Небо пламенело багровым закатом. Солнце уже скрылось за тучами, окутывающими горизонт, но море было залито зловещими кровавыми отсветами. Пляж опустел. Только немногие любители вечерних купаний возились в воде. С моря тянул пока ещё слабый, но упругий ветер, вздымавший песчаные волны. Валы песка, с вкрадчивым шелестом, медленно переползали от моря в глубь пляжа…

Ребята бежали гуськом. Вдруг Альберт Мяги перешёл с бега на свой обычный неторопливый шаг.

— Ты чего? — спросил Витька, ткнувшись в широкую спину Альберта. — Устал?

— Нет! — Альберт покачал головой. — Но зачем бежать? Мы уже опоздали. Сейчас будет отбой. Я думаю: лучше прийти после отбоя…

— Почему? — недоумевающе спросил Игорь.

— Придём сейчас — нас будут ругать при всех ребятах. Это очень нехорошо, когда ругают при всех! Придём после отбоя — нас будут ругать одних…

— А голова у тебя кумекает, Альберт! — невесело усмехнулся Витька. — Шарики работают. — Он насупился. — Да! Опять мы погорели! Ох, чует моё сердце — даст нам сегодня жару тётя Тонна.

— Да, полетят с нас стружечки! — поддержал Витьку Алёшка.

Песчинки звенели всё сильнее начинали, словно иголочками, колоть босые ноги.

— Будет шторм! — решил Альберт. — Когда на закате небе красное — всегда бывает ветер…

Издалека, от лагеря, донёсся протяжный звук горна.

— Ну, теперь всё! — унылым голосом сказал Игорь.

— Мальчик-с-пальчик испугался! — захохотал Витька. — Мальчик-с-пальчик представляет, как людоед-тётя Тонна точит на кухне ножи и кровожадно усмехается…

Ребята перешли вброд речушку и поднялись на песчаный вал. Здесь, вверху, ветер был особенно сильным.

— Как бы это незаметно прошмыгнуть в палату! — мечтательно проговорил Алёшка.

Витька ухмыльнулся.

— А дальше?

— Дальше? Завтра бы сказали, что у нас разболелись головы и мы не пошли на ужин…

— Так бы тебе и поверили!

— О! Что это такое?! — удивлённо воскликнул Альберт.

— Где?

— Вон!

Альберт протянул руку и указал на какой-то чёрный предмет высовывающийся из-под осыпавшегося песка.

Ребята сбежали вниз, к подножию вала. Из песка торчал чёрный угол небольшого ящика или сундучка.

— Стоп, ребята! — скомандовал Алёшка.

И осторожно обеими руками принялся откапывать ящик.

Из-под песка показалась защёлка, запирающая ящик, затем на полукруглой крышке стала видна полустёртая надпись и металлическая ручка. Некоторые буквы надписи можно было разглядеть, другие стёрлись. Ребята увидели латинскую букву «Р», похожую на перевёрнутое в другую сторону русское «Я» и букву «И» — длинную палочку с точкой.

— Довольно! Дальше не копай! — жёстким голосом сказал Витька. — Лучше даже опять забросать всё песком…

— Как? Разве мы не посмотрим, что там, в этом сундучке? — удивился Игорь.

— Нет! Не посмотрим! — строго сказал Витька. — Нельзя смотреть! Может быть, стоит только открыть этот ящик — и бахнет взрыв… Ясно, что ящик не наш, не русский.

— Что же мы будем делать? — спросил Альберт, глядя, как Алёшка забрасывает ящик песком.

— А может, в ящике не мина, а оружие? Может, там пистолеты… Или тайная рация… — начал фантазировать Игорь.

— Ясно! Ящик закопан тем самым подводным диверсантом, которого мы караулим, — сказал Алёшка, внимательно оглядываясь по сторонам. — Пошли отсюда!

Ребята перебрались на внутреннюю сторону вала, где уже сгущались сизые сумерки.

— Может быть, в этом ящике рация, а может, и оружие, — продолжал Алёша. — Но мы ящик открывать не имеем права. Если диверсант закопал ящик, то он за ним придёт. И придёт, наверное, этой ночью…

— Что, он позвонил тебе по телефону о том, что придёт — иронически спросил Витька.

— Не остри — затупишься! — спокойно ответил Алёшка. — Надо просто понимать, что скорее всего диверсант явится к морю бурной, штормовой ночью. А сегодня как раз будет такая ночь — вон, взгляните на море…

В просвете между песчаными валами было видно море — недоброе, тёмное, вскипающее белыми пенистыми барашками.

— А может, это ещё немецкие фашисты закопали в песке ящик! — сказал Альберт.

— Нет, не может этого быть! — ответил Алёшка. — Помните, дед Миша рассказывал, что раньше речка текла по другому руслу, новое русло ей прорыли только несколько лет назад. Значит, и эти валы появились недавно.

— Мы здесь парламент устраиваем, а он, возможно, бродит уже где-нибудь рядом, — сказал Игорь.

И ребята невольно с опаской огляделись по сторонам. Ветер всё крепчал. Море ревело. Стало почти совсем темно.

— Надо пойти в лагерь и обо всём рассказать тёте Тонне, — предложил Игорь. — Она пошлёт кого-нибудь в милицию или к пограничникам…

— Ну да! Мы уйдём и будем часа два убеждать нашу тётю Тонну, что говорим правду, а не выдумываем. Потом тётя Тонна пошлёт кого-нибудь — например, деда Мишу — в милицию. Пока он дошкандыбает, пройдёт ещё два часа. А диверсант в это время откопает свой ящик и будь здоров, — загорячился Алёшка. — Нет! Принимаем такое решение! Витька бежит в город, находит пограничников и всё рассказывает им. А мы остаёмся здесь в засаде… И, если он явится, мы должны захватить его…

— Как мы его захватим? — Игорь вздохнул. — У него, наверное, пистолет…

— Ты правильно решил, Алёшка! — сказал Альберт. — Я остаюсь с тобой! И мы захватим этого водолаза, пусть он будет даже с двумя пистолетами… Мы должны его захватить… Иначе мы не будем советскими, не будем пионерами. А Игорь, если очень боится, то пусть бежит в лагерь… Спеши, Витька! Мы его не упустим!

Витька молча кивнул головой и зашлёпал через речушку.

Перебравшись через другой вал, он помчался по пустынному тёмному пляжу туда, где раскачивались на ветру яркие пятна первых городских фонарей.

«Как же мне найти пограничников? — думал Витька. — Спрошу у кого-нибудь…»

Улица была пустынна, только шелестел ветер да метались по плитчатым тротуарам жёлтые пятна света от фонарей. Витькины шаги в этой пустоте казались особенно шумными. Его провожал лай встревоженных собак. Но окна маленьких домиков уже были закрыты, а дворы пустынны. Наверное, люди, предчувствуя шторм, поспешили укрыться под крышу.

«Надо было сразу бежать к Кольке и Маринке! — вдруг подумал Витька. — Они, конечно, знают, где найти пограничников! Да и отец у них — капитан… Он сразу бы помог!»

Но возвращаться уже было поздно.

Впереди Витька увидел ярко освещённое крыльцо магазина, на котором, привалившись к стене, сидел сторож в брезентовом плаще с поднятым капюшоном и ружьём в руках.

— Дяденька! — ещё издали закричал Витька. Дяденька!

— Не дяденька, а тётенька, — поправил его женский голос. — Чего ты бегаешь, как оглашённый? Спать пора! Скоро ливень будет!

— Тётенька! Где здесь пограничная застава?

Тёмные внимательные глаза блеснули на Витьку из-под капюшона.

— А зачем тебе застава, хлопец?

— Надо! Очень надо! А сказать не могу — военная тайна!

— Свернёшь за угол налево… Второй дом от угла — пограничная комендатура, — пояснила женщина.

— Спасибо! — уже на бегу крикнул Витька.

Второй дом от угла был длинным, одноэтажным, с окнами, затянутыми решётками, похожими на паутину. Витька рванул дверь, вскочил внутрь и ткнулся головой в грудь маленького пограничника.

— Стой! Куда ты, бешеный? — крикнул пограничник, хватая Витьку цепкой рукой за шиворот.

— Мне нужен командир! Самый главный ваш командир…

— А зачем тебе командир?

На шум в вестибюль вышел молодой худощавый, подтянутый дежурный лейтенант с красной повязкой на рукаве.

— В чём дело? — строгим голосом спросил он. — Откуда мальчик?

— Командира требует он, товарищ лейтенант.

— Пропустите! — Витька почувствовал, что цепкая рука часового отпустила его воротник. — Иди сюда!

Вслед за дежурным, Витька вошёл в маленькую комнатку. В ней стояли стол, шкаф, узкая койка и какой-то аппарат со множеством чёрных кнопочек и ручек. На аппарате в металлических рожках лежала телефонная трубка.

— Садись! — по-прежнему строго сказал лейтенант. — Что случилось?

Ещё задыхаясь от бега, Витька рассказал лейтенанту о таинственном водолазе и о сегодняшней находке в песке.

— Слушай, парень! — лейтенант опустил взгляд. — А вам это всё не почудилось? Ящик, говоришь? Какого размера этот ящик?

— Мы весь его не откапывали. Но по высоте он вот такой! — Витька поднял над столом ладонь сантиметров на сорок. — А крышка полукруглая… И на ней буквы не русские…

Лейтенант кивнул головой, поднёс к уху телефонную трубку и щёлкнул одним из чёрных рычажков. На аппарате загорелся красный глазок.

— Быстро машину с двумя бойцами к подъезду! — скомандовал лейтенант. И щёлкнул другим рычажком. — Старшина? Быстро в дежурку! Я еду на происшествие!

Лейтенант встал, снял со стены брезентовый плащ и надел его. В комнату вбежал усатый, уже немолодой старшина.

— Пошли, парень!

Крепкая рука лейтенанта дружески легла на Витькины плечи.

У подъезда уже стоял «газик» с брезентовым тентом.

— Лезь внутрь, — сказал лейтенант, сдвигая переднее сиденье.

Внутри сидело двое пограничников с винтовками.

— Так ящик, говоришь, вы нашли около устья речки? — спросил лейтенант, усаживаясь рядом с шофёром.

— Да! Он в валу там закопан…

— Борисов! Едем по нижней дороге. Останавливаетесь у кустов, там, где дорога сворачивает к мосту… Дальше мы идём пешком. Вы ждёте нас…

— Есть!

Загудел мотор, машина дёрнулась и помчалась вперёд…

А в это же время на пустынном тёмном пляже трое мальчишек с тревогой смотрели по сторонам. Свистел ветер, клубились чёрные тучи, сквозь которые иногда на какое-то мгновение проглядывала Луна. Море шумело грозно и мрачно. А совсем недалеко яркими звёздами светились огоньки лагеря «Спутник» и многих других пионерских лагерей, растянувшихся по песчаному берегу. Сейчас они казались особенно тёплыми и манящими.

Игорь лежал рядом с Альбертом и тревожно вглядывался в темноту.

«Все ребята спят сейчас в уютных палатах, и ничто им не грозит, никакая опасность их не подстерегает!», — думал Игорь.

Он понимал, что никто задерживать его не станет, что он может сейчас подняться, пройти какие-нибудь пятьсот шагов и оказаться в лагере. Но была какая-то непонятная сила, которая удерживала струсившего Игоря здесь, на вершине песчаного вала, среди свистящего ветра и темноты.

Конечно, он боялся потерять уважение своих друзей — Алёшки, Витьки, Альберта. Но, пожалуй, не это было главным. Просто сейчас, в ветреном мраке, он вдруг почувствовал то, что, наверное, чувствовали ребята-пионеры, ходившие в разведку в фашистские тылы, перерезавшие вражеские телефонные линии, считавшие фашистские танки и орудия. Он ощутил свою ответственность перед страной, перед народом за то, что он носил красный галстук. Ему часто говорили, что красный галстук это частичка родного красного знамени. Но сейчас эти слова перестали быть для Игоря только словами. Сейчас он был готов на всё, чтобы не унизить, не уронить честь этого галстука, этого знамени…

Сзади донёсся еле слышный шипящий свист, от которого сердце Игоря словно сжалось в комок. Это подавал тревожный сигнал Алёшка, дежуривший по другую сторону речушки. Слышно было, как посыпался в воду песок под его торопливыми шагами, как чуть слышно захлюпала вода…

Алёшка торопливо взобрался на вал и прошептал:

— Кажется, идёт… Идёт по самой кромке берега… Наверное, хочет, чтобы волна смыла следы. Значит, делаем так: он подходит к ящику, наклоняется. Тогда ты, Игорь, сзади подкатываешься ему под ноги. Мы с Альбертом прыгаем ему на плечи. Будет сопротивляться — бьём по голове этими палками… — Алёшка показал на два увесистых коротких кола, подобранных заранее на пляже. — Всё ясно?

— Да! — тихо прошептал Игорь.

— Ясно! — необычным, глухим голосом ответил Альберт.

— Иди, Игорь!

Игорь вздохнул. Ему очень не хотелось уходить от товарищей. Но он преодолел робость и скатился с песчаного вала в неглубокую выемку. Отсюда было удобнее прыгать под ноги диверсанту.

Алёшка лежал на вершине вала, ждал неизвестного и думал. Он думал — что бы с ним ни случилось, он поступит так, как учил его отец. А отец Алёшки, бывший фронтовик-разведчик, ныне токарь, бригадир бригады коммунистического труда, с тех пор, как помнит Алёшка себя, учил, что самое плохое с человеком случается тогда, когда он начинает думать только о себе. Как-то отец неделю не разговаривал с Алёшкой, когда тот побоялся заступиться за одноклассницу, которую побили мальчишки-семиклассники. В другой раз, когда Алёшку попросила поднести ей авоську с картофелем соседка, вредная, ворчливая старуха, и из-за этого Алёшка опоздал на контрольную работу, отец не только не ругал его, а даже с довольной улыбкой сказал:

«А из тебя, сынок, кажется, будет толк!»

В свободное время отец часто рассказывал сыну фронтовые эпизоды. И всё это были рассказы о смелых, красивых людях, которые, когда этого требовала Родина, шли на подвиг и даже на смерть.

А как гордился Алёшка, когда в местной газете был напечатан очерк о фронтовом подвиге его отца, о том, как разведчик Комов, вернувшись с трудной и тяжёлой операции, доложил командиру о результатах, а затем, не отдыхая, только сменив диск на автомате, снова пополз во вражеский тыл, чтобы вынести оттуда раненого товарища.

«Я, папа, всё сделаю, как нужно!» — взволнованно думал Алёшка.

В самом устье речушки показалась тёмная фигура, отчётливо видная на фоне белых гребней волн. Как и в первый раз, фигура показалась горбатой от груза, закреплённого на спине.

«Он! Сейчас свернёт!» — с тревожным трепетом подумал Алёшка.

И почувствовал, как Альберт в волнении сдавил его руку.

Неизвестный перешёл речку и остановился. Затем вдруг зашагал дальше, и ветер донёс до ребят пьяный голос, напевавший песню:

На несколько секунд из туч вынырнула Луна, и ребята разглядели, что по пляжу, забросив за спину сапоги, шагает какой-то дядька с кошёлкой.

— Не он? — прошептал Альберт, разжимая судорожно сжавшиеся пальцы.

— Не он! — подтвердил Алёшка. — По местам!

На вал влез запыхавшийся Игорь. Он сел на вершине и вдруг рассмеялся.

— Тиш-ше! — предупредил товарищей Алёшка.

Сейчас стало слышно, что кто-то идёт по реке от моста. Отчётливо доносились всё приближающиеся всплески воды и шорох песка. Они выделялись в монотонном шуме бурного моря.

— Ребята? Где вы? — раздался приглушённый голос Витьки.

— Здесь! — негромко ответил Алёшка.

Тёмная фигура Витьки вдруг показалась на гребне песчаного вала.

— Не приходил?

— Нет.

К ребятам подошли трое пограничников — двое с винтовками и один с пистолетом, чернеющим у пояса.

— Ну, как, следопыты? Ящик на месте?

— На месте, товарищ командир, — радостно доложил Алёшка.

— А ну, где он? Показывайте?

Алёшка раскопал песок и нащупал угол ящика.

— Хватит! — тихо сказал офицер.

Накрывшись с головой плащом, он ощупал ящик. На мгновение маленький лучик света от карманного фонарика стрелкой выбился из-под плаща. И сейчас же погас.

— Действительно, тут дело сложное! — проговорил офицер, отбрасывая плащ. — Ну, спасибо вам, следопыты! Можете идти в свой лагерь! Вы ведь из «Спутника»?

— Да, из «Спутника»! — подтвердил Алёшка, — Но мы ни куда не хотим уходить. Мы хотим помогать вам…

— Всё, что нужно, вы уже сделали, ребята! А теперь — спать! — строго сказал офицер.

И в эту минуту один из пограничников торопливо сполз с вала и доложил:

— Товарищ лейтенант! Идёт кто-то от моста по реке.

— Ложись! — подал команду лейтенант. И предупредил ребят:

— Мы сами займёмся этим типом…

Неизвестный шёл не таясь, громко хлюпая ногами по воде.

«Может, опять не водолаз?» — подумал Алёшка, осторожно выглядывая из-за песчаного гребня.

Совсем близко, внизу, в мутном свете луны, мелькнула горбатая фигура и блеснули круглые стёкла водолазной маски, висящей у пояса. Лица неизвестного Алёшка не успел разглядеть, потому что сильная рука одного из пограничников стащила его с гребня вала.

Судя по звукам, неизвестный уже подошёл к тому месту, где был закопан в песке ящик. Но ребята не могли его видеть за изгибом песчаного вала.

— Стоять смирно! Поднять руки! — выкрикнул лейтенант.

Два тёмных силуэта пограничников возникли на гребне вала.

И вдруг раздался очень спокойный, насмешливый голос:

— Кажется, лейтенант Астахов?

Вспыхнул электрический фонарик. И ребята, которых никакие силы не могли уже удержать под прикрытием вала, наконец разглядели водолаза. Это был сухой, совершенно седой, невысокий старик, напоминающий цепкое, искарёженное ветрами, но ещё крепкое деревцо лоха. У старика был высокий лоб, острый подбородок, и всё лицо выглядело очень умным и насмешливым.

— Извините, товарищ капитан первого ранга! — смущённо проговорил лейтенант.

— А чего — «извините»! Правильно действовали, по-пограничному! — Старик весело кивнул головой. — Ящичек мой обнаружили?

— Ящичек, товарищ капитан первого ранга!

— Я так и думал… Сундучок и вправду подозрительный — с немецкой надписью. Трофейный сундучок, фашистский ещё. Я его под свои черепушки предназначил… Кто нашёл сундучок?

— Да вот, ребята, пионеры… Идите сюда, ребята! — позвал лейтенант. — Обнаружили, оставили здесь засаду и послали гонца к нам в комендатуру…

Лейтенант перевёл яркий луч фонарика на ребят. И Алёшка, и Игорь, и Альберт, и даже не слишком застенчивый Витька стояли, опустив головы и виновато уставившись в землю.

— Ну, чего носы повесили? — спросил капитан первого ранга. — Правильно действовали, по всем требованиям тактики! Ну, а если бы я пришёл сюда раньше пограничников? Что бы вы делали?

— Задержали бы! — твёрдо проговорил Алёшка.

— А я бы вам, скажем, не подчинился!

— Тогда мы бы вас немножко палкой по голове ударяли бы, — сказал Альберт Мяги.

Наверное, от смущения он стал говорить неправильно и с трудом выговаривал русские слова.

— Ох-ха-ха! — расхохотался капитан первого ранга. — Значит, немножко палкой по голове ударяли бы! Ну, молодцы! Решительные хлопцы! Лейтенант! Надо в лагере перед строем объявить им благодарность за бдительность… Однако наше интересное свидание несколько затянулось, а меня ожидает старик Нептун…

Капитан уселся на песок, вытащил из-за пояса ласты и стал надевать их.

— Скажите, а зачем вы оставили здесь ящик? — несмело спросил Игорь.

— Отвечу! — охотно отозвался капитан первого ранга. Я сейчас, друг мой, в отставке, на пенсии. И чтобы не заплесневеть раньше времени, занимаюсь водолазным спортом. А вон там, в районе скал Высокого берега, на дне моря попадаются очень интересные находки — греческие амфоры, турецкое оружие, различные мелкие предметы. Город наш, ребята, очень старый, ему одна тысяча двести лет. Все эти древние находки представляют огромный археологический интерес. И вот я ныряю за ними. А нырять лучше всего, когда море неспокойно, тогда волны песчаные заносы разбивают… Найда что-нибудь, выйду на берег, положу в ящик — и опять в воду… Да вы приходите ко мне как-нибудь — я вам много интересного и покажу, и расскажу. Запомните адрес — Донская улица, дом номер сто восемьдесят. А зовут меня Фёдор Фёдорович Гуров…

Капитан первого ранга встал и зашлёпал ластами по песку. Через несколько минут яркий луч его фонаря мелькнул по гребням волн и погас.

— Геройский мужик! — с гордостью и уважением сказал лейтенант. — Он первым со своими торпедными катерами ворвался в здешнюю бухту, высадил десант и освободил город от фашистов… — Лейтенант поднёс к глазам часы и посмотрел на них. А теперь пора по домам…

— Вы извините нас, товарищ лейтенант, что так получилось, — виноватым голосом заговорил Алёшка. — Мы ведь не знали…

— Какие могут быть извинения! — перебил его лейтенант. — Всё правильно! Молодцы! На границе лучше десять раз ложную тревогу подать, чем один раз настоящего врага упустить. — Лейтенант поднёс к фуражке сдвинутые пальцы. — Здравия желаю, следопыты! Пошли.

Ещё несколько минут были видны чёрные удаляющиеся силуэты пограничников. Потом они потонули в темноте.

— Ну, пошли и мы! — сказал Алёшка. И вздохнул: — Ну и даст нам жару тётя Тонна!