Президентская резиденция пряталась от Рублево-Успенского шоссе за лесом. Потом его попилили, сначала борясь с короедом, потом надумав построить автомобильную развязку. «Так лучше держать оборону, — мрачно пошутил Чудов, — враг не подкрадется». Они просидели полдня, ожидая, когда Самейший их примет, что для здешних посетителей — дело привычное. Друзья и коллеги многое обсудили, хотя про прыжки в прошлое Алехин не поведал. Он уже сильно напрягался, поскольку обещал Анне романтический ужин в La Colline — местном эталоне французской кухни. Пришлось звонить и давать отбой. Жена извинений не приняла, выразив, что для нее нехарактерно, свое «фе» в крайне доходчивой и жесткой форме.

Ближе к девяти вечера гостей «обрадовали» сообщением об отъезде № 1 на тренировку по хоккею и предложили ждать его возвращения «часа через три-четыре». Алехин выругался не громко, но отчетливо и набрал домашний номер. Горничная сообщила, что хозяйка недавно уехала в Москву. Мобильный Анны перебрасывал на голосовую почту. «Обиделась! Или что-то случилось?»

— Как пострадавший от бюрократических проволочек, — хамовато для отставного полковника обратился к главе секретариата, — прошу о компенсации.

— Что вы имеете в виду? — удивился тот.

— Я, сидючи здесь, прошляпил обещанный жене поход в ресторан, — для доходчивости добавил просторечья, — а она трубку не берет. Помогите с локализацией ее мобильника. Пока Самого нет, я быстренько смотаюсь к ней, заглажу вину. Ну, вы понимаете.

Чиновник кивнул и через несколько минут передал записку. «Тверской бульвар, 15». Опытный аппаратчик понимал столь знакомую ему самому семейную ситуацию и задом чувствовал, что странный посетитель, имеет право на маленькую поблажку от госаппарата.

С московскими улицами Алехин познакомился, когда родители, стали таскать по музеям и театрам. Потом самостоятельно осваивал столицу. В годы учебы в шпионской школе изучил город досконально, а центр облазил от и до. Но нынешняя Москва менялась буквально непрерывно, поэтому, пока водитель чудовской «БМВ» несся по Рублевке, Матвей на всякий случай вошел в интернет. «Посмотрим, что есть по данному адресу. Разумеется! И как, старый баран, не догадался!»

Анна устала от физиологических и эмоциональных признаков климакса, маячившего уже не за горами. Врач рекомендовал препараты: но она тянула с их приемом, бессмысленно стараясь отсрочить наступление неизбежного. Скачки настроения становились частыми и глубокими. Стоило сегодня Матюхе отказаться от ужина, к которому она готовилась — маникюр, прическа и прочее, как выплеснулось раздражение и взыграла гордость. Ладно бы ужинали дома — приготовленные блюда можно было бы оставить на завтра или просто выбросить, так ведь наведенную красоту в холодильник не положишь. «Нет, на помойку мне еще рано, — обида подбросила идейку, — позвоню-ка художнику отдела иллюстраций. Он давно приглашает посидеть в ресторации. Чтобы не слишком откровенно, оденусь по-богемному: брюки-кюлоты, туфли на платформе, блуза, сумка-портфельчик».

Шофер предлагал проехать до Пушкинской площади, чтобы развернуться и попасть на нечетную сторону, но Матвей торопился и вышел на четной. Перейдя бульвар, оказался перед «Недальним Востоком» — заведением с интерьером от японского архитектурного бюро. Меню впечатляло расценками. Публика — чиновники, финансисты, остепенившиеся бандиты. «Какого черта ее сюда занесло?» Зашел, кивнул метрдотелю, осторожно двинулся внутрь. Затейливая планировка и дизайн помещения позволили незаметно вычислить столик. Анна сидела в компании с мужчиной средних лет, слишком тщательно следящим за своей внешностью и гардеробом. Шейный платок, волосы уложены, стильные бачки заострены — джигало, не иначе. И, что возмутило, как по-особенному тепло жена ему улыбалась, внимательно слушала, охотно смеялась шуткам. Перед ней салат с крабом и перепелиными яйцами, у него суп мисо. «Потом она, скорее всего, возьмет роллы, а это гад — дорогущую черную треску. Платит-то, небось, Аннушка. Так, пьют воду — оба за рулем: вино или шампанское будет уже не в ресторане. Доездился! Законную жену уводят из стойла!» Развернулся, поманил официанта, сунул денежку: «Скажи вон тому типу, что его машину эвакуируют». Беседа с выскочившим фотографом не затянулась.

— Ужин закончишь, как положено, — пальцы шпиона так надавили на соски ловеласа — болевые точки обширного действия, что тот с трудом дышал, а двигаться не мог вообще, — не торопясь, никакой нервозности. Проводишь до ее машины, поцелуй в щечку и до свидания. Проболтаешься — строго накажу. И забудь про секс, а то пиписки лишу. Уяснил?

— Уяснил, — тихо выдохнул фотограф и добавил. — Вы кто?

— Глупый вопрос. И как подобный пустозвон смог затащить в кабак шикарную женщину? Иди.

Откушавшие вышли буквально через двадцать минут, расстались без особой теплоты — вечер вдруг утратил магию, погрустнев от заморосившего дождика. Подъехав к Никитским воротам, авто Анны встало, упершись в хвост перед светофором. Деликатный стук в окно заставил ее вздрогнуть.

— Девушка, на Рублевку не подбросите?

— Матюха! Откуда? — щеки вспыхнули от радости (или скрытой вины?) у побывавшей на границе адюльтера жены.

— Совершенно случайно, — ровный тон выдал облегчение мужа, что роковая черта не пересечена.

Ни упрека, ни исповеди, только радость, что снова они рядом. Ничего не случилось, ничего не случится, им суждено быть вместе. В Огарево разведчик звонить не стал: вызовут, коли Хоккеист не завалится спать после тренировки. Лучше благоверная в кровати, чем высиживание собственных яиц в приемной № 1. Ничего позитивного там не вылупится: задания, поручения, планы — сплошной оперативный геморрой во благо страны и сограждан. А что для немолодого шпиона? Слава, деньги? Ничего кроме подорванного здоровья и ночных кошмаров. И еще ростки страха перед ТЕМ, кто стоит над серым ковром, сотканным из времени и пространства. Хорошо, что хоть сию минуту ОН где-то далеко, на самом краю сознания человека, ласкающего любимую.

После близости бодрствовали недолго, так, поболтали ни о чем.

— Ань, нам бы на Кубу смотаться.

— Опять командировка? — насторожилась женщина, голова ее оторвалась от подушки, потащив за собой водопад светлых волос.

— Не, на сей раз не за госсчет, — мужчина сказал правду относительно финансов и солгал по сути.

— Скоро не смогу: запаздываю с подготовкой материалов для следующих номеров.

— Журнал — это святое. Один слетаю, накоротке. Да, и дешевле выйдет, а то денег у меня сейчас нет, не у тебя же занимать.

— Куда ж они подевались?

— В том году, когда помирать собирался, отдал почти всё тебе и Степке. Свою долю потратил на лечение плюс то-другое.

— Ладно, билет за мой счет.

— Спасибо, красавица. Тебе так идет карибский загар!

— Правда?

Анна сверху заглянула в глаза мужчины — зеркало, которому любящая женщина верит больше всего. Отблеск лунного света в серебре радужки мимолетен, но и его достаточно, чтобы подтвердить любовь. Только подтверждение женщине и нужно, чтобы не поддаться проискам гормонального баланса. Очень хочется регулярности, постоянства, континуума.

— Что-то я за Степу с Ксюшей волнуюсь, — жена упустила еще два имени — свое и мужа, хотя поставила бы их через запятую после сына и невестки.

— Зря! У них порядок.

— А как же тот псих, что кругами ходит?

— Исчезнет!

— Думаешь?

— Знаю!

— Откуда? — Анна, обрадованная твердостью и однозначностью ответа, не удержалась и полюбопытствовала.

— Ты сомневаешься в моих словах? — искреннее удивление Матвея сказало больше, чем любое детальное объяснение.

Женщина умолкла: узнала главное — семья вне опасности, а детали не интересовали — о них позаботится мужчина, верный и сильный, хотя и не столь обходительный, как фотограф.

Через полтора часа по оперсвязи пришло сообщение от Чудова: «Ждет на завтрак утром в 10.00, один на один». Абонент вновь смежил веки и перевернулся на другой бок. Спал крепко, будто мама шепотом напевала колыбельную и держала за ручку.

Бухла, как обычно, не хватило. Товарки медсестры и товарищи бывшего десантника 31-й Гвардейской быстро выпили закупленные по радостному поводу запасы, а потом еще столько же. Пришлось повторно бежать в ночной ларек, благо недалече, благо боевая подруга набилась помочь, вернее, проконтролировать объем закупки. Деньги имелись — Алехин отвалил от щедрот.

Вероятность умереть насильственной смертью ничтожна, если не пить непонятные напитки с непонятными людьми в непонятных местах и ночью не бегать через дорогу на красный сигнал светофора — за добавкой. Рудольф выполнил четыре условия из пяти. Павильон с неоновой надписью «Кураре» слыл алкогольно-табачным центром микрорайона. Репутация и ассортимент привлекали соответствующих типажей, включая пацанов, выпавших из-под родительского контроля. Амир выпал еще и из родного аула, откуда его отправили к тете и дяде, осевшим в Поволжье. Типа, поднабраться ума-разума, найти занятие. Мелковатый шестнадцатилетний парень нашел и то, и другое, на свой лад, естественно. Сейчас нарабатывал авторитет, чтобы перейти от хулиганства и мелких краж к серьезным преступлениям. Прозвище «Бешеный» не зря получил от друганов, топтавшихся с ним у входа в ларек. Кто кого задел плечом — не важно. Старлей мимоходом пробормотал: «Аккуратней, малой!». Амир вытащил два скальпеля и с двух рук дважды сзади ткнул «обидчика» в спину. Тот, удивленный жуткой болью, недоуменно повернулся и получил несколько ранений в живот.

Сквозь пелену болевого шока отставной Рудик прорвался единожды: «Кто же встретит Босса?» Умер быстро, вопреки усилиям медсестры, напрасно пытавшейся остановить кровь. Убийцу задержали лишь после осады полицейского участка друзьями убитого и просто возмущенными жителями города. «Он — тихий и добрый мальчик, — как и полагается, уверяли родственники „Бешеного“, — не мог плохо поступить. Люди зря на него наговаривают».

Компьютеры ФБР обладают собственными базами данных и имеют доступ к сведениям, полученным любыми правоохранительными органами. NLETS сразу сбросила информацию об очередном похождении Николая Дрика. Офисная выгородка на два стола — друг напротив друга — с пятнами от кофейных кружек, папками, бумагами, фотками, дисплеями: казенная функциональная скукота. Агенты синхронно покачали головами, потом младший придумал, как из дерьма сделать конфетку.

— Не проверить ли его на вшивость?

— В смысле? — оживился старший.

— Он отказывается сообщить известные ему детали по важному проекту в Ульяновске. Так?

— Так.

— Давай, покажем полицейские протоколы и припугнем: мол, полиция собирается арестовать по заявлению того русского, ну, мужа беременной бабы.

— Недурно придумано! Глядишь, расколется извращенец. Сообщит, что знает, поможет получить спрятанные им в России документы. Тогда сам будет не дороже дерьма, что из него прет.

— Помнишь, нам поступало перехваченное АНБ сообщение от приятеля Дрика из Ульяновска? Тот прямо написал, что русские добились существенного прогресса. Начальство сразу напряглось.

— Ага, надо торопиться. Сегодня говнюка и прижмем. Веселуха!

Советские и российские граждане вели и ведут задушевные беседы на кухне. За столом с ужином, часто с выпивкой как-то сам собой завязывается разговор о важном. Слово за слово, рюмка за рюмкой, кусок колбасы/ветчины/сыра и выруливают собеседники на политику. В последние годы стали, правда, встречаться нарушители традиции, что чешут языком в кабаках или на собраниях. Только старая привычка по-прежнему довлеет над менее платежеспособными гражданами и населением старой закалки. В утренний час разведчику предстояло ощутить силу одной из духовных скреп русского общества. Сотрудник Федеральной службы охраны провел по коридорам жилого корпуса Ново-Огарево, перед довольно заурядной дверью остановился и, постучав, приоткрыл. Пахнуло свежезаваренным кофе и свежеиспеченным хлебом.

— Доброе утро! — произнес гость, осматривая кухню — большую, но не слишком, с круглым столом на четыре прибора, заставленным блюдами под прозрачным пластиком, и ища глазами Лидера страны, который, однако, отсутствовал.

— Доброе! — ответила грациозная молодая женщина в свободном холщовом комбинезоне, копавшаяся в раскрытом холодильнике.

«Подбор кадров достойный: идеальная фигура! Не повариха — богиня! — успел констатировать вошедший. — Хотя комбинезончик кажется настолько простеньким, насколько неприлично высок его прайс в дорогущем бутике».

— Что желаете на завтрак? — миловидное лицо повернулось к нему, заставив отбросить нейтральный тон, и включить — вполсилы — теплый баритон, что беззастенчиво отравляет женские уши и души.

— Что угодно, приготовленное вами, — Матвей узнал в «кухарке» мировую «звезду» фигурного катания.

— Да я ничего тут не готовлю, — незатейливо отреагировала девушка, искусно указав на свое положение в резиденции.

— Тогда пожарьте тост и намажьте самым вкусным вареньем.

— Есть отличное из крыжовника, монастырское. И немного масла?

— Чудненько. Меня зовут Матвей.

— А по отчеству?

— Не стоит с утра забивать голову ненужными подробностями. Лучше расскажите что-нибудь о чем угодно. Или хотите, я попотчую вас россказнями. Знаете, обретаюсь тут неподалеку — в Иславском — так в лесу живет пара куниц. Наглецы устроили гнездо у меня под застрехой гаража. Хитрые твари, ловкие, шустрые, наловчились охотиться на птиц возле кормушки. Прямо ума не приложу, как быть…

Стороны мирно болтали, мимоходом обозначая личный статус, и пришли к выводу, что обе важны для Хозяина — на завтрак тот других не приглашает. Никого, кроме того, кто очень нужен, не стране, а лично ему, хотя порой человек и России полезен. Еще ветеран предположил, что Лидер хочет его особенно расположить, раскрыв тайную подругу, и, возможно, прокачать шпиона, показав женщине, которой доверил сердце. Осознание необычной вилки насторожило. Ведь Алехин вполне сознавал, что не слишком симпатичен Президенту, который использовал его строго по необходимости.

Щелкнул тостер, выплюнув квадратный кусок зарумянившегося хлеба. Холеная женская рука нежно взяла его, вторая округлым тупым ножичком залезла в банку. Варенье — тягучее, с видимыми зернышками в прозрачной массе — медленно покрывало поверхность, сантиметр за сантиметром, пока та не спряталась под блестящей соблазнительной глазурью. Положив еду на блюдце, спортсменка принесла на круглый стол в центре полуказенной-полууютной кухни, и затем по-детски облизала большой палец, чуть запачканный ягодами. «У них серьезно, — сделал вывод гость. — А бабы России гадают, есть ли любимая у главного холостяка страны. Теперь есть, точно знаю. Жаль, Анне рассказать нельзя».

Дверь распахнулась, стремительно появился Лидер, при ходьбе чуть клоня голову набок. «Волосы влажные, спортивный костюм. Из душа? — мозг Алехина включил боевой режим. — Улыбнулся мне первому, извинился (невероятный жест!), что вчера не принял. Твою мать! Будет меня окучивать». Положительный настрой сразу исчез. Стало очевидно, что не удастся скинуть с плеч дальнейшую ответственность за открытие Жулина-Щеглова.

— Почему не кушаете, Матвей Александрович? Манная каша превосходна, творог отменный — с патриаршего подворья. Я успел кое-какие срочные дела разгрести и забежать в бассейн, нагулял зверский аппетит, — необычно для сдержанного человека тарахтел Хозяин.

Судя по внимательному наблюдению за количеством и составом пищи в президентской тарелке, девушка полностью поддерживала здоровый образ жизни любовника. Сама ела, как синичка, по крошке и разного. Разведчик мусолил покрытый вареньем хлеб, делал мелкие глотки кофе, кивал головой и улыбался — заботы заботами, а фасон держать следовало. Наконец, голод побежден, настала пора поговорить о серьезном.

— Ты поехала на свой праздник? — стал выпроваживать подругу ценитель манной каши.

— Да, международный фестиваль фигурного катания в «Юбилейном». Чемпионы и детишки из сорока областей и стран. Только участников две сотни, — заторопилась та. — Матвей, приезжайте!

Лицо гостя изобразило горячее желание побывать на фестивале, «если обстоятельства позволят».

— Я провожу, — Лидер заторопился вслед за девушкой и, выйдя из кухни, вопросительно взглянул ей в глаза.

— Впечатляет! Не чета лизоблюдам, что рвутся в твое окружение. Крепкий мужик. И ко мне не подъезжал с комплиментами. Сперва слошил, приняв меня за повариху. Но джентльмен — вывернулся и, как любит говорить моя тренерша, превратил пораженье в победу.

— В ловкости и обаятельности ему равных не найти, кроме меня, естественно. Думаешь, можно на него положиться?

— Можно. А кто таков? — женское любопытство прорвалось наружу.

— Разведчик, — мужчина не удержался и похвастался перед любимой, как мальчишка хвастает новым велосипедом перед одноклассницей.

— Шпион, ну конечно! — кулачок рассек воздух от мимолетной досады отличницы, заглянувшей в ответ нерешенной задачки. — Староват Штирлиц.

— Мой ровесник, — обиделся № 1.

— Я в том смысле, — поспешила исправить ошибку Фигуристка, — что у тебя других разведчиков нет, помоложе?

— Полным-полно, а такой один — мой личный, — поцелуй в губы, еще не накрашенные для внешнего мира, еще теплые по-домашнему, с легким привкусом крыжовника. — Лети, ласточка моя!

Стер улыбку и вернулся к визитеру.

— Какие новости из Ульяновска?

— Есть основания полагать, что в обозримом будущем возможен прорыв в сфере перемещения во времени, — ветеран абсолютно спокойно, не моргая, переждал смену эмоций на лице собеседника: от удивления через неверие к подозрению.

— Вы же изначально полагали, что это — фикция! И предлагали ее использовать в целях дезинформации американцев!

— Совершенно верно. Но под моим контролем проведены успешные эксперименты. Правда, пока речь идет о смещении в прошлое, всего на минуты. Методика еще полностью не отработана и требует колоссального расхода энергии. Я спустил все мои сбережения на электричество.

— То есть действовали вне правил? — повысил голос № 1, невольно демонстрируя психологический шок, а вовсе не склонность следовать бюрократическим процедурам.

— Могу вкратце поведать, что и как происходило. Сколько у меня времени?

— У меня выезд в Кремль через полчаса.

Когда минут через двадцать охранник постучал в дверь, последовал лишь недовольная отмашка властной руки.

— Что конкретно предлагаете, товарищ Григ? — перешел на официальный тон Лидер, чьи редкие волосы давно просохли, а спина взмокла будто от физической нагрузки.

— Оперативные шаги следует направить на усиление у противника интереса к секретному проекту в НИИ с тем, чтобы потом его резко разочаровать, представив дело как дезинформацию о подтасованном успехе. Это позволит скрыть наши достижения, а также бросить тень на ЦРУ, которое не смогло за нашей дымовой завесой разглядеть ловушку.

— Не слишком рискованно?

— Риск уже существует: Дрик-младший в США, наверняка, кое-что рассказал. Эту утечку следует устранить.

— Вы имеете в виду: ликвидировать? Не слишком радикально?

— Убивать российского гражданина не собираюсь. Надо вывезти парня назад на Родину, аккуратно сформировать блеф, что тот работал на ФСБ и был специально подставлен американцам.

— И тогда реальный прорыв будет только у нас! Замечательно придумано! Отполируйте с Чудовым и Директором.

— Разумно ли, товарищ Главнокомандующий? — прибег к официозу ветеран. — Тогда о секрете станет известно еще двум лицам. Я бы не спешил с расширением круга посвященных, ведь речь идет о «бомбе» пострашнее термоядерной.

— Понимаю, — протянул Президент. — Очевидно, вам близка точка зрения, что США совершили стратегическую ошибку, применив атомное оружие против Японии и тем самым раскрыв секрет его реального существования. Тут есть, над чем поразмыслить. Вернемся к данной теме позже. Как думаете поступить по Дрику-младшему?

— Я позволил себе провести подготовительную работу. Мне нужно бы посетить Кубу. Только с деньгами у меня сейчас…

— Необходимые средства получите, просто скажите Чудову. Думаю, не следует лететь обычным рейсом — ваша безопасность сейчас слишком важна. Послезавтра отбывает борт из моего авиаотряда, везет делегацию на межправительственную комиссию. Там найдется свободное место.

— Только неофициально, так сказать, по блату, — вставил шпион, про себя отметив государеву «заботу» о своей безопасности: знать много иногда полезно, но в конечном итоге слишком вредно для здоровья. — Хочу обратить ваше внимание на еще одну деталь.

— Слушаю.

— Потенциально угрозу представляет и «Хоттабыч», ведь именно от него мы узнали про Дрика и Ульяновск. Когда агентурная сеть ЦРУ в России посыпется, его могут взять в оборот, несмотря на наши меры прикрытия. И тогда…

— Вы уже продумали, как поступить с ним? Нейтрализация?

— Пока нет решения. Нейтрализовать его означало бы свести на нет нашу игру против руководства ЦРУ, — признался разведчик.

— Что еще вас беспокоит?

— Погиб Щеглов — математик проекта, — наконец признался Алехин. — Вчера, бытовое самоубийство — прыгнул с крыши.

— Причина?

— На почве сексуального разочарования, надо полагать.

— Какие основания для столь вопиющего предположения? — взвился хозяин резиденции.

— Он находился под наружным наблюдением, плюс оставил предсмертную аудиозаписку. Грустная история: молодой парень, успешный ученый и жуткий конец, — шпион банальными словами затушевал истинную причину суицида — ужас перед последствиями совершенного открытия.

— У вас даже «наружка» уже имеется! ФСБ помогает?

— Нет, втемную и подручными силами работаем. Так сказать, на общественных началах. Не хотелось бы на данном этапе вовлекать официальные организации. Кроме меня и Жулина кое-какие подробности известны только Академику, но ему, насколько понимаю, вы вполне доверяете. И финансирование хотелось бы получить не по госканалам, а через фондик, что ранее помогал грантами. Может, кого из олигархов тряхнуть? А на поверхности сохранить нынешнюю ситуацию: нескольких человек, много энергии, минимальное оборудование, максимальный результат.

— Фестиваль фигуристов патронирует один из лидеров списка «Форбс», обратитесь к нему — я распоряжусь. Если всё так, как вы рассказали, то получите любые ресурсы.

— Не доверяете? — Алехин почуял плохонькую возможность соскочить с крючка у № 1 и у ТОГО, чья тень бывает черна до смерти. — Тогда прошу снять меня с задания.

— Нюни не распускайте, — ошибочно принял уловку за обиду Лидер, однако итог встречи подвел безошибочно (опыт, школа!). — Этот крест, полковник, пронесете до Голгофы.