Действующие лица

Веля и Агнесса

Драголюб

Флора Дворникович

Действие происходит то днем, то ночью.

 

In memoriam I

Темнота.

Письменный стол с огромным количеством ящиков. На столе телефон. Возле рампы, с краю, скамья для посетителей. На стенах лозунги: «Большая взятка уже не взятка», «Не упусти своего!», «Узы родства — святы», «Все мы братья, но платит каждый за себя», «Одно лечим, другое калечим», «В себя, на себя, под себя!», «Неизбежное примем как должное!», «Нас остановит только смерть!» За столом сидит Флора Дворникович. На скамье, обхватив голову руками, спит Драголюб.

Веля и Агнесса (со скаткой через плечо, по-солдатски, входит и направляется прямо к Драголюбу). Эй, дядя!

Флора. Что такое? С утра пораньше и уже гам!

Веля и А. Эй, дружище! (Трясет Драголюба.) Братец!

Флора. Если вы не прекратите шуметь, мы перестанем считать, и вы же останетесь ни с чем!

Веля и А. (быстро подходит к столу). А вы тоже хороши… весь вход завален, шею свернуть можно! Почему порядок не наведете?!

Флора. Вам бы лучше прикусить язык! Это такой же гражданин, как и вы!

Веля и А. Чего же он тогда корчится на лестнице?

Флора. Он сидит!

Веля и А. (подходит и проверяет). Корчится!

Флора. Сидит!

Веля и А. (возвращается к столу). Я видел собственными глазами, он там корчится.

Флора. Это не важно, что видели вы… важно то, что у меня здесь написано!

Веля и Агнесса наклоняется, чтобы прочитать, что написано, но Флора заслоняет рукой.

Он присел подождать, а его настигла смерть!

Веля и А. (подходит к скамье и смотрит на Драголюба). Ему можно позавидовать — блаженная смерть! Улыбается! (Возвращается к столу.) Или вы со мной просто шутите по вашему обыкновению? Он действительно мертв?

Флора. Тс! Наполовину… как сказал бы наш исполнитель: в гражданском смысле…

Веля и А. Ну, чего только не наслушаешься по этим вашим кабинетам! Если бы я вчера, не дай бог, польстился на ту рыбу в кафе, то и сам бы уже умер и не узнал бы, что существует гражданская смерть!

Флора. Не напрасно же говорят наши старики, раньше, чем суждено, не умрешь…

Веля и А. Но я как будто предчувствовал! Нас было семнадцать человек за стойкой, и, кроме меня, никто не добрался до дома… всех «скорая помощь» подбирала по дороге, на улице… рыба была тухлая…

Драголюб медленно встает со скамьи.

Флора. Тс!

Веля и А. (испуганно). Что за черт? Почему он встает?

Флора. Тс! (Тихо.) Через каждые сорок два дня он сам себе устраивает «поминки», боится, что мы его совсем забудем.

Флора встает. Сейчас она стоит между ними.

Все (поют громко). О, Сербия, милая мать, вечно будем тебя так звать. Милый край, милый дом, в сердце навсегда моем!

Драголюб садится и продолжает спать, будто ничего и не было.

Веля и А. (задирает рукав). Поглядите, я весь в мурашках!

Флора (смотрит). Какие мурашки? Это у вас диатез — ничего страшного, само пройдет. (Возвращается к столу.) Не следовало отрывать меня от работы из-за такой ерунды.

Веля. Ну, знаете, я тоже пришел не на него любоваться.

Флора. А зачем?

Веля. Собственно… хотел узнать, какой у вас сейчас ассортимент смертей… есть ли какая новая смерть на складе?

Флора. Из новинок… освоили производство только этой, гражданской… но в проекте есть еще несколько…

Веля. А вы и талончики выдаете?

Флора. Когда есть, выдаю.

Веля. Могу ли я через вас наверняка рассчитывать?

Флора. На исключения — нет, только если вы в списке.

Веля: Вот, не умеем мы нормально договариваться… по-человечески… и нам это еще выйдет боком… эта наша разобщенность! Неужели нельзя по-другому, а то ведь как рот откроем, так и облаем всех подряд.

Флора. Прекратите это краснобайство и подхалимаж. Я выдаю талончики в порядке очереди, а не по своим симпатиям. Если бы я так работала, меня бы давно вышвырнули со службы… Вы это и сами прекрасно знаете!

Веля. Не знаю, поверите ли вы моему слову?

Флора. Я на слово не верю и родной сестре. Работала тут одна, до меня, так куда она сгинула? Вот такие ее и погубили.

Веля. Э-э, я не позволю так о себе! Извините! Спросите любую из тех, кто со мной гулял, так сказать… Я никогда не подводил в решающий момент!

Флора. Видите, теперь вы и сами по-другому заговорили, как культурный человек, стоило только захотеть… Как вас зовут?

Веля. Веля и Агнесса.

Флора. А ваша жена пусть сама приходит… не упадет с нее корона! Не надо так многозначительно улыбаться, здесь это не пройдет. Талончики мы выдаем только лично, в руки, при предъявлении прописки. Пока мы этого не делали, было много разных злоупотреблений! И пусть принесет документы на петуха, если вы его прививали, а если нет, то тем хуже для вас… скрывать это от вас я не имею права…

Веля. Видно, что вы новенькая…

Флора. Почему?

Веля. Сразу перепутали цифры. Но не нужно из-за такого незначительного замечания сразу впадать в летаргию. Кроме того, тот, кто разлиновывал эти страницы, был просто пьян. Все у него вкривь и вкось. Поплюйте на ластик и сотрите то, что вписали ошибочно, никто и не заметит.

Флора. Чтобы не стирать второй раз, давайте я сначала запишу ваши данные. Ваше семейное положение?

Веля. Как сказать… скорее несемейное… не знаю, в ваших краях тоже так говорят — «на стороне»?

Флора. Кем же вам в таком случае приходится эта Агнесса?

Веля. Это моя святыня! Моя покойная мама! Ее имя я держу рядом со своим из уважения! Неужели вы не читали в газетах? Вот такой некролог был! Как же вы пропустили? (Вынимает из кармана газету и протягивает Флоре.) Пожалуйста, прочитайте, она это заслужила?

Флора. Нет у меня времени на чтение!

Веля. Можно не сейчас! Я же не сказал — немедленно! Или сов. секретно! (Сует газету ей в руки.) Возьмите, прочтете после обеда, когда приляжете на кушетку.

Флора берет и взглядом пробегает по странице.

Это внизу! Там написано: «В память о…», то, что обведено… это я чернилами обвел!

Флора и Веля и Агнесса (она читает, он декламирует вслух вместе с ней). Охваченный постигшим меня огромным горем… в связи с трагической смертью моей нежной и благородной мамы Агнессы-Аги (она замолкает, он замолкает вместе с ней).

Веля. Почему вы остановились? Читайте дальше.

Флора. Да вы это наизусть знаете!

Веля. А как же мне не знать!

Флора. Тогда продолжайте, пожалуйста… мне трудно читать, я в спешке позавчера забыла дома очки…

Веля. Хорошо… я тогда… в общем, без подготовки, только чтобы сделать вам приятное, но дома вы прочтите еще раз, как следует, и дайте другим прочитать, из рук в руки, я так себе это и представлял, распространить в народе…

Флора. Итак?

Веля. Если собьюсь, вы не рассердитесь? Ведь без музыки же. Начали?

Флора. Можно!

Веля. Охваченный постигшим меня огромным горем…

Драголюб (медленно пробуждается и поднимается). Дайте же и мне, пока я еще жив! (Медленно садится.)

Веля. В связи с трагической смертью моей благородной и нежной мамы Агнессы-Аги…

Драголюб (медленно пробуждается и поднимается). Засыпьте меня цветами и венками, еще при жизни (медленно садится).

Веля. …шлю мою горячую благодарность профессору Авакумовичу… из первой хирургической клиники…

Драголюб (медленно пробуждается и поднимается). А когда умру, мне хватит и двух метров (медленно садится).

Веля. …за сердечное участие и гуманность, которые он проявил в ходе мучительного и неудачного хирургического вмешательства!

Драголюб (медленно пробуждается и поднимается). Так как грех не входит через уста! (Медленно садится.)

Веля. …во время болезни моей дорогой мамы Агнессы-Аги!..

Драголюб (встает быстрее). Не грех есть?! (Садится.)

Веля. …а также медицинской сестре Этелке, которая была рядом с покойной и облегчала ее ужасные страдания!

Драголюб (встает быстрее). Ибо и пальцы на руке не все одинаковы! (Садится.)

Веля. …также… благодарю всех родных и друзей, которые в письменной форме выразили мне самое искреннее сочувствие!..

Драголюб (встает быстрее). А потому! Раз она мать, моя родина, то пусть не считает куски, когда дает!

Веля. …или лично проводили ее до последнего пристанища?

Драголюб. Ибо все мы будем там! Только одни раньше, другие позже!

Веля. …и возложили многочисленные венки и тем самым разделили со мной невыразимую боль и страдание!

Драголюб. О! Страдание!

Веля и Агнесса. Флора и Драголюб (поют вместе). Дайте жить мне как в раю, где блаженство век продлю. Здесь я буду, здесь всегда, проводить свои года.

Свет.

 

Как Веля и Агнесса и некий Драголюб крутятся вокруг одной дамы

Свет.

Драго. (подходит к столу). Какой это участок?

Веля. По-старому, третий, по-новому — восьмой, хотя здесь есть шесть восьмых: восьмой-новый, восьмой-старый, восьмой-левый, восьмой-правый, восьмой-восьмой и восьмой-не-восьмой.

Драго. Может я не туда попал?

Флора. Зависит, что вы ищете.

Драго. Мне сказали, что где-то здесь «дают» талончики.

Веля. Если где-то и правда «дают», позовите и меня.

Флора. Мы ничего не решаем! Только выдаем талоны!

Драго. Тогда я в точку попал! Блуждаю по этому лабиринту уже три дня и никак не могу попасть в вашу дверь. (Поднимает ногу.) Смотрите, придется новые набойки делать… Выдайте мне один талончик!

Флора. Вы опоздали!

Драго. Так еще даже не рассвело!

Флора. Поздно!

Драго. Так я же был здесь еще вчера вечером, перед дверью, но мне не хотелось вас беспокоить… я подумал, может, вы уже заснули, чего вас будить!

Флора. Талонов больше нет, ни для кого!

Драго. Когда же вы их выдали!

Флора. Что вы меня здесь проверяете, как будто мы в загсе!

Веля. Сказано же вам, нет талонов, так о чем тут говорить?

Флора. Вот, человек недавно мать похоронил, но мы и ему не дали!

Веля (Флоре). Совсем не обязательно повсюду об этом звонить.

Драго. Значит, и вы по тому же вопросу?!

Веля. У меня есть враги… я не хотел бы, чтобы об этом стало известно, пока не получу решения на руки…

Флора. В этом смысле еще никому никогда не удавалось себя обезопасить.

Драго. Всегда найдется кто-то, кто подгадит…

Веля. Если бы я не зашел так далеко, я бы отступил… (Драголюбу.) Это к вам относится…

Драго (Флоре). И вы того же мнения?

Флора. Зарплату мне платят не за это.

Драго. Так что же вы мне раньше-то на это не намекнули, как-нибудь так, чтобы и вы, и я довольны остались! А так… теперь я ни там ни здесь… ужинать мне рано, еще не хочется в постель… а закусывать поздно, испорчу обед… (Флоре.) Что вы мне посоветуете?

Веля. Бросьте темные делишки!

Драго. Это ваше личное мнение, а что слышно по официальной линии? (Флоре.) Вы все молчите? Еще не пора обнародовать? Да сколько же эти ваши решения лежат в ящиках? И ни слова от вас? Почему вы так неприступны? Из вас что, клещами нужно каждое слово тянуть?

Веля. Долго вы будете женщине морочить голову?

Драго. И что мне теперь делать? Прилично ли в мои годы таскаться по кинотеатрам?

Веля. Это наша трагедия! То, что мы так безответственно относимся к событиям, которые сейчас встречаются на каждом шагу, куда ни глянь!

Драго. Ах, какой фильм! Не знаю, может вы уже смотрели? «Несбывшаяся любовь»? Весьма поучительно. Такое ни одна женщина вашего уровня не должна пропустить. Что скажете?

Веля. Что она может сказать на такую наглость?

Драго. Вы не раскаетесь!

Флора. Раскаюсь не раскаюсь, мои лучшие годы прошли впустую! Согласитесь и сами — раз я не ходила в свое время, что ж сейчас-то!

Драго. Вы совсем не так стары, как пытаетесь представить.

Флора. Сколько бы вы мне дали?

Веля. Сказать вам, сколько вам лет… самое большее двадцать восемь!

Драго. Ну, это он загнул! Я даже из одного стихотворения вспомнил: «Не верь тому, кто льстит вот так, ведь сердце у него — наждак!»…

Флора. А вы что скажете?

Драго. Вам гораздо больше… но пусть меня перережут в самом тонком месте, если вы хоть немного старше двадцати трех!

Флора. Ох, где вы мои двадцать три года!

Веля. Не надо, не надо так скромничать, он этого ничем не заслужил! Вы и так еще вполне в цене!

Драго. Значит, мы договорились, я займусь билетами?

Флора. Не спешите… мне не хотелось бы, чтобы вы потом по всему городу трубили, что Флора Дворникович заставила вас потратиться… зря…

Драго. Ну, если вы стесняетесь общественного мнения, можно взять такси со шторками.

Флора. Хватит того, что учетчицы из отдела снабжения трепали мое имя из-за того, что у меня трусики такого же сиреневого цвета, как ряса у патриарха.

Драго. Я так и предполагал, что дело в этом, но вы знаете, почем там ложи на балконе? Эти, что в углублении? Самые лучшие для парочек, которые не хотят, чтобы их увидели!

Флора. Я все это понимаю, но не могу же я оставить свое рабочее место… у нас с этим очень строго.

Веля. Слышите, вы! Если до меня дойдет, что вы Флоре Дворникович испортили репутацию, держитесь! Залеплю вам вот такую оплеуху!

Драго. Так это ваши последние слова? Чтобы мне зря не тратить время!

Флора. Практически да, если только на днях не будет какого-нибудь официального праздника?

Драго. Раз я уже столько прождал, потерплю, пока вы перелистаете этот ваш календарь…

Веля. Отлепитесь вы наконец от стола? Вам же по-хорошему сказали! Или с вами надо по-другому? Не отвечаете и продолжаете это бесстыдство! Вы оккупировали все учреждение, из-за вас перерыли весь архив за сто лет!

Драго. Все, сейчас, кончаю… не нервничайте, пусть только еще раз проверит, на какой день недели у них приходится следующая перестановка столов и перенос картотеки!

Флора. Вы такой же везучий, как и толстый!

Драго (Веле и Агнессе). Видите, а если бы я вас послушался, то так бы и ушел ни с чем!

Веля. Э-э, с вас причитается, если ваше дело решено положительно!

Драго. Спокойно, я еще не услышал, что там написано.

Флора. В вашем распоряжении четыре дня, в худшем случае.

Веля. Где это сказано? Я тут у себя никак не найду, что это за официальный праздник в пятницу.

Флора. Может, у вас по ошибке не пропечатано, но у меня совершенно ясно обозначено: «Грунтовка и окраска деревянных предметов».

Драго. Так я побегу брать билеты, пока кассирша не пустила их из-под полы?

Флора. Даже если вы их и возьмете, я не готова…

Драго. А перенести на другой день? Например, на среду вечером?

Флора. Нужно посчитать… какой сейчас у нас месяц?

Веля. Май.

Флора. Если малярам в мае до обеда выдадим аванс, мы будем иметь май, июнь, июль, август, сентябрь, октябрь… они, значит, вряд ли появятся с инструментами раньше осени.

Драго. Ну, к этому времени уж наверняка подойдет ваша очередь к парикмахеру?

Флора. Трамваи переполнены, но, если я протиснусь и пройду на переднюю площадку… до двух я к нему успею… поставят меня на вторник утром… я постоянный клиент, на чай даю щедро, суну побольше, чтобы записаться на день накануне праздника!

Драго. Столько могу и я подождать здесь на сухом пайке! Как будто я в походе!

Флора. Боюсь, вам будет очень скучно без спутников?

Драго (тихо Флоре). А разве этот не будет здесь ночевать?

Флора (тихо Драголюбу). Не заставляйте меня у него спрашивать… О! Он подумает, что я ему навязываюсь!

Драго (переключается на Велю и Агнессу). Итак, дружище, остались мы с тобой при своих интересах?

Веля (очнулся от дремоты). Не надо нас смешивать! Я не знаю, кто вы такой и что вы вчера вечером заказывали в кафе! А то потом окажется, что мы сидели в одной компании, и меня будут хватать за глотку за ваши долги.

Драго. Хорошо, если вы не знаете меня, то это-то официальное лицо вам известно?

Веля (пристально смотрит на Флору). Только с чужих слов.

Драго. И что говорят за ее спиной здешние дамы?

Веля. Говорят: хозяйка каких мало! Из одного цыпленка может сделать семь блюд, и хватит на две недели, и ей, и ее кавалеру… вот он, совсем отощал, пальто на нем висит как на вешалке, семь потов с него сошло, еще вопрос, сколько он протянет?

Драго. Что с ним?

Веля. Катар, причем считают, что на нервной почве, говорят… жирного он никогда не ел… его доконали шесть ревизий за три дня! А у него, бедняги, цифры никак не сходятся… днем получается избыток, а ночью — недостача. Весь высох… питается, должно быть, неправильно?

Драго. Или ему вреден этот суровый климат?

Флора (которая до этого была в стороне). Так вы двое что-нибудь решили?

Драго. Я его зову кутнуть, а он не хочет, говорит, что у него печальный опыт общения с официантами.

Веля. В сущности, я еще обдумываю… Препятствием может быть только вариант холодного ужина… если нет горячего, так, считай, и не ел ничего.

Драго. Вы его слышите? Он бы хотел сразу на два стула усесться, да, не такой он наивный! (К Веле и Агнессе.) Слушайте, вы, можно ужин и пропустить, если имеешь в виду сэкономить кое-что на новый плащ! Живот не стеклянный, ничего не видно. Вам же самому лучше: меньше ешьте, а лучше одевайтесь. Приближаются осенние дни, не обвиняйте потом правящий режим, когда все оденутся в новые пальто, а вы будете дрожать на ветру в пиджаке!

Веля. Теперь я и сам не знаю, кого слушать! Вы тут проповедуете одно, а недавно, уж не помню кто, говорил мне, причем публично, перед людьми — нельзя смотреть на все только через деньги!

Флора. Веля и Агнесса!

Веля и Агнесса (быстро подходит к столу). Наконец-то и моя очередь подошла!

Флора улыбается.

Что теперь?

Флора. Ничего, ничего… Мои подруги из коммерческого просто хотели посмотреть, какой вы на вид.

Веля и Агнесса приосанивается.

Пока что вы больше не нужны! Идите!

Веля и Агнесса сникает и возвращается к Драголюбу.

Драго. Замерзнуть ночью вы не замерзнете… я вижу у вас есть чем прикрыться.

Веля. С тех пор как я принял магазин, я без этого из дома не выхожу… когда бы за мной ни пришли, я знаю, что делать, сразу хватаю махорку и одеяло.

Драго. Вам, как и мне, повезло, они за вами следят! Поэтому я вам и говорю, что надо заняться гардеробом. Хорошая одежда поднимает авторитет… например, пиджак должен быть двубортным, и пусть портной не жалеет материала, когда будет кроить лацканы! И карманы с клапанами! Тогда увидите, как вас все будут уважать!

Веля. Так-так-так! А это не связано с большими расходами?

Драго. Если вы сегодня останетесь здесь ночевать, мы сможем посчитать, на сколько это потянет.

Веля. И я так думаю… это намного лучше, чем мусолить карты.

Драго. Значит, вы остаетесь здесь еще на одну ночь? (Веля и Агнесса кивает головой. Драголюб Флоре.) Здесь все в порядке, а вы теперь поспешите к парикмахеру, чтобы он потом не сделал вам прическу тяп-ляп!

Флора. Я не уйду, пока вы здесь не устроитесь. Сначала о вас позабочусь, чтобы потом не думать об этом… (Роется в столе.) Ну, с вас причитается, повезло. Лежит со вчерашнего вечера! Ну и понаписали! Без папки и завязок два с половиной килограмма будет… У меня рука заболела перелистывать. (Сует что-то Драголюбу в руку.) А вы думаете, мне кто-нибудь сказал «спасибо»?

Веля. Так это же талончик!

Флора (Драголюбу). Вот вам лучшее доказательство, что никогда и никому не следует идти навстречу, если потом не хотите оказаться бог знает кем!

Веля. Вас же никто не заставлял давать талон без очереди?

Драго. И это в благодарность, что она на нас целый день потратила?!

Веля. Но ведь была моя очередь, я имел преимущество, я пришел раньше… У меня горе… мама умерла… могла бы мне дать, в утешение…

Драго. Как вам не стыдно? Сейчас, когда вам нужно утешение, вы вспомнили Флору Дворникович!

Флора. Что же вы раньше не вспоминали о Флоре Дворникович, тогда, когда устраивали гала-вечеринки бог знает для кого?

Драго. Где сейчас те, кто за ваш счет обжирался и лакал вино?

Флора. Пусть теперь они вас утешают! А я для вас всегда — и тогда, и теперь — всего лишь официальное лицо, не более того!

Веля. Я не ищу вашей благосклонности, но не будьте так неприступны, скажите, кто был первым в очереди?

Флора. Не мое это дело думать о том, кто когда появился на свет. Сами между собой разбирайтесь! Как бы я справлялась со своей работой, если бы мне пришлось еще и данные о вас собирать?

Веля. Вот наша общая беда! То, что мы людей по одежке оцениваем!

Флора. Для меня важнее всего, чтобы никто меня не упрекнул, что я что-то припрятываю для своих родственников и ближайших друзей. Впрочем, я не обязана перед вами отчитываться, и вообще, мне некогда!

Драго. Пожалуйста, пожалуйста! Это совсем не так уж важно.

Флора. Может, еще когда-нибудь жизнь нас сведет?

Веля. Только тогда не убегайте от меня на другую сторону улицы!

Драго. Неужели Флора Дворникович кажется вам похожей на какую-то дешевку?

Флора. Сядем где-нибудь и наговоримся досыта обо всем…

Драго. Но только при одном условии! Не бежать в сортир в тот момент, когда подходит официант со счетом! Это нужно делать или до или после!

Веля. Хорошо, только не подумайте, что я хочу отвертеться, но имейте в виду, что с женщинами у меня так заведено — выпить, пожалуйста, но остальное — ни-ни! Уж так я привык — а то они как тяпнут на голодный желудок, так сразу и готовы, как индюшки становятся, делай с ними что хочешь.

Флора. Итак, договорились?

Драго. После воскресенья…

Веля и Агнесса. Флора и Драголюб (вместе). …в один из дней, не важно в какой…

Флора. Значит — сказано?

Веля. Сделано!

Флора. Сказано?

Драго. Сделано!

Флора быстро выходит.

Веля (за Флорой идет к выходу и Драголюб). Куда же вы? Ведь назначено заседание.

Драго. Одними заседаниями жив не будешь, есть дела поважнее!

Веля. Разве вы не обещали, что обязательно подождете?

Драго. Обещал? А, да… да… Но если бы я в своей жизни выполнял все обещания, которые давал, меня бы уж давно в живых не было! (Уходит.)

Веля (быстро идет за ним и хватает его за галстук). А вы не думаете, что я в подходящий момент могу все это использовать против вас?

Свет гаснет.

 

In memoriam II

Темнота.

Драголюб и Веля и Агнесса (входят с другой стороны, встают в середине сцены и поют). Ой, Сербия, милая мать, всегда буду тебя так звать, Милый край, милый дом, в сердце навсегда моем! (Оба быстро двигаются к столу. Приветствуют друг друга по-разному, раскланиваются, крестятся, падают на колени.)

Драго (быстро отходит от стола и поворачивается к залу). Теперь вспомнил! На вагон воды у меня шло три вагона сахарного песка… эксперты потом установили, что я взял сладких денег примерно около тринадцати с половиной миллионов, но я не записывал чистый результат! (Возвращается к столу).

Веля (выходит к рампе). Эх, мне бы сейчас нынешний ум и былую молодость, я бы не дрожал при приходе официальных лиц и инспекций! (Возвращается к столу.)

Драго (выходит к рампе). И все через веревку… один конец засунут в мешок до дна, другой опущен в бак с водой… к утру сахарный песок впитывает всю воду из бочки… нынче ребята этого не умеют, профаны! А в бакалейной торговле самое важное — уметь вертеться! (Возвращается к столу.)

Веля (выходит к рампе). Пропали мы, говорю, папа! Мы ведь насекомых не морили еще с весны. (Возвращается к столу.)

Драго (выходит к рампе). И я никогда не в убытке, выливаю соус, требуху опускаю в тазик! (Возвращается к столу.)

Веля (выходит к рампе). Переворачиваю ящик, забираюсь на него, и что же я вижу! Муравьи так и кишат… все черно от них! (Возвращается к столу.)

Драго (выходит к рампе). На литр воды две столовые ложки уксуса… вымочить… (Возвращается к столу.)

Веля (выходит к рампе). Ну я и струхнул! Машу щеткой!.. повалил все банки со шкафа, но все же успел смахнуть пыль с перекладин, а они уж в дверях! И прямо к окну, к карнизам, пробуют пальцами, проверяют, есть ли пыль! (Возвращается к столу.)

Драго (выходит к рампе). Только на одну ночь… Вода с уксусом вытягивает всю вонь… (Возвращается к столу.)

Веля (выходит к рампе). Не можем же мы весь дом вверх дном перевернуть из-за этих сраных местных органов власти! (Возвращается к столу.)

Драго (выходит к рампе). Пальчики оближешь! Еще вкуснее, чем свежие, потому что пока ешь, не грызет мысль, сколько это стоит! (Возвращается к столу.)

Веля (выходит к рампе). Пусть только это кончится, а уж потом мы по-другому поговорим, вырвалось у меня! Ну, думаю, что? Чего боюсь — остаться без ярма… Будто мне орден дадут… Черта с два! (Возвращается к столу.)

Драго (выходит к рампе). И еще один плюс — все-таки не выбросил, хотя уже почти распрощался с ним! Только нужен острый ножик, чтобы как следует всю плесень сверху соскрести… замотаешь хлеб в мокрую тряпку и сунешь в духовку… любо-дорого потом, когда разогреется — просто слюнки текут… (Возвращается к столу.)

Веля (выходит к рампе). Моя покойная жена тоже не хотела терпеть такой кавардак ни в комнате, ни на кухне. (Возвращается к столу.)

Драго (выходит к рампе). Только за ушами трещит! А надираются до чертиков! Бутылки хватают с полок, никого даже не спрашивают… иной раз по ошибке схватят уксус, да и вылакают, даже не заметят!

Веля (выходит к рампе, стоит рядом). Ладно, будь это еще хоть какая-никакая квартира, другое дело… А то ведь кладовка и сарай, ни солнца ни луны не видать!

Драго (как бы для себя). Ага… ртутная мазь и шпанские мушки…

Веля. Только керосином спасались! Но — хитрили, хитрили…

Вместе. …и дохитрились!

Веля. Ну, ладно, за наше здоровье!

Вместе. Дайте жить мне как в раю, где блаженства век продлю. Здесь я буду, здесь всегда, проводить свои года. (Медленно уходят.)

Свет.

 

По ту сторону замка

Свет.

Драго (влетает с другой стороны, как будто ему поддали под зад). Вокруг да около и в маленькую дверку! (Оглядывается вокруг.) Неужели все еще по средам макароны с повидлом, а по субботам — баня? (Оглядывается вокруг.). В одну дверь выпустят, в другую впустят.

С другой стороны влетает Веля и Агнесса, как будто ему под зад поддали, и попадает в объятия Драголюба.

Ох, зять-зятек! Прямо как заколдованный круг какой-то, опять мы здесь оказались!

Веля. Уж где оказались, там и оказались… Считая от сегодняшнего дня, через шесть недель все будет в порядке…

Драго. То же самое и мне на входе сказали… Похоже, они всем одно и то же говорят…

Драголюб и Веля и Агнесса (вместе). Теперь у вас будет достаточно времени подумать обо всем…

Веля. С какого края начнем?

Драго. Вынимай блокнот, я продиктую…

Веля. А можно одновременно… сделаем два дела одним махом… Загляни им в душу, Драголюб, загляни! Боюсь я, как бы наши жены в первый же день не вывесили красный фонарь… (Вынимает блокнот.)…Мне и не жалко, но хотя бы не в первый вечер, пусть хоть простыни остынут от моего тепла…

Драго. Не верю я им, зять… сменят постельное белье…

Веля. Тут ждать долго не придется, правильно… во всем умном они отстают, а здесь будут первыми…

Драго. Давай пиши, хоть немного забудем об этих ужасах…

Веля. Поехали!

Драго. Пиши! Три метра хорошей ткани, шевиота, по шесть с половиной тысяч!

Веля. Трижды шесть — восемнадцать… и там три раза по пол, это…

Драго. Два метра шелкового сатина на подкладку… по тысяче!!!

Веля. Два пишу, три в уме…

Драго. Метр холстины на карманы и пояс… шесть сотен…

Веля. От пяти семь нельзя… занимаем один…

Драго. На лацканы бортовка… это… динаров восемьсот за метр длины… погоди… тут ширина семьдесят, не пиши, значит, хватит тебе и три четверти, записывай…

Веля. Девять в восьми ноль раз, пишу ноль!

Драго. Ничего я не забыл? Нет! Еще на пуговицы, молнию и прочее, теперь считай, а я загляну… (Открывает подряд все ящики стола и заглядывает в них.)

Веля. Ноль, ноль, ноль… два, два… два и один — три… три, три, три и два это пять… пять! Это будет одиннадцать на двадцать пять… Смотри, Драголюб, смотри! Не спи! Одиножды пять будет пять… а одиножды два будет два…

Драго. Никого нет, из столовой всю крышу видно.

Веля. Теперь опять на один… одиножды пять опять пять… и одиножды два опять будет два…

Драго. Повытаскали доски, чтобы ими топить…

Веля. Тут у меня туго… со сложением.

Драго. Когда больше нечем было топить, они через конфорки нассали в печку и удрали.

Веля. Это всего, всего, всего… две сотни и семьдесят пять… Здорово они нам насчитали…

Драго. Но мы не съели одиннадцать штук! Я отмечал на скатерти, одиннадцати не было!

Веля. Видал, каковы! Других поучают, а сами жульничают! Откуда по двадцать пять, когда они сроду не были дороже, чем по двадцать два?

Драго. Если тебя кто услышит — обсмеют… ты не в курсе… так, как ты говоришь, действительно было, но когда? Сейчас по новым правилам.

Веля. С каких пор?

Драго. С послезавтра, притом что с позавчера они применяются на практике.

Веля. Это я отвергаю… я вычту… Знаем мы, как это делается. Я их научу, если они сами до сих пор не научились. Где у них плакаты, почему не вывесили?

Драго. Вывесили, зять, вывесили… просто это ты не в курсе… вот в октябре будет два года как ты ничего не читаешь, кроме похоронных объявлений… оглянись вокруг!

Веля (читает со стен). «Большая взятка — уже не взятка!»

Драго. «Не упусти своего!»

Веля (читает со стен). «Узы родства — святы!»

Драго (читает со стен). «Все мы братья, но платит каждый за себя!»

Веля (читает со стен).«В себя, на себя, под себя!»

Драго (читает со стен). «Неизбежное примем как должное!»

Веля (читает со стен).«Нас остановит только смерть!»

Драго. «Одно лечим, другое калечим!» Ты все это выразил в баллах?

Веля. Я — нет!

Драго. Довольно легкомысленно с твоей стороны, как бы нам это не аукнулось.

Веля. Если мы будем полагаться на их добрую волю, наверняка пропадем.

Драго. Успокойся, зять, успокойся.

Веля. Такое и до нас кое-кому удавалось. Я от многих слышал. Тс!

Озираются и на цыпочках отходят в угол сцены, поворачиваются спиной и страстно шепчутся, бормочут что-то неразборчивое, потом поворачиваются лицом к залу и продолжают.

Драго (тихо, как бы про себя). Мы не знаем ни сколько будет дважды два… куда нам дуракам…

Веля (тихо, как бы про себя). Мы очень наивны… любой нас одурачит…

Драго (тихо, как бы про себя). И неграмотны… без образования… нам только коз пасти…

Веля (тихо, как бы про себя). С нами все как кошка с мышкой…

Драго (тихо, как бы про себя). Простодушные и глупые, как индюки…

Веля (меняет тон). Когда будем отдавать белье в стирку… в трусы записку, а трусы в газетку…

Драго. Хорошо бы, зять, если бы только не ваш дворник… он мне очень подозрителен…

Веля. Почему, Драголюб…

Драго. Когда мы тащим корзины с рынка, он всегда заглядывает… сам как бы отворачивается, а через плечо подглядывает — прямо в нашу кладовку! Он все про всех знает!

Веля. Пусть знает, все что хочет, но он не может и пикнуть, он у меня вот где! Ему слаще мои чаевые, чем три зарплаты, которые он получает официально!

Драголюб и Веля и Агнесса (поют дуэтом). Ой, Сербия, милая мать, всегда буду тебя так звать, Милый край мой, милый мой дом, в сердце навечно моем!

Веля. Ай, как быстро пролетело шесть недель!

Драго. Да, и я удивляюсь! День за днем, день за днем, вот и еще годик спихнули… а записочку-то не послали?!?

Веля. Давай снимем трусы и запакуем!

Драго. Э нет, хватит одних твоих.

Веля. Думаешь?

Драго. Я уверен, зять! Когда я был у тебя в гостях…

Веля. На маминых поминках?

Драго. Да нет! Когда ты свинью заколол!.. Я посмотрел, как ты потом снимал с себя засаленную одежду… знаешь, зять… это твое исподнее, его никто бы не согласился даже палкой потрогать…

Веля. Эх, Драголюб, очернил ты меня перед властями! А мы ведь другое обещали друг другу!

Драго. Вот те крест! Неправда, Веля!.. и Агнесса! Не видать мне счастья, если я не говорил для протокола все в твою пользу!

Веля. Ладно, ладно, Драголюб! Ничего, ничего, родственничек, дорогой… пусть слышат… пусть знают… что и между родней бывают свои счеты… Это столько стоит, а то столько… и каждый пусть рассчитывает на свой кошелек… Вот и ты теперь выбирай! Решай, будем мы посылать записку?

Драго. Кому?

Веля. Кому же еще, как не кладовщику? (Тихо.) Чтобы уничтожил дубликаты накладных.

Драго. Знаю, но, если потянут свекровь завхоза, будет скандал!

Веля. Давай и ей, пока не поздно, черканем несколько слов… Пусть она просто говорит, что у нее в то время был нервный срыв… например, потому что он ей подложил подлянку как раз в тот момент, когда она об этом и не думала… снюхался с другой… а она будто бы сразу не смогла найти ему замену… и это ее будто бы изнутри грызло… Попросту говоря, из-за личных переживаний она не помнила даже, что вчера и позавчера на ужин ела, а уж как ей было упомнить номера всех этих заказов!

Драго. Это еще так и сяк, но я боюсь, не следит ли уже кто-нибудь за свекром бухгалтера… у того котелок хорошо варит?!

Веля. Мне самому не нравится, что он ввязался в строительство двухэтажного дома… это не так-то легко опровергнуть… разве что написать контролеру, чтобы послал вечером сноху к техническому…

Драго. Он на нее и так глаз положил…

Веля. Если она пойдет ему навстречу, а он ей… надо только нажать на ночного сторожа, чтобы тот не лез…

Драго. И они ничего не смогут!

Веля. Он не считал, сколько было листов кровельного железа на верхних полках — вот так!

Драго. Ненормальный, как его можно обвинить! Если он не следит даже за собственной женой и детьми, что с него спросишь?.. Не уйти ему от принудительных работ, а мы — только условно, за недостатком доказательств, что мы украли… Ловко ты все рассчитал, зятек! Молодец!

Веля. Я всегда таким был… ты меня знаешь… я всегда таким был, не могу себе позволить остаться без запасов, чуть пошло дело в минус, я сам не свой! В кладовке у меня всегда всего полно! Сам видел!

Драго. Значит, ты свою задницу — в сторону, а я остаюсь под прицелом?

Веля. Каждый заботится прежде всего о себе! Впрочем, послушаем! Что ты предлагаешь?

Драго. Главное — мне выпутаться… это всем будет выгодно… Тихо, сейчас я говорю!.. Не нарушай регламент! Если меня во вторник утром отпустят, хватаю такси и к одиннадцати я уже в филиале!

Веля. Важно успеть до полудня депонировать убытки!

Драго. Когда я покрою погашение долга, у меня будут развязаны руки… Я раздую статьи и в сальдо покажу прибыль — огромную! Тогда можно взять краткосрочные кредиты, а там уж все пойдет само собой!

Веля. Но до двух ты должен успеть в кассу с чеком!

Драго. Я им только скажу: «Поставьте мне здесь внизу круглую печать», а они закудахчут: «Извините, все ваше уже ушло на депозит, наложен административный арест, ваша статья погашается… а со счета на счет мы не можем перевести…»

Веля. «Не требуйте, чтобы мы шли ради вас на финансовые нарушения, мы не имеем права» — у них на все один ответ!

Драго. А я им шлепну чек под нос! Да как рявкну: «Мать вашу так, бездельники! А это что? Это оно и есть, что вы, не видите? Сходите к глазному, пусть вам очки пропишут! Если вы способны выполнять работу, за которую вам платят, работайте! Если нет, берите шляпу — и до свидания! Вон! Катитесь! Убирайтесь!»

Веля. Проваливайте!

Драго. К черту!

Веля и Драго (поют). Дайте жить мне как в раю, где блаженство век продлю. Здесь я буду, здесь всегда, проводить свои года.

Драго. Ну, я вам всем покажу! Ты меня еще не знаешь! Тебя обмануло то, что я так тихо вел себя, когда ты и твоя мамаша моего ребенка угробили!

Веля. Не бери грех на душу, дорогой Драголюб! Ошибаешься! Напрасно ты расправился с моей мамой!

Драго. У твоей старой ведьмы… у этой старой ведьмы было сто болезней! Сто болезней! И еще язва двенадцатиперстной кишки… Никто не знает, отчего она в ящик сыграла, может и не в моем кулаке дело! И мы уже с этим однажды разобрались… что было, то было…

Веля. Знаю, но не надо чернить память о моей маме… Еще недавно… как будто вчера это было… как сейчас ее вижу… в этой нашей комнатенке, ее лицо… когда мы жили… напротив живодерни. Она, бывало, ощипывает индюшку и все гладит ее по голове, и говорит ей моя покойная мама: «Поцелуй, Лепосава, ножку! Ради своего Вели! Ему вкуснее есть будет, если поцелуешь!» Я это говорю тебе не потому, что Лепосава как никак твоя родня… да будет земля ей пухом!.. Вот такие слезы катились у нее по лицу! Попку целует! Грудку целует! Крылышки! И кожицу! Целует, целует! Целует и слезы льет!

Драго. Но ты-то, зять, просто прорва какая-то! Как только в тебя влезает целая индюшка?

Веля. И уж так хорошо они с моей мамой жили! Ни слова плохого между ними, знаешь, как это бывает у некоторых, загрызть друг друга готовы! И почему твоя Лепосава навек сомкнула глаза, мне и по сей день не ясно!

Драго. С голода умерла! Потому что в семью к жмотам попала! Но мы об этом громко говорить не будем… мы свои люди!

Веля. Погоди, погоди, не горячись… Если ты на меня рассчитываешь в смысле дать в лапу, то у меня с деньгами совсем плохо, от меня пользы мало…

Драго. Кому ты врешь, скупердяй! У тебя — нету? А на какие же деньги ты тогда даешь такие некрологи в газетах?

Веля. Это просто камуфляж, Драголюб! Просто, чтобы создать видимость, чтобы люди не удивлялись: «Где этот столько гребет? А почему его имени никогда нет в газетах, в отличие от других ворюг?»

Драго. Когда тебя увидишь на улице в этом твоем поношенном пальтишке… можно подумать, что ты порядочный человек, настоящий человек, все отдаешь обществу! (Идет к выходу.)

Веля. Драголюб! Мне больше нравится, когда люди меня жалеют, а не завидуют… здесь я прошел самую хорошую школу! (Уходят каждый в свою сторону, под музыку менуэта.)

 

In memoriam III

Темнота.

Веля и Агнесса и Драголюб во фраках, Флора Дворникович в платье с кринолином, длинном и пестром.

Веля (Флоре, которая сидит на скамье и смотрит в небо.) Что вы наверх смотрите? (Оглядывается на Драголюба, тот тоже смотрит наверх.)

Флора. Что, летит что-то?

Веля (пробует рукой). Дождь идет, Дворникович.

Флора (пробует рукой). Действительно… моросит…

Веля и Агнесса садится рядом.

Вот и осени мы дождались на этой скамейке!

Веля (декламирует).

Веля и Агнесса, Драголюб и Флора (поют).

Веля (встает). Осины осыпаются… и собака всю ночь лаяла на перекрестке… в кармане я нашел какое-то письмо… старое, шуршит… но, когда я получше посмотрел… вижу, это знамение смерти… Кто же это любит меня? Пытаюсь вспомнить уже три дня… Какие такие маленькие деньги получу за большую дорогу? С вечера жду гостя… в годах, брюнета-господина, пожилого… в мечтах и наяву… И опять я думаю, и вертится у меня на кончике языка их имя… Может быть, Стефания? А может быть, Наталия?.. но напрасно… Давно это было!

Драго. Сыпешь соль на раны!

Веля. Как только вспомню, и по сей день… слезы набегают… Да и не часто я вспоминаю!

Флора. Может, оно и к лучшему?

Драго. А может, и к худшему?

Веля. Много мы сделали, а еще больше осталось.

Драго. А в тот вечер уж как я прихорошился! И слышу, тетка на веранде шепчет: «Ну, просто как конфетка!»

Веля. Сколь роковой была эта наша осенняя холостяцкая пирушка! Все перезрелое, румяное, сочное!

Флора. Нет больше в продаже того белого шелка, но в мои времена во всех магазинах были эти белые платья с кушаком из синеватой ткани!

Веля. А когда приходит в Сербию осень, и солнце на закате заливает все как маслом, и все багровеет вокруг…

Драго. От кафе «Три ключа» до пивного завода как грянет шесть оркестров духовых, и военных, и городских!

Флора. Проплывают пары, и белый шелк вьется вокруг юных девичьих фигур, как облако дыма, перехваченное синим обручем на талии…

Веля. Но тут безответно влюбленный фотограф выстрелил из партера в Мицу Натину, сидевшую в ложе, и она упала на плечо греческому консулу…

Драго. Мы тогда получали мужское образование у мадам Калиопы… там, известное дело… чай… фанты, фантики…

Флора. И капитаны из военной академии проносились верхом через Топчидер, мимо монастырской гостиницы, соревнуясь, кому удастся поймать на кончик сабли брошенный с балкона девичий белый платочек…

Веля. А Мицу Натину домой привезли с париком на голове, чтобы мать не увидела, что у нее вытекли мозги…

Флора. Склонились над рекой грустные ивы, чтобы увидеть, чье это тело тихо несет течение.

Драго. И с платанов попадали золотые листья, освобождая место воронам и воронам.

Флора. Последний лепесток лилии упал на влажную листву, на клумбе у вдовы в саду!

Веля. Поздняя осень прокралась в жизнь…

Драго. А камень тянет… (Падает на колени.) вода засасывает…

Флора. А когда болезнь прикует несчастного к постели… он только и может, что глядеть в окно.

Драголюб и Флора резко встают. Драголюб деловито скидывает фрак.

Веля. Почему вы встали?

Драго. Я бы до утра сидел, но завтра рано вставать!

Драголюб и Флора торопливо уходят.

Веля. И именно тогда, когда приятнее всего? (Еще немного медлит, удивленный, потом резко встает, снимает фрак.) Что ж я, белая ворона, что ли? (Уходя, бормочет.) Пора и мне вернуться к реальности.

 

Как сводят старые счеты

Свет.

Драго (проходит по сцене в обнимку с Флорой, в прекрасном настроении. Говорит ей тихо что-то такое, «что касается только их двоих»). Осечки не будет!.. За мной такого не водится… Никогда не пересыхает…

Флора (возвращается). Что это с вами. Веля и Агнесса!.. Могли бы сразу сказать, что вам так тяжело это видеть!

Драго (возвращается). Ты думаешь, мы вместе потому, что у нас роман?

Веля. А чего бы вам иначе быть вместе?

Драго. Нужно, чтобы нас увидели!

Веля. Мне бы тоже хотелось общего внимания и известности!

Флора. Мы позаботимся о подъеме вашей репутации! Расскажем и то, что было и чего не было…

Веля. Я не уверен!.. если я вас сейчас упущу, не знаю, выловлю ли еще когда-нибудь?.. Это вопрос?! Не часто мы с вами, Флора-Лора, видимся!.. И проникнуть к вам нелегко! Как ни спрошу о вас, они сразу с вопросами, кто я таков, да каков…

Флора. Я распоряжусь, чтобы вахтер вас пропускал!

Веля. Не кормите меня пустыми обещаниями…

Флора. Если бы у вас не было телефона, еще можно было бы как-то оправдываться!.. Неужели вам так трудно набрать номер!

Веля. А если сейчас кто-нибудь позвонит?

Флора. Для всех, кроме моих домашних, я на заседании в Главном правлении…

Веля. А если спросят, когда оно закончится?

Флора. Скажите — нескоро. (Оборачивается к Драголюбу, который руками показывает: «столько».) О-о-о! (Веле и Агнессе.) Пусть позвонят через год!

Веля. Значит, пришли такие времена, когда муж становится женой, а жена мужем!

Драго. Зажмурься, зятек, зажмурься! (Собирается уйти с Флорой.) И присмотри за кабинетом… и не выпусти кур на улицу!

Веля. Я, Драголюб, должен сторожить дом, а она с моим бывшим компаньоном пойдет в кино! Ну, нынешние браки ничего не стоят!

Драго. Побереги нервы, зять… возьми себя в руки… все это скорее на дружеской основе… далеко от того, что ты подозреваешь!

Флора (взбешенно). Хорошо!.. Но если вы отправитесь воровать железобетонные плиты, не забудьте со страха нож в винограднике!.. Именно на этом попался предыдущий бухгалтер!

Драго. Ага!.. Цап-царап, и накрыли его!

Веля. Слушай, Драголюб… если ее я накрою, это будет совсем не так!

Драголюб, перепугавшись, хочет удрать, но Веля и Агнесса его останавливает.

Мы можем и продолжить, но она должна записывать, на что тратит каждый динар! Я покончу с этим мотовством! Флора-Лора! Каждый день, буквально каждый день, покупаются подарки! Если ты такой утонченный, Драголюб, то купи себе сам запонки для рубашки! Кто хоть что-то купил мне?

Флора. Хорошо!.. Так, растопка в ящике, не забудьте!..

Веля. А разве нужно что-то топить?

Флора. Так огонь же, под котлом… помойте пол возле лавки…

Веля. А если они спросят — где ваши справки?

Флора. А вы спрячьтесь… вот туту вас в ящике скрипка… поиграйте немного, попойте… а как только разделаетесь с бухгалтерскими книгами — вы свободны!

Веля и Агнесса вынимает из ящика скрипку и смычок.

Не все ж только работать. (Обращается к залу.)…Я думаю, надо и отдыхать… развлекаться по-всякому…

Веля и Агнесса играет на скрипке.

…Вот!

Веля (поет под скрипку).

Драго. Потом мне только не жалуйся, пожалуйста, на трудную жизнь! Вижу я, как плохи твои дела!

Веля (играет, потом останавливается). Эх… да это я с горя пою. Не хочу доставлять удовольствия брату и снохе, что я так вляпался со своей женой!

Флора. Знаю я таких, только и ждут смерти своих близких, с которыми живут вместе… чтобы расширить жилплощадь!

Веля. И за что? За то, что не дал им денег в долг! Как будто я их сам печатаю! Они займут и не возвращают! Хотят таким манером всю жизнь жить! И они не только со мной так! А оправдываются малыми детьми! Э, об этом надо было вовремя подумать, а не плодить нищих! А теперь я виноват, что они света белого не видят! А мне и так хорошо! Не правда ли, Флора-Лора? Флора-Лора! Как мне нравятся хорошо обставленные комнаты. С отдельным входом и разрешением пользоваться ванной. Горячая вода! Красота! Не знаешь просто, что приятнее, теплая водичка в ванне или пружинный матрац под простыней!

Драго. Почему вы возвращаетесь, Дворникович?

Флора. Не спрашивайте!

Драго. Шесть раз уже уходили и шесть раз возвращались с порога! Что с вами?

Флора. Прямо в точку попал!

Веля и Агнесса играет над ее ухом на скрипке.

Именно это я просила сыграть моему четвертому бывшему.

Драго. Значит, я ваш — пятый, а вы моя — одиннадцатая!

Веля. Она мне — десятая, а я ей — седьмой! Опять я по всем статьям от тебя отстаю!

Драго. Цыц! Ты младше! И возраст здесь играет определенную роль!

Флора. А он, несчастный, потом все отрицал на следствии… И, дескать, я на семнадцать лет старше его… и как он за эти семь месяцев, что мы были вместе, на свою мизерную стипендию сшил себе семь костюмов… А все официанты знают, что сотни летели как туалетная бумага… Даже возникла его родственница, клянчила, чтобы ей купили джемпер с костюмом, знаете, такой цвета розового дерева, из двух частей, с эполетами…

Драго. Пусть даже она ему и была родственницей! Это не самое страшное… но и у вас, Дворникович, это в крови! Транжирить! Как сейчас!

Флора. Я вами сыта по горло, такими, что лезут в чужие дела! С вами женщина никогда не знает, что ее ждет! Толкут воду в ступе по полгода, вместо того чтобы сразу перейти к делу! Пустите! Пустите! Отпустите вы меня! Дайте мне разгуляться!

Веля. Слыхал, Драголюб! Сматывай удочки, Флора передумала!

Драго. И так подло! Ни с того ни с сего! Ладно, пусть! Придет время! И вы своего дождетесь! Я тоже долго ждал! Многого дождался, пережил, выживу! Наплачетесь вы еще по Драголюбу, да уж Драголюба больше не будет! (Уходит, бросая на ходу Веле и Агнессе.) И ты еще пожалеешь, что ударил меня!

Флора. Подождите, Драголюб!

Драголюб останавливается и поворачивается.

Вы мне были ближе, а он — милее!

Драголюб опять собирается идти.

Подождите! Подождите! Я разрываюсь! Подождите! Я схожу с ума! Подождите!

Драго. Подожду на углу, мне и так надо зайти к портному… у меня еще с прошлого года шов на брюках расходится и никак не разойдется! Но и я в долгу перед ним не остался, по три раза в день к нему захожу, спрашиваю, что же будет с этим нашим делом? Ничего не попишешь! Боюсь, как бы эти брюки не остались у него навсегда! Тогда пропал мой лучший костюм. Эх, сдается мне, что его племянник на танцульках был в этих самых брюках… А я к нему подошел, да так прямо и сказал: «Поосторожнее, парень, у тебя вон, пиво через край льется! А от пива такие пятна остаются, ничем их после не выведешь!» (Драголюб недвусмысленно собирается уходить.)

Флора. Вы уходите, Драголюб!

Драголюб останавливается.

И ничего не говорите, а что же будет с нашей маленькой Билей?!

Веля и Агнесса ухмыляется.

Вы скалитесь, а речь идет о жизни и смерти!!

Драго. Пока было возможно, я не делал проблем, но у вас слишком большие требования, Дворникович! Оставляю вас Веле… и Агнессе… они вас на голодную диету посадят… сразу шелковой станете… (Хочет уйти.)

Флора. Подождите, или!..

Драго (останавливается). Я бы ждал и до утра, но у меня мотоцикл перед домом, сопрут глушитель, что тогда делать?

Флора. Я знаю! Собираетесь какую-нибудь девку в коляске прокатить! Только через мой труп! Я встану перед мотоциклом и давите собственную жену! и ребенка! И пусть эта бесстыжая порадуется!

Веля (хохочет). Я и не знал, тесть, что у тебя такая богатая двойная жизнь! (Флоре.) А и вы! Хороши, как вы могли с таким типом пуститься в авантюру! Противно даже подумать, с кем вы ни таскались! Фи!

Флора. Если бы вы видели мою малышку! Вы бы изменили мнение! Знаете, какая она! Как яблочко!

Веля. Интересно! А чем вы ее кормите, что она так цветет?

Флора. Она просто объедается бисквитами!

Драго. А во что это обходится? И кому обходится?

Флора. И протертое ест… и шпигованное тоже… и глазированное, и сгущенное, и тертое, и маринованное, и шинкованное, и пареное, и тушеное, и резаное, и вареное, и молотое, и паровое… все ест… но на жареное и смотреть не хочет! Но зато апельсиновый сок! Она может выпить, сколько ни дай! А особенно вечером, перед сном!

Веля. А вы знаете, что французы говорят?

Флора. Хорошо бы было, если бы знала! Да откуда мне знать?! Как раз этой осенью мы собирались съездить в Париж… но теперь все пошло прахом!

Веля. Французы говорят: «Апельсин утром — золото… л’ор, днем — серебро — л’аржан, а вечером — железо, л’фер»… И я этому следую… свобода, равенство, братство… Так меня моя покойная мать учила… И не давайте детям много шоколада, в нем содержится свинец… это вредно!

Флора. А не из жадности ли вы этому следуете? И почему мне так не везет — вечно нарываюсь на жмотов!

Драго (подходит к Веле). Ну, что я тебе говорил, зять? Она такая! Транжирит — не дай бог! Миллион профукает за один день, если найдется идиот, который ей столько даст! (Хватает Велю под руку и они быстро уходят.)

Флора (им вслед с бешенством). Но неужели вы меня оттолкнете, с ребенком! И у меня окаменеет сердце, раз у вас его нет! Я тоже не обязана всю жизнь кормить этого вашего золотушного ребенка, у которого такой плохой аппетит! Ну и черт с ним! Пусть помирает с голоду! (Уходит взбешенная.)

 

In memoriam IV

Темнота.

Веля (входит под руку с Драголюбом). Что, брат, Боголюб, помнишь?

Драго. Немного…

Веля. Скажи честно?! это у тебя с твоей женой был мой ребенок или же у меня с моей свояченицей был ребенок твоего брата… никак не могу разобраться, а помню, что об этом тогда много болтали?

Драго. Погоди, вспомню… Твоя свекровь…

Веля. Так…

Драго. Нет, не так! Наоборот… моя жена родила от тебя ребенка… через тестя моего брата по матери, а сестра, эта его невестка, которая была в неофициальной связи с шуриновым отчимом, и она не могла забеременеть, и тогда она от золовкиной названой сестры усыновила ребенка, о котором говорили, что он твой… а почему ты спрашиваешь?

Веля. Потому что никак у меня не сходится… начальник отдела снабжения стал моим родственником через теткину племянницу или через твою жену?

Драго. А ты не путаешь? Я был финансовому директору свидетелем у его свояка, который достал разрешение на строительство приемному сыну моего дяди.

Веля. Кого же я тогда упек на каторгу? Знаю, что их было трое. А кто третий? Кстати, твои племянники смогли мне нагадить только с четвертой попытки.

Драго. Ну, ты хватил! Вспомнил племянников! А еще до того ты с женой моего шурина… с той, что была диспетчером в транспортном, — закрутил роман… Ты перевозил, она тащила… До тех пор пока вашу шарашкину контору не опечатали!

Веля. А разве она не была главным референтом в коммунальном отделе, когда меня во второй раз… нет… в первый, второй, третий, четвертый… когда меня в пятый раз переводили из тюрьмы в Пожаревце в тюрьму в Сремской Митровице?

Драго. Может, и да?

Веля. А может, и нет?

Драго. Настолько все это связано и переплетено, что сам черт не разберет!

Веля. И чем больше распутываешь, тем больше все запутывается!

Флора (входит быстро). А кто кого жалеет?

Драго. А кто кого спрашивает?

Веля. А кто кого хвалит?

Флора. А кто кого лягает?

Драго. А кто кого подмазывает?

Веля. А кто кому гадит?

Флора. А кто у кого крадет?

Веля. А кто к кому подлизывается?

Флора (все быстрее и быстрее, горячее и горячее). А кто кого толкает?

Драго. А кто кого пихает?

Веля. А кто куда лезет?

Флора. А кто кому кланяется?

Драго. А кто на ком ездит?

Веля. А кто кого убирает?

Флора. А кто кого одобряет?

Драго. А кто кого тащит?

Веля. А кто кого гладит?

Драго. А кто кого успокаивает?

Веля. А кто кого восхваляет?

Веля, Флора, Драго (вместе). Кто разберется — кто что делает?? (Запевают все вместе, а в это время медленно гаснет свет.)

Дайте жить мне как в раю, где блаженства век продлю. Здесь я буду, здесь всегда, проводить свои года.

(Уходят со сцены в темноте.)

 

Смерть на рабочем месте

Свет.

В темноте звонит телефон. Зажигается свет. Веля и Агнесса, Флора и Драголюб все время в движении, в разных направлениях разносят по сцене папки, бумаги и прочее.

Веля (кладет папку на стол и набирает номер). Алло! Дайте, пожалуйста, справку, понесу ли я ответственность, если она убьет нашего ребенка? Посмотрите на «у» — убийство! У вас такого нет? Что же вы можете мне предложить? Взять вас и вашего ребенка, а потом нам двоим взять и ее ребенка, чтобы она его не убила? Я знаю, но мне маленькие дети вредны! Лучше пусть этот ваш возьмет ее с ее ребенком, и пусть они потом возьмут и вашего ребенка, чтобы вам не пришлось его убивать! Нет смысла? А почему? У вас и второй уже на подходе? Э, кто что, а вы знай детишек печете! Тогда я с вами не вхожу ни в какие варианты! Как это — почему? Потому! Не могу позволить себе такую роскошь! (Бросает трубку. Телефон опять звонит. Снимает трубку.) Алло? Да-а… Минуточку… Дворникович!

Флора быстро подходит.

Вас спрашивают! (Передает Флоре трубку.)

Флора. Как раз выходят! да… если вы их возьмете на улице, момент!.. А вообще? Вообще вовсю нахваливают власти.

Веля и Драго (останавливаются на ходу с папками и громко кричат). Да здравствует!!!

Флора. Переглядываются, стоит мне только отвернуться… Это да!.. Я пробовала по-всякому, но они не поддаются…

Веля и Драго (останавливаются с папками и громко кричат). Единогласно!!!

Флора. Хитрецы… О вас только самые лучшие слова говорят… Что говорят?.. Говорят: «О, какой прекрасный человек! Занимает такую должность, но так демократичен! Ни одной юбки не пропустит?!»

Веля и Драго (останавливаются с папками и громко кричат). Девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента!!!

Флора. Хорошо, попробуем еще и это! Конденсация сознания! (Кладет трубку. Вынимает из стола молоток. Звонит телефон. Снимает трубку.) Алло? С удовольствием, только проверю, есть ли здесь такой? (Кладет трубку на стол.) Кто здесь Драголюб?

Драго (останавливается). Как вы сказали? Боголюб или Родолюб?

Флора. Сла-во-люб!

Драго (останавливается). Погодите, дайте я у него выясню… (Подходит к Флоре, она молотком ударяет его по голове, он подчеркнуто подмигивает и кричит.) Отлично! (Флора отстраняется, он тоже.) И еще немного завтра! (Подносит трубку к уху.) Алло! Какого Веролюба вы ищете? Того, которому вы через воронку заполнили голову… Миро-люба? Так это я, только я не тот Миролюб, который еще не покончил с прошлым… я все пережитки прошлого вовремя ликвидировал, теперь кормлюсь своим трудом… Так я же Драголюб! Только не так быстро, у меня сквозняк в ушах, в одно ухо влетит, в другое вылетит… не так быстро, если хотите чтобы у меня что-нибудь осталось в голове… уже поздно для этого, рабочие уже закончили и рихтовку, и шпаклевку, и смывку, и грунтовку… а то, что вы хотите… так, это не получится без долбежки, в таком случае пропали ящики с штекерами… как — почему? мы же пробьем изоляцию, а это два толстых слоя джута и три слоя битума. Мелочи?.. а дверные и оконные рамы? Должны?! Только учтите, это отразится на перекрытиях… и это связано с плинтусами, консоли треснут, и все полетит к черту! Второй этаж провалится на первый. Я не говорю, что я лучше знаю, я просто напоминаю вам, что из-за одного дополнительного окошка нам придется разворотить только что законченное шестиэтажное здание, причем до фундамента, а сезон уже кончается… я только говорю, что я уверен, строительный мусор мы не сможем вывезти до весны… значит, придется отрезать весь район… от площади до рынка… и все отгородить… верно, за забором оно может и подождать пять-шесть лет… простите?.. (Кладет трубку и уходит.) Ломаем все подряд!!

Веля (подходит и набирает номер). Алло! Это стоянка такси? Пожалуйста, пришлите за нами машину к дирекции, к запасному выходу. Сколько нас?.. Двое… Как это на сколько мы потянем?? Еще и это? Пожалуйста, пожалуйста… Вместе примерно сто восемьдесят килограмм! Как? A-а, на сколько мы потянем при оплате? Не любите возить индюков, которые заглядывают в таксометр?

И чтобы мы не жаловались на требуху? Как вы сказали? Так мы все на требухе выросли! Хорошо, хорошо, без выбора… вы же тухлятину не повезете к себе домой… абсолютно ясно! А вы не знаете, не прокисшая ли она, вы же ее пробовали… Что ж поделаешь? Как?.. Куда поедем?.. В Грецию?.. А вы не знаете, сможете ли вы там развернуться?.. Да, это верно… Тогда лучше мы вам деньги за поездку оставим в кафе на углу… Скажем, что это для вас… и пройдемся пешком… это же не далеко, а мы молоды…

Веля, Флора и Драго (прыгают с папками и кричат). Мы молоды!.. молоды! молоды!

Флора (звонит телефон, она хватает трубку раньше всех). Это ты? А я думаю, интересно, кто это! Что? Спрашивай, не стесняйся! Не знаю ли я, на сколько петель набирают чулок? Знаю, на сто! Сто, и сто, и сто, и сто — четыре спицы, четыреста!.. Слишком свободно?.. Мы так носим… Ну, может они сто набирают и на джемпер… нам это тесно… Ну и пусть, пусть экономят… на еде?.. А когда они у нас в гостях, то едят так, что за ушами трещит… Отек?.. Может быть… как повадится… гони от себя как можно дальше! (Кладет трубку.)

Веля, Флора, Драго (телефон звонит, все бросаются к нему с криками). Это меня! Это меня! Это меня!

Веля (первым хватает трубку и грубо отталкивает Драголюба). Алло! Это опять вы?.. я угадал… мне не жаль денег!.. но такая прекрасная бочка! Ну, прошу вас, я дал и бочку, и деньги, и что же… (Подходит с трубкой к рампе, обращается к залу.) Что я могу вам посоветовать, если вы умнее всех на свете? Ну ладно, раз вы так настаиваете, я вам скажу… Бережливого бог бережет! Сами знаете! Ну, я же говорю, что вы все знаете! Кому говорю? Моим коллегам из нашего кабинета! Почему это я вас позорю? Ну, что вы, шутка есть шутка! (Опять подносит трубку к уху, но остается у рампы.)… Чего вы боитесь?.. что, сядет при стирке?.. а не боитесь, что придет слишком большой счет за электричество? Как будто я это выдумал? Ну, и вам бы не следовало, не надо… не надо… не надо так… Никола Тесла, наш великий… А при чем здесь моя мама?.. моя мама умерла… (Замирает.)

Темнота.

В центре сцены лежит Веля и Агнесса с скрещенными руками и с телефонной трубкой в них, вместо свечи. С одной стороны, Флора, с черной вуалью на лице, а с другой — Драголюб с бархатной подушечкой для наград. На подушечке наручники и две отмычки.

Флора. Прекрасный был человек…

Веля (не двигаясь, дрожащим голосом). Салют!

Драго. Жаль такого человека…

Веля. Салют!

Флора. Для меня с его смертью умерло все…

Веля. Салют!

Драго. Все мы так много потеряли…

Веля. Салют!

Флора. Мне дома сообщил курьер… Ваш Веля пал на службе… рухнул под письменный стол…

Веля, Флора и Драголюб (Веля вскакивает с пола. Все трое вместе). И больше его не было!