Остров Бекия оказался довольно красивым местом. Песок, пальмы, лазурные волны… рай для туриста. Дирк встретил нас в небольшом укрепленном лагере и отчитался о проделанной работе. Основную часть наших денег торговый дом Ван Хоомов перевез на подконтрольные голландцам территории, а остальные пошли на найм различных специалистов.

Первое, чем меня озадачил Дирк — местного населения на острове не осталось. Я даже растерялся слегка. Тотального геноцида никак не планировалось, напротив: хотелось бы привлечь часть индейцев в качестве разведчиков и бойцов. Однако Дирк с негодованием отверг подобный вариант развития событий, заявив, что это неправильные пчелы, и они делают неправильный мед.

Несмотря на то, что я уже довольно долго существовал в этом времени и мире, мои знания о нем оставляли желать лучшего. Ну не интересовался я никогда, какие там индейские племена водились в Америке, и чем они славились. Знал тоже самое, что и все — ацтеки, майя (телевидение постоянно трындит о их календаре, пирамидах и обычаях), и еще вроде бы гуроны какие-то были (читал Майн Рида в глубоком детстве, и как-то не впечатлился этой темой).

О существовании карибов, которых доблестно истребили люди Дирка, я даже не подозревал. И уж тем более не мог знать, что народец этот агрессивен, свободолюбив, не склонен вести переговоры и увлекается людоедством. Последнее меня особенно впечатлило. Каннибализм в моем сознании ассоциировался с глубокой, дикой Африкой, я не ожидал встретить его под боком, а потому действия Дирка были категорически одобрены.

Он вообще довольно круто развернулся. Я даже не ожидал. Перед ним стояла задача проконтролировать Ван Хоома, чтобы наши денежки не уплыли во Францию, провести разведку на острове и, по возможности, договориться с местным населением. Последнее, очевидно не получилось. Зато все остальное было выполнено в лучшем виде. Де Кюсси до наших финансов не доберется, а вместо укрепленного палаточного городка, который я ожидал увидеть, передо мной предстал блокгауз.

Я оценил и приличные размеры строения, и бойницы для стрельбы, проделанные в бревенчатых стенах, и двойной ряд частокола метра в два высотой. Причем ворот не было. Внутрь народ попадал по приставной лестнице. Блокгауз располагался настолько удачно, что можно было выдержать небольшую осаду. И своевременно отразить атаку, расстреливая нападающих, как мишени в тире.

Оказалось, что Дирк нашел на Тортуге инженера, неплохо разбирающегося в фортификации. Бедолага ехал из Англии в колонии заниматься строительством, но попал в плен, потом в рабство, а затем бежал. Роберт занимался на Тортуге всем, что подворачивалось под руку, надеясь накопить денег, вернуться на материк, и больше никогда, никогда даже не приближаться к кораблям. Предложение Дирка прозвучало как нельзя кстати.

Пока было построено несколько блокгаузов и надежные помещения для содержания рабов. К созданию чего-то более капитального Роберт собирался приступить только после того, как я утвержу его план. Блин! Знать бы еще, чего я хочу! Несмотря на то, что О'Брайен, в тело которого я попал, в свое время занимался взятием крепостей, а не их возведением, в фортификации он разбирался неплохо. А хранящиеся в моей памяти образцы защитных сооружений давали простор для фантазии.

Я-то, конечно, хотел бы возвести нечто типа Петропавловской крепости. Но с таким же успехом можно мечтать китайскую стену построить. Остров Бекия был сильно вытянут и имел сложную геометрическую форму с сильно извивающейся линией побережья. И, несмотря на относительно небольшую площадь, с его защитой могут возникнуть трудности.

Впрочем, сейчас меня интересовали более насущные проблемы — защитить людей. Никто не гарантирует, что карибы не появятся, чтобы отомстить. Или что де Кюсси не захочет вернуть уплывшее от него золото. Или другие охотники за богатствами не нападут на нас под лозунгами борьбы с пиратством. У европейцев всю их историю очень хорошо получается оправдывать свои мерзостные деяния красивыми словами. В этом плане мне гораздо больше нравился наш князь Святослав, который заявлял прямо: «иду на вы».

Людей под моим началом оказалось немало. Одна только команда — чуть более шестисот морд. К моему удивлению, желающих вернуться на пиратские базы и продолжить опасный бизнес оказалось буквально несколько человек. Остальные были не прочь осесть и завести бизнес, став плантаторами или держателями питейных заведений. Да и для тех, кто не представлял своей жизни без моря, кораблей и сражений, работы было предостаточно.

Во-первых, границы необходимо патрулировать, а желающих напасть своевременно уничтожать, а во-вторых, пока остров не начал приносить доход, я не собирался окончательно отказываться от пиратства. Нужно же как-то пополнять свои финансы, которые теперь будут утекать, как река. Строительство укреплений — это очень дорогое занятие, да и жалование людям необходимо выплачивать.

Основные траты шли из общей кассы, но пираты и свои сбережения тратили охотно. Особенно на закупку рабов. Преимущественно черных. Кто-то же должен был вкалывать на плантациях и выполнять другую неквалифицированную работу! В последнем нашем походе с налетом на Картахену мы захватили довольно много негров, но для планируемого количества плантаций этого явно было недостаточно.

Я к рабству относился с предубеждением. Ну не мог я переломить своего воспитания! Однако бороться с данным явлением было глупо, бесперспективно и весьма опасно. А я все-таки не революционер, чтобы нести свободу на штыках. История показывает, что ничем хорошим такие несения не заканчиваются. А самые активные борцы теряют голову на гильотине или обогащают мозг девятью граммами свинца. Если повезет.

В общем, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, а у меня и без того достаточно проблем. В первую очередь — вместе с инженером продумать грамотную защиту острова, а во вторую — спланировать и начинать строить поселение, где прибывающие пираты смогут отдыхать, развлекаться и спускать деньги.

Поскольку никто из нас не питал иллюзий о добропорядочности и кротком нраве жителей данного региона, мы все впряглись в строительство земляных укреплений. Рыли рвы, возводили брустверы и забивали землей туры, которые плели из веток. Работа нашлась для всех. Пираты резали дерн, валили деревья и подтаскивали все это к возводимым укреплениям.

Результат не заставил себя ждать. Первый более менее надежный форт был построен и оснащен двенадцатью пушками, прихваченными из Картахены и полудюжиной мощных орудий снятых с галеона. Хагторп согласился поделиться только с условием, что ему разрешат поохотиться и восполнить потерю. Я только махнул рукой. Пираты еще долго будут привязаны к своим кораблям. И большая их часть, наверняка, никогда не приживется на суше. Впрочем, для таких будет открыт китобойный промысел, охота на черепах и ловля рыбы.

Поскольку моя паранойя не желала успокаиваться на достигнутом, форт был не только построен, но и замаскирован. Причем настолько хорошо, что глядя со стороны моря, трудно было даже заподозрить о его существовании. Покрытые дерном земляные валы сливались с береговой зеленью, чему способствовали посаженные на валах и вокруг них кокосовые пальмы, а за кустами белой акации так хорошо укрылись пушки, что их нельзя было заметить даже на расстоянии полумили.

Народ работал не за страх, а за совесть. Возможность получить землю в собственность будоражила их воображение. Это для меня, привыкшего к российским просторам, наличие свободной земли кажется обычным делом. А в Европе все территории были давно уже поделены. Для некоторых предприимчивых дельцов даже овцы оказались важнее людей.

Самым сложным было определиться, как нам обустроить Бекию в плане управления. Все имеющиеся в наличии деньги и корабли принадлежали отнюдь не мне, а всей команде. Отношения с собственностью у пиратов были сложные. И если захваченные на борту ценности можно было как-то поделить, то с захваченным судном все было сложнее.

За участие в абордаже пират мог получить дополнительное вознаграждение, но покинув корабль, он больше не имел к нему никакого отношения. Могла смениться команда, и даже капитан, но судно спокойно продолжало ходить по морям. Похоже, острову Бекия суждено было стать чем-то вроде такого судна.

Поскольку привычный способ управления толпой пиратов срабатывал на море, я решил перенести его на сушу. Решение по тому или иному вопросу принимали мы четверо — я, Джереми, Ибервиль и Хагторп. Плюс на наших собраниях обязательно участвовали по два человека от каждой команды — лишний контроль ситуации не помешает.

По хорошему, я, как настоящий попаданец, срочно должен был начать прогрессорствовать. Но у меня были серьезные сомнения в собственных способностях. Я даже связь между кораблями так и не смог наладить! Ну, попробовали мы и знаки флагами, и знаки руками. Но с местной оптикой результаты оставляли желать лучшего. А вывезенный из Гибралтара оргАн мне так и не удалось разобрать. Команда встала стеной.

Мне до сих пор кажется это странным, но многие пираты очень религиозны. Как в их мозгах истовая вера сочетается с тем образом жизни, который они ведут — выше моего понимания. Но когнитивного диссонанса не происходит. Может, потому, что большинство из них католики? Понятие «искупление грехов» они понимают дословно. Заплатил определенную мзду — и ты уже никакой не грешник.

В общем, как только на корабле появился оргАн, тут же нашлись и желающие приобщиться к прекрасному. Где пираты находили священников — бог весть. Но порой мне казалось, что святого отца, согласного провести службу, можно отыскать даже на необитаемом острове. Были бы деньги.

Ну а теперь, когда мы решились колонизировать отдельный остров, оргАн займет свое законное место — в небольшой часовне, строительство которой было признано таким же необходимым, как и возведение укреплений. Вот только священника туда мне придется искать очень аккуратно. Как вы понимаете, доверять здешней церкви — как минимум неосмотрительно.

Еще одной проблемой острова стали женщины. Точнее, полное их отсутствие. Пока идет глобальная стройка, народ еще держится. Пираты — люди привычные, могут месяцами обходиться без дамы сердца. Но стоит им обустроиться и пустить корни, как они тут же вспомнят о существовании женского пола. И откуда на них на всех набраться жен — представления не имею.

Нет, некоторые пираты уже были благополучно женаты, но не такое уж большое количество. Мало кто из женщин соглашается ждать на берегу своих мужей, у которых каждый выход в море может оказаться последним. Да и дам в колониях очень не много. Именно поэтому с материков периодически прибывают «корабли невест». Вот только если среди дам, прибывших первыми рейсами, еще можно было найти относительно порядочных особ, то на последних прибывших клейма некуда было ставить. А мне еще только драк не хватало из-за какой-нибудь стервозной красотки.

Слава богу, что навалившиеся дела слишком сильно изматывали пиратов, и им пока что было не до дам. Тщательные исследования острова позволили нам составить довольно неплохую, подробную карту, и теперь можно было планировать дальше. Территорию мы разделили по секторам, над каждым назначили ответственного, и организовали патрулирование прибрежных вод.

А я, благодаря карте, выбрал участок для своего будущего дома. На холме, рядом с небольшим ручьем, в месте, позволяющем и хорошо укрепиться, и наслаждаться прекрасными видами. Но поскольку на данный момент у меня не было времени порой даже перекусить, амбициозный проект был оставлен для далекого будущего. А я удовольствовался тем, что поставил себе баню.

О, как я о ней мечтал все время своего попаданчества! Как мне ее не хватало в дальних походах! Я даже окружающий народ попытался приохотить к полезному занятию. Причем без фанатизма. Однако пираты, живущие по принципу «два сантиметра — не грязь, а три — сама отвалится», не вдохновились моей новинкой.

Гораздо больше им понравился прообраз игрового центра. Проект еще был «сырым», но уже начал приносить мне первые деньги. Планируя обосноваться на острове, я и в Маракайбо, и в Картахене награбил немало красивых тканей и предметов роскоши. И теперь хотел все это использовать для своего проекта. Продажа алкоголя и игровой бизнес всегда приносили огромную прибыль, так что я решил начать именно с этих направлений. Все другие мои проекты на первоначальном этапе будут только жрать финансы.

Впрочем, казино тоже влетело мне в копеечку. И строительство, и дизайн, и мебель стоили недешево. А я хотел, чтобы внутри все было самым лучшим. Чтобы роскошь поражала умы. Чтобы это место стало статусным, посещаемым, известным. Знали бы вы, чего мне стоило вышколить прислугу! А создать колесо для рулетки? Это же ужас какой-то, если учесть современные технические достижения. А ведь столов с рулеткой должно быть несколько штук. Точно так же, как столов для игры в карты и кости. Ну и бильярд, конечно же.

Слава богу, не было проблем с едой. Местные черепахи оказались довольно вкусными, а первый же убитый кит принес неплохой доход. На острове когда-то уже были плантации, которые почему-то забросили, так что в окрестностях росли и какао, и сахарный тростник, и перспективы вырисовывались интересные. В принципе, можно было бы организовать экспедицию за саженцами хлебного дерева, но плыть за ними через полмира… Не уверен, что это хорошая идея. Проще будет пшеницу достать. Наверняка где-нибудь в колониях ее для себя выращивают.

Джереми Питт

Выбирать дальнейшую судьбу было сложно. Кем стать? Преуспевающим плантатором или хозяином китобойного промысла? Разводить черепах или участвовать в игорном бизнесе? Своим давним соратникам Питер предлагал только самое лучшее. Из 20 человек, сбежавших с Барбадоса, в живых осталось 11, и все они решили осесть на острове. Благо будущее рисовалось просто сказочное.

Джереми не удивился, когда выяснил, что и бОльшая часть команды согласилась последовать за Бладом. Питер был везунчиком, и никто не хотел спугнуть удачу, которую ухватил за хвост. Блад не терял голову при виде золота, не впадал в ярость, круша напропалую врагов и друзей, и, при всей своей храбрости, был рационально осторожен, обдумывая каждый следующий шаг.

Питт не раз уже удивлялся тому, как им играет судьба. Много лет он вел спокойную жизнь, но оказавшись в неудачное время в неудачном месте, Джереми стал сначала осужденным бунтовщиком, затем рабом, а потом пиратом. И вот теперь он снова был готов вернуться к мирной жизни. Ну, к относительно мирной.

В то, что пиратов, захвативших остров, оставят в покое — Питт не верил. Рано или поздно, какая-нибудь держава захочет их подгрести под себя. А уж если у Питера получится распространить свое влияние сначала на Сент-Винсент, а затем и на другие острова… Проблем избежать не удастся.

Джереми обсуждал этот момент и с другими капитанами, и с членами команды. И не нашел ни одного абсолютного противника идеи сотрудничества с другим государством. Вопрос был в том, кого выбрать в покровители. А выбор был, честно говоря, так себе.

Англия отпадала по понятной причине. Часть команды — сбежавшие каторжники, смевшие бунтовать против нынешнего короля. Да и помимо них немало пиратов Блада Англия признала преступниками. Да и с Францией дело обстояло не намного лучше. А уж теперь, когда де Кюсси попытался их обмануть, этот вариант вообще отпадает.

Можно, конечно, договориться с Голландией. Но что они захотят взамен? И не сдадут ли своих новоявленных сторонников в самый неподходящий момент? Официальное признание могло бы сыграть неплохую службу. Хотя бы до тех пор, пока пираты не закрепятся на острове и не станут сильнее.

Блад, с которым Джереми решил поговорить на данную тему, несколько удивился. Дескать, при заселении на Бекию одна из главных идей состояла как раз в том, чтобы быть независимыми.

— Но Питер, ты же не можешь не понимать, что сейчас мы слишком слабы, чтобы бравировать самостоятельностью?

— Джереми, я просто не вижу смысла вставать под чьи-то флаги. Если мы пойдем на службу сильной стране, нас подомнут. Нас сразу начнут использовать как ресурс, пришлют сюда своих людей для контроля, отгрызут у нас самые вкусные куски, и мы останемся ни с чем.

— Ты сгущаешь краски.

— Ничего подобного, — возразил Блад. — Подумай сам. У нас есть деньги. Неплохие деньги. А к ним прилагается четыре боевых корабля и опытная команда. Мы участвовали в абордажах, захватывали города, удачно сражались с превосходящими силами противника. Да для некоторых европейских стран наши четыре корабля — это уже флот. И они, вполне вероятно, решат держать его поближе к своим берегам.

— То есть, ты считаешь, что это бесперспективно? — вздохнул Джереми.

— Я не вижу выхода для нас. Крупная и сильная страна, способная нам помочь в случае опасности, будет контролировать каждый наш шаг. А мелкая страна ни на что влиять не будет. Но и помочь не сможет. Единственный полезный итог перехода под чей-то флаг — наша излишняя самостоятельность не будет вызывать агрессии.

— Да кому какое дело до того, как мы будем жить на этом острове? — возмутился Питт.

— Издеваешься? А вдруг мы подадим дурной пример, и другие колонисты тоже захотят свободы? Захотят быть независимыми от метрополий?

— Да. Об этом я не подумал. Тогда нам тем более нужно встать под чей-то флаг. Лучше всего, выбрать не слишком сильную страну. Мы ведь ищем не помощи и не покровительства, а только прикрытия. Да и имеющиеся торговые связи с материком нам не помешают. Вот только чей флаг поднять?

— Хм… Джереми, ты слышал когда-нибудь о Курляндии? — задумался Блад и, увидев как его друг неопределенно пожимает плечами, продолжил свою мысль. — Неважно. Главное, что Курляндия существует. А еще у них есть колония на Тобаго. И нет возможности ее содержать. Жаль, как же жаль, что Якоб Кетлер уже умер! Достойный был правитель. Его сын, Фридрих, тратит казну на придворный блеск. И, рано или поздно, сдаст Тобаго англичанам.

— Договариваться с таким правителем чревато.

— Именно поэтому нужно договариваться с самим курляндцами, живущими на Тобаго. Полагаю, им не слишком хочется оказаться отрезанными от родины. Мы получим максимум того, что хотим: статус законных колонистов и ограниченное влияние с материка.

— А если наше существование все равно кому-нибудь не понравится, и на курляндцев надавят? — засомневался Джереми. — Сомневаюсь, что чужой флаг остановит желающих обогатиться за наш счет. И, наверняка, у нас еще будут столкновения и с Англией, и с Францией. Да и Испания начнет давить на страну которая нас признает. Дон Диего — не последний человек в своей стране. А после того, как его «Синко Льягас» превратился в пиратский корабль «Виктория», он ненавидит нас всей душой.

— Безопасность нигде не гарантирована, — пожал плечами Блад. — Дон Диего, если ты не забыл, напал на Барбадос и разорил столицу. А ведь Англия с Испанией не воюют. И что? Страны обменялись очередными грозными письмами, и на том все закончилось.

— А Курляндия?

— Тут все должно быть еще интересней. У них нет сильного флота, который способен призвать нас к ответу. Герцог может просто махнуть на нас рукой. А нам остается надеяться, что мы не привлечем к себе слишком уж серьезного влияния. И не вызовем желания нас уничтожить. Иначе у нас тупо не будет шансов.

— И еще… Питер, что ты собираешься делать с де Граффом? То, что он присвоил часть наших денег — это полбеды. Но он увел у тебя женщину. Ребята… ждут реакции.

Блад скривился и потер переносицу. Джереми сочувственно вздохнул. Чего уж тут, Эстель была действительно красивой женщиной. И от нее немудрено было потерять голову. Питеру можно было только посочувствовать. Он старался не показывать своих переживаний, но явно тосковал и работал на износ, чтобы только забыться.

— Значит, говоришь, ребята ждут — вздохнул Блад.

— Эстель была не только твоей женщиной. Она стала членом команды. И получается, что предала всех нас. Ты знаешь, что за это полагается по законам берегового братства?

— Надо заслать шпиона к де Граффу. Пусть последит издалека. Какой у него распорядок дня и где он чаще всего появляется. А заодно пусть осторожно порасспрашивает об Эстель. История, которую она о себе рассказала, лжива до последнего слова. Так что мне интересно, кто она такая, откуда взялась и чего хочет. Ребята правы. Такое нельзя спускать с рук.

Питер Блад

Ну что, дождался, блин, герой-любовник хренов? Дождался? А если бы тебя Джереми не пнул, ты так и продолжил бы тянуть кота за известное место? Как долго? Пока команда не высказала бы тебе свое недоверие? Тьфу! Можно подумать, я не знал, на что шел, когда поднимал пиратский флаг и подписывал общий договор!

Потеря Эстель оказалась чересчур болезненной. Если бы не навалившиеся проблемы, я бы точно двинулся. Работая над обустройством острова и его защитой, я просто заставлял себя не думать об этой женщине. Я не мог позволить себе сорваться и запороть все дело. От меня зависели мои люди.

Однако упиваясь болью, я совсем забыл, что наши отношения с Эстель — это не только мое личное дело. Она действительно была членом команды. И предала своих братьев. Хотелось бы мне знать, что ей такого предложил де Графф, чего не мог дать я. Блин, ну почему нужно было расставаться именно так? Предавая? Эстель знала, что я готов ее отпустить по ее первому желанию.

Всё. Хватит сопли распускать! Раз ты понял, что нужно делать — делай. Заслать разведчика к де Граффу, сплавать на Тобаго, а там начать разбираться с другими проблемами. Какое-то время остров вполне обойдется без меня. Да я даже в казино работу наладил! Так что нечего стоять у людей над душой и контролировать каждый их шаг.

Джереми, прояснивший для себя все непонятки, пришел в хорошее расположение духа и снова пустился в рассуждения о том, какую же сферу бизнеса ему выбрать. Парень метался между различными предложениями, и никак не мог определиться. Надо его пнуть слегка, пригрозив, что все самое вкусное разберут.

На Тобаго мы с Джереми отправились на пару. Я решил, что двух кораблей вполне хватит для того, чтобы произвести нужное впечатление. Тем более, слава капитана Блада докатилась даже до Европы. Так что думаю, на Тобаго уж тем более знают, кто я такой и какими силами владею.

Надо сказать, что более провальной экспедиции не было во всей моей жизни. Какими словами я ругал себя, за то, что ни фига не учил историю — это даже рассказать сложно. Курляндцев на острове было — полтора человека. И территория герцогству уже не принадлежала. Шесть лет назад герцог курляндский передал свои права на остров нескольким лондонским купцам (среди которых был тип, когда-то грабивший эти места), а в прошлом году английское правительство объявило о ничтожности и утрате юридической силы дарственной на остров. Мало ли, какой король чего обещал. Англичане — хозяева своего слова. Захотели — дали. Захотели — взяли обратно.

Единственное, чем меня «порадовали» — предложили купить титул. Дескать, герцогу Фридриху Казимиру деньги нужны. А колонии ему до смерти не интересны. Ну, конечно. Ими же заниматься нужно. А когда герцогу тратить время на такие глупости, если он ведет светскую жизнь? Это же важнее. Блин, ну почему у великих людей сыновья получаются, мягко говоря, неудачные? Это надо же, такое наследие по ветру пустить!

Принявший меня губернатор кажется, был расстроен еще больше нас тем, что такие возможности проплывают мимо. Ни для кого не секрет, какие откаты получают губернаторы от пиратов, получающих патент. И главное, пообещать нам он ничего не может. При всем желании. Потому что неизвестно, что придет в голову герцогу завтра.

Мда. Если уж договариваться с кем-то на Тобаго, так это с голландцами. Они здесь обосновались гораздо надежнее курляндцев. Настолько, что лет 20 назад даже нападение совершили ни Джеймстаун. Удачное, кстати. Их колония экспортировала сахар, табак, индиго, хлопок и даже тропических птиц. Вот уж не подумал бы, что на этом тоже можно зарабатывать! И да. Если хлопок растет на Тобаго, почему бы ему не расти на Бекии? Очень перспективное направление. А табак? Почему я про табак-то не подумал? Сам, между прочим, курильщик не из последних. И точно знаю, что эта культура будет пользоваться спросом еще много, много лет.

Единственное, что нас задержало у курляндцев — это возможность купить себе титул. Я, по понятным причинам относился к подобным вещам спокойно, но Джереми загорелся. И меня начал подначивать. Типа, что ты за правитель острова такой, если без титула? Вдруг придется проводить какие-нибудь переговоры на высшем уровне? Мало ли, какие случайности судьба подбрасывает. И одно дело, если спесивые представители официальной власти будут общаться с простым капитаном Бладом, и совсем другое — с каким-нибудь бароном, а то и вовсе графом.

— Ну, ты уж не заговаривайся, — хмыкнул я. — Скажи еще, что мне титул князя продадут.

Впрочем, как я ни отмахивался от Джереми, а идея мне в голову запала. Даже в мое время, когда принцы и принцессы начали сочетаться браком с кем ни попадя, титулование все еще что-то значило. А судя по тому вниманию, которое оказывали наши СМИ британской королевской семье, складывалось полное ощущение, что мы тоже входим в их доминион. Что уж говорить о веке 17, когда дворянство давало несомненные привилегии.

Не знаю, что у меня получится с островом Бекия. Вполне вероятно, что идея независимости несколько опережает время. А уж если независимое государство станет успешным… реакция может быть самой непредсказуемой. Собственно, моей программой максимум было продержаться хотя бы этот год.

Почему именно год? Да потому что примерно месяцев через семь (точнее не помню, не учил историю как следует, раздолбай), власть в Англии сменится. И если уж идти под чью-то руку, то Вильгельм Оранский — не самый плохой вариант. А после того, как он сцепится с приютившим Якова II Людовиком, ему вообще не до нас будет. И почему бы, используя его покровительство, не захватить целую линейку островов — от Сент-Винсента до Тринидада?

Эстель

Бесполезно убегать от прошлого, оно все равно тебя догонит. Не сегодня, так завтра. Глупо было думать, что приемную дочь Джеймса Пройдохи никто не узнает. Особенно, если учесть, сколько у Эстель было подельников в ее многочисленных авантюрах. Скорее, было странно, что Блад так ничего и не узнал из ее прошлого. Или просто не слишком активно искал, давая возможность рассказать самой?

Де Графф таким чувством такта не обладал. А имея в качестве покровителя де Кюсси, ему было не сложно покопаться в прошлом Эстель. И узнать о ней все, что только можно. Кажется, губернатор Тортуги даже был искренне расстроен, когда выяснил, что она — вовсе не попавшая в беду дама, а авантюристка.

Был ли это шантаж? Да ни в коей мере. Чем там шантажировать-то? Тем, что перетряхнет грязное белье Эстель перед Бладом? И что? Никаких непоправимых последствий не будет. Эстель не рассказывала о своем прошлом просто потому, что не желала никого впускать в свою личною жизнь. А Питер был достаточно в нее влюблен, чтобы посмотреть сквозь пальцы на ее прошлое.

Нет, де Графф выбрал другой способ давления. Он поинтересовался, не хочет ли Эстель вернуться на материк. Дескать, с ее внешностью и ее состоянием она сможет себе сделать хорошую партию. Предложение было… заманчивым. Сталкиваясь с пиратами ежедневно, Эстель опасалась, что может просто не добраться до Франции. Тем более, что денег у нее теперь действительно было много.

Требовалось от нее всего ничего — сообщить Бладу ложную информацию. И пока пираты будут заняты поисками сокровищ, де Графф сможет уйти, прихватив с собой немало ценностей. По меркам берегового братства это было преступлением, но пример Генри Моргана доказывает, что когда за тобой стоит государство, можно еще и не такие номера откалывать.

Бладу ничего не угрожало, и Эстель с легким сердцем согласилась на предложение де Граффа. Она даже оставила записку, чтобы Питер не искал ее, и не вздумал возвращать. Однако он и не пытался этого делать. Когда Эстель узнала, что Блад покинул Тортугу, прихватив все ценности, она даже почувствовала себя разочарованной.

Войти вновь в доверие к де Кюсси оказалось не сложно. Очередная трагическая история, в которой Эстель оказалась всего лишь жертвой обстоятельств, робкое сетование на жестоких людей, которые приписывают ей слишком много гадостей, ну и конечно слезы. Перед этим оружием ни один мужчина не может устоять. И де Кюсси не стал исключением. Как и обещал де Графф, ей предложили место в караване судов, направляющихся во Францию.

Из Тортуги отправлялось пять кораблей, еще пятнадцать должно было присоединиться по дороге, и получалась внушительная эскадра, на которую далеко не каждый отважится напасть. Исполнение мечты приближалось с каждым днем, и Эстель старалась вести себя безукоризненно.

Никаких штанов, пистолетов и скачек верхом. Никаких неподобающих знакомств и компрометирующих поступков. Дуэнья, приставленная к ней де Кюсси, гостиница, которая принадлежала ему же, и сотни слуг, не спускающих с Эстель глаз, не позволяли ей расслабиться. Впрочем, это как раз было неплохо. Эстель нужно было время, чтобы вжиться в роль светской дамы. Да и если окружающие подзабудут о ее прошлом облике и поведении, будет неплохо.

Единственное, что несколько раздражало Эстель — это необходимость периодически встречаться с де Граффом, поскольку она, вроде как, должна быть ему благодарна за его благодеяния. Благодарности как-то не чувствовалось. Да и раздражала привычка Лоренса демонстрировать всем свое якобы высокое происхождение, которого и в помине не было. Можно подумать, если человек самовольно приставит к своей фамилии приставку «де», в его жилах сразу же потечет голубая кровь!

Да, конечно, де Графф считался воспитанным человеком с хорошим вкусом. Но ведь среди пиратов же! Лоренс одевался по последней моде и даже возил с собой на корабле скрипки и трубы, периодически устраивая концерты для желающих. Однако Эстель встречала гораздо более впечатляющий пример благородного поведения.

Питер Блад вообще не старался произвести на кого-то впечатление. Напротив. Казалось, что ему наплевать на условности. Однако когда Эстель выяснила, что настоящая фамилия Блада — О'Брайен, и что он не дворянин, она даже не поверила. Впрочем, если окружающие пираты чего-то не знают о своем капитане, это не значит, что на самом дел этого нет. Даже самый преданный друг Питера, Джереми, познакомился с ним в тюрьме Бриджуотера. И все, в чем Питт точно был уверен — Блад последних полгода работал там доктором.

Но что было до этого? Откуда Питер свалился в этот несчастный Бриджуотер? И почему попал под арест, несмотря на то, что не участвовал в восстании и никак его не поддерживал? Эстель сомневалась в простой некомпетентности английских властей. Вполне вероятно, что они-то знали, что делали. И кого на самом деле арестовывали. А своим новоявленным друзьям Питер просто не посчитал нужным рассказывать правду.

Эстель много раз слышала рассказы о том, как под предводительством Блада каторжникам удалось сбежать с Барбадоса и захватить корабль. Да и сам способ проникновения на Маракайбо был достоин отдельного романа. Но ни один, ни один из рассказчиков не обратил внимание на самое главное — Блад не просто разговаривал с испанцами на равных. Они реально принимали его за своего.

Да, можно подделать внешность и в совершенстве изучить язык, но отточенные годами манеры идеально скопировать невозможно. Как и манеру поведения. А ведь ни один испанец не усомнился в том, что видит перед собой именно высокопоставленного вельможу. Что человек, отдающий им приказы и разговаривающий свысока, имеет право это делать.

У де Граффа не получалось разговаривать на равных даже с де Кюсси. Проглядывало в Лоренсе нечто лакейское, подхалимское. Он вел себя так, что становилось очевидно — его именно облагодетельствовали должностью майора. Вроде бы, де Графф — храбрый вояка, и полученную награду он вполне заслужил, но из-за желания Лоренса всячески угодить де Кюсси, выглядело это как подачка с барского стола. Не было в де Граффе внутреннего достоинства. А вот у Блада оно было.

Питер Блад

Волверстону определенно нужно было родиться в другое время и в другом месте. Он идеально подходил для того, чтобы возглавить и разведку, и спецназ. Много ли нужно времени, чтобы посетить Тобаго и провести там предварительные переговоры? Однако Волверстон уже успел выполнить мое задание. Его ребята отследили и де Граффа, и Эстель. Ну и пообщались кое с кем из своих старых знакомых.

То, что я узнал о своей даме сердца… меня впечатлило. Нет, я подозревал, конечно, что она не ангел с крыльями, но даже и не предполагал, что у Эстель настолько бурное прошлое. Понятно, почему она ничего не рассказывала. Ни одна женщина не будет о таком болтать. Зачем мужчине знать о ее проступках и уж тем более о других мужчинах? «Каждый, кто не первый, тот у нас второй», я помню.

Ну и предложение, на которое она купилась, выглядит логично. Почему бы не сбежать от своего прошлого на материк? Денег у Эстель достаточно, а место на корабле, идущем в составе хорошо вооруженного каравана, и вовсе выглядит привлекательно.

— Эстель отбывает через несколько дней, — сообщил Волверстон. — И, как назло, завтра же свою нору покидает де Графф. Большинство из тех, кого он обманул в Картахене, сейчас заняты своими делами. А о том, что ты отправился на Тобаго, Лоренсу шепнули. Он выйдет на своем «Бредероде», но мы успеем его перехватить, если поднимем паруса прямо сейчас. Наша «Виктория» быстроходнее его галеона.

— Прямо сейчас? Почему бы и нет. Выдвигаемся! — решил я.

— Но тогда мы, вполне вероятно, упустим Эстель.

— Де Графф — более важная птица и интересная цель. К тому же, он должен нам денег. Ну и потом… караван судов тоже двигается гораздо медленнее нашей «Виктории». Если нам повезет, то мы и туда успеем.

— Не доверишь своим ребятам догнать Эстель самостоятельно? — хмыкнул Волверстон.

— Боюсь, что они увлекутся. И не хочу рисковать. Караван судов — опасная цель. Нужно точно выбрать время и возможность, чтобы напасть на определенный корабль. Возможно, риск будет просто не оправдан.

— Будет жаль, если она ускользнет, — вздохнул Волверстон.

— Не ускользнет. Найди пару людей, которые желают переехать в благословенную Францию. А я снабжу их деньгами. Если мы не достанем Эстель в море, ее достанут на материке.