«По словам Генерального секретаря альянса Андерса Фог Расмуссена, НАТО приняло решение о продлении операции в Ливии на три месяца. Как заявил господин Расмуссен, „данное решение даёт режиму Каддафи чёткий сигнал: мы привержены продолжению операции для защиты ливийского народа“. Генсек также заявил, что НАТО не располагает информацией о том, что Китай планирует в июле этого года поставить оружие режиму Муаммара Каддафи.
Как сообщали СМИ со ссылкой на Wikileaks, китайская сторона якобы предлагала поставить верным Каддафи силам ракеты „земля-воздух“, которыми можно было бы сбивать самолёты НАТО.
По данным министра информации Ливии Мусы Ибрагима, по состоянию на 26 мая авиаудары НАТО по Ливии унесли жизни 718 мирных жителей, 4 тысячи 67 человек в результате этих ударов получили ранения» – из новостных сообщений ИТАР-ТАСС, июнь 2011 года.
* * *
«В настоящее время руководство НАТО устанавливает опасный прецедент для одностороннего нападения на суверенные государства. Непривлечение руководства НАТО к ответственности за гибель мирных ливийских жителей в результате бомбардировок НАТО будет означать триумф нового международного бандитизма!» – мнение американского конгрессмена-демократа Дениса Кусинича, высказанное им американской газете «THE HILL».
* * *
Из интервью, данного президентом Литвы Далей Грибаускайте австрийской газете «Die Presse» в мае 2011 года:
«Военные операции явно вышли за рамки мандата ООН. Должна была быть только установлена бесполётная зона и защищены жители…
С любым режимом нам всегда следует искать, прежде всего, политическое решение. На юге Африки тоже полно диктаторов, которые используют насилие, однако о военном вмешательстве речи не идёт. Так почему оно понадобилось в Ливии?…»
* * *
– Кёртис, вы меня слышите? – властный голос шефа раздался в телефонной трубке так отчётливо, что полковник даже вздрогнул от неожиданности. Он подскочил в кровати и автоматически бросил взгляд на часы: поздний вечер, почти ночь.
«В такую рань и уже в кабинете?!» – удивился своему начальнику американский разведчик. По его прикидке в Лэнгли в это время должно было быть лишь около семи утра.
– Да, сэр! Я отлично вас слышу.
– Доложите о плане действий!
– Мы начали выступления оппозиции в самом Триполи и в его пригородах ещё в середине мая. Но пока сопротивление, которое оказывают власти, подавляющее. Для поддержки акций оппозиции планируем наступление: 9 июля на западе – из Мисураты на Злитен; 15 июля на востоке – на Брегу и 19 июля на юге из Куфры в направлении на Себху. – Кёртис вытер рукой внезапно вспотевший лоб.
– Почему так долго копаетесь, полковник? – послышался недовольный голос контр-адмирала. – Все эти второстепенные удары следовало нанести недели две назад!
– Но ведь надо же было всё согласовать… – попытался оправдаться подчинённый.
– Ну, хорошо. Только имейте в виду, что главный удар по Триполи должен быть нанесён в первых числах августа, сразу с началом святого для мусульман месяца Рамадан. В дело вступают британцы из 22-го полка специальной авиационной службы, которые по личному приказу премьера Кэмерона, высадились в Мисурате в полном составе, – продолжал полночный инструктаж подчинённого адмирал. – Эта часть, а также полк десантников-парашютистов из Французского легиона, уже находящийся в Ливии, должны стать основной ударной силой в штурме столицы и устранения Каддафи. Все силы, направленные на штурм Триполи, концентрируются в районе Джебль Нафус, в семидесяти километрах от столицы, откуда и будет совершён бросок. Думаю, вам это хорошо известно. Помните, что операция альянса продлена на три месяца. Поэтому до середины сентября с режимом полковника должно быть покончено. На этот раз ничего не должно сорваться, слышите, Кёртис?
– Да, сэр!
– Надеюсь, вы в курсе итогов состоявшейся в Алжире встречи глав МИД Алжира и Туниса? В своём совместном коммюнике страны потребовали «скорейшего достижения мирного решения по Ливии». Кроме того, и это самое печальное, Париж начинает отыгрывать «задний ход», – адмирал невольно применил морской термин. – Там уже признают «тупиковость» ситуации, и Жюппе вдруг заговорил о том, что Каддафи может остаться в Ливии, если откажется от участия в политической жизни. И это при том, что ранее именно Саркози настаивал на устранении полковника! Вся надежда на вас, Кёртис! Мы не можем проиграть, особенно сейчас, когда войска НАТО уже нанесли непоправимый урон обороноспособности Ливии и наши аналитики предвещают скорое падение режима. Сейчас войска коалиции перенесли свои основные усилия на уничтожение складов продовольствия в Джамахирии. Авиация НАТО «работает» по ним уже более недели. Голод среди местного населения непременно приведёт к недовольству режимом!
В трубке немного помолчали, потом Кёртис вновь услышал голос шефа:
– Мы начали шумиху в СМИ о пропаже в Ливии трёх послов: США, Великобритании и Франции. Понятное дело, что никуда они не пропали, а находятся на повстанческой территории под защитой коалиционных сил. Но надеюсь, что информационное прикрытие вам поможет. Итак, повторяю: наступление на столицу – не позже первой декады августа!
– Да, сэр! – вновь послушно повторил Кёртис, и трубка замолчала, теперь уже окончательно.
* * *
Дорошин медленно переступил через порог палаты, соображая, что делать дальше. Но не успел пройти и двух шагов, как за спиной раздался отчётливый хлопок выстрела, и кто-то тяжёлый стал наваливаться на него сзади.
Павел отскочил в сторону и резко повернулся к двери, готовый вступить в схватку.
«Пакистанец» падал лицом вниз, выронив оружие из рук. А за его спиной, держа пистолет в руке и тяжело дыша, запыхавшись, словно от бега, стояла Сальма.
– Где ты была? – подскочил к девушке Дорошин. – Я думал, тебя похитили!
Он взял девушку за руку и потянул на себя, закрывая за нею дверь в коридор.
– Я пряталась за спиной у Фатимы. Не успели вы уйти, как дверь в палату приоткрылась, и в неё заглянул «пакистанец». Я уже приготовилась к бою, но он входить не стал. И тут же исчез. Я поняла, что он следит за вами, и бросилась к девчонкам. Там, став за их спины, стала наблюдать за тем, что происходит вокруг. Через несколько минут вновь появился «пакистанец» в сопровождении коренастого здоровяка в арабском платье, которое плотно облегало его фигуру, и они вместе проследовали в нашу палату, достав на пороге оружие. Но увидев, что там пусто, быстро ретировались, озираясь по сторонам. Меня не заметили. Затем «пакистанец» что-то сказал здоровяку, и тот куда-то исчез. А сам скрылся за дверью в манипуляционной комнате. Потом я увидела, что вы возвращаетесь, но предупредить вас об опасности уже не успевала и решила, что будет лучше, если останусь на месте.
– Так, понятно. Тот, второй, дежурит у лестничной клетки. Внизу, на выходе из приёмного отделения ещё двое головорезов, которые вчера представились как «родственники» Аиши. Таким образом, всего британцев – четверо, вместе с ликвидированным тобой. – Дорошин поглядел на «пакистанца». – А ты – молодец! Расправилась с этим малым за здорово живёшь. А вот мне так не удалось: он переиграл меня дважды! Давай оттащим его в кровать и накроем покрывалом. Нам же следует действовать без промедления.
Через минуту Дорошин в сопровождении Сальмы, выскочив из двери палаты и постоянно оглядываясь, поспешил в сторону вооружённых телохранительниц Аиши. Те молча расступились, пропуская его к дочери Каддафи.
* * *
– Я хочу передать вам вот это. – Павел протянул сидевшей в кровати Аише медальон отца. – Он получил ваш сигнал о помощи. Я надеюсь, сейчас вам уже лучше?
– Спасибо, – улыбнулась Аиша. – Это всё результат бесконечных волнений последних дней.
Здесь же, в комнате, находилась ещё одна женщина-телохранитель в таких же тёмных очках, как и на других девушках, стоявших у входа в палату, и с таким же невозмутимым, как у них, видом. Она была заметно старше своих коллег по возрасту, стояла у окна, и её лицо оставалось бесстрастным.
«Хамис говорил, что Аиша взяла с собой пять девчонок, – вспомнил Дорошин, прикидывая, – здесь находятся трое из них. Значит, дома, с женой Каддафи и детьми, только двое…»
– Спасибо, – ещё раз повторила Аиша. – Кто вы? – задала она наконец важный вопрос. – Я вас не знаю?
– Я – русский подполковник, Павел Дорошин, из бригады Абу-Меньяра, под командованием Хамиса. Прибыл в Ливию в феврале.
– Как вам удалось так выучить наш язык? – удивлённо спросила молодая женщина. – Вы говорите совсем без акцента.
– Я ранее служил в Джамахирии, правда, давно – более двадцати лет назад.
– Что же теперь заставило вас вернуться?
– Жизнь! – грустно улыбнулся Дорошин. – Ваш отец поручил мне вывезти вас и членов вашей семьи отсюда и сопроводить до Гадамеса. Там нам предстоит дожидаться прибытия самолёта из Триполи. С лайнером должен прилететь и ваш брат Хамис. Он говорил мне, что хочет проводить вас в путь и попрощаться. Ну а дальше мы вместе полетим до конечного пункта, который, я полагаю, вам известен?
Аиша молча кивнула в ответ.
– И нам нужно выдвигаться немедленно!
– Вот как? Но почему такая срочность?
– За вами охотится британский спецназ. Его цель: захватить членов семьи полковника Каддафи и шантажировать ими лидера ливийской революции. Бойцы спецназа уже здесь, в клинике. Скажите, сможете ли вы двигаться самостоятельно и перенести дальнюю дорогу?
– Да, если этого требуют обстоятельства.
– К сожалению, другого выхода у нас нет. А где ваша мать? Мне сообщили, что она ежедневно навещает вас в госпитале.
– Да, это правда. Обычно она приходит к одиннадцати утра. Но почему вы спрашиваете? Она и дети в опасности? – Лицо Аиши выражало крайнюю озабоченность.
– По моим прикидкам, отряд британского спецназа может состоять из десяти-двенадцати бойцов. Скорее всего, они разделились пятьдесят на пятьдесят. Во всяком случае, троих находящихся здесь, нам удалось вычислить. Четвёртый, по-видимому, их начальник, и мой «старый знакомый», ликвидирован Сальмой. – Павел кивнул в сторону покрасневшей девушки. – Если бы не её находчивость, я мог бы с вами не встретиться. А другие пятеро или семеро, скорее всего, караулят у дома, где проживают ваша мать и внуки.
– Как вы думаете, их не захватили в заложники?
– А как вы связываетесь со своей матерью? – вопросом на вопрос ответил Дорошин.
– По телефону.
– Вы можете позвонить ей и спросить, где она находится?
– Конечно, могу… – Аиша зашарила рукой на прикроватном столике.
– Тогда звоните и попросите её оставаться дома и никому не открывать двери. И ещё скажите, что, возможно, завтра вас выпишут. Но прошу вас, не выдавайте своего волнения! Кстати, сколько телохранительниц осталось с ней и детьми?
– Двое, но они – опытные бойцы.
– Британский спецназ, поверьте, тоже не дети!
– Что же делать?
– Звоните маме и постарайтесь спокойно выяснить обстановку, а потом попросите к телефону старшую из девушек и предупредите её об опасности. Пусть запрутся в доме. Детей на улицу не выпускать!
Во время телефонного разговора Дорошин осторожно подошёл к окну, отодвинул угол шторы и выглянул на улицу. И сразу отпрянул назад: на расстоянии около пятидесяти метров от клиники, в стороне от стоянки машин, за густыми кустами рододендрона притаился тёмно-зелёный «ленд-ровер». В его кабине маячили незнакомцы.
«А вот и пропажа, те самые – плюс-минус два!» – сразу понял Дорошин.
– Мама говорит, что у них всё в порядке, и была удивлена тем, что я просила её не приходить сегодня. – Аиша заметно повеселела, нажав кнопку «отбой» на своём телефоне.
– А бойцов своих вы проинструктировали?
– Да, я попросила их закрыть двери, никого не впускать и не выпускать и ждать меня.
– Очень хорошо. Тогда начинайте собираться. Мы выйдем из госпиталя вдвоём, как муж и жена. Своё лицо вы скроете от посторонних, как и положено замужней женщине. Сальма, одолжи хиджаб своей госпоже, – обратился к девушке Дорошин. – А пока мне нужно отдать кое-какие распоряжения.
– Второй, второй, вызывает первый! – впервые за время начала операции нарушил режим молчания Павел.
– Второй на связи, – голос Борислава был абсолютно спокоен.
– Как обстановка?
– Пока всё тихо.
– У левого крыла здания за кустами у автостоянки прячется джип со спецназовцами. Блокировать ему путь ко входу в приёмное отделение одной из наших машин, но в бой не вступать. Ждать моих дополнительных указаний. Проверить, нет ли ещё где-нибудь поблизости от здания госпиталя подозрительного транспорта. Если больше никого – действовать быстро и решительно. У входа в приёмное отделение дежурят два британца. Их нужно убрать, не поднимая лишнего шума. Мою машину подгоните ближе ко входу в госпиталь. По выполнении, доложить. Как понял меня, второй?
– Вас понял, первый. Выполняю!
Минуты тянулись долго, будто часы. Дорошин смотрел на циферблат: пять… восемь… десять… пятнадцать… двадцать минут! И наконец…
– Первый, первый, я второй!
– Второй, я первый, на связи!
– На входе и около здания всё чисто. Спускайтесь, мы подстрахуем!
– Вас понял, конец связи!
Дорошин выключил рацию и оглядел присутствующих:
– Выходим в следующем порядке…
* * *
Дверь на лестничную клетку распахнулась, и из родильного отделения вышла симпатичная стройная девушка в европейском платье и лёгкой косынке на голове. Её большие чёрные глаза были искусно подведены сурьмой, а губы слегка подкрашены. Девушка выглядела очень эффектно.
Сальма (а это была она) пристально поглядела в глаза британского спецназовца и, проходя мимо, выразительно подмигнула мужчине.
Прежде чем тот закрыл рот от изумления, Дорошин уже держал его на мушке, освобождая от лишнего – рации, пистолета с глушителем и десантного ножа, спрятанных под одеждой.
– Иди вниз и без глупостей, если хочешь жить! – приказал ему Павел на английском. – И имей в виду, я не промахнусь.
– И я тоже, – убедительно добавила «милая» девушка, обращаясь к всё ещё не успевшему прийти в себя спецназовцу.
Британец послушно кивнул и начал спускаться по лестнице. Было видно, как он напряжён, ожидая увидеть «своих» в холле, и как обмяк, поняв, что ситуация кардинально изменилась. На выходе его «приняли» Борислав и Мазен, сменившие у дверей бесследно исчезнувших «родственников» беременной пациентки. За шагавшим впереди Дорошиным, игравшим роль главы семейства, следовала его «жена» в глухом чёрном хиджабе.
Никому из медперсонала и в голову не пришло останавливать «семейную пару». Личная охрана дочери полковника по плану действия ещё какое-то время должна была оставаться в клинике, отвлекая внимание спецназовцев, следивших за окнами палаты.
На улице в пяти метрах от госпиталя уже ожидал джип, подогнанный по приказу Борислава, в который спешно посадили Аишу и под усиленной охраной отогнали машину от греха подальше за соседние дома. Нужно было решать, что делать дальше.
* * *
– Что-то Роберт не отвечает, уснул там, что ли? – недовольно покрутил в руках рацию сидевший рядом с водителем спецназовец.
– Да просто не может сейчас говорить, вот и всё. Он ведь у них там – «обслуживающий персонал»! – хохотнул его напарник, и они весело рассмеялись.
– Как думаешь, этим, – кивнул в сторону окна первый британец, – нас видно в машине? Вон, смотри – занавеска ходуном ходит.
Дорошин проинструктировал охрану Аиши: поиграть занавесками на окнах палаты, создавая эффект присутствия и отвлекая внимание британцев.
– Не думаю. Ведь машина не на виду, к тому же стёкла затемнены. Хотя какая разница? Скоро «птичка» попадёт в клетку, а девок её перестреляем, как кур, в первом же овраге за городом!
– По-хорошему, надо бы и её с мамашей да выводком грохнуть и поскорее уносить отсюда ноги!
– А куда торопиться? Здесь никакой войны нет. А то, что нам поручили, – мелочь. Не понимаю, как с ними нянькался спецназ Катара? Не могли справиться с девицами?… Впрочем, мне всё равно. Пусть Роберт решает, что с ними делать. Хотя, может, прежде позабавимся с ними? – Британец оскалился, вопросительно глядя на своего товарища. – Вон, смотри, какие две фифы идут. Сами в чёрном с ног до головы, а лица открыли, хохочут! А ничего на вид, молоденькие!.. Видели бы их муженьки, как они себя ведут на людях, вот нагорело бы…
– А откуда ты знаешь, что они замужем?
– А кто на них паранджу надел, они сами, что ли?
– И то правда! А скажи, Джек, ты ведь много раз посещал Африку и Ближний Восток. У тебя были когда-нибудь близкие отношения с арабской женщиной?
– Фу! – брезгливо поморщился тот, которого назвали по имени. – Для меня все эти аборигенки – грязнее грязи! Ещё подхватишь от них какую-нибудь заразу!..
– Ну, это ты зря! По-моему, в жизни надо попробовать всякую. А арабки, я слышал, горячие женщины!
Не доходя нескольких метров до джипа, «амазонки» перестали смеяться и набросили на лица непроницаемые покрывала.
– Ишь ты, нас увидали, курицы! – открыл окно тот, что сидел за рулём. Он высунул руку, пытаясь ухватить девушек за одежду. Те отпрянули в сторону. Из джипа послышался дружный гогот.
Одна из «амазонок», обернувшись, многозначительно покрутила пальцем у виска, что вызвало новый приступ самодовольного восторга, и стекло водителя поползло вверх. В этот момент вторая девушка, быстро нагнувшись, молниеносным движением прикрепила к днищу джипа мину.
Через пять минут, когда «амазонки» уже заняли свои места в автомобиле, всё было готово для подрыва джипа с английскими спецназовцами. Только не хватало охраны Аиши, которая задерживалась в госпитале.
«Ну что же вы мешкаете?!» – мысленно обратился к ним Дорошин, держа в руках пульт дистанционного взрывателя. Напряжение росло. Несмотря на работу автомобильного кондиционера, пот градом катился по лицу подполковника. Он постоянно поглядывал в зеркало заднего вида на вторую машину, где должны были разместиться девчонки.
Наконец они показались у входа и уже на улице бегом побежали к машинам. Как только последняя из них запрыгнула в кузов джипа, Павел нажал кнопку пульта. Раздался оглушительный взрыв, следом – звук разлетевшихся оконных стёкол и вой автомобильных сигнализаций. Послышались крики, и всё вокруг пришло в движение.
– Скорее, уезжаем отсюда! – подал команду Дорошин и, сидевший за рулём Мазен вжал в пол педаль газа.
* * *
– Никитка, скажи, у тебя не получилось связаться с папой? – Светлана Леонидовна уже трижды за последнюю неделю звонила с этим вопросом сыну.
– Я постоянно ему набираю, но связи нет, – неожиданно неизвестно на кого разозлился сын. – А ты сама ему позвони! Может, он тебе ответит? – неожиданно для себя самого выпалил Никита.
Дорошина лишь вздохнула в ответ.
Говоря со своей матерью, парень всё пытался понять: «Что же такого могло произойти с нею, если она вдруг так настойчиво стала интересоваться судьбой отца? Может, она его всё ещё любит и всё наладится в нашей семье?… Эх, хорошо бы!..»
– Ма, ты не волнуйся! – одумался сын, стараясь загладить вспышку непреднамеренного раздражения, вызванную своим собственным волнением. – Я буду постоянно пытаться и, если дозвонюсь, попрошу его скорее вернуться. Скажу, что мы его ждём!
В трубке послышались сдавленные всхлипывания.
– Плачет? – огорчённо спросила Никиту его невеста, Татьяна.
Тот только расстроенно кивнул в ответ.
* * *
– Как же тебе удалось при стечении столь большого количества людей бесшумно «снять» этих головорезов? – кивнул на связанных британцев Дорошин, молча сидевших в кузове автомобиля. В глазах иностранных спецназовцев застыла глухая злость.
– Применили с Мазеном старый проверенный временем приём: карманные фонарики, – усмехнулся Борислав.
– Фонарики?! – изумился Павел.
– Ну да, – подтвердил серб. – Когда прямо тебе в глаза направляют свет фонаря, резко сжимается зрачок, и ты ничего не видишь несколько секунд, кроме тёмного расплывчатого пятна. За это время всякое может случиться!
– Век живи, век учись! – в очередной раз с уважением поглядел на своего боевого товарища Павел.
Оба джипа приблизились на безопасное расстояние к дому, на который указала Аиша. В нём за высоким каменным забором укрылись мать женщины и внуки полковника. Спецназовцы сразу заметили стоящий неподалёку армейский «ленд-ровер», который стерёг единственный подход к дому.
Трое бойцов – Дорошин, Борислав и Мазен – вышли из автомобиля и, скрываясь за углом соседнего строения, держали совет, как провести операцию по нейтрализации засевших в джипе британцев.
– Как думаешь, все ли спецназовцы там? – спросил серба Дорошин.
– Возможно, но не обязательно. А ты как думаешь?
– Судя по госпиталю, британцы работают довольно грубо, не уважая противника. А может, просто не ждут так быстро появления «гостей». Что же до охраны Аиши, то, скорее всего, они относятся к ней с высокомерным пренебрежением, считая себя на голову выше в боевой подготовке, чем какие-то «девчонки».
– А может, махнём по ним из гранатомёта, да и дело с концом, – предложил Мазен, – предварительно предупредим жену Каддафи о готовности немедленно покинуть дом?
– Нет, нельзя этого делать, – возразил Дорошин. – Во-первых, мы ещё не знаем, сколько всего британцев преследуют Аишу. Во-вторых, мы и так наделали слишком много шума у госпиталя. Сейчас там работает полиция, и будет очень удачно, если по нашему следу не отправилась погоня! Если мы и здесь нашумим, то раскроем себя окончательно и тихо уйти не удастся. Но времени на долгие раздумья у нас нет! Вывезти семью нужно до наступления тёмноты.
– Считаешь, нужно было провести операцию у госпиталя, как-нибудь по-другому? – спросил Борислав.
– Теперь это уже не имеет значения. Впрочем, по-другому вряд ли бы получилось, – задумчиво отозвался подполковник. – Нас бы британцы и на шаг к себе не подпустили! Слава богу, что хоть девчонкам удалось к ним подобраться. И потом: кто знал, сколько их там в машине – двое, трое?… Стрелять по ним? Могли промахнуться.
– А что, если приказать, этим в «ленд-ровере», – кивнул Мазен в сторону джипа, – двигаться в госпиталь, связавшись с ними по рации? Для этого можно воспользоваться услугами одного из захваченных в плен спецназовцев.
– Нет, это не выход. Они приедут в госпиталь, быстро разберутся с ситуацией и за считанные минуты вернутся назад с намерением без промедления штурмовать дом. Тут надо придумать что-то другое…
– А что?
– Пока не знаю, – признался Павел. – Хотя интересующий нас дом не стоит особняком. К нему непосредственно примыкает ещё один… Надо обследовать весь квартал, пути подхода и подъезда, а также установить, кто ещё следит за домом с тыла. Не думаю, чтобы британцы ограничились только наблюдением за входом.
– Думаешь «вытащить» семью через соседей? – догадался Борислав.
– Ну да. Автобус, на котором они сюда ехали, придётся бросить. Пересадим всё семейство на наш транспорт. Тут уж не до удобств! Хотя там ведь маленькие дети…
– Что ты этим хочешь сказать?
– Пока ничего. Самое главное, чтобы между соседними домами был не такой высокий забор, как здесь, – рассуждал вслух командир отряда.
– Отправим на разведку девчонок? – предположил Мазен.
– Ну нет. В этот раз надо самим оглядеться!
– Но как это сделать, не привлекая внимания? – покачал головой Борислав.
Тут из-за угла выехала арба, запряжённая осликом. На ней сидели возница и рабочий-зулус – сборщики мусора, выставленного за ворота жилищ в завязанных тесёмками пластиковых мешках.
Дорошин машинально обернулся, поглядев на металлические ворота у дома, где должны были находиться жена ливийского лидера Сафия Фаркаш и её внуки. Там также стояло два покосившихся мусорных мешка.
Решение созрело немедленно.
* * *
Послушный ослик семенил вперёд, мелко перебирая копытцами и таща за собой скулящую на все лады деревянную арбу, наполовину заваленную мусорными мешками. На месте возницы восседал Борислав, а роль зулуса досталась Дорошину, ехавшему вперёд спиной и внимательно разглядывавшему высокую внешнюю ограду, бежавшую по периметру земельного участка, на котором находился интересовавший мужчин дом.
Хозяевам арбы сказочно повезло. За полчаса взятой внаём телеги с ослом им перепала такая сумма денег, что они так и остались сидеть у арыка, текущего вдоль соседнего переулка на корточках с открытыми ртами, не в силах произнести ни слова.
«Высоко, ёлки-моталки!» – невесело оценил степень внешней защиты дома Дорошин, глядя, как из-за ограды буйно тянулись вверх ветки разноцветных кустов и мохнатой хвои.
В какой-то момент Павлу показалось, что лента «дувала» бесконечна – так монотонно долго тянулась ограда участка. Но вот она, завершившись, плавно перетекла в такую же неприступную стену соседнего двора. Проехав ещё немного и оглядевшись по сторонам, Дорошин попросил серба притормозить. Павел забрался на мешки и, балансируя на них, как канатоходец, рискуя свалиться, заглянул за забор.
Перед ним открылся весь внутренний двор и резная стенка соседнего особняка, за которой на расстоянии нескольких метров между деревьями росли невысокие финиковые пальмы, игравшие роль разделительной линии между участками земли.
«Класс! – мысленно обрадовался Павел. – Стенка между участками не более двух метров! Перетащить семью, особенно лёгких детей, через такую ограду не представляет никакого труда. Осталось всего ничего – сделать это!..»
– Ну что там? – сгорая от нетерпения, повернулся к Дорошину, вновь занявшему место на арбе, Борислав.
– Порядок! Ограда между участками символичная.
– Что это значит? Объясняйся понятнее!
– Прости, Борислав. Это значит, что забор низкий.
– Ну вот, так бы сразу и сказал!
– Прости, – вновь повторил Павел, – поехали!
Ослик снова засеменил ножками, и арба, прокатив ещё некоторое время по тихой улочке, завернула за угол и выехала к небольшому унылому скверу, где росли вперемежку редкие старые и посаженные недавно, более молодые пальмы и секвойи. Выцветший травяной газон с проплешинами выдавал общую запущенность «культурного места». Впрочем, это нисколько не мешало стайке местной детворы с отчаянными криками гонять по ней футбольный мяч.
В самом центре сквера возвышался двухметровый каменный грот, по которому, деловито шурша, стекали струи воды. У грота на одинокой скамейке сидел мужчина спортивной внешности в национальной арабской одежде и со скучающей миной на лице. В руках у молодого человека, по-европейски закинувшего ногу на ногу, шипела рация.
Появление арбы на время привлекло его внимание, но когда Дорошин, соскочив со своего насеста, деловито устремился к стоящим у металлической калитки мусорным мешкам, дозорный потерял к «помойщикам» всякий интерес.
Делая вид, что занят исключительно мусором, Павел огляделся вокруг и почти сразу заметил под тенью секвойи тупой нос тёмно-зелёного «ленд-ровера».
«Вот чёрт! – мысленно выругался в сердцах Дорошин. – Сколько же вас в машине, хотел бы я знать?…»
Подхватив мешки, он вернулся к арбе.
«Нужно будет допросить пленных, – принял решение Павел. – А также расспросить Аишу о том, кто живёт по соседству. Может быть, она знает о них что-нибудь?…»
– Видел? – сделав многозначительную гримасу, поинтересовался Борислав, когда арба вновь заскрипела по грунту, унося седоков на соседнюю улочку.
– Угу, – также немногословно отозвался Дорошин. Он вполне ожидал увидеть нечто подобное. Было бы странно полагать, что такие профессионалы, как английский спецназ, не предусмотрели бы заранее возможные варианты исчезновения беглецов. Только оставалось выяснить, сколько всего бойцов в джипах и кто ими руководит у входа в дом и в тылу.
Наконец арба, описав дугу вокруг квартала, вернулась к началу пути, где находились жена и внуки полковника. Нагнувшись за мешками, стоявшими у входа, так же, как и у других домов, Павел украдкой взглянул на джип, стараясь разглядеть через лобовое стекло, сколько человек находится в машине. Но из-за яркого солнца, слепившего прямо в глаза, сделать этого не удалось.
«Один большой фонарик!» – мысленно обозвал солнце Дорошин, зажмуриваясь и вспоминая, при помощи чего опытный серб так просто «снял» со входа в госпиталь вооружённых до зубов здоровых детин.
Когда «рабочие» отъезжали от дома, сидевший лицом назад Дорошин сделал ещё одну попытку всё разглядеть, но угол обзора оказался чрезмерно острым и вновь из затеи ничего не вышло.
* * *
– Аиша, а кто живёт в соседнем доме? – спросил Павел дочку ливийского лидера, садясь рядом с нею в автомобиль.
– Эти два дома принадлежат одной семье. Фактически это один дом, разделённый на две половины. В одной половине живёт молодёжь, а в другой их престарелые родители.
– Но между домами забор? Я видел его своими глазами! – удивился Дорошин.
– В заборе калитка, через которую можно попасть с одного участка на другой.
Это была неслыханная удача, и подполковник, не найдя слов, просто поглядел на Борислава, который лишь сдержанно улыбнулся в ответ, стоя у открытого окна джипа. Дорошин давно привык к тому, что серб понимал его без слов.
– А автобус сможет проехать через калитку? – не особо надеясь на положительный ответ, всё же спросил подполковник.
Аиша лишь отрицательно покачала головой.
* * *
– Кто вы, из какой части, сколько бойцов в вашей группе и на скольких машинах приехали? – задал все вопросы сразу первому из пленных спецназовцев Дорошин.
Борислав, Мазен и Павел вывезли на ближайший пустырь за городом трёх британцев для допроса и сейчас, на глазах у двоих оставшихся сидеть в кузове джипа, вели дознание с одним из них.
Тот упрямо молчал, злобно глядя в глаза русскому.
– Если вы не ответите, нам придётся вас расстрелять, – вновь по-английски обратился к спецназовцу Павел. А Борислав многозначительно достал пистолет с глушителем.
– Я ничего не скажу, – зло прошипел британец и грязно выругался.
– Поймите, вы не в бою, где такое упорство было бы уместным и его по достоинству оценил бы противник. Ваша миссия – миссия бандита. Вам поручили похитить женщин и детей. Вы – вне закона! – попытался объясниться со спецназовцем Дорошин, но тщетно, мужчина молчал.
В следующий момент он бросился на подполковника, стараясь ударить Павла головой в лицо. Раздался глухой хлопок, и ноги спецназовца подкосились.
Двое других пленных, со связанными руками и кляпами во рту, начали активно мычать и извиваться в кузове автомобиля.
– Подействовало, – мрачно констатировал серб. Ему не хотелось убивать британца. Но другого выхода не было.
– Мазен, развяжи вот этого, – указал на здоровяка в тесном арабском платье Дорошин.
– Не стреляйте, я не хочу умирать! – затараторил «качок», лишь только из его рта вытащили кляп.
– Вы слышали, о чём я спрашивал? – обратился к нему Дорошин.
– Мы из британского 22-го полка спецназначения SAS, приехали на трёх джипах. Наша группа состоит из двенадцати человек!
«Состояла!» – мысленно поправил британца Павел.
– С какой целью прибыли в Тунис?
– Захватить или уничтожить дочь полковника и членов её семьи. Но мне с самого начала не хотелось убивать женщин и детей. Я – воин, а не каратель! – признался спецназовец.
– Кто старший?
– Капитан Ирвин Трент.
– Сколько с ним человек?
– Точно не знаю, но всего с капитаном осталось шестеро – мы разделились пополам.
«Я так и знал!» – удовлетворённо подумал про себя Дорошин, а вслух пообещал:
– Мы сохраним жизнь вам и вашему товарищу, – кивнул в сторону молча наблюдавшего за ними из машины британца, – но только в том случае, если вы согласитесь нам помочь.
– Что вы имеете в виду?
– Выполните то, что мы скажем.
– Я не смогу стрелять в своих товарищей! – британец поглядел в глаза Дорошина.
– Этого от вас никто и не требует. Но помните, если попытаетесь нас обмануть, то непременно погибнете вместе с ними!
Спецназовец угрюмо кивнул в ответ.