- Я вас внимательно слушаю, - ледяным голосом буркнул в телефонную трубку Дан, готовя плацдарм для следующего действия, в зависимости от персоны звонившего: а) в раздражении бросить трубку, если это хороший знакомый, б) если это новая знакомая или деловой партнер, попросить в следующий раз звонить после десяти часов утра.

- Доброе утро, - отозвалась трубка мелодичным голосом молодой женщины, сразу не поддающимся идентификации. - Даниила можно попросить к телефону?

- Конечно можно, несмотря на то, что он работал над статьей почти до самого утра, - тянул время Дан, все-таки пытаясь вспомнить, кому принадлежит этот голос, - точно не брюнетке, с которой познакомился вчера в Трубе, и не шатенке, из-за которой проехал три лишние станции в метро позавчера. Видно, из более ранних знакомств, но не очень близких, иначе память не подвела бы.

- Извините, пожалуйста, - смутился голос, - я позвоню попозже.

- Нет, нет! Не надо позже, - спохватился Дан. - Это я самый и есть. Просто спросонья неудачно шучу. Только не называйте меня этим длинным именем, для знакомых и друзей я просто Дан или Даню. Ночью срочно готовил статью для газеты «Зеркало недели». Мой ответ премьеру.

Ведь что это - правительство реформаторов - на словах, а на деле - кующих для нас экономические оковы. Президент должен это знать, - перевел дыхание Дан, задумавшись, полностью ли пересказать уже готовую статью или ограничиться только аннотацией.

- Здравствуйте… Дан. Это звонит Наташа, подруга Валентины. В позапрошлом году, осенью, вы вместе заезжали ко мне в гости домой, на Троещину.

Дан сморщился. Он вспомнил. Ему было неприятно это вспоминать, как листать старые журналы. Он жил только сегодняшним и завтрашним днем. Прошлое - это балласт, не дающий набрать необходимую скорость в стремнине сегодняшнего дня. Теперь, когда он подошел на своем жизненном пути к заветной цели, за которой ему открываются манящие дали, все же случаются неприятные казусы, вроде этого звонка, привязывающие к прошлому.

С Валей той зимой они расстались полюбовно, все точки над «i» расставлены. Она вроде все правильно поняла и согласилась. По крайней мере, с тех пор не давала о себе знать.

Впрочем, почему так сразу пессимистически, ведь он помнит и эту шикарную блондинку Наташу, с умопомрачительной фигурой. Она, помнится, разводная, и он тогда ей презентовал свою визитку. Возможно, этот звонок - ее собственная инициатива?

- Мне надо выполнить поручение Вали, передать вам кое-что, - развеяла она надежды Дана. - Мы сможем с вами увидеться сегодня?

- У меня сегодня крайне напряженный день, впрочем, как всегда, - и вспомнив длинные стройные ноги Наташи, добавил, - разве что вечером, после семи.

- Подходит, - согласилась она, - а где?

- Метро «Левобережная», на перроне, у последнего вагона, как ехать из центра.

- Договорились. До встречи.

- До вечера.

***

Он сразу узнал Наташу, несмотря на то, что с момента их знакомства прошло более полутора лет. Белая копна рассыпавших волос чудесно гармонировало с ее чуть смуглым лицом, задорно вздернутым носиком. Дан вручил ей желтую розу.

- Это вам. В связи с возобновлением знакомства.

- Спасибо. Мне как-то неловко. У нас вроде бы деловая встреча.

- Дела и работа занимают половину жизни, еще треть тратим на сон - остается ерунда. Поэтому надо объединять дела и приятное. А что может быть лучше, чем подарить красивой девушке розу?

- Еще раз спасибо. Вот этот пакет Валя просила передать, - она протянула толстый конверт. Он небрежно спрятал его во внутренний карман куртки.

- У меня есть предложение зайти ко мне на чашечку кофе, я здесь неподалеку живу, на Русановской набережной, с видом на Днепр. Я покажу вам кое-что любопытное, но пока это секрет.

- Спасибо, но я спешу. В следующий раз. Я вам обязательно перезвоню. До свидания, спасибо за розу, - она вскочила в ближайший вагон электрички, двери захлопнулись, и она помахала опешившему Дану на прощание. Он не ответил, демонстрируя свою обиду.

***

Дан вытащил из кармана толстый конверт и внимательно осмотрел его. Хорошо запечатан, и, для страховки, по линиям приклеивания стоят подписи, как стражи от чужого любопытства. Ничего приятного в нем его не ожидало. Вскрыть его - значит приобщиться к тем проблемам, который он несет, а зачем они ему? Одиннадцать лет тому назад, в двадцатипятилетнем возрасте, после серии шумных скандалов он развелся с женой, вычеркнув серьезные, долгосрочные отношения с женщинами из своей жизни. С тех пор сохраняет безмятежность духа, и, как опытный капитан, заметив тучку на небосклоне, стремится сразу укрыться в тихой бухте. Даже отношения с прежней женой стали идеальными. За это время она успела поменять уже третьего мужа, а он по-прежнему по выходным дням обедает у нее, и приносит вещи на постирушку. Это превратилось даже в своебразную традицию. Общается с подросшим сыном. Зато, когда у нее возникают житейские проблемы, как, например, недавно с покупкой новой квартиры, он ей оказывает посильную помощь. Несмотря на то, что это ее проблемы, и, по сути, его не затрагивают, он может помочь, или уйти в сторону. Дело добровольное. Хотя, в основном, ей требуется совет, материально она устроена. Но она бывает такая нерасторопная, а он всегда сконцентрирован и безжалостно логичен. Она его за это очень ценит.

А здесь другое. Он знает, что содержимое этого конверта хочет повлиять на него, на его жизнь. Впрочем, в нем может содержаться просьба решить мелкие бытовые проблемы, а он, как порядочный мужчина, возможно, поможет. В пределах разумного.

Прочитать его или сразу отправить в урну - вот в чем вопрос? Сейчас он один, и никто не помешает ему заключить с самим собой маленькое соглашение - он прочитает послание, но оставляет за собой право, в случае чего, считать, что ничего не читал. Он раскрыл конверт и из него выпало множество отдельных листочков бумаги, исписанных мелким почерком. Ему сразу бросился в глаза эпиграф, написанный красным фломастером: «Любовь - жизнь, если она не смерть. В. Гюго».

«Да, здесь целое повествование», - недовольно подумал он и углубился в чтение.

***

- Однажды к нам на работу зашел молодой мужчина. Он случайно познакомился с Наташей в театре - она страшная театралка, а сейчас учил плаванию и гимнастике ее малыша. Он ей не очень импонировал, но, в то же время, она не хотела терять нужного знакомства и поэтому пригласила меня выйти на улицу вместе с ними. В скверике мы нашли лавочку в тенечке, Наташа пошла купить какой-нибудь воды. Я осталась наедине с этим мужчиной. Он начал рассказывать о своем недавнем путешествии на Красное море и без подготовки спросил, чего больше всего я хочу в жизни.

Не задумываясь, отвечаю:

- Ребенка!

Недоуменно и разочарованно смотрит на меня:

- Молодая, здоровая женщина, в чем проблема? Наташа говорила, вроде как замужем?- Я согласно кивнула головой, и он продолжил атаку: - Когда его родишь?

Тут подходит Наташа с пепси-колой и он вводит ее в курс нашей беседы, требуя, чтобы я ответила на поставленный вопрос.

- В двухтысячном году, - отвечаю.

- Для этого тебе надо уже в этом году забеременеть, - деловито открыла мне «истину» Наташа. Мы выпили воды и попрощались, пожелав друг другу удачи. Боже мой, как они легко рассуждали!

Ребенок должен быть зачат в любви, в существование которой я давно перестала верить, и ни один мужчина в моей жизни не предлагал родить ему ребенка. Тогда я этому разговору не придала значения, вскоре забыв, а через месяц мы познакомились с тобой в метро.

Все было прозаически и не предвещало больших перемен в моей жизни. И заледенелая скамейка в парке на Владимирской горке была впереди.

Теперь вернусь к более ранним событиям в моей жизни.

«Погружаюсь» туда, где меня давно нет. Четыре года сумасшедшей, неземной волны счастья замужества врезались в скалу непонимания и рассыпались на тысячи брызг. Как он может любить меня и ненавидеть нашего еще не родившегося ребенка?

Полгода кошмара, замкнутость разрывает бесповоротный приговор врача:

ВПР(врожденный порок развития на генетическом уровне). Пытаюсь спорить с врачом: - Может, это ошибка?

Ее уязвленное профессиональное самолюбие кричит: - Ты хочешь родить урода? Выписывает направление на искусственные роды. Срочно.

Дома рыдаю на плече у мужа, он, как всегда, был прав, а я его не послушалась раньше - вот теперь может-быть-хоть-что-то-пойму?

Хождение по врачам и больницам были моими хождениями по мукам, человеческому бессердечию. Ребенок, которого я любила. В одно мгновение превратился в чудовище. Два месяца - за это время можно свихнуться. Совсем перестала есть, чтобы хоть как-то замедлить развитие другой жизни. Все это время муж не отходил от меня ни на миг, отпрашивался с работы, бегал со мной по врачам - снова единственный в мире родной человек.

До Нового года - два дня. Завтра я смогу выписаться из больницы. На улице настоящая зима со снегом и морозом - сильным и здоровым. Смогу окунуться в мир, где люди не задумываются, что творится за заборами многочисленных больниц.

Не надо будет затыкать уши, чтобы не слышать душераздирающие истории о брошенных бесплодных женах, у них бы в голове не уложилось, начни я им рассказывать, что муж, который приходит ко мне каждый день, успокаивает меня: что мы будем жить друг для друга, до самой старости, что мое здоровье дороже, и что он не хочет жить «как все живут», ему нужна только я, он не хочет меня терять, бесконечный поток слов, энергии заставляют меня поверить, что Я не та женщина, которой нужно рожать детей. Даю зарок - НИКОГДА!

Одно событие разделило жизнь на две части. Сейчас она стала бесцельной, пустой - домашняя хозяйка, у которой не будет детей…

Устроиться на работу? Во всем привыкла полагаться на мужа, самостоятельности ноль, практики нет после института, как всегда помощь приходит от мужа. Он устраивает меня на работу в небольшую коммерческую фирму. Для меня это целое событие. Начинаю открывать мир, каков он есть, пора вылезать из пробирки.

Дорога на работу вела через парк. Утро, летний ливень. Маленький зонтик едва защищает от дождя, но закрывает видимость перед собой. Натыкаюсь взглядом на пару огромных кроссовок, приподнимаю зонтик - передо мной большое животное в спортивном костюме, и вдруг оно уже жадно раздирает мои губы своими губами, легко поднимает меня на руки вместе с зонтиком и медленно несет в глубь парка, вокруг ни души, пытаюсь вырваться, а он спокойно замечает: «Мне же тяжело тебя нести».

Выбирает удобное место, ставит меня, онемевшую от страха, на землю. Там же на траву ставит раскрытый зонтик, сумочку и принимается целовать, ощупывать, раздевать. Немое сознание ничего не может сделать с телом, предательски поддавшимся под грубыми ласками этого животного с огромным членом в презервативе. Я испытываю оргазм одновременно с этим животным за считанные минуты.

А как же муж? Что теперь будет, ведь за пять лет совместной жизни я ему ни разу не изменила, всегда знала, как избежать щекотливой ситуации, интуитивно, а тут…

После того, как я дала зарок, что никогда не буду иметь детей, у меня самой безвозвратно исчезло влечение к мужу. Я его люблю, как брата, маму, отца, - в одном лице, (возникают в воображении образы евнухов. Евнух - это я). А секс с ним… Единственная успокаивающая мысль - он никогда в меня не кончает, сам панически боится моей беременности. Мы перестали быть одним целым, у меня уже не было желания доставлять радость ему, а что такое возбуждение, я успела уже забыть, постепенно превратилась в классическую деревяшку из анекдотов. А он не переставал надеяться, что это у меня пройдет.

Он превратился в утешительную «жилетку», которой я без утайки рассказывала обо всем, что творится в моей душе. Он всегда внимательно выслушивал меня, мог пожалеть. утешить, дать совет, а так как он всегда рядом - любая мелочь возводилась в ранг проблемы. Итог - я разучилась принимать решения, даже колготки и лак для ногтей не могла выбрать без его помощи.

О том, что он теперь манипулирует моими желаниями, взглядами на жизнь, я тогда не догадывалась. Он сам покупал мне одежду, создавал мой имидж вопреки моему внутреннему состоянию, а если я не могла выйти на улицу в облегающих кожаных шортах и в туфлях на высокой шпильке, он умело приводил меня в состояние уверенности при помощи комплиментов.

Мужчины стали оборачиваться в мою сторону. Мужу это нравилось, его фантазии развивались. Мысль о свободном сексе (сексе, отдельном от любви, сексе, не затрагивающем сердец) стала частой темой наших с ним разговоров при свечах.

Он хотел, чтобы я стала сексбомбой; о себе говорил, что ему не интересен секс просто как механический процесс, и что ему радость в сексе могу принести только я.

Я не раскованная, страстная, горячая. Почему-то такое явное противоречие я не заметила, мозги разучились думать самостоятельно.

Я перестала отводить глаза от смелых взглядов самцов. Несколько таких столкновений взглядов, несколько коротких фраз - урок получен, и знакомство на улице стало простым и легким, ни к чему не обязывающим. Я оказалась хорошей ученицей, но страсть к наблюдению за тем, что происходит внутри человека, с которым общаюсь, пусть даже короткое время, осталась со мной, может потому я не сразу заметила, что это не то, что нужно мне. Я стала изучать мужчин, ведь мне нужен был не столько секс с ними, а было интересно, зачем они это делают.

Вот, что я узнала о мужчинах:

- все они любят и дорожат своими женами, детьми, в этом они, как дети, беззащитны;

- при себе у них всегда наготове парочка презервативов;

- они всегда после секса отвезут тебя, куда ты укажешь;

- они восхищаются твоей сексапильностью, но не более того;

- они обращают внимание на твою чистоплотность, но их не интересует, что у тебя внутри;

- эти встречи никогда не перерастают в романтические отношения;

- все одно и то же;

- кроме оргазма, я ничего не чувствую;

- надоело все это;

- это нужно моему мужу… Опять становлюсь деревянной.

Снова плачусь в любимую «жилетку» о том, что все мужчины мне стали неинтересны, секс ради секса приводит к стрессам, опустошению, пониманию бесцельности существования. Надеюсь, муж мне подскажет, что делать дальше, и все будет хорошо.

- Не хочешь - не делай этого, будем жить, как раньше жили, - изрекает моя любимая «жилетка». Теперь ему было приятно, что мне никто не нужен, но он не знал, что и он мне безразличен. Мои попытки признаться, что уже не люблю его, он игнорировал до тех пор, пока я не стала биться в истерике: «ненавижу, не хочу больше видеть тебя…»

К истерике он отнесся, как врач - «под холодный душ». Я поняла, что мне не докричаться к нему - почему он не слышит? Тогда пришло понимание, что «мои желания» мне навязывают. Разобраться в себе смогу только я сама, а понять, чего же на самом деле хочу, еще предстояло. Своей верной «жилетке» я перестала доверять, и отныне все переживания остались запертыми под надежным замком.

Не знаю, почему я тебе тогда перезвонила. Знакомство в метро ни к чему не обязывало. Наспех записанный телефон на клочке бумаги, - своего я не дала. Почему я позвонила? Не знаю, может уже тогда интуитивно почувствовала нечто особенное в тебе? Для меня это осталось загадкой, но я не жалею об этом. Наши нерегулярные встречи, никого и ни к чему не обязывающие, заняли неделю. Ты много шутил, много рассказывал, с тобой было очень интересно, и ты не делал никаких попыток затащить в свою холостяцкую «берлогу», как ты называл свою квартиру. Мы ходили по картинным галереям Андреевского спуска, музеям Печерской Лавры, и ты не делал никакой попытки даже поцеловать меня при расставаниях.

Запах свечи, огонек свечи, которую держишь в руках, заставляет скорее сосредоточиться на нематериальном мире. Святые пещеры очищают, умиротворяют, успокаивают.

Вдруг замечаешь, что начинаешь молиться, сначала осторожно, затем - полностью отрешившись от этого мира. Здесь отгораживаешься от проблем, доверяешь себя высшей силе…

Проблемы не уходят, но появляются свежие силы, идеи - как их решить или, может быть, не стоит какую-то неудачу принимать близко к сердцу, а сконцентрироваться на чем-то другом, менее важном. Когда уходишь с территории Лавры, требуется время адаптироваться к окружающей обстановке, можно сравнить свое состояние с выздоровлением.

А ты? Показалось, что тень скептицизма промелькнула на твоем лице. Неужели ты не почувствовал, что есть Сила добрая? Может, эту Силу ты ощущаешь в себе? Отбрасываешь возможность надеяться на что-то свыше…

В тот вечер шел дождь, и предложение зайти к тебе домой на чашку чая выглядело невинно, но я уже тогда тебя страстно хотела. Когда это между нами произошло, то я потеряла счет времени.

Домой я вернулась значительно позже обычного. Муж ни о чем не беспокоился, наверное, приготовил небольшую лекцию о том, что моя «идиотская» работа переходит уже все границы. Но когда он открыл двери и увидел меня - никакой лекции не было, он не ожидал ЭТОГО, все прочитал в моих глазах, да и я вся пропахла тобой.

Только сказал, что если бы хотя бы мог такое предположить, то было бы не так больно.

Я закрылась в ванной, не знаю, сколько времени провела там. Мужу объяснила свое поведение: будто сделала это для блага наших с ним сексуальных отношений, которые его давно стали беспокоить. Бросила ему в лицо, что бесконечно долго занималась сексом с первым встречным мужчиной потому, что он просто красивый, и я решила проверить, могу ли хотеть другого мужчину.

Пол-ночи он не давал мне спать, говорил, что ему может стать противно прикасаться ко мне, если я буду трахаться с кем попало, а потом грубо изнасиловал меня. Я стала сухой и холодной, высиживала на работе до девяти часов вечера, к радости директора, все ждала твоего звонка. Теперь у тебя был мой номер телефона, но ты не звонил.

Муж сначала ругался, а потом стал приходить за мной на работу, чтобы проводить домой. Под видом усталости я стала закрываться в ванной до самой ночи. Однажды вечером, когда я, действительно уставшая, свалилась на кровать, он сказал, что на мне чужой запах. Я ничего не ответила. Все осталось по-прежнему в нашей семейной жизни, только муж, чувствуя что-то плохое, ни о чем уже не спрашивал.

Я, наконец, дождалась твоего звонка, и мы стали часто встречаться. Днем, под вечер, - благо твоя работа тебе это позволяла. Директор, видя, что со мной что-то творится, безропотно отпускал меня на те два-три часа, которые ты дарил мне.

Когда мы познакомились с тобой, я незаметно перешагнула рамки, не придала этому значения. Касалось это только меня. Сейчас муж занялся воспитанием моей сознательности, нахождением болевых точек. У него это очень хорошо получалось. Все, что он говорил было ПРАВИЛЬНО, нельзя не согласиться, но логическая цепочка правильных суждений приводит к абсурду. Значит, где-то есть ошибка…

Моя роль - роль обвиняемой. Чем раньше осознаю свою вину, тем легче будет приговор. «Ошибка», которую я совершила, говорит «о полной неспособности нести ответственность за свои поступки и видение жизни. Мое мнение - больное, и требует вмешательства трезвого ума». Но я это уже проходила: быть марионеткой не хочу, поэтому внутренне сопротивляюсь ему.

Ты не звонишь мне целую неделю. Я схожу с ума от неизвестности. Наконец не выдерживаю и звоню сама. Зачем я позвонила тебе? Да, я услышала твой голос, но ты на работе и не можешь говорить свободно, в какую глупую ситуацию я поставила себя этим звонком, но я услышала тебя. Ты сказал безразличным тоном, что был в командировке и сегодня только приехал. Тебе, наверное, нравится знать, что я волнуюсь, жду. Как хочется поймать твой взгляд, который мне не под силу разгадать. Как я хочу, чтобы ты испытывал хотя бы часть волнений и тревог, которые переживаю я при звуке телефонного звонка, надеясь, что он от тебя. Ты немного старше, и мне кажется, что ты все воспринимаешь по-другому и мне этого не дано понять, пока… Поэтому мои мучения будут только радовать тебя, а я буду принимать все: светиться от счастья, находясь рядом с тобой и чахнуть, когда тебя рядом нет.

Такое чувство, что я не могу чувствовать страх, что это значит - мне нечего терять?

Или все, что имею, потеряло свое значение? Я иногда ловлю себя на том, что скучаю по тебе.

Моя чувственная память позволяет мне ощущать тебя, когда тебя рядом нет, но все равно хочу тебя реального.

Я живу в придуманном мире, но это как наркотик - перестаю ощущать то, что на самом деле происходит вокруг.

Так хорошо и спокойно с тобой, когда-нибудь я решусь спросить у тебя о том, о чем не должна спрашивать, ведь так замечательно сейчас знать, что ты где-то есть, но не знать, где.

Манящее желание перешагнуть черту и одновременно - спокойно ждать и плыть по течению. Я разучилась страдать. Это странно и жутко. Просто не осталось времени для самокопания, не хочу дойти до самой своей сути и увидеть, что я - ничто.

Вспоминаю по деталям тот день. Чувствовалось - не объяснить - что-то необыкновенное в этом дне. Мы должны были встретиться с тобой вечером. С работы я освободилась рано, поэтому пошла домой. Муж оказался дома - пару часов до твоего звонка я стояла перед выбором: во что бы то ни стало встретиться с тобой, или смириться и отказаться от встречи. Вдруг мужу позвонила Наташа, и выяснилось, что он ждет ее вечером. У него появилась бредовая идея, что мои метания - это от неполноценности парной семьи. Треугольник, вот более законченная фигура, в его представлении, не зная, что он уже создан без его участия. Он хотел, чтобы одну из вершин этого треугольного союза заняла Наташа. Она моя подруга и, вообще, эффектная женщина. С этой целью он усиленно и, наверное, небезуспешно, «обрабатывает» ее, даже не интересуясь, как я отношусь к этому.

Звонок Наташи превратился в обстоятельство, которое в одно мгновение научило меня маленькой лжи, даже не лжи - просто умолчать… И вот, когда позвонил ты, я все-таки смогла договориться с тобой, где мы встретимся. Муж был занят своими мыслями и ничего не заметил, или не захотел замечать. Наша встреча должна была состояться в этот день.

За пару дней до этого в каком-то журнале я увидела рекламу противозачаточного средства «фарматекс», обнаружила его с легкостью в аптеке и прочитала инструкцию. Мысль, что мне не случайно попался на глаза журнал с рекламой, не давал покоя. В тот день я простояла у витрины аптеки минут десять, не зная, на что решиться. Как просто купить таблетки, но я ведь снова хочу ребенка! Смогу ли потом решиться отказаться от таблеток? Судьба дарит шанс и сейчас он в моих руках. Жалеть потом, что сама отказалась от того, чего так хотела? Больше я не останавливалась возле аптек.

В тот вечер в порыве страсти ты разорвал на мне трусики. Ты еще спросил, когда у меня должны быть месячные, отвечая на твой вопрос, было какое-то предчувствие, что их уже не будет…

Выходные дни напоминают о раздвоенности жизни, бесполезные вставки, время для бесконечных размышлений, время - не то, чтобы опомниться… время, чтобы еще сильнее хотеть встречи. Ты вычеркиваешь меня из своей жизни, а я должна вычеркивать тебя из своей. Завтра снова выходной день - я не могу надеяться, что ты позвонишь. Лишь бы ты позвонил, пусть бы ты нес полную чушь, но я бы знала, что ты тоже не можешь…

Ты слишком мужчина, чтобы чего-то не мочь. Даже если ты не позвонишь, я себя начну успокаивать, что ты звонил, когда меня не было дома (специально не буду сидеть целый день дома).

Кажущаяся любовь - туманное счастье. Мы были вместе - вечность была мгновением, как незаметно рассеялся туман. Наши с тобой отношения вышли на утонченноистощенный уровень, не допускающий таких простых вопросов: как ты? Чем занимаешься?

Не допускающий простых встреч, которых у нас за день масса с другими людьми, только не друг с другом. Жду, когда болезненное думание о тебе перейдет в агонию, за которой откроется пустота одиночества.

Я начала тебя ревновать. Твой голос не выдает то, что ты чувствуешь. Чувствуешь ли ты что-нибудь? Просто рядом с тобой я забываю о том, что уже взрослая женщина. Я говорю тебе, что не хочу терять голову и сама же бросаюсь в омут с головой. Ревновать тебя бессмысленно, ведь ты не принадлежишь мне, даже когда мы вместе. Твой взгляд ускользает, едва коснувшись моего взгляда, мне достается твое тело, сильное тело мужчины, в котором я растворяюсь.

Каждая наша встреча может быть последней, и каждый раз не знаю, встретимся ли мы когда-нибудь еще. Вот и сейчас ты не позвонил мне. Все свои эмоции удерживаю внутри, или уже не способна пережить их? В том, что происходило в моей жизни, некого винить, ведь никто не может заставить другого совершить безнравственный поступок? И в твоем очерствлении виновата только я.

Ты что же, видишь во мне только «телку» и ничего больше? Зачем я думаю так много о тебе, нафантазировала, унеслась куда-то высоко, но жизнь - другая.

Ты где-то есть и этого достаточно. Надо только перестать ждать твоего звонка и снова утонуть в работе, а любовь - ее, наверное, просто нет! И если ты не позвонишь сегодня, значит, так оно и есть. Зачем ты тогда подошел ко мне? Никогда не узнаю твой ответ на этот вопрос. Какое это теперь имеет значение?

Приснилось, что ты переносишь меня на руках через реку.

Когда долго тебя не вижу, прихожу к мысли, что для того, чтобы быть с тобой, не обязательно физически находиться рядом. Получается, что живу иллюзиями, но это не разрушает реальность. Ведь если нет стремлений к невозможному, - нет страданий. Принимать все, как есть - не то же, что смирение.

Что происходит между нами? Понимаю, что не должна ничего хотеть в отношениях с тобой. «Мне нравится все, как есть!» - говорю себе, хотя, это и неправда. Хочу общаться с тобой больше, чем есть у меня на это времени, от этой фразы воротит, хотя она лишь означает, что у меня нет личного времени, а когда сама себе разрешаю забыть обо всем, то понимаю, что у тебя свой мир, круг общения, работа… и что тебе абсолютно не хочется обо всем этом забывать. Заставляю себя мириться с мыслью, что наши с тобой встречи надо согласовывать, рассчитывать - от этого можно сойти с ума. Слишком много времени думаю о тебе.

Ты вытесняешь собой все и всех, но это мой выбор, и я остаюсь одна со своими фантазиями, а в реальной жизни меня уже нет. Где ты? Я хочу быть с тобой.

Приснился странный сон. Я нахожусь в магазине, почему-то очень надо купить конфеты. Стою у прилавка, небольшая очередь, потом отхожу от очереди и начинаю снимать одежду. Очень много деталей, поэтому медленно, туго. Одежду аккуратно складываю на какомто выступе. Голой себя не ощущаю. Подхожу к прилавку, а продавцы куда-то подевались.

Только рядом стоят две девушки, из очереди. Оказывается, уже восемь часов вечера. Магазин закрыт. За прилавком появляется мужчина. Я думаю, что он продавец, подхожу, чтобы купить конфеты. Оказывается - он актер театра и играет роль. Девушки пытаются его уговорить продать им конфеты, но безуспешно. Тогда я ухожу к своей одежде и очень медленно одеваюсь. В голове мысль, что одежда слишком медленно одевается, и она вся черная, а на колготках дыра. К чему бы, этот сон?

Начну с того момента, как почувствовала, что жду ребенка. Ребенка от тебя! Думала, что ты обязательно догадаешься и сам спросишь… Я восприняла это как подарок судьбы с того самого момента, как ты спросил - хочу ли я от тебя ребенка? И сейчас говорю тебе об этом только потому, что не могу поделиться ни с кем этой радостью. Тебя же это ни к чему не обязывает.

Своему мужу я сказала об этом первому, надеясь, что он меня бросит и оставит в покое, но он сразу же вернулся, не спрашивая, хочу я этого или нет. Он решил, что я в нем нуждаюсь!?

Семь лет, пока мы обсуждали тему рождения ребенка, он либо говорил, что не хочет иметь детей вообще, либо уговаривал меня, что сейчас не время, или нет средств растить ребенка. Вот когда я сказала, что жду ребенка, он, зная, что это никак не может быть его ребенок, решается перевернуть свою жизнь - он хочет заботится об этом ребенке, говорит, что будет любить этого ребенка. Я не верю в то, что он говорит, а когда мое безразличие выводит его из себя, он упрекает меня лишь тем, что я «доигралась». Еще больше выводит его из себя то, что я вины не ощущаю, ни капли вины. Он не понимает, что я этого хотела, что это был осознанный шаг. Он считает, что это не более, чем эгоизм… Ощущение собственной ненужности, он заставляет делать меня все, лишь бы доказать обратное… Только зачем?

А затем была та мерзлая скамейка в парке и ты, совсем чужой. Ты сомневаешься в том, что это твой ребенок? А чьим он мог быть, как не твоим? Твои горькие слова, я их не хочу доверять бумаге, но они смертельно ранили мою душу. Ты ушел, не оборачиваясь…

Может быть, ты встретился на моем пути только для того, чтобы у меня родился ребенок, и мне нужно начинать забывать тебя? Перестать думать о тебе?

Можешь не переживать, вешаться я не стану. У меня сейчас слишком много времени для воспоминаний, часто уношусь в тот день, когда мы с тобой первый раз занимались любовью. Всего лишь нужно запретить себе подобные воспоминания.

Таких, как ты, женщины не бросают, тебе до тошноты опостылела их любовь (все одно и то же!). Скука. Всю жизнь ты стремишься полюбить сам, но каждая новая женщина все более опустошает твою душу, и вот ты уже уверен, что вечной любви не бывает, но что-то заставляет тебя искать по-прежнему хотя бы вспышку любви, найти, сказать себе: - Да, я люблю!

Ты когда-нибудь мечтал дойти до горизонта? Представь - ты уже там. Что чувствуешь? Восторг?

Ты представил, что ты на горизонте, переживаешь то, что никто (ты в этом уверен!) никогда не сможет чувствовать. Это твой горизонт, твоя жизнь! Ты счастлив. Но включи рассудок - до горизонта никому никогда не дойти, все это сила воображения, и счастья нет.

Ты с отвращением разглядываешь то, что считал своим горизонтом (одну секунду назад). И взгляд ищет свободы и устремляется в новую даль, силой воли заставляешь забыть постигшее твою душу разочарование. Вместо сердца уже работает искусственный механизм, работает безотказно. Ты снова идешь к горизонту. Ты снова там, но искусственное сердце не может ничего чувствовать, и ты ждешь одного - разрушения. Ты ждешь пощечины от мечты, и ты хочешь очнуться, вернуться или идти дальше. Бежать…

Все, на что ты надеешься - встретить женщину, которая разобьет твое искусственное сердце вдребезги! Ты так ненавидишь эту искусственную машину, что предвкушаешь, как она будет уничтожена безжалостным дьяволом. Но дьяволу нужно живое сердце, на то он и дьявол.

И последней, разрушившей все мечты ее достичь. Твоя Душа полностью во власти искусственного аппарата, который навечно и надежно занял место Сердца, которое осталось у первого твоего горизонта.

Обман - рано или поздно, и к этому надо быть готовым, - бывает раскрыт. Иллюзии рушатся. Иллюзия - самообман.

В компенсацию за наши с тобой невстречи ты мне снишься каждую ночь. Сегодня ночью мы гуляли с тобой по парку, с нами была наша дочка, такая маленькая и смешная.

Муж признался, что мой ребенок ему чужой, и не нужен.

- Сделай так, чтобы он не родился.

- Если бы это был твой ребенок, ты бы просил меня от него избавиться?

- Нет.

- А теперь вспомни, что он мой.

- Но ведь мы можем быть счастливы только вдвоем! - кричит он в бешенстве.

- Где нет места для троих, там нет места и для двоих, - возражаю ему.

Два смертельных врага оказались в одной клетке. Есть только два выхода: перерезать друг другу глотки или продолжать жить вместе. Красивый нож мужа возле моей шеи, он любуется ножом, большой палец поглаживает сверкающее лезвие, чего-то ждет, наверное, моего страха, что-то бессвязно бормочет…

Мое помутневшее сознание говорит: «Сейчас, наконец, все закончится, ты не умела жить, ты узнаешь, что такое смерть. Ты не будешь принадлежать ему - это будет твоя месть. Как он ненавидит тебя сейчас… Сила ненависти равна силе смертельно раненой любви, но ведь я беременна…»

Мысль о неродившемся ребенке возвращает сознание, смотрю на нож, медленно беру его в руку. Муж бессильно опускает нож. Что было дальше, не помню…

- Ты знаешь, о чем я думаю теперь по ночам?

- ?

- О мести. Ты довела меня до того, что я думаю об убийстве. Сначала я убью эту тварь, которая встала между нами. То зло, что ты причинила мне, тебе вернется сторицей. Как я переживал за тебя, когда ты задерживалась на полчаса - ты будешь в сто раз сильнее переживать за своего ребенка. Ты искалечила жизнь мне и будущему ребенку.

Этот маленький человечек ни в чем не виноват - виновата ты - в том, что ему, может, придется воспитываться в детдоме, - тяжелый взгляд мужа из-под густых бровей, и я ему сейчас верю.

Я уже стала толстой и некрасивой. Ходила на УЗИ. У кабинета собралась очередь из будущих мам и отцов. Молодая пара - она, готова принимать заботу о себе, он - старается предупредить каждое ее желание.

Другая пара - девушка 23-ех лет, ее мужу - 57 лет (возраст я подсмотрела в карточке). Она красива своей молодостью, уверенно указывает мужу, где ему следует подождать.

Он нелеп в повиновении и трогателен.

Женщина на последнем месяце беременности со своим отцом - спокойствие и гармония.

Красивый высокий мужчина лет тридцати пяти, с ним его жена, слегка заметен животик. Мужчина заводит карточку в регистратуре. Она сидит и ждет.

Я дожидаюсь своей очереди одна, без отца своего ребенка. А ты - ты рядом со мной, даже когда физически отсутствуешь, а еще ты - во мне…

Мне приснился странный сон. Мы с тобой поднимаемся по темной лестнице. Останавливаемся. Странные видения - вижу сразу две себя, совершенно отдельно. Чувствую, что переживает одна, что другая. Одна любит, ни о чем не задумываясь, задыхается от любви, целует тебя, другая все это видит, думает, анализирует, ревнует к первой. Потом мы втроем спускаемся по той же лестнице, оказываемся в какой-то комнате. Чувствую, как у первой сердце разрывается от любви и ты уже одно целое с ней, ты утоляешь ее жажду, и тебе очень хорошо. Вторая видит вас на кровати, ее тело возбуждено, она хочет тебя, но это уже невозможно. Просыпаюсь от неудовлетворенного желания, но с ожившим сердцем.

Не знаю, смогу ли дать тебе прочитать то, о чем здесь написала, но, скорее всего, когда человек пишет, это уже означает, что он хочет, чтобы это прочитали. Вот и я хочу, чтобы ты это знал. Я могу показаться наивной, надеюсь, что это не так. Не летаю в облаках, просто хочу, чтобы у моего ребенка был отец - настоящий мужчина, и невозможного хочу - чтобы моего ребенка воспитывал настоящий отец.

Ты слишком красив, может этого достаточно, чтобы захотеть от тебя ребенка, но я испытываю влечения не ко всем красивым мужчинам, значит, есть что-то еще, и если я решилась довериться инстинкту, то рассуждения нужно оставить. Моя философия - законы, которые придумали люди, могут быть ошибочными, неправильными, а природа ошибается редко. Я не знаю, чего ты на самом деле хочешь, но очень надеюсь, что ты ничего не сделаешь против своей воли. Хочу, чтобы ты был счастлив, как и мой долгожданный ребенок. Надеюсь, что прогноз врача оказался верным и это будет девочка, а если мальчуган, то тоже прекрасно!

***

Был все тот же перрон. Наташа его уже ожидала. Он протянул ей розу:

- По установившейся традиции, это вам. А этот букет передайте Вале. Сегодня день святого Валентина. Валентине в день Валентина, - он из-за спины вытащил букет желтых роз.

- Вали больше нет. Она умерла, через неделю после родов, от заражения крови, - из глаз Наташи покатились горошины слез.

- А ребенок? - вдруг потерял связь с реальностью Дан. «Этого не может быть, так как не должно случиться», - стучит мысль в голове, или это стук вагонов на стыках рельс?

- Ребенок жив. Девочка. Назвали Валентиной. Я теперь у нее мама. Сейчас за ней присматривает Гриша - ее отец, пока я здесь встречаюсь с вами. Он в ней души не чает.

- Сколько ей?

- Уже три месяца. Взрослеет не по дням, а по часам. Головку хорошо держит. Глазки очень умные, очень похожа на Валентину.

- Этот пакет, который вы мне передали от Валентины…

- Она мне отдала, когда ее отвозили в роддом, как чувствовала, сердешная. Просила передать вам в случае чего… Так оно и случилось. Я раньше не могла, слишком хлопотно было. У меня же сын школьник, в этом году в первый класс пошел. Гриша ему теперь вместо отца. Он детей очень любит. Живем мы все вместе у Гриши. Скоро собираемся объединить наши квартиры, а то немного тесновато.

- Я могу посмотреть… девочку?

- Нет, зачем это вам? Я просьбу Валентины выполнила, пакет в целости передала, все рассказала. Мне уже пора, дел невпроворот. Спасибо за цветы.

- А, где похоронили… Валентину?

- В Боярке, на новом кладбище.

- Я бы хотел ее навестить, как ее там найти?

- Я завтра вам перезвоню и скажу точно, какой участок, а то оно очень большое. Мы все по памяти туда ездим. Ухаживаем за могилкой. Мне, честно, пора, спасибо за цветы, - она легко вскочила в вагон электрички, и двери за ней захлопнулись. Дан стоял на платформе и смотрел вслед уходящей электричке, уносящей от него прошлое несостоявшегося будущего. Где-то вдалеке, за рассыпавшейся гирляндой далеких электрических огней, в детской кроватке спала его Валентина, которой не суждено об этом узнать.