Заснул я только под утро, когда над крышами дальних домов блеснули первые солнечные лучи. Грустные мысли как-то не особо способствуют сладкому сну, да и тупая, пульсирующая боль в голове никак не желала проходить. О том что бы избавиться от нее с помощью силы я даже не думал. И так привык к чудесам, дальше некуда. Лучше не усугублять.

Сон только-только начал сниться, как мягкая кошачья лапа бесцеремонно ткнула в плечо. С трудом разлепив так и норовящие закрыться глаза, я вопросительно посмотрел на кота.

— Вставай, Макс, нечего разлеживаться. Время имеет скверную привычку быстро проходить мимо нерасторопных.

Не споря, я метнулся в ванную сполоснуть заспанное лицо. Холодная вода взбодрила, почти полностью прогнала сон. Окончательно придти в себя помогла чашка крепчайшего чая.

— Значит так, — пока я прихлебывал чай, Грязнуля делился результатами своих ночных бдений. — Значит так, есть несколько способов быстро отыскать девушку. Легкими я их не назвал бы. Прежде всего, по тому, что придется научиться еще кой-каким способам волшбы…

— А нельзя ли без этого? — Поморщившись, прервал я кота. — Может, есть другие способы?

— Увы, нет… — Кот пристально посмотрел мне в глаза. — А с чего ты так не хочешь волховать? Что тут такого?

Таиться дальше не было смысла. Опустив кое-какие подробности, я пересказал ночной разговор с Боруэлем и свои догадки по этому поводу. Когда я закончил, мордочка кота выражала озабоченность.

— Вот как? — произнес кот, задумчиво поскребя задней лапкой за ухом. — Странно. Не должно было быть такого эффекта… Видно недоглядел где-то твой дед. Хотя… Скорее всего, причина тут не только в силе…

Кот начал дотошно расспрашивать меня обо всех разговорах с ангелами и чертями. Пришлось напрягать память и вспоминать, вспоминать, вспоминать… Выслушав, Грязнуля долго думал что-то бурча себе под нос, сопоставлял, наконец кивнул.

— Похоже Мария права. Искорка Рода превратилась в пламень. А любое пламя нуждается в подпитке. Костер требует сухих сучьев. Чем суше, тем ярче и бездымнее пламя. Но оно оставляет лишь угли и пепел… Ты оказался не готов. Твой дед не учел, что это может произойти с тобой. Пламя будет брать из твоей души то, что ему нужно для жара. Когда ничего не останется, сила пропадет… вместе с тобой.

Еще не лучше! Ошарашенный до глубины души, я нашарил на столе сигареты, закурил не чувствуя вкуса дыма. Значит эта штука еще и убить меня может?!

— И… что делать?

— А ничего. — Вздохнул кот. — Либо найти хорошего наставника, как минимум обладающего сходной силой, что вряд ли возможно в нашей ситуации, либо…

Он не договорил, но понять, что подразумевается под этим 'либо' труда не составило. Конечно же, вернуть Сварога и отдать ему этот несчастный дар.

— Как бы то ни было, — нахмурился я, — сначала нужно найти Надьку. Говори, что придумал. Будем надеяться, что сгореть я не успею.

Кот окинул меня испытающим взглядом, кивнул:

— Будем надеяться… Сделать мы можем не так уж много, самое простое было бы с помощью яблока, но уж больно ненадежно, да и у тебя вряд ли получиться… Но попробовать надо. Самое надежное это клубочек зачаровать, да в городе с ним не побегаешь, автомобили там, внимание опять же… Да и что делать, если ее за город увезли? Клубочек, он ведь по дорогам кататься не будет, он на прямик привычный… Значит так, давай дуй за яблоками, а там посмотрим.

Несмотря на ранний час, рынок гудел, словно осиный улей. С чего бы это? Подумал я, но тут же едва сдержался, что б не хлопнуть себя по лбу, распугивая людей: выходной! С этим отпуском как-то потерялся я в днях недели. Мне что среда, что воскресение — все едино. А сегодня суббота. Кто вчера не уехали на дачи, с утра пораньше поспешили по магазинам и рынкам.

С трудом проталкиваясь сквозь густой людской поток, я торопливо бродил по рынку в поисках фруктовых рядов. Фрукты отыскались сразу после рыбы и мяса. Ассортимент на удивление оказался небогатым, и это при нынешнем-то изобилии, когда арбузы продают даже в феврале! Миновав с десяток лотков, я остановился перед палатками с одеждой и бытовой химией. Покачав головой, я вернулся к фруктам. Бананы, абрикосы и персики интереса не вызывали, груши тоже. А вот перед яблоками я останавливался надолго, внимательно рассматривая предлагаемый товар.

Продавец, улыбнувшись мне как можно благожелательнее, вернулся к прерванному разговору. Его коллега стоящий у лотка с настоящими американскими кроссовками изготовленными в Китае, округлив глаза, рассказывал отчаянно жестикулируя:

— Слушай Вано, я такую девушку видел! Глаза зелёные как виногpад, щечки pозовые как спелые яблочки, губки как вишенки, Фигуpа как гpуша. Слушай, Вано, может это любовь?

— Э-э-э-э, какой такой любовь, это авытамыноз! Ыди, овощи, фpюкты кющай.

В этот момент внимание продавца кавказца перекинулось на меня.

— Вазми грушу, дарагой! — Улыбаясь во все тридцать два зуба предложил он. — Груша — м-м! Пальчики оближэш!

— Да мне яблоки нужны.

— Вазми яблоки, да? Яблоки тоже — м-м! — Он снова причмокнул. — Нэ пожалэешь!

Я с сомнением оглядел малюсенькие словно горох, сморщенные яблоки. Заметив выражение моего лица, продавец горячно затараторил, размахивая руками, чуть не сбивая свой товар с прилавка.

— Харошие яблоки! Зачеэм так смотришь? Нэ веришь, да? На, сам папробуй!

С этими словами, он протянул мне яблоко. Покачав головой, я отказался от угощения. Продавец обиженно насупился и замолчал, зыркая на меня исподлобья сердитыми глазами. Кинув взгляд на соседние лотки, я убедился, что и там дела с яблоками обстоят неважно. Брать такие очень не хотелось. В голове, не переставая, вертелись отрывки из детских сказок повествующие о румяных наливных яблочках катящихся по тарелочкам… Эти до наливных и румяных немного недотягивали… Вернее сказать перетягивали на полгода.

Но, как говориться, на безрыбье… Тем более тащиться в универсам, да покупать там яблоки по запредельным ценам очень не хотелось.

— Ладно. — Махнул я рукой. — Взвесьте полкило.

Продавец просьбу выполнил, но взгляд не смягчил. Отходя от лотка, я еще долго чувствовал на себе его сердитый взгляд. Ну и фиг с ним, от меня не убудет.

Меня всегда раздражал перекресток у дома. Не обращая ровным счетом никакого внимания на горящий сигнал светофора, машины, в основном иномарки, проносились, даже не замедляя скорости. Бедным пешеходам, и мне в их числе, приходилось настороженно наблюдать за дорогой и бежать без оглядки едва в плотном потоке забрезжит просвет. Не раз и не два в год, здесь случались аварии, но до этого никому не было никакого дела.

Светофор благосклонно посмотрел на меня зеленым глазом, приглашая ступить на проезжую часть. Я, и еще несколько человек, едва успели дойти до середины дороги, как прямо на нас, даже не утруждая себя бибиканьем, понесся черный, блестящий свежевымытыми боками, мерседес. Народ в страхе шарахнулся в стороны, рассыпая проклятия обнаглевшим новым русским. Одна женщина чуть замешкалась, и мерседес насмешливо вильнув боком, ударил по большой хозяйственной сумке в ее руке. Женщина испуганно вскрикнула. Сумка, скрежетнув по полированному черному боку вырвалась из рук и упала недалеко в стороне. Взвизгнув тормозами мерседес резко остановился. Люди, наблюдавшие эту картину, замерли, остановился и я.

Дверца мерседеса плавно открылась и наружу, матерясь на чем свет стоит, выпрыгнул хозяин машины. Молодой, наглый, уверенный в своей безнаказанности хозяин жизни, подскочил к застывшей соляным столбом женщине.

— Ты чо, мочалка плесневелая, совсем оборзела?! — Нависнув над невысокой женщиной, заорал детина. Лицо от натуги пошло пурпурными пятнами. Сзади из машины показались два его приятеля. Похожие словно близнецы, выставляющие напоказ накачанные в спортзале мышцы, они исподлобья зыркали на собравшуюся толпу: мол, кто вякнет? Детина меж тем продолжал наседать на женщину. — Ну чего зеньки вылупила, дура? Ты знаешь сколько покраска моей машины стоит? Да ты у меня квартиру продашь, корова!

Из толпы раздался возмущенный выкрик, мол, сами правила нарушаете, но стоило 'близнецам' повернутся в ту сторону, как выкрикнувший стушевался и нырнул в толпу, только его и видели.

Женщина затравленно озиралась, ища поддержки. По мере того как ее полный слез взгляд останавливался на лицах, толпа редела. Наконец остались несколько особо любопытных старушек и я. Заглянув в эти молчаливо кричащие глаза, я вздохнул. Что ж, гореть так гореть…

— Слышь, ты, крутой, оставь даму в покое. — Негромко окликнул я хозяина мерса.

Тот молниеносно развернулся, вперивая в меня горящий злобой взгляд. Его дружки, мгновенно подобравшись, отреагировали точно так же.

— Ты что ль платить за нее будешь? — просипел детина. — Буратино что ли? Вали по-хорошему, задохлик…

И не обращая больше на меня внимания, повернулся к женщине. Такое отношение к моей скромной персоне было оскорбительным. Пожалев, что вокруг слишком много народа и нельзя ничего сделать, не привлекая внимания, я воинственно перехватил пакет с яблоками… Идея!

Переложив пару яблок в карманы, я сунул руку в пакет и выбрал на ощупь яблоко покрепче.

— Слышь, крутой, как тебе вот это?

Яблоко стремительно понеслось в сторону блестящей в утренних лучах задней фары, подгоняемое невидимым глазу тугим сгустком воздуха. Сочно шмякнуло, хрупнуло и на асфальт посыпались осколки толстого стекла вперемешку с яблочным джемом. Выпучив глаза, детина замер судорожно распахивая рот. И без того багровое лицо побагровело еще больше, приобретая синюшный оттенок. Я даже испугался — как бы с сердцем чего не приключилось. Однако детина уже пришел в себя и разразился новым потоком брани.

Не желая слушать его устное творчество, довольно, кстати, изощренное, я метнул следующее яблоко. Ведомое моей мыслью, оно мелькнуло в воздухе и плотно впечаталось в распахнутый в крике рот. Дружки хозяина мерса бросились было на помощь, но врезавшиеся в узкие лбы яблоки, обдав дорогие костюмы кашицей, опрокинули обоих наземь. Пока они, сидя на твердом асфальте, крутили головами, приходя в себя, я подошел к зачинщику ссоры.

Из проезжавших мимо автомобилей с интересом посматривали на происходящее, но остановиться никто не решился.

— Вот что я тебе скажу, придурок. — Приятельски похлопав силящегося извлечь яблоко изо рта детину, негромко сказал я. — Ты сволочь и гнида, так и запомни. Сейчас ты заберешь своих прихвостней, сядешь в свой вонючий мерс и отправишься на авторынок продавать свою тарантайку. Затем ты продашь квартиру, дачу и что там у тебя еще, а деньги передашь в дар детским домам. А завтра ты пойдешь устраиваться на завод чернорабочим.

Говоря все это, я быстренько вонзил щупальце в его необремененный мыслями мозг. Небольшое усилие и детина согласно закивав, наконец, смог извлечь застрявшее яблоко.

— Все продать, деньги в детский дом и на завод, работать!

— Молодец. Можешь идти.

Детина радостно рассмеялся, словно маленький ребенок после похвалы взрослого, и в припрыжку побежал к своей блестящей машине, негромко напевая под нос:

— Продать… В детский дом… Работать на завод…

Я ободряюще улыбнулся ошарашенной женщине:

— Все они такие. Как дети. Просто нужно найти слова и указать правильный путь. У вас продукты рассыпались, помочь собрать?

Отшатнувшись, женщина замотала головой. Быстро покидав в сумку выпавшие от удара пакеты, поспешила удалиться, испуганно оглядываясь на меня.

Я вздохнул. Ну вот, я ей доброе дело сделал, а она меня боится… Нет правды на белом свете…

Грязнуля встретил меня недовольным ворчанием.

— Чего так долго-то? Тебя только за смертью посылать. И что это ты принес?! — Возмущенно взвизгнул он, едва я извлек на свет пару сморщенных маленьких яблок.

— Продавец клялся, что это яблоки. Других нет, увы…

— Ладно, пошли. — Кот тяжело вздохнул. — Попробуем с этими…

Захватив яблоки и тарелку, я поспешил следом за котом в комнату.

— Клади яблоко на тарелку, — Вскарабкавшись в полюбившееся кресло, начал коммандовать кот. — Теперь заставь его катиться по кругу, одновременно представляя, что дно тарелки исчезает, становиться прозрачным…

Я послушно выполнил указание. Яблоко сперва норовило соскочить на пол, но после нескольких попыток вполне уверенно закружилось по золотистому ободку. С дном было проще. По белой эмали пробежала рябь, создавая иллюзию налитого в тарелку молока.

— Молодец. — Похвалил кот. — Теперь самое трудное. Представь, что из глубины проступает лицо девушки, а затем отдаляй изображение, что бы сначала увидеть с ног до головы, затем место где находиться, а уж затем и окрестности.

Это и впрямь оказалось делом не из легких. Стараясь одновременно удерживать яблоко катящимся по краю, дно и еще представлять проступающие черты лица, я сбился, отвлекся на какую-то мелочь и яблоко, набравшее к тому времени приличную скорость вращения, сорвалось с тарелки и угодило прямо в мявкнувшего от такого Грязнулю.

— Оболтус! — Взвыл кот, потирая лапой ушибленое место. — Ты ж меня так угробишь!

Прежде чем я повторил попытку, кот перебрался мне за спину, и начал руководить процессом, выглядывая из-за плеча.

Через полчаса яблоко пришлось заменить. Измочаленное ударами о стену оно наотрез отказалось кататься по тарелке. Со вторым было уже проще. Учитывая предыдущие ошибки, я умудрился-таки вызвать на белой эмали образ Нади. Однако на этом дело остановилось. Ни отдаляться, ни тем более оживать, картинка не хотела.

Прервавшись по совету кота на небольшой отдых, я выпил чашечку чая, покурил и с новыми силами взялся за дело.

Прогресс был ошеломляющий! Картинка послушно отдалялась, двигалась, словно живая, показывала, что твориться вокруг… вот только все что удалось увидеть, было далеким, и не очень, прошлым. Я с умилением смотрел на наше первое свидание, с грустью на момент расставания, заново пережил поездку на озеро, но так и не увидел ничего относящегося к ее похищению.

Кот недовольно ворчал, называя меня то оболтусом, то никчемой, шипел от негодования, но большего добиться так и не получилось.

Промучавшись полдня, кот решительно прервал эксперименты.

— Ладно, Макс, хватит. Я же говорил что с яблоком дело ненадежное. Придется придумать что-нибудь похлеще. Может у самого, какие идеи есть? Может вспомнилось что из того чему дед учил?

Самонадеянны

— Ничего. Пусто как в кошельке после пьянки. — Уныло ответил я.

Но кот так просто сдаваться не собирался.

— Ничего, Макс. Можно еще на воде попробовать, потом зеркало, потом… да мало ли способов! Клубочек, в конце концов, зачаруем! Главное нос не вешать!

Как ни велик был его оптимизм, но и тот постепенно угас, когда ни один из предложенных способов не сработал. Точнее срабатывать-то они срабатывали, да все не так как надо. Одни способы подобно яблоку на тарелочке показывали только прошлое, другие вовсе норовили показать лишь то, что существовало только в моем воображении. От некоторых таких картин кот стыдливо отворачивался, и, я готов поспорить на что угодно, заливался стыдливым румянцем под своей густой черной шерстью.

— Все, баста! — Выдохнул кот после очередной такой картинки. — Ничего мы, таким образом, не добьемся! Разве что дотошно изучим все твои развратные мысли.

— И вовсе не развратные! — Возмутился я. — Вполне даже целомудренные. Просто ты пережиток прошлого и ничего в нашем времени не понимаешь!

Произнеся это, я вспомнил, что хотел расспросить кота, почему не могу вспомнить, когда он появился у деда, раз уж утверждает, что чуть ли не с рождения ему служил. Но кот неожиданно вспылил, обиделся на меня за то, что я назвал его пережитком и надувшись отвернулся. Пришлось отложить расспросы на потом.

Потратив уйму времени на примирение, я случайно взглянул на часы. Короткая стрелка упиралась в цифру четыре. Большая часть дня уже позади, а мы ни на шаг не продвинулись в поисках Нади! А ведь времени осталось не так уж и много. Если я не найду ее до послезавтра, прощай моя свобода. Где-то в глубине души шевельнулась робкая мыслишка: а может это и правильно? Совесть останется чиста — вернуть Сварога хотел, но жизнь повернулась иначе. Еще и мучеником останусь, мол ради любимой пошел на такие жертвы… А отомстить смогу и потом.

Вздрогнув, я отогнал эту мысль. Не я этого хочу, а то, что рождается во мне под воздействием этой силы. Мое альтер-эго, второе я, которое, судя по всему, будет совсем другим человеком. А вот это я допустить не могу. Я — это Я! И никому не позволю руководить мной. Называйте это упрямством, вредностью, но я такой и только такой! И верну Сварога хотя бы для того, что бы щелкнуть по носу всех этих волхвов, ангелов и чертей, которые потирают руки считая, что загнали меня в ловушку. Назло им, назло себе! Назло этому сомневающемуся и утаивающему от меня правду, коту. Назло всем! Просто потому, что я так хочу…

А Надьку я обязательно вытащу. И если с ее головы упадет хоть волосок, пусть боги будут милостивы к этим гадам. От меня милости им не будет.

Благо знаю даже как из ада достать!