На самой первой лекции я вас спрашивал, что мы изучаем — философию или историю. Вы правильно сказали, что философию. Изучили мы не так уж и мало по меркам количественным. Что мы изучили? Чистое бытие, чистое ничто, становление, моменты становления, снятие становления, наличное бытие, определенность этого наличного бытия, качество, реальность, отрицание, снятие различия реальности и отрицания и наличного бытия и определенности, нечто, изменяющееся нечто, которое в себе есть становление, определение, характер и, наконец, качественное инобытие, становление нечто, моментами которого являются два нечто. Вот коротко, что мы с вами прошли. При этом мы в соответствии с тем, что это не вообще философия, а философия истории, пытались демонстрировать, показывать, применять диалектический метод на том уровне, на котором мы его изучили, по отношению к тому предмету, который является предметом исторического исследования.

Изученные категории диалектики позволяют показать на историческом материале свою ценность. Возьмем, например, наличное бытие. В нем, как мы с вами знаем, налицо бытие, то есть это нечто спокойное, в котором становление не налицо. Но оно есть в наличном бытии, а в становлении, в свою очередь, есть ничто и вот это ничто, то есть ничто, которое в наличном бытии, называется небытием.

Что означает этот вывод применительно к историческим предметам? Он позволяет сказать, что когда мы имеем что-нибудь одностороннее, когда налицо какое-нибудь простое бытие или что-то положительное, односторонне положительное, то отрицательное в нем все же есть, но оно в нем. Просто оно не налицо, его не видно и, следовательно, надо не успокаиваться, что все хорошо, что у нас все положительно, а надо попытаться найти это самое небытие.

Вот мы все люди и каждый есть бытие, положительное, хорошие люди, но в каждом есть его небытие, его отрицание как его недостаток. Но, я думаю, что этот вывод интересен не только по отношению к нам с вами, а по отношению к историческим личностям, к каким-то крупным историческим фигурам, если, конечно, мы их не обожествляем. Ну, вот, наиболее спорной на сегодняшний день в России исторической фигурой является фигура Сталина. Из того, что мы с вами знаем, из философии, достаточно ясно, что надо, во-первых, определить: это фигура положительная или отрицательная, то есть это бытие или небытие. И, во-вторых, если это положительная фигура, то найти в ней отрицательный момент или указать на него, а если отрицательная, указать на положительный момент. Не бывает таких положительных фигур, которые не несли бы в себе отрицательных качеств, точно так же, как не бывает отрицательных фигур, которые не несли бы некоего положительного момента в своей деятельности. Но поскольку речь идет об исторической фигуре, в данном случае о руководителе партии, то начать надо не со Сталина, как многие неправильно начинают и даже не с Центрального Комитета партии. Ведь Центральный Комитет партии можно понять, если понять саму партию. А партию можно понять, только если знать, что такое партия. Что такое партия? Партия — это сознательный авангард класса или, короче, авангард класса. Что такое авангард класса? Передовой отряд класса в переводе на русский язык. Это такая организация класса, которая должна осознать интересы этого класса, внести в класс сознание его интересов, поскольку класс в целом может и не осознавать свои объективные интересы, и организовать класс для борьбы за осуществление его интересов. А то, что каждый класс стремится к политической власти, об этом можно специально и не говорить, это само собой разумеется. Вы знаете такие классы, которые не хотели бы получить политическую власть? Таких классов нет. Партия — это такая группа людей, за которой класс идет. Если какая-либо группа людей называется партией, у нее есть программа, устав, но за ней класс не идет, то это не партия.

В понятие авангарда обязательно входит то, что эта организация, эта группа людей, которая осознает интересы класса, вносит в класс сознание объективных интересов класса. Например, в книге «Что делать?» Ленин объяснял, что рабочий класс самостоятельно не может выработать пролетарской идеологии. В силу того, что по условиям жизни и в силу отсутствия необходимого свободного времени это невозможно или возможно лишь для отдельных единиц. Например, кожевенник Иосиф Дицген был одним из тех рабочих, кто самостоятельно пришел к диалектическому материализму, и Ленин в Философских тетрадях (том 29 Полного собрания сочинений Ленина) на его философские работы ссылался.

Партия организует класс для борьбы за его интересы. Ясно, что это не маленькая должна быть организация, чтобы класс организовать, потому что класс — это большая группа людей, по размерам сравнимая с обществом. Значит, если есть организация в 15 человек, то этого может быть вполне достаточно, чтобы осознать интересы класса, для этого может быть достаточно и одного человека. Но, чтобы вносить в сознание класса сознание его интересов, надо очень много пропагандистов, потому что пропаганда состоит в том, чтобы глубокие истины вносить в класс. А уж для того, чтобы организовать класс, надо очень много агитаторов, потому что агитация в отличие от пропаганды — это призыв к непосредственному действию. Вот нельзя, например, писать листовку, на которой будет написано понятие становления, потому что это относится к пропаганде, а агитация — это когда надо когото призвать к немедленному действию. Да и агитацией дело организации отнюдь не исчерпывается. Партия — это такая группа людей, за которой класс идет. А если вы собрали группу людей и написали, что это партия, оформили все документы и ее зарегистрировали, а за ней класс не идет, это не партия в научном смысле слова.

Иногда определяют партию как часть класса, но уже из пункта первого следует, что если мы возьмем просто часть класса, скажем рабочего, из рабочего класса выделим лучших, возможно, никто и не осознает интересы рабочего класса в силу того положения, в котором находится рабочий класс. Ведь под рабочими понимаются не бывшие рабочие, а действующие, действительные. У нас много разных людей вышло из народа, как, например, Горбачев, известный как разрушитель Советского Союза, как лучший немец и худший русский, так вот Горбачев был помощником комбайнера, из рабочих вышел. Слово «выходец» имеет два смысла: вышел для того, чтобы сохранить базовые ценности, которые имели значение для этого класса, и вышел для того, чтобы навсегда расстаться с классом, став его врагом. Есть даже такая поговорка «Из грязи в князи». Дескать, вышел из низшего класса для того, чтобы презирать этот класс, не служить ему, а служить эксплуататорскому классу.

Из пункта первого характеристик партии следует, что в партии обязательно есть люди, которые научно изучают объективное положение класса и выясняют, что ему выгодно, то есть изучают его экономические интересы. А экономические интересы — это такая характеристика положения людей, которая показывает, что им в силу этого экономического положения объективно выгодно и в какой мере. Поэтому представлять себе дело так, что партия состоит только из членов класса, неправильно. Как правило, в верхушке любой партии вы найдете интеллигентов, носителей знаний. Одни интеллигенты выражают интересы рабочего класса и входят в партию рабочего класса, другие интеллигенты выражают интересы буржуазии и входят в буржуазные партии, третьи интеллигенты выражают интересы мелкой буржуазии и вот эти третьи входят в мелкобуржуазные партии и особо путаются, потому что они выражают и интересы трудящихся, и интересы буржуазии, поскольку мелкая буржуазия это и собственники, и трудящиеся, мелкие хозяйчики, работающие на рынок.

Сказанное надо иметь в виду для глубокого и правильного понимания положения о том, что партия — это авангард класса, его передовой отряд, его лучшая часть. Партия есть ум, честь и совесть класса. И если класс действительно выражает данную эпоху, тогда и эпохи.

На этом экскурс в понятие партии заканчиваем и возвращаемся к вопросу, который был поставлен, — о личности Сталина. Он возглавлял Центральный Комитет партии рабочего класса. А партия — это авангард класса, значит, надо решение поставленного нами вопроса начать с класса. Класс же определяется по положению в производстве, то есть мы начинаем с очень прочного и надежного — с экономического бытия. Нам же хочется не еще какое-то мнение сформировать, а получить знание. Почему понятие класса прочное? Потому что класс — понятие, определяемое, во-первых, не независимо от других классов, нет определения класса, как нет определения одной «ножницы», а есть определение ножниц. Есть определение классов — это большие группы людей, отличающихся по положению в производстве, то есть по месту в исторически определенной системе общественного производства, по роли в общественной организации труда, по отношению к средствам производства, по большей части закрепленному и оформленному в законах, по размерам и способам получения той доли общественного богатства, которой они располагают. Это развернутое определение классов, оно у Ленина дано в «Великом почине», но нам вполне достаточно того, что это группы, определяемые положением в производстве, потому что это сжатое, свернутое определение классов. Мы должны уметь в своем сознании свернуть и держать в свернутом виде все длинные высказывания и длинные пассажи, сводить это к весьма коротким, лаконичным утверждениям, которые легко запомнить.

Рабочий класс, как известно, — это передовой класс современной эпохи, как доказано в Коммунистическом манифесте, и опора на рабочий класс отличает научный социализм от всех других «социализмов». Научный социализм не просто говорит о том, что капитализм плохой строй — таких течений социалистических, то есть таких, которые отрицают или критикуют капиталистический строй, много.

Во-первых, это феодальный социализм, который, кроме всего прочего, говорит, что огурчики и грибочки при феодализме были лучше, чем при капитализме. В этом плане капитализм точно хуже феодализма, и вот те партии, которые так считают, точнее соответствующие им идейные течения, определяются в Коммунистическом манифесте как феодальный социализм.

Есть мелкобуржуазный социализм. Мелкая буржуазия, ее идеологи осознали, что мелкому хозяйчику, за редчайшим исключением, предстоит опуститься в ряды пролетариата, сколько бы он, мелкий хозяйчик, ни требовал, чтобы его поддержали. Поддержите-де мелкий бизнес! А кто его поддержит? Рабочий класс не поддержит, так как ему самому не хватает зарплаты на пропитание, а буржуазия не будет поддерживать мелкий бизнес в силу законов конкуренции. Вы боритесь, и если станете крупнее, чем я, то вы и будете победителем; раз у нас были равные условия, но вы проиграли, то вы — неудачник, а неудачник и должен плакать. Вы же свободу хотели, вот вам свобода, пожалуйста, боритесь. Так вот мелкобуржуазный социализм сильно критикует капитализм, он возмущен тем, как душат мелкий бизнес.

Есть и буржуазный социализм. Нет такого капиталиста, которому бы нравился капитализм в том виде, в котором он сейчас есть, он его бы переделал, тем более у него и деньги есть и, соответственно, влияние. Эта борьба с капитализмом, которую ведут капиталисты, для них тоже может быть опасной. Если вы возьмете учебник по новейшей истории под редакцией Филиппова, Уткина и Данилова, то в этой книжке найдете раздел о том, как в новейшее время решался вопрос об олигархах и государственной власти буржуазии. Рассматривается провозглашенный В. В.Путиным принцип равноудаленности олигархов от власти.

Какие еще бывают «социализмы» как идейное отражение положения классов в системе общественного производства? В «Коммунистическом манифесте» они обозначены. Ясно, что положения рабочего класса не выражают ни утопический, ни клерикальный или религиозный социализм, еще есть и утопический социализм. Утопический социализм даже прогрессивен. Социалисты-утописты представили свое видение того, как будут жить люди при коммунизме. Сен Симон в 12 часов дня каждый день сидел и ждал, чтобы пришел человек и дал денег на его замечательные социальные преобразования, выражаясь нынешними словами, ждал спонсора. Спонсор не пришел, из-за этого не удалось построить это прекрасное общество.

И последний социализм, который Маркс с Энгельсом рассматривают, — это социализм научный. Научный — не тот, который всякие мечты или протесты превращает в учение о социализме и рисует красивые картины будущего мира, а тот, который указывает материальную силу, призванную сломать данный общественный строй и привести общество к другому общественному строю, к коммунизму. Как на такую силу Маркс и Энгельс указывают на рабочий класс, который является революционным, передовым классом современной эпохи.

Рабочий класс — передовой, самый прогрессивный, поскольку он наиболее заинтересован в движении общества вперед, он наиболее заинтересован в совершении прогрессивных общественных преобразований, потому что его положение улучшится в максимальной степени, у всех трудящихся улучшится, но у рабочих улучшится в наибольшей мере. Это, во-первых. Во-вторых, он не может улучшить свое положение, не улучшив положение всех трудящихся. Ну, мыслимо ли такое, что рабочий класс будет улучшать свое положение, а положение, например, преподавателей не улучшится. Ведь у рабочих дети есть, им же учить их надо, так что рабочий класс, став экономически и политически господствующим, не может не улучшить положение педагогов. Или, скажем, он что — без науки и техники может обеспечить развитие общества? Значит, ему надо поднимать науку, научно-технический прогресс, улучшать положение ученых, он без этого не обойдется. А вот тот или иной отдельный капиталист запросто обойдется, купит на Западе научно-технические разработки, да и дело в шляпе. Рабочему классу нужно и медицинским работникам улучшать условия жизни, если он хочет, чтобы его и детей его лечили, и причем не так лечили, чтобы за все брали бешеные деньги. Безусловно, рабочий класс передовой по своему положению и интересам, он не может улучшить своего положения, не улучшив положения всех людей труда.

Но разве из сказанного следует, что в наличном бытии рабочего класса нет небытия? То, что сказано выше про рабочий класс, это правильно, но это еще не истинно. С точки зрения диалектики истинно лишь то, что берется в единстве со своим отрицанием. Неистинно то, что берется лишь односторонне, то есть абстрактно. Разве в наличном бытии нет небытия? Маяковский писал: «Класс — он тоже выпить не дурак», вот первый недостаток. Ну, и как же класс, который выпить не дурак, будет решать свои задачи? Вот мы уже нашли небытие. Не будем также обольщаться в отношении грамотности рабочего класса, овладения духовной культурой. Каждый студент, я думаю, в среднем больше знает, чем средний рабочий. Например, Плеханов писал в своей книге о Чернышевском, что, конечно, каждый интеллигент больше знает, чем средний рабочий, но мы говорим не о знании, а о сознании, и положение рабочего класса больше предопределяет его действия, чем положение интеллигенции. Куда интеллигент свои знания употребит — это вопрос. Интеллигент может продать это свое знание, как некоторые продают сейчас, но всегда в науке были люди, среди интеллигенции, которые служение истине ставили выше любых денег. В то же время разве нет таких рабочих, которые стараются дать обществу поменьше и похуже, а взять от него побольше и получше? Да их и при социализме было полно. Ленин прямо говорил, что много таких мерзавцев даже среди наборщиков партийных типографий, которых бы надо посадить в тюрьму, и пусть они там исправляют то, что они набрали, и только когда исправят, – выпустить. Это что за настроения: дать обществу поменьше и похуже, а взять от него побольше и получше? Это мелкобуржуазные настроения. Есть ли мелкобуржуазные настроения в рабочем классе? Да, есть, к сожалению, такие, какие были характерны для мелкого собственника, работающего на рынок: не то важно, что я делаю, а то важно, что я с этого буду иметь. Для мелкого буржуа это типично, поскольку он работает на обмен, на продажу и для него это совершенно естественно. В рабочем классе такие настроения тоже существуют, существовали и в социалистический период развития России и будут существовать, если вновь будет социализм построен. Но, естественно, к этому нельзя стремиться, целью ставить, надо поставить светлые цели, но у движения к этим светлым целям есть темная сторона, которая обязательно себя проявит.

Таким образом, в рабочем классе есть, кроме определяющего позитивного начала, и негативное. И если теперь мы возьмем его авангард, то есть лучших из лучших, то и в нем будет не только позитивное начало присутствовать, но и негативное, отрицательное. И вместе с тем верно, что при Ленине и Сталине партия была умом, честью и совестью класса. Это потом, при Хрущеве и Горбачеве, у большинства работников партийного аппарата совесть стала мелкобуржуазной и буржуазной. Совесть ведь тоже разная бывает. Это внутренний нравственный закон, и у разных людей внутренние нравственные законы могут быть и бывают разными. Совесть Чубайса, например, не помешала ему, злоупотребив доверием, выдать всем билетики под видом того, что все сейчас станут настоящими собственниками. Бравшие эти билетики люди в своем большинстве не понимали, что у них отнимают общую собственность на все недра, на всю землю в Советском Союзе, на все средства производства, а дают билетик, говоря, мошеннически утверждая, что на ваучер вы сможете купить машину «Волга». Совесть помешала это делать Чубайсу? Нет. В итоге что предполагалось, то и сделано, после этого людям по полтора года не выплачивали зарплату, потому что в оффшорах уже были ваши зарплаты, как и сейчас не хотят повышать зарплату, хотят вам выдать потребительский кредит, чтобы вы свою зарплату в виде кредита получили и потом отдали с процентами. Так планировалось, что когда люди полтора года посидят без зарплаты и когда у них кончатся все запасы и наберутся долги, тогда они с радостью за бесценок продадут свои ваучеры и акции новым хозяевам, что, собственно, и произошло. Люди продали ваучеры тем, кто занимался ваучерной приватизацией, кто с мешками этих ваучеров приходил и скупал такие гиганты индустрии, как Уралмаш или Балтийский завод. Те, кто скупал, это были единицы. Они теперь скажут, а что мы такого плохого делали? Вы продали, мы купили, все честно по меркам рынка. Мы же на рынок пришли, вы же тоже хотели на рынок идти, среди рабочих разве мало было таких, которые кричали: «Даешь рынок!» Даже было много. Все по совести. Ибо совесть — это внутренний нравственный закон, согласно Гегелю. У вас один закон, а у когото другой закон. У вас одна совесть, она не позволяет это сделать, а кое у кого — другая совесть, она позволяет это сделать.

Если есть какой-то лозунг, то что мы с ним делаем в логическом исследовании? Мы берем и начинаем его обдумывать, то есть мы делаем то, что делал Гегель. Он обдумывал мысли. Не по такому принципу, что если я одну мысль высказал, то затем начал излагать никак не связанную с ней другую мысль. Как ребенок, взял куклу, поиграл, бросил, следующую куклу взял, поиграл, бросил, поскольку не может сосредоточиться на одной, так и человек, если он уже в возрасте, но не может остановиться на мысли, сосредоточиться на ней, обдумать ее, он остается младенцем, точно так же, как человек, который не знает своей истории, тоже остается младенцем.

В связи с вышесказанным, я думаю, вы согласитесь, что некоторые черты рабочего класса, не только позитивные, но и негативные, проявились и не могли не проявляться и в деятельности партии. То есть партия тоже имела недостатки. Но слово недостаток — это мягкое слово. Что такое недостаток? Он проявляется в действиях, противоположных природе того, недостатком чего он является. Скажем, если партия — это передовой отряд рабочего класса, то недостатки партии — это то, что противоположно целям, задачам партии, форме ее организации и то, что враждебно классовой природе данной партии. Если это коммунистическая партия, то недостаток — это антикоммунистическая деятельность со стороны коммунистов. И ее не может не быть в известных пределах со стороны некоторых коммунистов. Поэтому партия все время себя очищает, но означает ли, что если она себя очищает, то в один прекрасный момент она очистится полностью и навсегда? Нет, не означает. Потому что и социализм в целом как низшая фаза коммунизма до завершения его развития в полный коммунизм не может очиститься полностью от отпечатка своего выхождения из капитализма или, точнее, весь период социализма — это период очищения его от родимых пятен капитализма, причем очиститься можно не механически, а лишь на основе развития производительных сил, увеличения свободного времени и перехода на такой уровень, когда ликвидируется деление общества на классы. Отсюда и всякого рода уклоны в партии, с которыми партия боролась, очищала себя, а они себя все же проявляли.

Сказанное относится к партии в целом. А если мы берем Центральный комитет, куда входили вожди партии или ленинская гвардия, как иногда говорят? А кого ленинской гвардией называют? Зиновьева, который вместе с Лениным был в Разливе, а потом вместе с Каменевым выступил против вооруженного восстания? Каменева? Именно Каменев и Зиновьев выступали против вооруженного восстания, но они же входили в Центральный Комитет партии большевиков. А Лев Давидович Троцкий, разве он не входил в Центральный Комитет партии большевиков, хотя он большевиком стал в одночасье? Приехал из Америки в 17-ом году, вместе с межрайонцами вступил в большевистскую партию — и сразу в руководство. И сейчас такое происходит. Так что такие ситуации у нас бывают, тогда были, никакие партии от этого не свободны, и это было неизбежно тогда, видимо неизбежно и сейчас. Надо укрепить руководство — укрепили Троцким, можно сказать, пополнили ленинскую гвардию создателем антипартийного августовского блока. Ленин не зря его в свое время называл иудушкой, с которым большевики боролись, после того, как они уже почти не боролись с меньшевиками, они боролись как раз с антипартийным блоком Троцкого. Небольшевизм Троцкого Ленин отмечал и в одном из своих последних писем к съезду партии. А вроде бы гвардия. В этой гвардии были люди, которые в те или иные моменты, а в известные моменты достаточно систематически, выступали против того, что было генеральной линией партии, будучи в ее Центральном Комитете.

И, наконец, берем генерального секретаря Центрального Комитета партии. Мы сейчас говорим о Сталине, но со всеми индивидуальными особенностями любой генеральный секретарь, какой бы он ни был и о какой бы партии ни шла речь, обязательно является носителем не только позитивных, но и негативных моментов. Нет таких партий, нет таких центральных комитетов и нет таких генеральных секретарей, в целом позитивных, у которых бы не присутствовали бы какие-то негативные моменты. Поэтому, если мы хотим с этой точки зрения взять Сталина как представителя и активного проводника генеральной линии партии, той авангардной функции, которую партия выполняла по отношению к классу, осуществляющему свою диктатуру, а диктатура господствующего класса, между прочим, — это сущность государства, то с диалектической точки зрения мы должны признать, что трудящиеся нашей страны пришли к правильному выводу, что Сталин в целом — позитивная фигура. Но это вовсе не исключает анализа тех негативных моментов, которые могут быть отнесены непосредственно к нему как генеральному секретарю Центрального Комитета партии.

Я уже один крупный негативный момент называл в отношении Советов, ведь товарищ Сталин не заметил, как Советы перестали быть Советами в смысле их определения как органов, избираемых трудовыми коллективами по фабрикам и заводам, а не по территориальным округам. Но далеко не один Сталин этого не заметил. Вот я и про себя могу сказать, оценивая этот недостаток с теоретической и политической точки зрения как очень большой, что несмотря на то, что я Полное собрание сочинений В. И.Ленина целиком прочитал, определяющей характеристики Советов как органов, избираемых по фабрикам и заводам, тоже не заметил и к правильному пониманию Советов как организационной формы диктатуры пролетариата пришел благодаря профессору А. А.Сергееву, профессору В. Я.Ельмееву и профессору В. Г.Долгову. Это подтверждает, что известное еще не есть оттого познанное, меньше всего люди обдумывают известное. Точно так же, как отмечал Гегель, изучение истории, казалось бы, должно было людей научить тому, как правильно следует действовать, но история больше всего учит тому, что из истории ничему не учатся, уроки не извлекаются.

Итак, мы пришли к выводу, что Сталин как исторический деятель есть фигура положительная, позитивная, хотя в его деятельности есть, конечно, и негативные моменты. Я бы как негативные отметил следующие. Карл Маркс, как известно, доказал в своем «Капитале», что закон стоимости есть основной закон капитализма. Тот, кто диалектику непосредственно по Гегелю не изучал, не знает, что это такое, он думает, что это — главный. Неправильно. Главный закон капитализма — закон прибавочной стоимости, а основной — это тот, который лежит в основе, на основе которого развивается капитализм и возникает его главный закон как закон движения капиталистического производства. Диалектическое определение капитализма — это не такое, что капитализм есть общество эксплуатации собственниками средств производства наемных рабочих, хотя это безусловно так и есть. Определение капитализма диалектическое такое: это товарное хозяйство на том этапе его развития, когда и рабочая сила становится товаром, это всеобщее товарное хозяйство, в котором, даже если все продается и покупается по стоимости, на основе закона стоимости неизбежно возникает и развивается капиталистическая эксплуатация. Тот, кто эту диалектику понимает, никогда бы не сказал, что закон стоимости может быть законом социализма. У Сталина же, увы, в прекрасной в целом работе «Экономические проблемы социализма в СССР» записано, что закон стоимости является законом социализма. Ну, как может основной закон капитализма быть законом социализма! Возможно, это результат того, что Сталин изучал диалектику не по первоисточнику. Сталин изучал диалектику, но не по Гегелю, то есть по Марксу, по Ленину и т. д. и вообще это не вина, а беда партии. В письме к съезду партии Ленин отмечал, например, что один из самых способных членов Центрального Комитета Бухарин, который ходит в любимцах партии, законно считается теоретиком партии, но никогда не учился и никогда не понимал вполне диалектики, поэтому его теоретические воззрения с очень большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским. То есть партия находилась в таком состоянии при Ленине, что тот человек, который никогда не изучал диалектики и теоретические воззрения которого с очень большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, был любимцем партии и считался теоретиком партии. Вот и у Сталина вы можете прочитать в «Экономических проблемах социализма в СССР», что средства производства — не товары, что правильно, а предметы потребления — товары, что неверно. Ведь товар — это продукт, производимый для обмена, и если государство производит товар и обменивается с работниками, то что могут дать работники в обмен? Те денежные знаки, которые им выдали в виде зарплаты, через магазин от них снова перешли государству. А какой товар государству дали работники? Они могут дать только рабочую силу.

Но товарное хозяйство на том этапе развития, когда рабочая сила становится товаром, называется капитализмом. Поэтому с виду неожиданное пришествие капитализма в СССР с этой точки зрения имеет не только политический и экономический, но и теоретический аспект. Если у нас такие марксисты преобладали, которые не по Гегелю учили диалектику, удивляться, что мы пришли к такой ситуации, не приходится.

Известно, что есть три источника марксизма: английская политэкономия, немецкая классическая философия и французский социализм. Грубо говоря, сохранение и развитие социализма основаны на марксизме, который есть табуретка о трех ножках. Табуретка упала, во-первых, потому, что диалектику учили не по Гегелю, вовторых, потому, что, как говорил Ленин в Конспекте «Науки логики» Гегеля, нельзя вполне понять «Капитала» Маркса и особенно его первой главы, не поняв и не проштудировав всей логики Гегеля, поэтому никто из марксистов не понял Маркса и полвека спустя. Так что двух ножек у табуретки, считай, нет. Остался научный социализм. От этой ножки отнимите слово научный, потому что научным социализм без философии и политэкономии быть не может. Ножка, следовательно, хромая. Да и вообще на одной ножке табуретка долго простоять не может.

В процессе изучения диалектики мы выяснили, что нечто, изменяющееся нечто, есть единство нечто и иного, причем как становление, моменты которого суть два нечто. Налицо два качественно иные по отношению друг к другу нечто, то есть имеет место качественное инобытие. И одна и та же определенность, которая выступает как определение и как характер, одна и та же определенность, которая соединяет и разделяет два нечто, называется границей этих нечто. В истории так бывало, что рабовладение и феодализм присутствовали в одной и той же стране. Когда капитализм в недрах феодализма зарождался, их тоже соединяла и разделяла граница. Самое подробное этому объяснение, самая обстоятельная книга о движении этой границы — это составляющая третий том Полного собрания сочинений В. И.Ленина работа «Развитие капитализма в России». Ленин на большом статистическом материале показал, как постепенно рынок разлагал сельское хозяйство, появлялись батраки, то есть сельскохозяйственные рабочие, кулаки, то есть сельскохозяйственные буржуа, и мелкая буржуазия, которая составляла основную часть сельскохозяйственного населения. После этой книги Ленина дискуссия о том, есть капитализм в России или нет, завершилась. Книга была издана за подписью В. Ильин. Этот Ильин всех убедил.

Спрашивается, что в это время в России считать за нечто и что за иное? Нечто — феодализм, а иное — капитализм с учетом того, что до буржуазной революции в России общественный строй выступал как феодальный. Известно, что крепостное право в России отменили в 1861 году, а до 1861 года что — не было никаких буржуазных отношений в России? Каждый может сделать вывод, что, если бы их не было, царь бы не отменил крепостное право, поскольку чтобы его отменить, надо, чтобы созрели для этого условия. Какие? Феодальная экономика разложилась до такой степени, что некоторые помещики сами превращали своих крепостных в наемных рабочих, отпускали их и предлагали идти к ним работать в качестве сельскохозяйственных рабочих.

А государство какое было после того, как крепостное право уже отменили, и, следовательно, как могли дальше идти события? Только таким образом, что быстро развивались буржуазные отношения, а крепостного права уже как такового не было. Да и что это за феодализм без крепостного права? Феодализм без феодалов и без крепостных крестьян, что это за феодализм? Поэтому у нас с этого времени поначалу все довольно мирно проходило в России. У нас не мирно было, когда в 1825 году дворяне, представители господствующего класса, которые вперед смотрели и осознали, что будет капитализм и что феодализм сдерживает развитие производительных сил России, вышли на Сенатскую площадь потребовать освобождения от крепостничества. После этого прошло всего 36 лет, и крепостное право в России было отменено. И что после этого было? Восстание возмущенных помещиков, которые пытались убить царя Александра II, отменившего крепостное право? Отнюдь. Во-первых, декабристы были правы. Так часто в истории бывает: тот, кто первый истину изречет, того не столько хвалят, сколько подвергают всяким наказаниям. Декабристы заявили, что надо освободить народ, крепостное право уничтожить. Их подвергли гражданской казни, лишили дворянских званий, часть повесили, а другую часть отправили в ссылку. Но социальные изменения шли постоянно, и развитие капитализма до такой степени дошло, что сами помещики были вынуждены отпускать крестьян. Поэтому когда царь провозгласил ликвидацию крепостного права, это произошло довольно спокойно. Точно так же, когда у нас уже сильно развился капитализм к февралю 1917-ого года и представители буржуазии предложили Николаю II оставить свой престол, опять все сравнительно мирно прошло. Разве был спор или Николай II потребовал пришедших повесить или в тюрьму заключить?

Потом опять довольно мирно прошла социалистическая революция в том же 1917-ом году. Советы были уже политической силой. Временное правительство издает приказ вывести войска из города, а Совет Петроградский издает приказ не выводить и вообще все решения Временного правительства считать действительными лишь постольку, поскольку они подтверждены Петроградским Советом. И что сделало правительство? Ничего не сделало. У него уже почти никого не было. Опять все произошло в целом мирно.

Ну, а дальше, после революции 17-ого года, когда рабочий класс установил свою диктатуру, была ситуация единства нечто и иного? Была. Скажите, пожалуйста, 1 декабря 1917 года какой строй был в России? Буржуазный. Правительство-то было Советское, государство социалистическое, а экономика какая была? Какая до революции была, такая и осталась, ничего с ней поначалу не случилось. До национализации она продолжала быть капиталистической. Когда национализация решающих средств производства прошла, в каком году? В 1917-ом или в 1918-ом? В 1918-ом. Значит, до января 1918 года капитализм был в России, а что было после января 1918-ого года? Переходный период, в котором было два борющихся нечто, социалистическое и капиталистическое и еще три уклада, всего пять укладов. Первый, социалистический, уклад составляли те национализированные предприятия, которые планомерно направлялись в интересах общества, их поначалу очень мало было. Второй уклад — государственный капитализм, который составляют предприятия государственные, но работающие по старому, по капиталистически, только прибыль идет государству. Третий уклад — частнохозяйственный капитализм, поскольку не все средства производства, не все предприятия национализированы. Четвертый уклад — мелкобуржуазный или мелкотоварный, все крестьянство туда попадало целиком почти, за исключением батраков и кулаков, которые находились в буржуазных отношениях. Пятый уклад — патриархальный уклад, работник свою продукцию на рынок не выносит, он сам ею кормится и этим живет.

А как различаются понятия «социалистическая страна» и «страна, построившая социализм»? Социалистической страной называется страна, совершившая социалистическую революцию, а до того, как страна станет социалистической по экономическому устройству, очень долгий срок проходит. В каком году в России закончился переходный период от капитализма к коммунизму или, что то же, к социализму, поскольку социализм — это низшая фаза коммунизма? В начале 30-х годов, когда собственность на все средства производства стала общественной не только в городе, но и в деревне после создания колхозов, когда образовалось две формы одной общественной собственности — государственная и кооперативно-колхозная. А коммунизм (от слова «коммунис» — общий) означает общий труд с помощью общих средств производства и распределение произведенных непосредственно общественных продуктов в общих интересах, — это строй, основанный на общественной собственности.

Приведенные примеры подтверждают, что для правильного понимания движения истории необходимо владение диалектической логикой, в том числе и правильное применение уже изученных категорий нечто, иное, в-себе-бытие, бытие-для-иного. Применение диалектической логики имеет основополагающее значение для понимания движения, чтобы мы это движение, которое есть в истории, изображали именно как движение, а не как мертвечину.

А теперь дадим еще одно определение: нечто, взятое со своей имманентной границей, есть, как вы думаете, что? То есть нечто, взятое со своей определенностью, которая отделяет это нечто от другого нечто и соединяет это нечто с другим нечто, благодаря которой (определенности) нечто восходит к другому нечто, а, с другой стороны, оно оберегается, отталкивается от другого нечто, вот это вот нечто, взятое со своей имманентной границей, называется конечным. Ясно, что конечное нас не удовлетворит. Эта неудовлетворенность заставит нас идти далее к бесконечному.