1

Пассажиры недавно приземлившегося двухпалубного аэробуса «Боинг-747» рейса Париж – Киев проходили пограничный контроль, теряя терпение и удивляясь дотошности и неторопливости смазливых девушек в униформе, внимательно изучающих их паспорта.

«Нет радостного возбуждения при возвращении домой, а ведь прошло более двух лет», – с удивлением отметил Тимош Вакуленко, получив обратно паспорт от архисерьезной чернявой девушки, исполнявшей свои обязанности в прозрачной кабинке, и направился в багажное отделение. Это был высокий привлекательный двадцатитрехлетний брюнет с длинными волосами, стянутыми на затылке в хвост, внешне напоминающий актера Ди Каприо в молодости. В белых льняных брюках и свободной расписной футболке, не скрывающей его спортивную, поджарую фигуру, он невольно выделялся в толпе пассажиров и притягивал взгляды женщин.

Делано радушный женский голос доносил через динамики информацию для провожающих-отъезжающих; багажная «карусель», как тихоструйная речка, несла к ногам нетерпеливых пассажиров их родные сумки и чемоданы с милыми сердцу тапочками, подарками и прочей ерундой. Тимоша переполняли противоречивые ощущения. За время, проведенное во Франции, он отвык слышать родную речь. С другой стороны, все было до боли знакомо и буднично, казалось, что он никуда не уезжал и его парижская жизнь была не иначе как сном.

Большинство пассажиров рейса Париж – Киев составляли его соотечественники. Рядом с ним пристроилась темноглазая и темноволосая попутчица, она что-то беспрерывно говорила, говорила, говорила грудным голосом с завораживающим придыханием. Он ее не слушал – догадывался, что она настроилась на продолжение знакомства после общения во время полета. Они сидели рядом, а дорога всегда располагает к разговору. И еще: она напомнила ему Моник. Темноволосую нежную смешливую Моник… Только Моник носит короткую стрижку с подбритым затылком, которая ей очень идет, гармонируя с ее худощавой фигурой манекенщицы. У попутчицы были длинные черные волосы, собранные на затылке в «ракушку».

Два с половиной счастливых года, проведенных в Париже, перевешивали двадцать лет жизни, прожитых до этого. Во время полета Тимош с тоской вспоминал вечерние прогулки вдоль ленивой и загадочной Сены, блистающие огнями праздничные Елисейские поля, богемные Монмартр и Монпарнас, шумную и веселую атмосферу уютных бистро, неповторимые вечера в легендарных кафе «Два маго», «Де Флор», «Дом», «Клозери де Лила», «Ротонда». Что сейчас делает любимая? Вспоминает ли его? И как скоро он вернется в Париж? Несколько часов разлуки с любимой уже растянулись на болезненно долгое время. И когда он снова ощутит ее рядом с собой?

Заметив свою тощую коричневую сумку среди увесистых баулов соотечественников, Тимош легко подхватил ее. Попутчица продолжала назойливо вертеться возле него, следуя за ним как тень, гордо выставляя напоказ выпирающую из глубокого декольте грудь четвертого размера. Он из желания убить время поговорил с ней, а она наверняка вообразила себе невесть что! Пожалуй, за время их совместного полета успела мысленно выйти за него замуж, родить троих детей, построить дом, завести собаку, развестись с ним, отсудить себе дом и вытребовать алименты… Знал он таких эмансипе с журчащим грудным голосом… Своей любимой Моник он не изменит никогда! И вообще, он однолюб!

Все же на прощанье Тимош чмокнул неумолкающую попутчицу, подставившую щечку, но, промазав, попал ближе к уху, и подался к выходу. Девушка успела сунуть ему в карман брюк листок. Тимош решил избавиться от него чуть позже, не демонстративно – ведь не кирпич в карман ему сунула, а номер мобильного телефона. Из ее бесконечного потока слов ему запомнилось лишь одно: узнав, что он художник-портретист, она захотела заказать ему портреты – себя и своего малютки. Исходя из цели поездки на родину, Тимош понимал, что у него вряд ли на это найдется время. Да и не хочется ему тут задерживаться – в Париже ждет любимая Моник!

Тимош прошел через «зеленый коридор» – ему нечего было декларировать. Вещей в сумке кот наплакал, а из ценностей – раритетное издание «Journal d’un génie», подарочное издание «Тайной жизни Сальвадора Дали, рассказанной им самим», планшет и фотоаппарат «Никон». Эти книги Тимош не случайно всюду возил с собой, так как был ярым почитателем Сальвадора Дали как художника и избрал его себе в качестве незримого наставника. Тимош, как человек амбициозный, жаждал мировой славы и, несмотря на увлечение далинизмом и сюрреализмом, избрал стезю художника-портретиста.

«Если ты играешь в гения, ты им становишься», – поделился ключом к успеху гениальный до безумия Сальвадор, но мало это знать – этим надо жить, верить в это и творить! У Тимоша пока не получалось посвятить этому всего себя, но он жил в ожидании своего звездного часа, не сомневаясь, что тот настанет. Он был убежден: при любых жизненных неудачах нельзя терять веру в собственные силы. Все великие проходили через сомнения и непризнанность, но они упрямо заявляли о себе и в итоге заставили в себя поверить. Настойчивости и упрямства Тимошу было не занимать, но он также реально воспринимал происходящее – пока удивлять мир и завоевывать славу ему было нечем. И он напряженно работал, писал картину за картиной, знал, что это произойдет внезапно, и, как вещал гений Дали: «Комар, ранним утром впивающийся вам в ляжку, может послужить молнией, которая озарит в вашем черепе не изведанные еще горизонты». Тимош шел мелкими шажками к успеху, сберегая силы для рывка, выжидая, когда увидит впереди финишную прямую. Но вот неожиданное приглашение мужа покойной тети Магды заставило его вернуться на родину.

Тимош шел к выходу через общий зал аэропорта, продолжая себе удивляться: нет радости от возвращения в родные пенаты. Даже синдром блудного сына, о котором столько писано и говорено, никак не проявился. В Париже его настоящая жизнь, в Париже! А пресловутая ностальгия, тоска по родным местам – это для пенсионеров!

После смерти матери его здесь никто не ждал. И сам он не желал встречаться с бывшими одноклассниками, однокурсниками, соседями, разве что с другом детства Федей не прочь был повидаться. Все, что было пережито с ними, осталось в прошлом и в закоулках памяти. А прошлое лучше не тревожить, так как оно может самым неожиданным образом напомнить о себе в настоящем. Старый телеспектакль «Не будите спящую собаку» по пьесе Пристли предупреждал, что опасно копаться в прошлом и что последствием этого могут стать самые неожиданные события. Еще подростком Тимош смотрел этот спектакль, но почему-то тот ему запомнился на всю жизнь.

Тимош жил настоящим, без давящего груза прошлого, его кредо было: «Только вперед – к будущему!» Жизнь на родине не радовала светлыми воспоминаниями. То ли дело Франция, с которой, без сомнения, он связывал всю свою дальнейшую жизнь! Там – учеба в художественной школе, насыщенная жизнь, веселые друзья. И главное – там Моник, самый любимый человек на свете… Она осталась в Париже, в Латинском квартале, на улице Эколь, и, возможно, сейчас пьет с друзьями латте в старом кафе «Прокоп», а ему пришлось лететь сюда, приняв удивительное предложение Григория Вилкаса, мужа его покойной тети Магды. С причудами этого, по сути, чужого для него человека Тимошу приходилось считаться, так как все эти годы дядя финансировал его жизнь в Париже.

«Ах, Париж, Париж!» У Тимоша возникло острое желание вернуться туда – покинуть родную землю, не выходя за пределы аэропорта. «Глупо, раз прилетел сюда! В кармане всего двести евро, этого на обратный билет не хватит. Зачем я согласился на эту авантюру? Ну, поскольку я здесь, встречусь с мужем покойной тети, узнаю его истинные намерения и – адью! Домой, в Париж!» Сокрушенно вздохнув, Тимош вышел через распашные прозрачные двери.

Плотная стена встречающих у выхода, сплошь незнакомые лица. И кого он хотел здесь увидеть? Кто спокойно стоит, держа в руках табличку с именем прибывающего, кто нервно вытягивает шею, словно жираф, высматривая кого-то, будто это улучшит зрение. Внимательно изучив таблички и не найдя своего имени, Тимош решил, что его не встречают, хотя это было обещано в письме. Ну ладно, адрес дяди у него есть, а двести евро хватит с головой, чтобы нанять автомобиль для поездки в его имение.

У выхода из зоны прибытия пассажиров толклись «грачи», «бомбилы» – частные извозчики, спешащие перехватить седоков до того, как те попадут на стоянку такси.

– Monsieur, un taxi pour la ville, pas cher! – услышал он рядом корявый французский от долговязого тощего мужчины, крутящего на пальце брелок с ключами от автомобиля.

– Удиви меня! – рассмеялся Тимош. – Если поездка обойдется дешевле, чем два раза слетать на Луну, тогда я поверю, что за время моего отсутствия здесь что-то изменилось.

– Месье Вакуленко?

Это был скорее не вопрос, а утверждение. Обернувшись, Тимош увидел стройную блондинку в очках с большими темными стеклами. Они мешали разглядеть лицо, зато все остальное было выставлено напоказ: золотые струящиеся волосы; идеальной формы спортивная фигура под полупрозрачным сарафанчиком, который практически ничего не скрывал, зато подчеркивал золотистый загар; губы, покрытые зеркальным блеском золотистого цвета. Она вся была золотая, как… Он задумался, а потом закончил мысль: как статуэтка «Оскар». Ему стало смешно: «Оскар», в смысле гендерной принадлежности, – противоположность этой секси!

Он улыбнулся золотистой барышне:

– Да, я Тимош Вакуленко. А вы кто?

– Я – Марта, секретарь господина Вилкаса. Мне поручено встретить вас.

Сказано это было официальным холодным тоном, и Тимош даже поежился. Золотистая девушка ставила между ним и собой стену официоза. Такова стратегия красавиц – привлечь к себе внимание, и чтобы тот смельчак, которому позволили разрушить эту стену, ощутил себя счастливчиком, хотя на самом деле он попал в ловко расставленную, заправленную приманкой ловушку. В данный момент стену выстраивало отличное исполнение роли вышколенного секретаря. «Секси, мне до тебя нет дела, меня Моник ждет в Париже!»

Тимош подмигнул «бомбиле»:

– Пролетаешь, дружище! Видишь – меня встречают. Так что полет на Луну откладывается.

«Золотистая статуэтка», не задавая вежливых вопросов – «Как прошел полет? Как вы себя чувствуете?» – строго сказала, словно училка непослушному ученику:

– Ступайте за мной. Машина на стоянке.

Гордо неся себя, походкой манекенщицы на подиуме она направилась к выходу из терминала. Тимошу не понравилась роль послушной собачки, которую тащат на поводке, и он съязвил:

– Как мне повезло, мадемуазель Марта! Половина мужчин в этом зале были бы в восторге услышать эти слова от вас! Еt voilà tout, – подвел он черту под своим намерением немедленно вернуться в Париж.

– Считайте, что вы счастливчик. – Марта соизволила на ходу обернуться и подарить ему холодную улыбку. – И для вас все только начинается, – продемонстрировала она знание французского языка.

Взгляд Тимоша непроизвольно скользнул по ее спине вниз, где заманчиво двигались упругие полушария без признаков целлюлита. «Сколько ей лет? Она старше меня, ей явно под тридцатник, но выглядит сногсшибательно! Впрочем, чего ожидать от секретаря миллионера?» Тимош вспомнил свою Моник – высокую, худощавую, веселую, нежную и, главное, для него родную. «Любимая, не боись! Кроме тебя мне никто не нужен! От золотой секси Марты веет холодом, а от тебя, любимая Моник, – радостью жизни!»

– Постойте, Марта, зачем так спешить? Давайте выпьем кофе и спланируем наши дальнейшие действия. Я угощаю!

– Как вам будет угодно, месье Вакуленко.

– Марта, то, что я прилетел из Франции, не означает, что ко мне надо обращаться «месье». Привычнее по имени – Тимош.

– Хорошо… Тимош.

– Где тут можно поменять еврики, чтобы расплатиться за кофе?

– Вы – гость босса, и это уже моя забота. Для таких целей предусмотрены представительские расходы. Может, вы хотите пообедать? Мы приедем после обеда и задолго до ужина.

– Нет, – мотнул головой Тимош. – Возьму только кофе. И коньяк, пожалуй.

Они уселись у яркой, блестевшей металлом стойки бара, за которой выстроились рядами разноцветные бутылки. Марта заказала себе латте, а Тимош – двойной эспрессо и порцию коньяка. Подняв пузатый бокал, рассматривая напиток на свет, Тимош с удовольствием отметил:

– По французским меркам тут две порции!

– Вы удивлены, словно и в самом деле здесь впервые. – Ироничная улыбка промелькнула на губах Марты. – Быстро вы «офранцузились».

– Не так легко перестроиться, но это не важно. Перестань мне выкать, иначе я заставлю тебя выпить со мной коньяка на брудершафт.

– В присутствии господина Вилкаса и его окружения я не смогу с вами фамильярничать – он этого не любит.

– А что дядя Вилкас любит? И кого? – Тимош в упор посмотрел на блондинку. «Неужели она просто секретарь? Как говорится, плоха та секретарша, которая не побывала в постели босса». Но Марта невозмутимо пропустила намек мимо ушей.

– Господин Вилкас любит только себя, и кроме себя – никого. Вы уже допили кофе? Нам пора ехать.

– Кофе и коньяк пьют ради удовольствия, а не для того, чтобы утолить жажду.

Тимош не спеша наслаждался напитками, делая маленькие глотки, ловя послевкусие. Марта с подчеркнуто безучастным видом сидела рядом, словно статуя или кукла.

«Точно, кукла – нарядная, на вид сексуальная, но… холодная. Хотя бы ради приличия поддерживала бы беседу! Просто ждет, как терпеливая бонна, пока навязанное ей дитятко свои потребности удовлетворит».

Разомлев от коньяка, выпитого на голодный желудок, Тимош охарактеризовал Марту так: бездушная, расчетливая стерва, возможно, даже имеет виды на дядю. Пожалуй, его приезд нарушил ее далеко идущие планы. Впрочем, какое ему до этого дело? Он не собирается здесь долго задерживаться – в Париже его ждет любимая Моник.

– Я хотел бы заехать в свою квартиру, принять душ, немного отдохнуть.

– Это исключено! Господин Вилкас приказал нигде не задерживаться. Насколько мне известно, ты сдаешь свою квартиру внаем. Имеешь желание познакомиться с арендаторами? – продемонстрировала свою информированность Марта.

«Она хорошо подготовилась к встрече со мной. Это неудивительно, раз дядя решил сделать меня своим наследником».

Арендой квартиры занималась соседка по этажу, давняя мамина подруга Елизавета Петровна, и раз в полгода она пересылала ему полученные от арендаторов деньги. Тимошу стало очень грустно – он вспомнил похороны мамы, как ему помогали соседи. Перед отъездом во Францию он оставил Елизавете Петровне ключи и оформил на нее доверенность. «В самом деле, для чего мне там показываться? Елизавета Петровна все держит под контролем».

– Как бы то ни было, зачем такая спешка? – не удержался Тимош и добавил ехидно: – Мы поедем туда на автобусе и уже опаздываем на рейс?

– Господин Вилкас – человек непростой в общении. Он не любит, чтобы ему противоречили, игнорировали его приказы. Любое его пожелание следует выполнять без возражений и незамедлительно.

– Марта, ты думаешь, что я приехал, чтобы исполнять роль слуги? Я человек свободный, могу сейчас развернуться и улететь обратно в Париж ближайшим рейсом.

– Можешь улететь и можешь остаться – твое право. Во втором случае мои советы будут весьма полезны, чтобы твое пребывание здесь чем-нибудь не омрачилось. Вопреки твоему желанию.

– С чего это ты так заботишься обо мне? – неприязненно произнес Тимош. – Ты впервые увидела меня и сразу решила, что я нуждаюсь в твоей опеке?

– Господин Вилкас очень сложный человек, и ужиться с ним кому бы то ни было непросто. Как я поняла из нашего недолгого общения, у тебя тоже с этим проблемы. Одноименные полюсы, как известно, отталкиваются.

– Расскажи мне о дяде, – пьяно улыбаясь, попросил Тимош, толкнул опустевший бокал по полированной стойке по направлению к бармену и сделал знак, чтобы тот его наполнил. Искоса взглянул на Марту: как та отреагирует? Никаких эмоций! – Ты его боишься. Может, и мне стоит поберечься? Расскажи, что он за человек? А может, он робот? Инопланетянин?

– Волк.

– В смысле? Что значит «волк»?

– Вилкас по-литовски означает «волк», – бесстрастным голосом произнесла Марта, и это бесило Тимоша. – Этот человек – волк-одиночка. Волк, который держит в страхе всех, кто от него зависит, а он делает зависимыми тех, кто ему нужен. Он никого не любит, кроме себя. И пожирает неугодных. Различными способами.

– Дядя Гриша – волк-людоед?! – Тимошу стало смешно, он подумал: «Может, еще коньячка потянуть?» – и вновь отправил по стойке опустевший бокал бармену, но Марта его перехватила, показав этим, что спиртного уже хватит.

– Зачем ему понадобился я? Он прислал сухое письмо, в котором буквально потребовал прибыть в его имение. Не приеду – он перестанет оплачивать мою учебу в художественной школе, вообще финансировать мое пребывание в Париже. Это дорогой город, Марта! Очень дорогой! А я хочу стать художником и жить во Франции, а не здесь!

– Письмо готовила я, и там ясно сказано, что господин Григорий Вилкас видит тебя своим наследником. Пусть ты и не кровный родственник, а племянник его жены, но он выбрал тебя.

Тимош пожал плечами:

– Ну и указал бы меня в завещании. Зачем вызывать меня в авральном порядке?

– Видимо, хочет присмотреться к тебе. Узнать, что ты за человек, можно ли тебе доверить в будущем управление его детищем – компанией по добыче гранита.

– Я художник, а не бизнесмен! Мне что, теперь прислуживать ему, чтобы понравиться?

– Это твое дело, и тебе решать, как поступить. Вставай, время не ждет – господин Вилкас намерен сегодня с тобой встретиться.

– А если я не желаю? – Тимош пьяно хохотнул, но все же встал.

Марта внимательно на него посмотрела и, кивком указав на Тимоша, велела бармену:

– Ему двойной кофе и сэндвич!

После еды и кофе алкогольный туман немного рассеялся в голове Тимоша, и он с подозрением посмотрел на Марту. «Уж слишком она откровенничает как для идеальной секретарши, тем более что видит меня в первый раз. К чему бы это?»

– А почему ты помогаешь мне? И какая тебе разница, уеду я или нет? Я свободный человек и не привык следовать чьим-либо правилам.

– Будем считать, что я привыкла добросовестно выполнять свою работу. Господин Вилкас заинтересован в твоем присутствии в его имении. – Марта помолчала, словно собираясь с мыслями, и многозначительно добавила: – Но, может быть, не только это.

– Что же еще?

Марта мило улыбнулась:

– У нас еще будет время для разговоров. Идем к автомобилю.

С первого этажа терминала «Д» они вышли прямо на стоянку. Под конструкциями терминала ощущалась приятная прохлада, температура была не намного выше, чем в кондиционированном помещении, тогда как на открытом пространстве солнце буйствовало в полную мощь, тем более что было уже больше трех часов. Марта направилась к черному внедорожнику «Ниссан-Патрол». Водитель, крупный мужчина лет пятидесяти в белоснежной тенниске, находился в салоне и слушал музыку. Тренированное тело с буграми мышц ясно говорило о том, что он не всю жизнь проводит в водительском кресле.

– Коля, это Тимош Вакуленко, племянник босса.

Марта предложила Тимошу сесть на заднее сиденье автомобиля и сама устроилась рядом. Водитель никак не отреагировал на появление Тимоша, лишь слегка повернул голову и скосил глаза в сторону Марты, всем своим видом говоря: «Ну, что дальше?» Тимош еще до Парижа не раз замечал, что собаки и водители невольно повторяют повадки своих хозяев. Судя по всему, хозяин этого водителя – порядочный хам.

– Коля, едем домой. – Марта открыла сумочку, достала пудреницу и, глянув в зеркало, убедилась, что у нее все в порядке с внешностью.

«Ниссан», неспешно набирая скорость, выкатил на шоссе, на развязке выехал на автостраду и помчался в сторону Киева. Между пассажирами и водителем поднялась звуконепроницаемая перегородка. За окном потянулся сосновый лес, то и дело мелькали богатые усадьбы, соревнующиеся между собой в размерах и архитектурных изысках.

– Насколько мне известно, это будет твоя первая встреча с господином Вилкасом? – Марта сняла очки. У нее оказались большие выразительные голубые глаза, в них читался интерес.

– Да нет. В далеком детстве, когда мне было лет пять, родители несколько раз брали меня с собой в гости к тете Магде. Помню, у них была огромная квартира на Печерске. Муж тети Магды был в необычных блестящих черных сапогах, и я расплакался – так мне захотелось иметь такие же. Много позже я узнал, что это были специальные сапоги для верховой езды.

– Господин Вилкас увлекался верховой ездой, пока около года тому назад с ним не произошел несчастный случай. Преодолевая барьер, лошадь упала и придавила всадника. Он получил серьезную травму позвоночника, перенес две операции, сейчас проходит реабилитацию. Рядом с ним постоянно находится врач-массажист.

– Я этого не знал, и в письме об этом ничего не было сказано.

Тимош задумался: инвалидность дяди Гриши стала для него неожиданностью. Что еще его ожидает? Жизнь постоянно подбрасывала ему сюрпризы. В десять лет Тимош потерял отца – тот погиб на охоте при невыясненных обстоятельствах: то ли несчастный случай, то ли самоубийство, то ли кто-то хитро-мудро помог ему уйти в мир иной. У мамы Тимоша на выяснение причин не было ни сил, ни терпения, ни денег. С того времени они с мамой находились в полной зависимости от супругов Вилкас. Вообще-то материальную поддержку им оказывала тетя Магда – сестра мамы и крестная Тимоша. Им грех было жаловаться: тетя Магда не скупилась и ни в чем им не отказывала. Тимош постоянно попадал в разные передряги, как в школе, так и после ее окончания, из которых его то и дело приходилось вытаскивать. Благодаря слезным просьбам мамы и усилиям тети Магды он стал учиться в университете, на факультете международных отношений, но его хватило только на первый курс, и с карьерой дипломата было покончено. После семейного совета ему был поставлен конкретный вопрос:

– Кем ты хочешь стать? Какая сфера деятельности тебя привлекает?

– Хочу выучиться на художника, – не задумываясь ответил Тимош.

Ему и в самом деле нравилось рисовать, и это у него получалось. С помощью тети Магды он вскоре стал студентом Художественного института, проучился полтора года, и тут произошла ужасная история, которая могла для него закончиться совсем плохо. Во время веселой вечеринки, когда Тимош, напившись и обкурившись марихуаной, лежал почти без чувств, в другой комнате произошло групповое изнасилование его сокурсницы, получившее широкий резонанс в СМИ. Пострадавшая девушка заявила, что Тимош в этом не участвовал, но, поскольку речь шла о наркотиках, руководство вуза сочло необходимым распрощаться со студентом, который имел к этому преступлению косвенное отношение.

Самым ужасным было то, что в это время умирала от рака желудка его мама, и после этой истории ее самочувствие резко ухудшилось. Вскоре мамы не стало. У постели умирающей тетя Магда пообещала, что и впредь будет заботиться о Тимоше, пока он не встанет твердо на ноги. У нее возникла идея послать его учиться во Францию, что и было исполнено вскоре после похорон мамы. Тетя Магда пережила свою сестру всего на год – умерла от какой-то болезни. Это известие Тимош получил через месяц после ее похорон – муж тети Григорий Антанасович Вилкас прислал ему письмо, в котором также сообщил, что будет продолжать оплачивать его учебу и проживание в Париже, и до последнего времени свое обещание выполнял.

Три дня назад Тимош получил весьма необычное письмо. Григорий Вилкас видит в нем своего наследника. Тимошу следовало незамедлительно прибыть к нему для участия в составлении завещания. Молодой художник не мог пренебречь возможностью получить в наследство миллионы Вилкаса, пусть даже в весьма отдаленном будущем, и отправился в дорогу, хотя и не понимал, почему дядя требовал приехать срочно. Что-то в этом было не так.

– Марта, а к чему такая спешка? Что-то дядю Григория беспокоит? Его инвалидность не является же угрозой для жизни. Или есть другая причина?

Марта бросила многозначительный взгляд в сторону водителя, хотя от него их отделяла звуконепроницаемая перегородка.

– Господин Вилкас физически крепок, бодр, и со временем он, несомненно, переборет болезнь и встанет на ноги. – И тут же она перевела разговор на другую тему. – Тебе знакомы места, куда мы направляемся?

– Это где-то в Житомирской области? Никогда там не был.

– Имение находится между городами Коростень и Овруч, на Полесье.

– Коростень? Где в стародавние времена древляне убили князя Игоря, а княгиня Ольга жестоко им отомстила? Воспоминания из школьной программы.

– Вилкасы – это древний литовский род. Во времена Великого княжества Литовского они выстроили в этой местности замок, который со всех сторон окружала непроходимая пуща. Рядом были селения, жители которых занимались бортничеством и охотой. Время и войны не пощадили замок, от него остались лишь руины. Два десятка лет тому назад господин Вилкас занялся воссозданием родового замка, но построил его по-новому. Как первоначально выглядел замок, описаний не сохранилось, и господин Вилкас включил свою фантазию, пригласил архитекторов. Перед тем как приступить к строительству, археологи провели раскопки. Найденные старинные предметы находятся в личном музее господина Вилкаса.

– Прикольно! Выходит, я буду жить в средневековом замке.

– Разочарую тебя – это очень современный дом. Впрочем, вскоре сам увидишь.

Автомобиль въехал в Киев, из-за потока транспорта его скорость значительно снизилась. Тимош жадно всматривался в знакомые пейзажи Левобережья, разбудившие в нем воспоминания. Переехав по мосту через красавец Днепр, они свернули в сторону Подола.

Глядя в окно со своей стороны, Марта спросила:

– У Вилкаса был сын. Я его не застала. Что тебе известно о нем?

– Его звали Ярослав, я его почти не знал, – он был гораздо старше меня. – Тимош потер лицо ладонями, словно пытаясь освежить воспоминания. – Мы не общались. Слышал, что вроде он с отцом не очень ладил.

Тимош прекрасно помнил Ярослава и, что греха таить, завидовал ему.

Ярослав был типичным представителем золотой молодежи: блестящее образование, знание нескольких иностранных языков, голливудская внешность, светские манеры. Все время пропадал за границей, дома бывал нечасто. Чтобы привлечь сына к дому, отец купил ему «феррари» – немыслимый по стоимости подарок и, как оказалось впоследствии, для Ярослава роковой. Однажды в ненастную погоду скоростную машину занесло на вираже и она превратилась в груду металла. Ярослав погиб в одну секунду, должно быть, даже не успев понять, что происходит.

Тимошу вспомнились торжественные похороны Ярослава, устроенные с размахом. Черный катафалк «кадиллак», какой он видел только в фильмах; дорогостоящий полированный гроб, так и оставшийся закрытым, – при ударе автомобиль загорелся и взорвался; скованное маской боли лицо тети Магды, ее заплаканные глаза; участок на престижном и безумно дорогом Байковом кладбище, где позднее рядом с сыном упокоилась и тетя. Странно, что дядя, Григорий Вилкас, ему не запомнился, хотя они встречались. Голос его Тимош помнил – громкий, резкий, бросающий в дрожь, а лицо, фигуру – нет. После смерти сына для Магды сестра и племянник стали самыми близкими людьми. Она действительно не жалела для них денег, окружила заботой.

– Так у дяди вроде сестра еще есть, – спохватился Тимош. – Сводная. Она же более близкий родственник, чем я?

– Лайма Антанасовна, – кивнула Марта. – Она имела неосторожность выйти замуж без согласия господина Вилкаса за человека «не из их круга». И тогда между ними словно пробежала черная кошка. К тому же она человек очень энергичный, упрямый, своевольный, имеет долю в их семейной компании, но значительно меньшую, чем у господина Вилкаса. Всего этого предостаточно, чтобы вызывать неприязнь у господина Вилкаса. Они общаются, но… – Марта многозначительно помолчала и затем перевела разговор на другую тему. – Мама господина Вилкаса, Эмма Александровна, жива, проживает вместе с ним.

– Ого! Ей, должно быть, за девяносто перевалило, если не все сто стукнуло! – воскликнул Тимош.

Ему вспомнилось, как в детстве мама подвела его к сгорбленной старухе, которая ему показалась настоящей Бабой-ягой, и он расплакался. Но она оказалась очень ласковой, кормила его конфетами и гладила по головке. А вот на похоронах Ярослава ее не было, а может, она не выходила из автомобиля?

– Эмма Александровна немного не в себе, но Вилкас, надо отдать ему должное, к ней относится как любящий сын. Для остальных он – волк, постоянно ищущий добычу, сбивший своих приятелей в стаю, чтобы легче расправляться с очередной жертвой.

– Марта, ты его так сильно не любишь?

– Он мой босс, и этим все сказано. Рассказываю, чтобы лишить тебя иллюзий.

Марта замолчала, видимо, сожалея, что разоткровенничалась. Тимош невольно погрузился в воспоминания.

Прошлое уже не казалось таким далеким, вспоминалось много приятных событий. Главное место в этих воспоминаниях занимала Леночка – его школьная любовь, дочь крутого бизнесмена. Они долго встречались, хотя ее родители были против. И тут эта ужасная вечеринка, чуть не сломавшая ему жизнь. Тимош напрягся, вспоминая события того вечера. Придурки Вовик, Спица и Мец изнасиловали девчушку из параллельной группы, предварительно накачав ее спиртным и дурью. Хорошо хоть пострадавшая показала, что он в этом не участвовал, и стараниями тети Магды его из соучастника переквалифицировали в свидетеля. Четырех дней, проведенных в КПЗ, откуда его то и дело вызывали на допрос к следователю, оказывавшему на него давление, он не забудет никогда. Сломался он в первые сутки и подписал все, что подсунул следователь, и если бы не тетя Магда… Как только его освободили, он сразу позвонил Лене, но она не захотела его слушать. Многие друзья тогда от него отвернулись, словно от прокаженного. Только бывший одноклассник Федя повел себя как настоящий друг. Тимош решил, что надо будет как-нибудь ему позвонить, встретиться, попить с ним пивка – им есть что вспомнить. Да, такими друзьями не разбрасываются!

Благодаря тете Магде у него появилась возможность уехать за границу, чтобы учиться в художественной школе, и это был наилучший вариант в его положении. К тому же он сразу вырос в глазах знакомых и бывших друзей. Те, кто отвернулся от Тимоша, стали вдруг названивать ему в Париж, желая использовать его для реализации своих планов. Но он повел себя с ними так, как и они с ним, – проигнорировал, ответил молчанием.

«Леночка!» Ее имя заставило сердце биться учащенно, всплывали чудесные воспоминания об их встречах-прогулках вдвоем. «А почему бы и не встретиться с ней?» – загорелся Тимош. Ему вдруг захотелось услышать ее голос, и образ Моник неожиданно будто закрыла туманная дымка.

Тимош вытащил из кармана мобилку.

– Разрешите звонок другу? – иронично поинтересовался он у Марты и, не ожидая ответа, начал набирать номер домашнего телефона Леночки – другого у него не было. Зная, что в это время, скорее всего, она на работе, а может, продолжает учебу где-нибудь за границей, он не надеялся, что она возьмет трубку.

– Алло! – Чудо произошло: она подняла трубку!

– Bonjour! Peux je entendre… – начал Тимош, но не выдержал и радостно заорал, да так, что Марта вздрогнула: – Ленка, привет! Прилетел из Парижа и мчусь дальше! Из всех номеров телефонов только твой вспомнился! Что делаешь?

– Тимош… – В голосе Лены прозвучали искренняя радость и удивление.

– Он самый. Буду проезжать под твоими окнами, помашу полосатым платочком. Как отреагируешь?

– Отец в больнице, я сейчас у мамы. Запиши номер моего мобильного. – И она быстро продиктовала его. – Сейчас не могу говорить, извини!

Лена отсоединилась. Несмотря на кратковременность разговора, Тимош остался доволен. «Лена не бросила трубку, услышав мой голос, и даже дала номер мобильного! По-прежнему боится мамы, поэтому оборвала разговор. Однако зачем мне номер ее телефона, когда в Париже меня ждет Моник?»

– Друг занят? – с иронией поинтересовалась Марта.

– Мы сами разберемся! – разозлился Тимош и подумал: «Чего она сует нос куда не следует?»

2

После полуторачасовой езды по вполне приличной трассе джип неожиданно съехал на ухабистую грунтовку, уходящую просто в лесную пущу. Через сотню метров грунтовка стала шире и превратилась в настоящую дорогу, только с щебневым покрытием. Но радости от этого было мало, потому что камни из-под колес пулеметной очередью забарабанили по днищу. Джип, чтобы уменьшить канонаду, пополз с черепашьей скоростью.

Тимош хмыкнул:

– Такое ощущение, что по этой дороге можно попасть либо в сказку, либо, что более вероятно, на ремонт автомобиля. Хотя первый вариант мне нравится больше. – Он выжидающе посмотрел на Марту.

– Чего спрашиваешь, если скоро сам увидишь?

– В конце дороги избушку на курьих ножках?

– Немного терпения – и окажешься в сказке.

Щебневая дорога сделала крутой поворот и неожиданно перешла в прекрасную современную трассу с твердым покрытием, подобно тому, как бедняжка Золушка превратилась в прекрасную принцессу. Въезд на дорогу преграждал мощный автоматический шлагбаум, рядом с ним красовалась табличка с предупреждающей надписью на желтом фоне: «Частная собственность. Въезд и вход строго запрещены. Злые собаки! Видеонаблюдение». Вправо и влево тянулся металлический забор со спиралью колючей проволоки по верху. Установленная на высоком металлическом столбе видеокамера настороженно вглядывалась зеленым глазом. В нескольких десятках метров от шлагбаума виднелся домик охраны под красной ондулиновой крышей. Водитель вытащил пульт, нажал на кнопку, и шлагбаум поднялся.

Когда джип проезжал мимо домика, Тимош увидел у входа охранника в черной униформе, похожего на морского пехотинца. Он держал на поводке здоровенную немецкую овчарку.

– Серьезная охрана. Есть кого опасаться? – удивился Тимош.

– Для господина Вилкаса важно спокойствие, он не любит непрошеных гостей, – пояснила Марта бесстрастным, «секретарским» голосом.

Километра через три лес перешел в парковую зону с круглыми беседками и статуями в античном стиле. Дорога, прямая как струна, вывела к огромному, облицованному полированным камнем двухэтажному зданию с остроконечными башенками, сверкающему в солнечных лучах. Это было что-то среднее между Воронцовским дворцом в Алупке и фантастическим замком из фильмов-фэнтези. Тимоша поразили большое количество арок, арочные и стрельчатые окна с затейливыми переплетами, геометрический орнамент по фасаду. Это было смешение разных архитектурных стилей, слитых буйной фантазией архитектора в одном здании явно под влиянием Востока. Тимош, разбирающийся в архитектуре, смотрел на это чудо с восторгом, но и с недоумением.

– Как тебе замок? – поинтересовалась Марта. – Впечатляет?

Тимош скептически усмехнулся:

– Не думаю, чтобы средневековый хоть отдаленно напоминал нынешний… Дядя объединил под одной крышей все минувшие века.

Марта качнула головой и взглядом указала вдаль:

– Если присмотреться, можно заметить на холме позади этого здания развалины того, старого. Настоящего. Видишь, вон там, среди зелени?

Тимош присмотрелся и хмыкнул:

– Издали они похожи на серые валуны, на них я насмотрелся за время нашей поездки. Будет время, обязательно схожу к ним.

– Ну, кому как… – пожала печами Марта. – В XV веке замок в виде башни находился на холме, в народе прозванном Волчьей горой, но его разрушили и сожгли. В XVII веке Вилкасы вернулись сюда и построили замок на том месте, где сейчас стоит этот дом, но во время восстания Богдана Хмельницкого замок снова разрушили и сожгли. В XIX веке Вилкасы снова отстроили замок, и теперь это был уже дворец. Но, поскольку они участвовали в Польском восстании, дворец сожгли. Господин Вилкас построил современное здание сообразно своему видению и с учетом предложений архитектора.

– Родовой замок Вилкасов, словно Феникс, восстает из пепла, – улыбнулся Тимош и вспомнил, как Марта охарактеризовала Вилкаса. – Замок Волка на Волчьей горе – Волчий замок! Если я правильно подсчитал, замок разрушали через каждые двести лет. Не скажу, что это чудесное место, за которое надо так упорно цепляться. Глушь, далеко от цивилизации. Лучше было построить такую хоромину-огромину в более веселом и людном месте.

– Упаси тебя Бог сказать об этом господину Вилкасу!

Джип тем временем подъехал к главному входу, высадил пассажиров и поехал по дороге, огибающей дом. Тимош и Марта остались стоять перед величественной лестницей с двумя десятками ступеней, которая вела к массивной дубовой двери. Все здесь было устроено с размахом и должно было внушать трепет. Однако Тимош искренне не понимал, зачем Вилкасу понадобилось в лесной глуши создавать подобное чудо.

– С тыльной стороны дома – въезд в подземный гараж, – пояснила Марта. – Подземная часть дома не уступает надземной. Ну, постепенно обо всем узнаешь, освоишься.

Золотистая девушка, словно кинозвезда в Каннах, бабочкой вспорхнула по лестнице. Тимош следовал за ней. Двери распахнулись перед ними, словно по волшебству. Тимош ожидал увидеть за ними ливрейного слугу или дядю собственной персоной. Однако в просторном прохладном вестибюле их встретил только охранник – в черном костюме и галстуке, похожий на героя фильма «Люди в черном». Тимошу сразу бросилась в глаза широкая мраморная лестница, напомнившая ему фильмы про старину, где точно по таким лестницам сновали бравые кавалеры во фраках и томные дамы в платьях со шлейфами.

– Как дядя передвигается по дому? – поинтересовался он, наклонившись к Марте. – Или он выше первого этажа не поднимается?

– Где только можно, сделали пандусы и подъемники, – так же тихо ответила девушка.

Поднявшись на второй этаж, они оказались в полукруглом холле, из которого выходили три коридора. Тимошу вспомнилась сказка из далекого детства: «Направо пойдешь – жену найдешь, налево – коня потеряешь, прямо – сам пропадешь».

«И в какую сторону мы пойдем? – весело подумал Тимош. – Жену здесь я искать не буду – меня ждет Моник! Коня у меня нет, так что терять нечего. А самому пропадать тоже вроде неохота…»

Из задумчивости его вывела Марта – она двинулась прямо, и он последовал за ней. Его взгляду открылся длинный широкий коридор со множеством дверей. И возникло ощущение, что он попал не то в учебное заведение, не то в гостиницу. Коридор упирался в глухую стену с дверью, над которой была установлена видеокамера, а под ней – динамик переговорного устройства.

– Личные апартаменты господина Вилкаса, – пояснила Марта.

– Фюрербункер, – понимающе улыбнулся Тимош.

Марта нажала на кнопку на переговорном устройстве. Тимош почувствовал себя неуютно. Ну а кому бы понравилось, если бы его кто-то незаметно рассматривал, а он при этом вынужден был безучастно ждать неизвестно чего? При этом чувствуешь себя микроорганизмом на предметном стеклышке микроскопа.

В напряженном молчании прошла целая минута, показавшаяся Тимошу годом; наконец замок щелкнул и дверь отворилась. За ней стоял крепкий мужчина лет шестидесяти с коротким седым ежиком на голове, в белом летнем костюме. У него было квадратное лицо с резкими чертами. Он внешне напоминал французского киноактера Жана Маре в зрелом возрасте.

«Жан Маре» пытливым взглядом окинул Тимоша с ног до головы, словно сфотографировал, и обратился к Марте:

– Господин Вилкас уже спрашивал о вас. Что-то вы слишком долго добирались сюда…

– Задержка рейса. Нас примут, Иван Иванович?

– Я проведу вас в кабинет.

Мужчина посторонился, пропустив прибывших в прямоугольный холл.

– Это мажордом, Иван Иванович. Особо доверенное лицо господина Вилкаса, служит ему более двадцати лет! – ухитрилась шепнуть Марта Тимошу, когда, следуя за мужчиной, они прошли по коридору, стены которого были украшены картинами в богатых рамах.

Тимош так волновался, что даже не рассмотрел картины, что было непростительно для художника. Отметил только, что они там были. Ну ладно, позже рассмотрит. Если вообще здесь останется.

Иван Иванович почтительно постучал в коричневую дверь и, не ожидая ответа, вошел внутрь. Через минуту он распахнул дверь:

– Проходите, вас ожидают.

Кабинет был огромный и светлый, с тремя большими окнами. Григорий Вилкас сидел за столом в большом кожаном кресле с очень высокой спинкой, выше его головы, хотя это явно был очень крупный и высокий мужчина. Он был абсолютно лыс, имел продолговатое хищное лицо, типичное для героев вестернов, с мощной челюстью боксера, крючковатый нос и сощуренные глаза-щелки. Выглядел он гораздо моложе своих шестидесяти двух лет, ему и пятьдесят едва ли можно было дать. Видимо, он всегда дружил со спортом, и по внешнему виду нельзя было догадаться, что он инвалид.

Пока подходил к столу, Тимош под его пронзительным взглядом почувствовал не свойственную ему робость и, чтобы ее прогнать, с силой сжал кулаки, как перед дракой. Сумасшедшая энергия исходила от этого мужчины, и казалось, что он стал инвалидом по недоразумению.

– Прошу садиться, – приказным тоном произнес мужчина.

Это был именно приказ, а не предложение. Видимо, по-другому он не умел разговаривать. Тимош неловко плюхнулся в кресло, не зная, как себя вести, да и как обращаться к мужчине. «Господин Вилкас» – слишком официально. Может, «Григорий Антанасович»? Мама называла его «дядя Гриша».

Вилкас долго пытливо рассматривал Тимоша, словно просвечивал рентгеном в поисках проглоченного им бриллианта. Тимош тоже его рассматривал, но исподтишка, боясь встретиться с ним взглядом. Оба молчали. Пауза явно затянулась.

– Здравствуй, Тимош, – наконец разрядил обстановку Вилкас, изобразив на лице подобие радушия, что ему плохо удалось. – Вижу, ты вырос и стал настоящим мужчиной.

– Я рад вас видеть, дядя Григорий, – решился Тимош и произнес заготовленную фразу: – Мы с мамой были вам очень благодарны за то, что вы помогали нашей семье все эти годы.

– Бедные Магда и Мария, они так рано оставили нас! – несколько театрально воскликнул Вилкас. – Но, видимо, так было угодно Богу.

Тимош перекрестился.

– Я вызвал тебя по важному делу: ты станешь моим наследником.

– Спасибо, конечно, но почему именно я? – пробормотал Тимош, не зная, какой реакции от него ожидает Вилкас. – Бог с вами, дядя Григорий! Вы прекрасно выглядите, зачем такая спешка с завещанием? Дай Бог вам прожить сто, а то и больше лет!

– Помолчи! Я говорю! – жестко оборвал его Григорий, но тут же смягчился. – Я не против пожить как можно дольше. – И добавил с сарказмом: – Но тогда ты станешь богачом уже совсем дряхлым стариком. Как тебе такая перспектива?

– Я желаю вам здоровья и долгих лет жизни, вы так много сделали для нас с мамой!

Вилкас с довольным видом кивнул – слова Тимоша ему понравились.

– Я очень богатый человек, и ты можешь после моей смерти таким же стать. Люди глупые и бедные думают, что быть богачом просто. Мало иметь богатство, надо постоянно думать, как его сохранить и преумножить. Я этому тебя научу. Тебе придется находиться при мне неотлучно – я должен к тебе присмотреться. Это непременное условие. Покинешь меня – лишу наследства!

Тимош опешил, он не знал, что на это сказать. Вилкас производил впечатление, несмотря на инвалидность, весьма здорового и энергичного человека. Тимош, направляясь сюда, не рассчитывал надолго здесь остаться – его ждут Моник, друзья, учеба в художественной школе… А если и в самом деле придется здесь провести годы, десятилетия?! Тимоша бросило в жар, у него перехватило дыхание. Молодость так быстротечна…

Внезапно лицо Вилкаса исказилось от злобы, и он хищно уставился на парня, словно волк на жертву перед броском.

– Ты не уедешь – ведь ты нищ и гол! Я выбрал тебя в наследники, как выбирают меньшее из зол. Вокруг меня вьются гиены в надежде поживиться, они даже покушались на мою жизнь! Ха-ха! Их ждет сюрприз – они останутся ни с чем! – Неожиданно Вилкас горько вздохнул. – Если бы Ярослав был жив, тебя бы тут не было!

От такой откровенности у Тимоша перехватило дыхание. Он хотел было в ответ сказать что-нибудь резкое, вскочить, убежать подальше от этого безумного человека, но его словно парализовало. Огромный дом-замок, дорогие автомобили, миллионы на банковских счетах – все это было так близко, достаточно протянуть руку! И это не сон!

– Дядя Григорий, я здесь не ради наследства…

– А ради чего? – Вилкас захохотал. – Полюбил меня на расстоянии, так сказать, заочно? Не корми меня сказками о вспыхнувшей родственной любви ко мне! У тебя любовь к моим деньгам, и это правильно!

– Я помню вас – в детстве меня приводили в вашу киевскую квартиру.

– В самом деле? И что с того? Ты финансово полностью зависишь от меня, поэтому и приехал, а тут еще лакомый кусочек обозначился – правда, в будущем. И не в близком.

– Дядя Григорий! – Тимош разозлился. – Ваши намеки меня оскорбляют! Если у вас обо мне такое мнение, то я уезжаю! – Он вскочил, намереваясь уйти.

– Садись, спичка! – властным тоном остановил его Вилкас, и Тимош, сам того не ожидая, снова оказался в кресле. – Ничего плохого в том, что ты хочешь стать богачом, нет. Я сам предложил тебе это. Меня на твоем месте также именно миллионы интересовали бы.

– Не всегда в богатстве счастье.

– Это ты начитался всяких глупостей.

Кровь ударила в голову Тимошу, его обуяла злость – за кого его принимают?!

– Вы хотите, чтобы я находился рядом с вами, словно цепной пес?! В ожидании подачки?! – выпалил он и испугался: не перегнул ли он палку?

– На цепь сажать тебя не буду, – неожиданно обычным тоном произнес Вилкас. – Поживи здесь какое-то время, чтобы я мог лучше тебя узнать, и получишь свободу. Уедешь отсюда богатый и счастливый!

– Чем мне здесь заниматься? В Париже я учусь в художественной школе.

– С учебой повремени. Занятие я тебе нашел – по твоему профилю, как художнику. Пока то, что я составил завещание в твою пользу, будет храниться в тайне – мне нужно время, чтобы вычислить того гада, который подослал киллера. На первый взгляд здесь тишь и благодать, а на самом деле вокруг меня оголтелая волчья стая, только выжидающая момента, чтобы разорвать своего сородича! Для большинства я тебя нанял в качестве художника, чтобы ты написал галерею портретов моих предков. Это я давно хотел сделать. Посмотрю, чему ты научился в Париже на мои деньги, надеюсь, не только залазить под юбки француженкам?

Тимош застыл, не зная, как на это реагировать. Вилкас намекает на любовный роман с Моник или он не имел в виду ничего конкретного?

– Дядя Григорий, я не хочу, чтобы вы видели во мне искателя наследства… – начал было Тимош, но Вилкас прервал его. Стукнув кулаком по столу, он рыкнул:

– Не пытайся быть святее Папы Римского, – этого я не люблю! Ты для чего это говоришь? Чтобы я расплакался, умиляясь твоей добродетельности? Уясни себе раз и навсегда: я не дурак. Надеюсь, ты тоже. Так что не морочь мне голову, не трать на пустые разговоры мое время. Гораздо важнее добродетельности твой бойцовский характер. Я хочу, чтобы ты стал настоящим Вилкасом! Богатство – это мостик к счастью! Оно дает неограниченную свободу и возможность реализовывать любые желания.

– Не всегда…

– Надеюсь, на самом деле ты так не думаешь, Тимош. Иначе я в тебе разочаруюсь! Жизнь среди людей ничем не отличается от жизни среди волков – побеждает сильнейший и хитрейший. Вижу, ты еще не акклиматизировался в родных краях после общения с «лягушатниками».

– Блюда из лягушек во Франции считаются деликатесом и стоят очень дорого. Так что не все французы «лягушатники».

– Как будто я во Франции не был! Ты знаешь, на чем основывается мой бизнес?

– Имею об этом весьма смутное представление.

– На добыче и обработке гранита. Неучи мечтают добывать в наших краях золото, которое обнаружили тут на глубине нескольких сот метров, 6–8 граммов на тонну кварцевого конгломерата. Запомнил эту цифру? Гранит залегает на поверхности, и если посчитать затраты на выработку, то прикинем, сколько золота можно купить на эти деньги в ближайшем банке. Мои экономисты подсчитали, что один кубометр блочного камня – это сегодня 10–20 граммов банковского золота. Значит, каждый блок облицовочного камня размером два на два на полтора метра – это золотой слиток весом в 50–100 граммов! В 8–12 раз выгоднее, чем добывать здесь золото! И запасы камня практически не ограничены. Вот такие у нас «золотые» камешки! Со временем съездим на мои карьеры – покажу тебе, как добывают гранит. Вон, взгляни на образцы.

Вилкас указал на стеклянный шкаф, на полочках которого были выставлены пластинки и изделия из зернистого гранита разнообразных оттенков красного и серого цветов.

– Это серый габбро, а этот, с синими глазкáми, – лабрадорит, – пояснял Вилкас, указывая пальцем на пластинки. – Это поделочный камень, из него на моем заводике изготавливают пепельницы, шкатулки.

– Это тоже из лабрадорита? – Тимош указал на странную композицию на письменном столе: на подставке в виде восьмиконечной звезды стояла перевернутая буква «У», или зеркальное отражение буквы «К» без верхней боковой линии, на поверхности которой просматривались синие глазки´. – Это изображение чего-то конкретного или просто фантазия автора?

– В этом заложен глубокий смысл. Сверху третья славянская руна – Алатырь. И это краеугольный камень Вселенной, вокруг которого, как по разнонаправленным магнитным линиям, движутся энергии Белобога и Чернобога. Восьмиконечная звезда в основе – тоже Алатырь, священный камень, символизирует движение и развитие Вселенной. Этот знак был обязательным атрибутом на одеяниях славянских жрецов-волхвов при волхвовании. Камень, на котором приносились жертвы богам, в том числе и человеческие, тоже назывался Алатырь. – Вилкас усмехнулся. – Ну, и это название компании, которой я владею. Я специально подобрал ей такое магическое название.

– Очень интересно!

– Ладно, иди отдохни. Марта все организует и расскажет тебе, что и как. Позже мы поговорим. Мне нужно, чтобы ты стал здесь моими глазами и ушами. Где-то рядом затаился гад, желающий моей смерти! Ты меня понял?

Тимош хотел сказать, что никогда соглядатаем не был, но ощущал себя крайне усталым, а эти слова могли вызвать новый поток словоизлияний Вилкаса, и встреча с ним затянется.

– Как скажете, дядя. Я уже пойду?

– Постой. Я хочу еще кое-что тебе показать. – Вилкас налег грудью на стол, затем отжался на руках и, ловко перебирая ими, выбрался из кожаного кресла и переместился к краю стола.

Тимош с недоумением смотрел на странные манипуляции дяди. Зажужжал моторчик, и Вилкас выехал из-за стола на мотокресле.

– Иди за мной!

Он, ловко управляя мотокреслом, открыл дверь в другую комнату, которая оказалась тренажерным залом, проехал ее, дальше пересек комнату для массажа, из которой они попали в стеклянный павильон, где находились бассейн в виде блюдца метров пятнадцати в диаметре и большой зимний сад с экзотическими растениями, в том числе и фруктовыми деревьями.

– Мало того что кругом лес, так я еще и здесь сотворил райские кущи, – говорил Вилкас на ходу, и видно было, что этот зимний сад – предмет его гордости.

Вилкас подъехал к краю бассейна, взял со скамеечки подсак, явно намереваясь опустить его в воду.

– Смотри, Тимош! Нравится?

В бассейне плавали большие разноцветные рыбины, а в глубине виднелись камни, валуны, и выглядело это как дно горной речки. Вилкас подхватил подсаком синюю рыбину, с улыбкой наблюдая за тем, как она трепыхается, пытаясь освободиться. Затем выпустил ее в воду.

– Как тебе мой аквариум? Мороки много – каждый день уборка, постоянная подача кислорода, кормление строго по графику, специально разработанный рацион. – Вилкас говорил с таким видом, будто он сам все это проделывает и безмерно устал этим заниматься. – А теперь смотри!

Вилкас подъехал к столу, на котором была установлена метровая телевизионная панель, взял пульт и включил ее. На экране появилось изображение подводного мира бассейна. Нажимая на разные кнопки, Вилкас показывал то один, то другой участок бассейна.

– В детстве я мечтал об аквариуме, но отец был против, считал это баловством. Как видишь, теперь я смог позволить себе завести аквариум, и какой! Ты прав в одном: не в деньгах счастье, а в их количестве и в том, насколько с их помощью ты сможешь исполнить свою сокровенную мечту.

– В детстве я мечтал стать пожарным, иметь каску, но с годами это желание пропало, – сказал Тимош.

Вилкас недобро прищурился:

– Не понял ты меня, Тимош… Ты знаешь, как здорово плавать среди этих рыб? Ощущать себя Ихтиандром?

– Плавать? Тут же нет подогрева.

– Воду для рыбы подогревают, только когда хотят ее сварить. Я люблю холодную воду, а при моей травме позвоночника это к тому же и полезно. Ладно, иди. Я тут еще побуду. Рыбы меня понимают лучше, чем люди.

Молчаливый Иван Иванович проводил Тимоша и Марту к выходу.

Уже в коридоре Марта спросила:

– Ну, какие впечатления?

– По-моему, дядя получил травму не только спины, но и головы, – со вздохом произнес Тимош. – Однако выводы делать рано. Надо узнать его получше. Вообще-то мне хотелось бы отдохнуть с дороги.

– Комната для тебя готова. Я провожу. То есть ты не намерен бежать отсюда сломя голову? Это уже хорошо.

– Марта, я бы рад вернуться во Францию прямо сейчас! Но дядя прав: стоит задержаться здесь на несколько дней. Предложения ценой в несколько миллионов евриков мне не каждый день делают! Кроме того, у меня финансовый коллапс – нет денег на обратную дорогу. Хотя это дело поправимое – в Киеве у меня есть друзья, которые, без сомнения, помогут.

– И я об этом, так что поживи тут, осмотрись.

Они прошли в комнату. Тимош огляделся: все как в стандартном гостиничном номере. Небольшой коридорчик, налево от входа дверь в санузел. Напротив – встроенный шкаф. В комнате деревянная полуторная кровать, небольшой стол со стульями, на стене – телевизионная панель. Без шика, только самое необходимое.

– Присядь, поговорим. – Марта села на стул. Подол ее короткого платья пополз вверх, а за ним непроизвольно и взгляд Тимоша. – Ты здесь ради наследства и не на один день. Характер у Григория Вилкаса жесткий, человек он непредсказуемый. Я думаю, тебе будет очень сложно найти с ним общий язык.

– Долго здесь задерживаться я не намерен. Дядя не похож на умирающего, и находиться возле него не один год и даже несколько месяцев я не собираюсь. Думаю, дядя тоже это понимает. Побуду здесь какое-то время, пойму, каковы его истинные намерения, с тем и уеду.

– Тебе интересно узнать, чем вызван твой приезд?

– Возможно, это всего лишь причуда, дядя решил так развлечься. Или ты хочешь сказать, что он тяжело болен?

– Григорий Вилкас здоров как бык, и, если бы не инвалидность… Мужчины рода Вилкасов отличались крепким здоровьем и силой. Но, что удивительно, никто из них не умер своей смертью, в постели.

– Неужели?

– Над родом Вилкасов тяготеет проклятие, из-за чего мужчины не доживают до старости.

– Марта, уж от тебя-то я не ожидал услышать подобную чушь. – Тимош заулыбался. – Сплошная мистика – и название компании, которой владеет дядя, и родовое проклятие. В этой глуши все помешались на мистике и тайнах?

– Есть и вполне реальные причины: недавно было совершено покушение на Вилкаса.

– Это посерьезнее, чем мифическое родовое проклятие. Он сказал, что ищет заказчиков и того, кто покушался на него.

– Григорий Вилкас считает, что родовое проклятие и покушение связаны между собой.

– Каким образом? – с усмешкой поинтересовался Тимош. – Киллер – мифическое существо из потустороннего мира?

У Тимоша ожил гаджет, он увидел, что его вызывает по вайберу Моник. У него радостно забилось сердце.

– Мне тут нужно пообщаться тет-а-тет, – нетерпеливо произнес Тимош, выпроваживая молодую женщину. – Марта, как-нибудь позже расскажешь эту страшную сказку. А сейчас извини…

– Хорошо, я зайду за тобой перед ужином. Страшная сказка на ночь покажется еще страшнее.

– Увидимся. – Тимош закрыл за Мартой дверь. На экране гаджета появилось улыбающееся личико Моник. – Салют, любимая!

– Хей, дорогой! Ты уже на месте?

– Да, любимая. Тут очень круто. Завтра пофотографирую, и ты сама увидишь.

– Я рада за тебя. Когда ты вернешься?

– К сожалению, придется задержаться на некоторое время.

– На несколько дней? Как долго мне придется мучиться в ожидании твоего возвращения?

– Неделю, может, больше, – неуверенно произнес Тимош.

– Тими, я страдаю без тебя! – воскликнула огорченная Моник. – Ты хочешь, чтобы я заболела от печали?

– Я тоже страдаю без тебя, Моник! Постараюсь как можно быстрее вернуться!

– Я тебе верю, Тими. Не огорчай свою Моник!

Послышались мужские голоса, и Тимош насторожился:

– С кем ты, Моник?

– В кафе, меня Жерар пригласил. Тут чудесная компания, жаль, что тебя нет рядом. Но ты же не хочешь, чтобы Моник грустила и плакала в одиночестве?

– Нет конечно, – выдавил Тимош, хотя ему хотелось сказать обратное. Долговязый и многословный Жерар Тимошу не нравился, тем более что он начал ухаживать за Моник. Но тогда Тимош хотя бы был рядом с ней, а сейчас он находился за две тысячи километров от Парижа!

– Завтра жду от тебя фотографии, дорогой Тими. И сделай все возможное, чтобы поскорее приехать! Целую, дорогой, много-много раз. Au revoir, Тими! Не задерживайся надолго, я тебя жду! Жерар тебе желает всего хорошего!

– И я ему желаю, – с чувством произнес Тимош, мысленно продолжив фразу конкретными пожеланиями сопернику. – Чао, любимая! Дождись меня!

Разговор с Моник оставил неприятный осадок на душе у Тимоша, и он как мог себя успокаивал. Ведь ничего особенного не произошло, просто Моник пошла в кафе с Жераром. Она могла бы так поступить, даже если бы Тимош находился в Париже. Приводя самому себе противоречивые доводы, он прилег на кровать, не раздеваясь. Солнце клонилось к закату, Тимош закрыл глаза, и вскоре сон сморил его. Проснулся он уже ночью, за стеной играла громкая музыка. Вначале он не сообразил, где находится, подумал, что заночевал у друзей-художников в общежитии, и стукнул несколько раз в стенку кулаком. И только тогда окончательно проснулся.

«Правило не шуметь по ночам тут не соблюдается! Наверное, сосед за стеной включил музыку на полную громкость или телевизор, а сам дает хропака. На остальных ему наплевать! Выйти и постучать в его дверь? Потерплю. Если пойду выяснять отношения, то спугну сон». Тимош разделся и юркнул под одеяло, приятно пахнущее лимоном. Повернулся на бок и сразу же крепко уснул.

3

Тимош проснулся от того, что замерз, – одеяло было тонким, а воздух слишком влажным и холодным. За окном серело неприглядное утро, за стеной было тихо.

Дрожа от холода, Тимош вскочил и сделал несколько гимнастических упражнений, чтобы согреться. Он критически оглядел свои владения – они и правда напоминали обстановку гостиничного номера среднего пошиба. Комната с минимумом мебели. И тут сердце Тимоша иглой пронзила мысль: «Моник! Зачем она связалась с Жераром?! Ведь он известный жиголо!» Сон сразу убежал, и в голову полезли глупые мысли относительно того, как мог закончиться для нее вечер. Тимош с трудом не поддался искушению немедленно позвонить Моник, зная, что та любит поспать вволю.

Принимая душ и приводя в себя в порядок, Тимош прокручивал в голове разговор с дядей. Он понимал, что, при всем желании немедленно отправиться к Моник, ему придется здесь задержаться на неопределенное время. Даже если он займет у кого-нибудь из старых друзей в Киеве деньги на билет, как он будет жить без денег в Париже? Не будет же он ночевать под мостом и рыться в контейнерах с объедками, пока не найдет работу, или мыть посуду в бистро! Разве такой он нужен Моник?

До сих пор проблем с деньгами у него не было – Вилкас регулярно переводил на его счет солидные суммы, – а если Тимош уедет, этот источник иссякнет. Продать квартиру в Киеве? Он не удосужился переоформить ее на себя после смерти мамы, да и быстро продать квартиру не получится, даже за полцены. От квартирантов, по условиям договора аренды, сразу не избавишься. Надо было об этом раньше думать! За два года жизни в Париже он мог подыскать себе работу, как делали многие учащиеся художественной школы. Он даже гонорары за нерегулярные заказы весело спускал с Моник. «Поживу здесь некоторое время, осмотрюсь – сейчас уезжать бессмысленно. Даст бог, что-нибудь придумаю», – решил Тимош.

За его спиной кто-то уверенно постучал в окно, и он невольно вздрогнул. «Еще Карлсона тут не хватало!» Обернувшись, он увидел белоснежного голубя с черным хвостом, устроившегося на отливе. Тимош подошел к окну и открыл его. Голубь, неуклюже неся свое объемистое тело на тонких лапках, попятился на безопасное расстояние, но особо не испугался.

– Парень… да нет, ты, пожалуй, девица. Женская сущность проявляется даже без внешних половых признаков – в изяществе движений и, пожалуй, в сообразительности. Это же надо – додуматься постучать в окно, чтобы дали поесть!

Тимош состроил страдальческую гримасу и развел руками – мол, рад бы дать, но ничего нет. И сам ощутил, что очень хочет есть, просто умирает от голода. Тимош достал визитку Марты и набрал номер ее телефона.

– Здравствуйте, Тимош. Как вы отдохнули? – официальным тоном поинтересовалась Марта.

– Холодно и голодно. Да еще и за стеной ночью устраивали дискотеку.

– Вечером вы так сладко спали, что я не решилась будить вас на ужин. Завтрак будет через час в банкетной. Не опаздывайте – господин Вилкас этого не любит.

– Марта, скоро от твоих постоянных предупреждений ты мне будешь видеться знаком, предупреждающим об опасности. Этаким треугольником с желтым фоном.

– Я рада, что вы меня поняли. – И Марта отсоединилась.

– Вот сука! – разозлился Тимош. – Где эта банкетка? И что мне час делать?

Тимош вышел в пустынный коридор и, пройдя до мраморной лестницы, спустился в вестибюль, решив начать ознакомление с замком с первого этажа. Встретивший их вчера охранник отсутствовал. Вязкая тишина, властвующая в доме, его раздражала. Ему хотелось движения, шума, ярких впечатлений, ощущения пульса жизни, а тут все замерло.

– Вы кто такой? Что здесь делаете?! – раздался за спиной грубый командный голос, и Тимош резко обернулся.

К нему приближался крупный краснолицый мужчина в сером костюме-тройке, явно с недобрыми намерениями.

– Племянник и гость господина Вилкаса, Тимош Вакуленко.

Краснолицый заулыбался и, хлопнув себя ладонью по лбу, сказал:

– Сразу не сообразил. Мне говорили о вас. Разрешите представиться: Петр Игнатьевич, прошу любить и жаловать. Управляющий не только этим огромным домом, но и всем имением.

– Очень приятно! – Руку Тимоша на мгновение будто металлическими клешнями сжало – толстяк продемонстрировал свою незаурядную силу. – Хочу осмотреть дом. Поможете?

– Здесь все очень просто. На первом этаже две параллельные анфилады комнат, имеющие переходы между собой в сигарной, банкетной и охотничьем зале. На втором этаже расположены спальные комнаты. С левой стороны, в самом начале, в двух уровнях, апартаменты господина Вилкаса, затем комнаты мажордома Ивана Ивановича, мадемуазель Марты. Далее три смежные комнаты, которые занимаем мы с женой, потом комнаты спортивного врача Виктора, архивариуса Ефима Натановича, Валентины Сергеевны – специалиста по рыбам, шеф-повара Джузеппе. Еще там имеются апартаменты люкс для приятелей господина Вилкаса, которые часто его навещают, апартаменты мамы господина Вилкаса и самая крайняя, уже с правой стороны, – ваша комната.

– Дом огромный и кажется пустым. Наверное, чтобы обслуживать такой дом и территорию, необходимо большое количество людей.

– Вы абсолютно правы! Хозяйство большое и требует много рабочих рук. В основном работники и охрана живут в специально построенных для обслуживающего персонала домиках, работают вахтовым методом. Если обратили внимание, в доме высокий цокольный этаж. Там расположены кухня, подстанция и комнаты для обслуги, которая постоянно находится в доме: смена поваров и подсобных работников кухни, горничные, дежурные сантехник и электрик. Из кухни можно попасть в обширный подвал, половину его занимает гараж, остальная часть используется для хранения продуктов, там же находятся винный погреб и технические помещения.

– В такой глуши вам не скучно?

– Хозяйство у господина Вилкаса огромное и хлопотливое. И жить здесь ох как непросто!

Управляющий посмотрел на карманные часы-луковицу и озабоченно промолвил:

– Идемте завтракать. Господин Вилкас не любит, когда кто-либо появляется в столовой после его прихода, а он точен как часы.

Столовая, как на ходу сообщил управляющий, называлась здесь на французский манер банкетным залом, или просто банкетной. Они вошли в продолговатый зал, где находился длинный стол из мореного дуба, на котором уже были расставлены на матерчатых бирюзовых салфетках тарелки и разложены столовые приборы. За ним могли одновременно расположиться человек тридцать. Стены были задрапированы зеленой тканью. Из мебели здесь еще имелся старинный дубовый буфет, за застекленными дверцами которого виднелся фарфоровый сервиз, инкрустированный серебром, большие напольные часы с боем, также в корпусе из дуба. Хотя до начала завтрака оставалось десять минут, здесь уже собрались, по-видимому, все обитатели замка, за исключением хозяина.

Управляющий поочередно представил Тимошу каждого из присутствующих. Альбина, супруга управляющего, была гораздо моложе него. Эта миловидная женщина тридцати с небольшим лет, на вкус Тимоша, была полновата. У спортивного врача, Виктора Селезнева, среднего роста крепыша с невыразительным, незапоминающимся лицом и широко открытыми голубыми глазами, был вязкий взгляд, какой бывает у близоруких людей, пользующихся линзами. Начальник службы безопасности, Николай Николаевич, пятидесятилетний мужчина маленького роста с большими, смешно оттопыренными ушами, радушно улыбнувшись Тимошу, скользнул по нему холодным оценивающим взглядом, а при рукопожатии задержал его руку в своей скользкой ладошке.

– Тимош, ты же только что из Парижа? Послушай анекдот о парижанках. – Увидев Марту, Николай Николаевич подозвал ее: – Марта, иди сюда, у меня свежий анекдот!

Марта, подойдя, холодно кивнула Тимошу и по-мужски протянула ему руку для рукопожатия, но Тимош быстро наклонился, взял ее руку и поцеловал, а потом с лукавством посмотрел, как она отреагирует. Марта приняла это как должное, словно другого и не ожидала. Николай Николаевич, плотоядно ухмыляясь, стал рассказывать:

– Париж, кафе, за столиком сидит в одиночестве симпатичная дама. К столику подходит мужчина, с виду ловелас. «Мадам торопится?» – «Мадам не торопится». – «Мадам выпьет кофе?» – «Мадам выпьет кофе». Приносят кофе. «Мадам замужем?» – «Мадам замужем». – «Мадам может позвонить мужу и сказать, что она сегодня займется ceкcом с незнакомым мужчиной?» – «Мадам может позвонить мужу и сказать, что сегодня займется ceкcом с незнакомым мужчиной десять раз». – «ДЕСЯТЬ РАЗ?!» – «Месье торопится?»

Начальник службы безопасности громко рассмеялся, но его никто не поддержал.

– Тимош, ты встречал таких парижанок?

– Николай Николаевич, вы не меняете своего амплуа пошляка, – холодно заметила Марта.

– Я не меняю не только амплуа, но и своих намерений в отношении тебя, – ухмыльнувшись, отозвался Николай Николаевич. – На эту тему есть анекдот…

Петр Игнатьевич подвел Тимоша к стройной темноволосой молодой женщине с прекрасной спортивной фигурой, в элегантном облегающем костюме. Ее можно было бы назвать привлекательной, если бы не бульдожья челюсть, утяжеляющая нижнюю часть лица. Она стояла со скучающим видом, но Тимош заметил в ее глазах презрение.

– Госпожа Лайма Антанасовна Вилкас, – торжественно представил ее управляющий, с удовольствием наблюдая за тем, как вытянулось от удивления лицо Тимоша. – Младшая сестра господина Вилкаса.

Тимош назвал себя, пытаясь отыскать Лайму в своих воспоминаниях, но в памяти ничего не всплыло.

– О-о, как ты вырос! Я помню тебя совсем маленьким и сопливым, – оживилась Лайма. Ей было сорок с хвостиком, но выглядела она гораздо моложе. – Магда вечно возилась с младшей сестрой, твоей мамулей, погрязшей в хлопотах, с кучей проблем. Это надо было иметь такой талант! – И она противно захихикала. – Любитель сладенького, ты ведь не зря тут появился? Мой совет: не тешь себя надеждой! Оставь надежду, всяк сюда входящий!

В глазах у Тимоша потемнело, он еле сдержался, чтобы не нагрубить женщине, и молча отошел в сторону.

Марта подвела к Тимошу худощавого мужчину в темной сутане со стоячим воротничком, белая колоратка тесно сжимала ему шею, словно пытаясь его задушить.

– Познакомьтесь: отец Георгий. В доме есть церковь, мы называем ее замковой, и отец Георгий иногда проводит тут службу. У отца Георгия приход в ближайшем селе Горбачи.

– Весьма рад! – Ксендз протянул руку Тимошу. – Я рад каждому новому прихожанину.

– Должен вас огорчить. Меня крестили как православного.

– Бог для всех один, и не имеет значения, в какой церкви вы будете молиться. – Отец Георгий улыбнулся вроде бы радушно, но в его глазах Тимош заметил льдинки.

– А это наша богиня зоологии, Валентина Сергеевна, – представил Петр Игнатьевич изящную женщину лет под сорок со стянутыми в пучок на затылке русыми волосами. Ее прекрасной спортивной фигуре, которую подчеркивали обтягивающие голубые джинсы, совсем не соответствовали невыразительное лицо и круглые допотопные очки, придающие ей вид учительницы младших классов.

– Я ихтиолог, – резко поправила управляющего женщина. – И не богиня, я только учусь.

Тимош заметил, что в зал зашла крупная, мужеподобная женщина лет сорока, везя впереди себя на каталке сгорбленную старуху с редкими крашеными черными волосами, едва прикрывающими череп.

– Еду кушать горячий супчик! – радостно прокомментировала происходящее старушка. Каталка остановилась у края стола, а старушка затянула бесконечное: – Она сказала… Она сказала… Она сказала…

Рослая женщина подхватила ее, словно пушинку, и пересадила на стул.

– Мама господина Вилкаса, – пояснил добровольный чичероне Петр Игнатьевич. – Ей девяносто четыре года, и уже два года она не в себе. Случаются проблески сознания, и тогда она рассуждает здраво, но обычно она все путает и никого не узнает. Господин Вилкас распорядился, чтобы она ела вместе со всеми, не замыкалась в стенах своей комнаты. По его мнению, это благотворно влияет на ее психическое состояние.

– А на состояние остальных ему наплевать, – добавила его жена, незаметно подошедшая к ним.

– Альбина! – смутившись, одернул ее управляющий.

– Что я такого сказала? Она же и в самом деле…

Тут Петр Игнатьевич взглянул на часы и засуетился, прервав рассуждения жены:

– Господа, прошу за стол, – до девяти осталось три минуты.

– Произойдет вселенская катастрофа, если мы не успеем до того, как… – язвительно произнесла Лайма, но вслед за остальными встала у своего места за столом.

Никто не садился. Тимош оказался между женой управляющего и спортивным врачом.

Громко стали бить старинные напольные часы, с первым ударом раскрылись двери и в зал с важным видом вошел лысый мажордом Иван Иванович. Тимош представил его в парике и желто-зеленой ливрее, с тростью, громко объявляющим: «Его величество Григорий Вилкас!» – или нечто в этом роде.

– Дамы и господа, господину Вилкасу нездоровится, и он просил, чтобы вы завтракали без него.

– Другого от него не ожидала! – раздраженно воскликнула Лайма, отходя от стола. – Он у себя? У меня к нему разговор.

– Господин Вилкас… – начал было Иван Иванович, но Лайма бесцеремонно вытолкала его за дверь и вышла вслед за ним.

Отсутствие хозяина замка за столом сняло натянутость, Тимошу даже показалось, что пронесся вздох облегчения. Ксендз поднялся, постучал ложечкой по пустому хрустальному фужеру, требуя внимания. Присутствующие смолкли. Ксендз скороговоркой произнес молитву:

– Благослови, Господи Боже, нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушать будем… Просим Тебя через Христа, Господа нашего. Аминь.

Завтрак был простой: домашнее желтое сливочное масло, вареные яйца, хлеб, нарезанный крупными ломтями, овечий сыр, овсяная каша на воде, джем. Обслуживали трапезничающих две девушки в длинных платьях и фартуках идеальной белизны.

Несмотря на то что Тимош со вчерашнего дня ничего не ел, аппетит у него пропал. Он прислушивался к беседе за столом, но ничего интересного для себя не услышал. Самой говорливой была Альбина, жена управляющего, она простодушно делилась всем, что происходило в ее жизни, от сдачи белья в стирку до запоров у мужа. Тут Петр Игнатьевич не выдержал и сказал ей, что говорить об этом за столом неприлично.

– Петя, ты что, стесняешься? – удивилась Альбина. – Ведь что естественно, то не безобразно. Президент тоже ходит в туалет, как простой смертный. И наверняка в его возрасте запоры у него бывают.

– Прекрати, Альбина, я тебя прошу!

– А вы знаете, что Петя раньше занимался штангой и поднимал громадные тяжести? Как-то он меня поднял на руки и подбросил в воздух – я так визжала!

Все захихикали, глядя на пышку Альбину, и она была довольна, что подняла всем настроение. Всем, кроме мужа.

Мать Вилкаса, явно подслеповатая, второе ела руками, перепачкав в соусе пальцы. Сопровождавшая ее женщина не обращала на нее внимания и жадно поглощала пищу, глотая ее, почти не пережевывая. Тимошу было жаль старушку, которая была добра к нему в детстве, а сейчас страдала слабоумием. Закончив есть, она перепачканными руками стала отбивать дробь по краю стола, бормоча что-то невразумительное. На нее никто не обращал внимания, в том числе и ненасытная сиделка. Тимош вспомнил о голубе и, завернув пару кусочков хлеба в салфетку, сунул их в карман.

После завтрака он решительно атаковал Марту:

– Ты и дядя говорили, что никто не знает, какова истинная цель моего приезда. А Лайме, судя по всему, это известно.

Марта недоуменно пожала плечами:

– Она догадывается. Будь спокоен, Лайма тебе не конкурент, я ведь знаю, каково отношение Вилкаса к ней. Лайма честолюбивая, заносчивая и очень энергичная. Несколько лет тому назад у нее возникла размолвка с братом, и с тех пор они не в ладах. В планах Лаймы произвести изменения в руководстве компании, где у нее тридцать процентов акций, убрать генерального директора Юшту. Но без Григория Вилкаса это сделать невозможно, а он против. Юшта – его человек. Лайма пытается убедить брата в своей правоте, взять его измором. Так что все идет своим чередом, не обращай на нее внимания.

– Чем мне заняться?

– Пиши портреты Вилкасов, чем еще? – Марта огляделась. – Архивариус Фима снова пропустил завтрак – познакомишься с ним в библиотеке. Он проинструктирован на твой счет. Я зайду к вам позже. Увидимся!

Марта энергичной походкой отправилась по своим делам, оставив Тимоша в невеселой задумчивости.

По всему выходило, что ему придется здесь пробыть не неделю, как он рассчитывал и пообещал Моник, а значительно дольше. Григорий Вилкас подтвердил свое намерение сделать Тимоша, практически незнакомого ему человека, родственника покойной жены, своим наследником, к которому перейдет все или почти все его многомиллионное состояние. Естественно, Вилкасу хочется больше узнать о своем наследнике, а лучший способ это сделать – пожить какое-то время с ним под одной крышей. Возможно, Вилкас начнет потихоньку его обучать, знакомить со своим бизнесом. Только когда дядя при первой же встрече ввел его в курс дела, Тимош осознал, насколько это непросто – быть наследником Григория Вилкаса.

Тут Тимош себя одернул и рассмеялся: «Размечтался, словно в скором времени стану у руля компании! Вилкас физически крепок и не похож на смертельно больного человека. Даже если не встанет на ноги, он, несмотря на инвалидность, проживет не один десяток лет, а за это время может не один раз изменить завещание». У Тимоша упало настроение, и он снова пожалел, что приехал сюда.

«Даже если в будущем я наследую бизнес Вилкаса, чему радоваться? Бизнес поработит меня, будет забирать все время и силы, заставит забыть об искусстве». Тимош почувствовал, как противоречивые силы раздирают его на части. Одна твердила: «Плюнь на завещание, немедленно езжай во Францию к Моник, иди к поставленной цели – стать известным художником!» Другая сила требовала остаться здесь: «Надо быть дураком, чтобы отказаться от миллионов, даже если получишь их не сразу! Неизвестно, сможешь ли ты достичь признания и славы как художник, а вот возможность получить миллионы вполне реальна!» Тимош даже представил на мгновение себя хозяином этого необычного громадного дома и ощутил легкое приятное головокружение. «Если, вернувшись во Францию, я так и останусь безвестным нищим художником, каких тысячи, не пожалею ли я об утраченных миллионах? Не буду ли я вечерами рвать на голове волосы из-за того, что совершил подобную дурость?»

Охранник в вестибюле подсказал Тимошу, как пройти к библиотеке. Это была большая светлая комната с высокими, до самого потолка, стеллажами, заполненными книгами. Войдя, Тимош увидел сидящего у окна за столом рыхлого, с грушевидным туловищем мужчину средних лет. У него были узкие плечи и непропорционально короткие руки; плешь на круглой, как арбуз, голове окружали редкие рыжеватые волосы, словно нимб. Мужчина обложился толстенными книгами, судя по потемневшим кожаным переплетам, старинными. Услышав, что кто-то вошел, мужчина поднял голову, но взгляд у него за толстыми линзами очков был отсутствующим, выражение лица мечтательным, и было ясно, что его мысли далеко отсюда. Тимош молча оседлал стул напротив, взял первую попавшуюся книгу и стал листать. Гравюры, портреты, текст на польском.

– Извините, задумался. Вы, верно, племянник господина Вилкаса, художник? – Тонкий голос никак не соответствовал плотному телосложению архивариуса.

– Именно так.

– Прошу прошения, как вас по имени и по батюшке величать? А то я запамятовал.

– Величать меня просто – Тимош.

– Как вам будет угодно.

– Вы библиотекарь?

– Не совсем так, я занимаюсь архивом господина Вилкаса, пишу историю шляхетского рода Вилкасов от его родоначальника – Раудонаса. Поэтому я скорее архивариус.

– А как к вам обращаться?

– Меня зовут Ефим Натанович. – Архивариус протянул пухлую и очень мягкую руку. – Очень приятно!

– Ефим Натанович, так с кого мне начать, чей портрет писать первым?

– К сожалению, большинства портретов членов рода Вилкасов мне не удалось обнаружить. Эта фамилия довольно распространенная в Литве, и мне надо было искать именно тех, чьим предком был Раудонас Вилкас – Рыжий Волк. Нашел не все портреты, и то лишь начиная с середины XIX века. Их вы можете увидеть.

– Мне дядя сказал, чтобы я в первую очередь занялся портретами его самых далеких предков. Как мне поступить? Фантазировать? Придумывать, как они выглядели?

– Вы сможете нарисовать портрет, руководствуясь описанием их поступков, действий? Ведь для художника главное – передать не внешнее сходство, а сущность?

– Похоже, вы лучше разбираетесь в портретной живописи, чем я, – съязвил Тимош, испытывая неприязнь к этому несуразному человеку. – Может, вы сами этим займетесь?

– Прошу прощения, Тимош, – забеспокоился и как-то сник Ефим Натанович. – Просто я подумал…

– Прекрасно! Вы подумали!

Тимош понимал, что неправ, что его грубость ничем не оправдана, но нервозность из-за неопределенности его положения в этом чуждом для него доме требовала выхода негативной энергии.

– Еще раз прошу вас простить меня, я не буду вам мешать рисовать портреты.

– Портреты пишут, а моряки не плавают по морям, а ходят. Проехали! – Тимош, сделав усилие над собой, взял себя в руки. – Следуя желанию дяди, мне надо начать с портрета основателя рода, напомните, как его звали?

– Раудонас Вилкас – Рыжий Волк. К сожалению, нигде в хрониках и других исторических документах я не встретил описания его внешности.

– Итак, мы имеем только то, что он был рыжий, – для начала неплохо, но где возьмем остальное?

Тимошу вспомнился совет Сальвадора Дали художникам: «Предел тупости – рисовать яблоко как оно есть. Нарисуй хотя бы червяка, истерзанного любовью, и пляшущую лангусту с кастаньетами, а над яблоком пускай запорхают слоны, и ты сам увидишь, что яблоко здесь лишнее». «Исходя из этого посыла гения, не стоит заморачиваться на конкретике, когда пишешь портрет. Достаточно изобразить несколько деталей, например воротник от средневекового костюма, женскую подвязку и шпагу с лезвием в виде спирали. Лицо в профиль поделить на элементы, изобразить в кубической форме, разделенные половинки алых губ не должны совпасть, а острый нос-треугольник будет нагло выпирать. Главной деталью, сразу привлекающей внимание, должна стать узкая рыжая борода с узелком на конце. Над головой будут порхать оскаленные кровожадные волки с лисьими хвостами, символизирующие хитрость – отличительную черту Вилкасов. Вот только как отнесется к подобному портрету своего предка дядя Гриша?» – рассуждал Тимош.

– Прекрасно! – раздался от двери голос Марты. – Вы уже на рабочем месте, Тимош.

– Марта, может, ты расскажешь, каким образом мне писать портреты, не имея описаний внешности? – раздраженно поинтересовался Тимош.

– Расскажу. Господин Вилкас, его отец и дед вобрали в себя черты своих предков. – Марта протянула пачку фотографий. – В остальном вам поможет ваше воображение. Все равно никто не сможет доказать, что они выглядели иначе.

«Марта права: не стоит на этом зацикливаться, достаточно будет придавать портретам лишь определенное сходство с Григорием Вилкасом, нынешним воплощением их рода».

– Тогда дело за малым – холстами, красками, кистями, растворителями, альбомом для набросков.

– Подготовьте список необходимого, и к завтрашнему утру все это у вас будет.

– Может быть, лучше мне самому поехать и выбрать то, что мне нужно?

В Тимоше вновь вспыхнуло желание немедленно уехать отсюда. «Черт с ним, с этим завещанием, – дядя Гриша не похож на умирающего, а прозябать здесь, ждать наследства годами, а может, десятилетиями – это никакие миллионы не окупят. Моник очень красивая и чувственная девушка, и Жерар не просто так вертится возле нее».

– К сожалению, это невозможно. – Марта изобразила на лице притворное сочувствие. – Господин Вилкас срочно требует вас к себе.

– Зачем я ему понадобился?

– Идемте! – Марта красноречиво посмотрела на архивариуса – мол, нечего при нем такие разговоры вести. Выйдя за дверь, она пояснила: – Приехал нотариус. Господин Вилкас собирается немедленно подписать завещание, но хочет, чтобы ты с ним вначале ознакомился.

– Почему дядя, пышущий здоровьем, спешит с этим?

– Не все так просто в датском королевстве. Недавнее покушение и еще кое-какие обстоятельства вынуждают его поторопиться. Может, он сам тебе это пояснит?

– Вчера мы не обо всем поговорили. Можешь подробнее рассказать о покушении?

– Как-нибудь при случае, хотя рассказывать особенно и нечего. Кто стрелял и по чьему заказу, неизвестно.

Марта рассталась с Тимошем у дверей в апартаменты Вилкаса, и в кабинет его провел как всегда молчаливый Иван Иванович.

4

– Вы внимательно ознакомились с текстом завещания, его условиями? – Толстый очкастый нотариус уставился на Тимоша, словно тот задолжал ему крупную сумму и никак не хочет вернуть долг.

«Завидует очкарик, небось сам хотел бы оказаться на моем месте». Тимош недоуменно пожал плечами:

– Вроде прочитал.

– В нотариально заверенном завещании каждая буковка имеет силу закона – нужно быть очень внимательным. Если вы как наследник будете постоянно проживать с наследодателем, то с момента открытия наследства вы считаетесь принявшим наследство. Идти к нотариусу в срок, установленный для принятия наследства, вам в этом случае не нужно. Но, если вы не поменяете свою фамилию на Вилкас, у вас не будет права наследования, так как это предусмотрено условием завещания.

«Ого! Я стану Вилкасом?! Тимош Вилкас – звучит неплохо! Может, и имя сменить? Томас Вилкас!» Его раздражал нотариус своими сентенциями – создавалось впечатление, что ему чуть ли не завтра предстоит принимать наследство. Тем паче этот разговор проходил в присутствии дяди Григория, которого это явно забавляло. Тимош не понимал, что в этом забавного, ведь речь шла о том времени, когда дядя будет уже лежать на кладбище в гробу под двумя метрами земли.

– Обязуюсь читать этот текст каждый вечер перед сном, пока не вызубрю наизусть! – не выдержав, съязвил Тимош.

– К сожалению, у вас нет такой возможности: копию завещания вы не получите – это не предусмотрено законом.

Очкарик-буквоед еще полчаса мурыжил Тимоша, чтобы тот осознал, насколько теперь прописаны правила его жизни на этом клочке бумаги, и только после этого дал напечатанный текст завещания на подпись Вилкасу. Тот размашисто расписался.

Выйдя из кабинета дяди, Тимош вспомнил о вчерашнем вечернем разговоре с Мартой и решил его продолжить. Набрав номер ее мобильного телефона, договорился с ней встретиться в парке.

Когда Тимош пришел в условленное место, девушка уже была там, ожидала его в беседке.

– Марта, ты вчера говорила о проклятии рода Вилкасов, а можно поподробнее?

– Имеется на этот счет легенда. Около трехсот лет тому назад хозяином замка и окрестных земель был старый Кейтус Вилкас, литовский шляхтич, принявший католицизм. Его сын Йогайло примкнул к польской шляхте, выступившей против короля, издавшего указ об уравнении в правах православных и католиков. Собравшись в воинские отряды, они нападали на православных и расправлялись с ними, вешали священников. Это привело к восстанию на Украине под предводительством казака Железняка. Один из отрядов восставших появился в нашем краю, повстанцы сожгли и разграбили замок, перебили слуг, повесили старого Кейтуса и ксендза, но Йогайло удалось скрыться в лесу. Из-за лютой ненависти превратился тот в волка и ночами стал нападать на жителей окрестных сел, которые принимали участие в разграблении замка, перегрызал жертвам горло, не щадя ни стариков, ни младенцев. Почти четыре года он лютовал, нагоняя в ночную пору страху на местных жителей, и никак не могли его изловить и уничтожить. Лишь когда война закончилась, Йогайло вновь появился в наших местах, при чинах, данных российской властью, и заново отстроил замок. Люди, хоть и реже, снова стали пропадать, в основном юные девушки. Вернулась только одна девушка, через полгода после своего исчезновения, уже беременная. Она была крайне испуганной, ни просьбы, ни угрозы не дали результата – она так и не рассказала, где находилась все это время, кто отец ее будущего ребенка и где искать остальных пропавших девушек. Но все было понятно и без ее признаний. Жители села, находившегося всего в двух километрах от замка, поднялись как один и захватили замок. На этот раз Йогайло не удалось скрыться, замок разрушили, а его растерзали, тело сожгли и прах развеяли по ветру. Спасшаяся девушка вдруг вновь исчезла. Жители села жестоко поплатились за этот бунт: прибывшая военная команда подвергла их всех телесным наказаниям, а два десятка мужчин были признаны зачинщиками и отправлены на каторгу. Ни один из них обратно не вернулся. А через некоторое время в период сильной засухи вдруг с нескольких сторон запылало село и сгорело дотла. Посчитав это место проклятым, оставшиеся в живых жители расселились по соседним селам. Спустя еще какое-то время сын Йогайло и его мать взялись за восстановление замка. Этот сын – прадед нынешнего владельца замка, и с тех пор идет молва, что в их жилах течет кровь оборотня.

– Предательство, оборотни, легенды… Каким образом это связано с завещанием и со мной?

– Я уже говорила тебе, что мужчины рода Вилкасов не умирают своей смертью. Григорий Вилкас человек очень тяжелый, у него мало близких приятелей. В основном это его партнеры по большому теннису, которым он увлекался, когда был здоров, и преферансу. Раньше здесь были неплохие корты, но после травмы Вилкас приказал на их месте разбить газон и клумбы, из развлечений у него остались преферанс с друзьями и… – Марта сделала многозначительную паузу. – Иногда они занимаются астрологией и спиритизмом – вызывают духов умерших людей, чтобы узнать будущее.

– В двадцать первом веке?! Не ожидал такого от дяди!

– Тебя познакомили с Валентиной Сергеевной?

– Ихтиологом?

– Помимо рыб она занимается астрологией, нумерологией, проводит спиритические сеансы. Та еще штучка! На последнем спиритическом сеансе дух отца Григория Вилкаса предсказал ему, что он не доживет до своего дня рождения, а до него осталось меньше полугода.

– Ты хочешь сказать, что дядя поверил в подобную чушь?!

– Судя по тому, что он поспешил оформить завещание, поверил. А может, покушение к этому подтолкнуло.

– Мне тоже стоит в это поверить? – усмехнулся Тимош. – Хотя, если было покушение… Расскажи о нем.

– Ты только не трепись – это я тебе рассказываю по секрету. Незадолго до твоего приезда в Вилкаса стреляли, он чудом остался жив. Я была при этом и чуть не стала мишенью киллера.

– Оказывается, тут не такой уж сонный край, как я думал. Поэтому везде дядя понаставил охрану?

– Охрана и раньше была. Киллер проник сюда через непроходимое болото. Возможно, в следующий раз смогут придумать что-нибудь более оригинальное. Не исключено, что киллер – кто-то из обслуживающего персонала замка. Для этого здесь постоянно находится Николай Николаевич, он пытается его или их вычислить.

– Много врагов у дяди?

– Трудно сосчитать, а вот друзей нет. В его окружении есть только партнеры и слуги.

– Слуги? Ты имеешь виду, прислуга?

– Прислуга – это другое. Слуги – это зависимые от него люди. Вот я – слуга.

– А я кто?

– Пока никто, но, думаю, Вилкас отвел тебе роль партнера, раз сделал своим наследником.

– С чего это ты так заботишься обо мне?

– Вдруг и в самом деле ты займешь место Вилкаса? Мне не хотелось бы в этом случае искать новую работу. – По тону Марты Тимошу было непонятно, говорит она это серьезно или издевается над ним. – Я тебе рассказала значительно больше того, что следовало. Прошу, не вздумай проболтаться об этом Вилкасу.

Тимош пристально всмотрелся в лицо Марты, пытаясь проникнуть в ее мысли. «Кто ты – друг или враг? Твои советы от доброго сердца или это хитрая уловка, чтобы я пал в глазах дяди?» Несмотря на молодость, Тимош уже научился немного разбираться в людях. Ему приходилось сталкиваться с проявлениями в отношениях между людьми и зависти, и подлости, и бесчестности, и двуличности.

Расставшись с Мартой, Тимош вернулся в библиотеку. Архивариус протянул ему несколько листов.

– Это сканы всей найденной информации о Раудонасе Вилкасе, как вы просили. Собственно, эта информация имеет вероятностный характер, как и портрет, который вы собираетесь написать. Его участие в Грюнвальдской битве, похищение короны, предназначавшейся князю Витовту, – ни обстоятельства, ни тем более детали этих событий до нас не дошли.

– Оставим Раудонаса, что вы знаете о родовом проклятии рода Вилкасов? Если не ошибаюсь, это как-то связано с Йогайло Вилкасом?

– Вот вы о чем! Легенда о проклятии рода Вилкасов имеет более ранние истоки – XV век. Все началось как раз с Раудонаса Вилкаса.

– Мне любопытно об этом знать как можно больше – хочется, чтобы портрет Раудонаса Вилкаса получился максимально приближенным к оригиналу. – Тимош вернул листки архивариусу. – Здесь слишком сухая информация, одни «кости», а мне требуется «мясо».

– Будь по вашему. – Архивариус оживился. – Перескажу вам дошедшую до нас хронику о похищении королевской короны для великого князя литовского Витовта. Один из литовских рыцарей, Вингалл Дзевялтов из гербового рода Задора, присутствовавший при этом, описывает это так. – Голос архивариуса обрел силу, тон стал торжественным. – Мы с вами отправимся в 1430-й год от Рождества Христова.

* * *

По широкой тропе, вьющейся через сосновый лес, длинной змеей растянулся конный отряд в полсотни копейщиков, блестя на солнце доспехами и оружием. В голове отряда знаменосец гордо возносил хоругвь, где на красно-желтом фоне скакал всадник, вооруженный мечом, – герб Великого княжества Литовского. Хотя лето 1430 года от Рождества Христова уже было на исходе, стояла небывалая жара. Воины стоически переносили ее, не сбрасывая с себя тяжелых доспехов, словно в самое ближайшее время им предстояло вступить в смертельную схватку с врагом. «Змею» посредине разрывала тяжелая карета, запряженная шестеркой лошадей, заметно замедляющая продвижение всего отряда. На плотной занавеске, прикрывающей окно кареты, были изображены папская тиара и под ней перекрещенные ключи – золотой и серебряный, и это говорило о том, что в ней едет папский посланник не ниже нунция.

Возглавляли отряд два всадника в богатых доспехах, без шлемов-сервильеров, переданных оруженосцам. Торсы этих воинов прикрывали пластинчатые доспехи-бригандины со стальными наплечниками, покрытые бархатом. Руки и ноги были надежно защищены наколенниками, налокотниками, сабатонами. Даже кони у них были защищены кольчужными попонами и латным оголовьем. За спиной у них на плечевых ремнях висели фигурные щиты-тарчи. Несмотря на одинаковое снаряжение и похожие фигуры, всадники разительно отличались друг от друга внешностью и возрастом. Старший, лет сорока пяти, имел длинные темные волосы с проседью, ниспадающие до плеч. У него было суровое квадратное лицо с глубоким шрамом, пересекающим щеку и рот так, что приоткрывались зубы, отчего казалось, что он все время зловеще усмехается. Младший был молод, вряд ли ему было больше двадцати лет. У него было приятное открытое лицо, длинные светлые волосы цвета спелой пшеницы все время находились в движении. Он с любопытством и радостью взирал на мир, и некая мечтательность во взгляде говорила, что он находится под впечатлением от приятных событий и трудности дальнего похода его не волнуют.

– Проклятая жара! Будь они неладны, лукавые латиняне, черт бы побрал вероломных поляков! – злобно произнес старший хриплым голосом, словно был простужен, несмотря на жару.

– Отец, ты еще забыл упомянуть псов-рыцарей ливонского ордена, – улыбнулся младший.

– Вингалл, не зубоскаль! Лучше узнай у борова, которого везем, как его самочувствие. Не хватало еще, чтобы он околел от жары, что вполне возможно при таком количестве сала на нем.

– Отец, почему ты враждебно относишься к ксендзам? – Младший покачал головой. – Пора тебе привыкнуть, Литва уже почти полвека христианская страна.

– Это больше, чем мне лет! Проклятие на их голову! – недовольно прохрипел старший. – И не Вингалл ты теперь, как назвал я тебя в честь деда твоего, а Олег – так тебя нарекли попы! Вера отцов в Диеваса, Перкунаса, Сауле осталась лишь в селениях, расположенных среди лесов и болот. От старых богов мы отвернулись, а новые не спешат к нам! Витовт, как и Миндовг, принял христианскую веру, но обычаи наши втайне соблюдает. Меня, как и других приверженцев веры отцов, не преследуют, как поступают в Польше и других христианских странах. – Мужчина поднял глаза к небу и с жаром воскликнул: – Лайма, пошли нам удачу, чтобы мы благополучно выполнили поручение нашего князя! Гильтине, обойди нас своим вниманием!

Вингалл отъехал в сторону, придержав коня, дождался, когда карета поравняется с ним, и сдвинул занавеску. Внутри находился толстый бритый мужчина в сутане, с круглым, лоснящимся от пота лицом, в фиолетовой епископской биретте. Напротив него сидели двое его служек – мальчики лет по пятнадцать.

– Как самочувствие вашей светлости? – поинтересовался всадник на итальянском.

– Ужасно! Далеко еще ехать? Сделайте остановку, меня совсем растрясло в этой колымаге, такое ощущение, словно колотили цепами по телу. Есть ли поблизости приличный замок?

– Придется немного потерпеть, ваша светлость. Вскоре мы окажемся в Подляшье, и это уже Великое княжество Литовское. Если будет на то воля Господа нашего, то через пять дней будем в Отроках, вотчине великого князя Витовта, и вы сможете денек отдохнуть, прежде чем отправиться в Вильно.

– Всего день?! Я непременно должен отдохнуть дня два-три! Не годится легату святейшего прибыть в Вильно в таком ужасном состоянии.

– Великий князь Витовт приказал сопроводить вас в Вильно, не делая длительных остановок. Мы и так задержались в пути, и великий князь…

– Ты забыл, с какой важной миссией я еду! – прервал его папский легат. – Миропомазание раба божьего Александра и вручение от имени его святейшества папы Мартина V королевской короны! Я везу масло из фиала, Святой Стеклянницы, которым крестили короля франков Хлодвига. Твое дело – сопровождать меня, а сколько времени потратить на отдых, я сам определю.

– Хорошо, я передам ваше пожелание отцу – он отвечает перед великим князем за вашу безопасность.

Вингалл прибавил ходу и догнал отца.

– Его светлость просит задержаться в Отроках на два-три дня. Жалуется, что очень устал за неделю пути.

– До Отрок еще надо доехать – мало ли что может случиться! А там будет видно, как следует поступить.

– Отец, я вижу, что тебя думы тяжкие гложут. Что с тобой? Кого опасаешься? Разбойников? Татар? Ливонских рыцарей? С такой ратью, как у нас, можно с целой армией сразиться. Не понимаю я, зачем такие меры предосторожности? Словно едем не по земле дружественного Польского королевства, а по Дикому полю или по владениям псов-рыцарей.

– Тревожно мне. Не думаю я, что мы спокойно пройдем землю польскую.

– Чего и кого нам бояться? Король польский Владислав – недавний великий князь литовский Ягайло, с польским королевством мы дружим, а не враждуем. Вы вместе выстояли в битве с рыцарями под Грюнвальдом – вспомни, ты же сам рассказывал!

– Княжество Литовское при Витовте набрало великую силу, и ему несподручно под польской короной. Чтобы заполучить королеву Ядвигу, а с ней и польскую корону, Ягайло пожертвовал многими нашими правами, верой предков. Сейчас куда ни повернись – везде лях сидит. И не литовец Ягайло на польском троне, а король-католик Владислав, который больше печется о поляках, чем о нас, его собратьях. Витовт – наша сила и надежда. Став королем, он разорвет позорный Кревский договор! Корона для Витовта – это возможность освободиться от власти поляков. Ягайло это понимает и сделает все, чтобы не допустить его коронации.

– Ягайло на съезде прилюдно согласился на корону для князя Витовта.

– На словах, но это не значит, что и на деле. И не забывай, что кровь отца Витовта, князя Кейстута, на руках Ягайло. Думаю, что об этом не забыли ни Ягайло, ни тем паче Витовт.

– Отец, посмотри, что там? – забеспокоился Вингалл.

Слова отца посеяли в нем тревогу. Впереди показался небольшой конный отряд – с десяток всадников. Старший мужчина резко поднял руку и придержал коня, давая этим знак остальным остановиться. Бывалые воины сразу перестроились в боевой порядок, так, что карета с папским посланником оказалась у них в тылу. Приближавшиеся к ним всадники также остановились, ничего не предпринимая.

– Неужели ты думаешь, что они собираются нас атаковать? – воскликнул Вингалл, которого охватило возбуждение при мысли о предстоящем бое. – Да их раз в пять меньше! Даже издалека видно, что это не татары и не псы-рыцари. Давай я возьму с десяток воинов и выеду им навстречу.

– Осторожность не помешает. Что, если это передовой отряд, а главные силы прячутся в засаде? Ожидают, что мы разъединим силы, чтобы нанести удар. Запомни, Вингалл: никогда не рассчитывай, что противник слабее, даже если видишь, что превосходишь его численностью. Всегда будь готов к встрече с равным по силе противником.

От отряда отделился всадник и во весь опор поскакал к ним.

– Переговорщик. – Вингалл сощурился, вглядываясь в приближающегося всадника, и вдруг радостно воскликнул: – Отец, это не иначе как Раудонас Вилкас!

– Свои! Лайма нам помогает! – обрадовался старший мужчина и выехал навстречу приближающемуся всаднику, крупному рыжеволосому мужчине лет сорока, с длинными обвислыми усами, в русской кольчуге.

Встретившись, друзья обнялись. Не раз они сражались вместе в жестоких битвах, стойко стояли плечом к плечу, разя врага, и полностью доверяли друг другу, как братья.

– Я рад тебя видеть, Раудонас. Как я понимаю, твое появление тут неслучайно. Ты с хорошими новостями?

– Новости у меня не плохие и не хорошие, Сирвидас, – это уж как ты их воспримешь. Господин наш, великий князь Витовт, с нетерпением ожидает тебя в Вильно. На коронацию уже прибыл сын великого князя московского Василий Дмитриевич вместе с Софьей. Прибытие короля польского Владислава с большой свитой ожидается в ближайшие дни. Послал меня к тебе воевода из Алитуса, так как ему стало известно, что ждет тебя на этом пути западня. По его заданию выехал я тебе навстречу, чтобы предупредить об опасности. И действительно, я видел множество вооруженных поляков верстах в десяти отсюда, недалеко от местечка Сувалки. Их более сотни, видимо, будут ждать тебя на переправе через речку Чорна Ханьча.

– Что посоветуешь мне, побратим Раудонас? Может, совместно ударим по ним?

Раудонас Вилкас покачал головой:

– Я видел вооруженных польских воинов под предводительством польского боярина герба Апданк, а что они задумали, мне неведомо. На твоем месте я постарался бы избежать столкновения – тебя потом поляки обвинят, что ты первый на них напал неизвестно по какой причине. Лучше лесными тропами обойдем переправу у Сувалок и переправимся выше. Я прекрасно знаю эти места и брод у деревни Крушки. Затем пойдем на Вилковишки и до Алитуса, на переправу через Неман.

Сирвидас несколько минут молча раздумывал и затем согласно кивнул:

– Будь по-твоему, побратим. Да поможет нам богиня Лайма!

Вилкас махнул рукой, и вскоре его воины влились в отряд Сирвидаса. Следуя указаниям Вилкаса, они свернули с главной дороги и стали двигаться по узкой тропе через лесную пущу, еще больше растянувшись.

– Отец, не делаешь ли ты ошибку? – встревожился Вингалл, так как в случае внезапного нападения на узкой тропе всадники были бы лишены возможности маневрировать. – Может, тебе следовало бы выслать разведку и проверить слова Вилкаса? Посмотреть, кто находится у переправы в Сувалках. И почему воевода из Алитуса, послав к тебе Вилкаса, не снабдил его письмом?

– Ему известно, что я хороший вояка, но не умею ни читать, ни писать, – усмехнулся Сирвидас. – Вилкаса он послал, так как знает, что ему я доверюсь, а кому-либо другому – нет, даже если у того будет письмо с печатью. Раудонас Вилкас – надежный и опытный воин.

– Хорошо, отец. Делай, как считаешь нужным.

Но доводы Сирвидаса не успокоили Вингалла. Он стал внимательно наблюдать за Вилкасом, и ему показалось, что тот при внешнем спокойствии на самом деле нервничает.

В лесу царила прохлада, и воины, измученные жарой на открытой местности, несколько приободрились и повеселели. Лес то вплотную подступал к тропе, и тогда воинам приходилось рубить ветки деревьев, чтобы могла проехать карета с папским посланцем, то неожиданно расступался, и солнечный свет разгонял лесной полумрак. Сумрачный лиственный лес сменил светлый сосновый. Вингалл вновь подъехал к карете, чтобы узнать, каково самочувствие папского легата. Вдруг заухал пугач.

«К чему бы это? Ведь сейчас не ночь!» – пронеслось в голове Вингалла, и мышцы его сильного тела инстинктивно напряглись. Лесную тишину взорвали выстрелы пищалей и арбалетов. Десятки арбалетных болтов, словно злые шмели, полетели в воинов-литовцев, с близкого расстояния пробивая их доспехи, словно бумагу. Послышались крики раненых и умирающих, ржание лошадей. Впереди несколько деревьев с ужасающим шумом и треском рухнули, перегородив дорогу. Коварный враг безнаказанно расстреливал литовцев из-за деревьев, располагаясь на пригорке, из «гнезд», устроенных на верхушках деревьев. Несколько литовских воинов, попытавшихся атаковать неприятеля, завязли в густом кустарнике. Вингалл ужаснулся, заметив, что их хоругвь больше не реет впереди и отца нигде не видно. Только горстка оставшихся в живых литовцев отчаянно рубилась с воинами предателя Вилкаса.

– Литовцы, вперед! – выхватив из ножен меч, крикнул Вингалл воинам, оставшимся за каретой и почти не пострадавшим.

В голове Вингалла пронеслась мысль: «Отец будет недоволен, ведь я оставил без охраны карету с посланцем папы и короной!» – но он уже не мог остановиться. Они налетели как вихрь на противника, и им удалось потеснить воинов Вилкаса, которым, чтобы не быть уничтоженными, пришлось спешиться и перебраться за поваленные деревья, под прикрытие арбалетов и пищалей. Разгоряченный боем Вингалл приказал собрать раненых и отступить к карете. Среди павших воинов он увидел мертвого отца – в шее Сирвидаса торчал кинжал. Вингалл заскрипел зубами от ярости, догадавшись, кто нанес этот подлый смертельный удар, в самом начале боя лишив отряд командира. По приказу Вингалла два воина подняли тело отца и положили его на лошадь. Вингалл пересчитал литовцев, способных сражаться, – их осталось меньше двух десятков, остальные были убиты или тяжело ранены. Заглянув в карету, Вингалл испытал облегчение, поскольку епископ находился внутри, хотя и был смертельно напуган. Но, вглядевшись в лицо священника, он понял: произошло что-то ужасное.

– Корона… – едва смог выдавить из себя трясущийся от страха епископ. – Ее похитили!

– Вингалл! – раздался громовой голос, и молодой воин увидел на баррикаде из поваленных деревьев Раудонаса Вилкаса. – Послушай меня…

– Подлый предатель! Ты убил моего отца, своего побратима, поверившего тебе!

– Что сделано – то сделано. Уходите, и тогда вы останетесь живы!

– Нам не страшно умирать! Смерть предателю! – Красная пелена бешенства застлала глаза Вингалла, у него было единственное желание: добраться до Вилкаса и изрубить его на куски. – Литовцы, вперед!

Воины снова бросились в бой, хотя и понимали, что это бессмысленно. Выстрелы из арбалетов, самострелов и пищалей сразу скосили половину отряда. Остальные литовцы спешились, чтобы добраться до врага, прячущегося за деревьями, но тяжелые доспехи конника стали для них обузой, не позволяли двигаться достаточно быстро. Раудонас Вилкас, вооруженный боевым топором-секирой, вышел навстречу Вингаллу. Напор молодого воина был таким яростным, что казалось, вот-вот справедливость восторжествует и предатель будет наказан, но боевой опыт и бóльшая подвижность в легкой кольчуге перевесили чашу весов на сторону Вилкаса. Мощный удар топора, достигнув цели, разрубил железо и сломал ключицу молодому воину. Меч выпал из рук Вингалла. Следующий удар пришелся по шлему, и, хотя тот выдержал, в голове у воина зазвонили тысячи колоколов и он упал на одно колено, но, не удержавшись, рухнул на землю. Один из воинов Вилкаса тут же подскочил к находившемуся без сознания Вингаллу и сбросил с его головы шлем, намереваясь ударом кинжала в шею оборвать его жизненный путь.

– Мы даруем ему жизнь – он храбрый воин! – крикнул Вилкас.

Оставшиеся в живых литовские воины прекратили сражаться и, с разрешения Вилкаса прихватив раненого Вингалла, отступили.

Через две недели еще не оправившийся от ран Вингалл добрался до Вильно, но известие о пропаже короны достигло столицы Великого княжества Литовского раньше. К великому князю Витовту Вингалла не допустили, ему сообщили, что тот крайне рассержен и не хочет его видеть.

– Это были поляки! Они подкупили Раудонаса Вилкаса и с его помощью захватили корону! – лихорадочно доказывал Вингалл воеводе Довьяту.

– Ты видел среди нападавших поляков или, может, взял кого-нибудь из них в плен? – гневно прогремел воевода. – Ты хочешь, чтобы наши дружественные отношения с Польским королевством испортились?! Король польский Владислав II, брат великого князя Витовта, находится в Вильно и скорбит вместе с ним о потере. Больше нигде не говори об этом! Не сносить тебе головы, если твои речи дойдут до великого князя!

Вингалл опустил голову, но затем дерзко посмотрел на воеводу:

– Выходит, корона потребовалась именно Вилкасу? Неужто чтобы в ней покрасоваться? Или он сам хочет стать королем?

– Я тебе добра желаю, – более мягко произнес воевода. – Дай срок – все прояснится, а пока молчи! – Затем продолжил задумчиво: – Раудонас Вилкас не пошел бы на это злодеяние лишь из-за золота, не предал бы и не погубил своего друга – твоего отца. Тут что-то иное. Могли быть к этому причастны польские шляхтичи? Могли. Но и ливонские рыцари имели свой интерес: если бы Витовт получил корону от папы римского, это лишило бы их возможности совершать грабительские набеги на нашу страну. А младший брат короля Свидригайло, сколько раз он хотел занять престол великого князя литовского вместо Витовта? Он ведь не отказался от своей задумки, а лишь затаился. За ним сила стоит великая – православные русские князья, которым не нужно католическое Литовское королевство. Иди и молчи! Время все расставит по своим местам и раскроет все тайны!

* * *

Взволнованный архивариус замолк, вытирая пот со лба.

Тимош слушал захватывающую историю вполуха, не прерывая рассказчика, увлекшегося своим повествованием, по-видимому, процентов на девяносто присочиненным им самим.

– Рыцарь Вингалл, вернувшийся к языческой вере предков, все же настиг Раудонаса Вилкаса в его замке на Полесье. Гарнизон замка отказался противиться воле Великого князя Витовта и выдал Раудонаса, но короны при нем не оказалось. Под угрозой позорной казни Раудонас был вынужден согласиться на поединок с Вингаллом. В случае своего поражения Раудонас пообещал вернуть похищенную корону, но, получив смертельную рану, умер, так и не сообщив, где ее спрятал. Жрец литвинов проклял Раудонаса и его род, обрекая на то, что никто из них не умрет в постели от старости и даже после смерти не будет знать покоя. Последнее было истолковано жителями деревни, которая в те времена находилась возле замка, так, что Вилкасы после смерти станут оборотнями-волками. Они выкопали и сожгли тело Раудонаса, развеяв прах по ветру. Так возникла легенда о проклятии, наложенном на Вилкасов, которые после смерти мстят людям, приняв облик оборотня или упыря. Относительно истории с Йогайло Вилкасом точно известно только то, что он примкнул к восставшим полякам и был расстрелян русским карательным отрядом. То, что Йогайло терроризировал местных жителей после своей смерти, и то, как поступили селяне с его телом, известно лишь из местной легенды. Еще в начале 90-х годов тут был хутор, но уже в начале нашего века от него ничего не осталось – местные жители разбрелись по соседним деревням.

– Местная выдумка, – подытожил Тимош. – Похищенная корона так и не нашлась?

– Не так и не этак. – Архивариус понизил голос. – Ходят упорные слухи, что Григорий Вилкас поселился здесь именно ради того, чтобы найти корону, похищенную его предком.

– Его поиски не увенчались успехом?

– Как сказать… – У архивариуса забегали глазки, он быстро поднялся. – Прошу меня простить, я вспомнил о неотложных делах. Завтра в это время встретимся здесь, и я вновь буду к вашим услугам. Еще раз простите меня. – И архивариус вынес свое грушевидное тело из библиотеки.

«Интересно, на сколько бы потянула такая корона, если бы нашлась?» – подумал Тимош и порылся в интернете на сайтах международных аукционов, пытаясь найти подобные лоты. Результат его ошеломил: стоимость короны могла составить десятки миллионов евро! Возможно, это превышало стоимость всей компании Вилкаса, включая карьеры и камнеобрабатывающий завод!

Вечером, к разочарованию Тимоша, голубка не прилетела, но он все равно накрошил ей хлеба на отлив за окном.

5

Прошла всего неделя с тех пор, как Тимош стал жить в доме-замке Вилкаса, а ему уже казалось, что он прозябает здесь всю жизнь. Ночами его донимала громкая музыка, доносившаяся из соседней комнаты, где проживала вместе с сиделкой мама Вилкаса. Она не могла ночью спать в тишине, а в наушниках слушать музыку не могла. К музыке по ночам Тимош вскоре привык и уже не обращал на нее внимания.

Его развлечением стала голубка, которая прилетала ранним утром и вечером, деловито стучала в окно, требуя еды. Тимош ее кормил, представляя себя узником, несправедливо заточенным в замковую башню, а ее – почтовым голубем, с помощью которого он мог общаться с любимой.

В недельный «юбилей» своего нахождения в замке Вилкаса Тимош словно очнулся от грез о призрачном богатстве. «Молодость проходит, а я застыл здесь, как муха в янтаре…» Жизнь в Париже казалась сном-сказкой, и даже Моник приобрела облик, далекий от реального. Это не означало, что он стал меньше ее любить, наоборот, его любовь к ней была похожа на лавину, сходящую с гор. Вернее, на лавину за мгновение до того, как она должна сойти.

Вечерами он болтал с Моник и с ужасом замечал, что она отдаляется от него. Треклятый Жерар не маячил за ее спиной, но его имя часто слетало с ее уст. «Жерар сказал…», «Жерар посоветовал…», «Жерару понравилось…», «Жерар не одобряет…» Правду говорят, что любовь не терпит расстояний и времени, а парижанки крайне легкомысленны! Понимая это, Тимош не мог ни послать к черту дядю Гришу с его наследством, привязавшего его к себе незримой золотой цепью, ни разлюбить Моник, дав себе установку на будущее: «Вот получу миллионы – и все красотки мира будут моими, или почти все! Моник будет еще кусать себе локти!»

Вскоре в Тимоше поселилась ревность, и она по силе эмоций превосходила любовь. Бессонные ночи превратились в пытку. Воображение рисовало эротические сцены с Моник и Жераром – как они, предаваясь страсти, удовлетворяют свою похоть. Да, именно похоть, так как любовь возможна только между Тимошем и Моник! По крайней мере, он был в этом уверен. Он очень ярко представлял, как утомленная страстью Моник нежно улыбается и смотрит сквозь полуопущенные веки, а этот павиан Жерар… Нет, лучше не продолжать, иначе он сойдет с ума!

Сколько раз Тимош пытался разумными доводами убедить себя, что это лишь игры его разгоряченного разлукой воображения и в их отношениях осталось все по-прежнему… Однако внутренний голос, предатель и сволочь, приводил свои веские аргументы. Можно обмануть кого угодно, но себя-то не обманешь!

Уже на третий день разлуки Моник перестала в конце их разговора спрашивать, когда он приедет. Тревожный сигнал в истерзанном ревностью мозгу звучал все настойчивее. По инициативе Моник теперь они общались в более раннее время, причем разговоры становились все короче. Непринужденно смеясь, девушка утром объявляла, что вечером она встречается то с одной, то с другой подружкой за чашечкой кофе и бокалом вина. Но с подружками ли она пила кофе и вино? Ох, вряд ли… Проклятый Жерар! Он давно словно коршун вился вокруг Моник, и только присутствие Тимоша его сдерживало. Теперь Тимош далеко, и шансы этого коварного змия-искусителя выросли. А слабость Моник к сладким винам и то, что она после двух-трех бокалов теряла контроль над собой… Да, она могла стать легкой добычей для подлеца Жерара!

Тимош даже не пытался на расстоянии как-то направлять Моник на путь истинный, путь ожидания и смирения, понимая безнадежность этой затеи. Моник же не давала ему монашеский обет! И он осознавал, что и не собиралась… Если он попросит ее держать себя в определенных рамках, Моник просто не поймет, о чем он говорит, чего от нее хочет. Проклятый развратный Париж, где даже муж и жена после вечеринки возвращаются на разных такси, и не всегда домой! Сама Моник наверняка не считает свое поведение предосудительным. Уверена, что она девушка порядочная. Ведь она была верна Тимошу, пока тот был рядом с ней? Была. Тимош покинул ее, хотя она этого не хотела, и сам не знает, когда вернется в Париж. Да и вернется ли… И что же? Она должна ждать его, как верная Пенелопа своего Одиссея? Подобная глупость ей наверняка в голову не приходит!

«Забудь ее и найди другую!» – много раз давал себе установку Тимош. В замке были хорошенькие девушки из обслуживающего персонала, которые с удовольствием согласились бы с ним на непродолжительную, ни к чему не обязывающую интрижку. Но нет – он, как больной, несся ранним утром или вечером к компу, чтобы связаться по вайберу с Моник. И ради чего, спрашивается? Ради очередной порции свежих фотографий, где на каждой третьей похотливо ухмылялся Жерар?!

Работа над портретами мужчин рода Вилкас – воинов, разбойников, авантюристов – не увлекла его, воспринималась им как ремесленничество. Портрет Раудонаса он писал в стиле голландских художников: на темном фоне, в рыцарских доспехах, высветив лишь лицо, имеющее хищное выражение, и родовой бульдожий подбородок. Он решил каждый портрет писать в соответствующем эпохе художественном стиле.

Марта часто заходила в библиотеку, где Тимош оборудовал себе местечко возле окна, согнав оттуда архивариуса. Он установил там мольберт, а на двух сдвинутых столах валялись листы с эскизами будущих портретов, краски, мелки. Любопытная Марта совала свою лисью мордочку во все, иногда комментариями доводя Тимоша до белого каления. Несколько раз он срывался, а она лишь посмеивалась, всем своим видом показывая, что его реакция доставляет ей удовольствие. Почему ей нравилось изводить его, Тимош понять не мог, ведь еще недавно она вела себя с ним по-дружески.

Вот сегодня в банкетной он случайно услышал, как она, посмеиваясь, рассказывала начальнику службы безопасности, что думает о его мастерстве художника. Его убила фраза: «Стены покрасить в квартире я бы ему еще доверила, но писать свой портрет – упаси боже!» Даже управляющий, Петр Игнатьевич, как-то поинтересовался у Тимоша, из-за чего у него не сложились отношения с Мартой. Понизив голос, он добавил: «Она так близка с Вилкасом, похоже, делит с ним постель». Тимош это понял так, что с Мартой отношения лучше не портить. Но он их и не портил! Это ее отношение к нему изменилось, так что он может поделать?..

Вернувшись вечером из библиотеки в свою комнату, Тимош ощутил необычайную усталость и раздражение. Он попытался связаться по вайберу с Моник и долго ждал, пока появится ее изображение. Она, как всегда, веселилась в компании друзей, и среди них – ну кто бы сомневался! – был и Жерар. Медленно закипая, он стал что-то сердито выговаривать ей, понимая, что этим только оттолкнет девушку от себя.

– Любимый, ты же слышишь, какой тут стоит галдеж! Мы не сможем нормально поговорить. – Моник засмеялась и приложила бокал со светлым вином к глазу, исказив его.

Это напомнило Тимошу, что именно в таком виде он ее нарисовал. Только на картине глаз оказался непропорционально большим, словно бокал имел свойство увеличительного стекла. И вообще, он заметил, что в его карандашных набросках, которые он делал «для души», черты Моник все больше искажались. Сюрреализм в данном случае был тревожным признаком, но поделать с этим он ничего не мог. Прямо беда бедовая…

– В последнее время нам все реже и реже удается общаться, – не выдержав, посетовал Тимош.

– Ты прав, любимый. Приезжай скорее, а то меня украдут. Прозит! – Она подняла бокал. – Да, чуть не забыла: завтра мы едем за город, и со мной нельзя будет связаться два дня. Целую, любимый! Чао! – Моник вновь рассмеялась, и картинка погасла.

Тимош разъярился, красная пелена встала у него перед глазами, он снова и снова вызывал по вайберу Моник, но та не отвечала. Интересно, почему с ней не будет связи? Она же не в джунгли Амазонки и не в Антарктиду отправляется, а остается в центре цивилизации! Кстати, и с Антарктидой, и с орбитальной космической станцией давно налажена связь. А вот Моник сказала, что он не сможет с ней связаться два дня. Значит, она планирует к кем-нибудь связь иного рода?

– К чертям собачьим! Уезжаю, и немедленно! Пусть дядя катится со своими миллионами куда подальше! Я хочу жить полной жизнью, а не гнить здесь! – орал Тимош.

В дверь постучали, и, не ожидая разрешения, в комнату вошла Марта.

– Бунт на корабле? – произнесла она с обычной презрительной усмешкой.

– Я уезжаю!

– Далеко?

– В Париж, во Францию!

– К Моник?

– К ней! Постой, откуда ты знаешь ее имя?!

– Наивный мальчик! Думаешь, Вилкас вот так просто решил подарить свои миллионы незнакомцу, пусть и племяннику жены? У Вилкаса имеется на тебя целое досье, ему известно, где ты бывал, с кем спал. Поскольку ты жил за его счет, за тобой постоянно следили, чтобы он мог принять решение. Твое мимолетное увлечение Моник пройдет – все мы испытывали разочарование в любви, тем более если она первая. Извини, но у нее уже есть новое увлечение – твой дядя ради тебя был готов пойти и на эти расходы.

Тимош будто окаменел. Как это понимать? Неужто кто-то из доверенных лиц дяди платит негодяю Жерару, чтобы тот ухлестывал за Моник? За его милой Моник?..

Марта сощурилась, издевательская ухмылка исказила ее лисье личико. Она медленно развернулась, собираясь выйти из комнаты.

«Эта подстилка Вилкаса еще смеет надо мной насмехаться! Сука! – Тимоша охватило бешенство, его даже затрясло. – Все равно завтра меня здесь уже не будет! Адью, дядя Вилкас! Не сложилось у нас с твоими миллионами! Зато с этой тварью поквитаюсь!»

Тимош, схватив Марту за плечо, рывком развернул ее к себе лицом. При этом с ее блузки посыпались пуговички, стал виден полупрозрачный лифчик.

– Ты! – выкрикнул Тимош, но продолжить не смог – Марта, внезапно обхватив его руками за плечи, тесно прижалась к нему разгоряченным телом, словно собираясь передать свой жар ему, и впилась в его губы.

Тело у нее было соблазнительно упругое и податливое, он непроизвольно обнял ее за талию, потом его руки скользнули ниже. Под тонкой тканью юбки его пальцы нащупали тончайшие трусики. В голове у Тимоша закружилось, он ощутил приятное томление в паху. В нем пробуждалось желание, выжигая из памяти то, что еще несколько секунд назад он ненавидел Марту всеми фибрами души. Теперь же ненависть трансформировалась в страсть, желание обладать.

В его объятиях была прекрасная женщина, желающая того же, что и он. Марта, опустив руки, подтянула юбку повыше и, неожиданно вспрыгнув на него, крепко обхватила ногами его бедра. От сильного толчка Тимош чуть не потерял равновесие и стал пятиться, пока не опрокинулся на кровать. Все исчезло, остались только он и она. Где-то в глубинах подсознания промелькнул образ Моник, заставив Тимоша напрячься, но Марта, словно ощутив присутствие соперницы, язычком стала щекотать его ухо, погружая его в сладкую истому, и в конце концов одержала над соперницей победу. Она, сняв блузку, швырнула ее на пол, туда же полетел и лифчик – ее прекрасные груди с большими затвердевшими сосками обнажились. Марта с невероятной силой рванула на его груди тенниску, вырывая пуговицы с мясом, превращая ее в тряпку и тем самым как бы призывая Тимоша совершать безумства. Мгновение – и на пол полетела ее юбка со сломанной молнией, за ней – разорванные пополам прозрачные трусики. Ее руки, рот бесстыдно играли на его теле, словно на музыкальном инструменте, и он ощущал неимоверное блаженство.

Принято считать, что француженки – самые страстные любовницы. Но никогда Тимош ни с Моник, да и ни с какой другой девушкой не испытывал такого накала страсти, остроты ощущений. Они кончили одновременно и зарылись головами в одну и ту же подушку, заглушая рвущиеся из груди стоны восторга. Тимош первым пришел в себя. Марта еще содрогалась в волнах недавнего оргазма. Его охватила необыкновенная нежность к этой девушке, немного странной, непонятной, но оказавшейся такой страстной.

– Извини, я был неосторожен, – пробормотал Тимош, когда увидел, что Марта стала приходить в себя.

– Я взрослая девочка – знаю, что нужно делать.

– Жаль, что это произошло между нами, когда я уже решил уехать. Мы могли бы… – Тимош замолчал – он вспомнил о Моник.

– Глупости, никуда ты не поедешь! – твердо произнесла Марта. – Завещание в твою пользу Вилкас порвет, как только узнает о твоем отъезде.

– Что ты мне предлагаешь? Жить в этом доме годами, терпеть от него унижения в надежде когда-нибудь заполучить его миллионы? Сколько времени для этого потребуется – год, пять, десять лет? Дядя Гриша может и двадцать лет прожить! Сколько мне тогда будет – сорок три? Вроде не так много, но я уверен: к тому времени я тут сойду с ума! Если я сейчас уеду, может, мне удастся вернуть Моник! Безусловно, как только она узнает о моем приезде, вернется ко мне!

– Никогда не делай необдуманных шагов. Моник непременно вернется к тебе, если ты станешь миллионером. Тогда уже ты будешь решать, надо ли тебе это. Слушайся меня, и у тебя все будет хорошо!

В Тимоше зашевелился червячок сомнения, и он с подозрением посмотрел на девушку. «Может, все это подстроено Вилкасом? Он наверняка может приказать преданной секретарше сделать для него что угодно. А что, если все это – лишь хорошо разыгранная страсть и Марта просто выполняла задание босса? Еще неизвестно, правда или нет то, что она наговорила о Моник…»

– Почему я должен тебе верить?

– Потому что я ненавижу Вилкаса! – вроде бы непроизвольно вырвалось у Марты.

– Почему? Он твой босс, платит тебе хорошие деньги. Где ты еще такие тут заработаешь?

– Не хочу повторять прописные истины типа «не в деньгах счастье». Неужели ты не понял, что все, кто здесь находится, полностью зависят от Вилкаса и вынуждены терпеть его причуды? Начну с себя: я собрала немного денег и хочу простого женского счастья, иметь семью – мужа, детей. – Помолчав, она добавила с горечью в голосе: – Не хочу быть умной куклой для сексуальных утех!

– Ты извини, что у нас ЭТО произошло, – быстро произнес Тимош, почувствовав опасность. – Меня ждет девушка в Париже, я люблю ее! – Он напрягся, ожидая обвинений, а возможно, и истерики.

– Не переживай, у меня есть жених, он живет в Коростене. Мы с ним видимся в выходные. Димка из очень приличной семьи. Он сделал мне предложение.

– Тогда в чем дело? Увольняйся и живи со своим парнем.

– Вилкас, словно паук, опутал своей паутиной всех, в ком заинтересован, – самостоятельно из нее не вырваться! Скажу так: пока Вилкас сам не решит отпустить меня, я от него не смогу уйти. У Вилкаса есть фотографии, он тайно сделал их, без моего ведома, и с их помощью держит меня на крючке. Димка от меня уйдет, если их увидит. Он из очень приличной семьи.

– Вилкас шантажирует тебя?!

– Можно и так сказать.

– Но я не в его паутине! Могу в любое время уйти отсюда. Вернусь к Моник!

– Заблуждаешься! Вилкас с помощью денег сделает все, чтобы ты почувствовал себя ничтожеством и пожалел, что не оценил оказанную тебе честь. Моник ты вряд ли вернешь – уж твой дядя об этом позаботится, можешь не сомневаться!

– Зачем я ему понадобился?

– Вилкас непредсказуем, как снег на горном склоне весной, никто не знает, что творится в его черепушке. Это присуще всем Вилкасам. О проклятии их рода я тебе рассказывала. Можно по-разному к этому относиться, но из мужчин рода Вилкасов действительно никто не умер своей смертью. Накануне смерти очередного Вилкаса кричит пугач, и это воспринимается как знамение. Ему нагадали, что он не доживет до своего следующего дня рождения, и вскоре после этого в него стреляли. Вот и не верь в предсказания!

– Но Вилкас остался жив!

– До его дня рождения еще много времени, и всякое может случиться.

– Ты веришь в предсказания? Разве можно узнать судьбу человека заранее?

– Не важно, во что я верю, главное, что в это верит Вилкас. Я тебе рассказала значительно больше, чем следовало. Прошу тебя, держи рот на замке! Здесь полно лизоблюдов, они сразу же ему доложат. «Духи не обманывают», – сказал Вилкас, когда я попыталась его разуверить в действенности предсказания. Потом в него стреляли, так что смерть тронула его своим крылом.

– В этой лесной глуши вы совсем одичали. Духи предсказывают смерть практически здоровому, крепкому человеку! Стреляли не духи, а те, кто желает ему смерти. Кто это может быть?

– Список велик. Возглавляет его сестра Вилкаса Лайма, она спит и видит себя единоличным владельцем компании. Если бы Вилкаса убили до того, как он подписал завещание в твою пользу, вся компания оказалась бы в ее руках.

– Она его сестра…

– Сводная. Вилкас гадостей ей наделал воз и маленькую тележку! Зол на покойного отца, бросившего их с матерью, а отыгрывается на сестре. Не может смириться с самим фактом ее существования. Как будто Лайма просила, чтобы ее родили… Впрочем, она отвечает ему тем же. Далее по списку его друзья и партнеры по преферансу. Бизнесмен-аграрий Пилипчук – этот должен ему огромную сумму и не имеет возможности рассчитаться, а Вилкас все давит и давит на него, требует вернуть долг. Деньги так хитро пришли к Пилипчуку через офшор, что, если Вилкас умрет, никто другой не сможет эту сумму у него вытребовать. Поэтому Вилкас хочет его додавить, считая, что возврат долга гарантирует ему жизнь, если к покушению был причастен Пилипчук. Банкир Антон Валерьянович Зотов – страстный коллекционер. Во время раскопок в этих местах были обнаружены очень ценные артефакты, и Вилкас хранит их в депозитарии его банка.

– Неужели найдена корона, предназначавшаяся князю Витовту?

– Не знаю. До меня дошли лишь обрывки фраз и предположения. Сам понимаешь, эти артефакты в случае смерти Вилкаса достанутся банкиру. Его университетский одногруппник, Сидор Федорович Прохоренко, – заместитель председателя фонда, учрежденного Григорием Вилкасом. Он шикарно живет за счет средств фонда. Лишаться этого источника дохода ему не хочется, и его можно понять, не так ли? После смерти сына Вилкас все свое состояние завещал этому фонду, о чем Прохоренко знает. А вот о новом завещании – нет. Но и в последнем варианте завещания есть пункт, в соответствии с которым, если ты по каким-то причинам не примешь наследство или, – Марта сделала паузу, – станешь покойником, все состояние Вилкаса достанется фонду. Этот пункт, без сомнения, очень заинтересует Прохоренко, когда он узнает о новом завещании.

– Выходит, моя жизнь будет в опасности?

– Я знаю повадки Прохоренко, в 90-е годы промышлявшего рейдерством, так что все может быть. Страшно?

– Немного не по себе.

– Не бойся, пока они недооценивают тебя, не знают, что я с тобой. Назвала тебе лишь главных фигурантов из тех, кому выгодна смерть Вилкаса. Поэтому я вела себя не совсем хорошо по отношению к тебе – надо было показать им, что у нас с тобой обоюдная неприязнь. Надеюсь, все поверили, что ты тут в одиночестве и беспомощен, как слепой котенок.

– Выходит, то, что мы оказались с тобой в одной постели, – не результат сиюминутного порыва?

– Страсти было предостаточно. Интимная близость – это некий символ нашего взаимного доверия. Ты хочешь вернуться в Париж небедным человеком, я мечтаю свить семейное гнездышко. Мне скоро тридцать один, и я хочу иметь детей, семью. Как любая нормальная женщина…

– Я так понимаю, у тебя есть некий план, – с иронией произнес Тимош, чувствуя, что непроизвольно напрягся. – Будешь ждать, когда проклятие рода Вилкасов сработает?

– Есть план, но озвучу его не сегодня. Он может принести хорошие деньги – тебе, мне. Не напрягайся, это не связано с проклятием и не угрожает жизни Вилкаса. Отдыхай, когда придет время, мы поговорим на эту тему. Спокойной ночи и хороших сновидений!

6

Последний разговор с Моник выбил Тимоша из колеи. Хотя он храбрился перед Мартой, француженка глубоко засела в его сердце, и он был бессилен перед ее чарами, действовавшими и за тысячи километров. Марта, видя его состояние, предположила, что дело тут не в муках любви, а в уязвленном самолюбии брошенного любовника. Марта не права, он безумно любит Моник! Что бы он ни делал, в голове у него мысли только о Моник, болезненно радостные воспоминания в ностальгической дымке. Он вспоминал ее тело, запах кожи и волос, тембр голоса, ее непосредственность и наивность в житейских вопросах. Все размышления сводились к одному: «Почему она так быстро меня забыла?» Ответ был удивительно простой и без всяких вариаций – не надо было уезжать, гнаться за миражом богатства. Два дня без связи, без общения с Моник показались вечностью, но и на третий день все его попытки дозвониться были тщетными. Тимош обратился за советом к своему «наставнику» и нашел у него описание своего состояния, что его не порадовало.

«Дали все называет своими именами, без сюсюканья. В самом деле, еще немного – и я буду вести себя как полный кретин. Надо взять себя в руки, я же мужчина!» Молчание Моник было выше всяких разумных доводов, и Тимош лишился сна и покоя. Он даже решил больше не открывать книги Дали в поисках ответов на мучившие его вопросы.

Этим вечером Тимош работал в библиотеке над портретом сына Рыжего Волка, но никак не мог «увидеть» его. Он то и дело замазывал начатое, и поэтому вместо лица получилось подобие призрачной маски для Хэллоуина. Звонок айфона болью отозвался в сердце, и это была она – его Моник!

– Бонжур, Тими! – Ее мелодичный голос вознес его на вершину Монблана, да что там Монблан – на Джомолунгму! – Как ты? У тебя все хорошо?

– Ты так долго молчала, Моник! Я переживал!

– Зачем? Я же тебя предупредила, что уезжаю.

– Давай свяжусь с тобой по вайберу – соскучился, хочу тебя увидеть!

– Я недолго, Тими! Хочу сказать, что мы с тобой, Тими, теперь только друзья, и ничего больше!

– Это Жерар?! – У Тимоша перехватило дыхание. – Ему заплатили, чтобы он увел тебя у меня!

– Это моя жизнь, Тими! Оревуар! – И Моник отключилась.

Тимош попытался ей дозвониться, но все время было занято.

«Надо немедленно ехать в Париж! По телефону я ничего не добьюсь!» Тимош стал лихорадочно собирать со стола кисти, краски. «Что я делаю? Зачем это?»

На его плечо опустилась чья-то рука, и он от неожиданности вздрогнул. Это оказался улыбающийся Ефим Натанович.

– Мой друг, вы прекрасно говорите по-французски! Правда, я ничего не понял, мне ближе немецкий и идиш.

– Чего вы хотите?!

– Того же, чего и вы, – идти ужинать. Уже пора.

– У меня нет аппетита, я не пойду!

– Вы взволнованы, мой друг. – Ефим Натанович посмотрел на замазанное лицо на холсте. – Я так понял, вы разговаривали с девушкой, которая вам нравится, и есть проблемы? Не относитесь к этому серьезно. Как говорят в Одессе, откуда я родом, женщина – это всегда алмаз, а вот бриллиант из нее получится или алмазное сверло – это зависит от мастерства огранщика. От себя добавлю: огранка алмаза весьма трудоемкое и хлопотливое занятие, и, прежде чем к нему приступить, подумайте, стоит ли тратить на это свою жизнь? Идемте, Тимош, покушаем, и мир предстанет перед вами совсем в ином свете. Сегодня я позволю себе пару рюмочек чего-нибудь покрепче, к примеру коньячку. Составите компанию?

Архивариус, несмотря на возражения Тимоша, мягко уговаривая, отвел его в банкетную. В замке Вилкаса все было подчинено жесткому распорядку, установленному самим хозяином. Время завтрака, обеда и ужина было строго регламентировано, никто не смел опаздывать или пропускать их, за исключением самого Вилкаса. Хозяин замка редко участвовал в трапезах, обычно его присутствие вызывало у всех нервозность и скованность, словно присутствующим предстояло сдать некий экзамен. Во время обеда и ужина допускалось употребление алкогольных напитков, которые развозил в передвижном баре бармен Дмитрий, прозванный остряком начальником службы безопасности Демоном за его умение жонглировать бутылками и даже горящими предметами. В обед в передвижном баре были исключительно сухие вина. За ужином в качестве аперитива допускались крепкие алкогольные напитки.

Как ни странно, разговор с архивариусом немного успокоил Тимоша, и он попытался собраться с мыслями. Возвратиться в Париж – дело непростое. Из замка до Коростеня два десятка километров, на попутный транспорт рассчитывать нечего. Обратиться за помощью к управляющему замком? О его предстоящем отъезде сразу доложат Вилкасу, и неизвестно, как тот на это отреагирует. Допустим, доберется Тимош до Киева. Где возьмет деньги на билет до Парижа? Но, даже если он сможет улететь в Париж, на что будет жить во Франции, пока не найдет работу? И какую? Мыть посуду или работать официантом в бистро? Перспективы не радужные. Нужны деньги, и немалые, где их взять? Рассказать все честно Вилкасу и попросить помочь? Это не тот человек, на чье сочувствие можно рассчитывать! Обзвонить друзей по школе, институту? На них надежды мало, да и номера телефонов у многих поменялись. Близкий друг Федя, бывший одноклассник, помог бы, но он еле дотягивает от зарплаты до зарплаты. Попросить Лену, у нее родители богатые: «Позолоти ручку, моя прежняя любовь, чтобы я смог вернуть любовь нынешнюю»? Куда я качусь?! Марта намекнула о каком-то плане – надо поговорить с ней!

За ужином Марта вела себя как обычно, и Тимошу не верилось, что два дня тому назад она лежала в его объятиях, страстная и сладостная. Он пытался поймать ее взгляд, подать знак, что хочет с ней поговорить, но она не обращала на него внимания, любезничала со своим постоянным ухажером-коротышкой, начальником службы безопасности.

Тимош, третий раз выпив коньяка с архивариусом, заметил, что Марта ушла. Попросив у Демона еще плеснуть ему коньяка в бокал, Тимош отправился в свою комнату и позвонил Марте по мобильному.

– Хорошо, ожидай, – сразу согласилась Марта, когда он попросил ее прийти.

Тимош попытался связаться по вайберу с Моник, но та не отвечала.

– Дверь надо запирать. – Марта неожиданно, без стука, появилась на пороге. – Соскучился? – игривым тоном спросила она, близко подошла к нему, и он ощутил ее жаркое дыхание. – За ужином все время пялился на меня, – с укором сказала она, но, увидев огорченное лицо Тимоша, сочувственно произнесла: – Как я поняла, в Париже все происходит по сценарию, озвученному мною?

Тимош кивнул:

– Мне необходимо срочно вернуться в Париж. Ты можешь мне одолжить денег? Я верну – у меня в Париже масса заказов на портреты.

– Считай, что я тебе поверила, но деньги мне самой нужны, как и свобода от Вилкаса.

– Что ты предлагаешь?

– Есть план, вернее, имеется заказ на одну вещицу, за которую отвалят кучу денег.

– Говори понятнее, без тумана.

– Ты был прав – во время раскопок в подземелье была обнаружена корона, предназначавшаяся князю Витовту, – та самая. По закону находку, имеющую историческую и культурную ценность, необходимо сдать государству, за что получить часть ее стоимости, определенной экспертами. Если учесть, что корону нашли на территории, которую Вилкас арендует и на которой не имел права производить раскопки без согласия арендодателя, то он и в этом случае нарушил закон. Корону нашли давно, несколько лет назад, следовательно, Вилкас утаил историческую ценность, проще говоря, украл ее у государства и тем самым совершил уголовное преступление. И ему светит тюрьма.

– Что-то я не слышал, чтобы в тюрьму посадили хоть одного миллионера уровня Вилкаса.

– По крайней мере, такова юридическая сторона дела.

– И что с того? Предлагаешь донести на Вилкаса и получить за это вознаграждение?

– Имеется заказчик на корону, он платит большие деньги.

– Корона стоит десятки миллионов долларов.

– Если на нее иметь необходимые документы и продать на международном аукционе типа Сотбис. Нам предлагают по сто тысяч евро, если мы передадим ее заинтересованному лицу.

– Заманчивое предложение! – с сарказмом воскликнул Тимош. – Мы не знаем, где корона, а если бы и знали, то как ее взять? А вот в том, что Вилкас нас за это сотрет в порошок, можно не сомневаться!

– Испугался? Тогда мне не стоит продолжать.

– Раз начала – договаривай.

– У меня есть план как, и я знаю где.

– Даже если мы это провернем, что дальше? Ждать, пока Вилкас закатает нас в асфальт?

– Когда Вилкас узнает о пропаже, ты с моей помощью уже будешь в Париже, имея кругленькую сумму наличными и на банковском счету.

Тимош замотал головой, словно до него только что дошло, о чем речь.

– Что мы обсуждаем? Ты предлагаешь мне обворовать Григория Вилкаса? Мне, его племяннику, пусть и по жене?! После того как он сделал меня своим наследником? Украсть то, что рано или поздно будет принадлежать мне?!

– Да ты поседеешь, ожидая этого момента, ну разве что исполнится древнее проклятие. – Марта ехидно добавила: – С Моник нескоро увидишься, если будешь просто сидеть сложа руки. Украл у государства Григорий Вилкас, и не в его интересах придавать пропажу огласке. В первую очередь это ударит по нему. Впрочем, забудь об этом разговоре, если тебя останавливают родственные чувства.

У Тимоша все внутри похолодело. «Что я делаю? Это же выход из ситуации – вернуться в Париж не с пустыми руками! Марта правильно говорит: украсть у вора – это не кража. Это лучше, чем находиться здесь в ожидании неизвестно чего».

– Расскажи подробнее.

– Так дело не делается. Решайся. – Марта подошла к двери и насмешливо посмотрела на Тимоша. – Или не решайся.

– Я согласен! – У Тимоша неожиданно охрип голос.

Марта подошла ближе и, глядя ему прямо в глаза, посвятила в свой план:

– Через три дня здесь соберутся приятели Григория Вилкаса на традиционную игру в преферанс или покер. Недавнее покушение встревожило Вилкаса, и он подозревает всех и каждого, и в первую очередь банкира, Зотова Антона Валерьяновича. В тот день Вилкас пошлет единственного человека, которому доверяет, мажордома Ивана Ивановича, с ключом от ячейки в депозитарий банка, и тот привезет корону в замок. Все это держится в строжайшей тайне, знают об этом лишь Вилкас и мажордом. Даже начальнику службы безопасности сообщат, только когда надо будет обеспечить охрану груза, но и он не будет знать какого.

– Откуда тебе об этом известно?

– Свои способы получения информации, – усмехнулась Марта, и Тимош решил, что, скорее всего, она установила прослушивающие устройства в кабинете Вилкаса.

«Ну и авантюристка же Марта! Видимо, к этому она готовилась задолго до того, как я оказался здесь. Возможно, и к покушению она имеет отношение… Хотя вряд ли – смерть Вилкаса ей не выгодна».

– Корону временно поместят в сейф в кабинете Вилкаса, мне известен код замка. Вилкас не будет ее долго хранить у себя – это очень рискованно. План такой. Карточная игра проходит в специальном игровом зале, так называемой сигарной, обычно начинается часов в семь вечера и затягивается до глубокой ночи. В апартаментах Вилкаса останется лишь его верный пес – Иван Иванович. Я выманю его оттуда на 15–20 минут – этого будет достаточно. И я дам тебе дубликат электронного ключа от апартаментов Вилкаса. Зайдешь туда из помещения с бассейном с рыбками. Тебе Вилкас показывал их при первой встрече. Пройдешь в кабинет. Сейф вмонтирован за стеклянным шкафом с образцами гранита, он легко сдвигается в сторону. На все у тебя будет десять-двенадцать минут, за это время ты все успеешь, если не будешь психовать.

– Я уже волнуюсь, – признался Тимош. – Я никогда в криминале не участвовал!

– Изнасилование беззащитной девушки тремя парнями – не криминал?! – ехидно поинтересовалась Марта.

– Я спал и ни сном ни духом не знал о происходящем! – вырвалось у Тимоша.

– Слушай дальше! Как только возьмешь корону, каждая минута будет на счету. Немедленно покинешь замок, встретимся у беседки с восточной стороны замка – ориентируешься, где это?

– Рядом находится копия скульптуры Венеры Милосской. Довольно неплохая.

– Неужели тебя безрукие девки интересуют? – не смогла не съехидничать Марта. – Не кипятись. Да, именно там. Мой Дима будет тебя там ожидать. Выведет с территории через тайный лаз. Он отвезет тебя на автомобиле в Киев, где вы произведете обмен короны на деньги. Ты получишь пятьдесят тысяч евро в кейсе, и на пятьдесят тысяч тебе откроют счет в любом банке, который ты мне назовешь заранее. У тебя есть кому поручить купить билет до Парижа? Шенген у тебя открыт.

– Да, есть кому.

Тимош подумал о Леночке. Сегодня же он ей позвонит и попросит об одолжении. В груди стало тепло – через три дня он снова окажется в Париже! Пусть не с миллионами, но с приличной суммой. На такие деньги он сможет открыть свою студию, дать рекламу и еще много чего. Но вначале поедет с Моник отдохнуть к морю, на Корсику или лучше на Кипр. Тимош почувствовал необычайное спокойствие и легкость, словно камень с души свалился.

– Хорошо. Узнай, когда ближайший рейс, лети куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Потом встретишься со своей подружкой. Вроде я тебе все разжевала. За тобой – название банка, билеты на самолет. Запомни: у тебя фора до двух часов ночи, то есть у тебя будет четыре-пять часов, чтобы доехать до Киева и сесть на самолет. Хотя, скорее всего, больше – не будет же ночью Вилкас открывать сейф, чтобы посмотреть на свое сокровище?

– Хорошо.

Тимош был на удивление спокоен, а ведь он собирается участвовать в ограблении, как бы ни убеждала его Марта в том, что украсть у вора не считается преступлением. Он подвергнет свою жизнь смертельной опасности, и неизвестно, как Вилкас отнесется к пропаже короны, стоящей безумных денег, из-за которой проклят весь его род. Вилкас – сумасшедший, от него можно ожидать чего угодно!

– Спокойной ночи и хороших снов! – Марта хотела поцеловать Тимоша, но он отстранился.

Она с усмешкой исчезла за дверью.

Тимош еще долго бездумно смотрел на закрытую дверь. Марта издевается над ним? Какие там спокойная ночь и хорошие сны? В голове ералаш какой-то! Так круто изменилась его жизнь, причем не в лучшую сторону, и всего лишь за считаные дни!

Казалось, еще вчера он беззаботно гулял по Монмартру, мечтал о карьере художника, любил и был любим красавицей Моник. Будущее представлялось ясным. И вот пришлось все бросить и помчаться к дяде, а здесь – забыть о Моник и мечте стать свободным художником. Чтобы вырваться из капкана Волчьего замка, он согласился на безумное предложение Марты!

В голове у него шумело, и он подумал, что хорошо бы выйти на свежий воздух. Но позже – вначале надо поговорить с Моник. Ведь он идет на все это ради нее!

Тимош набрал по вайберу Моник, но связи не было. И он обратился за советом к своему наставнику – Сальвадору Дали. «Любовь – это нечто неведомое, входящее через глаз и утекающее с кончика полового члена в виде капелек, срывающихся с него более или менее обильно. Любовь – это самая оглупляющая сила из всех, что только существуют в жизни человеческих существ. Оглупляющая до такой степени, что влюбленный впадает в трясучку и начинает пускать слюни. Пускать слюни, словно кретин».

– Пора прекратить пускать слюни, надо действовать! План Марты – это путь к свободе и возможность вернуть Моник!

Тимош теперь относился к своему участию в будущем похищении гораздо спокойнее, чем раньше. Снова и снова он прокручивал в памяти разговор с Мартой. Спать не хотелось, да и было еще не поздно. В замке, как в селе, с наступлением темноты замирала жизнь и все звуки, за исключением изматывающего шансона за стенкой.

Тимош зашел на сайт аэропорта «Борисполь». Из ночных рейсов по времени ему подходил берлинский – в три ночи. Он взглянул на часы: половина десятого – поздновато звонить. Он все же решился, набрал номер мобильного телефона Леночки.

– Алло! – приглушенным голосом отозвалась Леночка.

– Кто это тебя? – послышался недовольный мужской голос, и сердце Тимоша упало – она с кем-то живет?! Хотя какая ему разница? Их пути разошлись несколько лет назад – навсегда.

– По работе, – ответила Лена и сказала в трубку: – Минутку!

Слышно было, что Лена куда-то идет. Звук вечерней улицы – она вышла на балкон.

– Это Тимош.

– Я узнала.

– Извини, я, наверно, не вовремя. Может, позвоню завтра?

– Сейчас с утра до ночи не вовремя – я замужем, родила дочку. Как ты?

– Все прекрасно – учусь во Франции.

– Я знаю. Ты в прошлый раз сказал, что приехал оттуда.

– Нарисовался родственник – дядя-миллионер, он души во мне не чает, сделал своим наследником, но это долгая история, не по телефону. При встрече расскажу. Извини, но мне не к кому обратиться – все старые номера телефонов остались в прошлом.

– В тот раз ты позвонил мне на квартиру родителей…

– Твой телефон… в моей памяти остался и не хочет покидать ее. – Тимош чуть не добавил «как и ты».

– Тебе нужна помощь?

– Я сейчас нахожусь за пределами Киева, и мне нужно купить билет на транзитный ночной рейс до Берлина, самолет летит через два дня. Я понимаю, ты вряд ли сможешь помочь. Подскажешь номер телефона кого-нибудь из наших? Я обратился бы к Феде, но у него вряд ли найдутся деньги на билет.

– Если с билетами на этот рейс нет проблем, я тебе куплю. О результате сообщу эсэмэской.

– О-о! Не знаю, как тебя благодарить!

– Как тебе передать билет?

– Я приеду в Киев ночью, буквально перед рейсом, – сказал Тимош как-то неуверенно.

– Хорошо, я в тот день пойду ночевать с ребенком к родителям. Позвонишь – я вынесу билет. Извини, больше я не могу говорить, при встрече поболтаем.

Тимош вздохнул с облегчением. Леночка не подведет, сделает, что сможет, – главное, чтобы были билеты на этот рейс. В противном случае придется ехать через Польшу, на автобусе, поезде, самолете – на чем угодно, лишь бы поскорее оказаться как можно дальше отсюда.

В голове по-прежнему шумело: за ужином переусердствовал с коньяком. Он вышел из комнаты и спустился вниз, решив прогуляться по парку.

Дежурный охранник сидел в вестибюле в кресле. Он не удивился, когда Тимош сказал, что хочет выйти в парк, и открыл ему ключом входную дверь.

Побродив в одиночестве по темным аллеям и уже возвращаясь в дом, Тимош заметил вспыхивающий сигаретный огонек. Пошел на него. Оказалось, это бармен Дмитрий вышел покурить.

– Не спится? – сочувственно произнес Тимош.

– Рано еще ложиться. Я день отработал, теперь отдыхаю.

– Как тебе тут? Разве не лучше работать барменом в каком-нибудь престижном заведении, где всегда полно людей? Там веселее! Да и заработки, наверное, побольше…

Парень посмотрел на него со снисходительной улыбочкой:

– Как сказать… У меня здесь зарплата, как у директора ресторана в Коростене, и я не перетруждаюсь. В «большую жизнь» я всегда успею.

– А не жаль потраченных в этой глуши лет, даже с учетом хорошей зарплаты? Время беспощадно – ни одна минута жизни никогда не вернется. Не думаю, что заработанные здесь деньги помогут тебе в будущем коренным образом изменить свою жизнь к лучшему. Тогда зачем? Кусок мяса в молодости значительно вкуснее, чем в обеспеченной старости. Зачем тогда деньги? На лекарства и клизмы?

– Пару лет поработаю здесь, этого будет достаточно. Прошу меня извинить, пойду в дом. Завтра рано вставать – приходится время от времени помогать на кухне. Намечается большой сбор, приедут приятели хозяина, а они люди привередливые, надо будет помочь повару Джузеппе – я в этом кое-что смыслю.

В одиночестве ходить по аллеям парка Тимошу расхотелось, и через пару минут он также вернулся в дом. «Задал бармену вопросы, которые волнуют меня самого. Его золотая клетка устроила бы, а меня? Как бармен поступил бы на моем месте: надеялся бы, что в отдаленном будущем получит миллионы по завещанию, или удовлетворился бы малым, как я, решившись на кражу?»

7

Чем меньше времени оставалось до «дня Х», как его назвала Марта, тем больше волновался Тимош. Он уже несколько раз порывался пойти к Марте и наотрез отказаться от участия в похищении короны, но в последний момент ему удавалось сдержать свой порыв.

«В жизни я ничего не брал без разрешения, даже жвачку ни разу не стянул, а тут – украсть древнюю корону! Это унизительно и подло! Григорий Вилкас финансово поддерживал нашу семью, оплачивал мою жизнь и учебу в Париже даже после смерти тети Магды, завещал миллионы мне, по сути, чужому человеку. Мое участие в краже древней короны – это подлый поступок! И еще не поздно отказаться! Но тогда – прощай, Моник, прощай, Франция! Прощай, мечта о высоком искусстве… Остаться в этой шикарной тюрьме, где передо мной, как перед доверчивым осликом, повесили морковку, до которой я вряд ли когда-нибудь дотянусь? Надо решиться выполнить намеченное! Это выход из сложившейся ситуации, причем не самый худший!» – уговаривал Тимош себя. Единственное, на что его хватило, – это спросить у Марты, почему бы ей самой не провернуть эту операцию. Зачем он ей нужен, если у нее все схвачено?

– Я не могу отвлечь Ивана Ивановича и одновременно проникнуть в апартаменты Вилкаса, – пояснила Марта, и это был веский аргумент. – Иначе зачем бы мне с тобой делиться?

В день похищения Тимош проснулся разбитым: всю ночь он провел в полусне и совсем не отдохнул. Самочувствие было отвратительное, ему хотелось выспаться. Даже Моник незаметно отошла на второй план. В таких растрепанных чувствах как-то не до любви. Услышав знакомый стук, Тимош открыл окно и стал крошить белый хлеб на отлив. Голубка подошла поближе и стала нетерпеливо клевать хлеб прямо из его рук.

– Где ты гоняешь ночами, что такая голодная? По кавалерам шастаешь? А я должен за тобой ухаживать? Управляйся сама! – Тимош бросил на подоконник половинку кусочка хлеба, а сам отошел вглубь комнаты.

Голубка смело ступила на подоконник и направилась к хлебу. Тимош развернулся, чтобы идти в ванную, как вдруг услышал непонятный шум за спиной. Обернувшись, он увидел, что голубки нет, а на ее место прилетел черный ворон, схватил хлеб и тут же улетел.

– Похоже, скоро заведу целый птичник, – вздохнул Тимош.

Умывшись, он решил до завтрака прогуляться по парку, захватив с собой альбом для эскизов. Во время прогулки ему нравилось, остановившись возле какой-то приглянувшейся ему статуи, с помощью простого карандаша сделать ее набросок. Обычно в это время в парке никого не было, разве что Марта иногда делала пробежку, избегая к нему приближаться, лишь издали махала рукой.

Но в этот раз он оказался в парке не один. На одной из аллей незнакомый мужчина в спортивном костюме занимался скандинавской ходьбой, двигая палками, словно лыжник. В парке Тимош ценил уединение и тишину, и неожиданное появление незнакомца его раздражало. Он подумал: «Не вернуться ли в дом? Впрочем, территория парка достаточно большая, чтобы не мозолить друг другу глаза».

Приблизившись, мужчина кивнул ему, словно старому знакомому. Тимош молча поприветствовал его так же. Мужчина был высокого роста, темноволосый, приятной наружности; на вид ему было лет сорок с небольшим. Незнакомец, сделав несколько шагов, неожиданно остановился и спросил у Тимоша, говоря уже ему в спину:

– Прошу прощения, вы, случаем, не племянник Григория Вилкаса?

– Он самый. – Тимош пожалел, что не вернулся в дом.

– Прекрасно! – Мужчина подошел к нему и протянул руку. – Будем знакомиться: Пилипчук Станислав Борисович, давний товарищ Григория.

– Вакуленко Тимош.

– Если вы меня Станиславом будете называть, я не обижусь.

Тимош вспомнил, что Марта называла фамилию Пилипчук, но что с ней было связано – вылетело из памяти.

– Как-то неудобно – вы значительно старше меня.

– Вы приехали из Франции? В Европе все называют друг друга по имени, без отчества. Вы племянник моего близкого товарища, так что давайте без субординации. – Пилипчук рассмеялся. – Какое это несуразное слово! Григорий не рассказывал вам обо мне? – Взгляд у Пилипчука был цепкий и настороженный. – Мы дружим уже полтора десятка лет, наверное, благодаря тому, что в бизнесе мы не пересекаемся. Он добывает гранит, я занимаюсь сельским хозяйством.

Тимош вспомнил, что Марта говорила о Пилипчуке, – он должен Вилкасу крупную сумму и все никак не может выплатить долг.

– Договорились сегодня встретиться всей компанией – перекинуться в картишки. Вы в преферанс или покер играете?

– Очень слабо.

– Григорий в карточной игре большой дока – вас обучит. Я люблю здешнюю природу, потому приехал пораньше, походил, зарядился энергией, надышался свежим воздухом. Пойду приму душ и загляну к Григорию. Вечером увидимся!

– Обязательно!

«Надеюсь, что вечером покину гостеприимный Волчий замок!» Пилипчук зашел в дом, а Тимош, походив минут пятнадцать и поняв, что ему сейчас не до изображения античных фигур, последовал его примеру.

Целое утро Тимошу казалось, что все идет не так, как надо: за завтраком Марта чересчур наигранно любезничала с начальником охраны, тот как-то подозрительно посмотрел на Тимоша, да и вообще, присутствующие очень странно себя вели. Только в библиотеке, за мольбертом, под аккомпанемент еврейских шуточек и притч архивариуса, Тимош смог успокоиться. На обед он шел бодро, хотя нервы все туже скручивались в комок, и Тимош даже стал опасаться за свое здоровье. В банкетной он сразу направился к бармену Дмитрию-Демону, выпил залпом три бокала белого сухого вина, и ему сразу стало легче, он почувствовал себя свободнее.

После обеда Марта неожиданно позвонила ему и назначила встречу в его комнате. Тимош встревожился: наверняка что-то пошло не по плану! Но потом он даже обрадовался этому: может, похищение короны отменяется? Марта вошла без стука и, как обычно, неслышно, словно привидение, испугав Тимоша.

– Что случилось? – воскликнул он.

– Ничего серьезного, – успокоила его Марта, но было заметно, что она сильно волнуется. – Приехала эта фурия – Лайма. Как бы она не поломала их планы поиграть вечером в карты. Все участники игры уже приехали, в том числе и банкир.

– Выходит, корона здесь? – У Тимоша перехватило дыхание.

– Не знаю, Иван Иванович уже должен был вернуться.

– Может, повременим? Не сегодня? – с надеждой предложил Тимош.

– Другой шанс не скоро представится! Я набросала расположение комнат, чтобы ты не запутался, – вот, посмотри.

Тимош, напрягая зрение, смотрел невидящим взглядом на листок бумаги с начерченными прямоугольниками и квадратами. Это был подробный план, но из-за сильного волнения он казался Тимошу китайской грамотой, и, как ни всматривался, он не мог в нем разобраться.

– Заходишь из комнаты с бассейном. Проходишь мимо тренажерного зала и массажной комнаты, здесь санузел, а вот это дверь в кабинет. Теперь смотри сюда. – Марта достала другой листок бумаги с прямоугольниками, кружочками и крестиком в квадрате. – Это расположение мебели в кабинете, ты там был дважды, но всего мог не запомнить. Крестиком обозначен сейф. Стеклянный шкаф легко сдвигается, внизу для этого имеются замаскированные колесики. – Марта достала третью бумажку с цифрами и латинскими буквами. – Это коды замка сейфа и снятия его с сигнализации.

– Оставь все это мне.

– Не смеши меня! Выучи при мне на память и верни – я сама их сожгу.

– Вилкас может догадаться, что мне помогал кто-то из своих, ты этого не боишься?

– Слишком много тех, кому Вилкас стал поперек горла. Скорее он решит, что похитить корону тебя надоумил кто-то из его друзей, а не его бедная секретарь-референт. – Марта вдруг рассмеялась. – На эту роль очень подходит Лайма. Вилкас так и подумает и решит, что сестричка специально приехала, чтобы все проконтролировать.

Тимош с облегчением вздохнул: «У многих претензии к Вилкасу. И про корону может знать любой из них. Пока дядя будет разбираться, кто оказался предателем, я буду уже в Европе с приличной для нормальной жизни суммой! И Моник вернется ко мне…»

Тимош взял себя в руки, успокоился и сосредоточился. Он несколько раз просмотрел бумажки, но двенадцатизначный код, состоящий из цифр и букв, никак не мог полностью запомнить.

– Хорошо, оставь у себя код, – сказала Марта, забирая остальные бумажки. – Как только выйдешь из кабинета, сразу уничтожь. И не вздумай просто выбросить! Порви, сожги, съешь, в конце концов! Но чтобы никто никогда эту бумажку не нашел!

После ухода Марты Тимош вернулся в библиотеку, но работать не смог, к тому же словоохотливый архивариус его раздражал. Тимошу не верилось, что через несколько часов и этот замок, и его обитатели, и недописанные картины – все это станет достоянием прошлого и у него начнется другая, более интересная жизнь вместе с Моник. В том, что Моник вернется к нему, Тимош не сомневался.

Выглянув в окно, он увидел, что у главного входа выстроились черные автомобили престижных марок, в основном это были джипы. Они вызвали у него ассоциацию со стаей черных воронов или… с катафалками. У него по спине пробежал холодок. «Придет же такое в голову! Мне надо отдохнуть!»

Осознав, что бесполезно торчать перед мольбертом и что от этого нервозность только усиливается, Тимош, сославшись на головную боль, оставил архивариуса в одиночестве и вернулся в свою комнату. Здесь он перебрал свои вещи, понимая, что придется все оставить, – ведь не выйдешь же из замка с дорожной сумкой! Если кто-нибудь увидит его с сумкой, сразу возникнут вопросы: куда направляется и почему с вещами? На этом можно погореть. Для короны Тимош выбрал плотный полиэтиленовый пакет.

Неожиданно ему стало так смешно, что он захихикал. Корону стоимостью в несколько десятков миллионов евриков он будет нести в копеечном пакете! Но это единственный способ вынести ее из дома незаметно. Тимош решил взять с собой лишь коробочку с часами, подаренными ему Моник перед отъездом. На циферблате с крупными римскими цифрами, стилизованном под старину, была изображена миниатюрная девушка в старинном, до пят, узком одеянии, похожем на кимоно. «Это я, – сказала Моник, вручая Тимошу часы. – Я буду тебя сопровождать в поездке и торопить время, чтобы ты поскорее приехал». Перевернув часы, он прочел выгравированную надпись «Обгони время. Моник» и сокрушенно покачал головой! «Со временем у меня не получается соревноваться».

Тимош надел подаренные часы на руку, а свои «Оmax» спрятал в коробочку и сунул ее в карман брюк. Подарок любимой – это талисман, оберег, который обязательно принесет ему удачу!

Не раздеваясь, он лег на кровать и застыл в ожидании звонка Марты. Вначале ему было очень тревожно, сердце билось учащенно. Стрелки на оригинальном циферблате часов будто замерли, и ему казалось, что «Моник» с циферблата смотрит на него печально и сочувственно. Затем его охватило нетерпение, захотелось поскорее выполнить намеченное. Биение сердца неожиданно его убаюкало. Перед Тимошем раскинулось огромное озеро, он прогуливался с Моник по берегу, поросшему громадными папоротниками. На душе было радостно – ведь Моник рядом! «Поцелуй меня!» – попросила Моник, приблизив к нему лицо. Она приоткрыла рот…

Звонок мобильного вторгся в чудесный сон, комкая его и возвращая Тимоша в действительность. Не открывая глаз, Тимош поднес айфон к уху. «Нам повезло: Иван Иванович приехал и снова куда-то уехал. У тебя все равно только пятнадцать минут – вдруг он вернется? – напутствовала его Марта, и по ее голосу Тимош понял, что она сильно волнуется. – Пусть нам повезет!»

Тимош подхватился с кровати, еще не придя в себя после сна. Мельком взглянул на часы – без пяти семь, видимо, карточная игра началась раньше времени. Он быстро прошел по коридору, спустился по лестнице на первый этаж, перешел во вторую анфиладу комнат и наконец оказался в зале с зимним садом и бассейном. Когда он уже направлялся к двери, ведущей в апартаменты Вилкаса, возникло ощущение: что-то не так! – и в следующий момент он увидел, что в бассейне неуклюже, лицом вниз, плавает человек в желтой тенниске и голубых штанах. Он словно парил в воде, окруженный стаей любопытных рыб – синих, красных, желтых, закручивающих вокруг него веселый хоровод. На голове у него была невзрачная темная шерстяная шапочка. Недалеко от него плавал подсак. Ошеломленный увиденным, Тимош, не соображая, что делает, встал на колени и, опустив руку в воду, дотянулся до «парящего» человека. Разворачивая его лицом к себе, он уже догадывался, кто это. Когда Тимош увидел широко открытые мертвые глаза Вилкаса, полуоткрытый рот, его охватила дрожь, и на какое-то время он впал в ступор. На дне среди камней покоилась инвалидная мотоколяска, ее внимательно изучал необычный разноцветный краб.

Тимош испуганно отпрянул, потом вскочил, словно мертвец собирался его схватить и затащить в бассейн, чтобы он составил ему компанию. Не помня себя от ужаса, Тимош выскочил из помещения с бассейном и помчался в свою комнату, словно она стала теперь для него островком безопасности.

У него начался нервный озноб, к горлу подкатил комок, и он едва успел добежать до унитаза – его стошнило, выворачивая наизнанку. Ополоснув рот, он бросился на кровать, закутался в одеяло, трясясь, как при лихорадке.

– Где ты? – донесся из ожившего айфона обеспокоенный голос Марты. – Тебя ждут!

– У себя! – еле выговорил Тимош дрожащим голосом. – Мне холодно!

– Ты спятил?! Я сейчас приду!

Через несколько минут Марта ворвалась в комнату, как злой демон.

– Что случилось?! Ты взял корону?!

– Вилкас мертв! – простонал Тимош.

– Что-о?! Расскажи толком! – потребовала Марта и влепила ему две звонкие пощечины.

И это помогло! Тимош пришел в себя. В двух словах он рассказал об увиденном и добавил, что понятия не имеет, что там произошло.

– Значит, ты в кабинет не заходил?

– Какой кабинет?! Вилкас мертв! Он свалился в бассейн или его убили – не знаю, но он мертв! Мне ничего не надо, я хочу вернуться во Францию!

– Прекрати истерику! Маловероятно, что Вилкас сам упал в бассейн и утонул. Скорее всего, ему помогли – он даже с парализованными ногами неплохо плавал. Его убили, чтобы похитить корону, или целью было уничтожение Вилкаса? А если корона еще в кабинете?

Тимош подхватился:

– Дмитрий меня еще ждет? Попроси, чтобы он отвез меня в Киев, – сегодня же я улечу куда угодно, подальше от этого кошмара!

– Ты дурак, да?! Завещание оформлено на тебя, и если это убийство, то ты будешь номером первым в списке подозреваемых. Твое бегство станет подтверждением того, что убийца – ты. Тебе следует остаться здесь и бороться до конца!

– До какого конца?!

– До победы! Ситуация изменилась, но не все так плохо.

– Не так плохо?! Марта, ты не поняла? Вилкас мертв! Я могу оказаться в числе подозреваемых!

– А что, если это несчастный случай и ты в скором времени станешь миллионером? Если Вилкаса убили, то будут искать убийцу. Но ведь не ты его убил? – Марта пристально посмотрела ему в глаза.

– Нет, не я! – простонал Тимош. – Зачем я связался с тобой?!

– Вставай! Идем!

– Зачем? Куда?

– В люди! Чем больше народу тебя увидит, тем лучше. Пора подумать об алиби. Иди в библиотеку и работай, не показывай, что ты встревожен. Пусть архивариус зафиксирует время твоего прихода, и это надо сделать как можно скорее. Иди! Дорога каждая минута!

Тимош вскочил и стал спешно приводить себя в порядок.

– Помни: ты ни в чем не виноват, поэтому будь спокоен, – напутствовала его Марта перед тем, как уйти.

Сделав небольшую дыхательную гимнастику, чтобы успокоиться и собраться с мыслями, Тимош взглянул на себя в зеркало, и увиденное ему не понравилось. Он стал убеждать свое отражение: «Ничего не произошло. Это лишь кошмарное сновидение. Пора вернуться к мольберту».

В библиотеке Тимош сказал архивариусу, что почему-то разоспался, зато избавился от головной боли. Как бы невзначай озвучил время и обронил фразу о его относительности. Ефим Натанович сразу рассказал анекдот:

– «Слушай, Хаим, к нам в Одессу приезжает сам Эйнштейн!» – «Да? Это что, знаменитый аптекарь?» – «Да нет, это знаменитый физик!» – «И что он изобрел?» – «Теорию относительности». – «И что, ее можно мазать на хлеб?» – «Ну как тебе объяснить? Например, если ты переспишь с Сарой, эти часы покажутся тебе одним мгновением. А если тебя посадить задницей на раскаленную сковороду, то даже мгновение покажется тебе вечностью». – «И что, он с этими двумя номерами собирается выступать у нас в Одессе?»

Тимошу не терпелось приступить к работе. Еще никогда ему она не давалась так легко. На него снизошло небывалое вдохновение! Похоже, его посетила не одна муза, а целый их коллектив! Тимош с головой ушел в работу, получая от нее истинное удовольствие.

– Все, шабаш! Тимош, пора на ужин, – оторвал его от мольберта Ефим Натанович. – Скоро половина девятого. Ты же знаешь, опаздывать никак нельзя. Хозяин осерчает.

«Теперь уже нет!» У Тимоша на душе стало тоскливо. Он молча собрал кисти и накрыл тканью мольберт с недописанным портретом.

За ужином все было как обычно. Марта непринужденно кокетничала с начальником службы безопасности. Тимош поразился ее выдержке и терзался вопросом: неужели тело Вилкаса до сих пор не обнаружили? Этого не могло быть! Зимний сад и бассейн пользовались популярностью у обитателей замка. Тимош выпил одну за другой две рюмки водки, но опьянения не ощутил. Он выпил бы и третью, но Ефим Натанович его остановил:

– Снизь темп. После ужина сыграем партейку в шахматы.

Наконец выпитая водка подействовала и Тимош немного успокоился. Дверь банкетной отворилась, вошел встревоженный мажордом Иван Иванович и направился к начальнику службы безопасности. Наклонившись, он прошептал ему что-то на ухо, и у того удивленно взлетели брови. Николай Николаевич, игнорируя ужин, встал и вышел из зала вслед за мажордомом.

«Все, началось! – У Тимоша сжалось сердце в предчувствии неприятностей. – Сейчас вызовут полицию, следователя, начнутся допросы, и неизвестно, чем все это для меня закончится!»

Полиция и в самом деле вскоре приехала. Архивариус Ефим Натанович откуда-то узнал, что произошло, и поделился этой информацией с Тимошем.

Вилкас, как обычно, встретился с приятелями – банкиром Зотовым, бизнесменом Пилипчуком и заместителем председателя своего фонда Прохоренко. Друзья уединились в сигарной – комнате, где обычно играли в преферанс. Банкир привез с собой прекрасное выдержанное виски, к которому все четверо были неравнодушны. Перед началом игры было устроено небольшое застолье с подходящими к изысканному напитку закусками: маслины, копченые морепродукты, жюльен.

В полседьмого Вилкас уехал в своем кресле по какому-то срочному делу. Сказал, что вернется минут через тридцать-сорок и тогда они смогут начать игру. Приятели остались наслаждаться виски, закусками, заговорились, время бежало незаметно, и они спохватились, только когда в сигарную зашел мажордом в поисках своего хозяина.

Иван Иванович, узнав, что Вилкас отсутствует уже длительное время, а в апартаментах его нет, привлек к поискам начальника службы безопасности, который мобилизовал всю охрану. Поиски продолжались недолго. На дне бассейна с рыбками обнаружили мотокресло, но сам Вилкас исчез.

– Как исчез?! – поразился Тимош, у него перед глазами возникло мертвое лицо Вилкаса.

– Предполагают, что его похитили, но как им удалось вывезти его с территории имения? Здесь же столько охраны! – Архивариус недоуменно пожал плечами.

Тимош передернул плечами: «Убили, а тело похитили? Вздор!» Тут он вспомнил, что надо предупредить Лену о том, что он не приедет, и вышел в парк, чтобы никто не мешал разговору. Лена отозвалась чуть ли не после первого гудка, и у нее был испуганный голос.

– Мне сейчас не совсем удобно разговаривать, позвони позже. – И, не ожидая ответа, отсоединилась.

Тимош догадался, что рядом с ней находится муж. Впрочем, что такого в том, что жена разговаривает по телефону с одноклассником? Он ведь не в любовники к ней набивается!

– Позже так позже, – зло бросил Тимош и вскоре забыл об этом коротком разговоре.

Ночью его разбудил телефонный звонок. Это была Лена, и теперь голос у нее был взволнованный. Тимош взглянул на часы – полночь. Через два часа улетит самолет в Берлин, но без него.

– Тима, где ты?! Я жду тебя!

Тима – так она ласково его называла, когда у них были любовные отношения. Моник называла его Тими. Теперь он потерял обеих!

– Возникли непредвиденные обстоятельства, о чем я хотел тебя предупредить вечером, но ты не могла говорить. Я не приеду!

– Извини, Тима. Ты позвонил так неожиданно, и я повела себя как дура. Потом я каялась, не знаю, почему сразу не перезвонила. Что у тебя случилось?

– У меня – ничего. Исчез дядя, и тут поднялась кутерьма. Сама понимаешь, в такой ситуации я не могу уехать. Билет пропал – при встрече я верну тебе деньги за него.

– Как это дядя исчез?

– Не знаешь, как исчезают люди? Может, его выкрали, или ему в голову что-нибудь стукнуло и он куда-нибудь укатил с очередной любовницей. У миллионеров свои причуды! – Тимошу вспомнилось мертвое тело в окружении разноцветных рыб, и его стало подташнивать.

– Это ужасно! Тебе требуется помощь?

– Чем ты мне поможешь? Разыщешь дядю?

– Тима, я понимаю, в каком ты состоянии…

– Раньше тоже все понимала? – Тимоша переполняла злость на весь мир, хотя он осознавал, что сам во всем виноват. «Лена от души предложила свою помощь, а я срываю на ней злость. Но как хочется выставить виноватым кого-то другого, а не себя, хорошего!»

– Тима, зачем ты так со мной? Да, я была тогда неправа, о чем глубоко сожалею. Если бы можно было все вернуть назад…

«Что было в прошлом, уже не вернешь и не исправишь. Зачем я ворошу старое, когда мне надо думать, что делать с настоящим? В моем положении глупо отталкивать руку помощи, кто бы ее ни протянул. А ведь это Ленка, которую я так любил…»

– Извини, я издерганный всеми этими событиями, не выспавшийся. Давай, когда появится возможность, я тебе перезвоню.

– Держись, Тима! Если тебе что-нибудь понадобится, скажи. Все, что будет в моих силах, сделаю!

Тимош снова прилег на кровать. «Как сложились бы у нас отношения, если бы я не уехал во Францию? Мы снова стали бы встречаться и поженились бы? Жили бы счастливо? Судя по голосу Лены, она не в восторге от своего замужества. Брак есть брак. Дали же такое название союзу двух любящих людей!»

8

В конце коридора мелькнул и исчез за дверью апартаментов Вилкаса чей-то силуэт. Тимош остановился в недоумении: Вилкас мертв, но никто, кроме него и мажордома, не имеет туда доступа. Тимоша бросило в дрожь – и кроме убийцы! Кто он?!

Леденея от страха, Тимош приблизился к двери апартаментов. С помощью карточки, которую дала Марта, он открыл дверь. Внутренний голос надрывался: «Вернись! Вернись!» – но глупое любопытство гнало вперед. Дверь в кабинет была приоткрыта, и Тимош заглянул туда. У самого стола стояла мотоколяска, на ней восседал мертвый Вилкас с закрытыми глазами. Его голова свесилась набок под тяжестью золотого обруча с зубьями, украшенного драгоценными камнями. Тимош, крадучись, приблизился к нему и протянул руку, чтобы схватить корону – его пропуск в безоблачное будущее!

Лишь дотронулся до золотого обруча, как его рука онемела! Вилкас открыл глаза и с усмешкой посмотрел на него:

– Со свиданьицем, племянничек! Золотишко нужно? Мало моих миллионов?!

– Ты мертв! Я сам видел! – пытался крикнуть Тимош, но лишь прохрипел что-то нечленораздельное.

– У представителей рода Волков после смерти начинается иная жизнь. Тебе же известно о проклятии! – Вилкас легко вскочил на ноги. – Ты поступил неразумно, проникнув сюда ночью!

Тимош был бы рад убежать, но не только руку – все тело словно парализовало. Лицо Вилкаса приобрело бледно-салатовый цвет, изо рта выглядывали два огромных клыка. Вилкас с жутким урчанием потянулся к его шее…

Тимош проснулся в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем. Встал, ноги едва держали его, словно и в самом деле были парализованы. Лишь под контрастным душем, трижды мысленно произнеся: «Куда ночь – туда и сон!», он пришел в себя.

В дверь постучали, это оказался бармен Дима.

– Следователь просит всех незамедлительно собраться в банкетной, – сообщил он.

– Господин Вилкас нашелся?

– Пока нет. Идите в банкетную, там нам все расскажут.

Ощущая тяжесть на душе, Тимош быстро оделся и отправился в банкетный зал. Там собрались почти все обитатели замка, включая прислугу. Альбина, жена управляющего, обычно розовощекая и смешливая, но на этот раз смертельно бледная, рассказывала, наверное, уже в сто первый раз:

– …И тут я вижу, как по коридору прошел Григорий Антанасович Вилкас. Вы представляете? Шел на своих двоих, и без коляски!..

Ихтиолог Валентина Сергеевна с неприкрытой насмешкой во взгляде молча наблюдала за Альбиной.

В зал вошел плотный мужчина лет сорока пяти, в светлой тенниске с большими пятнами пота под мышками, в сопровождении трех рослых ребят.

– Меня зовут Остап Богданович, я оперуполномоченный из райотдела. Выполняете все быстро, что я скажу, не задавая вопросов. Женщины свободны, остаются только мужчины. Быстро, быстро! Мужчины, положите обе руки на стол перед собой – вот так! – Следователь показал, как именно.

Он быстрым шагом обошел стол, разглядывая руки, и остановился возле Тимоша.

– Я вижу след от ремешка. Почему сейчас не надели часы? – спросил он.

– Забыл, – недоуменно произнес Тимош. – Могу прямо сейчас принести.

– Обязательно. Только мы пойдем вместе. Соляник и Петренко, давайте со мной. И вы двое – будете понятыми. – Он указал на Ефима Натановича и бармена Дмитрия.

Тимош внутренне сжался от плохого предчувствия. При чем тут часы? Сопровождаемый тремя операми, Тимош подошел к двери своей комнаты. Она оказалась лишь прикрытой.

– Вы заперли дверь, когда выходили? – Следователь насторожился.

– Не помню. Дверь слегка перекошена, ее приходится с силой захлопывать. Бывает, забываю. Ничего ценного не имею, поэтому не придаю этому значения.

Тимош помнил, что на столе лежат как старые часы в коробочке, так и подаренные Моник. Но, войдя внутрь, увидел только старые. Взял их и надел на руку. Следователь явно был разочарован, поэтому Тимош ничего не сказал о пропаже других часов.

– Мы можем тут осмотреться? – спросил Остап Богданович.

«Осмотреться» – это в понимании следователя оказалось несанкционированным обыском, закончившимся безрезультатно.

– Возвращаемся, – уже менее бодро произнес опер.

В банкетном зале, куда пригласили и женщин, следователь произнес небольшую речь, делая акцент на явке с повинной – мол, повинную голову меч не сечет и, даже если прегрешения существенные, можно рассчитывать на снисхождение.

– К чему это я веду? – произнес он в заключение. – У нас имеется информация, что господин Григорий Вилкас, – он сделал паузу для большего эффекта, как артист на сцене, – мертв. Со вчерашнего вечера.

В зале поднялся шум, а жена управляющего, пробормотав: «Но я же его видела ночью!» – упала в обморок. Следователь поднял руку, призвав всех к тишине.

– Мертвое тело Вилкаса запечатлели камеры, расположенные в бассейне для наблюдения за рыбами. Из увиденного можно сделать заключение, что Вилкаса с коляской столкнули в бассейн, когда он уже был мертвый или без сознания. Камеры запечатлели руку убийцы или его сообщника, на которой видны часы с весьма оригинальным циферблатом. Это верный след, не считая формы руки и прочего, что попало в кадр. Криминалисты, поработав, преподнесут нам преступника на блюдечке. – Теперь голос следователя гремел на весь зал: – И тогда преступник пусть не надеется на снисхождение – он получит по полной! – Следователь чуть понизил голос. – Так что подумайте насчет явки с повинной, и не слишком долго. Запомните: время работает против преступника.

Тимош сидел ни живой ни мертвый, понимая, какой опасности избежал благодаря тому, что часы исчезли. «Куда они делись, кто их взял? Мой спаситель или вор? Впрочем, вор в данном случае выступил в роли спасителя».

– Никто не покинет этот дом без моего разрешения до тех пор, пока я всех не опрошу. Расходитесь по своим комнатам, рабочим местам и ждите, когда вас позовут.

Понурив головы и пожимая плечами, люди разошлись кто куда. Тимош направился к себе, теряясь в догадках, куда подевались подаренные Моник часы. «Следователь владельца этих часов считает убийцей. Выходит, меня?!»

В комнату проскользнула Марта:

– Испугался?

– Ты о чем?

– О том, что ты сглупил с часиками. Зачем тебе понадобилось совать руку в бассейн?

– Думал, что Вилкас еще жив.

– Индюк тоже думал! Благодари меня! Мне об этом проболтался начальник службы безопасности, и я успела побывать в твоей комнате раньше следователя с понятыми.

– Марта, я твой должник! – с чувством воскликнул Тимош.

– Я от себя этого не ожидала – зачем мне это надо? Тебя бы сграбастали, и в замке снова наступила бы тишь и благодать!

– Ты мне часы отдашь? Это подарок Моник.

– Все-таки ты глупее, чем я думала. – Марта увидела, что Тимош расстроился. – Не переживай! Когда все закончится, я тебе скажу, где их спрятала. Тебе надо думать не об этом!

– Скажи, о чем?

– Как спасти свою задницу! Ты единственный наследник Вилкаса, и потому станешь мишенью для других претендентов на его состояние. Мотив убийства Вилкаса нам не известен. Если это связано с компанией, к этому могут быть причастны Лайма и Прохоренко. Они могли бы претендовать на наследство, если бы не было нового завещания. В предыдущем завещании Вилкас отписал все активы и имущество своему фонду. Представляешь их реакцию, когда они узнают о новом завещании? К тому же ты для следователя – идеальный подозреваемый в убийстве или его организации: без году неделя как здесь – и получишь по завещанию миллионы долларов. Чем не мотив для убийства? Следователя будут сверху подгонять в шею: Григорий Вилкас – фигура заметная не только в нашей области.

– Что же мне делать?!

– Думаешь, я знаю ответы на все на свете вопросы? – Марта вздохнула. – Ладно, что-нибудь придумаем! Лайма и Прохоренко – не те люди, которые так просто тебе миллионы отдадут. Они постараются тебя убрать с пути к богатству Григория Вилкаса.

9

Следователь прокуратуры в кабинете Вилкаса допрашивал обитателей дома в очередности, понятной только ему одному. Тимош оказался в числе последних. Следователь, заполнив шапку протокола, снял очки, и его угольно-черные глаза, кажущиеся огромными на худом, узком лице, невидяще уставились на Тимоша, и тот почувствовал себя неуютно под этим взглядом. Тимошу было странно видеть этого тощего невзрачного человека в синем мундире сидящим за огромным столом в кабинете Вилкаса. Прошло совсем немного времени с момента «исчезновения» Вилкаса, а это был уже второй следователь, занимавшийся этим делом, но для дачи свидетельских показаний Тимоша вызвали первый раз.

– Должен вас предупредить, что за отказ от дачи показаний, а также за дачу заведомо ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность согласно статьям 384 и 385 УК Украины, – произнес он тусклым голосом. – Вы меня поняли?

– Вполне.

– Что вы знаете об исчезновении гражданина Вилкаса?

– Ничего.

– Так уж и ничего? Расскажите, где вы были и чем занимались в период с пятнадцати часов до того времени, как узнали об исчезновении гражданина Вилкаса. Называйте место и время.

– Приблизительно до шестнадцати часов я был в библиотеке и рисовал. Со мной там находился архивариус Ефим Натанович, к сожалению, фамилии его не знаю. У меня разболелась голова, и я пошел отдохнуть в свою комнату, где вскоре заснул. Примерно в девятнадцать часов я проснулся и вернулся в библиотеку, чтобы продолжать там работать до ужина. Ефим Натанович находился там же. Затем мы пошли ужинать. Во время ужина стало понятно по начавшейся суматохе, что произошло чрезвычайное событие. После ужина мы с Ефимом Натановичем решили сыграть в шахматы, и тогда я узнал об исчезновении дяди.

– Выходит, с шестнадцати до девятнадцати часов вас никто не видел и вы ни с кем не общались?

– Да, то есть нет. Когда я отдыхал, ко мне заходила референт дяди Марта, фамилии не знаю. Узнав, что я мучаюсь от головной боли, она сходила за таблетками. Они мне помогли, и я уснул.

– С точностью до минуты можете расписать, когда она пришла, когда ушла, когда снова пришла?

– Конечно нет. Все это произошло в интервале с восемнадцати до девятнадцати часов. Вы же ежеминутно не смотрите на свои часы?

– Почему референт Вилкаса приняла столь деятельное участие в вашем недомогании?

– Дружеское участие и ничего больше.

– Когда вы виделись с гражданином Вилкасом в последний раз?

– За день до произошедшего, за обедом.

– Вы бывали в апартаментах Вилкаса?

– Я был там всего два раза.

– Ваша цель пребывания в доме гражданина Вилкаса?

– Я племянник его покойной жены. Дядя прислал мне письмо с просьбой приехать. Он поручил мне написать галерею портретов своих предков. Я согласился и уже больше недели этим занимаюсь в библиотеке. Архивариус готовит для меня информацию об этих людях, я пишу портреты. Есть два готовых – зайдите в библиотеку, я вам их покажу.

– У вас сохранилось письмо от Вилкаса?

– К сожалению, нет.

– За работу вам пообещали заплатить или вы это делали безвозмездно, так сказать, по-родственному?

– Конкретная сумма гонорара не была оговорена, так как мне был неясен объем работы.

– Как долго вы предполагали заниматься этим?

– Я и сейчас этого не знаю. Творческий процесс очень сложно втиснуть во временные рамки.

– Удивительно! Вы бросаете учебу во Франции, приезжаете сюда и даже не знаете, сколько вам заплатят? Или была другая причина вашего приезда к гражданину Вилкасу?

Внутри у Тимоша все похолодело. «Похоже, о завещании следователь уже знает, но не буду опережать события». Ему вспомнилась фраза из какого-то американского фильма: «Никогда не отвечай на вопрос, который тебе не задали».

– Я приехал по приглашению дяди писать картины. Дядя оплачивал мою учебу и проживание во Франции, так что я был зависим от него.

– Сейчас, после исчезновения гражданина Вилкаса, у вас также нет другого источника финансирования?

– Я не отказался бы получить деньги за выполненную работу.

– Незадолго до своего исчезновения Вилкас составил завещание в вашу пользу, сделал своим наследником. Вы это знали?

– Я присутствовал при подписании, это может подтвердить нотариус.

– Почему вы об этом умолчали?

– Потому что вы не спрашивали.

– Зачем он в спешном порядке оформил завещание?

– Это была не моя идея.

– Что вы знаете о предыдущем покушении на гражданина Вилкаса?

– Подробностей не знаю. В то время я находился во Франции.

– В соответствии с завещанием вы единственный наследник всего, что принадлежало Вилкасу?

– Насколько мне известно, мой дядя исчез, а то, что его нет в живых, – это только одна из версий.

– Хорошо, на этом закончим. Распишитесь на каждом листе протокола.

– Сначала я прочитаю.

Тимош не спеша прочитал протокол и расписался.

– Вы свободны. По крайней мере пока, – мрачно подытожил следователь.

– Что вы хотите этим сказать?

– Мы еще с вами увидимся, возможно, не один раз, но уже в прокуратуре, вас вызовут повесткой. И, как говорится, если гора не идет к Магомету…

– …Магомет идет к горе, – закончил Тимош. – Прощайте!

– У нас принято говорить «до встречи», – многозначительно произнес следователь, и ехидная улыбка искривила его тонкие губы.

Выйдя из кабинета, Тимош направился в парк, чтобы снять напряжение после беседы со следователем.

10

Неделя поисков тела Вилкаса не дала результатов – оно исчезло, словно растворилось, что стало поводом для досужих вымыслов и фантастических предположений. Как-то незаметно обитатели замка, от прислуги до управляющего, стали живо обсуждать легенду о проклятии мужчин из рода Вилкасов, о том, что после смерти они превращаются в живых мертвецов и изводят тех, кто при жизни им чем-то не угодил. Жена управляющего Альбина особенно прониклась этими историями и клялась, что видела в коридоре Григория Вилкаса, свободно передвигающегося на своих ногах, хотя по версии следователя он к тому времени был уже два часа как мертв. Она же выдвинула версию, что после смерти Вилкас, превратившись в упыря, затаился в укромном месте, чтобы его тело не нашли и не поступили с ним, как с Раудонасом и Йогайло. Другая популярная версия была более реалистичной: убийца Вилкаса – не посторонний человек, иначе как бы он проник в хорошо охраняемый замок? И куда посторонний мог спрятать тело Вилкаса? Первоначальная гипотеза, что убийца утопил его в болоте, не нашла подтверждения, так как кинологи с собаками все вокруг облазили и не смогли найти никаких следов. Предположение, что убийца находится среди обитателей замка, породило нервозную обстановку.

Тимош ходил сам не свой. Ему все время казалось, что вот-вот явится опергруппа и его арестуют как подозреваемого в убийстве. Как ни странно, следователь на допрос больше его не вызывал, хотя он, как и все остальные обитатели замка, находился под подпиской о невыезде за пределы Коростеня и его окрестностей, в том числе замка и его территории. Чтобы убить время, Тимош продолжал писать портреты предков Вилкаса, понимая всю бессмысленность этого занятия в связи со смертью заказчика. Вечерами иногда он коротал время за игрой в шашки или шахматы с Ефимом Натановичем, выпивая при этом пару рюмок лимонного ликера пополам с водкой. Передвижной бар, которым ведал Дмитрий-Демон, перестал функционировать, да и самого бармена не было видно. Всем было ясно, что смерть хозяина замка коренным образом изменит жизнь его обитателей, и не в лучшую сторону. Все чаще в разговорах упоминался Юшта, генеральный директор компании, как неминуемое зло.

Большую часть времени Тимош проводил в своей комнате, бездумно лежа на кровати, закутавшись с головой в одеяло. Моник он больше не пытался звонить. Ближайшее будущее рисовалось в мрачных тонах. Он боялся, что эксперты-криминалисты идентифицируют заснятую руку в бассейне с его рукой и на него повесят убийство Вилкаса. О том, что в недалеком будущем он может стать владельцем замка и компании, Тимош даже не думал, мечтая лишь, чтобы эта угрожающая ему ситуация как-то разрешилась.

Этим вечером Тимош возвращался в свою комнату слегка навеселе. Несмотря на то что он проиграл в шашки Ефиму Натановичу, тот смешными байками, щедро сдобренными ликером, сумел на время отвлечь его от горестных дум и поднять настроение.

Как только Тимош переступил порог своей комнаты, тяжкие думы вновь овладели им.

– Ч-черт! Ч-черт! – выругался он, со злостью швыряя в разные стороны снимаемую с себя одежду.

Когда он остался в одних трусах и собирался нырнуть в постель, в комнату неожиданно вошла Марта.

– Веселишься? Компанию составить? – бодрым тоном поинтересовалась она, делая вид, что хочет снять блузку.

– Что тебе надо? – со злостью бросил Тимош. – Все из-за тебя! Если бы я тебя не послушал…

– Был бы ты непослушным мальчиком. – Марта стерла улыбку с лица и холодно потребовала: – Не психуй! Все не так плохо, а что касается тебя, так просто великолепно!

– Издеваешься?!

– Что произошло, того не изменить. Не я тебя заставила руку совать в бассейн! Это я тебя спасла, спрятав твои часики так, чтобы следователь их не нашел. Это на моих свидетельских показаниях держится твое алиби! И после всего этого мне приходится выслушивать твои обвинения и тебя успокаивать! Зачем мне это надо?

– Прости меня, Марта, – нервы, – опомнился Тимош.

– Я принесла новости.

– Начинай, как обычно, с плохой.

– А плохих нет. Если не считать, что меня уволили.

– Как это?

– Не важно. Тебе, в будущем главному акционеру и учредителю компании «Алатырь», следовало бы узнать о ней как можно больше. Время же есть! «Алатырь» – это полдесятка карьеров по добыче различного гранита и лабрадорита и камнеобрабатывающий завод. Есть штат менеджеров, которые занимаются логистикой и реализацией продукции компании на внутреннем и внешнем рынках. Григорий Вилкас, как только крепко встал на ноги, назначил руководителем всего этого Семена Юшту, он генеральный директор. Вилкас решил, что так у него будет меньше головной боли и он обезопасит себя от многих неприятностей. При возникновении проблем, например с налоговой, отвечать придется Юште, и в случае необходимости Вилкас мог его заменить. Для Лаймы Юшта как бельмо на глазу, и она хотела его убрать с этой должности, так как он слушался только Григория, а ее полностью игнорировал. Что может быть хуже для женщины, чем невнимание? В последнее время Лайма пыталась добиться от Григория увольнения Юшты. Сама она ничего не могла сделать, так как у нее всего тридцать процентов акций, а у Григория – семьдесят.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? Каким боком оно меня касается?

– Еще как касается! После смерти Григория Вилкаса Семен Юшта на некоторое время стал практически недосягаемым для Лаймы. Она приняла меры: с помощью своего приятеля, управляющего банком, контролирует все платежи. Опасается, что Юшта может перебросить крупную сумму в какой-нибудь офшор, а потом и сам свалит за бугор. Вероятность того, что за ним не уследят, имеется, хотя Лайма предпринимает различные меры предосторожности. В соответствии с первым вариантом завещания вся доля активов компании, принадлежащая Григорию Вилкасу, после его смерти переходила его фонду, под управление совета директоров фонда во главе с Прохоренко. Лайма также член совета директоров и имеет там свое лобби. То есть в скором времени Лайма де-юре могла бы управлять всей компанией, имея всего тридцать процентов акций. Нынешний глава фонда Прохоренко, несмотря на свой грозный вид, недолго бы ей противился.

– Ну пускай дерутся, я тут при чем?

– Новое завещание делает тебя единственным наследником Григория Вилкаса!

– Мне бы отсюда уехать и забыть обо всем этом, как о страшном сне! Пока не навесили на меня чего похуже.

– Ты отказываешься от миллионов Григория Вилкаса, которые подносят тебе на тарелочке с синей каемочкой?!

– Ты и по поводу кражи короны говорила, что это пустяковое дело.

– Можешь не бороться, но и в этом случае ты проиграешь, – пожала плечами Марта. – Когда претенденты на наследство узнают о новом завещании, тебе будет вынесен приговор: уничтожить! Любым способом: убийство, сфабрикованное уголовное дело, шантаж. Добровольно откажешься от богатства Вилкаса? Выходит, у тебя совесть нечиста? Прокуратура, ату его, ату! Как бы то ни было, тебя постараются убрать, но, когда борешься, всегда есть шанс победить.

– Что ты предлагаешь?

– Лайма и Прохоренко хотят, чтобы Григория Вилкаса как можно скорее признали мертвым. Следственные органы и эксперты-криминалисты сейчас готовят документы для передачи дела в суд, который, даже если тело не будет найдено, может на основании статьи 46 через шесть месяцев признать Григория Вилкаса мертвым. Найдено орудие, которым был убит или оглушен Вилкас. На нем следы крови и волосы, так называемые биологические следы. Генетическая экспертиза должна установить, принадлежат они Григорию Вилкасу или нет. Следак считает, что этого мало, чтобы признать Вилкаса мертвым. – Марта довольно точно скопировала тусклый голос следователя: – «Если бы на орудии были следы мозговой жидкости, – Тимош вздрогнул, и холодок пробежался по его спине, – тогда можно было бы предположить, что была получена рана, несовместимая с жизнью». – Уже своим обычным голосом Марта продолжила: – Помнишь, ты рассказал мне, что тебя поразила шерстяная шапочка на голове Вилкаса? И правда, к чему она? Следователь считает, что убийца профессионал и все заранее продумал. И был он Вилкасу хорошо знаком, раз оказался в апартаментах вместе с ним и смог неожиданно нанести ему смертельный удар статуэткой по голове, так, что тот даже не сопротивлялся. Чтобы не оставлять следов крови, убийца надел шапочку на голову Вилкасу, оглушенному или уже мертвому, и на каталке отвез его к бассейну и сбросил в воду.

– Что за статуэтка?

– Символ компании Вилкаса, олицетворяющий руну Алатырь. Следователь просил меня не говорить об этом никому, но тебе-то я могу сказать, – улыбнулась Марта.

Тимош вспомнил этот знак, вырезанный из лабрадорита, и какой он был тяжелый.

– Вижу, что ты и к следователю втерлась в доверие, – неприязненно произнес Тимош.

– Я не попала в список подозреваемых в убийстве Вилкаса. Алатырь слишком тяжелый, чтобы им могла воспользоваться женщина. В нем около девяти килограммов. Убийца, по мнению следователя, – мужчина, причем очень сильный.

– Ну, меня тогда можно вычеркнуть из списка.

– Да нет, ты там остаешься, причем под первым номером. Если не как исполнитель, то как заказчик и организатор. В результате смерти Вилкаса в шоколаде оказался ты.

– Говорила, что не принесла плохих новостей, – со вздохом произнес Тимош.

– Это не новость – как только следователь узнал от нотариуса о последнем завещании, ты сразу попал под его прицел. В ближайшие дни Прохоренко от имени фонда подаст заявление о принятии наследства и тогда узнает о новом завещании. Лайма сразу же встрепенется и станет точить на тебя свои стальные коготки. Не известный нам заказчик убийства Вилкаса тоже безразличным к этой новости не останется.

– Как мне поступить?

– Завтра поезжай в Коростень к нотариусу и подай заявление о принятии наследства.

– Как я туда доберусь?

– И это говорит наследник Григория Вилкаса? – рассмеялась Марта. – Владелец «заводов, газет, пароходов»? Коля сочтет за честь тебя туда свозить, если я случайно обмолвлюсь при нем об этом. Я могла бы сама отвезти тебя на своей «фиесте», но давай будем по-прежнему держаться на расстоянии друг от друга. Ведь это уже пригодилось для твоего алиби.

– Спасибо, Марта!

– Не забывай – я безработная. Меня уволил Юшта, предложив получить выходное пособие – зарплату за два месяца, но я решила эти два месяца доработать. Надеюсь, в твоей компании найдется для меня местечко?

– Безусловно, причем с двойным окладом против прежнего!

– Вы, богачи, готовы что угодно пообещать человеку, от которого вам что-то нужно. Но когда доходит до дела… – Марта резко развернулась, направилась к двери и уже оттуда сказала: – Спокойной ночи, босс!

– Марта! – остановил ее Тимош. – Может, это глупо в моем положении, но ты не могла бы вернуть мне подарок Моник? Я прошу тебя!

Марта задумалась, недоуменно пожала плечами:

– Будь по-твоему. У богатых свои причуды, и нам, простым смертным, этого не понять.

– Зачем ты так, Марта? Мы же с тобой друзья, я надеюсь.

– Было бы здорово, если бы ты вспомнил о нашей дружбе, когда станешь миллионером… Ладно, раз ты этого хочешь – лови! – Марта открыла сумочку, вынула часы и бросила их Тимошу, тот едва успел их поймать.

– Ты их все время носила при себе? – поразился Тимош.

– Конечно нет! Я хотела их перепрятать. Теперь это твоя забота. Адью! – И Марта скрылась за дверью.

Тимош понимал, что держать у себя часы, являющиеся прямой уликой против него, – величайшая глупость, но спрятать за пределами своей комнаты тоже не решился. После долгих раздумий и проб он открыл окно и, перегнувшись, сунул часы под отлив. Теперь они были рядом – он мог в любой момент их достать, – но и надежно спрятаны. И в случае грозящей опасности он швырнет их за окно, а там пусть доказывают, что эти часы принадлежали ему!

11

Тимош не смог обратиться к водителю Коле – тот с автомобилем теперь постоянно находился при головном офисе компании «Алатырь», подчиняясь непосредственно генеральному директору Юште. Когда Тимош в разговоре с Ефимом Натановичем вскользь упомянул, что ему надо съездить в Коростень, тот ему подсказал:

– Попроси Виктора, он чудесный человек и обязательно поможет! Если он откажет, я тряхну стариной – мои колеса тут, в гараже.

Тимошу было трудно представить нескладного архивариуса с вечно витающим где-то в седой старине взглядом за рулем автомобиля. Однако его помощь не понадобилась. Врач-массажист Виктор сразу согласился свозить Тимоша в город и отказался от предложенных денег.

– Я сам думал поехать развеяться – тут от скуки помереть можно, – пожаловался он. – После исчезновения Григория Антанасовича я остался без работы, а за отработанное время со мной не рассчитались. Все кивают на Юшту, а его секретарь с ним не соединяет. Обидно – целый год вкалывал как папа Карло, практически безвыездно сидел в этой берлоге, надеялся на бонус за усердие – хозяин это обещал, а теперь свои кровные не могу получить. Да и уехать, пока я под подпиской о невыезде, не смогу.

– Неизвестно, сколько здесь придется куковать, – поддержал его Тимош.

– У вас в Коростене дела?

– Хотел познакомиться с этим городом, никогда здесь не бывал. Старинный городок, наверное, есть что посмотреть.

– Разочарую вас. Из глубокой старины сохранилась купальня княгини Ольги – несколько живописных валунов на речушке Уж. Легенда гласит, что тут она проливала слезы по невинно убиенным жителям и сожженном Искоростене – так этот город в древности назывался. Даже церквушку тут поставила – понятно, что она до наших дней не сохранилась. Есть памятники древлянскому князю Малу, богатырю Добрыне Никитичу и Малуше – уроженцам этих мест. Сам городок премиленький – небольшой, но зеленый.

– Похоже, в легендах тут недостатка нет.

– Вы правы. Слышали, что Альбина, жена Петра Игнатьевича, наслушавшись страшилок от Ефима Натановича, уже не раз видела нашего хозяина ночью расхаживающим в облике упыря? Если мне деньги не выплатят в ближайшее время, то я сам превращусь в вурдалака и навещу ночью Юшту.

– У Альбины очень буйное воображение.

– Она дамочка впечатлительная. – Виктор рассмеялся. – Петя рад-радешенек, что ему удается удерживать ее здесь, подальше от соблазнов, а ей летать охота! – Поняв, что сказал лишнее, добавил: – Рекомендую вам сходить в музей «Скала».

– Что это такое?

– Бывший подземный командный пункт, расположенный в массиве гранита, входивший в знаменитую «линию Сталина», еще его называют «бункер Сталина». Уникальное подземелье – очень впечатляет! Вам покажут даже кабинет товарища Сталина, но я думаю, что это тоже легенда. Обязательно сходите – не пожалеете!

– Спасибо. У вас какие там планы? Составите мне компанию?

– План один: провести блицкриг, взять Юшту и получить полный расчет. Затем распрощаться с этими гостеприимными, но уже приевшимися местами. Я рассчитывал доработать до местного осеннего праздника, Дня деруна, и даже дольше: хозяин, при его сволочной натуре, платил щедро. А что касается дерунов, так тут и памятник господину Деруну есть!

– Сволочная натура? Я думал, что у вас отношения с Вилкасом были наилучшие.

Виктор, сощурившись, рассмеялся:

– Много было придирок с его стороны, пусть он меня простит – ведь о покойниках или хорошо, или ничего. А кого он тут не доставал? Но за придирки не убивают, видимо, у того, кто это сделал, были более веские причины.

– Пока официально Вилкас пропал, а не убит.

– Куда мог деться хозяин-инвалид? Украли его? Как смогли вывезти, если тут охрана под каждым кустом? Кстати, ее уже почти всю снял Юшта. Не сомневаюсь, что хозяина убили и закопали, – для этого места тут хватает.

– Искали же с собаками и не нашли.

– Плохо искали, возможно, не хотели найти – кому-то это выгодно.

Тимош подумал: «А ведь и правда, наверняка тело исчезло для того, чтобы затянуть процедуру наследования богатства Вилкаса. То, что завещание было переписано в мою пользу, знали, кроме Вилкаса и меня, нотариус, Марта и мажордом Иван Иванович. Вроде не в их интересах было об этом рассказывать. Заказчик убийства не хочет, чтобы я все унаследовал? Для чего тянет – рассчитывает расправиться со мной? Или он не знает о завещании в мою пользу? В предыдущем завещании все состояние отписывалось фонду, и, со слов Марты, это выгодно Лайме и Прохоренко, но не устраивает Юшту. Возможно, он и в самом деле не прочь перебросить денежки компании на свои счета, и для этого ему нужно время.

Стоп! Почему я считаю, что убийство связано только с завещанием? Может, есть иная причина? К примеру, корона Витовта. Возможно, не сумев открыть сейф, убийца спрятал труп. Нет тела – нет уголовного дела! Любой из приятелей Вилкаса мог приказать прибывшей с ним охране вывезти тело Вилкаса за пределы имения, пока не поднялась суматоха». От размышлений голова у Тимоша разболелась. «Зачем мне это? Пусть следователь, полиция ищут убийцу, мое дело – сторона!»

Виктор высадил Тимоша возле центрального городского парка, а сам поехал в офис компании выбивать причитающиеся ему деньги. Тимош прошелся по парку, спустился по каменной лестнице к альтанке, расположенной на серой гранитной скале, возвышающейся над сильно обмелевшей речкой Уж. Место было весьма живописным. Под скалой со статуей княгини Ольги – плес, а дальше речка напоминала горную – становилась извилистой и текла между огромных валунов. Однако на этом схожесть заканчивалась – течение было вялым, сонным, как, на первый взгляд, жизнь в этом городе. Любители острых ощущений перебирались на другой берег по скользким валунам, игнорируя расположенный рядом мост. Тимош нашел в интернете карту Коростеня и знал, что офис нотариуса находится недалеко от парка, и к нему отправился пешком.

Коростень поразил его хаотичным расположением девятиэтажек по соседству с частным сектором. Офис нотариуса располагался на первом этаже в старинном двухэтажном здании со стеклопластиковыми окнами. Приемная была большой, с современной мягкой мебелью, за столом с компьютером и оргтехникой расположилась симпатичная шатенка лет двадцати пяти, она набирала на клавиатуре какой-то текст.

– Здравствуйте, – мгновенно отреагировала она на появление Тимоша и окинула его оценивающим взглядом: насколько он интересен ее шефу? – Прошу, присядьте, Иван Терентьевич сейчас занят. Вы по какому вопросу?

– По личному. Иван Терентьевич в курсе.

Девушка недовольно поджала губки:

– Я помощница Ивана Терентьевича, имею юридическое образование и могла бы подготовить необходимые документы.

– Я никуда не спешу. – Тимош устроился на диванчике и взял со стола журнал. – Почитаю что-нибудь.

Девушка вновь стала набирать текст и, не отрываясь от монитора, предупредила:

– Вам придется долго ожидать.

Раздался звонок, и девушка подняла трубку.

– Слушаю, Иван Терентьевич. Сейчас сделаю, Иван Терентьевич. Тут к вам пришли… Не знаю, говорят, по личному вопросу… Сейчас узнаю.

Девушка повернулась к Тимошу:

– Как вас представить?

Тимош назвал свою фамилию.

– Вакуленко, – коротко сказала девушка в трубку, и строгое выражение ее лица сменилось на недоуменное, затем на доброжелательное, и она уже с улыбкой посмотрела на Тимоша: – Иван Терентьевич сейчас вас примет. Не желаете кофе, чай?

– С удовольствием выпил бы кофе.

– Со сливками?

– Не помешают.

Девушка подошла к кофемашине и приготовила три чашечки эспрессо, потом поставила их и вазочку с печеньем на блестящий металлический поднос.

– Идемте, вас ожидают, – пригласила она Тимоша, мило улыбаясь.

– Кто у нотариуса? – успел он спросить.

– Прохоренко Сидор Федорович, директор фонда, – шепнула девушка, ловко одной рукой удерживая поднос, а другой открывая дверь кабинета.

Тимош предпочел бы не встречаться с директором фонда, ему хотелось пообщаться с нотариусом наедине, но деваться было некуда.

В большом просторном кабинете за столом сидел уже знакомый Тимошу нотариус, радушно ему улыбаясь. В кресле возле приставного столика расположился плотный плешивый мужчина с грубым неприятным лицом. Его редкие рыжевато-седые волосы были сзади заплетены в косичку.

– Заходите, Тимош Владиславович! – Нотариус привстал и протянул руку для приветствия. – Знакомьтесь: Прохоренко Сидор Федорович, руководитель фонда Григория Вилкаса. Светлая ему память и царство небесное!

– Что-то ты рано хоронишь Григория. Пока тело не найдено, он считается живым. – Прохоренко пронзал Тимоша враждебным взглядом, словно кинжалом.

– Слышал, что у наших доблестных органов на этот счет уже нет сомнений. Даже найдено орудие убийства. – Нотариус снова уселся в кресло и указал Тимошу на стул по другую сторону приставного столика.

– Да уж, если молодые коршуны тут как тут. – Прохоренко скривился, видимо, пытаясь изобразить улыбку. – Не рановато ли ты сюда залетел, птенец?

Тимош, стараясь не поддаться эмоциям, про себя досчитал до десяти, а потом обратился к нотариусу, тем самым игнорируя Прохоренко и его слова:

– Вижу, вы заняты, я зайду позже.

Тимош приподнялся, но тут Прохоренко, перегнувшись через столик и пытаясь схватить его за тенниску, рявкнул:

– Сиди, щенок!

Тимош увернулся, перехватил руку Прохоренко и со всей силой стукнул ею так, что запястье ударилось о ребро стола.

– Ах ты сучонок! – взревел тот и потянулся к нему другой рукой.

Тимош ухватил Прохоренко за палец и вывернул его. Мужчина завопил от боли.

– Прекратите! – крикнул нотариус. – Выясняйте отношения на улице!

Тимош отпустил палец, Прохоренко стал его разминать, изрыгая ругательства, но больше не пытался дотянуться до Тимоша.

– Тимош Владиславович, не ожидал от вас! Вроде культурный молодой человек, – неприязненно сказал нотариус.

– А этот – белый и пушистый и никак меня не провоцировал? Разве не он на меня набросился?!

– Это другой вопрос, но то, что вы позволили себе, – хулиганство!

– Так что, пусть бы он издевался надо мной? Спасибо, но я умею постоять за себя! – Тимош увидел, что дверь кабинета открыта, на пороге застыла испуганная секретарша, которая явно не знала, что делать.

– Прошу вас, покиньте мой кабинет! Придете, когда сможете вести себя адекватно, – строго произнес нотариус, словно это Тимош спровоцировал инцидент.

Выходя, он услышал грозное рычание Прохоренко:

– Мы еще встретимся, щенок!

Выйдя из офиса нотариуса, Тимош вернулся в парк. Виктор должен был забрать его оттуда на обратном пути в замок. Тимоша переполняла злость. «Нотариус встал на сторону Прохоренко лишь потому, что он местный, а я – чужак! Маловероятно, что удастся победить эту свору, как рассчитывает Марта. Они ненавидят друг друга, но чувство стаи вынуждает их держаться вместе, и тогда они становятся почти непреодолимой силой. И в самом деле – Волчий замок и волчья свора вокруг него!»

Тимош решил – время позволяло – сходить в разрекламированный Виктором музей «Скала». Когда еще представится такая возможность? Тимош снова стал подумывать о возвращении во Францию, сделать это не позволяла подписка о невыезде. Зайдя в альтанку, он постоял там, наслаждаясь открывшимся красивым видом. Затем он направился по серпантину к мосту.

– Эй, приятель, постой! – услышал он позади себя грубый голос и обернулся.

Его догонял здоровенный детина, несмотря на теплую погоду, в темном костюме и при галстуке. «Прохоренко, не откладывая, решил поквитаться со мной? – мелькнула тревожная мысль. – Справиться с таким амбалом нереально! Костюм нацепил, чтобы придать торжественности экзекуции?» Тимош остановился, перебирая варианты: броситься бежать и звать на помощь или подпустить громилу к себе и выслушать? А если тот сразу пустит в ход свои кулаки-молоты?

– Слушаю вас. – Тимош напрягся, готовый в любой момент броситься наутек.

– Приятель, с тобой хотят поговорить. Пошли со мной! – Здоровяк опустил руку Тимошу на плечо, больно сжал его, словно клещами.

– Кто хочет со мной говорить? – Тимош понимал, что теперь он полностью во власти незнакомца.

– Увидишь, – буркнул «человек в черном».

Пока они шли к выходу из парка, Тимош перебирал в голове варианты бегства. «Неожиданно броситься под ноги? Или попробовать врезать ему кулаком в пах, чтобы получить спасительную фору для бегства?» Однако ни один из этих планов Тимош так и не реализовал. На дороге стоял черный «Джип-Чероки» с тонированными стеклами. Здоровяк, не выпуская плеча Тимоша, открыл заднюю дверцу и буквально впихнул его внутрь.

В салоне сидела Лайма со змеиной улыбкой на губах.

– Привет, родственник! Рада тебя видеть, а ты мне тоже рад?

– Здравствуйте, Лайма.

– К твоему сведению, слово «здравствуйте» толкуется как пожелание здоровья. Ты мне желаешь здоровья, как и моему несчастному брату?

– К тому, что произошло с Григорием Вилкасом, я не имею никакого отношения.

– Ой ли! Не думала, что ты такой ловкач: за несколько дней охмурил Григория так, что он отписал тебе все, что имел!

– Для меня это было такой же неожиданностью.

– Твоя мама была попрошайкой, но ты пошел гораздо дальше – наложил лапу на состояние семьи Вилкасов, к которой никакого отношения не имеешь! Думаю, именно ты причастен к смерти Григория! Берегись!

– Не оскорбляйте мою маму! – выкрикнул Тимош.

Охранник, расположившийся на переднем сиденье, повернул голову и грозно сказал:

– Тише! Не повышай голос, приятель!

– Твоя мама вечно доила нашу семью через Магду!

Тимош понял, что перепалка ничем хорошим для него не закончится, и замолчал. Он мысленно сосчитал до десяти, чтобы успокоиться. Это ему плохо удалось, но зато его молчание взбесило Лайму еще больше.

– Теперь слушай, ты, охотник за чужими деньгами. Ты ничего не получишь! Если хочешь унести ноги подобру-поздорову, немедленно иди к нотариусу и пиши отказ от наследства моего брата! И это если ты к смерти брата не имеешь никакого отношения. В противном случае тебя живьем зароют! Пошел вон! Через три дня чтобы и духу твоего здесь не было!

Охранник вышел из автомобиля и открыл дверцу. Тимош, не ожидая помощи с его стороны, как пробка выскочил из джипа, который тут же уехал, обдав запахом выхлопа дизеля.

– Да, положеньице! – со вздохом произнес Тимош.

Ситуация становилась угрожающей. Иметь врагов в лице здешних влиятельных «местечковых баронов» смертельно опасно! Но и сдаваться, идти к нотариусу и писать отказ от наследства Тимош не собирался, по крайней мере сейчас. Ему надо было как можно скорее посоветоваться с Мартой. Как ни крути, закон на его стороне, но сила – на их! Пойти в полицию и написать заявление о том, что ему угрожают? Призвать на помощь закон и порядок? Но, как ему было известно из публикаций в СМИ, бороться с местными «баронами» – занятие бесполезное. Здесь все знают друг друга и действует принцип «ты – мне, я – тебе». Здесь он всем чужой! Это в голливудских фильмах бесстрашный герой-одиночка дюжинами мочит злодеев и побеждает зло. В жизни злодеи, действуя слаженно и изобретательно, как правило, уничтожают героя. «Тем более что я и не герой, у меня тоже рыльце в пушку», – резюмировал Тимош.

Внезапно резкий автомобильный сигнал разорвал сонную тишину, заставив Тимоша вздрогнуть и посмотреть в сторону нарушителя провинциального спокойствия. Снова черный джип, на этот раз знакомый. Возле него стоял водитель Вилкаса Коля, и он махал Тимошу рукой, подзывая к себе. Он улыбался, что для него было не характерно. Обычно лицо у него непроницаемое, словно хозяин доверил ему некую важную тайну, которую не терпится узнать окружающим. Но сейчас его хозяин, Вилкас, мертв, и с Колей произошла метаморфоза. Тимош внутренне напрягся – а что, если это ловушка? Когда он был в нескольких шагах от Коли, тот радушно открыл переднюю дверцу автомобиля, явно рассчитывая, что Тимош сядет на пассажирское сиденье. Тимош остановился.

– Хорошо, что я вас увидел! – воскликнул Коля. – Полгорода исколесил и только тут вас встретил. Садитесь скорее, с вами хотят увидеться.

– Я же не артист какой, чтобы на меня смотреть, – пробормотал Тимош себе под нос и громко спросил: – Кому я понадобился?

– Олег Семенович желает с вами встретиться. Узнал от Витьки, врача, что вы с ним приехали в город, и послал меня, чтобы я вас нашел и привез.

«Какой еще Олег Семенович? И при чем тут врач Виктор?» И тут в голове у Тимоша прояснилось:

– Юшта?

– Он самый, Олег Семенович Юшта.

«Что Юште от меня надо? Он вроде не претендент на наследство, хотя, по словам Марты, сейчас вся компания у него в руках и Лайма ничего с ним не может поделать. Тоже начнет мне угрожать? Ему какой резон?»

– Хорошо, поехали.

«Интересно поглядеть на грозного Юшту, которого боятся обитатели Волчьего замка». Тимош тихонько хихикнул – все чаще в своих мыслях он называл дом Вилкаса Волчьим замком.

Офис компании «Алатырь» находился недалеко от офиса нотариуса. Трехэтажное, с виду старое здание особенно ничем не отличалось от окружающих домов. Весь первый этаж занимал офис компании, оформленный в светлых тонах. Его разделяли невысокие перегородки, десятка два сотрудников сидели за столами с компьютерами. За прозрачной стеной, наполовину прикрытой металлическими жалюзями, находился кабинет, где за огромным столом гордо восседал маленький человек, напомнивший Тимошу начальника службы безопасности, и говорил по телефону.

– Это Юшта? – поинтересовался Тимош, когда они шли по проходу между столами.

– Нет, его заместитель. Раньше это и в самом деле был кабинет Юшты, но после травмы Вилкас уступил ему свой. Вернее, они стали его делить вдвоем – Юшта там находился постоянно, а Вилкас бывал наездами, проверял, как идет работа.

За кабинетом с прозрачными стенами оказался еще один коридор, направо была дверь в офисную кухоньку, а дальше располагалась приемная с двумя секретарями и двумя дверьми, расположенными друг напротив друга.

– Слева кабинет Лаймы, – шепнул Коля и подвел Тимоша к миловидной девушке, встретившей их приятной улыбкой.

Выйдя из-за стола, она продемонстрировала суперкороткую юбку и стройные ноги.

– Сейчас доложу. – Она наклонилась над столом, и юбка поднялась еще выше. Взяв трубку, она что-то тихо в нее сказала, а потом спросила: – Что вам приготовить? Кофе? С молоком, сливками? Или чай – зеленый, красный, черный?

«Кофе я уже пил у нотариуса. Надеюсь, здесь он будет вкуснее», – подумал Тимош и выбрал кофе. Коля остался в приемной, а Тимош с замирающим сердцем вошел в кабинет.

Грозный Юшта оказался темноволосым мужчиной лет тридцати пяти, приятной внешности, с фигурой легкоатлета и порывистыми, резкими движениями. Он быстро вышел из-за стола и, встретив Тимоша на середине кабинета, сердечно пожал ему руку.

– Прекрасно выглядите! Как я вам завидую – столько прожить во Франции! Париж – мой любимый город, но бываю там только наездами.

Вошла секретарша, неся на подносе две чашки с кофе.

– Лиля, коньячок нам и лимончик. Кто же пьет кофе без коньяка?

– Спасибо, но…

– Никаких но! Коньяк настоящий французский – «Мартель»! В соревновании коньяков армянских и французских – остальные до них не дотягивают – по моему мнению, все же побеждает Франция.

Юшта указал Тимошу на низкий мягкий диванчик возле стеклянного журнального столика, предлагая ему присесть. Хозяин кабинета сел рядом и сразу налил принесенного секретаршей коньяка в пузатые бокалы.

– За знакомство! – Юшта поднял бокал. – Я был приятно удивлен, когда узнал, что наследником Григория Вилкаса стали вы!

«До этого момента ты, наверное, и не подозревал о моем существовании. Что тебе от меня надо?»

– Я еще не принял наследство, и это случится не скоро, если только раньше не обнаружат тело моего дяди.

– Время летит быстро. Не успеваешь оглянуться, как год прошел и начался новый. Это даже хорошо, что вы не сразу взвалите на плечи эту ношу – к ней надо приспособиться, узнать, что она из себя представляет. В этом я вам помогу. Поездим по карьерам, ознакомитесь с производством – это поражает! Побываете на заводе, узнаете об используемых технологиях, слетаете к нашим компаньонам в Китай. Вы были в Пекине, Шанхае?

– Кроме Франции, я нигде не был.

– Так побываете! Но начните с Китая. Поражает воображение! Вам как художнику обязательно надо увидеть Китай, где уживается старина и причудливая, фантастическая современная архитектура, партийные бонзы и динамичный, развивающийся бизнес.

– Все это дело будущего, – сказал Тимош. – Вы хотели меня видеть?

– Да, чтобы познакомиться со своим будущим боссом.

– Пока еще…

– Все будет в порядке, не переживайте! Конечно, Лайма покажет свои клыки и коготки. – Его лицо приобрело жесткое выражение. – Мы с вами клыки вырвем, а коготки подстрижем. – Юшта захохотал. – Наркоз ей не гарантирую!

– Дай-то бог, – вырвалось у Тимоша, однако он не обольщался в отношении человека, сидевшего напротив.

«Скользкий и опасный тип. Понятно, зачем я ему понадобился, – чтобы усилить свои позиции».

– Если у вас возникнут проблемы, немедленно обращайтесь ко мне. Я все урегулирую. Или уже требуется помощь?

– Обязательно обращусь, – отозвался Тимош. – Если не возражаете, я хочу вернуться в парк – мы договорились с врачом, что он меня там заберет. Он, наверное, уже заждался меня.

– Обижаете! Прошу прощения, как ваше отчество?

– Тимош, зовите меня просто Тимош.

– Тогда я для вас Олег. Так нам будет проще общаться. Вы не волнуйтесь, Коля вас отвезет. И, если вам потребуется куда-либо съездить, позвоните мне, и я его пришлю. Вот моя визитка с номерами телефонов. Врачу я сказал, чтобы он вас не ждал. Может, задержитесь, проведем вместе вечер? Тут есть приятные увеселительные заведения с неплохой кухней.

– Спасибо, не сегодня.

– Ну, как хотите. Если заскучаете – звоните, развеем скуку. Есть такие виртуозные штучки! – Он плотоядно усмехнулся.

– Буду иметь в виду.

– Берите Колю – и с богом!

12

Вечером, как всегда неожиданно, явилась Марта, и Тимош рассказал о своей поездке в Коростень и поддержке со стороны Юшты.

– Относительно Юшты не обольщайся. Он хочет тебя использовать в своем противостоянии с Лаймой как наследника Вилкаса. Юшта мягко стелет, да очень жестко спать.

– Но, судя по всему, он не мог быть заказчиком убийства Вилкаса, раз входил в его команду.

– Думаю, в этом ты ошибаешься.

– Почему?

– Лайма раскопала кое-что о финансовых злоупотреблениях Юшты и при последней встрече с Вилкасом рассказала ему о них. Тот ей не поверил, но назначил аудиторскую проверку, пообещав ей, что, если факты подтвердятся, Юшта не только полетит со своей должности, но и пойдет под суд – покрывать его Вилкас не собирался. Был подготовлен договор с аудиторской компанией, но Вилкас не успел его подписать – был убит. Вилкас был очень жестким человеком, и, если бы аудиторы нарыли что-нибудь на Юшту, это ему очень дорого обошлось бы. Так что мотив для убийства Вилкаса у него был.

– Выходит, все его приятели и приближенные к нему люди могут иметь отношение к убийству? Воистину волчья стая! Мне вспомнилась книга из детства – «Маугли». Старый волк Акела сидит на скале, символе его власти, и ждет, кто из волков-претендентов выйдет с ним на бой. Так и Вилкас закрылся в Волчьем замке на Волчьей горе в ожидании, кто из его стаи выйдет с ним на бой, и дождался – предательского удара киллера.

– Таковы законы человеческого общежития, а в бизнесе это более жестко проявляется. – Марта хищно усмехнулась.

– Что посоветуешь мне делать? После встречи с Прохоренко и Лаймой я ощущаю себя мишенью.

– Так и есть. У тебя один выход – бороться за свое место под солнцем, то есть получить наследство Вилкаса. Для этого тебе надо самому стать волком. Иначе сожрут!

– Что мне конкретно делать? Общими фразами я тоже могу бросаться.

– Завтра снова отправляйся к нотариусу и напиши заявление о принятии наследства. Это будет означать, что ты вышел на тропу войны. После этого не высовывай носа из этого дома. Здесь ты в безопасности.

– Вилкас тоже так думал, и где он? Никто не знает, где его тело!

– Я переговорю с Юштой, он даст тебе персональную охрану. Ты ему нужен!

– Как у тебя обстоят дела? Ты говорила, что Юшта тебя уволил.

– Сначала уволил, а потом сделал своим референтом-консультантом. В зарплате я потеряла раза в два, но это лучше, чем ничего. Договорилась с ним, что некоторое время поживу в этом доме, пока не подыщу себе жилье в Коростене. Жлоб этот Юшта!

– Выходит, ты не местная? Откуда ты?

– Почти твоя землячка – из Бучи, что под Киевом. Там родители живут.

– Ты говорила, что твой жених Дмитрий местный, почему не переедешь к нему? Вилкас тебе уже не помеха.

– Дима живет с родителями, и я уже тебе говорила, что они весьма строгих правил. Когда найду жилье, Дима переедет ко мне. Сейчас хочу помочь тебе в надежде, что ты в будущем поможешь мне. Мы же с тобой компаньоны и друзья?

– Да, конечно.

– Вот тогда и буду вить семейное гнездышко. Ну, у вас во Франции говорят бон нюи, а у нас – спокойной ночи! Главное, чтобы ночь и в самом деле оказалась спокойной. – Марта, выходя из комнаты, послала Тимошу воздушный поцелуй.

Через полчаса после ее ухода раздался звонок айфона, и это была Лена.

– Ты один? Можешь говорить?

– С кем я могу быть среди ночи?

– Это я на случай, если у тебя гости, – сказала Лена, явно обрадовавшись.

«Неужели она меня ревнует? Ведь между нами давно ничего нет, и она замужем».

– Извини, что так поздно. Днем не решалась позвонить, сегодня специально приехала к родителям, чтобы позвонить вечером – раньше не получалось. Я очень волнуюсь, прошло уже больше недели, а ты все молчишь. У меня предчувствие, что ты снова попал в неприятную ситуацию. Ты ничего не скрываешь?

– Не звонил, потому что не знал, о чем говорить. Следствие продолжается, и есть основания считать, что дядю убили и спрятали его тело.

– Что тебе там делать? Приезжай в Киев – у тебя же здесь квартира, да и друзья помогут в случае чего.

По ее голосу Тимош догадался, что под словом «друзья» она подразумевает саму себя.

– Я под подпиской о невыезде.

– Тебя подозревают в убийстве?!

– Под подпиской находятся все, кто был тогда в доме. К тому же я – единственный наследник огромного дядиного состояния, так что подозрения обоснованы.

– Тебе нужен хороший адвокат. Я этим займусь, – загорелась Лена.

– Меня ни в чем не обвиняют, поэтому ничего предпринимать не надо.

– Хочу чем-нибудь тебе помочь. Что я могу для тебя сделать?

– Пока ничего. Если возникнет необходимость, я обязательно тебе позвоню.

– Можно я время от времени буду тебе звонить?

– Пожалуйста, звони.

– Тебе неприятны мои звонки?

– Наоборот, я им очень рад, но, сама понимаешь, я оказался в непростой ситуации.

– Понимаю… Рада была тебя слышать, а еще больше обрадуюсь, когда мы с тобой увидимся… Спокойной ночи! Пусть у тебя все будет хорошо!

Попрощавшись с Леной, Тимош подумал, что брак у нее не очень удачный, раз она то и дело вспоминает о нем. Он испытал удовлетворение. «Ты оттолкнула меня, хотя я ни в чем не был виноват, и вот что получилось!» Образ Лены за эти годы как-то поблек, он, общаясь с ней, уже не ощущал сильных эмоций, как когда-то. Лену заслонила Моник, и предположение, что она может в это время предаваться любовным утехам с другим, сводило Тимоша с ума. Эти мысли прогнали сон.

Стены комнаты давили, ему захотелось выйти на свежий воздух. Тимош спустился в вестибюль. Возле лестницы, примостившись на двух стульях, кунял долговязый охранник. Когда Тимош прошел мимо него, тот лишь на мгновение приоткрыл глаза и снова задремал. Тимош подумал: «При живом Вилкасе охранник о таком даже подумать не посмел бы. Заведенные хозяином порядки после его смерти рушатся. Какая уж тут безопасность!» Входная дверь оказалась открытой, и Тимош вышел наружу.

Пройдя почти до конца центральной аллеи, он оглянулся. Громадина Волчьего замка на фоне более светлого ночного неба казалась сотканной из тьмы. Античные статуи героев и божеств, стоящие вдоль аллеи, с которых ему нравилось делать зарисовки в утренние часы, сейчас, тускло отсвечивая в полумраке, неожиданно приобрели жутковатый вид и поражали своей реалистичностью. Статуя Плутона, слащаво улыбающегося бородатого старика с посохом и трехглавым псом Цербером, показавшаяся впереди, словно предостерегала об опасности. Тимош знал, что этот бог считался у древних римлян «гостеприимным» – он никого не отпускал из своего подземного царства. Тимош вдруг понял, что слишком далеко отошел от дома, и это было легкомысленно с его стороны.

Рядом зловеще заухал пугач. Тимошу вспомнилось, что по легенде он кричит накануне смерти кого-то из мужчин рода Вилкасов, и по спине пробежал неприятный холодок. Он не помнил, кричала ли сова в ночь накануне убийства Вилкаса, но сейчас ощутил, как леденящий страх заползает в его сердце.

Его больше не радовали насыщенный запахами лета ночной освежающий воздух, таинственность переплетения дорожек, на пересечении которых вырисовывались античные скульптуры, поблескивая в лунном свете обнаженными торсами. Сейчас все это казалось враждебным, и он ощущал беспомощность перед надвигающейся бедой. Ему вспомнилось, что в соответствии с одним из условий получения наследства ему придется взять фамилию Вилкас. Он должен будет стать одним из Волков Волчьего замка! Когда он станет Вилкасом, древнее проклятие настигнет и его! «Но я же не настоящий Вилкас, не по рождению, а фамилия ничего не значит. Вилкасов в Литве огромное множество, как у нас Галушек и Мельников».

Тимош ощутил, что мерзнет, и это было не из-за ночной прохлады – ночь была удивительно теплая. «Это все нервы! – решил он. – Где-то рядом находится убийца, прячась под вполне добропорядочной личиной. Это может быть кто-то из обслуживающего персонала или даже из обитателей замка. Спортивный врач Виктор – мужчина крепкий, тренированный и наверняка сильный. Или управляющий Петр Игнатьевич. Его жена Альбина хвасталась, что он занимался тяжелой атлетикой. Хотя он не тянет на убийцу. Однако жизнь иногда преподносит такие сюрпризы и реальность бывает фантастичнее выдумки». Ему неожиданно вспомнилась мужеподобная сиделка, ухаживающая за мамой Вилкаса, особа необычайно сильная. Она старушку, словно перышко, в банкетной с легкостью пересаживала с коляски на стул и обратно. Силы у нее, пожалуй, хватило бы, чтобы нанести удар тяжелой статуэткой… Тимош повернулся, намереваясь идти к дому, как вдруг в темноте треснула ветка под чьей-то ногой. Тимош испуганно застыл: там кто-то есть!

Неизвестность всегда страшнее самой опасности. Спина у Тимоша стала липкой от холодного пота, он был уверен, что к нему подкрадываются, скрываясь в темноте среди деревьев. Он опрометчиво поступил, выйдя ночью из замка! В голове застучало отбойным молотом: «Не ходите на болота ночью, в часы кромешной тьмы, когда злые силы возвеличиваются над всем живым».

Что делать?! Звук донесся как раз со стороны аллеи, ведущей к дому. Его там поджидают! Кто, как не убийца? Из темноты донеслись звуки приближающегося автомобиля, и он бросился ему навстречу. Для этого ему пришлось сойти с аллеи и бежать к автомобильной дороге напрямик, лавируя между деревьями и кустами. «Только бы не упасть!» – мелькнула мысль. Судя по доносящимся сзади звукам, невидимый враг, преследуя его, бежал наперерез.

Тимош припустил что было сил, понимая, что от скорости зависит его жизнь. Еще никогда он так быстро не бегал. Наконец впереди, всего в нескольких метрах, он увидел автомобильную дорогу, справа быстро увеличивались слепящие фары приближающегося автомобиля. «Я успел!» – обрадовался Тимош. Но враг был уже рядом. Вдруг Тимош зацепился за что-то ногой и, полетев кубарем, растянулся прямо на дороге, ободрав правый локоть об асфальт. Свет фар ослепил Тимоша, он услышал рядом с собой тяжелое дыхание преследователя и ощутил на своем плече чью-то руку.

Автомобиль резко затормозил, но продолжал по инерции двигаться с неприятным скребущим звуком. Наконец он остановился. Слышно было, как открылись дверцы.

– Ах это вы?! – раздался над головой знакомый голос, и в свете фар Тимош узнал в своем преследователе отца Георгия, стоявшего над ним с растерянным видом. – Почему вы убегали, пан Тимош?

– Что здесь происходит?! – рявкнул начальник службы безопасности Николай Николаевич, подойдя к ним. – Еле успел затормозить!

Тимош и отец Георгий стали наперебой рассказывать, каждый свое. Наконец Николай Николаевич отвел их по очереди в сторонку и выслушал. Из объяснений священника стало ясно, что он ходил к находящемуся неподалеку двухсотлетнему дубу подзарядиться энергией, что делал регулярно, когда оставался ночевать в замке. Возвращаясь через парк, он заметил на аллее какого-то человека, который вдруг бросился бежать. Тимоша он не узнал на расстоянии и в полумраке. Священник, наслышанный о странных событиях в замке и исчезновении Григория Вилкаса, посчитал, что убегать может только злоумышленник, и бросился за ним в погоню.

– Вы храбрец, падре! – иронично заметил Николай Николаевич. – А если бы и в самом деле это оказался вооруженный преступник? Божьим словом его попытались бы нейтрализовать?

– Сильнее Божьего слова нет силы в мире! До того как стать священнослужителем, я закончил офицерское училище и служил в Главном разведывательном управлении, в спецназе. Поверьте, умею убеждать не только словом.

На этом Николай Николаевич посчитал инцидент исчерпанным и подвез обоих прямо к главному входу замка. Объяснения священника вроде бы были убедительными – об энергетических свойствах этого дуба Тимош слышал от управляющего и его жены, также ходивших туда подзаряжаться. С другой стороны, зачем священнику понадобилось идти к дубу ночью? И почему он сразу не окликнул замеченного им человека, а затаился в темноте? Уж очень странным было поведение священнослужителя, в прошлом спецназовца. И почему на эту странность не обратил внимания Николай Николаевич? А может, начальнику службы безопасности показалось подозрительным поведение Тимоша? Почему тот отправился ночью в парк и, заметив присутствие постороннего, бросился бежать сломя голову?

Первым делом Тимош закрыл дверь своей комнаты на дополнительную защелку с фиксатором, сделав это впервые за все время своего пребывания здесь. Спать не хотелось, и он прилег на кровать, не раздеваясь. Недавнее происшествие вытеснило мысли о тревожном положении, в котором он очутился. Вспомнив встречи с Прохоренко, Лаймой и Юштой, он разозлился на Марту, настраивавшую его на борьбу. «Ей-то что! Она ничем не рискует, давая мне советы, а удар придется держать мне, а она – в стороне. Если я чудом окажусь победителем, она будет ходить гоголем и напоминать, что я ей по гроб жизни обязан, и мелочевкой не удовлетворится. Если же я проиграю, она положит пару цветочков на мою могилу и утрет слезы платочком, если умеет плакать.

Надо фильтровать ее советы – у меня есть голова на плечах! А если договориться с Лаймой полюбовно? За отказ от наследства пусть она заплатит мне несколько десятков тысяч евриков. По сравнению с миллионами наследства смешная сумма! Это наилучший вариант и с наименьшей кровью. Озвучу ей первоначальную сумму – пятьдесят тысяч, а там на чем сойдемся. Пусть я возвращусь во Францию не миллионером, но это произойдет достаточно быстро и я смогу вернуть Моник. Милая, любимая Моник! Она снова будет со мной!»

Тимош, приняв решение, почувствовал, что им овладевает необычайное спокойствие, и окунулся в полудрему.

Дверь в комнату беззвучно отворилась, и в проеме показался темный расплывчатый силуэт человека. Тимош сразу догадался, кто это, но, парализованный страхом, продолжал лежать, не в силах ни пошевелиться, ни даже крикнуть.

Человек или нечто, сотканное из тьмы, медленно приблизилось к Тимошу. Лунный свет осветил лицо, и Тимош от ужаса прикусил губу. Это был Григорий Вилкас! Все в той же нелепой шапочке. На его зеленоватом лице выделялись ярко-красные губы.

– Тебе нужна корона? Я тебя пригрел, а ты хотел ее у меня украсть?!

Тимош хотел что-то сказать в свое оправдание, но мышцы лица свело. Он почувствовал, что не может дышать, – зеленоватые пальцы Вилкаса обхватили его шею и сдавливали ее!

Тимош широко открыл рот, пытаясь глотнуть воздуха, и… проснулся. Ужасный сон ушел прочь, и в комнате он был один. Сердце барабанило в груди, пытаясь вырваться наружу.

– Фу-у! – облегченно выдохнул Тимош, пытаясь успокоиться.

Встав с кровати, он начал раздеваться. Вдруг послышались осторожные шаги по коридору. Тимош застыл, прислушиваясь к ним. Шаги замерли у двери его комнаты, стало слышно царапанье металла по металлу, осторожно задвигалась дверная ручка. Фиксатор не позволил находившемуся за дверью справиться с замком. Тимош подскочил к двери и крикнул срывающимся от страха голосом:

– Кто там?!

Дверная ручка замерла, и наступила полная тишина, Тимош слышал только бешеный стук своего сердца.

– Кто ты? Что тебе от меня нужно?! Я вызову охрану! – Тимош блефовал – у него не было номера телефона охраны.

За дверью было тихо, затем послышались удаляющиеся шаги. Тимош выждал какое-то время и только тогда открыл дверь.

Плотный лысый мужчина в желтой тенниске и голубых штанах как раз заворачивал за угол и через секунду скрылся с глаз. Сердце Тимоша оборвалось и упало ниже плинтуса – точно в такой одежде плавал в бассейне мертвый Вилкас! Тогда его лысую голову прикрывала нелепая шерстяная шапочка.

Тимош взглянул на часы – два часа ночи! Время бесчинства темных сил! Сев на кровать, он торжественно вслух поклялся себе, что завтра встретится с Лаймой и пойдет на все, лишь бы поскорее отсюда уехать – во Францию, к Моник!

Оставшееся до рассвета время он просидел одетым на кровати, вслушиваясь в тишину, но ночной визитер больше не пришел. Когда за окном стало светлеть, Тимош обессиленно упал на постель и забылся коротким тревожным сном без сновидений.

13

За завтраком Тимош поинтересовался у врача, с хмурым видом и отвращением ковыряющего вилкой в тарелке:

– Как прошла встреча с Юштой? Он рассчитался с вами?

– Как бы не так! Он предложил мне только часть того, что должен выплатить, и я согласился. Лучше хоть что-то, чем ничего. Пару дней побуду здесь, пока получу обещанную сумму, затем уеду. Полагаю, ваша беседа была более плодотворной? – Врач с кривой усмешкой посмотрел Тимошу в глаза, и тот догадался, что ему известно о завещании Вилкаса.

– Да мы просто познакомились.

– Ну-ну! – многозначительно произнес врач и замолк, вернувшись к исследованию содержимого тарелки.

За столом Тимош то и дело ловил на себе любопытные взгляды, догадываясь, с чем это связано. Видимо, Виктор не посчитал нужным держать при себе информацию о том, кто является наследником Вилкаса. Завтрак проходил в напряженной обстановке, и, закончив есть, Тимош быстро покинул банкетную. Вернувшись в свою комнату, он позвонил Юште и попросил, чтобы тот прислал за ним автомобиль. Тимош решил ничего не говорить Марте о планируемых переговорах с Лаймой, а если все получится, как он задумал, уехать по-английски – не прощаясь с ней.

В полдень приехал на джипе посланный Юштой Коля. Джип остановился у главного входа. Коля вышел и открыл пассажирскую дверцу, чего раньше не делал. Тимош спустился к автомобилю, физически ощущая на себе перекрестные взгляды-выстрелы обитателей замка.

– Добрый день, пан Тимош! – поздоровался Коля.

– Коля, где в это время можно найти Лайму Вилкас?

– Скорее всего, она у себя в офисе.

– В «Алатыре»? – Тимошу не хотелось, чтобы Юшта узнал о его переговорах с Лаймой, а в офисе компании их с Юштой пути вполне могут пересечься.

– Нет, Лайма имеет и личный офис – юридическую контору. И она живет в том же доме, занимает весь третий этаж. Так что, вероятнее всего, она дома или в конторе. По крайней мере, там подскажут, где ее найти. Не желаете позвонить ей на мобильный?

– Нет, мне надо встретиться с ней лично.

Тимош хотел ошарашить Лайму неожиданным предложением – в этом случае, по его мнению, у него было больше шансов на успех.

По дороге в Коростень Тимош в уме прокручивал всевозможные варианты предстоящего разговора и реакции Лаймы на его предложение. С утра оптимизм переполнял его, но по мере того, как они подъезжали к городу, он улетучивался.

Вот потянулись уже знакомые улицы, и, как и предполагал Тимош, автомобиль уверенно направился в центр города. Вдруг неожиданно раздался грохот, словно гром среди ясного неба.

– Что это было? – недоуменно произнес Коля.

Тимош увидел, как густой столб дыма поднимается между домами.

– Наверное, газ рванул, – предположил Коля. – Случается.

В подтверждение его слов послышались звуки сирен пожарных машин. Подъехав к трехэтажному чистенькому зданию, они увидели, что возле него полыхает автомобиль, а несколько человек с автомобильными огнетушителями пытаются сбить пламя, но безрезультатно.

– Газовая установка рванула? – продолжал строить умозаключения Коля, пытаясь найти место для парковки, что было затруднительно, так как здесь уже собралось много людей, в основном зевак.

Вдруг он побледнел, на его лбу выступили мелкие капли пота.

Тимош, не обратив на это внимания, вышел из машины и стал через растущую толпу пробираться к дверям офиса. Они были широко распахнуты; заслоняя проход, стояли, обнявшись, две девушки, и рыдали так, что слезы лились рекой. К ним подошел всклокоченный молодой человек в белой рубашке в пятнах грязи, видимо, с пустым огнетушителем.

– Хватит реветь! – прикрикнул он на них. – И без вас тошно!

– Это офис госпожи Лаймы Вилкас? Я могу ее увидеть? – обратился к нему Тимош.

Тот как-то дико на него взглянул:

– Увидеть?! Можете! Вон все, что осталось от нее и охранника!

Тимош впал в шоковое состояние. Он, не соображая, что делает, пробрался к автомобилю, который прибывшие пожарные уже успели залить пеной. То, что недавно было красавцем «Джипом-Гранд-Чероки», сейчас больше напоминало покореженную металлическую коробку, в которой находились две обугленные куклы с обезображенными лицами. Большая впереди и чуть ли не в два раза меньшая – сзади. Только человек с хорошим воображением мог представить, что совсем недавно это были здоровяк телохранитель и энергичная молодая женщина, уделявшая большое внимание своей внешности. Тимош переводил взгляд с охранника, который вчера казался ему Голиафом, на Лайму, энергии которой хватило бы, чтобы осветить весь город. Его стало подташнивать, он огляделся в поисках, куда мог бы зайти, если бы ему стало совсем плохо.

Пожарные начали сматывать шланги – они свое дело сделали. Теперь предстояло поработать следственной группе, в составе которой был и оперуполномоченный, приезжавший в замок. Тимош сразу его заметил. Тот, будто почувствовав его взгляд, направился прямо к нему. Тимош понял, что ничего хорошего эта встреча ему не сулит, и попробовал незаметно раствориться в толпе, но оперативник его нашел.

– И что мы тут делаем?

– Проходил мимо.

– Пан Тимош, – обратился к нему так некстати появившийся Коля, – машину я поставил метрах в пятидесяти отсюда. Вы в офис будете заходить? Вы же видите, что произошло с Лаймой Антанасовной… – Тут он заметил оперуполномоченного и сник. – Здрасьте вам!

– И тебе! Ты уже персональный водитель у этого? – Оперативник пальцем указал на Тимоша.

– Мне что пан Юшта приказывает, то я и делаю, – пожал плечами Коля.

– Стой здесь – понадобишься! – велел оперативник Тимошу, потом приказал полицейскому: – Присмотри за ним, чтобы никуда не делся.

Тимош не стал спорить. Он подъехал только что, и тому есть свидетель – водитель Коля, иначе повесили бы на него и убийство Лаймы. Тимош увидел, что из офиса вышел коротышка следователь, видимо, закончив там опрос свидетелей, и к нему сразу подошел оперативник. Возвышаясь над ним горой, он указал на Тимоша, и следователь слегка кивнул. Оперативник энергично махнул рукой, подзывая Тимоша, а вниманием следователя завладел мужчина в клетчатой рубашке и перепачканных сажей резиновых рукавицах. Прислушавшись к разговору, Тимош понял, что «клетчатый» – взрывотехник.

– Взрывное устройство было установлено под днищем, очевидно, ночью – автомобиль ночевал на улице. Что собой устройство представляло, пока не могу сказать, но сила взрыва была больше килограмма в тротиловом эквиваленте.

– Хорошо, работайте. – Следователь повернулся к Тимошу. – Что вы здесь делаете?

Тимош не стал ничего придумывать, тем более что водитель, конечно, сообщит, куда они ехали.

– Хотел встретиться с Лаймой, но, к сожалению…

– По какому вопросу?

– По личному, это вас не касается.

– Вы опасный человек, Тимош, – приехали к дяде, не успел он написать завещание, как его убили. Лайма Вилкас, претендент на наследство, тоже убита. Уже полностью расчистили себе дорогу к миллионам?

– Вы меня подозреваете? Или обвиняете?

– Мысли вслух в частном разговоре.

– Если бы я был причастен к смерти дяди, то зачем мне похищать тело? Это удлиняет, как вы изволили выразиться, путь к миллионам. В завещании Лайма вообще не фигурирует.

– Я с ней вчера встречался, и она высказала свои подозрения в отношении вас и заявила, что будет оспаривать завещание. А утром она уже убита.

– Вчера я тоже с ней встречался, и она мне угрожала.

– Вам угрожала, а убита она!

– Я приехал к ней с предложением, как нам разойтись полюбовно. Я намеревался отказаться от наследства.

– В обмен на кругленькую сумму, так ведь? Ну а теперь какие у вас планы?

– О чем я думаю и как поступлю – это мое личное дело! У меня огромное желание поскорее отсюда уехать.

– Не забывайте, что вы под подпиской о невыезде! Честно скажу, как только у меня что-нибудь на вас появится, а это обязательно случится, мы с вами будем беседовать в другом месте и при других обстоятельствах. Можете идти. Когда вы понадобитесь, вызову повесткой.

Тимош хотел рассказать следователю о ночном происшествии, но, сообразив, что тот не воспримет услышанное всерьез, промолчал.

Убийство Лаймы потрясло Тимоша, и теперь его планы вернуться во Францию рухнули. Оставался Прохоренко, которого теоретически могло заинтересовать его предложение разойтись полюбовно, но интуиция подсказывала Тимошу, что конструктивного разговора у них не получится.

Ехать к нотариусу после увиденного Тимош не мог, поэтому сказал водителю, чтобы тот отвез его обратно в замок.

– Олег Семенович попросил, чтобы вы заехали к нему, когда управитесь в городе с делами.

Разговаривать с Юштой Тимош тем более не мог. Внезапно его пронзила мысль: смерть Лаймы выгоднее всего Юште! Лайма знала о его махинациях, и даже после смерти Вилкаса, со слов Марты, ей удавалось контролировать его действия с помощью управляющего банком. Теперь он полностью свободен и может провести любые операции с активами Вилкаса.

«Вполне возможно, что, даже если я смогу через время вступить в наследство, в результате махинаций Юшты счета компании окажутся обнуленными и ей будет грозить банкротство из-за взятых кредитов, – подумал Тимош, отметив, что это его особо не трогает. – Необходимо встретиться с Юштой, поговорить с ним. Что я ему скажу? Не делай этого? Припугну? Чем? Пока я не имею никаких прав, а то, что Юшта махинатор, – это только догадки с подачи Марты. Я не могу заявить на него в полицию – у меня одни ничем не подтвержденные слова. Для компании “Алатырь” я никто!»

– Потом ему позвоню, извинюсь. – Тимош осекся. «Извиняться перед возможным убийцей?» – Коля, отвези меня обратно!

Тимошу вспомнилось ночное происшествие, и по спине пробежал холодок. «Неужели это убийца приходил по мою душу? Ведь зачем еще ему надо было проникнуть в мою комнату, когда я спал? Ограбить? У меня нет ничего ценного! Днем в мое отсутствие ему было бы проще и безопаснее попасть в комнату. Ему нужен был я, вернее, моя жизнь! А эта странная, если не глупая история с бегством в парке от отца Георгия? Можно над ней посмеяться, однако интуитивно чувствую, что священнослужитель лукавит, чего-то недоговаривает. Отец Георгий – киллер?! – Тимош даже рассмеялся от такого предположения. – Хотя он и бывший спецназовец, это маловероятно. Со слов управляющего, он почти десять лет имеет приход в соседнем селе. И у человека, которого я видел в коридоре, мощное телосложение, он абсолютно не похож на худощавого отца Георгия».

Тимош подумал, что, скорее всего, убил Вилкаса кто-то из обитателей замка или обслуживающего персонала. Это профессионал, сумевший одним ударом тяжелой и неудобной статуэтки отправить Вилкаса, крепкого и сильного, несмотря на инвалидность, мужчину, на тот свет. «Стоп! – мысленно заорал Тимош. – Почему я, поддавшись всеобщему психозу, решил, что убийство Вилкаса было заранее спланировано? Да, в предыдущем покушении был задействован киллер, поджидавший Вилкаса в засаде, но это совсем другое. Во-первых, само орудие убийства – громоздкая и тяжелая статуэтка. Заранее могли планировать воспользоваться не ею, а ножом, пистолетом с глушителем или шокером, чтобы обездвижить жертву, а затем утопить. Скорее всего, она просто подвернулась под руку преступнику, находившемуся в состоянии сильного эмоционального возбуждения. Поэтому он и сбросил Вилкаса в бассейн вместе с коляской – в состоянии аффекта он мог вытворить что угодно.

Но совершенно непонятны его дальнейшие действия. Зачем надо было вытаскивать из бассейна тело и прятать его? Для этого требовалось время, следовательно, увеличивалась вероятность быть замеченным. Убийство Лаймы вообще не поддается никакой логике, ведь уже стало известно о новом завещании. Выходит, она кому-то очень мешала – Лайма по жизни шла как танк, ее и остановили при помощи взрывчатки.

Возможно, убийство Вилкаса совершил кто-то из его приятелей. Они о чем-то поспорили, и этот некто, разъярившись, стукнул Вилкаса статуэткой по голове, а затем его телохранители вывезли труп и где-то закопали. Это было сделано, чтобы потянуть время? Все знают, что в ходу у криминалистов поговорка «нет тела – нет дела». Но тогда мотивом убийства Вилкаса было не наследство и не корона. Но похоже, что это не так. Ведь кто-то пытался проникнуть ко мне ночью! И вряд ли для того, чтобы спеть мне колыбельную, разве только такую, от которой я не проснулся бы.

Выходит, в качестве наследника Вилкаса я кому-то мешаю. Кто после меня может претендовать на наследство? Фонд Вилкаса в лице Прохоренко, с которым у меня не сложились отношения. Для него это очень лакомый кусок! Не исключено, что задачей ночного посетителя было только напугать меня, предупредить о серьезности намерений, чтобы я сам отсюда сбежал. Но живой, находясь на безопасном расстоянии, я стану для них еще большей проблемой. Выходит, охота на меня уже началась!

В целях экономии Юшта снял охрану с территории, и сюда может проникнуть любой посторонний человек. После смерти Лаймы на помощь Юшты рассчитывать не приходится – думаю, он потерял ко мне интерес».

За грустными размышлениями Тимош не заметил, как они подъехали к замку и остановились. Коля молча ожидал от него дальнейших указаний.

– Погуляй тут часок, – возможно, я все же съезжу к Юште, но позже. После обеда. Не возражаешь?

– Мое дело маленькое, шоферское, – выполнять приказания.

Тимош ощущал себя разбитым – бессонная ночь давала о себе знать. Он не пошел в библиотеку, чтобы писать портреты предков Вилкаса, – решил окончательно оставить это пустое занятие. В своей комнате он прилег на кровать, но сразу понял, что нервное состояние не даст ему заснуть. Ему надо было чем-то занять себя, отвлечься. Тимош решил сходить в большой бассейн, о котором рассказывала Марта, и поплавать, чтобы взбодриться.

Серый надувной павильон напомнил ему притянутый к земле дирижабль. Уже подходя к нему, Тимош спохватился: он мог быть закрыт. Со слов Петра Игнатьевича, Юшта сократил не только охрану, но и половину обслуживающего персонала имения, которого и так не хватало. Отсутствие хозяина сказалось на чистоте дорожек парка, которые раньше неизвестно кем и когда убирались, а сейчас, тоже неизвестно кем, замусоривались.

Двери в «дирижабль» оказались открытыми, и Тимош вошел в тамбур-шлюз, а потом в комнату отдыха с мягкой мебелью, столом, огромной плазменной панелью. Направо были двери с табличками «Раздевалка», «Массажная», налево – с табличкой «Бассейн».

Переодевшись и оставив одежду в обычном платяном шкафу, который стоял здесь вместо привычных шкафчиков-ячеек, Тимош направился в бассейн.

Отсвечивающую голубым гладь бассейна с четырьмя дорожками энергично и профессионально рассекал стилем «кроль» пловец в красной резиновой шапочке. В его руках были «лопатки» для ускорения и в то же время для дополнительной нагрузки.

В конце бассейна высился пятиметровый трамплин, а под ним – трехметровый. Тимош вначале направился к трамплинам, но передумал и по металлической лесенке сошел в воду и ощутил легкий озноб – она была холодной. Перебравшись на соседнюю дорожку, Тимош проплыл ее один раз кролем, второй – брассом, попробовал и другие стили. Вначале он старался придерживаться темпа пловца на соседней дорожке, но быстро сдался, а тот неутомимо, как заведенный, наматывал километры. Когда, проплыв два километра, Тимош остановился передохнуть, пловец наконец закончил свой марафон. Когда тот подплыл ближе и снял очки, Тимош увидел, что это врач Виктор.

– Отлично плаваете, Виктор! Занимались плаванием?

– Нет, просто стараюсь держать себя в форме.

Тимош заметил у Виктора на спине, под шеей, тату: необычный синий крест, обведенный контуром, словно на кладбищенской стеле, опирающийся на красную и зеленую полосы; на его фоне что-то вроде языков пламени, число «13», какие-то буквы и дракон желтого цвета. На предплечье латинскими буквами была вытатуирована надпись «Джибути». Что-то Тимошу это тату напомнило, но он никак не мог сообразить, что именно.

– Интересная татуировка, что она означает?

– Ошибки молодости.

– Вы бывали в Джибути?

– Только мечтал об этом – там, говорят, прекрасные пляжи, – раздраженно произнес Виктор и быстро направился в душ.

«Пляжи в Джибути?» Тимошу вспомнился увиденный по телевизору репортаж из Джибути – солончаки и пустыня. Он не помнил, о чем был репортаж, так как Моник тогда сказала, что в той местности только снимать фильмы об Апокалипсисе, и у них возник спор.

Тимоша заинтересовала татуировка, в ней было что-то знакомое, но он никак не мог вытащить нужную информацию из глубин подсознания. Выйдя из бассейна, посвежевший и взбодрившийся, он поспешил в библиотеку.

– Мой друг, куда же вы пропали? – встретил его вопросом Ефим Натанович, которого, похоже, не волновало то, что его работодатель умер и теперь исторические изыскания, имеющие отношение к роду Вилкасов, никому не нужны.

– Гоняюсь за мечтой, а она все норовит скрыться за горизонтом.

– На эту тему имеется подходящий анекдот: «Сара, у тебя есть мечта?» – «Да. Похудеть». – «А чего не худеешь?» – «И таки жить без мечты?»

– Боюсь, Ефим Натанович, что скоро наши работы свернут и мы покинем это чудесное место со всеми нашими мечтами.

– Как говорила тетя Соня, не надо путать темперамент с суетой! Пока мы здесь, будем работать. – И архивариус погрузился в изучение очередной старинной книги.

Тимош быстро, по памяти, нарисовал красками увиденное тату и показал Ефиму Натановичу:

– Как вы думаете, что это может означать?

– Судя по вашей нервозности, ничего хорошего. Это лотарингский крест. Все остальное для меня – абракадабра. Хотя эти цветные полосы… Гм! У меня возникла мысль! Но тут без интернета не обойтись. – Ефим Натанович достал из-под стола чемоданчик, из которого извлек нетбук. Поймав удивленный взгляд Тимоша, сказал: – Вы думали, что старого Фиму обошли современные веяния?

– Я впервые вижу вас с компом.

– К сожалению, а может быть, к счастью, не все книги существуют в электронном виде. Что касается меня, то покопаться в старинных фолиантах, сдув с них пыль, – это праздник для души!

Ефим Натанович включил нетбук и начал поиск, время от времени произнося непонятные словечки. Вначале Тимош стоял у него за спиной, разглядывая сменяющиеся картинки на экране, затем ему это надоело так, что захотелось спать. Он, зевая, отошел к мольберту и задумался: закончить начатый портрет или нет?

– Мой молодой друг, эту ночь вы будете спать спокойно! Я нашел, что означает ваша картинка, и удивлен: кому, как не вам, прожившему во Франции несколько лет, это знать?

Сонливость Тимоша как рукой сняло, и он поспешил к архивариусу.

– Это значок тринадцатой полубригады Иностранного легиона. – Архивариус вслух прочитал: – «На белой эмали – синий лотарингский (анжуйский) крест, как на гербе герцога Анжуйского во время Столетней войны, в память об участии легиона в освобождении Эльзаса и Лотарингии. Крест опирается на красно-зеленые полосы – цвета легиона. В центре – граната с семью языками пламени и число “13”. Снизу – золотой дракон».

Тимош стоял пораженный, не сводя глаз с такого же значка, какой он нарисовал. Из текста под ним он узнал, что это подразделение Иностранного легиона с 1962 года постоянно дислоцируется в Республике Джибути на Африканском континенте. «А ведь неспроста у Виктора это тату! Даже если он попросил сделать его, прельстившись красивой картинкой, то надпись “Джибути”, название микроскопического города-государства, просто так не могла появиться».

– Вы довольны, мой юный друг? С вас вечером партия в шашки в моих апартаментах. Ликер гарантирую.

Тимош не слушал архивариуса, у него в голове мысли неслись со скоростью света, и он не успевал их улавливать.

– Спасибо! Увидимся!

Тимош умчался в свою комнату, словно его там ожидали неотложные дела. «Выходит, Виктор в прошлом легионер, “солдат удачи”? Даже во Франции неоднозначное отношение к Иностранному легиону. Одни считают его сборищем маргиналов-иностранцев, которые за деньги отстаивают интересы Франции в горячих точках, другие – добровольческими суперэлитными войсками, в составе которых немало и французов. В любом случае служившему в легионе человеку убить не сложнее, чем раздавить муху. Ну разве не подходящая кандидатура для киллера? Надо будет расспросить Марту о Викторе».

Тимош позвонил водителю Коле и сказал, что тот свободен – к Юште он не поедет.

14

Марта не стала разговаривать с Тимошем по телефону, сославшись на занятость, зато вечером сама позвонила ему и оторвала от партии в шашки с Ефимом Натановичем. Архивариус, с грустью посмотрев на Тимоша, заметил, что, когда пьешь ликер в одиночестве, он имеет совсем другой вкус. Тимош пообещал, что вернется, как только освободится.

– Мой друг, скажите, неужели мир перевернулся вверх ногами? Когда это приятную встречу с красивой девушкой меняли на скучный вечер со старым евреем?

– С чего вы взяли, что у меня встреча с девушкой?

– Я слепой, но не глухой, или женское имя мне только послышалось?

– Это деловая встреча.

– Если имя, которое я услышал, принадлежит той девушке, которую я знаю, то пусть ваши отношения остаются только деловыми.

Придя в свою комнату, Тимош стал с нетерпением ожидать Марту, но та появилась только через сорок минут.

– У тебя снова не заперта дверь, – пожурила его Марта, появившись на пороге.

– Я же тебя ждал!

Тимош рассказал ей о ночном посещении, событиях дня и татуировке врача.

– Тебе следует быть очень осторожным. Возможно, безопаснее перебраться в город. Думаю, ты прав. После смерти Лаймы Юшта, скорее всего, потерял к тебе интерес и вряд ли выделит охрану. Однако не думаю, что Прохоренко или кто-то другой, о ком мы не догадываемся, решится на убийство. Скорее всего, последуют угрозы, возможно, даже применят физическое воздействие.

– Я бы тоже спокойно рассуждал о физическом воздействии, если бы это меня не касалось! – взорвался Тимош. – Мне могут переломать кости, ребра, сделать инвалидом, и ты так спокойно об этом рассуждаешь!

– Если я буду говорить все то же, только с дрожью в голосе, и рвать на себе волосы, тебе станет легче?

– Извини, я нервничаю! Не знаю, что мне делать, не понимаю, что происходит вокруг. Смерть Вилкаса и исчезновение тела, теперь убийство Лаймы. Мне кажется, что эти события между собой не связаны, так как в выигрыше разные люди.

– Я тоже об этом думала. Смотри. – Марта достала из сумочки записную книжку, вырвала из нее листок и написала на нем «Вилкас». – В его смерти заинтересованы банкир Зотов, Юшта, Пилипчук, Прохоренко.

– А какой интерес у Прохоренко? – не понял Тимош.

– Вилкас был человеком непредсказуемым, и между ними возникали трения, так что Прохоренко не крепко сидел на своем стуле, к тому же решения по всем финансовым вопросам принимал только Вилкас. Сейчас Прохоренко полновластный хозяин фонда. Но что такое фонд по сравнению с компанией «Алатырь»? Поэтому Прохоренко сделает все, чтобы последнее завещание было аннулировано и фонд получил активы и имущество компании. Но он также знает Юшту, и после смерти Лаймы никто не может быть уверен в том, что через полгода «Алатырь» будет стоить столько же, сколько сейчас.

– Выходит, назревает конфликт между Юштой и Прохоренко?

– Скорее всего, война! Так что, пока они будут вести боевые действия, о тебе на время забудут.

– Юшта – единственный, кто заинтересован в смерти Вилкаса и Лаймы. Не он ли стоит за этими убийствами?

– Не знаю. Он человек авантюрного склада, но мне трудно допустить, что он хладнокровно задумал эти убийства. Теоретически он мог нанять кого-то из тех, кто находился здесь и ожидал приказа или подходящей ситуации.

– Юшта, конечно Юшта! – взволнованно произнес Тимош. – Убийца спрятал тело Вилкаса, чтобы наследник – а Юшта знал, что по предыдущему завещанию это фонд в лице Прохоренко, – не наложил руку на все, что принадлежит компании. А так у него имеется минимум полгода, чтобы провернуть аферу с переводом средств в офшор. Но тут вмешалась Лайма и с помощью управляющего банком стала вставлять ему палки в колеса. Вот он и приказал ее убрать. А наемный убийца – врач Виктор, который знает, как убрать человека с помощью подручных средств, и умеет обращаться со взрывчаткой. Как давно Виктор стал врачом Вилкаса?

Марта, подумав, сказала:

– Месяцев девять назад. Прежний врач неожиданно уволился, хотя вполне удовлетворял Вилкаса, и предложил на свое место этого Виктора. Так что вполне возможно, что он и есть убийца. Становится понятно, как стрелявший в Вилкаса киллер пробрался через непроходимое болото – он туда только зашел и сразу вышел, вернулся в замок.

– Версия у нас есть, но что с этим делать? Идти к следователю или ждать неизвестно чего?

– Ничего не делать и ждать – глупо. Но не меньшая глупость – бессмысленная активность, без конкретной цели. Я попробую вложить эту версию следователю в уши, если он сам до нее не додумался.

– В очередной раз спрашиваю: что мне делать?

– В очередной раз отвечаю: поезжай к нотариусу и напиши заявление о принятии наследства.

– Это будет третья попытка. Надеюсь, на этот раз мне ничто не помешает.

– Не накручивай себя, и все будет в порядке. – Марта прислушалась – за стеной, где жила престарелая мать Вилкаса, как обычно, ближе к ночи начиналась «дискотека». – Весело у тебя, как ты спишь при таком шуме?

– Это не шум, а музыка.

– Не люблю шансон.

– Я тоже… Машину попросить у Юшты?

– Конечно. Заодно по голосу поймешь, как он к тебе теперь относится. С автомобилем на этот раз, я думаю, он тебе поможет, а в дальнейшем будет игнорировать твои просьбы. Впрочем, я могу ошибаться. Позвони мне после того, как поговоришь с Юштой, – мне интересно, как он себя поведет.

– Хорошо. Будем прощаться?

Тимошу не хотелось оставаться одному, и не только потому, что ему было страшно. Ему хотелось как-то отвлечься от дурных мыслей и забыть об угрожающей ситуации, в которой он находился, и об измене Моник. Сейчас ему нужна была рядом женщина, которую он мог бы обнимать, целовать, ласкать и чтобы она отвечала ему тем же. Тимош подошел сзади к Марте, которая, поставив сумочку на стол, что-то в ней искала, и, обняв ее, нежно поцеловал в шею. Его руки скользнули к ее грудям, он ощутил их упругость и жар. Неистовое желание овладело им, он резко развернул Марту к себе лицом, собираясь слиться с ней в поцелуе, но она отвернула голову.

– Это лишнее, – холодно произнесла она.

Тимош попытался завести ее, резким движением поднял юбку, и его пальцы проникли в трусики, ощутив шелк волосков лобка и теплую влажность. Марта внезапно рассмеялась:

– Ты такой смешной!

Тимоша будто окатили ледяной водой из ведра. Он резко отпрянул от девушки, продолжавшей смеяться, не делая попыток привести в порядок свою одежду. «Что же это ее так рассмешило?» – со злостью подумал Тимош, понимая, что ситуация дурацкая.

– Извини, – раздраженно бросил он. – Что-то на меня нашло.

– Прости меня, – сказала Марта, еще не полностью справившись со смехом. – Ты мне друг, с тобой я могу быть откровенной и мне не надо играть на публику. Мне тут пришло в голову…

– Что именно? – хриплым голосом поинтересовался Тимош.

– Ничего. Хочешь, я останусь с тобой на ночь?

– Нет, уже не хочу.

– Правильно, мы же только компаньоны! – Марта быстро привела себя в порядок и вышла.

Тимошу в ее словах послышалась горечь. Что она этим хотела сказать? Сначала оттолкнула, а затем чуть ли не призналась в своих чувствах. Эти постоянные недомолвки, намеки. Когда она искренняя, а когда играет?

Раздевшись, Тимош лег на кровать, понимая, что не скоро уснет. Вдруг за окном раздалось протяжное и тоскливое «у-у-гу-у!» – раз, другой, третий. Пугающий крик филина! Тимош вскочил и, подбежав к окну, стал вглядываться в темноту. Подойдя к двери, он зафиксировал защелку замка и прислушался. Тишина давила, вызывала беспокойство, пугала неизвестностью. Нервы были на пределе, слух у него обострился, и ему даже периодически слышались шаги в коридоре. Тимош оделся, сел на кровати, опираясь на подушки, и застыл в ожидании. Он был уверен, что незнакомец этой ночью снова придет к нему, а он безоружен! Разве что использовать для защиты стул? Но для этого надо быть Джеки Чаном.

Время шло, никто не приходил, лишь изредка возникали фантомные звуки. Тимош окунулся в полудрему.

Вдруг он услышал, как кто-то копается в замке, и не успел он вскочить с кровати, как дверь открылась. На пороге стоял врач Виктор и целился в него из пистолета с глушителем.

Тимош хотел крикнуть, но голос пропал, к тому же у него не было сил даже пошевелиться. Он ощущал свою беспомощность перед убийцей. Только сейчас он осознал, насколько страшна смерть, ведь потом уже НИЧЕГО не будет! Тимош как зачарованный смотрел на выделывающее непонятные пируэты дуло пистолета, откуда в любой момент могла вылететь смерть. И тут он понял, что Виктор показывает, что он должен встать и выйти из комнаты. Парализованный страхом Тимош при всем желании не смог бы сдвинуться с места. Дуло пистолета приблизилось и уперлось ему в лоб, холодя его. Тимош почувствовал, что ему не хватает воздуха, а он не в силах сделать вдох, и… проснулся.

Он лежал, уткнувшись лицом в подушку, а лоб упирался в холодную перекладину спинки кровати. Было уже светло – ночь отступила вместе с кошмарными сновидениями, но день мог принести куда более ужасный, реальный кошмар, который не рассеется, как сон. Жуткий, очень реалистичный сон не выходил из головы Тимоша. Приведя себя в порядок, он позвонил Юште, и, как ни странно, тот охотно согласился прислать автомобиль.

Тимош только собрался позвонить Марте, как в дверь постучали, и это была она. Очень бледная, насколько можно быть бледной при ее загаре, и чем-то расстроенная. Тимош хотел было сказать, что не совсем разумно в это время приходить к нему, что ее могут увидеть, но промолчал. Вообще-то в этом крыле дома находились лишь он и мама Вилкаса с сиделкой, но они выходили только для того, чтобы отправиться в банкетную. Тимош рассказал Марте о своем разговоре с Юштой.

– Выходит, у него есть к тебе какой-то интерес. Пока даже не догадываюсь, какой именно. Думаю, что он настоит на встрече и ты все узнаешь.

– Возможно. Марта, мне такой кошмар приснился, что я чуть инфаркт не получил!

Марта встрепенулась и как-то странно на него посмотрела.

– Тебе снилось… Вчера поздним вечером в коридоре я мельком увидела человека, которого приняла бы за Вилкаса, если бы ты мне не рассказал, что видел его мертвым! – Марта пристально посмотрела Тимошу в глаза. – Может, Вилкас был не совсем мертв? Или тот человек в бассейне был не он?

– Это был Вилкас! Если у него имелись жабры, тогда он мог дышать в воде!

Тимош вспомнил стеклянный взгляд мертвеца, его приоткрытый рот, полный воды.

– Помнишь, я тебе рассказывал, что тоже видел человека, похожего на Вилкаса, и Альбина тоже, и не раз, хотя этого не может быть! Разве что Вилкас и в самом деле превратился в упыря и скрывается где-то в тайных помещениях замка.

– Все можно подстроить, даже сделать так, чтобы мертвый «ожил», но чтобы инвалид, который столько времени не покидал коляску, вдруг пошел на своих двоих – это невозможно! Кто-то хочет нас уверить, что Вилкас жив и более-менее здоров, но он перегибает палку.

– Чего он хочет этим добиться?

– Не знаю. Дешевый постановочный спектакль, но для чего? Чтобы напугать? Кого? Тебя? Меня? Смешно!

– Мне кажется, что я догадываюсь, какова их цель… – Тимош наморщил лоб. – Если предположить, что Вилкаса убили из-за короны, а вот ее достать из сейфа сразу не смогли? Вот кто-то и является ночами, пытаясь вскрыть сейф, маскируясь под живого Вилкаса или его призрак.

– Ты считаешь, что корону сразу не похитили и она находится в сейфе?

– Это только предположение. – Раздался звонок айфона Тимоша, он ответил и сказал Марте: – Извини, Коля уже приехал за мной.

– Вечером встретимся – договорим. Надеюсь, сегодня тебе ничто не помешает подать заявление. Сейф Вилкаса на третий день после его смерти по настоянию следователя вскрыли в присутствии понятых, и если бы там оказалась корона, то это стало бы всем известно. Так что корону похитил убийца или кто-то другой.

Нотариуса не оказалось на месте. Секретарша встретила Тимоша любезно, представилась – ее звали Наташей – и посоветовала ему подождать, так как нотариус звонил и обещал вскоре приехать. Не успел Тимош допить кофе и до конца выслушать рассказ Наташи об однообразных скучных вечерах и ее впечатлениях от последней поездки во Львов, как вернулся нотариус. И на этот раз он был не один, с ним вальяжно вышагивал низенький квадратный мужчина в сером костюме, но без галстука, шумно дыша. Он на ходу успел ущипнуть за попку Наташу, вытянувшуюся у дверей кабинета, словно солдат почетного караула. На вольность «квадратного» она отреагировала приподнятой бровью и округленными глазами.

– И не надоело вам, Антон Валерьянович? Разве так ухаживают за девушкой?

– Это серьезное приглашение на ужин!

– А вы бываете серьезным?

Увидев Тимоша, нотариус нахмурился:

– Здравствуйте, Вакуленко! Надеюсь, на этот раз обойдетесь без хулиганских выходок?

«Квадратный» сразу перестал заигрывать с секретаршей.

– О! Молодой наследник Вилкаса! Рад познакомиться! Зотов Антон Валерьянович собственной персоной!

– Председатель правления банка… – начал нотариус, но банкир его прервал:

– Как будто я и банк сиамские близнецы! У нас неформальное общение, так что обойдемся без регалий.

Тимош назвал себя, банкир, схватив за запястье рукой, оказавшейся на удивление очень сильной, потащил его за собой в кабинет нотариуса. Иван Терентьевич явно был этим очень недоволен.

– Что у вас? – официальным тоном обратился он к Тимошу, видимо, желая поскорее от него избавиться.

– Вроде как заявление на принятие наследства надо написать…

– Кто вам это сказал? Пока Григория Вилкаса официально не признают мертвым, а это может случиться только после обнаружения тела или по решению суда, о принятии наследства не может быть и речи. Во втором случае это может затянуться на неопределенное время.

– Ваня, не пугай молодого человека! – воскликнул банкир. – Через полгода, даже если тело не найдут, суд рассмотрит этот вопрос и вынесет свой вердикт. Так что привыкайте к нашей провинциальной жизни, а в положенное время примете наследство. Вот моя визитка – обращайтесь, если что будет нужно, поможем по мере сил. – Он протянул картонный прямоугольник с золотым вензелем и завитушками.

– Не смею вас больше задерживать, – ледяным тоном произнес нотариус, а банкир подмигнул Тимошу и пальцами возле уха изобразил телефонную трубку – мол, звони!

Тимош вышел из офиса нотариуса озадаченным – уж слишком был любезным с ним банкир Зотов, как будто чего-то от него хотел. Возле входа стоял черный «бентли», а за ним джип «сузуки», к которому прислонился двухметровый детина, бросавший по сторонам цепкие взгляды. Тимош вспомнил телохранителя Лаймы, мужчину приблизительно такой же комплекции, и как он выглядел после взрыва автомобиля. Сразу к горлу подступила тошнота, и ему едва удалось ее перебороть. Уже находясь в салоне автомобиля, он подумал, что Вилкаса мог убить банкир. Судя по хватке, он очень сильный человек и для него не составило бы труда размозжить статуэткой голову Вилкасу.

Тимошу очень не хотелось ехать к Юште, но, чтобы и впредь иметь возможность пользоваться автомобилем, ему пришлось это сделать. У него было тяжело на сердце, ведь придется общаться с возможным заказчиком двух убийств. «Марта считает, что у Юшты и после смерти Лаймы есть интерес ко мне. Но что ему от меня надо? Может, ее подозрения беспочвенны и Юшта не готовит финансовую аферу, а хочет заручиться моей поддержкой как будущего наследника состояния Вилкаса и сохранить за собой руководство компанией? Или Юшта не исключает оба эти варианта?»

Сексапильная секретарша Юшты была чем-то встревожена.

– Извините, но вам придется немного подождать. Чай, кофе не желаете?

– Если Олег Семенович занят, я могу приехать в другой раз.

– Нет, что вы! Олег Семенович вас ждал, уже несколько раз спрашивал. Прошу вас, подождите! – У нее был такой умоляющий взгляд, словно от этой встречи зависела вся ее дальнейшая жизнь.

– В таком случае не откажусь от кофе.

Тимош присел на мягкий диван и стал листать глянцевый журнал, ломая голову над тем, почему Юшта так жаждет с ним встречи.

Ожидать пришлось довольно долго. Наконец дверь кабинета открылась, оттуда вышли трое мужчин с важным видом, какой бывает только у представителей органов власти и налоговых инспекторов. Их провожал еще более встревоженный, чем его секретарша, Юшта.

Дождавшись, когда за ними закроется дверь приемной, словно опасаясь, что они вернутся, Юшта наконец обратил внимание на Тимоша и коротко ему бросил:

– Заходите!

Не допив вторую чашку кофе, Тимош вошел в кабинет. Там уже суетилась секретарша, ставя на поднос грязные чашки и рюмки.

– Незваные гости? – Тимош кивком указал на дверь.

– Из областной налоговой прислали проверяющих. По их настрою заметно, что им дали команду «фас». Когда Вилкас был жив, они себя по-другому вели.

– Вам есть чего бояться?

– Когда роют, то обязательно что-нибудь нароют. Прошу меня извинить, но, поскольку мои планы нарушились, нам придется перенести встречу. Завтра вечером вас устроит?

– У меня полно свободного времени – я человек незанятой, удерживаемый здесь лишь подпиской о невыезде. О чем вы хотели со мной поговорить?

– Давайте завтра, а то у меня голова идет кругом.

– Хорошо, тогда до завтра.

– Коля приедет за вами часикам к шести вечера. Это не нарушит ваши планы?

– Если планов нет, то нарушить их невозможно.

Вернувшись в замок, Тимош решил пойти прогуляться по парку. Подходя к кряжистому старому дубу в два обхвата, он неожиданно увидел там врача Виктора в одних плавках за странным занятием – тот, стоя на руках и касаясь ногами дуба, отжимался. Увидев Тимоша, он сразу принял нормальное положение и стал поспешно одеваться.

– Здравствуйте, Виктор. Извините, похоже, я вам помешал. – Тимош специально произнес эти фразы на французском.

Виктор прищурился, бросил на него быстрый взгляд и не стал скрывать своего знания французского языка.

– Я уже закончил.

– Вижу, вы любите спорт?

– Я лишь стараюсь поддерживать себя в форме. Любить спорт можно и у телевизора.

– Вы прекрасно говорите на французском!

– Уже стал забывать.

– Вы бывали во Франции?

– Не лукавьте, Тимош. Вы увидели тату и поняли, где я был и чем занимался. Когда срок контракта закончился, я понял, что это не мое, и вернулся на родину. На заработанные там деньги я здесь выучился на спортивного врача. Вы удовлетворены?

– Вы словно отчитываетесь передо мной. Меня и в самом деле заинтересовало ваше тату, но это обычное любопытство.

– Надеюсь, я вполне его удовлетворил.

Тимош решил сменить тему:

– Тогда хочу обратиться к вам за советом как к врачу, пусть и спортивному. Вы знаете, не только Альбина, жена нашего управляющего, наблюдала в замке странные явления. Я сам видел, правда, со спины, как по коридору шел человек, очень похожий на Вилкаса. Это были галлюцинации?

– Вы сами сказали, что видели его со спины. Скорее всего, у вас очень развито воображение.

– У Вилкаса был шанс когда-нибудь встать на ноги?

– Шанс был, и неплохой. Он уже стал чувствовать свои ноги, но пока еще не мог на них даже стоять. Вас интересует, мог ли Вилкас внезапно встать на ноги? Это один шанс из ста, но он был. В медицине известны случаи, когда человек вследствие перенесенного стресса неожиданно выздоравливал.

– Вы думаете, что я и Альбина и в самом деле могли видеть Вилкаса? – Тимош был ошарашен.

– Я этого не говорил. Насколько мне известно, как, впрочем, и вам, есть записи с камер видеонаблюдения в бассейне, где четко видно, что Вилкас мертв. Вы видели только похожего на него человека.

– И все же…

– На эту тему вам лучше поговорить с Ефимом Натановичем. Я слышал, как они с Альбиной беседовали о вурдалаках и другой нечисти. А мне пора принять душ. Прошу меня извинить. – И Виктор бодрым шагом направился к замку.

Вечером после ужина Тимош услышал за стеной вместо веселой дискотечной музыки женский плач, затем раздался грохот, словно что-то обрушилось. Он вспомнил, что уже несколько дней в банкетной не появлялась мама Вилкаса со своей сиделкой. Предположив, что там происходит что-то нехорошее, Тимош сорвался с места и подбежал к соседней двери. Вначале он постучал в дверь, а затем повернул ручку – дверь оказалась не заперта. Внутренний голос настойчиво уговаривал: «Остановись! Не лезь туда – тебе мало собственных неприятностей? Как только переступишь порог, приобщишься к чужим проблемам. Тебе это надо?!»

Но Тимош, игнорируя доводы рассудка, открыл дверь и вошел внутрь. Небольшой коридорчик, санузел побольше, чем у него, напротив – открытая дверь в комнату. Он заглянул туда – пусто, никого нет. Обстановка, как у него: кровать, два стула, платяной шкаф и зеркало на стене. По аккуратно разложенным по своим местам предметам сразу можно догадаться, что тут живет женщина. Тимош вышел в коридорчик и открыл дверь в другую комнату. Старушку, мать Вилкаса, он увидел сразу. Она стояла на коленях в центре комнаты, упираясь руками в пол. Рядом валялись перевернутые стул и столик, по комнате были разбросаны разноцветные квадратики. Тимош оглянулся, увидел коляску в углу и подвез ее к старушке, которая продолжала плакать, но уже тихо, не навзрыд.

– Не плачьте, я вам сейчас помогу! – Тимош, наклонившись, осторожно подхватил старушку, почти невесомую, и усадил ее в коляску.

– Гриша, ты? – радостно воскликнула старушка и, горестно вздохнув, добавила: – А Машка сказала, что ты исчез и тебя больше нет! Только не ругай Машку – она глупая!

Тимош догадался, что Машей зовут сиделку, ухаживающую за старушкой.

– Я не Григорий Вилкас, а ваш сосед. А где ваша помощница?

– Ты не Гриша?! А кто ты?

– Я – Тимош. Конечно, вы этого не помните, но моя мать очень давно привозила меня к вам, чтобы нас познакомить. Вы меня еще конфетами угощали.

– Конфеты вкусные, я люблю конфеты! У тебя есть конфеты?

– Пока нет, но завтра я вам их принесу.

– Правда?! Гриша всегда приносит мне конфеты, мягенькие, кисленькие.

– Постараюсь принести вам точно такие же. Где Маша?

– Она часто уходит и оставляет меня на стуле, чтобы я никуда не уехала. Прячет коляску. Мне стул не нравится – от него ноги болят и он не двигается.

– Но вы же не собираетесь куда-нибудь ехать?

Тимош испугался: Маша неизвестно когда придет, а старушка и в самом деле может выехать в коридор, а потом добраться до лестницы и свалиться с нее. Внутренний голос был прав – теперь ему придется присматривать за старушкой, если ключа от двери ее комнаты он не найдет. А то может случиться беда.

– Ты кто? – снова спросила старушка. – Не Гриша?!

– Я Тимош Вакуленко. Мою маму зовут… звали Мария Вакуленко.

– Вакуленко? Маша? Нет, ты – Вилкас!

– Что вы здесь делаете?! – раздался сзади грубый женский голос.

– Помог старушке подняться. – Тимош от волнения забыл, как зовут маму Вилкаса. – Она, видите ли, упала, пока вы бог знает где были.

– Это не ваше дело! Если завтра не получу причитающиеся мне за месяц деньги, то соберу чемодан и уеду!

– Я поговорю завтра с Юштой, думаю, с оплатой проблем не будет.

– Ты такой крутой? – ехидно усмехнулась Маша.

– По крайней мере попытаюсь решить этот вопрос. Ну ладно, я пойду к себе.

– Заходи по-соседски! – Маша ему подмигнула. – Мог бы и не спешить.

– Спокойной ночи!

Тимош вернулся к себе растерянным. Старуха назвала его Вилкасом. Впрочем, она полоумная и могла его принять за кого угодно. Но у него возникло предчувствие, что эти слова старуха произнесла неспроста. Тимош позвонил по мобильному Марте, желая рассказать ей о событиях дня, но она была вне зоны действия сети. «Вот кошка! Появляется, только когда сама захочет!» – И он беззлобно ругнулся про себя.

15

Утром, чтобы скоротать время, Тимош отправился в библиотеку, не для того, чтобы писать никому не нужный портрет, ему хотелось поболтать с архивариусом.

– Давненько вас не было, молодой человек! – пожурил его архивариус.

– Писать картину – это практически то же самое, что и писать стихи. Если нет вдохновения, нет и картины.

– А я тут подобрал кое-какой материал о предках Вилкаса, живших в XVII столетии.

– Очень своевременно, но я застопорился на портрете… забыл, как его зовут…

– Гайлиминас, внук Раудонаса.

– Язык сломаешь, пока выговоришь! Я слышал, что у Альбины снова были видения и она приходила к вам советоваться.

– Она где-то вычитала чушь, будто оборотни после смерти могут стать упырями. Вот она и считает, что по ночам Вилкас-упырь рыскает коридорами в поисках жертвы. Мне пришлось ей объяснить, что в мифологии оборотень смертен и никак не может превратиться в другое мифическое существо, в том числе и упыря, встающего из могилы мертвеца, чтобы высасывать у живых кровь.

– Вы сами рассказывали, что по легенде Вилкасы после смерти превращаются то ли в оборотней, то ли в упырей.

– Вы представляете, насколько видоизменялась за столетия эта легенда? Даже в литовской мифологии волки-оборотни, вилктаки, смертны. Считалось, что можно быть оборотнем от рождения, стать им после укуса оборотня или совершив специальный ритуал. На самом деле легенда о Раудонасе Вилкасе, оборотне, который стал после смерти упырем и досаждал жителям близлежащего села, основывается на реальных событиях, без всякой мистики.

Раудонас Вилкас предал своего господина, князя Вистаса, то есть обратился, стал другим, сдвоедушничал. Вот откуда пошло, что он был оборотнем, – просто стал другим. Проклятие жреца появилось в легенде позже, так как Вилкас тогда уже был христианином. С чего бы жрец-литвин стал его проклинать в угоду князю Витовту, который сам дважды принял крещение? То, что тело Вилкаса селяне могли после его смерти выкопать и надругаться над ним, вполне возможно. Это могли спровоцировать какие-то трагические события – мор домашних животных, нападение на них хищных зверей, а в те времена тут было полно волков, медведей. Даже у славян до того, как они приняли христианство, при море домашних животных были случаи, когда того, кого в этом обвиняли – «ведьму» или «ведьмака», – живьем закапывали в землю. При определенных условиях тело человека может долго сохраняться, вернее, его оболочка; разложение начинается изнутри, газы распирают тело. Так что селяне, выкопав труп Вилкаса, могли увидеть, что тот стал «полным», и это подтвердило их догадки. Теперь что касается Йогайло. Я вам уже говорил, что никаких письменных источников, в которых упоминались бы произошедшие здесь удивительные события, я не нашел. А это уже было начало XIX века, и о таком происшествии где-нибудь да упомянули бы.

– А что вы думаете об утверждении Альбины, будто она видела кого-то похожего на Вилкаса?

– Думаю, зачем бы ей по ночам шастать по коридорам, вместо того чтобы исполнять супружеский долг с Петром Игнатьевичем?

– Если я скажу, что тоже видел ночью человека, похожего на Вилкаса, вы мне поверите?

– В жизни происходит масса удивительных событий, которые со временем очень просто объясняются. Вы и в самом деле думаете, что Вилкас после смерти превратился в упыря, вампира?

– Конечно нет!

– Послушайте анекдот. В утробе матери двойняшки. Один спрашивает другого: «Как думаешь, есть жизнь после рождения?» – «Думаю, нет. Ведь оттуда еще никто не возвращался». – Архивариус захихикал. – Как верно подмечено!

– Личное дело каждого человека верить или не верить, – пожал плечами Тимош.

– Послушайте притчу о вере, мой друг. Молодой человек пришел к раввину: «Знаете, я не верю в Бога». – «И я не верю в того Бога, в которого вы не верите», – поддержал его раввин. Вот так обстоит дело с верой. Каждый верит в то, во что хочет верить.

– Вы приводите в качестве примера абстрактные понятия, это относится к области вероятностных знаний. Для одних Бог существует, и не требуется никаких доказательств этому, для других Бог – некая сила, о природе которой мы можем только догадываться, а третьи не верят в существование Бога.

– Хорошо, приведу вам в качестве примера другой анекдот. Два еврея обсуждают своего ребе. «Недавно он совершил чудо! В синагогу ввели хромого, и ребе ему сказал: “Брось костыли и иди!”» – «И что хромой?» – «Он отбросил костыли, упал и разбился». – «Так какое же это чудо?» – «Зато я видел это собственными глазами!»

Так за беседой незаметно бежало время. Тимош закончил портрет внука Раудонаса Вилкаса и раздумывал, стоит ли начинать новый. Но ведь от ничегонеделания здесь можно умом тронуться! Его размышления прервал звонок Марты, и, чтобы с ней поговорить, Тимош вышел в коридор.

– У тебя все нормально? – с тревогой в голосе поинтересовалась она.

– Более-менее. Почему должно было что-то произойти?

– Сон дурацкий приснился, вернее кошмар. С Вилкасом связанный. А ведь уже сколько времени прошло после его смерти!

– Вечером увидимся? Вчера ты была вне зоны действия сети.

– Я нашла себе жилье в городе, и совсем не хочется возвращаться в этот, как ты его называешь, Волчий замок.

– Ты больше мне не компаньон?

– Все остается в силе, но мне тревожно в Волчьем замке. Да и кошмары замучили по ночам.

– Приезжай, поговорим. В шесть вечера встречаюсь с Юштой, не думаю, что это займет много времени.

– Хорошо, приеду.

Тимош решил, по обыкновению, погадать на будущее по книге своего наставника – Сальвадора Дали. Открыв ее наугад, ткнул пальцем и прочитал:

«Еще в отрочестве, узнав о том, что Мигель де Сервантес, так прославивший Испанию своим бессмертным “Дон Кихотом”, сам умер в чудовищной бедности, а открывший Новый Свет Христофор Колумб умер в не меньшей нищете, да к тому же еще и в тюрьме, – так вот, повторяю, узнав обо всем этом еще в отроческие годы, я, внимая благоразумию, настоятельно посоветовал себе заблаговременно позаботиться о двух вещах:

1. Постараться как можно раньше отсидеть в тюрьме. Это было своевременно исполнено.

2. Найти способ без особых трудов стать мультимиллионером. И это тоже было выполнено.

Самый простой способ избежать компромиссов из-за золота – это иметь его самому. Когда есть деньги, любая служба теряет всякий смысл. Герой нигде не служит! Он есть полная противоположность слуге».

«В принципе, для этого я здесь. Марта права: глупо уезжать, когда миллионы рядом, достаточно протянуть руку. Ничего не дается без труда, и чем выше ставка, тем больше риска и сложностей. Юште от меня что-то надо, поэтому он может стать моим союзником, и очень важно с ним договориться. Лучше получить часть наследства Вилкаса, чем ничего».

Когда вечером Тимош приехал на встречу, секретарша-секси сразу пригласила его в кабинет. Юшта встретил его радушно, сразу перешел на «ты».

– Рад, что ты приехал, Тимош, – сердечно произнес он. – Ты в бильярд играешь?

– Два раза в жизни держал кий, и эта игра меня не увлекла.

– Ты привык к большому городу, где полно соблазнов! – рассмеялся Юшта. – Мы, провинциалы, стараемся чем можем разнообразить нашу скучную жизнь. Бильярд для нас – развлечение номер один!

– Для чего вы хотели со мной встретиться?

– Зачем так официально, Тимош? Приглашаю тебя на ужин. Тогда и поговорим.

– У вас же проверка! Мне вчера показалось, что вы очень заняты.

– Это все еще происки Лаймы. Человека нет, а маховик крутится. Не беда – все разрешилось, – беззаботно махнул рукой Юшта. – Как говорится, не так страшен черт, как его малюют.

Тимош понял, что Юшта смог откупиться от проверяющих и теперь уверен в своей неуязвимости. При всем нежелании общаться с этим человеком, Тимоша мучило любопытство: почему он так любезен с ним? Ведь у Тимоша пока не было прав на компанию Вилкаса, а на пути к этому камней преткновения воз и маленькая тележка. Юшта не мог не знать об этом.

– Хорошо, если это не займет много времени.

– Время в маленьком городке – понятие относительное: и незаметно бежит, и очень долго тянется. Не будем загадывать наперед! Нас ждет «Калифорния»!

Тимош вспомнил о своем обещании:

– Олег Семенович, у меня к вам просьба. Это касается мамы Вилкаса.

– Эммы Александровны? Какая просьба? – насторожился Юшта.

– Вчера женщина, которая ухаживает за ней, пожаловалась, что ей не выплатили зарплату. Грозится уйти. Сами понимаете, мама Вилкаса совсем беспомощна, а найти новую сиделку будет непросто.

– Ты этим обеспокоен? Это не проблема.

Юшта позвонил по внутреннему телефону главному бухгалтеру:

– Ксюша, урегулируй вопрос с оплатой этой… Словом, надо заплатить той корове, которая ухаживает за Эммой Александровной… Может, ее фамилия и Сидоренко, мне откуда это знать? Главное, чтобы ты поняла, что надо сделать. И передай этой Сидоренко, если с ее стороны будут какие-нибудь выбрыки типа «то буду, то не буду», я ее в бараний рог сверну! Все поняла? Выполняй!

Ночной клуб «Калифорния» оказался небольшим двухэтажным зданием с множеством ломаных линий на его фасаде и небольшим уютным залом. Кроме довольно разнообразного меню вечером посетителям тут предлагалась программа стриптиз-шоу.

Очутившись в увеселительном заведении, Тимош почувствовал, что соскучился по веселой и шумной обстановке ресторанов, кафе. Они с Моник постоянно находили новые заведения, но их любимым было кафе «Де Флор», куда захаживали в свою бытность в Париже Луи Арагон, Андре Бретон и Сальвадор Дали.

Погрузившись в привычную атмосферу ночного клуба, которая что в небольшом украинском городке, что в Париже имеет привкус веселья, расслабленности и неспешности, Тимош сразу забыл о том, что хотел попрощаться с Юштой, как только узнает, что тому от него нужно. Юшта оказался веселым и остроумным собеседником, он так и сыпал пошлыми шуточками. Со стороны казалось, что они давние друзья и пришли сюда как следует повеселиться. Танцовщицы на шесте сменяли друг друга, но в основном показывали одну и ту же технику, только у одних это получалось легко и непринужденно, у других – тяжеловато. Их столик оказался возле самого подиума, и они то и дело засовывали мелкие купюры в то, что называлось у танцовщиц трусиками. Юшта заранее дал Тимошу для этих целей небольшую пачку банкнот, от которых тот вначале отнекивался, а теперь с удовольствием поощрял ими понравившихся ему танцовщиц.

– Глянь, пышка, а что вытворяет! – воскликнул Юшта, пытаясь перекричать громкую музыку. Девушка, у которой спереди и сзади было всего много, необычайно быстро, как юла, вертелась на шесте, будто невесомая. – Люблю я таких девчонок, у которых есть за что подержаться! Тебе какие нравятся, Тимош?

– У меня невеста в Париже, – быстро произнес Тимош, и сердце его болезненно сжалось: возможно, сейчас Моник лежит в постели с Жераром и тот наслаждается ее телом.

– Одно другому не мешает! – Юшта засмеялся. – Крепче любить тебя будет невеста. Девчонки обладают такой интуицией, что чувствуют соперницу на расстоянии, и тогда уж стараются для тебя вовсю. А если больше нет никого, выходит, ты никому не нужен – зачем и ей такой?

– Моя невеста другая!

– Конечно – парижанка! У нее все не так, как у других женщин?

– Олег, ты женат?

– Штамп в паспорте стоит. Жена далеко, и здесь я холостяк!

– Откуда ты родом?

– Из Полтавы. Там сейчас жена и дочка. Жена учительница – не захотела менять работу. Да, Полтава – это тебе не Коростень!

– Когда я женюсь, моя жена будет всегда рядом со мной. Где буду я, там и она!

– Это случится, только если ты сможешь быть там, где захочет быть она.

– Ты циник, Олег.

– Это жизненный опыт – я старше тебя больше чем на десяток лет. В твоем возрасте у меня тоже были на глазах розовые очки, но за прожитые годы они поменяли цвет!

– Надеюсь, что свои очки я смогу уберечь от этой неприятности.

– Серьезная заявка! Ты себе уже выбрал девочку на ночь? Какая из них тебе по вкусу?

– Я уже тебе сказал: у меня невеста. – И тут Тимош спохватился: – Так о чем ты хотел со мной поговорить?

– Не гони коней! Может, мне просто приятно провести с тобой время.

– А все же?

– Скажи честно, старика Вилкаса ты убрал?

– Что-о?!

– Шутка!

– Глупая шутка! – Настроение у Тимоша испортилось, несмотря на выпитое изрядное количество коньяка. Он вдруг протрезвел и другими глазами посмотрел на все, что его окружало. «Что я здесь делаю?!» – Уже поздно. Я хочу уехать в замок!

– Брось – праздник только начинается!

– Не поможешь с машиной – уеду на такси.

– Хорошо, пошли. Успокойся, это была глупая шутка. Не думал, что ты это так болезненно воспримешь.

Юшта позвонил по мобильному своему водителю и коротко сказал:

– Приезжай. – А Тимошу сообщил: – Минут через пятнадцать он будет здесь. Давай по маленькой? – Юшта взял бутылку коньяка и стал разливать его по бокалам.

– Мне хватит. Я подожду на улице, подышу свежим воздухом.

Тимош встал из-за стола и пошел к выходу, слегка пошатываясь, хотя ему казалось, что он абсолютно трезвый.

– Сейчас рассчитаюсь и выйду, – услышал он голос Юшты за спиной.

Тимош стоял на пустынной улице у здания клуба, раздумывая над вопросом Юшты. «А на самом деле это была неудачная шутка подвыпившего человека или он действительно считает меня убийцей? Меня?! А он тогда кто?!»

Двери клуба открылись, и появился пошатывающийся Юшта. В одной руке он держал бутылку шампанского.

– Ты видел реку Уж ночью? Сейчас поедем – там такая красота – и шампусика заодно бахнем!

Дальнейшее произошло чрезвычайно быстро. Из припаркованной машины – Тимош не заметил, какой она марки, – выскользнули трое, вроде и не люди, а черные тени в масках, и ринулись навстречу Юште. В руках у них были биты. Реакция у Юшты была хорошая: бутылкой шампанского он парировал первый удар биты – бутылка разлетелась вдребезги, в руках у него осталась «розочка». От биты второго нападающего он ловко увернулся и сам нанес удар «розочкой» тому в живот. Нападавший, выпустив биту, обхватил руками живот. Но бита третьего нападавшего попала Юште по голове, и тот рухнул на землю. Только тогда пришел в себя Тимош и, видя, как избивают лежащего на земле Юшту, бросился ему на помощь. Однако, как только он приблизился, двое нападавших принялись за него. Он как мог парировал удары бит руками, но ужасная боль пронизывала их, словно электрическим током. Удар по коленной чашечке заставив его упасть на колено.

– Кончайте с ним, что вы там панькаетесь?! Из меня кровь хлещет! – заорал третий, продолжая держаться за живот, – видно, рану он получил серьезную.

Удара как такового Тимош не ощутил – просто перед глазами мгновенно опустился черный занавес. Беспамятство длилось недолго – он пришел в себя раньше, чем приехал автомобиль Юшты. Тимош с трудом поднялся, перед глазами все плыло, затылок ужасно болел. Он дотронулся до него и ощутил под пальцами кровь. Припадая на ногу, Тимош еле доковылял до лежащего без движения Юшты. Тот был без сознания и находился в худшем состоянии – лицо было залито кровью, словно он надел кровавую маску.

– Олег, ты слышишь меня?! – в отчаянии крикнул Тимош, не зная, что предпринять.

Юшта лежал неподвижно, и незаметно было, чтобы он дышал.

– Что случилось? – услышал он за спиной испуганный голос водителя Юшты, и ему стало легче – теперь он был здесь не один.

Тимош не заметил, как подъехал автомобиль. Вскоре он услышал вокруг себя множество голосов, кто-то о чем-то его спрашивал, а он мотал головой, так как не мог понять, кто и о чем. Он ощутил резкий запах, и в голове немного прояснилось, но перед глазами все плыло.

– Кто на вас напал?

– Не знаю, их было трое, все в масках.

– Они уехали на автомобиле? Марка, цвет машины?

– Не помню.

– Его необходимо срочно госпитализировать! У него разбита голова и, по-видимому, сотрясение мозга! – послышался требовательный женский голос. – Вопросы будете задавать только после того, как его осмотрят врачи! Все, грузите его!

Тимош почувствовал, что его кладут на жесткие неудобные носилки и задвигают их в автомобиль, что ему делают укол. Скорая помощь тронулась и поехала, трясясь, как паралитик, на выбоинах. Его чуть не выбрасывало из носилок, но, несмотря на это, вскоре укол подействовал и он заснул.