Отходил последний поезд марта. Я безуспешно пытался попасть хотя бы в один из его вагонов. Поезд был так перегружен, что надежда увяла прежде отправления. Из окна выпала женщина, из дверей – ребенок. Они пытались подняться с мокрого от слез и дождя асфальта, но им не позволяли, ими забавлялись люди. Мне нестерпимо захотелось помочь им.

Странно, услышали сразу, запросили цену. У поезда, оказывается, отсутствовал голос. А без голоса поезда с вокзалов отправлять запрещено. И еще не хватало зеленых глаз семафору. Я, не торгуясь, согласился. Нас впустили в вагон, и места на полках нашлись.

– Внимание, внимание, отправляется скорый поезд по маршруту с этого света на тот.

Так я стал глухонемым, а женщина и ребенок ослепли, пообщаться мы не успели.

На новом свете глухонемых, слепых, калек и уродов и без нас немало. Меня свои встретили, женщину с ребенком приняли тоже свои.

Хотелось поинтересоваться у машиниста, что это за поезд, но как? Слава Богу, догадался по губам. Голос у поезда человеческий.

Март – ретро-месяц из черно-белого кино. Я знаю вокзалы, откуда отходят поезда с одного света на другой, только назвать не могу. Света хватает и там и тут, глаз у людей мало осталось, и голоса пропали, и с билетом с того света на этот туго.

Скоро апрель, а поделиться не с кем. Я могу предвидеть всё на один шаг. Тревожит не это. От второго шага отказался. Чернота во всю прыть глазищами пялит, а снег от испуга присел. У него тоже право на голос отняли.