Из Минска меня отправили во Львов, в штаб корпуса. Оттуда в Коростень, в полк, и уже оттуда в Ярмолинцы, в отдельную роту ПВО, где я отдал долг СССР в два положенных года своей младой жизни. В принципе особо не жалею. Школа жизни была не самая плохая, и сказать, что невыносимая, – язык не повернется.

Единственное, что удивляет, зачем был нужен такой кружной путь. Ну в полк, пожалуй, надо было, бо склады с обмундированием в роте отсутствовали. Хотя, с другой стороны, почему бы немножко не попутешествовать за казенный счет. Государство у нас вон какое огромное, даже сейчас. А деньги казенные особо никогда не считали.

Задержался я в Коростене, наверное, недели на две, опять же из-за обмундирования. То формы парадной не было, а на какое-то служебное фото обязательно надо было в парадке сниматься. Тогда ведь фотожопов не наблюдалось. Сейчас, к примеру, у метро «Водный стадион» на ларьке «фото» висит реклама: «Оденем в любой мундир».

Ходил я к прапору на склад с обмундированием кажный день, как на службу. Он чего-нибудь довыдаст, а про другое «завтря приходи».

Про фуражку картинку запомнил. Спрашивает меня этот складской прапор: «Какой у тебя размер головного убора?» Я отвечаю: «Пятьдесят девять или шестьдесят, мерить надо». Он в ответ: «Ну что за дела? Как нормальный офицер придет, то фуражка пятьдесят пять – пятьдесят шесть, а как двухгодичник, то пятьдесят девять – шестьдесят». Интересно, он сам-то понял, что сказал?

Еще в эту обмундировочную пору была одна картинка, наглядно демонстрирующая, почему говорят, что у прапорщиков форма должна быть с одним погоном. Для тех, кто не знает ответ: чтобы удобнее мешки с нап… ченным со службы таскать.

Так вот, пришел я на склад в очередной раз, а за мной еще один прапор. Он складскому говорит, что в часть, мол, новый майор с женой приехал. Их на время поселили в офицерское общежитие, и им матрасы на кровати нужно выдать. Складской ушел искать. Предбанник склада, где мы со вторым прапором стоим, отделен от собственно склада перегородкой с поднимающейся посредине крышкой для прохода внутрь. На этой стойке стоял дозиметрический прибор ДП-22В. Это коробочка такая с зарядным устройством и полсотней индивидуальных дозиметров, внешне похожих на ручку. С одной стороны со стеклышком, в которое надо смотреть, дабы при случае прифегеть, сколько ты рентгенов схватил ненароком. Ушел, значит, складской прапорщик искать матрас, а второй, что рядом со мной стоял, расстегнул верхние пуговицы своего кителя, снизу его прижав, так что из кителя получился типа кулек с прапорщиком внутри. И начал он в этот кулек горстями накладывать вышеуказанные индивидуальные дозиметры. При этом прапорщик совершенно меня не стеснялся и даже подмигивал. Тут стал возвращаться первый прапорщик, накрытый матрасами. Второй, продолжая набивать свой кулек дозиметрами, закричал: «Ты че, какие матрасы ты выбрал, их солдатам-то давать стыдно, а тут целый майор, да еще с женой».

Меня в этой картинке тогда поразили и абсолютная бесполезность, на мой взгляд, этих дозиметров в быту, и полное отсутствие хоть какой-нибудь скрытости для такого интимного деяния, как воровство, и воровство у своего же коллеги. Хотя, конечно, это, может, была всего лишь шутка, розыгрыш. Но, как говорится: «Стаканчик-то нашелся, а осадочек остался». Справедливости ради стоит заметить, что не все прапорщики, которых я затем узнал, были такие. Более того, таких были единицы, но это уже другая картинка.