В какой-то из моих приездов в полк познакомился я там с девчонкой одной, вольнонаемной, вроде так эта категория называлась. В полку их хватало. Ходили они, как и мы, в форме и на должностях не слишком уж ответственных числились: ну там телефонистки, считывающие, планшетистки. Да здесь это не суть важно. Как познакомились – честно не помню. Вроде бы даже не с моей подачи. Наверное, все банально началось. «А ты, лейтенант, откуда? Что-то я тебя раньше не видела». И дальше хиханьки да хаханьки. «Я с Ярмолинец», – отвечаю. «А-а-а. А родом откуда?» «Из-под Москвы». «А-а-а», – идет повтор. Значит, встречаться часто вряд ли получится. Полк-то в Коростене, а рота моя в Ярмолинцах. Километров с триста будет. Не находишься, как в кинофильме «Алешкина любовь». Наверное, поэтому от девушки следует предложение переписываться. Мы обмениваемся адресами и расстаемся.

Вернувшись в роту, через какое-то время получил я от подружки той первое письмо. Ответил. Потом еще получил. В общей сложности мы, наверное, письмами тремя обменялись, почти как Курбский с Грозным. Помню, что переписка была довольно бесхитростная, и, скорее всего, заглохла бы в ближайшее время без подпитки живым общением такие почтовые сношения достаточно быстро сходят на нет. Но вышло все не совсем так.

Получаю я очередное письмо из Коростеня, вот только отправитель мне оказался неизвестен. Открываю. Читаю и начинаю тихо офигевать. Сейчас, конечно, не воспроизведу то письмо дословно, но суть постараюсь передать. Было это письмо написано как-то так.

«Здравствуй, Женя. Ты меня не знаешь. Я подруга < здесь шло имя девушки из Коростеня, с которой я переписывался (честно его не помню, а вовсе не девичью честь берегу) >. Меня зовут < здесь тоже шло имя, которого я опять же не помню. Пусть тогда дальше ту, с которой я ранее переписывался, будем звать Леной, а подругу ее – Аней>. И хотя Лена моя лучшая подруга, я решила тебе написать. Лена, когда получает твои письма, то всегда их нам, своим подругам, вслух читает. Смеется над тобой, говорит, что ты в нее влюбился, а она будет вертеть тобой как захочет. Захочет – оженит тебя на себе. Захочет – нет. Захочет – поедет с тобой в Москву, как ты службу окончишь. Захочет – здесь тебя оставит. Все в ее воле. А ты дурачок полный, что она скажет, то ты и делать будешь.И хотя Лена моя лучшая подруга, я должна тебе рассказать, что девушка она плохая. Она кроме тебя встречается еще с несколькими парнями и с некоторыми даже живет по-взрослому, ну ты понимаешь. Ты с ней не переписывайся, она очень плохая девушка. А если хочешь, то переписывайся со мной. Мой адрес: ххххх хххх ххх. Жду ответа, как соловей лета.Извени за ашипки.Аня».

Вот бы действительно найти это письмо. Я же любил всякие бумажки ненужные сохранять. Сентиментальный, наверное? Может, у родителей где-нибудь и сохранилось? Вот было бы классно оригинал перечитать! Помню, что меня в письме том поразило огромное количество грамматических ошибок, буквально по нескольку чуть ли не в каждом слове. Сам я тоже не шибко грамотный (в МГу на сочинении два очка получил), но все-таки не до такой же степени, у меня обычно с запятыми проблема.Кроме грамматики, вообще само письмо сильно удивило. Где в нем правда, где ложь? Я этого до сих пор не знаю и вряд ли уже когда узнаю. Проклятая черная неизвестность. Впрочем, надо заметить, одного результата письмо то все-таки достигло: я перестал переписываться с Леной да и Ане не ответил.