Молчаливо стоя в стороне со сложенными за спиной руками. Марк хмуро поглядывал на бойцов и время от времени недовольно вздыхал, похаживая, как тренер, вдоль забора. Его подопечные, проливая жаркий пот и тяжело пыхтя, оттачивали искусство рукопашного боя, по очереди нанося друг другу то выпады клинками, то ногами, всякий раз озираясь на Марка, словно ища в его глазах одобрение. Но того не радовал их сегодняшний настрой: какие-то вялые, несобранные, поспешные – одним словом, кто угодно, но только не Тенеборцы. Замечая недовольный и зачастую рассерженный взгляд, бойцы втрое усерднее принимались махать руками, ногами, выполнять броски, захваты, однако Марк, глядя на это позорище, лишь опускал голову, сердито вздыхал. С такой отвратительной подготовкой и кучей ошибок нельзя не то что отбиться от морфа, от бродяги-то живым уйти, а это неприемлемо и как минимум стыдно. Особенно для них – теперь уже элитного отряда Тенеборцев, удостоившегося не только неофициально называться «Черные Соколы», но и обратить на себя внимание ученых кругов, обычно мало интересующихся заботами тех, кто отвечает за безопасность Горизонта-26. Однако осознание этого Марка нисколько не радовало, напротив, – казалось, еще больше удручало. Он вдруг четко понял: добиться такой сплоченности и дисциплины от отряда, состоящего в основном из разношерстных добровольцев, без чуткого руководства Айса невозможно. Тут требовался настоящий лидер, умеющий не только понять настроения бойцов, но и грамотно направить их энергию в нужное русло. У Марка это получалось не очень – Тенеборцы вроде бы и слушались, но в то же время делали все наперекосяк, портачили, устраивали клоунаду.

Посмотрев еще раз на бойцов, уже начавших заниматься ерундой, а не учениями, Марк грустно опустил глаза, помотал головой и тихо проговорил вслух:

– Не хватает тебя, Айс… – взглянул на набрякшее серое небо, – только тебе удавалось найти с ними общий язык. Я не знаю как до них достучаться. Либо я такой хреновый инструктор, либо просто таланта нет… Не мое это.

Он почесал крепким кулаком щетинистую щеку, ударился в пасмурные рассуждения.

– Может, попросить Гельдмана, чтобы вместо меня подыскал кого-нибудь из другого отряда? – и сам же отказался от этой затеи, как от удушающего смрада: – Хотя нет – еще чего не хватало! Своих ребят отдавать бог знает кому? Ну уж не-е-ет! Неизвестно еще кого он пришлет, а то придет какой-нибудь дилетант или, что еще хуже, наш ярый ненавистник из другого отряда, и настанет веселая жизнь. А мне потом волосы рви на голове…

Марк засопел, почесал подбородок, вновь перевел острый взгляд на тренирующихся бойцов.

– Я взялся – я и буду держать за них ответ, – твердо решил он, окончательно отгоняя сомнения, как мрачные тучи, – как-никак ближе них у меня никого нет. И не будет…

Марк вдруг вспомнил молодую девушку по имени Бетти.

– Да и ты мне не чужая… – вслух подумал Марк, – только бы вытащить тебя отсюда…

Шумно выдохнул.

– Ладно, пора к моим возвращаться, пока они совсем не расслабились, – решил он и тут же громко скомандовал: – Так, парни, кончайте заниматься ерундой и бегом марш за луками – над мишенями поработаете! Надеюсь, стрелять вы не разучились, девочки? – демонстративно захохотал и поторопил: – Давайте-давайте, активнее! Всем занять огневой рубеж! Стрелы использовать простые! Муляжам бить только в голову: кто попадет ниже – будет всю ночь мыть полы в казарме. Все! Начали!..

И едва успел договорить, – с конца стрельбища звучно и сочно засвистели стрелы. Выстроившись в шеренгу, бойцы все как один стягивали длинные черные луки и чуть ли не синхронно стреляли по мишеням – точным копиям загонщиков и охотников, – прокалывая и без того уже обезображенные головы, отростки, глаза, рты…

Такое зрелище не только приятно удивило угрюмого Марка, но и заставило переоценить свои силы, окончательно отбросить поспешную мысль о поиске замены.

«Вот же засранцы! – с особенной радостью подумал он. – Рукопашный бой им, видите ли, скучен, а как про лук заговорил, так все – пулей помчались! Эх, поганцы!..»

– Ногу вперед выставлять не забывайте! Тетиву до плеча, до плеча натягивать! Нечего с оружием нежиться – им убивают, а не красуются! И убивать вы должны быстро и без промаха! Работаем-работаем! – давал рекомендации Марк, а сам невольно обратил внимание на мишени – ни одна стрела не угодила ниже головы. – Молодцы! В том же духе продолжаем! Вот так!

Марк подбоченился.

– Кто бы мог подумать, что из помеси простых выживших гражданских с военными могут получиться такие таланты? – с гордостью высказался он, пристально разглядывая Тенеборцев, закованных в серебристо-черные доспехи, бесперебойно выпускающих стрелу за стрелой по муляжам, да так, что из них вылетали щепки, пух. – Вот что значит иметь желание бороться за родную планету!

Марк потоптался, накинул капюшон – становилось зябко.

«Может, пока в столовую наведаться? – вдруг подумал он. – Что-нибудь для Бетти прихватить?»

И тут затрещала рация.

– Младший сержант Харрис… – без настроения, очень пасмурно представился Марк, продолжая волей-неволей следить за бойцами, тренирующимися столь усердно, что даже не прерывались на передых.

– Ваш час пробил, сержант! – послышался надменный старческий голос профессора Гельдмана, как всегда нагоняющего какую-то ненужную и подчас злую интригу. Он чуть помолчал, прокашлялся и продолжил: – Теперь вам и вашему небезызвестному отряду выпал шанс достойно послужить всему Горизонту-26, всем нам! Оружие, о котором мы с вами еще совсем недавно разговаривали, готово! К сожалению, это лишь прототип, однако оно уже успело себя зарекомендовать с самой лучшей стороны!

Он говорил восторженно, воодушевленно и пылко, словно говорил это не Марку по рации, а с трибуны к толпе.

Но тот слушал внимательно, лишь изредка вздыхая.

– Подождите, вы хотите сказать, что газовая бомба уже готова?.. – наконец осмелился задать вопрос Марк и сразу задал второй: – Вы создали ее в такие короткие сроки?..

– Разумеется! – воскликнул профессор. – Конечно, пришлось задействовать почти весь научный персонал и ужать сроки до минимума, но это все мелочи! Главное то, что мы теперь наконец-то расправимся с Сумеречной Зоной и ее отродьями раз и навсегда, а это, уж поверьте, стоит всех лишений! – помолчал, потом продолжил: – И результат полностью оправдал наши ожидания: кровь испытуемой под номером четыре дала удивительный результат – полный синтез с кровью стража без каких-либо нарушений в структуре! Вы понимаете, что это значит?

– Нет, профессор… – постарался спокойно ответить Марк, а у самого внутри все в одночасье опустилось, похолодело – целиком окутал смертельный страх за судьбу Бетти. И подумал: «Значит, они все-таки добились своего…»

– Девушка совершено здорова! Вы слышите? Совершенно здорова! – немедленно объяснился Гельдман. – Анализ крови показал замечательные результаты! Она чистейшая! С ее помощью нам удалось получить огромное количество стабильного вещества! Это прорыв! Это настоящий прорыв! И это при всем при том что сама девица до недавнего времени находилась в невыносимых антисанитарных условиях…

– Что с ней?.. Она… она в порядке?.. – запинаясь и жутко нервничая, все-таки осмелился перебить Марк и сразу же добавил: – Скажите, что с ней все в порядке…

В эфире раздался удивленный вздох.

– Вижу, вы привязались к ней, сержант… – язвительно подметил Гельдман, но тут же взял себя в руки: – С ней все хорошо: мы перевели ее обратно в камеру. Девушка перенервничала и потеряла много сил. Сейчас она спит – мы вкололи ей небольшую дозу снотворного. И если вы об этом, то успокою: ее жизни ничто не угрожает…

Рация в руке Марка задрожала, щеки зажгло огнем.

– Я могу ее увидеть?.. – до последнего стараясь не выдавать волнения, спросил он и сам же отругал себя за такую поспешность – теперь Гельдман может воспользоваться его чувствами к девушке в своих корыстных целях.

– Это исключено, сержант Харрис, – уже совсем невесело, даже злобно отрезал Гельдман, – никаких визитов в ближайшее время! Через час у вас запланирован вылет в Эпицентр! Советую отобрать самых лучших людей и как следует подготовиться! Надеюсь, сержант, вы не забыли про экипировку, которую я любезно передал в пользование вашему отряду?

– Нет, не забыл. – Уже едва сдерживая злобу, выдавил Марк.

– Замечательно! В таком случае я не смею вас больше задерживать!

Марк уже хотел разорвать связь, как вдруг тот опомнился:

– Ах да, чуть не забыл: пожалуйста, тщательно проверьте и заправьте вертолеты! Я не хочу, чтобы вы сломали и их. Такое расточительство будет просто-напросто финансово неподъемным для нашего скромного научно-исследовательского центра. Да и для всего Горизонта-26 – тоже.

Марк остолбенел: вертолеты! Они полетят не одни!

– Профессор, я не ослышался? Вы сказали «вертолеты»? – рискнул переспросить он, искренне надеясь, что все-таки ослышался. – С нами еще кто-то отправляется на задание?

– Я решил, что ради всеобщего успеха будет не лишним прикрепить к вам отряд поддержки. Вы не возражаете, сержант Харрис? Претензий нет?

– Никак нет, сэр… – обреченно и подавленно вымолвил Марк, уже отчетливо представляя себе то, чем обернется выполнение этого задания, и без того граничащего с безумием, – резней.

– Это радует, – сухо сказал профессор, – и прекратите называть меня этим идиотским словом «сэр»! Что за солдафонские замашки?!.. Отучайтесь, настоятельно прошу вас. В конце концов, я человек науки, а не военный! Дикость какая-то, ей-богу…

– Понял… – сквозь зубы процедил Марк, из последних сил пытаясь сохранять внутреннее равновесие, а его теперь могло нарушить уже любое неосторожно сказанное слово.

– Надеюсь, сержант, – удовлетворенно проскрипел Гельдман и прибавил, чуть помедлив: – И еще буквально один момент: вещество помещено в баллоны под высоким давлением, оснащенные, как вы и рекомендовали, часовым механизмом, поэтому прошу вас: постарайтесь разместить их так, чтобы они не катались по полу, как мешки, а сохраняли вертикальное положение на протяжении всего полета. В противном случае они разорвутся прямо в воздухе, и весь наш коллективный труд пойдет насмарку…

– Хорошо, профессор Гельдман, – сдержанно ответил Марк.

– Тогда до встречи на вертолетной площадке ровно через час…

И отключился.

– Скотина… – повесив рацию на пояс, злобно ругнулся тот, – когда он все успевает? Робот, что ли?.. И на кой хрен ему понадобилось давать нам какой-то отряд поддержки? За что нас поддерживать-то? За ползунки, что ли? Вот же старый… – хотел вставить какое-то острое словцо, но передумал: бесполезно впустую сотрясать воздух – ничего уже не попишешь. Он окликнул бойцов: – Все, парни, окончить стрельбу, собрать стрелы и шагом марш в казарму приводить себя в порядок! А я скоро приду – есть для вас срочное сообщение.

Услышав его, Тенеборцы моментом опустили луки и толпой ринулись к муляжам, обезображенным десятками стрел, в спешке выдергивая боеприпасы. Покончив, – дружно слились в одну колонну и зашагали на разный лад к выходу.

Марк провожал ребят тревожным взглядом – знал, что предстоящее задание может стоить кому-то жизни. Осталось только выбрать, кому достанется этот «счастливый билет»…

– Эх, парни… – вздохнул он, глядя вслед, – была б моя воля – никого не взял. Сам бы полетел, один. Но ничего не поделаешь…

Подождав, когда бойцы удалятся, он отчего-то опять посмотрел на грязное угрюмое небо, помолчал, задумался.

– Пойду-ка все-таки загляну в столовую, может, незаметно стащу чего-нибудь для Бетти, а то эти звери все соки из нее вытянули… – однозначно решил Марк. – И плевать, что скажет Гельдман – без нас ему все равно никогда не остановить Сумеречную Зону, так что пусть либо считается со мной, либо сам надевает на себе это барахло, садится в вертолет и летит в свой вонючий Эпицентр. А мы с парнями посмеемся…

И, договорив, направился в столовую.

* * *

С башни танка, прогнившей до глубоких черных дыр и практически целиком заросшей щетинистым красным мхом, дорога в Остхоул виднелась как на ладони. В огромном количестве пробившаяся из-под грязного замусоренного асфальта кожистая трава и рубиновые кусты угрожающе колыхались при каждом натиске ветра и выбрасывали ядовитый сок, густо окропляя мятые остовы машин. Среди жутких зарослей виднелись рухнувшие рекламные щиты, целиком заволоченные кровавой растительностью, светофоры, дорожные знаки. Чуть в стороне лежали поломанные опоры ЛЭП со свисающими проводами, уже примеченные воронами качестве присады, возле порванных отбойников в молчаливом ожидании томились разбитые автобусы, грузовики. Одинокие фонарные столбы, чудом уцелевшие со времен катастрофы, обиженно склонили плафоны и натужно скрипели, нагоняли жуть. Здесь же навсегда остановились растерзанные ржавые БТРы, армейские грузовики, танки. То тут, то там слышались какие-то лязги, скрипы, грохот. И все это плачевное зрелище довершал облик первых разрушенных домов Одинокого Города, до какого оставалось идти совсем немного – от силы минут десять. И именно он внушал какой-то необъяснимый страх, выбивал холодную дрожь по спине…

За дорогой и руинами следил внимательно, настороженно, медленно потягивая сигарету и время от времени поправляя капюшон, что незаметно снимали порывы стылого ветра. Айс стоял у обомшелой пушки, громко вздыхал и молчал, как обычно зорко всматриваясь вдаль и нервно теребя лямки рюкзака. Капюшон громко трепал ветер, но сорвать не мог – сидел надежно.

Глядя на него, я промочил горло и решил поинтересоваться, что же удалось там разглядеть:

– Ты чего как ужаленный? Видишь что-то? Или просто не стоит – ся на месте?

Айс долго молчал.

– Мне кажется, что кто-то прячется в траве, – в скором времени ответил он и даже забрал лук с танка, – покачивание какое-то подозрительное вон там, возле красного грузовика…

Я усмехнулся, глянул на дорогу – все спокойно, просто с травой умело развлекался ветер, укладывая, как волосы, то налево, то направо.

– Никого там нет, – успокоил я, – тебе, наверно, показалось, хотя тут с тобой соглашусь: выглядит и вправду так, будто там кто-то сидит.

Айс промолчал.

– Предлагаю выдвигаться, а то засиделись… – с каким-то нетерпением и даже раздражением промолвил он, а сам кинул лук в другую руку, прошел по оголенной гусенице, спрыгнул в траву. Потом обернулся и сказал: – Не в наших с тобой интересах медлить – сейчас каждая минута важна. Идешь?

Я носом выпустил горький дым, затушил бычок о холодное влажное железо, кинул в дыру, набросил вещмешок и тоже спрыгнул.

– Веди, что ли, ходок, – шутливо обратился я и невольно огляделся – по пасмурному небу томно брели разбухшие тучи, вдалеке качались тонкие полуголые деревья.

– Цепляйся за хвост! – саркастично отозвался Айс, рванул сквозь траву вдоль дороги и через какие-то две-три секунды буквально растворился, как хищник в мангровых зарослях.

«Да за таким долгоногим мне в жизни не угнаться, – с какой-то даже завистью подумал я, – никаких сил не хватит!»

Плюнув в конечном счете на саму мысль игу в догонялки, я широким шагом отправился следом и на всякий случай достал нож, чтобы расчищать дорогу.

– Не мачете, конечно, но тоже неплохо, – пробубнил я и тут же болезненно вздохнул – поганая трава уже успела полоснуть по руке, – вот, блин, почему его-то ничего не режет?..

Обойдя небольшую машину с росшим внутри кровавым кустом, я рубанул по хрупкой ветке, торчащей из окна пассажирской двери, и углубился в чащу. Айс отыскался быстро: тот притаился возле перевернутого фургона, как лазутчик, и отмахивался от насекомых. Заметив меня, – поманил рукой, пригнулся и побежал дальше.

– Не отставай, Сид! – послышался приглушенный голос впереди. – В такой высокой траве опасно долго находиться!

– Ясное дело! – продираясь через заросли, хрипло ответил я. – Радует, что дорога скоро закончится.

Айс больше ничего не ответил.

Вместо этого он вынырнул из высокой чащобы, запрыгнул на помятый капот, шагнул на крышу и с проворностью акробата в считанные секунды очутился по кабине фуры, продолжая бег теперь уже поверху.

– Ничего себе!.. – удивился я и бросил на него обескураженный взгляд: – И откуда в тебе столько энергии берется! Скачешь как дворовый котяра по крышам!

Айс громко засмеялся, подошел к краю прицепа.

– Батарейки в одном месте, – отшутился тот, а потом опустился на колено, вытянул руку и издевательски заявил: – Прыгай, дедуль! Я поймаю! Честно-честно!

– Да пошел ты…

– Ха-ха-ха!.. – заливаясь смехом, протянул он и с невероятной быстротой помчался дальше.

Так мы и бежали: я понизу, сражаясь с травой и насекомыми, а Айс – поверху, скача по машинам.

– И все-таки ты засранец, Айс! – бросил вдогонку я, после долгого молчания.

– Почему это? – возмутился тот, опять приземляясь на очередную крышу. На этот раз – автобуса.

– Сам вон там, а мне тут беги… – с наигранной обидой ответил я и добавил: – А если чего случится?

– Прикрою. Извини, Сид, мне просто так удобнее, что ли…

Я махнул, сплюнул.

«Ничем его не возьмешь…» – смирившись, подумал я.

Размахивая ножом, отбиваясь от приставучих зарослей, я упорно бежал следом, тщетно пытаясь нагнать ловкого Айса, всегда оставляющего меня позади на десяток шагов. Он едва ли не левитировал, так ни разу не спрыгнув и даже не коснувшись земли. То слева, то справа от меня громадами тянулась военная техника, чья броня либо промята, либо порвана в клочья, торчали из травы макушки легковушек, билборды. Иной раз, когда обходил разнокалиберные автомобильные остовы, на глаза попадались одетые в рванье скелеты солдат, старое оружие, оторванные колеса БТРов, дырявые шлемы, противогазы с отсеченными шлангами, просто-напросто непригодные к использованию. Здесь все кругом служило живым напоминанием о страшных минутах катастрофы, о чудовищных столкновениях с инопланетными завоевателями, о пролитой крови в борьбе за нашу планету…

В скором времени трава стала понемногу редеть, и я наконец-то ступил на пока еще не тронутый ею раздробленный асфальт с выцветшими разделительными полосами, видя обезображенные стертые, как ластиком, дома мертвого Остхоула. Следом рядом приземлился Айс и сразу обеспокоенно завертел головой, пытаясь разглядеть в спящих каменных исполинах потенциальную угрозу. Вот только зря: никого там давно нет – один лишь ветер, что вечно бродит по пустым квартирам.

Общее молчание затянулось – оба смотрели на развалины, не зная, что и сказать.

Первым тишину нарушил Айс:

– Вот и дошли… – с тревогой протянул он и сделал шаг вперед, – добро пожаловать в Одинокий Город.

Не говоря ни слова, я прошел мимо, снял с крепления арбалет и сказал холодно, напряженно:

– Пошли, что ли…

И мы пошли…

Широкая улица Остхоула, ведущая в глубь города, сплошь перепахана, истерзана, проутюжена. Подле домов в гигантскую гармошку собрался асфальт, сплошь заросший толстой пульсирующей растительностью. Машины вперемешку с обломками домов и строительного мусора сгрудились в бесформенные груды металла и камня, на дороге валялась старая мебель, ударной волной вышвырнутая из жилых помещений, колотая плитка, разбитые вдребезги пластиковые оконные рамы, кондиционеры, металлические двери, балконы. Ветер звонко гонял по асфальту стекла, трепал порванные баннеры, свешенные с уцелевших зданий, словно знамена, сотрясал отсыревшие ржавые арматуры, торчащие, как колья, из голого бетона. Нигде не видно ни единого целого фонарного столба – все они, скрюченные, с переломанными шеями, покоробившиеся, валялись вповалку, теснили раскуроченные танки. Куда бы ни бросал взволнованный взгляд, везде одно и то же: изувеченная бронетехника, горы обломков, лужи и багровая тошнотворная растительность. И, скорее всего, закрыл бы глаза на эту, в общем-то, обыденную картину, да на некоторых развалинах приютились поистине колоссальных размеров лианы, готовящиеся в любую секунду извергнуть губительное семя и накрыть весь Одинокий Город без остатка.

И это беспокоило больше всего…

– Лианы, Сид… – опередил оповещением Айс, пробираясь между повсеместными завалами.

– Вижу, – отозвался я, расталкивая шины и обломки, – только они тут что-то уж больше здоровенные.

– Видимо, здесь для них хорошие условия. Боюсь себе представить, что будет, когда они выплюнут пух…

Я усмехнулся.

– Наступит нежданная зима… – задумчиво протянул я, а сам потихоньку полез за М2000, нутром чувствуя, что так оно совсем скоро и произойдет.

Надев противогаз, я покрылся капюшоном и ускорил шаг, идя след в след за напарником. Айс шел быстро, но осмотрительно, держа лук наготове и время от времени замирая, вертя головой, словно догадывался о чьем-то присутствии рядом, но все никак не мог понять, откуда ждать опасности – Остхоул помалкивал, скрипел, никого не выдавал.

– Зловеще как-то… – все-таки разорвал тишину я, пристально смотря то под ноги, то по сторонам, все чаще и чаще натыкаясь на глубокие затопленные воронки от взрывов, рассыпанные, как лузы, по всей улице.

– Что? – лишь через пару минут ответил Айс, обходя по краешку глубокие ямы.

– Да все, – обобщил я, – Город этот, уж больно спокойно в нем – это неправильно. Вот в Грултауне, например, частенько кто-то шум создает, а тут тихо, как на кладбище, подозрительно это.

– А ведь ему тоже досталось неслабо, – участливо вставил тот, – морфы захватили Грултаун в считанные минуты.

– Это кто же тебе такое сказал?

– Да так… слышал просто.

Я невесело усмехнулся и знающе вставил:

– Ты-то слышал, а я все собственными глазами видел. И никакие не минуты. Бои за город шли несколько часов, вот только запоздало, правда, – спасать к тому времени было просто-напросто некого. Войска-то пришли… да… – запнулся, – и то, что увидел там – не дай бог видеть никому…

Замолчали.

Небо понемногу чернело, наливалось чернилами, густело, как бы из последних сил пытаясь сдержать скопившуюся влагу, но потом все-таки прорвалось и протекло, роняя пока еще мелкие редкие капли. Они разбивались в лепешку об облезлые пушки многочисленных танков, башни, едва слышной дробью колошматили по буро-рыжим крышам машин, фонарям, скатывались по раскуроченным стенам. Потом поднялся крепкий ветер. Он подхватывал еще не успевшую упасть на мертвую землю морось, швырял в лицо, омывал руины, окроплял гадкую поросль. Стекла противогаза очень быстро мокли, покрывались крошечными бусинами. Черные лужи звонко плескались, расходились то большими, то малыми кругами, пенились. Заметно помрачнело. Город будто бы накрыло какой-то черной тканью, разом наполнило сторонними звуками, шумом, беспокойством. Гигантские раздутые, словно вены, лианы, обосновавшиеся в руинах, под ударами капель в конце концов разверзлись и выплюнули во влажный воздух целые облака смертоносного желто-серого пуха и накрыли окрестности, как вулканическим пеплом. Тот быстро мок, оседал на гнилую технику, стекал грязными ручьями и разливался по всей улице.

– Началось, – огласил Айс после затянувшейся тишины, – сразу тебе и дождь, и пух…

– Повезло, так повезло… – не найдя, что ответить, сухо и без интереса подтвердил я, невольно наблюдая за пушистой метелью.

Больше Айс не произнес ни слова, а плелся за ним и смотрел на улицу, наполненную шумом падающих капель. Теперь она казалась какой-то по-особенному тоскливой, угрюмой…

К тому моменту, когда я покинул торговый центр, на улицах Грултауна развернулись настоящие боевые действия. Укрывшись за дымящимися развалинами и за грудами железобетона посреди развороченных дорог, серые от пыли танки бесперебойно долбили по уцелевшим зданиям, откуда вновь и вновь выпрыгивали жуткие серо-черные существа. Мимо меня, будто не замечая, проносились изгаженные черными разводами бронетранспортеры и набитые солдатами грузовики, грозно и жутко стрекотали где-то вдали, за курящимися руинами, пулеметы и лопасти вертолетов, ухали и пищали ракеты. Повсеместный чернильный дым от пожаров безнадежно закрывал небо, лизал верхушки разрушенных сооружений, сползал вниз, окутывал, как туманом, технику, людей, поглощал вспышки выстрелов, крики, команды. Там и тут гремели взрывы, свистели пули, слышался металлический лязг и заунывные хрипы, глушащие разноголосицу неустанного боя…

Со всех ног мчась по заваленному бетоном и металлическими обломками тротуару, я бросал себя то влево, то вправо, падал, опять поднимался, уворачиваясь от рикошетов и осколков гранат, рвущихся где-то между домов, и стремился во что бы то ни стало вырваться из этого ада, ежесекундно рискуя схлопотать от солдат пулю в спину. Едва завидев меня, те сразу же выкрикивали односложные команды, неразличимые в несмолкающей пальбе, и немедленно открывали огонь на поражение изо всех стволов, как по убегающему преступнику. Лишь чудом не повалившись на залитую кровью и бензином дорогу с прострелянной головой, я ввалился в первое попавшееся окно, зажал рот, чтобы не надышаться гарью, и в панике метался по темноте, пытаясь отыскать выход. Но едва, пропихнувшись через кучи тлеющих обломков, выбил закоптившуюся пластиковую дверь и выбежал из чадящего помещения в узкий коридор без какого-либо света, – позади раздался протяжный свист и я повалился мешком, прикрывая руками голову. В следующее мгновение пол страшно затрясся, из дверного проема вырвался нестерпимый жар, мне заложило уши, спину будто придавило неподъемным ящиком, а пальцы обжог палящий ветер, пронесшийся вместе с огненными обломками в глубь коридора. Так я лежал минуту, может, – две, а потом вскочил и опять побежал…

Вырвавшись, весь грязный, мятый и мокрый от пота, в небольшой перепаханный взрывами дворик с разорванным на части, пылающим и искрящимся прямо посередине танком, – взял курс налево и понесся сквозь задымленную подворотню, где вперемешку лежали трупы людей и инопланетных захватчиков. А потом вновь выбежал на полностью разрушенную улицу, но больше не увидел военных – одни растерзанные тела, замаранное кровью оружие, камни, рухнувшие столбы, исковерканные танки, уткнувшиеся пушками в землю, лежащие на боку грузовики, объятые пламенем.

– Никого… – промолвил я, в панике глядя по сторонам, пока случайно не заметил рухнувший вертолет, вгрызшийся в развалины многоэтажки. Лопасти, словно гигантские лыжи, валялись на дороге, размазав нескольких солдат и склизкую тварь с рубиновыми отростками. – Никого не осталось…

Прошел вперед.

«Куда же теперь идти? Где безопасно?.. – крутились в голове мучительные вопросы. – А мне ведь в южную часть города надо, в метро… там дочь… там моя Бетти…»

Серия оглушительных взрывов, отгремевших в небе, разом разметала мысли, и я машинально задрал голову, наблюдая то, как три серых существа, повиснув на шасси и кабине черного горящего вертолета, потянули его куда-то в сторону и вскоре исчезли в густом непроглядном дыму.

– Идаже до вертолетов добираются… – оторопев, тихо проговорил я, – да что же это за твари-то такие?!..

Тут, сквозь гул пожаров, бушующих в ближайших домах, до меня долетел хруст стекла, следом – мерзкий хрип, и я в ту же секунду обернулся, встречаясь визави с жутким созданием с неправдоподобно вытаращенными серыми глазами, плоским носом и извивающимися отростками на голове. Не дав твари подбежать, я на одном дыхании выхватил арбалет и выстрелил на опережение. Та ушла от оранжевого дротика влево, громко захрипела и кинулась на меня, опрокидывая на запорошенную осколками и пеплом дорогу.

Завязалась борьба…

Брыкаясь и пытаясь скинуть тяжелое липкое существо, обливающее лицо горячими слюнями и рвущееся располосовать брюхо неестественно длинными лапами, я кое-как изловчился, вынул охотничий нож, схватил за изворотливое горло и вонзил новенький клинок по рукоятку. Глаза и рот разом ошпарило черным кислым на вкус кипятком, та заверещала, каким-то чудом отпрыгнула с торчащим из шеи клинком, подкосилась, едва не упав.

– Ну, мразь!.. – кряхтя, выругался я, вставая на четвереньки, а затем наспех обтерся рукавом и дрожащими от напряжения пальцами зарядил следующий дротик. – Сейчас я тебя…

Существо тем временем все-таки додумалось вытащить нож: и, обливаясь черной жижей, взяло разгон и даже рискнуло опять перейти в атаку, как вдруг послышалось два коротких, но хорошо различимых хлопка, и та, издав сиплый хрип, скатилась к ногам и затихла.

– Спасибо, кто бы ты ни был! – негромко поблагодарил я таинственного стрелка, так и не выдавшего своего местоположения, и поднял нож:, наспех вытирая об накидку. – А теперь пора, пока, не дай бог, самого не шлепнули.

И, решив не проверять фортуну на прочность, свернул на первом же повороте направо.

«Держись, дочка… – мысленно успокоил Бетти, – я иду за тобой».

…Туда!!! – донесся отрывок фразы Айса, и я запоздало поднял затуманенные глаза. Тот, весь мокрый от дождя, указывал луком куда-то в сторону развалин, смотря то на них, то на меня. Из-под влажных стекол респиратора жутковато мерцали угольки глаз. Выглядел он каким-то дерганным, запуганным. – Смотри туда!!! Сид!!..

Сглотнув и шумно выдохнув, я хотел уже повернуться и лично увидеть то, что заставило Айса так разволноваться, как вдруг послышался какой-то эфемерный грузный топот, словно где-то неподалеку рухнул дом, и по земле поползла чудовищная дрожь. Нас в один момент бросило, как бревна, на колотый залитый водой запорошенный пухом асфальт, прокатило по грязи, а следом глухо впечатало в гнилое днище легковушки и оглушило.

– Что еще за дела?!.. – ошеломленно проговорил я, держась за ушибленную голову. – Кого сюда еще принесло?.. Айс?!..

Вот только Айс почему-то промолчал. Вместо ответа он резко вскочил, да с такой легкостью, словно он до этого влетел не в металл, а в мягкую подушку, оправился, подал руку и вытянул из колчана стрелу со словами:

– Уходим немедленно!.. Через руины!!! – и – к ближайшим от нас обомшелым обломкам сооружений. – Живее!!.. Иначе…

Но досказать не дал раскатистый, словно атомный взрыв, рев, вырвавшийся из тех самых разрушенный домов, куда мне так пылко указывал Айс. Следом послышались грохочущие удары, страшные скрипы, эхо, вонзающееся в уши даже сквозь плотный противогаз, и в следующее мгновение прямо на глазах самое ближнее к нам густо обросшее здание без крыши как-то неестественно наклонилось и взорвалось крупной крошкой. Стоящие рядом развалины в один момент затянуло непроницаемой грязно-черной кисеей пыли, неподалеку с сухим треском попадали на машины и дорогу тяжеленные бетонные обломки, взлетели целые столбы брызг изо всех грязных луж. А потом чудовищный топот повторился, едва опять не швырнув нас наземь и, на свет, рассекая колоссального размера когтистыми лапами нити дождя, вышла тварь размером не меньше чем тридцатиэтажный дом.

– М-мать моя-я-я… – попятившись, как затравленный щенок, протянул я дрожащим от первобытного ужаса голосом, ощущая непрекращающуюся дрожь во всем теле и проступившую на спине ледяную испарину. – Как…как такое вообще возможно?!..

Вместо ответа, Айс быстро подбежал, грубо схватил за рукав и потащил прочь с улицы, вот только сильно мешали мои ноги – слушались плохо, почти не сгибались.

– Спасаемся, Сид, спасаемся скорее… – весь пыхтя, как чайник, лихорадочно увлекая за собой, порывисто торопил он и всякий раз оглядывался, словно хотел удостовериться: сколько осталось времени на то, чтобы спастись. – Поднажми же… ради бога, поднажми!

– Что это за тварь??.. Айс?.. Что это такое?.. – в панике не то кричал, не то молвил я, кое-как двигая ногами. Они, будто почувствовав скорую кончину, как назло, отказывались слушаться, подкашивались.

– Я не знаю, Сид, клянусь тебе!.. Только не останавливайся, прошу… – с мольбой, каким-то страшным, не своим голосом молил он, все дергая и дергая за руку, как мать непослушного ребенка.

Тем временем гигант сделал следующий шаг, поднимая невообразимый грохот, мигом разлетевшийся по немому Остхоулу, и тогда я внезапно остановился, придержал Айса и осмелился обернуться, уставившись на того безумными глазами. Тот, колоссальных размеров, скалой возвышался над черными развалинами, упирался неправдоподобно огромной головой в дождливый небосвод и время от времени раскрывал громадную пасть, издавая уже даже не рев, а раскатистый, как гром, утробный гул, наводящий ужас. Единственный серо-белый глаз без зрачка неистово вращался, как бы ища кого-то, змеящаяся грива глянцевых рубиновых отростков, как у охотников, со стекающими потоками воды будто кипела, дрожала, огромного размера дыра вместо носа то шумно втягивала влажный воздух, то выбрасывала пар. Могучее, в раздутых мышцах, черное туловище, сплошь обвивали пульсирующие вены, точно канаты, утолщались при каждом вдохе до невообразимых величин.

Морф-гигант еще немного потоптался, попыхтел, чуть ли не сдувая хилые постройки, а потом вдруг жутко загудел, выпрямился, треща суставами, и двинулся прямо на нас.

И тут Айс совершил самый, на мой взгляд, безрассудный поступок – выстрелил в него разрывной стрелой.

Та разорвалась прямо под шеей ослепительным сполохом, не нанеся никакого ущерба, циклоп как-то заунывно проскулил, откачнулся, сшибая, как кегли, дома, а потом взревел, взмахнул лапищами и замигал глазом, сплошь налившимся кровью.

– Ты что, придурок, творишь??.. – накинулся я с вопросом. – Совсем, что ли, с ума сошел?..

– Я нам время выиграл! – огрызнулся Айс, но потом поправился: – Выбора нет, Сид! – подбежал, вновь собираясь тащить. – Уходим! Пока есть шанс!

Мое оцепенение как ветром сдуло, к ногам вернулись силы, весь будто бы отрезвел.

– Да сам я… – отмахнулся я и вырвался вперед, – веди теперь лучше!

Безумная выходка Айса все-таки оказалась ненапрасной – нам удалось не только выиграть время и оторваться от переростка, но и затеряться в здешних руинах. Теперь это наш единственный шанс остаться в живых.

Продираясь под дождем сквозь заросшие, словно тропические леса, замусоренные дворы, обнищалые закоулки и подворотни с перевернутыми автомобилями, мы искренне верили, что нам действительно удастся уйти. Но раздавшийся после долгого затишья рев, кажущийся совсем близким, свел надежды к нулю. Стало вдруг совершенно ясно: морф ни за что не даст нам покинуть Город и все равно найдет, даже если для этого потребуется разрушить все вокруг до основания. А буквально через одно-два мгновения долетел нестерпимый грохот, земля содрогнулась, задребезжали постройки, зазвенели решетки на еще целых оконных проемах, и тогда мы остановились, уже просто-напросто не зная куда идти, куда податься…

– Оторвались, называется… – недовольно пробормотал я и развернулся, с замиранием сердца глядя на то, как от невероятной силищи шатаются разбитые здания, – от кого тут отрываться-то? Ему за нами гнаться – все равно что муравьев догонять… – и потерял дар речи – из черных дыр и широких расселин в домах, невзирая на дождь, повылазили целые орды разношерстных морфов, обычно отсиживающихся в это время где-то в укрытиях, и сразу поползли по стенам, как тараканы. – Мля… ну только этого не хватало… – прикусил губу, – даже дождь их больше не сдерживает…

– Засада… – с неприкрытым отчаяньем пробормотал Айс, подошел, а потом, видимо, хотел что-то досказать, но вместо слов я услышал лишь жутковатый прерывистый хрип – забились фильтры.

– Меняй скорее! – нервно бросил я, зачем-то отошел, с бьющимся в горячей груди сердцем посмотрел на сотрясающиеся дома, как вдруг те чуть отклонились и со страшным громом рухнули на соседние сооружения. – Да и мне не мешает: кто знает, в какую задницу попадем…

Скинув мешок, я вытащил фильтр, задержал дыхание, сменил – дышать стало легче, при каждом вдохе чувствовалась прохлада, легкость.

А через секунду, когда густой грязный чад развеялся, частично размывшись холодным дождем, вдали снова показался гигант и двинулся прямо на нас, на ходу разрушая последние дома, как какой-то конструктор. Будто поняв, за кем он движется, кишащие стаи охотников, загонщиков и воинов, сбившиеся в одну кучу, в момент повернули и помчались следом, издавая протяжные разноголосые хрипы. Но едва обогнали, – циклоп, недовольно взревев, словно медведь, одним махом снес осыпавшуюся многоэтажку, облепленную загонщиками, избавляясь от ненужной помехи, схватил, точно детскую игрушку, покрасневший ото мха танк без башни, смял и зашвырнул в нашу сторону.

– АЙС!!! УХОДИМ!! – проорал я что есть силы и, подергав за плечо, – к небольшой арке меж невысоких обезличенных строений – единственному пути, где пока еще можно пройти. – СЕЙЧАС БУДЕТ ГРОМКО!!..

Но едва нырнули в захламленную всяким дрязгом арку, где еще летали редкие крупные хлопья ядовитого пуха от лиан, – позади прогремел тяжелый металлический удар, землю тряхануло, сверху шумно посыпался камнепад, и я с ужасом обернулся, наблюдая изуродованный танк, лишь благодаря габаритам не доставший до нас. Сразу за ним зазвучали повсеместные кровожадные хрипы, ворчания, потом оборвались чередой сокрушительных ударов, и все без исключения дома, какие успел рассмотреть, вдребезги раздробили лапы морфа-гиганта. В следующий миг из заволоченных дымом нагромождений обломков хлынула первая толпа разъяренных загонщиков и воинов, и тут их расшвыряло мощным взрывом, как от удара молота. В стекла противогаза ударило черными брызгами, до ушей донеслись глуховатые предсмертные хрипы.

– Бегом! – скомандовал Айс и, добив из лука двух уцелевших воинов без передних конечностей, – к выходу из арки.

На бегу сменив дротики на зажигательные болты, я то и дело оглядывался и посылал их то в охотников, то в загонщиков, то в воинов, едва те показывались на виду или выпрыгивали из проплешин в стенах полуразрушенных домов. Тех схватывало пожаром, жестоко исполосовывало пламенем, как бичом. Отродья корчились от боли, ерзали по земле и выли до тех пор, пока их не затушил дождь. Однако меньше их от этого не становилось – напротив, на смену одному сожженному морфу приходили уже трое, четверо, пятеро. Они, гонимые исполином, как стадо баранов, и не думали отставать, а лишь сильнее распалялись и с утроенной яростью кидались изо всех щелей. Сам же циклоп раздавливал развалины, швырял в нас новые и новые отломки, остовы машин, столбы, отрезал все пути и не позволял скрыться. Наши шансы на спасение стремительно таяли…

– Я… уже… ног не чувствую… – тяжело дыша, проговорил Айс, сворачивая от тучи загонщиков в разрушенный подъезд со сквозной дырищей. – Найти бы хоть люк какой-нибудь – в канализации бы скрылись…

– Ты думаешь, это поможет?.. – держась за бок и отстреливаясь, спросил я, уже с трудом различая куда бегу – от усталости перед глазами все плыло. – Эта одноглазая тварь достанет нас даже из-под земли…

Тут на Айса из-за угла прыгнул морф-воин.

Не мешкая ни секунды, я бросился на помощь, выхватил охотничий нож и резкими размашистыми движениями перерезал морфу черно-серое горло. Тот забулькал, всхлипнул, быстро обмяк, уложился на битый бордюр.

– Цел? – спросил я, подав руку. – Не поранил?

– Нормально, только кровью запачкал, а так живой…

Я усмехнулся, быстро огляделся – морфы рвались отовсюду.

– Тогда вперед! – объявил я и втолкнул Айса в подъезд.

Карабкаясь по грудам раскрошенного бетона, мы в скором времени очутились снаружи, и тут Айс стремительно развернулся и выпустил разрывную стрелу. Грянул громкий хлопок, из сквозной дыры, откуда только что выбрались, вырвался огонь вперемешку с сероватым дымом и протяжными хрипами, по травянистой земле заколошматили каменные осколки.

– Это их задержит! – обнадеживающе выпалил Айс и, махнув в сторону невысокого сооружения без стекол с разросшимися вокруг перекошенными багровыми кустами, помчался туда. – Догоняй!

Но не успели мы добежать, как вдруг прямо перед нами с неимоверным грохотом рухнули два спрессованных военных грузовика и – провалились под землю, пуская по дороге трещины немыслимых размеров.

– Берегись, Айс!! – запоздало предупредил я, едва стоя на ногах от страшной тряски, и сам хотел отбежать, но все-таки не удержался и упал ничком.

Так и не расслышав, Айс машинально отпрыгнул влево, и тут черная трещина, словно коварная змея, заползла под ноги, асфальт с хрустом смялся, вздыбился, как частокол, и просел, роняя того наземь.

– Сид!.. – успел он сдавленно крикнуть, лихорадочно пытаясь выкарабкаться из каменной западни, но не удержался и полетел в провалище. – Си-ид!..

Я бросился к краю провала, но опоздал – Айс с затухающими криками о помощи и грудой мелких камней укатился под землю.

– Не-ет!!.. – в отчаянии проорал я вслед, будто надеясь, что это поможет, а потом услышал яростные хрипы и с ужасом обернулся, наблюдая целое скопище приближающихся морфов и неторопливо топчущегося позади одноглазого гиганта. На то, чтобы спастись, у меня оставалось не больше пяти секунд.

«Это еще не конец… – мелькнула в голове обнадеживающая мысль, – это не конец!..»

И, подняв выроненный черный лук, с разбегу – в черную пропасть.

Заскользив по наклону, я вскоре споткнулся, выпустил оружие напарника, арбалет и – кубарем вниз, уже толком не разбирая ничего, кроме темноты и постепенно отдаляющихся кровожадных хрипов, теперь почему-то так сильно напоминающих демонические вопли. И тут под шум стекающей дождевой воды я больно ударился обо что-то твердое, перекрутился и бултыхнулся прямиком в грязную лужу, чувствуя, как по макушке беспрерывно настукивают увесистые капли.

– Айс… – стянув противогаз и надрывно откашлявшись, прокряхтел я и с трудом поднялся – перед глазами стоял полусумрак. – Айс!.. Айс!.. Ответь!

Сверху, несмотря на гул воды, все-таки слышались голодные ворчания и хрипы. Морфы явно крутились вокруг провала, однако рисковать и продолжать охоту – теперь подземную – никто пока не решался – не то страшились, не то просто тянули время, дожидаясь подмоги.

Непроизвольно похлопал по колчану и ужаснулся – пуст. Матерно выругавшись, – принялся ползком и на ощупь собирать рассыпанные боеприпасы, прекрасно понимая: если не сделаю этого сейчас, на поверхности, даже с Айсом на пару, не протянуть и минуты – разорвут на лоскуты. С огромным трудом восполнив колчан донельзя промокшими дротиками и болтами, я поискал арбалет, какого так и не оказалось поблизости, и вскочил, взволнованно озираясь в попытке отыскать Айса. Но его нигде нет. Тогда прошел вперед, и тут зацепился мыском за что-то твердое. Опустил голову и, приглядевшись, обнаружил лук, а рядом, упершись рукояткой в плитку, – арбалет с выскочившим болтом. Поднял, осмотрел – слава богу, без явных повреждений, – по-новому зарядил недостающий боеприпас, забрал лук и с сожалением чуть тихо обратился к пропавшему напарнику:

– Нехорошо это, Айс: оружие есть, а хозяин черт знает где… – вздохнул, рассмотрел его оружие: рукоять прорезиненная, анатомическая, в ладони сидит крепко, тетива – три стальных троса, и коллиматорный прицел имеется. Сокровище. На улице такое явно не валяется. – Куда же ты подевался…

Тут откуда-то справа послышался едва слышный стон, следом – приглушенный удар.

– М-м-м… Сид… – потянулся из тьмы совсем слабый хрипатый голос Айса, – помоги мне… Я здесь, на капоте… – покашлял, – пошевелиться ни хрена не могу – придавило, как клопа…

Айс нашелся быстро. Он, придавленным бампером и глушителем, распластался по капоту легковушки, кряхтел, стонал, тщетно пытался спихнуть неподъемную ношу. Капюшон сорван, густо заляпан чем-то темным, длинные волосы растрепаны, налипли на респиратор, один фильтр смят, на серебристых элементах доспеха – глубокие вмятины, зазубрины, хорошо различимые даже в царившем полумраке.

– Господи… – изумился я и попытался стащить глушитель. Айс вдруг заорал, завыл, замотал головой от боли. – Что, Айс?.. Ребра?.. Что?.. Не молчи…

«Хоть бы не их… – взмолился я, – хоть бы не их – иначе долго не протянет…»

– Нет, бок отдавило сильно… – посетовал тот, немного успокоившись, – терплю уже из последних сил…

Тем временем с поверхности все отчетливее доносился раскатистый топот, затыкающий пасти морфам, – гигант неумолимо приближался. Сверху все чаще и чаще сыпалась штукатурка, мелкое крошево, пыль, обильно стекали капли.

– Извини, старина, но тебе придется еще чуточку потерпеть… – одновременно и тревожно, и серьезно проговорил я и, скосившись на потолок, откуда вместе с водой просачивался бледный дневной свет, решительно выпалил: – На счет три…

И, досчитав только до одного, – резко приподнял и потянул глушитель. Айс часто-часто задышал, запыхтел, завыл, но не закричал – выстоял мужественно.

– Молодец! – подбодрил я и выкинул гнилую железку. – Осталось еще совсем немного…

Ухватился за массивный бампер, попробовал потянуть, но тот даже не сдвинулся.

– Дело дрянь… – признался я, глядя на Айса выпученными от волнения глазами, – тебе придется помогать.

– Прикалываешься?! Я пошевелиться-то не могу! – бросил Айс и тут ударился в тяжкий глубокий кашель.

– Ноги чувствуешь?

Айс весь напрягся.

– Ты чего это задумал, эй?.. Слышишь?.. Резать их, что ли, собрался?!.. Не вздумай – они в порядке!

– Да ты что, больной, что ли? Еще чего выдумал? – покрутил я у виска и опять обернулся – следом за тусклым светом и ручейками в подземелье ссыпался песок, тяжелые камни. Потом перевел на Айса напряженный взгляд: – Вот как делаем: значит, я цепляюсь за бампер, ты – упираешься в него коленками – но только со всей силы, понял? – а когда скажу – отползай! Получится?..

– Да хрен его знает. Попробую… – трезво оценив возможности, честно признался Айс и чуть приподнялся.

Я секунду поколебался, почесал руки, примеряясь как лучше взяться, немного подумал, а потом ухватился за холодный металл, сделал глубокий вдох и огласил:

– Давай!.. – и насколько смог приподнял. Руки обожгло, свело судорогой, всего бросило в жаркий пот. Айс как сумел ногами оттолкнулся от неподъемной железки и, скрипя зубами, скатился на влажный пол.

Я разжал пальцы – бампер со страшным грохотом завалился обратно.

– Ну что, ты как?.. – облегченно выдохнув, сочувственно произнес я. Тот выглядел плохо – держался за бок, охал, скулил. – Нормально? Встать-то сам сможешь?..

Айс уверенно кивнул.

– Смогу… – и даже попытался изобразить, но вдруг простонал и опустился. – Хотя уже не уверен… – обреченно вздохнул, в бессильной злобе ударил кулаком по полу, выругался: – Твою мать, я всех подвел…

– Прекрати, – спокойно попросил я, – кто же знал…

Напарник промолчал, снял запачканный респиратор, схватился за потное лицо.

Жалостливо посмотрев на Айса, я вздохнул и уже собрался предлагать помощь, но тут случайно взглянул на его левую ногу – камуфляжная штанина разорвана в районе колена, быстро темнела.

– Досталось же тебе… – я покачал головой, словно отец, утешающий побитого хулиганами сына, – вот это уже никуда не годится… – и кивнул на рану, – будем латать.

Айс удивленно посмотрел на ногу, невесело усмехнулся.

– Спасибо… – кряхтя, поблагодарил Айс, – я…

– Ногу вытягивай давай, – перебив, потребовал я и, достав из вещмешка воду и бинт, начал перевязывать. Айс заскулил, стиснул губы. – Терпи! – затянул тугой узелок. – Вот теперь порядок.

– Время поджимает, скоро за нами полезут, – дал знать Айсу и протянул воду. – Держи вот… – вернул лук, – вроде целый.

– Нашелся. А я-то уж думал он там, наверху… – заулыбался тот. сделал два-три глотка, вернул бутылку. – Спасибо!

Я помолчал, кинул мешок за плечи.

– Да он с тобой улетел, – наконец ответил я, – случайно на него наткнулся. Так что палкой теперь отбиваться не придется.

Оба засмеялись.

– Я тебе многим обязан… – вдруг душевно поблагодарил Айс и поднял мерцающие темные глаза. Этот проницающий взгляд обескуражил меня. – Огромное тебе спасибо! – и протянул перепачканную руку. – Ты настоящий друг…

На эти лестные искренние признания я лишь сдержанно хмыкнул, пожевал губы, потер нос и ответил крепким мужским рукопожатием.

– Если уж на то пошел разговор, то это я тебе обязан, – поправил я, – не появись ты тогда на болотах, мне бы точно конец настал. Так что долг, считай, вернул.

К тому времени хрипы гремели уже со страшной силой, разносились по вездесущей темноте гулким эхом, а от грохочущего топота переростка машина позади Айса подпрыгивала даже под землей.

– Надо сейчас же уходить, – огласил я и подставил Айсу плечо, – хватайся, потащим тебя…

Айс закинул мне за шею мокрую вялую руку, показавшуюся какой-то невесомой, рискнул встать.

– Порядок?.. – с волнением спросил я и даже приготовился подстраховать, на случай если не устоит на ногах, но тот, на удивление, держался твердо, только все время постанывал.

– Да, – тихо ответил Айс и, поправив хитроумный колчан, из какого не выпало ни стрелы, рюкзак, оперся на лук, как на костыль, и добавил едва слышно: – Я готов…

И мы пошли.

Темнота приоткрывалась неохотно, медленно, словно до последнего не хотела показывать помещение, где мы находились, тщательно скрывала. Изредка попадались запыленные автомобили, стоящие ровными рядами, столбы, разукрашенные косыми черно-желтыми полосками и обитые резиной, продуктовые тележки, всякий сор.

– Понять бы хоть где мы есть… – протянул я, вгрызаясь внимательным взглядом в пол, дабы ненароком не споткнуться обо что-нибудь или, что хуже, провалиться, – все глаза стер… – и с сожалением: – Надо было мне, дураку, фонарик у Скупщика приобрести. Почему не додумался…

Прозвучал эфемерный протяжный писк – Айс включил ПНВ.

– Подземная парковка, – сиюминутно изрек тот, и я невольно обернулся – одно из изумрудных стекол респиратора нехорошо подмигивало, временами гасло: видимо, Айс все-таки повредил электронику при падении. – А вон лифт с лестницей.

– Где? – я забегал глазами, но толком ничего и не разглядел – одну лишь темноту. – Блин, ну ни хрена не вижу…

– Там, – Айс кивнул куда-то вправо, – я покажу…

– Ну показывай, филин, блин…

Айс одернул меня, и я потащился сквозь пыльный душный мрак, каждую секунду наполняющийся то хрипами, то жутким ревом, то грохотом бетона, отваливающегося с потолка. Покалеченный напарник теперь стал надежным поводырем, а я – кротом: перед глазами клубилась лишь чернота.

– Сюда… – направил вправо Айс, – вон…

И захлебнулся на полуслове – сзади послышался страшенный грохот, на пол и машины шумно посыпались целые груды камней, все затряслось, зашаталось, как при землетрясении.

– Эта тварь хочет нас здесь похоронить живьем!.. – панически выпалил Айс сквозь неимоверный шум, одноного попрыгивая и крепче держась за «костыль», – Сид, надо скорее подниматься…

– Спокойно! – громко потребовал я и как-то холодно успокоил: – Прорвемся…

А следом, как раз со стороны провала, один за другим зазвучали шлепки, стуки, далее – ворчания, хрипы, и темь буквально забурлила, ежесекундно разрываясь от гвалта.

– Далеко до лестницы-то? – спросил я.

– Почти дошли.

– Тогда вперед, – боевито объявил я и потащил напарника дальше.

С горем пополам поднялись по уцелевшей лестнице, а в пролете меж этажей Айс вдруг попросил остановиться и болезненно задышал.

– Минутку, Сид… Бок чего-то…

Морфы же, судя по оглушительному грохоту, переворачивали и крушили машины уже где-то совсем рядом и пытались отыскать нас.

– Вроде… вроде пока не больно… – неуверенно вымолвил Айс, а потом осмелился убрать руку и, похрамывая, даже пройтись, – ничего…

Проследив за его «первыми шагами», я тревожно покосился на лестницу, по какой взбирались пару минут назад, достал арбалет, повернулся к Айсу и, уже нешуточно волнуясь, спросил:

– Ну что, как успехи?

– Нормально. Дальше сам смогу, наверно… – он приподнял лук, медленно вытянул стрелу полупустого колчана. – Только гнать пока не смогу – расходиться надо.

– Ну хорошо, раз так, – закивал я и добавил: – Расхаживайся, но не теряйся – я без тебя как без глаз.

Тот что-то пробормотал и, держась за перила, смело заковылял по ступеням.

Но едва вышли к просторному помещению, оказавшемуся холлом торгового центра со множеством пробоин в потолке, обомшелый плиточный пол дрогнул, какой-то магазинчик впереди с гулом провалился и перед нами, словно статуя, предстал морф-гигант. Будто почуяв, что на него смотрят, он быстро, насколько позволял рост, наклонился, пронзительно заухал, сверля нас бельмастым взглядом, задышал убийственным смрадом, а потом схватился за битые стены и принялся раскачивать, словно дерево, целое здание. Железобетон затрещал по швам, все заскрипело, отовсюду повылезали трубы, провода, арматуры, посыпались мокрые крошки, осколки. Нас бросило в глубь какого-то бутика, заваленного сумками и обувью и с головой утрамбовало в вещах, как в сугробе. Потом тряска прекратилась, гигант заревел каким-то скачущим воплем, еще долго резонирующим в выси, с чудовищным топотом отпрянул от здания. Сквозь дверной проем, оказавшийся прямо над нами, отчетливо виднелись жуткие конечности, извивающиеся отростки.

– Походу хана сигаретам… – вдруг некстати протянул я и, правив вывихнутую челюсть, похлопал по внутреннему карману, – поломались, наверно, все…

Послышались стон, шебаршение.

– Нашел о чем думать… – кряхтя, недовольно промолвил Айс, и я обернулся – тот, обложенный чемоданами, коробками, тяжело дышал, один глаз пылал тусклым зеленым огоньком, другой и вовсе потух, на голову лилась вода, – нас тут чуть не прихлопнули…

Ничего не ответив, я вытер лицо, и тут болезненно зашипел, как от ожога, посмотрел на ладонь – та вся в крови.

– И мне, кажись, прилетело… – невесело усмехнулся я, пощупал противогаз – тот по-прежнему висел на шее, но давил, словно гаррота. Кое-как сдвинул, отдышался. Кожу нарывало, от струящегося пота щипало лоб. – Что ж такое-то…

– Сид?.. – обеспокоенно обратился Айс и чем-то загремел – наверно, попытался встать. – Тебя зацепило?

– Приземлился неудачно… – я нащупал арбалет, набросил мокрый капюшон, – куда эта тварь делась?..

Тут заслышались тихие, хищные хрипы и сверху почудился сначала один скользкий силуэт морфа, потом второй, третий, четвертый, пятый, и в следующий миг в бутик, выгибаясь, как змея, и сверкая всеми шестью серыми глазами, влез крупный охотник.

Грудь зажгло, сердце заколотилось, перед глазами пронеслась вся жизнь…

– Все-таки добрались… суки… – сжав крест, вылезший из-под рукава, с какой-то обидой и разочарованием процедил я и трясущейся рукой прицелился в морфа с тремя загонщиками, показавшимися рядом, – ну иди же сюда, тварь, иди!.. Только мы так просто не дадимся – за мясо еще надо побороться…

И выстрелил. Охотника несильно толкнуло, и тот мигом вспыхнул факелом и покатился с ушераздирающими воплями. Потом пискнул загонщик, замарав черным дверной наличник, и полетел следом с выпирающей изо лба стрелой. Потом подкосился второй, завыв, как смертельно раненый волк, и я даже успел вставить зарядить следующий зажигательный болт, как вдруг вокруг убитого охотника вспыхнули обувные коробки, пламя жадно поползло во все стороны, помещение быстро стало наполняться дымом, морфы перепугались, заверещали, и тут раздался лютый рев, нас опять тряхануло.

– Айс!.. Держись за что-нибудь!.. – борясь с невероятной качкой и закрываясь то от горящих головешек и дымящихся обломков, то от холодных капель и осколков, сыплющихся со стен и скрипучего потолка, прикрикнул я, – сейчас будет…

И, не договорив, вдруг провалился…

Шмякнувшись на липкий пол, трясущийся, как при урагане, – тяжело закашлял и откатился влево, хватаясь за стальной штырь, торчащий из бетона. Чуть не выпустив арбалет, я уперся в батарею и сквозь задымление разглядел морфа-гиганта, смотрящего на меня. Огромный глаз, сплошь изрезанный пульсирующими сосудами, неистово пылал, слезился от дыма. Потом откуда-то сверху, пробившись через пламя, вывалился Айс, упал на покосившийся угол стены, и немедленно вжался, испуганно подмяв ноги. Мимо него, захлебываясь собственными отчаянными хрипами и мешаясь с пеплом, пролетели полыхающие загонщики, так и не сумев сегодня поохотиться.

– Цел?.. – крикнул я и, не дождавшись, когда тот что-нибудь ответит, поднял арбалет и выстрелил точно в глаз циклопу. Того, как от удара кулаком, оттолкнуло, он истошно завыл, схватился за мерзкую морду. По пальцам заструились ручьи черной, как мазут, крови, пальцы задрожали. – Айс!!.. – и собрав остатки сил, оттолкнулся и прыгнул к напарнику, – ты живой?..

Айс замотал головой, что-то простонал в ответ, подцепил пальцами лук, лежащий рядом.

– Тогда выбираемся отсюда, пока все не рухнуло! – я приподнял его, потащил вдоль стены к просвету. Всего беспощадно било порывами ветра, не давало вздохнуть. – Мы выберемся, слышишь?.. – одной рукой надел противогаз, закашлял, – я нас вытащу, только держись…

Но как только выбрались к проходу между павильонами с завалами строительного мусора, листьев и мясистыми зарослями, растущими чуть ли не везде, и даже дошли до побитого эскалатора, засыпанного стеклами и пластиковой обшивкой, принимая нещадные удары дождя, над зданием снова выросла фигура гиганта. Вместо глаза теперь болтался оголенный нерв, отростки сползли на морду, как волосы. Он люто взвыл, опустил лапы на шаткое здание, разрушив несущие стены, и потянул длинные пальцы прямо к нам. Морфы, вылезшие на грохот из пустых магазинов, засуетились, забегали по обломкам верхних этажей, словно не решаясь лезть вперед гиганта, а потом набрались смелости и бросились первыми.

«Да как он видит-то нас?.. – с ужасом подумал я, глядя на ползущую лапу. – Как?..»

И громко скомандовал:

– А ну вниз!

И едва очутились внизу, рассчитывая оторваться от плотоядных преследователей хотя бы на несколько секунд, – нас застал врасплох неприятный сюрприз: морфы уже поджидали здесь. Те повыскакивали из многочисленных дыр, из недр прогорклых разрушенных магазинов, павильонов, закусочных и сразу взяли в плотное кольцо, не давая и шагу ступить. Однако сразу рвать на части почему-то не спешили – медлили, мешкались, лишь надрывно хрипя в лица и пачкая вязкими отвратительными слюнями.

– Вот и попались… – как-то совсем обреченно вымолвил Айс и со звоном выпустил клинки, готовясь вступить в последнюю в жизни героическую схватку с поработителями родной планеты, – не вырваться…

«Бетти… – виновато обратился к дочери, будто прощаясь, – ты прости отца. И не кори – я сделал, что смог. Правда…»

От мысли, что сейчас меня убьют, и больше никогда не увижу принцессу, всего сковало холодом, скрутило. Неужели дышу последние секунды? Почему не могу надышаться?..

– Айс… – не обращая внимания на беснующихся загонщиков, охотников и воинов стылым, даже каким-то спокойным, что ли, голосом окликнул напарника.

– Что?

– Предлагаю продать свою жизнь подороже.

– Это как?..

– А вот так! – и выхватив нож, яростно ринулся на первого подвернувшегося морфа, распорол глотку, отбросил ногой, – тут… – выстрелил болтом в раскрытую пасть воину, – только… – вонзил клинок в морду охотнику, схватил за раздувающуюся шею, кинул на остальных, – один способ!

Ошеломленные от такой дерзости, инопланетные захватчики на мгновение оторопели, но быстро пришли в себя и навалились толпой. Айс вмешался запоздало: лук один-два раза ухнул и вскоре стих, утонул в хрипящем гвалте. Зная, что деваться мне некуда, несколько морфов выбили оружие, подрали противогаз, выбили окуляры, оторвали фильтр и принялись рвать накидку, свитер, кожу…

Потом послышался сдавленный крик Айса, потолок задрожал, начал разрушаться, осыпая камни на осатаневших морфов, и сверху потянулись отвратительные пальцы гиганта…

Стиснув зубы до скрипа, я со всех сил дернулся в бок, чтобы спихнуть с голого изрезанного живота охотника, истово пытающегося добраться до кишок, но другие лишь крепче придавили к полу.

– А-а-айс… – прохрипел я, окровавленной рукой со свисающим крестом от четок упираясь в морду разгоряченному скорой расправой охотнику, словно сдерживая обезумевшего от крови вампира.

– А-айс…

В ответ раздался только яростный визг, следом – предсмертный вопль морфа: Айс боролся за жизнь ревностно, до самого конца.

И тут ручища гиганта, растолкав охотников и загонщиков, склонилась прямо надо мной, и я даже успел почувствовать, как в полыхающей от боли груди стынет сердце и деревенеет все тело при виде этой махины, как вдруг откуда-то издали послышался громогласный шум, и циклоп тотчас убрал лапу, отступил. И, наверно, на этой финальной ноте и закончилась бы наша история, но шум вскоре перерос в пронзительное стрекотание и морфы, заверещав на разный лад, схлынули в глубь торгового центра вслед за гигантом.

«Вертолеты?.. – сквозь кровавый туман проблеснула мысль. – Они?»

Сглотнул скопившиеся сгустки крови, громко закашлял, перекатился на левый бок и, содрогаясь, скрипя, попробовал встать. Голова закружилась, подкатила рвота. Не помнил, как столбом рухнул прямиком на теплый труп морфа, обратно сполз на засыпанный осколками пол, залитый и моей, и инопланетной кровью. Последние силы растрачены всуе. Вот, наверное, и все – конец. Сдернул с шеи противогаз, похожий на тряпку, уронил голову в багровую лужу и по-стариковски выдохнул, пуская мелкую рябь. Дождь сейчас казался горячим душем, забрызганный пол – мягкой постелью, а торговый центр, грозящий вот-вот развалиться, как карточный домик, – родной квартирой, однажды отнятой катастрофой, войной. Глаза закрывались сами собой, тяжелели, затягивались холодной черной пеленой. Немеющее туловище легчало, затухали звуки, отодвигалась реальность…

«Так вот ты какая, смерть?.. – постучалось в уме. – Я тебя иначе представлял…»

Усмехнулся, словно потешаясь, посмотрел на крестик – потемнел от крови, размок, лежа в луже, по нему несильно стучали мелкие капли дождя.

– Нет, – прохрипел я, повертел головой, – не дождешься, сука безносая… не сейчас… еще рано… пока слишком рано…

И, обозлившись на себя, на нее, рыча зверем, с титаническим усилием поднялся. Опять затошнило, повело, но устоял. Морфов не видно – только далекие завывания, хрипы и жуткий топот, заглушающийся стрекотом.

– Айс… – позвал напарника и секунду-другую поискал глазами, – это вертолеты… слышишь?.. Это же… вертолеты…

Тот валялся меж двух убитых охотников, не шевелился. Капюшон разорван, респиратор – рассечен и вымазан кровью, лук – в стороне, на теле нет живого места: одни укусы, глубокие порезы, темные борозды. Недвижные глаза смотрят вверх.

– Нет… – ив отчаянии рухнул на четвереньки, подполз, затряс. Айс, кукольно податливый, глухой ко всему, страшно молчал. – Друг… ты чего?.. Дружище?.. Эй…

Говорил чуть слышно – язык пересох, заплетался, разбитые губы едва шевелились, нарывали.

– Ответь!.. – одновременно и злясь, и паникуя, крикнул я, сдернул никуда не годный респиратор, приподнял за щетинистый подбородок. Лицо осунувшееся, белое, волосы слиплись в темно-багровые сосульки, нос разбит и кровоточил. – Айс!.. – и, схватив за шиворот, как щенка, встряхнул. Потом еще, еще. – Очнись! Очнись же ты!.. Не смей умирать! Не смей, слышишь! Я не отпускаю тебя! Не разрешаю!..

Но Айс нем – только голова бесхребетно болталась в такт содрогающемуся телу, не держалась шеей.

– Ты у меня очнешься… – взбешенно исторг я и живо скинул пачканный вещмешок, полез за водой. И плеснул в лицо, побил по щекам. – Ну же… ну давай же, черт побери! Давай…

И чудо случилось: Айс воскрес. Задрожав, он глубоко вздохнул, в нездоровом кашле выплюнул свернувшуюся кровь, слюни, приподнялся на локтях. Страшные мертвенно-холодные глаза потеплели, заморгали. Ранее суженные, точно у покойника, зрачки разлились, засветились.

– Воды… – просипел Айс и, хлопая ртом, как выброшенная на берег рыба, жадно потянулся к бутылке, – дай воды…

С сердца словно слетел тяжелый камень.

– Пей-пей, не торопись, – успокаивающе, тепло попросил я и, невзирая на неослабевающий дождь, уселся рядышком, с облегчением выдохнул, перекрестился: – Очнулся, слава богу…

Айс ничего не ответил, пока не выхлебал всю воду. А потом дрожащей рукой протянул бутылку, прочистил горло трубным кашлем, утер рваным рукавом лицо, судорожно вздохнул и хрипло произнес:

– Я уже думал все, покойник… – цокнул, смачно плюнул в лужу, – такие боровы навалились…

Я участливо закивал:

– Обошлось, – и – спросил: – Как ты?..

Айс поднял какие-то отрешенные глаза, скривился в жуткой, едкой улыбке и ответил матерно, но метко.

– Ну да… – согласился я, – стрекот слышал?

Тот вдруг засуетился, задрал голову, спешно огляделся, затем посмотрел на меня каким-то диким взглядом, словно собирался кинуться.

– Это же вертолеты!.. А морфы… где они?..

– С возвращением в мир живых, – улыбнулся я и крепко похлопал Айса по плечу, – а морфы как раз за ними ринулись…

– Что?.. – будто не расслышал Айс, – как это – «за ними»?

– А вот так… – ответил я, – нас с тобой дорывать не стали и вместе с верзилой – за вертушками. Повезло, блин…

Айс часто-часто задышал, узкие ноздри по-бычьи раздувались.

– Если это то, что я думаю, тогда нам нужно немедленно выбираться из Города…

И – вскочил так легко, как будто получал до этого не страшные удары, а легкие тумаки. Следом поднял лук, подтянул расползшийся ремень колчана, пригладил волосы и, сверкая глазищами, шатаясь, скомандовал:

– Поспешим!.. – и, развернувшись, шаркая, как зомби, отправился искать выход.

– Куда! Ты только из могилы поднялся!.. Айс!..

Но Айс шел упрямо, словно знал куда, не слышал ничего.

«Вот баран, а?.. – укоризненно подумал я. – Едва же ходит…»

И, сплюнув, схватил арбалет и – вдогонку.