– Посмотрите на меня, мяу! Я к вам пришел. Приютите меня, пожалуйста! Мяу, миау, миау!
С такой жалобной речью из-за двери в комнате со взрослыми, увлеченными просмотром фильма, показалась голова Кристины.
– Кристина, тебе пора спать уже давно. В чем дело?
– Я очень маленький котенок. Я подбро-о-шенный. У меня совсем никого нет. Я потерялся и ищу здесь хозяев. Я очень ласковый розовый котенок…
И тут показался котенок целиком. Поверх пижамы был наброшен розовый плед, который волочился за вползающим в гостиную «котенком».
– Действительно, розовый! Папа, посмотри! – сказала я, уже вовсю улыбаясь.
Мамину улыбку Кристина поняла как верный знак задержаться в комнате с нами и немного помяукать. Влезла на диван и стала тереться о мамины щечки, как настоящая кошечка.
– Мама, мяу, будь моей хозяйкой. Я очень хороший котик. Только я очень замерз. Еще меня нужно согреть. И напоить. Можно мне молочка с медиком? Пожа-а-а-алуйста.
Папа сердился, показывал на часы, ругался, что мы не даем ему смотреть кино, и грозился вообще сейчас уйти наверх. А маленькая девочка, попав в объятия любимой мамы, уже не хотела ее отпускать и совсем не обращала внимания на ворчание папы. Я, естественно, пыталась опять сгладить ситуацию, успокоить папу и образумить ребенка. Еще двадцать попыток решить вопрос мирным путем – и вот я уже в кроватке с ребенком, убаюкивающая ее традиционной колыбельной «Ветер перемен».
Желая уложить ребенка как можно скорее, я была вынуждена быть и мамой-кошкой, и мамой-львицей, и даже Страшилой из Изумрудного города или самим Гудвином. Любая роль в пользу дела! Мама может быть кем угодно!
На этой неделе нас всех мучила бессонница. Причиной была то ли всеобщая тревожность, то ли глобальное потепление, то ли просто предновогодняя лихорадка. И если взрослые как-то привыкли справляться со сном и его отсутствием, то маленькую девочку приходилось жалеть, изо всех педагогических сил стараться не ругать и даже в час ночи соблюдать спокойствие и выдержку, чтобы в очередной раз убаюкать. Она, конечно, хитренькая. Помимо обычных детских «поесть-попить», «в туалет» или «страшно одной в комнате» у Кристины есть несколько своих «коронных аргументов», типа:
– Мамочка, я просто пришла тебя обнять…
Мама сквозь сон девочку обнимает, а та прижимается так сладко-сладко и тихонечко отодвигает маму в середину кровати, освобождая себе место под солнцем. Точнее, под луной в родительской спальне.
– Кристин, ты до каких лет собираешься спать с родителями?
– Только до пяти (шести, семи) лет!
Я, конечно, эти штучки уже знаю и предвижу, но вообще не понимаю, как их избежать. Или пусть до поры до времени они существуют? Ведь уже через несколько лет наша девочка сама будет закрываться в своей комнате и не пускать родителей в свою жизнь. И назад эту пленку не промотать. Наслаждаемся притяжением здесь и сейчас, ведь это настоящая любовь, привязанность и стопроцентное доверие. А в воспитательных целях я всегда могу сказать своему ребенку, что за определенную провинность я наказываю ее лишением своей дружбы.
Так и говорю: «Оставляю только родительские обязанности. Только еда и забота. Все!»
Для моей дочки это обещание – страшное наказание. Она боится его исполнения больше всего на свете и тут же находит слова для просьбы о прощении, мгновенно предлагает компромиссы и собственные решения проблем. Лишь бы мама была не просто рядом, а совсем близко. И я уверена, что если сейчас мне удастся стать для дочки лучшим другом, который ей так необходим, то в будущем мы вместе сможем избежать огромного количества ошибок или справимся с их последствиями сообща. Ведь для мамы Жени дочка навсегда останется маленькой малышкой. Или, в Кристининой интерпретации, розовым котенком.
Кристина об экономии:28.12.2014
– Мам, ты знаешь, трубочки можно просто мыть. Их не надо выбрасывать. Так они у нас всегда будут.
– Кристин, это одноразовые трубочки. Попила – выбросила.
– Ну ладно, мама. Смотри, я тебя научу. Открываешь кран, подносишь трубочку. Раз, два! И все! И трубочки на месте, и экономия!