Конечно, не надо думать, что старые институты — во главе с государством — так просто сдадутся и добровольно уйдут со сцены. Конечно, они будут сопротивляться. Конечно, они будут пытаться либо остановить лавину изменений (не очень умный подход, который ни к чему хорошему не приведет самих «останавливающих»), либо, когда это не удастся, сформировать новую реальность под себя и вокруг себя, ориентируясь на свои интересы. Возглавить то, что не смогут побороть. И надо сказать, что для этого у них не так уж мало возможностей. Государство в старом виде — это прежде всего центр распределения ресурсов, а значит, этих ресурсов в его распоряжении по определению очень много. Государство вполне может попытаться поставить новые технологии себе на службу — уже пытается, и местами довольно успешно. Именно поэтому XXI век, весьма вероятно, увидит тоталитарные режимы принципиально нового типа — гораздо более устойчивые и могущественные, чем видел век ХХ. Но здесь же заложено и зерно их краха. Развитие технологий, как кажется государству, необходимо для укрепления его власти. Но те же самые технологии, как мы уже видели, несут в себе и мощную центробежную тенденцию, и рано или поздно она начнет сказываться, как бы государство ни пыталось ее сдерживать. Быстро станет понятно, что попытка развивать что-то одно, не развивая другое, ведет к утрате жизненно важных конкурентных преимуществ на международной арене. Волей-неволей придется развивать все, и в конце концов это развитие разорвет любой «переходный» или «гибридный» режим на части. Альтернативы нет. Технологическая революция еще и потому единственная настоящая революция, что в итоге неизбежно повлечет за собой революционные изменения и в политической, и в социальной сфере. И роль криптовалюты, и блокчейна вообще в происходящих процессах трудно переоценить. В мире финансов они воплощают в себе ту самую центробежную тенденцию. Ведь если отсутствует необходимость в одной из ключевых функций посредника-регулятора (или, по крайней мере, есть возможность обойтись без нее), неизбежно возникает вопрос: а так ли уж нужны и все остальные его функции?

Поэтому блокчейн-отношения неизбежно станут одной из первых сфер, которые государство попытается «урегулировать» в рамках попыток поставить технологическую революцию себе на службу. Собственно, начало этого процесса мы уже наблюдаем. Формы он может принимать различные: от попыток запрета IСO по китайской методике до инициатив по созданию «государственной криптовалюты» в России (не очень понятно, как может работать этот странный «тянитолкай», — есть подозрение, что сами инициаторы не очень понимают, о чем идет речь), на смену которым затем приходят заявления о том, что криптовалюты — это всего лишь очередная «финансовая пирамида». Налицо метания и растерянность — люди явно не понимают, что происходит. И это не может не навести на мысль, а так ли уж хорошо они понимают функционирование и старой денежной системы? Сто лет назад, как мы видели, понимали плохо. Многому ли научились с тех пор? Или им просто до поры везло? Что ж, везение, даже самое сказочное, рано или поздно заканчивается.

Что мы можем ответить современным «луддитам», отказавающимся признавать криптовалюты? На самом деле, в данной ситуации мы можем лишь пожать плечами и сказать: «Ваше видение рынка ошибочно, от этого пострадаете и вы сами тоже».

Во-первых, здесь есть чисто юридический аспект. Криптовалюты и токены — это личный капитал человека, на который он имеет все законные права. Никто не сможет заставить нас отказаться от биткойна. Это осознанный выбор каждого, в чем он хочет хранить свои деньги. Может накупить на них криптовалюты, может спиннеров, может гречки. Кого это вообще должно волновать?

Во-вторых, есть аспект чисто физической возможности контроля. Уникальность блокчейна и токенов в том, что они являются результатом интеллектуального труда самых умных ученых и разработчиков, и государства всего мира не имеют к ним никакого отношения. Чтобы пользоваться валютой и токенами, нам не нужно ничье разрешение, ничья помощь — есть только мы и блокчейн, который не обманет, не пересчитает задним числом, не закроет счет. Поэтому, слыша грозные заявления ЦБ и прочих инстанций, необходимо каждый раз отдавать себе отчет, что за ними на самом-то деле ровным счетом ничего не стоит. Кроме грозных окриков, у государства просто нет никаких реальных инструментов, чтобы по-настоящему воспрепятствовать функционированию криптовалют. Давайте посмотрим правде в глаза: наше государство неспособно эффективно заблокировать даже неугодные ему политические сайты, которые, несмотря на все меры, все равно доступны всем желающим, кроме совсем уж ленивых и неграмотных. Государственный контроль над Интернетом — это миф, в лучшем случае можно некоторое время контролировать отдельные его сегменты — до тех пор, пока регулятор не вынужден будет переключить внимание на какую-то другую задачу.

А как же пресловутый «великий китайский файервол», может спросить иной читатель? О нем слышали практически все — в основном стараниями государства, которое очень любит тешить себя мыслью, что примеры успешного контроля все же существуют, и, если очень понадобится, оно сможет ими воспользоваться. Но тут есть один важный нюанс. Поинтересуйтесь, сколько стоит это удовольствие. Поинтересуйтесь, какой бюджет и какой ВВП у современного Китая. И какие — у нынешней Российской Федерации. Если после этого у вас еще останутся вопросы, подумайте о том, что еще далеко не факт, что даже Китай с его бюджетом и ВВП сможет поддерживать такой контроль бесконечно долго.

Вряд ли есть необходимость объяснять, что в силу самой природы криптовалют, их вообще очень сложно прочно поставить под контроль. Корень «крипто-» в их названии появился неспроста. Этот инструмент создан изначально в рамках неофициальной, по сути, теневой экономики, практически в подполье. Он идеально адаптирован к этой роли. Создавали его люди, в значительной степени сформировавшиеся в рамках ролевой модели хакера-оппозиционера из фантастических романов в жанре киберпанка. Если понадобится, они без малейших колебаний вернутся назад в подполье, и при наличии развитого и хорошо доступного пользователям даркнета это не сильно скажется на экономической эффективности криптовалюты и ее развитии. Зато государство и его регулирующие инстанции точно потеряют всякое влияние на эти процессы. Оно и сейчас больше косвенное, но в подполье его не будет вообще.

Смешно будет через 5–10 лет, когда появятся целые индустрии, работающие только за криптовалюту. И что им смогут предложить правительства и банки всего мира? Ничего. Они просто окажутся вытеснены на обочину.

Подобный снобизм мы уже видели в индустрии ТВ и печатных СМИ по отношению к интернет-журналистике. Наблюдали, как таксисты не верили в парадигму Uber. Airbnb стоит сейчас дороже, чем все гостиничные сети мира. Сервисы, бронирующие авиабилеты, зарабатывают больше, чем авиакомпании. А когда-то очень умные и заслуженные люди точно так же глубокомысленно рассуждали, что автомобиль — это тупиковая ветвь развития техники, у него нет будущего, потому что кому он нужен, когда есть конный экипаж? А еще за пару поколений до того не менее умные люди предупреждали, что поездка на поезде со скоростью выше 20 км/ч повлечет необратимые, катастрофические изменения в человеческом организме. Генералы, как известно, всегда готовятся к прошлой войне. Именно поэтому генералы редко делают историю.

Когда устаревшая система пытается нам рассказать, как жить в будущем, мы в ответ пошлем ей смайлик. Потому что нет даже смысла тратить свое время на диалоги.

На самом деле мы совершенно не революционеры и не радикалы, хотя нас сейчас пытаются затолкать именно в эту роль. Мы не играем в киберпанковского хакера, пока у нас есть выбор. Мы совершенно не кровожадны и не хотим полного крушения старого мира. Мы не делаем революцию — она и без нас происходит. Мы лишь наблюдаем этот мощнейший процесс и пытаемся приспособиться к новой реальности, чтобы не быть похороненными вместе с теми, кто сейчас стоит, растопырив руки и зажмурив глаза, на пути схода снежной лавины и рассказывает, что он в нее не верит, нет ее, мираж один. Наша задача — адаптироваться наилучшим образом к происходящим изменениям, выжить (и более того, обеспечить себе достойный и комфортный образ жизни) в условиях того самого переходного общества, находящегося в процессе трансформации, сочетающего в себе элементы старого и нового. И для этого мы хотим эффективно использовать и старые, и новые инструменты — там, где это необходимо и оправданно.

Правда заключается в том, что мы-то в любом случае это сделаем, и никто все равно не сможет нам воспрепятствовать. Просто «удельный вес» старого и нового в реалиях завтрашнего дня может быть разным. Все зависит от линии поведения сегодняшних регуляторов. Они не в силах остановить изменения, и более разумные из них скоро начнут это понимать. Но они могут осознать, что новое совершенно не обязательно полностью отменяет старое, — вспомним феодальное землевладение в Британии. Люди до сих пор получают с него ренту и живут на нее комфортно. Мы постарались показать, что элементы старого и нового вполне могут сочетаться и мирно сосуществовать, дополняя друг друга, еще долго. Вооруженные этим знанием, мы — простые пользователи — сможем обеспечить себе будущее при любом развитии событий. Смогут ли его себе обеспечить «столпы» нынешнего финансового мира — зависит от их личного выбора. Мы вообще-то не против, нас устроит любой вариант. Но мы же не можем думать и принимать решения за них, правда?

* * *

На этот раз Дмитрий поступил хитрее и взял-таки роботакси, не утруждая себя баранкой. Но, справедливости ради, тогда у него все-таки были разумные причины. Теперь их не было.

Подумать только, что, когда только начались эксперименты с автомобильным автопилотом, многие боялись. Пытались даже ограничивать на первых порах. Хотя быстро стало понятно, что автопилот ведет к резкому снижению аварийности на дорогах, а вовсе не к повышению. Потому что один из главных факторов аварийности — и как раз тот, с которым сложно что-то сделать, как ни старайся, — это идиот за рулем. Убери одного идиота — и вот тебе снижение аварийности сразу процентов на 40. Убери такого же идиота из встречного авто — и посчитай сам, сколько получится. 15–20 % оставим, ладно. Все-таки даже надежная техника иногда ломается и даже искусственный интеллект может иногда делать ошибки. Вот только вероятность этого гораздо ниже, чем банальной человеческой глупости, самоуверенности и хамства.

И когда это признали на законодательном уровне в первый раз — когда там был этот революционный закон в Америке, в 2017-м, в 2018-м? — события стали развиваться по принципу снежного кома, и их уже было не остановить.

Мария улыбнулась ему тепло, поднимая бокал с шампанским. Свадебное путешествие начиналось удачно. Напрасно он боялся, что будет выглядеть в ее глазах несолидно. Мария закончила мехмат и, конечно, хорошо считала, но замуж-то ей все равно выходить за человека, а не за его счет, какие бы капиталы там ни лежали. Счет, конечно, тоже важен, спору нет, но сам по себе, без прилагающегося к нему владельца, он мало что значит. Потому что именно от человека зависит, как он этот капитал употребит и как будет развивать. Можно получить в наследство большое состояние — и пустить его по ветру. А можно вырастить пышный сад из одного зернышка. Солидность и надежность его была не столько в том, что он успел сделать и накопить до сегодняшнего момента, сколько в том, что он намеревался делать дальше. И что он вообще думал об этом, заботился.

Кстати, сейчас было не самое худшее время для того, чтобы закончить начатый разговор. И даже хорошо, пожалуй, что Мария присутствует — в конце концов, теперь это и ее касается напрямую. Дела семейные, да.

Он вызвал Антона. Появившаяся в воздухе голограмма привычным жестом поправила очки. Антон вежливо улыбнулся и кивнул Марии и сразу, с полуслова, вернулся к их с Дмитрием беседе.

— Так, я все выяснил. Сейчас перешлю тебе инфу по расценкам и срокам. Продавец — Алекс, я хорошо его знаю уже лет пять-шесть, так что можешь по его поводу особо не волноваться. По крайней мере, ни в каком явном криминале не замечен, да и вообще человек вполне уважаемый, у него фабрика где-то в Сибири, делает оборудование для умного дома. Держи его визитку.

Рядом с голограммой Антона появилось изображение еще одного лица, с контактной информацией под ним.

— О, да мы же с ним знакомы. Ну так, мельком, на уровне «здрасьте — до свидания».

— Ну вот, видишь. Значит, он, по крайней мере, крутится в понятных тебе местах. Уже хорошо. Моя Женя его хорошо знает, на самом деле. Дольше, чем я.

— Да ладно, я понял, что человек нормальный, во всяком случае, не чертик из табакерки — выскочил и исчез. С голдой большего и не требуется ведь. Сделка законная, без нарушений — ну и хорошо, дальше все само собой. Как Анна сказала, «золото есть золото».

— Анна, как обычно, права, — рассмеялся Антон. — Она вообще умный человек. Где хранить-то будешь?

— У нас есть семейный сейф в Трансконтинентальном банке, — Дмитрий потянулся. — Там уже кое-что лежит, но места еще много.

— О, Трансконтиненталы вполне серьезные, — кивнул Антон. — Надежные. Они ж лет двадцать уже как ушли почти целиком в слитки. Голде там хорошо будет.

— Я уж надеюсь! — хмыкнул Дмитрий. — Итак, о скольких ты говорил?

— Пятнадцать для начала.

— Верно, для начала. Буду добавлять понемногу, по мере роста возможностей. Как там «Адд-Верс», что слышно?

— Собрали за три дня больше, чем хотели. Вполне себе начало. Через неделю открытие первой фабрики, говорят. Первые заказы уже забиты. Мои марсианские друзья разместили большой, как я помню.

— Отлично, начало хорошее. Вернусь с островов — посмотрим, как их успехи.

— Я тебе тогда перешлю контракт от Алекса. Смарт, конечно. Пока летишь, сможешь спокойно изучить и подписать, еще в его историю заглянуть, если хочешь, послужной, так сказать, список. Завтра все будет в сейфе.

— Прекрасно! Тогда до связи.

— Да ладно, я уж тебя не буду сильно отвлекать, — Антон еще раз улыбнулся и кивнул Марии: — Хорошо вам время провести! Вроде метеослужба обещает по расписанию хорошую погоду в этой части океана, без сюрпризов.

— Да ладно, если очень нужно, я всегда на связи. Доверяю твоему разуму просто.

— Ну спасибо на добром слове. Доверие — это ценно! — Антон отсалютовал ему, и голограмма погасла.

— Мне же все равно придется иногда быть на связи, любовь моя, — виновато сказал Дмитрий Марии. — Ты же понимаешь, в криптовых делах важна скорость решения, я не могу попросить всю сотню тысяч людей в блокчейне подождать меня недельку, — он секунду помолчал. — К тому же придется еще общаться с агентством, и там понадобится и твое участие тоже. Будем выбирать дом.