Шестой отряд собирался на экскурсию. Подтянутые, аккуратно одетые мальчишки и девчонки строились около выхода на пляж, и Зина Симакова в последний раз проверяла — всё ли в порядке.

— Кто тебе рубашку гладил? — недовольно спросила она Игоря Валявского.

— Я сам!

— Оно и видно! — Зина покачала головой. — Так поёрзал, поёрзал утюгом — и думает, что выгладил. Вернёмся, зайдёшь ко мне. Покажу, как надо гладить.

— Хорошо, Зинуха, — покорно согласился Игорь.

Быть может, в другое время он стал бы спорить против этого девчачьего диктата. Даже Зине Симаковой не полагаюсь унижать мальчишескую гордость. Но сейчас такой спор мог окончиться тем, что Зина оставила бы его в лагере. А этого Игорь не хотел и боялся.

— Вера! Опять у тебя галстук, словно корова жевала! — возмутилась Зина.

— Я же к сбору готовилась, репетировала, — пояснила Вера Сидоренко.

— Это что же, ты каждому встречному станешь объяснять, что тебе некогда было сегодня погладить галстук? — не повышая голоса, спокойно спросила Зина. — Ты же весь наш отряд опозоришь! Беги в корпус, возьми мой галстук. Тот шёлковый. Он на верхней полке в тумбочке лежит.

Вера помчалась к спальному корпусу.

— Давайте, ребята, как решили, так своё решение выполнять будем на все сто! — громко сказала Зина. — Ведь что мы постановили? Растяп и нерях в походы не брать. А сегодня опять у многих грязные рубашки. И шапочки надеты кое-как. — У нескольких мальчишек она поправила синие шапочки-«испанки» с чёткой белой надписью: «П/л «Спутник». — Значит, не обижайтесь, если кое-кто к следующему походу допущен не будет.

— Это, конечно, правильно, Зина, — заговорил Алёшка Комов, — только уж больно быстро здесь рубашки пачкаются. В прачечной уже ругаются.

— А язык у тебя, Алексей, имеется? Сказал бы мне. Что нам, девчонкам, трудно рубашку выстирать?

Зина продолжала обход под почтительными взглядами мальчишек и девчонок, толпящихся вокруг шестого отряда.

— Это куда же вы сегодня топаете? — с откровенной завистью спросил у Альберта долговязый Серёжка-Портос. — Опять в поход?

— Нет. Сегодня мы идём в город. Там учёные делают раскопки.

— Раскопки? — не понял долговязый.

— Ну да! Всякие древности ищут.

— И нашли?

— Да. Говорят, уже нашли.

— И золото, наверное?

— Не знаю… Может быть, и золото.

Альберт осмотрелся по сторонам и тихо спросил:

— Ну, а у вас как? Смотрите?

— Во все глаза. Вчера на лодках ездили, так д’Артаньян заставил Зинку-Арамиса прямо в воду прыгнуть.

— Это же зачем — в воду?

— Венера на берегу осталась. Так вот, чтобы не упустить.

Альберт внимательно взглянул на длинного Портоса и опросил:

— А может, почудилось вам всё это?

— Что — почудилось?

— Да вот… насчёт этого… убийства.

— Да что ты!! — загорячился Сергей. — Это же точно! А что так долго ничего нет, так это же ничего не значит. Готовятся, наверное, бандюги.

Запыхавшаяся Вера Сидоренко заняла своё место в строю.

— Шагом марш! — подала команду Алла.

И отряд под завистливыми взглядами оставшихся в лагере, зашагал по тёмному, влажному песку пляжа.

— Это что за базар? — загремел от прачечной голос тёти Тонны. — Чего вы здесь столпились? В отрядах проводятся разные мероприятия, а они глазеют на шестой отряд.

Тётя Тонна приближалась к ребятам с самым строгим видом.

— Антонина Михайловна! — крикнул Портос. — А когда мы, седьмой отряд, в поход пойдём?

Старшая вожатая недовольно покосилась на него:

— Вот вы какие ненасытные! А кто по морю катался?

— Так то по морю!

— А мы в поход хотим…

— И чтобы у костра ночевать.

— Пойдёте, пойдёте! На следующей неделе, после костра. Но не думайте, что это уж такое удовольствие идти по жаре и глотать пыль… Всем разойтись по отрядам! Все по местам!

А шестой отряд уже шагал по городской улице, залитой ярким солнечным светом. И прохожие с удовольствием и уважением смотрели на ряды ребячьих лиц, на синие шапочки-«испанки», на крепкие, загорелые ноги ребят.

Витька Олейников шёл рядом с Верой Сидоренко, скучный и насупленный. Напрасно Вера заговаривала с ним — он отвечал сердито и невпопад.

Витька всё ещё злился на друзей, которые явно считали его виноватым и не понимали, почему он не хочет мириться. Ведь это же очень трудно, признавать себя виноватым!

«Ну, ничего! Что вы скажете, когда я покажу учёным свои находки? Может быть, их отправят в самый главный музей!» — успокаивал себя Витька.

И всё время ощупывал в кармане свёрток со своими находками.

Обширный, поросший бурьяном пустырь за зданием новой гостиницы был перерезан рыжими канавами свежих раскопов. Участники экспедиции, дочерна просмолённые солнцем парни и девушки — студенты столичного университета, сосредоточенно копались в земле.

Из небольшой палатки, разбитой под старой шелковицей, вышла уже немолодая, худощавая женщина в очках. Она взглянула на часы и улыбнулась:

— Ну, молодцы! Явились точно в назначенное время… А точность — это вежливость королей, как говорится. — Зоркие внимательные глаза, женщины ласково смотрели на ребят. — Здравствуйте! Я — начальник экспедиции Ольга Фёдоровна!

— Здравствуй-те! — дружно ответили ребята.

— Я думаю, что мы сейчас сделаем так… Прежде всего, вы сядете вон там, в тени под шелковицей. А я вам расскажу о наших раскопках, — предложила Ольга Фёдоровна. — Садитесь, ребята, кто где стоит! У нас по-походному! Клава! Дайте мне, пожалуйста, наши экспонаты!

Маленькая кругленькая девушка вынесла из палатки какие-то бумажные свитки и деревянный ящик. Она недовольным взглядом окинула ребят и снова скрылась в палатке.

Ольга Фёдоровна лукаво подмигнула ребятам.

— Наша Клава очень строгая и считает, что я не должна тратить время на разговоры с вами. Но я так не считаю… — Лицо Ольги Фёдоровны стало серьёзным и задумчивым. — Места, где мы сейчас с вами находимся, ребята, были заселены ещё в древнейшие времена. Но сейчас мы обнаружили здесь остатки города, процветавшего тут приблизительно две тысячи лет назад, во время древнего Боспорского царства…

Ольга Фёдоровна говорила тихо и неторопливо. Но так получалось, что её рассказ словно перенёс ребят в прошлое, в таинственный, древний город Горгиппию.

Этот город стоял на высоком морском берегу и был окружён толстой стеной из желтоватого камня-известняка. Из этого же камня были построены дома в городе — и просторные, высокие дворцы местных богатеев и знати, и скромные домики ремесленников и виноградарей.

Жёлтыми каменными плитами были вымощены городские улицы, облицованы ступени, ведущие в порт, где приставали корабли, гружённые различными товарами. Город вёл торговлю далёкими странами — с Грецией, Италией и даже Египтом.

— Мы ведём раскопки древнего города уже несколько лет, — сообщила Ольга Фёдоровна. — Очень плодотворным для нас является этот год. — Она раскрыла ящик. — Мы нашли много греческих сосудов-амфор. А вот это — светильник, привезённый сюда из Египта. Как видите, он представляет собой кораблик, в который наливалось масло и помещался фитиль.

Начальник экспедиции передала ребятам маленькую, но очень тяжёлую лодочку жёлтого цвета. Это было удивительно и странно — держать в руках предмет, изготовленный два тысячелетия назад! По обеим сторонам лодочки были вычеканены изображения худощавых людей в набедренных повязках, с длинными носами и косым разрезом глаз.

— А вот ещё одна, более ценная находка.

Ольга Фёдоровна передала ребятам черепок из тёмной обожжённой глины. Этот черепок, очевидно, был частью большой вазы. Умелая рука неизвестного древнего мастера изобразила на его поверхности бородатого человека в остроконечном колпаке, державшего за узду вздыбившегося могучего коня с развевающейся гривой. Чуть в стороне стоял другой человек — белолицый, с прямым носом, образующим одну линию со лбом. Весь рисунок был покрыт каким-то прозрачным лаком, сверкающим и гладким. В тех местах, где рисунка не было, черепок отливал густой глянцевой чернотой.

— Как же это так, Ольга Фёдоровна? — удивился Игорь. — Там такая красивая лодочка, а вы говорите ценности не имеет. А простой черепок имеет ценность?

— Да, ты прав, мальчик. — Ольга Фёдоровна кивнула головой. — Что такое этот светильник? Только кусок металла. Но никакой исторической ценности он не представляет, потому что подобные светильники десятками находили и в египетских пирамидах, и в других древних погребениях. А вот то, что ты называешь глиняным черепком — это действительно ценность. Во-первых, это — свидетельство высокого мастерства местных горгиппийских ремесленников. Во-вторых, рисунок воспроизводит перед нами живую сцену из жизни древнего города — один из представителей местных кочевых племён — зих или меот — привёл на продажу коня. А житель города, очевидно грек, покупает этого коня. Ну и, в-третьих, очень интересно было бы раскрыть секрет изготовления удивительно прочного лака, которым была покрыта поверхность вазы. Ведь этот черепок около двух тысяч лет пролежал в земле. И всё же лак, как видите, предохранил рисунок от порчи и сохранил свой блеск и прозрачность, — Ольга Фёдоровна достала из ящика ещё маленькую глиняную статуэтку. — Вот ещё любопытный образец мастерства горгиппийских ремесленников. Эта терракотовая фигурка удивительно пропорциональна и пластична.

Она передала статуэтку Зине Симаковой. Это была обожжённая, но ещё не покрытая лаком фигурка кудрявого, крутолобого мальчугана. Он сидел на земле, скрестив ноги и опершись подбородком на руку, лицо его было грустным и задумчивым. Казалось, этот глиняный мальчик, чьё изображение дошло из глубин веков до наших дней, напрасно старается поведать ребятам скрытую заветную тайну.

— Вот здорово! — восхищённо воскликнул Алёшка Комов. — Так и кажется, что этот пацан вот-вот заговорит.

«Вот посмотрим, что вы сейчас скажете!» — подумал Витька Олейников, вытаскивая из кармана свой свёрток.

— Ольга Фёдоровна! — громко сказал он. — Вот посмотрите-ка, что я нашёл! Это тоже, наверное, самые древние древности!

С нарочито безразличным видом он развернул платок и вместе с находками положил его на ящик, И с удовольствием заметил, как качнулись к ящику заинтересованные ребята. Верка Сидоренко даже выкрикнула:

— Ой, мамочки!

Ольга Фёдоровна неторопливо взяла фигурку коня, мельком оглядела её и небрежно положила на ящик. Зато монета сразу же заинтересовала её. Сначала она разглядывала её, близко поднеся к очкам. Потом откуда-то, ребята даже не заметили откуда, она достала маленькую складную лупу. Несколько раз она переворачивала монетку, явно любуясь ею.

— Где ты нашёл это, мальчик? — наконец спросила Ольга Фёдоровна.

— На откосе, возле речки Сарынсу… Мы туда в поход ходили.

Витька с гордостью посмотрел на товарищей.

— Так где же там лежала эта монетка? — допытывалась Ольга Фёдоровна.

Витька с удивлением взглянул на неё. Ему казалось, что главное — это сама монета. А зачем его спрашивали, где она лежала, Витька не понимал.

— Там откос есть над морем. А над ним дерево свесилось. Так вот, возле этого дерева — промоина. В ней и монетка, и эта медная лошадка была.

— Лошадка не медная, а золотая, — равнодушным тоном поправила Ольга Фёдоровна. — Но она ценности не имеет. А вот монета…

В толпе ребят пробежал шепоток.

— Простите, Ольга Фёдоровна, — вмешалась в разговор Зина. — Непонятно как-то: золото цены не имеет, а маленькая монетка — это ценность.

— Да, девочка, ты права, — подтвердила Ольга Фёдоровна, всё ещё разглядывая монетку. — Эта самая лошадка — довольно примитивная статуэтка, их сотнями отливали ремесленники Горгиппии. А вот монета — это действительно редкость. Она выпущена примерно в 1078 году Тмутараканским князем Олегом. Было в древности в районе теперешней Тамани русское княжество Тмутараканское… и вдруг монета этого княжества оказывается здесь, на берегу речки.

— То место Старыми Могилками называется, — перебил Ольгу Фёдоровну Витька. — Нам об этом дедушка Биштов рассказывал.

Он выкрикнул это и поспешно бросил взгляд на Алёшку — не заметил ли тот, что он проговорился о своём присутствии на беседе у костра. Но Алёшка даже не посмотрел на него, увлечённый разговором с Ольгой Фёдоровной.

— Старые Могилки? — переспросила Ольга Фёдоровна. — Это интересно! Мы обязательно побываем там. Вообще, ребята, я хочу предупредить: если обнаружите что-нибудь интересное — не трогайте, зовите специалистов-археологов. Важна не только какая-нибудь древность, но и то, как она лежит, что находится с нею рядом. Конечно, сейчас ваш товарищ поступил правильно, подобрав эти вещи — первым же дождём их смыло бы в море.

— Ольга Фёдоровна, а чем же интересна эта монетка? — спросил Алёшка.

— Русская монетка оказалась рядом с золотой горгиппийской статуэткой на месте древнего поселения. О чём это говорит?

— О торговле. О том, что русские торговали жителями этого поселения! — закричал Игорь.

— Верно!

Ольга Фёдоровна бережно завернула монетку в бумажку.

— Находки твои мы занесём в коллекцию нашей экспедиции, — сказала она Витьке. — Ты не возражаешь?

— Конечно, нет! Берите, — ответил он.

Ольга Фёдоровна заботливо уложила монетку и золотого коня в ящик. Потом она развернула скрученный трубочкой бумажный лист и подняла его.

— Ну, а теперь поговорим о наших раскопках. Вы видите план вскрытой нами за несколько лет части древнего города. Вот здесь находился дом какого-то знатного горожанина, окружённый садом. — Ольга Фёдоровна указала в правый верхний угол плана. — А сейчас мы раскапываем улицу, когда-то заселённую мастерами-литейщиками, ювелирами, гончарами.

Сквозь толпу ребят протиснулась черноволосая девушка в спортивных шароварах и голубой майке.

— Ольга Фёдоровна! — взволнованно заговорила она. — Идёмте скорее, Ольга Фёдоровна! Кажется, мы нашли что-то очень интересное…

— Что именно, Соня?

— Какую-то статую… Идёмте!

Ольга Фёдоровна вскочила.

— Идёмте, ребята! — уже на ходу пригласила она. — Идёмте посмотрим…

По узкой, наклонной траншее мальчишки и девчонки спустились в раскоп. Их ноги ступали по звонким, стёршимся каменным плитам, настланным людьми двадцать веков назад. По обеим сторонам высились остатки стен строений, сложенных из этого же желтоватого, пористого камня.

В самом конце раскопа, у отвесного обрыва, из которого выступали серые камни или черепки, толпились участники экспедиции.

— Разрешите! Пропустите! — отрывисто проговорила Ольга Фёдоровна.

Ей уступили дорогу. Быстрым шагом она прошла к обрыву и легко вскочила на ящик. Несколько мгновений она всматривалась в выступавшие из слежавшейся серой земли белёсые бугорки. Затем, не глядя, протянула назад руку и коротко, внезапно охрипшим голосом, сказала:

— Жёсткую кисть…

Кто-то сунул ей в руку обычную кисточку, какой работают художники.

Тонкая, но крепкая рука археолога начала быстро, но осторожно махая кистью, выметать из обрыва крошечные кусочки земли. И перед удивлёнными ребятами стало всё яснее вырисовываться лицо человека, вырезанное из мягкого камня. Это лицо было широким, чуть скуластым, с немного курносым носом и большим, твёрдым ртом. Над выпуклым лбом поднимался остроконечный колпак с отворотами. Щёки и подбородок были покрыты окладистой бородкой, вырезанной так тонко, что можно было разобрать даже отдельные волоски.

— Мягкую кисть, — проговорила Ольга Фёдоровна.

Теперь кисточка сметала остатки пыли и земли, залёгшие в мелких углублениях и порах камня. И с каждым взмахом руки археолога лицо статуи словно оживало. Это было сильное и властное, чуть лукавое и смелое лицо неизвестного древнего воина или властителя. Плавный размах бровей придавал каменному лицу выражение уверенности и покоя. Но тонкая поперечная чёрточка над переносицей говорила о тайных заботах и тревогах. Глаза были чуть сужены в лукавом и коварном прищуре. Рот улыбался, но в его опущенных уголках ощущалась властность и беспощадность.

— Сильное лицо! — проговорил кто-то из археологов.

— А главное — это не грек, не эллин, — уверенно заявил юноша в больших очках. — Это какой-то местный военачальник или наместник. Нос картошкой, борода, головной убор, весь склад лица не имеют ничего общего с обликом греческих вельмож.

Ольга Фёдоровна уже очищала шею и грудь статуи. Неверные взмахи кисти говорили о том, что она устала.

— Разрешите я сменю вас, — предложил юноша в очках.

— Да, пожалуйста, Боря… — Ольга Фёдоровна слезла с ящика и передала юноше кисточки. — Только осторожнее! Как можно осторожнее.

Устало улыбаясь, она поправила очки. И, очевидно, только теперь вспомнила о ребятах.

— Вы ещё здесь? — удивилась она. — Простите меня, ребята, но нашу беседу пока придётся прервать. Как видно, нам сегодня удалось сделать важное открытие.

— Кто это? Чья это статуя, Ольга Фёдоровна? Она давно лежит в земле? — стали сыпать вопросами ребята.

Археолог протёрла очки.

— Я пока ничего не могу сказать вам, ребята. Ясно только одно: эта статуя — произведение талантливого горгиппийского скульптора. И изображает она не греческого вельможу, а какого-то местного жителя… Давайте встретимся с вами немного позже, ребята. А сейчас, простите меня. До свиданья!

Ольга Фёдоровна схватила кисточку и принялась очищать от земли статую.

По звонкой каменной мостовой ребята направились к выходу из раскопа.

— Как это интересно! — почему-то сдерживая голос, шёпотом проговорила Зина Симакова. — Наверное, нет интереснее специальности, чем археолог.