Они посадили флаер на опушке рощи корабельных сосен. Солнце пригревало, по ковру рыжих иголок пробежала белка. Над раскинувшимся у их ног поселком стояла сонная послеобеденная тишина.

– Хочу пройтись… – бросил Яр и спрыгнул на землю.

Вслед за ним из флаера вылезла Женька и с хрустом потянулась.

– Воздух!.. – с чувством сказала она, задрав голову и глядя в небо.

– Ага, воздух! – подтвердила подошедшая Нинель, щелкнула зажигалкой, прикурила, глубоко затянулась и выпустила клуб дыма. Потом подошел Аккер, взял Нинель под руку и они медленно зашагали вдоль опушки.

– Ну чего они так? – обиженно спросила Женька. – Всю обратную дорогу со мной едва слово скажут… И вот это вот сейчас…

Яр пожал плечами.

– Думаю, они не в восторге от того что ты проспала тот момент когда мы прощались с Данькой…

– Ну… – Женька отвела глаза. – Да… Проспала… С кем не бывает.

Яр, ничего не отвечая, смотрел на Аккера, привалившегося спиной к нагретой солнцем сосне. Нинель уселась прямо на хвою у его ног и что-то негромко ему говорила. Аккер протянул руку, Нинель принялась рыться в карманах и наконец, протянула мужу сигаретную пачку. Через мгновение к одной поднимающейся к солнцу ветке бледного синеватого дымка присоединилась вторая.

– Объясни мне еще раз его статус. Он арестован?

– Не-а. – Подчеркнуто отстраненно сказал Яр. – После прибытия на Землю, когда мы оформляли документы и писали все эти бесконечные объяснения произошедшего, я расспросил одного безопасника о "спящих контрактах". Хороший мужик попался, но много не рассказал. С его слов негласно их называют иначе – "черные контракты". "Черному контрактнику", если он учится, скороговоркой зачитывают приказ о досрочном окончании учебного заведения – в Данькином случае военного училища – в связи с особыми обстоятельствами. Затем присвоение соответствующего звания, перевод в их ведомство и срочное отбытие к новому месту службы.

– И что?

– И всё. На его военной карьере теперь поставлен крест. Он будет бессрочно работать с безопасниками… На их условиях.

Сзади к Женьке бесшумно подошла Ирха

– Аккер рассказал, что Данька хотел с тобой попрощаться. – Сказала ярранка. Яр не впервые подумал, что ее нарочито равнодушный тон – лучший детектор того что девушка раздражена. – Но ты со своим… – Ирха словно специально помедлила, делая вид что подбирает нужное слово, но обошлась без него. – В общем, вы двое уединились, а безопасники не были настроены ждать.

– Да знаю я… И что? – спросила Женька.

Ирха каким-то очень человеческим движением пожала плечами.

– И ничего. Его увели.

– И?! Мне теперь что – на осине удавиться, что ли?! – взорвалась Женька. – Вот заладили все одно и то же! А я когда из этого приюта чертового сбегала, с охранником переспала, и что теперь? Затрахала его до полусмерти, и ключ-карту украла, и открыла камеру в которой Сергей сидел. Да, мне нужен был сильный мужик – напарник для побега! Кто же знал, что так всё выйдет?! И что теперь?! Ну давай, Ирха, назови меня как-нибудь! Ну?! Как там у вас на Ярре таких девушек называют?!..

Ярранка грустно покачала головой.

– Ты не поняла о чем я, Женя. Кто же тебя осудит? Дело же не в этом… не только в действиях. Дело в отношении. Данька…

Яр поднял руку, не дав Ирхе продолжить, и обнял ярранку за плечи.

– Ирха, милая… Я думаю, стоит устраивать родителям сюрпризы по частям. Останься пока с ребятами здесь. Первый шок от встречи у родителей чуть схлынет, и мы вас позовем.

– Как скажешь, Яр.

Ирха кивнула ему и зашагала к наблюдавшим за ними Нинели и Аккеру.

– Пойдем. – Сказал Яр сестре, и они в молчании начали спускаться по тропинке к поселку.

Когда они подошли к даче, Яр поднял руку, чтобы толкнуть калитку, но, подумав, опустил ладонь и бросил задумчивый взгляд на Женьку.

– Дом совсем не изменился… Ты еще что-то хотел сказать? – спросила она, рассеянно поправляя выбившуюся из-под панамы цвета хаки прядь волос.

Яр сосредоточенно кивнул.

– Да. Пока мы не увидели родителей и не начали этот сложный разговор…

– …нам предстоит другой сложный разговор? – угадала Женька. – Не стал меня при Ирхе воспитывать? Держишь перед ней лицо?

– Скорее странный разговор. – Улыбнулся Яр, не обращая внимания на Женькины подначки. – Потому что я и сам не переношу душеспасительных бесед.

Он окинул взглядом штакетник с облезшей краской, за ним утонувшую в зарослях сирени беседку перед домом и, наконец, поднял глаза на сестру.

– Женя, я не хочу учить тебя жить, просто… – Яр странным растерянным жестом словно попытался поймать в воздухе нечто невидимое. – Пока твоя жизнь только начинается… Словом, некоторые вещи желательно понять чем раньше, тем лучше. Пока не наломаны дрова… Не сделаны ошибки, которые невозможно исправить… Так вот, Женя. Играть чужими сердцами чаще всего обожают те, кто не обладает собственным. А любительницы играть роль Цирцеи рано или поздно сами начинают хрюкать. Я прошу тебя просто подумать об этом… А потом, после того как подумаешь, вспомнить и о том, как Данька сунулся за тобой к черту в зубы, и как всех нас на ноги поднял, и о том как он сам едва не погиб. И, наконец… Он поставил на карту своё будущее и свою жизнь. Всё что у него было. Он спас нас всех. Там, на орбите Ленты-5. Это может и не достойно любви, но, во всяком случае, уважения и честного отношения с твоей стороны – заслуживает. Не играй с ним в игры, Женя. Пожалуйста. Он не в тюрьме, а на переподготовке, как я понимаю… И ты можешь подать запрос на свидание, просто встретиться и поговорить с ним. Или хотя бы написать ему… Он конечно далеко не ангел, и может быть совсем не твой герой, но…

Яр вновь взмахнул рукой и внимательно посмотрел в глаза сестры.

Женька побледнела, черты ее лица словно заострились.

– Я не играю с ним, совсем не играю, правда… – сказала она чуть хрипловатым голосом. Потом прокашлялась и добавила: – Я честно сказала ему… ну когда он спросил… когда я его встретила там… на Ленте… что у нас всё закончено… и что я встретила… и… что я люблю другого… Ну… – Она криво улыбнулась. – Ну и в конце концов надо же уметь выбирать более перспективного мужчину. Ну бывает же так!.. Ну, я же девочка!..

Яр взглянул на нее так, словно увидел впервые и каким-то неосознанно мальчишеским движением пятерни взъерошил волосы. За недолгое время общения со своим взрослым братом, Женька впервые видела его настолько растерянным. Его кивок был медленным, и речь доносилась до нее глухо, словно из-под воды.

– Понимаю… – Сказал Яр тихо. – Но не могу поверить, что эти слова говоришь ты.

– Что?!..

– Не могу поверить, что ты струсила, Женя. Выбрала не там где твое сердце, а там где легче и проще.

– Я…

Женька осеклась и опустила глаза.

Яр ждал продолжения, но она молчала. Тогда он снова медленно кивнул.

– Да. Ты. И это очень жестоко, сестрёнка.

Он отвернулся, всё так же медленно поднял руку, толкнул калитку и первым пошел по мощеной цветными неровными камнями дорожке между клумб. Гулко простучал каблуками ярранских ботинок по вытертым от времени, покрытым невесомой летней пылью деревянным ступенькам крыльца, остановился перед дверью и нажал кнопку звонка.