Он скорчился от нестерпимого жара, сжегшего плоть до костей, а потом кости распались. И когда от него осталась кучка пепла, смешавшись с пеплом тысяч прошедших этот путь до него, оставивших после себя в этой печи микроскопические песчинки своего бывшего тела, он освободился от боли, ужаса происходящего. Он стал невесомым, взмыл вверх, свободно пролетев сквозь множество бетонных перекрытий, достиг верхушки трубы, через которую истекали невесомые остатки его плоти, и… обрушился вниз, словно самолет в последнее смертельное пике.

У него от такого стремительного падения должно было бы перехватить дух, но этого не произошло, так как он сам стал духом, астралом, душой. Не ощущая никакого сопротивления, душа проваливалась все глубже и глубже в толщу земли, пока вдруг не вспыхнула красная лампочка, и падение мгновенно прекратилось, как и началось. Перед ней бесшумно распахнулись двери, и душа оказалась в подземном коридоре. Вверху горели редкие лампы вполнакала, отчего здесь царил полумрак и было крайне неуютно. Ей вспомнилось, что этот коридор бесконечен, словно замкнутый круг с монотонностью стен и безгранично долгим отсутствием событий, до тех пор, пока о ней не вспомнят.

Горько вздохнуть по этому поводу душе не удалось из-за отсутствия легких, оставалось лишь отправиться в путь протяженностью в десятилетия, а то и столетия. Душа знала, что одновременно с ней, в одиночестве, бредут по точно таким же коридорам сотни тысяч человеческих душ, распрощавшихся в это мгновение с материальным телом, на протяжении этого пути вспоминая свою физическую жизнь от первого до последнего мига, и от этого зависело, как скоро и каким будет их пункт прибытия.

Душа дошла в воспоминаниях-отчете до восьмилетнего возраста, когда Лёнчик, большой сластена, и соседский мальчишка Генка, обнаружив дома спрятанный огромный пакет с разными конфетами, здорово потрудились, надкусывая каждую конфету, а затем аккуратно завернули их в фантики, чтобы никто не догадался. Как оказалось впоследствии, этот пакет предназначался в виде гостинца племянникам мамы и был отправлен ею в тот же вечер с проводником поезда в Воронеж…

Но в тот же миг, вместо того чтобы вновь пережить неприятную бурную сцену с родителями, душа оказалась в ярко освещенном большом кабинете с современной мягкой мебелью. За громадным ореховым столом, покрытым в центре зеленым сукном, сидел вертлявый чернявый человечек с козлиной бородкой, в темных очках «а-ля полиция» и в белом смокинге.

— Снова ты, — скривился человечек, словно отведал лимона.

— Вызывали? — подобострастно спросила душа, хотя знала — иначе здесь бы не оказалась.

— И не надоело тебе — только дорвешься до земной жизни, так сразу во что-нибудь вляпаешься? — возмутился чернявый.

— Я старалась, как могла, но так вышло, — душа попыталась пожать плечами, забыв, что их у нее нет.

— Старалась она! — гаркнул чернявый. — Почему ты здесь оказалась раньше срока?! До каких пор это может продолжаться?! — Он поднял изрядно потрепанную книгу и, сотрясая ею, завопил: — В Книге Судеб записано совсем другое — опять по твоей милости мне придется ее марать, вносить исправления?!

— В моей смерти прошу винить мою жизнь, — вспомнила чужие умные слова душа. — Обстоятельства оказались выше меня, и потом, конфликт с телом… Ему, плотскому, постоянно что-то требовалось и тогда оно меня совсем не слушалось! Словно кобель, почуяв течку у самки!

— Свою жизнь формировала ты сама, каждым поступком приближая свой приход сюда. Судя по фактам, сделала жизнь невозможной, опять же, ты сама. Влезла в это гнилое дело с картинами — ведь тебе с первого раза показалось, что они с душком! От них воняло серой за версту!

— У меня есть некоторые оправдания, — попробовала поспорить душа.

— Слова лживы, и лишь поступки есть та лакмусовая бумажка, которая проявляет сущность человека, — строго заметил чернявый. — Ты понимаешь, что ты неисправима, и у меня остается только один выход. — Его рука потянулась к тому месту, где находилась та самая КНОПКА.

— Дайте мне еще один шанс! Я обещаю! Прошу! Только один шанс! — в ужасе закричала душа, наблюдая, как рука чернявого тянется к КНОПКЕ, а лицо его превращается в ухмыляющуюся козлиную морду.

* * *

Леонид закричал, проваливаясь, летя все дальше вниз, и… открыл глаза. На пекло окружающая обстановка не была похожа, скорее, на больничную палату или номер в «убитой» сельской гостинице.

Его взору предстала небольшая комната со стенами, окрашенными до половины в зеленый цвет. Сам он лежал на кровати, укрытый серой простыней, в пижаме. Напротив стояла еще одна кровать, застеленная темно-синим одеялом. Рядом с кроватью находилась тумбочка, на которой он увидел пакет апельсинового сока, стакан с остатками желтой жидкости на дне и мобильный телефон. Наличие сока навело его на мысль, что это, скорее всего, больница. Тело было непослушным, переполненным болезненными ощущениями, но он его ощущал!

С большим трудом он принял сидячее положение и чуть не задохнулся от восторга, вновь почувствовав радость движения. Поднялся, шатаясь от слабости, и обнаружил в углу комнаты умывальник с зеркалом. Подошел к нему нетвердым шагом и заглянул в зеркало. Увиденное ему не понравилось — лицо небритое, волосы на голове торчат в разные стороны, глаза глубоко ввалились, вокруг них ореолы синяков, цвет кожи какой-то желтоватый, словно он длительное время болел и не выходил на свежий воздух. Умылся холодной водой и сразу почувствовал себя лучше. Зазвонил мобильный телефон, Леонид поспешил к нему и чуть не упал от слабости, вовремя схватившись за спинку кровати.

— Очухался? — услышал он в трубке голос Ксаны.

— Похоже на то. Ты где? — поинтересовался он, раздумывая, что ему пригрезилось, а что было правдой. Больше всего его интересовала история с крематорием.

— Внизу, думаю подняться к тебе. Ты как? Может, прийти попозже?

— Я жду тебя с нетерпением! — заорал Леонид.

— Лады, но только больше так не ори — уши закладывает.

Ожидая прихода девушки, Леонид вернулся к умывальнику и попытался пятерней привести в порядок растрепанные волосы.

— Привет, Ксана, — обрадовался он, когда девушка вошла в палату. — Надеюсь, ты теперь не будешь говорить загадками и разъяснишь, как я оказался здесь и почему не сгорел в печке крематория. Ведь, помнится, в последний раз, когда с тобой встречались, и у тебя было положение аховое.

— Да, у нас с тобой проблем хватало… Выручила нас Наташа.

— Наташа?!

— Моя подружка. Расскажу по порядку. Когда Смертолюбов стал интересоваться подземельями и лазить по ним вместе с нами, фотографировать, мы приняли его за безвредного чудика. Даже когда, представившись художником, он стал просить у нас немного крови, всего пару капель — для написания картин, мы, посчитав его полоумным, смеясь пошли на это.

— Не знаешь, чья кровь была использована для написания картины «Кассандра»? — поинтересовался Леонид.

— Знаю, — вздохнула Ксана. — Кровь Мишани. Практически каждый из нашей компании диггеров дал кровь для его чертовых картин. Нас это даже развлекало — картины написаны на нашей крови. Затем, когда Серый показал Кассандру Смертолюбову и тот стал устраивать там свои мрачные оргии, мы поняли, что этот человек очень опасен. Точнее, я об этом тогда еще не знала, знал только Мишаня, который однажды попал на проводимый ими ритуал с покойником. Жрецом выступал сам Смертолюбов. Впав в транс, он отвечал на вопросы приходящих туда людей. Якобы таким образом он мог видеть будущее. Курьез: это место и раньше было предназначено для общения с будущим, только в разные времена для этого использовались разные методы и ритуалы. Мы с Мишаней пришли к Смертолюбову с ультиматумом, чтобы он в течение недели свернул свою деятельность в пещере, иначе ему будет плохо. Уже не помню, чем угрожали ему, но не милицией, и говорил, в основном, Мишаня. Затем они уединились в кабинете для мужского разговора, а я осталась с Эльвирой — очень приятная женщина, хоть и со странностями. Мы обменялись телефонами.

— О чем они разговаривали?

— Не знаю. Мишаня вернулся в комнату очень бледный, так и не рассказал мне о содержании разговора, а только о том, что художник — очень страшный и подлый человек. Я поняла, что эта шайка из подземелья не уйдет, раз они даже Мишаню чем-то напугали. Затем скоропостижно умирает Смертолюбов, мы вздыхаем с облегчением — предполагали, что с его смертью секта развалится сама собой, но, как ты знаешь, заблуждались. Однажды Мишаня, смеясь, проговорился, якобы он знает, что умрет молодым, упав с высоты. Я обозвала его дураком и поинтересовалась, откуда он взял подобную глупость? Мишаня ответил: Кассандра предсказала. Я не придала тогда этому значения и лишь после его смерти, прочитав дневник, узнала о тайне пещеры Кассандра и о Перекрестке времен. — Ксана разволновалась, ее глаза наполнились слезами, и она, промокнув их маленьким платочком и немного успокоившись, продолжила: — Несколько дней назад мне позвонила Эльвира — встревоженная, испуганная. Стала рассказывать про ночные страхи, грозящую ей опасность, говорила, что это как-то связано с картинами ее мужа. Вроде как ее покойный муж каждую ночь является ей во сне и занимается с ней любовью. Просила, плакала, умоляла срочно к ней приехать. Мне было не до ее фантазий — я именно тогда поняла, как Серый смог убить моего брата, и горела желанием отомстить. Я попросила Наташу зайти к ней и узнать, в чем дело. Она, как и ты, застала ее уже мертвой — была у нее несколькими минутами раньше тебя. Увидев все это, Наташка поспешила прочь и столкнулась с тобой в лифте.

— Девушка с рюкзачком за спиной — я ее потом вспомнил, она была с тобой на «зеленке», когда Миша погиб.

— Наташка, выйдя на улицу, позвонила в милицию и сообщила о происшедшем. Те вначале приняли это за розыгрыш, но направили туда участкового.

— Они меня чуть не застали на квартире.

— Свои координаты Наташа оставила в милиции, и ее начали таскать к следователю. Тут она осознала, что я пропала, не подаю вестей. Мои родители с ног сбились, ища непутевую дочь, безумно тревожились, особенно учитывая смерть Миши. Ей одной я рассказывала о пещере Кассандра и даже сообщила, как туда попасть. Она предположила, что мое исчезновение связано с этой пещерой, организовала ребят, отправилась вместе с ними на розыски. Нашли пещеру и меня, сидящую на цепи. Я, понятное дело, не стала тянуть кота за хвост, сразу сообщила в милицию, где тебя можно разыскать. Как потом узнала, «Беркут» успел в самый последний момент, когда тебя уже готовились отправить в печь и даже горелку зажгли. Взяли Баху и Серого.

— А администратора крематория?

— Его зовут Филипп Иванович Рудник. Он, видно, почувствовал, что запахло жареным, и вовремя скрылся. Его ищут.

— Похоже, он у них был за главного после смерти Смертолюбова. А коллекция картин?

— Картины они успели взять у твоей жены, хорошо, что она им их отдала, так как они могли и с ней поступить не лучшим образом. Сейчас картины находятся в милиции.

— Дневник Кузьмы по-прежнему у тебя?

— Кузьмы? Там не указано имя владельца — с чего ты взял, что его звали Кузьма?

— Об этом я тебе потом расскажу. Мне надо ознакомиться с дневником — принеси его мне.

— Зачем он тебе?

— Хочу проделать путь Стаса и пройти Перекресток времен.

— Желаешь заглянуть в будущее? Иногда лучше его не знать, а то может постигнуть судьба твоего приятеля.

— Мне это надо — я тебя очень прошу.

— Два человека, которых я знала, после того как прошли Перекресток времен и узнали свое будущее, оказались мертвы. Ты хочешь стать третьим?

— Они хотели обмануть смерть, а она обманула их. Я не буду искушать судьбу и узнавать о своей смерти.

— Хорошо, вернемся к этому разговору через время, — неохотно согласилась Ксана. — Перекресток времен дает ответ именно на тот вопрос, который в данный момент больше всего интересует человека. А что может он испытывать, когда оказывается в мрачном подземелье наедине со своей Судьбой? Страх — страх смерти. Поэтому, чтобы войти на Перекресток времен и задать вопрос, жрецы-волхвы готовили себя на протяжении многих лет.

Вскоре после ухода Ксаны позвонила Мари.

— А я и не знала, что мужчины до такой степени необязательны — договариваются о встрече, а сами куда-то уезжают, где даже связи нет, — с укоризной произнесла Мари.

— Простите меня, Мари, но я попал в такой переплет, что чуть Богу или черту душу не отдал, — с жаром стал извиняться Леонид.

— Вы меня заинтриговали — я жду рассказа о ваших похождениях. Мой заказ на картины я оставлю в силе, если в самом деле важные обстоятельства вынудили вас проигнорировать меня. Встретимся у меня на квартире, чтобы вы могли ознакомиться с интерьером. Готовы записывать адрес?

— Я сейчас нахожусь в больнице, хотя, думаю, здесь долго не пробуду — может, еще день-два. Диктуйте адрес.

— Придется поверить, что у вас в самом были очень серьезные приключения. Позвоните, когда выздоровеете. — И она продиктовала свой домашний адрес.