Центральный город графства Осс считался довольно маленьким по меркам остальных столиц (тот же Иверн был значительно больше), но красивым и чистым. В этом была большая заслуга нынешнего графа, который приказал привести в порядок и отремонтировать большинство зданий в столице, расчистить место для крытой ярмарки, построить помост для выступлений бродячих артистов и увеличить число увеселительных заведений. По поводу последних с некоторых пор ходили анекдоты, поскольку в Оссе располагался лучший в графствах дом терпимости. Нельзя сказать, чтобы это приводило в восторг ее светлость Констанцу, но граф Коннор со смехом уверял, что лучшей рекомендации их владениям не сыскать. Столица преобразилась, туда потянулись люди из соседних графств: как ради торговли, так и из интереса — что же стало с когда-то невзрачным городишком…

Джейд, будучи в силу некоторых жизненных обстоятельств больше лендлордом, чем магом, политику его светлости всецело одобрял. Осс, под стать своей столице, не мог похвалиться обширной территорией. В южный Муир без труда влезло бы три таких графства, да еще с довеском. На плодородной, хорошо увлажненной почве радостно перло ввысь почти все, что ни посади, за исключением чего-то особо теплолюбивого, вроде винограда или лимонов. Но слишком мала была эта приветливая земля, чтобы сделаться сколько-нибудь значимой «кормилицей» для соседей. Разве что для скалистого запада, который поглощал изрядную часть привозимого из приморских областей и Селамни продовольствия и все равно вечно голодал.

Однако Коннор Осский не намерен был ограничиваться сельским хозяйством. Поскольку у Осса не было также и исторически сложившейся ремесленной специализации — как, например, стеклодувное дело в соседнем Ривеллине, - оставалось одно: сделать ставку не на хлеб, а на зрелища. Конечно, жизни одного правителя на то, чтобы увидеть, во что выльются приложенные усилия, явно не хватило бы, но Рейнард вполне способен был продолжить начатое отцом и наследников своих воспитать в том же духе. Уже теперь Осс потихоньку, мягко и ненавязчиво, отбирал у Иверна звание культурного центра, а степень влияния графа Коннора в Совете земель далеко превосходила размеры его владений.

Добравшись до столичного города, Джейд задумался. Нанести ли Кайлу визит сразу или погодить до вечера? Как-то невежливо появляться аккурат к обеду, тем более что Джейд о своем приезде заранее не предупреждал и мог оказаться немного не ко двору. Кайл не тот человек, с которым можно позволить себе излишне вольные отступления от правил хорошего тона, хотя обоих магов и связывали давние дружеские отношения.

С удовольствием поболтавшись по оживленным улицам, Джейд направился к городским воротам только тогда, когда солнце утомленно присело на крышу ратуши, прикрывшись похожим на изорванный зонтик облачком. Нужно было проехать около полумили, миновав любимое детище леди Констанцы — общественный парк. Когда-то он был частью владений какого-то аристократического рода, все представители которого успели вымереть лет двадцать тому назад. Дом выкупил свежеразбогатевший торговец, а парк по настоянию молодой графини передали в дар городу. Слегка одичавшие заросли облагородили, заново разбили пышные клумбы и вымостили дорожки, поставили скамейки. Центром парка сделался роскошный фонтан, устроенный не без помощи магии, чем горожане гордились отдельно. Нововведение вообще пришлось им весьма по вкусу, тем паче что не было другого города, готового похвастаться чем-либо подобным. Хотя не оставалось сомнений в том, что такое положение вещей сохранится недолго. Консерватизм в графствах на пьедестал не возводили.

Нужное Джейду поместье оседлало верхушку редкого в этих краях холма. Вокруг приземистого, довольно неказистого особняка, сложенного из мрачно-серого камня, тоже был разбит прекрасный густой сад, но его прятала массивная стена в два человеческих роста высотой. Много лет назад здесь стоял небольшой замок; остатки его кладки и пошли на постройку нынешнего дома, когда сырые холодные залы признали окончательно негодными для жилья. Предки Кайла жили в Оссе несколько столетий и когда-то, во времена феодальных усобиц, даже претендовали на графскую корону. С тех пор амбиции семьи изрядно поуменьшились, равно как и достаток, осталось фамильное высокомерие — и, символом недоверия к окружающим, почти крепостная стена. Надо сказать, характеру теперешнего хозяина поместья она вполне соответствовала.

Ворота по высоте даже слегка превосходили стену; толстые, крепкие, совершенно глухие — не всяким тараном вынести можно, они давили на непрошеного гостя, будто могильная плита. Захлопнув крошечное смотровое окошечко, любой мог чувствовать себя за ними в безопасности и разговаривать свысока. Возможно, именно поэтому в недовольном голосе привратника не слышалось ни единой почтительной нотки:

— Чего надо?

— Я приехал к лорду Кайлу, — сухо и твердо ответил Джейд.

— Хозяин не велел никого пущать.

— Меня он примет. Извести его, что прибыл Джейд из Аридана.

Старообразное, похожее на лисью мордочку лицо в окошке неприятно искривилось.

— Сказано же, хозяин никого не ждет!

Джейд не разозлился. Он просто позволил зеленоватым искрам собраться на правой руке в подобие сетчатой перчатки и улыбнулся. Очень дружелюбно.

— Открывай, если не хочешь, чтобы я проверил, так ли нерушимы эти стены, как кажутся.

Бормоча что-то о невежах, которые, не успев поздороваться, сыплют угрозами да молниями, будто лешачья грозовая туча, привратник захлопнул окошечко. Джейд прищелкнул языком и подумал, что в этот раз к Кайлу, похоже, придется прорываться чуть ли не силой, но тут створки гулко заскрипели и начали расходиться. То ли старый лис и впрямь испугался, то ли решил предоставить хозяину возможность лично расправиться с нахальным пришельцем… За жизнь своего лорда ворчун мог не опасаться. Недоброжелатели у Кайла были, но не того сорта, чтобы желать ему гибели, и, кроме того, магическим талантом осского мага природа отнюдь не обделила. В одиночку с ним мало кто потягался бы. Кеннет — пожалуй, да, но Джейд определенно не взялся бы.

Каким образом Кайл успел проведать о том, что у него гости, осталось загадкой, но, когда Джейд подъехал к дому и спешился, хозяин уже стоял, скрестив руки, на крыльце. Худой, чуть сутулый, с угловатым бледным лицом и холодными светло-карими глазами, он не то что был некрасив, но не принадлежал к числу тех, кто нравится женщинам. Длинные черные волосы, падавшие на спину, и привычка одеваться в темное вкупе с резкими манерами делали его похожим на злого колдуна из детской сказки.

— Здравствуй, — хмуро произнес Кайл. Радушно улыбаться этот человек, казалось, вовсе не умел. — Какими судьбами в Оссе?

— Просто мимо проезжал, — отозвался Джейд, поднимаясь по ступенькам. Неприветливый прием его совершенно не обескуражил. — Прости, что не предупредил о своем визите.

— Ничего, — тем же тоном сказал хозяин дома. — Я как раз думал, что давно тебя не видел.

— Я ненадолго — всего лишь до завтра.

— Последнее время меня одолели просители, и я велел слугам никого не пускать, но тебя, ты же знаешь, я всегда рад видеть своим гостем. — С этими словами осский маг повернулся и вошел в дом, жестом пригласив Джейда следовать за ним.

Вытягивать из Кайла информацию следовало осторожно, чтобы он не решил, что друг приехал именно за этим. Посвящать мага в свои дела Джейд не намеревался. Кайл, конечно, не болтун, он всегда знает, о чем можно распространяться, а о чем не стоит, но сведения о ссоре братьев будут слишком лакомым кусочком для прознатчиков Совета… Подумать только, пару недель назад он умирал от скуки и молил богов о том, чтобы что-нибудь произошло! Знать бы, что именно в этот момент там, на небесах, кто-то соизволил прислушаться к болтовне одного неуемного старого авантюриста…

Джейд плюхнулся в довольно жесткое кресло, поджав под себя одну ногу и обхватив сцепленными руками колено. Против воли он ощутил, что начинает нервничать под испытующим взглядом Кайла. Хотя за этим и вряд ли что-то крылось, просто таков уж был осский маг. Свободно в его присутствии не чувствовали себя даже комары. Кайл был бы неплохим человеком, если б не его нелюдимость, циничная манера рассуждать, периодически прорывающееся тщеславие и безразличие к делам, прямо его не касающимся. Он очень хорошо умел скрывать свои мысли и чувства под ледяной маской, настолько хорошо, что эта маска давно стала его настоящим лицом. Среди коллег он любовью не пользовался, да и уважали его отнюдь не за личные качества. Пожалуй, только Джейд, обладавший подлинным даром ладить со всеми, и мог находить удовольствие в общении с ним. Ума и наблюдательности Кайлу было не занимать, но только этим его способность оказываться в курсе абсолютно всех слухов, вьющихся вокруг чародейской братии, объяснить было трудно. Джейд давно оставил попытки выяснить, как же ему это удается, но пользовался неоднократно.

— И все же как ты оказался здесь? — без предисловий начал Кайл, проявив настораживающее любопытство.

— Я ехал домой через Осс и решил нанести визит вежливости. — Джейд криво усмехнулся. — Правда, привратник насчет вежливости не поверил… Возможно, он решил, что я явился вызывать тебя на поединок.

— На слуг не стоит сердиться. Они делают то, что я им говорю.

— Несомненно.

— Откуда ты едешь?

— Э-э-э… — Джейд замешкался. — Я бродил по малонаселенным местам.

— На тебя не похоже, — удивился Кайл.

— Решил посмотреть, что такое проселочные дороги.

— И как тебе?

— Отвратительно! — признался Джейд, сделав неопределенный жест. — Я совсем отстал от жизни. Две недели мотался по захолустью… никаких новостей, ничего. Можно было бы заехать к графу, но они всей семьей уже переехали на лето за город.

— Понимаю, — кивнул Кайл, меланхолично покручивая охватывавший левое запястье широкий браслет: необычное и немного тяжеловесное, но изысканное сочетание бронзы и янтаря. Он всегда носил его — и больше никаких украшений, даже колец. Джейд, лихорадочно соображавший, как вывести разговор в нужное ему русло, заметил:

— Прекрасная работа. Амулет или памятка? Если, конечно, это не слишком личное…

— Нет, что ты, — ответил Кайл, немного помедлив. — Это не магическая безделушка, и не думаю, что в ней вообще есть что-либо особенное, кроме разве что возраста. Браслет достался мне от матери.

— Странно, — прищурился Джейд, — я никогда не замечал в тебе сентиментальности.

Хозяин дома пожал плечами:

— Он мне просто понравился.

— Тогда позволь сделать комплимент твоему вкусу.

Кайл равнодушно наклонил голову.

— К слову, если все-таки соберешься заехать в летнюю резиденцию графа Коннора, должен тебя предостеречь: все его дочери тоже там. Что за ведьмы… Они буквально преследовали меня, когда я отправился туда по делам, правда, через некоторое время сошлись во мнении, что я крайне нелюбезен и не достоин их внимания. Полагаю, однако, что тебя они сочтут подходящей жертвой.

— Благодарю за предупреждение. — Джейд вспомнил лукавые черные глазищи, сверкающие любопытством и восхищением, нежные шелестящие голоса, неловкое, но оттого только еще более очаровательное кокетство юности — и поневоле расплылся в мечтательной улыбке. — Я буду осторожен. Право же, немного сочувствую графу Коннору. Быть взрослой дочери отцом — нелегкая участь, а уж если дочурок целых пять, да все как на подбор бойкие красавицы, твердо знающие, чего или, вернее, кого им хочется… Допустим, нагрянет к графу какой-нибудь высокий ледяной торванугримец, помешанный на этикете…

Кайл откинулся на стуле, соединив кончики пальцев. В жестких карих глазах блеснул нехороший огонек.

— Если такое произойдет, надеюсь, его светлости достанет мозгов отослать свой выводок подальше. Торванугримцы славные люди, пока их не выведешь из себя. Можно лишь порадоваться тому, что все дела с ними ведет Северный пояс. Был тут один казус с посольством, ты не слышал?

— Нет, — честно ответил Джейд.

— В самом деле? Кажется, о том, как посол Бриатара опростоволосился в Кранноре — это почти на границе с графствами, известно достаточно широко.

— Видимо, я слишком долго мотался по проселочным дорогам. Буду рад услышать об этом от тебя.

— История вышла занятная… Вначале ничто не предвещало беды, — лениво начал рассказывать Кайл. — Посол был умным и находчивым человеком, с изрядным опытом общения с этими ненормальными северянами. Но имелся у него один недостаток: полное отсутствие таланта к языкам. Просьбу о толмаче торванугримцы могли воспринять как пренебрежение к себе, поэтому он всегда возил с собой хорошего переводчика. И так, видишь ли, случилось, что тот в самый ответственный момент слег с пневмонией. Климат в Торванугриме препаршивейший… Пока беднягу пользовали местные коновалы, послу пришлось справляться самому. Время не терпело, и он нашел какого-то дурня, утверждавшего, что знает язык. У торванугримцев грамматика такая, что ни один нормальный человек не разберется. Подставляешь неверное окончание глагола, и фраза оказывается не то что неправильной, а непристойной.

— Что же такого напереводил этот бедолага?

— Доподлинно не помню. Посол разливался о вечной дружбе и взаимопонимании между государствами, а в переводе получилось какое-то оскорбление, обличающее то ли рехтира Краннора в порочащих его связях, то ли его мать в связях не менее порочных. Наподобие того, что почтенная женщина состояла в неудобьсказуемых отношениях с торванугримскими тушканчиками, после чего и появился на свет сам рехтир.

— Полагаю, что для него как для военачальника это было страшным оскорблением, ведь не может же он вести свой род от трусливой мыши… И чем дело кончилось?

— Понятно чем. Посол был объявлен персоной нон грата, ему вообще запретили переступать границу с Торванугримом под страхом позорной смерти. А граф Бриатарский потом долго рассыпался в извинениях, чтобы властители Краннора не додумались объявить его землям войну. В Торванугриме с этим удивительно просто и быстро. С переводчиком разговор был короткий — его повесили. Незадачливому дипломату граф объявил строгий выговор, но этим и ограничился. — Кайл фыркнул. — Не казнить же ему, в конце концов, собственного младшего сына… Однако краннорским властям было объявлено, что преступник изгнан и его имущество конфисковано. Те и поверили, что им еще оставалось? Графу достало ума сказать: «Даю слово чести». Им же и в голову не могло прийти, что его светлость истинный хозяин своего слова: хочет — дает, хочет — назад забирает…

Джейд расхохотался.

— Надо запомнить на будущее, что путешествовать в Торванугрим без хорошего переводчика и пособия по местному этикету не стоит.

— Ты и туда собирался? — удивился осский маг. — Я бы тебе не советовал. Холод, равнины и толпа церемонных вояк… Не самое заманчивое сочетание. Джейд, я далек от намерения навязывать свое мнение, но в данный момент тебе стоит поторопиться домой.

— Почему? — Джейд состроил почти искреннюю мину удивления.

— Я слышал, что у Кеннета неприятности… — Кайл внимательно глянул на собеседника. — Или об этом ты тоже не знаешь?

— Ему насолила какая-то чародейка, и вряд ли от большого ума. Не сомневаюсь, она об этом уже пожалела, — махнул рукой Джейд. — Не вижу здесь повода для беспокойства. Кеннет без труда справится с ней и без моей помощи.

— На твоем месте я не был бы так уверен. В том, что ведьма поплатится за свои игры жизнью, я не сомневаюсь. — На лице Кайла появилась холодная едкая усмешка. — Но Кеннету тоже достанется.

— Если ты что-то знаешь, не откажи в любезности поделиться со мной, — попросил Джейд, невольно передернувшись. Кайл как никогда напоминал сейчас злого и жестокого колдуна из сказки, вот только улыбаться этому сходству охоты не было. — Кто эта женщина, и как она умудрилась напакостить братцу?

— Ее зовут Лорисса, и живет она в Селамни, хотя это не родные ее края. Ни умом, ни благоразумием она не славится; остается надеяться, что с изворотливостью дела обстоят получше, потому что сейчас ей приходится скрываться от убийц, готовых сделать все, чтобы получить немалое вознаграждение за ее голову. Назначил его, без сомнения, Кеннет, хотя прямых доказательств этому нет. Твой брат достаточно осторожен в подобных делах, к тому же у него над душой навис Совет, который тщательно следит за каждым его шагом. Но я уверен, что Лориссу это не спасет. И поделом.

По малоподвижному лицу осского мага прошла легкая судорога. Жутковатое зрелище — словно гипсовая маска начала трескаться. В этом определенно было нечто подозрительное. Джейд готов был допустить, что Лорисса не самый приятный в мире человек, но открыто — насколько это слово вообще применимо к Кайлу — радоваться тому, что ей грозит гибель, можно, только имея на то веские основания. А в том, что под маской невозмутимости крылась именно радость, Джейд готов был поклясться. Но что бы там ни случилось между Лориссой и Кайлом, гораздо больше его волновало иное: что задумал проклятый Совет, заведомо сдавший глупую чародейку брату на заклание… Во что именно вцепились пауки из Совета, Джейд знал, не могли они вцепиться ни во что другое, но откуда это известно Лориссе?!

— Похоже, ты не очень-то сочувствуешь этой женщине, — заметил он.

— С чего я должен ее жалеть? — сухо осведомился Кайл. — Кодекс, будь он неладен, очень полезен в этой ситуации. Разбирательство между магами должно происходить без вмешательства посторонних, таков закон, а в ритуальном поединке Лорисса не выстоит. Даже для женщины у нее весьма средние способности.

— Сдается мне, ты лично заинтересован в ее гибели…

— А если и так? — сощурился маг.

— Это, разумеется, исключительно твое дело, но складывается впечатление, что за свою недолгую жизнь она успела перейти дорогу уйме народа. Ты, как понимаю, знаком с ней лично?

— Был когда-то. Я очень давно ее не видел, ведь я нечасто покидаю Осс, а она старается не вылезать из Селамни, хотя теперь, бьюсь об заклад, ее сгонят с насиженного места. Признаюсь, я рад, что мне не приходится, как раньше, постоянно лицезреть эту стерву.

Джейд удивленно вскинул брови. Значит, он прав, и Кайла с Лориссой связывали достаточно близкие отношения. Небо, какого рода?! Разговор становился все интереснее. Осский маг воспринял молчание Джейда как знак продолжать и пояснил:

— Я вдосталь наобщался с ней в пору своего ученичества.

— Ваши учителя были знакомы?

— Не совсем так, — зло усмехнулся Кайл. — У нас был один учитель.

— Разве такое возможно?

— Оказывается, да. Я был учеником мага уже два года, когда к моему учителю пожаловала безродная соплячка, у которой проявились способности к волшбе. Если быть точным, она пришла не сама. Ее приволокли местные крестьяне, чей амбар она спалила. Уж лучше бы они пристукнули ее на месте, благо особых трудностей это не представляло, раз они сумели ее связать. Так нет же, кому-то хватило ума пойти к «господину магу» и спросить, что делать с плюющейся огнем девчонкой, которую им посчастливилось изловить. Может, она нечисть какая, а нечисть убивать накладно, нечисть имеет привычку возрождаться и жестоко мстить обидчикам. Лучше уж пусть мстит господину магу… Обычные невежественные бредни.

Мастер Велеан быстро понял природу этой огненной «нечисти», и ему стало любопытно. Как же, такая редкостная возможность — учить девочку с магическим талантом… Кодекс запрещает брать двух учеников одновременно, но в тот раз Совет дал разрешение, потому что других энтузиастов, готовых взять девицу под свою опеку, не нашлось. Мороки с подобным «самородком» гораздо больше, чем последующей пользы от него. Так мы и оказались вдвоем.

— И что же было дальше? — нетерпеливо спросил Джейд.

— А что могло быть дальше? Как я уже сказал, мастер Велеан взял ее из чистого любопытства, не думаю, что он хорошо представлял себе последствия своего шага. Я на тот момент уже получил начальное образование, и классическое, и магическое, ее же пришлось сперва учить грамоте и правилам хорошего тона. При всем желании я не смог бы общаться с ней наравне, так велика была разделявшая нас пропасть. Как ты догадываешься, меня крайне не устраивало сложившееся положение, ведь все это тормозило мое собственное обучение. Возможно, мне было бы легче смириться с ее присутствием, не обладай Лорисса отвратительным характером. Наглая, самоуверенная, невоспитанная девчонка без рода и племени, чьи таланты ограничивались разрушением хозяйственных построек… — Светлые до прозрачности глаза Кайла гневно вспыхнули. Джейд удивленно сжал руки, но ничего не сказал. Воистину, у Лориссы был еще талант выводить из себя совершенно не склонных к этому людей. — Она решила, что сможет за короткое время превзойти меня и тем докажет учителю свое превосходство. Глупо и самонадеянно, но я уже сказал, что умом она никогда не отличалась.

— Женщины всегда учатся быстрее, — резонно возразил Джейд. — В этом нет ничего необычного.

— Я был бы только рад, если бы Лорисса просто училась быстрее и не соревновалась со мной. Но нет же, ей этого было мало, она вечно старалась прыгнуть выше головы. Бралась за заклинания, слишком сложные для начинающих, и мне же потом приходилось объясняться перед учителем, почему я не довел до ее сведения, как это опасно. Как будто это ее остановило бы! — чуть не выплюнул он, окончательно теряя хладнокровие. — Мало того, она негласно объявила мне войну и постоянно подначивала. Мне были бы безразличны ее придирки — много чести! — но я не понимал, почему должен все это терпеть. Мастеру Велеану же, на удивление, нравилось наблюдать, как мы грыземся. Видимо, он считал, что так обучение пойдет быстрее. — Кайл с досадой щелкнул пальцами. — Успехам Лориссы это, во всяком случае, не способствовало…

«Да неужто? — усмехнулся про себя Джейд. — Тогда тебя ее присутствие так не задевало бы, мой дорогой друг. Подозреваю, безвестная крестьянка обошла тебя, потомка родовитой семьи, у которого, ко всему прочему, были весьма недурные способности. В противном случае плевать бы ты хотел на ее издевки. Вот только эта простая догадка может смертельно тебя обидеть, потому что ты никогда не простишь ей свидетельства своей слабости. И никогда не признаешься себе или кому-либо еще, что когда-то уступал девчонке-ученице. Ее-то понять можно, ей предстояло выкарабкиваться в люди из самых низов, а ты, с рождения имевший почти все, чего можно пожелать, обрушил на нее свою расчетливую ненависть. Хотя я удивился бы, поступи ты иначе».

— Любое ученичество имеет свойство заканчиваться. Как бы она ни была тебе неприятна, через несколько лет ваши пути разошлись бы, и ничто не мешало тебе забыть о ее существовании.

— Верно… — протянул Кайл, как будто размышляя, не сказал ли он слишком много и стоит ли продолжать этот разговор. Однако после паузы он заговорил снова: — Мастеру Велеану хватило всего лишь трех лет, чтобы дать ей все, чему она способна была научиться.

Джейд понимающе хмыкнул.

— Но Лорисса не могла смириться с мыслью о том, что я всегда буду сильнее ее. Единственное, что она была в состоянии сделать, — это попытаться унизить меня напоследок, выставив перед учителем в неприглядном свете. И ей почти удалось задуманное.

— В самом деле? Это оказалось так просто?

— Это было не просто, поверь мне. Она готовила свое заклинание долго и тщательно.

— Что же она сделала?

— У учителя была забавная статуэтка из ривеллинского стекла. Я не знаю, чем она была ему так дорога, однако он никому не позволял не то что прикасаться, а даже слишком долго на нее смотреть. Признаться, меня всегда одолевало любопытство, как и любого подростка на моем месте. Не понимаю, почему было просто не объяснить, что в этой вещице такого особенного и отчего ее нельзя трогать. Пару раз в отсутствие учителя я пытался прощупать стекляшку, но никакой магии в ней не почувствовал. И всякий раз мастер Велеан как-то узнавал об этом, хотя я был очень осторожен. Сперва я решил, что ему донесла Лорисса, но вскоре убедился, что она ни при чем. Ее просто не было в доме.

Я всегда полагал, что ей эта статуэтка неинтересна, но оказалось, что перед отъездом она наложила на нее заклятье, реагирующее на мою ауру. Ты знаешь, что создать подобные чары неопытному магу нелегко, и ты понимаешь, почему я был так удивлен, что ей это удалось. Просто повезло, наверное. Можешь представить также мое изумление, когда, стоило мне приблизиться на расстояние вытянутой руки, статуэтка сама собой поднялась в воздух и рухнула к моим ногам.

Мастер Велеан не желал слушать никаких моих оправданий, а я был до глубины души возмущен тем, что меня подозревают во лжи. За каждое из услышанных тогда в свой адрес слов я вызвал бы на поединок любого мага, как бы силен он ни был, и моя семья полностью одобрила бы это. К несчастью, я имел дело с учителем и вынужден был молча сносить оскорбления.

Вот теперь Джейд начинал понимать подлинные истоки ненависти Кайла к Лориссе. Конечно, для семнадцатилетнего гордеца подобная ситуация была страшнее смерти от руки более опытного и сильного чародея. Но последующие слова поразили и его:

— В конце концов я услышал предложение убираться на все четыре стороны.

— Ну, это уже было слишком… — вымолвил Джейд. — Из-за такой… мелочи…

— Мы оба не владели собой в тот момент. Но, кажется, после этого мастер Велеан осознал, что далековато зашел. Если бы он действительно официально отказался меня обучать по такому ничтожному поводу, это бы ему с рук не сошло. Моя мать всегда отличалась щепетильностью в вопросах чести и ни секунды не колеблясь подала бы жалобу в Совет. Она, — тут Кайл жестоко улыбнулся, — сумела бы добиться его изгнания и лишения права на обучение. Это охладило пыл учителя, и он почел за лучшее поверить мне. Я ожидал также извинений, но их не последовало.

Он слегка повернул голову, глянув на настенные часы. Его бледное лицо вновь окаменело.

— Теперь ты понимаешь, почему я всем сердцем желаю Лориссе самой мучительной смерти. Я мог бы сказать, что ее положение отчасти моих рук дело. Но только отчасти. Я никогда не ввязался бы в это, если б знал, чем все обернется, и уж тем более не собирался втягивать Кеннета. Но проклятая ведьма сделала совсем не то, чего я от нее ожидал. Не могу поверить, что она в одиночку это придумала.

— Кайл, помилуй! — взмолился Джейд, отчаянно пытавшийся собрать мысли в кучу и как-то переварить услышанное. Он приехал сюда за информацией, но не предполагал, что на свет из нор вылезет такое количество чумных крыс. — Как ты-то умудрился подставить Кеннета?!

— Ах да, ты же всего не знаешь, — пробормотал осский маг себе под нос. — Следовало сначала рассказать о том, что касается твоего брата, а потом уже о Лориссе. Не так уж важно, что именно нас с ней связывает…

— Не беспокойся, — осадил его Джейд, — я не буду болтать об этой истории. Что о Кеннете?

— У него есть ученик. Нет, Джейд, не отпирайся и не делай вид, будто не понимаешь, о чем речь. Ни я, ни кто другой, ни тем более Совет никогда не поверит в твое неведение на этот счет. К тому же кто, как не ты, мог бы лучше понять меня? Происшедшее в чем-то твоя заслуга.

— С последним, — Джейд помедлил, — я могу поспорить. Что касается ученика… то он есть.

— Скорее, был. Этот талантливейший мальчик, которого взял на воспитание твой брат, теперь находится в другом месте. Лорисса сдала Кеннета Совету, и мальчика отобрали. А Совет сдал Кеннету Лориссу. Вот и все.

— Зачем?! Зачем ей это понадобилось?! И… откуда она узнала?

— Во-первых, ребенок — ее племянник. В ней неожиданно взыграли родственные чувства, в наличии которых я сильно сомневался. Во-вторых, это я сообщил ей. Признаюсь, я хотел использовать твоего брата, чтобы разобраться с ней. Ему бы разминка в виде уничтожения какой-то жалкой зарвавшейся ведьмы не повредила. Он разорвал бы ее в клочья, перешагнул то, что осталось, и пошел дальше. Они друг другу не ровня, но ее самомнение таково, что она не побоялась бы послать Кеннету вызов, пытаясь освободить мальчика.

— Однако она пошла в Совет, — вымолвил пораженный Джейд. И что ему со всем этим делать? Кайл теперь имеет в лице Кеннета смертельного врага, но сам он почему-то не испытывал желания мстить. Может, просто не мог до конца поверить…

— Да. Именно это она и сделала. Кеннет назначил вознаграждение за нее, живую или мертвую, но гибелью Лориссы дело не кончится. Теперь у него большие проблемы с Советом, и это известно многим. Совет скрывает, где мальчик. Говорят, что он убит, но кто этому поверит? Совет не станет жертвовать подобной возможностью упрочить свое положение, и ему не нужны ни свидетели, ни те, кто в любом случае попытается помешать. Все, кто знает правду, в опасности. И ты, и я, и Кеннет. Можешь не верить мне, но я не желаю твоему брату зла, иначе промолчал бы.

Джейд провел рукой по лицу. Кайл был прав. Как только Совет уничтожит всех остальных участников этой заварушки, до кого проще будет добраться, Кеннету несдобровать. Нужно искать выход из этой ситуации, нужно найти Лориссу. Кайл теперь настороже, достать его Совету будет затруднительно. О самом Джейде, скорее всего, никто не вспомнит.

— Послушай, а что ты имел в виду, когда говорил, что нынешняя ситуация в чем-то моя заслуга?

— Не обижайся, но я умею мыслить логически, — тонко усмехнулся Кайл. — Я знаю, что это такое — чувствовать себя отстраненным от основных событий. Я знаю также, что ты пожертвовал всем ради своего брата. Мало кто понимает, чего тебе стоил отказ от учебы. Я, однако, могу догадываться.

— Можешь ли? — тихо спросил Джейд.

— Могу, — кивнул осский маг, пристально глядя на него. — Именно потому, что одна глупая выходка глупой девки едва не поставила крест на моей карьере. Кроме того, ты сам как-то рассказывал мне, помнишь?

— В тот самый раз? — Джейд стиснул зубы.

— Именно. Ты тогда несколько перебрал, и мы довольно долго разговаривали. Я благоразумно забыл этот случай — у каждого из нас бывают минуты слабости… Так вот, если учесть, что ты человек умный, хотя порой делаешь вид, что это не совсем так, то можно предположить, что вся эта ситуация — твоих рук дело.

— Да неужели? — Джейд сузил блеснувшие серебром глаза.

— Ты наводишь меня на информатора, который сообщает об ученике Кеннета. Я поступаю с этими сведениями по своему разумению. Зная тебя, можно предположить, что если ты и не подозревал о моих старых счетах с Лориссой, то предполагал — я что-то предприму по этому поводу. Я и предпринял. В любом случае, всегда найдется желающий подложить Кеннету дохлую кошку, даже если информация не дойдет до Совета, что само по себе маловероятно. Кеннет попадает в опалу. Он невероятно силен, но при желании даже с ним можно справиться; он еще не достиг своего потолка, и его учитель слишком рано ушел из жизни. И вся эта история могла быть твоей местью брату. Очень красивой и жестокой местью.

Часы на стене, прокашлявшись, отзвонили десять. Джейд устало потер лоб и вздохнул:

— Тебе бы придворные интриги плести. Все, что ты расписал, конечно, очень изящно, но подобная изощренность ума мне не присуща. И мстительность, к слову, тоже. И еще — если бы твоя догадка оказалась правильной, как бы ты обезопасил себя от меня?

— Не обижайся, но я сильнее.

— Правда? — иронично осведомился Джейд. — А как насчет моего хваленого коварства?

— Но сегодня я окончательно уверился, что ты ни при чем. Иначе ты задавал бы другие вопросы.

— Небо, откуда у тебя вообще появилась эта идея?

— От скуки, — пожаловался Кайл. — И… мне известно, что в свое время между тобой и Кеннетом произошло нечто, скажем так, крайне неприятное.

— Как… как ты узнал? — Джейд замер.

— Не имеет значения.

Эта история случилась очень давно, и он не любил о ней вспоминать, хотя, к превеликому его облегчению, все закончилось менее плачевно, чем могло бы. Тогда Кеннету только исполнилось девятнадцать; его учитель был еще жив и намеревался впервые представить юношу Совету. Джейд почти исступленно гордился успехами младшего брата, которого воспитывал после гибели родителей, но… в словах Кайла была доля истины. Крошечный червячок сожаления о несбывшемся глодал его те двенадцать лет. Как и последующие шестнадцать, хотя с годами чувства и притупились. Джейд был сыном и внуком магов, ему прочили блестящее будущее, несмотря на легкомысленный нрав и беспечное отношение к наукам. Но тем осенним днем, когда ему сообщили печальную весть, он бросил университет и разорвал договор, связывавший его с учителем, — чтобы стать лордом, а не чародеем. Это удивило очень многих, но его решение было твердым.

Все же совсем Джейд магию не забросил, хотя надежды достичь даже среднего уровня у него не осталось. Однажды в разговоре со своим приятелем-магом молодой человек обмолвился, что хоть он и не ровня своему брату по способностям, но кое-что умеет. Они поспорили, что Джейд сумеет проникнуть в сознание брата и «вписать» туда ложное воспоминание. Проверить успешность затеи можно было без труда — стоило лишь упомянуть при Кеннете о несуществующем событии, и он бы его «вспомнил».

Кто мог подумать, что дурацкая шутка едва не обернется настоящей бедой?..

Джейд ошибся. Манипулируя памятью Кеннета, он нечаянно «стер» одно из самых важных для мага знаний: как выйти из пространства, где собирается Совет. Без этого ни один маг, будь он хоть трижды силен и талантлив, не смог бы покинуть то странное место и вернуться в свое тело. Именно поэтому последовательность действий для проникновения и, после, выхода из пространства в юных чародеев вдалбливали едва ли не раньше, чем умение зажигать свет. О, конечно, легенды о потерявших себя, обраставшие со временем все большим количеством жутковатых подробностей, вовсю ходили среди молодежи, но это были не более чем страшилки, наподобие тех, что дети любят рассказывать друг другу на ночь. Мнительные боялись, скептики пожимали плечами. Документально подтвержденных случаев не было.

Пришел тот день, когда Кеннет должен был встретиться с Советом и получить статус мага, хотя это и не означало конца обучения. Когда оказалось, что он не в состоянии покинуть пространство, все члены Совета уже исчезли, и ему неоткуда было ждать помощи. На несчастье, старый учитель лишь удивлялся — о чем Двенадцать могли так долго беседовать с его юным протеже? Тревогу поднял Джейд, обеспокоенный тем, что младшенький все никак не приходит в себя. Только чудом они вдвоем сумели вытащить юношу из опустевшего пространства.

Кеннет никогда его не винил. На память об этом событии ему остались редкие кошмарные сны и страх перед пространством, страх, которому жесткий и гордый молодой маг не позволял себе поддаваться. Тем не менее его наставник, доселе искренне уважавший старшего брата своего ученика, с тех пор разговаривал с ним, едва скрывая свое презрение, и как-то раз бросил вскользь, что однажды Кеннет, сам того не желая, отплатит Джейду той же монетой.

Что ж, теперь они квиты.

— Извини, — сказал Кайл, хотя в его тоне не чувствовалось сожаления, — кажется, я расстроил тебя.

Джейд опустил глаза.

— Эта история будет преследовать меня, пока я жив.

— Или пока живы те, кому об этом известно.

— Может быть.

Осский маг искоса глянул на него и негромко произнес:

— Когда тебя твой рок случайно сделал гневным…

Джейд, выдернутый из мрачных размышлений незнакомыми странными нотками, прозвучавшими в ровном голосе друга, молча и очень внимательно дослушал до конца еще более странное четверостишие с тревожным ритмом. С каждым произнесенным слогом перед его мысленным взором, казалось, падали капли воды в клепсидре. На четвертой строке клепсидру качнули, капля-секунда дрогнула, сорвалась — и растворилась в темном озерце-времени. Джейд помотал головой, отгоняя наваждение.

— Как… необычно. Что это?

— Просто вспомнилось, — уклончиво ответил осский маг.

— Небо, да это лучшие стихи из всех, что я слышал за последние лет двадцать! Пусть я и не самый великий ценитель, но ведь и не глухой… Чьи они? Ты должен немедленно мне сказать.

Как же наивен и самонадеян Джейд был, когда решил, что потрясения, кои судьба щедрой рукой вывалила на него в этот вечер, уже закончились. Впереди его ждало еще одно. Самое, как он потом себе признавался, убийственное.

Кайл покраснел. Как девчонка, до самых корней волос.

Джейд чуть не свалился с кресла. Собственно, дальнейших объяснений ему не требовалось. Ну и дела…

— Давно ты пишешь?

— Около… десяти лет. — Чтобы произнести эти слова, осскому магу понадобилось недюжинное усилие воли.

Очень мягко, осторожно Джейд промолвил:

— Кайл, я, наверное, не имею права просить об этом, но… могу ли я услышать что-нибудь еще из сочиненного тобой?

Краска отхлынула от лица Кайла, оставив привычную бледность; он встал и подошел к письменному столу. Отпер боковой ящичек, вынул толстую тетрадь в потрепанной темно-зеленой обложке. Молча протянул Джейду. Тот так же молча принял ее, будто величайшее из сокровищ.

— Увидимся утром.

Кайл вышел из комнаты быстрым шагом, оставив друга в полном замешательстве.

Джейд залез с ногами на подоконник, повесив над головой маленький огонек-обманку. Почерк у Кайла был хоть и довольно отчетливый, но убористый, и приходилось до рези в глазах всматриваться в лепившиеся друг на друга строчки. Как будто писались они… на ощупь, не глядя и очень быстро. Как будто Кайл стеснялся — или боялся собственного таланта. Но что бы там ни было, теперь Джейд в полной мере оценил степень доверия, испытываемого к нему нелюдимым магом. Откровенность, с которой он поведал историю их взаимоотношений с Лориссой, не шла ни в какое сравнение с тем, что можно было вычитать в этой пухлой невзрачной тетрадке. Кайл весь был в этих стихах. Мизантроп и одиночка по натуре, человек недобрый и склонный к эгоцентризму, но тем не менее щедро одаренный, обладающий незаурядным взглядом на мир и умением проникать в суть вещей. Его формулировки были острыми и четкими, метафоры — необычайно меткими, и еще он мог в два-три слова уложить то, на что другому потребовалась бы целая речь. Казалось бы, то же самое должен уметь любой хороший поэт, но далеко не каждому удается исчерпывающе выразить свое мировоззрение всего лишь в двух четверостишиях.

Было и еще одно… В последние несколько лет в высшем обществе повсеместно распространилась куртуазная любовная лирика. Джейд ничего не имел бы против нее как таковой, если бы с пасторально-сентиментальных строк не изливались потоком безликие сравнения с цветочками-листочками, восхваления нежных очей и ланит, подобных утренней заре. Разумеется, далеко не всей аристократии разом отшибло вкус, но слащавые вирши пользовались редкостной популярностью у менестрелей среднего звена и особенно юных и не очень девиц. А таковых во все времена насчитывалось больше, чем искушенных ценителей.

Хотя Джейд к числу последних себя не причислял, творчество Кайла было для него глотком свежего воздуха. И оно заставило его по-новому взглянуть на осского мага. А он-то считал, что неплохо его знает, — во всяком случае, лучше прочих… Теперь, правда, можно было заявить об этом со всей уверенностью. А еще лучше — молчать. С уверенностью не меньшей.

Следующее утро выдалось пасмурным, хотя сквозь плотное покрывало облаков иногда проглядывали солнечные лучи. Джейд выспался, несмотря на то, что полночи читал стихи Кайла, и все же не чувствовал себя отдохнувшим. Вчерашний разговор нисколько не развеял его тревоги, лишь добавил новых забот. Да, теперь он знал намного больше, но как воспользоваться этим знанием, пока не очень представлял. Возвращаться в поместье бессмысленно, от того, что они оба там засядут, проку не будет. Лучше попробовать действительно поискать Лориссу самому. Ну, не в одиночку, хвала богам, Рейнард не откажется составить компанию — все веселее. А что он будет делать, когда ее найдет? Схватит в охапку и приволочет в Моинар? Тоже интересный вопрос…

Может, попробовать с ней договориться? Джейд представил, как на это предложение отреагирует не очень-то склонный к компромиссам младшенький, и скорчил рожу собственному отражению в маленьком зеркале, почти терявшемся в резной раме черного дерева. И вообще договариваться с чародейкой — себе дороже. Ладно, найдем ее, тогда посмотрим.

Джейд оделся и спустился вниз завтракать. Кайл сидел за столом и меланхолично хрустел свежей булочкой.

— Ты уже встал?

— Мне скоро нужно выезжать. Дела не терпят отлагательства. Вот твои записи.

Кайл, не говоря ни слова, взял протянутую ему тетрадь.

— В этом мире отыщется немного людей, способных оценить твои стихи по достоинству. Но как минимум одного ты уже нашел.

— Благодарю тебя, — негромко проговорил маг. Холодная гипсовая маска в обрамлении прямых черных волос являла собой само равнодушие, но Джейду показалось, что другу была очень приятна эта похвала.

— Не знаю, не знаю, молодой человек. Ваши понятия о хорошей поэзии крайне оригинальны…

Джейд изумленно обернулся, не понимая, кто в этом доме мог столь бесцеремонно прервать их разговор. Кайл не упоминал, что у него гостит кто-то еще. В дверном проеме, опираясь о косяк, стоял невысокий мужчина, коренастый и мощный, но толстым его нельзя было назвать. Так мог бы выглядеть постаревший и обрюзгший, однако не до конца растерявший былую силу и выправку солдат. Мужчина был сонным и давно не брался за бритву, но в глубоко посаженных глазах светились ум и проницательность, а хитрая улыбка была не лишена добродушия. С первого взгляда гость производил странноватое и не вполне приятное впечатление. Он вошел или, правильнее будет сказать, вбрел в столовую, двигаясь лениво, неповоротливо и словно бы нехотя, и тяжело опустился на соседний с Джейдом стул.

— Кайл, ты не мог бы нас представить? — сухо попросил друга Джейд.

— Йорвин из Аруса, известный поэт и литературный критик. Йорвин, это Джейд из Аридана, маг.

— Рад, весьма рад, — прогудел поэт и критик, протягивая лапищу, более подошедшую бы землепашцу. Тонкие пальцы Джейда почти совсем утонули в ней. Улыбка Йорвина стала еще хитрее — и еще добродушнее. Одновременно.

— О-о, так вы, значит, маг? Это объясняет тот факт, что вы ничего не смыслите в литературе. Данное, так сказать… виршеплетство нельзя назвать стихами. Такого высокого слова оно не заслуживает.

Джейд довольно резко высвободил руку и незаметно отер ее о салфетку, ожидая, что Кайл поставит на место зарвавшегося гостя, но тот лишь безразлично отвернул голову, не сделав ни единой попытки возразить или огрызнуться, как будто сказанное его совсем не касалось. Лешак знает что творится… Кайл не относился к числу людей, покорно сносящих насмешки в свой адрес, а ведь даже совсем юный ученик, по крайней мере, сделал бы попытку защититься. Хотя… в самом деле, что он мог сказать на это… мнение искушенного ценителя, будь оно неладно?

Джейд сцепил зубы. Да кем бы ни был этот Йорвин, хоть главой факультета изящной словесности Арусского университета, его наглость превосходила всяческое разумение!

— И какого же, по вашему мнению, оно заслуживает слова? — вкрадчиво спросил он.

— Графомания, — отрезал Йорвин.

— Позвольте в таком случае поинтересоваться, кого из современных поэтов вы считает заслуживающим столь высокого звания? — Обычно спокойный и доброжелательный к собеседнику, Джейд, когда хотел, умел подпустить в голос яду на десяток гадюк. Кайл резко повернулся к нему, удивленно сверкнув светло-карими глазами. Кажется, он не понимал, что заставило его друга так ощетиниться.

— Ну, есть пара авторов, кроме меня, — скромно ответил известный литератор.

— Не припомню, чтобы я слышал ваше имя, — холодно сказал Джейд.

— Вы, юноша, как видно, слишком далеки от высокой поэзии…

От пренебрежительного «юноша» Джейда заметно передернуло. Он знал, что его соломенно-светлые волосы успешно скрывали несколько седых прядок, да и вообще возраст мало отразился на его внешности, но ведь не настолько же мало, лешак побери! А этот Йорвин был, скорее всего, ровесником Кеннета или чуть младше, что не давало ему ни малейшего права разговаривать с Джейдом свысока.

— Ну как же, — обронил осский маг, — ты не мог не слышать его знаменитую оду на рождение наследника у графа Арусского.

— Так это были вы, — оторопело выговорил Джейд, побледнев от ужаса. — О господи…

— Да, это я, — с достоинством ответил Йорвин.

— Прости, друг мой, но большего убожества я в своей жизни не слышал. Что это за стихи, в которых даже рифмы нет, а длина строки превосходит всяческое воображение…

— Это называется гекзаметр. — На лице Йорвина появилось выражение самодовольного превосходства. — Зачем же так откровенно демонстрировать свое невежество, юноша? Вы только вслушайтесь! — И он патетически продекламировал три поразительно громоздких строфы о буре внезапной, коя вдруг возмутила небо и море, о ветрах, грозно свиставших в вервях и парусах, и еще что-то о черных волнах и шумно стенающем корабле. Строфы были не лишены своеобразной мелодичности, но непривычный слушатель увязал в них, как в трясине.

— Моя лучшая поэма, — похвалился стихотворец. — Правда, она пока не закончена, я сейчас как раз работаю над ней. Но уж вот это вы наверняка слышали: «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно…»

— О да, припоминаю, — тонко усмехнувшись, перебил Джейд, который больше не в силах был выносить поэтический кошмар. — Это, случайно, не из стихотворения «Автопортрет»?

Кайл поперхнулся булочкой.

— Нет, — оскорбился Йорвин. — Это из…

— Нет? Какая жалость, покорнейше прошу простить мне эту ошибку. Я бы с удовольствием продолжил наш с вами плодотворный литературный спор, но мне, к величайшему моему прискорбию, пора. Кайл, ты не проводишь меня?

— Разумеется, — сдавленным голосом отозвался хозяин дома, поднимаясь. Джейд мысленно себе поаплодировал. Кайла, с его-то угрюмым характером, до сих пор еще никому не удавалось рассмешить.

Друзья вышли из столовой. Вслед им несся голос Йорвина:

— Интеллектуализируйтесь, юноша. Какие ваши годы…

Джейд одернул камзол.

— Я не спрашиваю, откуда этот нахал взялся в твоем доме. Я не спрашиваю, почему он так нагло себя ведет. Но как ты вообще можешь с ним общаться?

— Он мой друг, — пожал плечами осский маг. — Я никогда с ним не спорю, поскольку это просто бессмысленно. Он всегда был нетерпим к мнению других, но у него есть на то основания. Должен сказать, что Йорвин действительно неплохой поэт, это признают даже его недоброжелатели. Его стиль может, конечно, показаться тяжеловесным, но стоит немного вслушаться, уловить ритм… Впрочем, не будем об этом. Вообще-то Йорвин больше известен как критик.

— Как критик он должен был оценить твои стихи.

— Ничего он не должен, — неожиданно зло ответил Кайл.

Джейд, поддавшись внезапному порыву, хлопнул его по плечу.

— Не стоит недооценивать себя, опираясь на мнение всяких… критиков.