Несколько дней прошло в странной круговерти. То казалось, что приходят солдаты и Щетинкин, чтобы начать всё сначала, то казалось, что больше никто никогда не подойдёт и Сашка навеки один. И снова появлялся человек, успокаивающий, лезущий с расспросами и подносящий пить воду. Человек этот приходил к Сашке в двух лицах: одно, перепуганное, принадлежало Кате, другое – спокойное и уверенное – Шизу. Шиз давал Сашке какие-то таблетки. Ещё Шиз зажигал свечи, которые двоились у Сашки в глазах, а бывало, и распадались на тысячи огоньков. Тогда Сашка думал, что это звёзды. Катя плакала. Всё время плакала. А может, так Сашке лишь казалось. Может, он запомнил её последний раз плачущей, и только плачущей теперь она ему представлялась. Ещё они говорили на два голоса, перебивая друг друга, о Боге и жизни. Всё что они говорили, Сашка слышал много раз. На самом деле было не так. Властвовал над миром не Бог, с небес он мог послать на землю только дождь, снег и тучи. Властвовал над миром и не Глава, человек, которого Сашка видел давно и теперь уже практически не помнил. Миром владел Щетинкин, ведь никого больше Сашка так не боялся. И это был великий страх, страх всемогущего существа, которое всё знает про Сашку и про остальных людей в этом городе. И он, только он, может карать и миловать. А вовсе никакой не Бог. Здесь и Шиз и Катя были не правы. Просто они не были там и не знали… Что они не знали, Сашка не мог вспомнить, словно кто-то специально стёр все воспоминания и остался только страх, образ Ильи и город без войны, который так отчётливо видел Сашка и куда вдруг решительно стал стремиться. Этот великолепный город был единственным местом, где Сашка смог бы жить. Лето, и небо, и трава, и чистые дома, и настоящая дружба. Далеко, через много испытаний в степи. Только такой город нужно заслужить, оттого и будут сложности. А уйти нужно было как можно скорее. Даже если всемогущий Щетинкин будет против. Уйти самому и забрать с собой других, тех, что хотят жить. Согласится даже Катя, хотя раньше она отказалась, но Сашка тогда не горел единственным желанием уйти. И был ненастойчив. Теперь же уговорит. Сашка открыл глаза, но не увидел ни Кати, ни Шиза.
Рядом сидел Пёс и рассматривал свои ногти. Потом отвлёкся и уставился на Сашку, как будто не знал, что от него ожидать.
– Макс, ты со мной пойдёшь? – спросил у него Сашка.
– Куда?
– В город, где нет войн и болезней. Где все счастливы. Там нет развалин, и ты сможешь учиться в университете.
Сашка замолчал. Слишком длинной оказалась его фраза, и на ещё одну не было сил.
– А ты что, прямо сейчас собрался? – удивленно спросил Пёс. – Успокойся, командор, это у тебя просто сотрясение мозга. И на его основе всякий бред. Тебе, наверное, по голове в Конторе били. Да?
– Туда не все могут дойти, – Сашка пытался говорить как можно убедительней, – но мы дойдём. Я, Катя и ты.
– Спасибо за доверие, – хмыкнул Пёс. – Только то, что ты предлагаешь – извращенное самоубийство. Вот повеситься куда проще, а результат у этих двух действий одинаковый.
– Ты не веришь, – огорчился Сашка. – Ладно, я найду, с кем пойти.
– Ты только всех подряд не зови, – посоветовал Пёс. – А то у тебя появится много шансов вновь посетить то заведение, откуда тебя чисто случайно отпустили. Не думаю, что второе посещение понравится тебе больше.
– Слушай, Максим, – Сашка приподнялся. – Ты был на лестнице? Там всё исписано именами парней, которые уже умерли. Вот это по-твоему нормально? Там писать скоро негде будет! Ты сдохнешь, а места уже не осталось. Классно, правда?
– Ничего, можно мелкими буквами, – ответил Пёс. – Я не гордый.
Они замолчали. Что можно было ещё сказать Псу, который не верил в город без войны? Он не был нужен ему. Сашка понял почему: Пёс не хотел приложить ни малейшего усилия, чтобы оказаться там.
– Максим, а где Катя?
– Спит в моей комнате, – сказал Пёс, спокойно возвращаясь к своим ногтям, будто не принял сейчас самое главное решение в своей жизни и не выбрал смерть вместо жизни. – Устала она. Всё с тобой возилась, пока ты лежал. Считай она, да Шиз выходили.
– Шиз? – переспросил Сашка.
– Шиз, – подтвердил Пёс. – Хотя странно. Мы пускать его сначала боялись. Мало ли, убьёт ещё. А он сказал тогда, что ты не помрёшь, потому что что-то важное не сделал.
– Теперь сделаю, – перебил Сашка Пса, – обязательно. Выбирайте другого командора, я очухаюсь и уйду из города.
Пёс покачал головой и стал смотреть в окно. Потом принялся рассказывать, что происходит в городе. Сашка узнал, что Глава и Тоффельт по какой-то причине разругались и в результате всех штурмовиков, которые содержались в городской тюрьме и в УБ, отпустили. Только поэтому Сашка спасся. Пёс думал, что это важно, но это было не так. Сашка вообще слушал его речь плохо, а под конец стал засыпать, напоследок подумав, что на самом деле его выпустили не для этого. А для того, чтобы он нашёл мирный город. И он не имеет права его не найти…
«Возвращайся… – услышал вдруг Сашка сквозь сон. – Возвращайся. Пора!»
– Иду, – сказал Сашка, резко вскочив на лежанке.
В полумраке комнаты сидели Катя и Кеша. Сидели рядом, напротив Сашки.
– Саша! – вскрикнула Катя и тут же, подбежав, принялась укладывать его обратно. – Нельзя так резко вскакивать.
– Пойду растопку посмотрю, – поднялся и Кеша. – И всё-таки пора тебе, Катя, возвращаться. Я провожу, а завтра опять встречу.
Кеша вышел, а Катя вдруг принялась целовать Сашку, не понимающего ничего, кроме зова, что слышал во сне.
– Сашенька, всё будет очень хорошо! – скороговоркой говорила Катя. – Тебя выпустили. Это всё Илья. Это из-за него. Как хорошо, что его уже расстреляли. Боже мой, Сашенька, ты же совсем с ума сошёл! – На глазах у Кати уже блестели слёзы. – Они ведь тебя там били. Они страшные люди. Они мне говорили, что ты виноват, а ты не виноват…
«Милая Катенька, – подумал Сашка. – Милая Катенька, ты как моя мать. А может, даже больше. И самый лучший человек на свете. Пойдём со мной».
– …а мне нужно уходить уже. Я ждала, да и Максим сказал, что ты уже вставал, когда я спала. А ты говорил страшные вещи. Даже когда у нас дома болел, так не бредил…
«В этом городе мы будем счастливы. Мне больше не с кем идти, только с тобой. Илья, мой лучший друг, больше не пойдёт со мной. Ты не видела, что Щетинкин с ним сделал».
– …Как плохо, что ты не остался тогда у нас. Ты мог бы учиться, да что я говорю, ты ещё выучишься. А потом мы поселимся на окраине. Там строят школу и нужны будут учителя. Я тебе говорила, кем я хочу работать?
«Здесь нет ни одного места, где мы можем быть счастливы. Везде Щетинкин. Он найдёт и убьёт. Если не нас, тогда наших детей…»
Стукнула дверь и Сашка оторвал, наконец, свой взгляд от Катиных глаз, блестящих, тёмных, влажных…
– Санёк, – сказал Кеша громко и чётко, – я Катю провожу до дома, а потом вернусь и натоплю. Ты не замёрзнешь?
– Нет.
– Саша, – сказала Катя. – Я сейчас уйду.
– Подожди, – Сашка с трудом поднялся. – Я провожу тебя, Катя. До порога. Я не могу тебя… – Сашка замолчал, подбирая слово, – отпустить.
– Не надо, – зашептала Катя, – ложись, ложись.
– Подожди, – Сашка поморщился, всё-таки встал и подошёл к Кате. Кеша понимающе отвернулся. – Катя, я тебя люблю. Я тебе… хочу сказать. Пойдём со мной в город без войны.
– Сашенька, ты не можешь никуда идти, – сказала Катя. – Ты нездоров. Тебе даже из комнаты выходить нельзя.
– Можно, – мотнул головой Сашка, отчего комната закружилась, однако, схватившись за стену, Сашка удержался от того, чтобы сесть. – Я решил что уйду. И потом… меня позвали.
– Никто не мог тебя позвать, тебе показалось.
– Нет, – ответил Сашка раздражённо. – Мне не показалось. Я уйду. Сегодня или завтра. И я тебя последний раз прошу: пойдём со мной. Не бойся, я тебя через степь проведу, с нами ничего не случится.
– Ты не должен этого делать, – мягко сказала Катя, беря Сашку за руку: – Если ты меня любишь, останься. Не нужно уходить.
– Дура! – закричал на неё Сашка, вырываясь, падая на лежанку. – Безмозглая дура! У тебя здесь нет будущего!!! Понимаешь, нет, сто, тысячу, много тысяч лет вперёд ничего не изменится! Вы все не понимаете, вы все слепые! Я видел! Я был в этом городе. Они нас ждут. Тебя, меня, нас. Я уйду. Сегодня, завтра. А ты, если останешься здесь, умрёшь.
Сашка вырывался из Катиных рук, на помощь к которой уже спешил Кеша.
– Идиотка! – кричал он, поднимаясь. Кеша придавил его к лежанке, но Сашка не успокоился. – Неужели ты не понимаешь! Все вы сдохнете!
– Заткнись, – зашипел Кеша. – Потом опять жалеть начнёшь и извиняться!
– Плевать, – злобно выпалил Сашка. – Кеша ты же видишь, она не хочет идти со мной. Разве это любовь? Я её спасти хочу, а она…
Катя заплакала, заплакала громко, навзрыд, и Кеша, бросив Сашку, начал её успокаивать.
– Тогда прощай! – крикнул Сашка. – Выходи замуж за Кешу и нарожайте таких идиотов, как я! Пусть их потом в Конторе пинают! Для этого они сгодятся! А ты будешь смотреть на фотографии на стене и лить слёзы.
– Замолчи сейчас же! – закричал ему Кеша. А потом, видя, что не справляется, что не может Сашку остановить и наговорит тот сейчас ещё больше, размахнулся и ударил его кулаком в лицо.
– Дураки, – успел выговорить Сашка, прежде чем упал.