А мне что еще надо, имея таких друзей? Ничего мне не надо.

Вспомнишь, как Саша Кушнер шел со мной в душном Вашингтоне, где я пытался найти тенистый рай, и стойко улыбался, когда другие все сомневались и издевались. Что надо еще? Позвонишь Андрею Арьеву, услышишь его всегда бодрое: "Да-да!" – и сразу успокоишься. Все – есть.

На книжной ярмарке в Париже я метался между квартирой и гостиницей.

Сначала, когда энергичные москвичи не включили меня в забег, французская редакторша благородно поселила меня в квартире сестры.

Потом вдруг и москвичи потеснились, и место нашлось. После душного дня на ярмарке я маялся в тесном (не в пример нашему) переходе метро

– налево или направо? В гостинице я узнаю все новости, но и не появиться в квартире, столь любезно и явно не без усилий предоставленной мне, тоже неловко. В гостиницу я примчался поутру.

Ушлые друзья-москвичи уже садились в автобус.

– К президенту Франции едем! Паспорт есть?

– Нету!

Я метнулся наверх, отыскал паспорт. Сбегая с лестницы, увидал за стеклянной, из двух сходящихся половинок дверью отъезжающий зад автобуса. Прыгнул – и с глухим звоном врезался лбом в дверное стекло, которое, по идее, должно было раздвинуться фотоэлементом передо мною, – но я, видать, лбом своим скорость света опередил! Я упал, успев увидеть в отъезжающем автобусе хохочущих москвичей. С трудом поднялся и поспешил записать. Такая работа!

Перед последним абзацем этого повествования я вышел на Невский – перекусить, отдышаться, подумать: не забыл ли чего? В бистро гомонила, толкалась молодежь. Понял я, почему мне грустно – я один из нашего поколения в этой очереди стою! Другие уже достигли своего и в кругу домочадцев, окруженные почетом и уютом, мирно покушав, дремлют у камелька. Что ж мне-то выпала за судьба?