Госпожа Тенару была счастлива, что нам удалось столько заработать за два дня. Может быть, для богатых людей это малая толика, но для нас, бедных торговок, это было настоящее состояние. Я честно рассказала женщине, что господин Ситрану заплатил мне отдельно за составление букетов, и показала деньги. Тенару подержала мой мешочек с квадратными деньгами в руке, а потом вернула обратно.

— Это ты заработала сама, — решила женщина.

— Ведь вы хотели деньги пустить в оборот, — произнесла я неуверенно, — может быть, вы возьмете мои деньги? Все равно дома, у меня, их заберут.

— Хочешь стать моей компаньонкой? — улыбнулась женщина, — А что? Неплохая идея, мне нравится, — кивнула женщина.

Домой не шла, а летела, окрыленная сегодняшними событиями. Господин Ситрану, госпожа Тенару, мое решение отдать деньги, чтобы стать компаньонкой, все было внове и странно чудесно! Немного удивляло и озадачивало странное видение молодого господина на улице, но мало ли что под горячим солнце не привидится? Забивать себе голову непонятным явлением не стала. Меня окрыляла перспектива стать компаньонкой в делах продавщицы цветов, и это было главное. Я часто слушала, как мужчины рассуждали о своих делах, и понимала их планы о расширении и процветании семейного бизнеса. Признаваться дома в том, что стала компаньонкой госпожи Тенару, не хотелось, но я понимала, что скрывать такое нельзя.

Терзаемая противоречивыми мыслями и сомнениями: говорить или нет в семье о переменах в своей судьбе — я вошла в родной дом.

— Риса, ты заставляешь себя долго ждать! — прошипела недовольная сестра, встретившая меня первой на пороге.

Я спокойно поставила деревянные и поношенные сабо у входа, оправила привычным жестом нескладную юбку на себе, отметив, что ткань успела высохнуть, так что ненужных вопросов не возникнет. Хотя в этом доме до меня мало кому было дело.

— Тебя ждут, — презрительно поджала губы девушка, внимательно наблюдающая за моими действиями.

— Кто? — удивилась я.

То, что меня ждали все женщины в нашей семье, было нормальным, но об этом вот так вот с порога никогда не говорили и не сообщали. Я просто проходила на кухню и мне вручали все домашние дела.

— Тебя ждут в общей комнате, — произнесла сестра, презрительно поджав губы.

К такому отношению мне не привыкать, но вот то, что кто-то меня может ожидать в общей комнате, куда я входила лишь, для того, чтобы обслужить семью за трапезой, а потом все убрать после нее, меня сначала сильно удивило, потом озадачило и напоследок даже испугало. Кто может ожидать лично меня там?

Направилась в общую комнату нерешительно, отодвинула перегородку и вошла, низко поклонившись. Все, что успела рассмотреть, это деда, сидящего чинно перед гостьей. Вот ее мне было плохо видно из-за света окна, напротив которого сидела женщина. Лишь по силуэту догадалась о том, кто у нас в гостях.

— Что же, вижу, что меня не обманули. Итак, господин Харитан, на каком из предложений вы решили остановиться? — проговорила немного хрипловатым голосом женщина.

Поднять глаза на гостью было страшно. Может быть, дед решил к другой женщине меня пристроить на обучение? Тогда, наверное, поторопилась стать компаньонкой госпожи Тенару? Хотя если я скажу об этом, то меня могут у нее оставить?

— Предпочитаю сумму единым вознаграждением, — произнес дед.

— Вам виднее, господин Харитан, хотя я объяснила, что вам выгоднее получать прибыль еженедельно, — отозвалась гостья.

— Мне не нужна прибыль от такого вида заработков, — презрительно произнес родственник.

— Но, в то же время, не отказываетесь от моих денег в виде выкупа вашей внучки, — захихикала довольная женщина.

Выкупа? Я вскинула глаза на гостью и вот теперь смогла рассмотреть, что передо мной сидела гейша. Самая настоящая! От изумления распахнула глаза и не могла произнести ни слова. Белоснежное лицо приветливо улыбалось мне, а длинные серьги весело искрились в солнечном свете, льющемся из окна, отбрасывая разноцветные зайчики на стены. Дед сидел чуть в стороне. Меня он не удостоил даже взглядом, его губы были презрительно поджаты.

— Это лучший способ, который избавит наш дом от этой девушки, — отозвался дед, даже не поворачивая головы в мою сторону.

Ждать от моих родственников, что ко мне будут хорошо относиться, уже давно перестала. Но сейчас эта ситуация меня совершенно поразила. Дед берет какое-то вознаграждение за то, что отдает меня гейше? Я буду у нее служанкой? Переводила недоумевающий взгляд с улыбающейся женщины на родственника, который во время всего разговора так и не удостоил меня ни единым взглядом, и ничего не понимала.

— Тогда мой слуга принесет вам означенную сумму, а девушку забираю с собой сейчас, — поднялась на ноги гейша.

Огоньки в серьгах погасли, перестав играть отраженными солнечными зайчиками, и она подошла ко мне ближе. Теперь я обратила внимание, что это не молодая девушка, видеть которых было привычно на наших улицах, а взрослая женщина. Кажется, даже старше моей мамы. Гейша подхватила мой подбородок своими пальцами и заглянула в глаза. От нее пахло терпкими и очень дорогими духами, такие могли себе позволить лишь богатые люди нашего города.

— Зеленые, как он и говорил, — отметила женщина цвет моих глаз.

Знаю. Именно из-за этого меня особенно не любила моя семья. Я старалась не смотреть в глаза родственникам, у которых цвет глаз был, как у всех жителей Восточной империи, карие. А вот мне достались такие же, как у того солдата, жителя востока, что подверг насилию мою мать. Цвет моих глаз лишний раз напоминал о трагедии, случившейся двадцать лет назад.

Конечно, уже много времени прошло с тех пор, и все же при виде меня многие, кто потерял в той войне близких, вспоминали об этом. Хотя я тоже была частью страдания нашей страны от захватчиков, людям этого было не объяснить, они старались бросить резкое и обидное слово вслед.

— Как твое имя? — ласково спросила меня гейша.

— Риса, — ответила ей.

Женщина кивнула и направилась к выходу, не оглядываясь назад, уверенная в том, что иду следом за ней. Я же в растерянности посмотрела на своего деда и помялась на месте, не зная, что мне делать дальше.

— Для тебя так будет лучше, — это были первые слова, сказанные дедом мне. — Прощай!

— Прощайте, дедушка, — поклонилась родственнику и направилась на выход за гейшей.

Женщина как подошла к входной двери, ее сабо стояли на полочке и выделялись своим изяществом. Я быстро подошла, наклонилась и стала подавать ей, чтобы обуться.

— Нет, Риса, ты больше не прислуга, — покачала головой женщина, приветливо улыбаясь, — Привыкай к этому. Теперь ты будешь госпожой, и уже тебе будут помогать обуваться.

Я ошарашенно смотрела на нее во все глаза, сидя перед ней на коленях.

— А пока обувайся и идем в твой новый дом, где я надеюсь, ты найдешь свое счастье и призвание, — протянула она мне руку, чтобы помочь подняться.

— Госпожой … гейшей? — переспросила ее.

— Разумеется, — приветливо ответила она мне.

Поймала любопытный взгляд от своих сестер, которые выглядывали из-за перегородки. Они же, заметив, что я увидела их, презрительно фыркнули и скорчили гримаски.

В таком вот странном состоянии, то ли растерянности, то ли радости поднялась на ноги, обула свои поношенные сабо и направилась на выход из дома так и не ставшим мне родным. Больше не обращала внимания на то, что происходит за моей спиной. Меня ждала новая жизнь, и я даже не представляла, что она преподнесет.

На улице нас ждал рикша. Гейша очень грациозно, несмотря на свою полноватую комплекцию, села в возок и показала рукой, что бы заняла место напротив нее.