СашаПопов
«Его так и звали длинным именем — „СашаПопов“. В СТД, в театрах, в „Сайгоне“. Это был центровой человек, жил на Чайковского, ходил по центру. Написал четыре пьесы, издавал в единственном экземпляре альманах „Северные цветы“ пятнадцать лет подряд. Писал еще что-то, много, острым мелким почерком. Но известен он как драматург…»Александр Образцов, газета «Час пик»
«ПОТОМ… ПОТОМ… ПОТОМ…»
Сцены в жилконторе в двух частях
Предисловие
Эту легендарную пьесу в конце семидесятых годов хотели поставить в Большом драматическом… Думали об этом и другие театры. Судя по слухам, не было в бывшем СССР ни одного крупного театра (включая такие, как «Современник» и «МХАТ»), где бы эта пьеса не обратила на себя серьезного внимания кого-нибудь из режиссеров. Наверное, можно сказать, что тогда ее хотели ставить все. Или почти все. Но у каждого произведения искусства своя судьба. По странности судьбы, каждый год постановка этой пьесы откладывалась. Вернее сказать — отодвигалась «на потом». А потом Товстоногов умер, едва начав ее «разминать» и не успев воплотить свой замысел. Что-то похожее происходило и в других театрах. Около двадцати лет по-настоящему петербургская драма Александра Попова ждала своего воплощения на сцене. Как ждет до сих пор.
Правда, при жизни автора в 1990 году удалось уговорить Министерство культуры РСФСР, и она была выпущена мизерным тиражом в 50 экземпляров отделом распространения драматических произведений ВААП. А в 1991 году прочитана на малой сцене театра «Эксперимент» (как мы ее тогда называли — «Ясной полянке» — театр находился на площади Льва Толстого) студентами режиссерского факультета Института культуры, курс В. П. Маркова.
Действующие лица
ТОЛЯ, студент и электрик
ОЛЯ, его жена
НАЧАЛЬНИК ЖИЛИЩНО-ЭКСПЛУАТАЦИОННОЙ КОНТОРЫ
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ (женщина)
ВЕРГИЛЬЕВНА, дворник
ПОЛИНА, дворник
НАДЯ, кладовщица
ВИТЯ, сантехник
ЖОРА, столяр
ГЕНА, кровельщик
МАЙОР, милиционер
СТАРШИНА, милиционер
МУСОРЩИК
Пролог
Ленинград, наши дни
Спальня, тахта. На тахте лежит Толя, спит.
Входит Оля.
ОЛЯ. Толя… Толя… Толя, ты слышишь?.. Толя… Толя, вставай… Толя… Малыш… Вставай, я заварила чай.
ТОЛЯ. Чай?
ОЛЯ. Да.
ТОЛЯ. Свежий?
ОЛЯ. Да.
ТОЛЯ. Оля, на всех на свете женщин… (Спит.)
ОЛЯ. Толя!..
Пауза. Оля поднимает с пола книгу, открывает, читает.
(Машинально) Китайцы живут в Китае… (Пытается понять.) В Китае живут китайцы… Китайцы живут в Китае… В Китае живут китайцы… Китайцы живут в Китае… (Не понимает, закрывает книгу, бросает на пол. Садится на тахту.)
Пауза.
(Грустно.) Толя, ты не знаешь, почему китайцы живут в Китае?
ТОЛЯ (проснулся). Почему?
ОЛЯ. Ты не знаешь?
ТОЛЯ. Не знаю.
ОЛЯ. И я вот тоже никак… не знаю.
Пауза.
ТОЛЯ. Ты прекрасно выглядишь.
ОЛЯ. Спасибо.
Пауза.
ТОЛЯ. Оля, послушай, больше всего…
ОЛЯ (настороженно). Что?
ТОЛЯ. Мне нравится у тебя…
ОЛЯ. Что?
ТОЛЯ. Вот это… внизу.
ОЛЯ. Спасибо, ты очень мило просыпаешься. (Встает.)
Пауза.
ТОЛЯ. Ты куда?
ОЛЯ. На кухню.
ТОЛЯ. Зачем?.. (Пауза.)… Иди сюда.
ОЛЯ. Поздно. (Идет к окну.)
Пауза.
ТОЛЯ (улыбнулся, поднялся с тахты, потянулся, подошел к окну.) Черт возьми, какое прекрасное утро! (Обнял Олю.) Оля, мы с тобой, оказывается, прекрасно проживаем. В нашей квартире — прекрасный вид из окна.
ОЛЯ. У нас нет квартиры. Одевайся. (Высвобождается, идет к тахте, садится.)
ТОЛЯ. Будет… Потом… (Подходит к Оле, остановится перед ней на колени, обнимает ее ноги.) Можно я тебя…
ОЛЯ. Не стоит.
ТОЛЯ. Что случилось?
ОЛЯ. Ничего. Одевайся. (Уходит на кухню.)
Пауза.
ТОЛЯ. Оля… (Поднялся с колен, подошел к окну.) Оля, ты посмотри какое небо… Весь мир радуется новому дню, а люди почему-то грустят. Людям следует удивляться. Ведь каждое утро небо светлеет. Разве это не удивительно. Ты посмотри, какой город. Ведь мы живем в Петрополе, черт возьми. (Надевает брюки.) Все мы, ленинградцы, давно потеряли ощущение, что живем в одном из самых красивых городов мира. «Набережные, дворцы, мосты, дворы-колодцы, парки; Северная Пальмира, Петрополь, Петербург, Ленинград» — мы не ощущаем этого. (Ищет носки, находит.) А между тем, для миллионов людей «жить в Ленинграде» — это неосуществимая мечта. Сколько школьников и школьниц, красивых и юных, мечтают жить в Ленинграде. Но, увы, их мечты не сбываются, и они умирают где-нибудь в Бузулуке. (Надевает свитер.) Нам же это удовольствие досталось даром. Но, просыпаясь утром в Петрополе, мы не удивляемся этому… Как это некрасиво, как мы неблагодарны своей судьбе. А потом еще смеем обижаться, черт возьми.
ОЛЯ (входит). Не ругайся.
ТОЛЯ. Прости… Оля, а ты знаешь, что в нашей жизни САМОЕ прекрасное?
ОЛЯ. Что?
ТОЛЯ. Все…
Пауза. Толя подходит к Оле и осторожно дотрагивается до ее живота.
… и вот это.
Пауза.
Звонок в прихожей.
Что это? Кому мы нужны? (Уходит.)
Пауза.
(Возвращается.) Телеграмма.
ОЛЯ. От кого?
ТОЛЯ. От хозяина.
ОЛЯ. Йог квартира?
ТОЛЯ. Йог.
Пауза.
ОЛЯ. Китайцы живут в Китае. (Идет к окну.)
ТОЛЯ (подходит к Оле, берет ее за руку). Олечка, не надо. Прошу тебя… Не надо… Не грусти…
ОЛЯ (высвобождается). Я не запретила тебе говорить! «Венеция, Пальмира, Петрополь» — видишь, сглазил. Тебе надо молчать… (Отворачивается.)
ТОЛЯ (стоит посреди комнаты). Прости… Я действительно виноват… Я найду новую квартиру… Ты не расстраивайся. С сегодняшнего дня я занимаюсь только этим… Клянусь. (Поднимает с полу портфель.) А если в этом городе нет для нас жилья, я построю его сам. (Идет к двери, останавливается.) Только не надо расстраиваться… Хорошо?..
Пауза.
(Одетый, с портфелем стоит в дверях.) Хорошо?
ОЛЯ. Хорошо.
Там же, ночью. Оля в ночной сорочке сидит на тахте. Входит Толя, пьяный.
ТОЛЯ (улыбается). Что случилось? Почему ты не спишь?
Молчание.
Скоро утро, а ты еще не спала… Посмотри в окно… Смотри, брезжит новый рассвет, а твои простыни еще не смяты…
Пауза.
Почему ты не отдыхаешь?.. Отдыхать — это очень важно… Сегодня я читал одну очень скучную книгу со множеством мудрых мыслей. Там есть и эта правильная мысль… Это хорошая мысль. На свете очень мало мыслей, которые помогают жить, но эта — помогает… Мой ангел, нам надо учиться отдыхать. Мало кто умеет отдыхать так, чтобы не потеть… Если мы с тобой научимся отдыхать так, чтобы не потеть… Если мы с тобой научимся отдыхать так, чтобы не потеть, мы сразу же станем единственными из десяти тысяч. (Становится перед Олей на колени.)
Пауза.
О чем ты думаешь, мой ангел?.. Что случилось, моя королева?.. У-ууу, ты прекрасно выглядишь. Мне нравится эта небрежная прядь… Ты очень красиво сидишь… Только у детей бывают такие естественные позы…
Пауза.
Почему бы нам не спать?.. Давай я расчешу твои прекрасные волосы, а ты выбросишь из головы все мысли. Зачем тебе мысли? Мысли — это роскошь для бедных… Ты очень красивая сегодня, моя любовь… (Кладет руку.)
Оля отстраняется и бьет. Пощечина.
Конец пролога
Часть первая
Двор огромного, построенного в начале века, дома. В углу — жилищно-эксплуатационная контора. Конец зимы. Один из первых солнечных дней. У окна, на солнце, в старом высоком кресле сидит начальник — пожилой мужчина. Появляется Толя. В левой руке его, между большим и указательным пальцами, незажженная сигарета.
ТОЛЯ. Здравствуйте… Если меня правильно послали… Простите… Вы начальник жилищно-эксплОтационной конторы?
НАЧАЛЬНИК. ЭксплУатационной.
ТОЛЯ. ЭксплУатационной?
НАЧАЛЬНИК. Да.
ТОЛЯ. Здравствуйте.
НАЧАЛЬНИК. Здравствуйте.
Пауза.
ТОЛЯ. На воротах этого дома я увидел объявление. Там написано, что вашей конторе требуется электрик, и что электрику вы предоставляете служебную жилплощадь для жилья.
НАЧАЛЬНИК. На постоянно?
ТОЛЯ. Что?
НАЧАЛЬНИК. Устраиваешься?
ТОЛЯ. Нет, временно… Пока временно.
НАЧАЛЬНИК. Нет.
ТОЛЯ. Что — нет?
НАЧАЛЬНИК. Совместители нам не нужны.
ТОЛЯ. И что?
НАЧАЛЬНИК. Что, — что?
ТОЛЯ. Разговор окончен?
НАЧАЛЬНИК. Да.
Пауза.
Звонок, телефон.
Да… да, Заяц… Слушай, у нас сегодня гостит… Миша… Из Душанбе… Погоди… Погоди, во-первых, Душанбе это не… Зоя, погоди… Он предупреждал… в письме… Погоди… А во вторых, он… А во-вторых, он привез тебе шапку… точно такую же, как у Гали… да… да, Заяц… Да, из лисы… Нет, вина не надо, он пьет только водку… да… Ладно… Договорились… Хорошо.
Положил трубку. Пауза.
Ну, что молчишь?.. Что случилось?..
Молчание.
У тебя есть еще сигарета?
ТОЛЯ. Есть.
НАЧАЛЬНИК. Угости.
ТОЛЯ (дает сигарету). И спичку тоже?
НАЧАЛЬНИК. Да.
Прикуривает от спички, которую подает ему Толя. Пауза. Смотри на его руки.
Дрожат?
ТОЛЯ. Дрожат.
НАЧАЛЬНИК. И давно?
ТОЛЯ. Нет. Недавно.
НАЧАЛЬНИК. Как тебя зовут?
ТОЛЯ. Толя.
НАЧАЛЬНИК. Толя?
ТОЛЯ. Толя.
НАЧАЛЬНИК. А зачем тебе это, Толя?
ТОЛЯ. Что?
НАЧАЛЬНИК. Жилконтора?
ТОЛЯ. Чтобы жить.
НАЧАЛЬНИК. Где?
ТОЛЯ. В Ленинграде.
НАЧАЛЬНИК. Вот-вот.
ТОЛЯ. Что?
НАЧАЛЬНИК. Этого я все время не понимаю.
ТОЛЯ. Почему?
Пауза.
Вы предоставляете жилплощадь, и я к вам прихожу… Все очень просто… Нужно жилье… Ночевать негде.
НАЧАЛЬНИК. Всем нужно жилье, и никто не знает этого лучше, чем я.
ТОЛЯ. Я очень давно ищу.
НАЧАЛЬНИК. И что, — вариантов нет?
ТОЛЯ. Нет.
НАЧАЛЬНИК. Да… Женат?
ТОЛЯ. Да.
НАЧАЛЬНИК. И что?..
ТОЛЯ. Что?
НАЧАЛЬНИК. Любишь ее?
ТОЛЯ. Люблю. Очень.
НАЧАЛЬНИК. Да.
Пауза.
Люблю тебя, Петра творенье… Ляляль-ляля-ляляляля…
Пауза.
Видишь ли, Толя, сострадая, сердце начальника должно оставаться твердым. (Пауза.) Ну, что ты молчишь?
Пауза.
Когда ты сможешь перейти на постоянно?
ТОЛЯ. Не знаю.
НАЧАЛЬНИК. А определеннее ты можешь?
ТОЛЯ. Через месяц.
НАЧАЛЬНИК. Через две недели. Не позже.
ТОЛЯ. Хорошо.
НАЧАЛЬНИК. Удостоверение есть?
ТОЛЯ. Есть. И медицинская справка тоже.
Толя подает документы. Начальник берет, смотрит. Пауза.
НАЧАЛЬНИК (после вздоха). Ладно. Подойди к главному инженеру. Он покажет тебе мастерскую и участок. (Отдает документы.)
ТОЛЯ (берет документы). Спасибо. (Уходит).
Начальник остается. Он видит, как Толя идет по двору, проходит мимо телефона-автомата… останавливается… Возвращается, опускает монету, набирает номер.
ОЛЯ. Я слушаю.
ТОЛЯ. Это я. Здравствуй.
ОЛЯ. Снова?
ТОЛЯ. Да, снова.
Пауза.
Ничего не могу с собой поделать.
Пауза.
Прости.
ОЛЯ. Всего доброго.
ТОЛЯ. Погоди.
Пауза.
Ладно, всего доброго. (Кладет трубку.)
Начальник встает, гасит сигарету, уходит.
Появляется Главный инженер. Открывает подвал.
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Ну, заходи…
Пауза. Толя заходит.
Вот… Это — твоя мастерская. (Пауза.) На запах не обращай внимания. Он выветрится. Здесь уже месяц никого не было… (Оглядывает мастерскую.) До тебя здесь работал Евсеич. Видишь, сколько хлама? Это все он собирал… Собирал, собирал и умер… Чего здесь только нет… Здесь ты найдешь все, что тебе нужно… (Поднимает с полу отвертку.) Это ты далеко не прячь. Вечером я зайду. Здесь есть кое-что и мое… Чего-чего, а инструмента здесь хватает. Собирал… Так что — все, что тебе будет нужно, найдешь здесь. Если здесь порыться, можно вечный двигатель собрать. Все есть. На все случаи жизни. Полная автономия. (Пинает консервную банку.) Всякой дряни он накопил порядочно.
ТОЛЯ. А сколько лет он здесь работал?
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Наверное, всю жизнь.
Раздается резкий сухой удар металла о металл и следом нарастающий шум как в тумане, когда идет поезд.
ТОЛЯ. Что это?
Главный Инженер роется в инструментах.
Снова удар — тишина.
Что это?
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Лифты работают. Не обращай внимания. Шахта рядом… Лифты к твоей работе не относятся. Твое дело — лампочки. Видишь, сколько их? Будешь ставить по двадцать пять ватт. С ними возни меньше: и горят дольше, и жильцы реже выкручивают… А это — шкаф для инструментов. (Открывает.) Смотри, стопки еще остались. Жалко, что Евсеича нет, а то бы выпили. По такому случаю он бы нашел…
ТОЛЯ. Пил?
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Пил.
Пауза.
Здесь же, в мастерской, один… А чтобы никто не мешал, запирал дверь на засов. Мы раза два ломали, но потом он обил дверь железом. (Кладет в карман выключатель.) Это я тоже возьму себе.
ТОЛЯ (крутит в руках индикатор). Конечно.
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР (об индикаторе). Работает?
ТОЛЯ. Нет. Сгорел.
Пауза.
А как он сюда попал?
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Как попал?.. (Оглядывает мастерскую.) Не знаю. Как я попал, как ты попал, — так и он попал. Обыкновенно. Как все… Я здесь недавно.
ТОЛЯ. А откуда он?
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Из Архангельской…
Пауза.
Ты не пьешь?
ТОЛЯ. Нет.
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Да ты скажи. Здесь за это не судят.
ТОЛЯ. Нет.
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Это хорошо.
Пауза.
А может, пьешь?
ТОЛЯ. Нет. Совсем.
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Понятно.
Пауза.
ТОЛЯ. А может, у него другой специальности не было?
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. У кого?
ТОЛЯ. Ну, у этого электрика.
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Почему не было? Была. Он лесотехнический техникум кончил. Видел дерево перед мастерской — это он посадил.
Пауза.
А вот фуфайки. Выбирай любую. Всех образцов. По ним можно изучать развитие фуфаечной промышленности. Все фуфайки и все остальное тебе достанется по наследству. Считай, что тебе повезло. (Уходит.)
ТОЛЯ. Погодите… Я здесь убирать буду…
Главный Инженер останавливается.
Можно я все это выкину?
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Ты не спеши… Убрать, конечно, можешь. Здесь, наверное, лет сорок никто не убирал. А выкидывать — не спеши.
Пауза.
Вот здесь — его книги стояли, на этих полках. Сейчас почти ничего нет. Дели куда-то, когда хоронили. А жалко, хорошие были книги… Он мне «Опыты» Монтеня подарил.
ТОЛЯ. «Опыты»?
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Да, в трех томах. Зеленые такие… Не читал?.. Хорошие книги. Я-то сам не читал. Брату отдал. Не помню уже и за что. Теперь жалею. (Взял что-то с верстака и положил в карман.) Так что — не спеши выкидывать. Поработаешь, узнаешь что к чему. Если какая халтура подвернется, то здесь все для этого есть.
ТОЛЯ. Вряд ли я буду халтурить.
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Как хочешь. Главное — не спеши. Как говорил Евсеич, «Не надо бегать»… Будешь перебирать все это, посмотри хромированные ручки. Мне для магнитофона нужно. Он говорил, что у него где-то есть. Все обещал, да вот так и не принес. Ну, пока. Я — в котельную.
ТОЛЯ. А срок — десять лет?
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Какой срок?
ТОЛЯ. Ну… отработаешь десять лет, а потом можно уйти и сохранить за собой жилье?
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Кто это тебе сказал?
ТОЛЯ. Слышал…
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Да, есть вроде бы такое положение. Ну и что?
ТОЛЯ. Ничего… Но ведь он же мог уйти.
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Кто он?
ТОЛЯ. Ну, этот…
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Евсеич, что ли?.. Как бы тебе объяснить… Отсюда мало кто уходит. А если говорить об этом — то почти никто не уходит. Будь здоров. (Уходит. Останавливается.) А зачем уходить?
ТОЛЯ. Не знаю…
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР (шутит). Бегать — не надо. (Уходит.)
Толя оглядел стены, полки, ящики на полу… Потом посмотрел вверх. Прямо над головой горит пятисотваттная лампочка. Он сморщился, подошел к верстаку и выключил… Потом, пнув что-то по пути ногой, подошел к тахте, кинул в изголовье одну из фуфаек и, заложив руки за голову, лег на спину.
Пауза.
Раздался резкий, сухой удар металла о металл и следом шум ( как в туннеле, когда идет поезд )… Потом снова удар и тишина.
ВИТЯ. Пиво будешь?
ТОЛЯ. Кто это?
ВИТЯ. Это я спрашиваю.
ТОЛЯ. А ты откуда здесь?
ВИТЯ. Как откуда? Из двери. (Показывает.)
Пауза.
Ну, как, будешь?
ТОЛЯ. Погоди. (Садится, протирает глаза.)
Пауза.
А куда ведет эта дверь?
ВИТЯ. К нам, к сантехникам. А ты что — не знал? Мы соседи. У нас мастерские рядом.
ТОЛЯ. Прекрасно.
ВИТЯ. Так пиво будешь?
ТОЛЯ. Погоди.
Пауза.
А что, есть пиво?
ВИТЯ. Пива пока нет, но есть канистра. Мы тут с ребятами собираемся за пивом. Если хочешь, присоединяйся к нам. Мы пива и на тебя возьмем. У нас канистра на двадцать литров.
ТОЛЯ. Прекрасно.
ВИТЯ. Значит, будешь?
ТОЛЯ. Буду.
ВИТЯ. Если так, давай знакомиться. Меня зовут Витя.
ТОЛЯ. Меня — Толя.
ВИТЯ. Мы с тобой на одном участке.
ТОЛЯ. Хорошо.
ВИТЯ. Тебе повезло. У тебя мастерская — что надо. Здесь какой хочешь инструмент есть. Евсеич в технике понимал. Да и вообще понимал. И хорошо, что на одного. Скучно, конечно, но зато инструмент всегда на месте. Никто не таскает. А если будет скучно, приходи к нам, к сантехникам. Мы здесь же рядом, в соседнем подвале. Нас трое. И все молодые, все после армии… Значит, жить негде… Но это ничего. Это только поначалу кажется, что жэк это последнее дело. А потом, когда узнаешь, понравится. Здесь молодым хорошо. Мне вот недавно квартиру дали, хотя я еще не женат. Поработаешь, сам скажешь, что лучшего места нет.
ТОЛЯ. А ты что, уходить не собираешься?
ВИТЯ. Почему же? Я за границу скоро еду.
ТОЛЯ. Как это — за границу? Разве это можно?
ВИТЯ. Конечно. Сантехники везде нужны. Я в военкомате узнавал, так мне сказали, чтобы я был готов. Особенно, говорят, в Германии нужны. И в Венгрии, и в Чехословакии, и в Монголии. Я как раз сейчас медкомиссию прохожу. Завтра нужно будет флюорографию сдать.
ТОЛЯ. А когда ты едешь?
ВИТЯ. Осенью. Может быть, этой, а может, следующей. Точно не говорят. Там главное пройти комиссию в райкоме. Ты как, — историю партии знаешь?
ТОЛЯ. В институте изучал.
ВИТЯ. Тогда ты мне поможешь. За медкомиссию я не боюсь. Здоровье у меня наследственное. А вот в истории партии мне будет трудно разобраться. У меня к тебе по истории партии вопросы будут. Поможешь?
ТОЛЯ. Попробую.
ВИТЯ. А пива сколько тебе?
ТОЛЯ. Маленькую.
ВИТЯ. Шутишь? Я тебе два литра возьму.
ТОЛЯ. Хорошо.
ВИТЯ. Ну, пока. (Уходит.)
ТОЛЯ. А деньги?
ВИТЯ. Потом отдашь.
Пауза.
Снова раздается резкий сухой удар металла о металл и следом — шум… Потом снова удар и тишина.
ТОЛЯ. Эй, Виктор!
ВИТЯ. Чего?
ТОЛЯ. Погоди, я тоже… (Берет сумку с лампочками и инструментом, лестницу и выходит из подвала во двор.) Пойду, посмотрю, где не горит.
ВИТЯ. А-а. Ну, пока. (Уходит.)
ТОЛЯ. Пока.
Появляется Вергильевна.
ВИРГИЛЬЕВНА. Знакомая лестница. Евсеича… Я тебе, Толя, все объясню. Главное, Толя, это во дворе. То есть то, что на виду. Понимаешь? Чтобы работа видна была. А остальное пусть гниет. Здесь до тебя Евсеич работал, так ему на все было наплевать. Он только тогда делал, когда в лампочку пальцем ткнешь. У тебя прописка постоянная?
ТОЛЯ. Да.
ВИРГИЛЬЕВНА. Вот, это важнее. Смотри, не выписывайся. Здесь прописка только временная, лимитная. А лимит милиция только один раз в жизни дает. А потом — выезд. Если пропишешься здесь, обратно хода нет. На лимите, куда ты денешься? Так и будешь работать. У меня до войны тоже была постоянная. А комнату дадут, не волнуйся. Дадут что-нибудь из непригодного для жилья. А это ничего — жить можно. И дави на начальника, чтобы он скорее давал. Если на начальство не давить, оно не шевелится. Это, я надеюсь, ты знаешь?..
Мимо проходит Начальник.
Иван Андреевич! Здравствуйте. А что это вы так плохо выглядите. Уж не заболели?
НАЧАЛЬНИК. Да вот… опять прихватило.
ВИРГИЛЬЕВНА. Ох, Иван Андреевич, смотреть на вас больно. Аж у самой сердце болит. И кто это такую работу для вас нашел?
НАЧАЛЬНИК. Нашелся один такой.
ВИРГИЛЬЕВНА. Электрик у нас теперь на участке хороший. Целый день с лестницей ходит. Я Евсеичу пять лет говорила, чтобы он выключатель в десятой парадной сменил. Жильцы меня совсем съели, — током их, чертей, бьет, видите ли. А сегодня смотрю, кто-то новый выключатель поставил. И провода спрятал. И так хорошо стало… А это оказывается он…
НАЧАЛЬНИК. Хорошо.
ВИРГИЛЬЕВНА. И парень вижу хороший.
НАЧАЛЬНИК. Хорошо… Слушай, ты говорила, что тебе ночевать негде… Ты зайди сегодня ко мне вечером, может, я чего-нибудь для тебя придумаю.
ТОЛЯ. Хорошо.
НАЧАЛЬНИК. А что у тебя, действительно никого нет?
ТОЛЯ. Почему же? У меня жена. А скоро и это…
НАЧАЛЬНИК. Что, — это?
ТОЛЯ. Это… (Показывает «мал мала меньше».)… Потомство.
НАЧАЛЬНИК. Серьезно?
ТОЛЯ. Очень.
НАЧАЛЬНИК. Ладно, вечером заходи. (Уходит.)
Пауза.
ТОЛЯ (Вергильевне). Спасибо… Мне ведь и в самом деле ночевать негде. В общежитии, где я сейчас, очень строгая пропускная система. Идешь туда ночью и никогда не знаешь наверняка — пустят тебя сегодня ночевать или нет…
ВИРГИЛЬЕВНА. Ладно-ладно. Ты смотри только, не забудь в десятой парадной выключатель сменить. А то меня подведешь… Учишься?
ТОЛЯ. Учусь.
ВИРГИЛЬЕВНА. У нас здесь многие учатся. Кто в институте, кто в техникуме, кто на курсах иностранного языка. Только вот мало кто заканчивает. Я тебя об этом сразу предупреждаю. Обидно будет, если и ты бросишь. Пока молодой, учись. Нам, старухам, что? Мы здесь по сорок лет работаем, мы здесь и помрем. А ты учись. (Уходит.)
Телефон-автомат.
ОЛЯ. Я слушаю.
ТОЛЯ. Это я…
Пауза.
Снова.
ОЛЯ. Зачем?
ТОЛЯ. Не знаю…
Пауза.
Так получается.
ОЛЯ. Толя, мне было бы гораздо легче, если бы для таких разговоров ты нашел бы кого-нибудь другого.
ТОЛЯ (жестко). Нет, Оля.
ОЛЯ. Что?
ТОЛЯ. Лучше бы не было. Это я знаю.
Пауза.
Прости. (Повесил трубку.)
Появляется Надя. Она останавливается у дверей подвала, где находится склад, ставит ведро и смотрит, как к этим дверям с другой стороны подходит Толя.
Вы тоже к кладовщику?
НАДЯ. Нет, это я — кладовщик.
ТОЛЯ. Прекрасно… А я — электрик.
НАДЯ. Меня зовут Надя.
ТОЛЯ. А меня — Толя.
НАДЯ. Вы меня простите, я краску наливала. Вы меня, наверное, ждали?
ТОЛЯ. Ждал.
НАДЯ. Простите.
ТОЛЯ. Нет, это вы меня простите, Надя, простите — кто вам разрешил работать кладовщиком?
НАДЯ. Как это — кто?
ТОЛЯ. Вас же обвешают и обворуют. Вы же очень… юная.
НАДЯ. Я уже год работаю.
ТОЛЯ. Невероятно.
НАДЯ. Сначала, правда, я дворником была. Но потом главный инженер послал меня на курсы.
ТОЛЯ. Главный инженер? Невероятно.
НАДЯ. А ты — вместо Евсеича?
ТОЛЯ. Точно. А откуда ты знаешь?
НАДЯ. А у нас тут быстро узнают. Я о тебе сразу же узнала, как только ты поступил.
ТОЛЯ. И много узнала?
НАДЯ. Да нет, я не интересовалась. Это все наши бабы. Это они мне про тебя рассказывали. Ты с женой поссорился, да?
ТОЛЯ. Да, было что-то… Я вообще-то за лампочками пришел. На двадцать пять ватт. У меня кончились.
НАДЯ. А сколько тебе надо?
ТОЛЯ. Сто.
НАДЯ. Сто я не дам. У меня мало осталось, а привезут не скоро. Я тебе пятьдесят дам. Ты же у нас в жэке не один электрик.
ТОЛЯ. Это тебя на курсах научили?
НАДЯ. Что?
ТОЛЯ. Лампочки экономить.
НАДЯ. Нет, а что?..
ТОЛЯ. Ладно, давай пятьдесят, давай двадцать.
НАДЯ. Пойдем, ты сам наберешь.
ТОЛЯ. Можно заходить?
НАДЯ. Людей нет, поэтому можно. А вообще — нельзя.
ТОЛЯ (заходит). Богато ты живешь.
НАДЯ. Да нет, сейчас совсем пусто.
ТОЛЯ. Почему же? Вот счетчиков много. (Берет один.)
НАДЯ. Сначала выпиши наряд у Главного, а потом бери сколько хочешь.
ТОЛЯ. Извините.
НАДЯ. Вот здесь лампочки на двадцать пять, а вот здесь на сто. Тебе на сто нужно?
ТОЛЯ. Давай.
НАДЯ. Я тебе дам и тех и других. Пополам.
ТОЛЯ. Прекрасно ты работаешь. (Берет два ящика.)
НАДЯ. Донесешь?
ТОЛЯ. Донесу. (Уходит.)
НАДЯ. Заходи, если что надо будет. Хорошо?
ТОЛЯ. Хорошо… (Остановился.) Скажи, Надя, а можно к тебе домой прийти? В гости?
НАДЯ. Приходи.
ТОЛЯ (поставил ящик, достал сигареты и спички). Надя, хочешь я расскажу тебе анекдот?
НАДЯ. Расскажи, я люблю, когда смешно рассказывают.
ТОЛЯ. Ну, хорошо. Я постараюсь, чтобы было смешно… Приходит один человек на спичечную фабрику к директору в кабинет. В одной руке коробок спичек держит, а другой рукой глаз закрывает… И говорит директору: что это за спички вы выпускаете? Купил я спички вашей фабрики. Вот тут на коробке написано. (Показывает.)…Купил, чиркнул спичку… (Чиркает спичку «к себе».)…А мне сера — прямо в глаз… И показывает он директору, как у него глаз вытекает… «А вы так не чиркайте», — говорит ему директор. — «Нужно вот так…» Директор берет у него коробок, чиркает «как надо»…
Показывает, как директор чиркает «от себя».
…И попадает этому человеку серой во второй глаз. И второй глаз у этого человека тоже вытекает…
НАДЯ. Не смешно.
ТОЛЯ. Действительно, не смешно… А ты замужем?
НАДЯ. Была раньше. Развелась.
ТОЛЯ. Я приду к тебе в гости и тогда обязательно расскажу что-нибудь смешное.
НАДЯ. Приходи. Я живу в доме, где контора. Четырнадцатая квартира.
ТОЛЯ. Мы живем рядом. Это прекрасно.
НАДЯ. Так ведь все, кто в жэке работает, — все рядом живут.
ТОЛЯ. Я еще не привык к этому.
НАДЯ. Это не очень хорошо. Все время на виду. Все о тебе все знают.
ТОЛЯ. Зато можно часто друг к другу в гости ходить.
НАДЯ. Да, это хорошо.
ТОЛЯ. Ну, до свиданья. (Уходит.)
НАДЯ. Толя, ты правда придешь?
ТОЛЯ. Конечно.
НАДЯ. Приходи. Музыку послушаем. У меня магнитофон есть и записи хорошие.
НАДЯ. А какие у тебя записи?
НАДЯ. Певцы всякие. Мне Главный со своих пленок списал. А у него самые хорошие записи. Самые последние.
ТОЛЯ. Я не думаю, что у Главного такие уж хорошие записи. Надо будет послушать и другие… Значит, тем более я приду. До свиданья. (Уходит.)
НАДЯ. До свиданья… Погоди… А когда ты придешь?
ТОЛЯ. Не знаю, я ещё не устроился. Наверное не скоро. А может — завтра.
НАДЯ. Приходи в шесть. Нет, лучше в семь.
ТОЛЯ. Хорошо. В семь.
НАДЯ. Погоди. Я тебе не объяснила. Я во втором дворе живу — ты можешь не найти. Как войдешь во второй двор — направо в угол.
ТОЛЯ. Хорошо. (Ушел.)
НАДЯ. Приходи.
Появляется Витя.
ВИТЯ. Привет.
ТОЛЯ. Привет… Слушай, объясни мне, пожалуйста, откуда ты появляешься?
ВИТЯ. Как, — откуда? Из соседнего подвала.
ТОЛЯ. А что в том подвале?
ВИТЯ. Водомер.
ТОЛЯ. Прекрасно.
ВИТЯ. А ты не знал?
ТОЛЯ. Нет.
ВИТЯ. Я там каждый день бываю.
ТОЛЯ. А это у тебя что?
ВИТЯ. Да вот… А ты что, в конторе еще не был?
ТОЛЯ. Нет.
ВИТЯ. Сходи, — там бабы с ума посходили. Додумались до того, чтобы мужиков с праздником армии поздравить. Каждому по игрушке дарят. Кому зайца, кому слона. Прямо, детский сад. Мне вот тоже подарили. (Показывает пушистую собачонку.) Ну что мне с этим делать? Ведь эту «нежность» в карман не положишь. Испачкается, стерва… Придется домой идти.
ТОЛЯ. А ты подари это своей любимой женщине.
ВИТЯ. Ты что? Тоже с ума спятил. Бабы ведь все сумасшедшие. Они ведь с ходу соображают — если я ей собаку дарю, значит, я ее за собаку держу. Я один раз напоролся. Подарил женщине к восьмому марта зеркало, — так она поняла, что я ей на ее перекосы намекаю… Нет, для того, чтобы делать подарки женщинам, нужно знать одну хотя бы более или менее нормальную. Слушай, может у тебя есть какая-нибудь, а? Возьми у меня это… Честно слово, у меня никого нет.
ТОЛЯ. Нет, у меня сейчас таких женщин нет. Ты уж сам как-нибудь выкручивайся.
ВИТЯ. Да, праздничек. Придется домой идти… Слушай, я совсем забыл. Завтра в Красном уголке поддача. Приходи. Танцы будут. Придешь?
ТОЛЯ. Не знаю.
НАДЯ. Чего ты?.. Главный для этого дела специально магнитофон купил. Будет свои записи крутить. Приходи. Познакомишься со всеми. Бабы столы накроют. Поешь, выпьешь. К тебе как, — жена еще не приехала?
ТОЛЯ. Нет.
НАДЯ. Тем более, чего тебе одному? Ну как, — уговорил?
ТОЛЯ. Уговорил.
ВИТЯ. Тогда привет. Я к дому.
ТОЛЯ. Погоди… Подари эту свою «нежность» Наде. Она, как мне кажется, понимает.
ВИТЯ. Ты думаешь? Не знаю… (Уходит.)
Контора.
Телефонные звонки.
НАЧАЛЬНИК (входит, снимает трубку). Я слушаю… Нет, это не дом культуры, к сожалению. (Кладет трубку. Кричит.) Вергильевна!.. Вергильевна!..
ВИРГИЛЬЕВНА (входит). Что, Иван Андреевич?
НАЧАЛЬНИК. Слушай, Гена сегодня выходил на работу?
ВИРГИЛЬЕВНА. Не знаю.
НАЧАЛЬНИК. Значит, не выходил?
ВИРГИЛЬЕВНА. Не знаю.
НАЧАЛЬНИК. Все, хватит! В понедельник я его увольняю. Так ему и передай. Передай, что мне надоело. Я устал.
ВИРГИЛЬЕВНА. Не надо, Иван Андреевич.
НАЧАЛЬНИК. Это мое дело.
ВИРГИЛЬЕВНА. Не надо.
НАЧАЛЬНИК. Почему?
ВИРГИЛЬЕВНА. Не знаю.
НАЧАЛЬНИК. А я знаю. (Подает ей бумагу.) На, передай ему. Опять из милиции повестка…
ВИРГИЛЬЕВНА. Хорошо, я передам.
НАЧАЛЬНИК. А где он сейчас, ты знаешь?
ВИРГИЛЬЕВНА. Знаю.
НАЧАЛЬНИК. Где?
ВИРГИЛЬЕВНА. В пивбаре. В «Жигулях».
Входит Толя.
НАЧАЛЬНИК. А у тебя что?
ТОЛЯ. Ничего. Вы же сказали вечером…
НАЧАЛЬНИК. А-а… Я забыл… Погоди, сейчас что-нибудь придумаем… (Подошел к столу, сел.)… Слушай, тебе на самом деле ночевать негде?
ТОЛЯ. Не совсем. У меня есть ключи от мастерской. Там есть тахта.
НАЧАЛЬНИК. Нет, это мне не нравится. Там нет окна. Ты задохнешься и не сможешь работать.
ТОЛЯ. Вряд ли задохнусь. Я там полы вымыл.
Входит Главный инженер.
НАЧАЛЬНИК. Главный, ты слышал, — он уже, оказывается, успел полы в мастерской вымыть. Как тебе это нравится?
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Мне это не нравится.
НАЧАЛЬНИК. Почему?
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Это все не от хорошей жизни.
НАЧАЛЬНИК. Это неважно. Важно, что быстро работает. Ты не видел, сколько он сегодня во дворе сделал. У меня такого быстрого работника еще не было. Я думаю, что на электрика нам с тобой на этот раз повезло.
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Не знаю. Увидим.
НАЧАЛЬНИК. Слушай, Вергильевна, почему ты не поздравляешь нашего нового Евсеича с праздником?
ВИТЯ. Потом поздравлю. Ему еще ночевать негде.
НАЧАЛЬНИК. Правильно. Опять я забыл.
ВИРГИЛЬЕВНА. А ты, Толя, чего стесняешься?! Ты что, думаешь, что я тебе комнату пробивать буду?.. Или ты думаешь, что у Начальника забот, кроме как о тебе, нет. Здесь вагон таких как ты. И у каждого что-нибудь да не так, что-нибудь да найдется, чтобы до «Жигулей» дойти. Благо недалеко. С твоим характером не в жэке надо работать, а… не знаю где!.. Иван Андреевич, будет у него сегодня комната или нет?
НАЧАЛЬНИК. Будет.
ВИРГИЛЬЕВНА. Обещаете?
НАЧАЛЬНИК. Да.
ВИРГИЛЬЕВНА. Тогда, Толя… (Вручает ему поздравительную открытку.)…я тебя поздравляю. А завтра приходи в Красный уголок. Мы там собираемся, будем праздновать все вместе. Придешь?
ТОЛЯ. Приду.
ВИРГИЛЬЕВНА. Тогда с тебя два рубля.
ТОЛЯ. Хорошо.
ВИРГИЛЬЕВНА. Это не много для тебя?
ТОЛЯ. Нет-нет, вот… (Отдает деньг.)
ВИРГИЛЬЕВНА. Ну, вот и все.
Телефон-автомат.
ОЛЯ. Я слушаю.
ТОЛЯ. Это я, здравствуй.
ОЛЯ. Здравствуй.
ТОЛЯ. Сегодня у меня очень длинный день. Невероятно длинный. Такие длинные дни бывают, наверное, только в день рождения… Что-то сегодня со мной происходит… очень много…
Пауза.
Ты не знаешь случайно, что сегодня по радио?
ОЛЯ. Не знаю.
Пауза.
А что?
ТОЛЯ. Я вспомнил одну историю. Из детства. Про радио… Тогда я учился в школе… Кажется, это было в феврале, а может, — в марте… В общем, тогда был съезд партии, и по радио передавали репортаж из дворца съездов… Помню я был один в квартире и что-то делал, кажется, читал… или, как бывает, стоял у окна и смотрел во двор… Радио было включено… И вдруг, внезапное и отчетливое ощущение, что мимо меня проходит какая-то особая, очень важная жизнь… очень реальная, понимаешь?.. И я не участвую в этой жизни, я — вне…
Пауза.
Помню на какое-то время мне стало очень не по себе… По радио в тот день передавали отчет комсомольского секретаря съезду партии, а я тогда не был комсомольцем… На следующий день я подал заявление в комсомол…
Пауза.
Оля?
ОЛЯ. Что?
Пауза.
ТОЛЯ. Что-то у меня ничего не получается.
Пауза.
Повесил трубку.
Появляется Техник-смотритель ( женщина ).
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Ну, что ты стоишь?.. Пошли, я покажу тебе твою комнату… Вот, смотри… (Техник-смотритель показывает на узкий, зажатый в этом дворе глухими стенами соседних домов, двухэтажный флигель.)… Видишь флигилек?
ТОЛЯ. Флигилек?
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Флигилек.
ТОЛЯ. Он не низок, не высок?
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Почему?..
ТОЛЯ. Ну, а как же? Стоит в поле теремок, теремок. Он не низок, не высок… Помните?.. Кто, кто в теремочке живет? Кто, кто в незнакомом живет?.. Я, мышка-норушка. Я, лягушка-кавкушка. Я, петушок — золотой гребешок… А ты кто?.. А я — ежик, ни головы, ни ножек… Пустите меня к вам… жить… (Это «жить» Толя сказал как-то уж очень тихо, про себя… и сказка оборвалась.)
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Жить?
ТОЛЯ. Да.
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Жить — можно. Вон там, наверху, живет Вергильевна. А ты будешь жить внизу, вместе с Полиной. Там две комнаты. Вон твое окно… Полина — баба хорошая. Вы с ней будете хорошо жить. У Полины есть мужик, Гена. Постоянный. Еще с войны. Правда, у Гены есть друзья… (О чем-то задумалась.) Знаешь что, я тебе свисток дам. (Кричит.) По-ли-на!..
ТОЛЯ. А зачем мне свисток?
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Ну, если что, будешь свистеть. По-ли-на!..
ТОЛЯ. Зачем?
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. С Геной будешь жить — вот зачем!.. По-ли-на!.. Мужик он, — Гена — хороший, но иногда шумит. Ты с ним особенно не разговаривай, а то он горячий и если что не нравится, — сразу заводится. (Кричит.) По-ли-на!..
ТОЛЯ. Ну а как же мне здесь себя вести?
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Не знаю. Сам разберешься.
Появляется Полина.
Полина, слушай, у тебя свисток есть?
ПОЛИНА. Есть, вот… А что?
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Отдай его Толе.
ПОЛИНА. Так мне ж дежурить надо.
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Ничего, ты здесь привыкла, а Толя новый. Пусть у него свисток будет. Гена, сама знаешь…
ПОЛИНА. Знаю. (Отдает свисток.)
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Как там, в комнате… ничего?
ПОЛИНА. Ничего… Тахта там есть. А простыню и подушку я ему дам. (Толе.) У тебя-то, конечно, ничего нет.
ТОЛЯ. Спасибо.
ПОЛИНА (отмахнувшись). У меня у самой ничего нет.
Полина уходит.
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Вот твой ключ, но сначала напиши расписку. (Кладет перед Толей лист бумаги и ручку.) Пишешь?
ТОЛЯ. Пишу.
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ (диктует). Я… такой-то и такой-то… по фамилии, имени и отчеству… Проживающий… на такой-то улице, в таким-то доме, в такой-то квартире… Обязуюсь освободить незаконно занятую мной жилплощадь…
ТОЛЯ. Почему незаконно?
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Пиши, так надо… Потом узнаешь.
ТОЛЯ. Незаконно занятую мной жилплощадь…
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. По первому требованию администрации… Написал?
ТОЛЯ. Написал.
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ (берет лист, читает). Ну вот, все правильно. Живи. А если что, свисти в свисток. (Уходит.)
Толя остается один. Садится.
Пауза.
ТОЛЯ (пишет письмо). Здравствуй, моя дорогая мама. Прости, что я так долго тебе не писал. Все это время я жил очень неопределенно и письмо никак не получалось. Написать все как есть было трудно, а обманывать или не договаривать тебе мне не хотелось. Дело в том, что теперь я живу один. С Олей мы поссорились. Скоро будет два месяца, как мы не живем вместе. Той прекрасной квартиры, о которой я тебе писал, теперь нет. Неожиданно приехал хозяин и с прекрасным жильем пришлось проститься.
Пауза.
Все это время я искал жилье. Я каждый день ходил по адресам, которые находили для меня знакомые и которые находил сам, но мне не везло. Были варианты, где надо было платить вперед. Я продал свои книги, чтобы заплатить за год вперед, — но из этого тоже ничего не вышло. Всему помеха — Олин живот. Я не скрывал, что скоро нам придется стирать пеленки. Все выражали мне сочувствие, но я по-прежнему оставался без жилья.
Пауза.
В конце концов, мне надоело толкаться на Львином мостике среди таких же, как я ленинградцев, и я стал искать работу в жилконторе, чтобы через работу наверняка получить жилье. И мне повезло. Меня приняли на работу и дали комнату. Так что теперь в Ленинграде у меня есть свои стены. Скитания мои закончились.
Пауза.
Оглядывает свое жилье.
Комната небольшая, но очень уютная, в самом центре города. Думаю, что с Олей рано или поздно мы помиримся, она переедет ко мне, и у нас снова все будет хорошо.
Пауза.
Вот, вроде бы и все. Прощай. Присылать ничего не надо. В Ленинграде все есть.
Конец первой части
Часть вторая
Флигель, где Толя получил комнату.
На кухне — Гена с перебитой ногой и его друг — Жора.
На столе — водка, стаканы.
Входит Толя с сумкой.
ТОЛЯ (Гене и Жоре). Здравствуйте. (Идет мимо кухни в свою комнату.)
ГЕНА. Погоди. Ты куда?
ТОЛЯ. Домой.
ГЕНА. Погоди. Как это домой? Ты кто?
ТОЛЯ. Я электрик.
ГЕНА. Электрик? А почему ты говоришь домой?
ТОЛЯ. Мне здесь дали комнату.
ГЕНА. Кто дал?
ТОЛЯ. Начальник.
ГЕНА. Здесь живет Полина. Я ее муж. Ты понял?
ТОЛЯ. Понял.
ГЕНА. Вот. Значит, сматывайся отсюда.
ЖОРА. Гена, ты погоди. Этого парня оформили к нам электриком. И сегодня его сюда поселили. Я сегодня сам вставлял здесь замок и стекла. В семь часов. Ты понял? (К Толе.) Ты, парень, извини. Садись к столу. Садись, садись, не волнуйся. Как тебя зовут?
ТОЛЯ. Толя.
ЖОРА. Меня зовут Вениамин, а его Гена. Садись, садись. Не волнуйся. Будешь сегодня ночевать здесь.
ГЕНА. Погоди. Почему здесь?
ЖОРА. Ты, Гена, не торопись. Давай сначала поговорим, разберемся. Чего ты спешишь? Парень видно хороший. Сейчас все сам расскажет.
ГЕНА. Хорошо. Как, говоришь, тебя зовут?
ТОЛЯ. Толя.
ГЕНА. Толя?
ТОЛЯ. Толя.
ГЕНА. Ну, ладно… Толя — так Толя… Садись, Толя, мы с тобой выпьем.
ТОЛЯ. Спасибо, я не хочу.
ГЕНА. Почему?
ТОЛЯ. Не пью.
ГЕНА. Я угощаю.
ТОЛЯ. Я не пью.
ГЕНА. Почему?!
ЖОРА. Гена, ты что? Гена, не спиши.
ГЕНА. Хорошо… Почему не пьешь?
ТОЛЯ. Я вообще не пью.
ГЕНА. Не понимаю.
ЖОРА. Парень, наверное, здоровье бережет. Может, у него язва. Гена, ты понимаешь?
ГЕНА. Как, — здоровье?
ЖОРА. Жить долго хочет.
ГЕНА. Это хорошо. Но почему не пьет?
ТОЛЯ. Не научили.
ГЕНА. Не понимаю. Учишься?
ТОЛЯ. Учусь.
ГЕНА. Где?
ТОЛЯ. В Политехническом.
ГЕНА. На каком курсе?
ТОЛЯ. На пятом.
ГЕНА. На дневном?
ТОЛЯ. На заочном.
ГЕНА. Почему не на дневном?
ТОЛЯ. Перевелся.
ГЕНА. Почему?
ТОЛЯ. Женился.
ГЕНА. Не понимаю. Родители есть?!
ЖОРА. Гена, не надо. Парень в жэк устроился. Он не к Полине пришел. Ты понимаешь?
ГЕНА. А почему он ушел с дневного?
ЖОРА. Вопрос… А может он объяснять не хочет.
ГЕНА. А почему он тогда не пьет?
ЖОРА. Ты не понимаешь?
ГЕНА. Не понимаю. (К Толе.) Что, — язва?
ТОЛЯ. Нет, язвы нет.
ГЕНА. Жить хочешь долго?
ТОЛЯ. Нет, не хочется жить с язвой.
ГЕНА. Молодец. А ты — ничего. Далеко пойдешь. Слушай, а ты в пятое не ходишь?
ТОЛЯ. Куда?
ГЕНА. В пятое.
ТОЛЯ. Нет.
ГЕНА. Хорошо. Тогда выпей.
ТОЛЯ. Я не пью.
ГЕНА. Почему?
ТОЛЯ. Потому.
ГЕНА. Почему, — потому?
ТОЛЯ. Ладно, давай. (Отпивает. Ставит.)
ГЕНА. Почему не допил?
ТОЛЯ. Мне достаточно.
ГЕНА. Я угощаю, должен пить до дна.
ТОЛЯ. Я знаю.
ГЕНА. Ладно… А теперь скажи, где ты живешь?
ТОЛЯ. Здесь.
ГЕНА. Отставить. Где ты живешь?
ТОЛЯ. Здесь.
ГЕНА. Отставить…
ЖОРА. Гена, не надо…
ГЕНА. Отставить. Где ты живешь? Где твои корни?
ТОЛЯ. Здесь.
ГЕНА. Отставить. Откуда ты?
ТОЛЯ. Из общежития.
ГЕНА. Из какого?
ТОЛЯ. Из второго.
ГЕНА. Молодец.
ТОЛЯ. Да…
ГЕНА. Отставить. Я тебя спрашиваю. Где твои корни? Зачем ты пришел сюда?
ТОЛЯ. Чтобы жить.
ГЕНА. А почему здесь?
ТОЛЯ. Потому что женился. Потому что моя жена забеременела. Потому что мы оказались без жилья, и я не мог его найти. Потому что я устроился работать электриком в жэк. Потому что комнату мне дали сегодня здесь. И потому твой приятель Вениамин сегодня вставил здесь новый замок. Ты понял?
ГЕНА. А почему так быстро?
ТОЛЯ. Что?
ГЕНА. Почему тебе так быстро дали комнату?
ТОЛЯ. Потому что ночевать негде.
ГЕНА. А почему здесь?
ТОЛЯ. Потому что больше негде.
ГЕНА. Не верю. Никому не верю… Ладно, парень, бить я тебя не буду. Давай отсюда, да побыстрее.
ЖОРА. Гена, я…
ГЕНА. Ну!
ТОЛЯ. Гена, завтра, когда ты будешь трезвый…
ГЕНА. А-аа! Ты мне угрожаешь?
Гена поднимается из-за стола и берет в руку нож. Жора опережает его, встает и заслоняет узкий проход между столом и стеной.
…Жора, пусти!..
Пауза.
…И ты, Жора?! А?
Пауза.
ЖОРА. Ну, что ты стоишь? Мотай отсюда. Быстро.
Пауза.
Толя берет сумку, уходит.
Телефон-автомат.
Толя набирает номер.
ОЛЯ. Я слушаю…
Пауза.
Да… Я слушаю…
Пауза. Кладет трубку.
Появляется Вергильевна.
ВИРГИЛЬЕВНА. Толя? Ты что здесь делаешь? Заблудился? Почему ты здесь и почему ты с сумкой? Ночь на улице. Спать давно пора. Ты что, комнату не получил?
ТОЛЯ. Получил.
ВИРГИЛЬЕВНА. Ну-у. А чего ты не спишь?
ТОЛЯ. Не спится чего-то… Спущусь в мастерскую. Там книги есть. Может, найду что-нибудь почитать.
ВИРГИЛЬЕВНА. Есть-есть. Я сама Евсеичу сколько книг и журналов переносила. Сюда книги со всего дома сносили. Всегда кто-нибудь выкидывает. А он собирал. И читал. Здесь же читал, в мастерской. В мастерской и умер. Мы знали, что он в мастерской, не трогали, думали, что запой. Только на третьи сутки дверь выломали. Ключи нужны были от щитовой. А ключ у него. Так он бы месяц мог пролежать там. Взломали дверь, а он уже два дня, как умер… На тахте лежал, на спине… Прямо так, Вытянувшись… Совсем, как отец мой… Длинный, худой. Лежит так, пластом… только нос торчит. У него огромный носище был… И борода. Бороду я сама брила. Перед тем как хоронить. Я же ведь до войны парикмахером работала. В гостинице «Ленинградская». Тогда она еще называлась «Агнлитер». Я тогда больше мужа зарабатывала. Клиенты свои были… Так что побрила я его по первому классу, как иностранного туриста… Хорошая была работа… Ну да ладно, надо кому-то и за ящиками присматривать. (Уходит.)
ТОЛЯ. Спокойной ночи.
ВИРГИЛЬЕВНА. Тебе спокойной ночи.
Толя спустился вниз в мастерскую… зажег свет… осмотрелся… пнул лежащую на полу книгу… поставил сумку, подошел к тахте и лег на спину… Прошло время… Раздался резкий удар металла о металл и следом — знакомый и по-прежнему невыносимый шум… Потом шум прекратился и наступила тишина.
ОЛЯ. Толя… Толя… Толя…
ТОЛЯ. Да.
ОЛЯ. Толя…
ТОЛЯ. Да.
ОЛЯ. Толя, это я… Ты слышишь меня?
ТОЛЯ. Слышу.
ОЛЯ. Это я…
ТОЛЯ. Оля?!!
ОЛЯ. Да.
ТОЛЯ. Как ты меня нашла?
ОЛЯ. Нашла.
ТОЛЯ. Как?!
ОЛЯ. Нашла… Неважно как.
ТОЛЯ. Что-нибудь случилось?
ОЛЯ. Нет… Ничего.
ТОЛЯ. Ничего?
ОЛЯ. Ничего… Мне показалось…
ТОЛЯ. Что?
ОЛЯ. Ничего.
ТОЛЯ. Ты откуда?
ОЛЯ. Из дома.
ТОЛЯ. Что-нибудь случилось?
ОЛЯ. Нет…
ТОЛЯ. Действительно ничего?
ОЛЯ. Ничего… Я думала с тобой…
ТОЛЯ. Нет, ничего…
ОЛЯ. Мне вдруг показалось…
ТОЛЯ. Нет… Все хорошо.
ОЛЯ. Да?
ТОЛЯ. Да.
ОЛЯ. Да, все хорошо.
ТОЛЯ. Да.
В подвале тихо… Кажется, что тот всегда неожиданный и давящий шум ушел навсегда… Толя прислушался…
ВИТЯ. Толя… Толя… Толя, ты что, уснул? Толя… Толя, ты здесь?..
ТОЛЯ. Здесь.
ВИТЯ. Почему ты закрылся? Открывай.
ТОЛЯ. Что случилось?
ВИТЯ. Там Гена расшумелся. Полина не может домой попасть. Я тебя прошу, пойди, помоги ей. Ты не бойся. Пойди, пригрози ему. А то он Полину домой не пускает. Сходи, Толя, хорошо? (Пауза.) Хорошо?
ТОЛЯ. Хорошо. (Поднимается, выходит.)
ВИТЯ. Толя, ты меня прости. Это Полина просит. Ты ему пригрози милицией, а то он Полину опять изобьет. Полина его боится. Хорошо? Он тебя во дворе у флигеля ждет.
ТОЛЯ. Хорошо. Иду.
У флигеля.
ПОЛИНА (растерянно). Толечка, вот и хорошо, хорошо, что ты пришел. Мне домой никак не попасть. Ты мне поможешь, а?
ТОЛЯ. Не знаю, Полина, попробую.
ПОЛИНА. Помоги мне, он сволочь нажрался в «Жигулях» и ко мне… А где я ему водки возьму. Я бы достала, да вот — ни копейки. Может быть, у тебя… Я завтра макулатуру сдам… Ты меня извини, я здесь совсем голову потеряла. Помоги мне, я с одиннадцати часов с ним воюю. Что с ним случилось, — не понимаю, никакого слада с ним нет… А там, в комнате, у меня племянник. Я его как последняя идиотка от сестры привела. Вышла на пять мнут, а войти не могу. Помоги мне… ты меня прости, что я сразу так прошу, но ведь мы с тобой теперь соседи, — надо же как-то друг другу помогать. Ты поможешь?
ТОЛЯ. Помогу, Полина…
ПОЛИНА. Денег-то у тебя нет, конечно…
ТОЛЯ. Нет…
ПОЛИНА. Ну тогда вот, возьми. (Дает Толе ножку от стула, обмотанную тряпкой.) Ты возьми вот это и пригрози ему. А если что, — бей. Ты его не бойся, он все с пустого шумит. На него раз цыкнуть, он и утихнет, а завтра забудет и извиняться придет. Он мужик хороший, я его еще с войны знаю. Его сегодня в пивбаре избили. Но ты его все равно не бойся. Бей его, дурака, если что, так ему и надо. Я тут тряпкой обмотала, так что — не бойся. Пусть знает… Ты мне поможешь?
ТОЛЯ. Помогу… (Отдает ей ножку от стула.) Это ты возьми себе, я попробую так. Скажу, что я из дружины.
Толя и Полина поднимаются на крыльцо. Полина вставляет в замок ключ, поворачивает, дергает дверь на себя, — дверь не открывается.
ПОЛИНА. Гена… Гена… Гена, ты слышишь, открой дверь! Гена… Гена, зараза, открой дверь…
ГЕНА (спавший до этого за кухонным столом, поднимается, делает два шага к двери. Кричит.) Это ты!.. Ну, погоди!.. (Возится со щеколдой, открывает, пинает дверь ногой.) Ты у меня сейчас достукаешься… (Видит Толю.) И ты здесь… А-а, рыжий!! Ты тоже хочешь получить свое?
ТОЛЯ. Ты, Гена, не ори, я работаю в оперотряде. Фамилия моя Мансуров.
ГЕНА. Опер!!! (Побежал на кухню, волоча загипсованную ногу. Слышно, как гремят вилки и ножи… Возвращается с большим хлебным ножом.) Ну, рыжий…
Толя делает два шага назад и выставляет вперед руки. Гена прячет нож за спину. Толя опускает руки и прислоняется к стене. Пауза.
Беги, рыжий, отсюда, попишу!
ТОЛЯ (спокойно). Попиши. Ну, пиши.
ГЕНА. Убью, рыжий. Беги, убью.
ТОЛЯ. Ну, давай… Ну… Ну… Что же ты, Гена?.. Давай… Ну… Ну… (Пауза.)…Иди, ты, Гена…
Толя отталкивается от стены и бьет Гену подошвой ботинка в грудь. Гена летит в глубь коридора.
ПОЛИНА (становится между ними, захлопывает дверь и закрывает ее на ключ). Вы что, с ума сошли? Ты что делаешь? Разве так можно? Да что же это такое?
ТОЛЯ. А что же надо?.. Может, ты скажешь?
ПОЛИНА. Ты-то что делаешь? Разве так можно? Да что же это такое?
ТОЛЯ. А что же надо?.. Может, ты скажешь?
ПОЛИНА. Ты-то что делаешь? Совсем с ума мужики посходили. Тогда уж лучше в милицию.
ТОЛЯ. В милицию? Давай в милицию. Где здесь милиция? Куда надо идти?
ПОЛИНА. Тише ты, тише.
ТОЛЯ. Что?
ПОЛИНА. Погоди. (Садится на ступеньки крыльца.)
ТОЛЯ. Где здесь милиция?
ПОЛИНА. Не знаю.
ТОЛЯ. Как не знаешь? Полина, что с тобой?
В милиции. Звонит телефон.
МАЙОР (устало). Да… Слушаю… На какой улице?.. У какого мостика?!!.. Да… да… да… Пульс есть?.. Убили? Ну и что вы хотите?.. Скорую?! Зачем?! Ну, это автоматически… Что? Мешает движению?! Ну, оттащите в сторону… Ну так что же?.. Не едут?! Ну, значит есть другие вызовы… Ну и что, что дождь?.. Он что? — живой?! Нет?.. Ну что же вы тогда волнуетесь??? Ну, прикройте брезентом… Нет брезента?.. Ну нет, значит не надо… (Кладет трубку.)
ТОЛЯ. Товарищ майор, там маленький мальчик. А он очень обозлен. Орет. Не пускает ее домой. (Показывает на Полину.) Я пытался ей помочь, но он выскочил на меня с ножом… Я ничего не мог поделать.
МАЙОР. Пьяный, что ли?
ПОЛИНА. Его друзья сегодня в пивбаре избили. Так он тихий, добрый. Это только сегодня. Обидно ему, вот он…
МАЙОР. Хорошо-хорошо. (Нажал кнопку.) Петров, у нас есть машина?
ПЕТРОВ. Нет, все на выезде.
МАЙОР. Подождите, сейчас кто-нибудь подъедет.
Пауза.
Какой у него нож?
ТОЛЯ. Обыкновенный, из пилы. Самоделка.
Входит Старшина.
МАЙОР (старшине). Погоди, не раздевайся. Вот женщина и парень. Поедешь с ними.
СТАРШИНА. Куда еще?
МАЙОР. Они покажут. Там пьяный. Осторожно. У него нож.
СТАРШИНА. Что у него?
МАЙОР. Нож.
СТАРШИНА (к Полине). Бьет, что ли?
ПОЛИНА. Нет… Там мальчик, а он не пускает…
СТАРШИНА. Что?! Двери высаживать?! Нет, я не поеду. Они же потом жалобу напишут. А двери кому вставлять обратно? Опять мне? Нет, я не поеду. Пусть сами разбираются. У меня через двадцать минут смена кончается.
МАЙОР. Поедешь.
СТАРШИНА. Нет, не поеду.
МАЙОР. Поедешь.
СТАРШИНА. Не поеду.
Пауза.
МАЙОР. Ты что? — Хочешь, чтобы я поехал?
СТАРШИНА. Едь, я не поеду.
МАЙОР. Хорошо, поеду я. (Встает, одевает китель.)
СТАРШИНА. Езжай-езжай. Я сегодня уже наездился, хватит. У меня смена через двадцать минут кончается. (Помолчал.) Двери высаживать?! Мне это не надо.
Майор, Толя и Полина подходят к крыльцу.
ТОЛЯ. Дверь — налево. Она закрыта. Полина, дай ключ.
МАЙОР (берет у Полины ключ). Вы отойдите подальше… (Поднимается на крыльцо.)… Уйдите… Совсем уйдите… (Расстегивает кобуру, вынимает пистолет, берет пистолет за дуло в правую руку и поднимает над головой для удара. Потом отклоняет туловище за косяк двери, вставляет левой рукой ключ в замок… прислушивается… поворачивает ключ. Пауза.) Открой дверь, милиция!.. (Пауза. Дергает дверь на себя…дверь открывается… Пауза.)
ГЕНА (сидит на полу в коридоре, прислонившись к стене, вытянув вперед перебитую ногу. Нож валяется на полу…) Это все она… Она рыжего привела…
МАЙОР (подходит к Толе, наклоняется над ним). А ногу где ты сломал?
ГЕНА. Упал…
МАЙОР. Да… (Качает головой). Ходить-то можешь?
ГЕНА (после паузы). Могу.
МАЙОР. Тогда вставай… Как тебя зовут?
ГЕНА. Не то, товарищ майор, не то…
МАЙОР. Как звать-то тебя, папаша?
Гена плачет. Пауза.
Ну, пошли… Пошли… (Помогает Гене подняться. Потихоньку выводит его на крыльцо и медленно, помогая ему не оступиться, спускается с ним вниз.)
ГЕНА. Извини, майор… Не путем получилось.
МАЙОР. Ничего… Ничего… (Уходят.)
Пауза.
ТОЛЯ. Вот и все… Полина?.. (Пауза.) Что с тобой?
ПОЛИНА (отмахивается). Да… Я его, обормота, по грязи на себе тащила… под Берлином. Семь километров. Правда, семь километров…
ТОЛЯ. Ничего, вернется — потише будет… Слушай, Полина, а почему твоего племянника не слышно? Где он?
ПОЛИНА. Да нет там никого. Я тебя обманула.
Комната в Красном уголке.
Справа длинный стол, слева место для танцев. Тарелки и бутылки опустошены, все куда-то разбрелись.
ВИРГИЛЬЕВНА (одна сидит за столом и тихо поет).
Появляются Техник-смотритель, потом Надя, потом Жора с гармошкой, потом Толя и Витя, потом Главный. Постепенно песня подхватывается всеми.
FB2Library.Elements.Poem.PoemItem
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ (встает, берет из коробки на столе конфету. Молодец, Толя, что конфеты принес. Хотя и опоздал, все равно молодец. (Всем.) Потому что о бабах думает! (Жоре.) Эх, Жора, давай мою… (Поет.)
А ну, мужики, чего расселись? Танцевать мы когда-нибудь будем или нет?! А ну, Главный, давай, включай свою музыку.
Постепенно комната пустеет. Остаются Толя и Витя, закуривают.
ВИТЯ. Что я тебе говорил? Смотри — нигде нет такой конторы, как у нас. Ты не пожалеешь, что пришел. Сейчас музыка будет. Ты как, танцуешь?
ТОЛЯ. Давно не танцевал.
ВИТЯ. Я только танго. До армии все хотел научиться. Я рядом с домом культуры жил. Там каждый год учили, но до меня как-то не дошли. Теперь ругаю себя — ничему не научился: ни музыке, ни танцам. Вот, может в Германию поеду, так там научусь. Там, говорят, у всех вдруг культурные запасы просыпаются. Потому что на всем готовом живут. Все занимаются — кто фото, кто кино, кто в самодеятельности, кто на биллиарде. Там, говорят, даже если и талантов нет, все равно будешь заниматься чем-нибудь таким. Потому что без этого со скуки с ума можно сойти. Это как на погранзаставе. Ты в каких войсках служил?
ТОЛЯ. В обычных.
ВИТЯ. А почему?
ТОЛЯ. Не взяли в особые.
ВИТЯ. А я на армию не жалуюсь. Я считаю, что каждый мужчина должен самостоятельно хотя бы два года отслужить. Для мужчины армия много дает. Я считаю, что только там можно понять, что такое жизнь. В жизни ради независимости надо уметь на свое наступать. Там это хорошо объясняют. От карантина до дембеля. Там это главная наука. Если на свое не научишься наступать, то в жизни из тебя ничего не получится. Или в тюрьму сядешь, или сопьешься. У меня таких друзей много было, которые хотели по-своему жить. Кому повезло, тот женился, а кто не женился, тот в тюрьме. Сантехник — это кто? Кого ни спроси, тебе скажут, что пьяница. Потому что привыкли. В какую квартиру не придешь, — либо наливают, либо маленькую, заранее приготовленную, в карман засовывают. А что мне маленькая? Копить мне их, что ли? Я еле-еле на своем участке жильцов от этого отучил. И все благодаря армии. Если бы пил, мне бы квартиру не дали. А так и квартира, и характеристика. Хочешь в Германию — пожалуйста, хочешь в Польшу — пожалуйста… (Помолчал.) Я ведь вчера на комиссии был в райкоме… (Пауза.) Я тебе не рассказывал?
ТОЛЯ. Нет.
ВИТЯ. Да что рассказывать? — утопили. Задали один вопрос про Садата — и лежи где брошенный, — говорят, я газет не читаю. А как же их еще читать надо? Ты знаешь, как обидно? Если бы я их не читал — тогда бы не так — а я их пять штук на дом выписываю. И журнал «Молодой коммунист». И еще этот, как его, «Блокнот агитатора» бесплатно присылают.
Послышались щелчки, треск, потом музыка.
Хорошая музыка, правда?
ТОЛЯ. Хорошая.
ВИТЯ. У Главного самые последние записи. Он и магнитофон для жэка купил новый, чтобы свои записи переписывать. У нас его не очень любят, но он ничего.
Подходит Техник-смотритель.
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Почему мужчины не танцуют?
ВИТЯ. Мужчины перекуривают.
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Нечего перекуривать. Давай, живо иди танцевать. (Подталкивает Витю.) Толе простительно, он новый, а ты старик, давай по быстрому. Иди, пригласи Надю.
ВИТЯ. Сам разберусь.
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ (забирает у него сигарету. Иди-иди, нечего упираться. (Толкает его в спину.) Все равно там будешь.
Витя идет.
А ты чего такой… Комнату получил? Получил. Чего тебе еще надо? Может, тебе что-то не нравится?
ТОЛЯ. Да нет, нравится.
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. То-то, у нас контора — лучше не бывает. Это я тете говорю. Я этих контор видела-перевидела. Если наши кого примут — нигде не пропадешь. Из вытрезвителя выручим, из милиции выручим, из тюрьмы, если захотим, тоже выручим. Только себя береги… А захочешь подзаработать — пожалуйста — я тебе хоть завтра адреса дам. Где люстра, где звонок. Сколько надо — столько и заработаешь. Понятна тебе система?
ТОЛЯ. Понятна.
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Нравится у нас?
ТОЛЯ. Нравится.
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Тогда давай спичку.
ТОЛЯ. Простите. (Зажигает спичку и дает прикурить.)
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Ты, наверное, в институте учишься?
ТОЛЯ. Да, учусь.
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Я вот тоже учусь. На курсах старших инженеров. Есть такие, семимесячные. Через два месяца буду старшим инженером. Тебе-то, наверное, еще долго?
ТОЛЯ. Да, дольше.
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Учись — здесь тебе все об этом будут говорить… Здесь все учатся, а потом бросают.
ТОЛЯ. А почему?
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Потому что контора дружная. Потому что и так все хорошо. Но ты на нас не смотри, ты учись. Вернее, смотри на нас и учись. Может быть, у тебя что-нибудь получится. Если что — поможем.
ТОЛЯ. Спасибо.
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Спасибо потом скажешь.
Подходит Главный инженер.
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Ты его чему учишь?
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Да так, ничему. Самой бы где поучиться.
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР (Толе). Ты ее меньше слушай. А то она быстро тебе все про жизнь объяснит. Да так, что потом всю жизнь будешь разбираться, не разберешься. Наших баб знать надо.
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Ну-ну, не болтай. Пойдем лучше танцевать.
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР (шаркает). Я приглашаю.
ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ. Сноб ты, Главный. Идем.
Уходят.
Подходит Надя.
НАДЯ. Ты сегодня не приходил?
ТОЛЯ. Нет…
НАДЯ. И хорошо, что не приходил. Сегодня ко мне муж заходил. Мы, вообще-то с ним разведены, но он иногда заходит. Но ты приходи — он редко заходит… Приходи, телевизор посмотрим… Я, правда, его у соседки прячу, но у нее можно будет взять на вечер… Он все грозится прийти и забрать всю мебель. И телевизор. Так-то я его не боюсь, но он может прийти пьяный и все расколотить. Один раз так уже было. Я поэтому телевизор прячу… Я магнитофон тоже прячу, но он у меня маленький, и я его прячу на кухне, в столе. А телевизор большой, «Изумруд», может быть, знаешь? Его трудно спрятать, — поэтому я его отнесла к соседке. Как бы продала, понимаешь?.. Он сегодня в командировку уехал в Эстонию, если не соврал, — так что приходи, он теперь не скоро появится. Я думаю, что на это время можно будет телевизор от соседки забрать. Приходи, поможешь мне телевизор перенести… Ты приходи… А то, может, скоро я уеду. Буду на пароходах плавать, официанткой или буфетчицей. Я на курсах учусь при торговом флоте. Скоро заканчиваю. Меня туда по знакомству один парень устроил. Мне обещают, что возьмут на пароход, который в Канаду плавает. Может, я в Канаде побываю. Хорошо, правда? Ты как думаешь, хорошая это работа? Меня бабы наши отговаривают, а я думаю, что хорошая. Все лучше, чем здесь. Там я хоть увижу что-нибудь. На этот пароход трудно устроиться, но меня этот парень устроит, он обещал. У него очень близкое знакомство с капитаном. Он механик на этом пароходе. Хорошо будет, правда?
ТОЛЯ. Это будет прекрасно.
НАДЯ. Правда, прекрасно!
С улицы входит Полина, пьяная.
ПОЛИНА. Чья это музыка? Терпеть не могу эту музыку. Сейчас я все переделаю. (Снимает фуфайку и бросает на стул, стул падает. Она поднимает и бросает на другой стул, удачно.) А почему это никто не танцует? Что вам не нравится? Вам не нравится, что я все-таки пришла? А мне музыка не нравится. Чья это музыка?.. Чья это музыка, спрашиваю?.. Главный, это твоя музыка?.. (Подходит к Главному инженеру.) Ну и что, что ты — Главный… А я — Полина… Это твоя музыка? Да? А я ее сейчас выключу. (Идет к магнитофону, выключает.) Мне она не нравится. (К гармонисту.) Жора, милый, сыграй что-нибудь. Я танцевать хочу. (Танцует и поет.)
Главный инженер снова включает магнитофон.
А-ааа, Главный, сознался. Значит, это твоя музыка? А я ее выключу.
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Полина, милая, я прошу тебя, не порть настроение. Напилась, садись и сиди тихо. Не шуми.
ПОЛИНА. Как это не шуметь? Я не могу не шуметь! Я, Полина, — дошла до Берлина. Почему это я не могу шуметь? Нет, я хочу другую музыку. (Выключает магнитофон.) Играй, Жора, играй, пожалуйста.
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Вергильевна. Слушай, Вергильевна, успокой свою подругу.
ПОЛИНА. А я плевать я на тебя хотела. Ты что думаешь, ты здесь один, король? Ты думаешь, мне деваться некуда? На вот, я не дура. Мною ты щи не похлебаешь. Я, межу прочим, уже давно в другом жэке работаю, по совместительству. Меня туда хоть сегодня на постоянную возьмут. Понял, Главный. И тебе меня оттуда не достать. Ишь, красавец, какой выискался. Главнуша ты, а не Главный.
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР. Вергильевна… Ну, кто-нибудь, уведите ее отсюда…
Пауза. Никто не трогается с места. Уходит сам.
ПОЛИНА. Да-да, так все и кинулись… Слушайте, а почему это музыки нет? А-а-а-а, я ее выключила… Жора, играй, я прошу тебя, пожалуйста… А почему все молчат? Что это вы мне похороны устраиваете? Жора, сыграй нашу, Вологодскую. (Приплясывает.)
Падает. Подняться не может.
Входит Начальник. Пауза.
НАЧАЛЬНИК (подходит к Полине, приседает перед ней на корточки). Ну, чего ты?.. Чего ты шумишь? Вставай, нечего на полу валяться. (Помогает ей.) Вставай…
Полина, держась за Начальника, поднимается.
Ну вот, молодец… Уже лучше…
Полина, продолжая держаться за Начальника, прячет на его груди свою голову. Пауза. Всхлипывает.
Прекрати… Хватит… Ну, прекрати… Ты же мне весь костюм промочишь… Слышишь, хватит реветь… Ну вот, молодец… Еще лучше… А теперь надо застегнуться… Давай, застегивайся… Что же ты за баба такая непутевая, да еще и расстегнутая… Давай, застегивайся… Ну что же ты? Что, уже и руки не слушаются? Дожила баба… Давай, давай застегивай пуговицы… Ну вот, одна есть, а теперь другую… Ну, какая разница… Давай, давай… Потом исправишь… Что, опять не получается? Ну давай я попробую… Ну вот, вот и все… Где твоя фуфайка?.. Давай ее сюда… Давай я тебе помогу… Ну, чего ты не одеваешься? Ну что ты стоишь?.. Долго я еще буду фуфайку держать? Вот, хорошо. Давай, давай, пуговицы потом застегнешь. Все? Все, а теперь пошли… Пошли домой.
ПОЛИНА. Не хочу.
НАЧАЛЬНИК. Ну вот, что еще за новости? Пошли.
ПОЛИНА. Я не хочу домой.
НАЧАЛЬНИК. Ну, что там еще?.. Почему ты не хочешь идти домой?
ПОЛИНА. Не хочу.
НАЧАЛЬНИК. Почему?
ПОЛИНА. Там Гена на кухне… мертвый.
Пауза.
НАЧАЛЬНИК (тихо). Ляляль-ляля-ляляляля…
Толя один.
Телефон-автомат.
ОЛЯ. Я слушаю.
ТОЛЯ. Оля… Оля…
ОЛЯ. Да… Я слушаю…
ТОЛЯ. Оля…
ОЛЯ. Да, я слушаю.
ТОЛЯ (ничего не слышит). Оля… Олечка?..
ОЛЯ. Да… Да! Это я.
ТОЛЯ. Оля?.. Оля, ты слышишь меня?.. (Бьет кулаком по железной коробке телефона-автомата.)
ОЛЯ. Я слышу. Слышу. Что случилось? (Трясет телефон.)
ТОЛЯ. Олечка… Это я… Ты слышишь меня?
ОЛЯ. Да, слышу…
ТОЛЯ. Почему ты не отвечаешь? Я знаю, ты меня слышишь. Ответь мне. Почему ты не отвечаешь?
ОЛЯ. Тебе надо перезвонить. Ты не слышишь меня.
ТОЛЯ. Олечка… Олечка, дорогая моя… Ты слышишь меня? Скажи мне что-нибудь… Оля?.. Я прошу тебя… Пожалуйста… Ну, пожалуйста, поговори со мной… Оля?..
ОЛЯ. Толик… Ну что я могу сделать? Тебе надо перезвонить. Перезвони! Ради бога, перезвони.
ТОЛЯ. Олечка, это я… Толя… Ответь мне что-нибудь. Оля… я знаю, ты меня слышишь… Я слышу, как ты дышишь. Почему ты не хочешь мне ответить?.. Оля… Пожалуйста… (Бьет кулаком по телефону.) Оля… Я знаю, что ты устала… Мне очень надо с тобой поговорить… Ответь мне… Прости меня, Оля, прости… Я знаю, ты меня слышишь… Я перезвоню, только ты, пожалуйста, не молчи… Я прошу тебя…
Кладет трубку и снова набирает номер.
ОЛЯ. Да… Ты слышишь меня?
ТОЛЯ. Оля..
ОЛЯ. Да-да, это я. (Трясет телефон.)
ТОЛЯ. Оля… Пожалуйста…
ОЛЯ. Да, да!..
ТОЛЯ. Ты не слышишь меня.
ОЛЯ. Слышу…
ТОЛЯ (бьет кулаком по телефону). Я прошу тебя, не молчи… Ответь мне. Пожалуйста… Оля… Оля… это я… Ты слышишь? (Бьет по автомату.) Пожалуйста… Пожалуйста… Я люблю тебя… Оля… Я прошу тебя, ответь мне… Пожалуйста… Хоть что-нибудь скажи мне… (Бьет по автомату.) Прости меня… Прости… Оля, ты ангел… Прости меня… Я больше не буду тебе мешать… Спокойной ночи.
Кладет трубку на рычаг. Уходит. Трубка падает. Возвращается, двумя руками, упираясь ногой в телефон-автомат, рвет провод и швыряет оставшуюся у него в руках пластмассу с проводами в стену. Трубка разбивается.
Пауза.
Из-под арки появляется пожилой человек в старом «китайском» плаще ( времени оживленной торговли с Китаем ), в подвязанных проводами ботах и с коротким бронзовым крюком в руках. На единственной пуговице его плаща висит старенький плоский фонарик ( немецкий, трофейный ). Перед собой он толкает тележку с коробками, в которых набросаны бумаги, тряпки и металлолом. Проехав во двор, он оставляет тележку, зажигает фонарик и, прихрамывая, направляется к мусорным бачкам. Правого глаза у него нет, вытек. Левая рука скрючена. Он поет протяжно и бодро.
МУСОРЩИК.
ТОЛЯ. Что?! Какой золотой ключик?
МУСОРЩИК (продолжая разгребать мусор). Как, — какой? Не знаешь, что ли? Как у Буратино.
ТОЛЯ. Да…
МУСОРЩИК. Раз бумажка, два бумажка. Для кого отход, а для кого приход. Ну, а потом — золотой ключик.
ТОЛЯ. И давно вы так?
МУСОРЩИК. Давно.
Пауза.
ТОЛЯ. Скажите, а что-нибудь интересное попадается?
МУСОРЩИК. Конечно, попадается… Много есть интересного. Например, книги.
ТОЛЯ. Книги?
МУСОРЩИК. Чаще всего учебники. Ну и книги тоже попадаются. Правда, последнее время редко.
ТОЛЯ. Интересно. А как давно с книгами стало хуже?
МУСОРЩИК. Как давно?.. Да, наверное, лет с десять. Тогда как раз начали сараи во дворах сносить. Тогда чего только не было! И книги, и подсвечники, и материал — всего было много. Тогда же моды на старину не было. Зато потом, когда иностранцы стали приезжать, так мода появилась. Все стали сувениры собирать. А тогда все эти сувениры никому не были нужны. Так на земле и валялись. Тогда, помню, и шинели попадались… А сейчас что? — смотри, вот брюки себе нашел. Да и то — ими уже, наверное, полы мыли… Не то, что раньше…
ТОЛЯ. Мне вот тоже последнее время не везет.
МУСОРЩИК. Почему это, — тоже?
ТОЛЯ. А что?
МУСОРЩИК. Если бы мне не везло, я бы не пел.
ТОЛЯ. А почему вы поете?
МУСОРЩИК. Потому что…
Пауза.
Вот послушай… Природа рождает миллиарды растений и животных, и самое совершенное из всего на земле — человек. Я родился человеком, — разве мне повезло?.. А потом! В детстве я мог умереть от какой-нибудь болезни. В юности я мог попасть под машину. Разве мне не повезло, что я дожил до старости? Почему же мне грустить?.. Бедность — не порок, это всем понятно. А то, что умру — так все умрем. Чего же мне грустить, если я остаюсь человеком и умру, как человек. Я — человек. Поэтому я пою.
Пауза.
Поеду. Это вообще-то не мой участок. (Уезжает.)
Толя остается один.
Он поднимается на крыльцо, открывает дверь, проходит по коридору в свою комнату и, не зажигая света, садится за стоящий у окна письменный стол… Пауза… Сидит не двигаясь.
ТОЛЯ (пишет письмо). Здравствуй, моя дорогая мама… (Задумался, смотри в окно.)
Конец второй части.
Эпилог
Утро, очень тихо. Во всех окнах флигеля, кроме Толиного, темно. Сквозь стекла широкого окна Толиной комнаты со двора видно, что Толя сидит за письменным столом у окна, положив голову на локти — спит. На столе книги, бумаги, чайник, стакан, папиросы, пепельница, спички. Все это освещает старая настольная лампа с самодельным абажуром из ватмана.
Позывные первой утренней радиопередачи.
Толя поднимает голову и смотрит в окно на узкий заасфальтированный двор. Вид из окна ему привычен.
Проходит немного времени, открывается дверь соседней комнаты и появляется Полина. Она выглядит плохо, как-то помято. Похоже на то, что сегодня она спала, не раздеваясь.
Полина открывает окно в коридоре и смотрит направо под арку. Никого не увидев, она идет на кухню, подходит к раковине и открывает на полную воду кран. Потом заходит в туалет.
Льется вода.
Толя по-прежнему смотрит в окно.
Полина выходит из туалета, снимает с гвоздя ковшик, ополаскивает его, набирает из-под крана воды и пьет. Видно, что от холодной воды ей становится легче. Повесив ковшик обратно на гвоздь, Полина снова идет к окну в коридоре и снова смотрит под арку. Не увидев никого и на этот раз, она отходит от окна, берет в углу коридора у входной двери метлу, промывает ее под раковиной на кухне, идет в свою комнату и закрывает дверь.
Проходит время.
Толя по-прежнему смотрит в окно.
Появляется Вергильевна.
Вергильевна проходит под окнами через дверь, пропадает на некоторое время, потом снова появляется. Теперь в руках у нее метла.
ВИРГИЛЬЕВНА. Полина… Полина… (Стучит в окно в коридоре ручкой метлы.) Полина, вставай.
ПОЛИНА (выходит из комнаты). Не кричи, встала.
ВИРГИЛЬЕВНА. Я оттуда начну сегодня. (Показывает в угол двора.)
ПОЛИНА. Давай. Мне все равно.
Начинает подметать.
ВИРГИЛЬЕВНА. Не могу я этот двор подметать. Хуже всего идет. Хоть и свой он, а никакой радости от этого нет.
Подметают. Шших… шших… шших…
Толя, что? — так всю ночь лампу и не гасил?
ПОЛИНА. Занимается. Говорит, что экзамен у него. Всю дорогу сидит. И сам никуда не ходит, и к нему никто.
ВИРГИЛЬЕВНА. А жена, — что?
ПОЛИНА. Говорит, что в командировке.
ВИРГИЛЬЕВНА. Знаю я эту командировку. Просто не хочет в эту дыру лезть. Понятно, кому захочется.
ПОЛИНА. Жалко. Глаза-то совсем испортит. Я ему говорю, — ты бы хоть в воскресенье отдыхал.
ВИРГИЛЬЕВНА. А он?
ПОЛИНА. Говорит, потом. Говорит, что не время.
ВИРГИЛЬЕВНА. Как же не время? Самое то время. Потом никакого времени не будет.
Заканчивает мести.
Хватит, Полина, все равно без толку.
Уходят.
Проходит еще некоторое время.
Появляется Оля. В руке у нее чемодан. Она входит во двор, осматривает флигель, подходит к крыльцу. Увидев на двери крупно написанный номер квартиры, она облегченно вздыхает, ставит чемодан под окном на асфальт, садится на него, достает из сумки сигареты, спички. Пауза… Сидит, не закурив.
Пауза.
«Кр-ррр-р» — скрипит за ее спиной дверь.
ОЛЯ (вскакивает, кричит). То-ля-ааа!!!
ТОЛЯ (срывается с места, бежит по коридору, выбегает на крыльцо, сбегает по ступенькам вниз, бежит к Оле и прижимает ее к себе.) Олечка… Оля… Все, Оля, все, я с тобой, все, все, все… все хорошо…
Пауза.
ОЛЯ. Я испугалась.
ТОЛЯ. Чего?
ОЛЯ. Не знаю… (Пауза. Смотрит на Толю.) А если бы тебя не было, что бы я делала? С ума можно сойти.
ТОЛЯ. Чего ты испугалась?
ОЛЯ. Не знаю… Страшно стало.
ТОЛЯ. Отчего?
ОЛЯ (высвобождается). Чего-чего, — не знаю.
ТОЛЯ. Ты же ничего не боялась раньше?
ОЛЯ. Да. Раньше.
ТОЛЯ. Ну ладно. Проехали.
ОЛЯ. Проехали.
ТОЛЯ. Это твой чемодан?
ОЛЯ. Мой. Чей же еще?
ТОЛЯ (берет ее чемодан). Пошли?
ОЛЯ (показывает на флигель). Сюда, что ли?
ТОЛЯ. Да. Китайцы живут в Китае. (Идет к крыльцу, поднимается по ступенькам.)
ОЛЯ (поднимается за ним). Крыльцо… Как не в городе.
ТОЛЯ (проводит ее по коридору и открывает перед ней дверь в свою комнату). Вот, пожалуйста… Я обещал тебе построить для нас жилье…
ОЛЯ. И ты построил? (Заходит в комнату.)
ТОЛЯ. Да.
ОЛЯ. И это твое?
ТОЛЯ. Да.
ОЛЯ. Навсегда?
ТОЛЯ. Да.
ОЛЯ. И никто не пришлет телеграмму?
ТОЛЯ. Да.
ОЛЯ. Хорошо…
ТОЛЯ. Да. Хорошо.
ОЛЯ. Зеркало тоже твое?
ТОЛЯ. Мое.
ОЛЯ. Мне оно нравится. Я люблю старые зеркала. Женщины в них красивее.
ТОЛЯ. Я принес его из мастерской. Я очень хотел, чтобы оно тебе понравилось.
ОЛЯ. А стол?
ТОЛЯ. Стол тоже из мастерской.
ОЛЯ. И стулья?
ТОЛЯ. И стулья тоже.
ОЛЯ. Красивые… (Садится на стул.)
Пауза.
А я — из Москвы. Прямо с вокзала.
ТОЛЯ. Хорошо, что ты — прямо с вокзала.
ОЛЯ. Хорошо. (Вдруг спохватывается.) Я думала, что ты спишь. Хотела посмотреть на твой флигель.
ТОЛЯ. Чай будешь?
ОЛЯ. Буду. И сигарету тоже. А то я ту сигарету потеряла. Ну я и испугалась. Никогда мне не было так страшно. Ни разу в жизни.
ТОЛЯ. Ну и прекрасно.
ОЛЯ. Что — прекрасно? Опят ты за старое? Ничего прекрасного в том, что я испугалась, нет.
ТОЛЯ. Я о другом.
ОЛЯ. Все равно, я прошу тебя, не говори при мне это свое «прекрасно». А то я не знаю…
ТОЛЯ. Больше не буду.
ОЛЯ. Завари, пожалуйста, чай. А я похожу по твоей комнате. Можно?
ТОЛЯ. Можно. (Берет чайник, уходит на кухню.)
Пауза.
Оля осматривает комнату. Подходит к стене, трогает, смотрит на потолок. Потом подходит к окну. Смотрит во двор.
Входит Толя.
Оля… Оля…
ОЛЯ. А… (Оборачивается.) О, наши чашки. Я уже забыла, что у нас с тобой такие красивые чашки.
Берет у него чашки, идет к маленькому столику, расставляет. Толя уходит на кухню и сразу же возвращается с заваренным чаем.)
А этот столик у тебя откуда?
ТОЛЯ. Тоже из мастерской.
ОЛЯ. У тебя не мастерская, а клад. Я ни у кого не видела такого красивого столика.
ТОЛЯ. Здесь, кроме меня, никто старую мебель не собирает. Здесь в конторе примета есть. Считается, что тот, кто начинает собирать старую мебель, то никогда из жэка не выберется.
ОЛЯ. А ты боишься?
ТОЛЯ. Нет, не боюсь…
ОЛЯ. А я боюсь. Верю в приметы. Стала верить. Но к тебе это не относится. Ты, конечно, выберешься.
ТОЛЯ. Выберусь. (Улыбается.) А что мне еще остается делать, кроме как верить, что я исключение из правил? (Внезапно о чем-то задумался.) Погоди… (Показывает Оле на ее живот.) Ты как?.. очень испугалась? Это… ничего?
ОЛЯ. Этого уже нет.
ТОЛЯ. Как, нет?.. Оля?..
Оля молчит.
Оля?.. Оля?..
Оля отворачивается.
Пауза.
Почему?.. Оля?.. (Подходит к Оле, поворачивает ее к себе.) Почему, Оля?.. Оля, почему?
ОЛЯ (высвобождается). Почему-почему, — ты ребенок.
ТОЛЯ (машинально). Почему?
ОЛЯ. Потому что ребенок.
Пауза.
Прости…
ТОЛЯ. Ничего. (Отворачивается, идет к окну.)
ОЛЯ. Толя… Толя… (Догоняет его, останавливает.) Я тебя обманула, прости… Это есть… Есть… Я хотела… но я не могу… Прости меня, я сошла с ума, прости…
ТОЛЯ. Ничего… (Садится на стул у окна.)
ОЛЯ. Толя… (Становится перед ним на колени, обнимает его ноги, целует.) Толя… Толя… (Уткнулась ему в колени.)
Пауза.
ТОЛЯ. Ничего… (Кладет руку на ее голову.) Ничего… Все хорошо… (Гладит ее волосы.) Ничего… Все хорошо…
Пауза.
(Посмотрел на Олю.) Оля?.. Что ты? Не надо… Не стоит… Оля?.. Все будет хорошо… Оля?.. Ну, вот… Оля… Ну, не надо… Оля?.. Я прошу тебя… Ну… Ну что ты расстраиваешься… Оля?.. Не стоит… Это ерунда… Это пройдет… Оля?.. Ну что ты, моя любовь?.. Что?.. Все будет хорошо… Вот увидишь, все будет хорошо… Поверь мне… Поверь… Все будет хорошо…
Пауза.
ОЛЯ. Ты слышишь?
ТОЛЯ. Что?
ОЛЯ. Трамваи звонят.
Пауза.
ТОЛЯ. Да, звонят.
Пауза.
Ничего не происходит.
Конец