Книга К. Попова «Виноватые и правые» впервые вышла в свет в Москве в 1871 г. Сведениями об авторе мы не располагаем; возможно, он действительно являлся судебным следователем Вологодской губернии, где происходит действие его рассказов.

Для понимания описанного в книге нужно сказать несколько слов о самой должности судебного следователя, которая была введена в рамках судебной реформы 1860-х гг. и конкретно — реформы предварительного следствия по уголовным делам.

Следствие это перешло из рук полиции к судебным чиновникам-следователям, назначавшимся министром юстиции. Полномочия их регламентировались законодательными актами «Учреждение судебных следователей», «Наказ судебным следователям» и «Наказ полиции о производстве дознания», которые были утверждены Сенатом в 1860 г. и включены в Устав уголовного судопроизводства 1864 г.

Судебный следователь имел право возбуждать уголовное преследование, поручать полиции производство дознаний, требовать и получать помощь от гражданских и военных властей и полиции, производить допросы подозреваемых и свидетелей, обыски и выемки, избирать меры пресечения в отношении обвиняемых и пр.

Полицейские власти, в свою очередь, должны были немедленно и не позднее суток сообщать судебному следователю и прокурору о происшествиях, заключающих в себе признаки преступления; вместе с тем, полицейские могли проводить предварительное дознание, ограничиваясь «розысками, словесными расспросами и негласным наблюдением». При наличии прямых улик, непосредственных указаний на виновника, поимке преступника на месте преступления и т. д. полиция должна была также принимать «меры, необходимые для того, чтобы предупредить уничтожение следов преступления и пресечь подозреваемому способы уклоняться от следствия» (именно такое полицейское дознание описано, например, в рассказе «Паточка»).

Появление «новой фигуры в русском обществе», фигуры судебного следователя, указывает А. Рейтблат, вызвало к жизни и новый поджанр детективной литературы — повествование о следствии. Отчетливо заметен в этом смысле временной рубеж: это конец 1860-х и начало 1870-х гг. Как пишет А. Рейтблат:

Хотя в публицистике и документальном очерке проблемы преступности заинтересованно освещались и дискутировались, в литературе в специальное тематическое и жанровое направление эта проблематика оформлялась медленно и с большими трудностями. Детектив (или, как его тогда называли, «уголовный роман») был не в чести. Показательно, что солидные толстые ежемесячники («Отечественные записки», «Дело», «Русский вестник» и др.), как правило, не печатали произведения этого жанра, а в отделе критики либо вообще игнорировали выходящие отдельными изданиями детективы, либо подвергали их уничтожающей критике.

Поэтому первое время авторы стремились подчеркнуть в названии документальный характер своих книг (и действительно, они, как правило, не «сочиняли», а пересказывали случаи из жизни). Сложилась даже устойчивая формула для обозначения подобных произведений — «записки следователя». Среди наиболее известных — «Острог и жизнь (Из записок следователя)» Н.М. Соколовского (1866), «Правые и виноватые. Записки следователя сороковых годов» П.И. Степанова (1869), «Записки следователя» Н.П. Тимофеева (1872).

К тому же пласту литературы принадлежат «Записки судебного следователя» А.А. Соколова (1886), «Три суда, или Убийство во время бала» С.А. Панова (1876), «Рассказы судебного следователя» (1878) и другие произведения А.А. Шкляревского и прочие ранние детективы, будь то документальные или «художественные». Читательский успех одних сочинений порождал другие: так, выбирая заглавие для своей книги, К. Попов лишь слегка переиначил название книги П.И. Степанова.

Книга К. Попова публикуется без сокращений по изданию 1871 года в новой орфографии. Исправлены устаревшие особенности пунктуации и написания некоторых слов.