«Аум-м-м, аум-м-м, аум-м-м» – доносилось сквозь тишину. Сашка приходил в себя. Голова была на редкость светлая и чистая, а тело практически не ощущалось. Он открыл глаза. Была ночь. Шиз сидел возле зажжённой свечи и тянул своё слово. Спустив ноги на пол, Сашка нащупал ногами свои сапоги и, надев их, вышел. На кухне горел свет. За столом, возле керосиновой лампы, сидели все парни группы: Юра, Пёс, Кеша. Под ногами у них валялось несколько бутылок.
– О, командор, – заплетающимся языком протянул Кеша, – а мы тут за твоё здоровье выпиваем. И за то, чтобы ты насовсем не свихнулся, как Шиз.
– Долго я валялся? – спросил Сашка тихо.
– Два дня, – сообщил Кеша. – Когда я тебе со злости впечатал тогда, ты опять сознание потерял. Только я сказал, что больше тебя не лечу, нафиг это мне надо. Шиз дрянью своей тебя отпаивал, обезболивающее колол, почти всю аптечку израсходовал.
– Мы подумали: вылечит – везение, нет – судьба, – пояснил Пёс. – Но после того, что ты тут наплёл, тебе, пожалуй, нужно уходить.
– Я знаю, – сказал Сашка. – А вы остаётесь?
– Да, – ответил за всех Кеша, – мы остаёмся.
– Давайте, парни, ещё по паре капель, – предложил Юра, но его никто не поддержал.
– А Катя где?
– Я ей запретил приходить. Ты же сволочь, ты хорошее отношение не ценишь. И любовь Катина тебе совсем не нужна...
Сашка сел рядом с парнями.
– А чё ты про какой-то город всё бредил? – икнул Юра. – Я не толком понял.
– Я не бредил, – вздохнул Сашка. – Вы просто ничего не хотите слушать. Вы согласны жить здесь без всякой справедливости. И вы все умрёте. Потому что выжить тут может только сильная, быстрая и расчётливая сволочь. А среди вас такой нет…
– Ну, натурально, второй Шиз, – округлил глаза Юра.
– Да ладно, – Сашка встал и направился в свою комнату.
– Туда не ходи, – догоняя, зашипел на него Кеша. – Все твои вещи давно у Шиза. Даже те, что конторщики на лестнице кинули. Я подобрал.
– Кеша, – Сашка посмотрел в лицо друга, – береги Катю. Не оставляй её одну.
Кеша пожал плечами.
– Не знаю. Я ухожу из штурмовиков и за город уезжаю. Уже ферму присмотрел. Хорошая, вода там близко. Главное – дёшево.
Сашка похлопал Кешу по плечу и отправился обратно в комнату Витьки. Шиз сидел, как и раньше, возле свечи, правда, теперь он молчал. Сашка осмотрел комнату и увидел свой рюкзак. Открыв его, он нашёл там простреленное одеяло, кружку, несколько вещей, оставшихся ещё от Краева. В боковом кармане рюкзака лежал слоновий зуб, домовёнок, и книга, на обложке которой от руки было написано: «Сидхарта».
– Это я положил, – сказал Шиз. – Ты много говорил о рае. Похоже, ты и правда был в нём. Ты помнишь?
– Я должен добраться до города без войны.
– Да, – согласился Шиз. – Это твоя миссия здесь. Я пойду с тобой, чёрный дух. Такова моя миссия. Я буду тебя хранить, ибо ты слаб, а должен быть силён, чтобы выполнить своё предназначение.
– Со мной? – не понял Сашка и посмотрел на Шиза.
– Да, мы пойдём вместе, через снега на юг. К солнцу. Свечи мои на исходе. Значит, пора.
«Вот тебе и ненормальный. Все от меня отвернулись, а он готов идти неизвестно куда. Или он знает что-то? Шиз может знать, он почти всегда прав. Он всем всегда смерть обещает, а меня лечить взялся».
– И что, Витька, думаешь, дойдём? – спросил Сашка с надеждой.
– На всё воля Господа, – равнодушно сказал Шиз и показал на свёрток на подоконнике. – Там всякие травы, они нам помогут.
– Конопля, поди, – проворчал Сашка.
Шиз не ответил. Он стал снимать со стены картинки, колокольчики и вдруг бросил их в ведро с горящими ветками.
– Нельзя тащить старое горе в новую жизнь, – сказал он.
Сашка посмотрел в разгорающийся огонь, достал домовёнка и последний раз посмотрел в его глаза-пуговки. Это был плохой талисман. Он не принёс счастья ни семье Краева, ни ему. Сашка уронил Кузьку в огонь. Затрещала, сгорая, синтетическая шёрстка.
– Ладно, Витька, я сейчас возьму наши с тобой пайки, воду, а ребятам ключи сдам…
Парни молча смотрели, как Сашка складывает в рюкзак консервы и пластиковые бутылки с водой.
– Ты прямо сейчас уходишь? – спросил Кеша сухо. – Не успел подняться и бежать сразу?
– Если я буду ждать, то опять опоздаю, – спокойно ответил Сашка. – И потом, я не один иду. Витька собрался со мной.
– Шиз? – Кеша хохотнул. – Компания – лучше не придумаешь.
– Помолчи, – оборвал его Сашка. – Я больше не командор. Командором будет Максим. А тебя, Кеша, я не просил надо мной издеваться. Если хочешь, можешь нас с Шизом до колючки проводить.
– И не подумаю, – Кеша отвернулся. – Всего хорошего, топайте сами.
– Я пойду провожать, – вдруг заявил Юра. – А ты, Макс?
Пёс немного подумал:
– Ну ладно, грех не проводить человека, который только что тебя командором назначил. Хотя бы в благодарность за карьерный рост.
Сашка удовлетворенно кивнул и пошёл в Виткину комнату. Шиз уже стоял у порога, одетый в обрезанную шинель непонятного образца, за спиной у него болталась тощая котомка, а в руках – чайник. Ещё на Витьке были тёплые сапоги и серая шапка-ушанка. Кажется, такие зимой носили вертолётчики. Из ворота шинели торчал глухой воротник чёрного свитера.
– Ты не замёрзнешь? – вяло спросил Витька, глядя куда-то мимо Сашки.
Сашка пожал плечами и внезапно как бы увидел себя со стороны: маленького на фоне долговязого Шиза, со шрамом на виске, с обветренными губами, чёрными глазами и короткой стрижкой. Одетого в грязную, изношенную форменную куртку на тонкой подкладке. Он вздохнул, вскинул за спину рюкзак и кивнул Шизу:
– Идём?
Вчетвером они вышли на улицу. Сашка вдохнул воздух и удивился, как на улице холодно. Был настоящий мороз: лужи превратились в ледяные дорожки, бетонные плиты покрылись инеем.
– Как хорошо, – вырвалось у Сашки, уставшего от снега и дождя.
Юра хмыкнул и пошёл первый, за ним – Пёс и Сашка, Шиз тащился позади. Сашка шёл, чувствуя почему-то необыкновенную лёгкость и почти счастье. «Вот и всё, – думал он. – Всё кончилось. Мы уходим. Эй, город, оставайся без нас!»
В полумраке прошли мимо развалины, плац, какие-то чахлые приграничные огородики и, наконец, колючка, миновать которую было просто – слишком много в ней было дыр. Впереди, насколько хватало глаз, расстилалась степь, покрытая ледяным панцирем. Холодный пронизывающий ветер играл позёмкой. Восход окрашивал степь в красные тона, поэтому казалось, что она покрыта кровавой корочкой.
– Километрах в десяти к югу большое селение фермеров, – сказал Пёс и зачем-то протянул Сашке свёрток, который нёс в руках. – Это консервы, Кеша передал. Сказал, что перебьётся и без них. Пока, Ерхов.
– Спасибо вам, – сказал Сашка.
Шиз, не говоря ни слова, пошёл вперёд по корочке, которая иногда проваливалась под его весом. Сашка присел, расстегнул боковой кармашек рюкзака и вложил в руку Максима слоновий зуб:
– Отдай Кате от меня, скажи – на память.
– Что ты её любишь и извиняешься, тоже сообщить? – уточнил Пёс.
Сашка отрицательно покачал головой и быстро зашагал прочь.
Омск 2001-2003.