Нежные облака роились возле друг дружки, как маленькие пчелки-подружки впервые вышедшее с улья искать цветочки. Солнышко пыталось прогнать белоснежные облака, выстроившиеся в различные формы: дракона, медузу, кота, остров с башней, делая это так красиво, что, казалось, ввысь живет отдельной жизнью. Усиливало волшебство этого зрелища, пробивающиеся на землю оранжево-желтые лучи. Никто не понял, в какой миг миловидные детские шалости облаков сменились тяжелыми серо-черными тучами на востоке, это произошло насколько быстро и неожиданно, что, наверное, и сидящий на подоконнику кот Тимон не успел быстро моргнуть глазами. С громадных недовольных туч, которые побеспокоили в выходной по их личному графику день и насильно заставили работать, посыпался мелкий обильный дождь. Капельки намочили зевак-прохожих убегающих от нежданного бушевания природы и визжащими от попадания за шиворот холодной воды. Только прогнав всех в здания, он принялся за асфальт — заливать воду во все изъяны покрова земли, оставляя лужицы, отражающие вечерний небосвод, как зеркало. Закончили свое грязное дело тучи последним штрихом: с большой, главной черного облака вылетели две молнии магического оранжево-зеленого цвета, и гроза притихла, не успев начаться. Там, где отразились рикошетом светящиеся искры, как от транспорта на сверхбыстрой уличной гонке, рассекающего дорогу, так и молнии поиграли в мокрых лужах, изрядно электризовав воду, послышался запах горелого с легким привкусом плавленого сырка. Ученые усмехнулись б, прочитав такую фразу, а наши мамочки и бабушки вспомнили б известного экстрасенса, занимающегося таким видом деятельности, но эта вода в лужице и правда была волшебной. Алиса не зря боялась зеркал и всегда с осторожностью заглядывала в них пред важным выходом с дома, опасаясь, что оттуда кто-то выйдет или изображение покажет грозную, нереальную картину.

Только буря утихла, возле воды появились два малюсеньких человечка, прохожие б стали их фотографировать, снимать и распространять в Интернете подобные видео, если только смогли их видеть.

— Я устаааал! Я устаааал! — закричал во все горло маленький, пухленький, кучерявый человечек в джинсовом комбинезоне низкорослой девушке с розовыми длинными волосами и очками сердечками, стоящей в пятнадцати сантиметрах от него, — Я больше не могу, не буду и не хочу! О, пенсия, о, заслуженная выслуга — иду к тебе! Старикан треснул со всей злости подтяжками и, скривившись от боли, сел на холодную лавочку, потёр глубокие морщины на лице. Он немножко успокоившись, закрыв глаза и глубоко вдохнув приятный запах сосисок от хот-догов, но все же злость брала верх, не давая улыбнутся запотевшему ледяным потом лицу. Его виски пульсировали с такой силой, что тот принялся массировать их пучками пальцев.

— Карл! — возмутилась его собеседница, поедая очередной Чупа-чупс и переодевая немножко детские наряды в стиле анимешниц и эмо-девочек, щелчками большими пальцами правой руки так, что от нее отлетали такие же искры, как от бенгальского огня, — Карл! Возьми себя в руки — это наша работа, у нас контракт, и мы обязаны ее выполнять.

— Нет, ты, что не видела этих двоих? Да я такого за миллионы лет не встречал! Иду на пенсию, — он достал с кармана Лоры веер, улегся на лавочку и принялся со всей силой, держа двумя руками, махать на себя, нагоняя потоки холодного ветра.

— Нельзя тебе, ворчун, на пенсию пока дело не закончишь. Розоволосая ударила старикана своим Чупа-чупсом по лбу, оставив половинку откушенной конфеты и сладкое пятно вокруг. Луна выглянула из-за тучи, осветив лавочку необычайно сильно. Проходящие тут бы удивились такой экзотической парочке с отсутствием их тени на земле, только взрослым людям не дано их увидеть.

— Мама роди меня обратно, только не купидоном — больше не буду баловаться и… — он заскулил жалобным воем, Лоре показалось — муж сейчас заплачет, но он подлетел вверх и снова сел в буддийскую позу, продолжая скулить: — Ты видела этого упрямого эгоистичного, самовлюбленного, авторитетного, напыщенного, высокомерного, аристократичного бабника? Нет? — он щёлкнул пальцами, через секунду в них красовался новенький десятидюймовый планшет, Карл с трудом держал в маленьких руках свое призванное чудо техники. — Вот! — девушка не пошевелила и глазом на указанного парня (сигнал передаваемого по онлайн трансляции небесной линией был специальной для купидонов) спящего рядом с русоволосой коротко стриженой девушкой. Наташка б ней узнала свою конкурентку выигравшую «Мисс Зрительских Симпатий» на конкурсе красоты в родном университете в том году. Технический прогресс не стоит на месте не только на земле, но и на небе, и под нею.

— Я его видела, поверь мне, — она устало набрала полные легкие воздуха, хотя дышать купидонам не требовалось, но им нравился вкусный аромат булочной напротив, — Милый, с ней тоже нелегко! — Карл недоверчиво перевел глаза от объекта, спящего в обнимку с девицей в экране, на родную жену, патер массивно кончик носа, который тут же покраснел. — Твой уже не такой безнадёжный — ты с ним уже постарался, он увлечен ею, в нем появился азарт охотника. Она — вот это полный провал! Просто попадос по-российски! Играет в детские игрушки на приставке, иногда приставку меняет на пианино или контрабас, гуляет в компании без моральных норм, серьезности — ноль, прогресса взросления — ноль, а в принципах — ни какой собственной семьи. Как с такими можно работать? Я ей сколько парней послала?

Табун! А она? Этот кривой, этот горбатый, а этого — не хочу видеть, и: «любовь создана не для меня!». Пришлось даже влюбить в нее мужчину постарше, может, он в ней разбудит раздумья о будущем?

— Ууу, — протянул купидон от головной боли, перетрусившись, как от спускания с очередной молнии на землю.

— Вывод: меньше пей! — Хихикнула его жена и тут же протянула руку, чтоб погладить по животу. — А еще возле нее крутит этот Амур, все пытается ей настоящего суженого-ряженого подсунуть.

— Он так и не отступил?

— Неть. — Детским голосом прошипела Лора, целуя мужа в правый глаз.

— Почему так трудно? Мы их восемь раз лбами толкнули друг к другу, а он даже к ней не подошел, пан мне нашелся. — Карл смотрел в экран планшета, где парень уже с наступлением первых проблесков света дня провожал девушку за дверь своего дома, давая деньги на такси, целуя в губы.

— Он даже не помнит имени этой русой! Снова назвал девушку по-другому! Может послать этому упорному гаду бессонницу?

Рассчитаюсь с ним по долгам, накопившимся тоннами потраченных моих нервишков! Пускай подумает о нашей герл вместо сладкого сна после ночи с этот бейбой! — Он ехидно улыбнулся и щелкнул пальцами, добавив во весь голос: — Это тебе за то, что восемь раз проигнорировал, получай мой пАдАрочек… — с протяжными звуками «а» проговорил купидон, довольный своими большими возможностями в отличие от простых ангелов, щелкая пальцами с восторженно расширенными зрачками апельсинового цвета.

— Девять! — Разжимая пальцы гармошкой перед собой, воспротивилась Лора, перебивая мужа.

— Пересчитаем? Вокзал — раз, отель — два, музыкальный магазин — три, университет — четыре, пробка — пять, парк — шесть, универмаг — семь и восемь — в психиатра. — Он демонстративно поднял над собою восемь загнутых пальцев.

— Мне казалось, что девять — странно. — Лора еще раз пересчитала и недоумевающе подняла брови высоко над головой. Карл заботливо посмотрел на задуманную красотку, вытащил с кармана мармеладку и протянул, — Скушай, милая, нам предстоит тяжелая работенка. До этих двоих еще ни кто не выдерживал нашего напора! Вот что значит: они не суждены друг другу, а нам — парься! Нужно было идти в ангелов, а нет — мы пошли с тобой в специальный отдел… ранг выше, оплата выше, почёт больше и задания странные.

— Знаешь, ведь Амур может выиграть у нас — привести к Алиске ее суженого тогда и пиши: «пропало…»… — Поедая мармеладку и смотря в планшет на рыжеволосую, возвращающуюся домой девицу спящую с серым котом на голове и белым на шеи, Лора провела на экране по ноге девушки и свернула трансляцию, удовлетворённо.

— Ну, уж нет! Лора и Карл еще не проигрывали этим ангелочкам… — Снова принялся кричать кучерявый купидон, от злобы его волосы электризовались и стали сотнями самостоятельно живущих змеек, — В следующий раз я заставлю их поцеловаться!

— Это запрещено! — Возмущенным тоном, как ясное дело, запротестовала розововолосая купидонша, — Мы можем только подталкивать их ближе, но поцелуи…

— Зато уйду на пенсию и получу восемьдесят три оклада за каждую пару, хотя, за эту пару с меня еще высчитают, что долго вожусь! — Он не довольно улыбнулся, показал Лоре двадцатисантиметровый язык, она на лету успела уловить за него и привязала морским узлом к лавочке, затем улетела на небо, хихикая и последний раз вдыхая запахи улицы, посылая воздушные поцелуи своему упертому старикашке возлюбленному. Старик Карл щелкнул пальцами, избавившись глупой ситуации от каверзной верной спутницы жизни сел, уткнувшись в планшет. С час Карл полной грудью гордости наблюдал за объектом: удобно улегшись в белоснежной постели, где подушки пахли от волос дождем и клубным дымом, молодой парень хитро улыбнулся, предвкушая попадание в мир Морфея, но, как и обещал Карл, ему этого не удалось сделать, долго ворочался — то улыбаясь, то злясь. Окончательно перехотев спать, парень поднялся, подошёл к стеклянному журнальному столику, налил в стакан коньяк, взял блокнот с чистыми белыми листами и принялся вглядываться в него, закинув правую руку за голову. Купидон так долго смотрел вместе с парнем на рисунки в блокноте, параллельно возмущаясь: «Вот дурень! Вот кавезный типок! Где были мои мозги, когда я взялся за это дело? Экстрима захотелось…», что сам и не понял, как задремал. Тем временем парень прижмурился, откинул голову назад, полоща рот алкоголем со вкусом мяты и лайма и противно морщился от запаха дыма, попавшего в комнату через небольшое круглое окно возле выхода на балкон. Поседев так минут двадцать, он спрятал тетрадку назад в сейф и побрел вниз по стеклянной лестнице на просторную изысканную кухню, где его ждала кухарка, служанка и девушка с косметической маской на лице.

— Доброе утро, милая, ты такая красивая, как Фантомас! Не перестаю любоваться твоей огуречной красотой! Мне всегда было интересно: ты так готовишь огурцы в соусе на лице? Может тебе давать больше денег на расходы, чтоб ты миски домой купила или в ресторане кушала?

Пойми, я не любитель такого рода кулинарных талантов! А!.. Ты хочешь в книгу рекордов? — нежным ироничным голосом, как легкие беленькие облака, проговорил парень, целуя свою собеседницу в чело, присаживаясь рядом на кожаный диван.

— Вот за что тебя я должна любить? — спросила девушка, совсем не обидевшись, уходя в направлении ванны на втором этаже.

— У тебя нет выбора, — довольно сделал вывод тот, наблюдая, как подают ароматный вареный кофе.

— Родной, у тебя красивая коричневая помада на щеке, вот здесь. — она указала на себе в район скулы, — Ты наверное усердно работал всю ночь? — добавила красотка, скрывшись за дверным проёмом. Девушки не было долго, он успел выпить три чашки кофе, прочитать утренние газеты на валяющемся без дела ноутбуке и обсмотреть всю столовую с ног до головы. Большая сине-бирюзовая комната, размером с президентский номер люкс в европейских странах, хвасталась, как и остальные на первом этаже, своим чистым, современным стилем — техно, характерным больше клубам, барам, своей бесформенной низкой мебелью и большим количеством подсветок. Не зря в этом доме так часто проводились вечеринки и дружеские посиделки.

— Ненавижу психологию во всех видах, формах и позах! Когда она приедет и спасет меня от этого убожества учебы? Я за Кириллом скучаю…Эх… — обратилась к парню девушка, возвращаясь назад, по дороге размазывая на руках с карамельным запахом крем-скраб.

— Обещала сегодня вечером. Ты же знаешь, ей нелегко. — тихо ответил парень, пытаясь лизнуть крем, за что и получил удар ногтем в бедро.

— Мне сегодня звонил отец, разбудил. — парень неблагородно скривился, сжав руку в кулак, поднес указательный палец к виску и «выстрелил», — Может… - девушка с опаской посмотрела на него, боясь сказать следующее слово, — Позволим ему помочь?

— Исключено! — парень привычно обнял за плечи девушку, притягивая ее стул к себе поближе.

— Как скажешь, — она перевела взгляд на старенькую служанку и та, поймав его — ушла. — Я соскучилась, почему ты перестал со мной вот так сидеть? Парень тяжело вздохнул, поднял на несколько сантиметров вверх красивые ровные плечи и бережно провел ладонью по волосам собеседницы, играя с ее прядями.

— Я хочу снова тебя спросить, — пользуясь очередным моментом наедине, продолжала девушка, боязно глядя с-под лба.

— Смотря о чем. — на аристократичном лице чётко было видно — парень уже знает ответ на заданный вопрос. Такие моменты в этом доме были не часто. Он — гулял и работал, правда, сейчас уже мог позволить себе ленится, став в своем деле богатым знаменитым мастером авторитетом. Она — занималась домом, училась на заочном отделении по настоянию своего собеседника, желая вообще не знать, что такое учёба, и занималась любимым не женским делом — фанатически чинила и ломала технику. На первый и на тысячный раз, смотря на пепельную блондинку, ее глуповатый вид скрывает под собой кандидата в получение приза «Лучшее техническое открытие года» от которого она отказалась по ведомым причинам только этой маленькой семье. Человек сидящей у нее под боком походил на нее формой лица, чертами скул и средними губами, как две капли воды, даже родинки у них были в одном и том же месте — на мочке правого уха. Народная мудрость гласит: «Чем похоже влюбленные между собой, тем счастливей будет их жизнь» — были ли эти двое влюбленными, если спали в отдельных кроватях и виделись живя в одном огромном доме два раза в неделю, а то и в месяцы — так сразу и не поймешь.

— Ты знаешь. — она протянула руку и забрала его пятую чашку кофе себе, тяжело вдохнув горький аромат, смущённо улыбнувшись укусила за плечо.

— Я не стану говорить об этом. Не хочу говорить о моих девушках в твоём присутствии. Тебе не кажется, что это как-то слишком странным? — категорично отрёкся он, печатая смс-ку адресату с подписью «Пингвинчик».

— Значит о твоих? Ты уже считаешь ее своей? — девушка потянула руку к носу парню и спросила, знает ли он что такое утка и тут же ущипнула, разлив локтем половину черного горячего напитка на пол.

— Тебе о каждой докладывать? — разглядывая пятно на синей дорожке съязвил парень, поправляя кольцо на большом пальце правой руки.

— Мне не нужно знать обо всех, я устала с этим бороться уже несколько лет назад, как переехала в этот дом, эм… четыре года, — блондинка положила ему голову на плечо, потерла головой об его щеку, как кошка простит у хозяина погладить. — Тогда задам другой вопрос о музыке.

— Музыке? — молодой человек провёл пальцами по пепельным волосам красавицы, посматривая боковым зрением на свой телефон, где прислали очередные приглашения на вечеринки.

— Да, о классике, зачем ты подарил той Алисе инструмент? Он застыл, но быстро собрался, облизал губы, и продолжил словестную перепалку:

— Ревнуешь?

— Ты, не знаю каким образом и где, увидел девушку, купил музыкальный инструмент, взломал сайт магазина, позвонил ей и отослал нашего друга в качестве курьера, даже не представился!

— Это твои фантазии. — Парень довольно улыбнулся, вспоминая, как воровал анкету неизвестной девушки запавшей в голову насколько, что ни одна с его милашек не может это вылечить долгими ночами уже месяц ещё с первой встречи.

— Я тебя не понимаю!

— Хо! — смехотворно выдавил с потоком воздуха он, — Сам себя не понимаю, — он рассержено взял себя за переносицу и со всей силой закрыл глаза, видя в темноте фейерверки и свои рисунки в блокноте. — Мне нужно в салон, тебя подвести?

— Нет, еще рано, — она поднялась на ноги, завязала растрёпанный халат, скрывающий под низом пижаму с рисунком тигры и спокойным, размеренным голосом уходя, проговорила: — Если ты захочешь об этом поговорить или нашей помощи — только попроси, я для тебя все сделаю, как ты сделал тогда…даже в такой ситуации, как наша. Лю тя!

— Я тя тож! — парень потянулся на диване, протянул вперёд ноги, растянул руки, зажатые в кулаки и улёгся на пол. Купидон проснулся на последней фразе, потягиваясь под солнышком, недовольно буркнул в экран планшетника: «Гордый? Красотками лечишься, а мне тут на тебя ишачь, как верблюд в пустыне? Да не на того попал! С тобой работает проффи — я. Устрою вам! Я тебе покажу, за что стоит бороться, а то привык, девушки сами к тебе идут в объятия вечный любимец музами. Звездная болезнь? Подлечим! Лови мой второй щедрый подарок — губозакаточную машинку!» и провёл пальцем по экрану.

— Стой! — Попросил парень, от нежданно посетившей его идеи.

Девушка замерла, не понимая своего гордого собеседника.

— Предположим, она мне интересна. Хочешь помочь? Малая приказала мне не приближаться к Алисе. С того, что я узнал о ней — ты мне понадобишься.

— Ответь мне только, — девушка невольно нервно почесала себе спину, продолжая говорить умеренным тоном: — Зачем тебе она? Он отвернулся и промолчал.

— Если ты хочешь Алису себе в коллекцию кукол марионеток, то я — откажусь.

— А, может, у меня получится с ней стать тем, кем так до сих пор не стал в твоих глазах?

— Хм, мне кажется, я единственная, в чьих глазах ты лучше, чем даже в собственных, как не прискорбно только это понимать, — она и не двинулась, только дрожь прошла по телу. — Пожалуй, стоит остаться в старой роли, выученной наизусть, и подумать над решением твоего предложения, мой дорогой… Купидон, услышав последние слова, подскочил на месте, уронив, разбив экран планшета с криками: «Viva! Урааааа!» и станцевал танец маленьких утят, вдыхая запах мерзкого дыма от сгоревшего картофеля в прилавке, казавшегося ему в тот момент ароматом духов от Диор.

 

ПРОГУЛКА?

Как же вчера устала после прогулки-экскурсии по городу устроенной мне Алексом. Эти три недели мы с ним виделись почти через день. Мне нравилось общаться с этим взрослым, воспитанным, мудрым мужчиной, смотрящим на мир с высоты своих лет, но при этом скрупулёзно скрывающим свой возраст за молодежной одеждой, подобранными со вкусом деловыми костюмами, уходом за собой и объективом фотоаппарата. Лешка излучал заряд позитивной энергии, после общения с ним, я часами не могла успокоиться и перестать улыбаться, как дура, шла по улицам, скверам и широко растягивала губы. Наташка подшучивала на эту тему: «Я уникальный ребенок с двоими отцами.

Теперь еще с двоима мамами!». Выведя меня окончательно с себя такими лживыми фразами, она, прикрываясь планшетом, как щитом, спросила:

«Можно я тебя не буду называть мамой?». На все доказывания, что мы просто друзья с ее папашей, подруга пропускала мимо ушей и продолжала гнуть свою линию, любя доставать до белой горячки моральные качества людей, даже близких. Раз мы ездили в кино в компании с Оли и Наташи, еще раз с Наташей и ее новым хахалем и последний — вдвоем, изучая город. Сегодня мой настырный будильник звонил, как позже оказалось, девять раз, на что я совершенно не реагировала. Так бы проспала до позднего вечера, если бы не боязнь Тимона вибрации телефона. В тот самый злосчастный девятый звонок будильника Тимон решил не испытывать свои нервы на прочность, грубо прыгнул на кровать, попав передними лапами на предплечье и массажными движениями острых когтей разминал мое горло при этом зло мурлыкал. После несколько беспамятных попыток убрать наглеца кота на пол, Тимон разозлился не на шутку и укусил меня за руку. Взвыв волчьим воем на все двенадцать этажей нашей многоэтажки от боли и неожиданности, я, наконец, услышала звонящий звонок «Луция Попп — Ария царицы ночи (музыка Моцарта — Волшебная флейта)». Осознав, что опаздываю на лекцию к самой требовательной преподавательнице, о которой так много легенд рассказывала Наташка, пулей слетев с ложа, я принялась мстить коту, неожиданно для себя решив тоже укусить его за лапу. Пускай побывает в моей шкуре! Тимон еще тот беглец, запрятался в самый недоступный угол кровати, смотря на стоящую меня на коленях, глазами размером в два пятака каждый, мяукал от ужаса, криком хора майских котов, предвкушая, если его поймают. На счастье серого кота наглеца и на мое разочарование будильник зазвонил в десятый раз, чем полностью выбил всю дурь с моей головы отомстить, тем же пятаком трусишке забияке. Схватив без оглядки развешенные вещи со стула, мои ноги быстро побежали в ванную, где темпу сборов на учебу позавидовал бы сам древнеримский политический деятель Гай Юлий Цезар, который делал пять вещей сразу. На принятие душа, макияж, сушку и укладку волос, а также по совместительству едя при этом и гладя платья с платком, ушло, если быть точной, двенадцать минут. Для меня это почти мировой рекорд! Если бы не безумно вьющиеся волосы от воды я бы уложилась в шесть. К моему платьицу с белым строгим верхом и пышноватым красным низом безумно шли стоящие белые босоножки на семисантиметровом красном устойчивом каблуке. С истерическим криком на всю квартиру: «Только не это», я сквозь убедительные доказательства мозга, что этого не стоит делать, обула их, ехидно про себя заметив: «для бега в столь раннее время это самое то» и завязала красный платочек в белый горошек вокруг шеи. Ария царицы ночи заиграла, уже сама сбилась считать какой раз, оповещая о кошмарном пятиминутном опоздании к порогу кабинета. Лифт приехал сразу, забыв о ненавистном зеркале, я на ходу вскочила в этот железный катающийся туда- сюда коробок, вытащив телефон с кармана кожаного небольшого бледно серого портфеля, почти белого, мокрыми пальцами принялась клацать по клавишам на благо не сенсорными. С сенсорными телефонами у меня была особенна не любовь.

Эти планшетоподобные телефоны с совсем ненужными функциями ужасно не удобные, ненавижу просто. Не успев даже дописать текст Оле, а уже пришло нервное сообщение от темноволосой: «Ты где? Горгулья (кличка нашей преподавательницы) сегодня особенно недовольная, пробежала только что мимо меня с раздутыми ноздрями на все лицо». «Наташ, я опоздаю, придумай что-то, ты у меня умная» Славно! Фортуна отвернулась от меня задом не только с утром, но и с транспортом на остановке: маршрутки, троллейбус, даже такси категорично не хотело ехать в нужную мне сторону. Почему же я не купила тогда машину? Мне что помешал бы стоящий транспорт в гараже?

Еще несколько драгоценных минут было потеряно напрочь. Паника просто шаром каталась по телу. Как я могла проспать семинар? Придется пешком идти. Вот это облом! Мой мозг нарисовал картину, где мои зубки стали, как у гиены, и съели саму себя. К радости метушащьихся машин на дорогах города почти не было. Я так быстро побежала в сторону университета, на сколько сильно проклиная «удобную» обувь, что на перекрестке даже не посмотрела на светофор. Теряюсь в догадках, как и почему я не заметила сразу с правого бока выскочивший мотоцикл на бешенной скорости? Еще больше не понимаю, как я успела уклониться от столкновения с ним на две секунды до столкновения и прокручивание меня колесами транспорта в мясной фарш. Правда, я все же упала во всем беленьком на асфальт, изрядно поцарапав коленку. Но коленка не беда, по сравнению с возможными травмами головы, тела, а той вконец к летальному исходу.

Как можно быть такой рассеянной? Мотоциклист резко затормозил, решив, что моя особа упала по его вине, и помог подняться. Поднимая медленно голову на снимающего шлем парня, тихо проворча «Спасибо, извините, я так опаздываю», то узнала старого знакомого курьера — оператора. Теперь я точно пойду в эту профессию! Нет, не то что бы мне хочется снова богатства, но денег на покушать оставалось очень мало, а с работы так и не позвонили.

Курьер был одет в профессиональную спортивную одежду для гонок из натуральной кожи. Больше всего меня удивило в нем — это ухоженные руки, будто только с маникюрного салона.

— Если я не ошибаюсь, ты Алиса? — беспокоясь, спросил мотоциклист. Я кивнула в знак согласия.

— С тобой все в порядке? — продолжал допрос грубым голосом парень. Я снова кивнула и поспешила бежать дальше, продолжая свое путешествие опаздывающей лягушки, но молодой человек был иного мнения. Оставив свой бюджетный мотоцикл среди дороги, побежал вслед, крича:

— Стой! Сколько мне за тобой бежать? Я остановилась. Если я через минут восемь не буду за два километра от сюда дела мои словом «хорошо» тогда точно нельзя будет назвать.

— Что? — разворачиваясь в сторону настырного курьера, я зло закричала на него, слышно было на пол улицы.

— Называй адрес, раз сбил, довезу. А то убьешься с такими темпами. Выкаблучиваться и делать с себя в этот момент гордою, честное слово было не время и не место, но мой дурной язык, сказал, прежде чем сама сообразила:

— Я за рулем! И выхватит ключи с рук ошарашенного курьера, помчалась к его железному другу, а тот естественно бежал за мной. Думаю, со стороны для правоохранительных органов это выглядело весьма забавно! Отведя мотоцикл к обочине, я решила, что имею на него все права и принялась лезть в коробок стоящий на «багажнику». Эту заднюю часть так можно называть?

— Стой! — Во все горло завопил, заикаясь, тяжело дышащий настоящий водитель этого транспортного средства, — Там посылка, второго шлема нету. Поэтому ты оденешь мой и хорошо прижмешься ко мне, иначе упадаешь.

— Ага, это не я к тебе там прижалась, впрямь приклеилась?

— Правда, говорят, женская логика — это очередное чудо света! Она опаздывает, еще и истерит мне, своему спасителю. Вот так и предложи помощь! Пока этот прохиндей возмущался, я уже успела сесть за руль и забрать его шлем. Не портить же прическу на ветру? Длинные кучеряшки на ветру будут так развиваться, хлопая его по лицу, что этому мужику точно не понравится данное действие представления. Ровно за три с половиной минуты, да я дотошно засекла время на ролексе курьера, бешеной скоростью, чудом маневрируя от машин, мотоцикл затормозил возле учебного здания. Должна признать гонки с братом Лизы не прошли зря, руки еще помнят, как водить. В общей сложности, учитывая все утреннее обстоятельства, из-за быстрой доставки к нужному месту, я даже сократила опоздание до трех минут.

— Ты зверь! — Восхищенно выговорил курьер, потирая потный лоб тыльной стороной левой ладони, — Где ты такому научилась?

— Я же не спрашиваю, почему ты работаешь курьером…

— Если спросишь, ответом будет — воспитательные меры и просьба лучшего друга… — и он неловко отвел взгляд в другую сторону, молчание затянулось.

— А, мне это знакомо! — я засмеялась, вспоминая мачеху, — Именно так я попала в этот город. Прости мне нужно … Я вскрикнула от неожиданности воем. У моего собеседника зазвонил телефон со звонком тяжелейшего рока, уши невольно повернулись на сто восемьдесят градусов, чтобы захлопнуться и не слышать этого кошмара.

— Алиса, только не уходи, — подняв трубку, попросил у меня парень.

А что мне делать? Да, я стояла и ждала, как — никак он помог мне.

— Да! — стал тараторить в трубку парень, прикручивая динамик так, чтобы было не слышно ответов собеседника. Невольно, скорее, на рефлексивном уровне, я посмотрела на прикручивающую громкость правую руку и удивленно заметила на безымянном пальце кольцо. Данной находке мое внутреннее «я» очень обрадовалось! Значит, можно вычеркнуть этот вариант из списка «Почему я должна его подождать?»

— Прекрати орать! Вечно ты додумываешь все! — с бешенством крикнул курьер, а после извинился перед мной не понятно за что, — Я утром очень опаздывал, ехал по Лермонтовской и на перекрестку одна рыжеволосая музыкантша, как сумасшедшая, пренебрегая правила дорожного движения попала мне под колеса, вот к чему приводит бег, — он снова укоризненно посмотрел на меня, — Да, она чудом жива осталась, даже почти не поцарапана… Ага… Да… Хорошо. Что ты сказал? Закончив разговор, хозяин мотоцикла злорадно улыбнулся телефону и перевел свое внимание на меня.

— Больше так не бегай!

— Не буду, — опустив виновато глаза вниз, пообещала я в ответ. Его же могли посадить за мою глупость! О чем я только думала? А, да, точно о паре психологии! Какой кошмар моя пара! И мои ноги, снова вступили в кипяток, побежав в аудиторию на третьем этаже, даже не попрощавшись с кричащим в след курьером: «Бегунья стой! Говорю, стой!». Стукнув большими деревянными входными дверьми, переживания понемножку уходили в небытие. В холле стояла та самая преподавательница, беседуя по телефону, а значит, я еще успевала незаметно проскочить мимо зловредной преподши и сесть за парту, как ничего не было. Тихонько приоткрыв скрипучую дверь, как шпион, проникла внутрь кабинета больше похожего на кинозал. Большие окна были закрыты черной тканью, чтобы свет не мешал смотреть студентам в центр, своим отблеском. В центре, где обычно находятся доски, была мультимедийная доска громадных размеров. Однажды Наташа рассказывала, что данный кабинет был подаренный государственному учреждению от спонсора и по совместительству одного из родственников, теперь уже нашей одногрупницы, только кем именно фамилию не помню. На экране на паузе завис большой фрагмент обнимающихся людей с надписью «Роль эмоций в жизни людей». Оглядев кабинет, слабо освещенный, где находилась не только наша группа, я обнаружила единственное свободное место за первой партой, рядом с каплоухим русым парнем, лет восемнадцати — девятнадцати с проблемами лишнего веса. Парень приветливо мне улыбнулся, только масса моего тела нашла упор на стуле, представился:

— Я Олег, — протянул руку для мужского рукопожатия, но вовремя остепенился.

— Очень приятно! — Мысленно добавив: «А тебе Олег своего имени не скажу, хватит с меня на сегодня приключений! Мало какие у тебя там задние мысли появились». Высокая, худощавая преподавательница с недовольным лицом и сведенными губами в небольшую трубочку чуть левее, чем по центру лица, зашла в аудиторию.

— Извините, студенты. Обычно я себе такого не позволяю, но это звонили с самого корпуса ректора. Сзади кто-то громким шепотом ехидничал: «Неужели нас помилуют и ее уволят?», но Горгулья не услышала и дальше говорила:

— Мы с вами смотрели видео о важности… Сегодня был не только не мой день, но и Ирины Алексеевны. В дверь постучали очень тихо. Все студенты повернули в ту сторону голову.

Снова постучали еще громче.

— Войдите, — крикнула преподаватель, направляясь посмотреть на стучащего героя, осмелевшего прервать драгоценные минуты пары в кабинете, который она ненавидела. Сегодня утром оказалось, что ее родной класс занял сам ректор для важной деловой беседы с очередным спонсором, и женщине пришлось идти «в царство технологий и мрака». Дверь, наконец, распахнулась и все дружно от студентов до самой Ирины Алексеевны широко открыли глаза и рты от удивления. На пороге стояли трое парней, возможно даже среди них была одна девушка, мне так и не удалось это установить, выстроенные в шеренгу по росту: от малого до большого. Стукачи в дверь заявились сюда в довольно интересном амплуа: черные чуть свободные джинсы, довольно новые, поддерживали подтяжки, одетые поверх кофт матросов в бело-черную или черно-белую полоску, кому как больше ближе, вместо обычной обуви на ногах виднелась специальная обувь для степа, подбитая металлическими пластинами. Однажды мне приходилось быть в Ирландии на фестивале чечетки и мне довольно понравилось.

Воспоминания на пару секунд звуками нахлынули, унося с собой в прошлое.

— Вы к кому? — спросила взволновано раздраженная Горгулья. В ответ первый в строю поднял палец к губам, прося женщину замолчать. Я только в этот момент заметила лица и руки наших гостей. Вы любите пантомиму? Лица троих были закрашены толстым слоем краски: у первого и последнего — белой, а тот, что стоял по центру — черным. У белых лиц довольно мастерски сверху нарисованные черным брови в виде веточки сакуры, а также красные щеки и губы, а вот у чернолицего под глазом, где обычно рисуют артисты слезу, виднелось красное сердечко, над глазами возвышалась белая монобровь, подчеркивая спонтанный вид удивленного человека окружающего его мира. Образ дополняли шапки с зебры и руки с раскрашенными белыми ладонями и черной тыльной стороной с противоположным цветом орнаментом, как у индийских народов мира. Тем временем первый парень начал развлекать аудиторию. Показав преподавателю новую сцену молчаливого диалога. Открыв широко рот, первый с белым лицом, демонстративно рукой вытащил со рта язык и прикусил его зубами, выпучив глаза «за орбиты» и сведя лоб в удивлении, перекривляя Ирину Алексеевну. Достав с кармана сигареты и зажигалку, одну сигару он с сильной запихнул в ладонь Горгульи, вторую взял себе и предложил прикурить, указывая на место преподавательского кресла. Второй белолицый, самый высокий, выхватил с их рук сигареты, поклепав глазами и, опустив кончики губ вниз, в точности копируя грустный смайлик, выбросил в рядом стоящую урну.

После чего переместился между преподавателем и первым белым, развел их руками жестом «брейк», пригрозив Ирине правым указательным пальцем, а первому — левым, развернул преподавательницу и с силой помог дойти на свой стул подождать, заверяя большим пальцем вверх, что все будет окей. Ирина согласно кивнула, и все трое тут же синхронно ей поклонились, хотя по складочкам на лбу и недовольным губам преподавательницы читалось возмущение больше, чем у появившейся черно-белой троицы. Такие преподаватели как она, никогда не позволили срывать драгоценный самый важный в жизни урок проходимцам, мне кажется, она была предупреждена или получила намек от своих коллег. Чернолицый быстрым движением руки вставил флешку в мультимедийную доску и тут же на весь класс раздался звон колоколов, а на экране во всю широту и длину появилась картина в стиле неоклассицизма. Две большие греческие колоны, нарисованные с двух сторон рисунка, примерно находящиеся на расстоянии ладони от края, возвышались почти до самого верха. На правой рельефной колоне сидел милый, но почему-то лысый с оселедцем посредине, купидон, обмотанный простыню с украшающими ее лавровыми листочками. В руках вестник любви крепко держал арбалет больше самого себя, размерами напоминающим катапульту. Целился этот любитель подстрелить в длинноволосую девочку, лет пяти-семи на противоположной колоне, напоминающую героиню японского анимационного мультфильма. На заднем фоне бушевало море, поднимая к небу волны, чуть дальше, правее возвышался Александрийский маяк, но вместо его прожектора на верхушке мастерски нарисовано солнце. Сама кроха не желала ни в коем разе, чтобы в нее попали стрелы лысого проказника, и отбивалась со всех сил, как могла, единственным подручным способом — используя флейту, как биту в бейсболе. Вокруг девушки стрелы с наконечниками в виде сердечек разлетались в разные стороны, но одна из них уже была возле груди, мне кажется, малышка не успеет отбить, хотя и замахнулась флейтой. Лицо малявки излучало удивление широкими глазами, растянутой улыбкой с ямочками на щеках и сведенными бровями в замешательстве. Вредный же автор этого шедевра не закончил полностью эту часть, оставив на философскую тему наблюдателей. Мне стало любопытно, проникнет ли эта стрела в сердце или нет? Троица незваные черно-белых гостей, обступив монитор, синхронно в такт сложенными руками на груди указательными пальцами правой руки поддерживая подбородок, кивали головами сверху вниз, одобряя картину. Тяжелый звон колоколов сменился на мелодию Баха — Аллеманда из французской сюиты?2, до минор, вселяя в души слушателей переживания и грусть. Тройка в той же позиции перед картиной правой ногой ударила об пол, дополняя музыку, далее удар носком другой ноги, продолжая подобное в быстром темпе. Вскоре музыка Баха стала слишком тихая и переросла в легкую неизвестную мне композицию. Нарушители урока, закончив полуминутный ball-change, повернулись лицом к студентам под вновь сменившуюся музыку, обожаемую мною оперу, а точнее ее первое действие, арии Орфея «Где ты, любовь моя?» (Christoph Willibald Gluck — Опера «Орфей и Эвридика»). Чернолицый стал в центр комнаты, изображая грустное, почти слезливое лицо, поднял руки к глазам, изображая ими — бинокль, а себя Орфеем, искал что-то. Вторые два схватились за голову, после сделали умный вид, пришедшей в голову им идеи и разом указывали ему на девушек- находок на роль любимой женщины. В ответ главный с биноклем показывал каждую девушку жестами, рисуя ее параметры в воздухе, после изображал то полный восторг, то посылал воздушный поцелуй, то выпихал свою грудную клетку и, стучал по ней как первобытный обезьяноподобный человек, но после показывал в стиле «но все — равно это не для меня». Дойдя к Наташе, он облизнул губы, лег на пол в проходе, показывая как нужно качать пресс. У самого парня, судя по всему, с этой частью тела проблем не было, как и с остальной мускулатурой, тщательно спрятанной под свободной одеждой. Рядом с Юрьевой сидела Оля, смотря на троицу прожигающим взглядом известной фразы из кино: «беги. Лола, беги». Она, пожалуй, была единственная, кто не заливался смехом, снимая на камеру происходящее. Двойка показала на Олю, парень присмотрелся к ней глазами — биноклями, после схватился за сердце, изображая обморок, быстрая реакция его соратников не позволила упасть другу с грохотом на пол. Сама же блондинка, ехидно улыбнувшись, продемонстрировала, как вешают на виселицу людей, закатив глаза на потолок вытащила со своего рта язык и пригрозилась отрезать пантомимистам не понятно за что. Она вполне могла составить конкуренцию трем гостям своими мимическими способностями и актерским мастерством. В молчаливом диалоге парень вытянул руку вперед жестом «подожди» демонстрируя белую ладонь, изобразив лунную походку назад в мою сторону, присел на корточки, спрятавшись под первый стол, возле моей ноги, показывая свой испуг угрозой блондинки с синими волосами. Тут же взгляд зрителей перевел на себя высокий белолицый, предлагая Оле стать его женой, но подруга не уступала в молчаливом диалоге и конкретно посылала его погулять и отстать. Чуть не умерла со стыда и удивления, через секунду осознав, где находится тип представляющий себя Орфеем. Я не решилась смотреть вниз и делала вид, что даже не замечаю. Под партой этот бесстыдник провел рукой по моей ноге, сантиметров десять выше от коленок до ступни, при этом в один момент умудрился снять с меня туфельку и свалить сумку не привлекая внимания посторонних. И, вот что больше всего меня смутило, он вызвал этим бабочек, на щеках румянец, и мигом перед глазами пролетела уверенность, что все хорошо, а в душе ненависть к самодовольной личности под партой. В край, перешагнув все границы, актер поцеловал теплыми губами меня в бедро, заставив меня от неожиданности айкнуть. Не ну как бы вы реагировали, если при всех к вам залез парень с мастерски закрашенным лицом под стол с подобным поведением? Вы бы его ударили? Да же? Правильно, я так и сделала: огрела его в слепую, не знаю куда, но точно больно. Он впервые издал мягкое неожиданное «Ай!» за все представление, вылазя оттуда с возмущенным лицом.

Глазами, пробежав по аудитории, набравши в легкие много воздуха, я смогла выдохнуть спокойно — ни кто так же даже не смотрел в нашу сторону, в том числе и сосед Олег. Двое белолицых пристали к преподавателю. Тот, что меньше, предлагал тому, кто выше взять ее в жены. Сама Ирина не на шутку увлеклась, даже позировала для гостей, что далеко не характерно строгой женщине. Вылезши из-под стола харя с линзами в форме кошачьих глаз, довольно подмигнул мне, после зааплодировал своим коллегам, которые тут же бросили строгую Горгулью и примчались к Большому Черномазому Повелителю. Рожа указал пальцем на меня, продемонстрировав руками биение сердца, остальные двое нарисовали в воздухе сердца. Музыка сменилась, заиграл свадебный марш. Злость прокралась в каждый сантиметр тела, в каждый жест. Я чуть со стула не упала, превратившись в полете в быка на корриде, только своего матадора убила не задумываясь, не щадя и не брезгуя в клочья этого шамана — вызывателя бабочек и извращенца ножек! Любитель ступней и бедер, вытащил с широкого кармана штанов, прозрачную бусинку — подвеску внутри с маленьким блестящим, как бриллиант, ангелком, сделанной по типу снежного шара с глицерином.

Маршем все трое подошли ближе. Белолицые показывали всем смешными жестами подняться на ноги и аплодировать над головой, а главарь банды пантомимистов протянул мне бусинку, строя жалостные глазки.

Конечно, при всей аудитории я не стала отказываться от подарка и протянула руку вперед. Вот где и правда подставилась! Парень, за руку потянул меня к себе, воспользовавшись моей потерянностью, начал жадно, властно, но с долей робости, целовать в губы, но в тот момент так нежно! Пока я остолбенело стояла, он нежно исцеловал каждый миллиметр губ, легонько возбужденно проводя язычком по них. Бабочки хором вылизали со своих коконов в душе под безвольно бегающим от наслаждения теплым потоком мурашек. Странно, но почему он такой мне родной, этот незнакомец? Отвечать взаимностью или нет? Парень нежно, незаметно для остальных провел своим язычком мне по губам с такой увлеченностью и ожиданием моего действия, и чего я себе точно не прощу, то, что мне это нравилось, мои губы спустя восемь секунд не удержали оборону подаваемую сердцем в знак тревоги. В этот момент моя крыша поехала в теплые края, даже не попрощавшись. Таинственный нахал протянул руки одну запустив в волосы, а второй с теплотой и трепетом провел на щеке. Я растаяла.

Никогда раньше не испытывала сколько эмоций от поцелуя! Даже с Антошкой — Картошкой, первой любовью, все было далеко не так.

Бабочки, осмелев, полностью вырвались с клетки и летали кругом нас со скоростью вида соколиных, как сапсаны — триста двадцать два километров в час. Мурашки прошли сотни тысяч раз по телу вдоль и поперек с радостными криками и возгласами. А еще что самое странное, могу поспорить с любым, но целуя этого проходимца (как я опустилась до такого уровня вообще?) перед глазами мелькнули за миллисекунду непонятные картинки, где мы целуемся в картине, которую еще до сих пор показывал монитор. Возможно, я поддалась поцелую, чтобы почувствовать себя нужной, любимой, важной и забыть свои принципы. Долгое время, храня титул неприступности и надеясь в далеких тайных уголках на любовь, настоящую и без боли. Про любовь, от которой голова идет кругом от нежности, ласки, теплоты, заботы, такая, чтобы на губах оставался вкус поцелуя неделями, сводил с ума его парфюм, бережно нанесенный на пульсирующие точки и фиксирующий запах в голове, узнавая его в прохожих на забитых улицах. Мне страшно себе признавать, но я хочу заботы, глупой детской заботы с вопросами одела ли я шапку, почему такие холодные колготки и зачем мне каблуки, когда болят ноги, нет, мне не нужно в нем видеть отца, мне просто нужно видеть, что я ему нужна любая. Голубой серостью веет с души, разрывая внутри от боли самостоятельности, а это развязный чернолицый вызывает у меня бурю эмоций, возрождая мечты с так надежно закрытых эмоций. Поцелуй прервала Оля. Спасибо подруге, я уверенна, что мы бы с этим любителем ножек тут еще долго целовались. Он так мастерски это делает, с таким опытом, что я мимо вольно задумалась: сколько девушек перецеловали эти мягкие губы, и стала его ревновать на основах собственного мужчины. Вот глупышка то я! Олька, пока все с расширенными зрачками наблюдали за нами, даже белолицые друзья, подкралась сзади и ущипнула нас обоих.

— А ну брысь от моей девочки! Не нужно делать ей больно, она этого не заслуживает! — Командным тоном произнесла Ольга, хватая за руку хама, а после, нагнувшись над его ухом что-то очень быстро прошептала с злорадной мимикой, мне не удалось услышать. Три бравых пантомимиста молодца рванули к двери и убежали. Ирина Алексеевна не вовремя крикнула: «Всем стоять на местах», и этим дала возможность сбежать актерам. Наташка, отойдя от шока, с криками: «Это моя девочка, а не ее!», вцепилась ногтями большого и указательного пальца правой рукой за шею Олегу, приговаривая: «Ничего личного, большожоп», и легким движением пересадила парня на свое место, а сама уселась на соседний стул. Это впервые я увидела, сколько эмоций меняющихся одна — за — одной на лице Юрьевой. В общей сложности, все мимические складки вместе с не перестающими расширяться глазами, немо спрашивали об одном. Наташка установила свой собственный рекорд по молчанию и не поеданию сладкого, вырабатывающего в ее организме гормоны счастья.

Минут через десять, когда прозвенел звонок с урока, Туся смогла выговорить в голос громким ревом, мужским басом интересующий ее вопрос:

— Че за хрень тут происходит?! Мое тело впервые, после ухода гвардии черно-белых, пошевелилось, показав плечами Наташке «а я сама, откуда то не знаю?», мысленно продолжая вспоминать поцелуй, охать про себя от блаженства и злится за нарушение личных правил морали.

— Как это ты не знаешь? Значит, ты утверждаешь, — Она склонилась ко мне ближе и таинственным шепотом продолжила, — Почти две минуты сосалась тут губами с неизвестно кем? Две минуты? Сколько? Не, ну Наташка явно считала время, зная характер смуглянки — это точно. За две минуты поцелуя с этим нахалом мое сердечко пережило сколько эмоций, как никогда ранние. Хочу домой в кроватку, уснуть, не помнив о позоре! Мои мурашки ехидно отметили:

«Или продолжения поцелуя». Я согласно кивнула в ответ подруге. Наташка по клацала пальцами у меня перед глазами, предложив пойти в медпункт, вдруг парень заразный или чего еще. Все это время Оля стояла, облокотившись на парту, звоня по телефону, но трубку брать не хотели, чем злили еще больше подругу, она от злости аж сломала мою лежащую на парте шариковую ручку «Паркер», сделаю в виде пера. Хорошо, что я ею пишу редко. У меня привычка писать только карандашами, а ручки беру в руки для подписи документов, самостоятельных работ для сдачи преподавателю в руки.

— Девочки, — Обратилась к нам полублондинка, — Может, ну его эти пары? Пошлите, погуляем по городу? Раз я приглашаю, значит, я оплачиваю кафе! — Перебивая уже появившийся вопрос на губах Туси, предложила Ольга.

— Халява? — Тут же заинтересовалась Наташка.

— Да. Полная халява. Хочешь я куплю тебе большой шоколадный торт на твой выбор?

— Еще спрашиваешь? Юрьевна оказывается продажная девица! Услышав три любимых слова в одном приглашении: «бесплатно», «торт» и «шоколад», выпучив глаза, как баран, поправила свой внешний вид, вышла с кабинета первой гордой орлиной походкой.

— Алис, что у тебя в руках? — Заинтересовалась Оля, разглядывая мою руку поднятую ладонью вверх. Пока Юрьевну соблазняли вещами, целями ее жизни, я, одевая туфель на ногу, наткнулась на маленький кусок бумаги, формой визитки. На прямоугольном белом листе бумаги с особенной аккуратностью были нарисованы в ряды множество ангелков с табличками, некоторые были еще и с букетом цветов. Каждая табличка в руках милых созданий хвасталась своей надписью из двух — трех букв, но сложить склады в слово, уже молчу про предложение, я не могла. Выходило не читаемо: «мик я» к бу ло ду ал ж ок жд «ор» н ать тв «я ерд ое го зв ез он ка.»

— Тут записка странная, — протягивая Оле листок в надежде, что она поможет мне понять, что же там написано? Юрьевна не собиралась долго ждать обещанный торт, вернувшись в кабинет, стала тащить нас насильно к выходу, бесцеремонно пихая в спины, опасаясь, что ей откажут в любимых словах и смысле жизни.

Уловив мой взгляд «только не говори ей» на визитке, Оля спрятала ее у себя в кармане от Наташи. На улице погода радовала своей солнечностью и теплом, больше подходившим для начала лета, чем средины весны. Деревья распустили свои первые светло-салатные листочки и маленькие бутончики цветов. На остановке Наташке позвонил отец, и она вынужденно отошла от нас подальше. Воспользовавшись ситуацией, Оля достала с кармана визитку, предназначенную мне, и внимательно рассмотрев, спросила:

— Ты его знаешь?

— Нет.

— Тогда я совсем не пойму, почему он это тут написал! — Смотря на Олю, я понимала значение женской солидарности, она еще больше, чем я переживала, а иногда ее левая бровь вздрагивала и она выходила с — под контроля, бесясь больше и больше.

— Ты прочитала? — Конечно, меня удивило, что можно увидеть в непонятных буквах такого и так быстро.

— Тут написано: «Я буду ждать твоего звонка». В детстве мы с сестрой прочитали в газетах про особые способы общения, одним с них и было собственный алфавит. Мы нашли листочек с объяснением и стали так переписываться, чтобы родители не узнали о чем идет речь в наших записках, а позже в школе. Вот смотри сюда, — Она указала на ангелка с цветочками, — В начале записке ангелок без цветов, значит нужно читать там, где такие, как на первом рисунке. А апостроф просто отделяет первую нужную часть слова от лишней буквы. И, правда. Я снова посмотрела на ангелочков, перечитывая фразу «Я буду ждать твоего звонка». Какого звонка? Куда мне звонить парню, которого знать не знаю? Обыскав еще несколько раз визитку, я опечаленно вздохнула не найдя там ни одной цифры. Гори ты чернолицый в огне всеми цветами радуги! Еще чего удумал! Буду я замораживаться и звонить тебе! Может еще розы посадить и подметать дорожки пока они не вырастут, распустят свои прелестные бутоны у тебя под окном?

Реверанс не сделать?

— Алис, — Смотря в экран своего телефона, вырвала меня с лютых мыслей Оля. Она вообще с телефоном расстается?

— Что?

— Не мое дело, но тебе понравилось, что парень сделал для тебя?

Все-таки, ты должна со мной согласится, он романтично сделал, но…

— Нет! — Прерывая ее, соврала я. Нет, мне льстило все это очень сильно. Но поцелуй…

— Твое дело. Просто если тебе понравилось с ним поцелуй — дай ему шанс. — Оля укоризненно посмотрела. Я заметила с ней хорошо и приятно говорить обо всем, у Наташки манера общения, к которой нужно с трудом привыкнуть.

— Знаешь, даже если и понравилось, — Предательские щеки растянулись в довольной улыбке, — И одной хорошо. Однажды я любила и теперь осталась с предательством у разбитого корыта, как дряхлая ненужная никому старушка. Иногда я хочу к Антону, я скучаю и знаю, он меня примет любой, но… — Оля обняла меня за плечи и гладя за волосы, уложила мою голову на себя, задумчиво, словно философ, переживший истину своих слов говорила:

— Милая, ты будешь по нему скучать безумно всю жизнь. Он твой первый парень, который осмелился научить первым поцелуям, первым обниманиям, показав, что можно жить иначе, жить для другого человека, не требуя взамен ничего. Я же права? — Риторически спросила она, тяжело вздохнув, продолжила гладить и проговаривать: — Мы обе знаем, что ты скучаешь по нему из-за переполняющихся воспоминаний, дающих тебе силу, что ты была счастлива. Воспоминания дают тебе силу простить его и хотеть его любви к себе, пока в тебе есть те чувства нежности, умиление прошлым. Когда ты, моя хорошая, повзрослеешь? Ты должна позволить себе заблудится от себя самой в любимых делах, в новых проблемах, в учебе или даже в новом парне.

Именно забыться, а не забыть. Это будет твоим первым серьезным шагом, перестать быть такой меланхоличной и показать миру, как ты умеешь смеяться. Вторым же шагом — перестань, далеко от всех скрывая, его ждать, ожидать каждый раз, когда он принес боль или ты его самовольно оттолкнула в надежде рикошета.

— Любовь живет, пока есть надежда? — Дрожащим голосом от проникающих внутрь слов подруги спросила я.

— Нет, глупышка. Я из тех, кто верит, что надежда не умирает. Она поселиться в тебе сосудом и бурлит, в каждый момент по-разному напоминает о себе. Даже в старости, пройди возле него, тебе захочется, что б он обернулся в след и ждать слов: «Привет! Я так давно тебя не видел, по собственной глупости, прости меня за тогда.

Я был мальчишкой», но ты гордо скажешь: «Прости, я уже давно не твоя. У меня есть шесть внуков и волшебный муж». — Олька хмыкнула, улыбаясь стеклянными своими глазами с линзами. — Парней с детства учат быть сильными, поэтому нам девочкам сложно понять, что у них на душе. Но я думаю, каждый ненавидит себя за плохие поступки.

— Я, — Слезы потекли по моим глазам, тонкой струйкой, одна за одной. Сравнение сегодняшнего поцелуя и с Антошкой стояли перед глазами, запихая в сердце нож, — Я… больше не хочу любить, зачем мне амур так больно делает?

— Кучерявый купидончик, думаю, он именно такой проказник, хочет тебе напомнить цену любви. У меня брат любит читать Высоцкого, однажды он процитировал мне, когда я заплаканная приехала домой и просила его не вспоминать больше о важном мне человеке: «Надо сыпать соль на раны: чтоб лучше помнить — пусть они болят». Я тебе, как и подруга, и будущий квалифицированный психолог говорю, подумай: от одиночества не теплее ночами. Оно не умеет вызывать в животе теплое торнадо.

— Торнадо? Кто там вызывает торнадо? Шоколадное ли оно? И с чем его едят? — Наташка как раз подошла к нам, услышав последнее слово.

— Юрьева, у тебя шоколадное помешательство! Ты забыла, что тебе парень посоветовал пресс покачать? Мы все втроем рассмеялись так громко и весело. С головы уже вылетело недавнее представление в кабинете Ирины Алексеевны и душевный разговор с Олей. Но мне стало так легко, я даже немножко морально опустила занавесу принципов, чем смогла себя успокоить и взять в руки.

— Было обидней, если бы он посоветовал мне грудь увеличить! А так мои два высших образования, — Отвечала Наташка, поправляя среди улицы лифчик, уточняя, какие именно у нее образования жестами, — Всегда со мной и скрывают недостатки отсутствия ненужного пресса.

Вот посмотри на себя, ты же больная анорексией, худая такая! За что мужикам там обнимать?

— Они не жалуются! — Обидно, но я ей отомщу за такое! Первой подъехала маршрутка. Возле дверей виднелся 312-2 номер маршрута с перечислением улиц направления.

— О, гипермаркет «Глобус» поехали туда? — Предложила Наташка.

— Мы машину ждем, — Смотря по сторонам и на часы, объяснила синеволосая блондинка. Юрьева не собиралась стоять на пекущем солнце и ждать такси, заскочила внутрь автобуса, зазывая повторить нас то же самое.

— Оля же такси вызвала!

— Ну да! Ездить на маршрутке это не целоваться с незнакомыми парнями среди урока! — Вот уже язва-то. Устав обижаться, крикнула ей в ответ:

— Я щас тебе поставлю синяк!

— А ты сначала догони! Она, как дите, побежала по салону маршрутки к заднему закрытому выходу, отталкивая всех бабушек на своем пути. Последняя бабуля, увидев плохое отношение к людям ее возраста, немощным, пожилым и неспособным за себя постоять, как и она сама, подставила Тусе подножку костылем. Когда Оля расплатилась за нас троих, то Наташка была уже в состоянии полета под сорока пяти градусным углом над землей лицом вниз. Недалеко стоящий парень со светлой десятисантиметровой ухоженной бородкой и бакенбардами, собранным хвостиком на затылке, одетый в черные кеды с белыми шнурками, джинсы и красный спортивный свитер с большой надписью спереди «Reebok», на вид лет тридцати, отличился быстрой реакцией и поймал Наташку в тридцати сантиметрах от падения лицом в грязь. Вместо слов благодарностей подружка прокричала:

— Не лапай меня, пудель! Я с детства боюсь бородатых и страшных! А на твоем примере я не могу понять, какие из этих двух твоих качеств больше бояться: страшной или бородатой? Девушка, ехавшая с парнем, широко открыла удивленные глаза и, не выдержав, проговорила:

— Мой брат Вас спас. Обычно за это как минимум говорят:

«Спасибо!». Вас научить произносить по слогам спа-си-бо?

— О! Да тут фурор! Целое семейство! У бородача сестра гламурная коза? Няшная семейка дуралеев. С мамой не познакомишь? — Обратилась Туся к бородатому парню, к ее счастью, его очень забавляла реакция спасенной им девушки, он продолжал улыбаться, сводя губы вместе, чтобы не расхохотаться на весь автобус, от чего его борода шевелилась вместе с подбородком за губами.

— Познакомлю. Почему же будущую жену то не познакомить со свахой?

Завтра в шесть вечера возле «Туниса» и оденься поприличней, чтобы я не краснел за тебя! А то еще не одобрят такую девицу со сна. Отучу тебя от плохих манер, мартышка моя. Не опаздывай, не люблю ждать и еще, — Он протянул руку и провел ею по заднему карману Туси, — Если не прийдешь, то я тебе помогу прийти. Водитель объявил Лермонтовскую остановку. Брат с сестрой быстрым шагом выскочили с транспорта. Злая Наташка кинулась смотреть сквозь окно на них. Бородатый послал ей воздушный поцелуй и показал шесть пальцев. Наташа показала ему тоже кулак, но с одним пальцем вверх, это уже означало не время, а неприличный жест. Бородач растянул лицо в улыбке и достал со своего кармана мобильный телефон Наташи и специально почесал бороду им. Маршрутка завернула за угол, следующая остановка планировалась не скоро. Мы с Олей стояли в сторонке, делая вид, что не знаем эту барышню. Оля мне шепнула:

— Бородатого зовут Евгений, а его сестра Маргарита. Его родители владельцы этого «Туниса».

— Владелец элитного ресторана ездит в маршрутке в кедах? — Всех дядек держащих дорогие рестораны я всегда узнавала по общим приметам: живу в ресторане, хожу в солидном костюме, напыщенный индюк, пользуюсь только водителем.

— Хи-хи! — Засмеялась в ответ Оля, закрывая руками рот. — Мы: я, моя сестра, брат с очередной девушкой (по-моему, ее звали Линдой, не успеваю каждый день новые имена запоминать), Женька, Домка вчера вечером ездили за город. Пока парни гоняли на мотоциклах, мы с Гаичкой (так мы называем нашу сестру) накрывали пикник. Захар, ахахах, дурак такой, захватил с собой фейерверк с дома и решил им воспользоваться. Подав сигнал Домке и Женьке ехать, стал приготовлять все к приезду победителя: натянул ленточку и зажег салют. Только вот когда Женька подъезжал к финишу, сюрприз от Заха не заискрился в небо, а сорвался ужасным стуком. Женька, хи-хи-ха, ой, мамочки, как вспомню, он испугался, соскочил с мотоцикла и побежал в противоположную сторону, а сам его транспорт проехал самостоятельно несколько метров и попал в дерево. Теперь у моего братиша под глазом ало-синий синяк, причем синяк поставила Заху Маргарита со словами «кровь за кровь» и в баловстве крики братца «Я куплю новый завтра!». Он, как настоящий гонщик, предпочитает только мотоциклы. Домка собирался на сегодня одолжить ему свой, но не смог… Только не говори Наташке ничего, пускай сама решает — идти или нет. Иногда людям не надо знать всю правду, чтобы они не ошиблись со своим выбором. Подъехав к «Глобусу» наша Наташка первая выскочила с маршрутки и побежала внутрь, крикнув что-то о новом мобильном салоне на третьем этаже. Мы с Олей потопали следом. Большой гипермаркет вмещал в своих шести этажах все необходимые: несколько кафешек разных стилей и расценок, магазинов продуктов, одежды, художественных и спортивных лавок, а также косметологические отделы, кинотеатр и детский развлекательный комплекс. Оля хмыкнув, процитировала жалостным голосом мультяшного героя фразу из Вини — Пуха:

— Куда идём мы с Пятачком — Большой-большой секрет! И не расскажем мы о нём, ДА-ДА!

Я не смогла промолчать и добавила: Зачем шагаем мы вдвоём, Откуда и куда?

— Секретов мы не выдаём! НЕТ-НЕТ!

— Злата, что с тобой? — Спросил кто-то сзади нас мужским голосом.

Лицо Оли тут же изменилось: на лбу появились холодные капельки пота, улыбка сменилась на закусывание нижней губы зубами, глаза закатились вверх. Первой обернулась я к таинственному вторжителю в наше личное безумство. Сзади стоял тот самый утренний гонщик — курьер. Мне одной кажется, что лимит наших с ним случайных встреч просто адски зашкаливает?

— Ты меня преследуешь сегодня? — В один голос проговорили мы с курьером. Олька очень удивилась, переглянулась то на меня, то на него и поинтересовалась:

— Вы что знакомы?

— Она меня преследует, Злат! В воздухе застыла немая пауза. Я смотрела на свою подругу Олю и не понимала, почему этот мотоциклист назвал ее Златой?

— Домка, хватит меня злить! Я — Оля! О-л-я! Алис, он меня так злит, называя меня Златой, именем моей старшей сестры. Мы с ней немножко похожи, — Курьер высоко поднял брови, смотря на Олю, — Вот он и злит меня. Домкин, что ты тут забыл? Ты один? — Олька краем глаза посмотрела на мотоцикл на стоянке.

— Нет, я твоим братом и сестрой Олей, блин, ладно, Златой. Они в машине, — Гонщик посмотрел в сторону стоящей новенькой белой модели Лексуса. — Им стыдно выходить после…работы в мастерской, они замазанные. Он послал меня в художественную лавку.

— Боюсь, мы тебе не сможем составить компанию. — Заверила Домку Оля, чему парень даже обрадовался. Уходя в сторону магазинчика «Акварель», Домка обернулся и обратился ко мне:

— В следующий раз, когда захочешь побегать по утрам, выбери более подходящую обувь, одежду и место. Если ты так привлекаешь мое внимание к себе внимание, то только попроси составить тебе компанию!

Только, малышка, только дружба и ничего большого я женатый человек, хотя и фиктивно и живу отдельно от супруги. — Он подмигнул мне, после послал воздушный поцелуй, а белокурая подруга ревностно посмотрела на него, показав кулак, а после на машину своей сестры.

Что должен значить этот спектакль — понятия не имею. Пройдя мимо фонтана в холле, поднялись по эскалатору на третий этаж, обсуждая общего знакомого. Нового Оля о мотоциклисте ничего не рассказала, кроме что Домка женился на своей подруге в знак помощи ей и своему другу по семейным причинам разногласия в семье, таким образом, очень помог. Девушка-жена пообещала с ним развестись, когда Домка влюбится и найдет свою ту самую судьбу, о которой сколько говорят люди. Кстати, курьером он работает именно по этому, чтобы загладить вину перед своим отцом, которого не пригласил на ненастоящую свадьбу, за что и лишился всех денег, но Оли семья оплачивает его расходы, как члена семьи по собственному желанию, пока отец Домки не смилуется над сыном. На третьем этаже в центре стояли детский кинотеатр-кабинка с надписью «Семь де», чисто русское название с проявлением великой фантазии для показа фильмов в 7d. Рядом несколько круглых магазинчиков, рекламирующих и впаривающих в пробниках людям ширпотреб. Несколько салонов фирменной техники расположились привычно внутри за стеклянными дверьми. В мыслях бурей пролетел визг «О, нет!», вспоминая шкафчик в доме Юрьевой, забитый техникой, приводящей подругу в истеричку от увлечения ими. Надеюсь, эта чорноволоска забыла сегодня взять с дома банковскую карточку и имеет при себе мало наличных, насколько я помню, она так и не продала деньги на реальные. Первый отдел с телефонами нас не порадовал присутствием Туси, второй с техникой для дома тоже помахал ручкой, третий обнадеживал больше своим названием известной «SS» серии для фанатически больных хобби, как у нас с Юрьевой. Я не поверила своим глазам, но и там девушки не было. Уже собираясь уходить искать ее по этажам, мы с Олей проходили мимо той самой кино-кабинки, откуда и вылезла пропажа с мокрым лицом, взъерошенными волосами и глазами размера кошмара.

— Я тут это, — Заикаясь, проговорила Наташка, — в общем, ээээ, — Пыхтя, как курица, продолжала дальше говорить: — Я вам запрещаю смеяться! Я просто не поверила этому продавцу с китайской рожей, я не националист, но не люблю, когда лгут… все кроме меня. Так вот, я не поверила, что там реально круто и полезла. Да и еще выбрала фильм ужасов, а оно как выскочит, а там вода в лицо бах! А там…бррр Мы с Олей рассмеялись, пока Наташка обложила нас всеми смертными карами, если мы сейчас не замолчим.

— Телефон, я свой заберу у того наглеца. Еще чего тратится на новый через неделю после покупки старого! И перестань рыжая ржать!

Это ты с своего пантомимиста может поржать, а с меня не стоит. — Показав язык, сделала вывод подруга, еще больше злясь и на нас, и на Женьку-бородача.

— Они мило смотрелись! — Подхватила шторм моего мозга вторая подруга, поправляя бандану левой рукой, — А на счет телефона — правильно! Проучи его на свиданке! — Радостно проговорила Оля, видимо, надеясь, что ее друг сможет проучить нашу напыщенную общую подругу и поубавить ее пыл некультурности. Я же чисто по — правильному должна рассказать все, но тогда Оля будет злиться, а так при молчании Наташа разозлится. Мое решение очевидное: принять нейтралитет и ждать результата и если что сразу Тусе помочь. Пока Наташка не стала таскаться с нами в магазин техники, к сожалению, я уже имела опыт похода с ней в такой магазин, я быстро повела обеих мартышек под руки к лестнице на второй этаж, где виднелись по дороге бутики с одеждой:

— Девочки, я так хочу купить себе комбинезон. Пошлите, выберем?

— А тортик? — Жалостливо посмотрела Юрьева с-под лба, не желающая просто так упускать славных три слова далеко от себя.

— А после будет тебе торт, я обещаю! — Проговорила Оля, одобряя идею шопинга. Стипендия не позволяла одеваться в любом магазине, не задумываясь нужно мне это или нет, про цену или другие качества товара. Теперь же я, как свободный от навязчивой Виктории, и бедный студент без финансовой помощи могла позволить не многое, но Олька настояла зайти в фирменный магазин, прося помочь ей выбрать коктейльное платье для приглашенной вечеринки у хозяина ночного клуба номер один в этом городе. Несколько рядов платьев меня не впечатлили и даже дали уверенность в себе, что можно одеваться модно и со вкусом без фирменной наклейки бренда на платье. Не то чтоб я плакала за своими роскошами, но тут две причины: первая, когда что-то было и пропало период адаптации долгий, вторая, у меня чувствительная кожа, даже очень нежная, я на ощупь определяю состав одежды, и даже от некоторых тканей и меня начинаются неприятные мурашки и отвращение.

На втором курсе прошлого универа таких людей, изучая тему «талант и его развитие» мы называли один с видов ветки талантов — кинестетический. Препод обещал, что с меня выйдет отличный массажист, но мне больше нравится водить по клавишам и смычком по струнам, чем мять грязную прыщавую спину непонятно кому. Наташка, с радостью пробежав ряды с одеждой, немножко отошла от состояния ужаса после пребывания на сеансе фильма на третьем этаже, выбрала самый откровенное платье в холодных тонах и предложила Оле, заверяя в его идеальности. Та не стала отказываться и, захватив еще дюжину разноцветных нарядов, ушла в одну из примерочных. Я проскользнула мимо рядов с туфельками, больше похожими на музейные экспонаты, чем на реальные вещи для выхода, а тем более повседневной жизни. Да со мной полмира согласятся, а остальные полмира дизайнеры, стилисты и фабрики, выпускающие такой ужас бездумно, что невозможно носить обувь на двадцатисантиметровых каблуках или на вид как спираль, больше всего удивляют туфли-лодочки сделанные на ощупь с наждачной бумаги и украшенные цветами с размером в руку, я уже промолчу о туфлях без каблуков только спереди с платформой, может помереть их и ощутить себя тарантулоподобной кобылкой? Боюсь ноги сломать или еще хуже туфли, дорогое удовольствие платить за такую хрень в ветер.

— Почему тут нету лавочек для ожидания? — Заныла возле уха подкравшаяся Наташка, — Хотя тебе больше нравится стоять, судя по поцелую, — Я не выдержала и как настоящая лучшая подруга врезала ей в ребра пальцем. Достала эта девочка меня подначивать! Туся не расстроилась, только обрадовалась моей злости и тут же руками потянулась к паре черных высоких лабутенов с красной подошвой и каблуком. Примерев их, несколько минут простояла перед зеркалом, после прокомментировала: — Это три для надо фармить на них в лучшем случае, но я беру. Нельзя себе отказывать в своих желаниях! — Спустя три минуты еще одна пара кремовых туфелек с застежкой золотого цвета в виде цветочка оказалась в списке на отплату черноволосой. Олька все никак не могла выбрать наряд. Выглядывая с примерочной каждые минут пять, фукая и бекая на свой внешний вид, порой отвешивала шуточки комментарии: мешок, голая с повязкой, беременный бегемотище, моська с толстыми ляшками, огненная бестия мусоропровода, Винтик и Шпунтик отдыхают: часть вторая, Раз — два плоска доска и так далее. В этот раз она выглянула в идеальном приталенном блестящем желтом платьице с оголенной спиной, небольшим вырезом на ножке длинной почти показывающим чулочки во всей красе.

— Ну как? — Улыбаясь, спросила она, явно довольна результатом своих поисков. Смотрелась она прелестно и очень по-взрослому. Одежда меняет человека: в джинсах — дите, в шикарном платье — богиня.

— Сними бандану! — Затребовала Наташка, но Олька недовольно покивала головой из стороны в сторону, отказываясь менять удобный платок на растряпанне патлы, продолжая крутится перед нами.

— Меряй еще то, что я тебе давала. — Потребовала Юрьева, влюблено смотря на свои лабутены, чуть ли не целуя пару за парой в приступе гордости покупкой и обожания, — Не смотри так на мое добро, Лиска, а то я боюсь, что ты их поцелуешь, а потом соврешь, что не знаешь ничего, и быть такого не было!

— Тебе пипец, любимая! — Нежным тоном проговорила я, но Наташка уже поняла — нужно убегать и отдалилась от меня подольше для своего же блага. Олька закрыла ширму кабинки для примерки, приступая к переодеванию. Наташка трижды обошла весь зал в поиске стула, уставшая от своих супер удобных туфель на крутом каблуке, пару раз сделала хамские замечания продавщице и попыталась забрать ее личный стул, прикрепленный к полу, с буркотанием: «Клиенты превыше всего».

Говорят, мышь всегда чует сводящий ее с ума сыр, если это действительно так, то Наташку можно с уверенностью назвать Рокфордом, мышью с «Чипа и Дейл». В поисках, куда притулить свой вес, она вместо сидения отыскала возле кассового аппарата глубокую круглую вазу с конфетками для клиентов и вместе с посудиной отняла себе, как компенсацию за бессовестное отношение к ее персоне.

Удивляюсь, как продавцы так лояльно и толерантно ее потерпели, даже не огрызнулись и не выгнали в ответ вон.

— Фу, вэээ! — Скривилась Туся, проглатывая восьмую халявную конфетку, — Могли бы и без орехов положить. Эти брюзги знают, что я не люблю орехи? — Все- равно продолжая дальше поедать честно отобранное у магазина, локтем за собой нащупав манекена, скрывающегося за большим слоем вывешенных нарядов, притулилась к нему. За следующими событиями, произошедшими в одну секунду, я еле успела проследить. Две примерочных открылись одновременно и обе девушки произнесли:

«Ну как?» и переглянулись одна на одну, а после на ожидающих их триумфа появления. Наташка округлила глаза и подавилась тем самым орехом, закашлялась и покраснела. Манекен, на которого она опиралась, произнес знакомым мужским голосом: «Отлично, бейби! Ты потрясна!», а после, держа в руках еще несколько женских нарядов, повернулся к падающей от неожиданности Наташке, думающей, что манекен ожил. Парень успел мигом кинуть вещи с рук и поймал Юрьеву в воздухе, прижав крепко к себе с самовольной улыбкой.

— Уйди противный! — Наташка била парня по ключице кулаками, вырывая и изгибаясь с ловкостью червяка, но мужчина не собирался просто так отпускать свой улов.

— У тебя вторая попытка исправится, сказав мне: «Спасибо, прости меня»! — Произнес тот самый бородач с маршрутки, что своровал телефон Наташки. Нужно видеть, как подруга искривилась от злости, окаменела, суровые брови задрожали, и упустила с рук вазу со сладким, чудом державшаясь еще до сих в них. Ваза со стуком и хрустом разлетелась на сотни осколков во все стороны периметра магазина, один с них на несколько сантиметров погрузился в ногу разбушевавшейся мыши Рокфорда, откуда потекла тонкая струя крови. Я быстро подбежала к ней сзади и скомандовала парню:

— Держи ее крепче!

— Ты что больная? — Убывающим голосом произнесла Наташка, закрывая глаза и уходя из сознания от запаха и вида крови. Вот уже мне фобию нашла. Бородатый засмеялся, думая, что это очередная уловка черноволосой и сейчас она очнется и изобьет, искусает, исцарапает его, но через минуту Женька сообразил что тут что-то не так и панически смотрел то на лежачую на руках девушку, то на меня, то на Олю, то на девушку выглядывающую с примерочной.

— Что с ней? — Истерически паникующее спросил парень в растерянности.

— У нее нехватка шоколада в крови. — Посмеялась Олька, доставая пластырь с сумочки, — Вот у меня подружки!

— А если серьезно? — Переживая, спросил бородач, оглядывая свою ношу, распластавшуюся на руках, как кусок расплавленного метала.

— Щас очнется! Не бойся, мы сами боимся! — Нервно пошутила Олька, заклеивая ногу Юрьевой. Парень хмыкнув, успокоившись, сразу спросил:

— Оль, а можно я ее сворую у вас? Позлю, свожу в кафе?

— За это уголовное наказание тебе будет! — Процедила его сестра с примерочной.

— Ради такой девушки не грех и попасть туда. Мне что впервые? Я месяц назад там был из-за некоторых, — Он прожег взглядом Ольгу, будто она виновата в прошлом его попадании в столь отдаленные места комфорта и пребывания.

— Я что виновата, что вы два бабака нелогично полезли на спор на пожарную башню? Я вас просила? — Еле сдерживая смех от воспоминаний, проговорила Оля, вытаскивая с ноги общей подруги второй осколок и протирая от крови.

— Еще как просила! — Подпряглась Рита защищать своего братца, но понимала комичность ситуации, когда два человека, взрослых мужчин лезут на спор на пожарную башню возле отдела милиции с флагом триколором снятым с того самого милицейского (или уже полицейского) участка. Да что скрывать и врать? Даже мне стало смешно и нелепо от представления нарисованного у меня в голове заботливыми мурашками.

— Я выиграл, даже если и второй прилез! Флаг меня перевешивал! — Улыбнулся Женька, показывая зубы. Пока мы смеялись, Юрьева очнулась, тяжело вдохнула воздух и еще больше схватилась за шею своему спасителю, не давшему упасть телу в осколки. Правда ее благодарность жестами длилась секунд десять, может пятнадцать от силы, придя окончательно в себя, она взвыла и, открыв глаза, сказала:

— Это ты виноват конский хвостик с козлиной бородкой! — Угрюмо прошипела подруга, успев со всей силы дернуть парня за завязанный напотылке хвост волос.

— Да ты что? — Не подавая вида боли (а я бы ее бросила с рук за такое), доброжелательно спросил парень, которого ситуация забавляла.

— Да! — Уверенно заявила еще раз Наташка, убирая голову с его накаченной груди.

— Тогда мне можно разжать руки и упустить тебя в осколки вазы? — Ужас в глазах Юрьевой виден был мне даже со спины, все улыбнулись, кроме Марго, она отличие от брата не находила Наташу привлекательной и недолюбливала невежду за поведение и не умение извиняться.

— Нет, раз ты виноват, значит, исправляй! Вынеси меня в коридор! — Потребовала по-царски, обнимая парня Наташенька.

— Хорошо. Скажи: «О, мой спаситель и повелитель, сразивший с ног своей красотой! Будьте так любезны, на своих превосходных, нежных руках выставить меня в коридор и избавитесь сами от тяжелого поца!»

— Женька тащился от шокирующий состояний на лице Наташки, и все больше и больше добавлял слов к просьбе. Наташка так и сказала, ну… почти так:

— Быстро Хотабыч понес меня туда или…

— Или что? — Быстро среагировал парень.

— Или я тебя прокляну с помощью твоей бороды! Вырву ее пинцетом, пока она не исполнит все мои смертные кары!

— Добрая девочка, однако! Тебе не кажется, что твои манеры немножко того… отсутствуют?

— Мои манеры видят только парни, а не козлы.

— Ты меня так не обидишь! Я родился в год козла, — он попытался погладит рукой себя под губами, — И бородка смотри какая шикарная?

Не? Не нравится, милая моя? — Он провел ей бородой по губам, и подруга бунтующее стала бить его по груди кулаками, но вовремя вспомнила, что может упасть и просто издала источающий крик. Только в этот момент подбежали растерянные продавщицы и вместо беспокойства заявили, что не дадут уйти ворам. Оказывается, Наташка, уложив в прозрачный пакет туфли, собиралась оплатить на выходе, но с этими всеми событиями забыла думать о лабутенах.

— Да ты еще воровать надумала? — Улыбаясь девушке на руках, спросил Женька, — Прости, я в таком не участвую! — А после повернул голову к недоумевающей кассирше и спросил: — У вас есть красивое платье для этой леди под туфельки? Хотя про леди я загнул, конечно, для гамадрила женского рода, такие бывают платья? Наташка ошеломленно молчала, ждала дальнейшего развития ситуации.

Этот паренек хорошо влияет на подругу, другой бы уже лишился зуб и узнал много запретных слов в богатом запасе юной леди. Продавщица, обойдя минное поле из конфет и стекла, тщательно убирающей уборщицей магазина, вытащила два платья синее и красное, продемонстрировала покупателям.

— Мне нравится! — Заявил Женька, смотря то на платье, то на свою ношу на руках, — Отлично. Заверните вместе с туфлями, мерять не будем. Моя принцесссссса, — Он очень долго протянул звук С, чтоб Наташка расслышала.

— Ты решил опустошить мой кошелек? Хочешь сделать мне период кризиса? — Сенсационно не понимая, вопила подруга, — Иди ко мне Хотаб, опорочу твою бороду!

— Ага! — Процедил Женька, протягивая кредитку с заднего кармана штаглв для расплаты за покупки Наташки, чем очень подкупил доброту моей подруги, вовремя тщательно успевшей скрыть от остальных. Рита недовольно хмыкнула, но решила держать при нас с Олей нейтралитет.

— Спасибо за покупку, извините, Евгений Олегович, что не узнали вас сразу! Приходите еще.

— Евгений Олегович? — Скептически поинтересовалась Туся, растаявшая от халявных подарков.

— Да. Я — Женька. А тебя-то так зовут шестьдесят восемь килограмм животного веса на скотобойне?

— Шестьдесят два! — Гордо поправила Наташка, но имя так своего и не сказала.

— Хорошо. Так и буду тебя называть 62!

— Мечтай! — Наташка спрыгнула на ходу с рук парня, ударив больной ногой в стеклянные двери. Входная дверь, мелко разрисованная ручной работой в орнамент магазина, рассыпалась следом за ними на осколки.

Вот уже не девушка, а фурия! Разгромила магазин и без капельки совести стоит, созерцает свои отважные кошмарные труды.

— Ооов! — Протянул Женька, проверяя, цела ли его спутница и тройка нас оставшаяся около примерочных. — Лена, — позвал он полненькую продавщицу, — Не стоит вызывать охрану, я оплачу, раз разбил. — Он мило посмотрел на Наташку и сказал: — Теперь, ты моя рабыня, а я твой повелитель царь муж. Вечером в шесть у «Туниса» и попробуй только не прийти! Я даже решил вечную женскую проблему «что одеть». Черноволосая смуглянка хмыкнула в ответ, забрала с его рук свои пакеты с подарками (не оставлять же ему их?) и пошла в сторону экскаватора. Евгений Олегович повернулся к нам, улыбнулся и обратился к Оле:

— Милая, ты же ее адрес мне скажешь или мне самому искать?

— Нам пора, пока Маргаритка, — Попрощалась Оля, расплатившись за свои шесть нарядов и сумочку. Одна я осталась без ничего в этом шопинге, хотя шли за моими покупками. Ладно, будем это считать акцией экономии средств проживания. Еще второе, что мне не понятно, почему Наташка себя так ведет с парнем? Он, правда, ее сколько раз за сегодня спас и выручил от грозящей беды, незнакомку. Конечно, она была скромна еще в своих словарных перепалках, обычно увидев мальчишку с кредиткой, сердце смуглянки сдает оборону и переходит к атакующим действиям, стая вмиг небесным ангелком, вместо привычной видимой друзьями мегеры. Хотя, ее счастье, что парня вся ситуация, казалось, забавляла и он ее даже пригласил в качестве «воспитательных мер» в ресторан, может ли мужчине понравится такая хамка или он мазохист? Зная всех этих рестораторов, возле которых бегают толпы девушек с плакатами «выбери меня», зачем ему Наташка? Охотничий инстинкт или что-то большее?

Если большее, мне жаль его расстраивать, но миловидная подружка не хочет видеть этого щедрого Евгения Олеговича возле себя, раз даже имя не сказала. Уборщица, ругаясь и недовольно топыря губу, убрала все стекло и ответственно проверила нас на предмет воровства с шуточками, совсем не смешными нам четырем. Женька, оплатив теперь покупки своей сестры, оставив свою визитку консультанту Леночке для оплаты нанесенного вреда магазину, забрал восемь пакетов в свои мужские руки и медленно направился к лестнице на первый этаж, а его сестра Рита, тихо вычитывала шагая рядом в ногу:

— Зачем ты пристал к той невежде?

— Я хочу с ней поиграть, проучить, — Проговорил Женька, думая, что мы его уже не слышим. Куда ушла в этот раз Наташка, мы с Оленькой сразу угадали.

Грустный Рокфорд мог направиться в одно место — пополнять гормон счастья в крови, особенно, когда ей пообещали все оплатить. День халявы на улице Туси пришел негаданно и очень ожиданно. Ступив на экскаватор, мы с Олей не обменялись ни словом, она занялась изучением себя в зеркало, проверяла: сидит ли плотно бандана на голове, ей было важно, чтобы прохожие не видели волос, объясняя это тем, что после вчерашнего лечения их, они выглядят ужасно. Я же засмотрелась на целующуюся парочку школьного возраста, влюблено обменивавшуюся чмоками в щеки и губы. Девушка смущалась и хихикала от рассказов парня на ухо в кулачок, а он обвел руки вокруг ее талии и не собирался никуда отпускать свою русоволосую красавицу, может, девушка и не красавица, но для него она дорога и любимая в глазах полных обожания. Наташу раздражает смотреть за парочками, она начинает плохо обзываться и парадировать их мне на ухо в средневековом духе «О, мой Ромео! О, моя Джульетта! Я никогда тебя не предам, ну ближайший день точно. Давай не расставаться до первой юбки! Будь моей! Потратимся на свадьбу в кредит и расстанемся через месяц, потому что я козел!». После Юрьева всегда добавляет: «Каждый предаст и бросит. Так устроенное человеческое я: мы люди ищем то, где нам хорошо, чтобы было комфортно и когда нам надоедает стабильность и однообразность, мы находим причины не любви к человеку, убеждая себя, что любовь прошла, находим замену». А вот Оля считает, что любовь рождается на небесах за который наблюдают миллионы волосатеньких купидончиков и призраков, делающих все возможное, чтобы люди все чаще и чаще пересекались случайно. Я же сторонник третьего мнения. Любовь — это зависимость: от другого человека, от эйфории придаваемое телу и чувствам от гормонов любви, от потребности быть с ним, отдавать всю себя одному ему. Любовь — это верность, преданность, желание не только с ним просыпаться и пойти в кино, это общее старания построить свое государство, не слушая сплетен за спиной. Любовь — это пожертвование собой, своим временем, своими желаниями ради нахождения компромиссов; умение уступать другому, даже если тебе будет хуже, в общих проблемах, семейной жизни, которая не заканчивается на пышных платьях, а перерастает в радость каждого дня. Это огромный труд быть строителем своей судьбы, архитектором отношений, следя, чтоб ваш замок из мелких частиц общей необходимости друг друга не улетел вниз ко дну морскому дну, как разбитый об айсберг корабаль. Эх, мы, трое подруг, различаемся не только цветом волос, привычками, цветом кожи, социальным положением, да и вообще — общего у нас нет, но кто-то на небе решил свести нашу компанию вместе. Ей, ты там сверху — спасибо! Эти две чучунды: грубиянка Туся с экстраординарным мышлением и умопомрачительным фанатизмом к шоколаду с фобией крови и милый душевный психолог Барби всегда умеющий держать свои эмоции далеко в кармане — балансируют меня. Между ними, как между огнем и водой, мне сейчас сложно представить как несколько недель назад я жила рядом с эгоистичной, едино правильной Викторией? Шестой этаж гипермаркета поприветствовал нас, своих посетителей, двумя кафе — детским и взрослых. Заведение для маленьких шкодников на вывеске гласило «Неверленд» и вход украшен в виде страшной пещеры с пластмассовыми динозавриками и сказочными героями, а другой стороны весела вывеска «Mgrty», что означало данное слово я с большим стажем проживания в разных странах, почти половину из двадцати трех лет, со знанием языков не знаю. Большой прямоугольный зал кафе-ресторана был похож на деловой офис кремово-ванильного цвета с бирюзовыми столами и креслами к ним. Каждый интерьер мне пахнет своим запахом, конечно в переносном смысле, ибо в этом помещении запахов кухни почти не было, этот зал пропитанный легким Провансом, французской легкостью и дипломатичностью с долькой аристократичности. Наташка не решалась сесть за выбранный по центру стол, далеко от стеклянных входных дверей.

— Оль, все нормально? — Задумчиво спросила подруга, увидев нас возле себя.

— Да, не переживай. Что с тобой Юрьева? Ты что познакомилась сегодня со скромностью и вежливостью? — Поддевая за самое больное, спросила Олька в надежде утихомирить волнующуюся подругу за принесенные неудобства тому парню. Пускай она внешне это не показывала, тщательно скрывая за маской безразличия, но я свою девочку — подружку знаю и понимаю. Наташка с ответом: «Ага, сейчас не говори при мне ругательств, у меня тонкая детская психика» с разгона бахнулась в кресло и подняла руку для жеста призыва официанта к столику. Молодой официант, на вид вчерашний школьник, с тату на правой руке с французской надписью на кулаке «Croire а son etoile», что означает «Верь в свою звезду», и набитым млечным путем вокруг него с лицом участника боев без правил протянул меню и неприятным, хриплым голосом, норовящим понравится нам, сказал: «Прошу Вас». Олька подняла глаза на официанта и предельно громко и удивленно спросила:

— Ванно, а ты что тут делаешь?

— Поночка? — Официант еще больше взволновано посмотрел на мою подругу, а после наклонился и поцеловал ее в щечку по-дружески.

Подруга расцвела, как цветик семи цветик.

— Ага! Вот позор тебе! Официантом работаешь? — Захихикала от радости встречи Олька, смущаясь, как елисейская боярышня.

— Нет, просто мать уволила половину прислуг за непослушание и вечные жалобы клиентов. Мою работу она считает не больше важной или лучше, чем официанта, так что пока я не найду прислугу — буду тут жить. Тем более я тут целыми днями нахожусь и так, — Поспешив объяснить Ванно своей подруге, а после посмотрел на камеру наблюдения и, перепросив, ударился за другой столик к подошедшим клиентам.

— Алис, а ты не хочешь тут работать? — Спросила Оля, вспоминая мою финансовую беду.

— Нужно узнать график работы, я же учусь, а так — можно. — Изучая меню, поправляя непослушные сегодня волосы, распатланные одним любителем поцеловаться о котором я почти забыла, ответила ей. Через несколько минут изучения мои подруги были готовы сделать заказ, я же очень стеснялась предложения халявы от Оли, хотя и знала, ее это не затруднит. Поэтому мой выбор был скромен — кофе и легкую вариацию на тему бланманже под названием «Чудо». Олька при заказе не учла моей неловкости и додала к заказу черную пасту в сливочном соусе и с лососем. Наташка, пришедшая в себя после потери сознания, разговора с бородачом и крушения двери и вазы магазина, забыла про свое фиаско и заказала большой тортище с несколькими литрами кофе, точнее с чайником. Ванно любезно принес, пожелал приятного аппетита и косился на Олю, как влюбленный Казанова, заигрывая при любом возможном случае.

— Значит Поночка? — Спросила Наташка, отрезая от шестикилограммового шедевра кулинарии кусок, — А мы тебя тайно прозвали Барби, а ты значит утка! Вот это поворот!

— Хи-хи! Я на барби не похожа, — Она помолчала и добавила: — Разве что в полном параде и макияже.

— Да хочешь быть уткой — ладно, Понка. — Как совет министров, одобрила Наташка, невнятно говоря за вечного жора. Испачкав руку в еду, она не стала церемониться с ножом и вилкой, отложила их в сторону и принялась питекантропичными замашками кушать, меня с Олей это рассмешило, но Наташка вытащила свой кулак и постучав нам по очереди по голове, при этом что-то мурлыкая не понятное пригрозилась. Ванно не оставлял попытки понравится Оле, даже принес сюрприз от шеф-повара крем-брюле с презентацией в виде сердечка. После появился в зале из кухни оркестр, одетый во фраки и заиграли французские мотивы. В моменты безалаберности играющих людей — я ненавижу свой абсолютный слух, не дающий мне насладиться классикой. Почему мое лицо так самовольно кривится, особенно морщится на лбу? В этот момент, мне хотелось работать вместо того клавишника в группе, чем официанткой в ресторане. Олька, она же Поночка и Барби, не обращала внимания на подающие сигналы любви Ванно, продолжала есть, но парень видел в ней свою звезду и не сдавал позиции, терпя поражение за поражением. Вот мужики трусы! Подошел, спросил: «Пошли на свидание» и все — ты победитель, даже если она откажет, это же не значит конец жизни? Просто тебе с этой не повезло, она не твоя или просто собирается выламываться, чтоб ты за ней побегал. Зачем усложнять, ловить глупые моменты веками, а после не осуществлять свои задумки.

Французы говорят: «Arrive ее guilpourra», что означает «Будь, что будет», в англичан есть пословица «Now or never» — сейчас или никогда, нужно использовать свой шанс сейчас, потому что вместо тебя его могут использовать другие, обидней если они это сделают у тебя на глазах за твоей неуверенности. Мне хочется видеть Барби счастливой во всех смыслах, она мудрая девушка и моя подруга, хочу попробовать помочь Ванно заслужить ее свидание. Хм, а Ванно — настоящее имя? С этого вопроса я и решила начать расспрашивать подругу:

— Ванно — настоящее имя?

— Наверное, я не знаю. В наш дом приходят каждую неделю сотни людей искусства, странных и не всегда вменяемых, они называются такими именами, что я уже перестала задумываться об этом, — Задумчиво произнесла Поночка, смотря на экран мобильника.

— Он тебе нравится? — Наташка поняла ход моих мыслей, начиная задавать неловкие вопросы.

— Очень, он мне нравится, — Не скрывая правды сказала Ольга, — Но, я не могу с ним быть вместе.

— Не можешь или не хочешь? — Мысленно готовая убить бездари клавишника, продолжала я атаку Барби.

— Не могу, он меньше и …

— Акей! — Перебивая и выделяя «а» сказала Туся, поднимая грязную от еды руку вверх, зову Ванно.

— Чем могу помочь? — Протянул Ванно, в надежде поглядывая боковым зрением на Ольку.

— Ванно, а ты же приличный? — Спросила Наташка, Ванно от удивления не поверил своим ушам.

— Допустим.

— Че ты тут допускаешь? Вот Понка идет сегодня в клуб на вечеринку, одна одинешенька. Намек понял?

— Не совсем, — Довольно произнес парень, на лице видно, что он не только понял намек, а и уже планировал, как им пользоваться.

— Наталья Юрьевна! — Покраснев, запротестовала Барби.

— Потом спасибо мамочке — королеве скажешь! — Как отрезала, заверила Наташка, — Значит Ванно, она стесняется тебя пригласить с собой. Ты как?

— Ээээ… Вообще-то это моя вечеринка.

— Да? — Подавившись тортом, спросила Туся, осмотрев его еще раз глазами «мне этот конь он тоже подходит». — Ну, вот и отлично!

Чувак, не облажайся, а?

— У Вас будут особые пожелания? — Растягивая губы в улыбку, поинтересовался парень.

— Да. Завернешь мне с собой торт?

— Базарная баба, — Прошипела от неловкости Олька, только Ванно покинул наши ряды беседы. Знали ли мы тогда, в тот день в простой незаурядный четверг первого дня третьего месяца весны станет роковым и судьбоносным?

Нет, сейчас, описывая воспоминания двух лет назад, я улыбаюсь и радуюсь о своей простоте, размышлениях на тот период. Я сейчас отложила ручку, походила по сцене несколько часов, поиграла и вернулась, чтоб дописать. Честно скажу, если я б тогда знала окончание истории положенное с моим переездом — уехала б заграницу, прихватив с собой Наташку, и прислуживала Виктории.

После ужина, Наташка посмотрела на часы и гордо сказала:

— Половина пятого! Вот тот павлин лопнет, когда увидит, что я своровала свой телефон с его кармана обратно! Не пойду к нему, пускай надуется как шарик и лопнет. Ай, да я! Ай молодецЬ!

— Боюсь, он тебя найдет, — Уверенно заявила Олька, а я мысленно додала к строчке от Олькиного имени слова: «Я ему помогу». В пять часов мы, радуясь жизни: кто от гормона счастья, кто от свидания с официантом, кто из-за получения новой работы, но все мы, в общем, были рады еще за одного — отличного времяпровождения вместе, вышли на улицу. Наташка уехала первая на остановившемся возле нас автомобиле с девушкой-водителем, поздоровавшейся с Олей и заодно забрав Наташку доехать «по дороге», за ней я на любимой переполненной маршрутке, а Олька осталась ждать водителя обещающего по телефону уже через пять минут подъехать. В маршрутке оказалось очень душно и если забыть в кафе наушники, можно под фон русского шансона из приемника водителя от пассажиров узнать политическую, экономическую ситуацию в стране и последнюю информацию о будних и темных днях и временах суток. Вот, например, наш президент подписал важный указ о возрождении русского села, а Галька, проживающая на Комсомольской улице, третий дом слева, квартиру я не помню, бессовестная девушка, легкого поведения с такими-то родителями культуристами, умудрилась старушку Марь Ивановну залить водой с балкона ведром, а вот Егор Давидович же ее предупреждал. Не знаю, кто это и что там предупреждали, но бабка водителю это раза три рассказала. Пара мужчин с рыболовными снастями рассказывали о спортивной рыбалке. Вот молодежь, на предпоследнем сидении, перешептывались на счет своего преподавателя в университете машиностроительства (или колледжа), если память не изменяет, его зовут Игорь Владлентович. Так этот Игорек тот еще проказник задал написать сочинение на тему: «Мой идеальное учебное заведение».

Студенты в полном шокирующем состоянии: написать правду — стыдно, выгонят со стен родного учебного заведения, солгать — стыдно за себя перед аудиторией, которой будет это читаться, и придумать не чего нормального они не могли. Один парень удачно подметил, что «хорошо, не нужно описывать свои ожидания от обучения или любимого преподавателя» и все с ним согласились и тяжело вздохнули по очереди. А сзади меня парень разговаривал с девушкой, обещая ей свидание в эти выходные, потому что сегодня и завтра у него важные дела: целый день работа, потом друзьям обещал пиво попить, от такого нельзя естественно отказаться, а завтра у него осада замка, а после ее выйдет серия сериала, который он ждет уже два месяца, только субтитрами, но и этого хватит. Нет, ну мне было понятно, что осаду нельзя пропускать по сотням причин задротства, Наташка б тоже проняла и даже сама б сказала ему не приходить. Но девушка этого парня не поняла и раз шесть переспросила, за что и в итоге покричала на него, аж мне было слышно, и обиделась, пообещав перезвонить лет через десять. Еще интересный кадр зашел через две остановки, хотя, больше подходит эпитет заплыл или залез рачком и принял девушку на первом сидении за свою собственность, стал просить разные неприличные и не красивые вещи, за что и был на следующей остановке высажен. Сам же бухой мужик даже успел сказать водителю: «Спасибо, ты настоящий друг!» и как стоял, так и уснул, давая хропака на три улицы вокруг остановки. Мы двинулись дальше. Через остановку зашли много людей, очень много, не уверенна, сколько может поместиться у маленький автобус, но русские люди практичные, заняли все сидячие, стоячие и даже висячие и полувисячие места, а пару детей годиков трех даже заняли места на руках пассажиров лежа. Наш девиз не нарушим — займем все пространство и поссоримся за много свободного места. В моей голове, перед моей остановкой, начался кастинг на подходящую кандидатуру для уступления места. Мне все- равно вставать в центре, а кому-то приятно будет, если добровольно предложу место.

Первый вариант со старушкой сразу не прошел кастинг, она слишком уверенно смотрела на меня и все время специально ставила на ногу палку, второй кандидатурой была девушка, читающая электронную книгу, но когда она случайно опустила ее и я увидела там книгу гоблинского написания — кастинг продолжился. В такой суматохе мне удалось отыскать толь беременную, только просто девушку — пончика с большим мамончиком — животиком и уступить ей место, на которое самовольно села бабушка, ставящая палку на ногу по принципу мне нужней. Я, проскрипев про себя зубами, улыбнулась бабушке и вышла с этого котелка варения событий на колесиках и направилась уставшая домой. Время тикало и показывало мне, что моя Наташка через пятнадцать минут обязана пойти на свидание или Женька это так не оставит. Он похож на парня, способного добиться исполнения того, что хочет, а сегодня бородач дал ясно понять, что отомстит моей Тусе за ее характер. Я, наверное, плохая подруга, раз решила ничего не говорить по поводу этого. Представила, что Юрьева государство номер один, а Женька номер два, а я такая между ними граница длинной в три километра. Сама б я на такое обиделась и требовала объяснений, но сегодня, проехав с Домкой, после поцеловав незнакомца — мне ли говорить о принципах и нравах? Легкой походкой, стуча небольшими, толстыми каблучками шла я, размышляя о таком насыщенном дне событиями. Несколько раз, себя же выругавши за тот самый поцелуй, мои бабочки в торнадо не были с этим согласны и очень обиделись за некрасивые нотации головы сердцу. Я достала телефон, узнать: не передумали ли подруга идти на свидания к сегодняшним мальчикам, но батарея мобильника полностью села, умирающе пикнув три раза — послала меня. Выключился мобильник, а за ним тоже самое повторил планшетник. Когда они успели сесть, если я ночью их зарядила, и сегодня почти не пользовалась? Предательская техника. Приблизившись к входной двери меня окликнув знакомый голос:

— Не так быстро! Алиса! Я, удивленно повернула голову назад оглядеть зовущего мужского голоса, даже глаза протерла, дабы убедится в подлинности своего зрения, далеко от идеального. Передо мной стоял, опираясь на своего железного друга курьер с большим, красивым букетом разноцветных каллов. Он что меня преследует? Еще и с цветами приперся, да Антонина Сергеевна там скоро с балкона упадет, перегнувшись от любопытства, уши ближе к земле тянет. Домка будто читал мои мысли и перевел голову на балкон соседки пенсионерки, крикнув ей:

— Добрый вечер, Антонина Сергеевна! Как ваше здоровье?

— Спасибо, Димочка, отлично! А ты что тут делаешь? — Голосом наседки поинтересовалась соседка. Да он еще и успел познакомиться с этой любопытной Варварой?

— Ты меня преследуешь? — Спросила я, садясь рядом с ним на мотоцикл, ноги гудели от усталости.

— Это ты меня преследуешь, — Вытягивая пачку сигарет с кармана, твердым тоном сказал этот типо принц.

— Это я тебя преследую сейчас у своего дома?

— Именно. Это тебе, — Он протянул букет, — Бери и не бойся, это не от меня. Я удивленно посмотрела на него, он собирался прикурить, вовремя выхватила зажигалку с его рук.

— Не переношу сигаретного дыма. — Он неверующее посмотрел на меня, но рисковать курить не стал и правильно, — У меня друг тоже не любит курить. Куда катится мир? Это же так приятно втягивать легкий аромат дыма с ментолом…мммм.. — Он договорил и положил себе в карман пачку вредных, вызывающих зависимость сигар.

— Цветы, — Я указала на них пальцем, — От кого они?

— Адресат пожелал остаться неизвестным. Понимаешь, это моя работа.

— Ладно, но в следующий раз можешь сразу цветы выкинуть и не вести их мне, если не собираешься говорить от кого.

— Отлично! — Обрадовался курьер и потребовал поставить подпись на бумагах. — Хочешь прокатится со мной? Не понимаю, чего этот женатый мужчина хочет от меня? Не буду скрывать, возле него мне комфортно, хорошо находится. Я ему доверяю, хотя он для меня случайный встречный. Мне нравится его характер, его легкость в общении и ненавязчивость, он как Олька, только мужик.

— Еще бы вчера я б не согласилась, но сейчас у меня нет настроения, поехали. — Я забрала шлем с его сумки, в этот раз он уже ожидал моего соглашения и приготовился или может отвозил свою жену домой?

— Если хочешь, можешь рассказать, что так испортило тебе настроение. Я могу помочь?

— Да. Поехали. Садись или я угоню твой байк!

— Только не мой байк! Он сел рядом, прижался в этот раз сильнее, вспоминая утренние гонки за минуты опоздания в университет, и тихонько спросил:

«Готова?». В голове навалом пришли воспоминания утреннего поцелуя, съедающего меня из нутрии. Я ненавидела себя за нарушение жестких лично установленных себе границ и ультиматумов, за не подержание собственных принципов и вольных нравов. Блин, да я ненавижу себя за тот поцелуй. Зачем было поддаваться той глупой ситуации? Почему его нежность сильнее меня? Почему эти чувства ломают изнутри градом?

Проехав город, под руководством Домки, я завернула за город и мчала на громадной скорости птицы. Вокруг все размытыми картинками пролетало мимо нас: деревья, дорожные знаки, придорожные кафешки, люди в своих машинах, стоящие в загородных пробках. Когда стрелка с бензином опустилась почти к минимальной, я сбросила скорость и остановилась у заправки.

— Тебе не стоит так летать, — Отходя от чувства скорости, посоветовал хозяин мотоцикла.

— Прости и спасибо. Он улыбнулся и провел своей ладонью по моей щеке. Движение не вызвало у меня ни бабочек, ни мурашек, только доверие и дружеские отношения к Домке.

— Алис, — Опустив глаза вниз, рассматривая мои ноги, позвал Димка.

Его голос был скромным и романтичным чтоль, я даже стала опасаться романтических его действий. Я не Наташка что б верить в дружбу между мужчиной и девушкой, но в этот момент нуждаюсь именно в таком. В черту принципы, — У тебя каблук отпал. Я медленно перевела на свои туфельки глаза, поняв, почему мне так сложно было идти на улицах и здании университета. Задняя часть подошвы оторвалась и грозилась полностью упасть на землю. Это есть плохо, ну очень плохо. Теперь я буду ходить, как молодой жеребец по камням, а не принцесса. Домка засмеялся, глядя на мое раздосадованное лицо, за ним смех вырвался и у меня. Подумаешь туфли! У меня далеко не одна пара, нашла причину грусти. Сама-то я понимала, истинная беда не в оторванном каблуке, а собственной голове, придумывающий нелепые отмашки и беды.

— Пошли пока сходим в паб напротив? Я тебе помогу дойти. Ты не против? — Подавая свою руку, предложил Димитрий.

— Домка, зачем тебе это все? — Не отводя глаз с него, спросила я.

Не понимаю, зачем ему нужно со мной возиться, отвлекать от дурных мыслей.

— Я… — Он замолчал, оперся на мотоцикл рукой, и отвел глаза в сторону, — Я…- Снова повторил парень, сжимая кулаки, — Мне просто стало не по себе, что ты такая грустная. Ты шла в таком плачевном состоянии, хандра малая, и я подумал, что смогу тебе помочь отвлечься. Знаю, я не должен был отвозить тебя так далеко от дома и это выглядит странно, но это не больше, чем просто попытка с тобой подружится. Мне стало перед ним так стыдно. Надумала себе разной ерунды и обвиняю неповинного человека. Домка так искреннее говорил простые слова с опаской реакции на них, пока мне хотелось переломать себя внутри на тысячи кусочков за грязные домыслы. Глупышка, да как я могла так насочинять, что нравлюсь Димитрию, и он увез меня с города подальше жены.

— Поможешь мне дойти? — Взбодрившись, попросила я у сероглазого спутника курьера.

— Боюсь такая ноша мне не по плечу! — Захихикал Домка, обнимая меня под руки. Вот так я и доскакала к пабу. Внутри паба, если можно назвать так место больше похожее на забегаловку для любителей выпить, на стене висел американский и русский флаг в знак дружбы народов. Сам же люд бросал между ними дротики, пытаясь попасть в нарисованную точку «десятку». Я не стала рисковать попадать в цель, у меня с координацией очень плохо. Сдать мне на права у меня вышло с девятого раза по этой причине, а еще не могу стоять или ходить по льду, кататься на роликах и диву даюсь, как везет при езде на байке обгонять удачно машины.

— Кхе-кхе! Раз-два, — Раздался милый женский голос усиленный микрофоном, — Добро пожаловать в караоке — паб «Кристи», — Я вмиг развернулась к барной стойке, где барменша работала не только официантом, а и всеми, кроме повара. Домка улыбнулся, и из-за громкой музыки и возгласов наклонил голову ко мне:

— Тебе тут понравится, Алис. Споешь со мной?

— Я не умею петь, — Солгала я.

— Это же хорошо! Я тоже! — Засмеялся Домка. Тем временем свет в помещении переключили на дискотечный вариант и ведущая продолжила:

— Поем хиты. ммм… — Задумалась беловолосая барменша с искусственным хвостом и накрашенными темно-фиолетовыми силиконовыми губами, — Современные хиты. Есть желающие или будем смущаться и мне вас за руку вытаскивать? Домка воспользовался моей заинтересованностью и отвлеченностью нагло поднял вверх мою руку, причем я сама не сразу поняла, а вот барменша заметила, поспешив меня назвать «Первым смелым человеком, потащила на небольшую сцену метр на метр возле бара.

— И так, что будете петь? — Давая мне микрофон, поинтересовалась барышня в строгом костюме.

— Из репертуара группы „Black Birds“, — Раз придется петь, то уж любимое. Даже можно сказать не любимое, а единственное, что знаю на память с современного поп-рока, — Песня „Корабль бумажный“.

— Отличный выбор! Должна сказать, мне очень жаль, что эта группа больше не выступает. Мы с друзьями ездили на их концерт. Атмосфера там потрясна! А тебе удалось побывать на их выступлении?

— Ну, бывала.. — Хотелось сказать „Мимо проходила, слышала“, но не стала. Барменша быстро включила заказанную песню и улыбнулась, спрашивая: — Слова надо?

— Нет, спасибо. Пока шло вступление, она успела предупредить:

— Если ты поешь хреново, мне придется через минуту тебя остановить, чтобы ты не разогнала народ! Я уже не слушала ее, погрузилась в любимую мелодию с головой, как аквалангист погружается в подводный мир, рассматривая его и думая, что он бы остался жить среди морской красоты навсегда. После первого вступительного аккорда, я закрыла очи. Перед глазами, словно видео роликом со стороны наблюдала за своим сегодняшним днем. Поя глупое предисловие песни, одно из неудачных Лизкиных шедевров:

Меня ты покинешь однажды, Уплывешь на корабле бумажном… Кофе в постель, ей принося дважды, Прошу, помни о нас, как о важном…

Тело рефлексивно сжалось, выпуская все эмоции наружу слезами. Я болею музыкой, живу и дышу. Что бы я делала без нее? Существование стало б однообразным без легких вздохов смысла, нежности клавиш и басов гитары. Разве мир без звуков может быть прекрасным? Через музыку я переживаю все события в жизни: боль, утрату, радость, довольство. Музыка помогает само реализоваться своими минорными и мажорными нотками. Закончив петь, я смогла открыть глаза. Народ в пабе сидел, молча смотря на меня не подвижно пару секунд, а после послышались вызги, аплодисменты и „давай еще, красотка“.

— Оу, у вас отличный голос! — Похвалила барменша, подмигнув правым глазом, — Я даже подумала, что это настоящая певица с „ВВ“ поет.

— Спасибо, Кристин, — Поблагодарила я, смотря на бейджек беловолосой и ушла босой за столик к Домке. Димитрий успел купить нам напитки и выкупить новую пару тапок, запакованную с ценником у барменши. Пара пластмассовых белых тапочек была мне велика на два с половиной размера, но это было намного преимущественней, чем ходить босоногой. С моими ножками, почти доросшими до тридцать шестого размера, взрослую обувь или просто подходящую найти очень сложно.

— А говорила, петь не умеешь! Врунья! — Протягивая апельсиновый сок, проговорил Домка.

— Ни разу! — Захихикала я, одевая тапочки.

— Больше грустить не будешь?

— Нет.

— Тогда поехали домой? Мне нужно к одиннадцати успеть в клуб. Я б предложил тебе со мной поехать … Я перебила его:

— Я все поминаю. Ревнивая жена?

— Нет, скорее ее брат. — Он улыбнулся так смущенно и добавил: — У моей так называемой жены есть сын, ему четыре годика и он забавный, добрый мальчик, но болеет тяжко. Ей перед родами дали выбор: родить или сделать аборт. Теперь врачи отвоевывают его жизнь каждый день в протяжении трех с половиной лет, а чтобы лечить за границей малыша нужно разрешение на вывоз от отца. Мы женились, и я усыновил ребенка, теперь формально это мой сын. Я даю ему согласие на выезд.

Настоящий отец ребенка не знает о его существовании. Понка тебе не рассказывала? Я помахала отрицательно головой. Мне стало стыдно за свой длинный любопытный нос. Да что со мной? Почему сегодня все идет наперекосяк?

Оно мне нужно было спрашивать? Домка задумался, и в момент, мне показалось, что его рука придвинулась к моей, чтоб дотронутся, но он вовремя убрал, поднялся и помог мне выкинуть в урну погибшие за день, как отважные воины, туфельки. Дорога назад была длинной и медленной, Димитрий ехал аккуратно, пережидая все пробки и не нарываясь на посты гаи. Ветер скользил по коже, морозным потоком охлаждая тело до мерзлых мурашек. Возле подъезда, на лавке лежал тот самый букет каллов. Попрощавшись с Домкой и поблагодарив друга за сегодняшний вечер, я забрала свои цеты и поднялась пешком в квартиру. Тяжело вдохнув, открыла дверь в квартиру. Как же я устала! Устала эмоционально, физически, душевно. Устала, как выжатая тряпка, как лимон без сока. Устала думать, ходить, переживать. Хочу спать.

Покормив котиков, я завалилась в кровать. Уснув еще в падении на мягкое ложе обителя сна.

Утро добрым не бывает! Тимон так храпит, что я часто пугаюсь и просыпаюсь проверить: что за мужик рядом со мной? Проиграв битву за сон, если честно, спать уже надоело, я принялась звонить подругам, раз сама проснулась и им не дам поспать. После последнего дня фиаско моих принципов прошла неделя. Не буду кривить душой и говорить, что я стала исправной студенткой в новом городе — нет. Эту неделю я прогуляла все, что можно лежа в кровати, не выходя с квартиры никуда и отключив все средства связи с внешним миром. Пару раз в коридоре слышались стуки и шаги, но я не поддавалась провокациям и еще больше обнимала планшетник, играя в шашки и морской бой. Примитивные логические игрушки забивают мою голову от всего от глупых мыслей, едящих меня внутри, как личинки. А еще я прочла интересную книгу на английском, так и не поняла: кто ее автор и как она называется? В современном пространстве Интернете сколько недоработанной литературы! Телефон Наташки и Ольки не отвечали, кроме того они пропали со всех возможных мест в онлайн мире: скайпе, аське, вк, одноклассниках и даже Туся не пребывала в игре. Решили мне отомстить тем же копытом? Фу такими быть! Возможно, не стоило беспокоиться и задуматься где они, но что я буду за подруга тогда? Черноволосая, наверное, просто отсыпается или кадрит очередного принца-жабу. Ха!

Если Наташке сказать, что жабы и правда превращаются в миллионеров, она б в тихаря, во тьме ночной перецеловала б весь пруд, но перед этим выпендрилась и послала куда подальше того, кто это сказал.

Интересно, а она пошла к „Тунису“? Олька очень нахваливала бородатого Женьку, наделала его приличными качествами характера, несколько раз упомянула к его отношению слова „однолюб“, „нежный“ и „заботливый“, чем еще больше подтвердила мои догадки, что этот парень далеко от типажа идеала Туси. Ее идеал богатый (она же не знает, что Женька такой), ухоженный в деловом костюме, накачанный, темноволосый, смуглый мужчина на лет десять старше. Думаю, предать свои вкусы Юрьева может в одном единственном случаи, ради смысла жизни — шоколада. Тут два варианта: первый, мужчина должен быть шоколадным, что есть нелепо и глупо, такого парня хватит на один день под чаек, второй вариант более реальный, парень должен быть хозяином шоколадного предприятия или магазина. Есть еще третий, но у меня в голове не укладывается, как будет выглядеть влюбленная Наташка? Невозможно с чертами гордой брутальной подхалимки, язвы, социопата, хамки, энергетического вампира девушки сделать нежную, наивную, добросовестную девчонку. Я имею ввиду на постоянно, а не как сейчас появляющуюся редко под маской „ангелка“ для избранных.

Даже представила ее в таком пышном розовом платьице, на ногах впервые в жизни туфельки — лодочки, чтобы не быть выше от любимого на километровых шпильках, сидит на лавочке строит глазки, смущается и нежно обнимает мальчика в небрежной одежде, слушая с одних наушников музыку. Мило? Да я только что описала самый страшный сон Наташки! Она попросила разбить ей нос, если будет вести себя так, как наркоманка от передозировки гормона любви — окситоцина. Ой, что-то часто мне лезет в голову картина влюбленной подруги! Может, у меня экстрасенсорные способности? А что? У меня же есть кинетический талант, по мнению преподавателей с прошлого универа, так вот, одна с возможных ланок развития этой ерунды и есть магия. Еххууу! Буду магом сидеть дома и тыкать пальцем, а все само такое делается и делается. Брр! Стоп. А Понка со своим Ванно перешли от периода переглядываний на конфетный уровень? Мне так важно личное счастье этих двух обормоток. Я такой человек, всегда оставляющий личные заботы позади ради родных: готова все отдавать и делать для важных людей, даже в ущерб самой. Брат всегда говорил: „Тебя до добра это не доведет!“, он более прагматичен, чем его рыжая сестушка. Ванно очень симпатичен: накаченный боксер со стрижкой ежик, непонятными глазами толь серыми, толь темно-зелеными или сразу обеими цветами с бледной кожей, изрисованным тату рукавом. По его поведению в кафе было понятно, что внешность гордого бойца — орла, внутри наполняет душа — невинного цветочка. Такое сочетание мужчины Рембо и Васи ботана, боящегося женской половины населения. Ох, вот мальчики нынче такие робкие существа. За эту неделю полной изоляции от внешнего мира и общения с Поночкой и храпящим шкодником Тимоном, я сделала личный безумный вывод: рядом со мной должен быть мужчина с мягким, нежным характером, но умеющий мной управлять. Я должна хотеть подчинятся его просьбам, указам, иначе дела с меня не будет и так умру холостой. Поведение того развязного упыря (я дала ему имя — Цемчик, а как изволите называть еще пантомимиста?) несомненно меня привергло в шок, уничтожило морально, но и заставило задуматься.

Редко, время от времени, стоит себе позволять влюблять мальчиков и быть с ними. Домка после караоке на прощание тогда правильно сказал:

„Позволь себе быть уверенней и счастливей“. Я, как психолог, да еще и отличница, с уверенностью заявляю, что рамки недозволенного это собственные мысли и убеждения. Мы сами решаем: где добро, а где бушует сотнями крокодильчиков зло. Так почему б не поселить кусочек добра в зло и не посмотреть на ситуацию с другой стороны? Парень, даже если он и Мистер Цемчик, старался, готовился к операции „Пантомима“, сделал зашифрованное послание из визитки, договорился с самым требовательным преподом отдать ему урок. Минера просто так их выдворила в два счета. У меня появляется, под чуткие советы с замечаниями Барби и Домки, надежда на кусочек счастья. Личного счастья. Я хочу попробовать побыть любимой. Может во мне говорит вчерашняя бутылка бурбона? Планшетник зазвонил. Легка на помине Юрьева.

— Слушаю, — Чуть помедлив, пришлось нажимать на зеленую кнопку „Принять“.

— Алиса, я тут это… — Громко смеясь в трубку и параллельно шепча кому-то: „Отстать, дай поговорить“, начала разговор Наташка. На заднем фоне раздавались дивные звуки стуков, смеха и эха, — Ты не переживай, что неделю не звонила, я жива и этот пень с мохом… ой, да ты прав… я хотела сказать Женька с бородой, — И она снова прервалась, в этот раз в трубке было слышно громкие удары об кафель. Так и стучало три минуты, после послышался истерический хохот Наташки и далекий мужской крик: „Открой или дверь зайдет в комнату вместе со мной!“. Дальше надо полагаться на звуки взрыва означали, что дверь зашла вместе с Женькой в ванную к Наташке. Парень во весь голос, отдаваемый мне сумасшедшим эхом в наушниках, прокричал:

„Сюрприз!“. После этого представление для меня из догадок закончилось, и подруга положила трубку с ответными криками: „Только не кусай! Вдруг я заразная! Ээээээ! Хахаха! Так тебе и надо!“. Зачем было меня заставлять ждать ответа и положить трубку?

Состояние переживания улетучилось далеко в небо с ней все хорошо и по-моему экстрасенсорные чувства работают. Хихиканье Наташки было таким задорным, аж заразило и меня. Подойдя к полочкам с книгами, я рассмеялась на весь дом. Смех без причины признак дурачины? Так гласит пословица? Не могу с этим согласиться. Смех — это состояние легкости и поднятого настроения и остатков бурбона в крови. Вот так смеясь и танцуя по квартире танец Чунга-Чанги, продвигалась в сторону кухни, где ждал сегодня с утра прибывший посылкой контрабас. В коридоре я застала картину: Тимон тырил у Пумбочки игрушечную мышь. Серый кот, увидев меня поющую, взволновался:

Вспомнив, видимо, утро, когда пытался разбудить когтями свою хозяйку, спасшую его от голодной смерти, кинулся в побег, не забыв прихватить заводную мышку белой кошки — сестрички. Выбор плана побега остановился на отделе для женских сумок. Решив: его не найдут, он чудом прыгнул в полтора метра в вышину, и залез за кожаный рюкзак. В моих мыслях не было уже того сонного желания в отместку укусить кота и даже эти дневные побеги в прятки мне наскучили. Подняв руки в полочке, я попыталась схватить Тимона, успокоить и погладить. Кот, в свою очередь, увидев женские руки в пяти сантиметрах от носа, снова укусил меня! Надо же такому глупому быть? С указательного пальца правой руки покапала кровь на серо-белый портфель. Вот теперь все поднятое настроение вмиг ушло далеко за горы на „чудо — остров, где жить легко и просто“, оставив желание выпороть Тимона. „Джентльмен не станет бить кошек“ — мелькнула в голове фраза из известного фильма и я, скрепя зубами, с ней согласилась. Очень тяжело согласилась. Серый шкодник тем временем прыгнул из шкафа мне на голову, уронив тот самый портфель и в придачу пару пустых сумок на пол. Содержимое, лениво не выкладное с рюдзака, выпало большой горищей. Женская сумочка — это нечто! Осмотрев пол, я увидела, сколько вещей, даже сама не представляла, как это туда поместилось? Может, мужские мысли, что все женщины — ведьмы, справедливы? Вот так мы, сами не замечая, слаживаем сумки и, проговаривая заклинания, увеличиваем объем клатчей до дорожных сумок. Хотя, такое подвластно лишь Гермионе из Гарри Поттера. Она идеал в этом, первая показала на весь мир безграничность женской сумочки. Сложив в одну аккуратную стопку блокнот с орнаментом красной планеты с шапочкой и шарфом, учебные книжки, которыми я не пользуюсь, но библиотека заставила брать свой комплект для учетной записи, записки нашей тройки на парах, коробку с нотами для помещения в рамки, вместо картин, купленную в гипермаркете. И тут я немножко остолбенела и попятила назад.

Последние вещи, не вписывающиеся ни под какие параметры моих возможных личных предметов. Просидев на полу несколько минут не шевелясь, не дотрагиваясь ни к чему, я слаживала различные сценарии попадание этого предмета ко мне. На полу, возле сложенной кучи вещей, лежал, обмотанный белой ленточкой с рисунками ангелками, такие были на визитке от самодовольного любителя поцеловаться Цемчика, белый новенький сенсорный телефон с выдвижной клавиатурой формата qwerty в левый бок. Задняя крышка мобильника умело разрисована ручной работой масляными красками: в центре нарисованные клавиши пианино, обмотанные горизонтальными пятью полосами одна под другой, как в музыкальной тетрадке, сверху на них виднелся скрипичный ключ и разноцветные ноты, в которых я с трудом узнала отрывок из Ближе к мечте — Моцарта. Откуда этот паршивец, мистер пантомимист и лауреат поцелуев, знает о моих предпочтениях? Не исключено ли, что мы с ним знакомы больше, чем предполагаю сама? Осмотрев на ленточке ангелочков, я снова увидела зашифрованное послание. В этот раз уже без помощи Оли смогла прочитать текст: „Включи меня!“. Мурашки вальсом пробежали по телу. Пару заинтригованных опилок в голове умоляли поддаться соблазнению и включить телефон. От переизбытка чувств негодования до заинтересованности голова пошла кругом, словно попала в ураган. Планшет снова запиликал, и я, с радостью отвлекшись от телефона, побежала отвечать на очередной звонок хохотуньи Натальи.

— Что? — Растеряно я спросила у звонящей. Мои мысли были с белым телефоном.

— Как ты смотришь на девичьи посиделки?

— Какие посиделки? — Меньше всего мне нужно было сейчас показывать свои апартаменты Наташке. Я предпочитала быть для нее девушкой с общаги.

— Тут ты должна была сказать: „О, Наташенька, это то, о чем я мечтаю! Приезжай ко мне в гости. Мой адрес…“ — Голосом подданного царю, выговорила Туся в надежде.

— Ты чего такая добрая?

— Понимаешь, Алис, мне выпившей стыдно перед отцами ехать домой… в мужской футболке с волосатыми покемонами. — В чем? Может я ослышалась? В какой там футболке?

— Что? Почему в его футболке? — Моя бровь вздрогнула и поднялась вверх.

— Я так бушевала, размахалась руками и сбила с подноса официанта бутылку вина и горячий шоколад на себя… — Она снова рассмеялась, а потом скромно добавила: — А так же еще весь остальной заказ! И все это упало на меня. Дальше я расскажу, как приеду. Адрес называй! Записав мой адрес, подруга прокомментировала:

— Не плохо наши гордые гуси живут! Я в пяти минутах пешком от тебя в отеле, и да, спасибо что не спросила, я голодная и съем слона.

Закажу к тебе домой много пиццы и буритто, а то придется давиться твоими овощами на пару или мышей ловить. Фу!

— Сама ты фу, а это здоровое питанье!

— Здоровое питанье — не для меня. Наташка положила трубку, так и не дослушав пользу продуктов в пароварке. Она думает, мне самой нравится эта безвкусная еда? Просто я больше ничего не умею готовить без ее надзора, кроме в пароварке и мультиварке. Сама же моя подруга большой шеф-повар кондитерских изделий, она даже хотела пойти работать и учиться, но время, проведенное за игрой, не позволяло этого сделать. Не опытные повара получают в три раза меньше и устают больше, чем Туся днями играющая в онлайн игры по своему собственному графику „работы“. Отнеся в спальню книжки, я вернулась в коридор, где среди пола валялся так и не включенный мобильник. Телефон излучал такой приятно приторный аромат краски, напоминая мне запах кожи во время поцелуя с незнакомцем. Я притулила его к лицу и подобно таксикоманке дышала этим запахом, обнаружив в нем нотки мужских приторных духов. Манящий запах остался и на руках. При таком воспоминании прошлое словно ожило и перенесло меня в свою рутину. Щеки покрылись румянцем, губы поползли в широкой улыбке, а язык провел по нижней губе, напоминая, как приятный поцелуй. Что я себе тут позволяю? Да этот хам так целовался умело с такой практикой большой. Небось, я для него очередная игрушка или как в случаи с Картошкой спор. Кто мне дал право отвечать на поцелуй с незнакомцем и со дня на день вспоминать, а после решить это нормой?

Я тронулась, сошла с ума, обезумела раз подпустила к своим губам парня и ломаю собственные стереотипы. Можете меня считать старомодной девой, из моей любимой эпохи Возрождения, или просто перепуганной девкой, но для меня поцелуй — это важный шаг в отношениях. Поцелуй — это жест перехода от детских наивных общений к взрослому более серьезному этапу. Смена момента от ванильного растягивания времени разговорами к наслаждению друг другом. Мое английское воспитание не позволяющее целовать всех подряд и вешаться на шею парням, и теперь съедает мою совесть, грызет, как белка орешки. Параллельно с угрызением совести, я, вспоминая его губы возле моих, чувствую себя бесстыдно счастливой. Двоякое чувство и радоваться, и укорять себя живет параллельно и ни одно с них уступать другому не собирается. За входящей дверью послышался звук приехавшего лифта. Наверное, Наташка добралась, пока я тут, как зачарованная, смотрела на рисунок подброшенного мне телефона. На лестничной площадке послышался смех и шуршанье пакета. Пумбочка фырча и высоко прогнув спинку, стала на дыбы, готовясь расцарапать людишек за дверью. На несколько секунд шорохи стихли и усилились через пару минут с добавлением толчков в дверь. Что там такое происходит? Я даже забеспокоилась и медленно шагая пошла открывать двери, предварительно не посмотрев в глазок. Ох, ну почему я только не посмотрела в этой глазок? Я такая бесстрашная открываю эти двери и на тебе подруга подарок! Когда я резко открыла дверь во внутреннюю сторону, произошло сразу несколько событий: послышался мужской крик: „Что случилось?“, после Наташкино верещание: „Аааа!“ и меня накрыла большая масса, повалив с ног на пол, тело отозвалось пронзительной болью, дыхание уменьшилось, но сердце стучало с бешенной скоростью. Удар головой об пол прозвучал несколько раз и отдал истомной болью в задней и височной части.

Череп словно раскалывался на части, потеряв координацию глаз, соображение ситуации, а взамен я получила боль и тошноту. Оказывается, смешки и шорохи за дверью были не что иным, как поцелуи Наташи с бородачем. У меня не было сил сбросить их с себя и оттолкнуть их. Они, оперившись на дверь, занимались обменом слюни, а когда я резко открыла — парочка потеряла баланс и ввалились в квартиру уже в горизонтальном положении, по дороге сбив меня с ног и оторвав входную ручку. Тимон с Пумбой насторожено наблюдали за нашим бутербродиком: внизу в позе звездочки и бегающими глазами в разные стороны — я, следующий слой — Наташка, а сверху с криками: „Больше куча лучше“ — Женька. Верхний слой бутерброда еще гордо не понимал что случилось, но уже искал позитив в ситуации и тянул за щеки Тусю, подругу это раздражало с бешенной силой. Ее не заботило, что она лежит на человеку, продолжала отвоевывать свои щеки с загребущих рук парня, то и дело, попадая локтями мне в ребра, нос, руки, куда не попади.

— Аааа, больно! — Еле смогла выдавить из себя, голос вышел жалостный и не понятный. Болело все тело, особенно голова. В глазах потемнело и даже казалось, что птички летают сверху, непонятный гудящий звук громким эхом прокатился по телу и остался звонить в ушах. Эти двое так и не обратили на меня внимания, продолжая биться за право держаться за щеки Наташки. Вот уже вечные клоуны! Откуда только в моей подруги сколько детства просыпаемся рядом с этим на вид джентльменом? Дверь лифта снова цокнула и открылась. На небольшой площадке появились, как я поняла по голосам и стукам каблуков, два курьера и девушка. Один вывернул голову набок держа три пакета быстрой еды из фаст-фуда и четыре пиццы, пытался рассмотреть картину „Бутерброд“, ошеломленными глазами. Домка, обнимая Ольку за плечи и проговаривая: „Я не понимаю, почему ты не хочешь меня взять с вами? Я тебе конечно не Ванно, милая, но я ж твой так сказать…“, Барби не дала ему договорить и закрыв его рот, указала пальцем в нашу сторону. Домка непонимающе проследил за ее рукой, повернув в нашу сторону голову и узнав в верхнем слое бутерброда Женьку, побежал помочь подняться. Хоть кто-то стал делать первые шаги в освобождении меня. Да потянул он за плечи так сильно бородача, что Наташка несколько раз обругала „спасителя“ подобно сапожнику и рассказала самые неожиданные стороны и черты характера парня, пользуясь собственной логикой и проницательностью злости.

Хотела я б должно написать, но в телеку такие моменты запиливают, в книгах зарисовывают цензурой, а зачем мне такое писать в дневник?

Домна, поднимая Евгения, не учел, что тот держит зубами за скулу Наташку. За свою доброту парень получил вместо „спасибо“ в конце словарной десятиминутной характеристики удар в живот с ноги моей подругой. Оля с распущенными бело — синими волосами быстро побежала ко мне в слоих синеньких мокасинах, последнее, что я помню — истерический голос девушки:

— С тобой все в порядке? Что тут происходит? Димочка, Женечка, мои мальчики, мамочки, вызывайте скорую помощь. А после душераздирающий крик Наташи и звук падения тела на пол.

Мое сознание помутнело. Я провалилась в обморок и начала наблюдать за этой картиной как призрак. В открытом дверном проеме лежит мое тело, через метр тоже осваивает местный пол коридора — Юрьева. Надо мной склонилась Олька, копошась в сумке в поиске салфеток, чтобы вытереть мой окровавленный нос. Женька медленно взял на руки Наташу, осмотрев ее, потом меня.

Он, наверное, не понял в магазине о боязни крови моей подругой, пока они меня не умоют она так и будет приходить в себя и снова падать.

Кто бы подумал, что такая боевая девица боится даже самой маленькой капельки крови.

— Что с ними? — С расширенными зрачками спросил Женька, набирая дрожащими руками номер скорой.

— У Алисы похоже на сотрясение, — осматривая голову на предмет ушибов и крови, волнующим голосом ответила сине-белая блондинка.

— Это я виноват, — набирая в очередной раз номер скорой, где не собирались отвечать, проговорил Евгений Олегович, — Почемы ты думаешь, что сотрясение?

— Гайка два дня назад тоже ушиблась, и …. — Она посмотрела на Женьку и перевела тему: — А Наташа… я не знаю, она не ушиблась.

Только синяк на шеи — я без понятия. — Оля повернула голову к Домке,

— как ты там говорил? Что ты типо мой муж? Так вот, может, ты ему позвонишь? Я сама боюсь и не хочу с ним говорить. Он винит меня во всем…

— Я тоже попал князю в немилостыню, — Искривил отвращение на лице Домка, — Он балбес упрямый, думает, что я с ней на свидании были и не хочет ничего слышать. Берет трубку и ложит. Я его несколько раз в клубе видел, каждый раз с новой девчонкой, — Он бережно поднял меня на руки и понес в спальню, а за ним Женька с Наташей, — Мне нужно было отвлечь Алису тогда и попробовать подружится. — Ища в кармане что-то, злой интонацией произносил Домка, — Гайка рассказала о ее характере. Мы все тут понимаем, что князь без нашей помощи получит поворот отворот от нее и снова станет тем бездушным мужчиной.

— Я с ним об этом поговорю, но ты знаешь, он ни с кем не говорит,

— Пообещал Домке Женька, набирая в восьмой раз номер скорой, только уложив Наташку на кровать. Домна, подняв трубку к уху, отошел подальше. На том конце провода ответили с пятого раза знакомым приятным мне непонятно откуда баритоном:

— Что тебе нужно? Я занят! — Следом послышались тяжелое дыхание, как во время пробежки.

— Снова развлекаешься с очередной малышкой? — Сильно сжимая кулаки, спросил Домка, но его лицо с закрытыми глазами показывало „не отвечай только да“.

— У тебя есть десять секунд или я ложу трубку, друг! Я на тебя зол. Домна шепотом притулив к губам отверстие с микрофоном телефона прговорил, чтобы не слышали остальные, продолжал говорить спокойным голосом:

— Алиса попала в неприятную историю…

— Вот ты же ее катаешь по нашим пабам — вот и реши… — дыхание в трубке участилось, на заднем фоне послышался голос девушки, пытающейся обратить внимания друга Домки на себя.

— Перестань нести чушь! Ты ей нужен. Слушай, сделай это не для меня, а для Алисы, — Закричал от злости Домка, во всей силой сжав телефон, аж послышался глуховатый, тональный скрип задней панели. На другом конце провода голос резко изменился с небрежного к нервному, парень забыл на миг о злости на Домку:

— С ней все в порядке?

— Нам с Понкой и Птичкой, кажется, что у нее сильное сотрясение.

Пришли к ней домой быстро парочку врачей. Женька пробует вызвать скорую, но там трубку не берут…Шарлатаны хреновы!

— Сейчас пришлю и сам подъеду. Спустишься вниз к бабульке на первый этаж — расскажешь.

— Кстати, у нее в руках белый телефон. Неужели включила? — Вмешался в разговор Женька, притуливая ухо с другой стороны к телефону.

— Не знаю. Мне отчет о доставке смс не пришел. — И парень на том конце, перед тем как положить трубку, сказал: — Валя, ой, Лена, а да, точно Яна… или как тебя там? Мне надо уехать…Да, она важнее тебя…Мож плакать, слезы не помогут. Тебя поцеловать? Денег оставить?… Хорошо, не буду, но номер и все я оплачу, будь тут сколько хочешь. Домка бросил свой телефон об пол, разбив экран об ножку кровати.

— Что? — Поднимая голову, спросила Ольга.

— Он же сухарь даже не помнит их имени, ведет с себя как эгоист и невежда. Почему они все прощают ему?

— На него нельзя долго обижаться, — Олька довольно улыбнулась, — Ты ж его знаешь! Женька подошел по-братски похлопал по плечу Домку:

— Я попрошу в отца открыть им реабилитационный центр и назначить тебя президентом клуба бросивших девушек, бро. Вот Ольга будет там психологом…

— А не полетел бы ты отсюда, Птичка? — обиженно, но с юмором перебил Женьку Домка.

— Без своего гнезда не летаю! — Димитрий взъерошил брату волосы и рефлекторно уклонился от возможно удара в ответ. Лифт снова стукнул и тот нежный баритон окликнул: „Можно?“.

Когда я очнулась от противного запаха нашатыря в своей кровати надо мной сидела Оля и два человека в белом халате, шапках и в масках. Последнее, что помнила голова, как звонила узнать мой домашний адрес Туся и пообещала быть через пять минут. Глаза я открыла не сразу, издав первый стон от ломающей голову боли на части, Ольга обратилась к одному из мужчин в халатах:

— Вам нужно уходить, не стоит задерживаться. Дальше мы сами справимся. Я поняла все инструкции, только мне не понятен список лекарств. Подождете меня на первом? Врач ничего не сказал, судя по размытому пятну вместо его головы, то пятно согласно кивнуло. Я продолжала изучать обстановку вокруг себя. Нащупав рукой рядом лежащего человека, медленно повернула голову. Черное пятно показывало очертания валяющейся рядом Наташки.

— Ты уже оккупировала и мою кровать? — но в ответ Туся не пошевелилась и даже не сказала и слова, — Что с ней? — Сквозь боль выговорила я, не понимая: откуда эта боль и что происходит.

— Она все время падает в обморок. Мы не можем понять почему? — Взволновано спросил Женька в один голос с Ольгой. Последней я же неделю назад говорила об этом или она, снимая бандану, воспоминания в ней оставляет? Наташка с помощью врача пришла в себя и открыла глаза, издав вопль с неразборчивыми буквами, снова провалилась в небытие:

— Кро…

— Она боится вида крови. — С трудом расшифровала я врачам каждое слово шепотом. Все как один дружно рассмеялись. Даже врач, давая Тусе очередную дозу нашатыря под нос. Очнувшись, Наташка уже не смотрела в мою сторону, а Ольга продолжала беспокоиться:

— Что тут случилось?

— Я позвонила Алисе, напросилась к ней в гости, понимаешь, мне стыдно ехать домой перед Юрой и Асей, а Алекс меня б подкалывал при каждом возможном случае за этой футболки с зелеными волосатыми покемонами и в семейных трусах. — Я перевела дыхание, а Наташка, осмелев, стала поворачивать голову ко мне: — Потом этот тарантул бородатый поцеловал в лифте меня, я вырывалась до самых дверей Алисы, как могла. — В этот момент один с врачей недовольно хмыкнул, но она не обратила никакого внимания на это, — Дверь открылась и мы упали на нее.

— У тебя сотрясение. — Гордо подвела итог Ольга, тыкая пальцем в меня, — Теперь будем жить с врачами у тебя дома. Вижу тут мало кроватей, так что мы распределимся по группам, а один с этих докторов первые два дня поживет у тебя в гостиной. Он про тебя позаботится, обещаю. Ты не против!

— Не надо! — Мне стало неловко утруждать и доктора, и Ольгу и еще одно „но“ это финансовая сторона. Больше всего, как нелепо, я волновалась, что из-за сотрясения работа у Ванно мне не светит.

— Тебя спрашивали? — Поинтересовался Женька, целуя в лоб свою черноволосую уверенную принцессу.

— Да.

— Это было утверждение, — хихикнула Наташка.

— Ну, вот и славно. — Закончила дискуссию Ольга, поправляя шапку рядом стоящему врачу. А как же Ванно? Что я тут пропустила? Ближе к ночи Наташка оклемалась и пришла в себя — охамела. Пока я прощалась с Олей, она же первым решительным шагом предприняла попытку вытолкать нового ухажера за входные двери моей квартиры вместе за Поночкой. Не обошлось без применения грубой, не чуждой силой для любой девушки, а больше подходящей африканскому бульдозеру. Ей стоит прекращать смотреть любимые боевики, а то Хоттаб будет ее любимой грушей до последних дней вместе. „Я не спешу домой!“ — Заверял бушующую Юрьеву Женька, пока она тащила его за ногу по коридору. Тимону нравилась эта сценка, каждые десять секунд он с разгона прыгал на орущего парня и кусал его за что успевал, и по — быстрому скрывался. Одну с попыток кот прокусил палец до крови. Женька, воспользовавшись случаем, сделал вид, что согласен сам уйти, но только подруга поверила и обернулась к нему лицом — показал свой пораненный истекающий палец. Довольный фобией подруги, он на ходу успел подловить падающую истеричку и принес в обморочном состоянии назад в постель, уложа рядом со мной. Вот так в следующий час парень понял, что даже во время поцелуя его девушка возмущается, нашел выход с этой ситуации — показывал палец с кровью. Сколько было истерики, когда злая амфибия приходила в себя!

— Будешь злиться, милая, я после свадьбы куплю пакетики донорской крови и развешу по дому, будет мой оберег, как чеснок от вампиров, как для тебя кровь от длинного носа!

— Он у меня не длинный!

— Да, он у тебя ни че, средний.

— И вообще какой свадьбы? Можешь даже и не мечтать!

— Через два месяца наша свадьба.

— Нет.

— Что нет?

— Я не согласна.

— Хорошо, через месяц.

— Я не выйду за тебя.

— Да кто тебя спрашивает? Палец уколол — показал — повес в Загс.

Кстати, потом и развод я тебя таким же способом не дам! — Он довольно улыбнулся своей идеей, пока Наташка предпринимала попытки его ударить коленом в спину. После издевательства над фобией подруги, Женька все-таки осознавал это не нормальным поведением, но поделать с собой ни чего не мог — его ситуация забавляла. Они с Туськой достойны один одного. Наташка любит бесить мир и получает от этого массу удовольствия, Женьке же нравится бесить ее — идеальный дует! Только после шуток Женьки про свадьбу в моей больной голове появилась картина с их детьми. Это страшное зрелище, если соединить этих двух в одну гремучую смесь.

— Я хочу посплетничать с ней, — Наташка ткнула пальцем мне в лоб, оставив там красное пятно.

— Хорошо, я уйду, но врач мне потом все расскажет! — Он снова показал Наташке кровавый палец и написал записку:

„Раз-раз! Проверка связи! Не злись, хомяк, преждевременные морщины появятся! Зачем мне жена с морщинами? Завтра пришлю извинений килограммами, напиши, что хочешь из вкусняшек смс-кой и сколько, а лучше позвони.

П.С. Не буду тебя целовать, вдруг твоя фобия заразна? П.С. Я Вас, мадам, укусил за нос и обслюнявил глаз: DD“

Следом за Наташкиным Женей в коридор лестничной площадки вышел доктор.

— Чучундра Хоттаб ушел? — Поинтересовалась Наташка, приходя в себя и зыркая глазами по комнате.

— Он тебе записку оставил, — подруга тут же прогнулась к ней, вместо того, чтоб злится, как обычно — поцеловала бумажку, и стала искать свой телефон, — Алис, можно я твой мобильник возьму?

— У меня нет номера Женьки. — Да она на записке оставила такие губы! Что ни есть засосала записку! Не ожидала такого поворота.

— Я его помню наизусть. — Наташка перевела очи на мое без эмоциональное лицо: — Только молчи и не спрашивай. Где твой телефон?

— Не знаю, я не помню. Планшет на кухне — позвони с него. Смуглянка так долго копошилась на кухне, я даже успела уснуть и проснутся минут через двадцать, когда врач зашел посмотреть все ли хорошо, бережно одел аппарат для измерения давления мне на руку, скользя противными, вонючими медицинскими перчатками по руке.

— Я нашла твой телефон! — возвышенными нотами с коридора объявила Ната, — Когда ты успела купить новый? — врываясь в комнату подскоками, криком спросила она, крик отдался эхом в голове, но доктор выдержанно промолчал, просверлив ее ярко-зелеными неестественными глазами. Да этой чудный доктор — просто душка, он все время молчит и смотрит. Оля его потому и вызвала интересно? — Ой, прости, — показывая белый телефон, извинилась Юрьева, высыпая содержимое моего холодильника мне на кровать, принесенного ею подоле футболки.

— Ты его включила? — больше головной боли, я боялась включить этот телефон и увидеть там очередное послание от неизвестного. Внутри еще не определившись: поддаться соблазну поцелуя и сдаться бабочкам в плен или быть собой.

— Агась! Почему ты отключаешь телефон? — Наташка настойчиво смотрела в экран, — А?

— Это не мой! Выключи его и выкини в урну. — и мысленно добавила: „если что — вытащу“. Боль била в виски, доктор провел вонючими перчатками мне по голове, как мама ребенка гладит — утешая, и, странно, мне это помогло, тепло пробежало током по телу, снимая боль. Я тяжело улыбнулась, через силу улыбнулась человеку, прикованному ко мне взрослой девочке приглядывать за каждым шагом. В знак благодарности, казалось, он под маской тоже улыбнулся, но глаза еще плохо фокусировались.

— Оу! Расскажешь? — Туся, поднося телефон к уху, хлюпнулась на кровать со всей дури, что жила в ее глупой голове, я даже решила — второе сотрясение.

— Голова болит, я спать хочу. И вообще: отстаньте все от меня! Дайте поспать и подумать над телефоном! Я неделю убегала от парня и от своих увлеченных бабочек поцелуем, а оказывает, этот парень, часть этого парня, ждала меня в моей квартире. Кто там такой шутник сверху заставил меня думать в нем, сама не знаю о ком?

— А да, мне доктор сказал, — она посмотрела на врача, — Не, не этот — другой, — Ната написала Женьке смс, тот не брал трубки, — Так вот, тебе снотворное дают. Спи, моя маленькая! — и она, как над ребенком наклонилась и поцеловала меня в щеку, — Люблю тебя. Прости.

— Что?

— Прости, что так тебя ударила. Я не хотела. Женька сейчас пришлет мне одежду и машину, я переоденусь и поеду домой, завтра утром вернусь или Алекса пришлю, — она коварно уставилась на меня, подкидывая вверх и ловя телефон, — Он — скучает. Молчаливый доктор убрал от меня лекарство, волнительно отлаживая его на столик возле камина. Я через силу протянула руку вниз к полу и схватила в ладонь подушку, дабы кинуть в подругу, но передумала.

— Да ты у нас девочка фурор! Алешка запал — поцеловал (а он редко втюривается!), актер (раз ты мне не говоришь кто это) — поцеловал, а байкер твой тебя не целовал? Оля с ним шептались об этом, но я ничего не поняла, потому что тут кто-то богиня кровавый нос! — она попыталась мне в рот запихнуть селедку с пластиковой упаковки, чтоб я не смогла ответить.

— Утютю! Римский профиль заговорил! — У Наташки был пунк насчет ее носика, ей казалось, что он похож на клюв, но на самом деле он довольно небольшой и женственный. — Ни кого я не целовала!

— Агась! Я же видела!

— Лешу просто в спину кто-то двинул, он споткнулся, так вышло. Мы же тебе говорили! — Наташка, конечно, верила мне, но достать свою подругу до белой горячки — дело чести.

— Пантомимист черненький тоже споткнулся? — В этот момент не только Туся сама от себя рассмеялась, загнав меня в красную краску, но и врач закашлялся. Представляю, что он там решил обо мне в голове, стоя к нам спиной, набирая очередную дозу снотворного. — Да вы как две пиявки присосались, — все не успокаивалась Туся, — Если б не Олька, вы установили мировой рекорд по длительности поцелуя! Он хоть хорошо целуется?

— Отлично, таись нет, плохо! Он просто извращенец.

— А байкер тоже споткнулся или просто извращенец?

— Его лицо ближе двадцати сантиметров моего даже в помине не было!

Он спросил: почему я расплакалась, и предложил развеять слезы на ветру, я отобрала байк, и мы, как друзья, поехали прямо, бензин закончился и пришлось остановилась. Напротив заправки был караоке бар, мы посидели, я переобулась и все! В чем проблема?

— Не верю. — Провоцировала меня Наташка, изучая страничку в „Вконтакте“ Женьки.

— По трассе и в баре были камеры — флаг в руки, проверяй.

— Помогло? — Хихикая спросила Наташка, когда я уже собиралась устроить молчаливый бойкот, моля себя запомнить причину обиды, а не как всегда взять трубку и только тогда понять, что я еще строю из себя обиженную девочку.

— Что?

— Я тебя отвлекла от боли?

— Иди ты… погуляй…. — А ведь правда помогло отвлечься от головной боли! Пускай и таким противным способом — ссорой с одной с любимых подруг, но это действует. В двери позвонили три раза, ненавижу уже свой звонок, от него голова болит еще больше, и Туся поспешила попрощаться:

— Только не обижайся, мне просто очень нужно взять переодевачку, тем более ты поспишь, и этот доктор останется приглядывать. Только чур тебя с ним целоваться Мисс Присосись Пиявка „нечаянно и негаданно“.

— Давай, брысь, отсюда! И я хочу знать: какого лысого ты целую неделю была у того бородатого парня? Та, что не собиралась никуда идти! — Туся сквозь смех сделала удивленное лицо, расширив глаза до невозможности и убежала, обещав рассказать все в деталях по возврату ко мне. С трудом и помощью доктора, я перевернулась на левый бок, укрылась полностью в одеяло, закрыв глаза. Под действием успокаивающего, обезболивающего и снотворного уснуть было легко и просто.

Алиса уснула быстро, едва закрыв тяжелые веки, время от времени добродушно улыбаясь сну, удачно подаренного Лорой рыжеволосой пострадавшей девушке от влюбленной парочки. Маленькая купидонша в алом платьице с накрахмаленным низом сидела в кресло качалке, как охранник, кусая ногтевую пластинку на мизинце в раздраженно-возмущенном состоянии на себя ж саму. Неделю жена ворчливого Карла, мечтающего на словах о пенсии, а на деле быть полезным — делать любимую работу — сводить пары и нарушать небесный кодекс особых любовных дел (разве законы писаны не для того, что б нарушать их отдельные пункты во имя достижения своих целей?), наблюдала за своей подопечной, лежащей в постели, скрывавшейся от внешнего мира после представления в университете. Да еще, как назло, Амур вставил палки в колеса и пытался свести девушку с веснушками на щеках с суженным. Благодаря упорной работе обоих купидонов и работе разведки, все звонки, сообщения от него были перехвачены и не доставлены. Лора привыкла к вечно мечущимися ангелами под ногами, но в конкретном случае опасалась нависшей угрозы надвигающейся со стороны. Карл, любимый старикан, тоже был такого мнения и, как обещал, при удобном случае заставил своего подопечного поцеловать девушку. Побочные эффекты проявились сразу. Алиса упала духом, пребывая в состоянии фрустрации, потерянности и самокритичности за нарушение собственных принципов. А он неделю жил не в привычном ритме в клубах с разными ненаглядно красивыми, накачанными силиконом, долгоногими девушками, не знающими себе цены и тающими перед образом мажора с поведением хама. Он всегда был с теми, полными противоположности той, что стала появляться в него перед глазами, видеться на каждом шагу, после каждого поцелуя с нимфами-красотками, взгляда на рыжий цвет, каждого запаха, похожего морскую свежесть, исходившую от Алисы в тот день. Этот парень неделю провел дома, впервые за много лет, в кругу друзей и сероволосой.

Последняя целую неделю поднесено бегала по дому, приговаривая: „У нас будет все, как прежде“. Купидонша пять дней валялась рядом с Алисой, играя с Тимоном и лелея Пумбочку, делала три попытки заставить позитивно мыслить синеглазую, нарушившую личные принципы, но максимально смогла только поселить в ней двоякость мнения, пока Карл просто наблюдал за плодами своей попытки в планшет и ругался матом за лишение его любовной магии на неделю. В это утро розоволосая устала сидеть на земле и отлучилась вверх проведать свой домик в виде зеленого гриба высоко в небе. Если б она только знала, как придется туго ее любимой девочке — не бросила. Теперь остается только посылать приятные сны и ждать выздоровления Алисы, коря себя. Дверь комнаты открылась, Лора с большим удивлением посмотрела на врача, смотрящего на спящую пациентку и снимающего при этом защитную маску и докторскую шапку.

— С ума сойти! — завопила маленькая девушка, выполняющая волю зова любви, закрывая себе рот ладонями, вглядываясь в темноту. Парень медленно подошел к кровати, сел рядом на пол и стал через темноту всматриваться в черты лица молодой леди. Алиса чувствовала на себе внимание и улыбалась еще с большей силой сну, протянув руку в направлении к лицу парня от которого веяло легким нежным ароматом мужских духов с отдаленным привкусом ванили.

— Ты спишь? — чуть шевеля губами, спросил он, боясь услышать ответ на свой вопрос. Лора принялась махать рукой в их сторону и посылать воздушные поцелуи, зная, сейчас за этим наблюдает ее муж и хочет заглянуть на „огонек“. Карл не заставил себя долго ждать, плюхнулся с потолка рядом с женой. На его левой руке виднелся циферблат с отсчетом времени до возвращения полных возможностей, сейчас часы показали два дня и восемь часов. Ответом врачу оказалась тишина, несомненно, порадовавшая парня.

Его рука тут же провела по щеке рыжеволосой, а губы безмолвно жестикулировали фразу: „Прости меня, не думал, что эти двое тебя угробят. Птицу бородатую я уже наказал. Просто хотел узнать: нашла ли ты мой телефон, поэтому и попросил Гаичку приехать к тебе. Если б я только знал, что она притащит всю эту компанию к тебе…“.

— Видишь? — спросила у мужа, убирая мизинец ото рта, меняя его на очередную порцию „Монпансье“, купидонша, — Они не безнадежны, она его чувствует.

— Она же не спит. — Хмыкнул карлик со стрижкой вспышкой, отбирая одну конфету с рук жены и подкидывая ее вверх, чтоб поймать на лету ртом.

— Угу, но она так не считает, верит в сон, и это главное. — Довольно разжёвывая пахучий апельсиновый карамельный шедевр от людей, ответила Лорка. Лже-доктор провел кольцом с драконом, обматывающего хвостом вокруг пальца, по губам девушки и отпрянул назад. Алиса встревожено улыбнулась и взмахнула глазами так быстро, что Лора тут же добавила ей эффекта сна. Вот уж эти особые купидоны! Крутят людьми как хотят!

Обычному ангелу, исполняющему приказы свыше, не дано и четверть этого. Рыжая тяжело вздохнула и больше не открывала глаз, но парень испугался своей смелости и решительности подменятся с врачом на два часа. Он, которого Карл без перестану называл самыми отвратительными словами на всех языках мира в том числе на забытых и стародавних, достал такой точно телефон, как на прикроватной тумбочке и написав смс на неподписанный номер, решил уйти. Супруги купидоны, не видимые людям, уловили от него боязнь обнаружения, страх не избавится от этой девицы в мыслях и горечь. Последнее с чем связанно мог сказать только старикан в подтяжках, имея свою силу в полной мере, сейчас он мог только читать его мысли.

— Поцелуй меня. — Прошептала Алиса, переворачиваясь на спину, заставив тело своего гостя занеметь. — Я сказала: поцелуй меня! — Еще более требовательно и громче настояла курносая, не понимая, что ей это не снится. Парень не шелохнулся. В нем боролись: хочу, опасаюсь и нельзя. Первое движение — взмах ресниц, пушистых светлых ресниц, глаза проверили, где находится. Во-первых, хотелось целовать, притронутся к ее коралловым мягким губам, быть ближе. К губам, о которых он так мечтает (днями и ночами с рядом другими девчатами) и которые так ненавидит за свою притягательность, за тот поцелуй, пьянивший разум, как молодое вино. Он никогда не придавал значение поцелуям, пока под гримом пантомимиста не притронулся к ее губам, так бережно, как по одуванчику проводят дети, чтоб не рассыпать бутон, он впервые хотел просто увидеть девушку, сидеть рядом, обнимая и выполняя все капризы. Влюбился? Парень и сам не знал, как это назвать и не понимал своих поступков, действия в противоречие своему разуму.

Только в одном был уверен: если он робеет, подойди познакомиться, волновался, говоря по телефону в роли менеджера музыкального магазина, не только из-за собранной информации о ней его заботливыми друзьями и белокуро-сероволосой девушкой, а и по внутреннему упрямому щелчку и ничего умней не придумал, как начать с малого — подкинуть телефон. Во-вторых, опасался, что Алиса проснется, увидит незнакомого парня и вызовет милицию, снизив его шансы на минус пятисот градусов Цельсия. А еще… он строго запретил себе понимать насколько хочет быть с ней, насколько сходит с ума от девушки, потерять безразличный облик, маску, которую он придумал и удачно использовал.

— Я не понимаю, — прошептала Алиса с открытыми глазами, — Если передо мной стоит тот парень с милым голосом, что звонил и, как я и думала, он оказался симпатичным, почему тогда он не хочет меня поцеловать? Это же мой сон и я тут командую! Парень улыбнулся, пряча телефон в задний карман. Доктор предупреждал о возможном потери осознания, где находится пациентка.

— Лорисиента, — прошептал завороженно Карл на ухо жене, которая играла с колючим шариком, — Не делай этого, если тебя тоже лишат магии — мы проиграем Амуру.

— Что? — у Лоры затряслись руки, — А! Дак… тьху!.. Это не я! Не понимаю, что происходит? Карл пожал плечами и довольно улыбнулся, пожиная дары своего труда.

— Ты хочешь, чтоб я тебя поцеловал? — нежный баритон раздался трижды эхом по комнате, осветленной луной.

— Почему в моем сне не делается того, что я хочу? — обидчиво спросила Алиса, сжимая глаза от головной боли, — Даже во сне болит голова! Парень тихонько подошел к кровати, опустился на корточки и бережно, волнуясь, провел рукой по голове, шепча:

— Так лучше? Девушка согласно кивнула глазами и прошептала:

— Жаль, я никогда не запоминаю снов!

— Никогда — никогда? Она снова только кивнула глазами.

— Тогда можно я похозяйничаю в твоем сне? — Алисе непонимающе одарила его взглядом, но согласно кивнула, протянула, сжав губы „уммм“ от боли ломающей тело. — Закрой глаза, бусинка.

— Почему бусинка? Я что толстая, как мячик? — по-детски наивно спросила рыжеволосая, смеша парня и привлекая его внимание еще больше.

— Предположим, первый раз, когда я тебя увидел, я зацепил тебя, и рассыпал твое жемчужное колье, а ты еще тогда извинилась, не смотря мне в глаза. Лора довольно потрепала старичка за волосы и протянула вверх девять пальцев.

— С тебя букет роз! Девять!

— Когда это было? — не понимал Карл.

— Вспоминай старик или жди, пока он ей в следующий раз расскажет. Карл по привычке вытянул язык и переместился прочь с комнаты.

— Закрой глаза. — Целуя руку Алисы, попросил мальчишка.

— Зачем закрывать глаза во сне? — риторически поинтересовалась Алиса, выполняя просьбу.

— Я расскажу тебе сказку, и голова перестанет болеть, — парнишка пересел на краешек кровати и продолжил водить рукой по разбросанным по всей кровати волосам девушки с блаженно закрытыми глазами. — Жил был царь, да царь был насколько богат, что не знал, куда свои деньги девать. У царя была царица, привезенная по заказу, красоты небесной с ирландскими чертами лица, хотя светловолосая, худощавая, хозяйка очага и художница. Да, царица была и рада своему замужеству — рисовать могла днями, песни петь и не нуждаться ни чем, только было одно „но“, она должна во всем повиноваться. В последний день зимы, февраль, родила девица господину батюшке сынка, а спустя еще пять лет — у него появилось еще две доченьки, копии мамочки. Сыном тогда восхищались все в округе: сестер любил, лелеял и играл с ними, учил иностранные языки, любил кататься на велосипеде и рисовал, как и мать, да только царь считал это делами не достойными настоящего мужчины. По исполнению восемнадцати лет, царь батюшка отдал Василия служить, дабы дурь с головы прогнать.

— Мне не нравится имя Вася, — приоткрывая глаза, сказала Алиса.

— Как скажешь. Матвей отслужив два года в славном полку грозного воевода, собирая вещи он домой, получил письмо с мольбой от сестры родной: „Приезжай, скорее мчись, тут отец гнев на мне сместил!“.

Парень, славный малый, знал, как царь лютует грозно и не жалеет ни жену, ни дочерей, под руку попадавших и помчал скорей спасать милых девушек домой. Переступив порог родного дома пахнущего вечно городской суетой … Парень замолчал и прибрал руку с волос девушки. Она уснула, тяжело дыша и всхлипывая. Он посмотрел на циферблат своего роликса и медленно направился к двери, оглядываясь. Ноги не хотели уходить, как и ум, просили остаться и успокаивать девушку, прогоняя боль и плохие сны. Вот так просто сидеть, рассказывать сказки и быть другим собой, таким, которого он сам себя не знал до нынче. Он не понимал, как девушка, сама не стараясь, меняет его мировоззрение, делала более мягким, человеком с принципами и желанием быть лучше. В его плеере все чаще играла песня со строчкой: „Думай обо мне лучше и может я действительно стану таким?“ неизвестной ему группы. И главное, его это раздражало, выводило с себя, когда он задумывался, что будет при долгом времяпровождением с ней вместе, как он изменится?

— Так не правильно уходить! Я не люблю, когда уходят по-американски — не попрощавшись. — Алиса перевернулась на левый бок, положив руки под голову, — Поцелуй меня. Светловолосый парень вернулся назад, наклонился над девушкой и чмокнул ее в губы, быстро отклонившись, чтоб ее руки не обвили его шею, иначе будет сложно себя сдерживать от животного желая целовать ее днями напролет.

— Ты сделал это, как ребенок. Хочу поцелуя! — закапризничала Алиса, протягивая руки в сторону уходящего парня.

— Бусинка, я сейчас сделал второй взрослый поступок завсегда. Мне пора, — он набрал полные легкие воздуха смешанного с медицинским спиртом, бурбоном и лекарствами, наполняющими комнату, добавил: — Если запомнишь наш совместный сон — ты знаешь, где меня найти. У тебя есть подсказка.

— Где? — Крикнула вслед Алиса, пропавшему с ее вида образу и тут же уснула под руководством Лоры, летающей над постелью и произносящей заклинания снятия боли, защиты от ангелов и поиска старикана мужа Карла. До утра девушка спала непробудным сном, не слыша, как настоящий доктор вернулся в квартиру и проведывал пациенту три раза.

Зубная и головная боль — самые противные вещи придуманные шутниками на небе во время изобретения нового организма, поселяемого на землю — человека. Я проснулась в половине двенадцатого от громких криков под ухом: „Я тебе покажу, как побеждать, амеба локаторная!“, адресованных Наташкой в сторону моих ног. Подруга не скучала, находясь у меня уже третий час, заставила врача перенести телевизор с прихожей в спальню и заботливо привезла свою приставку с шестью джойстиками, отказавшись комментировать — зачем сколько. С другой от меня стороны в кресле качалке сидел доктор, посматривая то на черноволосую, то на телевизор, глазами извиняясь перед мною, но продолжая играть с Наташкой в гоночки, пока мое зрение не пришло в норму, не могу сказать точно какие, ибо звук с лучших намерений был выключен.

— Проснулась? — завизжала Туся, проигрывая своему напарнику и размахивая джойстиком в разные стороны, словно она в жизни оседлала машину и является гонщиком мирового уровня, — Эй, док, сделай ей укол! Пускай поспит!

— Не, еще надо проверить Алису! — грубым низким басом отозвался доктор, добавив, что его зовут Сергей Кириллович, но можно просто Серега. Сегодня доктор был не во врачебной форме: без халата, защитной маски и дурацкого белого колпачка. Сфокусировав зрение на сидящем парне в кресле качалке, я искрение пыталась не рассмеяться, прикрывая рот одеялом. Доктор выглядел, как один из героев мультика „Три поросенка“: пухленький, как новорожденное дите, круглолицый, выпученные серо-зеленые глаза, нос пятачком с сильно вздернутым краешком, когда он сидел на стуле — пузо сидело у него на коленях.

Одетый в темных джинсах и бело-красную майку, плотно облегающею верхнюю часть тела.

— Леша передавал тебе: „Привет, красотка! Выздоравливай быстрее, ты мне обещала составить компанию на петушиные бега и те-че-ка“, — Наташка отложила джойстик в сторону и поцеловала меня в лоб с громким противным звуком, специально сделанный подругой для усиления эффекта передачи прямой речи, — Это тоже тебе передал мой фазе, мазер.

— Что за те-че-ка?

— Фу! Ты не правильно ударение поставила! Это „и так далее“. Вот за что я люблю свою подругу, что перед ней можно показывать свои истинные желания, рассказывать все-все наболевшее, а еще, что есть сейчас важное, врезать этой паршивице в порыве гнева. Последнее я так и сделала: вытащила втихаря левую руку с-под одеяла, протянула к ее ляшке, обтянутой коричневыми блестящими лосинами и ущипнула, отомстив за „мазер“. Подруга взвыла, как волк на полнолуние, на все этажи дома.

— Вот те и на! — потирая одной рукой больное место на ноге, возмущалась Туся, пока второй выключала консоль нового поколения. — Но, ты можешь даже не надеяться, что я обижусь и съеду! Ты живешь в центре, больная, одинокая, как я могу тебя бросить? Ты меня так просто не избавишься, козулька крутая! — пригрозила Наташка, указательным пальцем смотря вперед на корзинку со сладким, больше похожую на корзину для белья, откуда-то взявшейся в спальне, и с криком: „Оооо!“, поднялась на ноги и перескочила через мои ноги, добавляя:- Теперь ты не вырастешь, даже если в тебя положить тонну „Растишки“, пока я назад не переступлю. Я перевернулась на бок, улыбнулась солнышку и головной боли, ослабевшей сегодня в половину. Главным достижениями этого утра, которое войдет в топ пяти лучших утренних пробуждений в моей жизни, стали две вещи: рядом со мной заботливый человек — подруга, которая, хоть и корчит с себя большую железную леди с чертами сладкоежки, но никогда не даст меня в обиду, не предаст и будет рядом, даже в ущерб себе (хотя, это я уже наверное загнула), и вторая — я помню частички своего сна. Должна сказать, приятного сновидения, загоняющего в краску и вызывающего мурашки по телу, словно это было не в моем буйном воображении, а наяву. Мои губы довольно пытались расползтись в улыбке, но я тщательно пыталась сдерживаться. Для меня б запоминание любого сна стало феноменом, даже если б снилось, что я стригу овечек, большим в квадрате удивлением, но этот особенно грел изнутри и крутился перед глазами, даже открытыми. Что ж в нем было, спросите вы? Я вот так, как и сейчас, лежала на правом боку с закрытыми глазами и ругалась с головой, разрывающей на осколки от неугомонной боли в передней лобовой части и тут раздался он, голос моего умиления, успокоения, тот самый, что звонил сообщить о выигрыше (или не выигрыше, а подарке, если верить Катерине). Как и наяву, так и во сне, его голос пробивал меня до радостной дрожи, своими бархатными нотками. Открыв глаза, меня постигло разочарование — он сидел спиной к окну, единственному источнику света в комнате, и поэтому было только очертания, но мне сложно вспомнить их. Нету в жизни справедливости! Увидела его и то забыла. Ах, как же приятны прикосновения рук с легкими ароматом духов с ярко выраженным привкусом мужчины своим тонким набором сочетаний в букете восточных приторных благовоний с ванилином, не резких и не бьющих в легкие, заграждающим потоком остальные запахи комнаты. Я, вдыхая полной грудью запах своих волос, небрежно раскиданных подомной, кажется, аромат со сна оживает, и чувствую его благоухание на себе. В таких бережных красках аромата, соблазняющего голоса, нежных прикосновений его рук обычно принято переводить отношения на новый уровень.

Знаете, что я сделала? Я попросила его, меня поцеловать! Поцеловать!

Вот уже „Мисс Поцелуй Года“, как говорит Наташка! А он? Парень занемел от нахальной просьбы, отмахивался от меня, рассказывая сказку, чтоб я отстала, и потом чмокнул, как дите, и убежал, как мышка в норку! Я что такая пугающая баба? От меня мужик во сне сбежал! Дожилась! А если б такое наяву было? Вот переступила свои принципы и мужик такой в норку и сидит, ест морковку, приказывая:

„Не ешь меня, Колобок…“. Офанареть и не жить! После такого еще и слушай нотации Юрьевой о „нужно быть современной девушкой, а не холопской вшой с хутора“! Я перевернулась на другой бок, пока доктор приготавливал очередную дозу лекарств, а подруга одной рукой управляя джойстиком, удачно и мастерски, наверное, научилась этому приему, когда руку ломала, упав с трехметрового турника на уличном чемпионате среди парней, кто больше подтянется, пока второй набирала сообщение на телефоне.

— Ты кому пишешь? — поинтересовалась я, прокручивая в голове сон.

— Одному черножопому кальмару Хоттабычу! — она положила телефон на кровать, схватила с вазочки виноградину, подкинула вверх и пока она ее ловила на лету, рука продолжила писать очередной ответ в пикающую аську. — Алиска ты моя! Будем думать, что я тебя сейчас обняла дружески! Я улыбнусь, представляя эту картину. Обнимать подруг больше по части Ольги, чем Юрьевой.

— Не чего лыбу тянуть! Хочешь, я на тебя ноги закину, и ты такая подумаешь, что это мой приступ нежности?

— Сначала помой их! — Наташка повелась на мою фразу и элегантно подняла ногу к носу, хотя, что я лгу? Совсем не элегантно, а как кобель увидевший самку и быстро бегущий к ней, — Фуууу, Юрьева!

— Если что — это твой гель воняет! — доктор с любопытством смотрел на Тусю, исполняющею несколько функций сразу, но она, уловив его глаза боковым зрением, умирая в игре, на эмоциях прокричала: — Не смотри на меня так, Пятачок, или прижарю тебе бочок. Делай свои грязные дела — уколы, и даю выходной до следующих пункций, когда там они будут?

— В четыре, — изучая циферблат с кукушкой, обеспокоено проговорил молодой доктор, но Наташку это не устроило:

— Я, конечно, люблю свою подругу, но у меня свидание на пять, в полчетвертого приди.

— Хорошо. Серега в катетер запихнул „дозу“ и радостно покинул квартиру, припевая „УуУуу“ в стиле потопающего человека. Наташка провела его глазами, сказав: „Даже если тебя переедет трижды машина — не смей опаздывать!“ и перескочила через меня в очередной раз, оседлав сверху одеяло, валяющегося на голеностопах, как лошадку.

— Ты у меня не хочешь спросить, как я докатилась до такой жизни? — поинтересовалась смуглянка, ее распирало от радости и уверенности.

— Нет. Не хочу. — Я проговорила ей на зло, вытаскивая онемевшие ноги от ее веса, моим костяшкам не нравилось преднамеренное издевательство.

— Отлично! А я все-равно расскажу… Кто бы сомневался? И Наташка поведала мне историю, как она попала в узурпаторские лапы своего новоиспеченного друга, парнем Юрьева, не решилась назвать милого бородача, объяснив: „Он не предлагал встречаться!“, хотя при этом она у него неделю прожила, в рассказе преувеличив мне, пояснив: „меня насильно держали и не ржи, как конь Пржевальского!“ и сама залилась озорным смешком, слышным через открытое окно на несколько кварталов.

Наталья в тот день, попрощавшись на остановке с Алисой и Поночкой, пожелав всех добрых слов Оли за предоставленную халяву в кафе и два кило торта с собой, поехала с одноклассницей Миленой домой. В салоне авто стоял стойкий аромат лилий, вызывающей у хозяйки восторг, а у ее спутницы словестный запас не цензуры. От доброты душевной полного желудка, она не стала спрашивать у блондинки свои ли у нее детали тела или мастерский подход врача, заранее знав ответы, уткнулась в экран мобильного, занялась форумами. Около шести часов десяти минут к седьмому часу Милен остановила машину и прокуренным басовитым женским голосом оповестила:

— Мы на месте, — Наташка не оторвала головы, зная, что к ее дому, даже учитывая дорогу без пробок, еще ехать пятнадцать минут, подумывая, что Милена разговаривает по телефону, — Мы приехали! — Повторила блондинка, тыкая в плечо Наташу пальцем. Широко улыбнулась и нажала на сигнализацию, блокирующую все двери. Юрьева к своему горю, может, к радости или любопытства распирающего внутри: „Ждет ли бородач у ресторана? Какая у него будет реакция, когда я не приду?“, недоумевающие оглянула Милену, громко недовольно чмакнув, и перевела глаза в лобовое стекло черного внедорожника. Картина спереди, через тонированные стекла, ни как не отвечала ожиданиям и уверенности, что она на трассе к дому и придется несколько остановок еще переться на общественном транспорте или звонить „своим“ мальчикам. Здание впереди черноволоска знала хорошо и бывала в нем постоянно, но никогда не заказывала ничего кроме кофе, даже если счет оплачивали. У нее с этим связано три страха: во-первых, маленькие порции для привыкшей есть с таза, во-вторых, опозорится с этикетом перед будущим долларными донором, третье, воспользоваться всеми ложками, вилками и бокалами, лишая себя удовольствия пощупать еду руками, обмазаться пищей вокруг рта и молчать пока жуешь — нереальная задача. Можно сказать, что этот ресторан входил в пятерку, как говорила сама Ната: „Топ рассадника богатеньких и голодненьких холостячков или будущих одиноких мужчин“.

Построенный шикарный ресторан „Tynis“ в прямоугольной форме с двумя этажами 1834 года стиля неоренессанса для мало известного банкира, как усадьба приема уважаемых гостей, но ближе к девяностым годам хозяин бежал со страны и отдал дом на благотворительном аукционе в треть цены. От стоянки к входу заведения вела десятиметровая дорожка, хорошенько оглядев ее, Наташка с огорчением заскрипела зубами, как бобер, хотя, даже он не мог бы повторить всю отвратительность звука, который отдался ей эхом — пронизывающей болью в деснах. Где этот самоуверенный паренек с козлиной бородкой, завязанной гривой сзади и татуироваными кистями рук в стиле биомеханики. Что эти рисунки на коже переходили в цветной рукав, Наташка узнала на второй день общения. Не честно назначать три раза свидание и самому не приходить. До этого дня самоуверенную сторону характера девушки еще не подставляли так откровенно и не заставлял колебаться.

— И? — не разжимая зуб, спросила разочарованная Юрьева, медленно поворачивая голову в сторону Милены и мысленно готовясь показать, зачем она наращивает ногти и все остальные болевые известные приемы.

Улыбка блондинки, не обращающей никакого внимания на свою пассажирку и красящую губы в зеркало заднего вида, только подогревала настроение боевой черноволосой.

— Вот и я сижу и думаю: „И?“, — вытягивая губы уточкой, ответила она, когда Наташка уже хотела выместить на ней обиду, — И что он в тебе нашел?

— А ты кто такая, что б я тебе давала полный обзор моих многочисленных плюсов? — Юрьева резко повернула в свою сторону зеркало, и оно, случайным образом, оторвалось. Глаза Милены возмущенно смотрели, как ей вручают ее ж зеркало со словами: „Так будет удобней любоваться собой, зачем ты его туда повесила?“. Отойдя молча от шока, силиконовая леди спокойно продолжила словестную перепалку с оппонентом:

— Лучше начни с минусов, думаю, их побольше.

— Минусы есть только у блондинок выживающих свои волосы водородом перекиси вместе с последними зародышами намеков на мозги, а я — идеал. — Наташка громко сглотнула и опечалено положила свой телефон в сумочку, даже словестная перепалка не восстанавливала ей, как обычно это бывало, настроение. Таких, как Женька, у нее было не мало, но именно этот ее продинамил. Что больше огорчало любительницу шоколада: что парень не пришел, а Милена привезла показать это или что парень засел в голове — она не понимала, тем более, отказывалась верить во второй вариант развития событий.

— А…тогда понятно, — светловолосая поправила заколку — розовый бантик в волосах, — Когда мы с ним встречались, меня в Птичке бесила именно эта черта. — Наташка ошарашено посмотрела на бейбу и тут же в голове нарисовала, как эта парочка выглядела вместе, а еще их возможную свадьбу и детей, внуков, правнуков.

— Птичка? — Теперь у всех детей и правнуков в голове Юрьевой появились клювы, когти и губы мамочки — беловолоски.

— Это его прозвище из-за фамилии.

— И какая фамилия у Хоттабыча?

— Птичья. — Наташка перебрала в голове все известные птичьи фамилии, каждую примеряв к своему имени рефлексивно: Ворон, Соколов, Кукушкин, Грачев, Гусин, Тетерин, Чайкин, Щеголов и поняла, что нет ничего страшного в таком сочетании, хотя, Кукушкиной ей быть не хотелось, если что.

— Ты так хорошо умеешь рассказывать, — съязвила Наташка, с надеждой смотря на вход в „Тунис“, где стояли два толстеньких мужика и никаких „волосатых птичек“.

— Половина седьмого, — объявила Милена.

— Зачем ты меня сюда привезла? Не бойсь оно тебя попросило?

— Закрой рот, — перешла на грубый тон Милен, — Слушай меня внимательно: ты не станешь к нему подходить и тем более встречаться.

— Ха! Яга, ты что касторки перепила? — она пощелкала пальцами перед Миленой, морщась от запаха ее духов в такой близости, — Еще не нашлась та стрекоза, которая мне будет указывать! Милена с разгона схватила Наташу за горло правой рукой, оставив вмятины от ногтей на нежной смуглой коже.

— Если я увижу тебя рядом с ним — добра тебе не ведать, — она ударила второй свободной рукой по щеке спокойную Наташу, — Ясно?

— Да. — тихо сказала Юрьева, ожидая времени реванша. Конечно, она думала дать сдачу прямо тут, но телефон играл знакомую мелодию на вызове мамы, нужно срочно отвечать. Скандал — скандалом, драка — дракой, а мама — это святое. Пока Наташа счастливым голосом описывала маме прекрасный день в универе, приврав про две отметки „отлично“. Милена молчала, набрала сообщение на своем телефоне, сразу получив ответ, завела мотор и вежливо спросила, словно ни чего и не было: „Повторишь свой адрес?“

— чем убила последнюю надежду Наташки. Разозленная подруга попыталась выйти с машины и готовилась уже орать: „Выпусти меня“ при этом выдергивая крашенные и наращенные пряди волос с головы гламурной напарницы, но дверь сама открылась. Угадайте, кто стоял возле машины? Да, правильно — Женька, он же Птичка, Хоттабыч, мужик-бородач в темно-синем деловом костюме с загнутыми рукавами и выкладывающимися рукавами серой льняной рубашки с запонками золотого цвета.

— Прости, милая, — он положил левую руку на крышу и нагнулся в салон, обращаясь не к Наташе, а к Милене, — На тренировке задержался.

— Ты не исправим! — Протянула в ответ та, пыхтя и красуясь перед ним, как индюк перед индюшкой в брачный период.

— Вставай, пошли. — Бесцеремонно приказным тоном сказал Женька Наташке, отворачиваясь и открывая двери заднего сидения, вытаскивая с ящика на полу букет из шестнадцати веточек лилий. Вот что так воняло мнимой принцессе — Наташке.

— Я ненавижу лилии, — закрывая демонстративно нос, отказалась от цветов Туся, мысленно добавляя: „Круто, чувак! На тебе цветочек — будь рабой бедняка вовеки века“.

— Мне тоже они не нравятся, но розы больно бьются иголками и царапаются, — он разжал силой руку Наташки и вложил букет.

— Пошли и сделай счастливое лицо. Нас моя мама ждет, как ты и просила.

— Птичка, а что Маргарита Эдуардовна приехала уже? — Вмешалась Милена, выходя с машины и направляясь внутрь кафешки. У Туси даже мелькнула идея про шведскую семью и в половины придуманных внуков блондинки и Хоттабыча стали черные волосы и смуглая кожа.

— Птичка? — подруга с любопытством посмотрела на парня, — Сначала скажи: какая у тебя фамилия?

— В Загсе узнаешь, надо идти.

— Я хочу знать! — за вредничала Наташка. Он вытащил с заднего кармана портмоне и показал права на вождение:

— Теперь пошли, а?

Когда Наташка рассказывала этот эпизод мне в спальне, то стала ногами на кровать эмоциями и жестами передавала свое состояние:

— Ты себе представляешь? — Кричала Наташка, показывая нос, как у Буратино, — Удодов! Удодов Евгений Олегович! — схватившись за голову, потом схватилась за сердце, с нервным тиком нижней губы Наташка все-таки произнесла фамилию Жени, будто горный козел зовет своего хозяина, потерявшись: — У-до-дов! Это же как „урод“ в винительном падеже, если сменить одну букву! Пипец! Да-с, я в кошмаре не могла представить такую милую фамилию! — она с разгона упала на кровать спиной вниз, — А он еще удивляется, почему я не хотела с ним идти на свидание? Чертовая женская интуиция знала! — она тяжело вздохнула и еще десяток раз повторила: „удод“ с разными интонациями, поедая гроздь синего пахучего винограда, — Не для того мой цветочек рос, цвел и пахнул, чтоб стать Уродовой, ой, Удодовой Натальей Юрьевной, женой татуированного, бородатого управляющего рестораном. Если я Алексу скажу, что фамилия моего парня — Удодов, он никогда мне этого не забудет! А Юра? Он, узнав, пойдет ему бить рожу, но не сможет покалечить от смеха! А как матери смотреть в глаза с такой-то красотой в паспорте? Теперь понятно, почему он ловит девушек в общественном транспорте — это его последняя надежда!

Удодов! Ты такую фамилию слышала? А он мне еще сказал, что в их компании у всех клички из-за фамилий. Боюсь даже подумать, какие у него друзья! Надеюсь, это не очередные Удодовы, иначе я уже знакома с одним птичьем гнездом со знатной фамилией! Второе — не выдержу.

— А дальше что было? — мне сложно было сдержать смех, но я попыталась узнать, как прошло их знакомство дальше.

— Я ему сказала: „Тебе надо идти туда? Вали и забирай все свое отсюда“ и бросила букет лилий в лицо, планируя план побега.

Женька отметил про себя, когда букет попал ему прямо в лицо, что не зря просчитал о шипах розы. Он, недолго думая, последовал совету Наташи „взять свое и валить“. Устав слушать капризную девушку, строившую из себя недовольную, но внутри радостную, как дите, нарушившее главный запрет родителей, позвал вслед Милену, кинул ей букет: „Подержи“, наклонился и вытащил Наташку с авто, перекинув ее через плечо и понес.

— Отпусти, — черноволосая била его по спине кулаками и всеми правдами — неправдами пыталась слезть с крепкого парня.

— Тебе стоит похудеть, — смеясь, проговорил парень, гладя свою ношу на плече по спине, — Я, конечно, крепкий малый, но если так носить каждый день „свое“, то еще, не доведи, боженько, сброшу вес, а ты ж не хочешь, что б возле тебя я казался червячком?

— Каким еще червяком? — Наташка огрела в очередной раз парня так, что у него аж подкосились ноги, но он молча терпел свою мучительницу.

— Дрыщавеньким червячком! Мне больше нравятся моя в меру упитанность. Устав бесполезно бить в позвоночник Птичку, Наташка, еще не знавшая про собственность Женьки в виде этого ресторана, про себя прикинула, что охрана не пропустит парня и даст шанс сбежать. Но когда секьюрити доброжелательно поприветствовало Удодова Евгения Олеговича и предложило помочь с ношей, смуглянка выпучив глаза прокляла всех на неизвестном языке, проклятием выученным ею с консольной игрушки, пока она сотни раз проходила неудачно эпизод. За приватный столик второго этажа, сделанный в виде кабинета с замком, Юрьева попала уже на плече начальника охраны, приковывая к себе взгляды посетителей, пока Хоттаб вальяжно расхаживая давал указания официантам, здоровался с клиентами и посылал воздушные поцелуи девушкам за крайним столиком. Раньше вредной сладкоежке не доводилось бывать в этой приватной части, отличающейся своим персональными официантами и полной конфиденциальностью. Небольшая бело-лиловая комната с двумя кожаными диванчиками и изящным стеклянным столом с золотыми ножками отдавала прохладой и запахом кисло-сладкого ароматного вина.

— Тебе нравится? — закрывая дверь за охранником, спросил Женька, подходя к почти смирившейся девушке, что никуда не сбежишь с подводной лодки, но гадостей наделать успеешь.

— Я хочу есть, — солгала Наташка, проработав план, заказать все блюда в этом заведении — пускай расплачивается.

— Через пять минут все принесут. — Женька небрежно провел по волосам черноволосой, запутавшись в них своими часами с кожаным ремешком, — Прошу! Он указал на противоположный диванчик от своего, достал с кармана сигареты, но вспомнил, что сегодня тридцать восьмое утро, когда он обещал бросить эту плохую привычку.

— Не люблю курящих парней, — на зло сказала она, вовремя переведя взгляд на карман своего похитителя и отметив привлекательность фигуры бородача, — Целоваться с курящими, как облизывать урну, которую не мыли вовек веков.

— Хм! — довольно откинулся назад на диване, закидывая ногу за ногу и скрещивая руки перед собой, — А ты девушка предприимчивая: то не пойду с тобой, то уже целоваться хочешь, только прости, я не хочу тебя целовать, не люблю есть помаду. Наташка досадно передразнила парня, сев также, но подол юбки внес свои коррективы. В дверь трижды постучали, дождавшись позитивного: „Войдите“, две официантки завезли еды на большую компанию, а за ними еще и охранник поднес большой поднос сладкого. Все трое вежливо поклонились, пожелали приятного аппетита и задали пару рабочих вопросов связанных с планирующим мероприятием: количество гостей, время прибытия их и сколько будет оплата за этот вечер.

— Что тебе от меня нужно? — с трудом беря себя в руки от восхищения, грозным голосом поинтересовалась Наташка, изучая поднос сладкого и теряясь в догадках чтоб она не съела с этого. Одним из главных любимых качеств у человека эта леди ценила именно щедрость.

Может, потому что сама не была наделена им, а, возможно, из-за большой любви к „широкой“ жизни.

— Сначала поедим, потом — любые вопросы, — он протянул руку к зеленым равиоли, но заметив остепененное лицо Туси, добавил: — Кушай-кушай, мне не жалко, особенно когда счет оплачивает такая прекрасная девушка, начинающая лоботряска — ты. Какие чувства были у нее, девушка сказать не могла — внутри вырос такой большой букет негативных эмоций с запахом ошарашивания, что мастерица профессионального троллинга (или лучше будет назвать ее — президентом клуба троллей?) потеряла дар речи. Просто ох и ах!

Знаменательное событие в жизни черноволосой Алекс бы точно захотел сфотографировать для своих наследников. Она впервые не знала, что сказать, а после пару минут пустой головы, пытающейся освоить всю ситуацию — перехотела есть сладкое. Женька рассмеялся, погладил боязно ее за руку, схватил за щеку и потрепал со всей силой, приговаривая:

— А я думал — ты хуже, но ты бываешь миленькой язвочкой, но до меня тебе далеко, страшненькая!

— Как ты меня назвал?

— Язвочка, — Женька повторил каждый склад с отдельным удовольствием, отпивая со среднего бокала белое полусладкое вино с терпким запахом и пьянящим привкусом.

— Нет, другое слово, — она схватила вилку предназначенную для рыбы, бегло осмотрев четыре острых концов разделенных между собой в пары, как трезубец, вытянула руку к направлению глаза обидчика, — Что ты там сказал, коматозная заноза преследующая меня с пристрастьем характерным человеку с белой горячкой? Как тебе твой лесной сад с конским хвостиком, сомнительного происхождения, на морде не помешал только открыть твое дуплище и бякнуть такое?

Страшненькая значит?

— Прости, — не глядя в глаза извинился парень, недовольно и грубо ставя бокал на стол так, что с него вылилась половина жидкости на белую скатерть, но он не придал этому значения. — Я думал ты об этом знаешь, прости. Наташка обиделась или сделала вид — известно одной ей, но решила не притрагиваться к манящим пироженкам, тортикам и другим сладостям в том числе и восточным. Задумавшись: не стареет ли она часом?

Внутренние ей нравится парень далекий от ее образа идеала, вырезанного с глянцевых страниц журнала и приклеенных в рамку на стене памяти в личной комнате. Нравилось его хамское поведение в котором чувствовалась боязнь переборщить в каждом слове, нравилось, что ей не пришлось добиваться его, а впервые мужчина не просто пишет-преследует или ломается, а действует. Показывает на деле свое желание уделить ей время, незнакомой девушке, такой какая она есть на самом деле, а не стоит из себя неземного ангелка с мило душным характером и поведением. Наташку часто спрашивает Ден: „Почему ты так изменилась после расставания со мной?“, чувствуя свою вину перед бестыжей черноволоской, но подруга доходчиво объясняет: „Когда ты вышел с моего списка парня и перешел выше на уровень — лучший друг и бывший — уже не чего стоить из себя девочку — паиньку“. Да Ден и другие парни просто ошарашивались двуликость характера с чертами социопатки, общаясь с нею после „все потеряно“ и не веря своим глазам и ушам. А этот, тут, с дурной фамилией, женской кличкой и брутальным видом сидел и не собирался удивляться или страшится.

Главное, что больше всего поражало Юрьеву, Женька своим присутствием скрадывал ее, сковывал внутри и пропадало желание считать часы до ухода домой за любимую приставку. Для девушки Наташкиного увлечения — это важно, а как может быть иначе для той, которая однажды сказала: „Если б приставка трансформировалась в мужика — я б вышла за нее замуж и стала идеальной женой“.

— Все, я поел. А ты решила послушаться моего совета и сесть на диету?

— Еще чего! — Наташка вытащила с центра тарталетку и принялась поедать, но белый крем каким-то образом просто вытек с корзиночки на платье.

— Вот умничка! Чистюля моя! — за утютюкал Женька, набирая номер охранника, — Твои сумки остались в Милены машине? — Наташка досадно кивнула ему. И почему рядом с ним она себя ведет, как остолоп?

— Сейчас принесут твои пакеты — переоденешься. Ты же не выкинула мой подарок?

— Не-а, я хоть тебя и терпеть не могу, но я ж не дура, что б лишаться таких подарков. Они не виноваты, что даритель — дуботряс и лопух, — Женька молча поднялся, помог девушке вытереть еду, дразня словами: хрюшка, свинка, ай, да умничка, и вернулся назад на место.

— Ты хотела меня что-то спросить в начале?

— Да. Зачем весь этот цирк?

— Тут два варианта: я могу сказать правду или солгать. Лгать я не люблю. Меня попросил друг отвлечь тебя.

— Отчего отвлечь?

— Не лопнешь от переизбытка информации?

— Тогда я ухожу.

— Стой, — Женька резко и больно ухватил кончиками пальцев за ногу уходящей девушки, — Ты не дослушала. — Наташка обернулась, сказать, что не хочет ничего слышать, но любопытство взяло верх. Ничего ж не случится, если просто дослушать этого подлеца, а потом уйти?

— Она показала твое фото и пообещала познакомить, но ты не в моем вкусе. У тебя чрезмерная любовь к макияжу. И мне нравятся спортивные девушки. Но, я прошу тебя останься, пожалуйста, у тебя есть то, что мне нужно.

— Почку — не подарю! — добродушно ответила Наташка, смотря на большое пятно на платье, — Думаешь, я теперь вообще буду с тобой говорить? Наташка приложила кулак к своему лбу и скрепя сердцем, вопреки невысказанным желаниям выбежала в коридор (и до этого она думала только в сказках такое бывает) прицепилась через собственную правую ногу, прокатилась по лестнице, по дороге сбив с ног официанта и охранника с сумками ее одежды. Бутылка французского шампанского со льдом вылилась на всех троих и на выпавшие вещи с пакета. Обычно девушка в такой ситуации переживает о боли в спине или в чем идти домой, но Туся отличилась. Единственной беспокоящей мыслью было: где ее торт, подаренный Олей и запакованный любезно Ванно? Милена что себе забрала? На грохочущий звук выбежали все в округе, принявшись помогать бедной девочке — Наташеньке, ругать официантку и расспрашивать Толю охранника. От начальницы, русоволосой, худощавой модельной внешности женщины лет сорока семи в деловом зеленом костюме, только что зашедшей внутрь, официантка получила выговор и зарплата в этом месяце должна быть в три раза меньше. А разве виноватая девушка, что Юрьева не смотрела перед собой, ослепнув от идеи выбросить Птичку с головы, пока не поздно, потому что „любви не бывает, только взаимовыручка: он мне деньги, я ему не ем мозги — все счастливы“. Разноцветные руки со спины бережно обняли и помогли подняться на ноги Наташке, все еще ищущей в валяющихся вещах, льду и шампанском — торт.

— Добрый вечер, — воркующим голосом поздоровалась Мария Эдуардовна, хозяйка „Туниса“, держа перед собой обеими руками серый клатч. Наташку сегодня, как переклинило. Оторвав мысли от поиска каши с торта, ее осенила новая мысля: „А она знает, что ее управлявший с фамилией Удодов? Не стыдно перед клиентами? Так вызываешь менеджера и спрашиваешь как его фамилия? Позор!“, — Евгений Олегович, что здесь происходит?

— Ма… Мария Эдуардовна, я вот с этим сейчас и разбираюсь! — скрипучим голосом, слегка взволнованным ответил Женя, еще сильнее прижимая девушку к себе, пользуясь ее дезориентированным состоянием.

— Не разбираетесь Вы с этим, а держите ее под грудью! — возмутилась Мария, поправляя свои русые волосы от которых повеяло душным ароматом корицы и ванили.

— Она не против! — Заметила официантка, быстро удаляющаяся с поля зрения.

— Против я! — Наташка попробовала убрать цепкие руки, но только потеряла силы и задумалась над смыслом татуированных рук.

— А тебя не спрашивали, овечка! — захихикала хозяйка, показывая Наташке в зеркало ее внешний вид: платья превратилось в пятнистую морую половую тряпку, макияж расплылся, а волосы торчали в разные стороны, как будто только вытащила пальцы с розетки двести двадцать вольт.

— Она не овечка, а будущая птичка! — представил Женька свою будущую девушку матери, гордым голосом орла. Наташа не догадывалась о родственной связи Удодовых. Время покажет к чему это — к лучшему или худшему.

— Даа??? — Мария обсмотрела девушку с еще большим интересом и задала лишь один вопрос сыну: — А как же Милена? Я всегда думала… Женька пристально посмотрел на мать, приказывая замолчать и она уловила эту нотку. Семья почти гордых птиц с фамилией, запрещающей упоминаться при Юрьевой лишний раз, вернулась в приватную комнату, полную еды. Заботливые официанты, переживающие за свое рабочее место, положили новую скатерть с золотым орнаментом и половину блюд сменили на более теплые.

— Евгений, — прискучим тоном обратила внимание сына на себя Мария,

— Девушке нужно переодеться, принять душ и привести себя в порядок.

У нас нет воды в ресторане, может, вы поедете в отель?

— Отличная идея, Мария Эдуардовна! — Женька поднялся, протягивая руку Наташе для джентельменского жеста „Валим отсюда пока не поздно“.

— Жень, а где твой брат? Целый день его ищу.

— Он с… — Он посмотрел внимательно на Наташу, ворующую клюкву с крема, — Он занят с нашим другом.

— А Марго с ним?

— Нет, мы с ней уже выбрали наряды для завтра.

— Отлично. Завтра в восемь. Не опаздывайте иначе лишу вас зарплаты. — Она наигранно улыбнулась и протянула конверт с приглашением, коротко дав понять свой жест: — Для спутницы и одень ее приличней. Юрьева пропускала мимо ушей весь диалог, выковыривая фрукты со сладкого, портя товарный вид десертов, если она не съела — ни кто не съест. Ее постигло разочарование, когда Женька приказал упаковать в ящик эти сладости и такие же только новые. Щедрость парня однозначно подкупала Наташку, немножко пьяненькую от бокала вина из-за непривычки употреблять спиртные и алкогольные напитки. Женька наклонился к уху спутницы, притронулся мочка губой и чтоб не слышала мать: „Подыграй мне и я выполню твое желание, кроме, оставить тебя в покое“. Юрьева, полная противоположность Алисе, с восторгом обняла парня за талию, придумывая желание и чем лучше приходило на ум желание, тем были сильней объятия.

— Мария, мы пойдем? Думаю, завтра будет у нас время пообщаться, Натали нужно отмыть с себя наше ароматное шампанское.

— Очень жаль. Завтра быть обоим.

— Конечно. — Женька наклонился, поцеловал руку матери. Дверь приватной комнаты открывалась без стука и на пороге дурно клепая глазками и нелепо улыбаясь силиконом стояла Милен, а за ней выглядывала длинноногая Маргарита своими наращёнными синими ресницами, которые с трудом удерживали веки.

— Можно? — уже садясь возле Марии Эдуардовны, спросила Марго.

Милена недобродушно озадачила глазами Женьку и обнимающего Наташку, готовясь выдрать волосы конкурентке.

— Маша, Вы как всегда прекрасно выглядите! — когда дверь за Женей и Наташей закрылась с характерным звонким звуком украшающего их декоративного колокольчика, сделала телячий комплимент Милена, поправляя локоны на челке. Мария расцветала и одарила девчонок ангельской улыбкой тонких губ, с которых полились градом ответные лести.

— Мама, ты видела эту оборванку? — захлебываясь остервенения, прокричала Марго, отпивая с бокала, — Знаешь, где он ее нашел? В общественном транспорте! Она невоспитанное, лицемерное, хамское отрод…

— Тебе стоит быть вежливей к выбору родного брата. — спокойно перебила словарный запас дочери Марья Эдуардовна, задумавшись.

Вспоминая всех пассий Евгения, после расставания с первой и пока единственной любовью, с такой болезненной для юного сердца молодых подростков, она дурно посмотрела на Милен, курящую возле открытого окна. Мария с мужем Олегом для детей — равные и общительные друзья.

Благодаря такому подходу к воспитанию трех наследников, мать всегда понимала и чувствовала причины поведения своих ребят. Как и сейчас понимала, зачем сыну девушка, описана с огромнейшим ужасом Марго.

Когда осень перекрашивала листья деревьев в цвет тоски на прощанье, желто — красный с коричневыми сухими частями, и безвольно разбрасывала под ноги прохожим, ее сын впервые влюбился в идеальную девушку Милен: ухоженный вид, идеальные манеры, хорошая родословная, заботливая и во всем помогающая, идущая на уступки с безукоризненным характером. Для сердца матери не было идеальней в представлении той, которая должна быть с ее неуправляемым сыном, решившим пойти по стопамбрата. Милен и Женя проводили все свободное время вместе и через две зимы им исполнилось восемнадцать. Все интуитивно поженили пару и ждали официального приглашения на торжество. Птичка не спешил пополнить ряды „семейного гнезда“, заключать брак, тогда еще с девушкой с маленькими губками, невинными глазами и своими каштановыми волосами, он все искал хоть один недостаток в Милене.

— Она подозрительно идеальная! — Жаловался Женька брату одним летним вечером в пабе за бокалом пива.

— Чего ты тогда жалуешься? — Не понял логики Женьки Домка, всматриваясь в полумраке окно, приглядывая за их первыми байками.

— Может, проверим ее? Домка недовольно клацнул пальцами, набрав в легкие тяжелого прокуренного воздуха:

— Не стоит, лучше давай порадуем родителей и сыграем свадьбы в один день?

— И разведемся тоже в один? — заказывая четвертый бокал безалкогольного напитка, добавил Женя, злясь от очередного смс Милен с бестолковым смыслом.

— Ладно, я завтра попробую ее поцеловать, если тебе проще станет. Домка списал депрессивное состояние брата на сомнения в правильности совместного решения жить вместе с Милен и не думал даже целовать девушку своего брата. Только картина обернулась против него. Через три дня после разговора он все-таки поцеловал будущую жену брата по пьяни и как бывает плохих хеппи-ендах — Женька увидел их поцелуй. С того дня Милена спятила: пыталась стать еще идеальней для любимого человека, ходила по пятам, изображая друга бывшему парню и отпугивала от него всех девушек. С последним Женька никак смириться не мог. Все его последующие девушки бросали парня в течении месяца без объяснения и уезжали на отдых. Птичка так устал от частых неудач — стал мальчиком одиночкой, занялся любимым мотоспортом.

— Мама? — позвала Марго Марию, выводя с задумчивого состояния и зеркальных глаз, сосредоточенных на одной точке.

— Прости, Марго, задумалась о той девушке.

— Да, Ритка, — Милен неодобряюще посмотрела на свою подругу, — Ладно, Марго, она через две недели его бросит — гарантирую!

— Милена, — Мария провела безымянным пальцем под глазом, проверяя, не потекла часом тушь, — Я тебя люблю, деточка, как родную, но если ты не прекратишь покупать всем девушкам туры в Европу и оплачивать отдых, — Милена пронзительно сжигала глазами возможную прошлую свекровь, — Не смотри на меня так, да я знаю все. О чем я? О том, что расскажу сыну — почему он такой неудачник. Думаешь, это тебе поможет в его завоевании? Милена отрицательно покивала головой, проклиная мамашу-стервочку.

Теперь понятно в кого ее лучшая подруга пошла.

— Марго, найди Димитрия. Пускай зайдет ко мне. — Марго учтиво поклонилась головой, давая понять, что просьбу она поняла и исполнит.

— Он с женой в поликлинику поехал, Кириллу все хуже и хуже стает.

Завтра их не будет. — сказала в ответ Милен, прочитав смс от брата.

Наташка с Женей едва уловив такси, расселись на разные сидения.

Подруга брезгливо убрала свою руку с тела бородача, осознавая, что попадает в любовные сети, расставленные заботливо на небе.

— Спасибо! — поблагодарил мальчик Птичка, снимая с себя пиджак и перебрасывая Наташе на заднее сидение.

— Милена — твоя бывшая девушка? — неблагодарным голосом поинтересовалась та, оклемавшись от приступа молчаливости, уже зная ответ на вопрос.

— Да.

— У тебя отвратительный вкус, мальчик.

— Ты только подтвердила своими словами, что страшненькая. Когда такси двинулось с места, она попросила устало у озадаченного Женьки, разговаривающего по телефону через наушники: „Отвези меня домой“, открывая новые сообщения, потоком приходящие один за одним от назойливых любителей поскандалить. Ответив всем в мгновении ока, любимым голосовым набором текста — восстановила бодрость, настроение и перевела дух.

— Выходим, — скомандовал Птичка, расплачиваясь с таксистом — арабом и открывая заднюю дверь с тонкой улыбкой, свозь зубы проговаривая: — Только попробуй сбежать — найду и укушу. Бежать особо было некуда: впереди — „Рояль“, по бокам от места их остановки — тротуар с шестидесятисантиметровым железным ограждением, чтоб машины не заезжали на роскошные клумбы с уже буйствующими цветами. Оставался один верный и проверенный способ — напоить Женьку снотворным и сбежать подальше, запрятаться, а то с такими темпами нарастающего восхищения парнем, его щедростью, открытостью и идентичному характеру черноволосой недалеко и влюбится, что выходит за рамки дозволенного в поиске своего идеала и финансового бонуса.

Хитрый парень, составляя в голове план под названием „покорение непокорной“, довольно грубо обнял девушку, изучив ее с позорными глазами, и укусил нежно за ухо, дабы позлить. Пускай он и захотел с ней встретиться впервые из-за просьбы друзей, чтоб отвлечь чернявку от подруги, но эта просьба стоила того, ему нравилось живое поведение, беззаботность и искренность, то чего он искал в Милен, чего не нашел и в последующих девушках, сбежавших от него. Реакция Юрьевой не заставила себя ждать и в сдачу за ухо, она наградила парня ударом локтя в живот. Птичка показал себя настоящим мужчиной и только улыбнулся.

— Яночка, милая, — он подошел к менеджеру, приодетой, как и всегда, в блузку на пару размеров меньше, — Можно номерок?

— Давненько я тебя не видела, Птичка! — она наклонилась над стойкой с бумагами и поцеловала в щеку, — Для тебя хоть на край света — ты же знаешь! Как поживает Мария Эдуардовна?

— Отлично! — он протянул руку за ключом от номера, подбросил его в воздухе, но уловить не смог — он попал Наташке в глаз.

— Я… тебя… убью, — морщась от боли и прикрывая правый глаз ладонью, закричала Юрьева, пытаясь в воздухе второй уловить хвост Хоттабыча и отомстить.

— Я ж не специально! — осматривая красный глаз и прикладывая принесенный Яной лед, возмущался он.

— Специально!

— Да, специально! — устал, объяснялся Женька и сдал свою позицию.

— Ах, так! Да я тебя, бигемотика переростка с замахами гориллы перерождающуюся в человекоподобного, вырву все перышки и посажу на кактус сказки детям читать о непослушности и вредительству, окружающему миру, жабник приставучий! Зачем ты меня преследуешь? — она замолчала, еще больше морщась от действия льда.

— Только не молчи, — добродушно улыбался парень, — Когда ты молчишь, я начинаю переживать. Наташка показала язык и замолчала, пока Яночка принялась расспрашивать про всех общих знакомых, дойдя до самого главного, интересующего ее человека на которого так много жаловалась Алисе в момент слабости.

— А его я несколько дней не видела нигде.

— Ты удивишься, но мы его тоже почти не видим, только телефонный режим.

— А где он?

— Че за загадки, кому нужен ваш ОНО, пока Я тут ловлю глаз, чтоб не вытек, не превратился в яичницу? Напрашивается вопрос: „Не припухли ли вы часом, забыв обо мне?“.

— Тихо, милая, не плач! Не утонит…

— Ха-ха! — обидчиво буркнула Наташка, требуя к себе пристального внимания.

— Прости, Янусь, мы еще поболтаем. — попрощался Женька и повел под руку новоиспеченную подругу мимо рояля к зеркальному лифту.

— Она себя явно не видела в зеркало, — осматривая свой глаз в лифте, размышляла Наташка, для которой при всех отсутствиях комплексов, наряд юной девицы-менеджера показался не достойным, хотя, может ей не понравился взгляд Жени на этот наряд — она сама не признается и себе, — Я из-за тебя буду теперь слепой и не смогу ходить в кино, играть на приставке и вообще все не смогу, мордоворот бездушный.

— Не драматизируй — сможешь! Если что мы тебе повязку купим, как у пирата, и будешь такой, — он поднял вверх руку, показывая наступление, — И вообще, зачем мне слепая жена?

— А ты жениться хочешь?

— Что значит „хочу“? У меня свадьба через два месяца!

— Я с почти женатыми — не общаюсь!

— Хорошо, помолчим два месяца до нашей свадьбы! Я люблю интригу! — он с разгона укусил ее за кончин носа, — Кто первый скажет слово — та согласилась за меня выйти замуж! Наташка прожгла дурачка глазами, но говорить не стала на всякий случай. В настоящей истории она умолчала Алисе, на самом деле свой рекорд молчания, но мы то знаем, лифт приехал очень быстро на третьей этаж с двухместными полулюксами, Женька вышел первый и подал руку распирающей от злобы девушке. Она демонстративно скрестила руки на груди, отвернула голову и перецепилась через подножку с криками:

— Червяк губошлеп! Зубозябличина… — и замолчала, поняв, что спор проиграла. Шуточность и выполнение предложения руки и сердца в такой форме, конечно, не обозначало обязательности исполнения, но сам факт проигрыша, постоянного проигрыша — раздражал и накалял эмоции.

— Отлично! — он уверенно пошел дальше, не оглядываясь, без труда нашел номер, в котором, по приятным и не очень обстоятельствах, приходилось бывать, широко распахнул дверь и, разувшись, запрыгнул на кровать с выводом: — Боюсь, тебе места не хватит! Наташа, молча с настроением опущенным ниже уровня моря, отправилась в душ, бережно и наглухо закрыв каждый из трех замочков.

Кто знает, что на уме в этого бородача? Она включила воду, села на стиральную машинку и закинула голову назад, вдыхая цитрусовый аромат геля для душа и успокаиваясь. Человек встретивший ее случайно несколько раз, как по заказу, но в этой ситуации, ей не нравилось, что кто-то такой же как и она, так сильно влияет на нее, как Алиса говорила: „Я хочу, чтоб мой избранник мной, как генерал, управлял, но главное, я должна хотеть сама исполнять его приказы“. Образы мальчика мачо с чемоданом денег на картинках, умалчивали о еще фактах: мальчик должен быть влюбленной в нее односторонне, быть мальчиком-тряпочкой. И почему такое чувство, что они знакомы не день, а несколько лет? Женька, пока его мадам наслаждалась одиночеством и первым депрессивным состоянием в жизни, обследовал ее сумку, выявив снотворное и множество визиток с шоколадных магазинов и кафешек.

„Это мне пригодится, прости меня!“ — прокряхтел про себя он, забирая одну таблетку себе в карман с которого послышались звуки звонка домашнего телефона.

— Алло, милый, — передразнивая голос Яны, поприветствовал Женька друга.

— Любимая моя! — заржал в ответ кремовым смехом он и, придя в себя, продолжил: — Как дела?

— Не могу понять: почему девушки так любят таких, как ты, любимчеков-пофигистов, строящих из себя джентльменов?

— Ты задаешь этот вопрос каждый раз, когда нашел новую девушку.

Что в этот раз?

— Я… — он замялся, присев на кровать, — Мне кажется, она мне нравится.

— Где твой брат? — равнодушно перебил друг, не желая говорить о таких деликатных вещах в этот момент. Женька понял и отложил свои раздумья на потом.

— Он сегодня, как премьер-министр, востребованный!

— Кто его еще искал? — на заднем фоне послышался удар и звук сигнала машины.

— Жена, наша мать, Милен и ты. — Женька открыл шампанское и растворил в нем таблетку, хотелось позлить малышку и уложить рядом, чтоб проснулась — обнимала его и злилась. Когда она злится — правая бровь так забавно поднимается вверх, а ямки на щеках берутся полосками морщинками.

— Жена? Ты же знаешь, они женаты формально. Почему ты ее так называешь?

— Я не знаю, на ком он женат.

— Он сам не знает, — оба друга засмеялись, обмениваясь подколами общего лучшего друга, но тут на том конце парня осенило: — Милен вернулась? Нужно будет навестить, если ты не против. Она так же помешана на себе для тебя?

— К сожалению, да. — Птичка посмотрел на время и протер глаза, — А ты почему не в клубе? Ты время видел?

— Я искал Домыча, но уже, кажись, нашел. — парень на той стороне провода с силой ударил по датчикам скорости, от чего и послышался звук сыплющего стекла.

— Где ты? — в ответ тишина, но Женька продолжал вести монолог:- Ты долго будешь ездить к ее подъезду или тебе там лучше, чем в мастерской рисовать эскизы для нашего салона? Что за цирк? Большой Никуля, славный мальчишка — влюбился? Влюбился впервые в жизни, да?

— Любовь — это сказки для девочек. — не довольно заверил парень на том конце трубки Женьку и добавил: — Я нашел его — министра. Домка тут точно не к бабушке приехал с рыжей девушкой с полночь.

— Я с ним поговорю. — Женька прислушался к звукам воды в душе и спокойно продолжал: — Все, что кажется простым, имеет тайные сюрпризы и особую технику появления.

— Всегда предлагал тебя записать в философы или мудрецы, а не в стаю птичек! — разозлено прорычал Никуль, стараясь внести добрые нотки в не слушающийся его голос, поддающийся волнению и досады.

— Ник, он приехал с девушкой, не значит, что этому не последовала череда историй и событий.

— Твоя чреда второй раз за день! Я ему нос сломаю! Хотя, знаешь, я больше не хочу вести себя, как маньяк, следящий за жертвой. Все кончено с этими дурными идеями и планом „Прятки“ — раз и навсегда! И как она меня надоумила? Всегда удивлялся этой девушке, видящей во мне только благородного рыцаря, закрывающую на все перед ее носом глаза. Рррр… Собеседник положил трубку. Женька не перезвонил, зная, иногда нужно воздержаться от успокоения и дать человеку понервничать.

Может, он надеялся на то, что в гневе друг станет предприимчивей и перестанет играть в свою игру, объясняя это принципом. Он, в отличие от друга, понимал к чему приводит простая заинтересованность девушками, особенно в таких мужчин как его друг Никуль. Наташа, пробыв под теплой водичкой душа, думая-размышляя о принце Хоттабыче приняла четкий план действий, включающий в себя побег с гостиницы и промывку собственных мозгов от сваливших с неба в них не подвластных желаний и странных мыслей. Она пару раз поднимала голову к верху, протягивала руки к потолку и горестно приказывала шепотом:

„Я тебе твой арбалет со стрелами запихну не в столь отдаленные места, достав им в глубину твоей души!“, не зная, что современные ангелы уже пользуются другими методами и приемами в работе. Жаль, ее купидон — Елампий, еще тот редкий пьяница и завзятый курильщик, не слышал девушки угрозы, а то б поддал огоньку ей в голову, усилив мечтания. Плотно замотавшись в белый халат, принесенный любезно Яной, Ната приоткрыла дверь, опасаясь непредвиденной ситуации — очередной каверзной подставы от горе-парня, но обнаружила только поднос со сладким, шампанское и записку, написанную печатными буквами черными глеевыми чернилами: „Я уехал, как ты и просила“.

— Уехал он! — бес эмоционально проговорила Наташка, еще не осознавая, что ей радоваться или сердится на Птицу, — Уехал! Она рассмотрела свой наряд, не подходящий, чтоб ехать домой через полгода в полночь, но если одежду можно было и просить себе, то куда идти без макияжа и укладки? Съев пару конфет и раздумывая о том, кому позвонить в это время суток, кто меньше будет вопить и быстрее привезет одежды и косметичку, она с бокалом шампанского подошла к своей женской сумочке, единственной выжившей после погрома в „Тунисе“, и обнаружила отсутствие телефона и записку: „Я так и думал, что ты решишь меня дождаться! Кстати, дверь сама захлопнулась, а телефон у меня в кармане: D“. „Ага! Жду не дождусь!“ — иронически процедила та, мысленно подарив телефон своему мучителю и пошла к запертой двери. Три попытки открыть замочную скважину и восемь убедительных проб выбить увенчались крахом. „Вернешься — побрею рожу твою козлиную!“ — мысленно пригрозила Наташка, отпивая большими глотками шампанское так, что несколько капель потекли по подбородку и скатились на халат. Необычный вкус французского игривого напитка с обычным запахом нежности, флирта и кокетства. Не отличающаяся особыми манерами девушка, особенно, когда пришлось остаться одной, сняла жаркий, мокрый халат и разлеглась на диван. Поначалу Ната про себя ругала Женьку: за то, что появился утром в маршрутке, за преследование в магазине, за разбитую витрину, за несправедливое воровство с супермаркета, за ужин в „Тунисе“, за то, что она прицепилась и упала, убегая и за этот номер в готеле. Девушка придумала миллиарды причин ненависти на него не только за поведение, но и за внешность, матеря и обзывая его. Эх, что только готова думать девушка, только б обходить причину настоящей злости, злости кроющейся не в ненависти к парню, а к ее первым зародышам любви к парню-антимечте. Шампанское в бокале зверски ударило в голову, клоня в сон. Широко зевая и при этом жуя курагу в шоколаде, Туся определила для себя первое правило — не думать о нем. Так вышло, что никто не может подсказать, как не думать о нем, если даже произнося себе: „Не думай!“ — думаешь, а после размышляешь: „О чем не думать?

О ком не думать?“ и находишь ответ: „О нем“ и обдумываешь причину своего запрета. После тридцать второй попытки, а может и триста двадцатой, перестать вообще думать не только о нем, но и обо всем на свете, слово „свет“ ограничилось размышлениями о играх, сладостях и снова вспыли запретные мысли. Наташка невольно отчаялась, зевнув и потерев глаза, уснула. Если б этот момент ее купидон Елампий, не отмечал очередную свадьбу в придорожном кафе, крича: „Горько!“ с остальными не видящими его гостями, он не дал бы спокойно поспать и наслал кучу снов, усилив привязанность подопечной к второй половинке, но так как пьяница занят, забыв, а может и не вспоминав, свои прямые обязанности после первой встречи молодых людей, черноволосой снилось, что она работает в роддоме. Поведение Туси с беременными не чем не отличалось от обычного, но глаза так и смотрели в их животы.

— Доброе утро, кикимора моя! — промурлыкав знакомый голос возле уха, а после, как будто железной мочалкой, протер бородой по нежной смуглой коже, со звуком поцелуя, оставшейся покраснением на щеке. Наташка перевернулась на другой бок и дальше продолжила спать как не в чем не бывало. Птичка не потерял надежду разбудить девушку, поменяв полностью план пробуждения. Он закричал во весь голос, дергая ее за нос в такт речовке, придуманной на ходу:

— Я еду на такси: Бум — бум — бум! Я еду за рулем: Пи — пи — пи! Обгоняю всех вокруг: Буц — буц — буц!

— Я сейчас поднимусь, открою окно и помогу тебе добраться к прямому месту твоего обитания! — еще громче него закричала Туся, подскакивая на кровать ногами и протягивая руки со скрученными пальцами, как хищник, — Готов?

— Мне кажется, нету такого прекрасного и достойного места для моего обитания, — он тяжело наигранно вздохнул, наблюдая, как капелька холодного пота появившаяся от злости, под Наташиной челкой стекла прямо на длинные ресницы, накрашенные большим слоем туши.

— Нету? — Юрьева ехидно выкатила глаза, — Я тебе сейчас покажу, где живут удоды! Хуже Туси не в настроении бывает только она же после сна. Схватив с подноса первое попавшееся, чтоб кинуть в виновника, она перевела взгляд на свою руку, где находилась горсть шоколадных конфет в золотой обвертке, тяжело вздохнув, сердце ей не позволило разбрасываться вкуснейшим лакомством. Следующим под руку попал халат. Наташка с радостью кинула его в Женьку, обозвав косым хреноподобным чувачелом с рогами-ногами, обросшими метровой шерстью, на что он любезно подправил: „Пухом, а не шерстью“ и получил еще раз по голове халатом. Осознание того, что она находится в нижнем белье и бьет халатом, снятым с себя ночью из-за жары, пришло через час словестной перепалки с невозмутимой Птичкой.

— Как ты посмел с меня его снять! — сообразила Туся, натягивая на себя одеяло и поедая конфетку. Женька потер за ухом и с чувством прощения проговорил:

— Так уже и быть — прощу тебя! — и тут же закрылся руками от возможного очередного удара взбаламученной девушки, прищурив глаза.

— О, великий государь семи морей, трех гнезд и восьми квадратных метров на кроне дерева! Да будет тебе худо, чтоб ты жил-поживал, да и меня не знал.

— Уже поздно — знаю. Поклонись пред мною и я — забуду. Пока она раздраженно имитировала поклонение до земли лбом, он схватил ее за губу, так неожиданно, что девушка не успела уклониться. На всю комнату эхом раздался звук хлопка нижней губы об верхнюю и зубам. Так, как этот парень, Юрьеву не бесил еще ни один человек в мире. Обычно роль девушки портящей всем настроение и наслаждающейся этим сполна и вдоль — приходилась ей. Сама черноволосая считала — это ей перешло от бабушки, той, что мать Юрки. Первые чувства симпатии к молодому человеку улетучились и заменились злостью.

— Губошлеп ты Натали! — ноздри Наташки вполовину раздулись, как у быка, не хватало только серьги кольца. — Собирайся.

— Разогналась!

— У нас нету времени! Через три часа нужно приехать к началу приема, а еще тебя в порядок приводить.

— Не скажешь ли ты, Птичка, куда это ты и я должны идти? Почему мне нужно идти с уютного номера с каким-то бледным лешим, не умеющим кукарекать? Женька гордо поднял голову и громко, на пару этажей, прокричал:

— Ку-ка-ре-ку! Довольна?

— Нет.

— Выбирай: или мы идем, или мы идем.

— Как оригинально! Наташка демонстративно еще больше окуталась одеялом, показывая свое нежелание вообще выбираться с постели на прием с этим неудачником. Птичка шепотом прокомментировал: „Я так и думал!“ и уже привычно забросил свою занозу через плечо вместе с одеялом.

— Опусти!

— Пожалуйста…

— Что?

— Ты забыла сказать: „пожалуйста“.

— Еще чего. Она так опрометчиво со всей силы ударила его коленкой в грудь, что он чуть не упустил на землю смуглянку, но все ж Женька донес ее до лифта, нажал на кнопке первый этаж и отпустил на землю.

— Что ты хочешь? — тяжело дыша, но скрывая боль под маской настоящего мужчины, спросил тот, опираясь на стенку.

— Больше не видеть твою харю!

— Банально!

— Банально? И в придачу три ящика тех конфет в золотой обвертке.

— Хорошо. Предлагаю баш на баш. — он вытянул вперед руку для рукопожатия и гордо предложил: — Мы собираем тебя, как куколку, идем на прием, показываем, что между нами неземная любовь и даже смерть, болезнь не разлучит нас и я исполняю три твоих желания, а если бы учудишь что-то, то ты моих три. Идет?

— Я с извращенцами не подписываюсь, договорятся, убери свою раклю от меня! — она деловито убрала его руку подальше, боясь поддаться соблазнительному предложению, — Бери с собой крысу Миленку и вали!

— Рррр! Люблю женщин с характером, ну, на крайний случай, подобие женщин. Наташка хотела ударить Женьку, показать, почему так Юрка не любится драться со своей падчерицей на ринге, но дверь лифта открылась и на них смотрело девять интуристов. Птичка деловито покрутил пальцем у виска, показывая вторым пальцем на обмотанную в одеяло Юрьеву и насмехаясь в кулак, поспешил покинуть здание, обернувшись только возле двери.

— У тебя есть настырные бывшие? — прокричал на весь холл, не выдержав взгляда девушки готового отправить его на мясокомбинат начинкой для колбасы на себе.

— Я согласна!

— Что? Юрьева подошла вплотную голыми ногами по холодному полу, замотавшись еще больше в одеяло. Руки дрожали от нахлынувшего случайного решения, появившегося в голове неоткуда. Она испугалась, как боялась раньше, что уйдет Ден и больше не вернется. Сейчас на его месте был Женька и не хотелось отпускать, такого дурного, приставучего паренька, бесящего ее каждую секунду рядом.

— Я согласна. — и она протянула руку для пари с Птичкой, повторив еще и третий раз: „Я согласна“, чем сильно поразила парня.

— Я знал, что тебе нравлюсь! — поднимая на руки свою тяжелую ношу, сарказничал Женька, надеясь на правдивость своих слов в душе.

— Еще чего! — она прижимая руки за его шеей, небрежно показала язык задев им жесткую бороду, принялась скривившись демонстративно, как среда на пятницу, вытянув язык, поглаживая, приказывала своему единственному органу без костей каждые десять секунд: — Он к тебе приставал? Он на тебя покушение совершил? Бедняшка моя! Хохот Птички заразил прохожих, и еще больше взбесил саму черноволосую девушку. Он не выдержал и случайно уронил ее на землю прямо в лужу, образовавшуюся тут от ночного дождя. Списав минутную слабость в принятии решения заключить пари на ненависть к девушкам подобии Милене, часть маски идеалистки которой жила и в душе Наты, и на прием, где можно обзавестись новыми поклонниками.

— Когда я попросила его руку, — рассказывала Наташа, поглядывая на часы, — Он дал с такой рожей свою волосатую разноцветную клешню, будто час фанфары были час триумфа. Птичка до конца траппа злорадствовал, пока я его не ущипнула… — она довольно посмотрела на сломанный большой палец правой руки. — В машине нас ждала Милено-колено, расфуфыренная доска-треска, помахала ручкой, подбежала такая, поклонилась нам до земли, вывалив искусственных два высший образования. — она замолчала, переведя глаза на левую руку с тремя сломанными ногтями, продолжила: — Хоттаб вернулся оплатить номер, а это чудо-юдо рыба-кит, сделало тупое лицо, ошибалась я до этого, думая, что тупее уже быть не может, хрякнуло что-то неразборчивое и схватило меня за волосы.

— И??? — я просто не слышала раньше, чтоб Наташку кто-то осмелился тронуть за святая святых — ее волосы.

— Не знаю, что оно там пищало мне, думаю не доброе: „Привет!“, губу я ей разбила с первого удара. Оттуда силикон фонтаном пошел! — преувеличила она, показывая необъемный круг обеими руками, — Со второго — она упала, а третьего…она такой неудачный вышел! Женька подошел как раз, когда мои три ногтя не хотели вытягиваться с ее шеи. Вот скажи, не попадос ли это часом?

— Что ты сделала?

— Сделала вид, что это не моя рука и прыгнула в такси, а он запрыгнул за мной с криком: „А меня научишь?“. Всю дорогу этот бородатый комок с запахом ацетона от некачественного алкоголя, разлитого на рубашку, в руках с чемоданом и фирменным кофе, читало лекцию о нормах поведения в общественных местах так скучно и нудно, что я уснула прямо там, где и седела. Проснулась я уже когда эта борода вытаскивал меня с такси. Ну как вытаскивал? Этот придурок не учел, что двери такси нужно держать руками, иначе они сами закроются и они закрылись! — она поохала-поахала поглаживая колено. — Тут был такой синяк и опухло, как словно через мясорубку меня пропустили. Наташа продемонстрировала свой живот со слезлой и сама у себя спросила:

— Почему моя карма счастливчика рядом с ним спит, превращая меня в мазохистку?

Когда Хоттаб получил по правому коленку той же дверцей, он отметил про себя, что в этой чертовке живет определенно садист высшего ранга и сам себя проклял что придется таскать ее за собой еще целые сутки.

Ах, знал бы только Женька, чем закончиться их история! В магазине Наташка собиралась нещадно компенсировать все свои унижения за жизнь разорив спутника от и до, но Хоттаб сам прикупил ей сколько одежды, сколько она перемеряла.

— Ты что все это покупаешь? — изумилась Наташка, делая носом ежика.

— А что не нужно?

— Нужно — нужно! — быстро закричала она и еще жменей доложила украшений, сюсюкая довольно: — Ты такой щедрый!

— Меня моя сестра обучила правилам шопинга три года назад, когда выбирала из двух платьев одно, а потом жаловалась год, что нужно брать было третье.

— Сестра плохому — не научит! — одевая на себя купленный сарафан промямлила Наташа и так же себе под нос, тихо добавила: — Все-таки в его дрыщавой сестричке есть приятные моменты.

— Милая, я все слышу! — ехидно подметил Женька, играя на смартфоне.

— Тогда прикрути свои локаторы! — громко прокричала в ответ Наташа, споткнувшись об свою ж ногу в примерочной.

— Вай-вай! Я просто удивляюсь, как можно быть такой милодушной?

— Я, иногда, сама удивляюсь, какая я лапа!

— Может ты откроешь свою лавку и будешь продавать свой яд? Хорошое настроение — полезный яд в мазь, плохое — для преступлений. Я б купил…

— Убиться хочешь? — Наташа выглянула за ширмы и посмотрела с надеждой на своего спутника.

— Нет, проверить…умрешь ли от своего же яда?

— Не дождешься! Не для того мой цветочек рос и пах, чтоб так глупо окончилась моя история

— Пончик, нужно уехать, давай быстрее. Наташа выглянула снова с примерочной кабинки, в которой одевала купленный наряд, и показав рукой на дверь нежным тоном и доброй улыбкой, сказала:

— О, великий, давай вали отсюда! Женька хмыкнул:

— Что это было?

— Благословление в путь дорожку! Птичка возмущенно поднял брови, спросил:

— А поцеловать в путь?

— Только тапочком, только тапочками!

— Наташ, — Женька, под звуки играющего в магазине радио, исполняющего композицию „Ах, какая женщина“, поднялся и зашел к Наташе в кабинку, взял ее за талию и нежным тоном произнес: — Знаешь, что мне больше всего хочется? Туся насколько растаяла от близости с этим парнем, что потеряла дар речи и просто выкатив глаза смотрела на него пухлые, большие губи.

— Я хочу… — он провел по ее шеи руками, скрепляя на затылке в замок, — Хочу, чтобы… Он приблизился еще больше и коснулся жадно губами ее губ. Юрьева этого только и ждала. Нет, слово „ждала“ не передаст и половины той надежды, это был ее триумф, по крайней мере, она это так назвала Алисе, когда описывала этот момент. В ответ, вместо ожидаемого горячего поцелуя, которому должна была покориться по плану бородатого черноволосая, Наташка просто подула со всей силы, так, что щеки Птички раздулись, как шарики.

— Лети, Птичка, лети! — быстро отстраняясь от раздутых щек, выговорила Туся.

— Тебе хана! — сдув щеки назад, прокричал Женька, вслед убегающей спутнице, столь опустившего его настроение ниже плинтуса. Про себя он отмечал, что она ему нравится своей дерзостью, дикостью и детством, но она его первая со всех знакомых могла вывести с себя одним лишь взглядом с-под бровей. Женька достал назад свой телефон и набрал номер друга:

— Соскучился? — ответил мужской голос на той стороне провода, с очень тяжелым дыханием.

— Прекрати свои приступы нежности! Фу!

— Утютюттю! — засюсюкались в ответ.

— Значит так, ты сделал, что хотел? Я могу избавиться от этой девушки?

— Я думал, она тебе нравится!

— Она меня бесит! Бесит!

— От ненависти к любви один шаг…Хм… — и голос в трубке шепотом произнес, — Милен, ты мож мне подать мою футболку?

— Ты что с Миленой?

— С какой?

— Ладно, забудь. Сегодня в восемь вечера в „Тунисе“, только не перепутай.

— Ты говоришь в Тунисе быть восьмого?

— Иди ты… — в шутку послал друга Жека, отключая телефон. Оплатив все по счетам новый почти бойфренд направился вниз, рассчитав в голове, что никуда Наташка от него не денется, ибо у нее нет денег на транспорт с собой.

— Мне нужен маникюр и педикюр!

— Хорошо, поехали в салон?

— Нет, только к Гальке. — сложив руки перед собой требовала Наташка.

— Какой Гальке?

— Моему мастеру.

— Зачем нам ехать через город к твоему мастеру, если мы можем зайти в ближайший салон и одеть тебя, как куколку? И кто там говорил про женскую логику?

— Ты не понимаешь!

— Конечно, не понимаю!

— Галька — это бывшая моего бывшего и ко всему еще была первая красотка в моей школе. Вечно мне приходилось ее попускать. Когда она делает педикюр, я то и дело себе повторяю: „Твое место у моих ног“.

Это как к психотерапевту сходить!

— Как у вас, у баб, все сложно! Может ты сегодня морально поунижаешь другого мастера? Я к Маргошеному затолкаю тебя и уверяю — лучшего нету в округе, судя по цене, уж точно!

— Или Галька, или сам иди на прием!

— Галька? Так Галька! Но это будет минут одно твое желание!

— Сука Галька…кикимора рогатая, — заныла Наташка из-за поставленного ей ультиматума.

— Отлично! — вынес вердикт Хоттаб, вдыхая прокуренный воздух улицы, — Едь к Гальченку! Я тебя оттуда заберу…

— А ты со мной не поедешь?

— Мне нужно уехать по делам. — он посмотрел на ролекс, отметив про себя, что на все про все осталось два часа.

— Каким таким грудастым делам?

— Ревнуешь?

— Еще чего! — быстро заверила Юрьева Птичку, почесывая ему за ухом ногтями.

— А надо! — уловив укоризненный глаз, бородатый незаметно ехидно улыбнулся и продолжил, как ни в чем не бывало: — Машину и шофера нужно взять плюс переодеться. Позвони мне, когда освободишься.

— Я тебя ненавижу! — громко, на всю улицу заявила она, усаживаясь снова в очередное такси, пока он оплачивал ее проезд.

— Я рад, что это взаимно! Пончик, не вредничай!

— Валим! — скомандовала Наташка водителю, после назвав адрес той самой Гальки, больше известной, как Сванцева. Сколько длился сеанс психотерапии, точнее маникюра, ни кто и не понял, но когда в забитый глубинкой салон зашел импозантный парень в серых брюках, подвязанных ремнем с золотой застежкой и фиолетовой рубашкой с запонками, все находящиеся девушки внутри устроили перестрелку и не простую, а глазную перестрелку. Кто как умел, так и пытался привлечь к себе внимания, столько милого и богатого парня: одна уронила на пол ножницы и медленно поднимала, еще две, если б имели глаза лазеры, пропалили б насквозь его, а та самая Галька даже вместо ногтя Наташи накрасила свой. Одна только Юрьева закатила глаза и нервно перебирала пальцами в сушилке.

— Милая, — Женька подошел к ней, наклонился и поцеловал ее в щеку,

— Не гоже, моей будущей супруге, делать маникюр в таком не благополучном районе. Наташка подавилась слюней от неожиданности, боковым зрением наблюдая за выходками свалившегося на голову человека-головной боли.

Хотя, кто кому еще с неба свалился на руки — спорный вопрос.

— Отойди от меня на два метра! — прошептала Наташа, когда Женькины руки уже обнимали ее за плечи.

— Любимая, — Хоттаб наслаждался каждой минутой представления, — Нам пора, мы опаздываем на помолвку. Наташка осмотрела свои руки с пристальной внимательностью, морщась от запахов лака для волос витающего в пространстве.

— Иди в машину, там наш водитель возле входа тебя проводит, а мне пока нужно оплатить.

— Хорошо, — еще не понимая поведения Женьки, подыграла Наташа, уходя к выходу.

— Гальченок, — обратился к белобрысой, круглолицей, лупатой девушке он, протягивая сто баксовую купюру, — Сдачи не нужно.

— Она ваша невеста? — писклявым голосом, не веря своим глазам спросила Галька.

— Она моя жизнь. Что б я без нее делал? — ответил Женька, уходя прочь, однако, про себя знал ответ, чтоб он делал без этой девушки и этот вариант ему нравился больше, чем предстоящий вечер в кругу с ненавидящей его девушкой.

— Извините, — догнала его Галя у двери, заламывая пальцы, — Если у Вас появится свободный вечер — Вы б могли мне дать знать? Я б составила компанию.

— Простите, Галина, но я, как порядочный мужчина, вынужден отказаться. Знаете, Наташа — то, что мне нужно. — и он закрыл двери перед ее носом, спехом побежал в машину, где „супруга“ уже успела переодеться в платье.

— Что это было? — восклицательным тоном протянула Туся каждую букву, — Что за спектакль?

— Это не спектакль! — хихикнул Женька, потирая руку об руку, — Это ушло твое второе желание!

— Ты что сбрендил? Я тебя об этом просила? — она толкнула его в бок во всей силой, но Птичка и не шелохнулся, — Отвечай: я тебя просила выпендриваться там?

— Прямо — нет, а вот косвенно — да! Теперь твоя Галька себе локти целует от зависти! Ай, какой я молодец! Ай, да я! Да? Дааааа!!!! — восторженно, самодовольно закричал на весь салон машины Женька.

— Ай, да… ты колибри волосатое, лилипут бородатый, глист банный!

Да я тебе щас… — и она замолчала, выглянув в открытое окно, где Галька провожала их машину слезным, ненастным взглядом. — Хотя, ради этой придурковатой — двух желаний не жалко. Тем более у меня есть еще одно! Кто бы мог подумать, что двое, в душе не признающих, что влюбленных вдруг друга, на яву — ненавидящих один одного через сорок минут подъедут к входу и будут изображать влюбленных так естественно, что сами поверят. Серый Порш, особо не выделяющийся с толпы приехавших на этот вечер машин возле ресторана, припарковался в центре. Птичка, дождавшись пока водитель откроет дверцу с его стороны, элегантно вышел на улицу, поправляя бабочку, и направился протянуть руку своей даме.

Наташка, не ожидала, что театр под названием „любовь“ начнется именно с первой секунды и поэтому немножко ошалела, осмотрев внимательно его руку на наличие электрошокера.

— Ты, когда молчишь, совсем такая лапочка! — сквозь улыбку ехидничал Женька, пока люди у входа внимательно смотрели на его спутницу.

— Не будь такой клизмой вазелиновой, будь проще и люди к тебе потянутся! — таким же добродушным тоном промямлила ему на ухо Ната, крепко держа его под руку.

— Они и так ко мне все сегодня пришли!

— К тебе? — Наташка остановилась и в уме расчетливо стала переценивать своим виды на парня и приорететы.

— Да.

— А не мал ты для такого бизнеса? С папочкой повезло?

— Да, повезло мне с родителями.

— А ты случайно не знаешь, — Наташка заклепала глазами и приветливо улыбалась окружающим, — Клещи пьют кровь птиц? — она протянула руку к подносу официанта и через секунду уже отпивала с длинного фарфорового бокала вино.

— И не надейся, что я тебя паразита буду всю жизнь кормить!

— Что? — удивленно спросила Милена, выпучив глаза от неожиданности, как овца. Хотя, если откровенно говорить об этом инциденте, нужно сказать, что описание этого животного вполне сегодня подходило под ее искусственные, гламурно уложенные белые прядки волос.

— Милен, ты так прекрасна! — тут же бросилась спасать ситуацию Натали, хотя в душе она уже проиграла картину, как после этой фразы, случайно сказанной Женькой не Наташе на ухо, а вместо привета белокурой бывшей, — У тебя такие волосы, как с сказки!

— Да, у тебя тоже ни чего! — Милен протянула руку назад и ловко из-за спины вытащила парня, — Познакомьтесь с моим спутником…

— Валера? — крикнула Наташка и тут же бросилась обнимать нечем не повинного своего бывшего, — Вот это сюрприз! Валерочка! Валерочка не ожидал таких эмоций со стороны Наташи, да что уже говорить о нем, когда все четверо не ожидали и не понимали ровным счетом ни чего.

— Натали, — Валера нехотя избавился от объятий черноволосой, — Ты, как и всегда, изумительно выглядишь!

— Мне тебя сегодня сам Бог послал…Какой улов! Какой улов! — шепотом проговорила Наташка на ухо Женьке так, что больше ни кто не услышал. Женька и Милена заметно изумились. Если первый, сославшись на жару в ресторане, закатил по локоть рубашку с пиджаком, оголив напряженные, выпирающие вены, то вторая довольно хихикнула, проиграв в голове план по обмену мужиками. Ох, знала бы она, знала, сколько коварства живет в ее сопернице — не стала б и связываться.

— Вы знакомы? — вежливо спросил Женька, еще крепче, чем нужно, обнимая за талию черноволосую.

— Да. — просверливая глазами Птичкину спутницу, сказал Валера, еще несколько недель назад готовый пойти за ней на край света.

— До встречи, — смотря на соперника в упор проговорил озабочено хозяин вечеринки и с силой потащил от парочки общих бывших к барной стойке.

— Ты ревнуешь? — крепко, наигранно прижав к себе Птичку, спросила Наташа, наблюдая с далека за парой Милен и Валерки.

— Конечно, ты ж моя пара. — максимально равнодушно ответил Евгений, заказывая сильный спиртной коктейль. — И мой тебе совет, — он, наконец, опустил назад рукава, — Меньше пялься на ее живот. Я понимаю, что с твоей комплекцией, пресс — мечта, но это странно.

Даже очень, милочка.

— Я на клубничку смотрела! На пирсинг!

— Нравится клубничка, моя сладкоежка? — тут же подобрел Женька, в ответ горячо обнимая свою спутницу, демонстрируя всем, что она с ним. Не зря же он сделку заключал о свидании с незнакомкой.

— Я б туда череп твой поместила, как трофей! Он немножко отстранился, осмотрев тревожно Наташу с головы до ног трижды и продолжил словесную перепалку, от которой кайфовали оба, восстанавливая свои эмоциональные силы, как вампиры:

— Хе-хе, — закашлялся Птичка, потирая шею, — Это бы была первая в мире нелепая смерть, когда череп утонул бы в недрах пещерного жирка.

— Чего пиксель там ворчишь? — переспросила Наташка, обняв, что есть силы Женьку и протянув руку к его волосам на затылке, что б потянуть.

— Жира. — он приложил пальцы ей на живот и демонстративно стал трясти его со всей силы, прихихикивая при этом.

— Даю третий шанс: что ты падлюка там сказало? У Наташки от злости задрожало над левым глазом так сильно, что все окружающие тут же стали внимательно смотреть на нее, ожидая обморочного падания. Женька тоже это заметил и лихорадочно отметил про себя, что перегнул палку.

— Говорю: скушай клюююбничку! — он взял с подноса клубничку и протянул ее Нате, заботливо смотря ей в глаза и совсем уже позабыв о своем мнимом конкуренте.

— Иди ты!

— И пойду! — он осмотрел зал в поисках свободного столика. — Ну, не дуйся, как гиббон на вшу, может, мохито?

— Хирито! Рахито, вон идито!

— Ахаха, — добродушно засмеялся Женька, — Все-таки ты такая прелесть! Моя прелесть. — он вытянул губы в трубочку и поцеловал ее в нос, — А замуж выйдешь?

— Выйду. Не за тебя. — она брезгливо скорчила рожицу, поправляя прядь волос за ухо.

— Это ты так думаешь, наивная.

— Хочу избавиться от твоего общества! Меня, между прочим, Валера любит — вот и буду с ним.

— Это твое третье желание?

— А нифига! — она вернула лицу серьезность и улыбнулась. — Не проведешь!

— Проведу, еще как проведу, милая! Я уже решил, что ты хочешь в третьем желании!

— И что же?

— Меня! Женька молниеносно поднял бокал левой рукой с французским шампанским над собой, трижды постучал в него серебряной вилкой для мороженного, призывая всех присутствующих посмотреть на него.

— Минуточку внимания! — вежливым, нежным голоском проговорил молодой хозяин ресторана, — Сегодня, в этот день, я хочу вам сообщить о своей помолвке с Натали. — он добродушно улыбнулся и что есть силы обнял Наташу за талию, — Прошу моих родителей принять ее, как еще одну родную дочь, а вас, дорогие гости, быть свидетелями нашего союза, а я, в свою очередь, обещаю быть для моей невесты опорой во всем. Толпа, которую еле помещало заведение, воздалась криками:

„Поздравляю!“, после они переменились в: „Горько молодым!“ и, конечно, Женька, так ждавший в душе этого момента поцеловал остепенившуюся, не понимающую девушку, что все это происходит сейчас и здесь. Как не странно, Наташка внешне изображала полное спокойствие и даже не пыталась причинить незаметно хоть какой-то вред Птичке, только ее личный купидон знал бы, что творится в черноволосой бестии в душе. Знал бы, если б не напился и не уснул на втором этаже за восемь минут до этого события.

— Сынок, — тут же сквозь толпу пролезла Мария Эдуардовна, на ее глазах виднелись слезы радости, — Сынок, ты почему нам не сказал? Мы бы все подготовили! А подарок? Я так счастлива! Одного сына женила, теперь и младшенький вырос!

— Мамочка, да что ты говоришь! Какие подарки? Все еще успеется! — но Мария Эдуардовна сняла свое кольцо и протянула Наташке, — Девочка, вот, возьми! Померяй! Юрьева не охотно взяла кольцо, подумав, что за этот бриллиант, если продать, можно жить всю жизнь на Мальдивах и горя не знать.

После в голове еще промелькнули три разных варианта как свалить домой с кольцом, но, как честно воспитанная девушка, (хотя, кого я обманываю?) почти честно воспитанная девушка, она вернула назад будущей свекрови кольцо, искрение огорчившись, что оно слишком большое.

— Не расстраивайся! На следующей неделе сходим к мастеру, подгоним под твои худощавые ручки! Я так счастлива! — и Мария Эдуардовна поцеловала по очереди Птичку младшую и Птичку будущую в виски, а после прижала к себе. Когда „молодым“ удалось избавиться от настырной, довольной мамаши, тут же к ним стали подходить все присутствующие и желать разной всячины: от детей до личного острова. Одна дама лет семидесяти пяти в розовом платье по колено и соломенной шапочке в тон платью пообещала составить все завещание на эту пару. Наташка так растрогалась с радости забыв, что это спектакль и даже поцеловала в щеку незнакомку-бабушку, пропитавшись к ней неземной любовью.

— Напомни мне, бибигончик, тебя придушить за углом, без свидетелей! — через час прошептала на ухо Женьке Наташка, наблюдая, как к ним снова идет Мария Эдуардовна, сделала вид, что целует будущего мужа.

— Дети мои! Приглашаю вас на дачу! Поехали на несколько дней?

— Мам, а как же ресторан?

— Домка завтра приедет со своей семьей и присмотрит!

— Я согласна! — выпалила неожиданно Наташка, поправляя прическу по отражению в бокале, том самом, что час назад стучал и сообщал о ее помолвке.

— Тогда решено! — радостно завизжала Мария, обняв в очередной раз новоиспеченную дочь и убежав в толпу, искать фотографа. Женька озадачено обернулся, уставился в глаза своей спутнице и нервным хихиканьем спросил:

— Ты же понимаешь, что нас поселят в одну комнату на несколько дней?

— Знаешь, я же должна тебе отомстить за все! — и она протянула руки вперед, сделав то, что больше всего хотела за это время — потянула со всей силы его за бороду, — Я б, на твоем месте, боялась спать в доме со мной, а то вдруг лысым проснешься или борода отпадет сама по себе?

— Я больше боюсь, что у меня нет отдельной кровати для твоего длинного языка, женушка. — и он повел ее под бурные аплодисменты присутствующих к машине.

— Для моего языка бабуля подарит двухэтажный дом в пригороде!

Знаешь, а ты, с этого ракурса если посмотреть, не такая и плохая уже партия. — шептала по дороге девушка, наслаждаясь моментом, — В честь чего было все это гуляние? — неожиданно спросила Наташка, осмотревшись назад, садясь в машину.

— В честь… — он замялся, засутулился, нервно вдохнул противный аромат разных духов, лаков для волос вперемешку с едой, — Меня.

— У тебя сегодня день рождение? Ты б предупредил! У меня пунктик — я по ДР не хамлю людям. — возмущенно ответила черноволосая и протянув руки к ушам вынужденного новоиспеченного полумужа проговорила: — Поздравляю!

— Еще как хамишь!

— Да, хамлю, но и солгать не дашь! Мария Эдуардовна поблагодарив всех гостей, села в свою машину, а за ней и отец Женьки покинул этот девятнадцатый день рождения сына.

И только Милен с Валерой нервно пересматривались, думая, как помешать кортежу отъезжающих машин, обиженно понимая, что плоди их союза не принесли пользы.

— Ты за сваталась и меня не пригласила? — засмеялась я, представляя лицо подруги, когда все зашло к этапу поздравлений от родственников и примерке кольца.

— Иди ты…в Евр-опу! — кинула в меня Наташка подушкой и нервно засмеялась, как лошадь. — Ты будешь моей свидетельницей?

— Ты что реально за него замуж выйдешь?

— Конечно, — она наблюдала за моим непонятливым взглядом, так и ждущим подвоха в всей этой ситуации, — Конечно, нет! Он вариант хороший, но я не могу выйти за него чисто принципиально — он не входит в список журнала „Форбс“ и не является депутатом ГОС думы.

— М-да….- лишь смогла протянуть я.

— Мне надо мужика, который был бы от меня без ума, иначе зачем он мне?

— А тебе мало, что ты сама от себя в восторге?

— А так мы оба будем в восторге от меня!

— Юрьева, ты пипец!

— Агась, я знаю! — она перевела взгляд на часы, которые показывали десять минут до прихода моего прикрепленного медбрата, и громко заныла, думаю, соседи всех нижних этажей это слышали: — Ой, ой, оёй!

Пора — пора!

— Ты мне не расскажешь, как на даче были?

— На даче? — Юрьева облизала аж от наслаждения губы, — Нормально.

— И все?

— Мамочка у него хорошая, папа тоже нормальный, не пойму только откуда такие отклонения у сынка? — она уловила мое недовольство, летающие в воздухе, — Я-то, понятно, у меня два не родных отца со мной живут, мама вечно на работе, бабушка одна — профессиональная врунья, вторая — эксперт по замужеству, а родной отец вообще тюремщик. Не лучшая наследственность!

— Наташа! Что было на даче? — назойливо повторила я вопрос, уже забыв о головной боли, так сильно бьющей в висках.

— Что-что… скажем так, у Женьки появилась новая татуировка на ягодице, но он сам виноват! Зачем оставлять тату машинку на видном месте?

— Как ты вообще смогла ею пользоваться?

— Спасибо Ютубу! — она подскочила к зеркалу и стала крутиться возле него, как хомяк в колесе.

— И что ты набила ему?

— Ой, я так опаздываю! — Наташка быстро соскочила с кровати, закатила довольно глаза вверх, и принялась поправляться, так и не ответив мне на вопрос. — У тебя телефон вибрирует.

— Я не буду отвечать.

— Ну и правильно. Если мужик плохо целуется — нету смысла даже с ним знакомится.

— Я не хочу ни с кем встречаться, мне хорошо одной.

— Сказала умирая сто двадцати трех летняя женщина..

— Типун тебе на язык! Наташка тяжело вздохнула, стала в любимую позу Ольки — руки в боки — и попыталась спародировать ее довольно писклявый голос:

— Иногда нужно давать себе шанс быть счастливой! — она посмотрела на меня в упор полными серьезности и взрослости глазами, — И не надо говорить, что обычно это фраза Ольки, просто после знакомства с Хоттабом я стала более уязвима к эмоциям. Разве он не выведет из себя?

— Может, ты поделишься опытом? Чего тебя там научил Женька? — я медленно перевернулась на живот, моля про себя о обезболивающем.

— Не- не. Маленькая еще! Мне пора, но… Она выхватила белый телефон у меня с руки, воспользовавшись ситуацией, что я не могу подняться с кровати и стала несколько минут всматриваясь в экран.

— Готово! — довольна оповестила она меня уже на выходе с комнаты, маша мне рукой, — Сама решай, что делать с ним.

— Женьке привет! — в ответ заныла я ей, пытаясь в голове проигрывать успокаивающие мелодии.

— А я его не увижу сегодня.

— А куда ж ты опаздываешь?

— Как куда? На свидание!

— Ну…

— К Валерке! Нельзя его так взять и добровольно отдавать Милен! Я еще с этой выдрой не разобралась по-женски. Как я это умею! — Наташка моментально поменялась в лице — стала более серьезной, добродушно улыбающейся девушкой, вернув себе маску второго своего „я“. Входные двери монотонно оповестили — подруга покинула квартиру, а после щелчки замочной скважины полностью подтвердили мое одиночество в большой квартире. Следующую неделю я так и слушала, как отрываются и закрываются двери моей квартиры. Не знаю, что я ждала такого волшебного не шевелясь, уткнувшись носом в подушку, но от бездействия, от постельного режима мне стало тошно, захотелось подняться и сесть за синтезатор, закрыть уши берушами и играть, играть до изнеможения, до обезвоживания организма, до онемения пальцев. Еще до приезда в этот город я обожала тишину, спокойствие и одиночество, но сейчас мне хотелось чтоб кто-то все-время был рядом: хандра Ольга или стервозная Наташка, даже тот самый Алекс иль хотя бы Домка. К последним, я не имею ни каких претензий и намеков на пару, мне просто нужен рядом друг, человек, которому я могу позвонить и не боятся помешать его личной жизни, тому, кто будет ждать моего звонка. Тишина давит на виски, а пустота в комнате вызывает холодный ком в горле, как после выпитого горького сиропа от кашля или другой болезни. На противоположной стороне кровати, в тон свалившейся на меня зеленой меланхолии, завибрировал телефон и я лениво переместилась к нему. „Я нашла Ваш телефон“ — Доставлено!» — сообщал мне экран мобильника, текст оправленный Юрьевой. Я, поискав в контактах, нашла сотни номеров, как дозвониться мобильному оператору по разным причинам: проверить счет, заказать вместо гудков музыку, попросить помощи и так далее, и только один номер без подписи, будто кто-то оставил это место, что б я сама написала. «Вы забыли еще кое-что дописать» — Ответ, не заставивший себя долго ждать, меня удивил и в тот же момент заинтриговал, я не отрывая двоих рук принялась быстро печатать, но то и дело делала опечатки своими трусливыми, трясущими руками. Они тряслись вместе с стучащими друг об друга зубами, как после аэропрыжка с девятого этажа дома. «И что же?» — я запряталась под одеяло, мне казалось, что если я согреюсь, то не стану так трястись, но чем больше я ждала ответа или думала, что ответить — тем мандраж все больше и больше усиливался. «…И своровали мое сердце» — голова тут же заныла: «Как это банально!», но губы, ох, уж эти губы, — они довольно растянулись от уха к уху, но только я поняла, что улыбаюсь — они попытались сложиться в что-то похожее на трубочку. Как же это только не ловко было для меня понимать, что рой бабочек проснулся в душе и трясет меня изнутри, чтоб растормошить меня и вырваться на волю. А предатели мурашки снова собирались на внеочередное собрание, темой которого, я подозреваю, должно было стать: «Гуманитарная помощь товарищам бабочкам». В этом колотящем внутреннем моем зоопарке, я удивляюсь — как не пришла жаба и белочка? «Уж, простите, — застучала я очень быстро по клавишам, решив, что нужно закругляться с этим парнем и успокаивать тайфун внутри, а то я знаю, на что способен мой зоопарк, — но я не занимаюсь прозапас консервацией внутренних органов. Вам телефон вернуть иль выбросить в урну?» Перевернувшись на спину под одеялом, я, в ожидании ответа, уложила телефон на себя и сложила руки в крепкий замок. Что я хотела получить в ответ? Скажу честно — не знаю, но я не была готова к этой переписке. Мурашки, вот уже редкие гады, приходящие не вовремя, каждый раз, когда я думала: «Почему он так долго не отвечает?», они в такт моей тревожности пробегали роями на коленках и спине. Замочная скважина дважды щелкнула и дверь глухо открылась. Тимон, испугавшись гостя, мимолетно прибежал ко мне и пролез рядом под одеяло, улегся недалеко от телефона и, довольно собой — замурчал, как стадо котиков в мартовские дни.

— Алиса, — прошептал знакомый мне голос, которого я не хотела сейчас ни видеть, ни слышать. Я печально про себя отметила, что его грубоватый бас меня не успокоил и ни на секунду, не отвлек от мыслей о телефоне.

— Да, — я осторожно выглянула с-под одеяла, приводя свои до сих пор улыбающиеся губы в трубочке в порядок.

— Как ты, дорогая? — он наклонился над кроватью, еле держась на одной руке на краю кровати, и поцеловал своими холодными, шершавыми губами. От Алекса повеяло цветочным запахом, больше похожим на тот, что издает лаванда в последние дни цветения, а может, на раздумья о лаванде меня подтолкнул одетый на нем сиреневый спортивный костюм?

— Как больная! — меня всегда удивлял этот вопрос, особенно, когда явно видно — как я. — Вам что всем мои ключи раздали?

— Нет, твои ключи хранятся у бабули на первом. — я представляю как округлились мои глаза, что Алекс быстро поспешил поведать остальную часть предложения, тараторя быстрее обычного: — Она выдает их всем под паспорт! Черт, у нее даже есть список — кого пускать к тебе!

— Не люблю эту бабулю! — вообще я не люблю всех людей, которые лезут во все, кроме Юрьевой, она — это святое для меня, без нее я б пропала в этом городе, а скорее даже и никогда не переехала сюда. Алекс придвинул ко мне кресло — качалку и медленно уселся на нее, положив одну руку на мою, а второй стал нервно поглаживать свои еле видные усы, смотря мне в лицо не мигая. В его коричневых глазах была видна такая жалость, неизбежность, что я, эмоционально не выдержав к себе такое отношение отвернула голову у Тимону, играющему с телефоном, как с игрушечной косточкой.

— Ненавижу такую ситуацию! — отчаянно сказал Леша, запуская пальцы себе в волосы, боковым зрением было видно, как от силы сжатия их, на больших руках, в районе пальцев, просвечивались вены, — Ненавижу безысходность! Ненавижу, когда я не могу ни чем помочь тому, кого люблю. — и он замолчал, прикрыв рот ладонью, сморщив и без того сморщенный лоб, и крепко закрыв глаза, под которыми стали отчетливо видны синяки от недосыпа. Наше молчание длилось долго, может десять, а может и двадцать минут, — я не знала, что ему ответить, а он делал вид, что меня возле него нету, оглядывая то меня, то комнату, то Тимона.

— Глупо вышло? — он, громко проглотив ком в горле, нарушил тишину.

Я насколько озаботилась ответным сообщением от неизвестного мне человека, обязанным прийти мне, что совсем позабыла о присутствии Алекса, для меня как-будто его не существовало рядом. Странно! Меня аж передернуло от этой мысли. Очень странно, что человек, который еще вчера был для меня лучшим другом, таким приятным и нужным, сейчас просто стал частью оформления комнаты — не больше и не меньше, пока я для него, судя по его нервозному сжатию кулака, досадных морщин на лбу с капельками пота, ставала больше, чем подруга формально оформленной дочери. Почему магнетизм между людьми завоевывается днями, месяцами, годами, а пропадает моментально? Мобильный телефон завибрировал именно в этот момент, я от неожиданности подскочила в постели и вскрикнула так громко, что Леша не на шутку испугался и кинулся мне помогать, даже если причины моего крика и не понял. Он выкинул недовольно шипящего Тимона в кухню, осмотрел катетер в руке и нервно поинтересовался:

— Что такое? Тебе очень плохо?

— Алекс, ты очень обидишься, если я попрошу тебя уйти? — на эмоциях переполняющих меня от злости и испуга, громко прокричала я ему в ответ, ожидая, что он просто так не уйдет, а будет расспрашивать до посинения. А он поднялся, поправил спортивный костюм и молча направился к двери, честное слово, обиженный, как маленький ребенок, от того мне стало еще хреновей, на душе кошки- юмористки, поддерживая меня худо-бедно нацарапали: «Парень тебя продинамили! Петиции пиши бабочкам и мурашкам!».

— Я… — заикаясь протянула я, пытаясь ему улыбнуться, — Я позвоню тебе, просто ты не вовремя, — закончив свою фразу, моя рука резко обыскала всю кровать, пока нога шарилась под одеялом ища телефон. Он медленно ушел, добродушно попрощавшись и указав, что все принесенное им — лежит на кухне, добродушно пожелал быстрого выздоровления и послал воздушный поцелуй, скрывшись в дверном проеме. Только двери стукнули сердечный ритм стал просто божественно зашкаливать — ни одна тренировка в зале не сравнится с этим стуком, мне кажется, этот стук отдавался в висках, в щеках, во всей грудной клетке, я уже молчу о руках и ногах, и не слушающей моих приказов успокоится челюсти. Найдя телефон, я увидела на нем ответ, которого совсем не ждала:

«Я прошу, сделайте мне одолжение…» «И что мне с этого одолжения будет?» — лихорадочно спросила я, уже пожалев, что просто не выкинула телефон, а теперь с каждой смс стаю зависима от этого чудака незкомца, мастака поцеловаться, на том конце провода. Сложно объяснить, но я была уверенна, что мне нужно с ним общаться. Возможно, виной моей уверенности и пиком всей этой сложившейся ситуации стал сегодняшний сон, оживающий в моей памяти все ярче.

«Я обещаю — Вы останетесь довольны =Р» — пообещал мне телефон через полчаса судорожного молчания. Хм, «вы останетесь довольны» — эхом дрожи прошло от кончиков пальцев до покраснения щек, я аж чувствовала, как щеки, словно валяются на разжаренной сковороде без антипригарного покрытия и накаляются с каждой секундой. Когда я, наконец, слегка взяла себя в руки, переступив через ураган эмоций, вызывающих воспоминания сна и поцелуя в тот день с пантомимистом, смогла решительно ответить и отложить телефон в сторону: «Очень мило. Раз не хотите, чтоб я пристала Вам курьером вашу вещь — до свидания!». Двери квартиры в который раз за день открылись, Тимон примчался снова ко мне и улегся на телефон, мурлыканием жалуясь мне на безобразников, которые шныряют у нас по квартире, как у себя дома и пугают моих животных.

— Ваша соседка с первого — женщина нечто! — смеясь сказал доктор, которого я окрестила, как Пятачок, — Такой допрос мне устроила!

Сразу видно, что молодость провела работая в милиции. Должен признать, с такой бабулей-соседкой тебе не о чем беспокоится.

— Угу.

— Что с тобой случилось? Ты вся дрожишь! — он быстро подошел и приложил холодную ладонь мне на лоб, а за тем, извиняясь, поцеловал меня в лоб, — Да ты вся горишь! У тебя есть градусник? Я категорично кивнула ему головой.

— Хорошо, что к тебе Домка с Гаичкой…

— Поночкой, — я его поправила.

— Ты ж сама знаешь, что спорный вопрос, — он набрал в синие шпицы из ампул лекарств, уложил их на тумбочку рядом со мной и достал с кармана поцарапанный телефон, неизвестной мне марки: — Димитрий, ты?… Да, случилось…Нет-нет, я же с Алисой эту неделю…Я понимаю…Дело в том, что у нее поднялась температура, у нее огромный жар, а я не могу выйти сам в аптеку…Ты же понимаешь, что заказать по интернету и ждать — не надежно?… Домка, привезешь мне… Ха-ха! Он никогда не согласится ради незнакомого человека глаза перевести в другую сторону! Нет… Да, я знаю, что ты очень занят, но Натали тут нету, она пошла на свидание… А я откуда знаю с кем она пошла, если Женька сейчас с тобой? Хорошо, подожду… — я отчетливо услышала разрывающий телефон крик Домки брату: «А ты не забыл про свидание с женой?…Точно не назначал?…Тогда можешь с уверенностью надевать те рога, что валяются у меня в подсобке! Они не чертовые, а настоящее, коллекционерные оленьи рога! Ты куда прешь на мой мотоцикл? Крякозяблик стооооооой! А друг там криминал будет, а свидетелей не найдется?».

— Алис, — обратился ко мне доктор, ожидая, пока на том конце провода вспомнят о телефоне, — Ты сможешь сама побыть, пока я сбегаю в аптеку? Я согласно кивнула и попыталась сказать в полный голос: «Деньги надо?», но в горле все пересохло до такой степени, что даже язык отказывался проговаривать слова.

— Не переживай, — доктор понял, что меня так забеспокоило, — Мне дали кредитку для таких случаев, нужно записать, что тебе нужно, что б ни чего не забыть. — он стал печатать на телефоне названия препаратов, осматривая меня, опрашивая и называя. Иван еще долго называл не знакомые мне названия препаратов и диктовал все необходимое, но я чудом уснула ненадолго, сфокусировшись на капле пота, который стекала со лба по носу. Проснувшись я первым делом проверила не пришло ли сообщение и очень удивилась, когда ответ все-таки последовал: «Вы такая быстрая!

Это не входило не в один из моих продуманных вариантов! Не думал, что Вы так быстро назначите мне свидание! Я согласен?». Свидание? Я раз двадцать прочитала это сообщение! Свидание? Я же не дворовая девица таить от любого мужика, который меня пригласит! У меня есть гордость, достоинство и принципы, которые я ради этого не собиралась нарушать. Какое свидание еще? Я попыталась привести себя в порядок, успокоить мысли и настроить себя правильно, накрыв лицо обеими ладонями с пересохшей кожей, максимально расправила спину и потянула носочки пальцев ног подальше, глубоко вдохнув воздуха, как меня учили в университете.

Как-никак, я психолог, и если я не могу успокоиться сама, то кому смогу помочь в будущем? Вдох — от рук и правой щеки послышался запах лавандовых духов Алекса, выдох — запах насколько заполнил альвеолы, что сложно было избавится от него.

— Вот блин! — переворачиваясь на бок, прокричала я от злости на всю квартиру, эхо пролилось несколько раз по дому, испугав Пумбочку, вернувшуюся после поедания на кухне вкусняшек к креслу, — Больше ты ответа не получишь! Хам и невежда! — я со всей силы бросила телефон в дверь, будто во всем повинный был именно он. Тимон испугался, насторожился и как только аппарат для общения долетел до назначенной мной точки и упал, он побежал за ним и принялся буксировать его лапой назад в мою сторону. Я дважды протерла глаза, убедится, что это не приступы моего маразма от сорокаградусного жара.

— Но отвечать я ему все-равно не буду! — Тимон посмотрел на меня такими жалкими глазами, не свойственными моему главному хозяину в доме, — Не смотри на меня так! Я замуж не собираюсь еще шесть лет!

Зачем мне тогда парень? — Тимон еще злей на меня посмотрел и издал возмущенное «Муууррр!», — Лучше волосы обстригу под парня, чем пойду с ним на свид… — и тут я замолчала, понимая, что говорю с котом, но больше меня поразило, что кот мне мордой отвечал. — Хорошо, поговорим после горячки… — меня передернуло от холода, плечи прижались к телу, было в таком состоянии тяжело адекватно мыслить, но я попробовала быть такой, отвечая: «СВИДАНИЕ? О. о Мне приятно Ваше внимание, но я откажусь!» «Сами пригласили — сами отказались! Сразу видно — самостоятельная девушка!» «Да. А Вы кто?» Моему негодованию не было предела! Да кто он такой, что б выворачивать мои слова против меня? «Давай на ты? Что ж мы целоваться — целовались, а теперь выкаем, как в фильмах советской закалки» — тут же спросил он, и я не стала отказывать, мне стало жалко, напрягать хитрожопого хама, пишущего, не бойсь, сообщения с книги этикета. «А ты кто?» Молчание. Такое пустое молчание полностью опечалило меня. Внутри произошел крах всего: ожидания, мечты, осознания, что мной заинтересовались Мне казалось, что сегодня впервые меня продинамят и я могу смело переводить себя с категории востребованых к первому старческому порогу маразма. Всегда надеялась, что у меня он наступить после тридцати девяти, но судя по всему, года говорят мне:

«Ту-ту-ту — гудбай, Алисонька! Надо было брать, что давали! Теперь ищи парня с категории „Черный Чай“. Всех парней я делю на три категории: латте (редко встречается, считается премиум-класса, например, богатенький мачо), кофе с молоком (не каждый будет пить кофе с молоком — это на любителя, при добавлении главного ингредиента оно меняет цвет, вкус, но по сути это тоже кофе, например, бывший парень или бывший друг, одноклассник) и черный чай (который пьют все потому что дешево и доступно, например, ботан потерявший надежду или разведенный брошенка). А еще, поза категорией, есть такой тип, как „баба“, одно название говорит о значении. Баба оно и в колхозе, и в городе — женскоподобный мужик или просто тряпка, подстилка. Как мне Лизка говорила: „Главное, чтоб он с тобой не выбирал тушь и не ждал от тебя цветы, иначе нужно будет тебе подкачать бицуху и брать за шкирку защищать его. Вот так пошли в клуб, ты с подкачанной бицухой, разбросала толпу гопников, собравшихся ему вмазать. И мило, и смешно, и ему приятно“». А сейчас валялась и ждала — кем окажется мой собеседник. Нет, я понимала, что логика у меня сейчас работает поистине женская и не адекватная: с ним общаться не хочу, но ему первому меня продинамить — нельзя. Попробовав свой лоб, который сообщал о том, что мне смело можно разогреть своим телом вечные льды в Артике, принялась от нервов, как те тупые блондинки с кинофильмов наматывать себе на нос пряди волос. Толи в порыве ожидания, толи в гарячке запах духов, того парня с волшебным голосом, выбивающем меня одним звуком сколии, даря счастья, нежность, а щиколоткам — трусливость, — ожил на яву. Я стала отчетливо слышать каждую волшебную нотку, наполняющую меня его запахом, сейчас мне казалось, что это ваниль, больше похоже на мелису вперемешку с восточными пряностями. Безумно приятно видеть сны, особенно, когда они такие живые. Телефон заверещал в тон бьющему по окне дождю и грохочущему грому, как ненормальный, несколько сотен раз, за которые я успела проклясть режим без звука, снова не работающий из-за попадания в стену, но из меня громко вырвалось: «Ессс!». И кто ж меня просил бросать-то телефон в дверь? На экране мигали извещающие сообщения: «Сообщение частично не доставлено»; «Сообщение в пути»; «Невозможно отобразить содержимое»- и так далее. Когда я, позабыв обычную лексику, заинтригованная интересом, переругала мысленно всех работников сотовой связи, кусочек смс-ки все-таки открыть смогла: «Прости, что сразу не представился. С моей стороны — это бестактно. Обычно на визитной карточке пишут телефон и фамилия-имя-отчество.

Номер мой ты знаешь, а я — Ник (…сообщение загружается…)»…

 

ТРЕТИЙ КУСОК ПАЗЛА

Рыжеволосая девушка уже миллионный раз переворачивалась с бока на бок в белоснежной постели, не отпуская телефон с рук, нажимая своими тонкими, ухоженными пальцами кнопку «обновить» с сопровождающим тяжелым вздохом, не зная, что рядом возле нее серый кот Тимон бегает не за своим хвостом, а за рукой хихикающей Лоры. За окном ни с того ни с сего пошел ливень с громом и молнией.

Малая купидонша радостно вскрикнула, посмотрев на время, она знала, что с молнией на землю приходят ее коллеги по любовному цеху. В этот раз, вместе с грохотом, она ожидала своего сморщенного, хромающего мужа с которого, наконец, сняли наказание за «Не санкционированное вмешательство и нарушение СООБЗХД Договоренностей». Что такое СООБЗХД на небесах ни кто не знал, но при этом умудрялись их бояться, о них ходили грозные слухи, не подтвержденные на деле: то что это небесная команда палачей, то вроде эту команду возглавляет лидер отдела секретности и безопасности, поговаривали, что это тюрьма для нарушителей закона. После шестого удара старикан-ворчун, говорящий, что без магии можно жить веками, а без нее прожить не может и дня, оказался в комнате в позе стоя на одной ноге. От его махрового синего халата здорово несло дешевым алкоголем и запахом тютюна.

— Лора! — закричал от восторга Карл во все горло, но доза выпитого коньяка сделала свое дело — вместо «Лора» старичок с трудом сказал не разборчивое «Олла!», — Лора!

— Я сколько тебе раз говорила: «Не играй в покер!», что снова задолжал этим барыгам-брокерам? Лора не умела злиться, но ради профилактики иногда изображала обиженную, поучая мужа, а еще чаще, как думала сама купидонша «эффективней», Карл получал вкусную, сильную пощечину. Сейчас она скрестила руки на груди, за которыми продолжал охотиться Тимон, тихо проговорила:

— Какая радость — ты вернулся! Какая гадость запах от тебя!

— Пппп-помиги мжу, — попросил о помощи Карл, с трудом наколдовав с воздуха букет с веточки молодой березы, одуванчиков и розы, вместо ожидаемых синих роз с запахом фиалки, — Озми!

— Не помогу! С кем пил — туда и иди! — Лора отвернулась к нему спиной, ей было так смешно с растрепанного вида мужа, и его невменяемой лексики. Он все-таки балбес умел даже пьяным оставаться собой — нежным и любящим. — Хорошо, но… — она уткнулась глазами в Алису, плачущую от температуры, — Пообещай больше не пить так…

— Б-больсе ить не уду — менсе оже! Лора уже не смогла сдерживать смех, щелкнула трижды пальцами послав в сторону мужа синий коктейль в стеклянной пробирке, Карл жадно залпом принялся выпивать.

— Я знал, что ты меня не оставишь таким! — он взбодрился, приходя в норму, тут же принялся переодеваться в шорты и довольно стучать желтыми подтяжками.

— Как ты тут без меня справлялась? Карл обеспокоенно посмотреть на супругу. Сегодня вместо обычного яркого макияжа у любимой Лорисиенты виднелись под глазами не здоровые синяки и мешки, а от платья здорово несло неприятным запахом потом. Как же посланница любви, крутящая засаленные волосы на палец, мечтала о том часе, когда ее мужу снимут ограничение на волшебство и она сможет бросить Алису, что б привести себя в порядок и выкупаться.

— Я устала! Хочу в горячий источник на несколько дней! — Заныла Лора мужу, поедающему кучу пончиков, прихваченных с собой на землю с одной из небесных забегаловок. Он поперхнулся и закашлялся, покрываясь красной краской, — Похлопай! — Лора рассмеялась и похлопала в ладоши, нарочно беся своего любимого старикашку с таким нелепо одетым в тон подтяжкам — галстуком с изображением новогоднего оленя.

— Как остроумно! — прокашлявшись обиженно процедил Карл, посылая поцелуй жене, — Можешь отдохнуть — я посмотрю.

— Карл, у нее жар, наверное, это мы виноваты, ты же знаешь, любое вмешательство в судьбу — чревато последствиями, одна вытянута ниточка с клубочка — нарушает весь клубок, будь внимателен. Лора крепко поцеловала его в пурпуровую щеку и быстро испарилась вместе с последней ударившей в землю молнией. Коротыш не долго думая, улегся на ковер из медвежьей шкуры, валяющийся в хаотичном порядку на полу возле камина, достал с кармана хорошо запрятанную бутылку пива, судя по этикетке, в ней было градусов больше, чем у чистого спирта, и принялся залпом запивать первые синдромы похмелья.

После четвертого затяжного глотка он взбодрился и прошептав: «Вот теперь пора заняться работой!», принялся вводить пароль на планшете, настраиваясь на подопечного.

— Да что за эрунда! — Карл со всей силы ударил маленьким кулачком в экран, разбив его, — Вот один хрен с ним творится — показывает со спины! Нужно в технический отдел пожаловаться! Он починил взмахом руки свой главный аппарат слежки и стал написать ту самую жалобу сначала в блокноте:

«Вы /запрещено цензурой/ Дорогие техники, с руками-клешнями растущими из ягодиц, Прошу Вас, козлов безмозглых, паралитиков корявых, голов кучерявых, принять к вниманию, а если не примете, я тебе Федор, — очкарик гендиректор штаба, — с размаха запихну твои три красных диплома туда, куда засовывал ежегодно в школе твою голову — в туалет, что сегодня в 20:31 минуту произошло зацикливание передачи данных, если б ты репа-хрена кривокакинкова не чесал бы своих вшей, а работал, как я с этими олухами, то этого б можно было избежать. Какого хрена такая хрень? С уважением, Карл»

— Как всегда, — досадно глубоко вдохнул купидон, — Как всегда — самые умные мысли придётся опускать. Сообщение с каждым выстраданным словом напрочь отказалось отправляться адресату.

— И ты туда же! — Карл откусил кусок булочки с размаху вместе со своей нижней губой и печально захныкал из-за собственной неуклюжести, как опечаленный волк воет на луну. В большой квадратной VIP-комнате с зелеными стенами и белым потолком, за небольшим столиком на золотых кожаных диванчиках, слушая громкую музыку, покуривая кальян, поедая фрукты и попивая маленькими глотками такое привычное «Mo?t & Chandon», сидели семь человек.

— Хватит смотреть в телефон! — Невысокая шатенка с губами мечты любой кинодивы и грузинским носиком, протянула пальцы с накрашенными синим гель-лаком ногтями, к телефону своего парня на вечер, от которого была насколько в восторге и готова была пойти ради него на все, единственно сожалела, что глаза не умет записывать все на камеру и выкладывать в соцсети, чтоб подруги повесились от зависти.

— Солнышко, — ответил он, пока Карл хмыкал себе в руку, что-то бормоча себе под нос не разборчивое, — Иди, потанцуй с подругами, я жду важное сообщение. Девушка обиделась на своего идола, так и не уделившего ей за весь вечер и минуты внимания, скривила губы уточкой, исполнила просьбу и удалилась, заслепленная удачей поймать такого принца, оставив после себя в комнате противный запах лака для волос.

— Мать вашу! — Женька злостно выхватил с рук парня телефон и бросил его в полный бокал с шампанским, — Ты меня пугаешь! — он помахал пальцами перед глазами лучшего друга, — Когда это ты стал таким телефономаном? Почему я к тебе дозваниваюсь с седьмого раза, а тут такая зацикленность? Белобрысый поднялся на ноги, наклонился над столом, невозмутимо вытащил телефон, снял свою бирюзовую футболку и разобрав аппарат для общения, протер его от воды, снова одев мокрую футболку и включив мобильный принялся проверять: работает ли он?

— Что ты сделал? — парень посмотрел так на Птичку, что тот испугался, раньше он никогда в вечно довольных жизнью глазах не видел такого холода и злости, — Тебе еще раз повторить вопрос? — прорычал еще раз он.

— Да ты уже который час смотришь в него! Хватит, а? На выпей мартини! — он протянул бокал на длинной ножке заполненный до краев выпивкой, — Эта девушка с тобой — хороша собой! Я б ее..-Женька довольно улыбнулся, рисуя в голове свои возможные планы и идеи на нее, пока его друг, вытаскивая сим-картичку, безразлично сказал:

— Дарю. Попросить, что б она на себя бантик для тебя привязала?

— Ее? — Женька подозрительно посмотрел на согласно кивающего собеседника, обычно отличавшийся чувством собственности, даже если девушка была для одного вечера, и смертоносным спокойствием. Белокурый положил телефон на средину стола и с размаха правой рукой, сложенной в кулак, ударил по нему, разбив экран и разрезав руку. Сероволосая девушка, зашедшая в комнату именно на этом моменте, кинулась звать на помощь худощавого, длинноного, как модель, официанта.

— Птица, ты чего сидишь? Неси аптечку, раз у тебя в ресторане тормоза официанты! — она обеспокоенно оглянула оставшихся девушек, одетых, как куртизанки, и те сразу поспешили покинуть комнату, понимая ее с полуслова.

— Пускай еще головой ударит — тогда пойду! — Евгений расслаблено откинулся на спинку кресла и потянул со всей силы кальян, закашливаясь от неожиданности дурманящего кисло-сладкого лимонно-медового вкуса и резкого запаха корицы.

— Ты чего пришла? — спросил парень, наблюдая, как девушка вытаскивает с его руки осколки стекла и пластика, так глубоко попавшее вовнутрь, но физическая боль, к сожалению, не оправдала ожиданий и не заглушила того, что происходило в душе.

— Женька просил у меня проверить все видеокамеры наблюдения в городе и позвонить, когда найду его «супругу», — она особенно выделила последнее слово, наблюдая за Птичкой, но он не двигаясь ждал дальнейшего рассказа.

— Че ж вам девушкам так трудно-то позвонить? Одна едет через город, вторая телефон в урну выбросила! — он поднялся на ноги и перешел на истерический крик, — Это же так просто набрать номер и поговорить! А они все усложняют! — беловолосый парень со всей силы выдернул руку с хватких прикосновений девушки и, морщась от злобы, потянул со стола скатерть. В комнате долго слышался грохот падающих серебряных приборов и разбивающейся фарфоровой посуды вместе с едой и напитками, но все трое просто сидели и смотрели вокруг.

— Так вот в чем проблема, — Женька радостно захлопал в ладоши. — Значит, с меня смеешься, что я объявил о помолвке, а сам за юбкой страдаешь? Когда нужно хакнуть сайт — бежишь к ней, — он показал некультурно средним пальцем на сероволосую, — Когда отвести подарок — к Домке, когда отвлечь ее подругу — ко мне, но царь забыл упомянуть, что план сработал… Женька поднялся с диванчика, стал на колени, приподнял высоко брови и протянув руки перед собой запел что-то похожее на: «Осоле миа!».

— Кукушка, не вой, меня не вдохновляет твое нытье! — перебил его друг-блондин, морщась от усиливающей болей, но при этом, отмечая про себя, что боль помогает отвлечься.

— Ню-ню-ню! — закривлялся Птичка, потирая под глазами, имитируя слезы.

— Ми-ми-ми! — добавила девушка, так звонко, как колокольчик, и заразительно смеясь.

— Мууу! Меня окружает стадо! — хмыкнул блондин, улыбнувшись на одну сторону и обняв правой рукой девушку, поцеловав ее в чело.

— Фу…иногда я не понимаю ваших отношений…но это ваше дело. Как ты ему позволяешь себя так вести? Разве это не нарушает нормы? — Птичка довольно улыбнулся и продолжая петь одну и ту же фразу, поднялся назад, обращаясь к девушки, — Ты нашла ее?

— Да, — та протянула бумажку с адресом, — Она зашла туда полчаса назад, может, уже уехала.

— Я тебя на день рождение научу писать смс! — недовольно, но благодарно прошептал Женька.

— У вас кальян забрал последние капли мозга, — она вытащила свой пятый айфон, разблокировала и показала экран, — Видишь?

— Зачем мне видеть твою фотку? — он внимательно присмотрелся, улыбнулся, — О, там на заднем фоне в зеркале видно твою…

— Дурень! — она запрятала стеснительно пальцем средину экрана, — Молния попала в главную телефонную вышку и уже несколько часов нету в городе ни интернета, ни мобильного сигнала. Обещают это на пять дней. Мне пришлось возиться со спутником, чтоб отыскать твою подружку.

— Что? — тут же взбодрился блондин и выпучив глаза стал внимательно смотреть то на руку, то на стол, то на рядом сидящих, — Черт…

— Зря ты, старик, разбил телефон! — Женька гордо закричал на весь коридор, призывая явится весь персонал или к нему или пойти поискать новую работу.

— Иди ты!

— И пойду — к жене! Женя идет к жене! Звучит? — Женька, вытащив с кармана длинную коробку, предназначенную для ювелирных изделий, продемонстрировал сидящей парочке три женских обручальных кольца, — Одно бабушкино, второе — мамино, третье — подарю ей, когда эта паршивка перестанет себя так вести. Хотя, мне именно это в ней и нравится!

— Ты реально женишься? — девушка, задав вопрос, так нервно сглотнула, что подавилась, перепуганные официанты, забежав в комнату, остолбенело смотрели то на нее, то на беспорядок — не зная к чему их позвали конкретно.

— А почему бы и нет? — Птичка, изучив лица своих лучших друзей, на которых выражался яркий ужас: парень стучал себе по голове, как по дереву, с открытым ртом, а девушка подняла подол своего длинного телесного макси платья с оголенной спиной, махала им, чтоб успокоить свое возмущенно покрасневшее лицо, но тем не менее он продолжил: — Не знаю, но я не позволю этому прищаку отобрать у меня Наташку и вернуть ко мне Милен, слишком много от него вреда. Он поднялся, накричал на занемевших официанток и любезно поцеловал сероволосую в щеку, прощаясь.

— И как ты ему все прощаешь? — хмыкнул бородатый.

— Я же его люблю! — она закинула на него ноги и улеглась на диванчик.

— Я с тобой! — крикнул блондин, морщась, как старый дед, от ноющей боли в руке.

— Лучше сходи к врачу, с твоей профессией и твоей частичной леворукостью — это не есть хорошо! — ответил Женька, уже выходя с ресторана. Сероволосая поднялась, протянула свои руки и уложила их на плечи своему единственно оставшемуся собеседнику, пока тот переставлял чудом уцелевшую, от шампанского и ударов, сим-карточку в ее телефон.

— К врачу говорит? — спустя час посиделок и разговоров, переспросил он у девушки, поедающей уже восьмую порцию имбирного мороженного.

— Не вздумай к ней ходить!

— Я и не думал… Парень неожиданно для себя выдал свои мысли выдав свои истинные планы и задумку на вечер., не сдержав улыбки.

— Думал! — она игриво его толкнула в плечо, смеясь вместе с ним.

— Да, думал! Ну и что!

— А то… Девушку прервали. Дверь широко открылась с грохотом и все трое в комнате пересмотрелись, будто первый раз видят друг друга.

— Драгоценные мои, — сказала Ольга, бесцеремонно усаживаясь между ними и обнимая их за плечи, — Я так за вами соскучилась!

— Тебя что снова затопили и ты хочешь пожить у нас? — съязвила девушка, осматривая волосы Ольки.

— Мне вот интересно: как ты так довела своего мужа, что он так себя ведет при тебе? У вас снова все серьезно? — Олька улыбнулась, зная, что эта тема Гаечке будет не приятна.

— А ты с Ванно продвинулась? Рассказала уже ему все тайны?

— Один — один! — как на боксерском ринге объявил парень о перемирье, — Девочки, скажите мне лучше, Алиса мне не ответила сразу, потому что я ей написал что-то не то? Он протянул телефон, открыл сохраненное отправленное сообщение на карте памяти сим-карточки.

— Ты не офигел? — в один голос прокричали они, как старые бройлерные курицы, прочитав сообщения.

— Я хотел быть честным.

— Господин Честность, а не желаете сейчас нам рассказать о… — Ольга многозначно просверлила его взглядом, словно пытаясь выпросить самую большую тайну в мире.

— Не желаете! — зарычал он в ответ, тяжело вздыхая.

— Не общайся с ней! — перешла Ольга на крик, толкая сероволосую в бок.

— Забыл у тебя спросить!

— Вот именно! Забыл у меня спросить! — Ольга повернулась к молодой девушке, — Ты чего молчишь? Когда это стало нормой в отношениях?

— Когда я нарушила их… Ольга посмотрела на нее с широко открытыми глазами, смочила губы языком и, поднявшись на ноги, побежала к выходу.

— А так? — в глазах Поночки появился мороз, — Тогда давайте сейчас поедем к ней, все втроем и познакомимся? Может, ей понравится тогда он больше?

— Не говори глупости! — тяжело дыша и еле сдерживая себя грубоватым тоном парень, зажал руки в кулаки, в намерениях не поддаваться на провокации.

— Я это..- она повернула дверную ручку, импульсивно выскакивая с комнаты, ее губы дрожали, как при землетрясении, — Не прощу вам НИКОГДА, если… Но… Я, наконец, нашла подругу, а вы играете тут… Циркачи! — она громко закрыла за собой двери, оставив их вдвоем. Парень, успокоившись, принялся говорить по телефону, пока седая девушка успокаивающе массажировала ему плечи, плача.

Чем дальше, тем я больше убеждаюсь, что счастье — это простые, обыденные вещи, до чертиков, ненависти, мигрени, надоевшие всем и вся, но счастье живет именно в них, счастье шагает с нами рядом, просто мы устаем иногда от него. Разве несчастье проснутся утром, после пребывания целых пяти дней в постели с сотрясением и температурой под сорок и понять, что ничего не болит, не колит, не печет, не жарит? А еще приятно самостоятельно передвигаться по квартире приплясывая, простая уборка, кажется таким приятным делом.

Видел бы кто мою квартиру, превратившуюся в дом приюта и сбора мусора за дни моего кроватепролежания, но окончательно она превратилась в общежитие для бомжей, после драки между хахальками Наташки за ее сердце три дня назад. Кстати, главное не победа, а участие, выиграла в этой битве сама Туся, сказав, что не хочет их обоих больше видеть. Теперь у нее новый парень — Максим. Она всем уши прожужжала этим чудо-мужчиной, постоянно отмечая в нем три основных качества: отсутствие бороды, что больше всего смешило Ольку, скромность и не уверенность в себе. Последними двоими качествами Юрьева пользовалась из ста на пятьсот процентов, ездя на спине парня, в переносном смысле, как на катке машина для выравнивания льда.

— Почему я должна убирать у тебя в доме? — заныла Наташка, посматривая в спальню на компьютер, а после глянула на мое перекошенное от злости лицо и руку показывающую разбитую в спальне кровать, кресло и стул, добавила: — Лично я их не била! Это все Бицуха с Хоттабом!

— Скажи спасибо, что Женька был почти не пьян! — вылезая с-под кухонного стола в своей прилипшей к голове бандане, засмеялась Ольга, протягивая мне половую тряпку, что б помыла, — Он мне весь этаж перебил однажды пьяный!

— А почему это к тебе мой муж ходит, а выдра голубенькая? — засмеялась нервно Наташа, складывая по досточке от бывшей мебели к выходу, — Вот у меня дома он ничего не разбил! А к вам все шляется!

Нужно задуматься было раньше что вы за подруги! Ай-ай! — лисьем голосом поныла Наташка вытирая с-под глаза крокодилью слезу. Мы втроем засмеялись. Ольки смех был больше всех заразительный, она всхлипывая, упала в истерике на только что отмытый ею пол от банки малинового варенья, которым Птичка целился в голову Валеры, но попал в мой синтезатор. Каким-то счастьем в последний момент банка сменила градус полета и попала всего лишь в ножку инструмента, свалив его на землю.

— Я вообще не понимаю, — успокоивши свой смех первой, сказала Наташка, подавая руку Ольке, — Почему мы сами убираемся? Олька у тебя целый дом прислуги, а мы тут лазим. Не стыдно?

— Не стыдно! Кости разомни, а то клушей уже стала! И к тому же я не живу больше дома, по личным причинам. — Олька, схлёбывая, показала ей язык и тут Наташка требовательно попросила повторить этот не культурный жест. — Больше не покажу!

— Откуда у тебя пирсинг в языке? У тебя же вроде в брове был! — успела заметить Юрьевна маленькую дырку на языке у нашей голубой блондинки.

— По молодости, по глупости! И нету там уже пирсинга просто дырка!

И в брови есть, просто бандана закрыла, и в пупке, и на косточке уха. Олька покраснела и полезла на стремянку протирать люстру от остатков варенья, должна признаться через это варенье мы все по очереди три дня спотыкались, плыли и падали, но все ждали пока уберу его я — квартира ж моя!

— Оу, — вскликнула Поночка, вытаскивая с плафона соленый огурец и демонстрируя его нам: — Возьми, Алис, вдруг проголодаешься!

— Ням-ням! Ррррр! — хихикнула я, оценивая, что на огурце уже появилась не только плесень, но и паутина.

— О, мой огурец! — радостно кинулась забирать Олькину находку Туся, спотыкаюсь об собственные ноги, — Вы же помните его? — она с надеждой посмотрела на нас, растягивая улыбку, но мы обе не понимали. — Тьху, индюшки глупоглазые, когда этот бизон с умом грабарки, пытался стулом ударить Валерку, прячущего под крышкой от твоей большой кастрюли, — она посмотрела на нас, тяжело вздохнув, не помня, что при драке в кухне мы обе были в спальне. — Я Хоттабу этим огурцом попала в глаз, защищаясь, а он, ослепнув от свеженького русского рассольчика, твой стул и разбился не об его голову, а об холодильник. Она гордо показала с боку на холодильнику большую вмятину, раньше мной не видимую, и тут же пожалев, что сказала правду, как баба-тарахторка, выговаривая слова с космической скоростью, прожёвывая окончания, сказала:

— За то без мокрухи! Ты не представляешь, как тебе повезло, что не пришлось возиться с дядями в форме и фуражке! — выдохнувшись, она погладила меня по голове, протяну ко мне руку: — Съешь огурчик и подобрей, бульбозатор! У злых теть появляются преждевременные морщины! — она протянула мне огурец, чмокнув по-дружески в щеку.

— Хватит там сосаться! — крикнула нам Олька, слезая со стремянки,

— Или ты, Наташка, думаешь, что все можно, когда начала встречаться с самим господином Лютиком? Конечно же его богатство побольше Женечки!

— Лютиком? — переспросила та, на карачках залезая в комод, ее голос отдался глухим, противным эхом, словно у бабайки, которым так любят пугать.

— У твоего Максима фамилия какая?

— Не знаю, после Удодовой я на все согласна! — она принялась вытирать пыль и апчихать, — Это пятно Уродовой от меня веками будет смываться тоннами позора! Апчи!

— Теперь у тебя есть все шансы стать Наташей Лютик!

— Вот же богатые, тьху! — Наташка повернулась и села в комоде, смотря, как я поедаю последнюю пищу в доме — яблоко, — Все спрашивают: что не хватает богатым? А я вам скажу, что с такими фамилиями им нельзя быть бедными — зачмырят еще с детского сада! Вы только подумайте! Бээээ… — Туся сделала попытку подняться, но ударилась лбом об перегородку, — То Лютик-листик-глистик, то Удод — анекдот — прям по жизни выпал мне, народ, джек-пот, а я сижу с тряпкой и тру комод!

— Ты, моя фартовая фифочка, — сюсюкалась Олька, пританцовывая ламбаду под звуки латинской музыки, — Рифмой умеешь говорить?

— Хилячка моя, я те чё зря выиграла в конкурсе молодых поэтов два года назад?

— Все время думала, что ты выиграла потому, что твой тогдашний хахаль был организатором! Юрьева закатила глаза, оттопырила губу и довольным голосом, выговорила:

— И потому тоже! Опустим детали! Что это за противный звук каждые десять- тридцать секунд?

— Не знаю, — пожала я плечами, снимая Тимона с верхней полочки, — Наверное, в песне пищит.

— У меня эта песня стоит на звонке от… — Наташка, очередной раз удалилась пальцем об столешницу, быстро топая на месте и разводя в стороны руки, хлопая в ладоши, достала из спортивной кофты телефон, продемонстрировав экран. — Квочки-непоседы, поздравляю, сошла завеса с небес! За эти дни отсутствия мобильной связи в городе, мы все начали отвыкать от блага цивилизации — звонить. Больше всего это бесило Поночку для которой телефон причислялся к третьей руке, я уверенна, что спит она только тогда, когда мобильный ей разрешит. Ольга отклонила вызов, протянув руку со спины Наты, сославшись на то, что нельзя потакать парню и бросать все ради него, нужно давать ему успеть за собой соскучиться и поволноваться:

— Пускай Лютик переживает, чтоб жизнь медком не казалась! Я этого типа хорошо знаю и поверь, ревнует он всех своих баб так, что глаза лопнут от пересыхания, а он не сомкнет их, не прозевает ни один ее шаг. Думаю, если ты перестанешь быть с ним лапочкой он окончательно свихнется и я смогу купить, наконец, его салон красоты. Хочу хорошо вложить свои проценты в недвижимость.

— Не перестану, он мне колечко купил! — она показала руку, где красовалось большое квадратное кольцо.

— А за тысячу?

— Долларов? — Наташка спросив, уже принялась снимать кольцо.

— А ты умеешь торговаться! — вставила я свои пять копеек в разговор. Ольга положительно кивнула головой Наташке, та долго молчала, а потом скрупулёзно, через силу отказалась:

— И за пять- нет!

— А за вип-приглашение на ежегодную вечеринку у депутата?

— Хм, знаешь. У меня перед глазами вся жизнь пробежала, я пересмотрела свои приоритеты, — Наташка поставила перед собой руки и принялась ими махать, словно весовыми часами, — И вынуждена сказать тебе, что согласна!

— Кто бы сомневался! — Олька, воспользовавшись минутной расслабленностью Юрьевой, дала ей пинка. Повезло ж мне с такими подругами! Не смотря на их вечные перепалки, я точно знаю, что могу им верить и положиться в любую ситуацию. Разве можно этим двум грозным, как жук, не доверять или еще хуже, придать? Сложив все доски побитой судьбой мебели и упаковав ух в пригодные для выноса кучи, я присела на единственно выжитый стол в доме с опаской. С окна, приоткрытого на проветривание, повеяло ветерком, немножко морозным, как в последние дни перед приходом матушки зимы.

Задумавшись об вечеринке, которую второй месяц обсуждают девушки, постоянно называя ее «рассадником холостяков», я мысленно покинула это место, оказавшись далеко от сюда, возле мачехи. Только могу себе представить, как кусает себе локти сейчас Виктория, когда избавилась своей марионетки в бизнесе — меня. Думаю, что сюда в квартиру Вика перешлет приглашение, откроет полный доступ к денежному счету, если я соглашусь. Приоритеты отказать ей каждый день поднимались вверх, но в то же время, и обратная сторона медали давала все больше и больше о себе знать. Как бы это не было смешно, но остатки денег ушли как-то незаметно и ничего удивительного — разве это не главная цель купюр испарятся? Запасы еды в холодильнике пропали благодаря вмятине, запасы консервации, неутешительно, но были разбиты, пару осколков попало Валере в ногу и больше я переживаю за него. Засмотревшись в одну точку и думая, как заработать, меня неожиданно черноволосая потаскала за нос, а вторая крикнула:

— Подруги-прислуги, будем танцевать буги-вуги! Наташка включила заразительную быструю мелодию, которую я тут же разобрала по нотам, играющим инструментам и попыталась запомнить, пока эти стояли грязные, красные от жары, с половыми тряпками в руках и одинаково двигали бедрами в стороны, припевая, будто скулит голодный пес. Я, обойдя их с котом в руках, включила веб-камеру на ноуте, валяющемуся на холодильнике и принялась снимать.

— Как ты там любишь говорить, чернявая? Мы сегодня в ударе? Мы сегодня в ударе! — констатировала Олька, садясь на пол через полчаса, от усталости, — Ты сегодня не противна, Юрьева! Я думала, что ты отключаешь свое ехидство только в экстраординарных случаях!

— Теряю репутацию, — уныло подтвердила та, садясь рядом, — Все-таки меня этот звук, словно писк комара, брезгующего кусать натуральных блондинок, бесит до косточек.

— Меня тоже, — усаживаясь рядом с ними, подтвердила я, — Я где-то этот звук слышала раньше, но только где…

— Алиса, — Ольга закрыла рот ладонями и дико засмеялась, показывая пальцем на меня, а после закрутила пальцем у виска, — Ты… ахаха… ты…ахах… Наташка проследила глазами за рукой Ольги и тоже попыталась объяснить что-то непонятно, но вышло лишь:

— Буль-бу. ахахах…Ю…уе. ихихих. мамочки…гыгыгы!

— Что? — я назойливо осмотрела их, проследила глазами и ничего не обнаружила, — Говорите! Я тоже посмеяться хочу! От моей наигранной злости девочки верещали от смеха еще больше, временами краснея, но страшно стало тогда, когда они стали одним цветом с зеленой кушеткой в гостиной. Тимон с Пумбочкой сидели в углу и опасались двоих с ума сошедших дурочек. Пока я облазила все шкафы и полочки в направлении их глаз и обнаружила три вещи в них: телефон, мяч для гольфа (тут без комментариев, он не мой и знать не знаю) и пустую бутылку от воды. Эти все предметы смешными мне не казались, что нельзя сказать о двух страдающе-умирающих хохотушках.

— Да ну вас! — в этот раз я злилась не в шутку, когда смеются люди при мне и при этом не объясняют причины, кажется, что виновником дикого ржача является моя особа. Меня от грани истерики спас звонок в дверь, оповещающий своим колхозным кукареканьем, что пришли рабочие забирать доски на дрова и переносить диван с гостиной в мою спальню. Возможно, проще мне переместиться в гостиную, но мне страшно там спать одной.

Подсознание или одна с опилок сделали особенный акцент на слове «одной». Переехав в этот город я первые недели не осознавала какое блаженство быть одной в доме после постоянных происшествий, но сейчас, когда мои новые друзья принялись меня «навещать» и сделали себе дубликаты ключей, то все события стали приключаться исключительно с этой небольшой квартире. Не зря, я не отрицала Наташке ее фразы о том, что живу в общаге. С первого ее появления у меня на пороге я получала сотрясение. Беспардонная, целеустремлённая, роковая женщина вуду — страшное воплощение этих слов вне чем не приметливой девушке и романтичная, деловая, красивая, как кукла, Оля, пришли в себя, обнимая свои животы и сложно выдавили в один голос:

— Телефон! Точно! Телефон! В городе отремонтировали вышли на день раньше и мой смартфон стал разрываться от приходящих смс, причем тех, что приходили до пропажи связи и все по раз триста. У меня на телефоне такой ажиотаж писем был последний раз на Новый Год и мой ДР. Мне жизненно необходимо пообщаться с новым знакомым — Ником. Он меня заворожил своим поцелуем, своим поступком, а еще, возможно, это есть моя привычка без проблем общаться через переписку и сложности при личной встречи. Залившись пурпуровой краской на щеках между веснушек, я стала ждать его сообщения.

— Ты же не собираешься ему писать? — спросила Ольга, успокоившись, смотря на меня снизу вверх, ледяным взглядом.

— Нет, но непременно отвечу на его сообщение. Возможно у меня внутри выиграли победу за него бабочки? Такое приятное ощущения, когда он присылает мне сообщение!

— И правильно! А лучше напиши, что скучала! Мужики они такие тормоза — им все прямо говори. — предложила Наташка, уже протягивая свои клешни в очередной раз к телефону, чтоб самостоятельно исполнить свой совет.

— Нет, — Олька с ужасом в глазах, еще большим, чем у меня, перехватила ее руки, — Ей не стоит с разными общаться!

— Это почему? — все не унималась Натали, не понимая, что за принципы у нас, да и вряд ли бы когда-то поняла.

— Она симпатичная девушка, и сможет отыскать себе сотни, как он.

Вдруг, он женат или маньяк? — спросила таким серьезным голосом Ольга, что у меня от этого пробежали мурашки по спине. Блин! А я про это и не подумала. Вдруг у него склонности неправильные?

— Если маньяк, то я им займусь лично. Я вам обещаю, что от меня еще никто не уходил просто так! Можно сказать, что я сама маньяк! — Наташка захихикала, разряжая напряженные взгляды между нами с Ольгой, где читалось полное раздумье.

— А Женька? Тоже от тебя не уходил? — ударила в самое больное Ольга, используя тонкий прием, ай-ай!

— Он не был моим — раз, а во вторых, мне кажется, что он просто забыл сказать пока, когда разбил квартиру Лисе.

— Ага… Алис, подумай хорошо, прежде чем лезть к нему. — советовала Ольга и мой здравый смысл говорит, что она права и поднимает руку вверх, приветствуя ее слова, но вот ух эти кузнечики играли печальную сюиту.

— Почему бы он женат ко мне лез? — спросила я, не убивая в себе последние капли надежды, рождены за эти без связи. Такое чувство, что я влюбилась в него заочно. Я откинула эти мысли далеко в ящик, туда, куда пришлось поместить воспоминание о поцелуе.

— Может, у него не все так хорошо в браке или свободные отношения с женой. Оно тебе надо? — многозначно предположила блондинка, снимая свою бандану, под которой показалось гулька и выгоревшие синие кончики волос.

— Что с твоим волосом? — спросила Наташка, мечтавшая снять эту тряпку с ее головы несколько недель.

— Плохой мастер попался, руку б ему отрубила! Хочу перекраситься теперь. — Олька пожала плечами и проскрипела от злости, такой злой Ольги, как сегодня в беседе мне не приходилось еще видеть. Всегда думала, что она и мышь испугать не сможет, а тут такое отвращение на лице, возможно от мастера, а, может, от Ника?

— Да, не, он не женат. — продолжала наскучившую всем тему Юрьевна,

— А если женат — жена подвинется!

— Алисе не нужен муж, который бросил свою жену ради нее, позже он бросит и ее ради тебя, потом тебя ради меня и так далее. Или это Алисе нравится? Поночка просверлила глазами на сквозь. Снова у меня по спине пробежали мурашки. Ольга о нем рассуждала так, словно она знает всю правда, а я тут одна дурочка, которой все вертят, как хотят, но это предположение не стала высовывать и показывать, но та, решила добить окончательно: — А на счет маньяка?

— Хорошо, возможно, ты права. — протянула я, раздумывая, — Тему закрыто раз и навсегда. От сегодня мы больше не говорим о Нике. Оля,

— я посмотрела, как она назад натягивает свою косуху, — Спасибо, ты права. Ольга сразу порозовела от нахлынувшего ее удовольствия от моего ответа, растянула губы в улыбке и, поднявшись, принялась мыть пол.

Казалась, что она ликует, что выиграла битву у соперницы. Их смело можно назвать моими беловолосым ангелом и черноволосой дьяволицей.

«Мы еще вернемся к ней и не раз!» — закрывая глаза и согласно маша головой, заверила всех сидящих в этой комнате Наташка, возможно, чтобы поубавить пыл в глазах довольства девушки с банданой. Она, достав с потайного кармана конфету, принялась рисовать на шоколаде человечка с косичками методом «Палка-палка — огурчик-вот и вышел человечек», а после кушать, громко чавкая, называя голосисто: какую часть Оли она только что съела.

— Когда будешь есть мои руки — смотри, чтобы ногти в горле не застряли, — ехидно отметила в ответ Поночка, осматривая блестящую комнату от чистоты. Кто бы подумал, что всего за шесть часов уборки в доме мы сможем вернуть разрухе квартире хороший вид? Я уже не верила ни в свои силы, не тем более в силы белоручки и пожирателя конфет.

— У тебя пустой холодильник? — спросила Ольга, слушая, как мой желудок бурчит, говоря, что пора бы и поесть. Я равнодушно подняла плечи. Откуда мне знать, что творилось в моем холодильнике эту неделю? Скажу честно, мне неизвестно кто в мой дом заходил, а кто выходил, учитывая, что живу одна одиношенька. Еще зимой, если б кто-то сумел предположить вероятную такую ситуацию со мной, то я разозлилась и довольно сильно удивилась.

— Алиса, тебе уже можно выходить с дома? — забеспокоилась Ольга, приводя себя в порядок в экран мобильника, вытирая растёкшуюся тушь под глазами.

— Наверное.

— Тогда сиди дома, я возьму с собой трактористку — пускай потягает пакеты. Юрьевой такое сравнение не понравилось, но возмущения были отложены в долгий ящик, когда она бережно положила последний фантик с запасов на черный день, попрощавшись с ним и поблагодарив за прекрасное сотрудничество. О, да! Она еще пообещала, что путь конфеты будет легким в ее желудке!

— Пошли, только ты молчишь и ты платишь.

— Чего? — попыталась изобразить удивленную Понка, но вышло так, как в иронической задать риторический вопрос.

— Договорились! — Наташка мигом подскочила к зеркалу, подвела моей губной помадой губы, улыбнулась своему отображению и вышла следом за Ольгой. Я села на край кровати, меланхолично задумавшись над ситуацией, в которую меня втянул этот псих, любитель поцеловать ножки. Злость пульсировала по венам, остановившись в горле, душа меня, а после медленным потоком перелилась в грудную клетку, занимая все места моих бабочек. И чем я только думала? Почему подчинилась ему? Одна пощечина и он бы больше не стал пытаться, выкинула б сразу телефон, кулон и все — он бы пропал с моей жизни. Разве не этого я хочу больше всего? Зачем оставляю для него вечные лазейки? Неужели во мне живет надежда? Кто ей дал там право жить? Свалившись на диван, я протянулась к планшетнику, пищащему от сообщений и звонков в скайп.

Первым пришлось ответить Терминатору, требующему объяснить, куда я пропала и где моя голова находилась из-за этой выходки. Немножко помедли раздался звонок от Максима.

— Привет, сеструльчик! — он вместо привычного жеста маха рукой, взял, поцеловал камеру. Мою кислую и возмущенную физиономию это невероятно взбодрило. Я так громко засмеялась, что он подхватил волну, и мы друг другу несколько минут вместо обмена репликами показывали смешные рожицы и смеялись. Так хорошо, словно вернулась в детство.

— Привет, братюньчик! — засюсюкалась я в ответ, когда уже от смеха заболел живот. Кажется, вместе с ним вышли все эмоции.

— Лиса, ты знаешь? — он смущенно отвел глаза в угол, он всегда так делает, когда стесняется или боится что-то сказать.

— Что именно?

— Елизавета замуж выходит.

— За Антона?

— Да. — со всеми чувствами сказал он, освобождаясь груза с души. Меня от неожиданности перетрясло. Брат это заметил и принялся успокаивать. В нашей ситуации, я не пойду, кто кого еще должен больше успокаивать: я его, он сколько лет, пробывший с Лизкой парой, или он меня? В подсознании я радовалась, что эти двое не чужие нам люди нашли друг друга, сумели полюбить после таких тяжелых предыдущих отношений, смогли отпустить прошлое, за которое лично я цепляюсь каждый день, и иди дальше. — а я ведь не знал, что они вместе. — поджимая губы и поднимая брови констатировал Макс, в его тоне слышалась нежность к бывшей и злость на себя.

— Ей с ним хорошо, — попыталась я успокоить его, пока у самой уши закладывали от нервов.

— Он любит тебя! — Максим злорадно просверлил камеру, — Я нашел записку в твоей комнате от него.

— Пожалуйста, не надо об этом. Рада за него. Он просил у меня прощения, и я его отвергла, но простила. Давай жить дальше?

— Ряяяя! — смешно зарычал Макс, пытаясь поднять мне настроение, и у него это вышло, как впрочем, и всегда.

— А теперь, злюка, когда ты рассмеялась, продолжим наш семейный разговор. Мы с тобой так редко видимся!

— Ты обещал прилететь в гости!

— Ты мне тоже много чего обещаешь. Я посмотрела на него, он выпрямился на стуле и продолжил говорить:

— У меня слишком много работы к подготовке к олимпиаде, я прихожу к кровати и засыпаю еще по пути.

— Славно! Ты ж любишь плавать! У меня заурчал живот, и мы опять вместе рассмеялись, а после он стал, как отец, допрашивать:

— У тебя деньги есть?

— Нууу… — я посмотрела на тумбочку, где мелочью было рублей двадцать, — Есть.

— А ты когда последний раз ела? Этот вопрос был сложным. Максим всегда знал, когда я его обманываю, говорил, что у меня это на лице написано.

— Недели две назад. Я стыдливо закрыла глаза руками, положив планшетник на колена. И в самом деле, эти недели есть не хотелось. Сначала целую неделю пила, потом неделю в постели, а теперь утром удивлялась: почему болит живот. Когда я перестала за собой ухаживать? Сорвавшись с места, я кинулась к зеркалу, оттуда на меня смотрела девушка с глубоко посаженными глазами, они всегда такие, когда худею. На лице нет привычного румянца, а на белокожей, как лист бумаги, коже веснушки выглядели, как прыщики. Ужасная картина! Вот же до чего я себя довела.

— Шутишь все?

— Нет. — в порыве злости на себя, рявкнула Максу, не понимающему ничего.

— Ты с головой дружишь?

— У меня было сотрясение, и я провалялась в кровати эти дни, было не до еды. Я принялась рассказывать ему о том, как я докатилась к сотрясению, но в итоге вкратце рассказала ему всю жизнь тут, упустив то, что сейчас терзало меня изнутри — хама.

— Уфффф! А можно я к тебе перееду? — он сложил руки перед собою в уп позе, — Братику одному скучно!

— Сиди там! Лучше пришли мне фотографий.

— Каких?

— Колобок говорил, что у тебя крутая новая девушка и, поговаривают, что ты влюблен в нее.

— Слишком слуги много поговаривают! — рявкнул он, — Пришлю на емейл. Систер, гуд-бай!

— И тебе не болеть! Чао! — в этот раз я сама поцеловала в камеру, и мы снова долго смеялись прежде, чем остановиться. Он потянулся к мышке чтобы отключится и тут его осенило, я не успевала понимать какие эмоции посещают его лицо — все так быстро менялось!

— Лиса, а ты сейчас играешь?

— Нет, больше ни каких приставок!

— Жаль, что ты бросила их, мне казалось, что она тебе помогала забыться, но я не об этом. Как на счет пиано?

— В этом городе все по-другому, Макс. — Я закрыла глаза и закинула голову назад, — Понимаешь, у меня тут появилось чувство, что я должна играть. Музыка стала для меня…хм… не знаю, как это сказать… проводником чтоль. Каждый раз меня накрывает чувство и просто нереально тянет к клавишам. Я выиграла в акции, — я задумалась: насколько верным будет это предположение и закрыла глаза руками, оставив планшет на коленах, — Синтезатор.

— Ясно. Я тоже играю. Вчера впервые сел за барабаны! Это такое дрейфовое ощущение для всего тела! Уффф! — восхищенно не умолкал брат своим низким голосом. Как же я его понимаю!

— Виктория… — он напрягся и посмотрел на меня, словно это запрещенная тема, но я дала понять, что не болезненная для меня, — Она услышала, как я играю и представь только, что прервала совещание внизу и пришла ко мне, послушала и аплодировала, а еще… — он замолчал, боясь продолжать.

— Что?

— Она предложила возобновить проект «ВВ», только…

— Не молчи! — если ты согласишься, то ты разрываешь контракт и живешь по ее правилам, а я…

— Я подумаю над этим, Макс!

— Правда? — да, я понимаю все, но для меня это сложно. Я не хочу возвращаться к той точке, от которой началась моя жизнь тут. Давай мне знать, если что-то еще новое будет. Я люблю тебя, засранец!

— Лиса, чао! Макс благодарно кивнул головой и выключил разговор. Думать о музыке в этот вечер было спасением. Музыка заставляет меня летать без крыл, именно в звуках я нахожу свою любовь, живу ее всецело, она меня поглощает. Мое кредо: «Отдаваться волшебным звукам полностью, не оставляя сил для себя». Именно это «ВВ» со мной и делал.

Древнегреческий философ Эпиктет говорил: «Владей страстями, иначе они овладеют тобой», а я с первого прикосновения к лаковым клавишам, к смычку — поддаюсь власти мира звуков, с каждым новым звучание меня поглощает страсть игры. Но стоит ли мне уступить своей страсти, позволить себя поглотить от макушки до пальчиков ног при этом предав свои принципы — не уверенна. Мачеха хочет вернуть свою печерицу, делая для этого все: оставляя без денег, предлагая новый контракт через брата, а, может, и еще что-то, что я упустила? Я, нервно сглотнув с тяжелым грузом на душе, подавившись слюней.

Не понимаю, что заставило меня сюда приехать, но еще больше не понятно: что в этом городе притягивает меня к музыке? Нет, я не жалею, что попала в этот круговорот, просто не понимаю. Я сотни раз несколько лет уходила сухой из воды от кандидатур Виктории, а тут ни с того ни с сего уехала. В комнате стояла мертвая тишина, коты спали не мурлыка, но я шарясь по дому туда-сюда, слышала, как кричу на весь мир, не открывая рта. Виски с сердцем насколько пульсировали, а коленки дрожали, что ни один зверек с моего личного зоопарка, включая бабочек и музыкантов-кузнечиков вечно возмущающихся, не посмел высказать свое мнение и притаились далеко, словно покинули насовсем.

Во мне что-то сломалось безвозвратно с того поцелуя. Нужно заняться лечением и залатать дыры.

— О, мамочки! — услышала я через пелену, не осознавая ничего, — Алиса! — кто-то ударил меня по лицу, а после еще больней по другой щеке, голос был явно женский.

— Ты ей синяки оставишь! Отойти быстро! — закричала другая девушка, прежде чем я провалилась снова без сознание. Тело задрожало, послышался противный запах нашитая, заставивший меня поморщится и уклониться в сторону.

— Принеси холодное полотенце и воды! — слышался голос Туси сквозь гул в ушах.

— Раскомандовалась черно-хитро-сделанная! Сначала опустошила мой кошелек на три пакета сладостей, а теперь командует! — голосе Оли не было возмущения и жадности, она показывала, что та не права такими глупыми доводами.

— Тебе за конфеты ламбаду станцевать? — голос Юрьевой все отдалялся. Что это двое не могут вывести меня с обморока, а после ссорится?

— Она разбила планшет, — констатировала Ольга, когда я уже осознавала, где я. Юрьева, наступив на обе мои руки, растирала мне уши, жалуясь, что оставила куски шоколада на моем лице и предложила их слизать. Слизать! Меня перекосило от такого странного предложения с уст подруги. Нет, лгу… меня с любых уст это перекосило.

— Что случилось, Алис? — беспокоилась Ольга, вытирая мне лицо влажным полотенцем.

— Все нормально. Голова разболелась, я, наверное, слишком разнервничалась.

— Ты за маньяка нервничаешь? — хихикнула Наташка, запихав в свой рот жменю орешков в шоколаде. Ее щеки раздулись и стали работать, как конвертор на заводе. Ни чёсе! Да хомяк отдыхает!

— Эээ..- не знала, что соврать девочкам, не хочу чтоб они думали, что я переживаю из-за него, но рассказать правду о контракте с собственной безумной мачехой — не из лучших приоритетов, — Брат звонил, рассказывал как дома и вот.

— Все плохо?

— Нет, можно сказать, что дома началась семейная оттепель и пора компромиссных решений.

— Я тебя понимаю, у меня дома всегда мороз. — задумчиво сказала Ольга, пожимая плечами. Наташка приготовила поесть. Пока она готовила, мы с Понкой узнали много полезных вещей: как чистить картофель, как резать кубиками лук, как мыть нож от лука. Черт! Оказывается, что кулинария это целая наука! «Белоручки!» — фыркала постоянно Ната, в душе радуясь возможности поучить нас жизни и кулинарии.

— Девочки, — вернувшись с душа после еды, Поночка принялась нас размерять, кто с нас после помоет посуду, — Я помою, ладно с вами.

Тут есть посудомоечная машина, — она указала рядом с кухонной плитой и мы обе переглянулись. А я и забыла!

— Что у тебя в душе делает ноутбук? — пальцем презрительно указывая на «Макбук» с мокрой крышкой и несколькими царапинами на поверхности, — Меня такое обращение с техникой выводит из себя.

— Ой, — Наташка поднялась и схватила его первым, — Тебе так и надо тыкнуть Алисе! Она и так за Женькину показуху на меня злится.

— Положи его в спальню, — попросила я, делая в голове пометку, проверить его на работоспособность и проверить почту. Макс обещал фотографии. Во втором часу ночи, когда мы по настоянию Юрьевой посмотрели ужастик, у Оли начались глюки, что она видит этих призраков из фильма повсюду, поэтому свет горел по всем комнатах и на всех светильниках.

— Я вызову тебе такси! — смотря на Наташку, сказала Ольга, набирая номер в телефоне.

— А себе?

— Я останусь с Алисой сегодня, а ты завтра.

— Ээээ… Не надо! Со мной все хорошо! — поспешила заверить я белобрысую, но она меня не слушала. Только отмахивалась.

— Пускай меня, отвезет твой водитель! — за вредничала Наташка.

— Франс в эти дни очень занят, он по четырнадцать часов за рулем без еды и воды. Пускай ночью отдохнет.

— Куда ж сколько можно ездить? — не унималась Наташка, видно желающая поваляться в комфортабельном автомобиле, а не в срамном такси.

— Он помогает готовиться к выставке, — она посмотрела на меня, словно вспомнила что-то важное, ее глаза расширились, а губы выдали:

— Мы его одолжили Гритти, менеджеру Захариуса и другу нашей семьи, для личного пользования во время подготовки выставки. Завтра утром она завезет мне билеты. Открытие в пять вечера, мы должны приехать в шесть.

— А богатенькие приходят во сколько? — оценивала ситуацию Юрьевна с пронзающей улыбкой и светящимися глазами.

— Около шести тридцати будет выступать художник, рассказывать для прессы и посетителей о своей проделанной работе, вдохновении и так далее, к его выступу уже все соберутся. Утром, когда ты еще будешь спать — я уеду и приеду в пять, и заедем за лохнеским чудовищем — Наташей. — ох, повезло же ей что Наташка ослышалась!

— Лучше сначала забери меня, — предложила Наташа и Ольга, закатив глаза, согласилась. Лучше б Юрьева приобщалась к искусству, нежели искала нового паренька, при этом не решив проблемы со старыми двоими, разгромившими мой дом, и новеньким Лютиком. Хм, какая грозная фамилия!

— Значит, завтра при полном параде жду тебя в пять на остановке. — она посмотрела на Наташку, обдирающую лак с ногтей вилкой, — А тебя, Алиса, мы будем ждать на остановке супер-маркета ближе к половине шестого. Опоздаете — сама добирайтесь! Я возмущенно посмотрела, говоря глазами, что никогда не опаздываю, но Ольга отвернулась, раздумывая в хорошем расположении духа, как шпион замышляет творить только гадости. Такси приехало ближе к пяти утра, когда солнце, как на меня, было особенно восхитительно прекрасным в своем туманном и эффектном появлении на небосводе. Луна пропала сразу, испугавшись разъяренного и раскаленного небесного тела вещателя нового дня и прощания с темнотой. Я стояла на тринадцатом этаже в своей квартире и смотрела в широкое окно, как в экран в кинозале смотрят главную сцену фильма.

Мое подсознание, объединившись с фантазией, рисовало разные короткометражные возможные картины моего будущего и настоящего.

— Я посплю пару часов, — ложа руку мне на плечо с осторожностью, сказала Ольга, низким материнским голоском, я испугалась, подскочила, а после, успокоившись, улыбнулась и согласно кивнула головой, не хотелось ни с кем говорить.

— Все будет хорошо, чтобы у тебя не происходило. — добавила заботливо она, уходя прочь. Проснулась я в двенадцатом часу в кресле у окна. Тимон занял вип-место у меня на руках, а Пумбочка предпочитала спать в углу возле камина, сонно чавкая ртом. Чтобы не разбудить серого бородатого товарища, мне пришлось с колоссальным усилием повернуться назад максимально тихо и не заметно, дабы достать ноутбук, но малой кот все равно проснулся и, возмущаясь, ушел от меня, недовольно мяукивая. «Чё ты мяукиваешь? Я и так понимаю все жалобы!» — злясь на себя, крикнула ему в след. Солнце на улице жарило за тридцать шесть градусов. «Это еще холодно» — отметила я про себя, сравнивая жару за окном с внутренними эмоциями, кипящими у меня, как котелок ведьмовского зелья. Не знаю, что я хотела проветрить: внутри себя или снаружи, включая вентилятор, принесенный сюда кем-то из друзей, пока я отлеживалась в постели. Включив «Мак Бук», первым, что я увидела, был виджет о том, что сегодня во второй половине дня, а то и ближе к вечеру, синоптики обещают утихание жары и проливные дожди, рекомендуют мне взять с собой зонт, которого у меня ни когда и не было в этом доме. О нет! Какая радость — дождь, особенно грозы!

Сверкающие молнии, неестественного и устрашающего вида меня пугают неимоверно сильно. Вечно меня преследует мания, что по неосторожности одна с них ударит именно в меня, поэтому во время бунта природы я стараюсь находиться дома под одеялом, в кровати, а чтобы наверняка — под нею. Зачем нужны эти рассекающие небо грозы?

Радует одно, и как это не странно этим «одним» оказывается статистика. По ней попадание молнии в мужчину выше в три раза, чем женщину. Молнии, однако, избирательные! Это одна из плюсов, почему стоит родиться женщиной. Закатив глаза, я подумала с надеждой, что погоде хватит проливного дождя в этот сезон и что лето не подпишет контракта с тучами и грозами на последующие три месяца. «Надейся» — ядовито заметили музыканты-кузнечики, играя «Времена года» в искаженном варианте, больше похожем на рок версию. Мда, дожили! Мой зверинец и тот не верит в мечты хозяйки. Ноут хрипло зарычал, оповещая о входящей почте. Сколько писем!

Кажется, я вечность не проверяла ее, а были временна, когда это было моей строгой обязанностью по три раза в день просматривать входящие от компании и отвечать на них. Ответив на несколько последних и главных писем от компании, сообщавших сбор председателей и прочих крупных лиц, я с уверенностью написала, что моим доверенным лицом на длительный срок будет мой брат — Максим и получила подтверждение от секретаря. Вот Виктория будет в бешенстве! Лишь бы она подумала, что я хочу передать свою часть в будущем ему. Вот так тебе, стерва! «Стооооп!» — закричали те же самые музыканты и прекратили играть.

Им, как и мне, стало интересно: когда я стала такой? Следующими письма были не значительного характера, сообщалось о новых акциях в онлайн магазинах и прочей ерунде. Удачно отписавшись от хорошей жизни раз и навсегда и решив насущные проблемы, я с легкостью втянула в себя холодный воздух потоком направленный на меня и выгнула спину, подняв руки высоко над собой. Спина хрустнула в каждой косточке! Еще бы! Я целую вечность проспала и просидела в кресле — бедный позвоночник, нужно пройтись. Ко второму часу дня я нашла гармонию внутри, забыв о Виктории и прошлом так удачно, что, казалось, это не часть моей прошлой жизни, а просто маленький, кошмарный сон. Интересно, а мне снятся кошмары?

Проще спросить у дуба: «Как дела?», чем получить ответ на мой вопрос. Поднявшись на ноги и сделав маленькую зарядку, я почувствовала, как рождаюсь на свет снова. На протяжении нее меня мимолетно вырывался из губ стон. Все-таки спать сидя — хреновая идея! В холодильнике Наташка, какая бы она не была противная вредина и поганка характером, оставила мне приготовленной еды несколько судков и пару кастрюль. Сама бы она до этого не додумалась, тут чувствуется рука Понки. С моим больным, усохшим желудком, за дни жестокого голодания, съесть это все нереально за месяц. Пододвинув к синтезатору два стула, я удачно умостилась на одном, поставив на второй ноутбук, загружающий аську. Никогда не устанавливала сама программы. Чтобы найти и поставить аську мне пришлось потратить битый час, но другого способа отблагодарить Олечку и Наташу у меня не было. Телефон безнадежно валялся в ведре, планшет с разбитым экраном показывал через полоски довольно скудно и, как по закону подлость, обычно под полосками было самое важное. «Спасибо за еду! У меня от восторга живот урчит, как дикая зверюшка!» — отправила я им, игнорируя поток сообщений. Я думала, что мини-комп сорвется, у него вырастут длиннющие ноги и руки, он захлопнется и пойдет в угол биться об стенку от потока сообщений, приходящих в аську в секунду штук по десять. За два месяца накопилось более двух тысяч штук!

Кошмар! Мне уже забылось, что такое может быть. Конечно, большую долю из всех занимали сообщения Наташки, пару от Лизки с просьбой сообщить новый номер, несколько друзей по онлайн игре приглашали присоединиться к ним, а остальные я не стала читать, не помня, кто эти люди. Кукушка пополудни, в третьем часе, пропела хриплым голосом, я обернулась посмотреть на нее и ахнула. Ни когда не пускайте хозяйничать в своей квартире друзей! Вместо привычной кукушки с часов вылезла статуэтка из глины в виде голого мужчины, готового на все с широко нарисованными глазами корректором и маленьким, вырезанным из бумаги листочком марихуаны в руках. Черт! Автор порчи моего имущества, я нервно завыла от горечи, решил, что это будет забавным. Найду гада или гадину — прибью! Боюсь представить только, что это не последняя шутка в этом роде. Пойду работать и первую зарплату потрачу на восстановление личного пространства после добродушных посещений гостей. Русские гости суровы! Американцы более рассудительные и приглашают всех на ланч в ресторан, мы же добрые русские души тащим всех домой, а после пожинаем плоды и диву даемся. Я принялась играть на синтезаторе правой рукой, придумывая на ходу легкую, как пылинка, ветряную мелодию, нежно щекочущую уши своим средним и низким тоном, соединяющиеся воедино, а левой ела уже четырежды подогретый в микроволновке плов. «Мак Бук» радостно скрипнул еще раз, оповещая о новом сообщении от некого «Неизвестного».

Неизвестный: К тебе сложно дозвониться, бусинка! Куда ты дела телефон?

Я эту «бусинку» и его хамский тон, который звенит в моем подсознании каждый раз при виде этого обращения ко мне, узнаю из сотни миллионов. Вот уже репях! Приклеился скотчем самостоятельно и не отстает, хорошо, что скотч он выбрал односторонний, а не двух. Я решила не отвечать — отлипнет.

Неизвестный: Я знаю, что ты прочла сообщение. Прислать инструкцию как отвечать?

Вот тут меня удивил смайл! Он прислал мне анимированного крокодила выпучивающего глаза. Капец! Я рассмеялась, но быстро собралась и принялась отвечать. Только ради смайла и чтобы он мне больше не писал.

Enigmati4ka: Да, прочла. Спешу заметить, что отвечать Вам я не собираюсь!

Еще чего удумал — я обязана отвечать коню на послания. А не жирно?

Не треснет попка? Глаза за орбиту не вылезут? Я иду в душ, плевать на оборванца, целующего ноги и дарящему телефон первой встречной. Я уважаю себя и все что связано с моим выбором, и он не станет, он не посмеет меня остановить или заставить передумать! НЕТ!

Неизвестный: Спешу заметить, что ты все-таки уже ответила!

Мое лицо залилось красной краской от негодования и ненависти к нему, а после себе. Хотелось ударить по столу и сломать все разом себе пальцы. Хм… только не это! Этот лохмотник делает из меня мазохистскую особу сам того не зная. А так прекрасно начиналось утро! Свалилось ОНО с неба на голову, лучше б упал на кактус — толка больше.

Enigmati4ka: Вы ошибаетесь, я всего лишь написала, что не хочу с Вами говорить.

Вот тебе! Понял? Выкуси!

Неизвестный: Почему это?

Нет, он сейчас реально спрашивает или задрачивает мое «я»? Как бы это написать…

Enigmati4ka: Потому! Может, Вы маньяк, Ник!?

Лучше не отвечай правду, мне страшно!

Неизвестный: Так странно читать «Ник»

Странно? Я задала вопрос, а ему странно, что его Ником назвали!

Умеет он выбирать с предложения слово. Романтик хренов. Или у маньяков свои позывные прозвища? Кажется, общение с ним меня портить. Где мои манеры?

Enigmati4ka: Чего же?

Неизвестный: Меня так называют только близкие люди. Все остальные предпочитают по-другому.

Enigmati4ka: Как?

Дорогие небеса, я верю в вас, когда у меня безвыходная ситуация. Я вас прошу, отклейте этого отрёпыша от меня! Кузнечики заиграли в голове триумфальный гимн, подковыристо отметив, что лишь бы он не был Фредди Крюгером.

Неизвестный: Я же представлялся уже. Забыла? Ай-ай!

Да, забыла! У меня память короткая!

Enigmati4ka: Нет, просто мне сообщение еще до сих пор не пришло. Только половина до твоего имени Ник и все.

Неизвестный: Оммм! (Сел в позу лотоса, говорят, помогает) Тогда думаю, что сама судьба решила, что ты мне близкий человек, раз убрала формальности.

Enigmati4ka: Пока, Ник.

Я порылась быстро в интернете и скинула ему вслед песню «Давай до свидание» и довольна собой закусила указательный палец. Уффф!

Неизвестный: Пока, мне очень жаль, что я не маньяк и не оправдал твоих желаний.

Enigmati4ka: Почему же «жаль»? Никогда не поздно стать тем, кем так хочется.

Тем более, если ВЫ жалеете, то ВАМ явно нравится путь извращенца, но пока что ВЫ придерживаетесь только пути вторжение в личное пространство и преследование.

Неизвестный: я ОЧЕНЬ жалею, что не могу похитить девушку на СВИДАНИЕ против ее воли.

Я скинула ему песню «Мечтать не вредно» и с вредности пропела ару строчек в голос, наслаждаясь каждым звуком и словом: Хотеть не вредно, вредно не хотеть, Иметь не вредно, вредно не иметь, Мечтать не вредно, вредно не мечтать!

Неизвестный: Может, ты, как психолог, дашь совет безнадежному парню: что делать с строптивой девушкой-красавицей, отвергающей меня?

П.С. Мне кажется, что я вернулся в детство и трясусь, как пацан-школьник, ожидая ТВОЕГО совета.

Может, у него озноб?

Enigmati4ka: Не думаю, что строптивая девушка хочет пойти с ВАМИ на свидание, если всячески избегает. Пока, Ник.

Меня уже хорошо научило «До свидания» в прошлый раз, когда он решил, что я его приглашаю на встречу при первой нашей беседе.

Теперь я его использую крайне редко и в прямом смысле.

Неизвестный: Выбери один с вариантов ответа. И я оценю ситуацию, помогу;)

ЧТО-ЧТО?

Ты сейчас говоришь как: А) ТА девушка; Б) Неквалифицированный психолог; В) в тебе проснулась женщина-мегера.

Enigmati4ka: Тогда так: Дорогой Милый (тьху!) Ник, я ВАМ говорю как девушка, отлично знающая объект ваших воплощений маниакально синдрома преследование. Проще говоря — жертву.

Неизвестный: По-моему, ей повезло, что именно я за ней скучаю =*

Enigmati4ka: Скучайте так за своей женой!

Он молчал долго, впервые за всю нашу беседу — минут десять-двадцать. Я за это время успела погладить платье и привести волосы в порядок.

Неизвестный: Я впечатлен! О. о Впервые за мои двадцать семь лет кто-то предположил, что я официально являюсь чьей-то собственностью. Мне пришлось от шока сходить поискать свой паспорт и проверить на наличие штампа: его там не оказалось, как я и думал. Дорогой психиатр, не стоит так пугать своего единственного клиента на сегодняшний день. Целую =*

У меня было же обратная реакция, пока ОНО шокировалась. Я все больше и больше злилась, причем злость несла не естественного характер и появлялась и исчезала, словно по взмаху волшебной палочки. Сложно описать, но судилось, что кто-то играет мне на нервы и этот кто-то сидит с той стороны экрана и ухмыляется.

Enigmati4ka: Мне как ВАШЕМУ психологу, интересно следующее (выберите один из вариантов):

ВЫ являетесь классическим случаем психологии А) не здоровой психики; Б) человека, боящегося серьезных официальных отношений.

Неизвестный: Бусинка, я хочу официально попросить тебя…

Он замолчал и снова пропал. Часы бестактно показывали «вали от компа», но мое женское самолюбие унизили и заинтересовали. Гад- кустовой стервозник!

Неизвестный: Выкинуть из головы мегеру и психолога! *возмущения*

Тебя в детстве много били палкой, что через щур умный стал? Ой-оё-ой! Я стаю как Юрьева и это быдло. Хелп!

Enigmati4ka: Однажды, когда ВЫ поймете, что ВАМ нужна не эта девушка, а квалифицированная помощь — это будет первый шаг к выздоровлению.

Я порывшись в аудитозаписях добавила к сообщению песню Муми Тролль- Маньяк и довольно пропела несколько строчек для себя:

Утекай в подворотне нас ждет маньяк, Хочет нас посадить на крючок, Красавицы уже лишились своих чар!

Неизвестный: Любишь говорить с помощью музыки? Лови! Теперь это будет моя любимая песня! П.С. Запиши себе ее в плейлист и каждый раз, когда приходят глупые мыли — слушай.

Что это за песня? У моем репертуаре, впервые вижу: «KRUGERS — Детка я не маньяк». Хорошо, надеюсь, меня не подведет антивирусник и не пустит вирусов. А что можно ждать от незнакомца еще? Включила. Приятные звуки электрогитары, барабан, слышно студийную обработку. Не плохо. Но! Когда этот дуэт начать петь, моя челюсть открылась и пребывала в полном шоке. Меня поглотили слова, от которых я покраснела:

«Ты говоришь, что я какой-то маньяк … Ты говоришь, что я похитил твой покой…. НО… Детка, я не маньяк! Я не маньяк! Я просто люблю тебя сильно так!..»

Это единственные строчки, которое я уловила со всей песни. Мне было сложно сконцентрироваться, меня обезоружили, заставили сомневаться в себе всего одной песней! Все-таки музыка — моя слабость. Она говорит больше, чем сотни доказательств. На меня это действует сногсшибательно. Ненавижу, когда мое оружие применяют против меня. Что бы вам прислать в ответ Мистер Прицепляшка? Ааа? Кроме Сплина

— Прочь с моей головы. Больше в ум ничего не пришло. Когда я пела средину песни, прослушивая ее онлайн:

«Прочь из моей головы! Оборвав провода, спутав карты, фигуры сметая с доски, Разбивая шлагбаумы на полном ходу, Оставляя разрушенными города….»

То Ник уже писал мне ответ:

Неизвестный: Пригласи меня на свидание и убедись, что ты НЕ права!

Enigmati4ka: ВАШЕ предложение НЕ соблазнительное для меня.

Да! Я не никогда и никого не приглашу на свидание! И не соглашусь на его предложание, если поступит.

Неизвестный: Ладно. Буду тренировать силу выдержки, и ждать пока ты наиграешься со мной в прятки. и тогда ТЫ пригласишь МЕНЯ на СВИДАНИЕ.

Enigmati4ka: Я сейчас собираюсь в душ, когда выйду, то забуду о Вашем существовании, мистер преследователь. С наилучшими пожеланиями психолог Алиса Тараханова.

Неизвестный: Тогда я не отпущу тебя в душ.

Enigmati4ka: Чисто теоретически интересно: как ВЫ ЭТО сделаете?

Неизвестный: у МАНЬЯКОВ свои способы!

Enigmati4ka: Пожалуй, с этого подробней.

Неизвестный: Я верю в судьбу и теорию Булгакова: «Кирпич сам на голову не упадет». Ты- мой кирпич.

Enigmati4ka: Пожалуй, у меня найдется для вас совет: живите своей жизнь и реальностью, как я. Я собираюсь выключить бук и не вспоминать о Вас, а в полной мере насладиться картинами одного из любимых художников. Попрошу Вас меня больше НЕ БЕСПОКОИТЬ! Отныне вы в черном списке и не пытайтесь найти лазейки.

«Ну, вот и все» — заныли бабочки, садясь на стенки души и ложась спать в коконы. Я покончила со странным парнем навсегда. Что я чувствовала во время словестного батла? Забвение, заинтересованность и интерес. Мурашки недовольно полезли в район коленок, казалось, они знают больше, чем я. Что же в этом гаде меня так притягивает — я не хочу разбираться, больше никакого Ника! Я, Алиса Тараханова, торжественно клянусь, что странный тип, хам, невежда, маньяк, больше не побеспокоит меня. Хватит! В народе есть слово характеризующее мое состояние сейчас — насточертело! Закрыв крышку на ноуте, я злая, как черт в будний день, ушла приводить себя в порядок. Мне хватило несколько секунд, чтобы восстановить внешнее равновесие и еще несколько десятков минут чтоб привести себя внутри в здравие. Когда подъехал стучащий лифт, и с него донеслось приятным запахом домашних пирожков (интересно, куда он ездил?) у меня заурчал живот, и мысли переключились на оставленную в кухне миску, так и не тронутую из-за приставучего монстра. Бррр! Я обхватила голову обеими руками и нервно поколотила ею по сторонам. Как ему удается быть насколько отвратительным и привлекательным заочно? Кнопки на дисплеи мелькали, показывали этажи. Как же медленно он едет! А еще сверху это зеркало здорово бесит! Двери лифта открылись и я, смотря в пол в облегчением вдохнула, расслабившись Самое страшное позади.

— Алиса! — позвал меня кто-то. Я медленно подняла глаза. Такая нежная томящая тревога пробежала по телу от зовущего голоса, где-то со спины, я пыталась вспомнить: где слышала эти нотки волнующего душу баритона, но в голову ничего путного не лезло.

Парень задержал лифт и протянул несколько десятков метровых ромашек, обмотанных синей ленточкой с теми же ангелками, что были на визитке, записке.

— Это тебе, бусинка! — гордо сказал он, но в том же голосе я слышала нотки провинившегося подростка. В моей голове все сложилось в одну логическую цепочку, словно кто-то выложил пазлом. Я узнала в незнакомце его, человека с которым так много общалась, но так и не познакомилась лично. Посмотрев на него, я совсем забыла, что обижаюсь, слава заторможенной мимике, которая не выдала: лицо стеклянно не шевелилось, губы насуплены, а руки самостоятельно, без приказа мозга, стали в боки. Вот куда. Куда делать злость, спрашивается? Зазнайка выглядел как обычный парень, но в то же время, я готова поклясться на всех в мире Конституциях и Библиях, что видела его раньше несколько раз, но когда и где, сколько не старалась — не смогла. Его средней длинны блондинистые волосы, такие, что уже не стригут автоматическими машинками, но и еще бабьими назвать будет не правильно, на них красовалась соломенная шапка, такую любят носить пародисты Майкла Джексона. Я неосторожно рассмеялась, сравнив про себя его голову с этой дурацкой шапочкой с обыкновенным грибом, должна признать невероятно милый гриб! Когда я училась в лицее, у нас преподавала Зоя Сергеевна, молодая студентка — практикантка, ненужный предмет «Народоведение», который мужская часть класса посещала только из-за невероятно эффектной внешности и фигуры преподавательницы, а женская часть любила посмеяться над народными сказаниями, которые через слово вылетали с уст преподавательницы. В одиннадцатом классе наша классная руководительница, Диана Егоровна, забеременела, и Зоя Сергеевна присвоила несколько уроков именно этой теме, рассказывая, что при рождении малыша, чтоб тот был красивым необходимо сказать: «Расти с дуб высоты, да с печь толщины», а еще в старину считалась, что младенец вырастит красивым, если его накрывать зеленой тканью и кормить заячьим мясом. Судя по этому мальчику-красавчику — его родители додерживались всех этих ерундовых забобонов, полностью соответствуя всем правилам и канонам. Я продолжала идти на остановку, посматривая ему в глаза, которые отдавали на прямых лучах света неестественный голубой оттенок, как у куклы, а пухлые губы, приятные не только на вид, а й ощупь — я их сразу узнала и узнала б с тысячи. Еще б! Он так ими целуется, что у меня от воспоминаний сейчас будет обморок, а после в летаргический сон полетят все бабочки и мурашки, сейчас сводящие меня с ума от него. Я аж чувствовала, как несколько нахалов-главарей мурашек выстраивается по спине в надпись: «Поцелуй милашку!», пока военный отряд «бабочки», атакующий на стороне противника, влюбляя меня в блондина, договаривались с моей обидой пойти в отпуск, но та только ослабила хватку, хоть кто-то за меня. Обтягивающая полосатая тельняшка отчетливо подчеркивала его спортивную фигуру, которую хозяин поддерживал строго в порядке, особенно пресс. Я лично, сколько не качаю его, но у меня не получается таких кубиков, а у него через матроску их видно, надо же — так красиво! Широкие темные шорты, толь коричневого, толь черного цвета, спортивные кеды и рюкзак через плечо делал с него глуповатый, неряшливый вид, но я, обсматривая его, кажись, поверила в любовь с первого взгляда.

— Алис! — все еще держа ромашки без обертки перед собой, позвал он, — Прости меня! Я молчаливо отвернулась и пошагала на остановку, где меня ждала Поночка. Всегда не понимала, почему она на машине никогда не подъезжает к моему подъезду. Но сегодня Ольги не наблюдалось, наверное, опаздывает.

— Бусинка, постой! — в его голосе послышался стеснительный смешок, но и смеяться у него выходило так, что мой зоопарк быв в восторге, а насекомые кивали головой и порхали в тон. Подлец! Я преодолела свое желание подчинятся каждому его слову и продолжала идти, а он шел с ромашками, вперед спиной и улыбался, так восхитительно, балбес хренов, — Хорошо, тогда кивни! Ты обиделась? Обиделась ли я? Нет, я куличики в песочнице лепила, и тебя знать не знала! Я же не должна обижаться, что мужик хочет, что я с ним нянчилась! Не буду я махать! Я что ему махач бесплатный? Веер китайский? Или раб машущий опахалом? Может, красную дорожку еще простелить и с хлебом-солью встречать? Может, красную дорожку еще простелить и с хлебом-солью встречать? Ни с того, ни с сего в весенний, теплый день повеял сильный ветер с востока, прям мне в лицо. Я застыла на месте, закрыла глаза, не веря своим рецепторам. Вместе с ветром подуло тем самым запахом, от которого я сходила с ума эти дни. Запахом из сна, единственного, который я как-то помню. Взяв себя в руки, чтоб не растаять, как морожено на солнце, я согласно кивнула и ускорила темп, а он повторил тоже, спотыкаясь сам об свои ноги, идя спиной вперед.

— Я так и думал, но мне некогда тебя успокаивать! — он осмотрелся по сторонам, а после на поддельный Ролекс, судя по древности и состоянию — купленный в переходе, — Не-не, не подумай ни чего, просто сейчас за тобой же приедут? Я согласно кивнула, подумав, что мой дом несправедливо подслушивают. Иначе откуда ему знать личную информацию, если только он с Олькой не знаком. Задумавшись об Оле, я уловила не прикрытое сходство подруги и этого парня, они искоркой пролетели у меня перед глазами, как фотографии в фотоальбоме. Было не вооруженным глазом заметно их общий оттенок волос, линии скул и заворожительность глаз, если б они были парой — по поверью сказанном мне же той же Зоей Сергеевной — были б счастливы.

— Бусинка, не обижайся на дурака! — он так подкупающе заклепал глазами, просто ох и ах, так, что кот из «Шрека» попросил бы преподать ему урок. Я уже была готова сдаться и поговорить с ним. Он воспользовался моментом растерянности, пришедшего не вовремя, и, вложив в руку букет, принялся что-то искать в боковом кармане своего рюкзака. Рылся пару минут, не отводя глаз, а найдя, выкрикнул, как философ, отыскавший смысл жизни: «Наконец!». Он тяжело вдохнул городского пыльного воздуха, как глотают последний глоток перед заключением, и протянул мне один из айпедов, плеер от надкушенного яблока, одевая на себя наушники от второго, призывая жестами повторить за ним. Ой, не знаю, зачем и почему, но я для себя решила сразу, не раздумывая, что ничего не случится, если одеть и послушать и повторила за ним. В ушах заиграла приятная веселая музыка, вызвавшая у меня озорный смех, конечно, это была песня «Я не маньяк», которую он мне присылал сегодня. Эх, как я могла подумать на такого парня такое? Это все Олька! Дослушав песню до конца, я сняла уши и увидела так блондин стоит с самодовольным обличием, смотрит на мою руку, которая по привычке играет в такт. Куда денешь музыкальные профессиональные замашки?

— У меня одна знакомая психологичка говорит, что если человек будет слушать веселую музыку и пританцовывать при этом — это поднимает настроение и дает почувствовать город с другой стороны, — он, лукаво улыбаясь, протянул руку, надеясь, что я сделаю такой же жест в ответ, но хрен ему, я что Алиска руку давайка?

— Если ты уж не говоришь с незнакомцами, но я считаю себя для тебя еще ого-го-го знакомцем, то просто пройдись со мной в наушниках. Многие б сказали: «Алиса, Алиса! Зачем ты согласилась?», если честно я сама не знаю, — почему! Вот так запросто взяла и согласилась. Сейчас мне в голове пришла мысль, что судьба все-таки существует, и кто-то там для меня ее пишет и сохраняет на той части головного полушария, которое люди обычно не используют, иначе как объяснить необъяснимые свои поступки, например, самой себе? Я впервые допустила, что Булгаков — прав, скрепя зубами. Вот так мы и шли метров двести: он спиной к дороге и передом ко мне в наушниках. Прохожие осматривали нас с головы до ног, несколько школьниц, возможно выпускного класса, хихикая, осматривали моего надоедливого спутника, должна признать с повышенным интересом — строя глазки и посылая воздушные поцелуи. Показалось, что он сейчас уберет руку и пошлет им поцелуи в ответ, но он повернул голову в ту сторону, губами показал, что поцеловал бы их. Я вытащила наушники, чтоб отдать назад. Зачем мне бабник, который при мне ни одной юбки не пропускает? Может, мне еще на страже постоять пока он будет с ней целоваться? Как же взбесила эта ситуация! Когда сорвала наушники, возмущение сменилось на одобрительный тон, он, не видя моей реакции, крикнул им: «Простите, кисы, но я занят этой строптивой злюкой!».

Как настоящая, не побоюсь этого слова — баба, я была рада, что выбор сделали в мою пользу, но мысленно продолжала желать ухода этого парня в противоположную сторону. Самой высокой барышне, с волосами цвета каштана, ответ явно выявился не по душе, она демонстративно отвернулась, надув розовые губы и показав средний палец. Блондин так и не убрал руку, предлагающую мне рукопожатие. Ветер то поднимался, то утихал и каждый удар воздушной струи приносил с собой тот, так засевший в памяти аромат мужских духов с отдаленным привкусом ванили, родившейся во сне и преследовавший наяву, но в этот раз запах был более резким и ярко выраженным. Благоухание духов было таким молодым, еще не успевшее выветриться под не послушным игривым ветерком, насвистывающий на ухо что-то свое, монотонным гулом.

— Возьми, — я протянула ему ладонь с плеером, улыбаясь своим мыслям.

— Права была моя знакомая.

— Ммм? Мы дошли до остановки, я посмотрела на большие часы показывающие, что я пришла на пять минут позже положенного времени, но машины Ольги не было. Мой спутник. Стоп. Когда это он стал «мой», кто разрешил говорить о нем и мне — мы? Брррр! Нужно выпить водички и перестать бредить. У меня не может быть ничего с ним. Он — хам, невежда и клеит при мне девушек.

— Алиса, — позвал он меня серьезным тоном, без улыбки на лице, что я испугалась, прислушавшись к его речи, переходящей на шепот: — Просто доверься мне, пошли быстрее в «ЦентралЪ», — он поманил жестом идти за ним через дорогу в один из больших торговых центров центра города, находившегося напротив нас.

— Иди! Я посмотрела еще раз на время, не понимая, что заставило Ольгу так опаздывать, нервишки разыгрались, он настырней повторил просьбу, требуя полного подчинения. Меня насколько раздражало свое хотение поддаваться его просьбам и провокациям, а активность бабочек и мурашек внутри, организовал фонд поклонения ему под названием «Спаситель наш», что я решительно зажалась и взяла себя в руки, с гордостью и отвращением, давшимся не без сильного труда, закричала:

— Сам иди, я еду в галерею! За мной заедет парень. Чего ты ко мне прицепился? Тебе мало девушек? — я осмотрелась, сразу найдя двух дамочек, лет под тридцать-тридцать пять, пялившихся на мальчика-няшку, — Все мужики любят женщин постарше — вон иди к ним прицепись. Не хочу тебя вид…

— Алиса, если я не ошибаюсь? Послышался сзади меня знакомый голос, руки Ника сжались в кулаки и переместились в карманы, смотря мне за спину, его лицо в районе от скуловой до верхнечелюстной кости, проще говоря — щека, нервно затряслась, как у рычащего бульдога, предупреждающего об неприязни.

Я, понаблюдав за разрастающейся злостью и яростью белобрысого, приветливо развернулась. Ох, мне так поплохело, я чувствовала, как румянец покидает щеки, голова легко закружилась, а бабочки прячутся далеко внутрь, где я сама их не найду, если б не Ник, точно б завизжала от перепуга. Передо мной стоял Максим, сын директора школы искусств, тот садист, что пытался снять скальпель с волосами. От их компании несло перегаром и сигаретным дымом, таким сильным, что казалось, они им душится.

— Вы ошиблись, — приветливо солгал Ник, подскочив ко мне одним шагом, и обняв крепко за плечи, — Мою девушку зовут — Кристин.

— Ребята, это же он, — сказал Максим своим пятерым друзьям-уголовникам, про уголовников я додумала, ибо вид их указывал на отсидку в местах заключения, — Трое с одним — пятеро с одним, как удачно! — Максим сделал шаг к нам, оказавшись в такой же близости, как обнимающий меня Ник. Должна признать, объятия успокаивали, я была уверенна, что он не даст меня в обиду никому и никогда. Дура?

Возможно.

— Тебе не кажется, что сама судьба сводит нас?

— Судьбы всегда ставит нас с обеих сторон весов. — философски ответил Ник, яростно просверливая взглядом главаря банды уголовников.

— Ты мне своими бреднями надоел еще в тот раз! — Макс протянул руки и попытался схватить за плечи Ника, но тот проворно уклонился и стал за меня, обнимая за талию. Как же я надеялась, что у этого сынка директрисы есть что-то святое, и он не станет меня быть, особенно успокаивала мысль, что мы среди города и слева камера наблюдения.

— Эээ, подожди, — Ник крепко сжал меня, ребра заныли от боли, завтра будет вкусный синяк, но я не винила его за эмоции, наоборот, эта боль давала мне понять, что он со мной, тут, рядом, — Кристин очень плохо. Я понимаю, что вам это не интересно, но мы беременны третий месяц и ей срочно нужно в туалет, нас тошнит.

— Мы беременны? Нас тошнит. — все личности, кстати, были поголовно лысыми и в кожаных штанах, засмеялись, кроме одного самого ужасающего на вид с тремя сережками-кольцами на нижней губе справа.

— А ты, что этот…ну… ты понял! — выдавил сквозь смех один с подошедших брутальных мужчин, которому не только не хватило интеллекта высказать свои мысли, но и правого глаза, видно выбитого в одной из драк или еще где-то.

— Нет, моя девушка беременна. Мы вернемся к этому разговору, но позвольте отвести ее в туалет, — он обернулся и продемонстрировал сзади нас супер-маркет, а после перевел голову в сторону проезжающей уже в третий раз машины полиции, — А то ее еще стошнит на вас или упадет в обморок и привернет внимание общественности. Нам же это не надо? — таким обеспокоенным, трепещущим голосом говорил Ник, что я даже поверила в то, что беременна сама.

— Ни куда вы не пойдете, — зарычал самый накаченный с них. Про себя я этого типа прозвала «Полторашкой», его телосложение и полтора метровый рост полностью отвечали этому прозвищу, он, закатив рукава, вышколив зубы, оттолкнул Макса, вырвал меня с объятий Ника и с силой бросил на землю. Послышался такой глухой звук падания не только меня, но и вместе со мной моей гордости, выпендрежи и безразличия перед Ником. Мне важно только одно — что б с ним было все нормально. Упав, я разодрала колготки, которые продавая, продавщица рекламировала, что это супер формула прочности, хреновая формула, и вместе с ними содрался верхний слой кожи. Рана кровоточила, не сильно, но больно.

— Сбежать надумал? — ложа на плечо руку Нику, спросил Полторашка, пока я с силой сжала рану, прося всех известных мне и неизвестных божков, магических существ и прочей придуманной для успокоения ерунды вмешаться и помочь нам. Сам беловолосый парень сейчас был более спокоен, чем тогда, когда двадцать минут назад уговаривающий меня бросить все планы и пойти с ним на свидание, простить его. В его лице я не видела страха или волнения, он стоял, как каменная стена, постоянно посматривая на меня с беспокойством.

— Знаешь, сколько я был прикован к кровати? Макс, плюнув в мою сторону с неприкрытым удовольствием, улыбнувшись, повернув голову к Полторашке и, бурмоча: «Отведай силушки богатырской!» со всей силы ударил Ника в живот. Я думала, он своим ударом, с его-то огромным телосложением, поломает блондина напополам. Послышался звук треска и монотонный хлопок. Ник не шелохнулся, возможно, немножко прогибался назад, не значительно, от волны ударов. Он стоял на месте, прикусив губу с внутренней стороны. Макс повторил удар. Мое сердце билось с большой силой. Моя рана от бедра до средины голени, казалась пустяком, хотелось стать непробиваемой стеной между Максом с его компанией и Ником. Внутри что-то щелкнуло. Это не был порыв боли или другой физический знак организма, скорее душа вывернулась на изнанку, смотря за третьим ударом и усиливающим звуком хруста.

— Пускай идут, — останавливая на четвертый раз руку Макса, сказал мужчина с лысой головой и чубом на голове, с тремя пирсингами в губе и на шеи у него виднелась татуировка в виде штрих-кода от товара в магазине, только вместо обычных цифр, там была надпись «Галька». Я случайно хихикнула, прикрыв себе рот рукой. Такой брутальный мэн с татуировкой «Галя» вызвал бы нездоровый смешок у любого.

— Нож, ты чего такой добрый? Я же говорил — бросай курить. — рассматривая друга, сказал Макс, вырывая свои руки с крепкого обхвата.

— У меня жена была беременна, знаю, проходил. Тем более, он выйдет, и мы продолжим. Он парень нормальный — ментов не вызовет, понимает, и к тому же тут два выхода возле супер-маркета. Погуляют и выйдут. Зачем так светится сред белого дня.

— Ладно. — закудахтал Полторашка, почесывая шею и скалясь, словно при ловле блох, уходя в машину вместе со своими дружками. Ха-ха, у меня на нервной почве появилась мысль, что они из-за вшей и побрились на лысо. После мои смелые букашечки преобразившись под пятерку головорезов, выстроились у ряд в балетных пачках и под симфонический оркестр, играющий Чайковского, затанцевали лебединое озеро. У муравья, строившего из себя Полторашку, выходило лучше всего, а вот центральный бедняшка — то и дело соседи наступали ему на ноги. Какой только бред не приходит в голову в такой ситуации!

— Бусинка, прости, — тяжело с долей горести и горстью ненависти, сказал Ник, наклонившись надо мной с закрытыми глазами, я почему-то молила про себя его не открыть глаза, боялась там увидеть неуместную жалость ко мне, учитывая, что моему ненаглядному принцу тоже досталось. Ой, снова употребляю «мой» к нему. Я похлопала себя по щекам, пытаясь прийти в себя,

— Глупости, — поспешила заверить его, приподнимаясь на ноги, улыбаясь. Мне хотелось просто уйти отсюда и больше не вспоминать этого момента. Чего этот Максим ко мне так прицепился? Что я ему сделала такого? А больше всего меня волнует: откуда они с Ником знакомы — с этого вопроса я и начала разговор с блондином.

— Познакомились, когда я малыша забирал с кружка, — он посмотрел на меня, такой наивный, глупый, взглядом, наполненным доброты — на таких злиться у меня просто не получается.

— У тебя есть малыш? Что это там за ребенок? Мне не хватало еще такого! Внутренний голос сарказмом проговорил: «В жизни нужно все попробовать» и я категорически с этим не согласилась. В жизни нужно жить, а не тестировать. Именно жить, а не существовать, проживать. Нужно чувствовать, танцевать, петь, заниматься любимым делом и к чему-то стремится. Мои мурашки, видно те, что переодевались в банду, иронически добавили: «Хотела ребенка в будущем? Вот бери его и воспитывай сегодня уже! Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня и папочка такой милашка!». Ей, мурашка, спасибо брату, научившему меня этой же пословице с детства, только с другим смыслом: «Не откладывай на завтра то, что вообще не собираешься делать, не стоит себя обманывать».

— Есть, — он хмыкнул, изгибая нижнюю губу вперед, а краешки, опуская вниз, вышло достаточно забавно и любо, — У моей сестры есть сын, они живут со мной, но обычно она вместе с ним в Израиле или Штатах.

— А кто с тобой еще живет? — сестра — это хорошо, это просто замурчательно, особенно в сравнении с возможной женой, детьми, которых я уже представила в голове, пока ждала его ответа, поднимаясь по экскаватору в магазине.

— Алиса, — он перешел на шепот, достал с кармана телефон, такой старенький и потертый, как был у меня до встречи с ним. Аж ностальгия вдарила в виски, я так любила старушенцию ракушку. — Обними меня, положи голову на плечо, за нами Ножик ходит. Я уже отчетливо понимала, что нахожусь не в той ситуации, что б выпендриваться. К этому моменту, во-первых, решила расслабиться и пустить все на самотек, во-вторых, как-то так вышло, что мои бабочки на совете убедили мысли и приняли блондина за возможную кандидатуру на пустующий пост моего парня. Обняв его, я осмотрелась назад, поняв, что за нами кроме Ножика прется еще и Полторашка.

— Бусинка, — он наклонился над ухом так, что со стороны выглядело это как поцелуй в шею, — Тебе страшно?

— Нет, — мне и правда было не страшно с ним, больше удивляло то, что прохожие, вместо помощи вытаскивали с карманов и сумок телефоны и фотографировали, даже сейчас, когда мы заходили в отделение «Все для творчества» несколько девушек хотели нас запечатлеть для истории, как папарацци. Ни кто с них не заметил меня. Меня жутко это разозлило.

— Почему эти девушки нас фотографируют? Он неожиданно подтащил меня за руку к себе, провел тыльной стороной указательного и безымянного пальца по моей щеке, обнял, а после поцеловал (о, да, я тоже подумала, что в губы) в ямочку между губами и щекой и, довольно произнес:

— Завидуют тебе, буся, рядом с тобой ж я! — он поцеловал меня в нос, но при этом держа дистанцию между мной и собой.

— А серьезно?

— Не знаю, не замечаю их, когда со мной ты. Мур! — без эмоционально произнес он, поправляя прядь волос мне за ухо, глазами смотря в сторону вышибал. Я же не дура, верить в такие слова и растаять, как мороженое на солнце, но стало чертовски приятно. Протянув руки ему за спину, я попыталась подтянуть самовлюбленного типа к себе. Он тяжело задышал, сморщив лоб и тяжело выговорив:

— Больше так не делай, я тебя очень прошу.

— Почему?

— Дай руку.

— Зачем? — поинтересовалась я, убрав руки из-за спины, и с опаской протянув ему. Он, успокоив дыхание, положил мою ладонь себе под грудь, придавив моими пальцами ребра. Я не прикрыто, без многословия вскрикнула, услышав то самое похрустыванье, что и на улице. Мои потайные мысли ожили и превратились в реальность. На будущее, нужно сделать себе пометку, что не стоит думать о таком. Мысли материальны.

— Тебе нужно к врачу! — сказала я, схватив его за руку и потянув за собой, а он стоял, как бульдозер, и глумился с моим попыток потащить его за собой.

— Это не лечится! — он перетащил меня к себе обратно и обнял за плечи, я ругала и уговаривала всем словарным запасом, но он в ответ мне шепнул на ухо: — Это не лечится, это само заживает! Через три недельки буду новеньким.

— Когда будешь новеньким — тогда и поговорим. Зачем ты мне старенький?

— Значит, ты не отрицаешь уже, что я тебе нужен? — он снял с себя рюкзак, достал толстую книжку, кошелек и попросил меня подержать.

— Не придирайся к словам! Зачем тебе книга?

— Я обещал продавщице в этом магазине, что одолжу ее. Нужен ли он мне? Не знаю! Могла бы я в него влюбиться? Вряд ли!

Но ревность меня поглощала в свои цепи все больше и больше. Разве можно ревновать человека, которого я впервые вижу? Ответ на этот вопрос дали скребущие душу кошки, когда Ник взял в руки краски, внимательно изучил их состав, открыл, попробовал руками густоту, а рядом стоящая девушка с ногами от ушей, принялась расспрашивать его мнение. Тогда я мысленно представила картину, как беру эту литровую банку гуашевой краски, кажется, она синяя, и выливаю ей на голову, громко ликуя.

— Пошли, — проконсультировав девицу, сказал он, и потащил меня на руку к стеллажам с акриловыми красками и растворителями, тошнотно воняющими до умопомрачения, — Не стоило на нее так смотреть.

— Как?

— Словно ты хочешь ее замуровать в этой краске и аплодировать стоя, — Ник довольно, но сдержано, улыбнулся, поглядывая свысока, протянул одну руку мне, а второй принялся искать кисточки и холсты.

— Меня ни капельки, ни миллиметра не волнует ничего — ни ты, ни все твои бабы. Я отвернулась от него и направилась к выходу так смело, что Ножик с Максом, наблюдающие за нами, преградили мне выход. И как возле этого напыщенного хама я стаю Алисой-потеряшей и забываю обо всем на свете? Как его смазливое лицо и безупречный баритон делают с меня рабыню Изауру? Вот уже бабайка в людском обличье. У меня мелькнула случайная мысль, что это он нанял Макса и его команду, чтоб заманить меня в ловушку, но воспроизведенный кузнечиками-музыкантами хруст ребер вернул меня с таких мыслей, и я с облегчением вздохнула на полные легкие. В самые скудные моменты, когда посещает депрессия или стресс, кажется, тогда моими мыслями управляют. Другого оправдания — найти не могу,

— Бусинка, — он подошел ко мне, держа в руках огромные пакеты с покупками, — Нам нужно еще на первом купить покушать. — Ник одним жестом снял с себя рюкзак, принялся туда запихать кошелек и плееры с кармана. Одна с продавщиц подошла к ним и предложила помощь в выборе материала. Насколько настырных консультантов, я уверенная, что эти двое в жизни не видели!

— Нам ни чего не нужно! — в тысячный раз сказал Максим, любезным тоном, смотря девушке в вырез, — Мы зашли посмотреть!

— Пойдемте-пойдемте! — уперлась девушка, распуская свои черные волосы, — Я вам покажу весь отдел! У нас единственных в городе такой богатый ассортимент! Ножик, как самый доверчивый и наивный с компании пустоголовых, отошел от двери, тем самым открыв нам проход.

— Сейчас или никогда, — шепнул мне Ник и кинулся в дверной проем, а я посмотрев ему в след, а после на Макса, выбрала лопоухого блондина, помчавшись за ним. Мы пробежали три этажа. Ник вызвал глубокое уважение тем, что с его травмой тяжело передвигаться, но он, как мужик, о которых пишут в книгах, не подавал вида, строя из себя гордого орла. Думаю, орла ему особо строить не приходилось, эта гордая птица живет в него внутри, как во мне зоопарк. Мурашки выстроились в ряд на спине с новой надписью: «Хотим приручить орла!». Ох, знали бы они — знали, чем для меня обернется приручение, писали б «Беги от него». Да, ладно, сейчас не об этом. Уставши и покрасневши от бега, я обогнала его (для меня это было символическим, что оставила его позади), и ринулась к выходу.

— Сюда, — скомандовал Ник, но я его уже не слушала. Передо мной на выходе стояли три курящие фигуры. В одного в руках была канатная веревка, второго просто вульгарная морда, а третий уже приготовился меня ловить. Я поняла, что не успею затормозить раньше, чем эти здоровяки меня поймают. Обернувшись назад, зрелище меня еще больше испугало — Максим и Ножик, бегущие со схемой для вышивки крестиком, а за ними два охранника и та самая продавщица. Деваться было не куда: спереди и сзади — вышибалы, а у вот прекрасного блондина чувство собственного самосохранения развито на все сто — его и след простыл.

— А это не та девка? — спросила парень с канатом, указывая на меня. Куда ушло мое сердце и с какой скоростью билось — известно только ему, но мне казалось, я умру на месте от страха.

— Держите их, — кричала продавщица, ускоряясь на шпильках по кафелю.

— Вот ты где, непослушная! — шепнул мне на правое ухо Ник, взявшийся возле меня, будто подарок с неба посланный хихикающими магами. Он тащил меня за руку что есть сил между тоненькими проходами в супер-маркете на первом этаже. Удачно оторвавшись от погони, мы оббежали все отделы в поиске укромного места.

— За мной, — в очередной раз скомандовал он, на карачках залезая за холодильник, в этот раз я не стала дурой и полезла за ним. Можно только представить, как эта картина выглядела с верхней камеры наблюдения охраннику: вдвое нормальных, здравых людей, оббежав с пакетами «Все для творчества» весь пищевой отдел, стали на колени, как каракатицы, и поползли за холодильниками к черному выходу, предназначенного для персонала. Что ж! Лазили мы не долго, пока я не уткнулась носом в его пятую точку. Вот что-что, но это точно не входит в один из пунктов «идеальное свидание»! Я от стыда покраснела даже на пятках и уже приготовила целый монолог для попкиного монстра, но закончила его, не начав.

— Куда держим путь, молодые люди? — спросил мужчина, на бейджеку которого аккуратным почерком было написано: «Ельмадкт, мясной отдел, мясник». Смех удержать не удалось. Как бы это было не странно, но снова на нервной почве у меня появилась мысль, что если он меня убьет — кости правильно будут разделаны. Ник жестом призвал мясника стать тоже на колени и прятался искать что-то в себя в кармане, рассказывая нашу историю дядьке мяснику.

Ельмадкт ему не верил, только время от времени крутил пальцем у виска и помахивал разделочным ножом.

— Я потерял из-за тебя свое партмане в бегах! — укоризненно сказал Ник, проверяя еще раз все отделения рюкзака.

— Если ты такой грамотный — не бегал бы, а оставался с ними! — я села на пол, понимая, что теперь у нас есть два варианта и один хуже другого.

— Дуреха, думаешь, я бегаю тут, как последний идиот, потому что боюсь их? Я боюсь того, что когда они меня изобьют до полусмерти, их же пятеро, а я один, — примутся за тебя.

— Фонд благотворительности открой! Какой защитник и помощник!

Памятник тебе при жизни или при смерти ставить? Однако, думаю, что разница будет всего в пару минутах между этими двоими вариантами! — я разозлилась на него не на шутку, хотелось напитать ему. Как он посмел думать сдаться им, позорный лось?!

— Ты же хороший мужик, — сказал с полной серьезностью Ник, не обращая никакого внимания на мою злость с размером с город, — Проведи нас — я в долгу не останусь.

— Простите, вход только для работников заведения. — упорно повторял загорелый казбек или татар, с таким противным акцентом и недовольным, заросшим лицом.

— Проведи ее. — не дрогнув, попросил еще раз Ник, еще с более настойчивым тоном, готовясь подниматься и уходить.

— Мне нравится, — сказал дядька, останавливая Ника, придавав ножом об плечо лезвием вверх, тонорным голоском, с тремя ошибками в каждом слове, — Уважаю тех, кто идет на все ради дамы своего сердца.

Я тоже такой был в молодости. Она же дама твоего сердца? Ник промолчал в ответ, но мясник, присмотревшись в его глаза, открыл двери и провел нас по нескольким длинным складам, проходами за стенами большого торгового центра. Когда попали на улицу, следом за мастером ножа, вертящим свой инструмент в руках, чувство облегчения просто зависало вокруг меня большими розовыми тучами.

— Спасибо, я не останусь в долгу. — холодно пообещал мой спутник, пожимая руку мужчине с кровавой животной профессией и шрамом на подбородку от укуса собаки или другого крупного зверя.

— Идем, Буся, нас ждут великие дела!

— Иди, — я уперлась и стала, как прикопанная к этому месту.

Пускай валит — дальше каждый сам за себя, — Мне надо на выставку.

— Я тебе открою секрет, — Ник попытался сложить все пакеты себе в сундук с силой призакрыв его змейкой по бокам, — Тебя не дождались.

— Почему это?

— Мы почти три часа маскировались от той компании. Я недоверчиво глянула на его правое запястье и поняла, что уже восемь вечера — час, как закрылась выставка. К большому искусству пойти сегодня не удалось, но за то, вместо этого я побывала на знатном кроссе и поняла, наконец, всю боль и сущность мультфильмов о волке и зайце, а также мышки и коту. Теперь над догонялками в Диснее буду не смеяться, а плакать навзрыд.

— А я так хотела побывать на выставке, говорили, что сам художник будет рассказывать о своих творениях. У меня так всегда — каждое событие преследует чреда случайных факторов и неудач. Я же не могу ему сказать, что несколько работ этого парня висят у меня дома и являются моими любимыми, кроме «Крика», конечно. Он засмеялся так звонко и приятно, что с головы вылетело все напрочь.

— Я думаю, что Захариус не явился сегодня на выставку. — он протянул руку и попытался убрать мне локон с глаз, но я сделала это быстрее, показав ему язык.

— Почему не явился? Как можно не прийти на свою ж выставку?

— А зачем туда идти, если тебя не будет? Я ж не пошел! — Ник поправил свою шапку, перекрутившуюся набок, как взъерошенный лопух на солнце.

— Подлиза!

— Нет, — он подошел ко мне впритык, пристально смотря в глаза, но при этом его руки были сложены перед собой, — Ну, возможно, немножко. Совсем грамотуличку и только возле тебя. Мы стояли и молчали. Я — злилась, оно — лыбясь прожигало мою скромную особу, сломавшую каблук об экскаватор, параноидном взглядом. У меня было двоякое мнение: бежать и стоять тут вечно, причем эти идеи меняли одна другую так быстро, что я сама не успевала за ходом своих мыслей, как-будто мои кузнечики разделились на две группы «Поддержка блондина» и «Ненависть к блондину» и играли в бадминтон. Наверняка, еще б пару-тройку минут, и я б точно определилась с вердиктом для этого смазливого мальчишки.

— Ты можешь тут стоять, сколько влезет, а я пошла… — уже начала прощаться с грохочущим триумфом, и сожалением банды «За белобрысого няшу», прощаться, но он вместо того, чтоб стать меня задерживать, резко схватил за руку и потянул на себя с силой бегемота, побежав в переулок. Откуда у щупленького мальчика сила гиганта?

— Стооооой! — кричала я, бежав за ним, а что мне еще оставалось делать?

— Как ты смотришь на Макса?

— На кого? — в очередной попытавшись его притормозить, не поняв его речи, но он вместо того, чтоб остановиться, взял меня в коротком платье на руки и продолжил бежать, не сбрасывая ритм.

— На того, кто за нами бежит. Я бы мог тебя оставить, но ты, думаю, не оценишь этот поступок, но если очень просишь…

— Не, мне так удобно на руках! Девочки, он точно лось-батарейка! Как бежать пару сонет метров со мной на руках и тремя поломанными ребрами — мужество. Даже не знаю, почему я просто валялась на руках и смотрела на него, вместо того, чтобы слезть. Наши преследователи уже через двадцать метров сдались, скорее, вернулись за машиной, но упорный Ник тоненькими уличками между домами целеустремлено нес меня.

— Такси прибыло. — засмеялся он, ставя меня на землю, посреди огромной площади с памятником Ленину и лавочками вокруг него.

— Думаешь, они тут нас не найдут?

— Если хочешь что-то спрятать, положи на видное место. — философски процитировал бегун, осматривая содержимое пакета с хостами, которые я чудом не уронила на землю, держась за них, как за личное оружие.

— Пошли со мной. У меня идея.

— У тебя уже была идея утром — три часа бега по торговом центру.

Знаешь, я заценила во всю длину и ширину твоей идейки!

— Я устрою личную выставку для тебя! Тебе же еще не посвящали картины? — он.

— Но…

— Я рисую не хуже того художника, — самодовольно заявил он, вызвав у меня интерес. Я тоже играю не хуже Чайковского, но я не повторяю об этом на каждом шагу. Его самоуверенность и настойчивость — то, чего не хватает мне с моим «сюси-пуси характером и отсутствием упорности в принятом решении».

— Пошли! — согласилась я, наслаждаясь его ароматом в очередной раз. Ник, взяв меня за руку, осмотрелся по сторонам, чмакнув губами от недовольства, натянул шляпу себе на глаза, пряча лицо.

— Опять они! — в этот раз его баритон был не такой и приятный, в нем послышалось, сколько злости и раздраженности, что по сравнению с ней — океан маленькая точка на глобусе. Я пыталась его успокоить, сжав крепче руку, потащила на противоположную сторону.

— Эээ… мы куда?

— Ты же сам сказал, что нужно быть на видном месте, чтобы спрятаться! Он, гордо шагая следом, непонимающе смотрел на меня растрёпанную от бега, со сломанным каблуком, порванными колготками и улыбался так, что мои кузнечики не стали мелочиться и сыграли на рояле «Задорный марш букашек». Мне нравилось, быть рядом с ним, нет, конечно, ужасно бесило, но нравилось. Говорят, влюбляются не в внешность, а в душу, но я скажу, что нужно влюбляться в характер и отношения. Как говорит Виктория: «И это мы пластикой подтянем!». Но ни одна пластика в мире не сможет изменить его самодовольства, самовлюбленности, напыщенности, высокомерности и других качеств, которые я еще не успела познать в этом мужчине. Перейдя две дороги в неположенном месте, мы оказались возле тележки с надписью «Крестные молодожен» в окружении, как минимум, двухсот человек. Как же я не люблю русские свадьбы, но сегодня была готова расцеловать всех и каждого находящегося здесь, что они выбрали именно это место. Мое строгое английское воспитание не дает понять: как может быть весело, когда все мужики переодеваются в женщин, а женщины в мужиков и радуются второму дню от даты регистрации пары? Чем это круче выездной росписи и фуршета, а после молодые уезжают в медовый месяц, вместо того, чтоб напоить всех дальних родственников, особенно тех, кого они не видели до этого дня ни разу. Я считаю, что свадьба должна быть для жениха и невесты, а не для мордобоя и пьянки. Несколько смуглых девушек, одетых в цыганские наряды, заприметив меня за руку с Ником, а, вероятней всего только Ника, окружили нас со всех сторон и принялись говорить в один голос:

— Дай-дай-дай руку погадать!

— Все тебе расскажу, только ты монетку сюда положи! — та, что выше всех, протянула цыганский платок, завязанный в узел с надписью «На квартиру молодым» и ждала, пока Ник не положил туда несколько купюр.

— Ну, влюбленные, давайте вам всю правду расскажу, раз ты щедр на руку! — запела та, что стояла сзади нас, таким народным хорошо поставленным голосом.

— Д… Я перебила Ника, любезно отказавшись от гадания. Несколько цыганок сделали еще три попытки меня уговорить, но мне удалось отстоять свое решение. Я была благодарна белобрысому поддержавшему меня.

— Меня вам сам купидон послал! — крикнула в след та, что собирала деньги и продолжила искать деньги по карманам у гостей этого радостного события.

— Ты почему отказалась? — поинтересовался Ник, когда мы дошли к фонтану.

— Я сколько себя помню, сколько ко мне они пристают! Одна предупреждала, чтобы я думала холодной головой, вторая, что влюблюсь в бабника, третья — сказала, что я буду не со своим сужденным. Мне еще не хватало этих дамочек! Не верю я в это барахло и в судьбу не верю! Мне проще поверить в существование эльфов, реальность параллельной Вселенной, чем в экстрасенсов и магов. Он вытащил свою ладонь с моей и принялся раскладывать на скамейке краски и холсты, поглядывая в мою сторону как-то обижено.

— Ой, только не говори, что веришь во что-то подобное!

— Верю, — он растворил на палитре краску и принялся пальцами левой руки рисовать неуверенными движениями, — Я верю в вещие сны.

— Вещие сны? — не доверчиво переспросила я, пытаясь через холст заглянуть на рисунок, но он удачно выбрал градус наклона, чтоб обломать меня.

— Еще раз будешь подглядывать — я за себя не ручаюсь! Меня еще ни разу не останавливали такие провокационные слова, и этот раз исключением не станет. Я, сделав вид, что отсела от него, резко поднялась на ноги и перегнулась через холст. От проникающего во все клеточки удивления у меня широко открылся рот. На меня оттуда смотрела я. Насколько красивой мне себя же не доводилось видеть: детально прорисованные глаза, смешного цвета волосы, вроде и рыжего, но больше апельсинового, веснушки и те такие милые. Сегодня я поняла точно, что влюбилась не в него (спасибо темным силам), а в свой портрет. Ой, нет-нет. Рядом с ним, я начинаю терять себя и перебирать его черты на себя. «Фуэ — фуэ! Алиса» — сказала я себе, садясь назад на лавочку.

— Подаришь?

— Нет, я же обещал сделать в честь тебя выставку. Будешь моей главной картиной?

— Ага, ты потом мне рожки, вампирские зубы и хвост дорисуешь и назовешь «Чудище, которого я повстречал»!

— А это идея! — он потянулся за черной краской, но я его опередила.

— Отдай!

— Неа! — моим капризам, рядом с ним — предела не было. И откуда они берутся?

— Отдай! Обещаю, что не буду рисовать на твоих портретах ни сегодня, ни когда в дальнейшем, то, что у тебя не растет. — повторил он клятвенно, протягивая руку с надеждой. Пока я ломала голову над верить или не верить, Ник бессовестно зачерпнул в банке краски пальцем и провел мне по лицу быстрыми взмахами кистей, а после триумфально поаплодировал себе. В отражении его глаз я отлично видела свои усы и черный нос.

— Теперь у тебя есть усы, можно продолжить картину! — засмеялся он, наклонившись вперед и поцеловав меня в лоб. Я подумала отомстить гаду так же, но он предусмотрительно оградил меня картиной и запрятал краски за себя.

— Девушки, — закричал женский голос возле фонтана, отвлекая меня от мыслей беспощадной и всеядно пожирающей мести, — Ловите! Несколько восторженных девиц побежали выстраиваться в шеренгу за невестой и поднимать руки вверх, мысленно готовясь выходить замуж, только заполучат свадебный букет цветов с пионов и пшеницы.

— Замуж не хочешь? — спросил Ник, подталкивая меня идти в очередь за женским счастьем.

— Мне одной — прекрасно. Разве свобода от любовных горестных волнений не есть позитивным моментом?

— Тебя так часто бросают, что ты ненавидишь всех парней?

— Ни разу меня еще никто не бросал, — мимолетно ляпнула я, осматривая свои руки. И зачем это было говорить?

— Ты что ни с кем не встречалась раньше?

— Если ты так набиваешься мне в парни — хреновый способ.

— Говоришь — не получится?

— Нет.

— Ладно, — спокойно согласился он, словно ему было равнодушно, меня это чертовски задело, — Пока ты не пригласишь меня на свидание — мы будем друзьями.

— Не приглашу.

— Иногда мы преподносим сюрпризы самим себе. Ник так обижено насупился, отложил очередной обрисованный холст и скрестил губы, прожигая меня глазами. Я не выдержала такого и отвернулась.

— Готовы? — закричали те самые цыганки, начиная вести отсчет от десяти до нуля.

— Дааа! — ответили барышни, пища от восторга и предвкушения, думаю, у каждой с них в голове было: «Лети сюда!». Наверняка, это только моя особа бракованная, что не хочу его поймать. Когда букет начал свою траекторию полета, я услышала писклявый женский голос над ухом: «Карл, не спи, ты куда смотришь, старикан-маразматик?», обернувшись — никого рядом не нашла. Цветы летели по направлению в предпоследней девушке, но в последний момент поднялся сильный ветер и отнес букет в рядом стоящую возле меня урну. Все ловящие букет направились к урне, посмотреть, куда улетело их женское счастье, пока невеста заливалась слезами.

— Плохо это, очень плохо! — на всю площадь кричала невеста, заливаясь слезами горечи.

— Видно, замуж никому пока выйти не получится, если верить в эту примету. — констатировала одна с девушек в голубом наряде и наклеенными в тон ему ресницами.

— Ого! Вот это кинула! — восторженно крикнула девушка с первого ряда, смотря на меня, словно это я вызвала ураган, ибо лень мне подниматься.

— Не расстраивайся, бусинка, — Ник улыбаясь с трепетом, поцеловал меня в щеку, пользуясь моей временной растерянностью, — Я тебе другой куплю! Страсти за утерянным букетом не стихали около часа. За это время на улице изрядно потемнело, а заплаканную невесту силой заставили вернуться к мужу, которого она уже и видеть не хотела в порыве истерики. Бывают же такие девушки, что верят в разную белиберду!

Наверное, не мне об этом судить. Я сегодня дважды слышала голос невидимки. Второй раз он сопровождался звуком удара, скорее пощёчины и ярко выраженным эмоциональным криком: «Меткость — твой конек, мазила, Карлюша!». И что только не послышится после такого жаркого, насыщенного дня, наполненного побегов и полной смене первоначальных утрешних ожиданий. Из-за этого белобрысого балбеса мой день полетел наперекосяк! Вот поехала б я мирно в галерею, посмотрела одну из лучших выставок не только страны, но и зарубежья, обычно этот художник предпочитает устраивать свой первый дебютный показ за границей, а тут такой шанс коту под хвост! Ау, Тимон, ты где? Может, под твой хвост улетел мой шанс?

— Спусти свой нос на землю, а то застряла в облаках! — сказал Ник, хрипловатым голосом от долгого нашего молчания, став пред мной на колени так, что наши лица были всего в пару миллиметрах. Я уже и забыла, что нахожусь рядом с ним. Мы, как два полюса, сидели и занимались каждый своими мыслями. От внезапного его появления пред моими глазами я покраснела, робость пробежала по телу и осталась в районе коленок. Ух, такой так близко!

— Ты что злишься? Бусинка, я за неимением времени нарисовал тебе девять картин, они нуждаются еще в шлифовке, но, как и обещал — будет выставка.

— Девять? — я ошарашенно посмотрела на него и то место, где он сидел несколько минут назад — картин не было, — Почему девять?

— Меня всю жизнь преследует это число, кажется, для меня оно магическое, если ты веришь в такую чипуху. Ник поднялся, протянул мне руку, взывая подняться на ноги, снял шапку и надел ее на меня, приказывая не смотреть. Единственное, что мне было видно — это его руки и ноги. На руках часы показывали без десяти девять. Он принялся считать до десяти и приказал открыть мне глаза по четкой команде, после слова «Прятки». Ему казалось забавным, что он прячет от меня их.

— Десять…ноль… - считал он, в его голосе я слышала насмешку, но идти за ним не боялась, внизу ж я все видела! Только б это не понял этот дьяволенок с четкими линиями скул. Ох-ох! Вынуждена признать, что он меня околдовал, но все-равно ему ничего не светит. Алиса Тараханова не влюбляется, не возится с плохими мальчиками и всегда улыбается всем. Я самоуверенная девушка с объективным мнением о себе и окружающих, самостоятельная, тут голос внутри меня съехидничал: «Самостоятельная, а берешь деньги мачехи», но я сразу отмахнулась от таких мыслей. У меня умерла мать, умер отец, которому принадлежал бизнес, и мы с братом наши восемьдесят процентов акций отдали на управление Виктории, можно сказать, что эта женщина возомнила себя моим начальником, но формально наоборот. Терплю все это по одной причине — не хочу связываться с мачехой.

— Прятки-прятки, прием! — повторял Ник, не знаю в какой раз, пока я задумалась. Почему я такая рассеянная? Вокруг фонтана собралось немало людей, судя по ногам. Многие из них восхищенно ахали и охали, некоторые толкали меня в бок, а еще с противоположной стороны четко слышались аплодисменты.

— Можно открыть глаза? — не понимая, что происходит, переспросила я Ника, боявшись быть центром смеха людей. Мало что он сделал?

— Конечно, бусинка, это все для тебя и я буду не прочь, если после этого ты меня поцелуешь в знак благодарности, — промурлыкал Ник на ухо с таким стеснением в своем мягком, как масло, баритоне, что я не стала язвить и просто плыла вслед этому растаявшему маслу. Мое лицо оставалось полузакрытым шапкой, я не решалась ее снять и лишить себя предвкушения этой ситуации, а та часть, которая открыта — нос, щеки и губы были стеклянными, не выражая собственно ничего.

Мне не стоило это никаких усилий, словно по указу головы или ведьмы они меня не слушались, оставляя меня без эмоций.

— Можешь не целовать, — с обидой сказал Ник, не понимая, почему я не открываю лицо. Ха-ха! Я тоже не понимала, но я ж не злилась так, как он! Осторожно сдвинув шапку с лица, осмотрелась вокруг себя. У меня было такое чувство, что пытаюсь уловить хитрую бабочку сачком, которая всегда крутилась пред моим носом, а я ее не видела. Сложно было сконцентрироваться и осмотреть все вокруг. Возле фонтана сотня человек смотрело на мою реакцию, и фотографировали Ника, рядом со мной. Несколько девушек, когда я открыла лицо, прожгли во мне глазами дыры. Что ж! К этому я почти привыкла, рядом с этим мальчиком, нельзя остаться не замеченной. Я уверенна, что этот их идол мужской красоты вечерами принимает ванную не с водой, а с лучами воспоминаний от их пожирающих взглядов. Может, мне стоит поставить его в центре города и брать по рублю за фото с художником-лапой, а по десять за его картину? Работы у меня нет, денег тоже, а тут, я уверенна, первый миллион заработаю быстро. Нас только в торговом центре и на парковке двадцать девушек оценили с ног до головы. Как говорит Юрьевна: «Упустила я свою золотую рыбку!», так прозевала я свою двадцатку. Ха-ха! Но, мне кажется, он не захочет работать забесплатно музейным экспонатом. Жаль! Бррр! Нужно, пока не поздно, успокоить свою предпринимательскую жилку.

Она до добра с этим высокомерным типом не доведет. Вдох-выдох! Прогнав силой появившиеся мысли, я смогла сосредоточиться на происходящем и запаниковать. Вокруг меня стояло девять магическо красиво исполненных картин. А этот парень знает толк в художестве! Я попятилась назад, а Ник засмеялся, осматривая мои эмоции на лице, скрестив руки на груди. Мурашки при виде его силуэта, в очередной раз покраснели от восхищения и принялись делать свое дело — поднимать кожу на дыбы и волновать этим мое и без того за день растерзанное сердечко. Первая картина, которая мне сразу кинулась в глаза, была та сама, можно сказать, что тогда я впервые оценила талант художника, моя история знакомства с этим парнем началась с этого рисунка.

— Мне это очень знакомо! — протянула я руку вперед и указала пальцем с несколькими веснушками на малышку, отбивающую стрелы. Улыбка сама по себе вырвалась, а щеки растерянно покраснели. Как же это неловко!

— Мне тоже! — он широко улыбнулся в ответ и поднял плечи вверх, — Это мой сон.

— Сон? — я жадно потянула прохладный воздух с запахом дыма и влажности в легкие, одарив себя злостью, — Интересно, а что снится мне? И тут мои музыканты заиграли какую-то странную мелодию, в которой я отчетливо слышала нотки волнения.

— Я уверен, что несколько раз тебе снился! — должна признать в миллионный раз, скромность — не его конек. Вот где бы мне найти такую фабрику наглости, самодовольства, самовосхваления и прочит вещей направленных на повышение самооценки до уровня выше солнечной системы? Я бы отоварилась в таком месте оптом, не пожалела б всего. Уууу! И кто придумал дать мне старомодное воспитание? А мне теперь всю жизнь мучится. Я же девушка! Тьху!

— Почему это мне должны сниться маньяки? — еле сдерживая смешок, серьезным тоном спросила я, посматривая краем глаза как Ник злится.

Его вены на руках напряглись, кулаки сжались крепче, чем положено, а кадык нервно бегал вперед-назад. В мыслях мелькнуло, что так же злился бы и петух у нас на даче в зоопарке.

— Попрошу уточнить: спасающие маньяки. — наверное, преодолев жажду мне накостылять, ответил Ник, доброжелательным тоном. Кажется, я понимаю, в чем прелесть выводить мужчину из себя. В такие моменты ты понимаешь дорога ли ты ему и насколько. Вот последнее определяется мерой терпения ваших слов и выходок относительно его умирания нервных клеток и отсутствия возмущений.

— Вот это точно что-то новенькое!

— Я тебе снился, признайся? — его баритон низкий и соблазнительный. Почему он не певец? Я бы его слушала днями и ночами! Какой голос! Он грациозно мигом оказался у меня за спиной и провел холодной тыльной стороной ладони по руке от плеча к пальцам. Какое же это божественное чувству! Мурашки податливо стали потягивать к нему свои маленькие ручки и высокомерный Ник это заметил, довольно фыркнув мне в волосы. Для меня от прикосновения застыло время. Хотелось, чтобы часы перестали тикать, и я бы смогла жить вечно здесь и сейчас, мгновением, наполняющим мысли мечтами, душу надеждой и приятной искомой, а сердечко, сердечко — взяло отпуск по настоянию бабочек, которые и доставили его в отпуск.

— Почему ты такой уверенный? — смогла спросить я, овладев собой, мысленно закрыв бабочек в клетке. Пускай знают свое место! Нечего выпираться перед красавчиком, внутри он все равно сухарь и твердохлеб. Горе! Мне уже забылось, что мы здесь не одни! Но, кажется, люди смотрели не на нас, а на его творчество, многие фотографировали картины и выкладывали в инстаграмм. Только девушка с татуировкой грифона на правой ладони и чуть пепельным волосом и красной прядью волос спереди, смотрела на меня в укор, словно я отобрала у нее мечту и смысл жизни. Ник упрямо никого не замечал, кроме меня. О, да! Мне это льстило внутри, чего скрывать правду? Я, как и любая другая девушка, глубоко внутри ликовала и ненавидела себя за это.

Рядом с ним меня преследуют двойственные чувства.

— Таков закон вселенной, — Ник осторожно поправил мои волосы наперед, его рука несколько раз вздрогнула и я была уверенна, что он чувствует тоже, что и я, — Если судьба дает тебе шанс стать на новую ступень — будь готов не споткнуться. Думаю, ты моя ступенька.

— Вау! — я не выдержала смешка, мой дурной язык побежал вперед мыслей, — Мне сколько делали комплиментов, но ни кто еще не сравнивал меня с ступенькой, на которую хотят залезть! Браво! — я со злости захлопала в ладоши и вся толпа, ликующая и обсуждающая рисунки, не поняв моего настроения, зааплодировала вместе со мной.

Как же это было эффектно!

— Бусинка, ты меня пугаешь, как можно так растоптать мою речь? — однако, его голос не унизился ни на тон, не было ни капли разочарования, но он убрал от меня руки, находясь в непосредственной близости, не прикасаясь, — Ты мне снишься и тут еще можно поспорить: кто маньяк или маньячка преследующая меня?

— Это же ваши глаза? — спросила меня женщина лет сорока пяти в розовом облегающем костюме, — Точно, это же на всех картинах! Ах, девушка! Как вам повезло быть рядом с таким мужчиной! Надуюсь, Вы это так же, как и я осознаете. Я Вам завидую по-доброму. Вот мне мой муж только команды раздает в пьяном угаре, а ваш такой… Хотелось взять и крикнуть: «Притормозите, женщина! Я его знать не знаю!», но я вежливо сказала: «Спасибо», от удивления Ник пощелкал пальцами возле своих ушей. Да, я могу удивить не только его, но и себя. Как же мне «повезло» с преследователем-маньяком, если довериться ей. Картина, на которую таращилась женщина, была хитро сделана. Если бы мне не сказали, что там есть я — не заметила во веки. Роскошные африканские джунгли с большими листьями тёмно-зелёного и чуть салатового цвета, играющего на контрасте оранжевого солнца, выглядели волшебно. Сквозь туман, в правом верхнем углу виднелись глаза моего цвета и с точно такими же, выстроившимися в ряд, тремя веснушками под левым уголком глазницы. Чуть правее, ближе к огромной ветке сидели несколько райских птичек, казалось, что они сейчас оживут и зачирикают. А еще от нее божественно пахло. Царский запах!

Ммм! Точно! Я оглянулась к Нику, он рисовал на небольшом листочке карикатуру для девушки-гота, и ахнула от неожиданного предположения, единоверного объяснения. Вот почему я не могла понять какими духами пах мой сон, он был перебит запахом мыла и краски. Неужели мой герой сна есть этот зазнавшийся своей гордыней парень? Сложно верится. Во сне он был таким милым! На худой конец, хоть где-то его внутренний не пробивной зонт самодовольного чудовища закрылся под действиями чар ночи и помутнения моего рассудка. Третий рисунок от меня собрал больше всех зрителей. Он выполнен в оригинальной технике и сразу не поймешь, на что смотришь. Не думаю, что Ник успел нарисовать все здесь, при мне. Я была увлечена рыданьями невесты и не видела его действий. Эх! Счастливое время.

Картина напоминала картинку из квадратиков-пикселей, размером примерно с отпечаток мизинца. В каждом маленьком квадратике была изображены пары влюбленных, где целующихся в разных положениях, а где просто обнимающиеся.

— Закрой глаза и резко открой, — довольно посоветовал мне на ухо Ник, наблюдая за моей реакцией.

— Ты за мной следишь?

— Выслеживаю, — он подмигнул правым глазом и дурашливо хихикнул, а после, закрыв оба глаза, призвал меня повторить за собой. Я, поругав мысленно навязчивого художника, все же повторила его просьбу и резко открыла глаза. Казалось, что мир на картине приобрел другие краски, зажил отдельной жизнью. Размазанные пиксели с миниатюрными картинками потерялись и сложились в единый портрет мальчика в инвалидной коляске. В его глазах надежда. Я только сейчас заметила, что в серых глазных яблоках отражается по одному человеку, тянущемуся рука к руке, чтобы быть вместе. С моих глаз потекли слезы. Ком, размером с волейбольный мяч, застыл в горле и просил вырваться раздирающим криком. Я тоже хочу, как это ни в чем не повинное чудо, чтобы мои родители были вместе, рядом со мной. Мне не пришлось знать материнской любви и всеядной заботы отца, только прислуги, учителя и правила светской жизни. Во рту пересохло, и послышался вкус горечи судорожного екания сердечка. Как же не хорошо, когда запретное, которое прячешь и лелеешь под семью замками мира, вспыхивает в голове, когда смотришь фильм, читаешь книжку, слушаешь музыку или видишь картину, тогда хочется в голове нажать «в корзину» и очистить ее навсегда.

— Бусинка, какая взрослая девушка, а хныкаешь, как… — он замолчал, опустил глаза, словно эта картина — его крик, его суть жизни и он понимает мои чувства. Ник благородно отошел, направившись к кому-то. Я в который раз благодарна ему. Мне сейчас нужно побыть одной и успокоится. Переключится на другое. А что сейчас сказала моя мама, узнав, что я бросила родной дом? Интересно, у нее есть повод гордиться мной на небе, так, как гордятся своими дочерями матери? Я всегда думаю о ком-то, что он подумает, что скажет, что посоветовать, но никогда не задумываюсь о себе: чего хочу я? Слезы все больше давили меня изнутри и пытались выскользнуть потопом наружу, как это бывает, когда бобры прогрызают плотину. А моя плотина рушилась под напором этого беловолосого парня. Мурашки ехидно хмыкнули и поспешили заверить, что бобров к ним в зоопарк не надо. Я с ними согласна. Я как раз смотрю на одного зубастенького и такого приплода в придачу со всем его букетом-характером — мне не надо. Я не хочу ничего менять. Он мне не нужен.

— Ник! Привет! — послышался грубый женский голос сзади меня, боковым зрением я смогла разглядеть ту самую девушку-сероволоску, крутящуюся возле картин с папироской в худощавых пальцах, — Ты весь в краске, как всегда!

— Солнышко! — его тон был сдержан и в меру в потерянности, пока я, забыв о горьком воспоминании и принятом решении не поддаваться своим эмоциям, наблюдала за ними: — Ты очаровательно выглядишь!

— Ты сегодня вечером будешь дома? Мы бы могли нагреть ванную и… — она перешла на шепот и принялась обвивать его за шею. И какой монстрик меня попутал? Я, как последняя девица, заявляющая на свою собственность, подошла к Нику и, поправив волосы, приветливо улыбнулась. Его глаза-фонарики загорелись сотнями цветов, а его губы собрались в пучок, не зная, что сказать. Пристающая к моему личному маньяку замолчала, убрала руки с его плеч, по ее глазам было видно, что она с презрением мысленно огрела меня чем-то тяжелым.

— Привет. — я, протянула девушке руку, и та, остолбенело, повторила жест за мной, — Меня зовут Алиса, Алиса Тараханова.

— А я Кэмерон!

— Кэмерон? — не доверчиво переспросила я. Уж больно она похожа на Олечку с Кацапетовки, а не Кэмерон с Нью-Йорка.

— Это мой творческий псевдоним. Однажды мы с ним, — она ласково взяла Ника за плечо, и за это получила в мыслях битой от бабочек, а что тут такого? Это ей сдача за выпученные глаза на меня! — Работали над дизайном его тату-студии.

— У тебя есть тату-студия? — я недоверчиво обсмотрела парня с чистой кожей.

— Я там работал раньше.

— Созвонимся? Кхе! — закашлялась Кэмерон и покинула нашу компанию, не попрощавшись. Я отвернулась от него и уткнулась носом в очередную картину, где без особой изысканности был изображен орел в стиле авангарда.

— У нас с ней не только деловые отношения, — какой же у него забавный голос в стеснении, — У нас раньше были отношения.

— Классно. Нет, как такое можно ляпнуть? Классно? Я рефлекторно закатила глаза и стала считать табун лиловых слоников, гневно бегающих и затаптывающих мою девичью гордость.

— Тебе придётся привыкнуть, что я встречался с некоторыми девушками.

— Пфф! Зачем мне привыкать к тебе?

— Можешь не привыкать, пока не пригласишь на свидание.

— Не приглашу! — я показала ему язык и вскрикнула от неожиданности. На язык упала большая капля дождя, а затем свернула молния, разогнав всех наблюдателей за ними, а также творчества моего спутника. Ник достал с портфеля пакет, с профессиональным спокойствием и сосредоточенностью, уложил в него рулоном картины и обернулся ко мне.

— И на сегодня наша прогулка заканчивается романтическим ходом-маршем под дождем! — лукаво растянув губы, он пригласил меня медленно последовать за ним. Мы насколько разговорились, что я забыла о своей ненависти к нему и времени.

— Спасибо, что провел, — сказала я шепотом, прощаясь с промокшим грязнулей-художником, открывая двери своей квартиры и вдыхая такой привычный, домашний запах стен. Как же я устала за этот день, как выжатый лимон, на остатках силы я добавила: «Пока!».

— А на чай, — он посмотрел с укоризненной надеждой в мои глаза, говорящие без слов: «Все, дружочек, — свободен, и меня больше не волнуй!». Эх, еще чего придумал! Чай ему! Сейчас одену фартучек и буду отбивать поклоны каждый раз с чашкой чая, вымеряя нужную температуру воды, чтоб господин не обжог язык! — На чай — я проситься не буду, — добавил он, тяжело вздыхая, после небольшой молчаливой паузы, поняв моё излучающее недовольство всеми способами.

— Но, можно попросить сухое полотенце? А может ещё самой тебя вытереть? При этой мысли мурашки довольно покивали головой и показали вверх большой палец. Не обнаглел ты часом? То просит его на свидания пригласить, то в супермаркете за ним ползай раком, то к гадалкам затащил! Не много внимания за один вечер? И чего он сегодня привязался? Рррр! Сейчас меня не заставит передумать его няшное личико и обалденные глазки-пуговички.

— Зачем тебе полотенце, если на улице дождь? Я наклонилась и сделала то, о чем мечтала весь день — сняла каблуки. Вот не понимают мужики этой простой женской радости! Мне казалось, что от этого простого жеста мои силы стали восполняться в полной мере.

— Меня заберут на машине. Я клятвенно клянусь не проявлять свои настырные забобоны, а также и не делать того, что покажется тебе через мерным! — сверля глазками меня наповал, аргументировал блондин, держа руку у виска, как военный.

— Ладно, но заходи тихо. — внутренний голос констатировал, что я тряпка и, к сожалению, вынуждена была согласиться, — У меня дома подруга и если мы ее разбудим, то она меня с моей же квартиры злая выгонит спросонья, скажет, что заслужила, а завтра не вспомнит.

— Когда я, как истинный джентльмен, буду обязан тебя забрать к себе. — ехидничал он, быстро заходя, пока я не передумала. Ушлый-то какой!

— Если хоть раз крикнешь, стукнешь или будешь приставать ко мне — ударю сковородкой по голове. Понял? В моем доме посуды не было, особенно кастрюлей, зачем они мне, если я не готовлю? Моя милая мультиварка заменяет все.

— Понял все, кроме одного: зачем ты держишь сковороду в ванной, бусинка? — шептал нежно Ник, идя предо мной и лапая руками шершавые стены коридора.

— Чтобы ты спросил!

— Я и спрашиваю! — снимая майку в дверном проеме ванной комнаты (ух, такая же фигура, спасите меня, — я таю!), глумился парень надо мной.

— Лучше включи свет справа, — я, силой заставив себя отвернуться от красавчика, наклонилась в темноте искать полотенце.

— Ауч! Че у тебя током так бьется? — закричал истерически он на всю квартиру, а после, словно додерживаясь моей просьбы, ударил кулаком в дверь. Значит, когда ему поломали три ребра, то он улыбался, а тут подумаешь мелочь — током ударило! Я специально это не чиню! Бодрит по утрам еще как!

— Свет включи и не ори! — хихикая про себя настояла я, пускай эта травма будет мне компенсацией морального ущерба.

— Не буду я его включать! Так романтичней, согласись? — недовольно чмакая ртом, причитал он, как старая бабка на лавке, маша рукой, словно охлаждая воздухом. Ох, ну и мужик мне на голову свалился! Спасибо! Тьху!

— Я тебе швейцар? Пришла домой — иди, спи и другим нервы не мотай! Меня сегодня и так бородач, эта сволочь достала, а тут еще ты! Знаешь, что он с Миленой помирился, а потом Милен-хрень его бросила и отбила моего Максимку! — послышался глухой крик Наташки со спальни, а следом грохот от падения тяжёлого предмета на пол. Как же меня добродушно принимают гости в моем доме! Ну, все! Можно уже объявлять остановку! Сейчас она все до придумывает своей больной фантазией, потом расскажет Ольке, та еще придумает, и после они устроят соревнования «Достань Алису до белой горячки» по всем пунктам и возможно-невозможным вопросам. Силуэт Ника в темноте от неожиданности подскочил, закрыл двери с той стороны, после забежал в ванную, закрыл двери, и нервно потопывая ногой, обернулся ко мне. Че вылупился? Будто я знаю, что нам делать? От Юрьевой еще так просто не прятался, особенно, когда дело пахло интригами. Просчитав все варианты исхода, я решила, что если выйду с ванной, то встречу Наташку как раз, когда открою двери, а так она сейчас посмотрит за входные, подумает, что глюки и… и тут я ахнула. В комнату прорвался свет с коридора, а следом появилась фигура черноволосой растрепанной девушки в одной руке с ножом и шоколадкой, а во второй с джойстиком.

— Тебе что надо? — жуя шоколад, спокойно спросила она у Ника, словно обычное дело: застать парня у ванной подруги. Да я никогда противоположный пол в дом не приглашала!

— Полотенце. — невнятно ответил тот, одевая назад майку.

— Какое полотенце?

— Я хотел спросить… Ник оглянулся и посмотрел на меня, машущею, что я его знать не знаю и отныне каждый сам за себя. А что? Сам напросился — сам расхлебывай!

— Алиса дома? — спросил хрипловатым тоном от неожиданности заставшей его врасплох. Не знаю, какого было лицо подруги, открывшей дверь ванной комнаты и, увидев там полуголого мужчину, требующего меня во втором часу ночи, но она тихо, без характеризующих ее поведения словечек и последующих приемов каратэ, ответила: «Алисы нет дома, приходи завтра, спокойной ночи!» — и закрыла пред его носом двери.

— Однако, — хихикал Ник, садясь рядом на пол в ванной, его влажные волосы так хаотично торчали в разные стороны, я не могла не засмотреться и не уловить себя на мысли, насколько он чертовски обаятелен! — Не моё дело, но тебе не идет общаться с наркоманами! Сквозь лёгкий тюль окна в комнату пробрался луч луны, озарив нас туманным светом. Он лукаво улыбнулся, немножко подняв краешки губ, посмотрел на меня с укором снизу вверх. За такие глаза, как у этого подхалима, девушки, наверное, ходят штабелями.

— Ты носишь линзы? — поинтересовалась я, млея и краснея. «Да» — кивнул он головой и протянул вперед руку, заправляя непослушный локон мне за ухо, едва дотрагиваясь нежной ладонью к щеке, с тем сума сводя меня ароматом духов вперемешку с его собственным запахом. Как же он сводит меня с ума своими глазами, ароматом и таким не щадящим слух баритоном! Как можно быть насколько привлекательным? Не знаю почему, но именно сейчас меня покидало самообладание, руша ту крепость, что так тяжело защищала от Антона-Батона.

Казалось, что небеса смотрят на нас здесь и сейчас молча аплодируют встречи двух дураков, которые столетиями искали друг друга. Нет, не могу сказать, что я поверила в судьбу и все ее странности. Нет, мне совсем не кажется — он часть меня, вторая половинка, но с силой земного тяготения, с умопомрачительным зноем тянет смотреть в эти глаза, целовать мягкие губы и вот так просто сидеть рядышком, Бррр!

Во мне играет буря противоречий, кажется, я нарушаю собственные принципы, чтобы мне сказали на этот счет герои моих любимых романов восемнадцатого-девятнадцатого века — боюсь представить. Разве меня так воспитывала няня-англичанка или сама Виктория с отцом? Куда из меня уходит девочка старомодных правил, когда он так близко? Ма, я теряю себя, я таю и стаю подвластной и бесхребетной от его одного присутствия рядом. А, возможно, это говорит во мне вино? «Да» — отразилось у меня в голове эхом спустя время, я смогла отойти от случайного прикосновения и взять себя в руки. Так вот почему тот раз, когда он меня поцеловал, я запомнила зелёные, цвета первой травы по весне, глаза. Ох! Нужно собраться и прогнать его с квартиры, а то так завтра я буду думать вместо ГОС экзамена о беловолосом оболтусе тяжело дышащим. Точно! Родите меня обратно! Я пока болела, забыла, что завтра главное событие за все учебные годы — один из трех выпускных экзаменов! Позор, стыд и срам! Вот уж что значит сочетания слов «удачный переезд». Хотя, рядом с окружающими меня тут людьми, я забываю не только об учёбе, поиску работы, а и как меня зовут.

— Алис! — послышала я в третий раз, открывая глаза.

— Ммм? — замурлыкали мои губки, пока внутри стадо-зоопарк проклинало ночного гостя, что он меня не поцеловал.

— Мне нужно идти, могу остаться и согласится на чай, который если я был настырней, ты мне предложила б, но я не знаю: как можно рядом с тобой пить чай и не хотеть тебя поцеловать или обнять. Возможно, не стоит такого говорить, но я себе позволю. Он смочил горло слюней, громко сглотнув в темноте, после облизал свои губы, манящие меня и заставляющие ненавидеть себя, что я такая, а не девушка, вешающая на шею всем прохожим. Девицам легкого поведения — проще живется, а мне приходится карать и ненавидеть себя за то, что нравится.

— Рядом с тобой мне сложно о чем-либо думать. — его голос был серьёзен и искренний впервые за нашу личную первую встречу. — Ты меня проводишь?

— Да, — я поднялась и направилась к двери, остановившись у выхода и обернувшись на него, поняв поразительную деталь, и от этого понимая, вскружилась голова, и стало подташнивать в районе живота, — Стой. Ник, как ты знал: где у меня ванная? В темноте я не могла видеть его лица, и сложно было понять: как те пару минут молчания у него менялась мимика и менялась ли она вообще.

— Ты же меня провела.

— Не правда, я пропустила тебя вперед.

— Ну, Бусинка…

— Или ты скажешь, или я закричу! — пришлось пригрозить парню, именуемому самого себя хозяином ситуации.

— Только не буди свою Наташку! — засмеялся он, прикрывая свой рот кулаком, — Ее ножик с наркотическим опьянением не внушает доверия.

— И?

— Однажды мне пришлось бывать в этой квартире.

— Однажды?

— Если быть точнее — трижды. Его семья хотела купить себе эту квартиру чтоль? Ладно, не буду расспрашивать. Это мой домик.

— Хм…Ладно, пошли. Если стукнешь — я не отвечаю за действие моих гостей, я сама опасаюсь эту девушку, особенно когда ее бросили два парня в один вечер.

— Дело молодое, еще помирится она с одним из них. — уверенным низким тоном, шептал Ник, словно зная, о чем идет речь, а точнее о ком, — Уверен, парень за ней страдает.

— Пошли уже, страдальщик-мученик, — я цинично отошла на пару шагов назад и показала жестом на выходные двери, жмурясь в полутемноте. Он крался на цыпочках, молча. А у двери обернулся, протянул руки, запустил их мне в волосы, медленно наклонился к губам, закрыл глаза и прошептал:

— Я хочу тебя еще раз увидеть вот так, как сейчас. Можно? Я готова заверить всех, что такой поразительных слов, сходящих с глубины души, в голосе раньше мне не приходилось слышать ни от кого.

От этого стало больней и противней. От таких прикосновений мое дыхание стало тяжелым, пульс участился, а мыслями командовали мурашки и бабочки в животе. В любви, как на войне: больно, жарко и нельзя спорить с главарем — сердцем. Я подняла плечи на несколько секунд, а после опустила. Просто не знаю, что нужно ответить, когда одновременно и без ума, и ненавидишь его, презирая себя за возможные, допустимые только в голове измены принципам. Он придвинул свое лицо еще ближе. Его губы оказались в пару миллиметрах, мне стало тяжело дышать от переполняющих эмоций. Я готовилась сгореть со стыда — получить порцию наслаждения, но Ник, играя со мной, просто прошептал:

— И если ты тоже захочешь меня увидеть, на всякий случай, не выбрасывай телефон. Пригласи меня на свидание, а пока мы только друзья. Случайные прохожие, которых столкнули лбом девять раз. — он приложил свой лоб к моему, поджал нервно нижнюю губу, слегка прикусив ее верхними зубами, таким образом отдаляя их от меня. Хотелось спросить: где мой заслуженный поцелуй? Но, он, словно услышать эти мысли, оторвал от меня медленно руки и спрятал их себе за спину, произнося каждое слово отдельно с нарастающей горечью, как послевкусия от красного острого перца:

— Я. - пауза пять секунд. — Не могу. — пауза восемь секунд, а я все молча стою и жду того поцелуя, что уже поставили сценкой в голове мои мурашки, — Прикоснутся к твоим губам. Но. Это не правильно. Я клятвенно пообещал. Похрабрев, а, может, из-за приступа ярости, жгущей в области грудной клетки и скопившейся кислым комком в горле, с видом спокойствия я открыла двери, попросив его покинуть квартиру и забыть сюда дорогу. Он оглянулся, таким пронзающим, надеющимся взглядом, вызывая лифт, но я уже закрывала входную дверь и пыталась овладеть собой, своими чувствами. Какой с меня психолог, если себе не могу помочь?

Присев на тумбочку для обуви, я пыталась понять, чтобы посоветовала кому-то на своем месте. «Сильные девочки не плачут! Я сказала, что сильные девочки не плачут!» — повторяла я себе, обнимая руками колени и истерически покрываясь слезами, мурашками и слоем покидающей боли разочарования в своем «эго» и обиды за пережитую погоню бандитов, с соленой водой. «Не жди моего звонка» — швыряя телефон с коридора в урну на кухне, прошептала я, стоящему пред моими глазами образу-невидимке Ника, понимая, что первые рядом с ним чувствовала себя такой живой, переполненной эмоциями и желаньями. Я как давно этого не ощущала! Я попыталась сравнить первую любовь, своего Картошку с Ником и заплакала еще больше. Рядом с Антоном внутри было чувство защищенности, доверия, благодарности, что он рядом, а Ник одним своим видом смотря в глаза — целует душу, поселяя там не бывавшую раньше страсть, желание быть рядом с ним, восхищение и манит за собой, как магнит сталь. Хм, сталь? Скорее всего, это самое мое удачное описание моего «Я» и отношений с мужчинами. За этим мужчиной я бы пошла на край света, если б он попросил этого только глазами.

Интересно, а каким цветом его глаза? Поднявшись на ноги, мне пришлось тяжело от бессилия идти в спальню. Ноги заплетались одна об другую в тяжелом безумстве прожитого дня, а еще и ночи.

— Я не слышала, как ты вошла, — заверещала Наташка, играя за моим «Маком» в «Хитмэн: Абсолют», стрелялку, где главный герой профессиональный киллер, ищет маленькую девочку, чтобы ее спасти в деловом костюме и красном галстуке.

— Угу. — только и смогла выдавить из себя, ложась на кровать прямо в таком виде.

— Спокойно ночи, Енигматичка.

— Угу.

— У тебя же есть хорошее оправдание? Почему ты не пришла сегодня?

Знаешь, как все круто прошло? Такое бомбезное интервью давали, что там все по полу от смеха лазили! Я подцепила парня, такого хорошенького — пригодится! У него троюродный брат в нашем универе зам кого-то. Я хотела еще к художнику подойти, приобщится к искусству, но нытик Олька меня сразу после интервью вытащила, злая, что ты не пришла, как тридцать три богатыря разом! Мне раньше не приходилось ее такой видеть, даже в тот день, когда мы подружились.

Ты помнишь, как я ее тогда защитила от настырного парня-коротышки, перебив ему переносицу? — она почесала правый кулак, поддаваясь воспоминаниям, — Советую тебе не попадаться ей на глаза, она тебя до последнего на остановке ждала! А ты…. — Наташка повернула голову в мою сторону, выкатив глаза и успокоив свой монолог о том, что я пропустила свой шанс. — Что с тобой?

— Воды, — преодолевая истерическое удушье, бьющее мое тело судорожно эклектическими зарядами. Для меня это слишком дорогое пожертвование, дороже всех денежных средств в мире, чтобы отдать их ему, переступить через свое «Я», уступить гордостью, подвинуться и позволить себе пригласить его, позволить сердечку полномерно влюбится. Черт! Кто бы знал, как я чувствую себя рядом с ним и чего мне стоило отпустить его. Он будто кусочек меня. На самом деле, пока Ник был со мной весь день, я разглядывала все, кроме него, но ставшись в тишине и полутьме один на один, послушав, свои пять чувств и, к своему ужасу, поняла — не хочу терять этого мужчину. Я еще не знаю, как я с этим справлюсь, но справлюсь. Большие девочки не плачут, они думают холодной головой и искореняют проблемы на корню. Моя проблема — Ник.

— На, попей, — протянула стакан с водой спустя минут сорок Наташка, к тому времени уже не думала ни о чем, просто гладила Пумбу, наслаждалась гуляющим холодным потоком воздухом из открытого окна и сменой луны на солнце. Почти четыре часа поутру.

— Прости, — она впервые за все наше знакомство с ней, а, возможно, впервые в жизни попросила прощения, — Я не знаю, что тебе сказать, Алиса, но могу предложить, как будущий хреновый психолог, пойти со мной на кухню.

— Я не ем ночью.

— Я тоже, — улыбаясь на одну сторону и с довольными глазами, говорила она. Неужели я поверю в эту ложь? Юрьева есть двадцать четыре часа без исключений на сон и семь дней в неделю, — Мы не будем есть. Она нетерпеливо потащила меня за руку, схватив в области пульса.

От этого ладонь онемела и покрылась пупырышками-мурашками.

— Вот, — Юрьева протянула мне разделочную фиолетовую доску, посыпала ее мукой, потом повторила это со столом возле ее стула и, открыв большую кастрюлю, предложила мне половину теста от которого веяло запахом дрожжей.

— Меси. — гордо приказала она, не вольно сжимая губы уточкой, — Это твоя злость, победи ее, а потом, если захочешь, расскажешь все.

— Ты почему такая добрая? — удивилась я, а после, истерически засмеявшись взахлеб, добавила: — Я думала, ты мне предложишь закопать труп.

— Труп? — уловив единственное слово из полноценного предложения, повторила чёрноволоска и, моментально подхватившись на ноги, побежала в спальню, вернувшись от туда с телефоном.

— Алло! — опечаленно прокричала она в трубку. Кому можно звонить так рано? Все-таки ей не помешает почитать правила этикета. — Шо ты мне аллокаешь?.. Тогда просыпайся… Я хочу спросить, как ты относишься к уголовному миру?… Как ни как?… А труп я с кем буду закапывать? Придется, любезный, отнестись к нему! Наташка прикрыла телефон, убрала его от уха и довольно улыбнулась до ушей, нервно постучала ногами по полу и вернулась в исходное положение.

— Ты еще спишь?.. Мне тебя ждать? — она игриво смотрела мне в глаза, сдерживая свой озорной смех, пока я избивала лепешку пред собой, делая из нее хаотичные фигурки, — Птичья борода, слушай, я знаю, что ты сейчас не с Миленой… Я слышу твою ложь за три девять земель! Она потянулась, оторвала кусок теста и положила его себе в рот, скривившись. Эта вечная ее привычка тянуть в рот, что под рукой до добра ее когда-то не доведет.

— Потому что Милен твоя с моим Максимом… Нет, это я его бросила… А тебе какое дело?.. Труп ехать закопать не хочешь? — все не унималась Юрьева, ложа в рот к тесту шоколад, — Не нервничай, Хоттаб, а то морщины появятся… Не хочешь-как хочешь, а гроб пришлешь?.. Не дождешься, я всех твоих правнуков переживу… Ну, если ты отказываешься от такого супер предложения пришли нам с Алисой бутылку вина из своего шикарного погреба… Ты мне этим погребом прошуршал все уши на даче… У нас повод… Алисе очень плохо…Нет, это не мое третье желание… Спасибо… Она округлила глаза и включила громкую связь, слышно стало плохо, но разборчиво.

— Сегодня, мля… ты, когда звонила, видела время или ты приняла мои рекомендации к сведенью и начала бегать по утрам? — не смотря на то, что парня разбудили, он довольно добро говорил. Отвешивая шуточки с особым пристрастьем. Что ж! Нашла коса на камень!

— Да, бегаю по квартире вокруг твоей фотки и на каждом круге делаю поклон.

— Вынужден тебя огорчить, но ты мой не первый фанат.

— Какая боль!

— Ты уверенна, что Милен с твоим Максимом?

— О, да!

— Что ж. Миссия, на которую я тебя звал — выполнена. Ко мне приехал пьяный друг, нужно идти. Че ж всем не спится в это время суток? Детка, я тебе перезвоню днем.

— Стой, вина на Алисы адрес пришли!

— Чем будем расплачиваться? — замурлыкал Женька, как доктор в поликлинике, ожидая гонорара в три зарплаты.

— Мне нужно привести в чувства истеричку-подругу, не выламывайся! — деловито заявила подруга, слепив с теста мужскую фигуру, конечно с бородой, и тыкая у нее ножиком. Надеюсь, она при мне не собирается проводить спиритический сеанс с куклой-Вуду. Зная, эту кровавую сквернавку, то этот вариант исключать никогда нельзя.

— Ей нельзя после таких таблеток, как она пила, пить алкоголь!

— Конечно, ей нельзя, но мне то можно! Я на трезвую голову феей-успокоительницей быть не умею!

— Пока, детка! — Женька резко отключился и за что получил удар в пах с разгона, точнее его кукла вытерпела весь гнев.

— Зачем тебе вино? У нас ГОС! Ты пьяная пойдешь?

— А кто сказал, что я буду его пить? Пускай голову поморочит! Мне нужно было о себе напомнить. Мужики такие существа, что пока помнят надеяться, а ещё, если пофлиртуешь, глазками махнёшь, декольте покажешь — все, режим «я тупой баран» включён и автоматизован. Эта роковая женщина меня с каждым разом все больше и больше поражает! Должна признать — это здорово отвлекает от личных назойливых мух в голове жужжащими различные мысли от поддержки одного блондина до пинка. Я прекрасно знала: какую из сторон выберу, а какую из сторон хочу в глубине души занять и как раз это и вызывало у меня слезы. Впервые я готова была начать с кем-то отношения, но мое «нельзя» замурованное тщательно в мысли, движения, поступки — делало свое дело на высшем уровне.

— Стерва ты, однако! — хлюпая снова от наступающих слез с дрожащим голосом, я сказала это вслух, к моему удивлению Юрьева приняла это как комплимент и приказала не возить тут сопли, — Хорошо.

— Повторяй: я не буду ныть за мужика! — голосом леденящим кровь и заставляя пульсировать виски, потребовала Наташка.

— Почему ты решила, что за мужика?

— Юрьева никогда не ошибается! — она категорично покивала из стороны в сторону головой и, как ястреб, сверлила меня на сквозь глазами.

— Я не буду плакать из-за мужика.

— Он недостоин моих слез….

— Он недостоин меня и моих слез.

— Хорошо, а теперь расскажи мне тридцатый билет «Социометрия» в теории и в практики, не забывая все научные термины и другую фигню. Я закашлялась от неожиданности. И почему у меня этот момент не работали скрытые камеры, как в том доме, у Виктории? Черноволосая девушка с серьезным видом пронзает меня глазами и спрашивает про то.

Что меньше всего в жизни ее интересовало когда-либо. Ее явно в школе причисляли к рангу «звезды класса», на худой конец, как всем известно, она по сей день себя считает королевой.

— Зачем? — с осторожностью поинтересовалась я, боясь, что подруга все-таки в своем плотном графике «отложу на завтра» все-таки нашла этот день «завтра» и учила втихаря, пока никто знает. Не знаю, по какой из причин, но ковыряться в чужой голове она никогда не хотела, поступила только из-за стипендии.

— Рассказывай! Я категорично закивала головой и подкинула тесто вверх. Чернявая с нескрываемым облегчением расслабилась и с легкостью вздохнула, пробормотав, что очень рада моему молчанию — не любит соплей, а также мыльных драм. И откуда у нее такой стальной характер? Юрьева была бы отличным брутальным мужиком. Ха! Вот такой у меня кореш и я ей благодарна за отсутствие допросов с пристрастьями. Сегодня. В седьмом часу и тридцать две минуты, когда все тесто было с горем пополам погружено в плиту и оттуда пахло замечательными тридцатью пирожками (каждый из них мог похвалится своей эксклюзивной начинкой, Наташка туда пихала все что находила в холодильнике от спаржи с оливками до овощей и фруктов), тогда мы вдвоем уложились спать, чтобы попасть на три в универ, тогда в дверь настойчиво позвонили несколько сотен раз, двери пришлось открывать крайнему, не стоит утруждаться задумывать над тем, кто это был, конечно, я.

— Посыльный Леший Конь привез вам дары от великого султана! — представился высокий парниша, напоминающий телосложением баскетболиста и шапкой головы коня, через маленькую щель в дверях.

Подумать только! Я, вытащив голову в подъезд, осмотрела его руки на наличие наркоманских замашек. Лично у меня не много знакомых султанов, но тем более еще меньше знакомым на порог приносят коробку и представляются конем. Мне кажется, я знаю одного коня еще, нужно было взять адрес Ника и предложить этому посыльному создать с ним стаю золотогривых и разучивать «и-го-го-го» на всех языках и всех интонациях мира.

— Мы ничего не заказывали! — отрицательно изъяснилась я, пребывая в состоянии легкого шока. Мамочки, ущипните меня, если сплю! Что за канатчикова дача тут происходит? Я себя успокаиваю молча, чтобы не заржать конём самой.

— Девушка, меня поднял начальник три часа назад, — начал ругаться сквозь маску конь, нервно плюясь через отверстие для рта, — Я вам упаковал три бутылки лучшего вина и остальной заказ, тащил на своем горбу, — это новенькое — конь с горбом и я лихорадочно засмеялась, но он продолжал: — И привез лично. Вы по-прежнему уверенны, что я могу забрать эти бутылки с собой?

— Бутылки? — приоткрыла я широко дверь, стоя перед незнакомцем в пижаме с пандой. Теперь я знаю, кто будет управлять конюшней — Птичка. И почему сразу не поняла? Кто еще, как не паренек Юрьевой, с богатой фантазией?

— Вино, шампанское, конфеты и записка, а также личные вещи, — он указал на огромный ящик у лифта и протянул мне бланк для подписи и, получив желанную завитушку, принялся на радостях трясти мою руку минут три, а после скользнул в закрывающиеся двери местного транспорта перемещения. Уверена, он в душе был рад, что его начальник такой находчивый и заставил надеть маску-шапку. Я бы на его место точно умерла от стыда и стеснения.

— Алиса, ты сначала прочти, что написано в записке! — генеральским тоном кричала Наташка, закутавшись в спальне в одеяло. Вот не зря я не люблю всякие ночные визиты! После нее теперь одеяло от шоколада во веки веков не отстираешь.

— Да что тебе такого плохого может прислать Женька? — я попыталась сдвинуть ящик с места и поняла: что так возмущало курьера-официанта-коня.

— Не суди по лицу — суди по фамилии!

— Придумаешь еще! — я пыталась хоть на дюйм сдвинуть эту тяжесть, казалось, там одни гири, — Сама заказала — сама и тащи это в квартиру!

— Я не гордая, как некоторые цапли! Поднимусь с кровати и понесу! Нытик! — она показала язык и в миг, оказавшись рядом, без единой проблемы потащила коробку по полу, прямо к постели, приговаривая: — А кому сейчас легко?… — затащив на эту сторону порога свою ношу, она с высоко поднятой головой потерла руку об руку, рванула со всей силы белый бант с золотой деревянной коробки, больше похожей на сундук с приданным, и искоса на меня взглянув, на выдохе сказала: — Халява она такая, Енигматичка! От такого губы не кривят. — и вытащила оттуда письмо, приказав мне читать его в голос. Что? Хм-хм! Я не поверила своим глазам и принялась с выражением читать:

«Приём! Приём! Как слышно?

С птичьего гнезда ускакал верхом на коне любимый птенчик! Прошу приложить все силы для поимки моей суженой.

Получите описание: Не высокая, чернявая; Предположения по полу — бой-баба; Характер боевой, наглый и хлесткий;

Предупреждение: Избегайте личного контакта. Возможность не адекватной агрессии за спасение собственной шкуры и непонимание простых вещей.

Ваши действия: Сообщить о месте расположения лично Удодову Евгению Олеговичу.

ПоскриптуМ: Я часто вижу тебя в кошмарах».

— Я же говорила: «Почитай записку!», — Юрьева подняла руку и со злости с размаха постучала мне по лбу кулаком, скрепя зубами, — Как теперь мне ему передать, что он урод?

— Не такой он и урод! — тут мне стало обидно за Женьку. Не понимаю: что его заставляет поддаваться этой девушке? — Конфетки вкусные? Не подавись! — рявкнула я с горечью, кинувшись в постель досыпать последние три часа сна.

— Это же мои любимые! — довольно крикнула вслед Наташка, оставшись переносить все вещи с сундука на кухонный стол по отдельности. Тусю мысленно тянет к Женьке не просто так и она нарочно не ждет момента их встреч и не робеет, как я, эта девушка создает ситуацию собственноручно, при этом умудряясь отнекиваться от своих шагов на встречу к любви. Я, откинув голову назад на своем ультрамягком матраце от производителя, которому наплевать на здоровье спины, а все ставки сделаны на комфорт, оставшемся живым после погрома кровати, задумалась. Смогла бы я стать такой как подруга? Что может быть моим толчком вести себя развязно? Почему меня учили быть паинькой, ведь это не нужно и не модно? Мне так хочется быть другой, не ограничивать себя старинными приоритетами и закидонами. Кто бы знал, сколько мне стоит этот вечер с Ником, угрызений совести и ненависти к себе, возрастающей с каждым мигом больше и безгранично.

Почему мне сложно принять Ника? Почему так все перемешано в моей голове? Как много этих «почему»! Воображение нарисовало алую студию, где я сижу на высоком мраморном стуле, все задают вопросы, протягивая ко мне руки и микрофоны, а я, как баран, молчу и показываю плечами «не знаю» и плачу от растерянности и безысходности. Не знаю, насколько долго я выматывала себя истериками, но когда меня сон накрыл своим одеялом, я смогла успокоиться.

Не все так просто, как кажется. Иногда, едешь на машине по обочине свой судьбы, и, наконец, кричишь: «эврика», начиная понимать свой маршрут, но тут неожиданно вырастает дорожный знак, перечеркивающий все, до чего шел слезами и потом, и приходится останавливаться и снова начинать свой путь. Сбрасываешь нарастающую скорость на спидометре и снова плетешься так, что быстрее было бы пешком. А все для чего? Человеку нужно чувствовать горечь падения, чтобы наслаждаться, едя подъемником к вершине. В кухонной комнате было темно. Лора сидела на небольшом пуфике в форме сердечка и вышивала крестиком. Ее глаза светились необычайной дьявольски-красной силой, а руки, покрытые зелеными волдырями, как чешуйки у рыбы, работали со скоростью гиганта. Чуть дальше в деревянной спальне на круглом диване валялся Карл, наблюдающий за своим объектом «работы» в призму. Он не долго говорил с невидимым собеседником, держа руку на виске, а после метнув глаза в сторону обиженной жены, демонстративно сел напротив нее, переключая сигнал на Ника. Выпивший объект сверкал благодатью и открытостью.

— Когда я с ней… — Ник принялся икать и смеяться, призывая бармена принести еще два пива, — Она меня делает лучше. Она словно открывает меня ключом внутри и заставляет трепетать при виде ее. Она солнце на которое мне хочется смотреть и быть рядом.

— Пригласи ее на свидание. — подбодрил друга Домка, потягивая через трубочку квас.

— Нет. Она сегодня мне четко дала понять, что не согласится. Но, Алиса сама меня пригласит.

— А если не пригласит? — удивленно переспросил Женька, дергая себя за бороду.

— А если не пригласит, я что-нибудь придумаю. Глаза Ника засветились и он стыдливо опустил их на стол.

— Вай! Посмотрите! Гордый Ник влюбился. Я тебя не видел таким очень долго. С возвращением. — Женька по-дружески похлопал его по спине и принялся писать очередное сообщение.

— Точнее — никогда. — добавил через улыбку Домка.

— Я в центре сегодня видел Киру, она была такая адски привлекательная со своими серыми волосами. — Ник поставил бутылку пива на стол, сжав со всей силы горлышко бутылки, скривился от неприятных воспоминаний, — Честно, одно время, мне казалось, что я в нее влюбился, но сегодня, когда Алиса меня приревновала, я готов был там убеждать ее что я — это не я, лишь бы бусинка никуда не ушла. Я дурак?

— Ты меня пугаешь, — ответил, хихикая Женька, при этом его глаза были насторожены, а губы мокрые.

— Глупый вопрос, не вам его задавать нужно. Кто с нас не адекватней: я, следящий за Алисой, помогающий ей, дарящий подарки, пытающийся завоевать ее, а потом раз и испугался, что она выбросила телефон, и побежал за ней или ты со своим конем-посыльным и женитьбой после одного свидания, или ты женато-неженатому.

— Испугался? Парень, на тебе явно оставили отпечаток твои сотни девушек, ни разу тебе не отказывающие ни в чем. Женька все ни как не мог успокоиться, он знал, что друг выпивает довольно редко и стает от алкоголя самым добрым на земле.

— Ахаха! — Ник откинул голову назад и долго смеялся, но Птичка беспристрастно наблюдал за всем этим, — Она бьет все мои рекорды.

— Оля на тебя обижается из-за нее. — Домка задумчиво посмотрел за окно, где уже появлялось первые лучи утреннего солнца.

— Скажи своей жене, что она меня достала своими вечными конями!

Все ей не нравится! Она на днях приезжала ко мне в тату-салон, угрожала.

— Сам это говори ей. — фыркнул Домка, не поворачивая голову в сторону собеседника.

— Я ее ненавижу так же, как она ненавидит моего малыша Кирилла. — Ник импульсивно поднялся и принялся искать, во что бы ударить кулаком. Сдержанностью парень не славился.

— Эй! Он мой сын! — Домка расправил плечи, показывая, что вот он отец и имеет на ребенка все права.

— Он твой сын. Он мой сын, он даже бородатой Птички сын, но не Оли! И меня это ужасно бесит. Ник задумался и замолчал. Несколько лет назад, а точнее четыре, когда Оля была еще несовершеннолетней и совсем юно без ума влюбленной в мальчика из противоположного класса и началась история этих троих, сидящих за столом в стриптиз-баре. В те года Ольга не выглядела как сейчас. Она была пухленькой девочкой, мечтающей о популярном мальчике и плача по ночам в подушку. На одной из вечеринок, напившись, блондинка набралась смелости и заговорила с объектом ночных страданий, но результат общения, а, может, алкоголь, превзошли все самые смелые ожидания. Первые симптомы проявились сразу, но девушка не обращала на это внимания. Через месяц отец отчаянно избил девушку за позор семьи, узнав, что она носит ребенка. В отчаянье пришлось рассказать все отцу будущего сыночка, но Павел оказался не просто популярным принцем, а тем, кто брал от жизни все: наркотики, выпивку, сигареты.

На третьем месяце врачи диагностировали патологию и посоветовали Оле не рожать, но Домка с Ником спасли ее от неверного решения в шаге от катастрофы. Поночка не любила своего сына, она видела в нем Пашу, первую любовь. Кирилл был обузой, которую она удачно спихнула в чужие руки.

Возможно, блондинка и ненавидит себя больше всего на свете, но никогда не поддается материнскому инстинкту.

— Как можно быть такой идеально для всех окружающих при этом ненавидя своего ребенка, прикованного к инвалидной коляске? Я помню то время, когда еще не было малыша.

— Я тоже тебя помню в то время! — Домка пытался перевести тему, зная, как не приятна сестра брату, — Ты был такой шалтай-болтай!

— Это да! — улыбнулся Ник, и оба брата отметили, что у них удалось переключить внимание друга на что-то новое.

— Помнишь, как ты мне набил первую татуху на бороде, когда я спал? — грозно просверлил Женька глазами Ника, пока Домка от этих воспоминаний полез под стол от смеха.

— Да, мы тогда еще жили в одной квартире на троих! — Ник хмыкнул.

— Женька вечно храпел, как трактор, или свою Милен тащил к нам в дом. Я сразу говорил, что она в душе стерва. — Домка поддался неожиданным неприятным воспоминаниям, он чувствовал себя виноватым, что любил тогда девушку брата и не удержался от соблазна поцелуя.

— Карл! — кинул на пол свое творение и потоптав его несколько раз, закричала Лора, — Ах, ты, тварюка! Почему ты просто не признаешь, что не прав?

— Я не прав. — легко согласился старик, которого затянувшееся молчание убивало так же сильно, как и молодую жену.

— Ты это сказал, только чтобы я заткнулась!

— Я люблю тебя, Лора. Моя Лора. И всегда будешь моей. Но, пойми меня, пойми то, что я прошу. Ты обещала в свадебной клятве поддерживать меня во всем, давай будем исполнять свои же обещания? — Карл обнял жену, покрывшуюся от злости магической чешуёй.

— Я понимаю, но, мне кажется, что я не смогу. Боюсь, мы не сможем там…А что будет. Если ты меня не найдешь?

— Я найду тебя, обещаю.

— Ладно, я подумаю над тем, чтобы мы стали людьми, но после того, как закончим это дело. Хорошо?

— Спасибо, Лора! — Карл расплакался и принялся целовать жену в каждую клеточку на лице.

— Я не обещаю, что соглашусь. Подумаю! — она пригрозила ему пальцем и обняла в ответ. День только начинался, а для двоих купидонов еще и старый не закончился.