно, — я его сейчас приведу, только мешок найду. Клиент всегда прав.

Дверь открылась, и в вагончик вошел Егор которого вела мамка.

— А вот и мы. Сразу предупрежу: мальчика не бить, товарный вид не портить и дрянью всякой не накачивать. Иначе завтра встанешь вместе с ним на панель. Вот и всё, я ушла.

С этими словами она закрыла за собой хлипкую дверь вагончика и оставила Семёна наедине со стоящим посреди комнаты Егором с мешком на голове, из-под ткани которого раздавались тихие всхлипы.

— Сейчас просто слушай. Откроешь рот и нам хана, понял? — Семён не успел ещё договорить, как Егор часто закивал. — Сейчас ты медленно снимаешь мешок и чтобы ты ни увидел, ты молчишь, ясно? — парень снова часто закивал.

Парень медленно начал снимать с головы тряпичный мешок с мелкими дорожками от слёз на грязной светлой ткани. Сняв его полностью, Егор увидел, кто перед ним сидит и, не сказав ни слова, рухнул на колени, закрыв лицо руками и зарыдав.

Взрослый мужик просто плакал как ребёнок, которого за провинность отходили по заднице. Пришлось встать и отвесить ему отрезвляющую пощечину, не хватало еще, чтобы на его стоны прибежала мамка в компании пары громил.

— Слушай сюда, я пришел, чтобы вытащить тебя, понял? Молчишь и делаешь всё, как я говорю. Открываешь рот, только когда я разрешу, и если дашь хоть намек, не сомневайся, я брошу тебя здесь или пристрелю. Будешь до конца жизни девочкой работать. Уяснил?

Парень снова часто закивал, чем напомнил китайского болванчика, которых обычно ставили на приборную панель в машинах. Егор освобожден, дотащить его до Тритона и один есть. Остались Батыр и Тунгус, которого игра за немногословность окрестила Тамадой. Тонкий сарказм больше присущий человеку смогла воспроизвести машина, которая, по сути, кусок кремния в пластиковой оболочке.

Яркий экран наладонника осветил лицо в полумраке вагончика. Профессор, Егор у меня. Третий вагончик, слева от ворот. — короткое сообщение Данилычу на которое пришёл почти мгновенно ответ: Хорошо.

Минут через десять в дверь постучали. Профессор зашел, щурясь от сумрака после ярко освещенной улицы. Увидев силуэт Егора, который сидел на избранном кресле, обнимая собственные колени и уставившись в стену, Данилыч снял очки.

Егор и в самом деле выглядел скверно. Не в физическом плане, кроме пары синяков парень был здоров, чего не скажешь про его психологическое состояние. Юпитерским хватило суток, чтобы из наглого парня сделать затравленную собачонку. Было даже противно думать, что ему довелось пережить, но подсознание, словно специально вырисовывало в голове страшные картины.

— Ты молодчина, ВивиСектор. Теперь мы можем выезжать из этого ада. — Профессор затараторил, стараясь поднять на ноги Егора, который мысленно был где-то далеко.

— Придержи коней, профессор.

— Что не так? — Профессор, то ли самом деле не понимал, что не устраивает Семёна, то ли старательно изображал идиота, которым явно не был.

— Мы только Егора вытащили, остались еще Батыр и Тунгус. Или ты забыл?

Сектор напрягся, по выражению лица профессора было видно, что все он прекрасно помнит, но его мало тревожит судьба двух игроков. Профессор одел очки и наклонился к Егору, но только лишь за тем, чтобы вытащить из-под куртки Вектор.

Уже во второй раз Профессор направил на Семёна оружие.

— Профессор, я тебе кадык вырву. — Ровным голосом произнес Сектор, готовясь выхватить кривой нож, висящий за спиной на поясе.

— Извини, Сектор. Мне правда неприятен этот поступок.

После этих слов дверь едва не соскочила с петель от удара. Семён обернулся и увидел Старшего, тот хлопал в ладоши и сверкал золотыми коронками в широкой улыбке. Профессор, чью задницу он спас, решил обменять Семена на Егора.

Больше ждать не стоило, и Семён выхватил клинок, чтобы иметь хоть какой-то аргумент против здоровяка и Профессора со стволом. Попутно, другая рука нырнула в карман и выхватив два иньектора из трех, Семён зубами сорвал колпачки и всадил маленькие иглы в шею.

Сознание на мгновение моргнуло, Сектор потерял равновесие, но, как и прошлый раз, через секунду оно вернулось, но не одно, а с невыносимым огнем по телу, словно он вколол в шею расплавленное олово.

Пластиковые тубусы лопнули от силы, с которой зажал их в кулаке Сектор. Синий и красный инъекторы. Космос из звёзд в голове, это от сыворотки Евсеева, значит раскаленный свинец, бегущий в венах, это эффект от шприца с регенерацией. Инъекторы дали не только своеобразные ощущения но и бафы, которые Семён почувствовал моментально.

— Егор, убей профессора или останешься здесь с этим лысым.

Семен сам не ожидал от себя таких слов и тем более не ожидал, что парень отреагирует на них. Голубая сыворотка говорила за него, словно бы захватила контроль над телом Сектора.

Транс, в котором всё это время находился Егор, закончился, стоило проговорить предложение и парень с остервенением дикого зверя бросился на спину профессора, еще до того как тот успел понять суть сказанных Семёном слов.

Неизвестно что юпитерские успели сотворить с бедным парнем, но тот бросился на своего начальника, учителя и лидера словно волк, защищающий свою стаю. Он бил Профессора, вцепившись зубами в шею.

Данилыч и сбивший его Егор полетели на пол и тут заговорил Вектор, выпуская смазанный веер пуль в дверной проем и стоящего в нем Старшего. В него попало несколько штук, но Старший с неожиданным для двухсоткилограммовой туши проворством выскочил из вагончика, будто не заметив нескольких попаданий девятимиллиметровых пуль.

Семен нырнул в сторону под стол и повернул правое запястье с КПК.

— Страйк, огонь по толпе у вагончиков. Бей всех у кого оружие или кто не убегает — Отдал приказ Сектор.

— Мы веселые ребята, жаль патронов маловато — Зачем-то ответил Кирилл.

Затем уши заложило от грохота пулеметов, которые рвали стоящие в ряд вагончики, будто картонные коробки. Локальный ад образовался в том месте, где находились жестяные прямоугольники, но все прекратилось через десяток секунд.

Досчитать до десяти, много это или мало можно ответить по-разному. С точки зрения опоздания на свидание — это крохи, пустяк который вряд ли заметит ожидающий. А вот с точки зрения того, кто находится под пулеметным огнем, эти десять секунд сравнимы с вечностью и в этот раз их хватило, чтобы перемолоть жестяные вагончики в груду мусора, половина из которой, еще даже не успела упасть на потрескавшийся асфальт завода.

Народ вокруг бежал в панике. Узкие проходы между зданиями превратились в пробки из людей. И поднятый мусор ещё только оседал, создавая хоть какую-то видимость. Сквозь звон в ушах Семён слышал тяжелое дыхание и звуки паники.

Егору не повезло. Его тело без головы лежало поверх свернувшегося в позу эмбриона Профессора. Кровь хлестала из того места где раньше была голова, заливая Данилыча. Глупая смерть, и Семён отчасти чувствовал на себе вину за произошедшее. Но лишь отчасти, если бы не эта очкастая крыса, у них бы всё вышло, всё получилось. Ну или почти всё. По крайней мере Егор, мог остаться живым.

Место, где раньше находилась дверь в вагончик было усеяно телами мертвых и еще живых юпитеровцев и среди этой кучи Сектор увидел лысину Старшего.

Вот и второй НПС ставший для Сектора личным врагом. Семен вытащил из-за спины кинжал и пошел к горе из тел. Лысый мог быть мертв, его правая нога была разворочена в труху попаданием одной из пуль в колено, оставив мишуру из лохмотьев мяса и костей. А мог и выжить, находясь сейчас в отключке. В любом случае, это не на долго. Сектор не торопился. А зачем? Старший всё равно никуда не уйдёт.

Когда до лысого осталось не больше пяти шагов, над ухом прожужжала пуля и асфальт за спиной Семёна взорвался. Крупная маслина из снайперской винтовки выбила из потасканного временем асфальта шрапнель осколков, заставив Сектора отпрянуть в укрытие.

Пуля вновь ударила на расстоянии ладони от ноги Семёна. Снайпер, засеявший где-то впереди на одной из крыш и хорошо укрытый пологом ночи, не позволял ни подойти к Старшему, ни отступить. Но что-то было странно в его окне: либо он не хотел убивать Семёна ну, типа был полным дилетантом, мажущим на расстоянии в полторы сотни шагов.

Семён рванул к Тритону. На бронеавтомобиле имелось тепловизорное оборудование, стоит только заметить красное тепловое пятно на крыше одного из зданий и у снайпера, против пулемета, нет ни единого шанса. Но пулемет нужен был только для отвлечения внимания. Снайпер, вернее его девайс, нужен был Семёну в целости и сохранности.

Ловкость, интеллект и регенерация, все эти навыки возведены в абсолют. Семён не сомневался, что сможет одолеть снайпера, который едва не прикончил его во время побега и лишь по чистой случайности убил старика-непися оставив Старшего сиротой. Может это уже совсем другой человек? Зная суровый нрав хозяина Юпитера сомнения в том, что человек, случайно убивший его отца всё ещё жив, были не безосновательными.

Но Кирилл опередил Семена. Пулеметная очередь трассирующими боеприпасами указала место, где был снайпер. Вполне возможно, что он так и остался на крыше, но проверить всё-таки стоило. Тем более нужно добыть для Тунгуса винтовку.

Семён бросил взгляд на клетку где не так давно сидел его друг и увидел, что она пуста, а дверь приоткрыта. Секундное замешательство, оно могло стоить Семёну жизни, стоило только снайперу высунуться и сделать один выстрел. Петляя по двору, перепрыгивая пятиметровыми прыжками лежащие тела, перемолотые пулеметной очередью, Семён рванул к пятиэтажному зданию.

Ускорение вышло, пожалуй, даже слишком сильным, связки и сухожилия завыли от прилагаемых сил. Баф от второго нервного узла начал действовать в полную мощь, но организм не был готов к таким нагрузкам, норовя сам себя травмировать. Сделав зарубку в памяти быть поаккуратней Семён постарался следующие движения сделать более плавными.

Стимуляторы уже разошлись по телу, жар от красного инъектора почти прошел, но он точно действовал. Привкус крови во рту исчез и, сплюнув себе под ноги, Семён не заметил красных пятен в слюне.

Сыворотка Евсеева тоже давала о себе знать, но на более тонком, подсознательном уровне. Взбегая по лестнице, Семён точно знал через сколько ступенек нужно прыгать, чтобы максимально ускориться. Нервный узел спринтера не мог раскрыть полный потенциал в забеге по лестнице. Семён был уверен — если понадобится, то он вполне сможет если не обогнать автомобиль, то уж точно уйти от него по пересеченной местности.

К третьему лестничному пролету удалось совместить бафы от двух мутантов. Сектор больше не бежал, он перепрыгивал с одной лестницы на другую, через перила размахивая и координируя это действие руками. Это оказалась быстрее и проще.

И вот последняя лестничная клетка закончилась вертикальной лестницей с квадратным люком на крышу. Можно было бы, не опираясь на лестницу, просто запрыгнуть, если бы люк не был закрыт замком. Кривой клинок вряд ли возьмет дужку кодового механического замка, и подсознание бессильно развело руки перед четырехзначной комбинацией.

Удар ногой в единственную дверь на лестничной клетке. Этого оказалось достаточно, чтобы как следует выматериться на себя за то, что забыл рассчитать силы и выкорчевать из косяка нижнюю петлю, заставив дверь повиснуть на верхней.

Нырнув в образовавшийся проем, Сектор оказался на абсолютно пустом этаже, без перегородок, стен, хлама и мусора пустующего завода. Зато тут было полно аккуратных деревянных ящиков заполненных влажной землей и выстроенных в ровные шеренги.

Здесь Старший и задумал разводить маковую оранжерею, догадался Семён. Часть потолка уже была разобрана и в ящиках под ней уже появились первые зеленые всходы. Здесь же, справа, оказалось метра четыре, гораздо больше, чем до люка на лестничной площадке. Сектору пришлось взять разгон, чтобы допрыгнуть и уцепиться за торчащие из бетонных плит крыши куски арматуры.

А дальше даже, не подтягиваясь, рывок руками, выбрасывающий тело на крышу. Даже в лучшей своей форме Семён вряд ли бы смог провернуть такое в реале, а здесь, в вирте, набафаный по ноздри, это удалось легчайше.

Его ноги еще не коснулись крыши, когда он увидел силуэт человека. Приземление было достаточно громким, чтобы человек услышал его и быстро среагировал, начав разворачивать полутораметровое оружие.

Но Сектор был быстрее. Даже полоборота, которые были нужны снайперу, оказались недостижимы. Через долю секунды Семён был уже рядом, нога ударила по лежащему, вызвав крик боли и, если бы не этот крик Семён без раздумий бы снял голову с того, кто уже второй раз направлял на него оружие.

Это был женский крик. Более того, он узнал голос снайпера и когда капюшон слетел с головы, он в этом убедился. Гаечка смотрела на него снизу вверх с лицом, искаженным гриммасой боли и глазами полными страха.

— Ты? — выдохнул Семён.

Факт того, что его бывшая девушка оказалась снайпером, дважды едва не обнулившим его, оказалось для Семёна ударом ниже пояса.

— Я-а-а! — зачем-то закричала на него Настя, наконец не сдержав слез.

— Какого вообще хера, Настя?

Кураж боя схлынул, сменившись тяжелым похмельем осознания того, что они вновь встретились. При таких обстоятельствах и когда Семен только начал засыпать без препаратов, чтобы не видеть во сне флешбеки из прошлой жизни с этой чертовкой.

— Я за тобой пришла, за тобой! Когда ты попал в плен, я пошла спасать тебя.

Разворачивающаяся мизансцена больше походила на кадры из сопливого романтического сериала, где двое влюблённых на крыше, а вокруг хаос, боль и смерть. Вот только у этой серии не будет хэппи энда.

— Дважды чуть не слив? Поздравляю, первый раз у тебя почти получилось. — Семён развернул рукав, показав шикарный розовый рубец на плече.

— Да пошел ты, козел! Я в тебя попала случайно. Если бы ты только знал, что было после того как я убила Батю! — Плачущая девушка сжалась в комок обняв себя за плечи. — Убирайся вон! — истерика, подстёгнутая воспоминаниями, стала канистрой бензина брошенной в костёр.

Последние слова вызвали у Семёна неприятный ком в груди и желание в очередной раз вспороть тело Старшего, пусть и мертвого, для него это не так важно, он догадывался, что могло произойти с девушкой, после того как она застрелила отца Старшего. И, если честно, ему самому было больно думать об этом.

— Руки в гору, фартовый! — так не вовремя позади раздалось гусиное гаканье Гуцула.

Семён резко обернулся, позади с пулеметом в руках стоял Гуцул.

— Прежде чем в кого-то девайсом тыкать, сними с предохранителя. — усмехнулся Сектор кивнув на КОРД Старшего в руках Юпитеровца.

Тот положил руку на предохранитель и лишь на мгновение опустил взгляд. Семён рванул, сокращая расстояние. Пинок по стволу вверх и грохот пулеметной очереди вновь оживил, казалось бы, успокоившийся хаб. Затем пинок другой ногой в грудь. Не сильно. Так, чтобы выбить воздух из легких и максимум сломать пару ребер. Затем окончательно выбил пулемёт из рук, схватил за разгрузку падающего в провал крыши Гуцула.

НПС засучил руками пытаясь ухватиться, Семён держал его за грудки крепко не давая упасть, попутно шмоная карманы. Аскорбинки нашлись быстро и, сунув их в карман, Сектор заговорил.

— Шифры от замков пленников, быстро.

— Немає більше полонених. — Он кивнул на площадь и снова затараторил на чудной смеси из украинского языка и суржика.

Он бросил резкий взгляд и действительно, теперь и остальные четыре клетки с гладиаторами, приготовленными для утехи толпы, были пустыми. Отлично, монгол и Тунгус, значит, смогли сбежать. Объединиться не получилось, но парни хотя бы в относительной безопасности. Убивать Гуцула Сектор не собирался, в конце концов, при первой встрече тот повел себя как мужик, а не мудило, в отличие от Болта. А долг, он платежом красен.

— Не пробуй зняти кандали, вони до мене електродетонатором під'єднані. Я сам зніму. — И он легонько похлопал по руке, показывая, что не прочь твердо встать на обе ноги.

Юпиеровец кивнул на ногу девушке и только сейчас Семён увидел что от её плаща идет толстая цепь, уходящая в небольшое отверстие в крыше. Сектор потянул его на себя позволив встать и молча кивнул. Настя по-прежнему плакала, обнимая винтовку, только теперь беззвучно.

— Гуцул, — Сектор исподлобья посмотрел на первого юпитеровца, к которому у него не было презрения — ещё раз направишь на меня ствол, исход будет другим.

— Сліпий сказав побачимо.

Семён прекрасно понял Гуцула, но выяснять отношения с НПС колдующим с проводами на груди девушки не стал.

— Настя, сейчас мы снова разойдемся и пожалуйста, больше не преследуй меня.

Эти слова смог сказать, только отведя взгляд от девушки. Слишком многое из прошлой жизни их связывало, и переносить личные отношения в вирт, он не хотел. Она молодая и глупая, сейчас в ее голове царствует гормоны, зачем ей паралитик? Да, пока она искренне считает что любит, но что будет дальше? Измены за спиной, ночные отлучки, скандалы.

Лучший способ справиться с мучительной зубной болью, не дающей спать по ночам и изматывающей нервы, это просто один раз вырвать болящий, пусть и коренной, зуб.

Когда оковы с ноги Насти были сняты, Семён поднял валяющийся в стороне пулемет, до того принадлежащий Старшему.

— Это я заберу, чтобы тебе в голову всякая херня не лезла.

Гуцул в ответ лишь пожал плечами, даже не смотря в сторону Сектора.

— Настя, надеюсь ты не будешь долго дуться на меня. И, надеюсь, мы больше не увидимся. — Сказал Семён, стоя в пол оборота к девушке потиравшей щиколотки, натертые железными оковами, и спрыгнул в пролом, не став спускаться через люк. Даже сейчас, ночью, когда почти не видел глаза, смотреть на неё было не больно, скорее тяжело.

Народ отошел от страха и сейчас на парковке царил муравейник. Люди бросались к своим машинам или к чужим, если видели, что хозяина можно взять на гоп стоп и отжать хоть какие-то колёса.

Когда Семён показался из здания, БРДМ, зацепив крыло Тритона, протаранил ворота, оставив между вышек спиленных пулеметом провал, через который на свет тут же потянулись заражённые.

Старшего в горе тел Сектор так и не нашел, как и не увидел Профессора и тела Егора. Но это его не сильно озадачило, главное Тритон был на месте. Если бы Профессор был внутри автомобиля, его бы пустили на сувениры. Но турель молчала.

Постучав по тонированному стеклу внедорожника, Семен услышал щелчок открываемого замка и через секунду на него вопрошающе глядел взъерошенный и напуганный Кирилл.

— Молодчина, Страйк. Ты сделал все правильно. — Видя душевные метания паренька, Семён решил первым делом похвалить и успокоить парня. Мало ли, вдруг подросток не выдержав душевных терзаний ночью пустит себе пулю в голову. Маловероятно, но кто его знает.

— А где Евгений Данилович? — Кирилл, кажется, не услышал тёплых слов в свой адрес.

— Он бился как герой. Закрыл собою меня и сказал присмотреть за вами. — Не мигнув глазом, соврал Семён.

Не говорить же парню, что Профессор предатель, пошедший на сделку с дьяволом в своих интересах. Пусть лучше запомнит Данилыча как героя, незачем давать ещё одну тему для самобичевания и терзаний.

По лицу было видно, что парнишка прекрасно понимает, что недавно положил кучу народа. Зачем сыпать соль на рану, говоря горькую правду, что одна из шальных пуль размозжила голову Егора, а Профессор исчез на свое счастье. Если бы он остался, Сектор, не задумываясь, сделал бы ему вторую улыбку, вскрыв горло от уха до уха.

Тритон загудел дизелем и зацепив пару переоборудованных под апокалипсис внедорожников, выехал в темноту ночи, подминая под колесами заражённых.