1

Степка проснулся среди ночи от неистового лая собак. С вечера их спускали с привязи. От бесноватого ора псов мороз пробирал по коже. Быстро одевшись, мальчик выскочил на улицу. Отец с дядей Лешей топтались на крыльце и с недоумением таращились на болотистую луговину, примыкавшую к огородам фермы.

Дворовые собаки боязливо жались к ногам хозяев и с яростью облаивали неведомого врага. Даже неустрашимый Пират не отважился понестись с поднятым трубой хвостом навстречу опасности.

— Левее высохшей вербы, Коля, — будничным тоном произнес дядя Леша, — три силуэта, приглядись внимательней.

— На огороде Михалыча, — подтвердил отец и резко приказал: — Степка, мигом… и патроны с жаканами!

Степка стремглав понесся в комнату отца и сдернул двустволку со стены.

— Степа, отчего собаки всполошились, ты почему ружье без спроса хватаешь? — спросила проснувшаяся матушка.

— Медведи вовсю разгуливают, мама, — затараторил сын, — целая стая.

С двустволкой в охапку он ринулся к двери. И Елена Викторовна лишь крикнула вдогонку:

— Какие медведи, у нас их отродясь не водилось!

Отец с дядей Лешей с озадаченной пристальностью всматривались в белесую накипь тумана. В разгаре лета ночи в Магадане — понятие условное, не зря их прозвали «белыми».

— Никогда прежде не бывало, чтобы звери так близко подходили к человеческому жилью! — удивлялся отец. — Бескормица. Сильно оголодали медведи.

— Нерестовых рек вблизи нет, прошлогодние ягоды пожухли, шишки опали, — вторил брату Алексей Владимыч, — звери жмутся к человеку в надежде прокормиться.

— Медведица и два медвежонка, — говорил сыну Николай Владимыч. — Михалыч, скряга, удобрил огород прошлогодней горбушей, вот косолапые и явились на уборку урожая, — объяснил он. Брат, Алексей Владимыч, ядовито хохотнул.

В прошлогоднюю путину красная рыба дуром перла на нерест, и рачительный сосед, Михалыч, заготовил рыбы с большой лихвой. Весной проблему с оставшейся рыбой хозяин решил с колымской расточительной простотой. Он использовал горбушу как органическое удобрение, щедро напичкав лососем огород.

Медведица и медвежата не обращали внимания на неистовый, остервенелый брех дворовых псов. Голод пересиливал страх перед человеком. Медведица должна накормить подрастающее потомство.

— Можно СКС достать из сейфа, — сам себе сказал отец.

— Не дури, Николай, — отсоветовал брат, — шкура лезет, мяса нет — одни кости, медвежата без матери подохнут с голода.

— Да и верно, к нам звери не полезут, — пожевал губами отец, — у скупердяя Михалыча полгектара картофелем засажено, все не выроют. Пусть сам садится в засаду и сторожит.

Пересмеиваясь, мужчины прошли через веранду в дом. Бешено лаявшие псы замялись, оглядываясь на уходивших хозяев. Мальчик остался на крыльце. Он впервые видел зверей не в зоопарке. И раньше ходили разговоры о том, что несколько медведей перешли на полуостров Старицкого по весеннему морскому льду с острова Завьялова. Но слухи оставались слухами. Сегодня их семья воочию видела медведей, и первый раз Степка пожалел, что начались каникулы. Одноклассники бы рты раскрыли.

На крыльцо вышел заспанный брат Саня.

— Степка, мама ругается, опять проспишь утреннюю дойку, — тыльными сторонами ладоней Саня потер глаза и осведомился: «Где медведи?»

— Будут они тебя дожидаться, чучело гороховое! — огрызнулся Степка и взглянул на луговину.

Пусто, звери исчезли.

* * *

Прекрасным, волшебным видением она возникала на лесной дороге, проносилась по ней и исчезала за поворотом. Степка с прошлого года терялся в догадках: «Кто эта юная незнакомка на великолепной лошади?»

Красивая девочка на игреневом коне часто проезжала в сторону одного из поселков, отпочковавшихся от города. Всадница, видимо, берегла копыта лошади и не ездила по «бетонке».

Грациозная посадка, роскошные, распущенные волосы из-под каскетки, обтягивающие лосины, хромовые сапожки… Ни дать, ни взять — английская аристократка на прогулке. При виде юной наездницы сердце сладко щемило, и мальчик ожидал чуда. Некая неизвестная, загадочная жизнь протекала вне его. К ней не прикоснешься, можно лишь смотреть краешком глаза.

В один из июньских дней, когда мальчишка пас стадо, обед ему принес дядя Леша. Внезапно из-за поворота выехала легкой рысью восхитительная девочка. Степка замер с пирожком в руке.

— Хороша! — прищелкнул языком дядя Леша.

— Девочка? — спросил племянник.

— Лошадь! Нам бы такую.

— Дядя Леша, ты не знаешь, кто эта девочка?

— Лошадь принадлежит Виктору Ильичу, рыбному деляге, — гнул свое дядя, — я работал у него пару лет назад.

— Девочка его дочь?

— Далась тебе девочка, я про лошадь говорю, — он сделал затяжку и пустил клуб дыма, — девочка — дочь, учится в колледже.

2

— Корова приехала! — весело объявил с порога пошивочного цеха Степка. Швеи оторвались от работы и заулыбались. По плутоватой физиономии мальчика скользила легкая усмешка. В одной руке он держал большой пакет с бутылками молока, в другой — пакет с баночками сметаны и расфасованным творогом.

Работницы ателье сгрудились вокруг парнишки и разбирали заказанную продукцию. Мальчик принимал деньги, записывал заказы на следующий день, отшучивался на незатейливые подначки. Торговля закончилась в несколько минут. Продавец-разносчик не может «жевать сопли» и «тянуть резину».

Распрощавшись с клиентами, он вышел на улицу. До припаркованной «тойоты», за рулем которой сидел дядя Леша, было метров тридцать. Тут Степку и поджидала неприятность.

Напавшие на продавца ребята следили за ним давно и составили четкий план грабежа. Один пацан пристроился сзади, второй прижался справа, третий обнял Степку за шею и криво ухмыльнулся:

— Потолкуем, мелкий! — со стороны все выглядело безобидно, прохожие не обращали внимания на подростков.

Нет, не все просчитали начинающие урки! Не позабыл Степка жестокое детдомовское прошлое. В том прошлом жизнь у слабака, не умеющего постоять за себя, была унизительной и тоскливой. Не позабыл мальчишка и уроки самбо, которые давал ему дядя Леша. Клюнули нападавшие на его хлипкий, беззащитный вид и просчитались.

Степка нырнул под обнявшего его шею противника, захватил предплечье левой рукой, правой — куртку на груди пацана и провел классический бросок через себя.

«Врезать бы тебе ногой в печень! — мелькнула яростная мысль. — Жаль, время дорого и надо уносить ноги».

Нападавшие еще не пришли в себя, а Степка уже сидел в «тойоте».

— По газам, дядя Леша! — скомандовал он.

— Ты что взъерошенный, как панк с похмелья? — осведомился дядя Леша.

— Какие-то уроды напали и хотели отобрать деньги!

— Ты серьезно?

Племянник в двух словах объяснил ситуацию.

— С какого перепугу мы рванули от них, как пьяный от инспектора?

Мальчишка не отозвался.

— Вот он, капитализм с человеческим лицом, — разорялся дядя Леша, — массовая безработица породила миллионы тунеядцев и подонков. Отнять деньги гораздо труднее, чем заработать.

Родственник сокрушался о беспределе, пацан думал о своем. Степку и Саню бездетная семья Мариных взяла из детдома. Степку — раньше, Саню — позже. Марины занимались сельским хозяйством. Самая обычная в средней полосе России профессия фермер здесь, на Колыме, была непривычной и нелепой. В краю горняков и докеров, водителей и рыбаков фермеры считались фантазерами и Дон-Кихотами.

Мальчишкам было по душе сельское приволье, нравилось возиться с животными. Новая семья парнишек педагогических новшеств не знала. Марины руководствовались истиной: «Труд украшает человека». Достаток семьи зависел от надоев молока и сбыта, от качества и разнообразия продукции, от урожая на огороде.

Со Степки и Сани, как со взрослых, никто не спрашивал, но мальчишки не ленились.

Хуже дела пошли в школе. Довольно скоро одноклассники узнали, что родители Степки фермеры, и беспричинно ополчились на Степку. В конце второй недели к нему подошел лидер класса с приспешниками и, демонстративно зажимая нос, произнес:

— Почем дерьмо для народа? — мы тут гадаем, от кого исходит такой смрад. Тебе, вонючий фермер, почаще мыться нужно.

— Закрой пасть, кишки простудишь! — отбрил наглеца Степка.

Дрались после уроков. Противников было четверо, за него заступиться некому. Сбитый с ног, Степка схватил с земли булыжник и врезал по голове главарю. Больше с ним драться не пытались. Класс: объявил мальчику бойкот. Даже одноклассницы (им-то что он сделал) обходили его стороной и воротили носы.

Парнишка по два раза в день мылся в бане, благо она своя. Елена Викторовна не могла взять в толк: что происходит?

— Ничем от тебя не пахнет! — увещевала она сына.

До зимних каникул терпел измывательства Степка. Никто в семье не ведал о творившемся в школе. Только дяде Леше рассказал он о бойкоте одноклассников. В января его перевели в другую школу, где порядки и учащиеся были попроще. У мальчишки появились приятели.

…Дядя Леша тормозит у знакомой, облупленной трехэтажки.

— Я мигом, Стопка (Степку дядя в шутку называет Стопка).

Раз в три дня они завозят полуторалитровую бутылку молока и бесплатно отдают для маленькой девочки, у которой нет отца. Степка видел ее пару раз во дворе. Кто она дяде Леше, где он познакомился с ней? Парнишка не знает и не спрашивает. Воровать нельзя, да случай особый. И Степка молчит. Выкроить бутылку молока можно без ущерба для семьи.

«Тойота» останавливается у поселкового магазина: мать наказала купить кое-что из продуктов. Степка с дядей Лешей идут к прилавку и замечают у кассы брата Саню. Перед тем груда коробок с конфетами, печеньем, хлопьями, жевательной резинкой, бутылки «Фанты». Дядя и племянник удивленно переглядываются.

В семье лакомства покупают постоянно и делят поровну. Кто послал Саню в магазин, откуда деньги?

Брат подает продавцу пятисотрублевую купюру, из-за его спины дядя Леша спрашивает продавца:

— Почему вы берете у маленького мальчишки крупные деньги?

— Он не в первый раз с такими приходит, — не теряется девушка, — в каждой семье разный достаток.

— Где ты взял деньги, урод? — трясет брата Степка.

— Мама дала, — бойко врет тот.

Месяц назад у матери пропала тысяча рублей. Сумма невелика. И она решила, что обсчиталась. Алексей Владимыч берет в руку мобильник:

— Сейчас позвоню маме и узнаю.

— Я взял у мамы в долг, — не сдается неисправимый брехун и мамин любимчик.

— Деньги положи в шкатулку! — твердо говорит Степка.

Вечером Саня прилежно моет полы на веранде.

— Бери пример, Степа, — говорит Елена Викторовна, — никто ему не приказывал. Он хороший мальчик.

«Вот, гад ползучий, еще паинькой прикидывается!» — думает старший брат.

— Хороший, когда спит зубами к стенке! — язвит дядя Леша.

3

Дядя Леша и приемный отец Степки — родные братья. Николай Владимыч старше Алексея на три года. Внешне они похожи, только у старшего пышная шевелюра, а младший щеголяет академической лысиной.

Отец немногословен, постоянно корпит над железками, что-то изобретает, совершенствует. Младший иногда хвалит;

— Золотые руки у тебя, Коля, зря учиться не пошел!

— Проживу без науки, — отмахивается отец.

Мальчик был уверен в правоте отца. По диплому дядя Леша инженер-механик, спившись, сошел с круга и тянет лямку рабочего. Зачем учился? Действительность поколебала его взгляды.

Год назад отцу дали заказ приспособить двигатель СД-240 от трактора «Беларусь» под автомобиль Зил-131. Крепеж и оснастка для мастера — плевое дело. Затруднение вызвал вопрос с маховиком. Нужно, чтобы передаточное число оборотов соответствовало техническим данным грузовика. Две недели настырный отец решал проблему методом «проб и ошибок», и ни с места.

Младший брат в работу старшего не вмешивался. Однажды вечером он зашел в гараж поточить топор и увидел хмурое лицо Николая. Узнав, над чем колдует брат, дядя Леша присвистнул и ушел. Утром он принес бумажку и отдал Николаю Владимычу.

— Вот марки маховиков, что подойдут твоему детищу.

— Попробую, — недоверчиво скривился старший брат.

Вечером хозяин дома был в хорошем настроении.

— Молодец, Леша, в самую точку попал!

«И от науки бывает толк!» — изменил свое мнение Степка.

Алексей Владимыч занимательный рассказчик, острослов.

— Зубоскал, — осуждает родственника Елена Викторовна, — ради красного словца не пожалеет и отца.

С раннего утра Степка в нетерпеливом возбуждении: он ждет отъезда отца. Тот собрался проверить травостой на покосах. Вчера соседские пацаны предложили прибыльное предприятие.

— Фермер (так звали его окрестные ребята), мы собрали в лесу большую кучу металла. Вывезти его к трасе может лишь трактор. Выручи — и ты в доле. Сумма выходит приличная.

Степка согласился. Если дома не будет отца, дядя Леша позволит взять «Беларусь» на пару часов. Так и вышло.

— Не забывай о температуре и давлении, бизнесмен, — напомнил Алексей Владимыч. Племянник кивнул головой.

По лесному бездорожью до места добирались долго. К работе приступили без раскачки. В укладке груза ребята смыслили мало, поэтому без конца окликали:

— Фермер, как уложить эту бандуру?

За час с погрузкой управились и двинулись обратно. До трассы оставалось полкилометра, и беспечный мальчишка не смотрел на приборы. По «закону подлости» патрубок, идущий от радиатора, перетерся, и тосол, охлаждающая жидкость, вытек. Двигатель мгновенно перегрелся, раздался удар, скрежет, и трактор встал, как вкопанный.

Недоумевающий Степка выскочил из кабины. В радиаторе бурно клокотали остатки тосола. Надев брезентовую рукавицу, юный механизатор начал откручивать пробку радиатора и чудом уберег физиономию. Из-под пробки вырвался столб пара.

«Закипятил!» — обожгла сознание жуткая мысль.

Степка обошел трактор справа и обомлел: пробив блок цилиндров, из стенки торчал шатун.

«Перегрел до такой степени, что шатун «братскую руку» показал, — содрогнулся мальчишка, — что теперь будет?»

Компаньоны принялись разгружать металл. Степка помчался на ферму. К счастью, отец не вернулся с покосов.

— Дядя Леша! — плаксиво начал племянник. — Угробил я трактор, блок цилиндров разворотило.

Тяжело вздохнув, дядя Леша завел крохотный Т-16, и они поехали на выручку искалеченной «Беларуси».

— Батя прибьет меня, — ныл по дороге парнишка.

— Не канючь! — оборвал его сумрачный дядя Леша. — Нечего ворон считать, надо за приборами следить.

Дядя Леша не обвинял, не упрекал. Он сноровисто отсоединил кардан от «Беларуси». Степка зацепил трос за фаркоп, и карлик Т-16 по кличке «туки-туки» потащил старшего брата на ферму.

Во дворе стоял грузовичок отца, рядом, опершись о крыло, — отец. За четыре года мальчика не наказывали физически, и сейчас он почувствовал неминуемую, жесткую порку. Бегло взглянув на трактор, Николай Владимыч увидел шатун.

Дядя Леша не стал дожидаться расспросов.

— Николай, я хотел подработать на шабашке. Упустил тосол и кончил двигатель… — Степка взмок от напряжения: дядя брал вину на себя. — За ночь я поставлю оборотный движок.

Николай Владимыч мрачно зыркнул исподлобья и ушел в дом. Мальчишка перевел дух: «Пронесло!»

После вечерней дойки развезли молоко и взялись за трактор. В три часа пацан уснул, и дядя Леша отнес его на топчан. В четыре утра подошел старший брат. В шесть — «Беларусь» застрекотала. В семь — дядя взял аппарат и начал дойку.

4

Скоро полдень. Погода выдалась безветренная, что редкость на побережье Охотского моря. Степка греется под лучами ласкового солнышка. Через час Саня принесет обед. Стадо коров братья пасут по очереди. Сегодня за пастуха Степка.

Насытившиеся, разморенные жарким июльским днем, буренки залегли в высокую траву и вяло пережевывают нескончаемую жвачку. Густой ядовито-зеленый сок стекает по вывороченным нижним губам. Природа и животные погружены в лень и истому.

Неподалеку от стада худенькая старушка собирает коровьи лепешки. Люди занимаются подобным промыслом, как правило, осенью, и сейчас у старушки нет конкурентов. Она складывает навоз в мешок и грузит его в тележку, смастеренную из детской коляски.

Стадо спокойно лежит в траве, и мальчик решает сходить к родничку напиться. Возвращаясь назад, Степка столкнулся с предприимчивой бабусей.

— Здравствуйте, бабушка. Бог в помощь!

— Бог, Бог, да сам будь не плох! — отшутилась бабушка.

— В прошлом году я вас не встречал.

— В округе полно заброшенных огородов, — собеседница протянула руку в направлении луговины, — вот мы со стариком и заняли клочок земли. Наш огород у Веселого ключа, — бабка кивнула на речушку, скатывающуюся с сопки и бегущую к Охотскому морю.

— Где дедушка, почему в одиночку собираете?

— Слег Матвеич, ревматизм скрутил. Почитай сорок пять годков на Колыме, вся жизнь прошла. Хвори и вылазят.

Она на минуту замолчала, собираясь с мыслями. Парнишка не перебивал старого человека.

— Покупать удобрения в магазине нам, пенсионерам, не по карману, вот и приспосабливаемся всяк по-своему.

— Я помогу вам.

Степка докатил тележку до дороги и вернулся к стаду.

Идея пришла в голову мальчика вечером, когда развозили молоко. Он вкратце объяснил задумку дяде Леше.

— Спешите делать добро! — ни к селу, ни к городу изрек тот. Пацан ничего не понял и спросил:

— Не въезжаю в тему, зачем вы это сказали?

— Не я, умные люди сказали это тысячу лет назад.

Назавтра, выкроив полчаса, Степка сбегал к огородику старушки. Две сотки песчаной почвы были разделены мелиоративной канавкой. Картофель аккуратно прополот и окучен — приближалась пора цветения. Степка потрогал ветхие столбики ограды и огляделся. Вокруг сотни невозделанных, брошенных огородов. Потревоженная земля, с которой содрали защитный покров — торф и растительность, зализывала раны сорняками. Десяток лет назад люди рьяно распахали окрестные сопки под огороды, затем ретивость схлынула, и землю забросили. Человек испохабил ее и отшвырнул, как окурок (выкуренную сигарету).

Вечером, перед дойкой, Степка и дядя Леша набрали двадцать мешков навоза и погрузили в маленький трактор «туки-туки».

— Тонна с лишним, — прикинул дядя Леша, — в каждом мешке не менее шестидесяти килограммов. Откроешь борт и скинешь.

Подъехав к жалкой кучке навоза, которую собрала и заботливо укрыла травой старушка, мальчик улыбнулся: «Спешите делать добро!» — ушлые были в древности мудрецы. Прямо в точку.

Он выгрузил и стащил в кучу тяжеленные мешки, постоял, представляя изумленную физиономию старенькой владелицы огорода, и запрыгнул на сиденье трактора. При резко отжатом сцеплении коробка передач заскрежетала и Т-16 застрекотал к ферме.

…Вжииик! Легкое вращательное движение острого, как бритва, ножа, и жабры летят в ванну с отходами. Вжииик! Тушка рыбины распорота до хвоста. Ястыки с икрой уложены в эмалированный таз, внутренности — к отходам.

Вжииик! Столовая ложка выскребает становую жилу кеты и пятикилограммовая тушка грузно шлепается в чан с водой.

Степка досконально знает, что кету промоют и на носилках вынесут во двор, отгороженный от улицы глухим, трехметровым забором. Хозяева усадьбы не любят посторонних глаз. Затем рыбу уложат в брезентовые чаны и засыплют солью.

Чаны подвешены на деревянных каркасах, врытых в землю. После того, как чан наполнят, его раскрепят щитом с грузом-гнетом. Процесс посола закончен, через несколько недель лосось созреет и превратится в готовую продукцию. Зимой хозяева продадут рыбу оптовикам и станут готовиться к следующей путине.

Идет пора рыбалки, заготовки рыбы и икры. Отец Степки подходит к заготовке лосося по-хозяйски расчетливо. Ему не с руки обзаводиться снастями, экипировкой, лодками, выбивать уловистый участок, платить за лицензию. Проще отдать знакомому рыбаку сына и брата на десяток дней в рыбообработчики. За их труд хозяин сочтется рыбой и икрой.

Николай Владимыч завез сына и брата на Олу, поселок на побережье. «Ойла» на языке орочей-эвенов «много рыбы» и действительно рыбы здесь невпроворот.

— Нет в тебе, Коля, поэзии, романтики рыбалки, — шутливо укоряет младший брат старшего, — посидеть на зорьке с удочкой, заварить ухи на костерке, выпить стаканчик…

— Баловство, — не желает ввязываться в дискуссию Николай Владимыч, — день год кормит.

Раннее утро. Рыбообработчики смертельно устали и всех морит сон. Куча кеты-сырца убывает медленно. Не помогает даже крепчайший чай. Еще усилие — и можно отправляться на боковую. Завтра ночью кету не привезут. Понедельник — «проходной день» для лососей, рыбалка запрещена повсеместно. В понедельник лосось свободно поднимается к верховьям реки и нерестится — откладывает икру для выведения потомства. Хозяин и его подручные не хотят обострять отношения с рыбинспекцией, поэтому понедельник — выходной для всех.

В обед племянника расталкивает дядя Леша.

— Ночь впереди. Пообедаем и сходим на реку.

Верно. Неделя пролетела одним днем. Каторжная работа ночами, тяжелое забытье днем. Он не видел хода кеты, не поймал ни одного лосося. Сотни и сотни рыбин «нашкерил» мальчишка, десятки килограммов икры «напопрол», но рыбины пойманы другими.

Давно не было дождей, и Ола значительно обмелела. Мальчик и дядя Леша спускаются вниз по реке к ее устью. На галечных отмелях, откосах Олы мириады рыбьих скелетов. Лосось — особая рыба. Вылупившиеся из икринок мальки следующей весной уйдут в море, потом затеряются в просторах Тихого океана. Они вырастут вдали от родных рек, станут взрослыми, зрелыми особями и вернутся на исконные нерестилища. Отметав икру, щедро полив ее молоками, они дадут жизнь следующему потомству и погибнут. Старое уходит и дает дорогу новой жизни.

За разговором с дядей Лешей время проходит незаметно. У дельты река делится на рукава. В рукавах ямы и омуты, где красная рыба «опресняется». Она несколько лет процеживала через жабры морскую воду, и сейчас ей необходимо «опресниться» — привыкнуть к пресной воде. В прилив лосось заходит в ямы, где морская вода смешивается с пресной, в отлив уходит в море, и так несколько раз.

Приходит время, и инстинкт командует: иди. Ничто уже не в силах остановить рыбу, она рвется к верховьям и протокам. Лосось скользит в прозрачной глубине реки и в кровь раздирает бока об острые камни перекатов. В устьях рек его караулят стаи нерп, по берегам сторожит добычливый медведь. На плесах и ямах рыбачат официальные и неофициальные браконьеры, на перекатах поджидают пацаны с «кошками». Трудно дается красной рыбе выведение потомства.

До берега осталось полкилометра, когда спутники, продравшись сквозь густой кустарник, вышли к реке, и, мгновенно попятившись, нырнули в лесную чащобу.

На песчаной косе, напротив ямы-омута, стоял трактор «Беларусь». За фаркоп застроплены фалы — концы верхних и нижних подборов невода. В кутке не плавало, а проще сказать, переваливалось месиво рыбы. У невода с тупым безразличием на мордах трудились браконьеры. Один сидел на чурбаке и держал в руках полиэтиленовый пакет-вкладыш, остальные по очереди подходили к кутку. Выхватывали дергающуюся тушку, ополаскивали и на ходу вспарывали брюхо. Ястыки с икрой клали в пакет, огромную рыбину отбрасывали в кусты. В лучшем случае на вонючий склад придут полакомиться медведи, в худшем — лосось будет гнить и отравлять берега и реку.

Браконьеры набили руку в «работе» и действовали безошибочно. Они выхватывали из невода самок, самцы — не нужны. Хищники «работали» по икре, им не было дела до выброшенной тоннами рыбы.

— Уходим! — приказал дядя Леша. — Меньше знаешь — дольше проживешь. Дело поставлено с таким размахом, что случайного очевидца «шлепнут», не задумываясь.

Спутники, крадучись, миновали браконьеров и двинулись дальше.

«Смешно и жутко сказать, — размышлял Степка, — мы ведь были в шаге от смерти. Все гораздо проще, чем в триллерах!»

— Несмотря на тысячелетия прогресса, в сущности своей человек остался зверем. Одержать победу над звериным началом, возобладать над ним духовно. Вот что делает высокоорганизованное животное человеком, — озвучивает мысли дядя Леша.

5

Заливистый свист несется над фермой, собаки поднимают оглушительный лай. Елена Викторовна пьет чай на веранде. Она ставит чашку на стол и недовольно говорит сыну:

— Степа, угомони собак и скажи дружкам, чтобы не свистели возле дома, как на разбойничьей сходке!

Степка поднимается из-за стола и спешит к воротам.

— В Испании жители одной из горных провинций переговариваются с помощью свиста на больших расстояниях, — пускается в разглагольствования дядя Леша.

— Слава Богу, мы не в Испании, — морщится Елена Викторовна.

Трое поселковых пацанов стоят возле потрепанных «Жигулей».

— Привет, Фермер!

— Привет!

Прогресс есть прогресс. Совсем недавно, по словам дяди Леши, заветной мечтой мальчишки был мопед, его сменил мотоцикл, сейчас ребята из пригородов объединяются в группы по три-четыре человека, покупают или воруют изношенные автомобили и гоняют по лесным и объездным дорогам.

— Фермер, — обращается к Степке один из ребят, — и у нас на «Москвиче» коробка передач накрылась. Не включается и не выключается.

— Выжимной подшипник посмотрите.

— Смотрели, — лицо собеседника перекашивает кислая гримаса, — причина не в подшипнике.

— Синхроны, — подсказывает Степка.

— Гадать на кофейной гуще бесполезно, — шмыгает носом пацан, — ты бы глянул. Вдруг коробку и снимать не стоит.

— Времени нет, — отнекивается мальчишка, — готовимся к сенокосу, со дня на день отчалим в тайгу.

— Одним глазом, — ноют парнишки, — рассчитаемся по-свойски.

— Лады, — соглашается Степка, — завтра после обеда приезжайте за мной и к шести вечера привезете обратно.

Просители согласно кивают и усаживаются в «Жигули».

Отношения с поселковыми ребятами у Степки хорошие. Они перед ним нос не дерут, приглашают на рыбалку, на футбол, зато мучают просьбами: привари то, отремонтируй это, проконсультируй. Ему, в свою очередь, приходится обращаться к дяде Леше.

Алексей Владимыч, как и отец, мастер от скуки на все руки. Недавно он выковал в небольшом переносном горне фигурные решетки для клумбы с цветами. Получилось настолько оригинально и красиво, что подруги Елены Викторовны приезжали и любовались изделием кузена-самоучки.

Дядя Леша в совете не откажет и поможет. Одна беда, когда ему изменяет чувство меры, он пускается в разгул. Запой длится по неделе — туши свет!

С одноклассниками — сложнее. Класс четко расслоился на бедных и богатых. Ребята из богатых небрежно курят в туалете дорогой «Парламент», девчонки, надув губки, листают «Караван», «Космополитен»… Вот и вся разница. Выходят к доске отпрыски «новых русских», и спесь с них слетает, как пожухлый лист под октябрьским ветром.

Взять самое простое. Осенью прошлого года поехали всем классом за город. На природе решили разжечь костер. Что вытворяли «продвинутые» придурки, словами не опишешь! Они навалили в кучу корье-дубье, мокрый лишайник, зеленый стланик, гнилые пеньки, трухлявый валежник и принялись поджигать древесный хлам. Толку — ноль целых хрен десятых.

Но сколько было на переменках разговоров об участниках передачи «Последний герой»! Со знанием дела, авторитетно юные экстремалы судили о действиях и просчетах «героев». Болтуны со смаком произносили: «Держался молодцом, экстремум, на грани отчаяния», взять их самих, так ни петь, ни рисовать.

Посмеялся над «экстремалами» Степка и в два счета распалил костер. Эх, жаль, Светка не видела!

Мальчик грустнеет. Со Светкой не везет. Все одноклассники давно выросли, даже девчонки в классе выше его ростом. Ровесники ходят на дискотеки, собираются на вечеринках, влюбляются и страдают, знакомятся и расстаются… Его даже из-за парты не видно, кто на него обратит внимание…

— Подрастешь, — уверяет дядя Леша. Его бы слова до Бога. Пока остается ждать у моря погоды и меряться у дверного косяка.

Мысли возвращаются в прежнее русло. «Экстремалы» болтают о выживании. Хорошо. Да кто из них испечет хлеб, починит мотор от бензопилы, лодки, автомобиля?! Кто подоит козу, корову, приготовит сметану, масло, освежует, разделает тушу?! Кто вспашет, заборонит землю, обточит деталь на станке, приварит один кусок металла к другому?!

— Мы школьники, — мигом открестятся теоретики-демагоги.

Так попади он с ними на необитаемый остров, кто выживет?!

…Молоденький сержант ГИБДД опешил при виде огромной скирды высотой с двухэтажный дом, воздвигнутой на полуприцепе КамАЗа. Он растерянно вертел в руках документы, и в голове лихорадочно прокручивал допустимые габариты груза, разрешенные ПДД.

Милиционер замялся, ничего путного на ум не шло. От КПП подошел средних лет майор и поздоровался. Бегло оглядев огромный воз, водруженный на машину, он хмыкнул:

— Лет пятнадцать, кажется, как не возят тюки сена с такой укладкой. Перевелись умельцы.

— Не меньше, — согласился Николай Владимыч, — сельское хозяйство в развале, кто столько в одиночку накосит, запрессует, погрузит, вывезет?

Майор согласно кивнул головой и приказал сержанту:

— Пропустите!

Машины на объездной дороге боязливо жались к обочине при виде нестандартного, необычного автопоезда. Удовлетворенная улыбка играла на губах Степки: они с отцом здорово удивили и профессионалов, и автолюбителей.

6

Сенокосный стан разбили на месте стоянки лесорубов. Лес в окрестностях вырубили, и вальщики уехали на другие участки. Николай Владимыч с хозяйской дотошностью обследовал округу и взял на заметку:

— Лесорубы оставили много металлолома, нужно погрузить и сдать в городе. Глядишь, солярку оправдаем.

На полевой стан притащили жилой вагончик, перегнали технику, привезли продукты, забросили людей. На период сенокоса Марин скооперировался с фермером Луневым. Тот выделил для работы комбайн, передвижной вагончик, трактор «Беларусь», пену-волокушу, рабсилу. Свою долю сена каждый вывозил сам.

В первый день дядя Леща осмотрел местную речку и сказал:

— Стопка, здесь водится хариус. Вечерком попробуем порыбалить на «мушку», погодя — «корабликом» на стремнине.

Домовитый отец нашел в луже и притащил асбоцементную трубу.

— От грязи очисти, — наказал он сыну. — Установим трубу, как вытяжку, на печь-буржуйку. Потом ее домой увезем.

Переночевать отец остался на стане. Поужинав, двое рабочих Лунева, отец, Степка, дядя Леша уселись с кружками чая на топчанах и травили баланду. Раскаленные бока печки рассеивали мрак малиновым светом, на столе теплилась керосиновая лампа.

Внезапно раздался ужасающий грохот, огромный столб пыли и дыма взметнулся к потолку. Вода из опрокинувшегося на плите чайника превратилась в пар, который скрыл происходящее из вида. Лампа на столе мгновенно погасла.

— Помогите! — верещал рабочий компаньона под столом.

— Спичку зажгите! — орал в темноте Николай Владимыч.

— Ничего не зажигайте! — молили из-под стола. — Нас выживают с покоса, печь заминировали, нас перестреляют!

В углу чертыхнулся дядя Леша и чиркнул спичкой. Слабое пламя едва пробило густое облако пыли, дыма и пара. На соседних нарах рабочий Лунева выругался:

— Черт возьми, осколком лоб рассекло!

— Пошарю на полке, отыщу свечку и посмотрю, — отозвался дядя Леша, и в углу зашуршало.

— Никто больше не пострадал? — спросил отец.

— Я в порядке, — ответил Степка.

— Меня, меня придавило, — канючил жалобный голос под столом, — сдвинуться не в силах.

Загорелась свеча. В ее зыбком, колеблющемся свете бесформенная тень Николая Владимыча нырнула под стол.

— Что ты хнычешь, паникер, твою мать! Бестолочь плешивая! Ножкой табуретки придавило полу твоей спецовки, на табуретке сидел я. Привезут кретинов и расхлебывайся с ними! Террорист!

Наконец, зажгли «керосинку», и присутствующие вопросительно переглянулись: «Что произошло? Что взорвалось?» Дядя Леша перевязал лоб рабочему Лунева и присел у печки.

— Мужики, что за дела? Трубы нет, она исчезла!

Отец подошел к буржуйке, труба испарилась.

Вдруг беспричинно, взахлеб рассмеялся дядя Леша. Слушать истерический смех было жутковато.

— Ты не погнал? — участливо осведомился брат. — Со слабонервными бывает.

Алексей Владимыч с трудом подавил рыдающий смех.

— Труба…

— Что — труба?

— Она асбоцементная, предназначена для мелиорации, нагревать ее нельзя. Она взорвалась и рассыпалась в пыль при такой высокой температуре на манер шифера, брошенного в костер.

— …Плохо быть бестолковым, — лукаво произнес дядя Леша. «Ланд Краузер» остановился посредине скошенного поля, из машины вышли трое и направились к перелеску. В окрестностях полно ягод и грибов. Сюда нередко приезжали сборщики даров природы.

— Два дня как прекратились дожди. Джип наглухо засядет в раскисшем поле. Если «Краузер» остановился, ему конец, и понадобится трактор-болотник. Вот нам и шабашка!

Часа через три к автомобилю пришли владельцы. Джип долго буксовал, утопая все больше, пока не сел на днище. Три понурые фигуры направились к балку сенокосчиков.

К костру подошли мужчина, женщина и подросток.

— Мужик, — обратился мужчина, — я вряхался по уши. До трассы двенадцать километров, и вряд ли кто сюда поедет по бездорожью. У вас болотник, дерните мой джип. За ценой не постою, у меня и водка есть.

— Присаживайтесь к костру, попейте чаю с нами. Потом я поеду вас вытаскивать.

Пришедшие уселись у огня, налили чаю в закопченные кружки, женщина брезгливо протерла платком кружку сына и свою. Попивая крепчайший чай, дядя Леша обратился к подростку;

— Школьник, наверное?

— Да, в лицее учусь.

— Кем хочешь стать, когда вырастешь?

Мальчишка с ответом не задержался.

— Я в грязи, как вы, копаться не стану, пойду в депутаты.

Его отец одобрительно крякнул. Мать ласково взглянула на сына. Дядя с племянником вытаращились на избранника народа.

— Чтобы стать депутатом, надо добиться уважения, доверия народа, — произнес Алексей Владимыч, — депутат должен быть ученым человеком, законотворчество — трудное дело.

— Чепуха! — отмахивается подросток. — На депутата работает куча помощников, секретарей-референтов. Добиться доверия не сложно: хорошая программа, побольше обещаний и народ-быдло побежит за тобой. Депутаты правят стадом дураков.

— Значит, я, дурак, обязан вытаскивать твой джип?

— Вам заплатят за работу, выпьете, — кривится пацан.

— Где он учится, кто его воспитывает? — осведомился дядя Леша у родителей.

Предки не чувствуют смущения.

— Юношеский максимализм, сейчас все дети таковы.

— Трактор неисправен! — рубит дядя Леша. — Идите к трассе и ищите тягач. Почему вы обращаетесь к скоту и дураку.

— Вы полчаса назад ехали на нем! — протестует женщина.

— За это время он сломался, идите с Богом, скоро стемнеет.

Мужчина с ненавистью глядит на него и поднимается.

— За что они презирают нас? — спрашивает Степка.

— Обворовывали нас и над нами издеваются, — бурчит дядя.

Миниатюрный японский грузовичок «Тойота» выполз из разбитой грунтовки к вагончику и остановился. Из машины вылез мужчина в камуфляже и следом (сердце у мальчика екнуло!) та самая девочка, красавица-наездница. Они подошли к сидящим у костра и поздоровались. Сенокосчики ответили.

— Каким ветром, Виктор Ильич? — спросил дядя Леша.

— О, Леша! — обрадовался знакомому мужчина. — Я купил для дочери лошадь, и нужно сено. Лошадь съедает его в два раза больше коровы. Я занимаюсь рыбой, и косить траву моим людям не с руки. Вот обращаюсь к вам.

— Виктор Ильич, без разрешения много сена не продадим. Я дам вам на пробу сорок тюков. В Магадане заедете к брату на ферму и столкуетесь о большей партии.

— Добро, и то хлеб. Где грузимся?

— Я с рабочими отремонтирую пресс-подборщик. На поле поедет племянник, он покажет, где грузиться.

Степка влез в кабину и уселся рядом с чудесной девочкой. Он не дышал и не шелохнулся, чтобы не задеть ее ненароком.

— Я вас часто вижу, когда вы катаетесь на лошади по объездной дороге. Лошадь очень красивая, — осмелился обратиться Степка.

— Я езжу на Каве в тех местах, — согласилась восхитительная наездница, — вашу ферму помню. У вас злые собаки и стадо.

— У нас молочная ферма, а собаки помогают пасти коров.

— Степа, меня зовут Ира, и у меня просьба. Моя кобылка привередлива, прямо гурманка. Выберите, пожалуйста, для нее сено позеленее. Она любит зеленое и душистое.

— Постараюсь.

Грузовичок выехал на поле, где длинными, плотными рядами стояли тюки сена.

— Откуда начнем? — обратился к мальчику водитель.

— Я пойду впереди машины и укажу, какие тюки брать. — Мальчик взмок от усердия, выбирая лучшее сено. Когда «Тойоту» загрузили, девочка сказала:

— Спасибо, Степа, за старание. Когда кончаете сенокос?

— Недели через две.

— Я обязательно заеду навестить вас, дам проехаться на Каве. Она добрая и ласковая лошадь донской породы. До свидания!

Мальчишка долго смотрел вслед уползавшему грузовичку. Вот бы до приезда Иры на ферму подрасти немного!

— Ох, и хороша она у Виктора Ильича, — промолвил вечером дядя.

— Дочка? — спросил Степка.

— Господи, твоя воля! Лошадь, голова садовая! Дурь из тебя прет, как зерно из сопревшего мешка.

7

Закончилась сенокосная страда, и племянник с дядей вернулись к повседневной работе. Виктор Ильич с Ирой за сеном не приезжали.

«Может позже подъедут», — тешил себя надеждой мальчик.

Сено охотно раскупали другие фермеры. Не каждый имеет достаточно техники, средств и рабочих, чтобы заготовить его самостоятельно. Марины в этом году накосили, запрессовали сена вдвое больше прежнего. Однажды, когда с матерью рассчитались за очередную партию сена, сын поинтересовался:

— Мы не много продаем?

— У меня все рассчитано, нам останется с запасом.

— Мужчина из соседнего поселка просил оставить для лошади.

Елена Викторовна вопросительно взглянула на Степку.

— Ты откуда их знаешь?

— Они приезжали на сенокос, купили немного сена. Мужчина был с девочкой-дочкой.

— От таких девочек держаться нужно на расстоянии пушечного выстрела. Ненормальных нужно изолировать.

— Что она натворила?

— Дурочка наложила на себя руки.

— Она умерла, — похолодел мальчик.

— Повесилась. Нашла из-за чего. Ты тогда в тайге был и не слышал об этой истории. У девчонки заболела лошадь. С ветеринаром опоздали, и лошадь пала. Дуреха неделю горевала по ней, как по родной сестре, потом написала предсмертную записку, что жить не может без нее, и вздернулась. Идиотизм! Расти, силы вкладывай в такую непутевую, она и выкинет номер!

Сердце у мальчишки оборвалось, запершило в горле, глаза набухли слезами. Он выскочил на крыльцо и бездумно зашагал в сторону леса. Из глаз катились слезы, тело содрогалось от рыданий, голову раскаленным гвоздем жгла неотвязная мысль: «Господи, зачем ты забрал жизнь у того, кто только ее начал!»

На плечо легла крепкая рука.

— Стопка, ты с какого перепугу едва меня не затоптал? — заметив слезы на глазах племянника, дядя участливо спросил; — С поселковыми пацанами дрался?

Степка отрицательно мотнул головой.

— Отчего мокроту разводишь?

Рассказ мальчика был сумбурным и несвязным. Дядя Леша ухватил суть, поднял высоко голову и прищурился на заходившее солнце.

— Знаешь, дружок, в твоей жизни будут потери и приобретения. Я желаю, чтобы последних было гораздо больше. Первая любовь, словно корь у малыша. Каждый проходит через нее. Ты поплачь, поплачь, станет легче. Мужчины иногда тоже плачут.

Он повернулся и, тяжело ступая, пошел к стаду.

Жизнь на ферме не сахар. Горе лечит не только время, но и тяжелый ежедневный труд, не отпускающий много времени на жалобные вздохи и скорбные мысли. Боль притупилась.

— В работе все пройдет, — приговаривал дядя Леша.

Лишь по ночам мальчик явственно вспоминал ореол пышных волос над головой чудесной наездницы, прекрасную, скачущую во весь опор, лошадь и присказку дяди Леши: «Нет ничего прекрасней клипера под всеми парусами, скачущей лошади и танцующей девушки».

Подошло к концу короткое, как стометровка у спринтера, колымское лето. Ночи стали темными и прохладными, рассветы багровыми и росистыми. Утки на соседних озерах готовили птенцов к первому перелету на далекий юг. Из ягод осталась брусника.

Работы у дяди Леши и Степки прибавилось, магаданцы возвращались из отпусков, и число клиентов росло. Алексей Владимыч захандрил. Он не подшучивал над Степкой, они перестали завозить бесплатное молоко девочке. Мужчина после работы покупал чекушку водки и пил в одиночку.

В один из вечеров племянник зашел в комнату к подвыпившему дяде Леше и спросил без обиняков:

— Дядя Леша, когда «синячить» прекратишь?

— Муторно мне. Стопка. С юных лет до седин занимался я техникой, и только сейчас осознал, что предназначение мое — животные. Не знаю почему, но я очень хочу иметь лошадь! Увы, это невозможно. Я прошел свою жизнь по чужой дороге и пришел к печальному финалу. Горестно и тяжко на душе, даже каторжная «пахота» не спасает.

Не все понял мальчик, лишь одно твердо уяснил: трудиться нужно не ради денег, надо, чтоб к работе лежала душа.

В тот день с утра все пошло наперекосяк. Дядя Леша переварил творог, запнулся и опрокинул ведро с утренним удоем, ветврач за отсутствием отца и матушки взгрел его за беспорядок в сепараторной.

Дядя Леша демонстративно вытащил бутылку водки и к вечеру был пьян как сапожник. Степка обмер со страха. Дело принимало скверный оборот. Алексей Владимыч буровил несусветную чушь, кому-то угрожал, с кем-то спорил. Родителей нет, кто сядет за руль и повезет молоко! Конкуренция в борьбе за клиентов жесткая. Если они не привезут заказы, будет скандал. Он «подставит» дядю Лешу, а тот столько доброго сделал для племянника.

Степке четырнадцать, да и ростом он не вышел. Сядешь за руль, и первый сотрудник ПДС стопорнет. Центр города — не лесные и проселочные дороги. На принятие решения отводились минуты. Попадется Степка, и не миновать жестокого наказания.

Степка решился. Наемный рабочий возился в коровнике и ничего не видел. Вдвоем с Саней затолкали дядю Лешу на заднее сиденье, молочную продукцию положили в багажник. Предстояло объехать четырнадцать клиентов. Не первый год мальчик в «штурманах». Он внимательно прочел листок заказов, выбирая оптимальный и безопасный маршрут движения.

— Не всегда самый краткий путь самый лучший, — поучал дядя, и сегодня племянник был с ним согласен.

Город окутала тяжелая, предосенняя темнота. Снопы света фар встречных машин пронзали лобовое стекло и оставались позади.

«Может мне и повезет, — рассуждал мальчишка. — Недавно я читал, что в Сан-Франциско шестилетний карапуз благополучно пересек мегаполис и достиг места назначения. Здесь — Магадан, мне — четырнадцать».

Первые семь заказчиков жили на окраине, и здесь все прошло без сучка, без задоринки. «Мелкий» Саня караулил автомобиль. Степка разносил по квартирам молоко, творог, сметану.

— Полдела сделали, — облегченно вздохнул подросток, выводя «Тойоту» на трассу. Здесь тоже имелась хитрость. К трем клиентам, живущим в центре, можно было пробраться по дворам. Машина долго петляла по узким подъездным дорожкам, проулкам и своего достигла. Степка выполнил еще три заказа.

Прокололись на предпоследнем клиенте. Степка выходил из подъезда с пустым пакетом, когда неподалеку остановился УАЗ ПДС, и оттуда вылез здоровяк-сержант. Степка подбежал к задней дверце и заслонил окошко.

— Эй, пацан! — крикнул ему милиционер. — Где отец? Вы почему автомобиль в неположенном месте припарковали?

— Мы к родственникам в восемнадцатую квартиру приехали, — нашелся с ответом Степка, — сейчас уезжаем.

— Времени нет вами заниматься, — брюзжал сержант. — Газон затоптали, детскую площадку загадили. Я вам покажу родственников. Мигом дергайте отсюда!

Он исчез в подъезде. Тотчас во тьме пропала «Тойота». На заднем сиденье тяжело сопел дядя Леша, зато на душе у мальчика было легко и светло. Он выручил друга. «Мелкому» Сане брат купил мороженое, чтобы не распускал язык.

— Долго сегодня ездили, — недовольно произнесла вернувшаяся домой Елена Викторовна, — случилось что-нибудь?

— Колесо меняли, покрышки никудышные, — не моргнув глазом солгал сын, — покупать новые необходимо.

— Одни расходы с машинами, — скорбно поджала губы матушка, — горючее, запчасти, резина, налоги. Никаких денег не напасешься. Где Алексей?

— У него голова болит, спать пошел.

…Спокойно дышит во сне Степка. Снятся мальчику знаменитые чайные клиперы с наполненными ветром белоснежными парусами. Грезятся табуны прекрасных лошадей. Он подарит одну из них дяде Леше, когда подрастет. Волшебным видением приходит во сне красивая девочка с распущенными волосами…

А впереди целая жизнь.

17.10 – 29.11 2005 г.