Нехорошая квартира
Лештуков переулок (ныне переулок Джамбула, идущий от Фонтанки к Загородному проспекту) издавна пользовался дурной славой. Название свое переулок получил в честь владельца этих земель Иоганна Германна Лестока (1692–1767), кстати, его колоритная личность стала прообразом одноименного персонажа в популярном фильме «Гардемарины, вперед!» (его роль исполняет Владислав Стржельчик). Считалось, что здесь, в Лештуковом, селятся лишь смутьяны, пьяницы да колдуны. 28 мая 1862 года, во время пожара, начавшегося в Апраксином дворе, вся эта местность выгорела почти до Пяти углов. Дома были отстроены заново, но аура места, похоже, никуда не исчезла.
В дворовом флигеле дома № 2 по Лештукову переулку, принадлежавшего некоей Котович, находилась четырехкомнатная квартира, пользовавшаяся дурной славой. В июле 1909 года здесь застрелилась жена нанимателя-инженера. История была громкая, и нового жильца сумели отыскать лишь через три месяца. Им стал некий москвич, сразу выложивший за аренду сто рублей в месяц (сумма даже для столицы была весьма немаленькая). Нанял он и горничную, работавшую на домовладелицу, и тут же отправил ее на вокзал в Павловск за своими вещами, оставшись в квартире со своим секретарем. Та в Павловске никаких вещей не обнаружила, а вернувшись к вечеру, нашла квартиру запертой. Она переночевала в дворницкой и утром отправилась за квартирной хозяйкой. Та, открыв своим ключом дверь, увидела, что вся квартира залита кровью, а на кровати в спальне лежит обезглавленное тело. Была вызвана полиция, и расследование громкого дела взял под контроль лично Владимир Филиппов, начальник петербургской сыскной полиции.
Никаких улик в квартире найдено не было, кроме серебряной мыльницы с вензелем «А», пиджака, пошитого в известной московской фирме «Жак», и двух орудий убийства: мясницкого ножа и черкесского кинжала.
Пропавшая голова нашлась весьма быстро: со снятым скальпом, без ушей и носа, сильно обгоревшая, она лежала в кухонной печи. Опознать личность убитого было невозможно, но через несколько дней в полицию обратился студент Технологического института Константин Гилевич, обеспокоенный исчезновением своего брата Андрея, московского инженера, приехавшего недавно по делам в Петербург. Явившись в морг Обуховской больницы вместе с матерью, он опознал обезображенное тело.
В Москве к делу подключился Аркадий Кошко, начальник московской полиции, настоящая легенда тех лет. Он быстро выяснил, что пиджак подобного кроя в «Жаке» недавно заказывал Андрей Гилевич. Но вот только инженером Кошко его не считал, зная того как отъявленного афериста, недавно провернувшего крупное дело с дутым предприятием. Более того, за месяц до этого Кошко привелось выслушать страннейшую историю. К нему пришел пьяный студент, рассказавший, что он недавно: «Прочел в газете, что требуется на два месяца молодой человек для исполнения секретарских обязанностей за хорошее вознаграждение. (…) Я отправился по указанному адресу. Меня принял господин весьма приличного вида и, поговорив со мной минут десять, нанял меня, предложив сто рублей в месяц. Сначала все шло хорошо, но затем многое в его поведении мне стало казаться странным. Он как-то подолгу всматривался в меня, словно изучая мою внешность. Однажды же, поехав со мной в баню, он особенно внимательно разглядывал мое тело, а затем, самодовольно потерев руки, чуть слышно прошептал: „Прекрасное, чистое тело, никаких родимых пятен и примет…” Инженер со своим секретарем отправились в командировку в Киев, но ничего не делали, а лишь целый день ходили по магазинам и обедали в ресторанах. Вечером, придя в гостиницу, секретарь лег спать, но проснулся, почувствовав на себе пристальный взгляд своего начальника. Он снова притворился спящим, и даже начал похрапывать, наблюдая за инженером сквозь прищуренные веки. Тот же достал из саквояжа два громадных ножа и стал тихо подкрадываться к спящему. Студент вскочил, сделав вид что ему срочно необходимо в ретирадную, а сам, полураздетый, выбежал на улицу, отправился на вокзал и тут же уехал в Москву. Одежду и все свои вещи он оставил в гостинице, в том числе и серебряную мыльницу с вензелем „А”».
Бывший Лештуков, ныне – переулок Джамбула
Кошко знал, что на левой щеке Гилевича есть родимое пятно, и изуродованная голова, которую невозможно опознать, сразу натолкнула его на определенные мысли. Он начал выяснять в московских институтах, не брал ли кто из студентов длительный отпуск. Таких нашлось тридцать человек. Из них двое отбыли в Петербург. Родственники одного из них, Александра Прилуцкого, сообщили, что тот нанялся секретарем к инженеру Павлову (к этому же инженеру нанимался и студент, счастливо избежавший гибели в Киеве). Хозяйка меблированных комнат, которые Павлов снимал в Москве, опознала его по фото Андрея Гилевича.
Но в чем был смысл этой кровавой аферы?
* * *
Скоро выяснилось, что жизнь Андрея Гилевича была застрахована на 250 тысяч рублей в страховом обществе «Нью-Йорк», и его мать уже предъявила полис. Сам же Гилевич под именем Прилуцкого объявился в Париже, где и был арестован.
Но до России его не довезли: он попросился умыться, взял из чемодана мыло и полотенце, быстро отковырнул от мыла кусочек и запил его водой. Это был цианистый калий. До России доехало лишь забальзамированное тело убийцы. Его мать защищал хороший адвокат, и она была полностью оправдана.
* * *
Возможно, именно эта история, услышанная в детстве Владимиром Набоковым, послужила основой для его повести «Отчаяние».
Штаб террористов
Дом в Лештуковом переулке под номером 13 (сейчас – переулок Джамбула, дом 15) прославился как штаб террористов. Именно здесь 15 августа 1879 года четырехкомнатную квартиру № 22 на пятом этаже дворового флигеля сняли отставной учитель Чернышов и жена дворянина Лихарева. На самом деле это были Александр Квятковский и Вера Фигнер, члены Исполнительного комитета (ИК) «Народной воли». Квартира была превращена в штаб, и именно здесь планировались три покушения на Александра II – под Александровском (нынешнее Запорожье), под Москвой и в Зимнем дворце.
Акт цареубийства, по мнению Фигнер, должен был отозваться в самых глухих углах крестьянской России и заставить мужика задаться вопросом: «Кто убил царя, и за что его убили?» Если крестьяне решат, что царя убили социалисты ради народных интересов, то «Народная воля» приобретет такой авторитет в народе, «какой не доставили бы десятки лет пропаганды словом». Но не отвергала Фигнер и других возможностей: если в деревне посчитают, что царя убили баре, желающие вернуть крепостное право, то тогда очень вероятен взрыв всеобщего крестьянского бунта, и «Народной воле» представилась бы возможность стать во главе его.
Решение о покушение на императора во время путешествия того в Крым было принято 26 августа 1879 года во время липецкого съезда «Народной воли». Динамитная мастерская народовольцев располагалась в Басковом переулке, где хозяйничали Исаев и Якимова (Баска).
Ожидалось, что царь поедет в Одессу, и все приготовления проводились там. Но, однако, он изменил свои планы, и было решено заминировать рельсы между Курском и Белгородом, в городе Александровске. Но в момент прохождения царского поезда мина не взорвалась. Скорее всего, Желябов неправильно соединил провода.
В этом неприметном дворовом флигеле Фигнер и Квятковский готовились к убийству царя
Взрыв был перенесен под Москву. Рядом с железной дорогой, под видом супругов Сухоруковых, приобрели дом Лев Гертман и Софья Перовская. Из дома они проложили подземный туннель под железнодорожную насыпь. В царской свите ехали два поезда, и, считая, что царь едет во втором, Перовская пропустила первый эшелон. Второй был взорван. Но пострадали лишь сопровождающие императора лица – сам царь ехал в первом. Этот взрыв напугал правительство, и начались аресты.
* * *
Между тем еще один народоволец, Степан Халтурин, устроился на работу в Зимний дворец. Уроженец Орловской области, он мечтал отправиться в Америку, где хотел основать коммуну. Но случайные попутчики украли у него в Москве паспорт. Он погнался за ними в Петербург, но те уже успели пересечь границу. Халтурин оказался в столице Российской империи без денег и документов. Он случайно повстречал своего преподавателя из земского училища, Котельникова, перебравшегося в Петербург, и тот помог ему устроиться столяром в железнодорожные мастерские и дал рекомендации в политические кружки. Через некоторое время Степан случайно устроился плотником на борт императорской яхты «Ливадия». Его старательность понравилась, и в сентябре 1879 года его наняли для столярных работ в Зимнем, поселив в полуподвале.
Халтурин пронес в полуподвальное помещение, где жил, более 30 кг динамита. Непосредственно над его комнатой располагалось караульное помещение. Но еще выше, на втором этаже, была столовая, в которой обедал Александр II. 5 февраля 1880 года Халтурин привел бомбу в действие: поджег фитиль, который должен был догореть в традиционное для обеда время, и ушел из Зимнего.
Государь ожидал к обеду принца Гессенского, но его поезд опоздал на полчаса, и взрыв застал императора у дверей столовой.
От взрывной волны обрушилось перекрытие между подвалом и первым этажом, но перекрытие второго этажа выдержало. В результате погибли 11 военнослужащих нижних чинов лейб-гвардии Финляндского полка, находившиеся в караульном помещении. Ранены были 56 человек. Погибшие были похоронены 7 февраля в братской могиле на Смоленском кладбище. Император лично присутствовал на похоронах, несмотря на опасность нового покушения. Памятник погибшим финляндцам сохранился до наших дней, хотя и сильно пострадал от большевистского вандализма.
* * *
После покушения, пусть и неудачного, Халтурин, за «особые заслуги», был введен в Исполнительный комитет «Народной воли».
18 марта 1882 года в Одессе, вместе с Н. А. Желваковым, он участвовал в убийстве прокурора В. С. Стрельникова и был задержан прохожими. Халтурин и Желваков не назвали своих настоящих фамилий, были преданы военно-полевому суду и повешены 22 марта 1882 года неопознанными.
Квятковский был казнен в ноябре 1880 года. Его сын, Александр Александрович, родившийся в 1878 году, стал видным большевиком. С 1918 года служил комиссаром Центрального военно-технического управления РСФСР. В 1921 году, во время партийных чисток, был исключен из партии. Но затем получил назначение в Англию, где с 1925 года возглавлял крупную компанию «Arcos Ltd», созданную СССР для внешней торговли. В 1925 году Квятковский был отозван в Москву, где его арестовали по подозрению в присвоении денежных средств. Его дальнейшая судьба неизвестна.
Вера Фигнер дожила до революции. В 1927 году в числе группы «старых революционеров» она обращалась к советскому правительству с требованием прекратить политические репрессии, но не была услышана. Умерла она 15 июня 1942 года в Москве и похоронена на Новодевичьем кладбище.
Со времен «Народной воли» в этом дворе, кажется, мало что изменилось