Я уже говорил о том, что за зданием нашей школы находилась запущенная площадка с развалинами старого дома. Мы называли ее «сломка» и, несмотря на опасность таких хождений, часто отправлялись в «экспедицию» по изучению сломанного дома, поднимаясь по разрушенным лестницам, будто висящим в воздухе. Иногда мы находили в кирпичах и в известке патроны от электрических лампочек, куски проводов, а один раз Сашка Чернов нашел там даже петровскую монету.

Разрушенный дом занимал примерно треть всей площадки, а две трети были загромождены битыми кирпичами, стеклами, мусором, который сносили сюда жители соседних домов.

Однажды, к концу урока естествознания, в класс зашел заведующий школой Александр Августович и, тряся своей бородкой, сказал:

— У меня к вам, ребята, есть предложение: давайте превратим площадку за школой в спортивную площадку. Будете на ней играть в футбол, в волейбол, организуем на ней соревнования по бегу, по прыжкам в длину, по метанию ядра. Хотите?

— Хотим! — закричали мы. Как можно не хотеть иметь свой собственный стадион?!

— Но для этого надо приложить усилия, — сказал Александр Августович. — Мы всё должны сделать своими силами. Все классы и педагоги вместе. Надо разобрать остатки разрушенного дома, сложить в одно место все кирпичи. Кстати, часть кирпичей можно использовать и построить возле кабинета естествознания террариум, где у нас будут жить лягушки и черепахи. Будем работать после занятий часа по два в день.

Конечно, все дали согласие. А Ваня Розенберг — редактор нашей стенной газеты — даже выпустил специальный номер, в котором передовица называлась «Школьный стадион», и Бродский написал стихи, которые начинались так:

На другой день, как только окончились занятия, на площадке собралась вся школа.

Здесь были и здоровенные мальчики из последних, старших классов и щуплые малыши, все наши учителя и заведующий Александр Августович.

К сожалению, нам, младшим, не разрешили разбирать дом — это поручили старшеклассникам, и мы им очень завидовали. Нам поручили складывать у стены кирпичи.

Весь наш класс — и мальчики и девочки встали цепочкой от стены школы до разваленного дома и образовали конвейер, передавая по кирпичу из рук в руки.

Очень скоро образовалась высокая и широкая стена из кирпичей.

К нам подошел учитель математики Пестриков и сказал:

— Ребята, справа у разваленного дома лежит большая балка. Перетащите ее в школьный двор, она нам пригодится.

Мы побежали к балке, и десять человек подняли ее. Все поднимали, а одиннадцатый — Женька Данюшевский — командовал: «Раз, два, взяли!» Конечно, командовать было легче, чем поднимать и нести. Мы это ему сказали, он обиделся и перешел на подметание.

Взяв метлу, он размахивал ею и только разгонял мусор по всей площадке. Мы ему это сказали, он обиделся и перешел на собирание валявшихся бумажек.

Одну он поднимал, а десять оставлял валяться. Мы ему это сказали, он обиделся и ушел. Я побежал за ним.

— Куда ты, Женька? — спросил я. — Все работают, а ты хочешь смыться. Посмотри, как работают Лебедев, Кунин и Андреев. Даже Гая Осипова и та таскает кирпичины. Неужели тебе — мужчине — не стыдно?

И Женьке стало стыдно, и он вернулся и лично перенес пятьдесят кирпичей. Правда, он сложил их совсем не туда, куда нужно было, и нам пришлось их все перетаскивать.

Герман Штейдинг переносил самые тяжелые камни и балки. По лбу у него катился пот, руки были исцарапаны, но он даже не отдыхал.

— Что тебе — больше всех нужно? — спросил его Попов.

— Конечно, — сказал Герман, — я же футболист, а мы на этой площадке будем устраивать матчи. И я так думаю, что если взялся за что-нибудь, так уж надо делать по-настоящему.

— А тебе не тяжело таскать такие тяжести?

— Тяжело. Ну и что?

— Ребята! Я сейчас такую дощищу перетащил! Наверное, пуда два, если не больше, — сказал Толя Рясинцев.

— Покажи ее, — попросил Чернов.

— Не помню, куда ее положил.

— А ты вспомни.

— Не могу вспомнить.

— Не было такой доски, — сказал Чернов. — Зачем ты врешь?

— Я не вру, — сказал Толя, — я только немножко пофантазировал.

— Помоги лучше мне перенести эту трубу, — сказал Герман.

Толя ухватился за конец чугунной трубы, а Герман за другой конец.

— Не сачкуй, — сказал Герман, — я взял на себя всю тяжесть, а ты еле коснулся своими пальцами. Не бойся их замарать.

И Толе пришлось потрудиться. Он тяжело дышал и был красный, как светофор. А наш школьный фотограф Федя даже заснял его для стенгазеты.

Две недели трудились, и вот мы закончили работу.

Сегодня на нашей спортплощадке Павка Коротков, Леся Кривоносов и Ермоша Штейдинг показывают класс игры в футбол, а Дина Лакшина устанавливает рекорды в беге на сто метров.

Мы смотрим на светлую, сверкающую чистотой площадку, и наши глаза лучатся радостью. Это мы построили, это наш труд! И Толя Рясинцев гордо говорит:

— А что, ребята? Мы честно поработали.