Алехин ужасно хотел спать, а не ложился — страшно. Только кофе уже не могло обмануть рецепторы, мелатонин хлынул в кровь, веки опустились сами собой. Так в кресле и задремал. Через два часа проснулся от стука в дверь, бодрый и выспавшийся. Радостно — Серая река не явилась, снов вообще не видел. Неловко подогнутая рука затекла, едва замок открыл. На пороге охранник.

— Матвей Александрович, что ж вы трубку не берете? Москва названивает.

— Мобильник забыл в НИИ. Память ни к черту!

— Вот, воспользуйтесь нашим терминалом с шифрацией.

В ухо раздался громогласный поток слов, ключевыми из которых прозвучали «немедленно», «вылет», «Москва».

— Генерал, убавьте звук, а то до инфаркта докричитесь — вашего ли, моего ли. Хозяин не обрадуется. Разберусь тут и прилечу.

— Там полк ваших, наших и прочих разбирается, — шеф СБП умерил тон. — Не представляете, что здесь творится. Самолет под парами, ждем вас через три часа.

— Понятно: через три часа.

Принять душ и переодеться — несбывшаяся мечта. Взял с вчера собранную сумку с вещами, вышел из отеля, посмотрел на неоновое название «Барселона» и громко расхохотался: «Я ЭТО СДЕЛАЛ! Счастливо оставаться, Симбирск». Телохранитель раздраженно шептал в рукав — машина задерживалась. Раннее утро, улицы пусты. Хотя из-за угла уже показался первый пешеход — старушка с дурашливым пудельком.

— Доброе утро! — разведчик выплеснул на нее хорошее настроение.

— Мой Барсик умеет какать на деревья, — последовала неординарная реакция.

— Неужели, — обескуражено отреагировал москвич и внезапно вспомнил, что недавно действительно видел какашку, приклеенную к стволу сантиметрах в тридцати над землей. — Поздравляю.

— К «Бельведеру», — скомандовал водителю подъехавшего автомобиля.

— Велено в аэропорт.

— Мне выйти и взять такси?

— Извините, — охранник ткнул локтем шофера. — По Карла Маркса гони, заскочим.

Жучка обрадовалась Матвею, огорчилась, что оторвали от теплой подстилки. Сойдя с крыльца, сделала лужицу и весело заскочила в салон. В самолете совсем не боялась, хотя летела в первый раз. Интересно обнюхивать сиденья, на которых столько важных людей сиживало, жаль без четвероногих друзей.

Не нравилось, что босс сравнивает с ищейкой. Тупая тварь идет, уткнувшись носом в землю, пока не найдет конец следа. А там — животное, падаль или дерьмо, что поручили, то и вынюхивает. Приходится — редко — искать и преступника. Долго и утомительно. Женщине казалось более верным сравнение с грейхаундом. Та осмотрит местность, а угол зрения — 270 градусов, сразу выделит интересный объект и рванет к нему по прямой. Потом, если требуется, борзая пустит в ход слух и чутье. Быстрее добирается до добычи и не грызет или рвет, а аккуратненько прокусывает клыками и каюк. От того длинные челюсти зовутся щипцами. Именно ими контрразведчица и стремилась схватить «крота» за шкирку, сломав ему психологический хребет.

— Макалистер убит, остается шеф УПРО. Только он мог выдать сеть наших агентов, а вчера в России имели место еще два ареста. С марками ситуация прояснилась. Чего ждем?

— Провала в Ульяновске. Но операция прошла, похоже, успешно. Изъяли документальные материалы, похитили пару ученых, лабораторию взорвали. Поступило подтверждение о закупке для вывоза в Европу научного оборудования под видом лома.

— Не верю. ФСБ пускает пыль в глаза, чтобы вывести из-под подозрения «крота», — распалялась женщина.

— Правильно, не верь, Поли. Служба у нас такая. Сейчас шеф УПРО упивается успехом. Надо усилить наблюдение, чтобы не смылся, если спецгруппа не появится через несколько дней. А я полагаю, не появится.

— Почему?

— Больно спокойная пришла шифровка из Ульяновска, беспроблемная. Боюсь, русские за яйца взяли оперативников и те поют сладкие песни. Думаю, ФСБ хочет отследить канал отхода группы, прокачать ее членов. Потом запустит легенду прикрытия, чтобы списать аресты на вымышленные обстоятельства. Типа, «полиция на шоссе случайно остановила для рутинной проверки автомашину…»

— То есть, опять выжидаем?

— Точно. Ты расслабься: выпей, трахни кого-нибудь, займись шоппингом.

— С собакой нельзя, — охрана сделала серьезные лица. — Не положено.

— Без собаки не поеду, — Алехин откровенно стебался — доброе настроение не покидало и после перелета. — Буду у ворот сидеть, пока Хозяин не начнет меня искать и не вставит вам фитиля.

Бойцы переглянулись, старший снял трубку проводного телефона, побормотал и махнул рукой.

— Пусть в тачке сидит с водилой, в техзоне. Вам пешочком придется.

— Боюсь заблудиться, нужен провожатый.

— А то! Двое проводят — у нас усиление.

— Спасибо, служивый. У тебя, небось, бутерброды с колбасой заначены? Собачка-то не ела сутки.

— Так и быть, — вошел в положение тот, что моложе, — поделюсь.

Ждать пришлось долго. Только Лидер в тот день не принял, передал: «Быть к завтраку».

Радость уже перекипела, превратилась в тихое мурлыкание где-то внутри: «У меня внук и внучка». Поделилась с подругами и прожужжала уши коллегам по редакции, а логического завершения, вернее, начала восторг так и не обрел. Проклятый Алехин, с ним бы в первую голову обсудить новость из Калифорнии, опять запропастился. Носа не кажет, на связь не выходит. Нашлепать бы по попе или голову оторвать — Анна кипела возмущением. Причем кипение происходило где-то рядом с мурлыканием, ориентировочно, в районе желудка. Вспомнила про забытый ужин, поборола искушение открыть холодильник, заварила похудательный чай — хоть иллюзия борьбы с излишним весом. Годы! А так хотелось бы быть молодой, способной еще завести ребенка. «Ой! Не машина ли въехала в ворота? — поспешила во двор. — Матюша! И не один, с собакой!»

— Знакомься: Жучка, — нарочито официально представил прибывший, не уверенный, что дворняжка понравится супруге.

— Здравствуй, любимый! — Анна задохнулась смехом, подхватывая зверька на руки и не слишком эффективно уворачиваясь от язычка, норовившего лизнуть в губы. — Ужинать будешь?

— Мне бы помыться сперва.

— Нет-нет, вам обоим надо перекусить.

На обширной кухне сытая сучка выбрала уголок и устроилась клубочком. Только Анна вновь завертела Жучку, всесторонне осматривая, и в завершение изрекла: «Завтра сделаем фигурную стрижку, выйдет конфетка». Шпион согласно мотнул головой. Он спал с открытыми глазами, как на партсобрании в советские времена, лишь процентов десять мозга бодрствовали, имитируя соучастие в происходящем. Возле дома дежурил внедорожник с тремя серьезными парнями в костюмах — то ли охрана, то ли конвой.

Внутренне Алджимас сдался сразу, но тянул, пытаясь показной неуступчивостью повысить шансы в предстоящем торге. Странно, мужчина со взглядом хирурга его не торопил, просто приценивался, какую часть у задержанного вырезать или, может, что-то ему пришить. Наконец, выдержка агента лопнула.

— Что вы на самом деле от меня хотите?

— Хочу с тобой выпить, — последовал дикий для подвала ответ. — Коньячку? Есть и арманьяк приличный. Или желаешь ульяновского «вермута», настоянного на расторопше?

— Ты… — бессильно выдохнул литовец.

— Если не я, то кто? — губы растянулись, изображая улыбку, а зубы остались сжатыми, как при подготовке к удару. — Пора тебе, «Летчик», позвонить в Клайпеду, сообщить, мол, тут полный порядок, мол, груз отправляешь согласно контракта. Да, и не забудь вставить код тревоги. Есть у тебя какой?

— «Грипп», — бессмысленно скрывать глупый сигнал, когда русским известен даже его оперативный псевдоним. — Вы на самом деле дадите мне сделать звонок?

— Мы же цивилизованные люди! — искренне возмутился Опер. — Не то, что твои напарники-американцы.

Те озверели: убивают и похищают людей, взрывы устраивают. Они-то уже мертвы, а ты будешь жить, правда, некоторое время за решеткой. Потом тебя обменяют. У тебя ведь руки не в крови? Просто шпионил здесь?

— Да, — обрадовался столь приемлемому исходу Алджимас, приподняв голову, как пес, от страха поджавший хвост и вдруг почуявший, что встреченный кобелина настроен не агрессивно.

Изголодавшись по добрым вестям, агент заглотил наживку — слишком много за прошедшие сутки думал, анализировал и… перегорел. Его используют, чтобы ЦРУ узнало — с запозданием — о провале в Ульяновске. Ну, а затем ему покажут кадры оперативной съемки, на которых литовец толкает в трюм «Бобра». И замок в двери его камеры закроется надолго.

Из сообщения Следственного комитета.

«Возбуждено уголовное дело по статье 126 УК РФ „Похищение человека“. Неустановленная группа лиц совершила нападение на служебную автомашину одного из ульяновских НИИ, перевозившую сотрудников. По предварительным данным, двое из них насильно увезены с места преступления. Полиция ведет поиск преступников».

Сообщение агентства «Новая Волга».

«Не подтвердились слухи о террористическом акте на территории НИИ реакторов. По данным МЧС, там при демонтаже старого крупного трансформатора произошло возгорание масла и последующий взрыв его паров. Радиоактивный фон остался в норме.

По словам нашего собеседника из НИИ, авария случилась в лаборатории, где проводилась эксперименты по лазерной накачке».

Скромный кабинет, функциональная мебель, окно на удаленную парковку и две фотографии на стене. На них советские еще шпионы, изобличенные обитателем безликой ячейки в штаб-квартире ЦРУ. «Скоро к ним прибавится третья», — подумала Полина, хотя вслух произнесла другую фразу.

— Русские сообщения — дезинформационный шум. Что-то у них рвануло в лаборатории, вероятно, с жертвами. Под это дело и подвязывают захват нашей спецгруппы, мол, она похитила, взорвала. Ясно, ее члены на допросе выдали цели операции, что и позволило русским выдвинуть подобную легенду.

— Классический ход. Заодно погибших ученых спишут на происки ЦРУ. Но позже разыграют пропагандистскую комбинацию, когда Кремль сочтет скандал выгодным. Что еще?

— Получен сигнал тревоги от «Летчика». Дословно: «Подхватил грипп. Тут все болеют. И местные, и туристы».

— А от спецгруппы?

— Ничего подобного. Напротив, она передала коды, подтверждающие, что по запасному маршруту отхода двигается к украинской границе под видом возвращающейся в Закарпатье бригады строителей. Якобы, Жулин и Щеглов у них. Балаган! Помните, как с Николаем Дриком: сперва нам басни рассказывал, потом исчез, а скоро, глядишь, ФСБ медаль ему на грудь повесит.

— Что ж, ты права: цирковое представление затянулось. Подключаю ФБР для ареста шефа УПРО.

— Почему ФБР, мы же сами… — обида прорвала плотину профессиональной сдержанности.

— Славы захотелось? Придержи самолюбие. Грязную работу и публичные лавры оставим фэбээровцам. Смирись: о твоем успехе узнает очень узкий круг людей. Тебе выходить из тени нельзя. Будут и другие «кроты».

— Я не в том смысле.

— Отличная работа, Поли. Возьми отпуск, махни на Гавайи или Бермуды: бикини, дайкири, дайвинг, пикап.

— Вам тост с вареньем? — Фигуристка уже откручивала крышку банки. — Крыжовник?

В ответ улыбка, комплементарная по поводу отличной памяти и трогательной заботы.

— Позволил себе захватить пару журналов, что выходят при участии моей жены. В первом репортаж о вашем празднике спорта, во втором — фото Тренерши при вручении ей олимпийского ордена.

— Спасибо! Кстати, Денежный мешок спрашивал про вас.

— Едва не забыл отблагодарить его. Есть выгодный суперпроект «Интегрированный мультиплатформенный функционал». Сейчас запишу название, — мужчина достал визитную карточку Никиты Вяземского. — Передайте при случае, пусть приценится.

— Обязательно, — Фигуристка задержала пальцы на ладони гостя. — Да, вы не волнуйтесь! ОН сейчас придет, кончит заниматься на тренажерах, и явится.

Старый шпион вздохнул — вишь, уже разучился внешне скрывать волнение. Оно и понятно: как знать, не порежет ли на куски и не проглотит ли Хозяин прямо здесь, на кухне. Начнет разговор, вероятно, мягко, потом станет выкручивать руки. Хорошо, если только руки. По-любому «Джокер» на руки ему не сдам, однозначно. Попользовался и хватит. Уже первый опыт показал, что, даже применяя принцип минимального воздействия, легко вызвать глобальные политические и экономические потрясения.

— Всё слопали без меня? — № 1 обозначил легкий тон. — Матвей Александрович, вам надо отъедаться. Щеки-то ввалились. Нелегко пришлось?

— Зато желаемый результат достигнут, — скромно и расплывчато подал реплику разведчик. — Хотя и не без побочных эффектов.

— Что да, то да! Озлобился Вашингтон на Россию, козни строит. Европейцев подтянул, а те за ним бредут, как крысы за мальчиком с дудочкой.

— «Так и вздулись сердитые волны, так и ходят, так воем и воют», — уместно процитировала пушкинскую сказку Фигуристка, чьё продолжающееся присутствие ветеран никак не мог объяснить.

— Так что всё-таки произошло в городе N?

— Сильно бабахнуло. Оборудование старое, энергия мощная.

— Физик куда подевался?

— Думаю, на север пошел.

— В смысле?

— Говорят, через речку двинул, а это — направление северное.

— Куда подевался спрашиваю? — повысил накал Лидер.

— Мне откуда знать? Может, утоп — плавать не умеет. Может, на небо вознесся — пьяный рыбак видел, якобы, что Физик, аки Христос, шел по воде и держал руки крестом. Или в монастырь какой пристроился — молился в последнее время постоянно.

— Это мне известно, неизвестна ваша роль?

— Так я же в городе N обретался и еще некоторые места посетил по вашему приказу, — недоумение Алехина было столь искренним, что на секунду сам поверил в собственную непричастность. — Вам же ранее докладывал: уже многие участники забега сошли с дистанции, не совладав со Временем. Хорошо ни вы, ни я не попали в их число. И, надеюсь, уже не попадем, коли не станем баловаться с «Джокером».

Президент энергично зачерпывал творог с ягодами, молчал. Удлиненное лицо не выражало эмоций, не отражало внутренних раздумий, а они обуревали, не могли не обуревать. Матвей меланхолично жевал, откусывая по чуть-чуть, не доверяя зубам с залепленными жвачкой дырками и ожидая от Лидера вердикта.

Долгую тишину нарушила Фигуристка, склонив колеблющуюся чашу весов.

— У нашей лабрадорши родились щенята. Драка за них идет между желающими, а мы хотим отдать в хорошие руки.

— И то верно, — № 1, наевшийся творога и еще не прожевавший Крым, вероятно, счел неуместным сожрать еще и отличившегося личного шпиона. — У вас же в ходе прошлой операции погибли собаки. Могу презентовать замену.

— Вам мальчика или девочку? — обрадовано поспешила уточнить девушка.

— Спасибо, но из командировки вернулся с новым питомцем.

— Какая порода? — оживился обитатель Ново-Огарево. — От хороших производителей?

— Дворянская. Прямой потомок кобеля Ульянова и суки Керенского, — Матвей не удержался от сарказма — единственного недостатка товарища Грига.

На площадке перед жилищем Самого мялись несколько оперработников и руководитель СБП: видимо, исход завтрака не был заранее предрешен.

— Подшей к моему личному делу, — товарищ Григ протянул свой загранпаспорт. — Меня ведь больше за границу не выпустят. Теперь придется у местного стоматолога зубы лечить.

Дантист заглянул в открытый рот и опешил.

— Что случилось? Где ваши пломбы и коронка?

— Вылетели, — прошепелявил Алехин.

— От чего?

— От Времени.

Шлагбаум на съезде с Рублево-Успенского шоссе, лесная дорога, въезд в поселок, открылись ворота резиденции, стоит Анна на гранитной лестнице. Вечернее платье, соответствующие драгоценности, волосы уложены, лицо одухотворенное, на руках собачка. Вокруг осветительные приборы, внизу фотохудожник с серьезной камерой. Матвей деликатно замер, ожидая паузы в съемке. Вот софиты вырубились, гламур взял перерыв.

— Для моей рубрики «Аксессуары, без которых нельзя».

— А Жучка причем? — не сообразил обычно сообразительный разведчик.

Жена опустила животное на землю — о чудо! — невзрачная дворняжка превратилась в прелестницу. Подстриженная шерсть открыла многослойность её расцветки, став, где надо, короткой или длинной, образовав изящный подвес на хвостике. Сучка гордилась обретенной красотой, медленно поворачивалась — не крутилась по-щенячьи, давая хозяину оценить прежде скрытые достоинства.

— Теперь её зовут Гемма!

— Как драгоценный камень с вырезанным изображением? — уточнил прозревший шпион. — Почему не Камея?

— Гемма благороднее звучит. Произведение глиптики, если тебе известно данное направление ювелирного дела. После выхода журнала ВСЕ женщины захотят живой аксессуар.

Алехин побеждено развел руками и прошел в дом. Главнокомандующий приказал отъедаться, а хлебушек с вареньецем — не еда.