Бои в Померании

Изначально Адольф Гитлер планировал задействовать дивизию СС «Фрундсберг», совместно с другими танковыми дивизиями СС, в операциях в Венгрии. Однако катастрофическая ситуация на северном и центральном участках Восточного фронта изменила его планы. Действительно, в январе 1945 года советские войска продвинулись вперед на 150 километров, пройдя почти всю Польшу: Варшава, Лодзь и Краков были немцами потеряны. К началу февраля Красная армия заняла большую часть Восточной Пруссии и достигла Франкфурта-на-Одере, тем самым оказавшись в 60 километрах восточнее Берлина. Теперь путь внутрь германского рейха был открыт. Правда, остановка советского наступления позволила немцам перевести дух и попытаться организовать контрмеры.

В этот момент начальник немецкого Генерального штаба генерал-оберст Хайнц Гудериан выступил с идеей так называемого «Померанского плана». Согласно этому плану, 3-я танковая и 11-я армии должны была нанести удар с севера, от Штеттина, по войскам 1-го Белорусского фронта, выдвинувшимся к Одеру. В этом ударе было решено задействовать и XXXIX танковый корпус Карла Декера, находящийся в этот момент на Западном фронте, куда входила 10-я танковая дивизия СС.

Переброска дивизии проходила по маршруту Нюрнберг – Заальфельд – Галле – Берлин – Штеттин. Вопрос: «На какой фронт они едут?» был весьма актуален для солдат первое время, поскольку ходили активные слухи, что якобы место предназначения дивизии – Венгрия. Только уже во время стоянки в Галле все прояснилось. Интересно, что союзное командование было в курсе всего происходящего, английская немецкоязычная пропагандистская «Солдатская радиостанция Запад» объявила на всю Германию, что 10-я танковая дивизия СС «Фрундсберг» перебрасывается на Восток.

Первый поезд с частями «Фрундсберг» прибыл в Штеттин 10 февраля. Здесь эсэсовцам во всей ее трагичности открылась картина тяжелого поражения, нанесенного вермахту в Померании: повсюду толклись солдаты из разбитых частей всех родов войск, утратившие боевой дух и охваченные лишь мыслью оказаться как можно дальше от напора советского парового катка, толпы гражданских, заполонивших все и вся и пытающиеся эвакуироваться вместе с войсками.

Два дня спустя, 12 февраля, Хармель доложил «наверх» о наличии в дивизии 50 «Пантер», 37 Pz-IV, 8 самоходных зениток «Вирбельвинд», 20 самоходных истребителей танков «Ягдпанцер-IV» и «Ягдпантера». Что касается определения численности личного состава дивизии, то с этим сложнее. Так, по данным немецких архивов, приведенным Р. Бендером, на 1 февраля 1945 года личный состав дивизии СС «Фрундсберг» насчитывал 20 104 человека: 432 офицера, 3470 младшего командного состава и 16 202 рядовых. С другой стороны, М. Рейнольдс, также опирающийся на немецкие данные, говорит о 17 000 человек, числившихся в дивизии к этому моменту.

Уже через три дня после прибытия в Штеттин 10-й разведывательный батальон СС первым из частей «Фрундсберг» выступил на фронт. Эсэсовцам предстоял 35-километровый марш в район Штаргарда. Движение проходило в трудных условиях, все дороги были покрыты льдом, из-за чего бронированные машины едва продвигались вперед. В конце концов передовые части батальона достигли какой-то деревушки, где Бринкманн приказал развернуть командный пункт. По воспоминаниям унтершарфюрера СС Франца Видманна, еще оставшиеся в деревушке местные жители «радуются, когда мы, войска СС, заняли их деревню».

Только-только солдаты устроились в деревне, как произошло уж совсем неординарное событие: перед изумленными эсэсовцами разведывательного батальона неожиданно появился сам рейхсмаршал Герман Геринг, совершавший ознакомительную поездку по фронту. Франц Видманн свидетельствует: «Я не верю своим глазам: три черных “Мерседеса” появились на дороге в деревню. Они остановились перед командным пунктом, и кто-то из пассажиров делает мне знак подойти. Приблизившись к машине с открытым верхом, я узнаю Геринга.

Я, естественно, ошарашен и удивлен, что встречаю рейхсмаршала здесь, на фронте. Он спросил меня: “Какое подразделение здесь находится?” “Разведывательный батальон дивизии СС “Фрундсберг” – отвечаю я. После этого Геринг сказал: “Мне нужно поговорить с вашим командиром”. Я бегу на командный пункт и сообщаю штурмбаннфюреру Бринкманну о том, что снаружи его ожидает Геринг и он должен представиться ему. Бринкманн, естественно, также удивлен неожиданным визитом Геринга, здесь, на фронте. Они беседуют в некоторое время, а в заключение Геринг торжественно сказал Бринкманну: “Мои парашютисты и “Фрундсберг” выкинут русских из Померании!”»

XXXIX танковый корпус вошел в состав 11-й армии обергруппенфюрера СС Феликса Штайнера группы армий «Висла». Хотя дивизия СС «Фрундсберг» еще не была полностью «собрана» (например, 21-й полк СС и 1-й батальон танкового полка все еще не прибыли), ее также привлекли для участия в наступлении под кодовым наименованием «Зонненвенде». Эта операция планировалась в большой спешке и с большой долей импровизации. Проще говоря, 16 февраля из района Альтдамма и Штаргарда немецкие войска нанесли сильный контрудар в общем направлении на Ландсберг. Этот удар был предпринят командованием группы армий «Висла» с целью выхода в тыл советским войскам, стоявшим на Одере севернее Кюстрина. Для этого наступления немцы сосредоточили ударную группировку дивизий СС: помимо «Фрундсберг» сюда входили 4-я Полицейская, 11-я «Нордланд», 23-я «Нидерланды» и части 28-й дивизии СС «Валлония». Помимо дивизий здесь же находился и 503-й тяжелый танковый батальон СС. Вместе с частями СС в ударную группировку входили танковая дивизия «Гольштейн», гренадерская дивизия «Фюрер» и 911-й дивизион штурмовых орудий. Общее руководство ударом осуществлял генерал-оберст Эрхард Раус, командующий 3-й танковой армией. Всего, по оценкам современных российских историков, немецкая группировка насчитывала до 200 танков и самоходных орудий.

Отто Пэтш и Хайнц Хармель, февраля 1945 года. Офицер справа точно не идентифицирован

Ночью 16 февраля части дивизии СС «Фрундсберг» сосредоточились в районе Клутцова, на юго-западе от Штаргарда. Тыловые службы дивизии остались у Альтдамма. Командный пункт дивизии был развернут в селении Гут-Кремцов. По плану, 10-я танковая дивизия СС должна была наступать в направлении на юго-запад, на Мюшерин – Любтов и к каналу Шёнингер, для того чтобы устанавливать связь с блокированным гарнизоном города Пиритца. После этого Хармель должен был организовать новый фронт между Пиритцем и Плон-зее, что позволило бы гарантировать немецкий фланг для прорыва на Арнсвальде. На рассвете 22-й полк СС, 2-й батальон 10-го танкового полка СС и разведывательный батальон атаковали в направлении на город Репплин, захват которого был необходим для развертывания наступления дивизии дальше на юго-запад. В бою немцы применили реактивные минометы малого радиуса действия, установленные на бронетранспортерах. Довольно быстро Репплин был взят. Несколько советских танков было уничтожено 6-й танковой ротой. В этот день советские войска подвергли безуспешной атаке район от Дерлитца до Мюшерина.

Удачные действия «Фрундсберг» в первые часы сражения позволили другим частям войск СС пробиться к городу Арнсвальде, в районе которого уже несколько дней шли тяжелые бои, и деблокировать осажденный немецкий гарнизон, а затем продвинутся в глубину советской обороны. Этот успех позволил эвакуировать почти 5000 раненых и гражданских жителей из Арнсвальде. Кроме этого, потеснив 47-ю советскую армию к югу на 8-12 километров, немецкие части деблокировали Пиритц и овладели городком Бан, а также еще несколькими населенными пунктами.

Однако уже на следующий день темпы наступления резко спали из-за возросшего сопротивления войск правого крыла 1-го Белорусского фронта. Тем не менее 17 февраля «Фрундсберг» атаковала из Репплина, сначала на Шенингшталь, а затем – на Залентин. На острие наступления шли разведывательный и 2-й танковый батальоны. Наступление шло успешно, Залентин был взят, после чего 6-я и 7-я танковые роты атаковали Мюшерин, лежащий на юго-востоке от Залентина. Мюшерин был захвачен ближе к вечеру, после короткого, но жестокого боя, гренадерами 22-го полка СС Ханса Траупе при поддержке танков. К ночи эсэсовцы закрепились на захваченных позициях, создав новый оборонительный рубеж приблизительно в одном километре от шоссе Делитц – Любтов. В этот же день прибывший 1-й батальон танкового полка дивизии подчинили 4-й полицейской дивизии СС, которая оперировала на левом фланге от «Фрундсберг», в районе Дёлитца.

Затем наступила временная стабилизация обстановки, когда серьезных боевых действий сторонами не велось. Два дня, 18–19 февраля, советская артиллерия и минометы обстреливали Мюшерин, причем сила советского артиллерийского огня напомнила унтершарфюреру СС Францу Видманну Демянский котел. Немцы активных действий не вели, укрывшись от обстрелов в наспех оборудованных полевых и импровизированных укрытиях. Хайнц Хармель, приехавший в Мюшерин, чтобы лично ознакомиться с обстановкой, недалеко от передовой наткнулся на группу выпивающих солдат из 2-й роты разведывательного батальона. По рассказу штурммана СС Карла-Хайнца Шмица фраза: «Вы немецкие солдаты или русские?» была самой мягкой из тех, с которыми Хармель обрушился на проштрафившихся солдат. Однако Хармель остался доволен организацией линии обороны роты и быстро смягчился.

К февралю 1945 года от Германии уже мало что зависело. Проблемы на всех фронтах возникали постоянно, а латать каждый день образующиеся дыры часто было нечем. В ответ на новый кризис в секторе Франкфурта-на-Одере 20 февраля 1945 года в Померанию пришел приказ сократить линию обороны. Это обусловило дальнейшие события. Когда советские войска атаковали Мюшерин и ворвались в предместья города, то с наступлением темноты Хармель, вместо привычных приказов держаться до последнего, получил приказ оставить город. Отход прикрывали танки 2-го батальона 10-го танкового полка СС и 2-я рота разведывательного батальона. В итоге линия обороны «Фрундсберг» проходила в 5 километрах южнее Штаргарда, а командный пункт дивизии Хармель разместил в Шёнеберге.

Немецкая пехота в Померании

Тем временем к 21 февраля всем в немецкой ставке стало понятно, что дальнейшие перспективы «Зонненвенде» более чем туманны, и увязшее наступление было окончательно свернуто. А 24 февраля советские войска начали контрнаступление, и теперь уже немецкие дивизии перешли к обороне. Вдобавок еще более ухудшилась обстановка на Одерском фронте, где у Кюстрина ожидался прорыв советских войск. Поскольку серьезных резервов под рукой не было, командование решило перебросить на Одер полицейскую дивизию СС и дивизию СС «Фрундсберг». Причем осуществлялось все это на редкость оперативно: уже в ночь с 21 на 22 февраля 1945 года батальон Бринкманна погрузился в поезда на вокзале в Штеттине и вскоре уже выгружался в Мюнхеберге.

Последующие события наглядно показывают, в каком кризисе оказалась германская армия в 1945 году. 1 марта 1945 года советские войска начали свое наступление в Восточной Померании. Поскольку резервов не было и там, то поэтому только что выгрузившиеся из эшелонов части «Фрундсберг» снова посадили на поезда и отправили обратно в Померанию. Как вспоминали ветераны дивизии об этих днях, «мы все больше времени проводили в поездах, чем в действии».

Теперь для дивизии снова началась кампания в Восточной Померании. 2 марта 1945 года Хармель получил приказ выдвигаться в район городов Массов, Наугард и Плате, чтобы прикрыть открытый северный фланг III танкового корпуса СС. Первыми в район Наугарда были отправлены имевшиеся под рукой самые боеспособные подразделения дивизии – разведывательный батальон и 2-й батальон танкового полка. Обстановка была тяжелой: советские войска приблизились к городу с востока и вовсю был слышен грохот канонады советских орудий, обстреливающих город. Из-за этого эшелоны не дошли до городского вокзала, и выгружать войска и технику из вагонов пришлось прямо в открытом поле. Для выгрузки техники использовались тюки соломы, предусмотрительно захваченные с собой. Прямо в процессе разгрузки Бринкманн получил приказ выдвигаться на северо-восток, чтобы взять под защиту город Плате. Ему подчинили 6-ю роту 10-го танкового полка СС, а также прибывшие гренадерские и саперные подразделения дивизии. Тем временем к 3 марта прибывший 22-й полк СС взял под контроль район Наугарда, а южнее развернулся 21-й полк СС, имевший своим соседом слева части 23-й дивизии СС «Нидерланды».

3 марта части «Фрундсберг» закрепились в Плате, усилив местные гарнизон крайне слабой боеспособности. Чтобы получить представление о противнике, вперед, в направлении на Регенвальде, были направлены патрули 1-й и 2-й разведывательных рот. Советские войска не заставили долго себя ждать – первые сигналы тревоги прибыли почти сразу же с выходом патрулей: «Крупная масса вражеских танков с северо-востока и с востока наступают на Плате!»

Штурмбаннфюрер СС Эрнст-Йоханн Тетч

Несколько небольших немецких опорных пунктов на подступах к городу были быстро уничтожены советскими танками. На форпостах «Фрундсберг» первый боевой контакт с противником был отмечен в первые часы утра 4 марта: эсэсовцами был обстрелян передовой советский патруль, сразу же отступивший. В полдесятого утра советские танки с северо-востока атаковали Наугард, где оборонялись части 21-го полка СС. Положение для немцев быстро стало критическим, и около полудня советские войска захватили Наугард, прорвав фронт обороны дивизии (детали обороны Наугарда будут приведены ниже). Пытаясь стабилизировать положение, Хармель приказал 6-й танковой роте контратаковать из Плате на Наугард, в то время как Бринкманн с остальными своими частями должен был оборонять Плате. Поскольку всем было ясно, что без танковой поддержки успешная оборона города невозможна, то в Плате оставили четыре танка Pz-IV под командованием унтерштурмфюрера СС Ойгена Лаира, подчиненные разведывательному батальону. Главной задачей для Бринкманна стало удержать врага, атакующего в направлении на Регенвальде. Последовавшая в 19.00 мощная советская атака вдоль дороги Регенвальде – Плате была отбита, причем эсэсовцам пришлось уничтожать танки в ближнем бою, при помощи панцерфаустов. Поняв, что так просто захватить Плате им не удастся, советские войска просто обошли город. В ночь на 5 марта немцам стало известно, что они почти окружены. В этих условиях Бринкманн решил немедленно пробиваться на север, в направлении на Грайфенберг, поскольку путь в эту сторону еще был открыт. Прикрывать прорыв должны были танки Pz-IV унтерштурмфюрера СС Лаира. Ночью Плате, обороняемый в общей сложности 30 часов, был оставлен.

Отступление с боями 10-го разведывательного батальона СС хорошо иллюстрирует, с какими трудностями пришлось столкнуться немецким войскам в Померании. Утром 5 марта подразделениям Бринкманна сопутствовала удача: они без проблем достигли Грайфенберга. В городе был обнаружен крупный немецкий войсковой склад. Хваленая немецкая дисциплина приобрела здесь весьма гротескный характер: несмотря на приближение к Грайфенбергу советских войск, начальник склада категорически отказывался пустить туда солдат. Эсэсовцам пришлось прибегнуть к испытанному методу, опробованному еще во Франции, то есть ворваться на склад под защитой бронемашины и силой получить все, что им требовалось.

Долго находиться в Грайфенберге солдатам «Фрундсберг» не пришлось. Разведывательные патрули Рудольфа Хармсторфа и унтерштурмфюрера СС Пауля Йона обнаружили на подступах к городу до 80 наступающих советских танков. Крупных немецких частей в этом районе не было, фронт отсутствовал, и к этому моменту здесь оперировали лишь разведывательные отряды разных немецких дивизий. Патруль обершарфюрера СС Герхарда Шульца из 10-го разведывательного батальона СС, оказавшийся отрезанным от своих, столкнулся с патрулем полицейской дивизии СС, которым командовал гауптштурмфюрер СС Хайнц Юргенс, будущий кавалер Рыцарского креста. Юргенс подчинил себе патруль Шульца. Всего в этот период таким способом было «потеряно» несколько патрулей, но позже они снова присоединились к дивизии у Альтдамма.

Солдат из дивизии СС «Фрундсберг» зимой 1945 года

Вскоре Грайфенберг был отрезан Красной армией с севера и юга, и немцам быстро пришлось оставить город. Задачу солдатам осложняли толпы беженцев, многие из которых присоединялись к колонне, видя в эсэсовцах единственную силу, которая сможет обеспечить им защиту от наступающего врага. Кроме этого, быстро выяснилось, что все мало-мальски пригодные для движения дороги были уже заняты противником, и поэтому батальону приходилось прорываться с боем, преодолевая сопротивление мелких групп противника. Самое крупное боевое столкновение произошло на дороге Гольцов – Наугард: батальон вступил в отчаянный бой с советскими танками, из пушечных бронетранспортеров было подбито несколько танков (минимум три Т-34), но свои потери также были тяжелыми. Из четырех танков унтерштурмфюрера СС Лаира два были уничтожены, а один подбит, но из-за невозможности эвакуировать машину ее пришлось уничтожить. Тяжелое ранение получил командир взвода 3-й роты унтерштурмфюрер СС Альфред Томас, кавалер Германского креста в золоте. В ходе прорыва некоторые подразделения батальона были отрезаны от части, но основную массу батальона, вместе с различными подчиненными ему частями и беженцами, Бринкманн привел в лесной массив на юге от Витштока к ночи на 6 марта.

Долго задерживаться здесь было нельзя, и после короткого отдыха батальон продолжил движение в направление на юго-запад. Теперь целью Бринкманна был небольшой рыбацкий городок Штепенитц на берегу Штеттинского Гаффа, где подразделения кригсмарине удерживали небольшой плацдарм. Передовые части батальона прибыли сюда к 10.00 7 марта и сразу же были включены в оборонительный пояс плацдарма.

Положение было неопределенным и малоперспективным, хотя несколько сильных атак советских войск в течение дня 7 марта были отбиты. После этого было решено эвакуировать батальон Бринкманна с плацдарма. К 21.00 люди и транспортные средства 10-го разведывательного батальона СС загрузились на угольные баржи для переправы на западный берег Штеттинского Гаффа, в район Цигенорта. Ночью 8 марта батальон благополучно переправился.

Почти сразу после этого произошла уникальная акция, вошедшая в историю как операция «Войска СС на море». Дело в том, что после того как батальон выгрузился у Цигенорта, к Бринкманну явились два молодых армейских офицера с сообщением, что сотни немецких солдат оказались отрезанными советскими войсками в лесу у Штепенитца, почти на берегу Штеттинского Гаффа, в месте, где Гафф «принимает» Одер. Переправочные средства у них отсутствовали, а чтобы пробиться к Штепенитцу, где немцы все еще удерживали плацдарм, сил у окруженных не было, поэтому им оставалось либо умереть с честью, либо сдаться в плен.

Нужно было любой ценой организовать эвакуацию этих войск. Здесь же, на месте, был разработан план действий. На подготовку операции ушло два дня, в ходе которых разведывательные самолеты выяснили местоположение окруженных, а солдаты «Фрундсберг» вместе с армейскими и морскими офицерами по всему побережью собирали переправочные средства. Найденные баржи и лодки вооружались пулеметами. Артиллерийскую поддержку обеспечили 88-мм зенитные орудия, расположенные на западном берегу.

11 марта немецкий самолет-разведчик сбросил взятым в кольцо солдатам послание, где указывались место, дата и время предусмотренной операции. С наступлением ночи зенитчики открыли заградительный огонь вокруг выбранной «зоны высадки». Баржи и шлюпки, занятые солдатами 10-го разведывательного батальона СС, быстро пересекли Гафф и образовали маленький плацдарм, где и ожидали окруженных. Вскоре первые группы прибыли на плацдарм и поднялись на суда. Все прошло точно по плану, всего эсэсовцам и морякам удалось спасти 603 немецких солдата, среди которых было большое число курсантов из армейской юнкерской школы в Гроссборне. После этого батальон получил отдых, а затем присоединился к дивизии у Альтдамма.

Теперь вернемся немного назад. К 3 марта 21-й и 22-й полки СС обороняли район от Нойендрофа до Наугарда. Бои были тяжелые. За оборону Наугарда отвечал 3-й батальон 21-го полка СС штурмбаннфюрера СС Фридриха Рихтера, усиленный 5–6 танками. Уже к 3 марта батальон занял оборону в черте города, командный пункт был размещен на рыночной площади, в доме местного дантиста. На следующий день советские войска начали штурм города. Они атаковали с двух направлений: с севера и на местный вокзал. На вокзале упорные бои шли за каждую платформу, но в итоге эсэсовцев оттеснили. В северных предместьях гренадеры навязали наступающим уличные бои и замедлили их продвижение.

Когда советские войска, пехотой и танками, приблизились к батальонному командному пункту, Фридрих Рихтер вступил в бой как обычный гренадер. Боевой дух в своих людях он поддерживал присказкой: «Ведь прежде все было намного хуже». Командир приданного танкового взвода, унтер-офицер, погиб в бою. В жестокой схватке за командный пункт из панцерфаустов были уничтожены два советских танка. Во время смены позиции Рихтер был тяжело ранен. На месте он передал командование бывшему под рукой старшему офицеру, причем этим офицером оказался некий врач из люфтваффе, а сам был отправлен на командный пункт дивизии, куда добрался приблизительно в 03.00 ночи 5 марта. По воспоминаниям ординарца Рихтера, Хайнц Хармель был явно не в духе, увидев своего батальонного командира. Он даже не приблизился к нему, а «приветствовал» холодной фразой: «Рихтер, что вы делаете здесь?» Рихтер в этот момент имел не самый лучший вид. Не спавший 36 часов, заросший, еле стоящий на ногах из-за ранения Рихтер доложил об обстановке и о том, что его батальоном теперь руководит военврач из люфтваффе. По оценке Рихтера, Наугард можно было еще оборонять 5, максимум 10 часов. Как вспоминал ординарец, Хармель был так раздражен, что, казалось, хочет отправить Рихтера под арест, а не в госпиталь. Однако все обошлось, но приключения Рихтера на этом не закончились. В 05.00 его привезли в военный госпиталь в Штеттине, который оказался закрыт. В спешке бросившись на вокзал, ординарец едва устроил Рихтера в отходящий санитарный поезд.

Оберштурмбаннфюрер СС Эмиль Цолльхофер, командир 21-го панцер-гренадерского полка СС

Вскоре батальон Рихтера возглавил гауптштурмфюрер СС Франц Хоффманн. Что касается Хармеля, то он быстро «оттаял» и 25 марта представил Рихтера к Рыцарскому кресту; награждение было подтверждено 9 мая 1945 года.

5 марта дивизионный командный пункт был развернут в Рёрхене. 1-й дивизион 10-го артиллерийского полка дислоцировался в Глевитце, 2-й – в Марсдорфе, 3-й – в Дидрихсдорфе, 4-й – в Барфусдорфе.

Гренадеры СС

6-7 марта 21-й и 22-й полки СС с боями отошли к Голльнову. По советским данным, этот город, расположенный среди лесов по обоим берегам сравнительно небольшой реки Ина, представлял для наступавших трудный объект. Заболоченная местность мешала маневренным действиям. На подступах к городу была создана система инженерных заграждений. И все же советские войска это не остановило, а немцы так и не смогли эффективно использовать преимущества местности и защитить город. 12-й гвардейский стрелковый корпус с ходу взял Голльнов. В этот момент 2-й батальон 21-го полка СС вошел в подчинение 23-й дивизии СС «Нидерланды» в районе Любцин – Хорнскруг.

8 марта юго-западнее Голльнова «Фрундсберг» все еще оказывала сопротивление наступавшим частям 12-го гвардейского корпуса. В целом до 19 марта дивизия вела почти постоянные бои. Основную тяжесть боев вынесли на себе 21-й панцер-гренадерский полк СС оберштурмбаннфюрера СС Эмиля Цолльхофера и 10-й танковый полк СС Отто Пэтша. Особо отличились танкисты. Уже упоминавшийся командир 7-й танковой роты Франц Ридель подбил в этих боях 13 советских танков, доведя свой общий счет уничтоженных вражеских машин до 40. Другим отличившимся был 24-летний оберштурмфюрер СС Антон-Франц Шерцер, занимавший должность командира 1-й танковой роты. В конце февраля его рота смогла удержать важную дорогу у Кристиненберга, по которой на запад уходили немецкие беженцы, уничтожив три советских танка. Затем, отходя с боями, 1-я рота задержала продвижение советских войск у Розенберга, уничтожив еще 4 вражеских танка.

Своими оборонительным действиям в районе Штеттина немецкие войска прежде всего пытались сдержать наступление советских войск, чтобы позволить как можно большему числу немецких беженцев эвакуироваться на запад. Бои на восточной стороне Одера, напротив Штеттина, отличались жестокостью и хаотичностью. Наступление советских войск неудержимо катилось на запад, а «Фрундсберг», как и остальные немецкие дивизии, отступала, прикрываясь арьергардами пехоты. В начале 10-х чисел марта дивизия отошла к Альтдамму, где немецкие войска удерживали крупный плацдарм на восточном берегу Одера. «Фрундсберг» стала едва ли не основой войск, удерживающих этот плацдарм.

Интересно, что штабные отчеты на 15 марта показывают удивительно небольшой уровень потерь бронетехники в дивизии: после почти месячных боев безвозвратно было потеряно лишь 5 танков Pz-IV. Правда, с боеготовностью оставшейся на балансе техники были некоторые сложности: так, из имевшихся 32 Pz-IV лишь 21 танк был в боеспособном состоянии, а из 50 «Пантер» на 15 марта к бою были готовы только 23, а остальные требовали ремонта разной степени сложности.

Уровень потерь личного состава (убитые, раненые, пропавшие без вести) с 1 февраля по 25 марта 1945 года составил около 2000 человек, среди которых погибли и пропали без вести 30 офицеров. Но самой чувствительной потерей стала гибель 16 марта оберштурмбаннфюрера СС Отто Пэтша, убитого в районе Альтдамма. 5 апреля 1945 года он был посмертно награжден Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту, став 820-м кавалером этой награды в вермахте. После него полк возглавил штурмбаннфюрер СС Эрнст-Йоханн Тетч. Его 1-й батальон взял под командование оберштурмфюрер СС Франц Шерцер. Также отметим, что из упоминавшихся выше офицеров погиб командир 2-й роты саперного батальона оберштурмфюрер СС Вернер Баумгартель, кавалер Германского креста в золоте. 15 марта у Хекендорффа во время оборудования позиций его рота подверглась артиллерийскому обстрелу, и Баумгартель был тяжело ранен в бедро. Ротный санитар не смог остановить кровотечение, и Баумгартель умер. Роту возглавил унтерштурмфюрер СС Эрих Бергер.

Оберштурмфюрер СС Франц Ридель

19 марта 1945 года Гитлер разрешил отступление на западный берег Одера на этом участке фронта. В это время «Фрундсберг» была подчинена штабу III танкового корпуса СС. Последние части «Фрундсберг» отошли 20 марта. Как патетически написал В. Тике: «Последние “Пантеры” 10-го танкового полка СС пересекли железнодорожный мост через Одер. Затем этот мост был взорван, ознаменовав окончание битвы в Восточной Померании… (Это была. – Р. П.) жертвенная борьба до последнего, с целью удержать открытым путь через Одер, по которому могли спастись беженцы и отступающие солдаты».

 

Дивизия СС «Фрундсберг» весной 1945 года

С 22 марта 10-я танковая дивизия СС находилась в Штеттине. Здесь ее немного пополнили призывниками старших возрастов – так 1-я рота разведывательного батальона получила 15 человек в возрасте 40–45 лет. Обстановка в городе была еще та. Солдаты дивизионного саперного батальона разграбили местный склад алкоголя, загрузив целый грузовик ящиками с французским коньяком. Дисциплинарных последствий данная акция не имела.

27 марта Хармель получил приказ выдвигаться со своей дивизией в район Франкфурта-на-Одере. Дивизию переводили в резерв 3-й танковой армии. Два дня спустя, когда основная часть дивизии была уже на марше, пришел новый приказ, согласно которому «Фрундсберг» переходила в подчинение группы армий «Центр» и ей назначался новый район сбора, в 20 километрах восточнее Герлица. По прибытии в эту область 10-я танковая дивизия СС получила почти двухнедельный отдых, и это в момент крушения Третьего рейха!

Передышка была использована для пополнения дивизии личным составом и вооружением. Дивизия СС «Фрундсберг» была пополнена призывниками и солдатами, переведенными из люфтваффе. Опытный офицерский и унтер-офицерский персонал сразу же организовал боевую подготовку новичков, особенное внимание было обращено на обучение использованию панцерфаустов. Положение облегчалось, когда у новобранцев оказывалась какая-либо специальность: так, прибывшим в дивизию радистам люфтваффе быстро нашлось применение по назначению, причем во всех подразделениях дивизии. В этот момент штаб «Фрундсберг» был размещен в Вильмерсдорфе.

На 25 марта 1945 года в дивизии числилось 369 офицеров, 2670 унтер-офицеров, 12 028 солдат, то есть всего 15 067 человек. Парк бронетехники состоял из 47 «Пантер», 35 Pz-IV, 8 «Вирбельвиндов», 18 «Ягдпанцеров» и «Хетцеров», 10 «Шерманов» (те самые, которые захватил Эрвин Бахманн в Нижнем Эльзасе, они были на вооружении 5-й роты танкового полка), одного командирского Pz-III и 138 бронетранспортеров. 10-й артиллерийский полк СС оберштурмбаннфюрера СС Фрица Хааса имел в наличии 33 легких и тяжелых гаубицы и 10-105-мм орудий. Таким образом, по состоянию вермахта на апрель 1945 года, 10-я танковая дивизия СС являлась одной из самых боеспособных в германских вооруженных силах вообще и в войсках СС в частности. И это сильно бросается в глаза, в особенности учитывая новую организацию танковой дивизии от марта 1945 года, согласно которой в танковой дивизии должно было быть всего 54 танка, 22 «Ягдпанцера», 90 бронетранспортеров и 36 легких и тяжелых гаубиц.

Хайнц Хармель

28 марта оберштурмбаннфюрер СС Франц Ростель, штурмбаннфюрер СС Эрнст-Йохан Тетч, оберштурмфюреры СС Франц Ридель и Франц-Антон Шерцер были награждены Рыцарскими крестами. Известно, что Ростелю эту высокую награду вручил лично фельдмаршал Шернер, командующий группой армий «Центр».

20-й (эстонской) дивизии СС и 31-й дивизии СС. Несколько позже к ним присоединилась «Нибелунген». См. Hart S., Hart R. Weapons and fighting tactics of the Waffen SS. P. 167.

30 марта у Хайнца Хармеля обострился неврит руки. Уколы, которые ему каждый день делал дивизионный врач доктор Клаус Гюнтер, эффекта не дали, и Хармель был вынужден отправиться на лечение в Берлин. Во время пребывания в столице он лично доложил фюреру о состоянии своей дивизии. Тем временем 8 апреля штаб дивизии расположился в городке Хайдерсдорф. В первой половине апреля дивизия была проинспектирована фельдмаршалом Шернером. На 14 апреля 1945 года состав дивизии не изменился – в ней было столько же личного состава, как и на 25 марта.

 

Последние дни существования дивизии

16 апреля, когда началось решающее советское наступление на Берлин, Хармель все еще оставался в столице. Все бросив, он немедленно выехал в дивизию. Поскольку Адольф Гитлер считал, что главной целью советского командования будет соединиться с американцами в Саксонии, то фюрер отдал приказ, чтобы «Фрундсберг» была передана в резерв группы армий «Центр» и двигалась в район Баутцена, между Дрезденом и Герлицем.

Авангардным отрядом выступил 10-й разведывательный батальон СС. После прибытия в указанный район Хайнрих Бринкманн получил указание немедленно двигаться дальше, к Шпрембергу, где после прорыва советских войск у Фюрста положение немцев резко ухудшилось. Поскольку горючего на всю технику не хватало, то некоторые части 1-й и 2-й рот, а также подразделения снабжения, остались в Баутцене, а остальные части батальона выступили на Шпремберг, достигнув города уже днем 16 апреля.

Об общей ситуации существовали лишь отрывочные сведения. В ночь на 17 апреля в дивизии пришлось задействовать привязной аэростат, чтобы проследить за передвижением противника.

Утром 17 апреля Хармель представился командующему 4-й танковой армией генералу танковых войск Франц-Хуберту Грезеру. Последний приказал ему контратаковать вдоль дороги Шпремберг – Котбус, на левом фланге группы армий, где наметился серьезный прорыв советской 4-й танковой армии, и установить новую линию обороны вдоль этой автострады. Поскольку ситуация с горючим была очень проблематичная, то к Шпрембергу выступили только боевые части. Административные службы, а также техника (включая даже танки), для которой так и не нашли топлива, остались в районе Баутцена.

Выполняя полученный приказ, части разведывательного батальона уже к 17 апреля достигли южных окраин Котбуса, а 3-я рота унтерштурмфюрера СС Фингера развернулась вдоль автострады Шпремберг – Котбус. Командир 1-й роты унтер-штурмфюрер СС Пауль Йон получил указание установить связь с остальной дивизией, что, однако, сделать не удалось, поскольку немецкий фронт вскоре был прорван и советские войска теперь полностью контролировали ситуацию.

Тем не менее между Шпрембергом и Котбусом V армейский корпус генерала артиллерии Курта Вэгера, состоявший из 35-й и 36-й дивизий СС и 342-й пехотной дивизии, пытался создать заградительную линию обороны. Сделать ему это не удалось, а усилие основных частей дивизии СС «Фрундсберг» выйти в район между Шпрембергом и Котбусом провалилось, поскольку советские танки перерезали путь на Котбус.

18 апреля танковые части «Фрундсберг» у городка Шнеехайде, что на юге от Шпремберга, совместно с эскортной дивизией «Фюрер» втянулись в упорные бои. Им противостояли части 32-го гвардейского стрелкового корпуса, а именно 95-я гвардейская стрелковая дивизия Красной армии. Положение для немцев здесь складывалось неудачно: танковая контратака обеих дивизий была отражена огнем советской артиллерии. Командир 32-го гвардейского стрелкового корпуса А. И. Родимцев после войны утверждал, что было подбито 25 немецких танков, что, наверное, все же было преувеличением. Как бы то ни было, но части «Фрундсберг» и эскортной дивизии «Фюрер» угрожающе нависли над правым флангом 32-го стрелкового корпуса. Однако все их атаки во фланг были отбиты 95-й гвардейской стрелковой дивизией. А поскольку советские войска прорвались на других участках, то, боясь окружения, части обеих немецких дивизий начали отходить к Шпрембергу. В этот же день, 18 апреля, Шнеехайде был захвачен 95-й гвардейской дивизией. Однако взять Шпремберг, крупный узел шоссейных дорог, и выйти к реке Шпрее 95-й гвардейской дивизии не удалось из-за ожесточенного сопротивления дивизий «Фюрер» и «Фрундсберг».

Штурмбаннфюрер СС Франц Ростель, на этом снимке в униформе вермахта

Таким образом, из всех частей «Фрундсберг» к Котбусу сумели выйти лишь части 10-го разведывательного батальона СС, плюс некоторые мелкие подразделения 21-го полка СС. Хоть как-то исправить положение они не могли: фронт немецкой обороны был разорван, и даже общее представление об обстановке, сложившейся в этом районе, у командования отсутствовало. Действительно, между Котбусом и Шпрембергом 4-я Гвардейская танковая армия генерал-полковника Д. Д. Лелюшенко механизированными и танковыми корпусами в клочья разорвала немецкую оборону. В результате задача предотвратить прорыв советских войск оказалась как для 5-го немецкого корпуса, так и для частей дивизии СС «Фрундсберг», не под силу. По словам Д. Д. Лелюшенко, советские танковые и механизированные корпуса, «сметая на своем пути противника, вырвались на оперативный простор». Следовательно, 19 апреля 10-й разведывательный батальон СС Хайнриха Бринкманна, с некоторыми отдельными подразделениями 21-го полка СС, был окончательно «отколот» советскими танками от остальных сил дивизии. Их оттеснили к самому Котбусу, тогда как основные части «Фрундсберг» оказались южнее, у Шпремберга. В этот момент Шпрембергская группировка немцев оказалась в полуокружении: она была охвачена 5-й гвардейской армией с юга, а части 13-й армии охватили ее с севера.

В немецких войсках царили хаос и неразбериха. Бринкманн приказал всем своим подразделениям, рассеянным между Котбусом и Шпрембергом, собираться в секторе Люббену, северо-западнее Котбуса. Отметим, что не все сумели выполнить этот приказ, в частности, 1-я рота Пауля Йона и отдельные подразделения 2-й роты, не сумев выйти к Котбусу, решили пробиваться на юг и позже присоединились к основной массе дивизии СС «Фрундсберг».

В процессе марша к Люббенау колонна Бринкманна наткнулась на обергруппенфюрера СС Маттиаса Кляйнхайстеркампа, командующего XI танковым корпусом СС, который быстро подчинил батальон себе и приказал двигаться в Луккау. Позже, уже днем, пришел приказ, передающий батальон в подчинение 9-й армии, и указание сосредоточится у Заксенберга, городка южнее Котбуса, где формировалась боевая группа из различных разбитых частей для контратаки. Прибыв в указанный район, люди Бринкманна заняли позиции на берегу Шпрее. Однако атака не состоялась, а вечером 19 апреля немецкие части начали отходить на север. Обершарфюрер СС Франц Новак вспоминал: «Мы двигаемся по направлению к центру города Котбус. Ночью мы прибываем на рыночную площадь города, освещенную лишь постоянным артиллерийским огнем русских и его “результатами”. Большая часть Котбуса горит. Советская артиллерия выполняет свою работу». К утру 20 апреля части батальона добрались «до какой-то деревни в лесах Шпрее, в исконно лужицкой области», где и оставались до 21 апреля. Таким образом, учитывая административные службы и технику, оставленные под Баутценом, «Фрундсберг» оказалась разделена на три группы.

Подбитая «Пантера» из 1-го батальона 10-го танкового полка СС. Район Шпремберга

Что касается основной массы дивизии, то вместе с 344-й пехотной дивизией генерал-лейтенанта Эрвина Йолассе, эскортной дивизией «Фюрер» генерал-майора Отто-Эрнста Ремера и различными вспомогательными и зенитными частями, 20 апреля она была окружена северо-западнее Шпремберга, когда 13-я армия соединилась с 5-й гвардейской армией у Ной-Петерсхайна. По советским данным, было окружено до 5000 человек, однако, учитывая количество и «качество» окруженных дивизий, это число нам представляется заниженным минимум вдвое.

В этот критический момент все попавшие в «Шпрембергский котел» части были объединены в боевую группу «Йолассе». В котел сразу же, один за другим, пришли приказы, сначала из Фюрербункера (то есть от Гитлера), а затем и от командующего группой армий «Центр» фельдмаршала Шернера. Смысл их был один и тот же; в предназначенном для себя приказе Хармель прочел: «Прорыв фронта, существующий в вашем секторе между Шпрембергом и Котбусом, должен быть закрыт немедленной контратакой на север. Вы несете персональную ответственность за выполнение этого приказа. Вы должны осуществить атаку и победить или погибнуть вместе с вашей дивизией».

Хармель прекрасно осознавал, что успех подобной атаки практически невозможен и что главным результатом станет лишь уничтожение дивизии. По воспоминаниям штабного радиста, первой реакцией Хармеля на этот приказ стала фраза: «Это не будет быстрой смертью». Отметим, что к этому моменту «Фрундсберг» потеряла 577 человек убитыми, 1432 ранеными и 67 пропавшими без вести, включая в общее число потерь 51 офицера.

На брифинге со своим штабом и командирами частей Хармель изложил обстановку офицерам. Затем состоялось совещание с Йолассе и Ремером. И тот и другой прекрасно осознавали всю серьезность ситуации и бесперспективность своего положения. В итоге все трое решили, что вместо требуемой атаки группировка будет прорываться на северо-запад, чтобы соединиться с немецкими войсками южнее Берлина. В данных условиях это было оптимальным решением. Напомним, что 10-й разведывательный батальон СС уже действовал в том районе. Йолассе поставил свою 344-ю пехотную дивизию на прикрытие северного фланга прорывающейся группы. Прорыв был назначен в ночь на 20 апреля.

Оберштурмбаннфюрер СС Ханс Траупе, командир 22-го панцер-гренадерского полка СС

В этот момент произошел очень показательный эпизод, наглядно демонстрирующий отношение солдат СС к Гитлеру. 20 апреля трое заслуженных военнослужащих дивизии СС «Фрундсберг» прибыли в Берлин, чтобы от имени солдат дивизии поздравить Адольфа Гитлера с днем рождения и вручить ему чек на 3 миллиона рейхсмарок, специально собранных для фюрера личным составом, а также специальный торжественный адрес от Хайнца Хармеля. Деньги были переданы в фонд «Зимней помощи». В состав этой делегации входили кавалер Рыцарского креста оберштурмфюрер СС Бахманн и недавно награжденный Германским крестом в золоте роттенфюрер СС Эрнст Шторьх из 6-й роты 10-го танкового полка СС (третий участник нам, к сожалению, не известен). Праздничный прием в рейхсканцелярии начался в 10.00, четыре часа спустя Гитлер поблагодарил прибывшие делегации, а вечером солдаты выехали в расположении дивизии.

В авангарде прорыва Хармель поставил 1-й батальон танкового полка, а 2-й батальон, вместе с частями 10-го артиллерийского полка СС, прикрывал отход. К сожалению, план прорыва немецких войск из-под Шпремберга на северо-запад оказался невыполнимым, поскольку советские войска уверенно контролировали ситуацию на всем фронте, не говоря уже о районах, ведущих к Берлину. Как отметил в своих мемуарах командующий 13-й армией генерал-полковник Н. П. Пухов, немецкие войска в районе Шпремберга «с тупой настойчивостью метались по лесам целыми колоннами… В этих боях гитлеровские генералы, отбросив всякую предосторожность, управляли войсками по радио открытым текстом. По их переговорам мы легко определяли положение противника». В районе Кауше (городок между Шпрембергом и Коттбусом) «Фрундсберг» вступила в тяжелые бои с частями советской 117-й гвардейской стрелковой дивизии, атаковавшей с севера, и 9-й гвардейской десантной дивизией, ударившей с юга.

22 апреля группа «Йолассе» окончательно перестала существовать, а район, по которому она отступала, получил характерное название «Поля смерти у Ной-Петерсхайна». В этих условиях потрепанные части дивизии СС «Фрундсберг» начали отходить на запад, на Эльстервальд, где повернули на юго-восток, к Дрездену, ведя отчаянные арьергардные бои.

22 апреля 1-й батальон 21-го полка СС был сильно потрепан под Пульсницем; погиб командир батальона штурмбаннфюрер СС Ханс Лор. Во время отхода «Фрундсберг» разделилась на большое количество групп. Штурмбаннфюрер СС Брандт, командир 10-го саперного батальона СС, был тяжело ранен и ослеп в ходе отступления. 10-я (ее командир, оберштурмфюрер СС Альберт Бюльтемайер, был убит 24 апреля) и 11-я батареи расстреляв последние снаряды, взорвали свои орудия.

23 апреля «Фрундсберг» достигла автобана Дрезден – Берлин. Едва ли не единственный успех во время отхода был достигнут 24 апреля, когда части дивизии разгромили случайно встретившуюся им колонну снабжения Красной армии, захватив в качестве трофеев продукты, горючее и работоспособный транспорт.

25 апреля остатки «Фрундсберг» прошли через Дюллинген, а на следующий день, 26 апреля, прибыли в оборонительный район у Грассенхайна, в 20 километрах северо-западнее Дрездена. Здесь к дивизии присоединились части, оставленные без топлива в районе Баутцена. Чтобы добыть горючее, солдатам СС пришлось безжалостно опустошить и без того скудные склады бензина в округе, а когда этих запасов не хватило – сливать топливо из поврежденных машин. При сборе бензина особенно проявил себя обершарфюрер СС Хайнц Штоке из 2-й роты разведывательного батальона. Отметим, что в тех тяжелых условиях эсэсовцам удалось совершить свой марш без особых трудностей, что резко контрастирует в сравнении с другими частями.

Унтерштурмфюрер СС Пауль Йон

Получив у Грассенхайна краткую передышку, Хармель начал реорганизацию своих потрепанных частей. Удивительно, но в этот момент дивизия все еще была вполне боеспособна. На 28 апреля в ней помимо другой техники насчитывалось целых 30 танков Pz-IV.

27 апреля на связном самолете «Физилер-Шторьх» в укрепленный район прибыл некий генерал люфтваффе, командированный штабом группы армий «Центр», выявлять местонахождение различных немецких частей в тыловых районах. От него Хармель получил представление об общей невеселой обстановке. На следующий день, 28 апреля, снова прилетел «Шторьх». Пилот доставил Хармелю приказ лично доложиться фельдмаршалу Шернеру и забрал его с собой. Однако когда Хармель прибыл в штаб группы армий, выяснилось, что фельдмаршала нет на месте, поскольку он находился на фронте. Хармель прождал до следующего утра, но Шернер так и не появился. Вместо этого Хармелю вручили письмо, в котором он обвинялся в отказе атаковать под Шпрембергом и отстранялся от командования дивизией. Однако, что необычно, под арест его не посадили, а дали новое назначение, – направили в район Клагенфурта, в Южную Австрию, где Хармель должен был взять на себя командование сборной боевой группой из учебных и запасных частей немецкой армии. В эту же группу вошла и 24-я горнострелковая дивизия СС «Карстягер». С тех пор в некоторых источниках Хармель числится последним командиром этой дивизии, что, однако, не совсем корректно. Такой была последняя должность Хайнца Хармеля, одного из самых знаменитых командиров войск СС. Он продолжал сопротивление до 8 мая, и только после известия о капитуляции вермахта на Западе его войска сложили оружие, а сам Хармель сдался британским войскам.

После внезапного отъезда Хармеля дивизию возглавил оберштурмбаннфюрер СС Франц Ростель, командир 10-го противотанкового дивизиона СС. Он и стал последним командиром «Фрундсберг».

28 апреля боевая группа дивизии СС «Фрундсберг», состоящая из частей 22-го полка СС под командованием оберштурмбаннфюрера СС Ханса Траупе, 4-й роты гауптштурмфюрера СС Ханса Хайнса из 10-го танкового полка СС (без танков) и 1-й роты Пауля Йона из разведывательного батальона, совместно с подразделениями элитной армейской дивизии «Гроссдойчланд» (имевших два танка) и частями местной полиции, вступила в бои в районе городков Гробем – Оскрилла. Главной задачей было отбить у советских войск Оскриллу, контроль над которым открывал дальнейший путь для отступления войск на запад. На совещании эсэсовских и армейских офицеров был разработан простой план: под прикрытием танкового огня гренадеры и бронетранспортеры «Фрундсберг» атакуют городок и стремительным ударом берут его под контроль. Однако с самого начала все пошло наперекосяк: один танк заглох, а оставшийся – старая «тройка» с 50-мм пушкой – эффективной поддержки наступающим оказать не смог. Тем не менее немцам удалось занять предместья города и даже дойти до центра. В ходе боя атакующие попали под прицельный огонь советской противотанковой артиллерии; три бронетранспортера эсэсовской разведывательной роты получили прямые попадания и загорелись. Хотя и не сумев полностью взять город, все же немцы сумели пробиться через него и продолжили отходить к Дире. 30 апреля части дивизии – гренадеры, разведчики, связисты, два танка Pz-IV и батарея гаубиц – собрались у Ленца.

В ночь на 3 мая, в попытке организовать сопротивление наступающим советским войскам, Франц Ростель приказал части дивизии двигаться на северо-восток от Дрездена, к Моритцбургу. Целью было атаковать советские войска на южных подступах к Гроссенхайну. Однако спланирована атака была из рук вон плохо, подразделения заблудились в темноте, и «операцию» быстро свернули. Противник так и не догадался, что его хотят атаковать.

Днем 3 мая из Дрездена вернулся адъютант Ханса Траупе, с невероятным слухом, что американцы собираются выступить вместе с немцами против СССР и что в Хемнице уже сосредоточены предоставленные американцами «Шерманы», для которых командир 10-го танкового полка СС должен предоставить экипажи! Излишне и говорить, что этот фантастический слух не подтвердился. 4–5 мая части «Фрундсберг» оставили Ленц и двинулись к Дрездену. Арьергардом выступили остатки 1-й роты унтерштурмфюрера СС Пауля Йона из разведывательного батальона. Интересно, что, по сообщению Йона, часть саперов дивизии во главе с унтерштурмфюрером СС (имя не указано) решили остаться в местных лесах и начать партизанскую войну.

Свен-Эрик Олссон, шведский доброволец в составе дивизии СС «Фрундсберг»

6 мая остатки «Фрундсберг» переправились через Эльбу у Дрездена и направились на юг. В этот же день возле Гампитца колонна дивизии была атакована советскими танками.

Последний бой во Второй мировой войне для дивизии СС «Фрундсберг» произошел 7 мая, в районе местечек Дипполдисвальде и Бад-Шмидеберг. В ходе короткой, но ожесточенной схватки эти пункты были очищены от противника, при этом танкистами и гренадерами было уничтожено пять советских танков Т-34. Этой же ночью Ростель приказал уничтожить всю оставшуюся работоспособную технику. 8 мая колонны и небольшие группы некогда мощной дивизии пешим маршем шли на юго-восток, чтобы достичь западной оккупационной зоны. Основная группировка сплотилась вокруг командира 22-го полка СС оберштурмбаннфюрера СС Ханса Траупе. В 18.00 все офицеры были вызваны в штаб-квартиру дивизии, где Ростель сообщил им о капитуляции Германии. После этого офицеры освободили солдат от присяги и распустили соединения. В частях все прошло куда менее торжественно. Как вспоминал унтершарфюрер СС из 2-й саперной роты, командир роты унтерштурмфюрер СС Бергер построил солдат, «сказал несколько хороших слов, мы заплакали и пошли на запад маленькими группами». После роспуска дивизии вся связь и управление были утеряны, и теперь солдаты группами или поодиночке пробивались на запад. Большая их часть попала в советский плен, в основном в районе Шонау. В этом плане больше всего повезло саперному батальону, 400 человек из которого благополучно пересекли Эльбу и сдались американцам. Многие, очень многие солдаты дивизии погибли в ходе отступления. Из американского плена большинство солдат дивизии были освобождены в 1948 году, в советском плену многие эсэсовцы пробыли до 1955 года.

Всего за апрель – май 1945 года погибли или пропали без вести 48 офицеров дивизии. Самым высоким по званию и по должности среди них был штурмбаннфюрер СС Густав Краузе, командир 2-го дивизиона 10-го артиллерийского полка СС. Основные потери офицерского состава пришлись на апрель, в мае потери составили лишь два офицера, из которых один, оберштурмфюрер СС Альфред Бухс из дивизионного штаба, пропал без вести в Карлсбаде.

Теперь вернемся к 10-му разведывательному батальону СС, который мы оставили 20 апреля. 21 апреля батальон Бринкманна, теснимый войсками 3-й Гвардейской танковой армии, отходил на северо-запад. Как вспоминал унтершарфюрер СС Франц Видманн из штаба батальона, уже всем было ясно, что война проиграна. Однако о сдаче в плен речь не шла.

Поскольку батальон был еще боеспособен, то командование 9-й армии решило привлечь его для создания новой оборонительной линии у автобана Котбус – Кенигс – Вустерхаузен, на слишком растянутом южном фланге 9-й армии. Однако из-за стремительного наступления советских войск эта попытка не удалась: эсэсовцы прибыли слишком поздно. Тем не менее Бринкманну вместе с частями 21-й танковой дивизии удалось закрепиться на узком перешейке между озерами у Кенигс-Вустерхаузена. 2-я рота оберштурмфюрера СС Рудольфа Хармсторфа отчаянными усилиями отразила несколько советских атак. Здесь немцы оборонялись до 24 апреля, почти со всех сторон окруженные противником. Водитель бронетранспортера унтершарфюрер СС Ханс Михельсен вспоминал: «В ходе боев мы почти всегда оказываемся за русской линией фронта. Однако теперь мы можем захватывать русское снабжение, в особенности горючее, кроме этого, мы часто отбиваем немецкие машины и имущество, которые ранее попали в руки врага».

На рассвете 23 апреля один из патрулей установил, что большое число советских солдат заняли маленькую деревню на северо-западе от позиций батальона, опасно нависнув над немецким левым флангом. 3-я рота оберштурмфюрера СС Стефана Фингера, насчитывающая всего около 20 человек, немедленно контратаковала. Советские солдаты в панике бежали, бросив оружие и амуницию. Такие маленькие победы отмечались до самого конца войны, но как-то изменить общую обстановку они, естественно, не могли.

25-27 апреля батальон Бринкманна упорно сопротивлялся близ Мотцена, а затем вел бои под Гросс-Керисом и Кляйн-Керисом. В ходе боев эсэсовцы захватили целехонький танк Т-34, на который краской нанесли белые немецкие кресты и ввели в строй. Во время боя у деревни Рагов части 3-й роты нанесли советским войскам чувствительное поражение: по немецким данным, только убитыми Красная армия потеряла 362 бойца.

Тем временем к 28 апреля советские войска полностью окружили 9-ю армию в районе Кляйн-Керис – Буххольц – Хальбе. Это окружение вошло в историю Второй мировой войны как «Хальбский котел», в который угодило около 200 000 немецких солдат. Обстановка в котле была еще та. Распространялись самые невероятные слухи: например, о том, что американцы скоро прекратят боевые действия и поддержат немцев в борьбе с «Советами». Кроме этого, окруженные войска подвергались активной советской пропаганде, главным образом со стороны комитета «Свободная Германия», созданного в СССР из немецких военнопленных, пожелавших сотрудничать с врагом. Через громкоговорители они призывали немецкие войска к прекращению борьбы и капитуляции. Однако успеха такая пропаганда не имела.

В таких условиях, под мощным давлением врага, командование 9-й армии начало готовить прорыв из окружения. 29 апреля в лесничестве Хаммер состоялось большое совещание командного состава 9-й армии, где наряду с командующим армией, командирами корпусов и дивизий присутствовали и командиры отдельных частей, в том числе и Хайнрих Бринкманн. На этом совещании и был составлен план общего прорыва из котла. При прорыве предполагалось бросить все лишнее, но только обеспечить эвакуацию раненых.

10-й разведывательный батальон СС должен был действовать вместе с 502-м тяжелым танковым батальоном СС штурмбаннфюрера СС Курта Хартрампфа – несколько оставшихся «Королевских тигров» должны были выступить в роли бронированного тарана отходящих войск. В передовых порядках разведывательного батальона шли пушечные бронетранспортеры «тяжелой» роты и 2-я рота Рудольфа Хармсторфа, затем двигался батальонный штаб во главе с Бринкманном, и замыкали движение остатки 3-й роты Стефана Фингера.

Батальон Бринкманна наступал в передовых частях южной группы прорыва. Участвовавший в прорыве унтершарфюрер СС Франц Видманн после войны рассказал о пережитом: «То там то здесь раздается ружейная стрельба, однако врага мы не видим. Вначале нам не оказывают противодействия, но вскоре все изменилось. При приближении к Хальбе ад обрушился на нас. Мощный огонь артиллерии засыпал населенный пункт фосфорными снарядами. Дома горят, аллеи деревьев, которые растут вдоль дороги, уничтожены. Подбитые машины блокируют дорогу. В нашей колонне начинается беспорядок, мы не знаем, куда и как нам нужно двигаться, чтобы выйти из города… Мы должны пересечь железную дорогу у шоссе Берлин – Котбус, вблизи от вокзала, чтобы выйти из населенного пункта. По дороге, идущей вдоль железнодорожной линии, которую мы хотим использовать, движение невозможно. То, что я здесь повидал, я не испытывал за всю войну. Два разбитых немецких танка, среди которых один “Тигр”, сожженные грузовики, гужевые повозки, мертвые лошади, убитые солдаты. Все беспорядочно и в полном хаосе».

Столкнувшись с советскими войсками, авангард группы раскололся на несколько мелких группировок, некоторым из которых удалось пробиться через Хальбе. Среди них были и отдельные части Бринкманна. Арьергардная 3-я рота была уничтожена, солдаты большей частью попали в плен, во главе со своим командиром Стефаном Фингером (он был освобожден из плена только в 1955 году).

Новой целью отступления стал Массов. По пути отходящим немецким войскам преграждали путь толпы беженцев. «Атакуйте русских, вы, трусы!» – вот что услышал Франц Видманн от мирных жителей. Ответить им было нечего…

Затем начался марш на запад, чтобы сдаться в плен американцам. Отход проходил в постоянных столкновениях с советскими войсками, которые стремились опередить немцев.

1 мая Бринкманн разместил свой командный пункт в лесничестве Нойендорф, в 15 километрах к юго-западу от Беелитца. Здесь унтершарфюрер СС Браун из 2-й роты, командир бронетранспортера, вооруженного 75-мм орудием, выиграл дуэль с танком Т-34: советский танкист промахнулся, обрушив соседнее дерево, в то время как эсэсовец был точен. 2 и 3 мая Бринкманн с основными силами батальона находился в Гентине. Здесь же было установлено место сбора для отставших солдат. Удивительно, но в батальоне еще оставались минимум 4 боеспособных единицы бронетехники.

В следующие дни Бринкманн достиг Таргенмюнде, городка на берегу Эльбы в 20 километрах от Гентина, где собирались разбитые немецкие части и где были на скорую руку организованы оборонительные позиции против советских войск.

6 мая подразделения 10-го разведывательного батальона СС, вместе с другими немецкими частями, переправились по разбитому мосту у Тангермюнде и сдались 102-й американской пехотной дивизии. Интересно, что именно с этой дивизией они сражались под Линнихом в ноябре 1944 года.

 

Некоторые моменты последней кампании для дивизии СС «Фрундсберг»

В 1945 году дивизия СС «Фрундсберг» была одной из самых боеспособных дивизий в германских вооруженных силах. Однако вся ее мощь оказалась растраченной впустую. Дивизия была плохо обеспечена топливом и боеприпасами, а обстановка на фронте, а главное – соотношение сил и средств к апрелю 1945 года, оставляли мало перспектив для успешных действий отдельных боеспособных формирований. Так, в Померании немецкое наступление закончилось провалом, а под Берлином «Фрундсберг» просто была сметена «паровым катком» Красной армии. В целом дивизия не оказала практически никакого влияния на ход последних боев Второй мировой войны в Европе.

Обратим внимание на некоторые детали. Факт того, что Хайнц Хармель проигнорировал приказ ставки и отказался участвовать в безнадежной контратаке под Шпрембергом, послужил основанием для утверждений о том, что Хармель после посещения Гитлера в апреле 1945 года убедился в его недееспособности и поэтому игнорировал его приказы. Мы позволим себе не согласиться с подобным утверждением: ведь, как отмечают многочисленные свидетели, фюрер до самого последнего момента сохранял твердость и целостность ума и ясность мысли. Здесь дело в другом: разработанный план фактически отличался от полученного приказа тем, что не предполагал создание устойчивой линии фронта между Котбусом и Шпрембергом, как требовалось, а просто давал возможность вырваться из окружения для сохранения воинских единиц и продолжения борьбы. В той сложной боевой обстановке, которая сводила на нет перспективы атаки и создания нового фронта между Котбусом и Шпрембергом, это было оптимальным решением. Напомним, что под Шпрембергом план прорыва вместе с Хармелем принимали такие квалифицированные, и, что важнее – верные режиму командиры, как Отто-Эрнст Ремер и Эрвин Йолассе. Отметим, что в этом, откровенно скажем, непростом решении после войны Хармеля поддержал сам оберстгруппенфюрер СС Пауль Хауссер. Косвенную поддержку Хармелю оказали фельдмаршал Шернер и ОКВ, не только не отдавшие его под суд, но и назначившие на другую должность.

И еще один момент. В документах 503-го тяжелого танкового батальона СС упоминается о том, что якобы 19 апреля «Королевский тигр» № 314 унтершарфюрера СС Георга Дирса провел успешный бой у Штрауссберга, где Дирс уничтожил 13 советских танков. В этом же бою его танк был поврежден. Взяв на буксир другой подбитый «Тигр», унтершарфюрера СС Бутсмана, Дирс направился в расположение ремонтно-эвакуационной роты батальона. Дальше произошло самое интересное. Приведем доклад Дирса дословно: после нескольких километров марша его танк был остановлен группенфюрером СС Хайнцем Хармелем, который приказал Дирсу повернуть на восток и вступить в бой с прорвавшимися советскими танками. Дирс выполнил приказ и подбил еще несколько танков. После этого Дирс продолжил движение к своему батальону. Вскоре его тяжелая машина увязла в грязи и не могла двигаться дальше. На помощь пришли два танка Pz-IV из 2-го батальона дивизии СС «Фрундсберг», которые общими усилиями вытащили 68-тонный танк. Все бы хорошо, да вот только это никак не мог быть ни Хармель (причем даже его звание указано неправильно), ни «Фрундсберг». Как мы помним, 19 апреля дивизия Хармеля находились под Шпрембергом, то есть больше чем в 150 километрах южнее. Поэтому в документах 503-го тяжелого танкового батальона СС информация неточна. Очевидно, что Дирс ошибся; вероятнее всего, он «встретился» с частями 11-й дивизии СС «Нордланд».