На встречу Настя приехала чуть ли не на полчаса раньше: волнение так подгоняло ее, что Геша летел по Ленинградке гораздо быстрее, чем Стася ездила в последние дни. И естественно, в «Ростиксе» на Водном стадионе еще никого не было, только стайка подростков оккупировала угол и громко над чем-то гоготала. Настя взяла себе кофе — есть не хотелось, устроилась напротив входа и принялась гипнотизировать дверь.
Ночью Стася почти не спала, ходила по комнате, пыталась уснуть, но сна не было ни в одном глазу. Утром Анечка, увидев ее, ахнула и набросилась с расспросами, но Настя лишь отмахивалась: да, узнала, где Тагир и что с ним, да, все плохо, поеду, постараюсь пробиться к нему… Насчет «где» она погорячилась: вдруг Старыгин не захочет открывать ей местопребывание Тагира? Настя не была верующей, но сейчас, сидя в «Ростиксе» и стискивая пластиковый стаканчик, беззвучно просила: «Пожалуйста, Господи, пусть все будет хорошо!»
Вениамин появился в пять минут двенадцатого, сразу заметил Настю и направился к ней. Стася пригляделась и вздрогнула: когда она видела Старыгина в последний раз, тот был элегантен и прекрасен. А сейчас — небритый, под глазами темные круги, белки глаз в красной сеточке полопавшихся сосудов. Мы с тобой одной крови — ты и я. Вампирской крови.
Старыгин уселся напротив Насти и взглянул на нее так, будто видел впервые в жизни.
— Добрый день, госпожа Райнес. — Голос его звучал не слишком обнадеживающе. — Не думал, что встречу вас при таких… экстраординарных обстоятельствах.
— Господин Старыгин, — Настя комкала салфетку, — мне нужно видеть Тагира.
— Да, вы объяснили мне это ночью. Одного не объяснили: зачем?
Действительно — зачем? Она никогда не видела Тагира, она ему никто. Настя глубоко вздохнула. Сейчас или никогда.
— Я его люблю.
Брови Вениамина поползли вверх.
— Любите! — он усмехнулся. — Вот как… Честно говоря, госпожа Райнес, о вас я был лучшего мнения. Сетевое знакомство и такое легкомысленное заявление: «Я его люблю!»
— Не смейтесь. — Ей было очень обидно и хотелось плакать, но Стася усилием воли взяла себя в руки. — Или хорошо, смейтесь. Что угодно делайте, только отведите меня к нему.
Старыгин подпер подбородок кулаком и принялся разглядывать ее, как энтомолог разглядывает пойманное насекомое, с особым интересом: ну-ка, что это у нас тут такое? Надо классифицировать и насадить на булавку…
— Я все не понимал, что Алекс в вас нашел, — задумчиво промолвил Вениамин, наглядевшись. — Признаться, и сейчас мне несколько странно.
Алекс. Алексей? Александр?
— Я вам не нравлюсь?
— Нравитесь, — вздохнул Веня.
— Значит, вам не нравится идея, — дошло до Насти. — Вы против того, что он вообще завел знакомство со мной в том положении, в котором он находится.
— Да, я против. Мне кажется, что он делает ошибку. Но я его поддерживал, хотя эта история кажется мне очень сомнительной. Настолько, что мне даже не любопытно, кто будет все это расхлебывать.
— Наверное, мы справимся сами.
— Я не имею ничего против вас, госпожа Райнес. Но я знаю Алекса не первый год. Мне неизвестно, как вам удалось растормошить его в самый неподходящий момент, когда он уже… вышел на финишную прямую, но я этого не одобряю. Он это знает. Я хочу, чтобы и вы знали.
— Вы неверно понимаете ситуацию, господин Старыгин, — Стасе больших усилий стоило выглядеть спокойной. Если она сейчас начнет кричать, Вениамин, чего доброго, решит, что она истеричка, и с надеждой увидеть Тагира можно будет распрощаться.
— Ну тогда откройте мне глаза.
Стася поняла, что теперь он не смеется. Да, это настоящий друг Тагира — он умеет слушать.
— Судя по тому, что наша с Тагиром встреча должна была состояться, вы поддерживали своего друга, так?
— Да, все верно. Он попросил моей помощи в этом идиотском мероприятии, хотя я и пытался намекнуть ему на то, что он сошел с ума. Но отказать ему… Вы понимаете.
Настя кивнула.
— Почему же вы теперь против моей встречи с ним?
Вениамин впервые за все время разговора отвел глаза.
— Обстоятельства изменились, госпожа Райнес. В среду вечером Алекса увезли в больницу. Сначала в областную, потом в частную клинику, где его наблюдают. К счастью, все оказалось не настолько серьезно, как я сперва решил. Он жив, но ему нужен полный покой. Возможно, его даже отпустят домой через некоторое время, но ненадолго. Вы понимаете? — Он пристально посмотрел на нее.
Настя сглотнула застрявший в горле комок. Боже…
— Я не хочу его волновать и пойду на все, чтобы обеспечить ему покой. Понимаете, госпожа Райнес? На все.
— Нашей встречи не хотите вы или он?
Старыгин хмыкнул, словно в замешательстве.
— Ну… скажем так, он согласился, что это для его же блага.
Но Стася уже нащупала трещину.
— То есть он хотел меня видеть, а вы его отговорили? Господин Старыгин, по-моему, вы нечестно играете! Какое вы имеете право ему запрещать…
— Послушайте, — устало сказал Вениамин, — и постарайтесь понять, черт возьми. Вы подарили ему надежду, а это — единственное, чего он не может себе позволить, чтобы не потерять душевный покой. Теперь он растерян; ему кажется, что он может многое успеть, но на самом деле это не так.
— Как вы можете так говорить?! — едва не задохнулась Настя. Она вцепилась в край стола. Спокойнее, спокойнее. — Как вы можете решать за него такой вопрос? Почему вы лишаете его надежды? Надо искать, бороться…
— И вы говорите это мне, — язвительно сказал Старыгин. — Я прошел с ним всю эту дорогу от начала и дойду до конца.
— Вся беда в том, что вы уже поверили в этот конец, — устало бросила Настя и опустила голову.
Все. Ничего больше не хотелось, и не о чем было говорить. Вениамин не собирается отводить ее к Тагиру, и бессмысленно искать его — наверное, Старыгин прав, и Настя своим появлением сделает только хуже. Что она знает об этом человеке, об этих людях? Ничего. Твердо она знает только одно: что не сказала Вениамину ни слова неправды.
И вдруг Старыгин взял ее за руку. Стася была настолько ошеломлена, что даже не сразу подняла глаза, а Вениамин, привстав и перегнувшись через столик, коснулся ее пальцев теплыми сухими губами и сразу же отпустил.
— Вот теперь я уверен, — сказал он почти весело, — что Алекс не так уж и ошибся, сделав свой выбор. Я даже готов поступиться своими позициями. Дерзайте. Может, вы и спасете его. Я не смог. Но вы — нечто иное.
Она судорожно пыталась разобраться в происходящем.
— Вы меня проверяли?!
— Разумеется. Не мог же я допустить вас к любимому другу, не проверив, насколько серьезны ваши намерения. Право слово, Анастасия Павловна, за кого вы меня принимаете?! Я общался с вами исключительно по деловым вопросам. Может, как финдиректор вы и неплохи, только Алексу сейчас нужен не финдиректор. — Он сменил полунасмешливый тон на серьезный. — Подтвердите, вы правду мне сейчас сказали? Вы его любите и пойдете ради него на что угодно?
— Да.
Старыгин встал и просто сказал:
— Тогда поехали.
На улице возникла небольшая заминка: Настя не знала, оставить Гешу тут или пристроиться в хвост машине Вениамина. Но упускать возможность поговорить было глупо, и Стася без комментариев уселась в «фольксваген» Старыгина.
Машина завелась с третьего чиха, водитель ругнулся.
— В свете сложившихся обстоятельств, — сказал он, когда упрямая техника наконец выкатила на дорогу, — предлагаю перейти на «ты» и сократить обращения. Можешь называть меня Веней. Алекс говорил, что ты предпочитаешь, чтобы тебя звали Стасей.
— Все верно. — Настя лишь сейчас заметила, что ее колотит, и щелкнула переключателем подогрева сиденья. — Стася или Настя. Только не Ася, пожалуйста. — Воспоминание о Ване, совершенно ненужное сейчас, заставило ее поморщиться. — Расскажи мне о Тагире, пожалуйста.
— Алексей Тагиров, — вздохнул Веня, — один из двух основателей «Тайлера». Второго ты видишь перед собой. А кстати, — спохватился он, — как ты нас вычислила?
— Значит, все-таки Алексей. Тагир открыл все скрытые ранее записи в ЖЖ, — объяснила Настя. — Я искала и нашла. «Тайлер» упоминается лишь мимоходом, и, если бы я не знала тебя и Сергея лично, я бы, наверное, не догадалась.
— Чудовищное совпадение, — прокомментировал Вениамин, лихо крутя руль. Манере его езды мог бы позавидовать любой участник ралли Париж — Дакар. — Когда ты позвонила мне в три часа ночи, я как раз размышлял, уехать домой из клиники или прикорнуть на диванчике — результат был бы тот же. И вдруг мне принимается названивать Юная Бухгалтерша, тему с которой, мне казалось, мы благополучно закрыли. — Он смеялся, но уже необидно. — Я, выражаясь некуртуазно, обалдел. Назначил встречу, чтобы подумать, но так ничего и не придумал.
— Кроме как обвинять меня во всех смертных грехах, — усмехнулась Настя. Теперь Веня уже не казался ей опасным. Конечно, он защищает Тагира с остервенением дога, но разве можно его за это упрекать?
— Ну… да. В общем-то ты мне сразу понравилась, Юная Бухгалтерша. — Он посерьезнел. — Как бы Алекс не разволновался сильно, тебя увидев. Может быть, я зайду сначала, объясню ему ситуацию?
— Ты думаешь, это взволнует его меньше?
— Не уверен. — Веня кусал губу. — Ладно, будь что будет. Лаврами лучшего друга, доставившего ему ненаглядную Анастасию, я смогу насладиться и потом.
— Ты ничего определенного не говоришь о его состоянии, — закинула пробную удочку Стася.
— И не буду пока, — отрезал Старыгин. — Вот побеседуете с ним, потом поговорим. Знаю я вас, женщин: у вас в глазах все отражается. Незачем его пугать.
Из чего напрашивался только один вывод: дела у Тагира совсем плохи.
В клинике доктора Радова пахло тюльпанами. Удивительно! Середина зимы, больница и — тюльпаны… Вениамин о чем-то тихо переговорил с дежурной медсестрой, и Насте выдали белый халат и синие одноразовые бахилы. Вениамин тоже набросил халат и кивнул Стасе: «Идем».
В коридорах почти никого не было. За выкрашенными в бежевый цвет дверьми, казалось, не было жизни. Все вымерло. Тишина, покой, умиротворение. Как на кладбище — пришло неожиданное сравнение. Чушь, одернула себя Настя. Это элитная клиника, здесь творят чудеса и работают почти всесильные волшебники.
Колотить ее не перестало.
Они с Веней поднялись на лифте на третий этаж. Здесь тоже был коридор, но двери не бежевые, а голубые. Под ногами мягко пружинил толстый ковер. Медсестра, сидевшая в нише за столом, кивнула Вениамину, как старому знакомому, и бросила любопытный взгляд на Настю.
— Я провожу тебя под свою ответственность, — вполголоса сказал Старыгин, пока они шли по коридору. — Пожалуйста, постарайся его не волновать, хорошо? Не спорь с ним, не возражай, не… а, черт, я требую невозможного. Ладно, смотри сама. Может быть, я все-таки войду первым?
— Веня, — вздохнула Стася, — ну пожалуйста…
— Ладно, — махнул рукой Старыгин. — Вот, это здесь.
Он остановился перед дверью с номером триста двенадцать.
— Я подожду здесь, на диванчике. Постарайся недолго, ладно? Если что, зови, если ему будет плохо — жми на большую красную кнопку в изголовье кровати. Тогда сбежится много медперсонала, и нам обоим устроят выволочку, так что постарайся без экстрима, хорошо?
— Ладно, Веня, — шепотом сказала Настя. — Спасибо.
— И еще, Анастасия, учитывай: это может оказаться не тот Тагир, которого ты встречала в Сети.
Настя удивленно взглянула на него, но Старыгин махнул рукой и демонстративно уселся на диванчик, взглядом подталкивая Стасю: иди. Она положила ладонь на ручку двери и поняла, что больше не дрожит.