Директор шифровался: изобрел повод для встречи, до последнего темнил с выбором места. Понятно – не профессионал, а политический назначенец, низвергнутый с более высокого правительственного поста из-за личных амбиций, неразделенных Первым лицом. Тем не менее, остался в команде и держал нос по ветру. Это ставило его в разные углы ринга с Администратором, когда-то выдвинутым Президентом в качестве преемника, а затем задвинутым на второй план. Желание шефа разведки вмешаться в начавшуюся, хотя и непонятную комбинацию открывало для Алехина возможность контригры. Козырь в рукаве мог пригодиться, если давление на ветерана с одной стороны потребует подключить другую. Опять же, отказаться от разговора означало настроить против себя важного игрока и упустить шанс получить новую информацию.

Прибыв в «Честер Ферри» первым, Григ забраковал заказанный стол, заказанный Директором на фамилию «Айвазовский», и выбрал другой на террасе. Конечно, прослушку могли установить в предметах сервировки, зато «картинка» вряд ли получится качественной – ресторанная система видеокамер давала лишь общий план. Не то чтобы он ожидал чего-то подобного от Директора, просто оперативные привычки требовали максимально затруднять потенциальное наблюдение. Оставалось понять: противник или союзник идет к столу с широкой улыбкой. Матвей настроил антенны на прием и включил излучатель доброжелательности.

– Вы выбрали отличный ресторан. Мне тут нравится. Немноголюдно. Хорошая кухня. У озера. В центре коттеджного поселка со строгой охраной.

– В «Николино» случайных людей не пускают, а сюда тем более, – согласился собеседник. – Рад видеть, Матвей Александрович. Еще раз поздравляю с успехом миссии в Афганистане. Вам бы учить подрастающее поколение в разведакадемии, передавать опыт действующему оперсоставу.

– Лестное предложение, только я давно вышел в тираж.

– Не скажите, САМ очень заинтересовался вашей личностью. Видимо, дал важное поручение. Что пить будете?

– Предпочитаю красное.

– Что ж, тогда рыбу сегодня пропустим. Мясо, птицу?

– Филе цесарки со спаржей звучит аппетитно.

– Тогда предлагаю Chateau d’Armailhac 1998.

– Изумительное вино, – отпил глоток Алехин, – правда, дорогое. Позволите мне оплатить счет?

– Чтобы полковник потом рассказывал, как спаивал руководителя разведки? Никогда!

– Руководителя не доводилось. Только заместителей – вот, Чудова на днях угощал.

– Замам не следует монополизировать контакты с сотрудниками, осуществляющими важнейшие операции, – прозвучал прозрачный намек.

– Не могу не согласиться. При выполнении нынешнего задания лучше использовать весь потенциал службы. Или ошибаюсь? – столь же прозрачно согласился ветеран, приглашая собеседника сделать следующий ход.

– Абсолютно правы, Матвей Александрович. Можете рассчитывать на полную поддержку, – довольно замурлыкал Директор. – При необходимости обращайтесь непосредственно ко мне, как сегодня.

– Возможно, будут кадровые или материальные вопросы. Или, не дай Бог, политические аспекты возникнут…

– Правильно, и я о том же.

Остаток ужина прошел без повестки. Директор от десерта отказался, а Матвей нагло съел семифредо за государственный счет. Хоть какая плата за труды и волнения. По берегу пруда шла няня с коляской, за ней – охранник в камуфляже. По пути к стоянке встретилась девушка с йоркширским терьером, сзади брел телохранитель в черном костюме. Директор приехал только с водителем, правда, на КПП поселка сзади пристроился джип с тремя мужчинами схожего вида и комплекции. Алехин отправился к себе на такси, один. «Интересно, долго еще такая лафа продлится?»

Дома первым делом заглянул в туалет, так как в ресторане не хотелось оставлять собеседника одного – вдруг, что учудит с записывающей аппаратурой или непонятными медикаментами в напитках. Непрофессионалы – опасная публика, порой им в голову приходят странные идеи. За дверью в коридоре поджидал верный риджбек, уже определивший носом: «Спаржу ел». Пес всегда анализировал запахи хозяина, пытаясь понять, где тот побывал и что делал. Почему-то спаржа и кофе так «ароматизировали» мочу, что Матвей и сам легко их чуял, журча в писсуар.

В молодости о своем остром обонянии не задумывался, пока не попал на курсы спецназа. На учениях в ночном лесу Григу удавалось за десятки метров обнаруживать «условного противника» – охранение «уничтожаемого объекта». Солдат выдавал дух казармы: курева, дешевого одеколона, пота и… страха. Позже его сознание уже целенаправленно улавливало ароматы, научилось их классифицировать. «Ну, ты кролик!», – когда-то давно заметила Анна, услышав от мужа, что в носу у вислоухого в 15 раз больше миллионов рецептеров, нежели у человека. Матвею нравилось сравнивать себя скорее с собакой – смелым хищником, способным брать верхний запах от добычи, а не с трусливым грызуном, нюхающим землю в поисках корма. Хотя, возможно, жена имела в виду другое – в плане сексуальной активности кролик даст фору любому кобелю.

Ночью тело спит, а голова работает. Не так логически и четко, как наяву, но частички информации и образов бегают по сети нейронов, порождают новые связи. Сомнение блуждает в подсознании, ищет выход. И процесс дал результат. Днем он сложился бы в оценки или мысли, выразился бы в словах или движениях, породил бы планы или поступки. Во сне его энергии хватило лишь на пробуждение, как от толчка: «Я что-то упустил!». Побродив по дому, ветеран так и не смог поймать ускользнувшую идею. Спать расхотелось. В кабинете подключил привезенный Чудовым спецпланшетник с защищенной российской ОС. Новорожденное чудо оборонки использовало шифрование данных и крипто-ключи. Осуществив безопасный (хотелось надеяться!) выход в сеть, скачал новую почту. Поступило видео с дачи Адмирала в Шереметьево.

Открыв файл, разглядывал знакомую обстановку и вдруг вновь ощутил пережитое во сне ощущение. «Внимание! Тут что-то есть. Точно». Схватил телефон, разбудил Старшего опергруппы.

– Где вещи из шереметьевской дачи?

– Утром перебросим вам.

– Не забудьте фотографии и резные поделки.

– Есть.

– Извините, что разбудил.

Кладя мобильник на тумбочку возле кровати, Старшой крякнул от неудовольствия: «Ветерану не спится, вот меня и дернул. Ясный перец, привезли бы ему дачное барахло в любом случае. Нет, надо разбудить в четыре часа ночи». Повернувшись на другой бок, уже через пару минут мирно захрапел – для такой работы психологи из отдела кадров предпочитали выбирать сангвиников. Оперативник был именно таким: живым, подвижным, сравнительно легко переживающим неудачи и неприятности. Также крепко он заснул и несколько месяцев назад, когда подстрелил преступника, пытавшегося захватить Алехина. Естественно, в тот вечер немного принял на грудь, чтобы снять стресс – раненый так верещал! Нынче стрельбы не предвиделось, однако сутки только начинались, и зарекаться капитан бы не стал, даже если бы бодрствовал. А вот жена, делавшая вид, что не проснулась, истово молилась: «Господи, упаси и сохрани мужа моего от напасти всякой». Ночные звонки её сильно напрягали, особенно если в конце звучало короткое «Есть!»

Матвей обернулся, сзади возник верный Смер, Хекса осталась в спальне с Анной. «Ты в порядке? – вопрошали глаза и влажный нос. – Шепни, если что, порву любого». Чувствительные к человеческим эмоциям родезийские риджбеки постоянно поддерживали незримый контакт с хозяевами, готовые нейтрализовать врагов реальных или потенциальных. Собаки недавно участвовали в захвате преступников, наравне с Алехиным и Старшим.

Вспомнилось, как собаки встретили Чудова: тот, вроде бы, приглянулся псу, а Хекса не подошла к мужчине. После этого и кобель, и хозяин оценку скорректировали, доверяя тонкому чутью суки: гость не полностью откровенен. Алехин осознавал, что заместители директора искренними не бывают по определению, и поэтому поставил безопасность Варвары в зависимость от охраны Анны. «Теперь Игорь вынужден беречь обеих женщин как зеницу ока. Доверять ему важные элементы операции пока рановато».

Вернувшись в кровать, попытался задремать. Не вышло. Повернулся к Анне, та откликнулась. После состоявшейся близости, удовлетворенный лежал рядом: рука на талии, голова на плече, губы касались соска. Он помнил, какими маленькими и твердыми были её груди, воздымаясь конусами, как вулканчики женского потенциала. Время превратило их в холмы прошлого, увеличившиеся в размере и устало расползавшиеся. «Ты великолепна», – прошептал мужчина, лаская языком мягкую теплую кожу.

Удивительно, их ослабевшие тела способны на большую страсть, нежели в молодости, когда обладали силой и упругостью. Раньше – сплошная потенция, столь привлекательная и провоцирующая. Ныне – только достижения: середины жизни, семейного счастья (вот и Степан вернулся!), успехов в делах. Напряжение и возбуждение юности позади, впереди релаксация души и тела. Даже занятие сексом уже ничего не обещало, только констатировало взаимную любовь. «Спи, Матюша, – тихо прошелестела в ухо Анна, – скоро рассвет».

Артур ласкал глазами новенький Porsche Cayenne. В темноте серебристый металлик отражал разноцветные огоньки неоновой вывески. «Правильно, что взял модель GTS, – улыбался 22-летний барыга, преуспевший в московском наркобизнесе, – бабок отдал немерено, зато круче понтов не бывает». Тут хорошее настроение закончилось – из припаркованного на противоположной стороне улицы автомобиля вылезла знакомая до боли (в прямом смысле слова) фигура.

– Совсем ох**л, раздолбай конченый! – приветствовал оперуполномоченный наркоконтроля. – Бегаешь от нас, а должен бабло сдавать каждое первое число месяца. На нашей земле торгуешь, пи****с.

Прежде чем «продавец счастья» успел ответить, последовал удар в пах. Затем еще по корпусу, несколько слабее. «По лицу не бьют, значит, отпустят дальше работать», – сквозь слезы сообразил шустрый клиент.

Никто из шоферов, ожидающих хозяев у престижного ночного клуба, даже не подумал помешать избиению. Каждый должен заниматься своим делом. Водителю – водителево, кидале – кидалово.

– Рамсы попутал, нюх потерял, сученок, – последовала пара звонких, но не сильных оплеух. – Забыл, что пять «штук» должен.

– Отдам в среду, – счел, что пора отвечать, торгаш, – пока у меня нет – убытки большие. Я же вам Ксюху сдал, а с ней товара на «штуку» баксов.

– Говно ты сдал, – вступил второй опер, крупнее и старше по званию. – «Палку» на девке сделать не удалось – дело у нас забрали. У бати её парня лапа на самом верху. Типа, мини-олигарх. Короче, бабки не позже среды. Усек?

– Да, – облегченно выдохнул Артур. А зря.

Возле дома машины заполнили любые мыслимые места для стоянки. С трудом втиснулся на пятачок того, что когда-то было газоном. С лавочки тяжело поднялся грузный бандит-кавказец. Юношей тот занимался греко-римской борьбой и обладал впечатляющей фигурой, а также размазанным левым ухом – не слушал тренера: перед схваткой плохо массировал хрящи ушной раковины. Раньше громила стеснялся внешнего дефекта, нынче – нет. Он производил дополнительное впечатление на окружающих. Нужное для работы.

– «Танк» велел передать привет. Счетчик тикает. Должок отдай, да? – угрожающе буднично и негромко произнес «Борец».

– Менты только что забрали последнее, – лгал во спасение серьезно испугавшийся Артур, задержавший платеж за «крышу».

– Не п**ди. Видел, как ты с ними тер. Порожняком отвалили.

– Так они девку с моим товаром забрали, – оправдывался должник.

– «Танку» до п***ы. Через неделю последний срок, – спокойно закончил беседу кавказец, – десять «косых».

Затем бандит медленно достал «стечкин» из-за пояса. Стрелять не стал, ударил пистолетной рукояткой по фаре «порше». Раздался звон. «Еще две „штуки“, – огорчился Артурчик. – Как жить дальше? В Москве всё так дорого». Студент МГИМО знал московскую конъюнктуру («расклады»), но в данный момент сознавал, что переоценил свои способности по маневрированию («разводке»). Час расплаты приближался, а прогнозируемый на ближайшие дни дисконтированный cash flow не обеспечивал аккумулирования наличности в размере 15000 долларов + фара. Недавняя покупка автомобиля подорвала финансовое благополучие: от сбережений ничего не осталось. Чтобы избежать грозящего дефолта, требовались свежие идеи. Поэтому, придя в квартиру родителей, занимавшихся бизнесом в Эмиратах, симпатичный брюнет с вкрадчивыми манерами отправил ожидавшую его подружку домой. Девушкам Артур нравился, да и некоторым парням тоже, хотя сам придерживался традиционной ориентации.

Сейчас надо было заняться не сексом, а разработкой нового бизнес-плана. «Что там мордоворот бухтел про богатого папашу бой-френда Ксюхи? – всплыл ценный аспект разборки, – Пора, пора сучку прижать. Пусть отсосет чуток „зелени“ у чувака, раз уж спит с ним. Будет кочевряжиться, постращаю. Не поможет – „Борца“ подтяну. Полицаев подключать без мазы, они не в теме. Главное – расплатиться с „Танком“, менты подождут – никуда не денутся. Не станут они резать дойную корову». От такой мысли мурашки побежали по спине, и, поежившись, делец отправился спать. Снилась ему личная империя, покорные и вежливые обитатели которой употребляли только Recreational Drugs, башляли сполна и вовремя, а бандитов и полицейских не видно вообще. Когда он подъезжал к клубам на Porsche Cayenne уже не GTS, а Turbo, публика приветливо улыбались и фары на машине стояли целехонькие. Никаких галимых терок и напрягов. Ништяк!

Операм не удалось обнаружить тайник на даче. Матвей и не рассчитывал на удачу, помня арабскую надпись про намеки. Искать нужно именно их. Деревянные поделки интереса не представили. Сосредоточился на скромной пачке книг: случайный набор изданий по истории России, справочник садовода, определитель грибов, советский учебник математики для пятого класса. Закладок нет. Пометки ограничивались подчеркиванием и галочками. На полях учебника, рукой Адмирала, карандашом приводились решения некоторых примеров. Они датированы XXI веком. И только рядом с одним из ответов – «100 м» – написано знакомым почерком «22 августа 1991 года»!

Глаза увлажнились, когда Матвей читал немудреные условия задачки.

«Мавзолей В.И. Ленина представляет собой пирамиду высотой 12 м и шириной по фасаду 24 м. Вычислите периметр тремя способами».

«Хитрец замаскировал подсказку под занятия арифметикой – популярный среди стариков способ борьбы с деградацией мозга, – догадался Алехин. – Мавзолей – прямой намек, увязывается с подаренным мне бюстом. Реально периметр равен 96 метрам. Почему же он написал „100“? Ошибся? Вряд ли. Тогда в чем смысл подсказки? Непонятно. Или простое совпадение? Хотя дата не случайна. Что ж, отложим кусочек пазла на потом». Проверил остальные ответы: все оказались правильными.

Внимательно изучил фотографии судов, явно вынимавшиеся оперативниками из рамок и вставленные назад: ни одно с В.И. Ульяновым ассоциаций не вызывает. Тут заглянула жена с предложением пообедать.

– Что за хлам?

– Не хлам, антиквариат. С дачи Адмирала.

– Зачем тебе?

– Пытаюсь понять, что с ним не так. Знаешь, загадочное таится в обыкновенном, а невероятное – в очевидном. Но ничего не вижу, хоть убей!

– Дорогой, послушай мнение сотрудницы гламурного журнала: в этом наборе фотографий одна выпадает из общего стиля.

– Неужели? Какая?

– Ну, посмотри внимательно, – Анна смаковала миг торжества женской логики и стиля. – Все корабли военные, такие сухопарые, а вот тот «пухлый» – явно гражданский. И цветом отличается: черно-белый, остальные – серые.

Пораженный Матвей пригляделся. Формально догадка была ошибочной («пухлый» также нес военноморской флаг) и, тем не менее, верной по сути – среди грозных эсминцев и крейсеров буксир «Стахановец» казался лишним. Теперь казался, когда опытного разведчика ткнули носом в несоответствие. Снял рамку, вынул стекло, на кромке маленького фото неважного качества что-то написано! Мелко и неразборчиво. Лупа не помогла прочесть текст. Пришлось сканировать, увеличивать и о, чудо, проявилась дата: «06.09.91». Просматривались еще буквы, но в слово они не складывались. Требовалась компьютерная обработка, мастерством которой Алехин не владел. Передавать материал в ОТО не хотелось. Пришлось звонить сыну. На удивление, Степан не упирался и согласился приехать вечером. С Ксенией, если отец пришлет машину.

После обеда проявился врач из госпиталя: Жданов пришел в себя, адекватен. Добравшись в Голицыно, Матвей загрустил при виде бывшего коллеги. К физическому нездоровью пациента примешивалась душевная боль. Разговор следовало провести позитивно, попытаться воскресить интерес к жизни у спившегося чекиста, не дать ему окончательно порвать связь с миром.

– Рад, что ты очнулся. У меня дело на сто тысяч с копейками. Нужна твоя помощь. Я – Алехин.

– Знаю, кто вы. Что хотите? – безвольно отвечала жертва интоксикации.

– Проблемку решаю, из прошлого. Есть вопросы по Адмиралу.

– Какие?

– Ты вчера упомянул, он тебе заказывал некие мешки. В 1991 году?

– Точно, весной велел изготовить такие, что «в огне не горят и в воде не промокают». Мы и сделали из ткани, что идет на скафандры для открытого космоса. Держат высокую и низкую температуру, очень прочные на разрыв.

– Для чего они?

– Адмирал не сказал, секретничал. Мол, для спецгруза упаковка.

– Дату помнишь? Количество? Размеры? Цвет?

– Их забрали в начале августа. Дюжину, каждый литров на 10. Еще один маленький на 5 литров. Оранжевые.

– А кто забрал?

– Кажется, пограничники приезжали.

– Еще что помнишь?

– Больше ничего, пожалуй. Заказ никак не оформляли, документов не составляли. Как с вашей фотокамерой-бомбой, – слабая улыбка тронула уста. – Вы же её тогда не вернули. Кого-то из моджахедов грохнули?

– Четверых. И мне отметина досталась, – разведчик расстегнул воротник, показывая шрам возле шеи. – Операция завершилась успешно.

– Подобные сволочи и в России орудуют. Дочь и жену моих убили, – слезы навернулись у Жданова.

– Слышал, сочувствую. Тебе надо думать, как отомстить.

– Смеетесь! КГБ развалили, меня уволили. Что делать? Руками душить?

– Зря лапки опускаешь. Знаешь, кому террористы из захваченной Дубровки звонили? Ахмеду Сакаеву в Лондон.

– И?

– Тут история затевается, данный бандит в неё вписывается. Хочешь мне помочь? Вдруг удастся нелюди на хвост наступить?

– Серьезно? Я… – у пациента перехватило дыханье.

– Одно условие: должен за неделю встать на ноги. Больной мне без надобности. Не курить и ни капли спиртного.

– Разве смогу?

– Не сможешь – сдохнешь. А эта вошь так и будет по Пикадилли ползать. Мне одному трудно с ним разобраться, нужны помощники. Ты же знаешь, нынешние оперативники нам, старикам, в подметки не годятся. Решайся.

– Постараюсь, обещать не могу.

– Честный ответ. Через неделю пришлю машину. За живым. За мертвым приедет труповозка. Поправляйся.

Заведующий отделением, недоумевая, взирал на посетителя: «За неделю привести в нормальное состояние? Невозможно!» Затем перевел взгляд на больного и, пораженный его оживленным видом, кивнул: «Попробуем».

– Проинформирую руководство Службы о результатах вашей деятельности, – обнадежил/пригрозил Матвей. – При любом исходе.