По прошествии пяти дней Леонид вернулся домой из «командировки». Внутренне замирая, он переступил порог своей квартиры и удивился тому, что отвык от нее за эти дни. Жена Богдана встретила его испытующим взглядом, но вела себя вроде как обычно, хотя он отметил некоторую натянутость и искусственность в общении.

«Выжидает удобный момент? Неужели кто-то из знакомых видел меня в городе и «слил» ей?! — забеспокоился Леонид. — Но кто и что рассказал? Она готовится атаковать, ошарашить меня своей осведомленностью? Вряд ли — у нее не хватило бы терпения так долго молчать».

Его жена — черноволосая худощавая Богдана — не отличалась красотой, родом была из небольшого городка, расположенного рядом с венгерской границей. Ей присущи были прямота высказываний и несдержанность — если она чувствовала себя обиженной, ей ничего не стоило в одну секунду сгрести все блюда со стола и отправить мусорное ведро, обещая в следующий раз использовать для этого голову мужа. Обижалась она часто, сильно и чувствительно для окружающих.

— Я начал раскручивать один проект с коллекцией картин умершего художника — если пройдет все так, как задумал, то могу очень хорошо заработать. Можно будет и на Канары съездить. — Леонид решил разговорить жену и одновременно прихвастнуть.

— Тебе — да, а нам? — с вызовом спросила жена. «Мы» включало в себя саму Богдану и их детей: девятилетнюю дочь Валечку и шестилетнего Юрика. — Вот, например, кто я для тебя? За неделю два звонка: один утром — «извини, так спешно уехал, что забыл предупредить» и второй, час назад — «я приехал».

— Понял: началось! Хорошо, я виноват, но у меня есть оправдание.

— У тебя — оправдание?! — Возглас возмущения свидетельствовал о том, что Богдана начала «заводиться». — Небось, пьянствовал со своим Стасом!

У Леонида отлегло от сердца: Стас за время его отсутствия не показывался на горизонте Богданы, выходит, не мог наговорить ничего лишнего.

— Даже преступнику предоставляют последнее слово перед казнью, а ты не даешь мне рта раскрыть!

— Потому что ты — черноротый! — язвительно заявила Богдана.

— Вот, посмотри на это чудо! — Леонид начал разворачивать принесенную с собой картину. — Остальные у меня в автомобиле.

— Боже мой, какая мерзость! — воскликнула Богдана, увидев на картине здоровенного жука, терзающего плоть юной девушки. Выражение лица героини картины настолько ярко передавало ужас происходящего, что Богдана добавила: — Как мне жаль эту бедняжку!

— Вот видишь! Даже тебя затронуло мастерство исполнения. А ведь в сюжете скрыт философский смысл! — радостно поддержал ее Леонид. — Искусство не может быть пресным, не будящим каких-либо эмоций, пусть даже отрицательных. Оно должно затрагивать, не оставлять равнодушным.

— Неужели эту мерзость кто-то захочет купить и повесить где-либо, кроме темной кладовки?

— Сегодня — маловероятно. А вот завтра за этим будет стоять очередь толстосумов, потрясая пачками банкнот, ибо это станет востребованным… — он сделал многозначительную паузу, акцентируя окончание фразы: — благодаря моим усилиям. Вообще-то сюжеты не всех картин так же ужасны, есть картины, которые даже тебе понравятся.

— А я что — рыжая?! Или у меня по сравнению с тобой интеллекта меньше?! — вновь вскинулась Богдана, готовясь обидеться, но это был уже не шторм, а утихающее волнение.

— Дорогая, у тебя всего хватает: видимого и невидимого. — Леонид нежно обнял и поцеловал ее в губы, заметив, что у нее сузились зрачки и участилось дыхание.

«Нет, нет — я не готов к этому после стольких ночей, проведенных с фурией по имени Эльвира».

— Боже мой, мне надо опять бежать, но ненадолго. Я так по тебе соскучился! Сейчас перенесу сюда картины и поеду.

На одном дыхании Леонид перенес три десятка картин в свою комнату, которая больше напоминала склад, и выскочил за дверь, стараясь не встретиться взглядом с Богданой.

Уже в автомобиле позвонил на мобильный телефон, а затем на домашний Стасу. На этот раз художник отозвался из дома и был на удивление трезв.

— Стас, где ты пропадал, старый развратник? — радостно закричал Леонид. — Я еду к тебе, но заранее предупреждаю: мне надо пару часов у тебя поспать, отдохнуть, а затем мы поговорим. Тут я одно дельце затеял — требуется твоя консультация.

— Мне тоже, — вздохнул Стас, но не стал развивать тему.

* * *

С мыслью: «Который сейчас час? Не слишком ли я заспался?» — Леонид открыл глаза, сладко зевнул и обнаружил себя абсолютно голым, лежащим на вонючем порванном матрасе и явно не в квартире Стаса. Сон подарил ему отдых и отличное самочувствие, но теперь его руки были прикованы наручниками к железной кровати. Он находился в комнате с голыми бетонными стенами, вдали слышался какой-то нарастающий шум.

— Стас! Стас! — громко позвал Леонид и поразился: звук его голоса многократно усилился, став чуть ли не оглушающим, искажая сами слова.

«…А-ас! …А-ас!» — неслось эхо, и теперь он заметил, что в комнате имеется темное трапециевидное отверстие в стене. Предчувствие надвигающейся неведомой опасности сжало сердце мужчины обручами страха, вызвав приток крови к голове и участив дыхание.

— Лёнчик, ты уже проснулся? Выспался?! — бородатый Стас появился непонятно откуда, но только не из отверстия, из которого шел сигнал тревоги.

— Стас, что за глупые шутки? Как я здесь очутился? Помоги мне освободиться!

— Ты попал сюда по собственной глупости. — Тут Леонид заметил, что Стас напялил на себя какой-то нелепый наряд, возможно, обмотался черной простыней. — Зачем лезть туда, где ты ничего не понимаешь? Думал «капусты» нарубить в одиночку — так теперь ты ею подавишься!

— Стас, ты что — тронулся умом?! Я же тебе объяснил: немного посплю, затем все расскажу и совета у тебя попрошу. Да в любом случае — что это за дикость?!

— Лёнчик, к сожалению, у меня для тебя имеется не слишком много времени, а точнее — его нет. — Стас зловеще посмотрел на пленника и повернулся, чтобы уйти.

— Тебе нужны картины Смертолюбова? — Леонида обдало холодом — по выражению лица приятеля он понял, что тот не шутит. — Забери их все — глаза бы мои на них не смотрели! Даже Богдана, увидев только одну, пришла в ужас!

— Я знаю об этом! — прервал его Стас, задержавшись. — Ты прикоснулся к тому, о чем не имеешь ни малейшего понятия. Картина символизирует принцип «сарва — бхута — хита».

— Что это такое?

— К сожалению, уже не узнаешь. Слышишь?! — Стас поднял палец вверх, требуя внимания и тишины.

Пугающий шум еще усилился, приблизился — он был уже рядом. Глаза Леонида пытались проникнуть сквозь темноту проема, откуда доносился шум, словно подступал поток.

— Стас, помоги! — закричал в ужасе Леонид, но приятеля возле него уже не было. — Что ты задумал?! Сволочь! Помоги, умоляю — помоги!

Из темного прохода показалась черная густая жидкость, которая стала заполнять комнату, и уровень ее становился все выше и выше, она вскоре могла заполнить ее всю, при этом ужасно воняло. Леонид только представил, что ему придется захлебнуться этой вонючей жижей, и ему стало совсем плохо. Когда уровень жижи сравнялся с кроватью, присмотревшись, Леонид понял, что это жуки. Маленькие черные жучки, но в огромном количестве! Они все прибывали, и вот уже передовые колонны жуков ползли по кровати, матрасу, его телу, неприятно щекоча, приближаясь к лицу, заползали в ушные раковины, ноздри, неприятно щекоча. Он сжал губы, но надолго это не помогло — жажда вдохнуть воздух заставила его раскрыть, и туда устремились полчища проворных жучков. Закрыл рот, но было уже поздно, и он ощутил их на вкус — шевелящаяся горечь, словно желчь, постепенно заполняла его внутренности. Он почувствовал, как его живот шевелится, разбухает. Вскоре непоседливые жучки оказались в дыхательных путях, вызвав рвотный рефлекс, заставляя вновь и вновь открывать рот и принимать новые порции черных букашек, тут же извергая черные массы обратно. Спазмы сдавливали горло, и Леонид почувствовал, что задыхается, что больше не в силах вдохнуть, и в висках застучали молоточки.

— Леня! Где ты так надрался — всю постель мне испоганил! — закричал рядом Стас. Его голос с трудом прорывался сквозь пелену, застлавшую мозг, лишенный кислорода.

В глазах рябило, двигалось, мигало, делилось на цвета и вновь превращалось в бесформенные пятна грязного цвета. В нос ударил запах нашатыря, и сознание вернулось к нему. Он стоял на коленях, склонившись над унитазом, пахло кислым, его рвало желчью.

— Хо-о-лодно! — пробормотал Леонид.

Стас вышел, вернулся с одеялом без пододеяльника и закутал приятеля.

— Немного очухался? — Голос Стаса резал уши, еще не испарились воспоминания о предательстве друга. Леониду захотелось его наказать, и он взмахнул рукой, пытаясь ударить.

— Ну, ты совсем плохой и умом поехал, как при «белочке»! — И Стас, оттащив его на шаг от унитаза, облил холодной водой из заранее приготовленного ведра.

Леонид, размахивая руками, словно мельница, и ругаясь, как грузчик, вырвался, но пришел в себя, взял полотенце, а затем и одеяло. Вскоре он оказался на софе, запеленатый, словно мумия, но продолжал дрожать от холода. На полу валялась испачканная блевотиной постель.

— Что ты пил? Пришел вроде трезвый, а оказывается, где-то надрался, да еще до такого состояния. — Стас осуждающе покачал головой.

— Не пил я, Стас — к тебе на машине приехал! Когда я пьяным за руль садился? Тут одно дело подвернулось — я у некой вдовушки провел несколько дней. Она меня совсем вымотала, вот решил у тебя перекемарить пару часов, набраться сил, а то, если Богдана начнет чего-то требовать ночью, а я окажусь не в форме… Страшно даже подумать, какой она скандал утворит!

— Так-то оно так, но вел ты себя, будто пьяный в стельку, — я тебя таким еще никогда не видел! Нормальным заснул, а потом тебя развезло — начал что-то нечленораздельное кричать, и это… — Стас указал на испачканное белье.

— Сон такой ужасный приснился — жуки ползали по мне, заползали внутрь, вот рвота меня и скрутила… Фу-у! — пояснил Леонид, и от воспоминаний его рот снова наполнился горечью, затошнило, и он с трудом сдержал рвотный позыв.

— Чудишь ты, Лёнчик, — впервые слышу, что от сна можно оказаться пьяным вдрабадан! Но если это только сон… — Стас состроил глубокомысленную мину, явно копируя, учитывая его бороду, анфас античных мудрецов. — А если он вещий и что-то тебе предсказывает? Давай глянем в толкователь снов, интересно, чем тебя обрадуют приснившиеся жуки?

Стас прошел к компьютеру, вошел в инет, пощелкал клавишами и поинтересовался:

— А как ты поступил с жуками?

— Это они со мной поступали как хотели — я ничего не мог сделать, руки были скованы. Так что желание было, а вот возможности — нет.

— Тогда слушай. Во сне жук на себе: удел — бедность и болезни. Убить жука — значит это преодолеть. Похоже, что тебе грозит в ближайшее время бедность и болезни, и никуда ты от этого не сможешь деться. Ну что, тебе понравилось толкование сна?

— Пессимистично. Хотя, если учесть, что некоторое количество их я съел, то есть убил, то еще не все потеряно. Надежда на благоприятный исход остается.

— Не обольщайся — тебе хана, — рассмеялся Стас. — Выпьешь? У меня есть водка.

— Нет, не могу — за рулем, и к Богдане должен обязательно вернуться. Хотя выпить не помешало бы — вкус у жуков был отвратительный.

— Ты что-то хотел мне рассказать?

— Помнишь, я просил тебя помочь оценить стоимость картин, о распродаже которых я узнал из газетного объявления?

— Вроде что-то говорил.

— Так я был там. Это коллекция картин художника Смертолюбова. Хотел посоветоваться по поводу его работ.

— Не слышал такой фамилии — хотя она запоминающаяся. Какое направление, в каком стиле он работает?

— Работал — помер он не так давно. Определил бы его работы как сюрреализм.

— Дохлый номер — продать сложно. Зря связался.

— А я тут одну мыслишку имею, вот послушай… — И Леонид подробно рассказал о задуманной операции.

Стасу он полностью доверял: не было у того болезненной тяги к деньгам, если бы хотел, то давно бы мог сколотить себе приличное состояние, но ему мешал прирожденный пофигизм.