— Товарищи! — закричал Костя Кунин, когда кончился урок и Кондукторша вышла из класса («Кондукторшей» мы звали учительницу географии за то, что у нее была привычка говорить: «Предъявите ваши знания», как кондукторши говорят: «Предъявляйте ваши билеты»). — Товарищи! — закричал он. — У меня пропал учебник географии «Григорьев, Барков, Крубер и Чефранов». Он лежал еще на перемене у меня в парте, а после перемены его не стало. Кто его стащил?

Все молчали.

— Значит, никто не признается?

И опять молчание.

— Хорошо, я сам приму необходимые меры, — сказал Костя.

И потом в коридоре он долго шептался о чем-то с Ваней Лебедевым.

Наутро следующего дня я почему-то пришел в школу раньше, чем обычно, и увидел Кунина и Лебедева, обыскивающих все парты. У Лебедева был в руках электрический фонарик, которым он освещал ящики парт.

— Что вы делаете, ребята? — спросил я.

— Что нужно, то и делаем, — ответил Кунин.

А Лебедев сказал:

— Не твоего ума дело. Мы производили обыск, но найти ничего подозрительного не удалось.

И запел свою любимую арию из оперы «Сказание о невидимом граде Китеже» — «Попляши-ка, мишенька, попляши, дурашливый». Он знал, что знаменитый сыщик Шерлок Холмс в минуты раздумий играл на скрипке. Но на скрипке Лебедев играть не умел и ее у него не было. Поэтому он напевал. И еще он знал, что Холмс курил трубку. Но Лебедев не курил и заменял ее, как он говорил, «сосательными леденцами». Так что он еще сосал леденцы.

— Ты нам мешаешь, — сказал Кунин.

— Но если ты будешь сидеть молча, можешь остаться, — сказал Лебедев.

И я остался.

— Начинаем ход рассуждений, — сказал Лебедев. — Когда закончился урок ботаники, ты положил в парту свою тетрадь и видел свою географию, значит, она лежала в парте. Ты вышел из класса, так?

— Да. Передо мной вышли Свириденко, Водоменский и Петухов. Я вышел последним, — сказал Кунин, — в классе оставался только дежурный.

— Кто был дежурным?

— Толя Цыкин.

— Значит, остался Цыкин. У Цыкина есть «Григорьев, Барков, Крубер и Чефранов»?

— Есть, — сказал я. — Я сам видел у него.

— Дело усложняется, — сказал Лебедев. — А у его сестры — у Нюры Цыкиной — есть?

— Тоже есть, — сказал я, — у них два учебника.

— Значит, это не Цыкин. Подождите! А может быть, Цыкину нужны были деньги на расходы и он решил взять Костин учебник и продать его в книжную лавку Федорова?

— Почему именно Федорова?

— Потому что все в нашей школе таскают продавать ненужные учебники именно к нему. И лавка — близко от школы. Всё.

После уроков Лебедев куда-то исчез и вернулся с собакой. Это была большая глазастая немецкая овчарка, которую он вел на поводке.

— Как тебе нравится мой пес Телемак? — спросил он, подводя собаку к Толе Цыкину, собиравшемуся домой.

— Ничего песик, — сказал Цыкин. — Он не кусается?

— Честных людей он не трогает, — сказал Лебедев.

Тем временем собака обнюхивала Цыкина.

— Так, — сказал тихо Лебедев, — она обнюхала Толю… И если только он ходил в магазин Федорова, она пойдет туда.

Лебедев вывел собаку на Большой проспект и сказал:

— Иди, возьми след.

Собака помоталась на углу Плуталовой и Большого и пошла в сторону магазина Федорова. Лебедев, Кунин и я пошли за ней. У книжного магазина собака остановилась.

— Она хочет войти, — сказал Лебедев.

Кунин толкнул дверь. Собака и мы вошли в лавку.

— Извините, пожалуйста, — сказал Лебедев, — вам не приносили сегодня на продажу географию Григорьева, Баркова, Крубера и Чефранова?

Хозяин магазина Федоров подумал и сказал:

— Приносили, и я ее купил.

— Ай да собака! — сказал Лебедев. — Вы не можете нам показать этот экземпляр?

— С удовольствием.

И Федоров достал из-под прилавка истрепанный учебник.

— Твой? — спросил я.

— Нет, — сказал Кунин. — У меня был для начальных классов, а этот — для старших. Это не мой учебник.

— Извините, — сказал Лебедев, и мы вышли из магазина.

— Довольно глупая собака. Зачем она сюда шла? Теперь надо отводить ее к хозяину.

И мы пошли отводить собаку.

По пути мы встретили Лиду Соловьеву, которая сообщила нам, что только что встретила Цыкина, который покупал в ларьке на углу ириски.

— Значит, было на что покупать, — сказал Лебедев.

Через минуту мы встретили Цыкина.

— Покупал ириски? — спросил у него Лебедев.

— Откуда ты знаешь?

— Очень просто: у тебя липкие губы, к подошве твоего левого ботинка пристала конфетная бумажка, в такие бумажки обычно заворачивают ириски. Метод дедукции.

— А сколько я купил ирисок, ты тоже знаешь?

— Думаю, что знаю. Ты сперва скажи, сколько, примерно, стоит учебник географии Григорьева, Крубера, Баркова и Чефранова?

— А при чем тут учебник? Я так давно его покупал, что уже забыл.

— Я тоже думаю, что ни при чем, — сказал Лебедев. — Извини, нам надо отвести домой собаку.

И мы разошлись.

— Это не он, — сказал Лебедев. — Нужно положить на твою парту чистый лист папиросной бумаги, и на нем останутся отпечатки пальцев того, кто к ней прикасался. Затем предложим всему классу прикоснуться пальцами к чистому листу и полученные отпечатки сравним со снятыми нами с парты.

В этот момент собака залаяла и кинулась на Кунина.

— Что с тобой, Телемак? — сказал Лебедев. — На кого ты бросаешься? Совсем одурела псина. Куш! Отстань!

Мы дошли до дома, в котором жили знакомые Лебедева, хозяева собаки, и Ваня вернул им пса.

— Зайдемте ко мне, — предложил Кунин, — я вам покажу, какой мне подарили старинный кинжал.

Мы не могли устоять перед таким предложением и зашли к Косте.

Первое, что мы увидели у него на столе, был учебник географии Григорьева, Баркова, Крубера и Чефранова.

— Я его забыл дома! — воскликнул Костя.

— Вот почему на тебя кинулась собака, — сказал Лебедев. — Она не такая уж дура. Что же ты затеял всю эту историю с пропажей?.. Тут бы никакой Шерлок Холмс не справился.

— Забыл. Просто забыл, — сказал Костя.

А я подумал о том, как нехорошо подозревать в дурном своих ни в чем не повинных товарищей. И какое счастье, что Толя Цыкин не знал об этом. Он ведь даже не догадывался. И еще я решил, что Ваня Лебедев, в общем, хороший парень, но до Шерлока Холмса ему далеко.