Юродивый отличался от его коллег из прошлого, хотя функцию выполнял ту же – попрошайничал на паперти. То есть вид имел жалкий и, в должной мере, пропитой, а всё ж не дотягивал до классического типажа с полотна Василия Сурикова. Одежда – грязноватая, но без прорех, открывающих тощие члены. Сама фигура, скорее, отожравшаяся, лишь лицо подсушено алкоголем и чрезмерным пребыванием на улице. Ноги отнюдь не босые, кроссовками New Balance защищенные от асфальта, не от грязи. Вериги присутствовали в сильно усеченном виде – цепи истязали не тело, а кожаную косуху, ими украшенную. Запиликавший в кармане мобильник полностью разрушил образ скорбящего и страждущего. Хотя место и действо полностью вписывались в картину «Боярыня Морозова» – паства, собравшаяся на праздник возле церкви в селе Иславское. Именно здесь героиня – апологет старообрядчества – пыталась скрыться от реформ патриарха Никона, именно отсюда ее увезли сатрапы царя Алексея Михайловича. Успение Пресвятой Богородицы – не проводы инакомыслящей еретички в тюрьму-монастырь – отмечается ежегодно и является не столь масштабным представлением. Праздничная служба манила алчного попрошайку к кошелькам верующих, вынудила пораньше очнуться из водочного забытья и приехать на автобусе от станции ж.д. Профи отслеживал церковный календарь, знал места, где собиралась платежеспособная публика.

Знал и товарищ Дю, прибывший на служебном авто представительского класса и, соответственно, представлявший большевиков на данном мероприятии. «Христос – первый коммунист в мировой истории, – вещал в предвыборном запале перед потенциальным электоратом. – Марксизм, особенно российский, корнями уходит в библейские каноны справедливости и равенства». Приехавший с ним из любопытства Ульянов не пошел в храм, предпочитая со стороны изучать современную версию отправления религиозного обряда. Она впечатляла: ближайшая улица забита машинами, цена многих в десятки раз превышала задекларированный доход их владельцев. «Скромные» наряды иных богомолок вполне могли состязаться по стоимости с менее престижными иномарками, припаркованными чуть дальше от стоявшего на высоком берегу Москвы-реки образца классицизма, осененного золочеными крестами. Ленина узнавали, иные здоровались, прочие отворачивались. Церковный староста – бывший член КПСС, назаседавшийся в парткомах – плюнул ему под ноги.

– Будь проклят, воинствующий атеист! Гонитель православия, палач священников и осквернитель монастырей! Антихрист! Тебе не место здесь – возле святой земли, в святой день Успения!

Шагнувший между мужчинами Спортивный «дзержинец», прикрыл широкой спиной вождя мирового пролетариата от вождя рублевской паствы и настойчиво направил Владимира прочь от церковной площади. Приданные сотрудники Службы Охраны, ранее убедительно изображавшие случайных зрителей, молниеносно сформировали защитный периметр, предупреждая возможные эксцессы. Вспышки насилия не случилось, но недовольный прихожанин, стоявший возле приоткрытой водителем дверцы «роллс-ройса», громко изрек: «Совсем обнаглели коммуняки, уже к Богу тянут грязные лапы! На осинах им надо висеть, а не в Думу баллотироваться». В толпе пробежал нестройный шумок. Одобрения? Осуждения? Ленин брел в окружении телохранителей в сторону «бмв», стоявшей совсем рядом с крашеным серебрянкой памятником ему самому. Скульптура в два роста изображала мужчину в великоватом пальто, куда-то шагавшего и указующего оземь здоровенной дланью непомерно длинной руки. Монумент советская власть подарила местной бедноте, раскулачившей более зажиточных односельчан.

И теперь нынешние обеспеченные обитатели питали не самые теплые чувства к большевику, бросившему лозунг «землю – крестьянам». Какие на хрен крестьяне-землевладельцы, когда цена сотки рублевской земли начинается с 10,000 у.е. Попади сюда «Кот в сапогах», ему не пришлось бы инструктировать аборигенов относительно ответа на вопрос: «Чьи это поля?». Любой и так знает: здешний Маркиз Карабас – полный тезка владельца Агрохолдинга. Сейчас тот трусливо проследовал мимо Ульянова, сидевшего в одиночестве в дюбенинском авто. Зато его жена нагло уселась рядом с вождем, надев полуулыбку Джоконды и раскладывая/складывая красивые ноги и руки. «Мужики – те ещё дебилы, – рассуждала, снимая расписной платок, перед иконостасом скрывавший златые кудри, и ослепляя соседа их сиянием. – Даже умнейший из них – болван». Пришло время сделать больно пришельцу из прошлого, по дурости возомнившему, что может приглашать на виллу – «по делу» – тонюсенькую профурсетку, на которую уже и Кораблев положил глаз. Айтишница, как экзотический фрукт: каждый день мужчина есть не станет – не яблоко. Но надолго запомнит чудный вид и волнующий запах, а паче всего, вкус, коли выпадет счастье однажды попробовать. Конкурентка потенциально опасна, а, значит, её надлежало убрать с поляны. Ерунда, коли в процессе пострадает человек, минуту назад обозванный «антихристом». Его заблуждение в выборе «фрукта» тому причина. Верный выбор времени для атаки – ценное свойство для стратега, как в военной, так и в любовной области. Прицел точен – огонь на поражение.

– Владимир Ильич, – сделала «выстрел», – что-то Машу не вижу? Неужто приболела?

– Наверное, задержалась у амвона.

– Вот почему репетиторша решила составить вам компанию!

– Разве она здесь? – удивился ученик, осваивающий азы под руководством компьютерщицы и только-только освоивший её лоно.

– Вон идет, – пальчик с некрупными сапфирами на кольце – в храм полагается одеваться скромно – ткнул в окно. – Странно! Садится в новенький MINI Cooper, а на днях говорила, что зарабатывает гроши и машину позволить не может. Талантливая девочка: успела пару миллионов заработать за неделю. Видимо, нашла богатого спонсора. И когда успевает? Интересно, чем она ему ТАК угодила? Но я не об этом хотела с вами поговорить: как вы видите роль церкви в современном мире на фоне глобализации и развития интернета?

Через минуту провокаторша упорхнула к мужу, уступив место подошедшей Марии. Хотя женщина и пропустила стычку на паперти, Вальяжный «дзержинец» коротенько ввел её в курс дела. Мрачное настроение Володи ошибочно отнесла на счет грубости со стороны старосты. Вздохнув, тихо терпела обратную дорогу. Молчал и отец Октябрьской революции, в душе которого бушевал шторм. Приехав на виллу, поманил Вальяжного в сад. Собственно, давно собирался потолковать с ним, но всё откладывал по политическим соображениям. Нынче приперло по соображениям глубоко личным. А смешение одного с другим чревато, хотя порой и неизбежно. Особенно под яблонями, чьи ветви, обильно усыпанные плодами, подперты рогатинами. Аналогичная подпорка требовалась, и срочно, рыжебородому, вдруг остро ощутившему свое одиночество в мире, где молодые женщины по-прежнему обменивают их красоту и ласки на дорогие подарки, в мире, где деньги – самый сильный афродизиак. Таковым до сих пор, опираясь на прошлый опыт, Ильич считал наличие у любовника власти. Ошибался только отчасти: идеологическая власть уже почти обесценилась, ценилась только реальная. Ничего реальнее бабла в современной России обнаружить пока не удалось. Кто не верит, пусть спросит у MINI — зеленого лака, с крышей, раскрашенной под британский флаг. Сидя в сказочном автомобильчике почти любая девушка отчего-то утрачивает патриотизм и большевистские убеждения.

– А скажите, товарищ, как, на ваш взгляд, мой интернет-инструктор?

– В смысле, Владимир Ильич? – «дзержинец», давно узревший тягу вождя к сексапильной девушке, не хотел ляпнуть нечто неуместное.

– Заслуживает доверия?

– Вероятно, да, – осторожно начал собеседник и вбросил наживку, – ей доверяет Завотделом идеологии и пропаганды, к вам, вот, приставил.

– Машину ей тоже он купил?

– Ну, я не знаю…

– Так будьте любезны узнать! – повысил голос Ульянов, чем вызвал одобрительную реакцию Вальяжного, давно ждавшего революционного напора от пришельца из прошлого. – Ведь могу к вам обращаться с просьбами и поручениями? Или вы выполняете только указания товарища Дю?

– Сделаю, Владимир Ильич! Даже не сомневайтесь, – отрапортовал «дзержинец», сообразив, что в сию секунду покидает когорту дюбенинцев и переходит в лагерь ленинцев. – Я и мой напарник полностью к вашим услугам. Если надумаете изменить ситуацию в партии, то скажите заранее, чтобы было время провести кое-какую подготовительную работу. Отнюдь не все в наших рядах довольны той линией, которую проводит часть центрального аппарата.

– Что имеете в виду? – незамедлительно отреагировал вождь революции.

– Много бюрократии и плутократии развели, мало внимания к интересам трудящихся, – прорвало бывшего оперативника, насмотревшегося на то, как партийной верхушкой «решаются вопросы». – Соглашательство стало нормой, подменившей борьбу за политические перемены, способные сделать общество более справедливым. Социализмом и не пахнет, зато деньгами попахивает.

В ту ночь Володя проявил непривычную нежность к Маше, хотя секс вышел задумчивым и вялым: мужчина потерял концентрацию и, соответственно, эрекцию. Заснул моментально, утреннее солнце, заглянув в окно «Бетховенской» спальни, застало в позе эмбриона. Он встревожено посапывал, будто в царстве Морфея сошелся в схватке с темными силами. Под утро приснилась страшная сказка. В ней Завотделом превратился в полуживотное по имени «Рукохват», что девушек лапает за попу и хватает за грудь. Рядом – сучка-айтишница, она же «Ногощуп», что самцам под столом яйца ласкает. Дальше обычное действо, знакомое каждому половозрелому. В концовке вдруг кроваво-алым вспыхнул неоновый лозунг «Творите не войну, а любовь подручными/подножными средствами!»

Проснувшаяся до зари Маша опасливо наблюдала за метаморфозой, что претерпевало лицо любовника. И узрев гадкую ухмылку, интуитивно содрогнулась в ужасе. Детали не важны, главное – Володя задумал нечто страшное. И в его ночном кошмаре, которому суждено стать планом действий, найдется место для предательницы – той, с ноутбуком под мышкой. Постигнет должное наказание ее начальника, подарившего авто соблазнительнице. Пространство будущего принадлежало борьбе жестокой и бескомпромиссной, в которой пленных не берут, а желающих сдаться расстреливают. Особенно тех, кто пытается извратить марксизм-ленинизм. С ними сначала «не по пути», потом «кто не с нами, тот против нас», а в финале «вырвем оппортунизм с корнем». Потребуется привлечь здоровые силы партии, только, «прежде чем объединиться, надо размежеваться». С кем размежеваться более-менее ясно, с кандидатами на объединение сложнее.

В этом Володеньке должен помочь Вальяжный, не зря же его с коллегой окрестили «дзержинцами». Не Феликс, конечно, но сдюжит: за уши вытащит прогнившие личности в руководстве большевиков. К гадалке не ходи: среди них окажется Завотделом идеологии и пропаганды. Попадет жулик на партийный суд, быстренько и с потрохами сдаст подельников и покровителей. Будет среди них Дюбенин, не будет – без разницы. Отмыться ему сложновато, позиции ослабнут. Тут за жабры и надо брать. «Иудушка-пескарь» развел в партийных рядах разврат, кумовство и коррупцию, а про революционную борьбу забыл. Вишь, как жирует за счет Агрохолдинга. А за чей счет жирует холдинг? Надо полагать, простые партийцы его содержат, прямо или косвенно.

Ничего такого Мария не знала, знать не хотела, но не отвертится – узнает. Пока же тихо поглаживала плечо спящего и вовсе не желала видеть в нем Ленина – великого и ужасного. Не Сталина, конечно, но его предтечу. И отвлеченно мечтала сделать себе уколы гиалоурановой кислоты, а то кожа на щеках и лбу стал суховата. Рекламируют, как волшебное средство для женщин, у которых появились молоденькие конкурентки.

Шэнь Бао всходил по иерархической лестнице гладко, следуя исторической традиции: заводил друзей и союзников, избегал ошибок и конфликтов. Метод не давал быстрых результатов, и процесс растянулся на сорок лет. Ярких событий случилось немного, зато и партийным комиссиям придраться не к чему. Ошеломляющих результатов не достигнуто, но и явных провалов не отмечено. Так и поднимался ступенька за ступенькой: редко по две за раз, хотя и оступаться не приходилось. Нет, конечно, встречались шероховатости и даже колдобины на жизненном пути, первые приходилось сглаживать лестью и враньем; вторые – деньгами и жертвами. Собственно, на это и тратил коррупционные доходы, не оставляя себе ни дворцов, ни банковских счетов. Достаточно того, что родственники стали миллионерами, долларовыми, понятно, не юаневыми. Более других преуспел племянник, сделавший состояние на переработке мусора и перебравшийся в Австралию. Двоюродной же брат оставался скромным госслужащим и возглавлял московскую резидентуру разведки КНР, а в свободное время приглядывал за бизнес-интересами китайских магнатов в России. Официальную зарплату получал только за первое.

Сам моложавый мужчина перешагнул 60-летний рубеж и жил за партийный счет, не зная ни в чем нужды. Взятки же получал не по собственной жадности, а в силу традиционной склонности чиновников к подношениям. А как не брать, если коллегам, особенно вышестоящим, подобная щепетильность показалась бы подозрительных пренебрежением корпоративным кодексом поведения. И как не убивать, не своими, ясное дело, руками, если порой возникал несговорчивый противник, который позже мог превратиться в лютого врага? Такого следовало первым сдать партийным инспекторам или сотрудникам министерства безопасности, обвинив – лучше чужими устами – в склонности к воровству бюджетных средств, стремлении к роскоши, наличии наложниц и прочих грехах. Идеально, если еще и наркотики удавалось присовокупить. Раз-два и по ТВ демонстрируют, как дураку – среди прочих преступников – делают выстрел в затылок, а переполненный стадион рукоплещет. Сам же ты стоишь с серьезным государственным лицом, и понимающие видят на челе легкие признаки сожаления к падшему товарищу. На следующий день выходишь на службу в ЦК КПК и усердно трудишься на благо Великого Китая с полутора миллиардами жителей. Вот, как сегодня. А заодно размышляешь, как нейтрализовать группу партийцев, которые сплотились, чтобы не допустить его дальнейшего возвышения.

– Немедленно подготовьте предложения по усилению идеологической работы с привлечением воскресшего Ленина, – жестко потребовал Секретарь компартии от подчиненных, почтительно склонивших головы над планшетниками, чтобы записать мудрые указания, не упустив ни иероглифа. – Чисто туристский маршрут по России является совершенно недостаточным вариантом использования. Следует продумать, как перенести возникшую благоприятную возможность на нашу территорию, чтобы придать китайское лицо вождю рабочих и крестьян. Именно Китаю следует высоко поднять над планетой ожившее знамя коммунизма. И пусть враги трепещут, а друзья радуются, – оратор сделал многозначительную паузу, и только когда сотрудники ожидаемо подняли на него взгляды, закончил. – Через три дня представьте развернутый план действий, охватывающий ВСЕ органы власти, включая и наши возможности за рубежом, в первую очередь, в Москве.

Отпустив подчиненных, Шэнь Бао еще раз пробежал расписание на остаток дня: встречи с послами Кубы, Венесуэлы, КНДР, Белоруссии, Лаоса, Камбоджи. Потом в кабинет станут входить представители компартий из Азии, Латинской Америки, Европы, а к вечеру, если останется время, надо принять тайных эмиссаров от народно-освободительных движений. Последних Пекин официально не поддерживал, опасаясь столкновения с США, однако теперь, когда доллар зашатался, а Ленин воскрес, ситуация вполне может развернуться. Надо прощупать почву, не беря обязательств, но щедро даря улыбки. Губы раздвинулись сами собой, довольный Секретарь осклабился: карты предстояло пересдать по-новому, и появлялся шанс сорвать банк. Цель – восхождение на Главный пост в стране и партии – трансформировалась, приобретая глобальный характер. Знал он, знал, что исторически Китай никогда не проводил успешной экспансии за пределами Срединной империи, осознавал риски со сломом парадигмы и тем не менее чувствовал, что мир меняется, уже изменился. Не меняться вместе с ним – глупость, если не преступление. И ответственность – перед нацией, перед однопартийцами – ляжет на Руководителя, вставшего у штурвала.

Быть капитаном корабля хотелось всегда, сколько себя помнил, и теперь предстояло сделать последние ходы. Не стоять перед миллионами ханьцев, не болтать перед тысячами их начальников – для этого и нужен Ленин, а действовать. В поле зрения попали руки: маленькие холеные, обтянутые желтоватой гладенькой кожей, не ведавшие физического труда с момента попадания в номенклатурную среду. И им предстояло сдвинуть гору, обрушить глобальную структуру доминирования Запада. Ни тени сомнений, ни капли страха. Тотальная уверенность в своих способностях. Нет! В своей компетенции – в реальности она важнее. «Хоп!» – произнесли розовые ладошки. На хлопок сработало акустическое устройство вызова помощницы – не стройной красавицы (внешняя скромность давно стала сутью имиджа Секретаря), а грымзы средних лет с блокнотом и карандашом! «Начинай запускать посетителей, – только ханойца поставь в конец списка: надо ему указать на низкое место в наших приоритетах». Женщина согласно поклонилась, и, когда ракурс сменился настолько, что выражение лица стало невидимым шефу, в ее чертах мелькнуло что-то южнокитайское, если не индокитайское. Окажись в комнате наблюдатель с отличной подготовкой в области азиатских генотипов, тот мог бы заподозрить в ней тайную дочь китаянки и вьетнамского офицера, во времена агрессии США учившегося в КНР. Хотя какие же посторонние в цитадели ЦК КПК?

«АБЦ»

«По агентурным сведениям, полученным дружественной разведкой, центральный аппарат КПК планирует использовать авторитет Л. для целей внутрипартийной борьбы и для усиления международного влияния Пекина. Возглавивший данный проект Шэнь Бао осуществляет интенсивные контакты как в администрации КНР, так и внешнеполитического характера. В частности, им даны конкретные поручения загранрезидентурам, о характере которых пока нет данных. В Москве эту работу он поручил возглавить племяннику – установленному разведчику Ли Пэну.»