Президентская Служба безопасности — самая секретная часть ФСО. Генерал, чье имя и лицо известно только посвященным, находился в раздумьях. Так часто бывает, когда сведения отрывочны и допускают множество толкований. Не доложить — а вдруг дело серьезное? Доложить — испортить игру коллегам из СВР и ФСБ. К концу аудиенции у Лидера решился.

— По «Джокеру» есть информация: на имя жены товарища Грига пришла посылка из США.

— От сына?

— Нет, из Хьюстона от некой американки. Причем не на домашний адрес, а в редакцию, где трудится Анна Евгеньевна.

— Договаривай. Изучили содержимое?

— Пока придержали посылку, изучаем. Внутри трогательное письмо о русском, съеденном акулой между Флоридой и Кубой, фото его откушенной руки и часы «ролекс» с гравировкой. Вот, фото. Поскольку товарищ Григ сейчас ведет важный проект, я счел…

— Правильно счел. Установили, чьи часы?

— С высокой вероятностью принадлежат Николаю Дрику, а подарены его отцом, купившем их в Гонконге.

— Ясно. Считайте данный вопрос закрытым. Матвей Александрович действовал с моей санкции. Хронометр пусть будет у начальника моей охраны.

Выйдя из кабинета в кремлевском корпусе, генерал сел в ожидавшую машину и совершил короткую поездку длиной в 4 км до здания ФСО, что в 500 м от Красной площади. «Ничего себя санкция: отдать человека на растерзание акулам. Да! Григ не прост: прошлый раз с его подачи положили десяток террористов, но там хоть огнестрел, а тут… Любимым шпионом стал, не на мое ли место метит?» Дальше думы вернулись в бюрократическую плоскость и, проходя мимо помощника, рявкнул.

— Доставить посылку, немедленно!

— Алехиной?

— Сдурел? Личнику Хозяина.

— Вещдок еще у экспертов.

— Срок — полчаса.

Свобода выбора — не эквивалент прихоти. То предпочесть этому, сделать так или иначе, с чем-то согласиться или нет. Часто приятно, порой волнительно, иногда опасно. Fucking freedom of choice [35]Проклятая свобода выбора ( амер. англ. ).
, —  однажды заметил англоговорящий и отрицательный персонаж, в допросе которого Шпагина участвовала на стороне русскоязычных и положительных парней. Тогда из группы преступников Маша выбрала подходящего клиента, и тот согласился сотрудничать. Теперь она вновь взвешивала личные данные и оперативные сведения по дюжине лиц, указанных Алехиным. Ей опять предстояла назвать одного, в крайнем случае двух, на кого следует сделать ставку. И не просто указать пальцем — «вот этого заверните и еще вот того», а подсказать товарищу Григу путь к разуму и сердцу каждого кандидата. Ей приглянулся единственный, готовый действовать и нуждающийся в поддержке. Правда, с ним закавыка: человек был готов действовать, но в прошлом. Возможно, что товарищ Григ по ошибке включил субъекта в выборку претендентов. Оставалось выяснить, начал ли ошибаться ас шпионажа.

Матвей сидел на веранде, закинув ноги на поржавевший циклопический стол. Кресло — широкое и также покрытое рыжими окислами железа. Лицо спокойное, как у санаторного отдыхающего после сытного обеда. Веки опущены, ветер колышет волосы, отросшие сверх модного удлиненного контура — постричься некогда. Идиллическую картину смазывало напряжение шеи, прочитанное пытливым взглядом разведчицы и психолога, сосуществующих в едином женском теле. Мужское же тело не давало голове откинутся или склониться вбок, впасть в послеобеденную дремоту. Видимо, ночные кошмары не отпускали и при свете дня. Хоть на минуту расслабиться до конца у шпиона не получалось. Старался, а не выходило.

— Машенька, садись, — веки не поднялись.

— Вы не испачкаетесь? Тут кругом ржавчина, — женщина с опаской прикинула — сантиметр или больше — между светлым льняным костюмом и кованной спинкой.

— Правильный термин: патина — печать благородного старения. Что надумала?

— Предварительно выбрала объект воздействия — Вячеслав Талый, правда, он — мертв. Вы ничего не перепутали, Матвей Александрович?

— Жил-жил человек, да помер. Я тоже в прошлом году умер, или позабыла? Излагай подробности.

— Активный, если не радикальный сторонник воссоединения с Россией. Долгие годы действовал тайно, поддерживая пророссийскую ориентацию большей части населения полуострова, для чего создал ряд официальных и тайных организаций. После переворота в Киеве настаивал на немедленном проведении референдума по вопросу членства Крыма в РФ. А когда компрадорская верхушка, боясь утратить политические и экономические позиции, стала заматывать процесс принятия нужного решения, он выступил за смену премьера и иных высокопоставленных деятелей. Не получил поддержки от Москвы, был вынужден уйти в подполье со своими сторонниками. Их вылавливали и уничтожали при пассивном содействии прокиевских чиновников и активном участии т. н. «меджлиса крымско-татарского народа».

— И что ему помешало?

— Кремлевские функционеры игнорировали, не соглашались на его предложения по введению на полуостров нашего спецназа для нейтрализации возможных эксцессов и для поддержки местных народных дружин. Он взбрыкнул на совещании в Москве, устроил скандал, попал в черный список, хотя по первости приглянулся Президенту. Если бы пошло по его плану, то, вероятно, удалось бы избрать более решительного премьера и склонить парламент проголосовать за выход из Украины. Талый был крайне разочарован позицией Москвы и разуверился в российском руководстве.

— Вот как! Есть точные данные о его пребывании в Москве?

— Прошлые приезды задокументированы ФСБ — как истовый борец, был под наблюдением.

— Замечательно. Как на него можно воздействовать? Нейтрализовать его «разочарование»?

— По образованию и жизненному опыту — инженер, верит реальным фактам и материальным доказательствам. Такому зубы не заговоришь. Зато присутствует дополнительный канал воздействия — жена Марина. Имеет мощное влияние на супруга, чьи политические взгляды полностью разделяет. Характеризуется как женщина умная, разбирающаяся в людях и решительная. То есть была таковой, ныне психологически подавлена. Есть дочь-подросток…

— Ребенка оставь в покое, — осадил ветеран. — У тебя всё?

— О детях, хотя и не по теме, хочу добавить, что Дадашьян-младшая беременна от Федора, и отношения у них, похоже, расклеились. А Опер сейчас, как понимаю, на острие атаки…

— Кретин! — Алехин выругался, хотя обычно избегал сильных эпитетов. — В самый ответственный момент! Хотя, с другой стороны, — попытался извлечь положительное из отрицательного, — пора ему семью заводить, а то болтается неприкаянный. Повезло: жена и ребенок сразу. Поговори с ним.

Помолчал, мысленно покачав головой: «Виола — совсем девчонка, худющая. Задница — пара дробин. Как рожать будет?»

— У вас-то с Никитой какие планы на счет потомства? — продолжил вслух.

— Обширные, только пока не выходит, — призналась Шпагина, удивившись, что без смущения обсуждает столь личную тему. — В крайнем случае, усыновим-удочерим.

«Только бы не дадашьяновского младенца», — внутренне ужаснулся Матвей и неловким жестом отпустил Марию.

Вернувшись в дом, нашел Анну, сказал пару ласковых и никак не мог вырулить на скользкую тему. Случай (или ТОТ ночной призрак?) помог.

— Матюха, лень в гардероб заглянуть? Рублевка — не Сан-Хосе, чтобы бомжевать в дешевом костюмчике!

— Там удачу принес, глядишь, и на сей раз не подведет. Рекомендую: чистый лен: экологично и недорого. Хочу полностью убрать синтетику: пуговицы заменить на костяные и вместо молнии вшить пуговицы, подкладку сделать полотняную и, вообще, распороть и прошить нитками из натурального шелка или хлопка.

— Забавная идея, — процедила Анна в недоумении от эксцентричной затеи мужа. — В очередную историю втягиваешься??

— Рад, что одобряешь, — разведчик проигнорировал вопрос. — Вот прямо сейчас и займись, срочно и по-тихому. Сама жаловалась: скучно и делать нечего. Материалы проверь лично. Найдешь мастерскую?

— Так, в Горках-10 есть портниха — подшивает-ушивает. Только обойдется дороже твоего тряпья.

— «Мы за ценой не постоим», — фальшиво пропел припев из киношной песни Алехин и пошел переодеваться.

Сеанса психотерапии от улетевшей в Москву Шпагиной надолго не хватило, опять обуяло отчаяние. Виола позвонила знакомому барыге, тот велел подъехать через часок, и не обманул: знакомая затонированная по кругу тачка гремела шансоном возле автовокзала. Дадашьян-младшая оглянулась по сторонам и перешла улицу. Дверь открылась, покупательница села и тут же сообразила, что попала в засаду. Приняли ее не сотрудники госнаркоконтроля, а два быка на заднем сидении. Авто тронулось и скоро тормознуло у «Вепрева колена», где встретил «Бобер». Покачал головой страшной шрамами вокруг глазных впадин, погрозил пальцем: «От, девка окаянная, чё удумала! Не будет тебе таблеток в Ульяновске — Ануш попросила, я и обещал открутить рога тому барану, кто тебе „колеса“ подгонит. Держи меню, выбери хавку. А мне брякнуть кое-кому надо». Успешно сдержав привычку вставлять «блин», авторитет сам удивился, как все удачно складывается после знакомства с Оперком. Его и набрал.

— Уважаемый, надо перетереть. Девка дадашьяновская пыталась пачку снотворного купить. Смекаешь, к чему?

— Я подъеду, — Федор с трудом проглотил комок, вдруг образовавшийся в горле, и с вопросительно взглянул на Чудова.

— Нет, мил человек, начальничка привези. Есть что обсудить по-взрослому. В «Вепревом колене» я, и Виолка со мной.

Как ни странно, Игорь Дмитриевич не отказался от встречи, хотя ситуация со спецгруппой ЦРУ, проводившей рекогносцировку в городе, не располагала к задушевным беседам с вором в законе. Чудов чувствовал, что два, если не три, важных участника грядущей кульминации близки к личному кризису. Психолог Шпагина улетела в Москву, придется самому купировать оперативными методами.

— Забирай девушку и решай личные проблемы, — входя в ресторан, приказал Оперу, — предметно решай, исчерпывающе. — Обратился к «Бобру», — Что тут пожрать по-быстрому?

— Свиные щечки неплохо готовят. Вы, не знаю имени-отчества, меня извините, что выдернул. Думал, Матвей Александрович будет.

— В Москве он, — Чудов ткнул пальцем в меню, и официант бегом помчался на кухню. — Виолетта и Федор, вы езжайте, ребятки. Ануш не надо волновать рассказами про лекарства.

— Просьба имеется к Матвею Александровичу, — продолжил авторитет.

— Говори, — опытный разведчик посмотрел прямо в глаза собеседнику, и тот сообразил, что, пожалуй, впервые разглядывают не безобразные шрамы на лице, а саму душу.

— Когда вы тут закончите, мне не резон оставаться в Ульяновске и даже в стране — серьезные предъявы могут поступить от Алджимаса или кто там за ним реально стоит. Опять же я китайцев кинул, те, поди, к Боре Читинскому метнутся жаловаться — еще одна разборка намечается.

— Допустим.

— Хочу уехать подальше.

— Куда?

— На Запад мне теперь не резон, на Восток двину.

— Во Владик что ли? — Игорь уже всё понял, но уточнить следовало.

— Дальше. Типа, Сингапур.

— От нас что хочешь?

— Чтобы не препятствовали.

— Допустим.

— Дельце мое фээсбэшное надо бы того, подальше убрать. И выдать документик: мол, не состоял, не привлекался, под судом не числился.

Чудов жевал принесенные щечки — неплохие и на вкус, и на зуб — без аппетита. Предстояло задать центральный вопрос, от ответа на который зависела судьба мужчины напротив. Пусть с никудышной биографией, порезанного «коллегами по цеху», побитого жизнью, но человеческого существа, как и остальные земляне, имеющего право жить и обязанность умереть.

— Если нет?

— Ваш Алехин меня недавно просил об одолжении, а теперь мне трудно выполнить его стрёмную просьбу. Не знаю, смогу ли дальше дурить литовцев ли, китайцев ли насчет НИИ и лабораторного лома, — выдохнул «Бобер». — Пусть даже ваш Оперок угрожает моей семье. Нас по-любому достанут — не вы, так ваши конкуренты или, там, враги.

— Ладно, — вынес вердикт москвич и с усилием проглотил последний кусок — привычка доедать пришла из несытного детства, — поможем, — и, чтобы уступка не выглядела невынужденной и поспешной, добавил, — но отработаешь по полной и отдашь нам свою долю от сделки с литовцем. По рукам?

— Да, спасибо, деньги отдам, конечно. Отработаю, как прикажете, — авторитет заторопился пожать протянутую руку.

— Алджимас скажет, что делать. Исполнишь его просьбы. Любые!

— Но как же…

— Иначе Опер вновь придет в гости к твоей подруге и сыну. Принесет «Лего» или еще чего. Двигай в порт, демонстрируй активность.

Фигуристка сидела у бортика, смотрела, как играет любимый. Каток ведомственный, лишних людей нет, только приглашенные. Составы команд ночной лиги подобраны толково: в каждой есть бывшие профессионалы и ВИП-хоккеисты. В обороне чужие профи не сильно мешали, если в атаку шел ВИП, ассистируемый своими профи. Последние давали отличные пасы, первые давали бросить и забить. Силовые приемы не применялись. Счет двузначный с обеих сторон. Любимый заколотил уже четыре шайбы, что повышало его настроение и, соответственно, шансы на романтическое продолжение в кровати. Если не произойдет непредвиденное, а оно случалось чаще и чаще. Вот и теперь: девушка вдруг заметила у противоположного бортика знакомую фигуру — высокую, с прямой спиной и гордо поднятой головой, осененной длинноватыми, не по возрасту, волосами. Перехватив женский взгляд, вновь прибывший едва заметно улыбнулся куда-то в космос, но исключительно для знакомой. Настроение, начавшееся портиться, резко улучшилось: «Личный шпион принес добрые вести».

Лидер не пошел в душ, ему нравилось растянуть ощущение от хоккея. Скинув коньки, форму и щитки, переоделся в скромный спортивный костюм и направился к «мерседесу» в центре кортежа. Остальные игроки по неписанному правилу еще оставались внутри катка, дабы не мешать отбытию Нападающего № 1. Кольцо бойцов ФСО — не однослойное — держало периметр, за которым президентские глаза узрели точеный женский силуэт и мужчину, который уже третий раз появился возле Фигуристки. Поманил начальника охраны.

— Алехин?

— Так точно.

— Пусть едет в Ново-Огарево.

— Просил коротко переговорить здесь — «личник» смутился от наглости просителя и еще больше от последовавшего согласия Охраняемого Лица. Но молниеносно прошептал несколько слов в рукав, где скрывался микрофон и кнопочный терминал радиопереговорного устройства.

Машины с раскраской ДПС и без нее уже перекрыли и зачистили Кутузовский проспект, возбуждая раздражение припозднившихся водителей обычных автомобилей. А проезд кортежа задерживался.

— Так говорите, вариант рабочий? Хотите попробовать? — Лидер не скрывал возбуждения, послематчевая усталость испарялась вместе с потом, чей парок при свете фонаря виден в прохладном воздухе ночи.

— Не хочу, но альтернативного пути не вижу.

— Необходимо персонально вам прыгать?

— Не могу подвергать проект риску со стороны некомпетентных исполнителей и не могу подвергать риску самих некомпетентных исполнителей. Этот крест, как вы однажды заметили, я пронесу до конца. Иначе придется привлекать новых персонажей, терять темп. Точность прыжков прямо зависит от удаленности во времени точек прибытия.

— Я хочу больше узнать технических подробностей.

— Пришлю к вам Жулина с докладом.

— Два прыжка — многовато. Риск ошибки возрастает, — Лидер уже мыслил совершенно практическими категориями.

— Меньше никак.

— Возможно, нам стоит еще раз собраться и обсудить ваш план, Матвей Александрович.

— Нет, это последняя беседа на сей счет. Время уходит, вероятность утечки увеличивается. Принимайте решение сейчас, — жестко отрезал разведчик, ставя на кон многое — репутацию, жизнь, «Джокер», Крым.

— Действуй, дорогой, — Президент впервые перешел на «ты», — сделай всё правильно, как с Дриком-младшим.

— Есть нюанс.

— Как же без нюансов!

— Буду откровенен полностью: все погибшие желали получить от проекта что-то лично для себя. Самое разное. Полагаю, это правило распространяется и на нас с вами. У меня есть крохотный шанс уцелеть: я ничего не хочу для себя, просто выполню приказ. Но для вас опасность вполне реальна… — разведчик умолк, не стал развивать скорбную тему.

— Я готов умереть за Крым, — обыденно, без пафоса изрек № 1. — Но нужен Крым не мне, а России. Вернее, Россия необходима Крыму, как мать родная, как Родина.

Фигуристка с расстояния наблюдавшая за разговором двух мужчин, увидела, как ВИП-хоккеист неловко обнял более высокого и массивного собеседника и что-то шепнул ему на ухо. «Прощаются, — ахнула девушка, — навсегда?» Секунда и № 1 резко повернулся, шагнул к машине, бросив несколько слов начальнику охраны, державшему для него дверь. Тот кивнул и передал Президенту небольшой предмет, блеснувший в полутьме. «Медаль?» — ошиблась девушка, не разглядев злополучный «ролекс». Алехин молча принял протянутый «подарок».

— Сами решайте, как с хронометром поступить, — уже из салона авто бросил Президент.