И кто только придумал дурацкую фразу по поводу того, что "не родись красивой"? Как же, не родись… Вы даже не представляете, как легко мне с моей новой внешностью удалось раздобыть нормальную одежду! А все потому, что я теперь вовсе не походила на нечисть (Ирода с Врангелем я благоразумно оставила дожидаться меня в ближайшем лесочке). Пышная, (48 размер, не меньше), белокурая, с томными голубыми глазами… да местный тиун чуть не ковриком у моих ног стелился! Лафа… только мне все равно было жаль моей прежней внешности. Как-никак привыкла я к ней за 20 лет. Да и мучили меня опасения — а ну как цвет волос начнет на умственных способностях сказываться? Амплуа недалекой блондинки меня нисколько не привлекало. Мозги мне еще пригодятся. Хотя бы для того, чтобы продолжать как можно убедительнее врать жителям деревни кто я такая, откуда взялась и почему одета в тряпье.

Особенно тяжко дались объяснения необходимости штанов и ненужности возка с лошадью. А уходить из доброжелательной деревушки вообще пришлось огородами и поздно ночью, потому как без провожатых одинокую и симпатичную (по их мнению) девушку никто отпускать не хотел. Дескать, им тоже не помешает паломничество до Киева совершить. С одной стороны, зачем отказываться от такого предложения? А с другой… какой из меня паломник, я ни одной молитвы не знаю, кроме "Отче наш". (И ту через пень-колоду). И потом… а Ирода с Врангелем я куда дену? В мою легенду (сознаюсь, наскоро слепленную), их присутствие никак не вписывалось. Так что… извините, обойдусь без провожатых. И так проблем выше крыши… мне еще надо будет Мирославу доказать, что я — это действительно я.

Как ни странно, в Киеве ни Ирод, ни Врангель уже привычного мне интереса не вызвали. И я даже скажу почему — народ, раскрыв рты, любовался мной, любимой. Видимо, приобретенная мною неземная краса, оправдывала буквально все. Даже мои магические способности. С одной стороны, вроде бы, удобно. (Во всяком случае, во дворец князя я попала без проволочек). А с другой… да не хочу я быть толстой блондинкой! Верните мне мои кости! И мой разнообразный цвет волос! Меня же собственные родители не узнают! Кстати, интересно, опознает ли меня Данжер. Тьфу! Опять за старое! Да когда ж я выкину этого василевса из головы? Он уже, поди, благополучно женился на княжне и вообще обо мне забыл! Восстанавливает Фотию, продолжает нервировать соседей и, наверняка, поднял таможенные пошлины. (Приданого Любавы на все про все может и не хватить). Ну и фиг с ним! Хотя… при одной мысли о женатом Данжере мое настроение капитально испортилось

— Фьяну к князю!

Ну, вот и славненько… а то я что-то совсем раскисла. Пора приходить в себя. Сейчас Мирослав быстренько на меня пофыркает, я тут же уволюсь по собственному желанию и… ну и что «и»? Что я дальше буду делать? То, что магией в данном мире много денег не заработаешь, я уже успела выяснить. Неужели придется опять в свою лесную избушку возвращаться? А может, какого другого работодателя поискать? Тугарина, например? Или к тому же Чуриле устроиться. Баб от него отгонять. Чем же мне заняться общественно-полезным, чтобы с голоду не подохнуть?

Однако, как выяснилось после первых же минут моей беседы с Мирославом, моей мечте по-быстрому уволиться с княжеской службы исполнится было не суждено. Проглотив мою байку по поводу изменившейся внешности (дескать, заклятье на мне висело, а монахи его сняли своими молитвами), Мирослав не только не захотел меня отпускать, но и вообще решил со мной не расставаться. Вплоть до того, что захотел меня чуть ли не главным телохранителем назначить. Упс! Похоже, в неземной красоте есть свои издержки. Всерьез тебя никто не воспринимает, а вот поразвлечься с тобой — охотников выше крыши. Чтобы сбить Мирослава с опасных мыслей, я даже вежливо поинтересовалась, как поживает его дочь Любава.

Ответ меня не то чтобы ошеломил, он меня просто догнал и убил с особой жестокостью. Оказалось, что Любава вышла замуж… за Трувора. Как так? А не знаю, как! Но когда Данжер ее спасал, она уже была повенчана. Кстати, хитрая княжна умудрилась провернуть этот фортель так, что ничего не заметил даже сам Трувор, слабо разбирающийся в росских обычаях и обрядах. Представляю, как опешил бедный парень, когда выяснил, что за «счастье» на него свалилось. Правда, поездка Данжера все-таки оказалась не напрасной. Вознаграждение за Любаву он с Мирослава стряс. Причем так ловко, что «попавший» по полной программе Трувор остался еще и без приданого. А верный друг (Данжер то есть) вместо того, чтобы посочувствовать, только зубоскалил. Дескать, извини, друг, но сам виноват. Нечего княжеских дочек похищать. Ну и как вам нравится эта история? Меня, например, она привела просто в полный восторг. Мне тут же захотелось поехать к Данжеру и поздравить его с удачно решившейся проблемой. Ну и, заодно… хм… нда, ладно.

Эт-т-о еще что такое? Распаленный моей новоприобретенной сногсшибательной красотой, князь перешел от намеков к делу и уже тянул ко мне свои загребущие ручки. А не пошел бы ты, Мирослав? У тебя жена есть. И дочь, кстати, меня всего на несколько лет младше. Так что отвалил бы ты по-хорошему… куда подальше… а то ведь я разозлиться могу. И заклятье какое-нибудь применить. И настанет тебе, Мирослав, маленький северный пушной зверек. Однако князь угомониться никак не желал. Напротив. Мирослав дошел до того, что уже искренне предлагал мне руку и сердце, обещая отправить законную жену в ближайший монастырь.

Первые секунд 10 я данной перспективе даже порадовалась. А потом включила мозги. И поняла, что сия перспектива меня вовсе не греет. Почему? Ну, хотя бы потому, что мне придется спать с Мирославом. (Фу!) Ну и потом, где гарантия, что через пару лет, соблазнившись еще более молодой нимфеткой, он и меня в монастырь не отправит? И это еще в лучшем случае. Потому как способов избавления от благоверных на Руси было множество. И заключение в монастырь среди них — один из самых гуманных. Это вам не гнилой запад. Там, для того, чтобы избавиться от опостылевших брачных уз, бедные западные рыцари на коленях умоляли церковь разрешить им развестись, и в 99 случаях из ста получали отказ.

Русские богатыри справлялись с данной проблемой гораздо быстрее. И практичнее. Берется в одну руку меч (не обязательно кладенец), в другую — голова нелюбимой супруги, и, одним движением, отсекается от тела напрочь. Мотивация? "Я отсек ей буйну голову за ее поступки неумильные". Наказание? Да никакого! Мало того, богатырь мог еще поведать и подробности своей акции. Откуда у меня столь душераздирающие сведения? Так Ваня на привале одной историей поделился. Весьма занимательной, кстати.

Байка № 10.

Эта история, достойная пера Стивена Кинга, началась с того, что доблестный богатырь уехал из дома на 12 (!) лет воевать с очередным врагом, и приказал жене ждать его дома. Естественно, молодая здоровая баба оказалась на такой подвиг умерщвления собственного тела неспособна. (Можно подумать, вы бы стали мужика 12 лет верно ждать!). Казалось бы — ну что в этом такого? Подумаешь, ну поразвлеклась она с красивым хазарином раз несколько… Можно подумать, богатырь ей верность хранил… Так нет же! Этот тип вернулся из похода, выяснил все подробности похождений жены и тут же ринулся ее наказывать. Быстро, просто и без сожаления. В Ванином пересказе выглядело это примерно так:

Берет он саблю вострую, отсек ей по колен ноги. "А мне те ноги не надобны, с поганым хазарином оплеталися" Отсек по локоть руки "с поганым хазарином обнималися", отсек губы "с поганым хазарином целовалися" — после чего уехал в пещеры великие богу молиться.

Спрашивается — зачем?! Ни себе, ни людям. Да мало ли кто кому изменил? Ну поскандалили, ну разбили пару тарелок, ну, на худой конец, повыдирали друг из друга перья… но убивать-то зачем?! Нда. "Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам". Особенно, если это касается России. И охота после этого за стареющего князя выходить? А вдруг он тоже ускачет куда-нибудь на энное количество лет? И что? Я должна буду хранить ему верность всю ночь напролет? На фиг!

Однако не успела я избавиться от любвеобильного Мирослава, (деликатно, конечно, чтоб он не отправил меня в Сибирь снег убирать), как ко мне пристал ошивавшийся в княжеском дворце Чурила. Да, да, тот самый красавец-плейбой, по которому сходило с ума все женское население Роси. Боже, неужели моя внешность стала настолько впечатляющей, что даже прославленный бабник клюнул? И не просто за ради заведения романа, а с дальними перспективами. Типа "я холост хожу, неженат слыву". Мне даже стало искренне любопытно, сколько раз этот нахальный тип, говорил какой-нибудь бедной доверчивой женщине, что любите ее? И сколько было этих самых доверчивых женщин? Не то, что бы вообще, а так, хотя бы в этом году? То, что не одна сотня — это точно. Потому что очарование Чурилы действовало даже на меня. Весьма практичного и не шибко доверчивого человека. Раньше я даже искренне считала, что имею иммунитет против сексапильной внешности. Однако мои гормоны, попавшие под Чурилино обаяние, похоже, не разделяли этой уверенности. И им очень хотелось принять предложение переночевать с комфортом в удобном тереме.

Особенно меня пленили предложенная "расписная горница" и спальное место "кроватка — рыбий зуб под одеяльцем соболиным". Нет, я, конечно, не знаю, может, вы всю жизнь на таких кроватях спали, но лично я ничего подобного никогда не видела. И даже не слышала. И даже, честно говоря, слабо себе представляла. Нет, а как себе это можно представить? Закидывает мужик невод в море, вылавливает рыбу и ну выбивать ей зубы? Работенка, прямо скажем, не сахар. Во-первых, не у всех рыб эти самые зубы есть, а во-вторых, вы представьте, сколько зубов нужно повыбивать, чтоб собрать из них целую кровать? Мне стало до такой степени интересно посмотреть на данное чудо света, что я поддалась на уговоры и пошла в гости. Однако (как и следовало ожидать) была горько разочарована. Меня опять нагло обманули. Нет, кровать действительно была не из дерева. Но и не из рыбьего зуба. На ее сотворение явно пошли чьи-то бивни. Ну и как верить после этого людям? Даже если эти бивни были нагло отняты у моржей, это ситуацию не исправляло. Потому что нельзя же всерьез считать данных морских обитателей рыбами! Хотя… судя по тому, что население верило в птицу Симург и Бабу-Ягу… почему бы нет.

В общем, слиняла я от Чурилы сразу же после ужина. Ну на кой черт мне этот красавец нужен? Всю жизнь баб от него отгонять? Да и потом… ладно бы он мне нравился хоть немного… а то… оказавшись вне досягаемости его обаяния, я тут же заскучала, захандрила и захотела уехать. Впрочем… это я захотела сделать сразу же, как выяснила, что Данжер свободен. Благо, обиженный моим отказом Мирослав никакой службой меня не озадачил. Так что поеду-ка я, послужу василевсу. Тем более, что дело это как нельзя более выгодное и (главное!) приятное.

Когда Старот произнес имя Фьяны, Данжер вздрогнул. Побледнел, невольно смял лежавшие перед ним на столе чертежи и потрясенно уставился на своего воеводу. Это что, шутка? Бред? Недоразумение? Что за чертовщина?

— Фьяна жива? — хрипло переспросил василевс, панически боясь, что ослышался. — Но как?! Ее же так и не нашли на поле боя!

— Не нашли, — согласился Старот. — Так она, вишь, сама отыскалась. И Врангель с Иродом с ней. Хотя, правду молвить, личину она так сменила, что я ее и не опознал сперва. Так что…

— Зови! — перебил воеводу Данжер. Тот фыркнул, вышел за дверь, а василевс почувствовал, как слабеют колени. Неужели Фьяна действительно жива?!

Знакомая сущность шаровой молнией буквально влетела в комнату, и василевс, наплевав на все церемонии, подскочил к Фьяне и сжал ее в объятиях. Это была она. И она была жива. Дьявол, а что она с собой сделала?

Я надеялась, что Данжер будет мне рад. Очень надеялась. Но я даже не рассчитывала, что он будет мне рад до такой степени. Василевс порывисто обнял меня и так сжал, что кости буквально захрустели.

— Пусти, задушишь, — просипела я, и Данжер слегка ослабил хватку.

— Что ты с собой сделала? — тут же требовательно поинтересовался он.

— Это ты о моей новой внешности? — ехидно уточнила я. — Издержки производства. Оживившим меня силам показалось, что я была недостаточно красива. Кстати, как это ты так сразу во мне меня признал? Мало ли кто моим именем назваться мог.

— Так я сперва сущность твою узрел, а уж опосля внешность, — пояснил Данжер. — Но скажи мне, что означают слова твои об оживлении?

— То и означают. Какая-то сволочь меня пристрелила, а Врангель озеро нашел с живой водой.

— Слыхивал я про это чудо, но веры у меня сей сказке до сих пор не было. Однако, вижу я и то, что не обманываешь ты меня.

— Опять ты меня "читаешь"?! — возмутилась я. — Будешь продолжать, нарочно врать тебе стану. Ты знаешь, я такая…

— Да уж ведомо мне, какая ты! — тоже завелся Данжер. — Кому велено было в бой не вмешиваться? Кто божился, что в пекло лезть не будет? Верно делает Тугарин, что женщин своих в строгости держит! Ни одна из них сего не сделала бы! Фьяна, ну почему твои родители не воспитали тебя в послушании и смирении? Откуда в тебе столько строптивости? Да разве ж бывают такими женщины? Ты храбра, умна, горда, отчаянно дерзка, непослушна… Но благоразумием, кое является достоинством женщины, увы, не отличаешься!

— Да начхать! — хмыкнула я. — В моей стране благоразумие вовсе не возглавляет список женских достоинств.

— Непонятно мне сие… что же тогда достоинство? И ужели с этим согласны мужчины, коим женщины себя вручают?

— Ну, во-первых, это еще большой вопрос — кто кому кого вручает. А во-вторых…. мужчина, которому я отдам себя, должен меня любить. И принадлежать только мне. Ну, это мы с тобой уже обсуждали.

— Мужчина, которому я отдам себя?! — практически взревел окончательно вышедший из себя василевс. — Запомни, Фьяна, мужчиной, которому ты себя отдашь, буду я! Или ты вообще не достанешься никакому мужчине!

— Что?! — впала я в ступор от такого поворота событий. Однако Данжер, похоже, уже был не в состоянии ни объяснять что бы то ни было, ни контролировать свои поступки.

Бесцеремонный василевс, который, как оказалось, довольно тяжело пережил факт моей смерти, больше не хотел ждать. Он снова заключил меня в объятия и начал осыпать поцелуями. И этот мощный, полный жизни, неукротимый порыв заставил меня забыть обо всем. Данжер подхватил меня на руки и, открывая пинком двери, потащил в спальню.

Василевс действительно не хотел терять времени. Находившаяся в его руках жизнь была слишком коротка, хрупка и непредсказуема. Известие о смерти Фьяны оказалось для него чересчур болезненным. И тяжелым. И еще раз испытать такое Данжер отнюдь не горел желанием. Василевс просто не мог допустить мысли о том, что Фьяна может снова исчезнуть из его жизни. И пусть она больше не рассказывает ему о своих дурацких традициях! Фьяна будет принадлежать ему, и точка!

Прикосновения Данжера стали более страстными, более собственническими, жадными, они призывали Фьяну уступить ему с безраздельной страстностью, и она уступала. "Может, мне нравится проводить время в одной постели с Фьяной именно потому, что хоть здесь она не сопротивляется и не считает слабостью уступить", — ехидно подумал Данжер. И это была его последняя внятная мысль. Безумное наслаждение подхватило его на своих волнах, и он поддался ему, тоже уступая, взлетая и шепча невнятные ласковые слова на разных языках. Видимо, такая уж это была сумасшедшая ночь. Ночь для колдовства, когда феи водят свои магические хороводы и нимфы выходят из водных глубин ручьев и озер, чтобы околдовать неосторожных смертных. Ночь для любви, когда чувства обнажаются до предела и не опасаются собственной незащищенности. Это была ночь, когда было можно все. И даже чуть-чуть больше.

— Ты останешься в Фотии? — тихо спросил Данжер, когда все закончилось.

— Останусь, — пообещала Фьяна.

— А как же Мирослав?

— А Мирослав, между прочим, узрев мою сногсшибательную красоту, клеиться ко мне начал, старый пень. Я, естественно, ему отказала, и князь просто послал меня к чертям собачьим

— Мыслю я, вряд ли собачьи черти тому обрадовались, — съехидничал Данжер.

— Ах, вот ты как!… Ну, держись!…

Когда я прикидывала, сколько мне понадобится времени, чтобы собрать вещи и перевезти их из своей избушки без курьих ножек к Данжеру, то (учитывая скорость полета ступы) получалось в общей сложности максимум три часа. Угу. Счаз-з-з! Три часа я потратила только на то, чтобы уговорить переехать Нафаню. Мало того, что домовой дулся на меня за то, что я слишком долго дома не была (причем всякие мелочи типа смерти в оправдательные аргументы не принимались), менять место жительства он категорически отказывался! Дескать, в княжеских теремах домовые не водятся. Кто это сказал? Пришлось пускать в ход самую грязную лесть и жаловаться на бардак в замке. «Сломался» Нафаня на моем нытье про пропадающие постоянно ложки, наглых крыс и ленивых слуг, оставляющих в углах мусор. После чего я еще час уговаривала домового залезть в ступу. Так что когда мы, наконец, добрались до Фотии, Данжер уже нервничать стал. Пришлось мне его успокаивать, целовать и опять отвлекать от дел насущных.

Впрочем… с насущными делами и Старот неплохо справлялся. Правда, заставить василевса соблюдать хотя бы элементарные правила приличия не мог ни он, ни я, ни кто-либо другой. Честно говоря, я и сама плохо представляла, как мне удастся совместить должность личной ведьмы василевса с положением его же любовницы, но мне и в голову не приходило, что Данжер поселит меня в своем замке официально. Он даже слышать не хотел ни о каких тайных связях! В его замке я стала полноправной хозяйкой. Кстати, первое, что я сделала в данной роли — избавилась (от греха подальше) от гарема, раздарив его особо отличившимся подчиненным василевса. Вторым пунктом стал поиск себе подходящего занятия (благо, в восстанавливающейся Фотии работы было выше крыши и навыки по бытовой магии я могла оттачивать без особых проблем). Каждое утро Старот притаскивал мне целые списки подобных первоочередных дел. Причем делалось это не столько потому, что народ не мог без магии обойтись (обходились же до сих пор!), сколько затем, чтоб убрать меня с глаз василевса. Ибо в моем присутствии серьезными делами Данжер заниматься был просто не в состоянии. Мне кажется, дай ему волю, мы вообще из постели не вылезали бы.

— Хозяйка, я это, вона чего нашел, — отвлек меня от глобальных дум Нафаня. — Вещи старые перебирал, значится, и нашел, — пояснил он, протягивая мне какой-то свернутый в трубочку предмет.

Первые секунд несколько я непонимающе смотрела на него, пытаясь определить, что это собственно такое и зачем оно мне надо, а потом вспомнила спасенную между делом кикимору и ее неожиданный подарок. Ну конечно! Кажется, это называется коврик-перевертыш.

— Спасибо, Нафаня! — искренне поблагодарила я домового. — Сделаю-ка я сюрприз Данжеру, превращусь на пару дней в себя прежнюю! А то больно уж он по моим разноцветным волосам и глазам скучает!

— Дык эта… сей коврик в другого человека тебя не перекинет, — разочаровал меня Нафаня. — Токмо в другую сущность. В нелюдь там, али в зверя какого.

— Ну… так неинтересно, — надула я губы.

— Мыслю я, хозяйка, не понимаешь ты счастья своего, — покачал головой Нафаня. — Уберу-ка я энтот коврик с завидущих глаз подальше. Может, сие волшебство еще жизнь тебе спасет…

— Умеешь ты подбодрить, Нафаня, — фыркнула я. — Может, конечно, ты и прав, сумеет мне этот коврик жизнь спасти… только неизвестно, чем это потом кончится. Вон, живая вода, тоже пользу людям приносит. И меня с того света сумела вытянуть. А итог? Ты посмотри, на кого я похожа стала? Думаешь, мне нравится эта внешность?

— В живой воде древнее волшебство скрыто, языческое. Любит оно людей на прочность пытать. И краса сия тебе во испытание дана, — пояснил домовой.

— Какое еще испытание? — озадачилась я.

— А коли будешь ты при жизни ею кичиться, так после смерти покоя тебе не будет. Станешь служанкой сестер-лихоманок. Уж они-то сполна заставят расплатиться и за спесь, и за гордыню, и за презрение к людям.

— Это когда это я людей презирала? — возмутилась я. — Кого?

— Дык я разве ж о тебе? — искренне удивился Нафаня. — Ты-то красу свою и красой не считаешь. И ни спеси, ни презрения в тебе тоже нет. А что перечлива ты больно, так то не от красы, то от силы твоей магической.

— Спасибо, утешил, — съехидничала я. — Жаль только, что этой силы недостаточно для того, чтоб вернуть себе свою внешность.

— Так ентого, почитай, и не удавалось никому, — пожал плечами Нафаня. — Разве в сказке только.

— В какой? — тут же заинтересовалась я, и услышала весьма занимательную историю.

Байка № 11.

Жила-была в тридевятом царстве царевна. Поскольку описывали ее как добрую да ласковую, смею предположить, что внешность у нее была самая обыкновенная. Впрочем, это не мешало женихам толпиться возле ее персоны. (Наследницы престола не бывают одинокими в принципе). Разумеется, царевна хотела выбрать самого достойного, а потому (как это водится в сказках) объявила, что выйдет замуж за того, кто выполнит три ее задания. Разумеется, победил Иван-царевич, но дальше сказка начала развиваться не совсем обычно. В принципе, она вообще на этом закончиться должна была. Дальше только "честным пирком, да за свадебку". Однако, не тут-то было. Один из кандидатов в женихи по имени Кэтэй взял и проклял царевну. (Видимо, парень просто не умел проигрывать). И без того не шибко прекрасная девица тут же стала страшной, как атомная война, и всех поклонников тут же словно ветром сдуло. Один Иван-царевич бежать никуда не стал, а поехал живую воду добывать, дабы снять с любимой проклятье. Добывал он ее долго, трудно и со множеством приключений. Царевна умылась, и тут же стала прекрасной. (Не просто краше, чем была, а именно прекрасной). Однако сказка и на этом не закончилась. Проклявший девицу тип, видя, что она стала прекрасной, решил завоевать страну, убить Ивана-царевича и жениться на царевне силой. (Вот она, любовь, чего с мужиками-то делает). Однако наполеоновским мечтам Кэтэя сбыться было не суждено. Доблестный Иван-царевич встретил супостата во всеоружии и разбил его войско.

И тут начинается самое интересное. Во время сражения со злобным колдуном, Иван-царевич поседел и потерял кисть левой руки. В принципе, мелочи для мужика, особенно если учесть, что ему не землю пахать, а страной управлять надо было. Однако ставшая распрекрасной царевна начала думать, что могла бы найти себе пару и получше. Дело закончилось тем, что она сама открыла городские ворота для войска Кэтэя. Иван-царевич, с мечом в руке защищавший предательницу-жену, погиб, а Кэтэй вошел в город. Однако, как всем известно, добро в сказках всегда побеждает зло. А потому вражеское войско было разбито, а Кэтэй убит. Не миновала «награда» и царевну. Поскольку Иван-царевич любил ее настолько, что отдал за нее жизнь, чары живой воды пали, и к ней вернулась ее прежняя внешность. То бишь никакая. Только если раньше царевна, будучи доброй и отзывчивой, казалась хотя бы миловидной, то теперь ее собственные чванство, спесь и гордыня наложили на ее внешность такой отпечаток, что она стала откровенно страшненькой. (Просто "Портрет Дориана Грэя", русская версия).

— Вот оно как бывает, — вздохнул Нафаня, завершая сказочную эпопею.

— Погоди, это что, все? — возмутилась я. — А где возвращение к жизни Ивана-царевича и его женитьба на нормальной девушке? Так, чтоб они "жили долго и счастливо"?

— Чего не знаю, о том врать не буду, — наотрез отказался «хэппиэндить» свою сказку Нафаня. — Слыхивал я только, что утопилась царевна от тоски по своей прежней красе, да стала первой служанкой сестер-лихоманок. Потому и говорю я, что дар живой воды тебе во испытание дан. И вернуть себе прежний облик ты не сможешь. Одно остается — молиться, дабы краса тебе дороже души не стала. Иначе и жизнь без толку проживешь, и после смерти покой обрести не сможешь.

— Ничего себе! — искренне возмутилась я.

Нет, мне что, без этого проблем мало? Мало того, что меня (без спросу, между прочим) превратили черт знает во что, мне еще и условия ставят, как себя вести! Лучше бы посоветовали, что мне делать. До конца практики всего месяц остался. Как я в таком виде домой вернусь?! Хотя… с другой стороны… а я хочу домой возвращаться? Нет, родителей-то я увидеть определенно хочу. И Нину тоже (если ее никто не съел на практике). И университет закончить, в общем-то, не мешало бы… Но можно же это сделать не прощаясь надолго с Данжером! Родителей с подругой навещать, допустим, периодически. А универ вообще заочно закончить. Чем не выход?

Бр-р-р-р!!! Я что, серьезно?! Нда… Похоже, серьезно. И в кого я такая ненормальная? Да меня василевс, может, бросит года через два! И что я делать буду? А с другой стороны… если я уеду… я же потом себе этого никогда не прощу! Такие типы, как Данжер, встречаются только раз в жизни. И то не всем. Блин! Ну что же мне делать?!

— Копуша! Ярмарку проспишь! — оборвал мои безрадостные размышления влетевший в окно Врангель.

Действительно… чего это я? Время еще есть, подумать о будущем я всегда успею, а вот ярмарки имеют обыкновение заканчиваться в самый неподходящий момент. А я подарок Данжеру купить хотела. Неприлично же, когда тебе постоянно дарят чего-нибудь, а ты в ответ только и способна что «спасибо» сказать. Я тоже хочу василевса чем-нибудь порадовать. Так что отмахнулась я от грустных мыслей, погладила усевшегося мне на плечо Врангеля и направилась на ярмарку. Стоит ли говорить, что первым делом я наложила противоугонное заклятье на все, что можно? Конечно, Ирод — умная животина, и просто так угнать себя не даст, но на ярмарке такие фокусники встречаются… мама не горюй. Так что я предпочла перестраховаться.

И правильно сделала. Ярмарка в Фотии была настолько яркой, шумной и пестрой, что просто глаза разбегались. Какое тут за вещами следить? Самой бы не потеряться! Боже, ну что ж ты меня так обидел, ну почему ж я не Гоголь, хотя бы на эти несколько минут? Вот уж я развернулась бы, описывая лица, запахи, звуки и праздничную атмосферу! Но чего нет, того не отнимешь, а потому я просто глазела по сторонам, наслаждаясь происходящим и выискивая среди торговых рядов что-нибудь интересное. Это было сложно. Очень. Поскольку интересным было буквально все. Медные кувшины с чеканкой, бархат, переливам которого позавидовали бы морские волны, горы неведомых мне фруктов, забавные животные…

— Лавка ювелира! — каркнул мне в ухо Врангель, возвращая меня к действительности.

— Да тут таких лавок, наверняка, выше крыши, — не захотела отрываться я от обозрения окрестностей.

— Каких "таких"? — возмутился Врангель. — Фьяна, ты на цеховой знак посмотри! Да эльфы свои украшения на продажу в лучшем случае раз в 10 лет выставляют! Где ты найдешь подарок лучше?

— Эльфы? — вытаращилась я на вороненка. — Здесь что, еще и эльфы есть? А почему я их никогда не видела?

— Потому что они с людьми дел иметь не хотят! — пояснил Врангель. — И не имели бы, если бы им не нужно было золото. Поэтому-то эльфы и вынуждены продавать свои драгоценности. Сейчас слух по ярмарке о них разлетится, увидишь, какая толпа народа у шатра соберется. И это при всем том, что эльфийские украшения бешеных денег стоят.

— У меня нет бешеных денег, — спустила я Врангеля с небес на землю.

— У тебя истинная магия есть. Эльфы такие вещи сразу чуют.

— Ну и что? Сделают мне по такому поводу скидку? — недоверчиво поинтересовалась я.

— Фьяна, да где тебя учили? — возмутился Врангель. — Ни один уважающий себя маг никогда порог эльфийской ювелирной лавки не переступит! Потому что эльфы магам украшения не продают, а дарят!

— Что, просто так? — поразилась я.

— Естественно не просто! Эльфы магов испытывают! Поэтому маги в их лавки и не ходят. Кому ж охота признаваться, что без амулетов он ничего из себя не представляет!

— И как эльфы меня испытывать будут? — настороженно поинтересовалась я.

— А я откуда знаю? Пошли, заодно выясним.

Скажу честно, после рассказов Врангеля заходить в эльфийскую лавку у меня не было никакого желания. Почти. Потому что с другой стороны — ну как же можно было удержаться и не посмотреть на эльфов? Я спешилась, привязала Ирода (еще раз прочтя противоугонное заклинание), толкнула заветную дверь и переступила порог. Вот это ничего себе! Я что, правда считала Чурилу красавцем? Бред! Парню просто повезло, что эльфы редко появляются на городских улицах. Иначе на него вообще никто внимания бы не обратил. Поскольку эльфы (надо же, ну хоть в этом не наврали писатели-фантасты) обладали действительно сногсшибательной внешностью. Во всяком случае, стоявший в ювелирной лавке представитель этой расы, был настолько прекрасен, что казался нереальным. Стремительный, изящный, легкий… золотые волосы с медным оттенком на фоне загорелой кожи, ярко-синие глаза, благородные и строгие черты лица, безупречно очерченные губы… его живописное золотистое тело отличалось какой-то ранимой красотой. Я отметила и заостренные кончики ушей, и изящные кисти рук, и плавность движений, и… боже ж ты мой! У эльфа были прозрачные стрекозиные крылья! Данный факт потряс меня настолько, что я вообще забыла, зачем зашла.

— Желаем добра и процветания этому дому! — каркнул Врангель.

— Здравствуйте, — тут же спохватилась я, вспомнив элементарные правила вежливости.

— Рад приветствовать вас, — поклонился эльф. — Госпожа магичка хочет приобрести драгоценности?

— Извините, ради Бога, что я так на вас уставилась, я никогда эльфов не видела, — выпалила я.

— А я давно не видел магов, кои решились бы переступить порог моей ювелирной лавки, — улыбнулся эльф. — Позвольте представиться. Меня зовут Лерленн.

— Лерленн, и все?! — поразилась я. — А я-то всегда думала, что у эльфов имена длинные…

— Разумеется, мое истинное эльфийское имя звучит иначе, — ухмыльнулся Лерленн, — но, как я заметил, люди с трудом его выговаривают. Поэтому я предпочел сократить его.

— А… понятно…

— Могу я узнать имя госпожи магички? — ехидно поинтересовался эльф, явно забавляясь моим поведением.

— Фьяна, — представилась я. — А моего ворона зовут Врангель.

— Рад служить Дивному Народу, — тут же отметился вороненок.

— Фьяна… — прищурился эльф. — Давно не слышал я имен на древнем языке.

— Это меня василевс так назвал, — отмахнулась я. — Кстати, я ему подарок ищу. Не предложите чего-нибудь? Только что б это не просто украшение было, а что-нибудь интересное.

— Нет, Фьяна, я не буду тебе ничего предлагать, — покачал головой эльф. — Среди украшений в моей лавке есть единственное, наделенное мощью. По правилам, маг сам должен его найти. Но запомни, у тебя только одна попытка.

— А если я его найду, а он мне не понравится? — нахмурилась я.

— В твоих руках он станет тем, что тебе нужно, — пообещал эльф.

Ну-ну… посмотрим. Я двинулась меж рядов и внимательно начала рассматривать украшения. Интересно, а если я амулет найду, эльф мне дополнительно вот эту брошку продаст? А браслетик? А… да я всю лавку скупить готова была! Прав Врангель, украшения эльфы делают просто сногсшибательные. И как я ни пыталась сосредоточиться на поиске амулета, меня постоянно что-нибудь отвлекало. То колье, то перстень, то жемчужная сеточка для волос… ой! А это что? Я потянула за темную цепочку и вытащила медальон. Надо же… Интересно, Данжеру понравится? По-моему, это как раз то, что нужно василевсу. Мощно, лаконично и необычно. Вписанный в круг золотой дракон казался живым, хищным и опасным. Чеканка была настолько совершенной, что у дракона переливалась каждая чешуйка. Никаких лишних завитков, искусственной вычурности и посторонних деталей.

— Мне вот это понравилось, — определилась я. — Ой…

Дракон на медальоне вытянул ко мне шею, открыл пасть, зашипел и даже попытался цапнуть меня за пальцы. Еще чего! А магической искрой в нос не хочешь? Дракон не хотел. Как только он увидел перед собой миниатюрную шаровую молнию, он сразу же успокоился и даже обиженно фыркнул.

— А нечего кусаться! — огрызнулась я.

— Вообще-то он с тобой играл, — улыбаясь, заметил эльф.

— Ничего себе, игрушки! — праведно возмутилась я. — Чуть без пальца не оставил! А с василевсом он так же играть будет?

— Насколько я знаю, василевс магией не владеет, — заметил эльф. — Он не сможет разбудить душу амулета. Это дано только магам. Да и то не всем.

— Так я что, угадала? — искренне удивилась я.

— На самом деле, все наши украшения несут в себе магическую силу. Но только тот, кто владеет истинной магией, может ее почувствовать. Бери этот медальон, Фьяна, он твой.

— Сколько? — тут же полезла я в кошель.

— Он не продается. Он дарится, — остановил меня Лерленн.

— Нет, так нечестно! — возразила я. — Я сама его в подарок купить хотела. Кто же дареное дарит? Если уж денег не берешь, может магией помочь? Дверь там от воров зачаровать, или посуду от битья…

— Фьяна! — рассмеялся эльф. — Хорошо… ты будешь должна мне услугу. Возможно, когда-нибудь, мне действительно понадобится твоя магическая помощь.

— Другое дело, — согласилась я, и вежливо с эльфом распрощалась.

— Фьяна, ты со своим языком когда-нибудь нарвешься на очень большие неприятности, — предупредил меня Врангель, как только мы покинули ювелирную лавку. — Ну кто так с эльфами разговаривает? Ты бы еще дракона за хвост подергала!

— Да ладно, — отмахнулась я, отвязывая Ирода, — все нормально же кончилось. Даже украшение на халяву получили…

Ирод солидарно всхрапнул, дождался, пока я устроюсь в седле поудобней, и торжественно направился дальше гулять по ярмарке. Я, собственно, была не против.

Данжер стянул с себя кольчугу и с усталым вздохом рухнул в кресло, дожидаясь, пока слуга приготовит ему ванну. С тех пор, как Фьяна привезла в замок Нафаню, процесс этот заметно ускорился. И не только этот. Трудолюбивый, хозяйственный домовой никому спуску не давал. Данжер улыбнулся, вспомнив собственное знакомство с маленьким, обстоятельным, уважительным мужичком, устроился в кресле поудобнее и… почувствовал, как ему что-то впивается в бок. Что, интересно? Он выудил из кармана небольшую коробочку, и все тут же стало на свои места. Это же Фьяна ему сегодня с утра подарок преподнесла, попросив открыть, когда ее рядом не будет. А то, дескать, никакого сюрприза не получится. Ну, что ж… посмотрим. Данжер открыл коробку и… почувствовал как сердце, сорвавшись с обрыва, рухнуло куда-то вниз. Это невозможно! Эльфийский медальон, выполненный в лучших традициях этих мастеров, идеально копировал родовой знак дракона. Но Фьяна не могла знать, что он дракон!

Данжер повертел в пальцах медальон и нервно хмыкнул. Фьяна, может, и не знала. А вот эльф, вручивший ей медальон, наверняка о чем-нибудь догадался. Такие вещи не идут в руки к посторонним людям, даже к истинным магам. Прерванный круг, золотой дракон, древняя руна… когда-то такой же символ украшал и его плечо. Если бы василевс сумел вырвать его у Марты, он смог бы снова стать драконом. Однако в данный момент Данжер был вовсе не уверен, что ему этого хочется. Черт! Черт! Черт! Данжер вскочил и принялся лихорадочно мерить шагами комнату. Он запутался! Он окончательно запутался в своей жизни и своих сущностях! Почему Фьяна преподнесла ему в подарок именно этот медальон? Случайность? Черта с два бывают такие случайности! Это знак. И закрывать на него глаза было просто глупо. То, что медальон попал ему в руки, означало только одно — срок его пребывания в человеческом теле действительно подходил к концу.

Данжер возвел глаза к потолку и бессильно выругался. Боги, ну почему именно сейчас?! Почему именно в тот момент, когда в его жизни появилась Фьяна? Он пробыл в человеческом теле почти 500 лет. И вполне мог подождать превращения в дракона еще лет 50. Неужели ему придется рассказать Фьяне о своей сущности и о наложенном проклятье? Василевс совершенно не хотел этого делать. Не потому, что она могла испугаться или охладеть к нему, нет. Данжер слишком хорошо знал Фьяну, чтобы верить в такое. Василевс опасался совершенно другого. Оракул может найти его в любую минуту, и тогда… тогда он станет драконом. И им с Фьяной придется расстаться. Данжер чертыхнулся и взъерошил рукой волосы. Сказать Фьяне, что у них нет будущего… немыслимо! Расстаться с ней здесь и сейчас… невозможно! Она поселилась не только в его доме, но и в его душе. Сердце Данжера начинало биться сильнее, едва только он слышал ее шаги, или чувствовал ее запах. Данжер хмуро глянул на слугу, доложившего, что ванна готова, и послал его к черту. Ему сейчас было не до этого. Почему, ну почему Фьяна не появилась в его жизни лет на сто раньше? Тогда бы он, вместо того, чтобы жениться на очередной княжне, возвел бы на трон женщину, воистину достойную быть василиссой. Ему уж намекали непрозрачно. И про венчание, и про трон. Причем намекали все — от Старота до Нафани. Чего только василевс не наслушался! Начиная с "где ты себе еще такую жену найдешь", заканчивая "чего девку позоришь, в блуде живешь". Да женился бы он, женился бы, не задумываясь! Но что будет с Фьяной, когда он станет драконом? А ведь это может случиться в любой момент!

— Трус-с-с… — внезапно прошипел медальон в его руке. Данжер вздрогнул и изумленно уставился на ожившего дракончика. — Она может принять твою сущность дракона, может наплевать на то, что у вас нет будущего. Но она никогда не простит тебе, если ты лишишь ее выбора.

— Ты говоришь?! — никак не мог поверить собственным ушам василевс.

— Говорю. А еще я, в отличие от тебя, иногда думаю, — ехидно фыркнул дракончик и снова застыл.

Когда Врангель недовольно передал мне, что Данжер хочет поговорить со мной о чем-то серьезном, мне стало не по себе. Не люблю я такие вещи, знаете ли… Потому что фраза "мне надо с тобой поговорить" в устах мужика (насколько мне позволял судить жизненный опыт) обычно ничего хорошего не означает. Я даже расстроилась заранее. Ну что это такое? Стоило мне только привыкнуть к своему образу жизни, как со мной тут же хотят выяснить отношения. А ведь как хорошо все шло — во дворце я давно уже чувствовала себя как дома, в городе освоилась, да и с самим Данжером отношения складывались очень даже неплохо. Я бы даже сказала романтично. Вчера, например, мы с ним по крышам гуляли. Классно! Огромные яркие звезды, запах моря, и тишина, изредка нарушаемая бьющем в колотушку сторожем. (Типа "в Багдаде все спокойно"). Позавчера — на море купаться ходили. Под охраной, естественно, и в безлюдном месте. Потому как в порт Фотии какие только корабли не заходят — я и монахов, и рыцарей, и мавров видела. И не факт, что весь этот сброд белый и пушистый. Не будет же василевс каждого прибывшего проверять! Поэтому и ночная охрана в городе всегда усилена (а после нападения големов еще и магическими артефактами вооружена). И вообще… в темное время суток даже в современных городах гулять не безопасно.

Я остановилась перед зеркалом поправить прическу и недовольно вздохнула. Моя новая внешность мне абсолютно не нравилась. И привыкнуть я к ней никак не могла. Кстати, Данжеру, по-моему, она тоже была не очень, но он скромно молчал, ибо а) все равно видел мою истинную сущность, б) был рад, что я вообще жива осталась и в) не с его мордой критиковать чужие внешности. Потому как украшенная шрамами одноглазая физиономия на идеал мужской красоты никак не тянет. И что я в нем нашла? Ведь буквально с первой же встречи запала на него. Такое, знаете, совершенно непривычное ощущение абсолютной уверенности, что василевс — это "то самое". Почему? С какой радости? Представления не имею. Мозги отключились (а они у меня были когда-нибудь?), и начали действовать инстинкты. Неконтролируемые, неуправляемые и совершенно необъяснимые.

Кстати, может, благодаря этим самым инстинктам, у меня по отношению к Данжеру и комплексов никаких ни разу не возникало? Типа "он мудрый, бессмертный василевс, а я чучело гороховое". Хотя… Данжер (надо отдать ему должное) никогда особо не носился ни со своим статусом, ни со своим бессмертием. Ну, василевс, ну, бессмертный, ну, внушает страх окружающим. Однако это вовсе не мешало Староту высказывать свое мнение по разным вопросам, а Нафане ворчать из-за неаккуратно кинутой вещи. Да и со мной рядом Данжер вел себя отнюдь не как василевс, а как… гхм… ну, в общем, тот, у кого все мозги ниже пояса штанов находятся. Его иногда настолько заносило, что он меня чуть ли не на трон рядом сажал, дабы гостей встречать. Какие мы со Старотом аферы придумывали, чтобы избежать этого недоразумения — это песня с припевом. А мой портрет на самом видном месте в тронном зале?

Впрочем, про этот портрет стоит упомянуть особо. Безбашенный Данжер, решив сделать мне подарок, достал где-то художника-мавра. Откуда сей мавр был родом, я понятия не имею, (его родной язык не понимал даже Данжер), но дело свое он знал хорошо. Даже более чем. Когда я увидела свой портрет, меня чуть удар не хватил. Мавр изобразил меня такой, какой я была до попадания в живую воду. С пестро-ржавыми волосами, разноцветными глазами и абсолютно тощей фигурой. Если честно, в первый момент я даже погрешила на оплачивавшего сей шедевр василевса. Однако, судя по неподдельному восхищению и изумлению последнего, он тут был ни при чем. Видимо, художник, как натура творческая и тонко чувствующая, просто меня «увидел».

Так, все, хватит, ладно. Сколько тянуть можно, крутясь перед зеркалом? Все равно придется с Данжером встретиться и выслушать все, что он хочет мне сказать! У… а может, не надо? Вид мечущегося из угла в угол василевса на подвиги как-то не вдохновлял. Напротив. Хотелось забиться в какую-нибудь щель и не вылезать оттуда как можно дольше. По крайней мере, до того момента, как Данжер успокоится. Поздно.

— Фьяна? Войди!

— Что-нибудь случилось? — обреченно поинтересовалась я.

— Сядь. Ибо это длинная история.

Я села и насторожилась еще больше. То, что меня ждет какая-то гадость, я сразу начала подозревать. Но теперь интуиция мне шептала, что я была чересчур оптимистична. Василевс нарезал по комнате еще пяток кругов и (наконец-то!) остановился.

— Фьяна, ты не раз вопрошала меня о моей истинной сущности и о том заклятье, кое на меня наложено. Я не желал открывать тебе сию тайну, и тому были веские основания. Я принадлежу к одной из старших рас, и мое пребывание в человеческом теле — месть, коя имела своим назначением унизить меня. Я и сейчас не имею желания открывать тебе тайны, ибо не должно остаться в памяти людской сего факта.

— А зачем ты тогда меня позвал сюда? — разозлилась я на этот неожиданно проклюнувшийся в василевсе снобизм. — Чтоб сообщить, что я тебя, такого великого, недостойна? Так мог бы и не плести столь витиеватых предисловий. Дай мне 10 минут, я соберу свои вещи, и больше ты меня никогда не увидишь.

— Почто ты перевираешь мои слова? — возмутился Данжер. — Я хотел сказать совсем иное! Я не имел намерения обидеть тебя, и уж тем паче просить уехать! Напротив! Я хочу, чтобы ты стала василиссой Фотии!

— Очумел? — вытаращила я глаза на Данжера. — Да во мне ни капли благородной крови нет, какая из меня василисса? Тебя твои же подданные с потрохами сжуют за такой выбор! И соседям твоим вряд ли это по душе придется.

— Не говори, чего не знаешь! — оборвал меня василевс. — Подданные мои уже давно тебя приняли, и уважение тебе оказывают. А соседи мне вообще не указ! Неужто думаешь ты, что это из-за них я не предлагал тебе разделить мой трон и мой титул? Дело в ином, Фьяна, срок мой на исходе.

— В смысле? — не поняла я.

— Тебе ведомо, что на меня наложено сильное заклятье, — вздохнув, пустился в объяснения василевс. — Оно превратило меня в человека и заставляет людей меня бояться. Срок этому заклятью был определен в 500 лет. И срок этот почти вышел. Заклятье, кое на меня наложено, должно вскоре пасть. Я приму свою истинную сущность, и вынужден буду покинуть и тебя, и Фотию. Знай, Фьяна, ты воистину достойна стать василиссой. Никогда не сомневайся в этом. Но как я мог предложить тебе разделить со мной жизнь, ведая, что человеком мне осталось быть не долго? Правду речь, мнил я, что есть у меня еще лет 10, однако ж был мне знак, что и сие не верно. Заклятье может пасть в любой момент. Через год, через день, через час… посему и решил я поговорить с тобой. Ибо скрывать это дальше уже невозможно.

— То есть ты хочешь сказать, что завтра можешь исчезнуть из моей жизни насовсем? — выпала в осадок я, осознав размер надвигающегося на меня несчастья.

— Я не властен над своей судьбой, Фьяна, — вздохнул Данжер. — И никто не властен. Я могу только преклонить перед тобой колени. И предложить тебе разделить со мной мою человеческую жизнь. Столько, сколько ее осталось. А когда придет срок… ну, что ж… я оставлю Фотию в надежных руках.

— А про меня ты подумал?! — возмутилась, всхлипывая я. — Зачем мне без тебя Фотия? Что я в ней одна делать буду?

— Править, — жестко оборвал мои стенания Данжер. — Время лечит. А коль слишком горька покажется разлука — испей напиток забвения. Фотии нужен достойный правитель. Или жизнь в лесной избушке тебе кажется милее?

— А чего сразу в избушке? — обиделась я, тут же прекращая слезоразлив. — Да меня с моей новой внешностью и в жены запросто кто-нибудь расхватает.

— Это твой выбор! — набычился василевс, стиснув губы так, что они побелели. Ну конечно, выбор он мне даст… вон как желваки ходят…

— И вообще я тут на практике! — язвительно напомнила я. — Так что в сентябре на полном основании могу обратно в свой мир вернуться…

— Вон оно что! Ты из другого мира! Как же я сразу не догадался? — посетовал василевс. — Ведь ведал же, что истинной магией люди здесь не владеют! Почто ты скрыла это от меня?

— Издеваешься? — возмутилась я. — Да здесь народ верит в то, что земля плоская! Какие множественные миры? Как я могла предположить, что ты о них знаешь?

— То правда, — согласился со мной Данжер. — Но сие не важно уже. Я услышал твой ответ. И твой выбор.

— Ну и какой ответ ты от меня услышал? — разозлилась я, вскочив с кресла. — Тебе не кажется, что это не я твои, а ты мои слова перевираешь? И даже не просто перевираешь, а еще и придумываешь их за меня? Данжер, ты сам-то хоть понимаешь, о чем говоришь? Остаться рядом со мной ты не можешь, на тебе заклятье. Сколько времени тебе осталось пробыть в человеческом обличии, ты и сам не знаешь. Василиссой ты мне предлагаешь стать потому как Фотию оставить не на кого. И еще искренне негодуешь от одной только мысли, что я домой могу уехать! Блин, Данжер, у твоей наглости вообще предел есть? Ты что, и держал меня рядом с собой только затем, чтоб страну на меня потом оставить?!

— Да причем тут Фотия?! — вспылил василевс. — Я делил с тобой ложе потому, что хотел этого! И свою жизнь я тоже хочу с тобой разделить! Ужель моя вина в том, что не ведаю я своего срока? Коли был бы у меня выбор, никуда бы я не ушел! Верь мне, Фьяна!

— Вот с этого и надо было начинать! — буркнула я, млея и тая от столь страстного признания. — Если я действительно тебе нужна, я останусь, — решила я, подойдя к василевсу и обняв его. — Будь что будет.

Данжер прижал Фьяну к себе ближе и тяжко вздохнул. Что он делает? Боги, что он делает? Верно сказал ему дракончик с медальона, он трус. Трус и эгоист. Вместо того, чтобы отпустить Фьяну, он буквально заставил ее остаться рядом. Зачем? Надо было оттолкнуть ее, оборвать все связи, вынудить ее уйти… Данжер не смог. Он даже не мог выпустить ее из своих объятий. Как же он будет жить без нее? Сколько ему понадобится времени, чтобы ее забыть? Драконы однолюбы. Но Фьяна ведь не может быть его парой! Нет! В конце концов, она ведь все-таки не дракон! Может быть, когда он, наконец, примет свой истинный облик, это безумие кончится? Может быть. Во всяком случае, Данжеру очень хотелось бы в это верить. А пока… пока можно было насладиться тем временем, которое отпустила им Судьба. И постараться забыть о том, что времени этого осталось слишком мало.