Чтобы понять, что за человек работает директором в школе, надо поступить очень просто: прийти к нему в кабинет и посмотреть, на чем он сидит. Ну, в смысле, на каком стуле. Проще простого. Если такое кресло, да с подлокотниками, да с подголовниками, да кожаное и угол наклона прогибается – тут диагноз сразу ставить можно: это не на народные деньги оборудование установлено, и директор пуще нужд простых учащихся печется о собственной… ну понятно. Если стул деревянный, такой тупо сконструированный при социализме, тогда варианта два: либо это о-очень бедная и несчастная школа, либо вы пришли в кабинет к Попову. Это директор самой исключительной школы в городе – элитарного физико-математического лицея с мировой известностью – № 31.

Каждый уважающий себя родитель в Челябинске мечтает, чтобы его ребенок попал в эту школу. Отсюда выходят и депутаты, и вице-губернаторы, и банкиры, и программисты, доктора и профессора точных наук, и просто классные неунывающие ребята, которые рассеиваются по России и прогрессивным странам мирового сообщества.

Когда Александр Евгеньевич Попов был молодым специалистом по специальности «учитель математики», его ученику, Коле Бродскому, не дали грамоту на Российской математической олимпиаде. Незаслуженно не дали, как полагал Попов. Зато дали грамоту самому Попову, он даже не помнит за что. И эту самую грамоту молодой учитель взял и порвал на глазах изумленной общественности, а клочки швырнул в лицо тогдашнему министру образования.

Фамилию министра никто не помнит, а тот самый Коля Бродский – теперь ведущий тополог в мире, и математическая энциклопедия, издающаяся в Голландии, посвятила ему аж восемь страниц. Попов знал, за кого бился.

Когда Александр Евгеньевич Попов первый день работал директором 31 лицея, он пришел на заседание в районо. «Какие будут предложения?» – спросил начальник районо. «Необходимо сократить все районо, а эти деньги отдать школам», – предложил Попов. Никто не поддержал, что как раз неудивительно…

Он самый неудобный директор в городе. Потому что перпендикулярный. Он не любит ни чиновников, ни политиков. Те, впрочем, отвечают ему взаимностью. Так устает от них, что «каждый день хочется плюнуть и уйти».

Вот недавно пригласили его в банк работать, возможно, ученики бывшие.

– Кем? – спрашиваю.

– Да таким сотрудником, – формулирует должность на ходу, – который все время придумывает новые штучки.

– И зарплата…

– …в разы больше, – перебивает он.

– Так на второй же день сдохнете от скуки, – предупреждаю я.

– Сдохну, конечно, – соглашается. – Хоть где сдохну, кроме школы.

Попов – штучный персонаж. Он из породы педагогов-динозавров – тех мужиков бесшабашных и живых, которых из школы начисто повыкосило. Придумывает детям авантюры в режиме нон-стоп. Даже в отпуске. Был в Америке, там каждый какой-то по счету программист и математик – его ученик. Рассматривал портреты тамошних президентов. И прислал в школу задачку: «Кто из президентов США связан с нашим краем и нашей школой?» И премию объявил в долларах, наличными. И ведь разгадали, без шуток!

В позапрошлую субботу Попову прислал с посыльным задачку начальник управления ЮУЖД А. Левченко. Попов сутки мучился, решал. В конце концов, пришел к учителю информатики, который учит сына Левченко, и велел научить ребенка решать эту задачку. Теперь сын начальника ЮУЖД решает такие задачки. Правда, Попову этого было мало. Он задачу усилил, отдал на школьную кафедру математики и чтоб вывесить на доске: первым трем за решения – шикарные призы (ну не успел еще придумать, какие). Через урок (!) дети потащили листочки с ответами. Много детей, человек пятьдесят! Тогда директор задачку еще усилил. Появилось три неплохих решения. Совсем усложнил. Ну никто решить не может. И сам директор не знает как. Теперь всё честно: позвонил Левченко и попросил… три паровоза. Тот привез – три тайваньских паровозика, совсем как настоящих, только игрушечных. И кафедра математики от всей души вручила трем ученикам (6-й, 7-й и 9-й классы) эти призы. Вся школа бегала смотреть…

Вот такие игры Александр Евгеньевич называет «педагогическими стихотвореньями», ему так нравится. Это его ноу-хау, между прочим. Он по-другому дня прожить не может. «Хрен уйдешь из-за этого», – вздыхает. Ученики ему тоже уроки преподают. Вот пару месяцев назад, вспоминает директор, «мощный, настоящий урок» устроили восьмиклассники. Их учительница ушла в декрет, приняли новую. Попов лично в класс приходил, убеждал детей привыкнуть и принять.

– Но дети доказали и убедили, что это – не учитель, – рассказывает Александр Евгеньевич. – Пришлось… с кровью, с мясом… в общем, найти другого педагога. И в школу пришел высоченный учитель – благодаря им, детям. Поломали они меня.

– Как убедили-то? Что за аргументы?

– Да это же… школьный балет! Надо язык знать. Я этим детям так благодарен! Более мягким мы, наверное, всё объяснили бы… У него много феноменальных учителей в школе. Собирал, как бисеринки.

– Ну всё, нет вопросов больше? – и не дав мне ответить, есть, мол, объявляет: – Давай я лучше рассказ прочитаю новый. И прочитал свой новый, еще тепленький рассказ. О любви. Называется «Кукушка под одеялом». Об учительнице, не молодой и не старой – средней такой учительнице… Нет, не буду даже пересказывать, глупо, но попадание – задохнуться можно. Это директор физико-математического лицея готовит своим ребятам цикл из шести рассказов о любви ко дню Святого Валентина. Вы знаете еще какого-нибудь другого такого директора, который решился бы прочитать детям свои рассказы?

– Они меня видят каждый день, – рассуждает он. – Они знают, что я мгновенно принимаю решения, что я могу хоть унитаз помыть, хоть двор почистить, хоть учительницу придушить, если на урок опоздала… Но я не хочу уйти из школы, чтобы ученики мои так и не узнали, чем я ночами занимаюсь…

Попов пишет давно и трепетно-нежно к этому относится. У него вышло уже несколько сборников, тиражи крошечные, домашние. Помню, как-то принесла один в редакцию – полгода ходил по рукам, еле нашла следы.

«Дневник директора школы» – вещь абсолютно уникальная. Во-первых, все правда, подтверждаю (даты – вещь второстепенная, как вы понимаете). Во-вторых, никто ничего подобного о современной школе еще не написал.

Лана Литвер, журналист