В Румынии и СССР
Со стороны отца семья Эли Клиглера из Черновиц, со стороны матери – из Вены. В XIX веке оба эти города были в одной стране, точнее, в одной Империи – в Австро-Венгерской. С той поры оба города как следует покачало на волнах истории: Вена побывала под немецким гауляйтером, а Черновцы – и под румынским королем, и под советским секретарем обкома. Но даже при Советах в Черновцах не пресекалась ни немецкая, ни еврейская жизнь и речь.
Дед Эли, Исраэль Элиягу Клиглер, родился и умер в Черновцах, где был уважаемым человеком – промышленником и габаем Большой синагоги. Тогда чуть ли не половину населения города составляли евреи, говорившие и на идише, и на немецком. В Черновцах, в 1894 году, родился отец Эли Клиглера – Вильгельм, а в 1901 году, в Вене, родилась его мать – Генриэтта. В 1921 году они поженились, и в 1922 родился их первенец Леопольд, единственный и старший брат.
Когда в 1939 году Черновцы были аннексированы СССР, на руках у советских были разные списки, в том числе и двухсот самых видных евреев, которым предстояла депортация в Сибирь. В списке был и отец Эли – Вильгельм, но его не нашли, а вместо него забрали его брата вместе с женой. Так отец избежал Сибири, но еще неизвестно, кому тут меньше не повезло.
В январе 1941 года родился Эли, а спустя полгода немецкие и румынские войска покатились на восток. Заняв по пути и Черновцы, немцы организовали здесь, как и повсюду, гетто. Родительский дом Клиглеров оказался на его территории, и в нем сгрудились все остальные родственники, жившие в других частях города. К этому времени немцы запретили принимать еврейских беженцев из Польши. Когда два родственника Клиглеров из Польши пришли к отцу и попросили убежища, он им отказал – как из-за запрета, так и из-за того, что дом уже был до крайности переполнен. Тогда эти «милые» люди донесли в полицию, что в доме отца живут польские беженцы, после чего отца арестовали и зверски били. Чтобы вытащить его за деньги из тюрьмы, мать продала все драгоценности и меха, – и его выпустили! Когда отца освободили, его было уже не узнать: успешный и богатый предприниматель и спортсмен превратился в раздавленного побоями и ущербного полуинвалида.
Очень многие евреи Черновиц были депортированы в Транснистрию, большинство из них там погибло. Но Клиглерам удалось пережить все ужасы гетто, избежать депортации и дождаться прихода в Черновцы в 1944 году русских. Вот вам сильное детское впечатление: по улице проходят советские танки, 4-х летний мальчик стоит с мамой на краю, и земля дрожит у него под ножками.
Еще в 1945 году, не дожидаясь конца войны, родители Эли решили бежать и от этой – советской – системы. С помощью симпатичных украинских проводников они нелегально перешли советско-румынскую границу. Но на границе произошло неожиданное: украинцы перестали быть милыми и просто забрали у них всё, что у них с собой было, кроме нательной одежды. В таких случаях говорят «гол, как сокол», но было и чему радоваться: Клиглеры были живы и попали туда, куда хотели, – в Румынию.
Они остались в Буковине, в городе в Ваттра-Дорнее в румынской ее части (Черновцы были столицей Северной Буковины, оставшейся в СССР) и в конце концов осели в Кампулунге, где жила сестра отца. Сам отец пытался устроиться на работу, но в том состоянии, в котором он вернулся из тюрьмы, единственное, что он ещё мог делать – быть ночным сторожем. Кормилицей семьи пришлось стать матери Эли, устроившейся в одну фирму бухгалтером. Маленький домик, в котором они жили, состоял из одной комнаты и кухни.
О старшем сыне семья долго ничего не знала, а он в это время был в Красной Армии и сражался с ненавистными немцами. Во время войны он был в румынском рабочем лагере, но ему удалось бежать и перейти на сторону врагов Рейха. Сначала он был шофером санитарной машины, а затем переводчиком на допросах немецких пленных – немецким языком он, как и все черновицкие земляки, владел как родным (достаточно указать на Пауль Целана).
Как только брат демобилизовался, он приехал в Черновцы, но своих уже не застал, но знал, что они уцелели и догадывался, что они были в Румынии. Сам он остался в Черновцах, там женился. О том, что он жив, стало известно в самом начале 1950-х, тогда наладилась хотя бы переписка, а в 1956 году, через 10 лет, мать впервые получила разрешение на приезд в Черновцы и свидание с сыном и его семьей. В Черновцах снова поселились евреи, но это были совсем другие евреи – русские евреи, выходцы, в основном, из Молдавии и Украины.
В Черновцы из Сибири в конце 1950-х гг. вернулся и депортированный брат отца. Все свои 20 лет в Сибири он с женой прожили в какой-то деревне, жизнь была невероятно тяжелой, но евреев там за то, что они евреи, не убивали. В начале 1960-х гг. он посетил брата в Румынии, познакомился и с племянником.
Если старший брат родился, как говорится, с «золотой ложкой во рту» и в детстве имел всё, то Эли родился накануне войны и рос в беднейших условиях, потому что у родителей теперь уже не было ничего.
В Румынии, в Ваттра-Дорнее, он закончил школу, но доступ в университеты был евреям закрыт. Но в Кампулунге была лесотехническая школа, в нее-то Эли и отнес свои документы. Секретарь школы, румын, оказался порядочным человеком. Он потребовал с Эли расписку в том, что он не намерен эмигрировать в Израиль или уехать из Румынии куда-то еще. Но добавил: «Пока никто не спросит, расписка будет лежать в столе. Если спросят, я должен буду ее предъявить. Всё под твою ответственность». Так и случилось. Эли закончили эту школу и, стал лесником, пару лет проработал в лесохозяйстве Румынии.
В Израиле и Германии
После того, как отец Эли в 1962 году умер, его вдова решилась на эмиграцию в Израиль. В 1964 году пришло приглашение и в том же году они эмигрировали. Мать и сына направили в Беер Шеву, здесь Эли начал учиться в ульпане ивриту: 5 дней в неделю, 5 часов в день. И через шесть месяцев он заговорил на иврите. Работу он себе нашёл в Еврейском национальном фонде – израильской организации, занимающейся лесоразведением.
Эли Клиглер / Eli Kligler
Младший лесовод, в душе он искренне сомневался в том, что из пустыни Негев можно сделать что-то наподобие Карпат. Но вскоре он убедился, что можно – и именно в районе Беер-Шевы сегодня шумит самой большой в Израиле лесной массив.
Все было очень правильно спланировано, засаживались только холмы, пригодную для земледелия долинную часть оставляли свободной, и позже в тем места прибыли поселенцы. Они построили три посёлка и заложили очень большие виноградные плантации, добились того, что вина из Ятера – одни лучших в Израиле.
В 1985 году в Беер Шеве умерла мать Эли Клиглера. Сам же он на протяжении 25 лет, с 1964 и до 1989 гг. проработал в Еврейском национальном фонде. Паралелльно он заочно учился, став бакалавром по народному хозяйству и магистром по менеджменту. К этому времени Эли был семейным человеком и отцом четырех детей.
В 1989 году его пригласил к себе директор Фонда и предложил поехать в Германию, в Мюнхен, в качестве посланника, представляющего фонд в Баварии и Баден-Вюртемберге. Основной задачей посланника был реклама Фонда и фандрайзинг, то есть сбор пожертвований. После трёх лет в Мюнхене последовали три года во Франкфурте, где он был уже уполномоченным по всей Германии. В 1995 году, отработав две каденции, Эли вернулся в Израиль. У него было два варианта: или работать в Фонде, но под началом своего бывшего подчиненного, или уйти на пенсию. И он выбрал второе.
Но через год позвонили из Германии и предложили должность представителя ORT (Общество Ремесленного труда). После года в Израиле без работы Эли охотно согласился, и в 1996 году вернулся в Германию, во Франкфурт. Шесть с половиной лет он проработал в ORT, а с 2002 года перешел на консультирование предпринимателей и переехал во Фрайбург.
У того, как Эли осел во Фрайбурге, своя долгая предыстория. Еще в 1990 году, когда он был в Мюнхене, в сферу его деятельности входил и Фрайбург. Эли тогда поинтересовался, есть ли в общине кто-либо, кому было бы интересно представлять Еврейский национальный Фонд во Фрайбурге. Так он познакомился с Сисси Вальтер: она не была еврейкой, но у неё были прекрасные отношения с еврейской общиной (она была спонсором той мемориальной доски в фойе фрайбургской синагоги, напоминающей о фрайбургских евреях, в 1940 году депортированных в Гурс, а оттуда в Аушвиц). Вместе с Сисси Эли провел в общине презентацию Фонда и его задач, а после презентации они зашли к ней на кофе. Вскоре отношения перешли в более тесные и воскресные, и на маршруте Франкфурт – Фрайбург – Франкфурт, к радости немецкой железной дороги, образовалась прочная связь.
После того как Эли в 1995 году вернулся в Израиль, Сисси решила последовать за ним и купила квартиру в Натании, где они и жили до мая 1996 года, когда Эли вновь пригласили в Германию. Вместе с Сисси они и вернулись: она – во Фрайбург, а он – во Франкфурт. В 2002 году, после того как первая жена Эли дала, наконец, свое согласие на развод, а все четверо детей согласились на его второй брак, Эли и Сисси сыграли свадьбу в Чикаго, после чего поселились вместе во Фрайбурге, где, кстати, тоже сыграли свадьбу (в 2009 году Сисси умерла).
С этого времени Эли – член местной общины. В 2007–2008 гг. году его избрали в ее Правление, и он отработал каденцию, черпая из своего богатого опыта сотрудничества с еврейскими организациями. Спустя два года его, правда, не переизбрали, по поводу чего Эли весело шутит: «Ну как же так? Я же родился в Черновцах, у меня в паспорте стоит» родился в СССР«, так почему же меня не держат за русского еврея?» (намек на то, что в 2009 впервые правление составили только выходцы из б. СССР). Эли и по сей день активный член общины.
В 2011 году, к 70-летию Эли, его дети и внуки составили из его рассказа, из собственных заметок, из рисунков внуков и из старых семейных фотографий виртуальную книгу, которую разместили в интернете. В ней – вся еврейская судьба нашего героя.
…На одном из снимков – Эли шести или семи лет. Родители послали его в столичный Бухарест в хедер, заниматься религией. Оттуда, надеялись они, он попадет в Палестину, в ешиву. Но Эли разрушил эти благочестивые планы: из бухарестского хедера с его грязью, клопами и тараканами он быстро сбежал к себе на Буковину. Улыбается и не продолжает шутить: «В шесть лет я уже достаточно соображал, чтобы бежать от ешивы!».