В целом в доме Алексея Настя пока что чувствовала себя немного чужой: супружеская спальня стояла запертая, Тагир по-прежнему был в больнице, Илья хоть и относился к ней как к лучшей подружке и несомненному авторитету в компьютерах и играх, за последнюю инстанцию держал бабушку, сама бабушка, Маргарита Викторовна, растеряла где-то всю свою отстраненность, узнав, что Стася согласна стать донором, оттаяла, но все же еще не успела привыкнуть к тому, что Анастасия не гостья. Только в кабинете Стася чувствовала себя, как дома: здесь стоял диван с теплым, уютным пледом, на котором она полюбила сидеть с ноутбуком, за столом можно было работать, и никто ее здесь не тревожил. Вначале она не понимала почему, но Веня объяснил: в кабинете всегда работал Алекс. Именно этот диван был его самым любимым, именно здесь, укрывшись пледом, он лежал с ноутбуком, именно здесь рождались все те перлы и веселые истории, которые так очаровали ее, и, вероятно, именно на этом диване он познакомился с Анастасией.

— Вот выйдет Алекс из больницы, — пророческим тоном вещал Веня, — и вы с ним подеретесь за диван.

С тех пор как Насте удалось заставить Тагира согласиться на пересадку, Старыгин оставил всякие упаднические настроения и принялся всячески веселить и тормошить и Стасю и Алексея.

— Не подеремся, он широкий, — отшутилась Настя.

— А вы оба отъедитесь и не влезете.

Стася скептически взглянула на себя, потом на диван:

— Мы столько не съедим, Венечка.

— Как знать, как знать, — оставил за собой последнее слово Старыгин.

…Теперь Настя сидела за столом, заваленным бумагами, и пыталась совершить один из подвигов Геракла.

Номер сего великого деяния она не помнила, но суть следующая: ей надо было в кратчайшие сроки привести все это в божеский вид и передать дела на месяц своей заместительнице. Если все пройдет удачно, то через месяц она уже выйдет на работу. Задумываться над неудачным исходом абсолютно не хотелось. Выбросив лишние мысли из головы, Стася включила ноутбук и с головой погрузилась в бумажное море.

Где-то около часу дня в кабинет заглянула Маргарита Викторовна и осторожно поинтересовалась:

— Настя, может, прервешься на обед?

— Сейчас, Маргарита Викторовна, — рассеянно ответила Стася, шурша клавишами, как машинистка-стенографистка. — Сейчас, отчет допишу.

Пожилая женщина кивнула и осторожно прикрыла дверь. Когда минут через пятнадцать Настя вошла в столовую, там ее стойко дожидался Илюшка, не поддавшийся на уговоры бабушки приступать к еде.

— Папа говорит, что дам всегда надо дожидаться! — серьезно проговорил мальчуган, подняв палец вверх — жест, явно скопированный с дяди Вени.

— Папа, конечно, прав, — улыбнулась Настя, — но если дама злостно опаздывает, тогда стоит не ждать невежу.

— Ну что ты, Настенька, — смущенно заметила Маргарита Викторовна. — Ты же делом занята, нам нетрудно подождать.

— Ох, делом… Столько всего навалилось — никогда не думала, что так тяжело придется. Выходных у меня теперь не бывает.

— Это не только из-за работы, Настя, ты же понимаешь. Побереги себя.

— Не получается. Работать надо. Все надо. Спасибо, что хоть приютили меня, бездомную.

— Господи, Настенька, это тебе спасибо. С тобой в этом доме появилась… надежда.

— И лишняя машина! — вставил практичный Илья.

— Илья, нельзя быть таким меркантильным, — рассмеялась Настя.

— А что такое «меркантильный»?

— Тот, кто из любой ситуации пытается извлечь выгоду для себя, — попыталась объяснить Стася непонятное слово шестилетнему пацаненку.

— Тогда я точно меркантильный, — согласился Илья. — А это плохо?

— Все хорошо в меру, — серьезно ответила Настя.

— А я в меру?

— Еще неизвестно, вот подрастешь…

— Я быстро вырасту, да! Стану такой же, как дядя Веня! Вот!

— Лучше бы ты стал, как папа, — вздохнула Маргарита Викторовна.

— Дядя Веня веселей!

— Зато твой папа умней. И женщинам больше нравится, — заявил предполагаемый образец для подражания, появляясь на пороге столовой. — Привет тебе от папки, Илья Муромец!

Веня потрепал Илюшку по и без того лохматой макушке и сделал вид, что принюхивается:

— Чем это тут так вкусно пахнет?

— Котлетки по-киевски, — удовлетворила его любопытство Маргарита Викторовна. — Садись, Веня, сейчас подам.

— Что вы, что вы, сидите, я сам. Я все знаю, все умею. — И зазвенел крышками, заглядывая в кастрюли и сковородки. — Вот, нашел.

Через пару минут удовлетворенный Старыгин уселся за стол и принялся за еду, которую умудрился уложить на тарелку в виде эверестоподобной горки.

— Как там Леша? — осторожно спросила Маргарита Викторовна.

— Все нормально. Состояние улучшилось, препятствий к операции нет. Теперь все дело…

— Во мне, — перебила Настя. — Я постараюсь все уладить на работе уже в понедельник.

— Врачи говорят, что им надо неделю на тебя, а потом…

— Потом все будет хорошо.

— Да.

Когда обед подошел к десерту, Настя извинилась:

— Простите, мне надо работать. Можно я возьму чай и булочку с собой, к компьютеру?

— Конечно, Настенька, — несколько смущенно ответила Маргарита Викторовна.

— Работа — это святое. — Веня помахал в воздухе ватрушкой. — Благословляю, Анастасия.

— А почему тете Насте можно за компьютер с чаем, а мне нельзя? — въедливо протянул Илюшка.

— Потому что нос не дорос, — засмеялся Старыгин. — И потому, что папа не велит.

Уже выходя из комнаты, Стася услышала, как Илья уел «дядю Веню»:

— А папа даже спит с компьютером! А еще я видел, как он его феном сушил, когда воду на него пролил.

Настя не удержалась и рассмеялась, едва не расплескав чай на светло-бежевое ковровое покрытие: Тагир с феном — неземное зрелище.

Часика через три Настя покончила со всеми бумагами, сложила их аккуратной стопочкой и стала выдвигать один за другим ящики стола в поисках папочки-файлика. Ничего такого не нашла, зато наткнулась на диск и стопку бухгалтерских отчетов. Праздным любопытством Настя не отличалась, но тут ее как будто кольнуло: что-то такое ей говорил Тагир про какие-то бухгалтерские проблемы, какие-то тайны, какие-то ниточки. К тому же она внезапно вспомнила слова, просто фразу, брошенную мимоходом: «У нас есть третий компаньон, вот он и уходит». Кравцов. Его слова. У Насти пока еще не хватило времени вникнуть в деловые отношения внутри «Тайлера», просто не возникало интереса. Если быть честной, то она просто и не интересовалась ничем, кроме Алекса и его близких.

Какие отношения связывают компаньонов? Из-за чего в Тагира и его жену стреляли? Что за странные махинации происходят вокруг «Тайлера»? Ведь Алексей беспокоился насчет того, что кто-то в их конторе «засланный казачок». Уж не по поводу ли именно этих бумаг и отчетов она начала было консультировать Тагира?

Вопросы, вопросы требуют ответов. Настя положила бумаги на стол и задумалась: спросить про это все у Вени? Или сначала спросить разрешения влезть во все это у Алекса?

Вопрос решился сам собой — в кабинет заглянул Вениамин и спросил:

— Ты скоро закончишь? Я собрался отвезти Илюху и Маргариту Викторовну к Алексу.

— Езжайте, я еще поработаю. Завтра сама к нему съезжу. — Настя помедлила, не решаясь спросить. — Постой, — остановила она Старыгина уже на пороге. — Мне надо кое-что тебе показать.

— Что именно? В бухгалтерии я полный ноль.

— Вот, смотри, это бумаги по вашему «Тайлеру». Тагир консультировался насчет них у меня. Вы решили этот вопрос?

— Нет, не решили, Алекс попал в больницу, а я в этом не разбираюсь абсолютно.

— А Кравцов?

— Алекс хотел сам лично все раскопать.

— Что раскопать?

Старыгин поморщился, помялся, но ответил:

— Кравцов мне говорил, помнится, что у вашего «Сапфира» были какие-то вопросы по поводу нашей чистоплотности и честности.

— Да, были. Он все объяснил.

— Это он вам объяснил, но сами мы так и не можем понять, откуда слухи по поводу ухода Тагирова и что вообще происходит. За последний год мы сделали кучу выгодных заказов, но прибыли почему-то упали. Несколько почти готовых договоров сорвались. Некоторые клиенты ушли к конкурентам. Кто-то сливает нашу инсайдерскую информацию. Кто-то под нас копает.

— Предположения есть?

— Вообще никаких. Я, понимаешь ли, больше по идеям спец… Экономикой всегда занимался Алекс. В последнее время — Кравцов. Мы его компаньоном сделали года три назад.

— Ну а так, догадки?

— Можно сколько угодно кивать на конкурентов, но доказательств нет. Тогда, когда… погибла Маша, мы думали на «МедиаПро», но это только голые домыслы. Больше никто ни на кого не покушался. Вообще, темная история.

— Если не покушались — значит, добились своего.

— Чего? Машиной смерти?

— И устранили Тагирова от дел.

— Далеко не сразу.

— Я в курсе. Значит, кто-то из ваших обнадежил их, сказал, что все идет своим чередом.

— Но кто?

— Это сложный вопрос. Кто знал про болезнь Алекса?

— Ну, в подробностях почти никто. Но все знали, что он практически отошел от дел.

— Н-да. Это тебе не Агата Кристи. Круг подозреваемых ограничить не удалось. — Настя покачала головой и покосилась на стопку бумаг. — Веня, я понимаю, что лезу не в свое дело, но… можно я изучу эти бумаги?

— Думаю, даже нужно.

— Может, стоит спросить разрешения у Алекса?

— Я тебе разрешаю, дочь моя. Я такой же полноправный компаньон. Читай. Работай.

— Вот спасибо. Работа, видимо, так ко мне и липнет. Ладно, езжай, тебя уже ждут.

— Спасибо тебе, Настя.

— За что? Я еще ничего не сделала.

— Заранее спасибо. Я в тебя свято верю!

— Иди уже, болтун!

— Все-все, удаляюсь.

Когда за Старыгиным закрылась дверь, Настя вздохнула и открыла ноутбук: все это воскресенье будет рабочим.

Стася так увлеклась расследованием, что не услышала, как все домочадцы вернулись из больницы, отказалась она и от ужина и засиделась за полночь. Чем дальше она пробиралась сквозь дебри бухгалтерии «Тайлера» — весьма запутанной, надо сказать, — тем меньше ей все это нравилось. То, что кто-то из бухгалтеров мудрит со средствами, стало понятно почти сразу, но все отчеты сходились идеально — Настя просмотрела данные с диска. Значит, подчищают. Значит, двойная бухгалтерия. Но, по закону сохранения, ничего не возникает ниоткуда и не исчезает в никуда. Хвостики есть всегда. В сложной системе все записывается в таком множестве неожиданных мест и сохраняется в таком количестве копий, что только очень знающий человек может уничтожить следы. Да и то не все, а практически все. Но между «практически» и «абсолютно» — большой зазор.

К часу ночи Стася втиснулась в этот зазор, к двум — узнала имя «крота».

Все уже спали, будить Веню смысла не было, поэтому она изложила ход своих мыслей на бумаге и прикрепила этот листок поверх всей стопки бухгалтерских документов «Тайлера». Завтра, все завтра.

Завтра она поговорит обо всем с Веней, завтра она сдаст свои дела заместительнице, завтра она ляжет в больницу…