Загривок уже который день чувствовал слежку. Волосы на нем короткие и густые — в отличие от более длинных собратьев, прилипших к потному своду черепа — как-то сами собой поднимались, задевая воротник рубашки. Макалистер не предпринимал проверочных действий, чтобы не давать лишний материал для докладов наблюдателей. До сих пор Лэнгли избегал активных действий, теперь же «наружкой» дополнил письменные вопросы. Либо Джек стал главным подозреваемым и кольцо сжимается; либо серьезных улик нет и его пытаются спровоцировать — вдруг задергается или попытается скрыться. Нервы у шпиона с возрастом поистрепались, но оставались достаточно крепкими. Еще он верил в comrade Grieg. Тот не торопился переводить деньги, но, похоже, честно делал обещанную работу, подбрасывая компромат на шефа УПРО. Сперва русские взяли с поличным связника, передавшего диверсионное задание русскому агенту-ракетчику. Теперь прошло сообщение об отстранении от должности в Москве другого агента, трудившегося в Минфине на благо Родины — американской, поскольку именно руководитель УПРО пробил ему предоставление гражданства США.

Юркий «субару», шедший на три машины сзади, обошел дальнюю из них, подтягиваясь ближе перед зеленым светофором. «Грамотно, боится, что проскочу, а ему загорится красный». «Крот» сбросил скорость, обеспечивая комфортный режим для «хвоста». Никаких резких движений, ничего необычного в поведении:

Макалистер являл собой образец добропорядочного гражданина. Занятие железной дорогой, воскресные походы с женой в церковь, иногда выпивка в шахматном клубе и нулевая активность вне привычной схемы. «Пусть следят хоть год, ничего не накопают, сучьи дети!» Только бы Алехин не подвел, выполнил чисто свою часть сделки. «Интересно, его как-то наградили? Орден, там, может, значок „Почетный чекист“ дали? Или забыли, как за прошлые успехи?»

Жулин не привык бить баклуши. С сыном погуляли вдоль Свияги, попытались поймать хоть какую рыбешку, даже скворечник сколотили, а трудовой зуд не проходил. Уже начал бросать взгляды на оторванный водосток и покосившиеся перила, едва сдерживая желание ими заняться. Без привычного копания в лаборатории, а Алехин строго запретил любые эксперименты до своего возвращения, становилось тоскливо. В который раз безуспешно набрал Щеглова, тот не отвечал, видимо, забился в угол общаги и колдовал с формулами. Обычно такое продолжалось день-два, так что скоро Математик должен покинуть «башню из слоновьей кости». «Что ж, потерпим». От безделья отвлек смех сынишки за калиткой. Вышел глянуть.

— Опять с Шариком играешь. Мама будет ругать. Ты же знаешь, что шерсть…

— Знаю, знаю. Я не долго, и не трогаю собаку. Кстати, для твоего сведения, — Петя частенько вворачивал взрослые обороты, — это — девочка. Дядя Матвей велел называть Жучкой.

— Ну, раз сам дядя Матвей велел, — произнес Физик, в очередной раз убедившись, что москвич быстро и глубоко проник в самые разные нюансы жизни Жулиных.

Мысль радовала и тревожила одновременно. Посторонний, в общем-то, человек странно появлялся и исчезал, помогал и запрещал, советовал и руководил.

О нем самом ничего неизвестно, а даже уличной дворняжке успел стать крестным. Несомненно, пользуется влиянием, распоряжается финансами, но ездит на дурацком желтом «уазике». Дадашьян при нем стала шелковой, перестала угрожать закрытием лаборатории, любезничает. Еще Алехин дал телефон подручного «на всякий случай». Кстати…

— Жулин беспокоит.

— Слушаю, Арсений Ильич — вежливый безликий голос.

— Матвей Александрович сказал, что могу…

— Конечно. Проблемы?

— Колин телефон не отвечает, в смысле, Щеглова.

— Я в курсе, — Опер использовал фигуру умолчания. — Будет недоступен до возвращения шефа.

— А когда он вернется?

— Пока не сообщил. Звонил буквально недавно и просил передать вам, что консультация для Петра Арсениевича назначена на завтра.

— Какая консультация?

— В московском Институте пульмонологии. Авиабилеты, трансфер и гостиница для вашей семьи заказаны. Мне поручено оплатить расходы. С вашего разрешения заеду чуть позже, чтобы согласовать программу.

— Спасибо, — вымолвил Жулин, окончательно осознав, что паутина, сотканная Алехиным, значительно обширнее и прочнее, чем представлялось.

В ракетно-комической области дела шли не хуже, чем в целом по стране. И не лучше. Десятилетия полузабвения, недофинансирования, организационной неразберихи, воровства и прочих «радостей» не обошли ни заводы, ни КБ. Неизбежные старение кадров и падение квалификации сотрудников усугубляли ситуацию. Снижение контроля изделий вело к отсутствию надлежащего качества. Как следствие — рост аварийности. На кого свалить ответственность? — На низшее и среднее звено, ведь высокое начальство не может быть в чем-то виновно по определению, не так ли?

Сидоров в начальники не вышел и по-прежнему пахал инженером ОТК. В начале года его лишили премии, бывшей серьезным подспорьем к неважнецкой зарплате. Обидели сильно, а главное — не заслуженно. Спутник связи тогда потеряли, но причем тут первая ступень носителя? Не штатно сработал разгонный блок «Фрегат», который должен был поднять полезную нагрузку с опорной орбиты на геостационарную. Некий чудак ввел в компьютер некорректное полетное задание, а наказали всех. Полсотни метров от блока до главных двигателей ракеты, которыми ведает Сидоров, а впендюрили и ему по самое не балуйся. Где логика, где справедливость? Произвол требовал адекватной реакции, но не забастовку же объявлять. Так и без работы можно остаться.

Подсказку дал арест заводчанина, оказавшегося американским шпионом! Тот, по слухам, помогал американцам, чуть ли не готовил диверсию на заводе. И — забавно — предателем оказался руководитель, тот самый, что лишил персонал бонуса! Отношения между коллегами давно испортились, и теперь подчиненный решил отомстить бывшему боссу. За шпионаж тому дадут несколько лет, но хотелось, чтобы его засадили надолго. Сидоров нашел решение. Кому-кому, а уже ему досконально известны методы контроля, в том числе неразрушающими способами. И вот, оторвав кусочек ветоши и свернув колбаской, засунул в трубопровод окислителя маршевого двигателя — ни один рентгеновский дефектоскоп не выявит, ни один контролер не увидит и не ущупает. Умело засунул, зная, что при данном положении ракеты на стапеле сам не попал в поле зрения камер видеонаблюдения.

Что такое пучок ниток? — Ерунда. Но когда каждую секунду насос погонит тонны жидкого кислорода, ничтожное препятствие вызовет не незначительное падение мощности двигателя — с этим автоматика справится, а перегрев и взрыв форсунок в соплах. Ведь содержащийся в баках при минус двухстах градусах кислород служит еще и охладителем. Бах! Нет премии — нет ракеты. Справедливо? — Безусловно! Правда, сумма первой ничтожна в сравнении со стоимостью второй, но, как любят заявлять в Кремле, «мы дадим асимметричный ответ». А начнут вычислять виновного, так тот уже за решеткой. Чего ж искать темную кошку в темной комнате? И фээсбэшники довольны: матерого вредителя выявили, по звездочке каждый получит. А Сидоров? А что инженер? Отдел техконтроля надо укреплять, глядишь, продвижение по службе случится или хотя бы должностной оклад контролеру повысят.

Тренерша знала Фигуристку с младых ногтей, то есть давненько, и за годы занятий проводила с ней времени не меньше, чем мать родная. Родительница совсем отошла на задний план, когда пошли соревнования и разъезды. Осталась в своей глубинке как географически, так и ментально. Потом болезнь, смерть и могилка в райцентре с несуразно богатым и дизайнерским памятником. А без мамы как? — Трудно, а порой никак. Вот и стала самой родной женщина, чужая по крови, но близкая по-чемпионски и по-житейски. Она сумела разобраться в хитросплетениях сперва подростковой, потом девичьей души, вывести подопечную на пьедесталы Спорта и Жизни. Долголетнее руководство фигурным катанием приблизило ее к кругу политических и деловых лидеров страны. Один из вторых стал ее мужем, один из первых — любовником ученицы. Сегодня женщины — зрелая и молодая — не волновались: их имена гарантируют аншлаг, их статус привлечет большое количество ВИП-гостей. И о выступлениях на фестивале почти не тревожились: подготовка полностью завершена и осталось лишь случиться действу зрелищному, за минуты вытягивающему из участников красоту и энергию, накопленные месяцами изнурительного труда.

— Как здорово, что смогли приехать, — щебетала Фигуристка, встречая дорогого, в любом смысле, супруга названой матери.

— Попробовал бы я пропустить ваш праздник, жена бы поедом съела, — широко улыбался топ-номинант списка «Форбс», сын первого секретаря обкома КПСС в среднеазиатской республике, которая нынче особо гордится независимостью. — Это же твой бенефис, дорогуша, мое отсутствие было бы непростительно, — гость дипломатично намекнул на страх перед гневом бойфренда № 1.

— МЫ, — употребила множественное местоимение Фигуристка, исполняя, просьбу-указание Любимого, — завтракали с весьма приятным человеком — вон он стоит, которому, как НАМ кажется, нужна ваша поддержка. Позвать?

— Разумеется, — сориентировался капитан бизнеса, информированный, у кого завтракает девушка, и кивнул телохранителю.

Подошедший Алехин представился, мужчины коротко обсудили денежный вопрос. Хотя олигарх обычно был в курсе, кто нынче приближен к Президенту, новичок его заинтриговал: со вкусом одет, поведение скромное — независимое и без нахальства, речь стройная и словарный запас соответствующий, взгляд спокойный и понимающий. Хотя рекомендация исходила от Фигуристки, решил его прокачать, вернее, попытался.

— По сути, вам нужен карт-бланш, без уточнения размеров и целей финансирования, — закинул удочку, ожидая пояснений, — для занюханного фондика в Ульяновске?

— Именно, — тень улыбки тронула уста, но не глаза шпиона. — И еще без вопросов.

— Неужели справки навести нельзя? — сделал недовольное лицо собеседник.

— Навести можно, получить нельзя, — исчерпывающе уточнил Матвей. — Любопытным Варварам будут отрывать носы на базарах.

— Так что вы предлагаете взамен столь экстравагантной просьбы?

— Ничего. Хотя однажды, возможно, дам полезный совет.

— «Совет как касторка — давать легко, принимать неприятно», — блеснул эрудицией выпускник еще советской высшей школы.

— Бернард Шоу, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь.

— Некоторые из ваших коллег по профсоюзу миллиардеров уже приняли рекомендованную мной «касторку», что положительно сказалось на их благосостоянии. Возможно, найду нечто полезное и для вас.

— Что ж, мы оба родились в Стране Советов, давайте будем верны её традициям.

— Распрекрасно. Пожалуй, время занимать места в зале — сотрудники ФСО забегали, видимо, Сам прибывает.

Алехин не остался на торжество гибких тел, крепких мышц, стальных полозьев и голубого льда. Не собирался искать подружку среди спортсменок и тренерш. В конце Рублево-Успенского шоссе ждала Анна, чья грудь не плоская и пресс без кубиков. Немолодая, родная, домашняя. Время до вылета спецрейса из Внуково-2 принадлежало только ей. Он много задолжал жене, почувствовавшей себя брошенной в последние месяцы. Долг требовалось вернуть, из настоящего подправив прошлое. «Гм, формула подойдет и для „Хоттабыча“», — осенило разведчика, чей мозг никак не мог освободиться от оперативного настроя.

Федор находился в аналогичном положении. Правда, грудка, что вчера держал в руках, махонькая (в ладонях легко поместились холмики с напрягшимися сосками) и стан стройнее — молодость. Он знал женщин, умел им нравиться. Поддерживать отношения — другая история. Вечная занятость, секретность, нежелание повторить печальный опыт распавшегося брака. Девчонка попалась милая, трогательно-нежная и неиспорченная. Невероятная случайность — дочь Дадашьян. И Алехин почему-то указал на неё взглядом. Дичь в ягдташе, а дальше? Если у «старшего егеря» имелся замысел, то поделиться им не успел. Потом два «двухсотых», отъезд Матвея Александровича в Москву. Теперь через СОРМ перехвачен звонок Дрика-младшего папаше, первый за период наблюдения. Никаких сыновьих рассказов. Только просьба-указание: «Если придут люди и назовут кличку кошки, той серенькой, что ты мне подарил в пятом классе, то передай им тетрадку». Очень похоже на пароль. А что в тетрадке? Похоже, операция близка к провалу, хотя до сих пор неизвестно, какую игру затеяли Чудов и Алехин. Директор-то хоть представляет, что тут творится? Отсутствие или фрагментарность информации — неотъемлемая черта жизни шпиона. По крохам приходится восстанавливать картину происходящего, пытаясь лакуны заполнить угаданными событиями и фактами. Федор умел анализировать данные и синтезировать выводы, хотя ему больше удавались конкретные действия. В прошлогодней заварухе лично застрелил семерых. Или восьмерых? Нынче требовалась ловкость ума, а не рук. Но товарищ Григ свалил в столицу. «И Маши здесь нет! Она — дока в замороченных ситуёвинах!»

Чудов также не раз убеждался в особой прозорливости Шпагиной. Дочь погибшего товарища, бывшая сотрудница СВР, помощница Алехина в некоторых операциях сейчас сидела перед ним. Закончили обсуждение результатов фотосъемки в Сан-Хосе, и он уже хотел отпустить Марию, когда та поделилась подозрением, точнее уверенностью, для которой не имела ни малейшего основания.

— Это ведь для Матвея Александровича?

— Алехин умер.

— Нет, жив! Я чувствую. Для кого же еще вы бы лично хлопотали, Игорь Дмитриевич? Он реализует особую затею, да? Ведь вы его не убили, ведь он не застрелился на самом деле?

— Пришлось «убить», — после борьбы с самим собой признался экс-заместитель директора разведки. — Для нынешней операции требовался «мертвец». Товарищ Григ слишком многим насолил, за ним охотились враги. Есть информация, что Белый дом включил его в список лиц, подлежащих ликвидации. Если от тебя будет утечка, то, считай, лично подставишь Матвея под пулю.

— Никогда! Могу чем-то помочь? — волнение женщины выдавал слишком твердый голос.

— Никите не проболтайся! Тот скажет отцу или Степану, и пошло-поехало. А насчет помощи… Ты же теперь онкопсихолог, помогай пациентам.

— Возьму отпуск. Какие будут приказания? — Шпагина уловила слабину в позиции Чудова и стремилась воспользоваться моментом.

— Через пару дней поедешь в Ульяновск, — решился наконец Чудов. — Там запутанное положение, Оперу требуется поддержка. У вас несколько дней разобраться и взять ситуацию под контроль. Люди гибнут, участники операции, пусть и косвенные.

— Алехин там?

— Появится, скоро.

— Пока у меня какая задача?

— Завтра в Москву прилетает Жулин Арсений Ильич, с женой Ириной и сыном Петей. Встретишь, разместишь. Мальчика осмотрит пульмонолог, ты — родителей, особенно, отца. Критически важная личность.

— Будет исполнено.

— Никиту, чтобы не мешался, на время отправим в Саров. Для него есть забавная работа по профилю.

Без причины первой рассмеялась Шпагина, вторым заулыбался хмурый Чудов. Обоим стало легче — недосказанность и тайна развеялись. Во всяком случае, двое так считали. Даже разведчикам приятно верить в лучшее, если они не видят во сне бесцветное полотно бесконечной реки, течение которой нет-нет, да скроется в тени, хотя ни солнца, ни туч там нет.