Лариса подошла к парадному по указанному адресу, но остановилась в нерешительности. Прошло чуть больше полугода после событий на Лысой горе, но за этот период она постаралась многое изменить в своей жизни. К изумлению подруг она постепенно «завязала» с проституцией, прошла три ступени тренинга, параллельно окончила курсы по изучению компьютера. Ушли в прошлое ее прозвища Соня и Червончик .

Долгое время она не могла найти работу, потом удалось месяц подменять девушку на компьютерном наборе в солидной организации, ее трудолюбие было отмечено, и ее записали в резерв, на случай, если появится вакантное место. Она сочинила для себя новую биографию, и отсутствие трудового стажа объясняла замужеством за крайне ревнивым грузином, изолировавшим ее в четырех стенах своего дома. Затем его трагическая гибель в автокатастрофе, и не неприятие ее родственниками мужа, буквально изгнавшие ее из дома, где она прожила долгие годы… Легенду она периодически дополняла все более новыми «подробностями» из прошлой жизни и уже сама в нее верила.

Вечерами много читала, достала кассету со старым фильмом «Моя прекрасная леди» и за это время просмотрела ее добрый десяток раз. Стала следить за своей речью, манерами.

Попав пару раз в глупое положение, взяла за правило - лучше лишний раз промолчать, чем сморозить глупость. Все было бы ничего, вот только ее сбережения подошли к концу, а постоянной работы все не было. Другая проблема не дававшая ей покоя, - это ощущение раздвоения личности. Ее стала мучить навязчивая идея, что ее новая биография является правдой, настолько она вжилась в образ. Несколько раз приходила в себя в автобусе, на котором собиралась ехать, чтобы навестить могилу мужа (по ее версии он был иногородний). Или начинала рыскать по записным книжкам, разыскивая адреса родственников покойного мужа, чтобы поздравить с каким-то праздником, и лишь после долгих поисков приходила в себя, осознав, что они - плод ее воображения. В последнее время подобные случаи стали с ней происходить все чаще.

Это начало ее сильно пугать, поэтому сейчас она по объявлению в газете шла на прием к психотерапевту, чтобы с ним проконсультироваться. Она какое-то время постояла в нерешительности возле парадного дома, указанного в объявлении, но, все-таки решившись, поднялась на третий этаж и позвонила в дверь.

Ей открыла бледная девушка с громадной копной черных волос и алыми губами. Но самым поразительным были глаза, подведенные жирной черной краской, и сами черные, как беспросветная ночь, точнее выражение глаз - они ничего не выражали, как тушь, разлитая на бумаге. Девушка, не задавая вопросов, молча кивнула, приглашая войти. Лариса следовала за ней, и ей стало казаться, что она эту девушку уже где-то видела. Девушка устроилась в кресле, Лариса - напротив, на стуле.

- Ты хотела знать, как меня зовут? Галя. Видишь, мы опять встретились, я оказалась права, - с усмешкой сказала девушка. - Какие у тебя проблемы?

Тут Лариса ее вспомнила - кафе, назревающая ссора, туалет. Внешне девушка изменилась в лучшую сторону.

- Я шла по объявлению к психоаналитику, Глебу Леонидовичу. Надеюсь, это не ты? - не удержалась и съязвила Лариса.

- Нет, не я. Это мой муж, - ровно ответила Галя, - Его сейчас нет дома, и будет нескоро. Сегодня он занимается перезахоронением тела своей жены, везет его из города в село.

Выдумал, что это последняя воля покойной, - улыбнулась холодной улыбкой. - Думаю, что я могу тебе больше помочь, чем он. Для начала, как тебя зовут?

- Лариса. Я бывшая проститутка по прозвищу Соня Червончик. Продолжим разговор?! - с вызовом произнесла Лариса, без спроса вытянула из сумочки сигареты и закурила.

Ей захотелось чем-нибудь задеть эту «ледышку», внешне неподвластную эмоциям.

- Разговор предполагает быть интересным, - все так же ровно ответила Галя. - Ты пока этого не знаешь, но наши судьбы повязаны, и, помогая тебе сейчас, возможно, я помогу себе в недалеком будущем. Наш образ жизни, профессия, и даже имена, - это не более, чем одежда, которую мы надеваем при необходимости. К ней привыкаешь, она удобна, порой стараешься не замечать, что вырос из нее, или она в некоторых местах протерлась. Просто мы по натуре архаичны, да и не любим делать то, что требует значительных усилий. Проще не смотреть в зеркало.

- Это можно понять так, что ты собираешься меня лечить?! - с вызовом спросила Лариса. - Я шла сюда на консультацию к дипломированному специалисту, а не к сопливой девчонке, и я не больна.

- Консультации дает мой муж. А я тебя беру в подруги.

- Подругам много платят? - с усмешкой спросила Лариса. - За все, что берешь, надо платить.

- Не волнуйся, нам обоим хватит, - холодно ответила Галя, внимательно наблюдая за сидящей напротив девушкой, и размышляя: «Сама судьба послала ее мне. Пора реализовывать тот багаж знаний магии, который накопила за это время. Пусть он небольшой, главное, что у меня уже получается. Сейчас требуются помощники, единомышленники, так как в одиночку задуманное невозможно совершить. Не век же работать уборщицей в парикмахерской!

Она подходящая кандидатура - изгой общества, а честолюбия - полный вагон.

Жизнь в большей мере подлежит закономерностям, чем случайностям. Впрочем, случайность, - это есть нарушение закономерности. Ее приход и встреча со мной - это закономерность. А если она уйдет, и, все же, исчезнет из моей жизни - это будет случайностью.

Она напряжена, надо снять это напряжение и задержать ее здесь», - Галя постаралась улыбнуться помягче и предложила:

- Тебе стоит дождаться прихода моего мужа и ты останешься довольна - он классный специалист. Пока суть да дело, развлечемся женскими разговорами и выпьем вина, - она достала из бара, вмонтированного в стенку, начатую бутылку «Кагора». - Не возражаешь?

Лариса согласно кивнула:

- А почему бы и нет, раз уже я здесь?

За разговорами она постепенно «оттаяла», инициатива в разговоре принадлежала сугубо ей, Галя лишь время от времени направляла тему в нужное ей русло. Лариса, построившая в воображении иллюзорный мир, историями из которого пичкала любопытствующих окружающих, и даже сама верила им, этой девчушке с черными глазами рассказывала только правду. Она даже не предполагала, что эта черноволосая девушка не только ее слушает, но постепенно овладевает ее волей при помощи так называемой цыганской (мгновенной) магии.

Секрет ее состоит в том, что надо самому настроиться в унисон дыханию и словам говорящего, что вызывает доверие на уровне подсознания. Затем, уже используя секреты физиогномики, найти подходящую тему, заговорить, то есть напустить туману, и склонить к необходимому действию. Подвергнувшиеся такому магическому внушению люди рассказывали, что на них как будто нашло наваждение, минутное помрачнение сознания, под воздействием которого снимали с себя серьги, кольца, отдавали деньги. Единственный выход для лиц повышенной гипнабельности - просто не вступать в разговоры. Эти упражнения не один час Галя отрабатывала в парикмахерской с клиентами, которые об этом и не догадывались. Сейчас Ларисе была исключительно хорошо: ее слушают, ее понимают, ей хотят помочь. Постепенно ее речь становилась более несвязной, алогичной. Тут она опять вспомнила фильм, где полицейскому рассказывают, что во всех прошлых жизнях он был полицейским и стоял на одном и том же посту.

- А я этого не хочу, - и Лариса неожиданно всплакнула. - Я хочу стать артисткой.

- Ты будешь артисткой! - уверенно пообещала Галя и подумала: «Артисткой в моем собственном театре, который с этого момента я создам», - и громко скомандовала: - Закрой глаза! - Соня послушно выполнила команду. - Твои веки слипаются, ты чувствуешь тяжесть в теле, которое словно наливается свинцом.

***

- Варенька! На выход! Твой муж пришел! - властный голос экономки прорвался сквозь закрытую дверь и оторвал от грез. Не так давно ушел завсегдатай, толстый лавочник Никодим Полуектович, вытирая вспотевшую лысину. За сегодня это уже третий, а вечер только начинается. Поэтому она воспользовалась временной передышкой и прилегла на кровать. Только прикрыла глаза, как глупые мечты оторвали от действительности и унесли отсюда далеко-далеко. Тем больнее было вновь очутится здесь, среди опостылевшей и давно знакомой обстановки плюшевой комнатушки.

«Сколько времени меня не было: пять минут, десять, полчаса? Экономка уже предупреждала, что если не буду торопиться возвращаться в залу, она доложит об этом хозяйке для наложения штрафа».

- Минуточку, Маргарита Мефодиевна! Только припудрю носик! Уже спешу!

Поспешно встаю, привожу себя в порядок и гляжусь в зеркало. Под глазами темные круги, возраст дает себя знать, все-таки уже тридцать два годка промелькнуло. А ведь кажется совсем недавно было шестнадцать лет, и безумная любовь к Ваське-коммивояжеру, в итоге закончившаяся желтым билетом* и первым публичным домом в Яме**. По сравнению с нравами, царившими в Яме, здешняя жизнь и обхождение значительно лучше, хотя все равно грязь. Сколько времени удастся продержаться, и так здесь самая старая? Годков трое-пятеро, а потом? Если не удастся приткнуться где-нибудь экономкой, то стремительное скатывание вниз, до «фиалочных заведений»***, а там больше возможности заболеть дурной болезнью, от которой пока Бог миловал.

____________________________

* Желтый билет - документ, заменяющий паспорт, дающий право на проживание проститутки. Выдавался в полиции взамен отобранных документов. Изъявившие желание оставить свое занятие, сдавали желтый билет и обратно получали свои документы или вид на жительство.

** Яма - жаргонное название Ямской улицы, где с конца ХIХ ст. до начала ХХ ст. были сконцентрированы публичные дома.

*** Фиалочные заведения, или минерашки - небольшие нелегальные публичные дома, действующие под видом балаганов, торгующих квасом, мелких лавочек и магазинов. Обслуживали самую непритязательную публику.

Я повернулась к углу, где собран мой личный иконостас, и неистово перекрестилась.

Скорбные глаза «Варвары-Великомученицы», моей покровительницы, обещали поддержку.

В общем зале за мраморным столиком расположился Андрей Андреевич, как обычно, вдребезги пьяный, с недавних пор постоянный завсегдатай нашего заведения и мой «муж».

Красивый молодой человек, но, видно в его в жизни недавно произошла трагедия, наложившая на его душу тяжкий камень, который он пытался утопить водкой и продажной любовью.

Его выбор остановился на мне, как я поняла впоследствии, лишь по причине того, что я была вынуждена из-за некоторых обстоятельств коротко остричь волосы. Обычно он ангажировал меня на целую ночь. Ему в большей степени нужно было не мое тело, а тот некий образ, который он себе внушил, и с моей помощью материализовывал. Бывало, он сползал с кровати, становился на колени, качался из стороны в сторону, так и не произнеся ни слова. Иногда он называл меня чужим, чудным именем, и от него несло смертью. Но, что бы там ни было, его постоянство в отношении меня внушало надежду, что, возможно, возьмет на содержание.

Я вежливо поздоровалась с ним и присела на краешек стула. Те сотни, тысячи людей, которые за все это время прошли через меня, научили без слов понимать, чего они хотят.

Кому нравилось развязное поведение, когда садишься на колени, шепчешь на ушко всякие пошлости, тесно прижимаешься, стараясь передать жар своего ложного желания. А для этого молодого человека я должна быть самой скромностью. Я на мгновение опустила веки, затем искоса бросила на него жаждущий взгляд, и снова их скромно опустила. Как всегда, это сработало. Он заказал шоколад и ликер для меня, для себя, на правах постоянного завсегдатая, взял коньяк. Вскоре мы поднялись в мою комнату. Я старалась, как могла, и мне удалось его «завести» до той грани, когда человеком командует только удовлетворение желания, вытеснив все прочие мысли.

В конце искренне сказала ему:

- Ах, как сейчас хорошо было, лучше уже невозможно. Такого со мной никогда не было, - здесь я немного преувеличила.

- Наверное, это ты всем говоришь, - чуть помедлив, грустно ответил лежащий рядом заметно протрезвевший мужчина.

- За все время, которое мы провели вместе, я хоть раз такое говорила? - бросилась я в атаку.

- Такого нет, похожее - да, - возразил он.

- Поверьте, это я сказала от души, а не как клиенту, - и не выдержала, сорвалась. - А впрочем, что вам до моей души… Ведь обнимая меня, вы обнимали не меня, а только тело и свое воображение.

- Возможно, ты говоришь искренне, - задумчиво произнес он, но я разозлилась и стала молча одеваться. Он, видно, почувствовав мое состояние, попытался разговорить меня, но я отвечала односложно, словно пытаясь сбросить с себя какую-то обузу.

- Тебе здесь не нравится? - задал он самый глупый вопрос в мире.

- А здесь может нравиться? - разозлилась я по-серьезному. - Там, внизу, дожидаются меня жирные, тощие, старые, юнцы, отцы семейств и люди со странностями, всякими отклонениями, и всех их надо удовлетворить, чтобы они и в следующий раз зашли попользоваться моим телом.

- Так почему ты отсюда не уходишь? - недоуменно спросил он.

- Не ухожу, потому что некуда! Куда я пойду? Где я смогу устроиться с таким прошлым и настоящим?

- Ты нуждаешься в помощи? - судя по его голосу, он, похоже, даже обрадовался.

- Да, мне требуется помощь, да разве только Всевышнего, - я простерла руки вверх.

- Господи, забери меня отсюда к себе на небо, вырви из этой грязи, больше сил нет терпеть!

Все невмоготу. Господи! Я тебя прошу-ууу!

- Я тебе помогу, - сказал он. - Заберу отсюда.

- Возьмете на содержание? - обрадовано спросила я. - Не обманете?! Помнится, вы мне уже обещали это три недели тому назад.

- Завтра возьму на содержание, как тебе обещал, - подтвердил он. - Слово офицера.

Потом видно будет. Сколько тебе лет?

- Двадцать пять, - солгала я.

- Я думал, ты старше. Впрочем, это неважно, - сказал он и пошел к выходу.

Когда мы начали спускаться по лестнице, в зале наметилась заварушка, которую быстро прекратила сама мадам Лятушинская. Андрей Андреевич заказал мне цветы, вызвав этим скрытый смех и зубоскальство девушек, находившихся в зале.

Андрей Андреевич выпил еще коньяку, погрустнел, стал на удивление рано собираться и прощаться.

- А когда вы скажете мадам? - спросила я.

- Что именно должен сказать? - поинтересовался он вопросом на вопрос.

- То, что берете меня на содержание, - напомнила ему.

- Ах, это. Завтра. Обязательно завтра. Прощай, хотя, может я еще ночью и вернусь, - и он скрылся за дверьми.

А у меня вместо радостного ожидания завтра сердце стиснулось в тревоге, ощущая, что скоро должно произойти неприятное, страшное в своей неисправимости. Я взяла цветы, утопила в них лицо, намереваясь отнести их в свою комнату. Розы пахли свежестью и тонкий аромат, пробивался через табачную атмосферу залы. В зале заметила Настеньку и подошла к ней. Она здесь моя единственная подруга, и между нами нет никаких тайн. Она значительно моложе меня, светловолоса, с тяжелой длинной косой, довольно привлекательна, но порой не может сдержать свой язычок, за что ей постоянно попадает.

- Меня берут на содержание, - делюсь с ней новостью. Она бросается мне на шею и нежно целует.

- Варенька! Я так рада. Ты давно заслужила это. Это тот молодой господин, который только что вышел отсюда? - я с довольным видом киваю. - Очень красивый господин, - говорит она и добавляет: - Только ушел отсюда с очень расстроенным видом. Что у него приключилось? Мне не хочется на эту тему говорить, на мое счастье к нам подходит хозяйка.

Чудесные, светящиеся любопытством, голубенькие глаза Настеньки гаснут, и она присаживается к ближайшему столику. В последнее время она стала очень бояться хозяйки, опасаясь вызвать у той даже малейшее недовольство.

- Завтра к вам подойдет Андрей Андреевич. Они хотят взять меня на содержание, - не удержалась я.

- Между тем, что хотят сделать и делают, существует пропасть, - философски произнесла мадам. Несмотря на свою грозную внешность, она была неплохой женщиной, более терпимой, чем та мадам, у которой я проработала долгие годы в Яме. - Тебя добивался Иван, из студентов. Чуть скандал не учинил, - сообщила она. - Я его нагнала, и теперь тебя ожидает новый клиент, тоже, видно, из студентов. Сегодня ты нарасхват. Подойди к тому столику.

- Я занесу цветы, - попросилась я.

- Успеешь попасть в свою комнату, - усмехнулась мадам. - Клиент ждет - не дождется составить тебе компанию.

Я, с цветами в руках, подошла к указанному столику. За столом, несмотря на множество тарелок, сидели двое. Один отдыхал мордой в тарелке с холодцом. Второй, молодой симпатичный парень с очень холодными серыми глазами, внимательно наблюдал за мной.

- Меня зовут Михаил, - сообщил он.

- Меня Варя. Можете угостить шоколадом и лафитом.

- Это потом. Я слишком застоялся в ожидании, - усмехнулся он. - Пойдем в твою комнату.

Я повернулась и стала молча подниматься по лестнице. Этот молодой мужчина меня чем-то пугал, что-то нехорошее скрывалось за его приятной внешностью.

***

Лариса открыла глаза, в комнате царил полумрак. Напротив нее сидела черноволосая девушка.

- Ты что, в вино подсыпала снотворное? - еле слышно прошептала Лариса.

- Просыпайся, - улыбнулась Галя. - Пора возвращаться в настоящее. Какое сегодня число, месяц, год?

- 10 июня 2000 года.

- Правильно. Как меня зовут?

- Настя. - Сказала Соня и сразу поняла, что сморозила глупость.

- Неправильный ответ. Попробуем еще.

- Галя.

- Правильный ответ. Как самочувствие?

- В порядке. Только голова немного побаливает.

- Как погружение? Как тебе твоя прошла жизнь?

- Да, - помедлив, Лариса добавила: - Впрочем, я там ничего хорошего не увидела.

Снова оказалась проституткой и просилась на содержание. Один офицер пообещал, но не знаю, выполнил это, или нет. Скорее всего обманул - подлец!

- Почему, ты назвала меня Настей?

- Не знаю. Просто в той жизни у меня была подруга Настя, но ты на нее внешне ни капельки не похожа.

- Но, тем не менее, это была я. Внешность, тело - лишь временные оболочки, а душа вечна и постоянна.

- Ты - Настя?!

- Сейчас я Галя, а тогда была Настей, и мы были близкими подругами.

- Нормально, подруга! Вот это да! В той жизни ты была тоже проституткой, как и я.

Так почему в нынешней жизни я опять, а ты нет?

- Пути Господни неисповедимы, но, наверное, в той жизни ты не все сделала, чтобы переродиться в этой.

- Как это понять?

- Не буду тебе забивать голову, как это трактуют многие восточные учения. Говоря современным языком, конфликт прошлой жизни должен повторять себя, жизнь за жизнью, пока не будет разрешен. Впрочем, я теперь думаю, что у нас будет достаточно времени, чтобы пообщаться на данную тему. Ты видишь, я нужна тебе, но и я нуждаюсь в тебе, потому что наши судьбы связаны.

- Слишком мудрено, но, как ни странно, подруга, я тебе верю. Мне вот только интересно, как в дальнейшем сложилась моя жизнь там. Ты можешь мне это рассказать?

- Ничего хорошего дальше в ней не было. Офицер застрелился с перепою, и тебе не удалось пойти на содержание. Через некоторое время ты заболела дурной болезнью, но тебя вылечили. Маргарита Мефодиевна вскоре открыла свое заведение и тебя взяла экономкой.

Ты стала очень набожной, и вскоре променяла место экономки на послушницу при женском Фроловском монастыре. Но тебе так и не удалось постричься в монахини. Находясь при монастыре, пережила революцию, гражданскую, отечественную войну. Недавно я была на Замковой горе и видела любопытную могилку…

- Ты предполагаешь… - Лариса споткнулась на слове, не желая дальше продолжать.

- Имя сходится, - кратко ответила Галя.

- А как у тебя сложилась та жизнь? - спросила Соня.

- Меня вскоре взяли на содержание. Один следователь. Влюбился страшно - оно и понятно, седина в волосы - бес в ребро. Мы с ним прожили первую мировую, революцию и дальше. К кому он только не примыкал… Он пообещал мне вечную жизнь и молодость. Во время войны сотрудничал с немцами, служил в полиции, так его после освобождения города повесили. Находясь в камере и понимая, что выкрутиться не удастся, он клянчил у НКВД, чтобы его повесили на Лысой горе, все надеялся воскреснуть, так как на этот счет существует предание. Впрочем, его и повесили на Лысой горе, только не на той, на которую просился, - слишком долго пришлось бы с ним возиться, а на Левом берегу, - тут она весело рассмеялась, подмигнула левым глазом подруге и продолжила.

- Он очень боялся смерти, отсюда и его увлечение магией, как возможностью продления собственной жизни. Работа в контрразведке у Деникина открыла перед ним громадные возможности собрать массу материала по этой теме - допрос с пристрастием, и человек все выкладывает, как на духу. Свои исследования он продолжил, последовательно работая в ЧК, НКВД, немецкой полиции. Через его руки прошла масса «странных» людишек - юродивых, шаманов, деревенских врачевателей, представителей различных религиозных культов. Был даже представитель загадочной религии Вуду, жрец-бокор, приехавший с далеких Карибов.

Один из ее ритуалов представлял собой воскрешение из мертвых.

- Эта тема постоянно муссируется в ночном кинозале ужастиков, - с улыбкой фыркнула собеседница.

- Брюквин взял с меня клятву, что когда окажется в затруднительных обстоятельствах, то я буду обязана ему помочь. Он понимал, что, рано или поздно, «споткнется» и ему потребуется помощь извне. Поэтому тем, что он узнавал, делился и со мной. Культ Вуду с оживлением мертвецов во многом связан с иллюзиями, со страшным спектаклем. Это не значит, что оживляются настоящие мертвецы. На самом деле жрецы-бокоры Вуду подсыпают человеку в еду снадобье, от которого тот впадает в состояние, похожее на смерть. После похорон, ночью, они приходят на кладбище и похищают тело.

Один из его фантастических планов состоял в том, чтобы я передала ему в место заточения подготовленное снадобье Вуду. Но я не выполнила его просьбу. Испугалась. Позже, после смерти, он неоднократно приходил ко мне во сне, грозился страшными проклятиями.

Я сделала большую глупость, заглянув в прошлую жизнь, как и ты сейчас. Теперь он преследует меня во сне и в этой жизни. Впрочем, я, кажется, нашла выход. Одним из компонентов снадобья Вуду является тетродотоксин, разрушающий нервную систему, который в сочетании с другими компонентами подавляет волю человека, воздействует на рассудок, повышает его внушаемость, дает возможность «поселить» в человеке лже-личность. В медицине это называется раздвоением сознания, деперсонализацией личности. Я воскрешу его в чужом теле и этим выполню обещание.

- Положа руку на сердце, Галя, - ведь мы с тобой когда-то были подружками, в прошлой жизни, ответь на чистоту, что ты затеваешь?

- Ты была мне больше, чем подружка - ты была мне в той жизни наставницей, учительницей, советчицей. Ведь когда с тобой познакомилась, я была наивной сельской девушкой, приехавшей за счастьем в большой город и на свою беду решившей напиться «минерашки». Будет желание еще раз побывать в прошлом, и ты вспомнишь бабу Клаву, которая обкатывала юных девушек, давала им путевку в жизнь, подталкивая на путь проституции. И ты, и я прошли через нее. Толстая грузная баба с багровым лицом и постоянно «подшофе».

- Грязи мне хватало и в этой жизни, так что вряд ли у меня возникнет подобное желание, но ты не ответила на вопрос. Мне тебе его повторить?

- Это тот вопрос, на который мы вместе должны найти ответ, и это займет, поверь мне, очень много времени: месяцы, годы. Вопросы и ответы от нас не убегут. А пока предлагаю выпить за нас, за наше будущее содружество, - Галя разлила вино по фужерам. - За нашу встречу в нынешней жизни, - подруги чокнулись и выпили.