«Военное успокоение» Маньчжурии

Оккупация русскими войсками практически всей территории Маньчжурии, и прежде всего крупных китайских городов, а также установление полного контроля над всей линией КВЖД означали окончание военной стадии операции русских войск в Маньчжурии. Теперь на первый план выдвигалась задача так называемого «успокоения» края — разоружение китайской армии, установление порядка на оккупированной территории и последующая передача ее в управление местным китайским властям.

Однако решение этой задачи требовало скорейшего уничтожения остатков продолжавших сопротивление китайских войск и « боксеров ». Военный министр в связи с этим требовал от русских войск «наносить бунтовщикам возможно тяжелые удары». Генерал А.Н. Куропаткин считал, что только быстрыми и решительными военными действиями возможно было достичь политического успеха всей военной кампании. В указаниях Военного министра в адрес вице-адмирала Е.И. Алексеева от 27 октября 1900 года отмечалось: «Воля государя, дабы в Маньчжурии не осталось ни одной организованной военной китайской части, ни одного китайского орудия и был восстановлен порядок, должна быть выполнена неуклонно. Потери наших войск не должны приостанавливать выполнение Высочайшей воли. Больными и умершими от болезней потеряем более».

Далее в том же документе А.Н. Куропаткин ориентировал командование русских войск в Маньчжурии на то, чтобы «не разбрасывать силы», не оставлять гарнизоны в занятых китайских городах и деревнях. Русское военное присутствие в регионе должно было ограничиваться только трассой КВЖД.

К осени 1900 года русские войска в Маньчжурии были разведены по зимним квартирам. Наступившая уже с конца ноября зима вынудила русское командование прекратить военные операции против хунхузов, хотя незначительные столкновения с укрывшимися бандитами продолжались.

Собранные русским военным командованием сведения из разных источников говорили о том, что разбитые нашими войсками китайские формирования отошли от городов и больших дорог в глубь Маньчжурии, где обосновались в труднодоступных районах. В служебной записке командира 2-го Сибирского корпуса генерал-лейтенанта А.В. Каульбарса от 6 ноября 1900 года на имя командующего войсками Приамурского округа говорилось о существовании трех больших группировок хунхузов (каждая численностью от 10 до 30 тысяч человек) и нескольких малых групп, общей численностью 10 тысяч человек.

Крупные группировки противника действовали в районах:

1. К юго-востоку и востоку от Мукдена. Численность группировки составляла до 15 тысяч человек. Руководство группировки поддерживало отношения с японцами.

2. В запретных лесах императорской охоты, которые покрывают горы Сахалян и Куле, к востоку от императорской дороги, против городов Каиюаньсянь и Итун. Силы этой группировки достигают 10—15 тысяч человек.

3. В восточной Монголии, куда ушли китайские войска, отступившие от Мукдена, Цицикара и Бодунэ и, возможно, Гирина. Численность группировки составляла, по оценкам, 30 тысяч человек.

Далее в своей записке генерал Каульбарс дает военно-политическую оценку противостоящих сил противника и района военных действий как такового:

«…Нашими действиями мы лишили китайцев только артиллерии: бежавшие перед нами отряды сохранили ручное оружие, тайные склады которого помогали образованию новых шаек. Китайцы организуют отряды быстро; например, в городе Итунджоу была сформирована, вооружена хорошими ружьями и обмундирована команда полицейской стражи в 100 человек через 4,5 часа по получении на то фудутуном разрешения.

Вообще китайские войска, хотя и являются главным источником образования разбойничьих шаек, продолжают подчиняться одному общему руководству свыше: последнее выражается в систематическом уклонении от борьбы на менее пересеченной местности и упорном сопротивлении в горах.

Жители Маньчжурии относятся к нам в городах благожелательно (непритворно — когда боятся хунхузов, и притворно — когда хунхузы им не угрожают), в деревнях — со страхом.

Сторона вообще густо населена и богата продовольствием: сведения наши в этом отношении, по мнению барона Каульбарса, были ниже действительности.

Полное успокоение края совершенным уничтожением шаек, то рассеивающихся, то вновь появляющихся, является делом трудным».

Ликвидация остатков сопротивления китайских повстанцев в различных местностях Маньчжурии действительно была делом крайне тяжелым для русских войск. Анализ тактики действий противника, проведенный русскими специалистами, позволил выделить сильные стороны китайских отрядов, действовавших по принципам партизанской войны.

Генерал-майор Овсяный в своем обзоре пишет: «Основной прием китайской тактики заключался в борьбе издалека, из-за закрытий, благодаря чему потери их от огня были невелики. Малейший признак обходного движения заставлял их оставлять свои крепкие позиции, так что, несмотря на широкое применение обходов, как, например, в Аньсаньчжане или под Ляояном, никогда не удавалось достигнуть окружения и пленения китайских отрядов, отличительным свойством которых являлась легкость снаряжения, отсутствие обозов и способность к быстрому отступлению врассыпную. Притом же китайский солдат, сбросив форменную куртку и спрятав свое ружье и снаряжение, легко обращается, как это постоянно и практиковалось при наседании неприятеля, в обыкновенного простолюдина, ничем не отличающегося от массы мирных жителей. Одна конница могла нагонять китайцев и причинять им более или менее значительные потери, но как раз на маньчжурском театре у нас оказалось мало конницы».

С тем, что «окончательное успокоение» Маньчжурии является делом трудным, было полностью согласно военно-политическое руководство России.

В начале ноября 1900 года от Военного министра в адрес генерал-лейтенанта Н.И. Гродекова и вице-адмирала Е.И. Алексеева поступили подробные указания и инструкции по организации службы и быта русских войск в оккупированной Маньчжурии на период приближающейся зимы. Генерал А.Н. Куропаткин признавал, что «нашим войскам еще не менее года предстоит боевая деятельность по отысканию, преследованию, разбитию и уничтожению вооруженных шаек китайцев». В связи с этим ставилась задача экономить силы, беречь войска и, по возможности, проводить плановые занятия и давать им отдых.

«Военная деятельность» в форме рейдов (генерал А.Н. Куропаткин называл их «движениями») должна была проводиться непрерывно, но только частью сил и средств. В пехотных и артиллерийских частях и подразделениях 3/4, а в коннице 2/3 сил должны быть в пунктах постоянной дислокации. Таким образом, от пехотного полка в постоянных рейдах участвовали две роты, от артиллерийской батареи — 2 орудия, а от казачьего полка — две сотни. Особое внимание Военный министр уделял полному и всестороннему тыловому обеспечению подразделений, выделенных для проведения «движений».

По мнению Военного министра, выполнение задач, поставленных перед русскими войсками в Маньчжурии, было невозможно без опоры на лояльные русской власти местные органы китайской администрации: «Движение наших войск с целью уничтожения шаек беглых солдат, хунхузов, боксеров … производится при содействии цзянцзюней непрерывно, впредь до восстановления китайских властей, китайской полицейской стражи и полного порядка».

Вместе с тем успех рейдовых действий, как отмечал генерал Куропаткин, мог быть обеспечен только высочайшей дисциплиной русских войск, их гуманным и доброжелательным отношением к местному населению: «Надо добиться, чтобы китайское население встречало наши войска с радостью».

В одной из телеграмм войскам Военный министр подчеркивал значимость работы с местным населением: «Действия наших войск… должны укреплять в сознании местного населения, что мы сильны, непобедимы, но в то же время справедливы и человечны. Мы должны тотчас после боя внушать самое полное доверие со стороны не только мирных жителей, но и побежденных врагов… Этим путем можно и должно облегчить нам, после пролитой крови, возвращение к мирным соседским отношениям между нами и китайцами».

Работа с местным населением и органами власти на местах предполагала и проведение специальных операций разведывательного и иного характера: «Так как уничтожение при этих движениях шаек беглых солдат, боксеров и хунхузов во многом зависит от своевременного извещения о шайке и скрытного окружения ее, то для найма хороших лазутчиков из местных жителей, их содержание и вознаграждение доносителям, проводникам, расходы на переводчиков … назначается аванс в 10 тысяч рублей из военного фонда».

И ноября 1900 года было опубликовано официальное российское Правительственное сообщение о ситуации в Маньчжурии. В нем, в частности, говорилось: «Несмотря на то, что китайские войска разбиты, рассеяны, орудия у них отобраны, еще не скоро удастся водворить в Маньчжурии полный порядок. Боксеры продолжают свою пропаганду и беспорядки. Рассеявшиеся по всей стране многочисленные китайские солдаты занялись разбойничеством и составляют тяжкое бремя для населения, встречающего ныне приход наших войск с искреннею радостью. Мелкие и крупные шайки китайских солдат, хунхузов и боксеров продолжают борьбу с нашими войсками: избегая боя со сколько-нибудь значительными силами, они нападают на разъезды и на небольшие партии наших казаков и солдат.

Волею государя Императора генералу Гродекову и адмиралу Алексееву предложено принятие мер к скорейшему восстановлению в занятых нами провинциях власти цзянцзюней. Гиринский цзянцзюнь не бежал при приближении наших войск, а остался во главе управляемой им провинции и оказывает полное содействие к скорейшему успокоению Гиринской провинции.

Не признавая возможным допустить существование в Маньчжурии китайских войск, мы предоставляем цзянцзюням организовать пешую и конную хорошо вооруженную полицию (состав китайских полицейских войск определен: в Гиринской области в 1900 человек; в Цицикарской — в 1670 человек), при помощи которой они и должны вести вне линии железной дороги борьбу с боксерами, мелкими шайками беглых китайских солдат и хунхузами, обращаясь к содействию наших войск, лишь когда то потребуется.

Поддержание же полного спокойствия на линии дороги ляжет на заботу войск и чинов охранной стражи.

По полученному донесению от 9 октября, гиринский цзянцзюнь действует успешно. По его требованию уже сдано нам до 2000 ружей и 25 орудий.

Мукденский цзянцзюнь бежал при приближении наших войск к стороне Монголии. Адмиралу Алексееву разрешено вступить с ним в переговоры о возвращении его в Мукден. Условие для сего неизменно ставится: выдача оружия, орудий, роспуск войск.

Труднее решается вопрос о цицикарском цзянцзюне, который обнаруживает особую неприязнь и враждебность к нам и похвалялся явиться в Харбин. При приближении наших войск он бежал и, по одним сведениям, лишил себя жизни, а по другим — спасся.

При настоящем тревожном положении Маньчжурии одной охранной страже даже и после значительного ее усиления поддерживать спокойствие и порядок на линии в 2000 верст, главное, обеспечивать эту линию от нового разрушения, не по силам. Поэтому временно в Маньчжурии останется часть введенных туда наших войск. Первоначально, в течение настоящей зимы, будут расквартированы в Маньчжурии 1-я, 4-я и 5-я Восточно-Сибирские стрелковые бригады с соответствующим числом частей других родов оружия. Затем, по мере успокоения страны, силы эти будут уменьшаться. Есть надежда, что уже в первой половине будущего года окажется возможным еще одну из бригад, оставляемых в Маньчжурии, возвратить в пределы Приамурского военного округа.

Вследствие окончания военных действий в Печилийской провинции повелено приступить к обратной перевозке наших расположенных там войск в Квантунскую область и Приамурский военный округ.

Что касается обратной перевозки частей войск, прибывших на Дальний Восток из Европейской России, то можно надеяться, что и все эти части в первой половине будущего года уже будут находиться в пунктах своего постоянного квартирования».

В официальном Правительственном сообщении приводились также наличные силы русских войск в Китае по состоянию на 1 октября 1900 года. Общая численность войск составляла 3900 офицеров и 173 000 нижних чинов, сведенных в 126 батальонов, 118 эскадронов (сотен) и 4 крепостных артиллерийских батальона. На их вооружении имелось 336 орудий разных систем и 8 пулеметов. Этими силами и средствами достигалось выполнение боевых задач в Маньчжурии.

Конец «китайской вольницы»

Осенью 1900 года русскими войсками в рамках борьбы с хунхузами было проведено несколько крупных операций, наиболее известной из которых стала операция против «разбойничьей республики Цзяпигоу», находившейся к югу от Гирина в верховьях реки Сунгари.

Эта «республика» существовала задолго до описываемых событий и де-факто признавалась даже гиринскими властями. Экономической основой этого образования была нелегальная золотодобыча, начавшаяся еще в середине XVIII века. В 1900 году во главе «хунхузской республики» стоял Хань Дэнцзюй, известный русским как Хандегю, который полностью контролировал территорию своей «республики». Под его командованием имелись вооруженные отряды — своеобразная армия и полиция.

Именно на территории этой «хунхузской республики» в труднодостижимых районах Маньчжурии нашли укрытие многочисленные отряды регулярных вооруженных сил Китая и шайки «боксеров», разгромленные русскими войсками летом 1900 года.

В ночь на 20 сентября русским стало известно, что в Гирин приехали два сына Хандегю, которые остановились в доме отца. Подполковник Дуров с тремя сотнями казаков оцепил усадьбу и захватил одного сына, секретаря, оружие, боеприпасы и два ящика серебра. От имени русского военного командования Хандегю было направлено требование явиться в Гирин и сдаться на милость победителя. Параллельно с этим русские войска готовились к походу в горы, в «хунхузскую республику».

Для уничтожения противника в Цзяпигоу командир 2-го Сибирского армейского корпуса барон генерал А.В. Каульбарс сформировал два отряда. Отряд под командованием генерал-майора А.В. Фока выступил из Гирина 16 октября, с упорными боями прошел по верховьям реки Сунгари и через десять дней вернулся в Гирин.

Второй отряд под командованием генерал-майора П.К. Ренненкампфа состоял из пяти сотен казаков без артиллерии и выступил в поход 15 октября. Эта экспедиция была кратковременной — всего 4 дня: русские войска попали в окружение и под ударами превосходящих сил противника вынуждены были отступить в Гирин. Отряд потерял 5 казаков убитыми, два офицера и 19 казаков были ранены.

11 ноября неожиданно для русского командования в Гирин явился и сдался сам Хандегю. Это послужило своеобразным сигналом для новой операции русских войск против Цзяпигоу.

Операция началась 13 ноября. Уже через два дня отряды П.К. Ренненкампфа и А.В. Фока под общим командованием самого А.В. Каульбарса соединились в городке Янтушань. Общая численность русских войск составила 15 пехотных рот, 10 эскадронов и сотен, 20 орудий. 21 ноября русские войска разгромили в ожесточенном бою 6-тысячный отряд противника под командованием заместителя Хандегю — Лю Данцзы, известного в России под именем Люданзыр или Лиутацзы. После занятия города Куантай основные силы барона Каульбарса выступили обратно, а летучий отряд А.В. Фока продолжил преследование китайцев вплоть до имения самого Хандегю. Остатки разбитых китайских войск и шаек хунхузов ушли дальше в горы, а генерал Фок 7 декабря вернулся в Гирин.

С этого времени главным организатором хунхузского сопротивления в Северной Маньчурии стал Люданзыр. Именно с ним и верными ему формированиями русские войска вели военные действия вплоть до осени 1901 года.

В Южной Маньчжурии для борьбы с немногочисленными шайками и бандами хунхузов привлекались конные отряды генерала барона Штакельберга и полковника Мищенко, а также небольшие отряды есаула Денисова, капитана Кушакова, подполковника Кушлянского и войскового старшины Кабылкина.

В ноябре 1900 года успешную операцию против 3-тысячного китайского гарнизона в Синцзинтине провел отряд полковника Мищенко в составе двух рот, конной охотничьей команды, сотни казаков, 35 конных стражников и 4 орудий. Китайцы до прихода нашего отряда успели разграбить и сжечь город и ранили фудутуна, а затем рассеялись на мелкие отряды. Город был занят русскими 26 ноября, а 5 декабря отряд Мищенко вернулся в Мукден. Занятием Синцзинтина «была достигнута задача умиротворения района к востоку от Мукдена и положен конец существованию в этом районе строевых китайских войсковых частей».

В целом проводившиеся осенью 1900 года операции против остатков китайских войск и хунхузов показали, что опасения русского военного командования о больших силах и возможностях противника в Маньчжурии были сильно преувеличенными. Не случайно в ходе проведенных в 1901 году экспедиций против повстанцев выяснилось, что «противник оказался слабее численностью и очень малостойким. Перечисленные выше группы после этих поисков растаяли и рассеялись в небольших шайках по всему краю, без определенной группировки».

Фактически уже к середине июля 1901 года все более или менее крупные и значимые группы и отряды хунхузов были разгромлены или разогнаны русскими войсками в ходе проведенных экспедиций. После этого имели место лишь незначительные столкновения и стычки с остатками бродячих шаек.

18 февраля из поездки по гарнизонам Южноманьчжурского района возвратился в Порт-Артур вице-адмирал Е.И. Алексеев. В ходе своей инспекции он сделал вывод, что вверенные ему войска «в полном порядке, вид людей был здоровый и добрый, конский состав содержался хорошо». Определенные проблемы были с размещением воинских частей, так как удобные для этих целей помещения отсутствовали. Адмирал Е.И. Алексеев донес императору: «Отношения местных жителей к войскам везде были дружественны и миролюбивы. Гражданское управление было введено везде, кроме г. Инкоу. Благодаря энергичной деятельности инженера Гиршмана на всей линии железной дороги от Порт-Артура до Телина было восстановлено движение поездов с перевозкой грузов».

В конце лета — начале осени 1901 года русскими войсками в Северной Маньчжурии были организованы и проведены операции по пленению последних остававшихся на свободе руководителей движения хунхузов — Люданзыра и Сышеявана. Общее руководство этими операциями еще в мае было возложено на командира 2-го Сибирского корпуса генерал-лейтенанта А.В. Каульбарса с подчинением ему на время военных действий генерал-лейтенанта Церпицкого с войсками Южноманьчжурского отряда.

Еще до указанных операций против главарей китайского повстанческого движения генералом Церпицким были проведены несколько частных операций против хунхузов в Южной Маньчжурии. Итогом этих действий явилось пленение китайского генерала Шеу, который по согласованию с министерством иностранных дел был выслан в Приамурский край, и сдача в плен еще одного предводителя хунхузов Фуланго.

Вместе с тем проведенные в конце марта — начале апреля 1901 года войсками Северной и Южной Маньчжурии операции против отрядов Люданзыра и Сышеявана закончились неудачно. 8 мая Военный министр поставил задачу вице-адмиралу Е.И. Алексееву: «По сведениям, полученным от генерала Волкова, Люданцза с отрядом в 4000 человек находится в горах Люншань, к северо-востоку от Синцзинтина, другой его отряд в 4000 человек укрепляется близ деревни Тайшань, Люданцза предполагает снова напасть на Синцзинтин, для чего приглашает к совместным действиям Сышеявана, находящегося близ Чифу. С этими двумя прославившимися предводителями больших и опасных скопищ необходимо во что бы то ни стало покончить».

Люданзыр (Люданцзыр, Лиутайцзы, Люданцза или Лю Данцзы) был одним из самых известных и популярных предводителей китайской вольницы. Для его пленения был послан отряд под командованием командира 6-го Восточно-Сибирского стрелкового полка полковника Манаева. Когда русский отряд выследил предводителя хунхузов, к нему был послан китаец по имени Танжи, служивший переводчиком в отряде у Манаева. Танжи вошел в доверие к Лю-данзыру, расположил его к себе, однако сдаваться китайский генерал не собирался.

Полковник Манаев попытался организовать встречу с Люданзыром с глазу на глаз, однако из этого намерения ничего не получилось. 25 августа Люданзыр в сопровождении нескольких своих приближенных явился сам к Манаеву для переговоров. В ходе беседы Люданзыр отказался признавать себя предводителем хунхузов и доказывал, что он действовал как патриот для спасения отечества.

Гарантировав китайскому авторитету полную безопасность и покровительство главного начальника Приамурского края, полковник Манаев в конце концов склонил его к сдаче и поездке в Хабаровск, и уже 2 сентября Люданзыр был представлен генералу Н.И. Гродекову.

4 сентября в Гирине с отрядом из 6 офицеров и 327 солдат сдался русским войскам Сышеяван.

Оба предводителя китайской «вольницы» были пленены с соблюдением всех норм и почестей, которые были положены военачальникам капитулирующей стороны. Российским императором им было определено место пребывания — территория России. Люданзыр был отправлен в Хабаровск, а Сышеяван — в Читу. Каждому из них было положено денежное содержание генерала.

Судьба Люданзыра долго находилась в поле зрения политического руководства России. По дальнейшей его судьбе долго никак не могли принять однозначного решения. Так, 4 октября 1901 года генерал Н.И. Гродеков получил указания от начальника Главного штаба: «Государь император 29 сентября повелел отправить Лиутайцзы военнопленным на жительство в Тамбов ».

13 декабря Военный министр направил новую депешу генералу Гродекову: «Прошу возможно заботливо обставить отправление и содержание в пути генерала Лиутайцзы и обеспечить его переводчиком в Тамбове за счет кредита на непредвиденные надобности, находящегося в вашем распоряжении».

Но уже 24 декабря начальник Главного штаба послал Гродекову новые указания: «Государь император в 22-й день декабря Высочайше повелел китайского предводителя Лиутайцзы не отправлять в Тамбов, оставив на жительство в Хабаровске. Если Лиутайцзы находится в пути, немедленно вернуть его в Хабаровск. Вместе с сим, Высочайше повелено выслать в пособие Лиутайцзы 1200 руб., отнеся расход на запасной кредит».

Через неделю, 30 декабря 1901 года, генерал Н.И. Гродеков получил от начальника Главного штаба более подробную телеграмму о дальнейшей судьбе пленного китайского генерала: «Военный министр приказал сообщить, что, в виду достигнутого замирения края и происходящих ныне переговоров об очищении Маньчжурии, государь император не изволили признать необходимым отправлять Люданзыра в Россию, находя, что в распоряжении местного начальства имеются достаточные средства для установления бдительного за ним надзора.

Вместе с тем Военный министр просит вас сообщить, не считаете ли вы нужным, в виду дороговизны жизни в Хабаровске, еще более увеличить назначенное Люданзыру содержание».

Со сдачей в плен последних авторитетных руководителей китайских повстанцев в Маньчжурии началась массовая сдача в плен всех верных им отрядов. Первая крупная партия китайских солдат численностью 4000 человек была взята в плен войсками генерала А.В. Каульбарса еще в июле—августе 1901 года. Под свою ответственность он приказал разоружить пленных и передать их местным китайским органам власти для организации из них отрядов полиции. Эта инициатива была одобрена российским императором, который повелел: «…принять на службу в полицию с сохранением оружия 4000 сдавшихся с тем, чтобы обезоружение их проводить постепенно, как возможно по местным условиям, с выдачей пособия от 2 до 5 лан каждому».

В период с 8 сентября по 22 октября 1901 года в Северной Маньчжурии сдалось в общей сложности 2216 бывших китайских солдат. Из них 1324 человека были переданы для зачисления в полицейскую стражу, 121 отправлен на родину в Застенный Китай, 615 человек отправлены по местам жительства в пределах Маньчжурии, а 156 человек разошлись. С конца октября и до декабря 1901 года сдалось еще 263 бывших китайских солдата».

Наиболее сложной операцией осени 1901 года стало уничтожение крупных отрядов хунхузов численностью в 2000 человек, которыми командовал бывший подручный Люданзыра — Ванлоуху. Его уничтожение было поручено отряду в составе 320 стрелков, 200 конных охотников, 143 аргунских казаков с шестью орудиями под общим командованием полковника Ирмана, командира Забайкальского артиллерийского дивизиона.

В начале 1902 года русским командованием в Северной Маньчжурии были организованы и проведены две последние крупномасштабные военные экспедиции в бассейне реки Сунгари и на Чанбошаньском нагорье. Эти операции «подтвердили окончательно, что китайские войска и крупные скопища хунхузов в Северной Маньчжурии были искоренены».

В Южной Маньчжурии экспедиционными отрядами русских войск руководили генерал Мищенко и полковник Добронравов. Однако отряды и шайки противника были немногочисленны и при приближении русских войск сразу разбегались. В ходе военных операций нашим войскам сдалось в плен свыше 3000 бывших китайских солдат и один из их предводителей — Линчи, который был выслан на жительство в Читу.

В соответствии с Высочайшим повелением российского императора сроком окончания военных действий в Маньчжурии было приказано считать 26 марта 1902 года. Таким образом, вооруженная стадия российско-китайского конфликта в Маньчжурии продолжалась почти два года. Однако и после марта 1902 года некоторые русские войска и военные учреждения оставались в Маньчжурии и продолжали эвакуацию на родину. Постепенно функция обеспечения русского военного контроля в этом регионе Китая полностью переходила в ведение корпуса Охранной стражи КВЖД.

 

«Политическое успокоение» Маньчжурии

Параллельно с «военным успокоением» Маньчжурии русским военным командованием решалась задача так называемого «политического успокоения» этого региона Китая.

Еще в конце сентября 1900 года адмирал Е.И. Алексеев направил Военному министру секретную телеграмму с предложениями о послевоенном устройстве Маньчжурии. В документе говорилось: «На первое время оккупация в интересах наших должна иметь характер преимущественно политический, почему полагал бы желательным сохранить в Мукденской провинции, насколько возможно, прежний административный строй, не вмешиваясь без особой надобности в дела внутреннего управления. В этих видах следует оставить во главе управления цзянцзюня, предоставив ему право, для поддержания порядка, иметь полицейскую охрану в определенном числе.

Для руководства и контроля при нем должны состоять уполномоченные военные и Министерства иностранных дел…

Дабы сохранить подобающее значение цзянцзюня среди населения, считаю полезным сохранить его нынешнюю независимость и вести мои сношения с ним через наших уполномоченных…».

В начале ноября 1900 года в Петербурге состоялось так называемое Особое совещание трех министров: военного, иностранных дел и финансов, на котором была принята соответствующая инструкция — «Основания русского правительственного надзора в Маньчжурии». Этот документ фактически являлся программой политического устройства Северо-Восточного Китая вплоть до заключения официального договора или соглашения с китайским правительством.

Основным принципиальным положением вышеназванного документа, состоявшего из 21 пункта, являлся пункт первый: «Маньчжурия остается составной частью Китайской империи и сохраняет те же административные подразделения и тот же порядок управления, которые существовали до занятия сей области русскими войсками». Далее в инструкции оговаривалось, что русские войска «временно оккупируют эту страну».

В пунктах 6—8 «Оснований русского правительственного надзора в Маньчжурии» обосновывались необходимость и легитимность российского вмешательства:

«6. Китайские войска, расположенные в Маньчжурии, приняли самое деятельное участие во враждебных по отношению к России действиях и поэтому были уничтожены и рассеяны. Ввиду бесполезности в настоящее время китайских войск для водворения и поддержания в Маньчжурии порядка китайскому правительству будет предложено отказаться от содержания своих войск в Маньчжурии.

7. С упразднением в Маньчжурии китайских войск значение цзянцзюней и фудутунов по командованию войсками, расположенными во вверенных им провинциях и фудутунствах, уничтожается, и посты эти должны явиться чисто административными, с сохранением за цзянцзюнями и фудутунами тех прав, которые они до сих пор имели, за исключением права командования войсками.

8. Для полицейской службы и поддержания порядка в Маньчжурии вне линии железной дороги при цзянцзюнях и фудутунах формируется вооруженная пешая и конная полицейская стража. Численность означенной полицейской стражи при цзянцзюнях и фудутунах определяется в провинциях Цицикарской и Гиринской командующим войсками Приамурского военного округа, а в провинции Мукденской — командующим войсками Квантунской области.

В вооружении полицейской стражи орудия не допускаются. Иностранцы на службу в полицейскую стражу не принимаются ».

В соответствии с положениями выработанного тремя российскими министрами документа на командующих русскими войсками в регионе возлагалась задача «установления надзора за деятельностью цзянцзюней и фудутунов и оказание им содействия в восстановлении и поддержании порядка». Российский военный контроль над местной китайской администрацией заключался прежде всего в том, чтобы их деятельность «не имела по отношению к России враждебного характера».

Помимо общего контроля над китайской администрацией со стороны командующих русскими войсками, при каждом из цзянцзюней учреждались должности русского военного комиссара в штаб-офицерском чине. Именно через них должно было осуществляться сношение между местными китайскими властями и командирами (начальниками) русских войск и гарнизонов в Маньчжурии. При этом цзянцзюни и фудутуны в процессе сношений с представителями русских властей приравнивались по служебному положению: первые — к губернаторам, вторые — к уездным начальникам. Помимо военных комиссаров, при цзянцзюнях учреждались также должности российских дипломатических агентов.

В компетенцию Цицикарского, Гиринского и Мукденского цзянцзюней и командующих войсками Приамурского военного округа и Квантунской области, как устанавливало русское правительство, входил широкий крут вопросов административного и хозяйственного значения. Однако при этом действовал категорический запрет «затрагивать какие бы то ни было вопросы политического характера», обсуждение которых должно было вестись на уровне правительств.

Российско-китайские переговоры о будущем устройстве в Маньчжурии велись на межгосударственном уровне около года, однако закончились безрезультатно. Значительно больших успехов русские власти добились при проведении переговоров на местах, непосредственно с маньчжурскими властями. Однако в начале осени 1900 года ведение таких переговоров были затруднено в связи с тем, что многие китайские чиновники бежали со своих мест вместе с отступавшей китайской армией.

Мукденский цзянцзюнь Цзэн Ци бежал вместе с армией. Однако вскоре он вышел на русское военное командование с инициативами о прекращении военных действий. 30 сентября 1900 года генерал Д.И. Суботич получил от него письмо, в котором китайский чиновник соглашался сотрудничать с русскими военными властями: «…Ради добрых отношений, существующих более 200 лет между двумя государствами, я никогда не думал нарушить или потерять такую нашу вековую дружбу и поэтому неоднократно обращался к Вам с просьбой о прекращении военных действий. К приходу русских войск в столицу (Мукден) я поддерживал народное спокойствие и приказал остановить военные действия. По общему мнению, мы должны были выехать из столицы и ждать дальнейших переговоров с горьким чувством жалости о всем происшедшем.

Наверное Вы, почтенный цзянцзюнь, Ваши чиновники и, наконец, все жители Мукденской провинции знали о моем искреннем желании прекратить всякие враждебные действия друг к другу. Я слышал, что Вы, почтенный цзянцзюнь, по приезде в Мукден командировали солдат для охранения императорских могил и дворца, а также Вы успокоили местных купцов и жителей, которые занимаются теперь своим делом тихо и спокойно, при том Вы не позволяли солдатам взять у жителей какую бы то ни было вещь, и даже ни один из жителей не был убит или ограблен. Такие высоконравственные распоряжения и внимание не только в наш век, но и очень редко встречаются даже в старину у знаменитых вояк. За что я глубоко тронут и признателен… Вследствие разорения имущества населения бежавшими солдатами и хунхузами необходимо принять теперь меры к преследованию их, чтобы дать возможность жителям мирно продолжать свою обыденную жизнь».

«Гибкая» позиция Цзэн Ци устраивала русское военное командование и политическое руководство России. 16 ноября 1900 года Цзэн Ци вернулся в Мукден и приступил к исполнению обязанностей цзянцзюня. Военным комиссаром при нем стал полковник Б.Л. Громбчевский.

Гиринский цзянцзюнь Чан Шунь остался на месте при приближении русских войск и был оставлен на своем посту русскими военными властями. Военным комиссаром при нем был назначен подполковник Н.М. Манакин.

Цицикарский цзянцзюнь Шоу Шань покончил с собой, и фактически до конца 1900 года вопрос о новом главе провинции Хэйлунцзян так и не был решен. Российским военным комиссаром в этой провинции выступал полковник Искуль фон-Гильденбанд.

Некоторая часть китайских чиновников и должностных лиц восприняли военное поражение Китая и установление военного контроля над Маньчжурией как явление неизбежное и попытались найти свое место в создавшихся условиях. Типичным в этом отношении является письмо фудутуна Мукдена Лин Си к генералу Д.И. Суботичу, полученное русским командованием 20 октября 1900 года. В заискивающей манере китайский чиновник ставил перед русским командованием проблемы местного населения и просил содействия в их решении:

«Под знаменами Великого цзянцзюня Великого Российского Государства я услышал весть о Вашем прибытии, мое сердце взволновалось и почувствовало радостный отклик. Пусть будет с Вами счастье и благополучие. Пусть наступят мирные отношения, о чем я ныне только и думаю и прошу Вас…

Услышав о справедливости и человечности Вашей армии, я был глубоко обрадован. В Мукдене и во всех ближайших местах, где появились Ваши мощные войска, разбойники бежали и исчезли. Но кругом во всех остальных деревнях злоумышленники только теперь стали появляться. Простой народ страдает. Торговля не двигается вперед. Народ ежедневно поедает очень много, но доставлять хлеб и зерно трудно в 10 000 раз…

Я, фудутун, глядя на тягость нынешнего времени и скорбя сердцем за народ и желая спасти 10 000 людей, погрязших точно в угольной яме, почтительнейше подношу мое вершковое письмо Вашему величию, в глубоком раздумье о более чем 200-летней дружбе наших обоих государств. Об этой сердечной связи можно сказать, что она глубока и толста…

Полагаю, что дорогие войска расположились в Мукдене только для того, чтобы охранять народ, охранять железную дорогу и производить постройку. Но Мукден не имеет властей, народ не имеет главы. Путь и дороги преграждены. Ни деньги, ни хлеб не имеют движения. Торговые дела не растут, как стебель без ветвей. Человеческие сердца разделились. Что касается найма рабочих, провоза и прочего, то все эти дела трудно осуществимы сообразно желаниям. Мало того, что это все не полезно для нашей ничтожной земли, но и для работ по постройке железной дороги дорогого государства это представляет затруднения».

Одним из важнейших направлений политической деятельности русского военного командования в Маньчжурии стала работа с местным населением. Показательным в этом отношении стала помощь русской стороны во время голода в провинции Хэйлунцзян в 1901 году.

В марте того года по почину русского военного коменданта Цицикара капитана Некрасова из 21-го Восточно-Сибирского стрелкового полка в городе был образован благотворительный комитет. В него вошли представители местного населения и русской стороны. Комитет собрал и раздал через цзянцзюня голодающим 842 рубля и 12 тысяч пудов чумизы (местного проса). В течение 3,5 месяцев военным комендантом было выдано продовольствие 5 тысячам нуждающихся семей.

Помимо содействия в организации различных благотворительных обществ русское военное командование в лице генерала Н.И. Гродекова разрешило выдачу голодным жителям продовольственных запасов, захваченных русскими войсками в качестве военной добычи. Так, в марте со складов в Цицикаре было выдано нуждающимся 2 тысячи пудов чумизы, в феврале и марте было выдано бедным в Нингуте 10 тысяч пудов чумизы. В декабре голодающее китайское население получило от русского военного командования 20 тысяч пудов чумизы. И таких фактов было множество.

Эти меры русского военного командования были высоко оценены российским императором. На всеподданнейшем докладе об этом 28 июля 1901 года он начертал: «Одобряю; если нужно, так следовало бы продолжать».

К осени 1900 года практически вся территория Северо-Восточного Китая находилась под контролем русского военного командования. Главным объектом военно-политического контроля России над Маньчжурией была полоса Китайско-Восточной железной дороги, прежде всего населенные пункты в полосе отчуждения. В двух из трех провинций Маньчжурии к этому времени была установлена власть местной китайской администрации на уровне цзянцзюней. Однако большое число китайских населенных пунктов не имело местных органов управления, и властные функции там осуществляли русские военные коменданты или представители КВЖД.

Итак, события в Маньчжурии летом и осенью 1900 года показали, что военная фаза операции для России была скоротечной и успешной. Русские войска, несмотря на ограниченность сил и средств, выполнили поставленные перед ними боевые задачи. Однако последовавший за военными действиями этап военного и политического урегулирования обстановки в Северо-Восточном Китае занял еще полтора года.

В ходе боевых действий в Китае за период с лета 1900 года по 15 апреля 1901 года погибло свыше 500 русских солдат и офицеров, около 1,5 тысячи русских воинов получили ранения. Официальные статистические данные свидетельствуют о количестве убитых, раненых и пропавших без вести.

В Североманьчжурском районе убито: офицеров — 12, нижних чинов — 221; ранено: офицеров 29 (умерло — 4), нижних чинов 523 (умерло — 34); пропало без вести — 47.

В Южноманьчжурском и Печилийском районах убито: офицеров — 8, нижних чинов — 179; ранено: офицеров — 48 (умерло — 5), врачей — 4, нижних чинов — 291 (умерло — 46), пропало без вести — 9.

Итого за указанный период убито: офицеров — 20, нижних чинов — 400; ранено: офицеров — 77 (умерло — 9), врачей — 4, нижних чинов — 1449 (умерло — 80); пропало без вести — 56 человек.

Опасения о возможности перерастания военных действий в Маньчжурии в партизанскую войну не оправдались. Китайские войска были разгромлены, формирования «боксеров» и примкнувшие к ним деклассированные и преступные элементы — хунхузы — скомпрометировали себя грабежами и насилиями по отношению к своему же населению. Социальная база антирусского сопротивления в Маньчжурии была крайне слаба.

Русское военное командование относилось с особым вниманием к местному населению, стараясь избегать лишних жертв. Именно поэтому в некоторых местностях население перед лицом разбойных набегов хунхузов даже поддерживало русское военное присутствие.

Борьба с повстанческим движением в Маньчжурии была осуществлена на достаточно высоком профессиональном уровне. Главным объектом воздействия стало руководство повстанцев. Специальные операции пропагандистского и разведывательного характера позволили склонить лидеров повстанцев к сдаче в плен, что благоприятно сказалось на всем ходе вооруженного подавления китайских повстанческих формирований.

Политическое урегулирование положения в Маньчжурии стояло во главе угла всей деятельности русских войск в регионе. Принципиально важным положением русской политики в отношении Китая в ходе военных действий стало решение не присоединять к себе никакой части Маньчжурии. Понимание этой стратегической линии России в отношении Китая позволило русскому военному командованию на местах правильно ее осуществлять. Сразу после занятия китайских населенных пунктов предпринимались меры по установлению там китайской администрации. Для этого отбирались лояльные к русскому командованию китайские чиновники, которые действовали под контролем и при содействии русского военного командования на местах.

Одним из важных политических итогов военной кампании в Китае 1900—1901 гг. и последующего процесса нормализации обстановки в стране явилось то, что русскому военному командованию и в целом России удалось быстро и эффективно решить свои задачи и не допустить озлобления населения. В определенном смысле иностранные воинские контингенты (в данном случае — русские войска) сыграли позитивную роль в деле нормализации обстановки в Китае, ликвидации беспорядков и укреплении центральной пекинской власти в стране.

Главным политическим итогом военной кампании в Маньчжурии стало военно-политическое утверждение России в зоне Китайско-Восточной железной дороги. Для обеспечения своих интересов, связанных с этой трассой, Россия пошла на консервацию своего фактического военного контроля над Маньчжурией: в полосе КВЖД — абсолютного, в целом в Маньчжурии — существенного. Не случайно весь этот край получил неофициальное название Желтороссии.

Формально точку в маньчжурской эпопее русских войск поставило подписание 29 марта 1902 года в Пекине русско-китайского соглашения о выводе русских войск из Маньчжурии. От России подпись под документом поставил действительный статский советник Лессар.

В последовавшем на следующий день российском официальном Правительственном сообщении говорилось:

«Внезапно возникшие в 1900 году во всем Китае тяжкие внутренние потрясения, подвергшие опасности императорскую миссию и русско-подданных, вынудили Россию принять решительные меры для ограждения своих государственных интересов. С этою целью, как известно, императорским правительством командирован был значительной силы военный отряд по направлению к Пекину, покинутому богдыханом и правительственными властями, и введены российские войска в пограничную Маньчжурию, куда из Бэйчжилийской провинции быстро распространились беспорядки, выразившиеся в нападении мятежных шаек и войск на русские пределы с формальным объявлением местными китайскими властями войны России.

Тем не менее императорское правительство предупредило правительство богдыхана, что принятие Россией таковых мер отнюдь не имеет враждебных целей против Китая, независимость и неприкосновенность коего положены были в основу русской политики на Крайнем Востоке.

Верная этим началам, Россия, как только миновала непосредственная опасность, грозившая императорской миссии и русско-подданным, ранее всех прочих держав отозвала отряд свой из Бэйчжили и, при первых же признаках восстановления спокойствия в Маньчжурии, заявила о готовности особым соглашением с Китаем установить способ и ближайшие сроки эвакуации этой провинции, конечно, с некоторыми гарантиями временного характера, которых требовало смутное положение дел в упомянутой области.

Заключение такового соглашения затянулось на многие месяцы вследствие тяжелых условий, в кои поставлены были высшие китайские сановники, не решавшиеся, за отсутствием двора, действовать, как подобает представителям вполне независимого государства.

За последнее время, однако, умиротворение Китая сделало значительные успехи. Вслед за подписанием протокола 25 августа (7 сентября) 1901 года богдыханский двор возвратился в столицу; центральная законная власть вступила в свои права; во многих частях империи восстановлены местные административные органы. На первом приеме дипломатического корпуса в Пекине китайская императрица, выразив иностранным представителям благодарность за оказанное державами содействие к подавлению смут, заверила их в непоколебимом решении принять все меры к водворению в стране существовавшего до восстания нормального порядка вещей. В сущности, этим достигалась главная задача, которую Россия поставила себе с минуты возникновения беспорядков в соседней империи. Не преследуя никаких завоевательных целей, императорское правительство, с которым Россия заключила многообразные соглашения, было восстановлено, и, таким образом, по окончании смут, явилась бы возможность продолжения искони дружественных отношений с Китаем.

Имея в виду, что лишь с этими целями были посланы российские войска в пределы Поднебесной империи и что принятыми Китаем письменными обязательствами обеспечивается как сохранение порядка в стране, так и полное возмещение России материальных затрат, вызванных военными действиями в Китае, императорское правительство отныне не видит более надобности к дальнейшему оставлению своих вооруженных сил в пределах соседней территории».

Статья 1-я русско-китайского соглашения от 29 марта 1902 года гласила: «Его императорское величество император всероссийский, желая явить новое доказательство своего миролюбия и дружественных чувств к его величеству богдыхану, невзирая на то, что с пограничных пунктов Маньчжурии сделаны были первые нападения на мирные русские поселения, соглашается на восстановление власти китайского правительства названной области, которая остается составной частью китайской империи, и возвращает китайскому правительству право осуществлять там правительственную и административную власть, как это было до занятия означенной области русскими войсками».

Далее в соглашении определялось: «Русское же правительство … со своей стороны соглашается, буде не возникнет смут и образ действий других держав тому не воспрепятствует, вывести постепенно все свои войска из пределов Маньчжурии с таким расчетом, чтобы:

A) в течение 6 месяцев по подписании соглашения очи стить от русских войск юго-западную часть Мукденской провинции до реки Ляохэ, с передачей Китаю железных дорог;

Б) в течение последующих 6 месяцев очистить остальную часть Мукденской провинции и провинцию Гирин от императорских войск;

B) в течение следующих 6 месяцев вывести остальные русские императорские войска, находящиеся в провинции Хэйлунцзян».

События 1900—1901 гг. в самом Китае в последующем были квалифицированы как прогрессивное, освободительное движение китайского народа против империалистической агрессии восьми иностранных держав. Этой позиции придерживается и современная официальная китайская историография.

В «Большой китайской энциклопедии: военное дело», изданной в 1989 году, заявляется: «Русские войска, вторгшиеся в Дунбэй (Северо-Восточный Китай), проводили массовые поджоги и убийства. Это подымало героев на сопротивление противнику. В середине декабря все сопротивляющиеся силы в количестве 20 тысяч человек соединились вместе в «Армию храбрых» в составе 40 батальонов под руководством Лю Юнхэ. Применяя тактику маневрирования в районе Тунхуа — Хайлун, они продолжали сопротивление русским. Царская Россия, боясь сопротивления народа Дунбэя и вторжения других государств, в марте 28 года (1902 г.) заключило с Цинским двором «Китайско-русский договор об умиротворении трех восточных провинций», попутно присвоив себе много новых привилегий».

По своему масштабу и значимости события 1900— 1901 гг., несмотря на всю неоднозначность их оценок, стали наиболее серьезным и крупномасштабным военным столкновением России и Китая за всю историю их взаимоотношений. После борьбы между Россией и Китаем за Албазин во второй половине XVII века события 1900—1901 гг. можно квалифицировать как второй пик конфронтационности военно-политических отношений двух государств.