Дом Кагановича, окрещенный в честь сталинского «серого кардинала», найти не просто. Числится по Фрунзенской набережной за номером 50, а стоит в глубине застройки, окруженный парком-сквером. Кроме птиц и многочисленных мамаш с детьми, попадаются пенсионеры-русские и дворники-таджики. «Борец» сунулся к одному из обладателей оранжевого жилета, тот лишь нечленораздельно промычал и быстро-быстро умахал метлой прочь. Со следующей попыткой повезло – старушка ткнула рукой вглубь старых деревьев, где проглядывало мощное здание. Обойдя по окружности все двадцать углов, мастер греко-римского стиля, вернулся практически на исходную точку и тогда нашел нужный подъезд. «Б*я! Эти заграничные козлы не доперли прислать по электронке схему!»

Попасть внутрь не удавалось, жильцы демонстративно захлопывали перед носом дверь подъезда, не впуская за собой в дом. «Борец» не знал, что прошлым вечером на этом самом месте налетчик выхватил сумку из рук женщины, зайдя с ней в лифт. Её испуганный крик слышали многие, что резко повысило бдительность граждан. Но поручение «Танка» надо выполнять, хотя такую ерунду мог бы доверить и менее заметному члену ОПГ. Что ж, боссу виднее и, сев на корточки, горец терпеливо дожидался шанса проникнуть в дом.

Привстал, увидев двух выходящих девушек в спортивной одежде, и сбросил обороты, услышав, как та, что моложе, назвала вторую «Тамара». Пройдя за парочкой метров пятьдесят, «Размазанное ухо» утвердился в догадке, что именно высокая брюнетка лет 35 ему и нужна. Поравнявшись, с нарочитым кавказским акцентом произнес: «Тамара, передай Данилину привет от Бориса». После чего вышел на оживленную улицу и на леваке по Третьему кольцу доехал до промзоны, чтобы с компьютера автосервиса отправить в Финляндию фразу: «Истцу вручена повестка о судебном заседании».

Хвоста за собой не заметил, и через полчаса (больше смотреть по интернету порно считал опасным для здоровья) пошел к метро «Киевская». Увиденные сексуальные сцены, после Тамары, сильно возбудили. Решил прогуляться до «Мамы Розы», поглазеть на телок – вдруг удастся склеить. Как раз к обеду в кабак подтянется «Танк», можно доложить о выполненных поручениях и передать «мыло», полученное из Хельсинки: «Контролируйте наличие на складе и качество всех трех аппаратов. Есть покупатель».

Тамара, побледнев от услышанного, отказалась фитнесса и предложила подруге выпить. Та, захотев разнюхать, что означал «привет от Бориса», согласилась. Выпить удалось, узнать – нет. Оставшись одна, любовница позвонила Роману и настоятельно попросила того приехать домой пораньше. Напоминание от Сосновского не обрадовало Данилина. Он еще не ведал, что «удача» придет совсем скоро. Сама придет с приятным, дурманящим запахом. Хотя и не без последствий.

Приглашенный традиционно опоздал, однако, приехал и, надо отдать должное, не стал ссылаться на пробки или иные причины. Школьный товарищ, в отличие от многих деятелей свободных профессий, был лишь неточным, но обязательным. Пригубив арманьяк Hors d’Age, достал сигару и начал ритуал обрезания, обмусоливания, раскуривания.

– Шмутко – феноменальный засранец из 1990-х, – наконец пыхнул дымом Архитектор. – Второй год заседает в Общественном совете по реконструкции Пушкинского музея: толку – ноль, гонору и интриг – масса. Представляет корпорацию, которая, пожертвовав музею пятак, хочет украсть рубль. Это я, как руководитель архнадзора за проектом, говорю. Зря с ним связываешься, Матюха.

– Так вышло. Сам не горю, а пообщаться придется. Сможешь свести в приватной обстановке?

– Кабинет директрисы музея устроит? Шмутко, к слову сказать, её бесит.

– Подойдет.

– Я с ней договорюсь. К восьми подгребай. Выставка открывается.

Чёрный «форд» подрезал не менее чёрный, хотя и более полированный, «рендж ровер» и резко остановился. Выскочивший из внедорожника водитель пылал гневом и желанием конфликта. Навстречу из машины с хитрым номером вышла молодая женщина и ткнула в лицо удостоверение управления экономических преступлений МВД.

– Садитесь за руль. К вам есть вопросы.

– Что себе позволяете? Убирайтесь!

– Вызвать ОМОН, чтобы мордой положил в асфальт? Где предпочитаете: на дому, в офисе или в музее?

– Что вас интересует? – Шмутко скосил глаза на собеседницу: спокойная и слишком лощеная для ментуры, номер авто принадлежит спецслужбам.

– Половина того, что вы украли в ходе приватизационных сделок. Примерно 4 млн. долларов. На меньшее мое руководство не согласится.

– Какое руководство?

– То, что решило возбудить четыре уголовных дела по вашим преступлениям.

– Сделки старые, исковые сроки истекли.

– Вот постановления прокуратуры. Датированы завтрашним числом. Сроки по статьям до 8 лет, по совокупности, полагаю, лет 12 получите. С конфискацией, естественно.

– Давайте поговорим по-мужски, – ляпнул объект шантажа.

– Мне что, пол сменить? – расхохоталась женщина.

– В смысле, серьезно.

– А до этого как я разговаривала? Читать материалы будете? Есть по комбинату, вот по военторгу, еще по складскому комплексу и автохозяйству. Объекты принадлежали министерству обороны. Вы, как сотрудник Минфина, прямо курировали сделки, участвовали в хищении госимущества. Ваша доля около 10 миллионов.

– Не совсем понимаю, что вы имеет в виду. Как вас зовут, кстати? И где вы работаете? – Шмутко начал немного приходить в себя.

– Шпагина. Работаю в группе по противодействию подобным преступлениям. Заодно решаю возникающие вопросы, если есть поручение руководства и разумный подход со стороны подследственных. Разумный: 4 миллиона нам сейчас. Неразумный: все ваши активы государству позже.

– Могу подумать?

– До вечера. Не вздумайте болтать или покинуть город – за вами наблюдают. Мы выйдем на связь. Скоро.

Блеф хорош, если удается не вдаваться в подробности. Марии удалось. В её пользу имелись два фактора. Шмутко, разбогатев и отойдя от бизнеса, подразмяк и стал заботиться о своем реноме. К тому же ему предстояла встреча с Григом, который клиента лишь разогревал женскими руками, а довести до белого каления собирался сам. Точнее, расплавить.

Старший группы связался по телефону «Гонец», звучал озабоченно.

– Матвей Александрович, есть сложности. К Тамаре сегодня возле её дома сделал подход здоровенный кавказец и что-то сказал. После чего она отказалась от обычного посещения спорт-клуба и не выходит из квартиры целый день.

– Проследили?

– Увы, он на бомбиле доехал до промзоны возле Третьего кольца и растворился. Это – обширная территория, тянется до Киевского вокзала. Масса складов, офисов, автомастерских. Есть фото – серьезный мужик, похоже, бандит. И самое плохое: Шпагина уверена, что именно он ранее следил за Литвиновой. У неё есть его установочные данные. У нас – фото.

– Скиньте мне немедленно.

Когда на дисплее появилось морда «Борца», Алехину потребовалась секунда, чтобы осознать еще непонятную и уже явную угрозу. Именно такие жители Северного Кавказа стреляли в спину его отцу в 1942 году, когда тот со своим взводом оборонял Грозный от эсэсовцев из дивизии «Викинг». Тогда погибли почти все бойцы, отец в двадцать лет стал белоснежно-седым. Потом была высылка чеченцев и ингушей в Казахстан, их возвращение в родные края и две чеченских войны. Ныне аналогичные типы гуляли по столице, преследуя москвичек. И, что возмутило, ранее об эпизоде с Литвиновой Матвею не сообщали. Тут не обошлось без интриг Чудова.

Первая мысль: отстранить Игоря от участия в операции. Вторая: вызвать Шпагину на откровенность, благо она должна доложить о результатах психологической атаки на Шмутко. Последний вряд ли являлся сильным противником, но мог стать ценным помощником. Сейчас главное – ошеломить его, выбить из привычной системы координат, посеять смятение, внушить надежду. Не дать ни шанса на самостоятельную игру, одновременно заставив поверить, что он действует по собственному выбору и в собственных интересах. Волевые единоборства ветерану нравились, горячили кровь, будоражили ум. Тем более что на кону стояла заначка КПСС.

Музей изящных искусств на Волхонке знает всякий. Менее известно, что стоящий за ним корпус ранее вмещал Институт марксизма-ленинизма. Институт тихо скончался, художественная экспозиция поглотила его, как и другие стоящие рядом постройки. Многолетними трудами директрисы потихоньку двигался проект перестройки квартала и превращения в музейный городок. Последний раз разведчик был здесь на выставке Караваджо: не слишком понравились декадентские и эротические работы развратного итальянца, скорее порадовали библейские мотивы и натюрморты.

Давнее знакомство с хранительницей шедевров автоматически включало Алехина в список приглашенных на мероприятия. Сегодня выставлялся современный грузинский живописец, обладавший крепкими блатными связями в Москве. Неинтересно, зато можно пройти через служебный вход и провести встречи на нейтральной территории. У ступеней подобрал прилетевшего из Лондона молодого казаха, желавшего вернуть Ulysse Nardin и припасть к московскому роднику культуры. Затем подошла Мария.

– Моя подруга по жизни, – разведчик представил её жителю Темиртау. – Ты пока тусуйся. Смотри, сколько красивых девушек. Выбери симпатичную, прикажу ей тебя любить. Сам займусь блондинкой, с хорошей фигуркой, внешне деловой и серьезной. Ну, той в коктейльном платье, кареглазой. Видишь, она меня взглядом сверлит. Видно, переспать хочет. Горячая штучка!

– Матвей Александрович, – начала Шпагина, – тут такое дело…

– Дело – просто дрянь. За моей спиной шустришь? Что за кавказец? – внешне сохраняя напускную любезность, угрожающе тихо произнес Алехин.

– Мы с Чудовым не хотели вас втягивать, когда спланировали привлечение Литвиновой к обеспечению безопасности Степана.

– ЧТО? Вы установили с ней агентурные отношения?

– Не совсем агентурные. Неофициальные. Понимаете?

– Больше, чем ты. Наркотой шантажировали?

– Да, воспользовались материалами наркоконтроля.

– Материалы изъять у них официально и уничтожить – я проверю через свои каналы. Всё, что от Ксении будешь узнавать, докладывай мне в реальном времени. Еще один прокол с твоей стороны, и попрощаешься с оперработой. Если Чудов попытается на тебя влиять, скажешь.

– Поняла. Простите меня.

– Бог простит. Как пообщалась со Шмутко?

– Удачно. Выбит из колеи, в растерянности, испугался. Будет искать выход из ситуации. В общем, как мы и предполагали.

– Ну-ну!

Ветерану, побывавшему на тысяче (или более?) вернисажей и приемов, не понравились грузинские «шедевры». Вновь обретенные часы показывали 20.00 – пора двигаться к директорскому кабинету. Здесь находился Шмутко с представительным мужчиной в бабочке и золотой цепочкой, вившейся от петельки в лацкане к нагрудному карману пиджака. Видимо, там прятался не менее золотой хронометр, возможно, даже с боем и усложнениями. В общем, Адвокат с большой буквы, с высокой категорией гонораров.

– Матвей Александрович, как я рада, что нашли время заглянуть, – любезно встретила гостя директриса. – Господа, вам повезло: нас посетил господин Алехин – мастер человеческих душ и владыка финансов.

Во время обмена любезностями заглянул архитектор и поманил хозяйку. Пожилая Ольга Валентиновна энергично, не по годам, поспешила выйти: «Ждет важный спонсор!» Заодно увлекла адвоката из кабинета, обещая познакомить с прибывшим президентом строительной компании, остро нуждающейся в дорогостоящих юридических услугах.

– Что скажете? – перешел к делу разведчик, враз утратив приветливость.

– Вы о чем? – растеряно осведомился Шмутко.

– О четырех миллионах, естественно. Готовы расплатиться? Да, не оглядывайтесь вы. Ваш бесценный адвокат с его диктофоном здесь не появится, пока мы не закончим.

– Это вымогательство! У вас нет доказательств!

– Желаете в камере посидеть-подумать? Зря! Вам 66, не курите, излишнего веса нет, то есть ожидаемая продолжительность жизни лет 75. С другой стороны, у вас вторая форма диабета и слабое сердце, значит, в тюрьме проживете максимум года три-четыре против десяти на свободе. По статье 201 часть 2 вам светит минимум восемь, по каждому эпизоду. За решеткой даже до условно-досрочного освобождения не дотянете. Слово геронтолога.

– Вы геронтолог?

– Наполовину: продлевать жизнь не умею, зато могу сокращать.

– У меня нет таких денег, – уперся Шмутко.

– Правильный подход, деловой. Какие есть?

– Тысяч двести-триста наскребу. Не больше.

– А вилла под Ларнакой? На Кипре рынок недвижимости припал из-за кризиса, но миллион-другой за неё дадут. Кстати, ваш кипрский вид на жительство мы аннулируем за день.

– Откуда…

– Земельный участок в Московской области тянет еще на пятерку. Плюс ваша доля в банке «Кипрский кредит» стоит по сегодняшним котировкам двушечку. Имею полный список ваших активов. Будете дальше торговаться?

– Может, есть иной путь? – ожидаемо сменил пластинку объект шантажа.

– Куда?

– К взаимопониманию.

– Есть: откровенное сотрудничество со следствием.

– «Чистосердечное признание – кратчайший путь на Колыму». Прямо как в сталинские времена.

– Глубокие познания, гражданин Шмутко! Скажу по секрету: вы у меня не единственный кандидат для отправки на Колыму. Вот если бы помогли проложить путь на далекий полуостров для других коррупционеров, тогда ваше личное положение улучшилось бы. Радикально. Улавливаете?

– Еще бы! Кто конкретно вас интересует?

– Слова не мальчика, но мужа! А то: «Денег нет». Информация – те же дензнаки. Утром в 09.00 жду вас в Минфине, будете некоторое время трудиться на благо Родины. Вы же там занимались бюджетом военного ведомства, знаете, что к чему. И без ошибок – при попытке соскочить вас арестуют. У нас санкция с самого верха, – Матвей картинно указал пальцем в потолок. – Вот бумага напишите, что хотите помочь Родине в обмен на прощение ваших прегрешений. Поставьте подпись. Дата не нужна.

– Но как же…

– По результатам вашей работы я приму справедливое решение. На апелляцию не рассчитывайте. Вы свободны. До завтра.

– Сволочь, – выходя, беззвучно произнес Шмутко, – какая же ты сволочь, Алехин!