Оставшиеся до посадки минуты Алехин потратил на анализ утреннего разговора с Директором. В разведцентр долго не пускали, смотрели не просто косо, а подозрительно — до руки на пистолете у старшего караула. Оно и понятно — пропуска нет, в списках товарищ Григ давно не значился. Компьютерная программа распознавания лиц отказалась идентифицировать — пластические хирурги скрупулезно переделали лик перед командировкой в Коста-Рику. Потом ворота-шлюз всё же открылись, и машина въехала в первую, потом во вторую, и, наконец, в третью зону безопасности. Знакомое по далекому прошлому здание-трилистник. Привычный интерьер: стекло, светлый мрамор, деревянные панели. Ранее утро, попадаются пока редкие сотрудники в строгих костюмах, при галстуках. Ветеран в слаксах Etro и тенниске Billionaire никого не смутил — мало ли какое прикрытие у седого оперработника. Хотя въедливый охранник на входе в директорский блок осмотрел пристально: по возрасту и повадкам гость годится в начальники, по одежде и дорогим часам — в завсегдатаи модного ресторана.

— Товарищ Григ, неожиданная радость, — руководитель внешней разведки встретил еще в приемной. — Чай? Кофе?

— Два стакана водки и огурец, — ветеран отделался грубоватой шуткой, которую обычно приберегал для не слишком умных и слишком услужливых секретарш крупных чиновников.

Кабинет выглядел по-спартански, единственным украшением являлась стена, почти полностью покрытая фотографиями хозяина, позировавшего вместе с уважаемыми людьми и не только России. Мебель стала комфортнее, кондиционер — тише, не чета допотопным аналогам, что остались у гостя в памяти.

— Спешу, поэтому прямо к сути, — начал Алехин. — Во-первых, нужен отчет группы прикрытия, что без моего ведома опекала меня в Коста-Рике.

— Сейчас получите, — лысоватый мужчина неопределенного возраста нажал на кнопку селектора: «Принесите материалы по Сан-Хосе». — Во-вторых?

— Операция «Джокер» претерпела метаморфозу. Значение многократно возрастает, а направленность частично меняется. № 1 в курсе и, вероятно, сегодня-завтра даст вашей службе соответствующие указания.

— Не могли бы вкратце предварить приказ Главнокомандующего? — вкрадчивый тон Директора выдавал как его осведомленность о специфике отношений гостя с Лидером страны, так и его скрытое недовольство фактом отстранения, пусть и временного, от «Джокера».

— Технические разработки в Ульяновске, что я предполагал использовать для дезинформации ЦРУ, оказались весьма важными. К сожалению, их полезность частично известна противнику. Поэтому теперь требуется сначала убедить Лэнгли, а точнее, шефа УПРО в ценности исследований, а затем — напротив — полностью развенчать их как лженаучные и опасные.

— И тогда ненавистный «Хоттабычу» цэрэушник станет вдвойне виноватым. А мы, — Директор ввел себя в число будущих победителей, — спрячем ульяновскую тайну поглубже.

— Ваша прозорливость несравненна! — нагло польстил Алехин.

— Как прошла поездка в Гавану?

— Не удалось эвакуировать нужного субъекта. Но спасибо за содействие.

— Что случилось?

— Субъект утонул. Как раньше по «Голосу Америки» говаривали, «погиб, выбрав свободу». Кстати, умереть ему помог Эрнесто — подручный генерала Рамиреса. Сомнительный тип.

— А генерал?

— Оснований для подозрений в отношении него нет: он мог бы развалить обмен и более элегантным способом.

Принесли скромную папку с трогательными завязками-ленточками. Просмотр занял буквально минуты. План операции за номером 2476/14 являл образец документа, который, не называя вещи подлинными именами, позволял рейдовикам хоть Христа распять, только не наследить, не дать ниточке протянуться к Москве. Директор сидел, не двигаясь, беззастенчиво разглядывая гостя, такого заурядного внешне, пусть и с длинными волнистыми волосами цвета соли с перцем. Случайный наблюдатель не нашел бы в нем ничего примечательного, кроме дорогой одежды и хронометра, никогда не заподозрил бы в нем отставного полковника Первого главного управления КГБ СССР, а затем СВР России. Но вот стальные глаза оторвались от текста и фотографий, сфокусировались на руководителе разведки.

— Правильные оперативники, грамотно действовали. А как бы они вышли на контакт со мной при необходимости?

— Назвали бы вас настоящим ФИО. Правда, им сказали, что это — псевдоним.

— Мне нужно встретиться ними. Они на Родине?

— Primero здесь, Segundo на задании. Отозвать?

— Нет. Прикажите Первого вызвать сюда. Ведь рабочий день вот-вот начнется?

— Его немедленно разыщут, — начальственный селектор озадачил помощника в приемной. — Как поживает ваш друг Чудов?

— У Кремля в фаворе пока, в основном исполняет представительские функции. Думаю, вам следует взять проведение внешней части «Джокера» полностью на себя, — гость бросил сахарную косточку изголодавшемуся служебному псу, — Игорь не потянет. Его Сам переориентировал на работу с ФСБ по прикрытию ульяновских исследований, читай, доверил контрразведывательную операцию. На этом очки не заработать. Кстати, Чудов с минуты на минуту появится, вот и обсудите дела ваши грешные. Я же выпью кофе с Primero — позавтракать не удалось.

Рейдовик старательно излучал спокойствие, что довольно бессмысленно в присутствии старшего по опыту и званию. Но приобретенные профессиональные рефлексы оттачивались не для своих, а для чужих. Их, как одежду, нельзя менять по прихоти обстоятельств. Григу оперативник приглянулся: с таким можно идти в разведку.

— Вы хронометрировали события возле шахматного клуба? — задал бестолковый вроде бы вопрос.

— Само собой, — вместо «так точно» ответил Первый, избегая службистского жаргона даже в стенах Центра. — В рапорте приводится хронометраж.

— Сколько сейчас на ваших часах? — гнул ту же линию Алехин.

— 09.12.53.

— И на моих 09.12.53. Вы как часто сверяете хронометр с сигналами точного времени?

— Каждое утро в семь ноль-ноль, но у меня надежная «Омега», отклонение максимум на секунду-другую за сутки.

— Полезная привычка — это хорошо. Плохо, что вам пришлось ликвидировать наблюдателя.

— Нейтрализовать, — аккуратно поправил рейдовик, не вкладывая в слово ни грана несогласия или обиды. — Segundo только вырубил электрошокером, а умер тот от удара при падении автомашины в ущелье.

— Сможете в точности повторить ваши действия, если потребуется воссоздать картину происшедшего?

— Без проблем.

— Тогда излагайте.

Вопросов Первый не задал, что понравилось Матвею. Закончив беседу и переварив детали из рапорта, ветеран уже иначе оценивал повторный контакт с Макалистером, важность которого сначала показалась эфемерной, а чьи последствия позже огорошили масштабностью. Центр событий перемещался из Москвы в Ульяновск, но Сан-Хосе оставался на карте боевых действий.

Федор глядел на коллегу из областного УФСБ и прикидывал, как поступить. Вывести его из планируемых мероприятий по литовцу легче легкого, но сие означало забрать у коллеги агента, возбудить у него ненужную неприязнь, если не что-то похуже. Город небольшой, обиженный шепнет тому, пожалуется другому. «Шу-шу», — пойдет слушок, а там и до утечки рукой подать. К тому же сил опергруппы не хватает, а задачи множатся. Решил рискнуть.

— По «Бобру» узелок есть — размотаем, получим по новой звезде на погоны. Дело тонкое, попахивает. Хочешь вписаться в тему?

— Хочу, — фээсбэшник предсказуемо клюнул, надеясь, как минимум, получить дополнительную информацию об интригах москвичей.

— Только не завали твою часть, а то мой Босс сотрет в порошок и скормит рыбкам в кабинетном аквариуме у директора вашей службы.

— Не завалю, — выдавил ульяновец, впечатленный нарисованным образом, хотя, как и москвич, не представлял, какие рыбки обитают на Лубянке и обитают ли там вообще. — Обработаю линию поведения агента, как положено.

— Не, рулить им я сам буду — дело нехитрое. Твоя роль тоньше и важнее, — легкий комплимент никогда не мешает в оперработе. — Намекни ему, что Москва стоит на ушах и готова за его сотрудничество пойти на многое. По дружбе ему проговорись. Вы же с ним вась-вась?

— Нет, только по работе общаемся.

— Да, ладно! Пять лет водяру хлещите! Кому баки забиваешь? Спелись, как шерочка с машерочкой. Не тушуйся! Я же по-товарищески, я же понимаю, как оно бывает. Справишься?

— Справлюсь.

— Местному начальству ни-ни! Чуть позже другие вводные поступят, сориентирую. Закончим операцию и в столицу двинем.

— Честно говоря, поднадоело мне здесь, — не сдержался фээсбэшник, которому жена прожужжала уши о желании переехать в Москву — деньги на квартиру уже скопили: что ж гнить в провинции?

Жучка вилась между ног, стремясь хоть прикоснуться к каждому из вернувшихся Жулиных. Даже принесенный Петей пакет с логотипом «Россия» не трогала — еда потом, сейчас пища духовная.

— Какая ты мелкая, — не сдержался Алехин, — совсем не растешь!

— Так в городе два типа дворняг и выживают, — поделился наблюдениям абориген Арсений, — большие, наглые, пятнистые и вот такие — мелкие, ласковые, рыже-черные лисички.

Пока связка папа-сын беззаботно бегала с дворняжкой, Матвей помог Жулиной занести вещи в покосившийся домишко по 2-му Робеспьера пер. Фэсэошники, проверив пустоту двора и дома, переместилась на внешний периметр охраны Физика и его семейства. На крыльце разведчик взял женщину за плечи и повернул лицом к себе.

— Не волнуйтесь, Ирина. Я максимально помогу вашему мужу, слово офицера.

— Вы такой вежливый, Матвей Александрович, что у меня мурашки от страха бегают. Всё так плохо?

— Вовсе нет! Вежлив только с хорошими людьми. Мы с вами мало знакомы, но Анна заверила меня, что вы — достойный человек. Готовы выполните ее инструкции?

— Выполню, куда денусь. И как она с вами столько лет живет подобной жизнью? Теперь и мне так жить — ни слова лишнего, ни шага. Вот и с Арсением придется расстаться.

— Мы с Анной живем распрекрасно, уж, поверьте. А расставаться лучше на время, чем навсегда. Вы — женщина сильная, выдержите. Мужу сложнее, но с ним рядом буду я и мои люди, все сплошь вежливые. Но не стоит печалиться: завтра ваше семейство переезжает в большой коттедж с удобствами.

— Петюня не поедет без собаки, — махнула рукой Ирина, едва сдерживая слезы.

— И Жучку возьмем с собой, как служебную собаку нашей команды. Кстати, Мария будет вас опекать круглосуточно: за здоровьем мальчика приглядывать и вообще. Обращайтесь к ней по любым вопросам, она пользуется моим безграничным доверием. Только на тему физики с ней не надо беседовать.

Утро — время размышлений и замыслов для тех, кому не надо пахать строго по регламенту. Полина еще не перешла в активную стадию — расстановку западни на конкретного предателя — и пока занималась слежкой за действиями потенциальных «кротов». Посему начала рабочий день, сидя в отдельном кабинете, прихлебывая кофе из кружки-термоса и неторопливо копаясь в куче папок с документами по начальнику УПРО и по бывшему руководителю русского отдела ЦРУ. Первый развил лихорадочную активность, то ли оседлав захлестнувшую Вашингтон антимосковскую волну, то ли отвлекая внимание от прошлых грехов. Агентура в России проваливалась с настораживающей регулярностью, ФСБ явно нашла золотую жилу оперативной информации. А цэрэушник затеял бредовую операцию в Поволжье, руководствуясь «интуицией — носом разума». Цитата была из рассказа оперативницы, участвующей в постановке задания литовцу, отправляющемуся в Ульяновск. Опять же подозрительно: Дрик, тот ученый, что напел про ульяновское открытие, куда-то сгинул из Калифорнии. Свалил на родину или его убрали?

Макалистер о перебежчике не знал и вряд ли причастен. Отставник затаился, точнее, «ведет замкнутый образ жизни» — цитата из оперсводки резидентуры в Сан-Хосе. Почти не выезжает с виллы, занят строительством стеклянной крыши для миниатюрной железной дороги. «Маленькая-то она маленькая, — хмыкнула Полина, — да уж больно дорогая, если верить интернет-аукционным прайс-листам. Хотя собирал он ее лет двадцать, так что с поправкой на инфляцию жалованья должно бы хватить. Видеонаблюдение ничего примечательного не выявило. Правда, камеры удалось поставить только вокруг гасиенды: днем старый шпион никого не пускает внутрь, а ночью в саду стережет его громадный котяра — не проникнуть технарям. „Прослушка“ телефона и интернета — дохлый номер. Единственный улов — раз в две недели Джек звонит местной проститутке (возраст 20 лет — на педофилию не тянет), а потом приезжает к ней домой на секс без особых извращений. Девку взяли на контакт, но что та могла рассказать: платит исправно, не бьет, предпочитает вставлять сзади — по его словам, так эрекция лучше. Аналитики полагают, перед визитами Макалистер принимает виагру, — ценный результат детализации его покупок по кредитке».

Полина сделала последний глоток и удрученно поболтала кружкой: увы, внутри не плещется. Так же пусто и в голове. Сняла трубку: «Шеф, доброе утро! Думаю, в Сан-Хосе тянем пустышку. А по УПРО отмечается активность. Слежу за новостями по Ульяновску, там заваривается мутная история».

Крупная рыба — желанная добыча. Редкая крупная добыча — предел мечтаний рыболова-любителя. Ради нее во Флориде толстосумы нанимают катера с опытной командой, знающей места и время клева. Главный приз, бесспорно, голубой марлин — вес до 800 кг, длина до 3 м! Верхняя часть с двумя плавниками сине-черная, нижняя — по контрасту — серебристая. Сходство с гоночным болидом подчеркивают пятнадцать светлых полос на боках. И длиннющий острый вырост на верхней челюсти, схожий со свайкой — такелажным инструментом, что на английском флоте звался marlinspike.

Спиннингисту о марлинах известна каждая подробность. Каждая, что в сети и книгах смог прочесть владелец буровой компании из Далласа, страдающий распространенной формой эскапизма, проще именуемой рыбалка. Даже место, куда поставит чучело, уже выбрал: каминную полку не разрешал жене занимать статуэткам и прочей дребеденью. Дело за малым — поймать трофей. Третье утро выходил в море, проводил часы на корме в кресле с океанским спиннингом, обгорел несмотря на солнцезащитный крем 50+. Безрезультатно. Рыба-то клевала: тунец и прочие. Стоящий улов, но только не для миллионера, исповедовавшего принцип: всё или ничего. И вот удар по наживке, мигом передавший по леске сигнал — крупняк! Рыба боролась свирепо — рывки, провисание, нырки, однако, прыжков над поверхностью нефтяник не дождался.

Шкипер смекнул, что попался не марлин, но помалкивал, предпочитая, чтобы клиент выдохся в схватке и запросился на берег. Джордж и сам сообразил, что повадки и спинной плавник не те, а продолжал борьбу, забыв о стертых руках, кровь из которых проступала сквозь перчатки. Регулярные страдания в спортзале закаляют мышцы, еженедельные спарринг-бои с боксерами — характер. Наконец, торпеда у борта.

— Отпустим? — шкипер вопросительно глянул на рыбака.

— Нет! Я с ней два часа боролся. Цепляй, посмотрим, что у нее в брюхе.

Шкипер ударил крюком ближе к хвосту, лебедка подняла акулу над палубой. Рыбак садистски осклабился, принял протянутое мачете и не без труда вспорол прочную кожу. Хлынул поток кишок и прочих внутренностей. Желудок обдали водой из шланга и вскрыли. Полупереваренная рыбешки, здоровенный кальмар и рука — выбеленная желудочным соком, перехваченная по-прежнему блестящим «ролексом». Шкипер сделал фото и бережно снял часы из нержавейки, перевернул задней крышкой к свету.

— Тут что-то выгравировано на непонятном языке.

— Дай сюда! — приказал клиент и, повертев находку, изрек. — Вероятно, по-русски. Найду специалиста-филолога, сможет перевести. Отличный сувенир! Настоящее сокровище! Может, акула сожрала подводника из России? В Хьюстоне друзья ахнут, увидев мою добычу. Сделай-ка еще несколько снимков для документирования находки. Надо сообщать капитану порта о происшествии?

— Находка сделана в нейтральных водах, поэтому принадлежит вам. Я не вижу, чтобы погибший являлся гражданином США. Если сообщить, то хронометр придется сдать Береговой охране, — разубеждал шкипер из кубинских эмигрантов, избегавший общения с властями.

Увидев, что буровик не готов расстаться с «сокровищем», владелец катера расслабился: клиент доволен, пора возвращаться в Ки-Уэст. Чаевые обеспечены, хоть марлин и не попался. Так даже лучше — клиент приедет за ним на следующее лето и, наверняка, захочет нанять тот же катер. Этот человек настойчив, такие всегда возвращаются. Побрякушка с надписью «Коле от отца за первое место по плаванию» будет ему напоминать о бескомпромиссном поединке с Рыбой.

Над Западным побережьем солнце встает на три часа позже, чем над Восточным. Ночная влага здесь не проникает внутрь суши так сильно, как в Нью-Йорке, например. Даже недалеко от линии прибоя конденсат на металлических корпусах машин исчезает с восходом. Но когда Ксения садилась в «порше» соседки, тонкий муслин платья-балахона все же не смог защитить попу от влаги на кожаном сидении.

— Голова-тыква! — прокомментировала Нэнси. — Забыла на ночь поднять крышу. Смотри, Мартину не проболтайся, а то постоянно зудит, что тачку угонят. Знаешь же, преступность в Лос-Анджелесе зашкаливает. Кстати, Crazy Russian [31]Русский псих ( амер. англ. ).
 не появлялся?

— Нет, видимо, нашел иной объект вожделения.

— Или испугался наших мужчин, — предположила американка и умолкла.

Ей вспомнилось, как прошедшей ночью играла роль «секс-жертвы, вызволенной из рабства агентом ЦРУ». Муж трогал пистолетом эрогенные зоны, изображая сперва злодея, потом спасителя. Эрекция у обоих была так себе, не сравнить со стальным стволом. Молчала и русская, озадаченная странным подозрением, вдруг угнездившимся в голове. Часом раньше, когда Степан принимал душ, а она еще нежилась в кровати, раздался звонок из Москвы. Анна, потолковав о ходе беременности и прочих женских темах, произнесла фразу:

«Замечательно, что тебя больше не будет беспокоить шизанутый вуайерист. А то мы волновались, особенно папа». Сонная Ксюша пропустила фразу мимо ушей, а теперь напряглась: «папой» обе называли Матвея Алехина, который то ли умер от рака, то ли совершил самоубийство в прошлом году. Опять же непонятна уверенность свекрови, что «шизанутый не будет». На секунду поток сознания прервался от толчка в животе — одна из двух малышек сменила позу в чреве. Странно, но, погладив собственный пупок, будущая роженица не сконцентрировалась в рамках вселенной «Мать и дитя», а продолжила думать о звонке свекрови. Без достаточных оснований, чисто интуитивно Ксения пришла к верному выводам: Алехин-старший жив и убрал Дрика со сцены. Анна, умышлено или нет, сообщила о безвозвратном исчезновении извращенца, а не просто радовалась случайной перемене. «Расскажу Степашке, — мелькнула идея, сменившаяся смущением. — Надо ли? Засмеет».