"Они и в Старости плодовиты, сочны и свежи". Пс.91, 15. Обстановку в стране начала двадцатых годов Павлов обрисовал предельно скупыми дневниковыми строчками. Видимо, количество слов убывает с нарастанием трудностей. За немногословными заметками встает страдальческий облик России, истерзанной гражданской войной, разрухой и голодом. "Обедал у Дроздовых, они дали нам муки и пшена, так как у нас недостача хлеба, — записывает Павлов 4 января. — Вассианов Леонид дал тоже кусок хлеба и сухарей. Ходили пешком в Серпуховской молитвенный зал". После тяжелых потрясений умирает один из членов баптистской общины Григорий Бакланов. Он был арестован ЧК и попал в концлагерь за то, что торговал брюками на Сухаревском рынке. Не выдержав тюремных условий, Бакланов через год скончался. Разбитая горем вдова Бакланова благодарила Павлова за богослужения на квартире и утешительные проповеди. Неожиданный подарок пришел в Москву из Оренбурга. Тамошняя община собрала несколько мешков пшеницы для бедствующих от голода столичных единоверцев. Но как только груз оказался в стенах молитвенного дома, помещение моментально опечатали местные власти. В дни дознания и обследования законности доставки продовольствия верующих приютила в своем зале Армия Спасения. Среди Московских баптистов можно было часто видеть гостей из других городов. Приезжие братья и сестры делились своими бедами и горестями. Петроградский проповедник Иван Яковлевич Урлауб рассказывал о своих злоключениях в Ивановском концлагере. Больше года он пробыл там в качестве заложника. По церквам Москвы носились страшные слухи о зверских убийствах христиан на Украине. От рук махновцев погибли члены палаточной миссии: два проповедника и три диакониссы. К весне появилась возможность для проведения христианских съездов и конференций. Вновь возобновились попытки к сближению двух догматически родственных течений: баптистов и евангельских христиан. Этой теме были посвящены совместные съезды, проходившие в Москве с 27 мая по 6 июня 1920 года. Еще на полгода раньше Временный общий совет приступил к изданию уникального журнала "Братский Союз", на титульном листе которого одна рука крепко сжимала два жезла, рядом были начертаны слова из книги пророка Иезекииля: "И сложи их у себя один с другим в один жезл, чтобы в руке твоей были одно". Участники съезда долго не могли выбрать взаимоприемлемое название для нового христианского объединения. Союз евангельских христиан и баптистов, союз крещенных по вере евангельских христиан, союз первых христиан — такие предложения поступали с обеих сторон. Наконец, остановились на первом, все решили, пусть будет "Союз евангельских христиан и баптистов". Уже поздним вечером 3 июня собрание Московского съезда достигло наивысшего оживления. Зал огласился молитвами благодарения и радостным пением. Глаза у всех блестели от слез умиления. Делегаты, взявшись за руки, восторженно пели гимн "За евангельскую веру".

Зал шумно поднялся, все повернули головы в сторону невысокого старца с длинной патриаршей бородой.

Радостное ликование, к сожалению, оказалось преждевременным. Разногласия обозначились при обсуждении состава и местонахождения руководящего органа. Кто должен возглавить новый союз? Баптисты предлагали коллегиальное управление, представитель евангельских христиан Пелевин настаивал на том, чтобы председателем союза был Проханов. В каком городе удобнее всего разместить объединенный духовный центр — в Москве или Петрограде? Проханов не претендовал на высший пост, одобряя коллегиальный характер руководства, но не давал пока согласия на то, чтобы совет был перенесен из Петрограда. Съезд пришлось заканчивать на грустной ноте. По замечанию Павлова "дело слияния в один союз провалилось из-за второстепенных вопросов". Василий Гурьевич сделал свое заключение с оттенком преувеличенной категоричности, ибо внутренне он был настроен на скорейшее объединение с евангельскими христианами и никак не ожидал, что вновь появятся препятствия. Поборников единства утешало то, что Московский съезд в этом направлении все-таки сотворил доброе дело, — помог каждому участнику ощутить себя частицей Тела Христова и пробудил стремление к более тесному сближению. Один добрый шаг повлек со временем и другие шаги. Служителями союза евангельских христиан и союза баптистов было подписано соглашение о создании одного управляющего совета с коллегиями в Москве и в Петрограде. Последующие съезды и встречи руководителей не смогли досконально воплотить проекты и обеспечить согласия по всем пунктам, но удалось в какой-то мере наладить совместную работу в деле проповеди Евангелия, издания духовной литературы, организации Библейских курсов и трудах милосердия. Василий Гурьевич не всегда принимал прямое участие в объединительных переговорах, но сама личность и высокий духовный авторитет Павлова-старшего создавали атмосферу примирения. За его плечами был огромный опыт доброго сотрудничества с верующими родственных течений. На Московском съезде в 1920 году Василию Гурьевичу Павлову было поручено написать историю баптистского движения в России. "История русского баптизма — это я", — говорил Василий Гурьевич. И в этой фразе не было и тени горделивых притязаний, не было самолюбования, но глубокая преданность и послушание Божьему призванию, — идти и проповедовать Евангелие всем народам. Павлов не мог подолгу находиться в столице, сердце его постоянно рвалось к малым церквам, разбросанным по русским селам и деревням. Он всегда помнил о простых сельских проповедниках, которые с необыкновенным терпением несли крест служения Господу. В конце 1920 года Павлов трудился на миссионерских полях Центральной России и Поволжья. Во время посещения общин Тамбовской губернии Павлов на собственном опыте изведал то, что провозглашенные большевиками права и свободы носили шаткий относительный характер. "Село Борки, Шацкого уезда. Военный комиссар пришел на богослужение и спросил: кто вам разрешил собрание? Мы прочли ему параграф 13 Конституции, а он и слушать не хотел. Отобрал у нас документы, сказав, что Шацкий уезд на осадном положении. В Шацк из БоркОв было передано по телефону, что мы, якобы, агитаторы и бандиты. На собрании были два агента, но о себе не заявляли", — записал Павлов в дневнике. Личные неприятные инциденты с властями и сообщения единоверцев о более серьезных преследованиях не остановили подвижника веры. В любую погоду, по бездорожью шел на святое дело служитель Евангелия. Забывая о личных невзгодах, Павлов болеет душой за друзей по вере и стремится исполнить свой пастырский долг перед Богом и Церковью. "17 лиц осуждены судом в ссылку на 1 год. Среди них находится брат Василий ПрокОфьевич Чупахин. Узнайте в пересыльном пункте, нельзя ли ссыльным дать хлеба и припасов на дорогу. Вся вина Чупахина состоит в том, что он был членом Учредительного собрания, — выражал он свою обеспокоенность в письме сыну из Тамбова от 13 ноября 1920 года. — В прошлое воскресенье совершил рукоположение в Тамбове брата П.И. Малина на служение 'пресвитера, С.Г. Плотникова посвятил в учители, М.Д. Роткина в благовестники. Сегодня оттепель, грязь, санный путь испорчен. Думаем в будущее воскресенье быть в Рассказове". Страдает кто-то один, с ним страдает и вся Церковь, страдания одного христианина, пусть даже самого неприметного, задевают в первую очередь сердце пастыря. Оно не успокаивается до тех пор, пока страждущая душа не обретет хотя бы малого облегчения. Миссионерские путешествия для пожилого проповедника — дело не из легких, но сиюминутные трудности не заслоняют глубокой тревоги за судьбы других. "Милый Паша! Из Моршанска я выехал вчера и не попал на поезд в Самару. Я посетил здесь две общины: евангельских христиан и нашу. Три члена: Чупахин, Озоль и Крупка арестованы без объявления причин, но из письма Чупахина видно, что они обвиняются в агитации против Советской власти, чего вовсе не было, — пишет Василий Гурьевич сыну 3 декабря 1920 года. — Местная власть воздвигла гонение на религиозной почве, потому что отбирают письма, брошюры, Библии и, вероятно, считают наше учение вредным для советского строя. Братья сидят в сыром помещении. Если можете, то немедленно ходатайствуйте об освобождении этих братьев". Кроме чисто практических забот о нуждах духовных соработников, Павлов занимался организацией богословского образования. Основанные им в Москве Библейские курсы породили филиалы и в других Российских губерниях. Василий Гурьевич всячески старался поддерживать очень нужную работу этих отделений на местах. Павлов взялся за преподавание сразу нескольких дисциплин: гомилетику, догматику, историю христианства. Естественно, что миссионерские поездки по губерниям Василий Гурьевич использовал и для занятий со слушателями Библейских курсов. Дольше всего приходилось задерживаться в Самаре, здесь по инициативе местных проповедников регулярно работали Курсы по богословию. Старейший член Ташкентской баптистской церкви Антон Степанович Колганов, годы спустя, оставил краткие воспоминания о том, как ему довелось однажды увидеть Василия Гурьевича в Самаре. "В середине декабря 1920 года я пришел на утреннее воскресное богослужение. Ведущий объявил: Сегодня в нашем собрании находится пионер русского баптистского братства Павлов Василий Гурьевич. На кафедру вышел старец с большой окладистой бородой, по виду как духовный исполин. Он приветствовал собрание и сказал: Несколько лет тому назад меня этапировали в одну из сибирских тюрем, а в общей сложности я их прошел в царской России до сорока. В Самаре была остановка и я удостоился с конвоем и в кандалах посетить богослужебное собрание. Народу было очень мало и помещение неказистое, крохотное, а сейчас зал просторный и весь наполнен людьми. Благодарите и прославляйте Господа за Его попечение. Целых два месяца жил тогда Василий Гурьевич в Самаре. Библейские курсы проводил, преподавал проповедникам догматику, риторику и другие предметы". Самара была в то время крупным очагом христианского студенческого движения. Во главе христианских кружков и молодежных организаций стоял профессор филологии Владимир Филимонович Марцинковский, ученый муж с широким культурным и духовным кругозором. Своеобразный штрих из жизни Марцинковского приводит Василий Гурьевич в письме к сыну Павлу от 28 декабря 1920 года. "Узнал здесь, что из студенческого кружка принял крещение от меннонитского проповедника Тевса известный нам лектор В.Ф. Марцинковский, но с оговоркой не принадлежать ни к какой общине и иногда употреблять крестное знамение, — рассказывает Павлов. — По слухам в Москве образовано 15 кружков верующих среди студентов. Сегодня заканчиваются наши Курсы и будет прощальный вечер". Василий Гурьевич часто встречался с Марцинковским на диспутах и духовно-просветительских собраниях в общественных местах Самары и Москвы. Павлов никогда не критиковал Марцинковского за духовную работу вне церковных структур. Чрезмерная зависимость от какой-либо церкви наложила бы существенные ограничения на его деятельность в качестве христианского миссионера-просветителя. Как человек многоопытный и проницательный Павлов очень хорошо понимал, что Марцинковскому Господь дал особый крест, суть которого так мудро выразил апостол Павел: "будучи свободен от всех, я всем поработил себя". — 1 Кор. 9, 19. В книге "Записки верующего" Марцинковский, излагая свое отношение к русским баптистам и евангельским христианам, упоминает мимоходом и о христианском благородстве В. Г. Павлова: "Русская православная церковь еще не дожила до реформации. Церковный корабль все еще ищет светского буксира. Но есть в русской православной среде живые люди, горячо стремящиеся к преобразованию церквей в духе Евангелия, и оно придет, это преобразование, вернее преображение, через возрождение свыше отдельных лиц, в среде духовенства и мирян. И потому я так верю в евангельское движение, которое способствует возрождению личности проповедью Евангелия в народе. Это делают, главным образом, евангельские христиане и баптисты, к сожаление еще не совсем объединившиеся в дружной совместной работе. Хотя те и другие звали меня в свой союз, но я считаю себя в данное время примыкающим, так сказать, к обоим течениям сразу, ибо не вижу между ними существенной разницы. Вообще же, я хотел бы в духе объединиться со всеми любящими Христа, а называться — просто христианином. Старый баптистский деятель В.Г. Павлов сказал мне однажды: когда известного евангелиста Бедекера спросили, к какой церкви он принадлежит, он ничего не ответил, а только показал рукой на небо, исповедуя этим свою веру в небесную, невидимую Церковь, члены которой рассеяны по разным церквам и общинам. Так, видно, и Вы себя определяете"… По примеру апостола Павла, Марцинковский много сил полагал на то, чтобы донести Евангелие "сродникам по плоти" — иудеям. Житель Самары Марк Львович Крейман одним из первых среди лиц иудейского происхождения обратился ко Христу через лекции и беседы Марцинковского. Сын Марка Львовича Вениамин Крейман пошел по стопам отца, современные христиане знают его как духовного композитора, певца и пламенного проповедника-евангелиста. Вениамин Крейман часто вспоминает рассказы отца о его встречах с В.Г. Павловым: "Мой отец переехал в Москву из Самары в 1919 году. Он работал в канцелярии Союза баптистов секретарем-делопроизводителем и почти ежедневно видел служителей из духовного центра. Ему приходилось делать стенографические записи во время деловых совещаний. Отцу тогда было 22 года, но никто из руководящих пастырей не относился к нему как к малопосвященному юнцу. А Василий Гурьевич в особенности, был очень внимателен, обращался с отцом как с равным. Когда какой-либо сложный вопрос заводил служителей в тупик, Василий Гурьевич подходил к отцу и спрашивал: А что думает по этому поводу Израиль? Отец смущался, но высказывал свои соображения. Еврейский язык отец знал не очень хорошо и когда в разговоре с Павловым употреблял еврейские выражения, Василий Гурьевич улыбался и говорил: Израиль, ты делаешь ошибки. На публичных диспутах Марцинковский, Павлов и мой отец вместе участвовали в дискуссиях. Потом отца посадили в тюрьму на три года". Не миновало тюремное заключение и Марцинковского. На полгода его лишили свободы, а в 1923 году выслали из России вместе с другими представителями отечественной интеллигенции. Владимир Филимонович был неудобен для нового режима широтой своего духовного мировоззрения. Власти обвиняли его в проповеди размягчающей души христианской любви и в том, что он, якобы, пытается создать единый фронт из всех религий. Просветительское служение Владимира Марцинковского находило сочувствие и отклик в душе Василия Гурьевича. Эти добрые воины Иисуса Христа были во многом похожи друг на друга. Главное, что их объединяло — это любовь к Богу, боль за судьбу России, дело проповеди Евангелия, гуманитарные науки, глубина духовной жизни. В 1921 году жизненный путь Василия Гурьевича Павлова озарила знаменательная дата: он перешагнул полувековой рубеж следования за Христом. О проведении юбилейных торжеств позаботились близкие друзья и сподвижники Павлова. Несмотря на груз текущих практических дел и тяжелые материальные условия в стране, они смогли даже разработать специальную программу, посвященную юбиляру. Заблаговременно в журнале "Слово Истины" было опубликовано воззвание к церквам России: "Напоминается всем общинам, братьям и сестрам, что постановлением последнего Всероссийского съезда баптистов в Москве решено достойно отметить 50-летний юбилей работы на ниве Божьей старейшего труженика Василия Гурьевича Павлова. В исполнение этого постановления коллегия совета Всероссийского союза баптистов решила принять на счет Союза пожизненное обеспечение В.Г. Павлова в размерах, позволяющих не терпеть недостатка в пропитании и одежде. Оповестить о юбилее в братских журналах для посылки желающими поздравлений и приветствий. Поместить в журналах краткую биографию, по возможности, с портретом. Преподнести ему от Союза с соответствующей надписью Библию в лучшем переплете. В Москве устроить приветственное собрание с устройством вечери любви на средства Союза. Постановление о пожизненном обеспечении внести на утверждение Всероссийского съезда. Общины, районные организации и отдельные братья и сестры, желающие почтить старца Василия Гурьевича Павлова своими поздравлениями и приветствиями, приглашаются посылать их теперь же без задержки в адрес коллегии Союза в Москву. Собранные вместе приветствия будут преподнесены и оглашены в день чествования 22 апреля сего года. Коллегия совета Всероссийского съезда баптистов, члены: П.В. Павлов, М.Д. Тимошенко, И.Н. Шилов. Управляющий делами: А. Шалье. Секретарь: П. Мелис". Вероятно из-за скромности Василий Гурьевич не оставил дневниковых записей о юбилейных собраниях в его честь. Отголоски памятных мероприятий сохранились только на страницах журнала "Слово Истины" за 1921 год № 12. Большой внушительный портрет Василия Гурьевича украшает заглавный лист журнала. Величаво-спокойный облик Павлова с глазами, в которых запечатлена мудрость и просветленная грусть, напоминает образ библейского пророка, озабоченного плачевным духовным состоянием народа. Две юбилейные статьи знакомят читателей с подвижнической деятельностью проповедника. Одна из них принадлежит перу сына Василия Гурьевича Павла Павлова. "Наше братство в лице Василия Гурьевича имеет стойкого, верного своим убеждениям борца за Евангельскую правду, — пишет Павел Васильевич. — За ним не числится падений и отступлений. Твердо и непоколебимо совершал он порученное Господом дело. Василию Гурьевичу, как и всякому человеку, присущи некоторые слабости и несовершенства, но всегда и во всем он действовал искренне и честно, ревнуя о деле Божьем, и своей прямолинейностью, неумением быть лицеприятным отталкивал иногда даже друзей. Василий Гурьевич глубоко знает Священное Писание, считается в нашем российском братстве самым выдающимся по силе слова проповедником. Глубокие по содержанию мысли он умеет облекать в доступную для самого простого человека форму. Говорит он всегда с подъемом, вдохновляясь сам и зажигая слушателей. Тысячи душ были обращены через его проповеди к Господу, крещены и объединены в общины. Имя его известно не только у нас в России, но и в широких кругах за границей. Теперь как и в древние дни Господь посылает своих проповедников, дабы явить всему миру свою силу. Наша молитва о том, чтобы Бог продлил дни жизни юбиляру, дабы из сокровищницы его богатейшего духовного опыта могло бы черпать юное поколение христиан". Не один десяток лет прошел с Василием Гурьевичем рука об руку проповедник и литератор Михаил Данилович Тимошенко. Они вместе трудились на евангельских полях и непрерывно питали материалами все издания баптистской печати в России. Слово о духовном брате и соработнике Тимошенко тоже поместил в специальном юбилейном выпуске журнала "Слово Истины". "Жить для Иисуса — таков жизненный девиз Василия Гурьевича, он не изменял этому принципу ни при каких обстоятельствах, — отметил Михаил Данилович. — С именем Павлова тесно связано многострадальное, орошенное кровью и слезами мучеников начало и развитие дела Божия в нашей стране. Василий Гурьевич займет почетное место в истории русских баптистов, надо только радоваться тому, что в наших рядах такие герои веры. Всю свою жизнь Василий Гурьевич без перерыва работает в деле благовестия по всей России и далеко за границей". Последнюю свою поездку за пределы отечества Павлов совершил в 1922 году. Это была благотворительная миссия. Любовь к согражданам, гибнущим от голода, заставила Василия Гурьевича поехать в Германию и организовать сбор денежных средств для помощи страждущему русскому народу.