Глава 1

В этот субботний день у Хэла Финни был праздник – день рождения его сына. Погода в Санта-Барбаре была прекрасной, и в гости приехала сестра жены из Франции, но Хэл надолго застрял за компьютером. Этого дня он ждал много месяцев, а в каком-то смысле и почти всю жизнь.

Хэл редко делился со своей женой Фрэн подробностями работы. Как врач она мало что понимала в его компьютерных делах. Вот и на этот раз он даже не пытался что-то объяснить. Да и что бы он сказал? “Дорогая, я собираюсь поучаствовать в создании нового вида денег?”

А ведь именно такими были его намерения, когда после утренней пробежки он расположился за компьютером в своем скромном домашнем офисе – уголке гостиной со старым столом, на котором громоздились четыре разномастных монитора, подключенных к жужжащим компьютерным блокам. Во всех местах, не занятых компьютерным оборудованием, возвышались стопки бумаг, книги и старые руководства по программированию. Сидя за столом, Хэл мог видеть примыкающее к гостиной патио, даже в середине января щедро залитое калифорнийским солнцем. Слева от него на ковре лежал Арки, преданный пес, названный в честь звезды в созвездии Волопаса – Арктур. Здесь Хэл чувствовал себя дома и именно здесь он написал большинство своих программ.

Он запустил свой громоздкий IBM ThinkCentre, устроился поудобнее и щелкнул на ссылке, которую получил по электронной почте днем ранее. Еще несколько секунд, и на экране появилась главная страница сайта www.bitcoin.org.

Хэл узнал о Биткойне пару месяцев назад из сообщения, отправленного в одну из многочисленных почтовых рассылок, на которые он был подписан. Хэл много лет знал большинство участников этой специализированной группы для программистов, но то письмо было отправлено незнакомцем. Некто по имени Сатоши Накамото описывал “электронную наличность” со звучным названием “Биткойн”. Хэл давно экспериментировал с цифровыми деньгами – достаточно для того, чтобы скептически отнестись к очередной подобной идее, – но все же что-то в этом письме привлекло его внимание. Сатоши описывал цифровые наличные, для работы которых не требовалось ни банка, ни какого-либо другого посредника. Предлагаемая им система могла функционировать за счет работы компьютеров рядовых пользователей. Хэла особенно заинтересовало заявление Сатоши о том, что пользователи могут владеть биткойнами и отправлять их друг другу, не предоставляя своих персональных данных никаким центральным организациям. Хэл и сам большую часть профессиональной жизни посвятил разработке программ, помогавших людям защититься от всевидящего и всепроникающего ока “Большого брата”.

Девятистраничный документ Сатоши, написанный в строгом академическом стиле, вызвал у Хэла неподдельный прилив энтузиазма. “Когда был запущен сайт Wikipedia, я думал, что из этого ничего не выйдет, но проект оказался очень успешным, и во многом по тем же причинам”, – написал он в группу. Однако остальные участники переписки отнеслись к предложению скептически.

Хэл посоветовал Сатоши запрограммировать описанную им систему, чтобы проверить ее потенциал в действии. Через несколько месяцев, как раз в этот январский день, он скачал код Сатоши с веб-сайта Биткойна. Запустив обычный ЕХЕ-файл, Хэл установил биткойн-программу, и она автоматически открыла окно на рабочем столе его компьютера.

При первом же запуске программа сгенерировала для Хэла список биткойн-адресов и закрытый ключ – своеобразный пароль для доступа к каждому адресу. Кроме того, программа имела еще пару-тройку функций. Самая интересная, “Отправить монеты”, была Хэлу недоступна, потому что у него еще не было никаких монет, которые можно было бы кому-то отправить. Увы, прежде чем Хэл смог поэкспериментировать с программой, она завершилась из-за какого-то сбоя.

Это не остановило Хэла. Просмотрев файлы журналов, он написал Сатоши письмо, в котором объяснил, что именно произошло, когда его компьютер попытался связаться с другими узлами сети. Как выяснилось, кроме компьютера Хэла к сети были подключены лишь два компьютера Сатоши с одним и тем же IP-адресом, принадлежащим калифорнийскому интернет-провайдеру.

Вскоре Сатоши прислал ответ, в котором не скрывал своего разочарования. Он написал, что тщательно тестировал весь код и давно не сталкивался с какими-либо проблемами. Причиной сбоя могло стать лишь то, что он сжал программу, чтобы ускорить ее передачу по сети. “Видимо, я зря это сделал”, – написал Сатоши и предложил продолжить эксперимент.

Сатоши отправил Хэлу одну из прежних версий программы и поблагодарил его за помощь. Эта программа тоже завершилась сбоем, но Хэл не привык отступать. Наконец ему удалось запустить код на компьютере с другой операционной системой. Когда все заработало, он выбрал в меню наиболее интригующую команду, “Генерировать монеты”. Как только он это сделал, вентилятор процессора в его компьютере заметно ускорился и зашумел.

Довольный собой, Хэл решил сделать перерыв и присоединиться к семейному празднику. В инструкциях, которые Сатоши выслал вместе с программой, говорилось, что на генерирование монет могут потребоваться “дни или месяцы, в зависимости от производительности компьютера и конкуренции среди участников сети”. Хэл уведомил Сатоши, что все работает и что он пока не будет выключать компьютер с запущенным на нем биткойн-узлом.

К тому времени Хэл прочитал достаточно, чтобы понять, что делает его компьютер. Как только биткойн-программа запустилась, она зарегистрировалась в специальном канале чата, чтобы найти другие компьютеры, на которых выполнялось такое же ПО, – в то время там были только компьютеры Сатоши. Все подключенные к биткойн-сети компьютеры пытались получить новые биткойны, которые создавались пакетами по 50 монет. Каждый новый пакет биткойнов отправлялся тому пользователю, который выиграл последний раунд своеобразного конкурса на решение специальной вычислительной задачи. Когда один из компьютеров побеждал в очередном раунде конкурса и получал новые монеты, все остальные узлы сети обновляли свою копию данных о количестве биткойнов, принадлежащих владельцу соответствующего адреса. После этого узлы сети автоматически приступали к решению очередной задачи в попытке выиграть следующий пакет из 50 монет.

Вернувшись вечером к компьютеру, Хэл увидел, что тот в его отсутствие заработал 50 биткойнов, которые были зачислены на один из его биткойн-адресов и зарегистрированы в общедоступном журнале, служащем для отслеживания всех когда-либо созданных биткойнов. Этот блок стал 78-м по счету, и хотя на тот момент заработанные Хэлом биткойны не стоили ровным счетом ничего, это ничуть его не смутило. В поздравительном письме к Сатоши, копию которого Хэл отправил в группу подписчиков, он позволил себе немного помечтать.

“Представьте, что Биткойн станет главной платежной системой в мире, – дал он волю фантазии. – Тогда его общая стоимость сравняется со стоимостью всего богатства в мире”.

По его подсчетам в этом случае каждый биткойн должен был бы стоить около 10 миллионов долларов.

“Даже если шансы Биткойна достичь такого уровня призрачны, неужели они меньше, чем 1 против 100 миллионов? – написал он, прежде чем покинуть группу. – Есть над чем подумать”.

* * *

Хэл Финни давно интересовался тем, как технологии формируют облик будущего.

Один из четверых детей инженера-нефтяника, Хэл в юности прочитал много классических научно-фантастических романов, позже перешел на книги по высшей математике и в итоге поступил на учебу в Калифорнийский технологический институт. Сложные задачи никогда не пугали его, а скорее раззадоривали. Достаточно сказать, что уже в первый год учебы в институте он записался на курс по теории гравитационного поля, предназначенный для аспирантов.

Но он не был и типичным компьютерным гиком. Высокий и атлетично сложенный, Хэл любил покататься на лыжах в калифорнийских горах и не имел никаких проблем с социальной адаптацией, бывших частым явлением среди студентов Калтеха. Активный творческий дух распространялся и на интеллектуальные увлечения Хэла. Читая романы Ларри Нивена, в которых обсуждалась возможность замораживания людей с целью их последующей реанимации, Хэл не просто оценивал реалистичность таких технологий. Он нашел фонд продления жизни Alcor, который занимался подобными исследованиями, и подписался на его журнал. Позднее он заплатит за сохранение своего тела и тел членов его семьи в криохранилищах Alcor неподалеку от Лос-Анджелеса.

Изобретение Интернета Хэл воспринял как величайшее благо: сеть позволила ему свободно общаться с теми немногими людьми, которые увлекались подобными радикальными идеями. Еще до появления первого веб-браузера Хэл вступил в интернет-сообщества “шифропанков” и “экстропианцев”, участники которых страстно обсуждали возможные способы влияния на будущее с помощью технологий.

Мало что волновало участников этих групп больше, чем вопрос, как технологии изменят баланс власти между корпорациями и государствами с одной стороны и отдельными людьми – с другой. Безусловно, информационные технологии предоставили людям беспрецедентные возможности продвижения своих взглядов и поиска единомышленников. Но в то же время постепенное проникновение цифровых технологий в нашу жизнь позволило государствам и крупным компаниям усилить контроль над наиболее ценным и опасным товаром информационной эпохи – самой информацией.

Конечно, правительства всех стран пытались следить за своими гражданами и в докомпьютерную эпоху, но собрать много информации о большинстве людей было просто невозможно. Однако уже в 1990-е годы – задолго до того как выяснилось, что АНБ прослушивает телефонные разговоры обычных граждан, а политика конфиденциальности Facebook стала предметом национальных дебатов – шифропанки ясно увидели, что компьютеризация всех сфер жизни значительно упрощает для властей сбор сведений о людях и манипулирование ими. Больше всего шифропанков беспокоил вопрос, как люди могут защитить свою личную информацию и конфиденциальность. Достаточно сказать, что “Манифест шифропанка”, который в 1993 году опубликовал Эрик Хьюз, математик из Беркли, начинается словами “В электронную эпоху конфиденциальность стала для открытого общества необходимостью”.

Эти воззрения во многом произрастали из либертарианских взглядов, которые приобрели популярность в Калифорнии в 1970- и 1980-е годы. Подозрительное отношение к государству было естественным для программистов, которые на работе самостоятельно создавали новый мир, не полагаясь на чью-либо помощь. Хэл проникся этими идеями еще в Калтехе, отчасти благодаря романам Айн Рэнд. Однако проблема конфиденциальности в эпоху Интернета вызывала немалый интерес и вне либертарианских кругов, в том числе среди защитников прав человека и активистов других протестных движений.

Конечно, никто из шифропанков не призывал к отказу от технологий – напротив, именно в технологиях, а особенно в науке о шифровании (криптографии) они видели решение проблемы. Шифрование исторически было привилегией лишь самых влиятельных организаций. Частные лица могли попытаться кодировать свои данные тем или иным способом, но спецслужбы и военные прекрасно научились взламывать такие шифры. Однако в 1970- и 1980-е годы математики из Стэнфорда и MIT сделали ряд открытий, которые впервые в истории позволили обычным людям шифровать сообщения так, что их невозможно было взломать даже с помощью самых мощных суперкомпьютеров. Новая технология получила название “криптография с открытым ключом”.

Чтобы зашифровать данные с ее помощью, пользователь должен сгенерировать открытый ключ – уникальное случайное сочетание букв и чисел, служащее чем-то вроде адреса, который можно свободно сообщать кому угодно – и соответствующий закрытый ключ, который нужно сохранить в секрете. Эти два ключа связаны математическим отношением, которое гарантирует, что только обладатель закрытого ключа – Алиса, как ее традиционно зовут криптографы – может расшифровывать сообщения, отправленные ее открытому ключу. Уникальное отношение между открытым и закрытым ключами определяется с помощью сложных математических уравнений, которые исключают возможность вычислить закрытый ключ по открытому даже на самом мощном суперкомпьютере. Подобные криптографические хитрости позже будут положены в основу Биткойна.

Хэл узнал о потенциале криптографии с открытым ключом в 1991 году благодаря Дэвиду Чому – талантливому криптографу, который экспериментировал с технологиями защиты конфиденциальности.

“Все показалось мне совершенно очевидным, – рассказывал Хэл другим шифропанкам о своем первом впечатлении от работы Чома. – Мы думаем, как решить проблемы утраты конфиденциальности, всеобъемлющей компьютеризации, централизации баз данных, но ищем решения не там, где следует. Чом предлагает двигаться в другом направлении, чтобы отнять власть у правительств и корпораций, наделив ею простых людей”.

Как обычно, обнаружив новую захватывающую идею, Хэл не ограничился чтением о ней, а начал в свободное время помогать проекту PGP (Pretty Good Privacy). Участники проекта разрабатывали ПО, позволявшее отправлять и получать сообщения, зашифрованные с помощью криптографии с открытым ключом. Основатель PGP Фил Циммерман был категорическим противником ядерного оружия и хотел, чтобы диссиденты могли общаться без контроля со стороны государства. В скором времени Циммерман принял Хэла на работу в PGP.

Идеалистические проекты наподобие PGP обычно получают совсем малую известность, но и ее оказалось достаточно, чтобы федеральная прокуратура инициировала уголовное расследование относительно деятельности Циммермана и PGP. Дело в том, что ранее правительство США засекретило надежные технологии шифрования, что сделало их экспорт нелегальным. Хотя иск в итоге был отозван, Хэлу пришлось годами скрывать свое участие в работе над PGP, из-за чего его вклад в проект так и не получил должного признания.

* * *

Борьба экстропианцев и шифропанков с традиционными формами власти принимала разные формы, но все же с самого начала в центре их внимания были деньги. Для рыночной экономики деньги – это такой же базовый элемент, как вода или огонь для человечества. Представить экономику без денег практически невозможно. Все существовавшие валюты, действительные только в пределах конкретного государства и контролируемые некомпетентными банкирами, казались программистам-шифропанкам безнадежно устаревшими и ограниченными, особенно в сравнении с возможными альтернативами. Далеко ходить за примерами не требовалось: во многих научно-фантастических романах, на которых выросли Хэл и его соратники, описывались те или иные универсальные деньги, например в “Звездных войнах” это были галактические кредиты. Даже если вынести за скобки эти причудливые амбиции, шифропанки видели в финансовой системе одну из опаснейших угроз для конфиденциальности. Мало что характеризует человека точнее, чем его финансовые операции. Получив доступ к выпискам по кредитной карте, можно узнать, чем увлекается ее владелец, какие магазины и рестораны посещает, что для него важно и что ему безразлично… Неслучайно финансовые записи – один из главных способов отслеживания беглых преступников. В “Манифесте шифропанка” Эрик Хьюз описывает проблему гораздо подробнее: “Если механизмы транзакции таковы, что моя личность раскрывается, значит, конфиденциальности у меня нет. У меня нет возможности раскрывать себя избирательно, я вынужден делать это всегда… Для сохранения конфиденциальности в открытом обществе требуются системы анонимных транзакций”.

Анонимные платежи возможны испокон веков благодаря наличным деньгам, но мы не смогли взять с собой наличные в цифровой мир. Как только деньги переводились в цифровую форму, они попадали под контроль банков или других организаций, которые получали возможность с легкостью отслеживать транзакции. Чего хотели Хэл, Чом и шифропанки, – так это создать наличные для цифровой эпохи, которые были бы безопасными и защищенными от подделки, но при этом не вынуждали людей жертвовать конфиденциальностью. В тот же год, когда Хьюз опубликовал свой манифест, Хэл отправил в группу единомышленников сообщение с описанием цифровых наличных, позволяющих не хранить никакие записи о том, где и на что кто-то их потратил. Предполагалось, что банк будет лишь знать, сколько денег его клиент снял за конкретный месяц. Хэл даже придумал для цифровых наличных звучное название: “CRASH”, или “CRypto cASH”.

К тому времени, когда проблемой финансовой конфиденциальности заинтересовались шифропанки, Чом уже изобрел DigiCash – интернет-деньги, которые можно было тратить без обнародования каких-либо личных сведений. Для сохранения личности в секрете в DigiCash использовались так называемые слепые подписи, также основанные на криптографии с открытым ключом. Когда один из американских банков решил поэкспериментировать с DigiCash, Хэл тут же открыл в нем счет.

К сожалению, работы Чома обозначили не совсем правильный путь к решению проблемы. В DigiCash каждую цифровую подпись должна была проверять центральная организация, принадлежавшая Чому, а это означало, что она требовала доверия со стороны потенциальных клиентов. Когда компания Чома обанкротилась в 1998 году, с ней пришел конец и всему проекту DigiCash. Этот печальный опыт показал, что никакая центральная организация не должна контролировать цифровые наличные. На первый взгляд, проблема казалась неразрешимой: если бы никакая организация не контролировала цифровые деньги, ничто не мешало бы людям тратить их дважды, ведь скопировать данные в цифровом мире проще простого. Некоторые из шифропанков сочли задачу неразрешимой и оставили проект, но Хэл не привык отступать.

Как ни странно, человек, приложивший столько усилий ради создания нового вида денег, вовсе не стремился к богатству: PGP и другие программы, которые писал Хэл, распространялись в основном бесплатно. Его недоверие к государству также не было обусловлено желанием уклониться от уплаты налогов; напротив, в 1990-е годы Хэл каждый год выплачивал налоги с полного дохода, не пользуясь какими-либо вычетами или льготами, чтобы как можно меньше возиться с бумагами. Много лет он прожил в скромном домике на окраине Санта-Барбары. Казалось, его совершенно не заботит то, что он вынужден работать в углу своей гостиной или что обивка на его кресле прохудилась. Хэл был движим, прежде всего, интеллектуальным любопытством, которое буквально сочилось из каждого написанного им письма, и осознанием права каждого человека на достойную жизнь.

“Главная цель того, чем мы занимаемся, – это отправить Большого брата на свалку истории, – писал Хэл своим единомышленникам. – Не стоит недооценивать эту задачу. Возможно, когда-нибудь мы оглянемся и увидим, что это было самое важное из всего, что мы сделали”.

 

Глава 2

Создание денег нового типа может показаться странным и бессмысленным начинанием. Большинство людей в современном мире даже не могут представить себе деньги, отличные от выпускаемых государством купюр и монет. Право печатать деньги – один из фундаментальных признаков суверенного государства, пусть даже такого крошечного, как Ватикан или Микронезия.

Однако так было не всегда. До гражданской войны в США почти все американские деньги выпускали частные банки, что создавало сумасшедшую финансовую мозаику из конкурирующих купюр, которые могли потерять всю свою ценность в случае банкротства банка-эмитента. Многие государства в те времена вообще использовали во внутренней торговле монеты других стран.

Еще раньше люди пробовали использовать в качестве денег золото, ракушки и даже каменные диски. Поиск лучших форм денег всегда в той или иной мере был связан со стремлением изобрести более точный и надежный способ оценки стоимости окружающих нас вещей – единую метрику, которая позволяла бы с легкостью сравнивать ценность поленницы дров, часа работы плотника и написанного художником пейзажа. Как сказал социолог Найджел Додд, хорошие деньги “преобразуют качественные различия вещей в количественные различия, позволяя обмениваться ими”.

В своих исследованиях шифропанки пытались довести стандартизирующую функцию денег до логического завершения, чтобы создать универсальные деньги, которые можно было бы тратить везде, не обменивая на новые бумажки на каждой границе. Шифропанки прекрасно знали свойства, присущие успешным деньгам. Хорошие деньги должны быть долговечными (только представьте себе доллар, напечатанный на салфетке), портативными (представьте монету весом в 20 килограммов), делимыми (если бы у нас были только стодолларовые купюры и не было монет, экономике тут же пришел бы конец), единообразными (если бы все купюры выглядели по-разному, пользоваться ими было бы невозможно) и редкими (если бы купюры было легко скопировать, они не имели бы никакой ценности).

И все же, помимо всех этих качеств, для создания денег всегда требовалось что-то неуловимое, а именно – доверие со стороны использующих их людей. Чтобы фермер был готов принимать доллары за выращенный урожай, он должен верить в то, что они не утратят ценность через месяц или год. Как показало время, наиболее важным свойством денег является не то, кто их выпустил, и даже не то, насколько они портативны или долговечны, а количество людей, готовых их использовать.

В XX веке доллар получил и сохранил статус глобальной валюты во многом потому, что большинство людей в мире считали, что США и их финансовая система имеют лучшие шансы выстоять в любых кризисах, чем другие страны. Это объясняет, почему многие люди предпочитают хранить свои сбережения в долларах.

Связь денег с доверием наделяет людей, уполномоченных создавать и защищать деньги, почти религиозным статусом. Само слово 42“деньги” (9“money”) происходит от имени римской богини Юноны Монеты, в храме которой монеты и выпускались. В США к руководителям Федерального резерва, которые управляют денежной системой, относятся, как к оракулам, – сотни, если не тысячи, экспертов анализируют их заявления так же тщательно, как когда-то пророки изучали внутренности жертвенных животных. Чиновники Федорезерва настолько влиятельны и независимы, что им могли бы позавидовать любые госчиновники, а защита национальной валюты США доверена специально созданному агентству, Секретной службе, которой лишь намного позже в довесок поручили еще и охранять президента США.

Самый известный глава Федерального резерва, Алан Гринспен, знал, что деньги могут создавать не только центро-банки. В 1996 году, когда шифропанки с головой погрузились в свои эксперименты, Гринспен заявил, что технологическая революция может привести к возврату частных денег и что он не видит в этом ничего плохого.

“Вполне возможно, что в ближайшем будущем эмитенты электронных платежных обязательств, таких как карты предоплаты или «цифровые наличные», смогут создать специализированные корпорации с надежными балансами и открытыми кредитными рейтингами”.

В годы, последовавшие за этим заявлением Гринспена, мир шифропанков буквально бурлил от кипевшей в нем активности. В 1997 году британский исследователь Адам Бек опубликовал в почтовой рассылке для шифропанков описание проекта Hashcash, который решил проблему неограниченного копирования цифровых денег. Позднее идея Бека стала важным элементом Биткойна.

Проект Бека был основан на еще одной концепции из мира криптографии, а именно – на криптографических хеш-функциях. Так называют математические уравнения, которые легко решить, но почти невозможно восстановить, зная ответ. Например, числа 2903 и 3571 можно легко перемножить с помощью карандаша и бумаги, но чтобы вручную разложить число 10 366 613 на эти множители, нужно по-настоящему постараться. Именно этот принцип лег в основу Hashcash, хотя задачи, назначаемые узлам Hashcash, были гораздо сложнее, чем нахождение множителей числа 10 366 613. Когда компьютер, перепробовав множество догадок, находил в итоге правильный ответ к задаче Hashcash, он зарабатывал некоторое количество монет.

Применение такого алгоритма стало важным шагом потому, что он гарантировал редкость Hashcash. Как мы уже выяснили, редкость – важное свойство успешных денег, но исключить дублирование файлов не так-то просто, ведь именно легкостью копирования данных славится цифровой мир. Для создания каждого нового блока Hashcash компьютер должен был выполнять много работы, что дало новому алгоритму название “подтверждение работы” (именно этот процесс позднее станет одной из главных инноваций в Биткойне). Главная проблема системы Бека состояла в том, что каждую единицу Hashcash можно было использовать лишь однократно. Из-за этого каждый участник должен был создавать новые монеты всякий раз, когда он хотел совершить какую-то операцию. Другой проблемой было то, что пользователь, располагающий большой вычислительной мощностью, мог создавать для себя все больше и больше единиц Hashcash, сокращая ценность каждой монеты.

Через год после выпуска программы Бека два участника шифропанковского сообщества независимо друг от друга разработали цифровые токены с подтверждением работы, которые можно было использовать повторно. Одну из систем, названную “bit gold”, изобрел Ник Сабо, эксперт по безопасности. Он поделился своими идеями с единомышленниками вроде Хэла Финни в 1998 году, но не попытался реализовать проект на практике. Другую систему, получившую название “b-money”, придумал американец по имени Вэй Дай. Хэл тоже создал собственный вариант подобной системы, но не стал напрягать фантазию и назвал ее “RPOW” (“повторно используемые подтверждения работы”).

Обсуждение этих идей в сообществе для шифропанков и похожих группах иногда напоминало перебранки конкурентов, пытающихся обойти друг друга в своеобразном состязании. Особенно усердствовал Сабо, который находил множество изъянов в чужих предложениях, чрезмерно, по его мнению, привязанных к специализированному компьютерному оборудованию. Однако все шифропанки испытывали глубокое уважение друг к другу, и, несмотря на многие неудачные эксперименты, их амбиции вскоре вышли за пределы создания анонимных денег. Бек, Сабо, Финни и другие участники стали уделять больше внимания дефектам финансовой системы, взимающей огромные комиссии за любые транзакции и при этом неспособной быстро перевести деньги в другую страну.

“Мы хотим создать полностью анонимные средства обмена с минимальной комиссией, – написал Бек вскоре после выпуска Hashcash. – Если у нас это получится, банки постигнет участь динозавров, чего они в полной мере заслужили”.

В 1999 году Нил Стивенсон опубликовал книгу “Криптономикон”, и у шифропанков, наконец, появился идеал, на который они могли ориентироваться. В этом романе, получившем в хакерском сообществе культовый статус, описан теневой мир со своеобразным цифровым золотом, позволяющим людям сохранять свою личность в тайне. Роман включает подробные описания криптографических схем, благодаря которым это возможно.

Однако в реальном мире эксперименты шифропанков были гораздо менее успешными. Ни у кого не получалось создать деньги, не полагаясь на центральные организации, которые, как все уже прекрасно поняли, подвержены кризисам, сбоям в работе и могут быть уничтожены государством. Со временем обозначилась и более фундаментальная проблема – как убедить людей использовать и ценить эти цифровые токены. К моменту, когда на сцене появился Сатоши Накамото, многие потенциальные сторонники Биткойна уже устали от неудач. Создание цифровых денег стало казаться такой же несбыточной мечтой, как преобразование свинца в золото.

* * *

В августе 2008 года Сатоши написал Адаму Беку письмо, в котором просил его взглянуть на краткое описание чего-то под названием “Биткойн”. Бек не слышал ни о Биткойне, ни о Сатоши и, по большому счету, проигнорировал письмо, но все же указал Сатоши на другие эксперименты шифропанков, которые тот мог пропустить.

Шестью неделями позже, на Хэллоуин, Сатоши отправил более подробное описание своего проекта в специализированную академическую рассылку, посвященную криптографии. Рассылка для шифропанков к тому времени приказала долго жить, но большинство ее участников следили за криптографическими новостями. В типичном для сообщества стиле Cатоши ничего не сообщил о себе, а спрашивать об этом среди криптографов не принято – для них важны идеи, а не личности высказывающих их людей. В своем письме, написанном сухим лаконичным языком, Сатоши смело заявлял, что решил многие из проблем, препятствовавших созданию универсальных денег. “Я работаю над электронной пиринговой денежной системой, не нуждающейся в доверенных сторонних организациях”, – так начиналось письмо.

Прикрепленный к письму девятистраничный PDF-файл ясно давал знать, что Сатоши прекрасно осведомлен обо всех предыдущих усилиях по созданию автономных цифровых денег. В своем документе Сатоши цитировал Бека, Вэя Дая и приводил выдержки из нескольких малоизвестных журналов по криптографии. Собрав идеи многих своих предшественников, Сатоши каким-то образом умудрился объединить их в систему, которая радикально отличалась от всего, что было предложено до него.

Вместо того чтобы доверять эмиссию и отслеживание денег центральной организации, как это реализовано в существующей финансовой системе и в DigiCash Чома, Сатоши предложил отслеживать все биткойн-транзакции с помощью общедоступной базы данных, совместно обслуживаемой самими пользователями новых денег.

Впоследствии даже экспертам потребовались месяцы, чтобы разобраться в нюансах работы Биткойна, но базовые элементы системы можно за пару десятков минут объяснить любому человеку. На таком уровне и была написана работа Сатоши, которую впоследствии стали называть официальным документом Биткойна.

Согласно этому документу каждый пользователь Биткойна может создать один или несколько общедоступных биткойн-адресов – аналогов банковских счетов – и по одному закрытому ключу для каждого адреса. Монеты, связанные с конкретным адресом, может потратить только владелец закрытого ключа, соответствующего этому адресу. Закрытый ключ несколько отличается от традиционного пароля, который обычно хранится в некоторой центральной организации, проверяющей, имеет ли пользователь право на доступ к ресурсу. В Биткойне Сатоши задействовал чудеса криптографии с открытым ключом, чтобы уже знакомая нам Алиса могла подписывать свои транзакции, не сообщая никому свой закрытый ключ.

Итак, подписав транзакцию закрытым ключом, Алиса отправляет ее остальным узлам биткойн-сети, которые затем проверяют, действительно ли у Алисы есть монеты, которые она пытается потратить. Они проверяют платежеспособность Алисы, сверяясь с общедоступным журналом всех биткойн-транзакций – так называемым блокчейном, копию которого может хранить у себя каждый узел сети. Убедившись, что по адресу Алисы действительно хранится нужная сумма, компьютеры-узлы подтверждают транзакцию и добавляют ее в список (“блок”) недавних биткойн-транзакций.

Пожалуй, самой сложной частью системы является алгоритм добавления блоков с транзакциями в блокчейн. Он представляет собой что-то вроде соревнования между биткойн-узлами, которое во многом напоминает решение задачи, придуманной Адамом Беком для Hashcash. Компьютер, победивший в конкурсе, получает право записать блок недавних транзакций в блокчейн. Зачем ему эта сомнительная честь? Дело в том, что победитель конкурса также получает в награду новые биткойны, и это единственный способ эмиссии новых биткойнов в системе. Именно награда в виде новых монет мотивирует пользователей направлять вычислительные ресурсы своих компьютеров на обработку биткойн-транзакций.

При возникновении разногласий по поводу того, какой компьютер победил в конкурсе, приоритет отдается блоку, принятому большинством узлов сети. Например, если большинство узлов считает, что в последнем раунде конкурса победила Алиса, но какие-то узлы-диссиденты отдают победу Бобу, сторонники Алисы будут игнорировать блоки от компьютеров, поддержавших Боба, пока те не присоединятся к большинству. Этот поистине демократичный способ принятия решений хорош тем, что он предотвращает махинации со стороны “плохих” узлов, которые могли бы попытаться записать на свои счета много новых биткойнов. Благодаря реализованной в Биткойне защите злоумышленникам, задумавшим неладное, пришлось бы заручиться поддержкой большинства узлов сети.

Решения об изменении ПО, работающего на биткойн-узлах, также принимаются демократически. Любой пользователь может внести изменение в ПО Биткойна (исходный код которого открыт), но изменения вступят в силу только в том случае, если новая версия ПО будет установлена на большинстве компьютеров в сети. Если один компьютер ни с того ни с сего перейдет на другую версию ПО, другие узлы просто станут игнорировать его.

Давайте подытожим сказанное, кратко описав процесс в пяти шагах.

1. Алиса инициирует перевод биткойнов со своего счета, подписав транзакцию своим закрытым ключом и сообщив о ней остальным пользователям сети.

2. Узлы сети убеждаются в том, что по адресу Алисы достаточно средств, и добавляют транзакцию в список (блок) недавних транзакций.

3. Компьютеры-узлы соревнуются за право добавить блок в блокчейн.

4. Компьютер, победивший в конкурсе, удостаивается права добавить блок в блокчейн и получает в награду новые биткойны.

5. Компьютеры составляют новый список неподтвержденных транзакций, и начинается новый раунд конкурса.

Объединение всех этих процессов дает нам нечто, чего никогда ранее не существовало, – финансовую сеть, способную создавать и перемещать деньги без банков, эмитентов кредитных карт, регуляторов и вообще каких бы то ни было центральных организаций. Система спроектирована так, чтобы никто, кроме владельца закрытого ключа, не мог потратить деньги, связанные с конкретным биткойн-адресом. Более того, в любой момент времени существует один и только один общедоступный неизменяемый журнал со сведениями о суммах, принадлежащих каждому участнику системы. Чтобы пользоваться Биткойном, не нужно верить Сатоши, в отличие от DigiCash или доллара, которые вынуждают их пользователей доверять Дэвиду Чому или Федеральному резерву. ПО узлов Биткойна работает на собственных компьютерах пользователей, а написанный Сатоши код открыт, и кто угодно при наличии соответствующих знаний и навыков может проверить, все ли с ним в порядке. Если кому-то из пользователей не нравится что-то в правилах, реализованных в Биткойне, никто не мешает ему изменить правила и попытаться убедить других пользователей следовать им. Пользователи 6иткойн-сети в буквальном смысле являются и клиентами, и владельцами монетного двора и банка. Однако на момент публикации предложения Сатоши ничего этого в реальности еще не существовало. Он лишь вынес на обсуждение описание своей революционной схемы.

Несмотря на все описанные в документе инновации, за неделю, прошедшую после его публикации, он получил всего лишь два отзыва, и оба отрицательных. Джон Левин, известный эксперт в вопросах компьютерной безопасности, заявил, что хакеры-злоумышленники легко смогут подделать блокчейн. “У хороших ребят гораздо меньше вычислительной мощности, чем у плохих, – написал он 2 ноября. – Есть и другие моменты, которые кажутся мне сомнительными, но и одного этого достаточно, чтобы поставить на проекте крест”.

Опасения Левина были обоснованными, потому что в системе Сатоши предполагалось, что компьютеры принимают решения большинством голосов. На ранних этапах развития сети, пока в ней еще было мало компьютеров, злоумышленники легко могли бы получить контроль над сетью. Однако Сатоши надеялся, что в начале ни у кого не будет серьезной мотивации захватывать контроль над системой. Ну а если такая мотивация возникнет позднее, то сеть к тому моменту привлечет достаточно участников, чтобы организовать такую атаку стало гораздо труднее.

Другой ветеран шифропанковских дискуссий, Джеймс Дональд, заявил, что такая система нужна всем как воздух, но блокчейн быстро станет слишком большим, из-за чего пользователи не захотят загружать его из сети.

В последующие недели Хэл оставался единственным защитником Сатоши. Он написал, что почти не беспокоится по поводу атак, о которых упомянул Левин, но при этом признал, что не знает, как система проявит себя на практике, и выразил желание увидеть реальный компьютерный код, а не концептуальное описание.

“Идея кажется оригинальной и многообещающей, и мне очень хотелось бы увидеть ее дальнейшее развитие”, – написал он в сообществе.

Вероятно, то, что Хэл встал на защиту Биткойна, и побудило Сатоши отправить ему раннюю бета-версию ПО для тестирования. В ходе нескольких тестовых запусков в ноябре и декабре они выявили и устранили несколько багов, и в январе 2009 года Сатоши отправил полный код системы в криптографическое сообщество.

Окончательная версия кода немного отличалась от оригинального документа и содержала несколько интересных дополнений. Например, в коде было прописано, что новые монеты будут выпускаться примерно каждые 10 минут, а при сокращении этого интервала из-за роста общей вычислительной мощности сети хеш-функция, вычисляемая в конкурсе, будет становиться сложнее.

Кроме того, в коде окончательно определялся график эмиссии биткойнов. Сатоши решил, что в первые 4 года победитель в гонке за право создать новый блок будет получать 50 монет, после чего каждые 4 года награда будет уменьшаться вдвое, пока объем эмиссии не достигнет окончательного значения в 21 миллион биткойнов.

Когда Хэл запустил биткойн-узел в первый раз, сеть уже работала. В следующие несколько дней не случилось ничего примечательного. Каждые 10 минут один из компьютеров (обычно компьютер Сатоши) выигрывал 50 монет. Однако воскресным вечером в блокчейне была зарегистрирована первая транзакция – в рамках тестирования Сатоши отправил Хэлу 10 биткойнов. Чтобы выполнить транзакцию, Сатоши подписал ее своим закрытым ключом, отправил в сеть (состоявшую на тот момент только из компьютеров Хэла и Сатоши), и несколько минут спустя транзакция была сохранена в блокчейне, когда один из компьютеров Сатоши победил в очередном раунде конкурса. Любой, кто после этого устанавливал биткойн-узел на своем компьютере, мог видеть в блокчейне запись о 10 монетах, которые Сатоши перевел Хэлу.

В первые недели потенциальные пользователи не торопились присоединяться к сети, поэтому для ее обслуживания Сатоши использовал собственные компьютеры. Он также делал все возможное для популяризации Биткойна и старался быстро отвечать всем, кто проявлял хотя бы малейший интерес к проекту. Когда однажды ночью какой-то программист из Техаса написал Сатоши письмо, в котором продемонстрировал знание цифровых денег и криптографии, он получил ответ уже утром.

“У нас определенно схожие интересы, – написал Сатоши с явным энтузиазмом, прежде чем пожаловаться на отсутствие какого-либо интереса к Биткойну. – Знаете, мне кажется, что в девяностые этой темой интересовалось гораздо больше людей, но после многолетних неудачных попыток создать систему с доверием к сторонним организациям (DigiCash и т. д.) они сочли дело безнадежным. Надеюсь, они поймут, чем уникально мое предложение. Насколько мне известно, это первая попытка создать финансовую систему без доверия”.

Пока что все выглядело так, что программа Сатоши была всего лишь очередным набором кода, готовым разделить печальную участь многих других перспективных, но заброшенных и всеми забытых проектов. Чтобы выжить, Биткойн должен был как-то привлечь больше пользователей и защитников вроде Хэла, но вступать в их ряды никто особенно не торопился. Скорее наоборот: через неделю после выпуска программы один из участников криптографического сообщества написал, что никакое государство не позволит Биткойну в его текущей форме достигнуть мало-мальски значимых размеров.

Хэл признал, что автор этого сообщения может оказаться прав, но снова выступил в защиту Сатоши. “В пользу Биткойна говорит следующее, – написал Хэл. – Он распределен и не имеет единой точки сбоя, в нем нет монетного двора, и он не принадлежит никакой компании, сотрудников которой можно было бы привлечь к ответственности, заставить замолчать или арестовать”.

Однако казалось, что временами даже Хэл теряет энтузиазм. Слушая, как шумит его компьютер, пытающийся получить право сгенерировать новые монеты, он начал беспокоиться о том, сколько углекислого газа начнут выбрасывать все узлы, если Биткойн окажется успешным. Когда его сын Джейсон пожаловался на износ компьютера, Хэл вообще отключил функцию генерирования монет. Кроме того, выяснилось, что из-за открытости и доступности журнала транзакций – пусть даже каждый пользователь представлялся в нем непонятным адресом – Биткойн вовсе не так анонимен, как могло показаться.

А затем дело приняло совсем плохой оборот. У Хэла начались быстро прогрессирующие проблемы с речью, и вскоре все свое свободное время он был вынужден уделять общению с врачами. У него диагностировали боковой амиотрофический склероз – неизлечимый дегенеративный процесс, который приводит к увяданию всех мышц в теле. Ко времени, когда был поставлен диагноз, Хэл из-за свалившихся на него бед покинул биткойн-сообщество. Спустя месяцы он вернется ради нескольких памятных сообщений, но за это время он уже потеряет способность ходить; Биткойн же, напротив, прочно встанет на ноги.

 

Глава 3

Вначале мая, через несколько месяцев после исчезновения Хэла Финни, Сатоши получил письмо, написанное на слишком правильном английском, обычно характерном для иностранцев.

“Я достаточно хорошо знаю Java и С благодаря учебе в институте (я изучаю информатику), но не обладаю сколько-нибудь значительным опытом разработки, – говорилось в письме за подписью Марти Малми. – Мне хотелось бы помочь с Биткойном, если я могу быть чем-либо полезен”.

Было очевидно, что это письмо написал не умудренный опытом ветеран шифропанковского движения типа Хэла. В письме Марти прозвучало кое-что даже более важное на тот момент: страсть и энтузиазм.

Сатоши получал и другие письма с предложением поддержки проекта, но Марти сразу же пошел дальше. Прежде чем обратиться к Сатоши, он уже написал несколько сообщений о Биткойне на сайте anti-state.org, посвященном перспективам создания анархического общества, организованного исключительно на рыночных принципах. Марти опубликовал краткое описание Биткойна под псевдонимом Trickster и попросил оставлять отзывы.

“Широкое распространение такой системы может подорвать способность государства эксплуатировать граждан, – писал Марти. – Что вы думаете об этом? Меня не могут не воодушевлять практичные проекты, способные приблизить нас к настоящей свободе еще при нашей жизни.:-) Теперь нам нужно лишь убедительное подтверждение того, что система достаточно безопасна, чтобы ее можно было использовать в реальности”.

Марти добавил ссылку на это сообщение в свое первое письмо к Сатоши, и тот ответил, что в понимании Биткойна Марти не откажешь.

Энтузиазм Марти дал Биткойну важный толчок. Когда Сатоши выпустил первую версию ПО, он в своих сообщениях описывал в основном технические аспекты Биткойна, но спустя несколько недель начал уделять больше внимания идеологической мотивации проекта, чтобы привлечь более широкую аудиторию. В феврале на веб-сайте фонда Р2Р, изучающего децентрализованные пиринговые технологии, Сатоши начал общение с разговора о проблемах фиатных (от лат. “fiat” – “декрет”) валют, как называют традиционные деньги, выпускаемые согласно декретам государственных чиновников.

“Главный недостаток традиционных денег состоит в том, что они нуждаются в доверии, – писал Сатоши. – Мы должны верить в честность центробанков, но история полна примеров, когда банки подрывали это доверие, полностью обесценивая фиатные деньги”.

Шифропанки не особенно беспокоились по поводу обесценивания денег, и этим сообщением Сатоши ясно дал понять, что при разработке Биткойна он не ограничивается специфичными интересами узкой группы. На самом деле обесценивание денег могло вызвать куда больший интерес потенциальной аудитории, потому что в памяти еще свежа была история о том, как американское правительство предоставило многомиллиардную антикризисную помощь банкам, авантюры которых и привели к тяжелейшему финансовому кризису 2008 года.

Обвинения в снижении качества денег предъявляют центробанкам уже много веков, и не без причины. История показывает, что печать необеспеченных денег и снижение содержания драгоценных металлов в монетах – главные способы пополнения казны в государствах, которые не могут свести концы с концами. Особую остроту эта проблема приобрела после отказа от золотого стандарта, согласно которому каждый доллар был обеспечен определенным количеством золота.

Золотой стандарт был самой популярной глобальной монетарной системой в начале XX века. Он не просто связывал бумажные деньги с чем-то физическим, но еще и в какой-то мере ограничивал возможности центробанков по манипулированию денежной массой. Федеральный резерв и центробанки других стран могли напечатать больше денег, только если им удавалось получить в свое распоряжение больше золота. Если же лишнего золота у них не было, то и увеличить эмиссию они не могли.

Действие этого ограничения было приостановлено во время Великой депрессии, чтобы центробанки по всему миру смогли печатать больше денег для стимулирования экономики. После второй мировой войны ведущие экономики мира вернулись к некоему подобию золотого стандарта, хотя обменять доллары на физическое золото было уже невозможно. Наконец в 1971 году Ричард Никсон покончил с золотым стандартом, отвязав курс доллара от каких-либо ориентиров. Большинство глобальных валют стали стоить столько, сколько за них кто-то готов был заплатить, а доллары стали обеспеченными лишь обязательствами США принимать их в оплату налогов и задолженностей.

Большинство экономистов поддержали отказ от золотого стандарта, поскольку это позволило центробанкам более гибко реагировать на подъемы и спады в экономике за счет изменения предложения денег. Однако в других кругах эта политика встретила ожесточенную критику. Многие противники государственного вмешательства в экономику считают, что из-за кончины золотого стандарта центробанки получили возможность печатать деньги без каких-либо ограничений, доллар утратил долговременную ценность, а некомпетентные чиновники смогли финансировать любые авантюрные проекты.

До 2008 года эта тема была непопулярной даже среди либертарианцев, но все изменил финансовый кризис, в ходе которого Федеральный резерв выпустил ради спасения прогоревших банков просто гигантские суммы новых денег. Это породило страхи, что существующие деньги и сбережения значительно обесценятся, и внезапно о монетарной политике начали говорить даже в семейном кругу. Федрезерв стал чем-то вроде универсального злодея, а на дорогах часто стали появляться автомобили с наклейками “END THE FED”. Кризис как нельзя лучше продемонстрировал недостатки централизованной финансовой системы.

Сатоши выпустил Биткойн всего через несколько месяцев после спасения американских банков Федрезервом, и некоторые люди, обеспокоенные сохранностью сбережений, увидели в нем возможное решение проблемы неограниченного предложения денег. В отличие от Федерального резерва, способного выпустить в оборот любую сумму, запрограммированные в Биткойне правила гарантировали, что выпуск новых монет прекратится по достижении суммы в 21 миллион биткойнов.

Эта, на первый взгляд, второстепенная деталь приобрела огромную важность в посткризисных условиях. Прописанное в коде ограничение эмиссии убедило многих, что биткойнам не грозит обесценивание из-за инфляции, которое угрожало прежним вариантам цифровых денег. Лимит на количество биткойнов гарантировал, что со временем получить их будет все сложнее, так что по идее их цена в долгосрочном масштабе должна была вырасти.

Изначально Сатоши не особенно акцентировал ограниченность эмиссии, но теперь ему нужно было как-то продвигать Биткойн в массы, и эта особенность Биткойна стала серьезным аргументом в его пользу. Марти Малми, написавший Сатоши в начале мая, проявил завидную проницательность, подчеркнув этот нюанс Марти не разбирался в криптографии, но, будучи подкованным в политической борьбе, он сразу же обратил внимание на революционный потенциал Биткойна. “Никакой Центробанк не сможет обесценить Биткойн неограниченной эмиссией новых денег”, – написал он на форуме anti-state.com. Это был первый, но далеко не последний случай, когда благодаря многоуровневой архитектуре и открытости для множественных интерпретаций Биткойн привлек совершенно новых сторонников.

Сатоши быстро подсказал Марти, как тот может помочь проекту. Самый важный совет был одновременно и самым простым: Марти просто следовало не выключать компьютер с запущенным биткойн-узлом. К тому времени прошло пять месяцев после запуска Биткойна, но у Сатоши все еще не было никакой уверенности в том, что сеть будет доступна в любой момент времени. Когда новый пользователь пытался подключиться к сети, иногда ему просто не удавалось обнаружить другие узлы. Это также означало, что почти все монеты по-прежнему генерировали компьютеры Сатоши. Когда к сети присоединился Марти, он тоже вскоре начал зарабатывать монеты с помощью своего ноутбука, отключая биткойн-узел лишь изредка, чтобы поиграть в компьютерные игры.

Что касается более сложных вопросов программирования, то Сатоши не смог предоставить Марти никаких задач, которые были бы ему по плечу. Однако для веб-сайта о Биткойне требовались какие-то вводные материалы для новых пользователей, и Марти казался вполне подходящим кандидатом для такой работы.

“Писатель из меня неважный – программировать я умею гораздо лучше”, – заявил в письме Сатоши и предложил Марти попробовать себя в качестве журналиста.

Два дня спустя Марти сполна оправдал оказанное ему доверие, подготовив свою первую статью для публикации на веб-сайте. В статье Марти давал простые, но грамотные и убедительные ответы на семь вопросов наподобие “Безопасен ли Биткойн?” и “Почему мне следует использовать Биткойн?” В ответе на последний вопрос он приводил политические мотивы.

“Защититесь от несправедливой монетарной политики центробанков-монополистов и других рисков, связанных с централизованным контролем над предложением денег, – писал он. – Ограниченная эмиссия в системе Биткойн равномерно распределена между всеми участниками сети, а не сконцентрирована в руках банковской элиты”.

Документ настолько понравился Сатоши, что он предоставил Марти полный доступ к “официальному” веб-сайту о Биткойне bitcoin.org. Предполагалось, что Марти придаст сайту более профессиональный вид и опубликует ряд учебных статей, помогающих новым пользователям быстро войти в курс дела.

Когда Марти узнал о Биткойне весной 2009 года, он учился на втором курсе Хельсинкского политехнического института. Если Хэл ничуть не походил на техногика, то Марти вполне соответствовал этому популярному стереотипу. Долговязый и худой, он избегал социальных контактов и медленно, запинаясь, выговаривал слова, так что его голос звучал почти как синтезированная компьютером речь. Лучше всего Марти чувствовал себя в одиночестве в своей комнате, где большую часть времени он посвящал компьютерным играм и программированию, слушая при этом в наушниках тяжелую музыку.

Странствия по киберпространству сначала привели Марти к идеям, воплощенным в Биткойне, а затем и к самому Биткойну. В Интернете Марти обнаружил политические движения и платформы, радикально отличающиеся от комфортной, но совершенно скучной финской социал-демократии. Идеи либертарианских экономистов, которые призывали людей взять на себя ответственность за свою судьбу, тут же нашли отклик в сердце одинокого волка Марти, пусть даже своим отменным образованием он был обязан сильному государству и высоким налогам. Кому нужно государство, если у вас есть талант и идеи?

Во время учебы в колледже Марти с увлечением следил за политической активностью Пиратской партии, которая призывала использовать технологии для социальных изменений. Создатели Napster и других сервисов для обмена музыкой не дожидались, когда политики реформируют законодательство об авторском праве, – они действовали и вынуждали мир измениться. По мере усвоения этих идей Марти начал интересоваться, как технологическая революция может изменить природу денег. После краткого поиска в Интернете Марти оказался на примитивном веб-сайте bitcoin.org.

За несколько недель общения с Сатоши Марти полностью переработал сайт о Биткойне. Версию Сатоши, перегруженную техническими деталями и ориентированную на программистов, Марти заменил лаконичным описанием важнейших криптовалютных идей, чтобы привлечь гораздо более широкую аудиторию пользователей с похожими политическими интересами. “Защититесь от экономической нестабильности, к которой неизбежно приводят вредные решения центробанков и частичное банковское резервирование”, – говорилось на обновленном сайте.

Однако заметного притока новых пользователей все же не последовало. В июне ПО Биткойна скачало всего несколько десятков новых пользователей, которые добавились к нескольким сотням, попробовавшим Биткойн со дня первоначального релиза. Большинство из них запускали узел всего один раз, а затем отключали его и теряли интерес к проекту, но Марти не унывал. После обновления веб-сайта он принялся изучать код Биткойна.

Марти не знал язык C++, на котором был написан Биткойн, но на лето он устроился на временную работу в университетскую компьютерную лабораторию, так что обстановка подходила для изучения программирования как нельзя лучше. Изучая C++, Марти неплохо разобрался в коде Сатоши, перестал бояться изменять его и даже скомпилировал свою версию биткойн-узла. Они с Сатоши часто общались и вскоре стали понимать друг друга с полуслова.

Хотя Сатоши никогда не рассказывал в письмах ничего личного, он охотно обсуждал с Марти всякие мелочи. В одном из писем Сатоши отметил, что в почтовой рассылке кто-то назвал Биткойн “криптовалютой”, пытаясь подчеркнуть криптографические функции, лежащие в его основе.

“Может, нам следует взять это слово на вооружение? – спросил Сатоши. – Как оно тебе?”

“Звучит неплохо, – ответил Марти. – «Пиринговая криптовалюта» – это почти что рекламный лозунг”.

В тот год они также разработали логотип Биткойна, который долго исправляли на своих компьютерах и пересылали друг другу, пока наконец не остановились на букве “В” с двумя линиями, исходящими сверху и снизу. Многие разговоры также касались потенциальных улучшений ПО. Марти предложил реализовать автоматический запуск биткойн-узла при включении компьютера, чтобы новым пользователям было проще присоединиться к сети. Сатоши искренне похвалил Марти за это предложение, которое могло на порядок увеличить количество узлов.

Несмотря на скудный опыт программирования, Марти получил от Сатоши полные права на изменение базового ПО Биткойна на сервере – ранее это мог делать только сам Сатоши. Судя по журналу изменений к августу Марти вообще стал основным разработчиком. При выпуске следующей версии Биткойна (0.2) Сатоши отдал должное Марти, записав большинство улучшений на его счет.

Однако заинтересовать в Биткойне достаточное количество людей по-прежнему не удавалось. Да, к сети то и дело подключались чужие компьютеры, но большинство монет все еще создавали компьютеры Сатоши, а новых транзакций вообще не было. Все это не давало поводов для радости.

“Было бы неплохо, если бы люди смогли начать использовать Биткойн для чего-нибудь, – рассуждал Сатоши в письме Марти в конце августа. – Нам нужно найти какую-то сферу его применения. Есть идеи?”

Возвращаясь в институт на осенний семестр, Марти прорабатывал сразу несколько способов решения этой проблемы. Например, он собирался создать онлайн-форум, на котором пользователи Биткойна могли бы встречаться и общаться в кругу единомышленников. Задолго до Биткойна именно на таких форумах Марти встретил поддержку и понимание, которых не находил в реальной жизни. Создав, наконец, биткойн-форум, Марти взял псевдоним “sirius-m”, который использовал в ролевой игре по сюжету “Гарри Поттера” еще в тринадцатилетнем возрасте.

Биткойн-форум был запущен осенью 2009 года и вскоре привлек нескольких регулярных посетителей. Один из них, назвавшийся “NewLibertyStandard”, однажды заявил, что неплохо было бы создать сайт, на котором можно было бы покупать и продавать биткойны за реальные деньги. Марти уже обсуждал с Сатоши что-то подобное и с радостью вызвался помочь NewLibertyStandard. В ходе первой в истории человечества операции обмена биткойнов на доллары США Марти отправил NewLibertyStandard 5050 биткойнов, за которые получил на свой счет PayPal 5 долларов 2 цента.

Эта сделка вынудила посетителей форума задаться очевидным вопросом о справедливом курсе Биткойна. Учитывая, что никто ранее не покупал и не продавал биткойны, NewLibertyStandard предложил использовать для определения курса стоимость электроэнергии, необходимой для генерирования одной монеты. Особых возражений не было, и в октябре-ноябре 2009 года за один доллар давали примерно тысячу биткойнов.

Однако для Сатоши куда важнее обмена биткойнов на доллары была возможность покупки и продажи товаров. По мнению Сатоши, это было критически важно для успеха Биткойна. “Я не утверждаю, что это необходимо, – писал он Марти, – но по-настоящему специфическая потребность, которую мог бы удовлетворить Биткойн, существенно повысила бы его шансы на успех”.

Первый шаг в этом направлении сделал NewLibertyStandard, опубликовав на новом форуме довольно своеобразное сообщение.

“Что вы готовы купить или продать за биткойны? Вот что готов купить я.

• Бумажные миски на 10 унций (295 мл) в запечатанных упаковках по 50 штук.

• Пластиковые стаканы на 16 унций (473 мл) в запечатанных упаковках по 50 штук.

• Толстые бумажные полотенца стандартного размера в запечатанных рулонах”.

Один из пользователей поинтересовался, для какой вечеринки NewLibertyStandard нужна вся эта одноразовая посуда. “Мальчишник”, – написал тот в ответ.

Вскоре NewLibertyStandard запустил на сайте своего обменного пункта магазин с расчетами в биткойнах. Увы, ассортимент был ограничен несколькими листами почтовых марок и наклейками с Губкой Бобом, поэтому неудивительно, что из-за отсутствия покупателей NewLibertyStandard вскоре отключил обменный пункт. Развитие сети приостановилось, а в отдельные периоды на рубеже 2009 и 2010 годов общая вычислительная мощность сети даже сокращалась.

Весной Марти сделал перерыв в учебе и устроился на временную работу в Siemens, так что Биткойн отошел для него на второй план. Сатоши тоже куда-то пропал.

Марти снова списался с Сатоши в мае 2010 года, чтобы узнать, как тот поживает. “Последние полтора месяца я был занят другими делами, – ответил Сатоши. – Спасибо, что ты присматривал за всем в мое отсутствие”.

В мае новый пользователь задал в биткойн-сообществе вопрос, как ему организовать прием биткойнов за услуги веб-хостинга. Не дождавшись ответа, он убрался восвояси. Позже он вернулся с комментарием “Ого, ни одного ответа за несколько месяцев! Удивительно!” Другой подписчик, который раскритиковал Биткойн осенью 2008 года, съязвил: “Похоже, Биткойн приказал долго жить”. “Когда-то я спорил с его создателем о возможностях масштабирования проекта, – пояснил он. – Больше я о Биткойне не слышал. Разумеется, если никто его не использует, то и масштабирование не проблема. Я не знаю, доступна ли какая-либо работоспособная программа и тестировал ли ее кто-нибудь”.

Однако кажущееся отсутствие активности в биткойн-сообществе скрыло тот факт, что медленно, но верно к нему стекались тонкие и, на первый взгляд, незаметные ручейки все более квалифицированных пользователей. Они гораздо лучше знали, для чего им нужен Биткойн.

 

Глава 4

Ласло Ханеч, 28-летний программист из Флориды, узнал о Биткойне от коллеги в интернет-чате. Сначала он подумал, что это какая-то мошенническая схема, но все же решил поинтересоваться, кто пытается заработать таким необычным способом. Почитав о Биткойне в Интернете, он вскоре понял, что на самом деле это интересный перспективный эксперимент, и решил продолжить исследования.

Ласло купил монеты у NewLibertyStandard и приступил к созданию биткойн-узла для компьютеров Macintosh. Однако, как и многие хорошие программисты, Ласло взялся за новый проект как хакер, пробуя нестандартные способы использования системы для проверки ее надежности. Одной из очевидных уязвимостей был алгоритм генерирования (майнинга) новых биткойнов. Добавив в сеть большое количество вычислительной мощности, кто-либо из пользователей мог гарантированно получать большинство новых биткойнов. Хотя Сатоши Накамото разработал алгоритм так, чтобы при уменьшении интервала между блоками сложность конкурса увеличивалась, пользователи с наибольшей мощностью все же выигрывали пропорционально большее количество новых монет.

Пока что ни у кого не было мотивации направлять много вычислительных ресурсов на майнинг биткойнов, потому что они почти ничего не стоили, но Ласло решил проверить эту уязвимость. Каждый пользователь сети пытался использовать для победы в вычислительном конкурсе ресурсы процессора, но процессор компьютера, выполняющий, помимо этой, множество других операций, являлся далеко не самым эффективным средством вычисления хеш-функций. Графические процессоры на видеокартах, служащие для обработки изображений и видео, подходят для хеширования как нельзя лучше.

Ласло быстро выяснил, как перенаправить процесс майнинга графическому процессору. Центральный процессор Ласло выигрывал в конкурсе в среднем 1 раз в сутки. Когда Ласло перешел на майнинг с помощью видеокарты, он стал выигрывать 1–2 раза в час, а иногда даже больше. 17 мая он добавил в блокчейн 28 блоков, заработав 1400 новых монет.

Сатоши знал, что по мере развития Биткойна кто-то обнаружит эту возможность, и не удивился, когда Ласло написал ему о своем проекте. Однако в ответном письме Сатоши выразил свое явное неудовольствие. Если один пользователь выигрывал все монеты, другие люди теряли мотивацию присоединяться к сети.

“Я не социалист, – написал Сатоши в ответ, – и меня не беспокоит концентрация богатства, но для развития сети было бы лучше, если бы монеты получали 100 процентов пользователей, а не 20”.

Несмотря на то что Сатоши попросил Ласло не увлекаться “высокопроизводительным хешированием”, он также понимал, что добавление вычислительной мощности в сеть делает ее более надежной. Модель консенсуса Биткойна, которая требовала, чтобы любые изменения блокчейна и ПО Биткойна одобрялись большинством узлов сети, гарантировала, что, даже если пользователи попытаются изменить правила или блокчейн, они не смогут сделать это, не заручившись поддержкой половины компьютеров в сети. Это делало сеть уязвимой для так называемой “атаки 51 процента”, для проведения которой группе пользователей (или одному пользователю!) необходимо накопить больше половины вычислительной мощности сети. Увеличение вычислительной мощности, принадлежащей сторонникам Биткойна, затрудняло для злоумышленников проведение такой атаки, а Ласло действительно хотел помочь развитию проекта. По общению на форумах быстро стало ясно, что он не собирается вредить Биткойну и больше интересуется идеями, лежащими в его основе, а не тем, как быстро разбогатеть. Добывая монеты, он охотно обсуждал возможные способы использования Биткойна в реальном мире. Однажды Ласло опубликовал на форуме предложение купить ему пиццу с доставкой в Джексонвилле, штат Флорида.

“Я хотел бы заказать себе еду за биткойны. Пусть это будет пицца, – написал он. – Я готов расплатиться биткойнами с тем, кто закажет мне ее на дом с доставкой”.

Накопив к тому времени около 70 тысяч биткойнов, он предложил за пиццу 10 тысяч. В первые дни никто не принял предложение, потому что монеты, полученные от Ласло, были бы практически бесполезными. Наконец 22 мая 2010 года пользователь из Калифорнии заказал Ласло пиццу из сети пиццерий Papa Johns. Вскоре курьер постучал в дверь дома Ласло в пригороде Джэксонвилла, доставив ему две аппетитные пиццы.

Впоследствии Ласло принял еще несколько предложений о доставке, так что пару недель он питался только пиццей. Его двухлетняя дочь была в восторге, но запас биткойнов у Ласло заметно уменьшился. Как бы то ни было, этот эксперимент показал, что биткойны можно использовать в реальном мире. Когда Ласло опубликовал фотографии одного из своих заказов, Марти Малми обрадовался: “Поздравляю, Ласло, это важный рубеж”.

Ласло доказал, что за биткойны можно покупать реальные товары, но Биткойн все еще оставался во многом волонтерской инициативой, успех которой зависел от энтузиазма пользователей. Наверное, самым заметным проектом из реализованных в те месяцы стал биткойн-кран – сайт, отправляющий 5 бесплатных биткойнов любому зарегистрировавшемуся пользователю. Разработал кран программист из Массачусетса по имени Гэвин Андресен, который раздал 10 тысяч биткойнов, купленных за 50 долларов. Впоследствии Гэвин приобрел почти мифический статус в сообществе. Он узнал о Биткойне в мае из небольшой заметки на сайте InfoWorld. Гэвин признавал, что раздавать биткойны из крана – странная идея, потому что их совсем несложно сгенерировать самому. Однако, как он писал на форумах, “Далеко не все новые пользователи готовы сидеть у компьютера и ждать, пока узел сгенерирует монеты, а купить их не так-то просто. Я подумал, что шансы проекта на успех вырастут, если люди смогут легко и просто получить несколько биткойнов, просто чтобы попробовать, что это такое”.

Гэвин, элегантный 44-летний мужчина с располагающим к себе видом добропорядочного главы семейства, недавно вернулся с семьей из Австралии, где его жена, профессор геологии, вела научные исследования. Гэвин оставил свою университетскую работу перед отъездом в Австралию и искал проект, к которому ему захотелось бы присоединиться.

Узнав о Биткойне, он немедленно нашел оригинальную статью Сатоши и форум, который он целиком прочитал за несколько часов. Концепция Биткойна привлекла его отчасти по тем же политическим причинам, что и Марти. Гэвин вырос в либеральной семье и на первой работе под влиянием красноречивого коллеги примкнул к либертарианцам. Это привило ему естественный интерес к свободному рынку – неудивительно, что он заинтересовался и Биткойном.

Однако политика занимала второстепенное место в жизни Гэвина, и, в отличие от многих либертарианцев, он не считал золотой стандарт очень уж хорошей идеей. Его привлекла в Биткойне концептуальная элегантность децентрализованной сети и ПО с открытым исходным кодом, которое обновляли и обслуживали все пользователи, а не один автор. Программистская карьера Гэвина привила ему уважение к децентрализованным системам, но это никак не было связано с неприязнью по отношению к правительству или корпоративной Америке. Для Гэвина мощь децентрализованных технологий заключалась прежде всего в повседневных преимуществах ПО и сетей, не зависящих от одного человека или компании.

Децентрализованные системы вроде Интернета и Википедии позволяют задействовать знания и умения всех их пользователей, в отличие от сети AOL или энциклопедии “Британника”. Принятие решений в таких системах может отнимать больше времени, но итоговые решения получаются более качественными и обоснованными. Кроме того, участники децентрализованной сети заинтересованы в поддержании ее работоспособности. Если в момент возникновения проблемы создатель приложения недоступен, ее решением могут заняться другие пользователи. Наконец в такой системе нет единой точки отказа, благодаря чему она надежнее. В некотором смысле эти причины похожи на политические доводы за то, чтобы отнять власть у центральных правительств: политическая власть работает лучше, если она распределена между большим количеством людей, а не сосредоточена в руках одного лидера. Адвокаты ПО с открытым исходным кодом не настолько озабочены идеологией, как либертарианцы, но все же эти движения во многом похожи.

Децентрализованные технологии оказались естественным выбором для Гэвина. Несмотря на отличное образование, полученное в Принстонском университете, он был вполне доволен своим статусом странствующего программиста, работающего то над трехмерной графикой, то над интернет-телефонией. Гэвин всегда выбирал то, что ему было интересно, а не то, что обещало наибольшее вознаграждение или успех.

Гэвин написал Сатоши несколько писем с предложениями улучшений, чтобы присоединиться к проекту, и вскоре стал третьим человеком после Сатоши и Марти, официально внесшим изменение в код Биткойна.

Еще ценнее, чем навыки программирования, были доброжелательность и надежность Гэвина. Пожалуй, на тот момент Биткойн нуждался в них даже больше, чтобы завоевать доверие новых пользователей, особенно если учесть, что Сатоши оставался в тени. Да, исходный код ПО Биткойна был открыт, чтобы пользователям не нужно было кому-либо доверять, но все равно люди не торопились инвестировать реальные деньги в сеть, которой заправляли какие-то анонимные оппозиционеры.

Гэвин стал лицом Биткойна, сделав его более привлекательным для обычных людей. Он одним из первых стал использовать на форуме свои реальные данные, взяв псевдоним “gavinandresen” и добавив собственную фотографию с обезоруживающей улыбкой. На форумах он вел себя как доброжелательный учитель, всегда готовый просто и доступно ответить на любые вопросы, и гасил политические споры, которые иногда разгорались между пользователями с ярко выраженными убеждениями. Для Гэвина это было привычно. В Амхерсте, штат Массачусетс, он работал в городском совете, куда его избирали несколько раз. Амхерст – университетский городок, где тон задавали сторонники социалистических воззрений, и Гэвин расходился во взглядах со многими его жителями. Но в итоге он научился избегать стычек и находить компромиссы, что вскоре станет очень важно для молодого биткойн-сообщества.

* * *

Марти надел наушники и расположился за компьютером с большой банкой энергетического напитка. Он едва мог усидеть на месте: Slashdot, сайт новостей для компьютерных гиков, собирался опубликовать статью о проекте, которому Марти уделил столько времени. Биткойн, который в последний год в основном игнорировали, готовился показать себя глобальной аудитории.

Кампания по продвижению Биткойна в прессе началась несколькими неделями ранее, вскоре после того как Марти завершил трехмесячную стажировку в Siemens. Сатоши подготовил к выпуску новую версию Биткойна (0.3), и постоянные посетители форума увидели в этом прекрасную возможность рассказать о нем миру. Марти и несколько других пользователей выбрали для этого Slashdot.

“Slashdot читают миллионы технически подкованных пользователей, так что он подходит как нельзя лучше! – написал Марти на форуме. – Надеюсь, наш сервер выдержит наплыв посетителей”.

Сформировалась небольшая команда, чтобы обсудить, как лучше сформулировать письмо редакторам Slashdot. Когда кто-то предложил охарактеризовать Биткойн как “недосягаемый для любых правительств”, Сатоши выступил против.

“Я не стал бы делать таких резких и провокационных заявлений”, – написал он, но в то же время признал, что описать Биткойн для широкой аудитории очень сложно, потому что его просто не с чем сравнить.

В итоге в финальную версию вошло более скромное заявление: “сообщество надеется, что криптовалюта останется недосягаемой для любых правительств”. Вскоре после полуночи по хельсинкскому времени новость из одного абзаца была опубликована.

“Готовы к финансовой революции? – так начиналась она. – Встречайте Биткойн, пиринговую цифровую валюту без Центробанка и комиссий за транзакции”.

Несмотря на весь минимализм заметки, канал в чате, который Марти создал для биткойн-сообщества, вскоре стал заполняться сообщениями. “БИТКОЙН НА ПЕРВОЙ СТРАНИЦЕ!!!”, – написал NewLibertyStandard.

К чату присоединились регулярные пользователи вроде Ласло, чтобы отвечать на вопросы новичков и объяснять им детали технологии. Марти опубликовал в Facebook сообщение “Если бы я курил, то, наверное, уже скурил бы две пачки”. Счетчики, отслеживающие количество пользователей на форуме и в чате, стали быстро расти, и Марти едва успевал просматривать личные сообщения на форуме. Серверы, на которых был размещен веб-сайт Биткойна, могли обслуживать не более ста пользователей одновременно. В течение часа этот лимит был достигнут, и сайт стал недоступным, что вынудило Марти связаться с провайдером хостинга для обсуждения возможностей масштабирования. Но ни это, ни многие оскорбительные комментарии к заметке Slashdot не могли остудить его энтузиазм. Сотни людей узнали о Биткойне! Этого дня он ждал несколько месяцев и о большем успехе даже не мечтал.

 

Глава 5

Проснувшись поздним утром после публикации заметки в Slashdot, Марти увидел, что интерес к проекту не угас. Люди не просто заглядывали на сайт, чтобы затем покинуть его навсегда. Они загружали на свои компьютеры ПО Биткойна и подключались к сети. Количество загрузок выросло примерно с 3 тысяч в июне до 20 тысяч в июле. На следующий день после публикации кран Гэвина Андресена раздал 5 тысяч биткойнов и опустел. Обратившись за пожертвованиями, Гэвин восхитился надежностью сети.

“За два дня слэшдот-эффекта не возникло никаких проблем с биткойн-транзакциями или другими базовыми функциями сети, и она прекрасно справилась с ростом нагрузки”, – написал он.

И все же, хотя ПО работало хорошо, новые пользователи быстро столкнулись с ограничениями биткойн-экосистемы. Если кому-то хотелось немедленно приобрести больше биткойнов, у него было всего несколько возможностей, например воспользоваться ненадежным сервисом, который Марти создал несколькими месяцами ранее.

Джед Маккалеб был одним из тех, кто столкнулся с этим ограничением. Он родился в Арканзасе и был воспитан матерью-одиночкой, которая зарабатывала на жизнь журналистикой. С ранних лет Джед проявил незаурядные математические и научные способности, что позволило ему без проблем поступить в колледж в Беркли. Однако Джеду было трудно долго заниматься чем-то одним, и вскоре он оставил Беркли и переехал в Нью-Йорк, где основал с партнером проект eDonkey, который стал одним из главных последователей Napster. Программа eDonkey позволяла обмениваться любыми крупными файлами и оказалась настолько успешной, что Американская ассоциация звукозаписывающих компаний подала иск против Джеда и его партнера по бизнесу. В итоге они выплатили 30 миллионов долларов, чтобы уладить дело, и вынуждены были закрыть eDonkey, но все же им удалось заработать несколько миллионов долларов.

Джед был тихим интровертом, однако обладал завидной уверенностью в себе, которая помогала ему легко завоевывать друзей и подруг. Когда одна из его подруг, Ми Сун, забеременела, они вместе решили, что это шанс для нового этапа отношений. На сбережения Джеда они купили дом с бассейном в часе езды к северу от Нью-Йорка (к тому времени они ожидали уже второго ребенка). Переселившись в просторный и почти пустой дом, Джед посвятил себя созданию онлайн-игры под названием The Far Wilds, но она не смогла привлечь большого количества игроков. Джед проводил бесчисленные часы в спальне на первом этаже и превратил ее в самую настоящую берлогу. Книги по нейрофизиологии и искусственному интеллекту громоздились по всей комнате вместе со старой едой, которая привлекала насекомых, но Ми Сун перестала бороться с ними, когда поняла, что это бесполезно.

Когда Джед натолкнулся на заметку в Slashdot о Биткойне, она тут же заинтриговала его. Казалось, что эта система воплощает многие идеалы Napster и eDonkey, позволяя отнять власть у сильных мира сего и наделить ею обычных людей. Но когда Джед попытался купить биткойны, он понял, что сделать это не так-то просто.

Однажды ночью Ми Сун вторглась во владения Джеда и увидела, что он чем-то расстроен.

“Я нашел тут какой-то «Биткойн» – по-настоящему интересный либертарианский проект для нердов, – раздраженно пояснил Джед. – Но он какой-то недоделанный! Я не могу ночью даже купить эти самые биткойны”.

Джед заявил, что хочет создать сайт, где можно было бы купить биткойны в любое время суток. Уже к утру сайт был готов. Джед немного торговал валютами раньше и знал основы, необходимые для создания биржи, но никогда до того не создавал веб-сайты, поскольку занимался разработкой серверных программ. Биткойн-биржа была для него чем-то вроде эксперимента.

Джед и Ми Сун обсудили возможные названия для сайта. Среди прочих было упомянуто и доменное имя mtgox.com, которое Джед купил в 2007 году для сайта, на котором можно было бы покупать и продавать карточки из ролевой игры Magic: The Gathering (отсюда и название сайта: “Magic: The Gathering Online Exchange”). Сайт проработал всего пару месяцев, прежде чем Джед отключил его, и с тех пор доменное имя оставалось вакантным.

“Почему бы тебе не использовать его? – предложила Ми Сун. – Название прикольное и легко запоминается; к тому же тебе не придется покупать новое доменное имя”.

Через неделю после публикации заметки в Slashdot Джед как бы между делом сообщил о своем сайте на биткойн-форуме.

“Привет всем! – написал он. – Я только что создал новый биткойн-обменник. Буду рад узнать, что вы думаете по этому поводу”.

Сайт Mt.Gox значительно отличался от существовавших на тот момент бирж – главным образом тем, что Джед собирался принимать деньги клиентов на свой счет PayPal, что могло нарушить запрет PayPal на покупку и продажу валют. Как бы то ни было, благодаря этому Джед смог принимать деньги почти из любых точек мира. Более того, клиентам не нужно было отправлять Джеду деньги всякий раз, когда они хотели совершить сделку. Вместо этого они могли держать средства – и доллары, и биткойны – на счету Джеда и торговать ими в обоих направлениях, как и с помощью обычного брокерского счета.

Благодаря этим инновациям покупать и продавать биткойны стало гораздо удобнее, но это также внесло в систему изменения, противоречащие некоторым фундаментальным принципам Биткойна. Сатоши разработал Биткойн так, чтобы он не нуждался в доверенных центральных организациях. Предполагалось, что люди сами будут отвечать за сохранность биткойнов, используя для работы с ними закрытые ключи, известные лишь владельцам. Создание Mt.Gox стало частичным возвратом к старой модели, в которой одна организация – в данном случае компания Джеда – хранила деньги клиентов. Если бы Джед реализовал надежные меры защиты, такая модель могла бы оказаться безопаснее, чем хранение денег на домашнем компьютере, но Джед не был экспертом по безопасности, и если бы он потерял закрытые ключи к цифровым кошелькам биржи, его клиенты никак не смогли бы получить свои биткойны обратно. В отличие от банков, которые сторонники Биткойна, мягко говоря, недолюбливали, депозиты Mt.Gox не были застрахованы, и никакие регуляторы не следили за безопасностью и надежностью бизнеса Джеда. По сути, потенциальным клиентам биржи пришлось выбирать между безопасностью и следованием принципам Биткойна с одной стороны и удобством с другой.

Когда один из посетителей форума спросил, почему им следует выбрать именно биржу Mt.Gox, Джед ответил в своем типичном уверенном стиле:

“Она автоматизирована и всегда доступна; сайт быстр и размещен на выделенном сервере. К тому же я считаю, что его интерфейс удобнее”.

Однако даже Джед был удивлен тем, насколько быстро люди доверились ему и стали отправлять деньги на его счет PayPal. За первый день работы 18 июля объем торгов на Mt.Gox составил 20 биткойнов при курсе около 5 центов – не так уж и много. Однако уже на первой неделе дневной объем торгов превысил 100 долларов, и к концу месяца Mt.Gox опередила по этому показателю сервис Марти и другие обменные пункты, став крупнейшим на то время криптовалютным бизнесом.

В эти недели в биткойн-сети произошел малозаметный, но важный “фазовый переход”. Если ранее транзакции в основном совершали энтузиасты, желавшие помочь сети, то с наплывом новых пользователей сложность майнинга начала быстро расти. За неделю после публикации заметки в Slashdot сложность выросла на целых 300 %. Гэвин Андресен, который более-менее успешно добывал биткойны, обнаружил, что его четырехлетний ноутбук стал получать новые монеты гораздо реже. Внезапно оказалось, что для того, чтобы получить биткойны, теперь нужно было покупать их, и люди стали с готовностью обменивать реальные деньги на непонятные записи в цифровом журнале. Рост популярности Биткойна было трудно не заметить. Один из новых участников форума написал:

“Больше всего мне нравится в Биткойне то, что он представляет собой практическое решение реальной проблемы. Не знаю, многие ли люди в реальной жизни настолько радикальны, как я, но, в отличие от прежних моих разглагольствований об идеальном устройстве мира, я готов говорить о Биткойне часами, потому что он существует на самом деле”.

В конце июля Марти запустил первый раздел биткойн-форума на иностранном языке. Этим языком был русский, и за несколько недель русскоязычные пользователи Биткойна опубликовали сотни сообщений. Но все же англоязычный форум развивался гораздо быстрее: за один месяц “после Slashdot” на нем зарегистрировалось 370 новых пользователей – больше, чем за все предыдущее время со дня его создания. Растущая аудитория преданных сторонников Биткойна нашла путь и в созданный Марти чат, который стал чем-то вроде круглосуточного кафе, где новые пользователи могли обменяться мнениями об увлекательном эксперименте, к которому все они присоединились.

Примерно в полночь 26 сентября один из пользователей написал: “Черт, я не могу заснуть – все думаю, насколько это здорово! Для меня Биткойн – это золото киберпространства. Я просто в восторге!”

Следующим вечером другой новый пользователь сообщил, что провел 10 часов, читая о Биткойне все, что смог найти.

“Когда я впервые узнал о Биткойне, то сделал то же самое”, – ответил Гэвин.

Каждый человек находил в Биткойне нечто такое, что было ему наиболее близко, но почти всем нравилась идея цифровых денег, которые можно было контролировать и отправлять друг другу с помощью только лишь криптографического ключа. Пользователями в то время были почти исключительно молодые мужчины, которым для работы хватало ноутбуков, и платежи с помощью бумажных чеков или старомодных банковских переводов казались им до абсурда устаревшими.

Однажды Сатоши заметил на форуме, что ПО Биткойна позволяет не только перемещать монеты, но и добавлять к каждой монете инструкции для решения более специфичных задач. Например, монету в блокчейне можно запрограммировать так, чтобы ее можно было перевести с одного адреса на другой, только подписав тремя из четырех разных закрытых ключей. Это позволяет выполнять транзакции, которые ранее требовали изобретения громоздких и дорогостоящих схем с участием посредников.

“Биткойн поддерживает огромное количество самых разных видов транзакций, которые я придумал годы назад, – написал Сатоши. – Среди них эскроу-счета, контракты, залоги, арбитраж, многопользовательские подписи и т. д. Если Биткойн получит широкое распространение, нам следует раскрывать эти возможности, но их необходимо было предусмотреть с самого начала”.

Сатоши продвигал Биткойн как систему, способную работать без доверия к какой-либо центральной организации. В отличие от любых других денег, для Биткойна было достаточно, чтобы пользователи доверяли лежащим в его основе идеям и алгоритмам, и для небольшой группы элитных программистов-космополитов ничего больше не требовалось. Многие новые энтузиасты изучили код системы и привнесли в сообщество технические знания и навыки, которых ранее явно недоставало.

В конце июля Гэвин и Сатоши получили письмо от одного такого пользователя из Германии с псевдонимом “ArtForz”, который обнаружил прежде неизвестную уязвимость в коде, управляющем транзакциями в сети. Этот дефект позволял потратить биткойны, находящиеся в кошельке другого пользователя.

Гэвин и Сатоши сразу же поняли, что этот изъян мог поставить под угрозу судьбу всего проекта: если кто-то мог потратить чужие монеты, вся система становилась бесполезной.

Устранить дефект было несложно, и Сатоши быстро написал исправление, но из опасений, что кто-то сможет воспользоваться уязвимостью, Гэвин и Сатоши решили сохранить информацию о дефекте в секрете, пока все пользователи сети не установят исправленную версию ПО.

“Думаю, нам не следует сообщать о баге «1 RETURN» никому, кто о нем еще не знает”, – написал Сатоши Гэвину.

Поскольку исправленное ПО “содержит с десяток изменений”, как пояснил Сатоши, уязвимость может остаться какое-то время без внимания, благодаря чему пользователи успеют обновить код, прежде чем о ней узнают злоумышленники.

То, что ArtForz не воспользовался уязвимостью, могло показаться небольшим чудом, но это решение вполне соответствовало структуре мотиваций в Биткойне. ArtForz сам участвовал в майнинге, используя технологию Ласло, и знал, что если доверие к системе упадет, его монеты утратят ценность. Такое развитие событий также укрепило уверенность Гэвина в перспективах децентрализованных систем. ArtForz был одним из участников сети и обслуживал ее вместе со всеми остальными пользователями, а потому был заинтересован в ее успехе.

Несколькими месяцами ранее самой большой заботой биткойн-сообщества было привлечение сторонников, но теперь повестка изменилась, и всем пришлось задуматься, как справиться с притоком новых пользователей, защитить сеть от злоумышленников и согласовать конкурирующие интересы разных сторон.

При очередном всплеске интереса к Биткойну эти проблемы только обострились. В ноябре сайт WikiLeaks, который создал шифропанк-ветеран Джулиан Ассанж, опубликовал много конфиденциальных дипломатических документов, раскрывавших неприглядные подробности секретных операций США по всему миру. Крупные платежные системы вроде PayPal, VISA и Mastercard немедленно подверглись жесткому давлению с требованием пресечь поток пожертвований WikiLeaks, что и было сделано в начале декабря и стало известно как “блокада WikiLeaks”.

Такие меры явно указали на слишком тесные связи между финансовыми компаниями и государством, что могло стать источником серьезных проблем. Если политикам не нравились идеи какой-то конкретной группы, они могли заставить банки и платежные компании лишить эту группу доступа к финансовым услугам, даже не имея на то каких-либо законных оснований. Оказалось, что финансовая система предоставляет политикам внесудебный способ расправы с инакомыслящими.

Блокада WikiLeaks подчеркнула некоторые опасения, волновавшие шифропанков, но казалось, что теперь Биткойн позволяет решить проблему. Каждый участник сети контролировал свои монеты с помощью закрытого ключа, и никакая центральная организация не могла заморозить биткойн-адрес пользователя или помешать ему отправить монеты кому угодно.

Через несколько дней после начала блокады WikiLeaks журнал PC World опубликовал статью, в которой прямым текстом было сказано, что Биткойн может помочь Ассанжу. “Никто не в состоянии отключить биткойн-сеть или цензурировать ее – для этого потребовалось бы отключить весь Интернет, – говорилось в ней. – Если бы WikiLeaks согласились принимать биткойны, они получили бы пожертвования, и никто не смог бы им в этом помешать”.

Некоторые пользователи сомневались, что биткойны можно использовать в данной ситуации, но в любом случае блокада WikiLeaks вывела дискуссию о Биткойне за пределы дискурса о конфиденциальности и неограниченной печати денег, который доминировал ранее. В центре внимания оказалась философская проблема, способная привлечь более широкую аудиторию, и на форум пожаловали новые пользователи. Один из них, молодой человек из Англии по имени Амир Тааки, предложил жертвовать WikiLeaks биткойны. Амир утверждал, что это поспособствует популяризации Биткойна и в то же время поможет WikiLeaks.

На форуме разгорелись жаркие споры. Многие программисты утверждали, что биткойн-сеть не справится с ростом объема трафика и с вниманием со стороны государства, которое неизбежно привлекли бы такие сомнительные пожертвования.

“Было бы глупо сделать Биткойн такой явной мишенью на текущем этапе, – написал один программист. – Принципиальная позиция может причинить сообществу серьезный ущерб”.

В итоге точку в спорах поставил Сатоши. Когда кто-то на форуме написал “Вперед!” Сатоши выступил против.

“Не надо спешки. Наш проект нуждается в постепенном росте и параллельном улучшении ПО, – написал он. – Я призываю WikiLeaks отказаться от попыток использовать Биткойн для сбора средств. Биткойн – это небольшая сеть, которая еще не вышла из младенческого возраста. Того, что вы получите, хватит разве что на карманные расходы, но внимание, которое будет привлечено к Биткойну, вполне может уничтожить наш проект на этой стадии”.

Этого было достаточно, чтобы убедить Амира.

“Я изменил свое мнение и согласен с Сатоши, – признал он свою ошибку. – Давайте позаботимся о Биткойне, пока он не вырастет из пеленок и не выйдет на просторы экономики”.

Осенью 2010 года Сатоши и Марти стали все реже появляться на форуме. Проработав над Биткойном год без какой-либо оплаты, Марти нуждался в стабильном источнике заработка. В сентябре, через два месяца после публикации заметки в Slashdot, он устроился на полную ставку в фирму, которая занималась анализом социальных сетей. К тому же он понял, что сообщество уже не так нуждается в его помощи. Гэвин и несколько других пользователей взяли на себя многие повседневные задачи, которые ранее выполнял Марти, а чат был полон участников, готовых помочь с остальными делами.

Исчезновение Сатоши было более плавным. Он все еще оставлял сообщения на форумах, отвечая на конкретные вопросы, но перестал появляться в чате и в основном ограничивался частными разговорами с Гэвином и несколькими другими разработчиками. В декабре Сатоши спросил Гэвина, не возражает ли тот, если на веб-сайте Биткойна будет опубликован его адрес для связи. Гэвин согласился, и, когда на сайте появились его контактные данные, адрес Сатоши, наоборот, был удален.

Когда 12 декабря 2010 года на форуме появился последний анонс от Сатоши, ничто не говорило о том, что он собирается оставить сообщество. Сатоши объявлял о выпуске новой версии ПО, но в остальном сообщение значительно отличалось от более ранних записей, в которых расхваливался огромный потенциал Биткойна. В этом же сообщении Сатоши предупреждал, что Биткойн все еще очень уязвим для атак типа “отказ в обслуживании”, при которых злоумышленники пытаются заблокировать систему чрезмерным количеством запросов.

“Возможных атак на Биткойн все еще больше, чем я могу сосчитать”, – написал он.

Это сообщение появилось всего через несколько дней после того как Хэл Финни вновь отметился в проекте – в первый раз с начала 2009 года. Его болезнь быстро прогрессировала, и теперь Хэл проводил почти все время в специальном кресле, благодаря которому он мог продолжать работу за компьютером.

Хэл оставил несколько лаконичных комментариев по поводу закономерностей в изменениях курса Биткойна и перспектив использования блокчейна в качестве базы данных нового типа. Он смотрел на сеть с прежним энтузиазмом.

“Мне хотелось бы услышать конкретную критику кода, – написал он. – Мы проделали по-настоящему впечатляющую работу, хотя комментариев могло бы быть и побольше. Биткойн стал очень мощной системой”.

В ответ на это Сатоши оставил свое предпоследнее сообщение: “Твое мнение, Хэл, по-настоящему важно для меня. Спасибо”.

Этот обмен репликами вызвал дискуссию среди людей, которые никогда до этого не слышали имени Хэла.

“А кто такой Хэл? – написал один пользователь. – Похоже, сам Сатоши его знает”.

Но этот вопрос вскоре отодвинула на второй план еще более интересная загадка: кто же такой сам Сатоши?

“Это вообще реальный человек?;-)”, – спросил один посетитель форума.

“Хм, поиск не дает почти никакой информации о Сатоши, которая не была бы связана с Биткойном”, – написал другой пользователь после кратких исследований.

Так началась “охота” на Сатоши, которая продолжается по сей день. Участники чата принялись обсуждать известные сведения о Сатоши и их значимость. Кто-то отметил, что Сатоши иногда использовал британские варианты написания слов и некоторые специфические словечки вроде “bloody”. Кроме того, в первый блок блокчейна, созданный на компьютере Сатоши, был записан фрагмент из британской газеты.

Пользователь из Японии пояснил, что Сатоши – популярное японское имя, но усомнился в том, что Сатоши японец, потому что он никогда не использовал японские слова и всегда писал сначала свое имя, а потом фамилию, что в Японии не принято. Далее предположения посыпались как из рога изобилия.

“Возможно, он не хотел, чтобы мы подумали, что он японец”.

“Гипотеза о псевдониме мне нравится больше всего. Гораздо круче оставаться в секрете, чем использовать обычное скучное имя”.

“Ого, какая великолепная история! Странно, что ею еще не заинтересовались журналисты”.

Марти никогда не задавал Сатоши никаких личных вопросов, но предполагал, что Сатоши Накамото – псевдоним, а не настоящее имя. Благодаря доступу к веб-сайтам Биткойна Марти видел, что Сатоши подключается к сайтам через сеть Tor, которая скрывала его географическое расположение и IP-адрес.

Что касается Гэвина, то он задавал Сатоши кое-какие личные вопросы в первом письме, но Сатоши их просто проигнорировал, а Гэвин не настаивал.

Один регулярный посетитель форума задал Сатоши важный вопрос: “Предположим, тьфу-тьфу, что вы больше не сможете программировать или станете недоступны по какой-либо причине. Предусмотрели ли вы процедуру, благодаря которой проект выживет даже в ваше отсутствие?”

Сатоши не ответил на этот вопрос, но другие пользователи отметили, что его участие для дальнейшего развития проекта не требуется, потому что исходный код Биткойна открыт и доступен всем пользователям. “Пока исходный код остается открытым, все в порядке, – написал один разработчик. – Если возникнет какая-то насущная потребность, сообщество само сможет обо всем позаботиться. Верьте в сообщество:)”.

Во многих отношениях Сатоши был таким же бессильным или же могущественным, как и любой другой участник проекта. Все монеты были зарегистрированы в общем блокчейне, но использовать их можно было только при наличии закрытого ключа, соответствующего тому или иному адресу. Сатоши мог бы попытаться изменить ПО, чтобы наделить себя дополнительными полномочиями, но, если бы сообщество не приняло изменения, у него ничего бы не вышло.

И все же Гэвин, который теперь стал главным действующим лицом в сообществе, знал, что платоновский идеал ПО с открытым исходным кодом не так прост. Хотя предлагать изменения протокола мог кто угодно, он и Сатоши оставались двумя людьми, которые могли вносить изменения, и это наделяло их большей властью в сравнении с другими участниками. Более того: хотя Сатоши написал все ПО с расчетом на то, чтобы не надо было никому доверять, пользователям Биткойна все же была необходима уверенность в том, что система работает так, как предполагалось. “Недоверие – крупнейшее препятствие на пути Биткойна к успеху, – написал Гэвин на форуме. – Не думаю, что мы как-то можем быстро убедить многих людей в том, что Биткойн надежен. На формирование доверия к самой технологии требуется время”.

Однако тогда основной причиной недоверия к Биткойну было вовсе не отсутствие информации о Сатоши – скорее, наоборот, анонимность Сатоши внушала доверие к системе. Анонимность предполагала, что создатель Биткойна не стремится к славе или успеху, а исчезновение Сатоши позволило каждому проецировать на Биткойн свои взгляды.

По иронии судьбы те самые факторы, которые обеспечили рост Биткойна, вскоре станут причинами серьезных проблем. Сеть расширялась, и среди ее новых пользователей попадались люди, которые поставят под угрозу само существование Биткойна.

 

Глава 6

Ноутбук Sony Vaio – центр управления Mt.Gox, главной биржи в мире Биткойна на сентябрь 2010 года – стоял на квадратном деревянном столе под крышей из сухих пальмовых листьев.

В паре шагов от него блестел под тропическим солнцем бассейн. Основатель Mt.Gox Джед Маккалеб перебрался в Носару, курортный городок на побережье Коста-Рики, через пару месяцев после создания биржи. Он и Ми Сун с двумя маленьким детьми не захотели провести еще одну зиму в холодном Нью-Йорке, в своем стоящем на отшибе доме. В Носаре они сняли дом рядом с пляжем, где у Джеда появилась возможность отточить свои навыки серфингиста, неподалеку от Монтессори-школы для детей. К тому же на заднем дворе была беседка, где он мог спокойно работать.

Однако стремительно растущий бизнес плохо увязывался с планом “спокойно перезимовать в тропиках”. Спустя всего 10 дней после переезда объем торгов составил тысячу биткойнов в сутки, а еще через десять дней возрос до 10 тысяч биткойнов в сутки, а это означало, что в тот день более тысячи долларов поменяли своих владельцев. Джеду причиталось полпроцента от каждой стороны с каждой сделки – неплохое вознаграждение за не слишком утомительную работу. Однако некоторые транзакции, как входящие, так и исходящие, в особенности через PayPal, приносили только головную боль. Джеду не раз приходилось сталкиваться с проблемой, привычной для любого бизнеса, принимающего к оплате кредитные карты или PayPal-переводы: все традиционные платежные сервисы позволяют клиентам оспорить совершенные платежи и затем отозвать уже проведенные транзакции в ущерб коммерсантам, таким как Джед.

В этом заключался один из основных аргументов шифропанков в пользу создания цифровых денег – в пику той неимоверной власти, которой наделяла кредитные компании всего мира возможность проводить возвратные платежи.

Биткойн сам по себе не предоставлял возможности обращать транзакции, поэтому, если Джед продавал биткойны с оплатой через PayPal, он вполне мог потерять свой PayPal-перевод и в итоге остаться и без долларов, и без биткойнов. После месяца работы Джед осознал, что беззащитен перед этой системой. “Все возвраты идут из моего кармана, это – полный отстой. Пожалуйста, пожалуйста, не делайте так больше!”, – попросил он на форуме. Но после этого поста ситуация не улучшилась, а ухудшилась. Джед старался разрешать спорные моменты до эскалации конфликтов, даже если это означало потерю денег, чтобы PayPal не прикрыл его аккаунт, лишив возможности получать деньги клиентов. Тем не менее в одно прекрасное утро он открыл свой лэптоп и обнаружил, что именно это и произошло. Тем временем пользователи, чьи средства остались замороженными на счету PayPal, принадлежавшем Джеду, начали жаловаться, что не могут вывести свои деньги. “Я занимаюсь этим в свободное время и работаю за «спасибо», так что поумерьте пыл”, – вспылил Джед в ответ на критику.

Джед явно на такое не рассчитывал, когда затевал Mt.Gox. Он не предполагал, что этот проект станет его основной работой, требующей полной занятости. Джед намеревался уделить часть свободного времени решению интересной задачи, но вместо этого проект Mt.Gox превращался в череду нескончаемых стрессов и проблем. Как большинству людей, ищущих дерзновенные решения для глобальных задач, Джеду быстро надоедали мелкие детали на пути к большим переменам – детали, которые впоследствии еще напомнят о себе.

В поисках человека, который мог бы избавить его от обременительной работы над Mt.Gox, Джед начал переписываться в Интернете с пользователем под ником “MagicalTux”, за которым, как вскоре станет известно Джеду, скрывался Марк Карпелес. Марк почти всегда был онлайн, поскольку Всемирная паутина была единственным местом в мире, где он чувствовал себя комфортно. Упитанный 24-летний Марк вырос во Франции. Его поочередно воспитывали то мать, то бабушка, которые плохо ладили друг с другом и постоянно переводили его из одной школы в другую.

В 10 лет Марка отправили в католическую школу-интернат во французской провинции Шампань (впоследствии он вспоминал о ней с ужасом). У юного Марка были колоссальные проблемы с социализацией, а вот компьютерная логика была ему близка и понятна. Математика давалась Марку легко, ему ничего не стоило собрать и разобрать калькулятор, а литература и гуманитарные науки вызывали зубовный скрежет. В итоге он вылетел из школы незадолго до того, как его арестовали за хакерские проделки. С тех пор он пустился в странствия в поисках места, где ему было бы хорошо. Сначала он отправился в Израиль в надежде, что это паломничество поможет ему укрепиться в вере, но там он обрел лишь острое чувство одиночества, а серверы, на которых он работал, все время отключались из-за перестрелок в Газе. Вернувшись во Францию, он нашел работу программиста, но вскоре потерял ее из-за конфликта с начальством. Все это время он вел свой довольно унылый блог, который почти никто не читал и на котором он описывал свои злоключения.

“Честно говоря, я всегда ощущал бессодержательность собственного существования, будто я был не на своем месте, словно мне не хватало чего-то, чтобы жить полной жизнью, а не просто выживать”, – написал он в 2006 году. В конце концов Марку представился случай посетить Японию, куда его влекли детские воспоминания о комиксах, которые дарила ему мать. Когда он приехал и заселился в капсульный отель, та часть его, которая все время пребывала в страхе во Франции, наконец, нашла покой в окружении сдержанных и вежливых японцев. Тот факт, что японские девушки с уважением относились к его профессии программиста, также пошел ему на пользу.

К моменту знакомства в сети с Джедом Марк провел в Токио уже больше года, успел запустить собственный веб-хостинг и сдавал в аренду место на серверах. Он узнал о Биткойне от клиента-француза из Перу, который искал альтернативные пути оплаты счетов от Марка. Погрузившись в изучение Биткойна в конце 2010 года, Марк обнаружил, что эта технология уже собрала вокруг себя необычайно сплоченное и оптимистичное сообщество энтузиастов, среди которых он чувствовал себя вполне комфортно. Он участвовал в бесконечных чатах в любое время дня и ночи, обсуждая то туманные схемы японских платежных сервисов, то загадку личности Сатоши, который, как уверял Марк, точно японцем не являлся. “Я кодер и уже успел поработать с кучей японских программистов, и то, как написан код Биткойна, существенно отличается от всего, что я видел в Японии (но не сильно отличается от западных образцов кода)” – написал как-то Марк в ночном чате.

В сети Марк вел себя дерзко и самоуверенно, чего в реальной жизни за ним не наблюдалось, настолько дерзко, что эффект порой был отталкивающим. Он жил один со своим котом Тибаном, всегда был онлайн и готов прийти на помощь. Например, он вызвался помочь Марти Малми и разместить его биткойн-сайт на своих серверах. И когда Марти предложил Джеду контакты своего европейского банка, чтобы биржа Mt.Gox смогла принимать евро, именно Марк помог Джеду настроить внутренний интерфейс. Проделанная работа убедила Джеда в выдающихся способностях Марка.

Когда к концу декабря 2010 года стоимость биткойна приблизилась к 30 центам за монету (в чем была немалая заслуга WikiLeaks), Джед позвонил юристу из Нью-Йорка, чтобы узнать о правовых особенностях ведения такого бизнеса, как Mt.Gox. Юрист ответил, что совершенно неясно, как регуляторы воспримут Биткойн. На форумах разворачивались длинные дискуссии о том, будет ли биткойн признан деньгами, что повлечет за собой вмешательство регуляторов, или же товаром, что тоже повлечет за собой вмешательство правительства, но в другой форме. При любом развитии событий юрист посоветовал Джеду зарегистрировать бизнес как сервис денежных переводов, что требовало соблюдения многочисленных бюрократических процедур и немалых расходов на услуги юристов.

Джед обратился к Марку, чтобы узнать его мнение по поводу составленного им четырехстраничного обращения к потенциальным инвесторам. В этом документе особо подчеркивалось, как значительно эволюционировала Mt.Gox за свою короткую жизнь. По оценкам Джеда на тот момент его бизнес стоил 2 миллиона долларов: “Mt.Gox непрерывно генерирует прибыль – при очень низких расходах на содержание и огромном потенциале к развитию”, – говорилось в документе. Джед рассказал Марку, что ему необходимо собрать около 200 тысяч долларов, в основном для того, чтобы нанять юриста и уладить правовые вопросы. Однако по мере того как возникали все новые и новые проблемы, Джед постепенно терял терпение. В январе пользователь под псевдонимом “Барон” смог взломать счета Mt.Gox и украсть биткойны и другие криптовалюты в общей сложности на сумму 45 тысяч долларов. Когда Барон завел присвоенные 45 тысяч обратно на биржу Mt.Gox с целью купить на них биткойны, Джед заморозил деньги Барона. Этот инцидент укрепил подозрения Джеда в том, что Mt.Gox становится мишенью хакеров № 1, а у него нет ни времени, ни соответствующей системы безопасности для того, чтобы ее защитить.

Джед написал Марку: “Пожалуйста, никому пока что об этом не говори. Я не хочу, чтобы поднялась паника, и я еще не уверен до конца в том, что решусь на это, но я подумываю о том, чтобы продать Mt.Gox”. Когда Марк откликнулся на его сообщение в чате IRC, Джед неожиданно спросил, не заинтересован ли Марк в покупке Mt.Gox. От предложения Джеда было трудно отказаться, ведь Марку не пришлось бы ничего платить сразу. Он просто должен был выплачивать Джеду половину доходов биржи в течение ближайших шести месяцев. Джед сохранит за собой 12 % активов компании, остальное перейдет Марку. Незначительная доля, которую оставлял себе Джед, объяснялась тем, что он не хотел нести никакой правовой ответственности в случае, если в будущем у Mt.Gox возникнут проблемы.

Джед и Марк внешне были полной противоположностью друг друга. Марк – плотный неуклюжий француз, а Джед – худощавый обходительный американец. Тем не менее оба они были индивидуалистами, предпочитавшими наблюдать за миром со стороны и проживать свою жизнь преимущественно среди собственных умственных построений. Оба они были единственными сыновьями одиноких матерей, которые смогли внушить им уверенность в себе и скептическое отношение к традиционным источникам власти – удачная комбинация черт для развития Биткойна на том этапе.

В процессе их дальнейшего сотрудничества каждый последующий шаг отражал неоднозначное правовое положение Биткойна. Ни Марк, ни Джед не пользовались услугами адвоката. Вместо этого они сами составляли контракты и пересылали их друг другу для редактирования. После того как они оба подписали все соглашения, Марк составил не слишком официального вида сертификат, свидетельствующий о том, что Джеду принадлежит “40 акций MtGox”; впрочем, сколько всего акций у компании, нигде вообще не упоминалось. Джед не особо волновался по поводу деталей, поскольку, несмотря на активный рост Mt.Gox, на бирже по-прежнему было менее трех тысяч пользователей и, по предварительным подсчетам, в следующем году она должна была принести всего около 100 тысяч долларов.

Марк вступил в права собственника, использовав юридическое лицо, которому уже принадлежал его веб-хостинг, Tibanne Ltd (компания была названа в честь рыжего кота Марка).

К тому моменту, когда Марк и Джед оформили сделку, стоимость биткойна вдруг взлетела выше 1 доллара, что спровоцировало очередную волну интереса со стороны медиа, а кроме того – очередную хакерскую атаку. На тот момент из 21 миллиона биткойнов, которые будут сгенерированы в рамках сети, в мир была выпущена лишь четверть, и их совокупная стоимость составляла примерно 5 миллионов долларов при обменном курсе 1 доллар за монету. Количество транзакций в сутки неуклонно росло.

Этот скачок курса по большей части был спровоцирован бурным развитием другого биткойн-предприятия, которому предстояло подвергнуть суровому испытанию доверие пользователей, которое Биткойн только-только начал завоевывать.

* * *

Возможностей применения Биткойна в реальном мире к тому времени почти не прибавилось: NewLibertyStandard по-прежнему продавал за биткойны наклейки с Губкой Бобом, Марк Карпелес принимал биткойны в качестве оплаты за веб-хостинг, а фермер из Массачусетса продавал за биткойны носки из шерсти ламы. Однако за пару дней до того, как стоимость биткойна стремительно возросла с 50 центов до 1 доллара с небольшим, ассортимент товаров, продающихся за биткойны, вдруг существенно расширился. Об этом стало известно благодаря одному непритязательному посту на биткойн-форуме, обозначившему новую главу в истории Биткойна.

“Кто-нибудь уже был на Silk Road? Это что-то вроде секретного Amazon.com. Не думаю, что у них есть героин, зато кое-что другое там есть”.

Эту запись сделал некто под псевдонимом altoid. В действительности это был Росс Ульбрихт, ученый и серфер, который к моменту публикации данного дилетантского с виду поста уже несколько месяцев кряду тщательно планировал запуск рынка Silk Road.

Для 26-летнего хорошо образованного и ироничного Росса проект Silk Road начался в июле 2010 года, когда он продал дешевый дом в Пенсильвании, который когда-то приобрел, будучи студентом.

На те 30 тысяч долларов, которые он выручил от продажи старого дома, он снял в Техасе небольшой домик в часе езды от Остина, а также приобрел чашки Петри, увлажнители воздуха, термометры, торф, сульфид ртути, гипс и пособие Джека Нимбла “Создание подпольной наркотической лаборатории и управление ею”.

Лаборатория для выращивания психоделических грибов была задумана Россом не для того, чтобы впоследствии он стал мелким дилером. У него были куда более далеко идущие планы. Он собирался основать черный рынок, на котором пользователи могли бы покупать онлайн все те вещи, которые запрещены на легальном рынке. Эта необычная и опасная бизнес-концепция была результатом своеобразного сочетания разнообразных факторов, повлиявших на формирование личности Росса. Его родители-хиппи брали его с собой на каникулы на Коста-Рику, где отец учил Росса кататься на доске. Его любопытство и волевая натура впоследствии превратили его в своеобразного исследователя: в качестве инструментов для поиска пути к освобождению сознания и к духовной целостности он использовал восточную философию и специфические наркотики. Росс был родом из свободолюбивого Техаса, и его поиски свободы привели его к трудам авторов, мысливших в русле либертарианства и анархизма (их же идеями вдохновлялись многие шифропанки). Так он пришел к глубокому убеждению, что основное препятствие на пути к личностной свободе – это государство. В Университете Пенсильвании он одновременно являлся членом кружка либертарианцев и барабанщиком в западно-африканском этно-бэнде. Он рассуждал о своем идейном просветлении в возвышенных тонах.

“Везде, куда бы я ни посмотрел, я видел руку государства и признаки его зловещего, губительного влияния на душу человека, – говорил Росс. – Это ужасно угнетало меня. Будто просыпаешься от беспокойного сна и понимаешь, что ты сидишь в клетке, и выхода из нее нет”.

В Остине Росс никому не сказал ни слова о новой торговой площадке, над которой работал, но кое-какую информацию о своих намерениях он разместил на своей странице в LinkedIn, где написал в общих словах, что “разрабатывает экономическую модель, предоставляющую людям возможность испытать вкус жизни без системного надзора и насилия”.

Сначала он назвал проект “Подпольные брокеры”, но вскоре остановился на более интригующем названии: “Silk Road”. Психоделические грибы, растущие в лаборатории, должны были стать лишь первым товаром, чтобы хоть чем-то заполнить сайт сразу после запуска. Вскоре у него были полные мешки – обычные мешки для мусора, но в этом случае – заполненные сухими грибами.

В процессе создания Silk Road найти наркотики на продажу было не самой сложной задачей. Гораздо труднее было придумать способ продавать наркотики в сети, оставаясь незаметным для всевидящего ока федералов. Первым полезным открытием была система Tor, позволяющая пользователям скрывать свое местоположение и идентичность во время серфинга в сети. Она также позволяла веб-сайтам сохранять определенную степень анонимности. Система Tor была разработана усилиями морской разведки США с целью создать защищенный канал связи для агентов и разведчиков – на основе разработок Дэвида Чома и других криптографов. Большинство веб-сайтов, настроенных под систему Tor, можно было посещать только с помощью веб-браузера Tor.

Веб-адрес Silk Road, который Росс прикрепил к своей записи в биткойн-форуме, http://tydgccykixpbu6uz.onion, свидетельствовал о том, что этот сайт тоже следует посещать через систему Tor.

Вторым важным открытием в истории Silk Road стал Биткойн. Используя систему Tor, пользователи могли посетить Silk Road, не раскрывая своей идентичности. Однако потенциальные покупатели, желавшее приобрести грибы у Росса, явно не захотели бы расплачиваться наличными при получении на почте, а все прочие электронные платежи тоже можно с легкостью отследить (шифропанки об этом знали наверняка). Росс понял, что Биткойн поможет разрешить эту проблему. Если покупатель расплатится за наркотики биткойнами, блокчейн Биткойна зарегистрирует только перемещение монет, но биткойн-адреса по обе стороны транзакции (цепочки цифр и букв) не будут содержать ни имен, ни фамилий. Теперь единственной информацией, по которой можно было вычислить покупателя, оставался почтовый адрес, который он или она укажет для пересылки наркотиков. Но эту проблему оказалось легко решить с помощью анонимных почтовых ячеек. В криптосообществе уже не раз курсировало мнение о том, что единственный тип пользователей, явно мотивированных использовать биткойны, – это люди, желающие приобрести нелегальные товары или услуги. В одном интернет-чате на тему, где Биткойн сможет найти себе применение, Сатоши писал, что, скорее всего, это будет оплата порноканалов, например если пользователи не хотят, чтобы их супруги узнали об этом из счета, или недостаточно доверяют авторам канала, чтобы предоставить данные своей карты.

Росс сделал свою первую публичную запись о Silk Road в середине длинного треда на биткойн-форуме под заголовком “Магазин героина”, где обсуждалась сама возможность существования подобной торговой площадки. Марти обозначил эту идею несколькими месяцами ранее, безуспешно пытаясь придумать пути ее реализации. Камнем преткновения для него стал вопрос, как добиться доверия меду сторонами сделки, чтобы одна из них поделилась своими биткойнами, а другая – наркотиками.

Тот факт, что Росс первым придумал, как сложить вместе кусочки этой головоломки, был маленьким чудом. В колледже Росс изучал физику, а в Университете Пенсильвании – материаловедение. Однако в сфере программирования он был новичком, и ему пришлось разбираться во всех тонкостях Tor и Биткойна по мере продвижения к цели, спотыкаясь на каждом шагу. Его успехи на данном поприще служат доказательством его деловой проницательности. Внимательно изучив вопрос, на котором споткнулся Марти, Росс абсолютно самостоятельно разработал эскроу-сервис, хранивший биткойны до тех пор, пока наркотики в целости и сохранности не достигнут адресата, чтобы права покупателя были соблюдены на случай, если таблетки или порошок не придут, как обещано. Для того чтобы адаптировать соответствующее программное обеспечение, Россу удалось уговорить своего приятеля по колледжу, который был более опытным программистом, чтобы тот помогал ему советами.

Помимо того что Россу удалось поставить Silk Road на ноги, следует учесть, что сделал он это в состоянии глубокого отчаяния, в сложный жизненный период. Двумя годами ранее он бросил аспирантуру, несмотря на то что у него уже было несколько научных публикаций, так как его манили более глобальные свершения. Его первые бизнес-проекты с треском провалились, в том числе магазин подержанных книг, которым он занимался параллельно с Silk Road. Это был один из долгих периодов борьбы в его жизни, которая в других обстоятельствах могла бы сложиться совсем иначе. У Росса была внешность кинозвезды, его часто сравнивали с актером Робертом Патиссоном, он легко обзаводился новыми знакомствами, пользовался успехом у противоположного пола, любил повеселиться, завоевывал награды (например, бойскаутский значок с орлом), легко поступил в аспирантуру. Но череда неудач, постигшая его в конце 2010 года, сломила его уверенность в себе, он перестал общаться с друзьями и на время расстался со своей подружкой.

“Я стыдился той жизненной ситуации, в которой оказался, – написал он в электронном дневнике, в своем ноутбуке. – Все больше и больше мои мысли и эмоции овладевают мной, и слова утратили былой смысл”. Проект Silk Road в каком-то смысле был его последней надеждой, благословением, “Святым Граалем”. К моменту открытия сайта Silk Road в конце января, по его собственным подсчетам, он уже потратил 20 тысяч долларов из изначально имевшихся 30. Когда Silk Road, наконец, стал доступен пользователям Tor, они увидели простенький сайт, на котором рядом с фотографиями грибов стояла цена в биткойнах, в шапке сайта был человек в зеленом тюрбане, верхом на верблюде, который впоследствии стал торговым знаком Silk Road. Через пару дней несколько человек оформили первые заказы на грибы, выращенные Россом. Вскоре подтянулись первые продавцы, предлагавшие собственные нелегальные виды товаров. К концу февраля с помощью сайта было совершено 27 покупок, среди проданных товаров были LSD, мескалин и экстази. Уверенность Росса в успехе предприятия росла, о чем свидетельствует запись на биткойн-форуме, опубликованная пользователем под новым ником: silkroad.

“Наше сообщество нацелено на успех, мы стоим на пороге больших перемен. Биткойн и Tor – это революционные технологии, и такие площадки, как Silk Road, – это только начало”, – написал он.

Со своим собственным дневником он был более откровенен: “Я стою на пороге благополучия и власти, которых у меня никогда не было”.

 

Глава 7

Поначалу посетители биткойн-форумов встретили появление Silk Road прохладно, очень немногие оставляли свои комментарии под записью. Гораздо больший отклик получило аналогичное объявление на известном хакерском портале 4chan: поток пользователей хлынул рекой, а вскоре – и заказов тоже. К середине марта у сайта было 150 подписчиков. По сути, это было больше, чем Росс был готов обслужить. Ему приходилось снова и снова обращаться за помощью к другу-программисту, чтобы понять, как справляться с растущим трафиком. 15 марта, общаясь в чате с Ричардом Бэйтсом, Росс проявил признаки паники: “Я в постоянном стрессе, мне нужно утрясти все проблемы с сайтом за ночь”, – написал ему Росс.

“Я не уверен, что знаю, как это сделать”, – ответил Ричард.

“Ну а я – тем более”, – ответил Росс.

Один интернет-пользователь из Нью-Хэмпшира, собиравшийся посетить сайт в то время, когда он был временно недоступен, был автором популярной радиопрограммы либертарианского толка под названием Free Talk Live и как раз в тот момент вел эфир. Ян Фримэн и его соведущий прежде слышали о Биткойне: ранее, в том же году, им рассказал о нем Гэвин Андресен, постоянный слушатель программы, который рассчитывал, что аудитория шоу сможет проникнуться идеей Биткойна. Во время обеда с Гэвином авторы Free Talk Live выразили интерес к предмету разговора, но до конца убедить их в важности темы ему не удалось. “Кому вообще понадобится эти биткойны использовать?” – спрашивали они. Однако их мнение изменилось кардинальным образом два месяца спустя, когда они узнали о Silk Road.

“Эта тема вдруг завладела моим вниманием”, – сообщил Фримэн в эфире. Фримэн и его соведущий постарались объяснить слушателям, как работают Биткойн и Silk Road, а также обсудили вероятность того, что Silk Road является подставой спецслужб. Авторы шоу сошлись на том, что Silk Road является чем-то радикально новым, схемой, которая при участии Биткойна создает возможность осуществлять такие операции, которые ни при каких условиях не были осуществимы ранее: продажа и покупка наркотиков в сети. Помимо всего прочего, получение кокаина или LSD по почте или через почтовую ячейку казалось не таким пугающим, как перспектива встреч с наркодилерами в темных подворотнях.

Когда Фримэн попытался зайти на сайт во время вещания и обнаружил, что Silk Road недоступен, он задался вопросом, не привиделось ли ему все это. Но вскоре после эфира он все же смог зайти на сайт и увидел 151 зарегистрированного пользователя и 38 позиций в ассортименте. Кто-то недавно завез экстази из Европы в США, вклеив таблетки между страниц поздравительной открытки. Это был тот самый проект, который, используя возможности Биткойна, одновременно мог создать потенциал для его развития.

“Это может стать убойным приложением Биткойна”, – сказал Фримэн.

Когда на следующий день Росс узнал об этом эфире, он снова запустил Silk Road и написал своему другу Ричарду Бэйтсу со смешанным чувством страха и гордости:

“О моем сайте сделали 40-минутное радиошоу, – написал ему Росс в чате, – Черт знает что творится! Не выдавай меня, дружище”, – добавил он.

“Я никому ничего не говорил и не собираюсь”, - ответил Ричард.

“Я знаю, что могу тебе доверять”, – написал ему Росс.

* * *

Одним из слушателей ток-шоу о Silk Road был Роджер Вер, американский предприниматель, живущий в Токио, в нескольких километрах от Марка Карпелеса.

В отличие от многих других фигур в истории Биткойна, у Роджера было счастливое детство неподалеку от Сан-Франциско, где он вырос с сестрой и двумя сводными братьями. Он стал настоящим мастером в карточной стратегической игре Magic: The Gathering, причем до такой степени, что подростком ездил по разным городам, принимая участие в любительских турнирах. А еще он увлекался реслингом и спорт-карами: вместе с братом, он посвятил немало часов тюнингу Mercury Capri и Mustang.

В возрасте 20 лет Роджер вызвался стать кандидатом от либертарианцев в Законодательную ассамблею Калифорнии. В середине агитационной кампании Роджера арестовали за распространение товара “Pest Control Report 2000” – микса фейерверка и репеллента. Роджер заказывал товар по почте и продавал его через eBay. Он и его адвокат были уверены в том, что власти решили убрать Роджера из-за его выпадов в адрес федеральных агентов в ходе политических дебатов, в которых он открыто называл федералов убийцам. Он стал единственным человеком, арестованным за распространение Pest Control Report 2000 (все остальные отделались штрафами), и прокуратура взялась за него всерьез без тени снисхождения. В итоге он получил 10 месяцев тюрьмы, после того как согласился признать себя виновным.

Этот опыт способствовал перерождению Роджера из абстрактного либертарианца в убежденного и непримиримого борца с правительством США, которое, как он считал, преследует его по политическим мотивам. В тюрьме Роджер начал учить японский язык и в тот же день, когда закончился его срок, улетел в Японию, чтобы начать новую жизнь, свободную от гнета правительства США. Роджеру понравились японская четкость и аккуратность. А еще больше ему понравились японские женщины.

Во время короткой поездки домой в Калифорнию с целью навестить родственников за завтраком Роджер слушал под-каст Free Talk Live месячной давности через свой iPod. Когда ведущий стал говорить о Биткойне, что-то вдруг щелкнуло в его голове, и он замер, не донеся ложку до рта. Многие биткойн-энтузиасты описывают свои экстатические моменты прозрения и обретения веры в Биткойн, но не со всеми это обращение произошло так же стремительно, как с Роджером. Все еще слушая подкаст, Роджер уже вовсю искал информацию о Биткойне в сети с лэптопа, стоящего на кухонном столе, и читал все, что только мог найти.

Он был так заинтригован идеей финансовой системы, существующей за пределами правительственного контроля, что читал всю ночь напролет до наступления следующего утра. После короткого сна он вновь стал изучать волнующую его тему, и так продолжалось несколько дней, пока он вовсе не ослаб от усталости и инфекции, охватившей его горло, в результате чего ему пришлось просить друга отвезти его в госпиталь. Там его подключили к системе и внутривенно вливали антибиотики и седативные препараты. Возможно, так сказалось действие лекарств, но лежа на больничной кровати, ему вдруг показалось, что он обрел ту обетованную землю, которую искал всю свою короткую жизнь, – общину Голта из книг Айн Рэнд, к которой он стремился, как либертарианский Индиана Джонс.

У Роджера было интуитивное понимание того, как устроены рынки, задолго до того как он пришел к своей радикально-рыночной идеологии. Еще в пятом классе он успешно играл в монополию во внутришкольной игровой экономике. Заполонив школу игровыми Линди-долларами, названными так в честь любимого учителя, он скупил на них все рисовые чипсы и печенья на школьной ярмарке, а когда там не осталось других продавцов, взвинтил цены на эти товары. В результате все другие ученики были вынуждены покупать у него эти сладости по спекулятивно высоким ценам, поскольку они поняли, что не будут иметь никакой другой возможности потратить свои Линди-доллары.

Роджер создал свой первый бизнес, Memory Dealers, на первом году обучения в колледже De Anza, в Купертино, сразу после того как лопнул очередной технологический пузырь и разорившиеся стартапы за бесценок продавали свое оборудование. Он скупал столько компьютерного железа, сколько мог, и продавал все это онлайн. Бизнес стал настолько успешным, что после первого же курса он бросил колледж. К тому моменту как он открыл для себя Биткойн, в его компании уже работало 30 сотрудников, а годовой объем продаж составлял порядка 10 миллионов долларов. На доходы от своей компании Роджер купил Lamborghini Gallardo и роскошную квартиру в Токио, в нескольких кварталах от сверкающего многолюдного коммерческого центра Шибуя.

В апреле 2011 года, впервые услышав о Биткойне во время Free Talk Live, он сразу же начал инвестировать в Биткойн с настоящим неистовством. Он отправил 25 тысяч долларов на открытый Джедом Маккалебом счет Mt.Gox в Нью-Йорке, чтобы купить биткойны. В течение следующих трех дней после начала покупок Роджера цена на цифровую монету сдвинулась вверх на 75 %, с 1.89 до 3.30 доллара.

Одновременно с покупкой биткойнов на крупную сумму Роджер сделал заявление на биткойн-форумах о том, что его компания Memory Dealers, продающая профессиональные компьютерные комплектующие, немедленно начинает принимать к оплате биткойны. Вскоре после этого он переделал свое стандартное рекламное объявление компании Memory Dealers на Free Talk Live в рекламу Биткойна, для создания которой он привлек пользователей биткойн-форумов. Еще немного времени спустя он разместил гигантский рекламный щит рядом с шоссе в Кремниевой долине, на котором золотом на черном была выведена огромная эмблема Биткойна, подпись гласила “Мы принимаем биткойны” и значился веб-адрес магазина Memory Dealers. Посетители форумов захлебывались эмоциями.

“Боже, я люблю Биткойн!”, – написал один из комментаторов.

“Нам этого так не хватало”, – писал другой.

Роджер ответил, что он собирается сделать еще больше: “Я обещаю, что сделаю все, что смогу, чтобы помочь Биткойну (рекламные щиты, реклама на федеральном радио и т. д.)”.

Появление на сцене Роджера Вера совпало с первыми новостями о Биткойне в мейнстримной прессе, которые также подтолкнули цену вверх, вследствие чего Биткойн снова оказался в новостях. Одной из первых таких публикаций была статья на сайте журнала “Time” Джерри Брито, научного сотрудника либертарианского центра Mercatus при университете Джорджа Мэйсона, который опубликовал размышления о том, как Биткойн способен проявить себя в будущем.

“Законопослушные граждане смогут продолжить заниматься своими делами, не опасаясь, что кто-то будет заглядывать к ним в карман или диктовать им, что они могут или не могут делать. Хотите пожертвовать деньги WikiLeaks или другой непопулярной среди регуляторов организации? Нет проблем! Живете в стране с репрессивным режимом и хотите приобрести запрещенную книгу или фильм? Запросто! Неудивительно, что Фонд электронных рубежей назвал Биткойн «валюта, устойчивая к цензуре»”.

Несколькими днями позже журнал “Forbes” опубликовал собственный обширный хвалебный материал о Биткойне, особо отметив следующее.

“Эта виртуальная валюта не подвластна национальным барьерам, ее можно хранить на личном жестком диске, а не на банковском счету, она не подвержена инфляционным рискам, исходящим от Федерального резерва, по собственной прихоти допечатывающего банкноты”.

До этого этапа функционирование Биткойна практически полностью обеспечивалось деятельностью разработчиков, осваивавших программное обеспечение Биткойна. Теперь же Биткойн привлек к себе новую породу пользователей вроде Роджера Вера, которые не понимали код, но считали политические мотивы применения Биткойна достаточными для принятия решения.

* * *

Сатоши Накамото посчитал этот этап подходящим для того, чтобы исчезнуть из информационного поля. Создатель Биткойна не сделал ни одной записи на форумах с декабря. Он продолжал личную переписку с избранным кругом разработчиков, в который входили Гэвин Андресен, Марти Малми и Майк Хирн – программист Google из Швейцарии, который примкнул к проекту после финансовой блокады WikiLeaks. В конце апреля Хирн спросил, как Сатоши планирует действовать дальше:

“Планируете ли вы снова участвовать в сообществе (например, для обзора нового кода) или решили навсегда уйти в тень?” – спросил он.

“Я сейчас занят другими проектами, – ответил ему Сатоши. – Дело остается в надежных руках, есть Гэвин и все остальные”.

Несколько дней спустя Сатоши написал Гэвину несколько раздосадованное письмо об интервью, которое тот дал в ток-шоу незадолго до этого.

“Я бы хотел, чтобы ты перестал говорить обо мне как о загадочной закулисной фигуре, – написал Сатоши. – Благодаря таким речам пресса воспринимает биткойн, как какую-то пиратскую валюту”.

Гэвин ответил ему письмом, в котором признавал свою вину. Между делом он также сообщил Сатоши, что получил приглашение от ЦРУ пообщаться на тему Биткойна, которое собирается принять.

“Я надеюсь на то, что если поговорить с ними открыто и, что не менее важно, выслушать их вопросы и опасения, можно будет показать им Биткойн таким, каким я его вижу – более эффективной, менее зависимой от политических игр валютой”, – написал он.

На это письмо Гэвин так и не получил никакого ответа. В итоге он решил, что Сатоши внушила отвращение сама мысль о том, что команда Биткойна должна общаться с самым гнусно-прославленным агентством американского правительства.

Последние письма Сатоши были адресованы Марти, в них он просил его стать хранителем сайта Bitcoin.org. “Я переключился на другие проекты, и у меня не будет на это времени в будущем”, – написал Сатоши перед тем как передать Марти сайт и исчезнуть навсегда.

Марти взял на себя ответственность за сайт, но вместе с тем практически прекратил работать над кодом Биткойна. Когда стоимость цифровых монет выросла, он продал больше половины из своих 20 тысяч биткойнов и купил просторную квартиру в Хельсинки. Казалось, что и он, и Сатоши понимают, что сообщество выросло и больше в них не нуждается.

* * *

Настал момент, которого ждали многие поклонники криптовалюты. Биткойн набирал популярность и заслужил внимание серьезных людей. К середине мая стоимость монеты приблизилась к 10 долларам.

Благодаря Silk Road биткойн теперь регулярно использовали как средство обмена – на нелегальные товары. Этого было недостаточно для того, чтобы провозгласить биткойны деньгами, обладающими теми качествами, которых ему пока не хватало. Тем не менее некоторым характеристикам денег он уже соответствовал, что казалось невообразимым в 2009 и 2010 годах.

“Моя жена больше не называет биткойны суррогатами денег”, – сообщил как-то Гэвин во время утреннего чата. Однако Гэвин не позволял себе чересчур увлечься – он противостоял собственным порывам купить еще биткойнов и спекулировать на растущей цене. Так делали многие, но он пообещал жене, что если уж тратит все свое время на этот проект, то хотя бы не станет тратить на него семейный бюджет. К тому моменту стало уже очевидно, что цена биткойна зависит не только от сильных сторон и преимуществ базового протокола. Для того чтобы купить или продать виртуальную валюту, люди полагались на сервисы-надстройки над основным протоколом вроде Mt.Gox. Однако очень скоро оказывалось, что эти сервисы не справляются с обработкой бурно растущего трафика.

В Токио Марку Карпелесу пришлось экстренно прервать медовый месяц со своей женой-японкой, которую он встретил за несколько месяцев до свадьбы (нет, не в баре, в офисном здании, где он работал). Ему необходимо было защититься от хакерской DDOS-атаки на Mt.Gox. Злоумышленники сообщили, что отступятся, если Марк заплатит 5 тысяч долларов выкупа. “Естественно, я им отказал, – объяснил Марк пользователям биржи, – потому что мы не вступаем в переговоры с интернет-террористами!”

У Марка ушли дни на то, чтобы установить необходимую защиту от вполне тривиальной атаки. Тем временем в Техасе Росс закрыл свой магазин подержанных книг, чтобы посвятить все свое время Silk Road. Он не спал ночами, пытаясь переписать код таким образом, чтобы сайт смог выдержать одновременно и растущий трафик, и хакерские атаки. Теперь у Silk Road было более тысячи зарегистрированных пользователей, в десять раз больше, чем два месяца назад. В середине мая, для того чтобы запустить новую версию сайта в сети, ему пришлось закрыть его на несколько дней, что обернулось для него одним из самых проблематичных этапов становления Silk Road.

“Установка новой версии работающего сайта – это непростая задача, – написал он в дневнике, – Трудно представить, сколько кусочков головоломки нужно уложить рядами, чтобы все заработало, как надо (по крайней мере, если код написан таким новичком, как я). Итого, 48 часов сайт был в оффлайне, но потом я перезапустил его, зашел туда – и все работало!” Пока Silk Road был недоступен, цена биткойна стала падать, что дает яркое представление о том, какую важную роль играл этот сайт в судьбе цифровой валюты на том этапе. Пользователи Silk Road то и дело объявлялись на биткойн-форумах с вопросом, где еще в сети можно купить наркотики. Когда Silk Road снова заработал, цена биткойна мигом подскочила.

1 июня страсти действительно стали накаляться: новостной веб-сайт Gawker опубликовал подробную историю о Silk Road, основанную на рассказах покупателей, приобретавших на Silk Road LSD и марихуану. Теперь на сайте было представлено 340 позиций, в числе прочего – черная смола и афганский гашиш.

В дни, последовавшие за публикацией, по тысяче новых пользователей регистрировались на сайте ежедневно, стоимость биткойна на Mt.Gox взлетела, сначала перевалив за 10 долларов – сразу после публикации на Gawker, – а еще через два дня превысила 15 долларов.

Свобода черного рынка была одной из изначальных целей шифропанков, которой они планировали добиться с помощью криптовалют. В конце 1990-х годов кое-кто из них пророчески писал о перспективах создания “Цифрового шелкового пути”.

Теперь же, когда все это происходило в реальности, успех Silk Road вызывал, мягко говоря, смешанные чувства у криптосообщества. В то время как Марти и Роджер Вер восприняли проект с нескрываемым энтузиазмом, многие биткойнеры, в большей степени заинтересованные в технологии, чем в политике, считали, что это худшее, что только могло случиться с сетью Биткойн. Гэвин демонстративно выразил свое неодобрение, а Джефф Гарзик, программист из Северной Каролины, который стал одной из основных фигур в деле разработки программного кода Биткойна, написал письмо в редакцию Gawker, чтобы пояснить, что в действительности Биткойн не гарантирует полной анонимности, как многие полагают, если учесть, что все транзакции регистрируются в блокчейне. Конечно, блокчейн не содержит имен, но Гарзик предположил, что полиция может попытаться установить личности пользователей посредством изощренной системы сетевого анализа.

“Совершать криминальные сделки с помощью Биткойна, зная о том, что система может быть подвергнута статистическому анализу, на мой взгляд, просто глупо”, – написал Гарзик.

В ходе обсуждения этой темы с другими разработчиками Гарзик выражал обеспокоенность не столько судьбой пользователей Silk Road, сколько негативной репутацией, которую Silk Road создает Биткойну по мере роста своей популярности. Худшие опасения таких членов сообщества, как Гарзик, вскоре начали оправдываться: 5 июня сенатор штата Нью-Йорк Чак Шумер провел громкую пресс-конференцию, в ходе которой резко осудил дерзкий Silk Road и призвал правоохранителей покончить с ним. Он охарактеризовал Биткойн как “один из способов отмывания денег, применяемый с целью скрыть источники дохода и имена участников нелегальных сделок”.

Однако поначалу, вместо того чтобы отвратить людей от Биткойна, комментарии Шумера и повышенное внимание СМИ лишь поспособствовали росту интереса к Биткойну, вследствие чего цена монеты взлетела, подобно Икару, всего за два дня достигнув небывалой высоты в 30 долларов за монету. Таким образом, стоимость биткойна выросла на 600 % по сравнению с предыдущим месяцем и на 9000 % по сравнению с данными полугодовой давности. Теперь у Silk Road было десять тысяч зарегистрированных пользователей. Росс к тому моменту полностью отбил свои вложения: он заработал 17 000 долларов на продаже галлюциногенных грибов и 14 000 долларов комиссионных на сделках других участников.

Однако новости из Вашингтона ударили по его и без того потрепанным нервам. “Я измотан, я ощущаю свою уязвимость, мне страшно, – написал он в дневнике, – Правительство США, мой злейший враг, теперь знает обо мне и кое-кто из этой банды призывает уничтожить меня. А ведь это самая страшная система принуждения в мире”.

Когда в середине июня Росс временно закрыл свой сайт, чтобы сделать паузу, он написал на биткойн-форумах, что его маленький эксперимент привлек к себе слишком много внимания: “Мы сделаем все возможное, чтобы оставаться в тени, и преимущества Биткойна нам в этом помогут”.

Однако у прочих биткойн-компаний дела тоже шли не совсем гладко. Примерно тогда же, когда Росс закрыл сайт на временную передышку, Марк Карпелес обнаружил, что не может обработать запросы на вывод денег с Mt.Gox, и возобновить доступ к банковским счетам ему удалось только через четыре дня. Вследствие этих обстоятельств цена криптовалюты обрушилась так же стремительно, как недавно выросла. Несмотря на то что цена зафиксировалась чуть ниже 20 долларов, в настроениях сообщества что-то поменялось.

Большие надежды первых пользователей развеялись. Еще только несколько месяцев назад, даже несколько недель назад, биткойн-форумы и чаты были уютным и благожелательным междусобойчиком. Все основные участники были почти всегда в сети и переговаривались друг с другом каждый час.

Теперь все были слишком заняты для переписки или слишком подавлены идущей отовсюду негативной энергией. Форумы пестрели сетованиями пользователей Mt.Gox на молчание Марка Карпелеса, в то время как его биржа приостановила работу и торги были заморожены. В отдельных ветках создатели альтернативных бирж, которые пытались подвинуть с вершины Mt.Gox, поносили на чем свет стоит и самого Марка, и его методы управления. Действительно, налицо было несколько признаков того, что Марк не справляется. В мае он поспешно принял решение перенести Mt.Gox в дорогое офисное здание, но за все это время нашел лишь одного сотрудника, готового пойти на все возможные риски, связанные с Биткойном. Джед Маккалеб прислал Марку советы по оптимизации сайта, но Марк ему так и не ответил.

В глобальном криптосообществе также царили напряженные настроения, они были вызваны обильным притоком любопытствующих и интернет-троллей, заполнивших биткойн-чаты бессмысленными комментариями. За один только июнь к форумам примкнуло 15 000 новых пользователей, количество членов удвоилось; в общей сложности за месяц на форумах было оставлено 152 тысячи сообщений.

Биткойн был задуман как новая модель социальной организации, лишенная центрального управления, функционирующая силами примкнувших к ней людей. Так оно и было до нынешних пор, поскольку люди, представлявшие сообщество, были заинтересованы в успехе Биткойна. Но как быть, если новые участники вовсе не желают Биткойну преуспевания? Должен ли кто-то вмешаться, и если да, то кто и как?

Некоторые разработчики базового протокола, работавшие с Гэвином, высказывались в пользу более жесткой политики модерации форумов, в особенности Bitcoin.org, чтобы сообщения на форумах отражали официальные положения Биткойна.

Марти, которого Сатоши наделил правом решающего слова во всем, что касалось Bitcoin.org, не мог прийти к однозначному решению. Он сказал, что долгое время стремился никак не ограничивать свободу высказывания на форумах, за исключением только тех случаев, когда речь шла о заключении нелегальных сделок непосредственно в ветках форума.

Гэвин старался держаться в стороне от публичных распрей (он знал, что предмет спора не стоит того) и вместо этого нашел способ решения проблемы, создав рассылочные листы, посвященные разработке Биткойна, управлять которыми было легче, чем форумами. Однако не все восприняли его изобретение “на ура”.

Примерно в то же время Гэвин побывал в ЦРУ, чтобы рассказать о Биткойне, в рамках конференции по новейшим технологиям. Он незамедлительно отписался на всех форумах и максимально подробно пересказал все, о чем говорил в ходе визита, а также о последовавшей реакции слушателей (все участники выглядели заинтересованными). Многие посетители форумов поддержали его решение пойти на встречу с ЦРУ, но нашлись и те, кто его осудил. Однако эта полемика быстро отошла на второй план в свете нового вопроса: обладают ли люди, стоявшие у истоков Биткойна, необходимыми навыками для дальнейшего развития сообщества?

 

Глава 8

В Токио еще было темно, когда iPhone на прикроватном столике разбудил Марка Карпелеса: было около трех часов ночи. Марк с трудом продрал глаза и ответил. На другом конце раздался взволнованный голос его друга Вильяма, живущего в Перу француза, от которого Марк год назад впервые услышал о Биткойне.

Последние несколько недель Вильям помогал Марку справляться с бешеным ростом биржи Mt.Gox, количество пользователей которой с марта по июнь возросло с 3 тысяч до 60. Марк, с трудом соображая, слушал Вильяма, который твердил что-то насчет серверов, которые перегружены, и цены биткойна, которая упала с 17 долларов до 1 цента меньше чем за час.

Сон как рукой сняло, Марк выскользнул из супружеской спальни и побежал в рабочий кабинет в своей квартире в Токио, нависавшей над тесной и узкой улочкой. Марк обычно не отличался быстротой реакции; большинство тех, кто его знал, признавали, что Марк всегда был нетороплив. Но на сей раз он не колебался ни секунды, зайдя в аккаунт администратора Mt.Gox. Он остановил работу системы, чтобы загасить разгорающийся кризис. Он оборвал связь между веб-сайтом Mt.Gox и внутренними серверами и перевел остававшиеся на бирже 430 тысяч биткойнов, которые еще вчера стоили около 7 миллионов долларов, на новый адрес с более безопасным паролем.

Этих действий было достаточно, чтобы остановить сокрушительное падение Mt.Gox, но огромный урон был уже нанесен. Хакеры орудовали на бирже уже около часа, перепугав и сбив с толку пользователей биржи. Около 2:15 ночи по токийскому времени хакеры начали продавать большие суммы в биткойнах, обрушив его цену до цента.

“Внимание! Паническая продажа!” – написал кто-то в чате, видя, как цена биткойна совершает крутое пике.

“Вот же дерьмо!” – последовал ответ.

У одного из пользователей хватило присутствия духа, чтобы записать графики падения и выложить видео с комментариями в открытом доступе. Кое-кто из пользователей, на биржевых счетах которых были доллары, оценил уникальную возможность и принялся скупать дешевые биткойны. Продажа продолжалась до того момента, когда 260 тысяч биткойнов были проданы за 2600 долларов незадолго до того, как в Японии наступило 3 часа ночи, – со скидкой 99,94 % от стоимости, актуальной всего час назад.

Остановив торги, Марк сидел в своей темной квартире и по фрагментам восстанавливал картину происшедшего. Кто-то вошел в систему через администраторский аккаунт Джеда Маккалеба, создателя Mt.Gox, который до сих пор иногда помогал Марку. Вход был выполнен с компьютера из Гонконга, но, скорее всего, хакер подключился к нему из другого места. Код Mt.Gox позволил хакеру вручную изменить сумму баланса на счетах, создав “из воздуха” около 100 тысяч новых биткойнов. В реальном блокчейне этих монет, конечно же, не было, они существовали только во внутренних записях централизованной системы Марка. Однако этого было достаточно, чтобы хакер смог начать продавать их внутри биржи.

Было совершенно очевидно, что это была заранее спланированная операция: хакеру было известно, что биржа Mt.Gox позволяет пользователям выводить биткойны в объеме, эквивалентном 1000 долларов за раз. Для того чтобы увеличить количество биткойнов, которое можно было бы вывести, хакер стал массово продавать монеты, чтобы сбить их стоимость. Когда цена стала падать, с каждым разом киберпреступник мог выводить все больше биткойнов на ту же сумму в долларах до тех пор, пока довольно примитивный дизайн Mt.Gox не сыграл свою спасительную роль. Когда серверы оказались перегруженными из-за трафика, созданного хакером, вывод денег с биржи стал временно недоступным. К тому моменту, когда Марк проснулся, большая часть денег хакера все еще была заперта на бирже, однако многие тысячи биткойнов, реальных и “нарисованных”, уже перешли из рук в руки в процессе панической распродажи.

Прошло не меньше часа с тех пор, как Марк зашел в сеть (и около двух часов с тех пор, как началась атака), прежде чем он опубликовал объяснение на форумах. На тот момент он просто пересказал все, что ему было известно, и сообщил, что веб-сайт будет недоступен в течение неопределенного времени. Он также анонсировал свое намерение обнулить результаты всех биткойн-торгов с момента инцидента, к большому неудовольствию некоторых пользователей, которые уже радовались, что заполучили тысячи биткойнов по дешевке. Многие ссылались на то, что Марк нарушает одну из основных заповедей Биткойна – необратимость транзакций. Но Марк имел возможность поступить так, потому что все эти сделки происходили лишь внутри Mt.Gox, а не в распределенном блокчейне. Запертые на Mt.Gox биткойны пользователей могли получить защиту блокчейна лишь тогда, когда монеты покидали биржу.

Круг проблем вскоре расширился: особенно когда стало понятно, что хакер украл копию пользовательской базы данных со всеми адресами электронной почты и вывесил их в открытом доступе. Пользователи негодовали по поводу того, что администратору Mt.Gox нужно было всего лишь ввести правильный пароль, чтобы зайти на сайт, без многоступенчатой авторизации, обычно применяемой финансовыми структурами. Система Марка даже не проверяла IP-адрес и местоположение администратора с целью оповещения об аномальной активности.

“Честно говоря, нам до сих пор просто везло: хакеры попадались глупые и ленивые”, – написал программист из Северной Каролины Джефф Гарзик другим разработчикам.

Помимо этих программных ошибок, публикация пользовательской базы данных лишний раз продемонстрировала, как мало усилий прилагал Марк, чтобы соблюсти хотя бы видимость соответствия международным законам об отмывании денежных средств. Большинство пользователей предоставили при регистрации лишь адрес электронной почты – органы финансового контроля требовали ото всех финансовых организаций собирать намного больше данных о клиентах. Конечно, все еще оставалось неясно, под какие законодательные нормативы попадет Биткойн, если вообще попадет. Однако теперь, когда на биржу поступали и выводились с нее крупные суммы денег, Mt.Gox стала заметной мишенью для правоохранителей, если, конечно, они пожелали бы обратить взгляд в этом направлении.

Первый вздох облегчения вырвался у Марка, когда он получил по электронной почте вот это письмо, утром того же дня:

“Привет Марк, если тебе нужна какая-то помощь, можешь на меня рассчитывать. Я могу подъехать в твой офис через 10 минут. Готов отвечать на звонки или электронные письма или делать что-то еще, что сейчас необходимо, в течение пары ближайших дней, пока страсти не улягутся”.

Это было письмо от Роджера Вера. Написал он его из своей квартиры со стеклянными стенами, расположенной на 16 этаже элитного жилого комплекса в Токио, откуда была виден небоскреб Cerulean Tower, в который Марк недавно перевез свой офис.

С того момента как Роджер открыл для себя Биткойн, он все время продумывал новые стратегии развития этой технологии. В одном разговоре незадолго до атаки на Mt.Gox он произнес фразу, которая впоследствии станет для него типичной: “Биткойн – это самое важное изобретение человечества после Интернета. Весь мир скоро будет вести бизнес совсем по-другому”. К описываемому моменту Роджер уже понимал, как сильно судьба Биткойна зависит от выживания Mt.Gox. Поэтому он хотел лично помочь Mt.Gox справиться с трудностями, чтобы Биткойн тоже остался на плаву.

Когда Роджер отправил письмо, Марк ехал на своей тюнинговой Honda Civic из дома в офис. Марк быстро связался с Роджером в чате (самый предпочтительный для него способ коммуникации) и попросил приехать “прямо сейчас”. Ему нужны были люди, владеющие английским, чтобы разбирать тысячи входящих писем от встревоженных пользователей.

Когда Роджер приехал в офис Марка, где обнаружил одни только голые стены, он произвел на последнего даже более сильное впечатление, чем во время общения в сети. У Роджера была подтянутая фигура и развитая мускулатура профессионального борца, которым он когда-то был, аккуратная стрижка и широкая улыбка, как у политика, которым он когда-то собирался стать. Более того, он приехал со своей невестой-японкой и одним из своих сотрудников из Memory Dealers, которых быстро приставил к делу – помогать Марку.

Самому Роджеру пришлось скорректировать свои прежние представления о Марке не в лучшую сторону. В реальности тот был похож на круглощекого неуклюжего ребенка-переростка с невротичной ухмылкой, говорящей о том, как неловко он себя чувствует в обществе людей. Гардероб Марка в основном состоял из заношенных футболок с программистскими приколами, а его английский из-за сильнейшего акцента было почти невозможно разобрать. Единственным сотрудником биржи, кроме Марка, был молодой канадец, не сведущий в программировании, – его взяли на работу пару недель назад.

Роджер отложил на время свои размышления об увиденном, поскольку ему пришлось с головой погрузиться в обработку писем пользователей. От Роджера исходила такая энергия, какой Марк еще никогда не встречал. Параллельно с сортировкой жалоб и вопросов Роджер умудрился убедить по телефону своего старинного друга-кодера, чтобы тот прилетел из Калифорнии спасать Mt.Gox.

Роджер и его друг, прилетевший в Токио на следующий день, Джесс Пауэл, представляли собой невероятный дуэт. Рядом с аккуратно подстриженным, застегнутым на все пуговицы Роджером, раскованный длинноволосый блондин Джесс, заработавший свои деньги на стартапе и вложивший их в художественную галерею в Сакраменто, выглядел весьма контрастно. Джесс и Роджер познакомились еще будучи подростками: они оба участвовали в турнирах по Magic The Gathering. Эта стратегия очаровала обоих подростков, как и многих других, впоследствии примкнувших к Биткойну, потому что им нравилось находить нестандартные решения сложных задач.

Впоследствии то же жизненное кредо привело их обоих к изучению боевого искусства джиу-джитсу. Эта боевая техника, сочетающая в себе японские и бразильские традиции, известна своей стратегией боя, позволяющей бойцам со скромными габаритами обезоружить и победить более крупных, мускулистых противников. Либертарианские идеи и концепция Биткойна были близки и Роджеру, и Джессу по тем же самым причинам: казалось, они предлагали простые решения серьезных проблем. Роджер выбрал свою квартиру в Токио отчасти потому, что она располагалась неподалеку от студии джиу-джитсу, или додзе, и во время визита Джесса друзья иногда делали перерыв и шли туда, чтобы побороться друг с другом и сбросить накопившийся стресс. Однако большую часть времени они проводили, разгребая растущие груды электронных сообщений, непрерывно сыпавшихся на адрес.

Марк в отличие от них проводил эти дни в молчании, сидя перед своим компьютером и пытаясь установить причину взлома. Он знал, что хакер каким-то образом получил доступ к администраторскому аккаунту Джеда: либо взломал пароль, либо обманул систему, заставив поверить, что администратор запрашивает новый пароль. В итоге, по подсчетам Марка, с биржи исчезло лишь несколько тысяч биткойнов, которые можно было возместить за счет компании. Затем Марк начал переписывать код, чтобы можно было снова запустить сайт. Через два дня после взлома он лишь раз вышел на публику, подключившись через Skype к Bitcoin Show, сравнительно новому интернет-каналу, созданному биткойн-энтузиастом из Нью-Йорка. Марк использовал эту возможность, чтобы объявить причиной катастрофы несовершенство кода, унаследованного им от Джеда Маккалеба, в котором, по его словам, была масса недочетов.

“Новая система пишется заново, «с нуля», без использования каких-либо элементов старой, – заявил он, – Она будет основана на ультрасовременных технологиях”.

Еще два дня спустя Марк провел транзакцию на 424 424 биткойна, которая отобразилась в публичном блокчейне, с целью убедить пользователей в том, что он все еще владеет доступом к их активам.

“Ну что, готовы, парни? – спросил он перед тем как перевести деньги со счета на счет. – Хватит ходить за мной по пятам, жалуясь, что ваши деньги пропали. Мне нужно сосредоточиться и как следует поработать”.

Роджер и Джесс поначалу поражались спокойствию, с которым Марк переносил кризис. Каждый день он тихо сидел за компьютером, сосредоточенно глядя в экран. Но спустя неделю молчание Марка уже выглядело, как стена, отделяющая его от всего окружающего мира. Джесс и Роджер с беспокойством осознали, что все технические и финансовые решения в Mt.Gox принимаются лично Марком, и никого нет рядом, чтобы задать нужные вопросы или прийти на помощь в случае неприятностей. Они стали замечать, что вместо того чтобы заниматься сайтом, Марк часами висит в пользовательском чате. Вечером пятницы Роджер и Джесс спросили, когда им приходить на следующий день.

“В выходные? Не стоит, – ответил Марк, – мы можем продолжить в понедельник”.

“Но ведь сайт все еще не работает! – удивился Роджер. – Я думаю, мы должны продолжать работать, пока все не будет восстановлено”.

Марк в ответ пробурчал что-то насчет того, что офисное здание по выходным закрывается и на этом оборвал разговор. По дороге домой Джесс и Роджер поражались тому, что Марк вообще никуда не торопится.

Однако Марк работал все выходные в своей квартире и все-таки открыл сайт для торгов в понедельник. Как только он это сделал, цена биткойнов начала падение. За ту неделю, когда Mt.Gox была закрыта, сообщество явно успело настроиться на худшее, читая многочисленные публикации о том, что взлом Mt.Gox означает конец Биткойна. В день, когда Mt.Gox возобновила торги, журнал “Forbes”, ранее позитивно отзывавшийся о Биткойне, написал, что “скорее всего, биткойн постигнет незавидная судьба всех его электронных предшественников”, – это был первый из многих некрологов Биткойна, которые за тем последовали.

 

Глава 9

После того как Mt.Gox вернулась в онлайн-пространство, ей пришлось конкурировать с другими биржами, успевшими расплодиться прошедшей весной. И все же плохие новости так и продолжали сыпаться на пользователей Биткойна одна за другой.

В июле основатель маленькой польской биржи Bitomat заявил, что случайно удалил файлы, содержавшие личные ключи к биткойн-адресам пользователей, на которых хранилось 17 тысяч биткойнов. Монеты все еще были видны в блокчейне, но без личных ключей ничего с ними невозможно было поделать.

Этот случай указал на опасное свойство Биткойна, которое является оборотной стороной его преимущества. Сатоши Накамото спроектировал Биткойн таким образом, чтобы каждый пользователь обладал полным контролем над монетами, хранящимися на его адресах. Поэтому только человек, владеющий личным ключом, может получить доступ к монетам на счету. Таким образом, их не нужно хранить в банке, и правительство не сможет заблокировать этот счет. Устройство Биткойна также предполагало, что монеты не хранятся на определенном компьютере: если компьютер, на котором хранится кошелек, придет в негодность, монеты все равно останутся в блокчейне и будут доступны в том случае, если у владельца сохранились копии личных ключей.

Верно и обратное утверждение: если пользователь утратил личный ключ к определенному адресу и не сохранил его копии, никто и ничто не сможет ничего поделать с биткойнами, хранящимися на счету. Пользователи стали принимать меры предосторожности: копировали ключ на бумаге и сохраняли резервные копии. Но что если клочок бумаги потеряется или защищенный файл, хранящийся в облаке, как в случае с Bitomat, будет случайно удален вместе с резервными копиями? Не все, как оказалось, способны сохранить доверенные им ценные данные.

Еще один инцидент, произошедший спустя всего пару дней после сокрушительного провала Bitomat, напомнил всем о том, что компании, хранящие биткойны пользователей, имеют еще одно слабое звено – добросовестность их руководителей и владельцев. На этот раз потери постигли пользователей MyBitcoin. Веб-сайт, существовавший уже более года, предоставлял возможность создать кошелек и сохранить личный ключ, чтобы пользователь случайно его не потерял.

В конце июля монеты стали мистическим образом исчезать со счетов MyBitcoin-кошельков. Создатель сайта, человек, называвший себя Томом Уильямсом, был скуп на комментарии, а вскоре все кошельки и вовсе были заморожены. Пользователи с ужасом обнаружили, что никто, в общем-то, не имеет представления, кто такой этот Том Уильямс. Бывшие владельцы злополучных кошельков поначалу создали онлайн-дружину с целью поймать Тома Уильямса, но после первых успехов они потеряли нить. Не вызывало сомнений лишь то, что Том Уильямс, кем бы он ни был, испарился с биткойнами пользователей и, похоже, ничто не могло заставить его вернуть их. После новостей о его исчезновении стоимость биткойна опустилась до 6 долларов.

Череда скандалов и неуклонно снижавшаяся на протяжении всего лета 2011 года цена биткойна оттолкнули на том этапе многих пользователей, которых привлекла растущая цена несколькими месяцами ранее.

Будущее Биткойна, технологии, судьба которой зависит от доверия пользователей, было теперь туманным, как никогда прежде. Однако отток пользователей был подобен отливу, который обнажил то, что осталось, – и это было вовсе не такое уж жалкое зрелище. Да, людей было немного, но некоторые серьезные разработчики, примкнувшие к Биткойну в последнее время, остались в проекте.

Для таких людей, как Гэвин Андресен и Джефф Гарзик, происшедшее с Mt.Gox и MyBitcoin стало лишь еще одним подтверждением того, что децентрализованная система просто необходима. И Mt.Gox, и MyBitcoin были централизованными компаниями, и оба проекта провалились из-за того, что вся власть и деньги были сосредоточены в одних руках. В случае с Mt.Gox хакеру потребовалось узнать всего лишь один пароль, чтобы получить доступ к управлению всей системой. А поскольку Марк держал в секрете код Mt.Gox, пользователи биржи не имели возможности проверить программное обеспечение и внести замечания или предложения, чтобы помочь предотвратить атаку. Протокол Биткойн, напротив, постепенно эволюционировал, благодаря стараниям людей, имеющих свободный доступ к коду и продолжавших улучшать его, невзирая на разразившийся кризис.

Лето подходило к концу, постепенно становилось понятно, что биткойн-сообщество сохранило в своих рядах не только опытных программистов: июньские события привлекли к Биткойну внимание молодых разработчиков, которые видели разницу между основным протоколом и компаниями-надстройками.

Майк Хирн, британский программист, работавший в швейцарском офисе Google, создал список рассылки для программистов Google, интересующихся Биткойном, и за лето 2011 года он расширился до сотни адресов. С помощью этой рассылки работники Google рассказывали друг другу о новых идеях и скрытом потенциале протокола Биткойн.

Один из разработчиков Google из офиса в Маунтин-Вью, Чарли Ли, отправил Хирну чек на 3 тысячи долларов в обмен на кипу биткойнов. Вместе с тем Ли разослал своим близким письмо с указанием двенадцати причин, по которым стоит обратить внимание на Биткойн, включая следующие.

• Биткойн – распределенная и децентрализованная система. Пиринговая система. Никакое правительство не сможет закрыть Биткойн или объявить его вне закона.

• Биткойн не требует поддержки извне. Майнеры (т. е. р2р-узлы) мотивированы к тому, чтобы продолжать добычу биткойнов, что обеспечивает стабильность системы. Чем более стабильной будет сеть, тем больше пользователей поверят в биткойны и начнут их использовать. Чем больше пользователей будут использовать биткойны, тем более мотивированы будут майнеры.

• За все отвечает код, а код у Биткойна – открытый.

Пять-шесть программистов Google начали работать над тем, чтобы сделать Биткойн более доступным для пользователей. Майк и другие Google-разработчики использовали особенность политики компании, позволяющую 20 % рабочего времени уделять нерабочим проектам. Майк использовал это время для создания BitcoinJ, Java-библиотеки, позволяющей встраивать поддержку Биткойна в сайты. Создание библиотеки BitcoinJ было существенным шагом вперед. До тех пор всякому, кто хотел использовать Биткойн, приходилось загружать все его программное обеспечение и полную копию блокчейна. К тому моменту это уже был огромный файл, и его размер делал невозможным использование Биткойна с телефона или как бы то ни было еще, кроме как со стационарного компьютера. Майк хотел, чтобы люди смогли использовать Биткойн, не принимая активного участия в работе сети, он работал над инструментом, который открыл бы Биткойн для более широкой аудитории, не владеющей глубокими технологическими познаниями.

Однако разработки Майка вызвали беспокойство у его начальства, которое решило, что они могут навлечь на Google дополнительные проверки со стороны правительства, если оно все-таки сочтет Биткойн неугодным. Наперекор всему Майк боролся за свой проект и победил. И далеко не все руководство прохладно восприняло его идеи.

Глава платежного департамента Google Осама Абедье попросил Майка ввести его в курс биткойн-разработок. Майку было известно, как долго боролся Google, чтобы создать собственную систему электронных платежей. Программа, над которой работал Абедье, Google Wallet, новой системой не являлась, она лишь позволяла задействовать ресурсы других существующих кредитных карт и банковских счетов. Все комиссии и ограничения по использованию счетов оставались актуальными и с Google Wallet. Майк изложил Абедье базовые принципы виртуальной платежной системы, не имеющей централизованного управления и не предполагающей комиссионных сборов. Когда Майк закончил свою презентацию, Абедье сказал ему: “Я никогда не повторю этих слов за пределами этой комнаты, но, на мой взгляд, именно такой и должна быть платежная система”.

Разработчики Биткойна, не работавшие на Google, не получали никакого вознаграждения. У Гэвина, ведущего разработчика базового протокола, работа над Биткойном занимала все рабочее время и по-прежнему оставалась неоплачиваемой. У них на двоих с женой был маленький кабинет в их доме в Массачусетсе – там-то Гэвин и работал. Его стол соприкасался со старой батареей, которая гудела всю зиму, а кондиционер в оконном проеме дребезжал все лето напролет. То воодушевление, с которым Гэвин и Майк работали над развитием Биткойна, имело мало общего с реальным состоянием технологии летом 2011 года. Помимо всего прочего, купить что-либо за биткойны по-прежнему было проблемой. Если бы в августе 2011 кто-то задался целью составить исчерпывающий список организаций, принимающих к оплате биткойны, то в этом списке оказалось бы целых пять названий. Программистам к тому же уже было известно о некоторых изъянах протокола, которые необходимо было устранять по мере роста системы.

Однако ни одна из этих причин не пошатнула веры программистов в большие возможности Биткойна в будущем. Одни были сосредоточены на микроплатежах, которые были нецелесообразны в случае традиционных платежных сервисов из-за комиссионных сборов, превышающих размер самой транзакции.

Других привлекала идея обеспечить возможность иммигрантам осуществлять трансграничные платежи, не прибегая к услугам Western Union. Кто-то размышлял о путях реализации смарт-контрактов, описанных Сатоши, которые позволят пользователю, например, продать дом, не прибегая к дорогостоящим услугам нотариусов и эскроу-сервисов. А прочих вдохновляла сама идея Биткойна как будущей всемирной универсальной цифровой валюты, вполне в духе научной фантастики.

* * *

Помимо веб-разработчиков, Биткойн собрал вокруг себя круг поклонников, в большей степени заинтригованных идеологической концепцией, нежели стоимостью виртуальной валюты.

К концу лета, ориентируясь на эту часть публики, Брюс Вагнер, создал первое в мире телевизионное шоу о Биткойне – “The Bitcoin Show”. Заразительный энтузиазм Брюса компенсировал полное отсутствие у него опыта в создании телешоу и незнание программного кода. Еще в начале лета Вагнер задумал провести в Нью-Йорке что-то вроде биткойн-конференции, Всемирной выставки биткойн-проектов за 2011 год. Он не скрывал своих амбиций по поводу события, намеченного на конец августа:

“Я знаю наверняка, что участники конференции слетятся сюда со всех континентов. Некоторые из них прилетят на личных самолетах. Это будет огромное событие. Совершенно точно это будет не просто очередное шоу о Биткойне. Представители международной прессы – телевидение, журналы, газеты – подтвердили свое присутствие”.

На форумах поначалу появлялись сообщения в духе “Да кто туда вообще пойдет?” Тем не менее по мере приближения назначенной даты список участников разрастался.

Роджер Вер прилетел из Токио в Нью-Йорк, чтобы посетить конференцию и разделил номер в отеле с Джессом Пауэлом, прилетевшим из Сакраменто. Джед Маккалеб прилетел из Коста-Рики, Майк Карпелес, верный своей репутации, решил остаться в Токио, невзирая на то что Mt.Gox была главным спонсором события. Чарли Ли, разработчик Google, который купил 3 тысячи биткойнов у Майка Хирна, прилетел из Калифорнии. Гэвин Андресен приехал в Нью-Йорк на междугородном автобусе. Гэвин не особенно любил публичные выступления, но билет на автобус стоил недорого, и он не стал упускать возможность встретить в реальности тех людей, с которыми общался в сети весь прошедший год.

Конференция ярко продемонстрировала актуальное состояние биткойн-сообщества на тот момент со всеми присущими ему хаосом и странными особенностями, разномастными персонажами, легендами, инновациями, амбициями и энтузиазмом.

Сначала Вагнер предлагал провести мероприятие в одной из захудалых студий OnlyOneTv, но в итоге арендовал зал в отеле “Рузвельт” в центре Манхэттена. Этот зал со стенами, покрытыми гипсокартоном, был самым маленьким из имевшихся в наличии и располагался этажом выше большого конференц-зала. Небольшой кучке участников выставки, которые согласились заплатить по 130 долларов за вход, предоставили ломберные столики, чтобы расположить свои гаджеты, в узком проходе у входа в зал. Вагнер ранее заявлял, что конференция продлится три дня, но на деле все ограничилось тремя выступлениями, которые заняли не более двух часов, а время начала выступлений отстало от графика на четыре часа. Тем не менее те сто с лишним человек, которые принимали участие в конференции, с детским воодушевлением распознавали друг в друге реальные фигуры, стоявшие за онлайн-аватарами. Конференция началась с поименного представления всех участников с указанием их ника в сети.

Первым выступал Гэвин, который уже успел завоевать признание сообщества. Он рассказал о том, как впервые узнал о Биткойне, и пояснил, почему он считает, что Сатоши передал ему ответственность за проект.

“Вы можете считать меня идиотом, – сказал он с усмешкой, – Я знаю, что не идеален, поэтому я не бросаюсь в омут с головой. Просто потому, что я могу оказаться неправым. Мое главное достоинство заключается в том, что я обязательно прислушаюсь к вам, если вы скажете, что я облажался”.

Он привел список направлений, над которыми, по его мнению, следовало продолжать разработки, фокусируясь на вопросах безопасности и стабильности, а также поделился своим стремлением сделать Биткойн “реально скучным”, то есть понятным для большинства пользователей.

После двух последующих, более технических по содержанию выступлений конференция закончилась короткой речью Вагнера, одетого в полосатую рубашку и черный в полоску френч. Эмоции переполняли его: “Я неимоверно взволнован происходящим здесь. Я люблю вас всех. Это так круто! Верно?” – спросил он.

В процессе подготовки к конференции он анонсировал “суперважное заявление, от которого все будут в восторге”. Суть заявления Вагнера сводилась к тому, что в октябре 2012 года он планирует провести еще одну биткойн-конференцию в Нью-Йорке. И еще одну – в Амстердаме в июне 2012 года. А шесть месяцев спустя – в Паттайе, в Тайланде. “Если этого окажется недостаточно, мы проведем первый в мире биткойн-тур в Бразилию”.

Аудитория отреагировала недоуменным молчанием, несколько десятков бровей вопросительно изогнулись, словно вопрошая “Это он что, всерьез?” Но Вагнер не уловил скептического настроения аудитории. И все же участники конференции приехали туда не ради завиральных идей Вагнера, а ради встречи друг с другом. После того как завершилась короткая содержательная часть с выступлениями и групповая фотография была сделана, разговоры продолжались еще весь вечер и всю ночь в ресторане Hudson Eatery, одном из трех в Нью-Йорке, которые Вагнеру удалось убедить принимать к оплате биткойны.

Там Роджер Вер, предприниматель из Токио, разговорился с программистом из Google Чарли Ли, который посетовал, что компьютеры, на которых он майнит биткойны, стоят у него в гараже. В доме они сильно шумели, грелись и раздражали жену Ли. Роджер предложил ему разместить компьютеры в офисе Memory Dealers, в Кремниевой долине.

Джесс Пауэл, друг Роджера, который принимал участие в ликвидации последствий взлома Mt.Gox, обнаружил родственную душу в лице создателя биржи Джеда Маккалеба, которому так же, как и Джессу, были свойственны невозмутимое спокойствие и вкус к технологиям. Джесс рассказал ему о своей летней поездке в Токио и о впечатлениях о Марке Карпелесе. А Джед поведал Джессу о своих планах по разработке новой криптовалютной сети, для функционирования которой не потребуется энергозатратный майнинг. Тем временем Гэвина окружили энтузиасты, предлагавшие свою помощь в реализации целей, обозначенных им во время выступления. Невзирая на его нелюбовь к большим скоплениям людей, встреча получилась душевной, всех переполнял энтузиазм, и Гэвин не был исключением.

Атмосфера, царившая в том ресторане, была одной из важных предпосылок последующего развития Биткойна. Проект, который должен был способствовать дальнейшему уходу от физической реальности и атомизации общества, превратился в концепцию, сплотившую вокруг себя братство вовлеченных энтузиастов, которые сообща трудились над тем, чтобы изменить мир. То же самое сообщество в сети отнюдь не всегда представляло собой такую гармоничную картину. Тем не менее гармония казалась достижимой, и для кучки людей, не склонных к активной общественной жизни в реальном мире, это оказалось важным.

Когда пришло время оплатить счет, выяснилось, что официант толком не знает, как принять оплату в биткойнах, и прошло не меньше часа, прежде чем транзакция была успешно проведена. Но никого из участников банкета не опечалили трудности применения революционной технологии в реальности, напротив, они стали предметом для дальнейшего обсуждения.

 

Глава 10

Роджер Вер, вернувшись в Токио, с головой погрузился в процесс реализации новой биткойн-кампании в паре с 26-летним биткойн-энтузиастом, который подошел к нему во время конференции в Нью-Йорке и вручил свою визитную карточку, на которой значилось “Я – друг Сатоши” и имя – Эрик Вурхис.

“Нам нужно поговорить”, – сказал Эрик Роджеру.

С достоинством и самообладанием, не свойственными людям его возраста, Эрик объяснил Роджеру, что с тех пор как он впервые узнал о Биткойне из поста в Facebook, пару недель спустя после того как Роджер появился на сцене, он, Эрик, внимательно следил за работой Роджера, разделял его идеи и тоже занимался популяризацией Биткойна всеми доступными ему способами.

Эрик недавно вернулся в Соединенные Штаты из Дубай, где работал риэлтором после окончания колледжа. Он и его невеста, которую Эрик встретил в колледже, решили обосноваться в маленьком прибрежном городке в Нью-Хэмпшире, где они примкнули к движению Free State Project. В основе этого движения лежала идея о том, что если несколько тысяч увлеченных оппозиционеров поселятся в одном маленьком штате, они смогут сформировать политическую реальность этого штата. Штат Нью-Хэмпшир, с населением чуть больше миллиона человек и историческим девизом “Будь свободным или умри”, оказался очевидным выбором. Кстати, Free Talk Live, радио-шоу, из которого Роджер узнал о Биткойне, тоже было создано усилиями участников движения Free State Project.

Сам Эрик вырос в высокогорном городке Кейстоун, в Колорадо, где мастерски научился кататься на лыжах и горном велосипеде. В старших классах он увлекся стилем технохаус и играл свои DJ-сеты на местных вечеринках. Будучи студентом университета Puget Sound, он примкнул к братству Sigma Chi.

Однако у него были и более серьезные, политические, увлечения, унаследованные от отца, убежденного сторонника теории свободного рынка и предпринимательства, который построил собственный ювелирный бизнес. Его отец был увлеченным полемистом и побуждал Эрика следовать по его политическим стопам, учитывая то, как легко тот обращался со словом. Эрик же обнаружил, что не может убедительно говорить о том, во что не верит, поэтому он стал защищать исключительно идеи, в которые верил. В период финансового кризиса Эрика особенно заинтересовала роль центральных банков в поддержании правительственного контроля. Он пришел к выводу, что только беспрерывно работающие печатные станки позволяют правительствам сводить раздутые бюджеты и разжигать войны. Монетарная политика была для него особенной темой и стала одной из причин присоединения к Free State Project. Когда Эрик узнал о Биткойне, он увидел в нем кратчайший путь к достижению своей конечной цели: к миру без правительственного контроля. Эрик почти оставил свои попытки найти новую работу и продолжал тратить кредитные деньги, чтобы и далее распространять идеи Биткойна.

“Вам даже не придется голосовать за каких-либо политиков, чтобы изменить мир, – убеждал он собеседников. – Если Биткойн выстрелит, он изменит привычное мироустройство в течение десяти лет, не спрашивая ни у кого разрешения”.

Встретившись с Роджером лично, Эрик сразу понял, что у них гораздо больше общего, чем просто либертарианские убеждения. Они оба относились к идеалистическому крылу либертарианского течения, основным ориентиром которого было не сокращение налогов, а прекращение спонсируемых государством военных конфликтов, – те же идеи, которые вдохновляли и Росса Ульбрихта. В то же время ни Роджер, ни Эрик не были сторонниками воинственного анархического крыла либертарианства, не признающего властные и социальные структуры. Они оба выглядели презентабельно, как правило, носили свободные брюки и рубашки-поло, поддерживали разговор в уважительной, вежливой манере.

Во время конференции Эрик и Роджер с сожалением обсудили тот факт, что даже в среде либертарианцев, где у Биткойна были большие шансы обрести последователей, дело шло слишком медленно. Оба они встречали либертарианцев, которые усомнились в достоинствах американской валюты, но не были готовы признать Биткойн убедительной и надежной альтернативой. Проблема в основном заключалась в распространенном убеждении, что деньги должны быть чем-то обеспечены, например золотом. Один из основных поклонников золотого тельца, Карл Менгер, утверждал, что все успешные валюты произошли от товаров, обладавших внутренней стоимостью, или полезностью, еще до того как они стали деньгами. С этой точки зрения казалось, что у биткойна не было шансов – у виртуальных токенов в блокчейне не было никакого товарного наполнения. Однако, Эрик утверждал, что именно цифровая природа Биткойна является тем самым полезным свойством. Не в пример золоту, биткойны можно легко, просто и быстро перемещать в любые точки мира; кроме того, их гораздо легче делить и их подлинность можно элементарно проверить (а это те самые качества, которые обеспечивали золоту статус успешной валюты на протяжении тысячелетий).

Когда пришло время уезжать из Нью-Йорка, Роджер и Эрик уже набросали план привлечения сомневающейся части либертарианской аудитории. Их цель заключалась в том, чтобы предоставить реальные монеты 15 тысячам участникам Free State Project. Роджер предложил пожертвовать эти монеты из собственного кармана. Переговоры с руководством Free State Project отняли немало времени. В соответствии с политикой конфиденциальности главы движения не хотели предавать огласке электронные адреса своих участников. Роджер предложил переслать биткойны руководству, а оно, в свою очередь, передаст их членам сообщества. Для того чтобы распределить биткойны между 15 тысячами адресов (по 0,1 биткойна на одного человека), Роджер и Эрик использовали новую программу, которую Эрик написал вместе со знакомым программистом из Колорадо.

Подспудная цель заключалась в том, чтобы продемонстрировать, как с помощью Биткойна можно с легкостью осуществлять транзакции, которые были бы неосуществимы или крайне затруднены в рамках традиционной финансовой системы. Роджер перевел деньги из Японии в Нью-Хэмпшир без всяких задержек и комиссий. К тому же суммы переводов, разосланных членам сообщества, были незначительны; соответственно, если бы PayPal или банк участвовал в транзакции, стоимость комиссий традиционных сервисов превысила бы сумму перевода в каждом отдельном случае. К тому же руководство Free State Project могло рассылать деньги, не используя личные данные участников в силу цифровой природы этой валюты.

К началу октября проект был реализован, и как одно из следствий Free State Project начал принимать пожертвования в биткойнах. Заявление Free State Project, сделанное членами правления, чьи взгляды явно успели поменяться, звучало так: “Мы сосредоточены на долгосрочном развитии, на будущем, и Биткойн обладает удивительным потенциалом для нашего проекта и для человеческой свободы”.

* * *

Биткойну повезло в том смысле, что тяжелые для него времена совпали с периодом переосмысления основ существующей финансовой системы.

С одной стороны, президентская кампания Рона Пола осенью 2012 года набирала обороты – во многом благодаря его критике Федерального резерва и монетарной политики в целом. Он утверждал, что Центробанк сам спровоцировал схлопывание пузыря на рынке недвижимости низкими процентными ставками и причинил еще больший вред, начав допечатывать деньги, когда разразился кризис. Примерно в то же время, когда Эрик продвигал проект “Биткойны для Free State Project”, Пол сравнил фанатичное допечатывание денег Федеральным резервом с наркотической зависимостью. Он предрекал, что если не обуздать Федеральный резерв сейчас, то потом он просто лопнет: “Федеральный резерв просто прекратит свое существование, когда развалит окончательно монетарную систему”, – сказал Пол в ходе предвыборной кампании.

Между тем месяц спустя после первой биткойн-конференции группы протестующих захватили деловые кварталы Манхэттена и положили начало движению, впоследствии ставшему известным как Occupy Wall Street. Формирование этого движения было спровоцировано решением правительства в пору кризиса поддержать крупные банки невзирая на нужды населения. Биткойн-форум был заполнен рассказами о посещениях Зукотти-парка и других лагерей “оккупантов” в США с целью рассказать им о том, какую роль могла бы сыграть децентрализованная валюта в процессе низвержения банковской системы. Люди, присутствовавшие на биткойн-конференции в Нью-Йорке, пришли в Зукотти-парк с брошюрами и карточками с кратким изложением концепции Биткойна. Несколько отделений движения начали принимать пожертвования в биткойнах почти сразу же. Антикорпоративная направленность движения Occupy получила еще больший отклик в европейском криптосообществе, где либертарианцы не имели такой сильной поддержки. Анархистский бар Room77 в хипстерском районе Берлина стал одним из первых мест в Европе, где принимали биткойны, и потому стал привычным местом встреч европейских биткойн-разработчиков, работавших с Гэвином Андресеном.

Различные социальные группы, среди которых Биткойн снискал себе поддержку, по-разному представляли себе будущее, к которому они стремились. Многие участники Free State Project и сторонники Рона Пола видели основную проблему в чрезмерном усилении правительства и его воздействии на общество с целью сделать большинство населения зависимым от бюджетных выплат и прочих государственных подачек, не способным позаботиться о себе самостоятельно. В то же время участники Occupy Wall Street чаще готовы были мириться с усилением правительства до тех пор, пока оно выражало “интересы народа”, а не работало в пользу банков и крупных корпораций.

Однако в разгар финансового кризиса и войны в Ираке члены этих таких разных политических групп сошлись в стремлении отнять власть и ресурсы у правящей элиты и вернуть их обществу. И Occupy Wall Street, и Free State Project демонстративно не признавали единоличных лидеров, вместо этого изобретая новые распределенные структуры управления.

Политолог Марк Лилла описал события, развернувшиеся после начала финансового кризиса, как начало эпохи либертарианства, для которой будут характерны такие ценности, как “неприкосновенность личности, главенство свободы, недоверие к органам власти, толерантность к людям”.

Этих принципов, по словам Лиллы, оказалось достаточно, чтобы примирить между собой американских ультраправых фундаменталистов, сторонников местного самоуправления, европейских и латиноамериканских анархистов, проповедников демократии, непримиримых борцов за гражданские свободы, защитников прав человека, сторонников неолиберального развития, отъявленных хакеров, фанатов оружия, деятелей порнобизнеса и независимых экономистов.

Помимо Биткойна, в основе этой новой политической коалиции лежало несколько принципов, суть которых сводилась к тому, чтобы передать власть в руки людей, которые будут применять эту технологию, избавившись от дорогостоящих посредников и назойливых бюрократов. Далеко не все сторонники Биткойна позитивно восприняли политизацию технологии, в особенности разработчики. Гэвин в целом разделял идеи либертарианцев, но считал неравенство реальной проблемой. Кое-кому выпал счастливый билет: в виде хорошего образовании, благополучной семьи и так далее. Именно эти люди, обладающие изначальными преимуществами, имеют лучший шанс, если правительство вдруг потеряет реальную власть. Кроме того, он считал, что политические прения почти всегда только разобщают людей. Джед Маккалеб между тем публично отчитал членов биткойн-сообщества за “либертарианские бредни в духе того, что биткойн вытеснит все остальные валюты и достигнет мирового доминирования”.

“Это только отвращает людей, – сказал он. – Все, что им надо знать, – это то, что биткойны – лучшее средство онлайн-покупок, чем традиционные платежи”.

Однако именно те люди, которые не прислушивались к предостережениям Маккалеба, и придали дополнительный импульс Биткойну в то время, когда все остальное работало против него. Один только Роджер Вер скупил десятки тысяч монет в 2011 году, когда их стоимость падала, единолично помогая цене найти дно (и заодно сколотив основу для своего будущего состояния). Как шутил Эрик, надо было быть полным идиотом, чтобы вкладываться в такую экспериментальную технологию, как Биткойн, если только у тебя нет других мотивов, кроме экономического.

“Кто, черт возьми, станет вкладывать реальные деньги в такую сумасшедшую идею? – говорил Эрик с самоиронией, нехарактерной для убежденного борца за идеологию. – Для того чтобы сделать это, у вас должен быть другой мотив”.

Более того, в момент, когда политическая идеология стала центральной темой общественных прений, принципы, ассоциировавшиеся с Биткойном, помогли ему завоевать популярность и стать символом нарождающейся новой политической парадигмы.

* * *

Идеологическая подоплека Биткойна помогла ему завоевать новых последователей, но растущее число пользователей сети представляло собой настоящую проверку реальностью для больших идей, лежащих в основе Биткойна. И далеко не всегда эти идеи могли выдержать эту проверку, опровергнув светлые надежды приверженцев идеологии.

Биткойн преуспел в осуществлении важной цели – вернуть пользователям контроль над их собственными деньгами, убрав необходимость банка или другого посредника для осуществления транзакций. Однако, учитывая то, сколько денег пользователи держали на Mt.Gox и MyBitcoin, можно было предположить, что даже среди небольшой группы людей, отдавших предпочтение Биткойну, большинство не желало нести полной ответственности за собственные финансы. Даже самые рьяные сторонники децентрализации, которую предлагал Биткойн, вроде Роджера Вера, все равно доверили свои деньги Mt.Gox и MyBitcoin вместо того, чтобы хранить их на собственных адресах. И им приходилось платить за это – ценой утраченных и украденных монет. В свете этих событий стал актуальным вопрос “Действительно ли люди так уж сильно стремятся к благам децентрализации и готовы воспользоваться ими?” Вполне вероятно, что пользователи доверяли системе Биткойн и коду, лежащему в его основе, но не доверяли самим себе, вернее, свой способности использовать код должным образом. Именно по этой причине они прибегали к услугам сторонних экспертов – чтобы защитить свои деньги и обеспечить удобный доступ к активам.

Вместе с тем сервисы, снискавшие популярность в рамках биткойн-сообщества, собственным примером демонстрировали причины, по которым правительство и централизованные структуры обрели такие колоссальные полномочия. Когда люди доверяют свои деньги финансовым организациям, как правило, им не достает критичности в суждениях или времени, чтобы здраво оценить работу этих структур. В большинстве случаев требуется объединение сил и ресурсов, чтобы удостовериться, что их банки и биржи работают как надо. По тем же причинам правительством была создана Федеральная корпорация по страхованию депозитов, гарантирующая безопасность банковских вкладов, и другие контролирующие инстанции – чтобы предотвратить нецелевое использование денег вкладчиков.

Многие либертарианцы и анархисты утверждали, что добрые намерения людей и свободные рынки способны выполнять роль регуляторов, нечестные организации в такой системе просто не выживут. Однако опыт биткойн-стартапов продемонстрировал, что утрата доверия пользователей постигает лишь тех, кто уже совершил недобросовестные деяния и не является мерой устрашения для следующих поколений стартапов. Когда худшее уже произошло в случае кражи или мошенничества, биткойн-пользователи стали искать поддержки у органов власти – у тех самых структур, от которых Биткойн стремился хотя бы частично избавиться. Марк Карпелес заявил о взломе Mt.Gox в японскую полицию, а пользователи MyBitcoin обратились в отдел ФБР по киберпреступлениям. Неудивительно, что органы власти в подобных случаях чаще всего лишь ссылались на то, что биткойнеры сами устроили все это децентрализованное безобразие и разбираться с этим им следует самостоятельно.

 

Глава 11

И спех сайта Silk Road также обернулся проверкой на прочность для больших амбиций и идеалов Росса Ульбрихта.

После того как сайт был перегружен неожиданным притоком новых пользователей в июне 2011 года, Росс вскоре восстановил его работу, но прекратил регистрацию новых пользователей. Друг Росса Ричард, который помогал ему написать новый код, спросил его: “Может, тебе лучше попробовать создать что-то легальное, законное?”

На самом деле Росс задумывался о возможных альтернативах, он даже приступил, в соавторстве с Ричардом, к разработке новой биткойн-биржи, что, учитывая проблемы Mt.Gox, было не такой уж глупой затеей. Параллельно с разработкой прототипа новой биржи Росс продолжал вести проект Silk Road. Осенью того же года Россу пришлось всерьез задуматься о путях к отступлению, когда подружка его бывшей невесты – единственного, кроме Ричарда, человека, знавшего о его причастности к Silk Road, – опубликовала на его странице в Facebook разоблачающее сообщение:

“Я уверена, что полицию заинтересует твой онлайн-бизнес по продаже наркотиков”.

Росс немедленно стер запись и удалил автора из списка друзей. Но он был до смерти перепуган и отправился домой к Ричарду, чтобы посоветоваться со вторым в мире человеком, знавшим его секрет.

“Тебе придется закрыть сайт” – сказал ему Ричард, после того как Росс рассказал о случившемся. – Только этого они и ждут. Если они увидят такое сообщение, просто выпишут ордер на арест, и все будет кончено. Не стоит оно того, чтобы сесть в тюрьму”.

Росс заявил Ричарду, что уже продал сайт, но вид у него был весьма встревоженный. И тому была причина, потому что в действительности Росс вовсе не продавал Silk Road. Он просто соврал Ричарду в отчаянной попытке замести следы. На деле он все еще руководил сайтом. Впрочем, зная доходность сайта, легко понять, почему Россу было так сложно от него отказаться. За один только август Silk Road принес Россу 30 тысяч долларов комиссионных. Работы было так много, что в сентябре Россу пришлось нанять первого постоянного сотрудника – пользователя сайта, зарегистрированного под ником chronicpain.

Однако дело было не только в деньгах. Сайт сделал возможным то, о чем Росс так долго мечтал: практическое воплощение своих идеалов и возможность потешить свое эго. На форуме Silk Road он мог дать волю своей грандиозной риторике:

“Мы прочертили линию на песке и смотрим в глаза своим врагам. Нравится вам это или нет, если вы находитесь здесь, вы тоже стоите за этой чертой вместе с нами. Конечная цель не в том, чтобы заработать деньги. Мы хотим победить в войне. Посмотрите, как далеко мы продвинулись за 8 коротких месяцев. И это только начало”.

Заявление о том, что создатель сайта, продающего героин и поддельные паспорта, руководствовался высокими моральными соображениями, стороннему наблюдателю могло показаться как минимум странным. Но для Росса Silk Road действительно стал практическим воплощением идей тех мыслителей, трудами которых вдохновлялись также Роджер Вер и Эрик Вурхис. Квинтэссенцией их философии являлась мысль о том, что свобода – превыше всего. В соответствии с этим нравственным постулатом, людям должно быть дозволено все что угодно, если только их действия не причиняют вреда другим. Освобождение людей от любых запретов и ограничений было в этом свете величайшим достижением, даже если в реальности вся эта свобода сводилась к продаже очередной дозы наркоману.

Приоритет свободы, впрочем, вовсе не означал, что на Silk Road царила полная вседозволенность. Если товар, выставленный на сайте, ущемлял чью-либо свободу или причинял кому-то вред, например детское порно, Росс немедленно удалял его в соответствии с неписанным законом, единым для всех анархистов и либертарианцев. Создав новый раздел под названием “Подделки”, Росс прописал в нем определенные ограничения: “Продавцы не вправе выставлять на продажу подделки документов, выпущенных частными лицами и организациями: дипломы, сертификаты, чеки, расписки”, – написал он на форуме Silk Road. А вот документы, выданные правительством, – это пожалуйста.

Несомненно, успех Silk Road предоставил Россу такую свободу, о которой раньше он мог только мечтать. В конце 2011 года он продал свой трейлер и отправился в Сидней, в Австралию, где жила его сестра. Все, что ему требовалось для продолжения работы, – это его ноутбук Samsung. Он совмещал работу с поездками на пляж Бонди, где занимался серфингом и общался с приятелями, которыми вскоре обзавелся. Как и прежде, его низкий голос и приятная внешность обеспечили ему успех у женщин. Но теперь он уже усвоил урок и больше не обсуждал ни с кем свой проект Silk Road. Когда новые знакомые спрашивали его, чем он зарабатывает на жизнь, он объяснял, что работает над биткойн-биржей. Однако как для человека, вовлеченного в такой дерзкий и противозаконный бизнес, у Росса была удивительно нежная и ранимая душа. Накануне Нового года Росс весь день гулял по Сиднею с девушкой, которая ему нравилась, а после рассказал, как тяготит его эта двойная жизнь, единственному другу, которому он мог полностью доверять, – своему электронному дневнику. “У нас был разговор по душам, – писал он о прогулке с девушкой, – я хотел признаться ей во всем. Это было ужасно. Я сказал ей, что у меня есть секрет. Она уже знает, что это связано с биткойнами. Я такой болван. Все уже знают, что я работаю над биткойн-биржей. Я всегда считал, что честность – лучшая стратегия, но теперь я не знаю, что мне делать. Надо было сказать всем, что я программист-фрилансер или что-то в этом духе, но вместо этого я сказал полуправду. Я думал, что открыто лгать – это неправильно, поэтому старался говорить правду, но не выдавать главного, и теперь я окончательно запутался”. Для Росса, однако, подобные метания между высокомерием и самобичеванием были привычным делом. Это странное сочетание, похоже, стало одной из причин его успеха. Саморефлексия заставляла его постоянно задаваться новыми вопросами и переделывать сайт, в то время как гордость побуждала Росса идти все дальше и не сдаваться в моменты отчаяния.

В конце 2011 года Россу стало проще бороться с сомнениями, поскольку вокруг Silk Road сформировалось оживленное сообщество пользователей. К тому же с помощью сайта он нашел того, кому мог доверять. Один из продавцов, зарегистрированный на сайте под именем Варьете Джонс, стал членом команды. Росс описывал его, как “самого целеустремленного человека, которого встретил на этом сайте”. Варьете Джонс, или Виджей, как называл его Росс, указывал ему на недостатки сайта и помогал их устранить. Но важнее, пожалуй, было то, что он стал кем-то вроде доверенного лица для Росса, другом, который не только помогал управлять сайтом, но и спасал от одиночества.

Когда Росс рассказал ему о своих опасениях, связанных с тем, что его могут рассекретить, Виджей придумал отличное решение. Он предложил Россу поменять свой старый ник silkroad на новый – “Ужасный Пират Робертс”. Новое имя звучало довольно лихо, и Россу это понравилось, но важнее было то, что оно обеспечивало ему нечто вроде алиби. В фильме “Принцесса-невеста” имя “Ужасный Пират Робертс” поочередно использовали несколько пиратов. В будущем благодаря этому имени Росс мог сослаться на то, что сайтом поочередно управляли разные люди. “Начни распространять легенду сейчас”, – написал ему Виджей в чате. “Мне нравится эта идея, – ответил Росс, – она хорошо вписывается в легенду”.

Виджей помогал Россу подготавливать программные заявления для сайта, в которых никогда не было ни намека на колебания и сомнения, характерные для Росса в реальной жизни. В посте “О состоянии Silk Road”, опубликованном на форуме в январе 2012 года, Росс написал, что “сайт изначально не был задуман как сугубо частный проект. Он был рассчитан на то, чтобы стать силой, с которой придется считаться, дать людям надежду и возможность выбирать между свободой и тиранией”.

Если не учитывать определенную специфику рынка, Silk Road действительно являлся отличным примером того, как на практике могут работать свободные рынки и децентрализованная криптовалюта. В начале 2012 года Silk Road по-прежнему оставался единственным местом, где регулярно применялись биткойны для осуществления анонимных, мгновенных транзакций. Вся система работала превосходно – шифропанки могли о таком только мечтать. Пользователи Silk Road регулярно проводили транзакции, стоимостью в сотни и тысячи долларов в биткойнах продавцам в другие части света. В начале 2012 года продавцы из 11 стран продавали свой товар с помощью Silk Road, и многие готовы были даже организовать международную доставку. Эти операции осуществлялись с помощью биткойнов и личных ключей и не требовали ни от одной из сторон предоставления личных данных. На сайте практически не было жалоб касательно биткойн-платежей, и многие пользователи, изначально просто желавшие приобрести наркотики, стали убежденными поклонниками виртуальной валюты и ценителями тех преимуществ, которыми она обладала, по сравнению с традиционными деньгами. Иными словами, когда мотивация была достаточно сильна, многие пользователи, даже те, которые пребывали в измененном состоянии сознания, оказались вполне способными применять Биткойн так, как изначально задумывалось. Единственная трудность заключалась в волатильности биткойна – никогда нельзя было предположить, какую цену продавец назначит на следующей неделе. Однако Росс справился и с этой проблемой – с помощью умного механизма хеджирования, который позволял пользователям и продавцам фиксировать цену будущей сделки.

Помимо прочего, Silk Road являл собой удачный пример того, как рынок может регулировать неконтролируемое сообщество пользователей даже в том случае, когда все, что известно об участниках, – это странные сетевые ники, например “лужакрови”, “свободище” или “доктор_темнолесье”. Для того чтобы участники анонимных рыночных отношений на Silk Road относились к сделкам ответственно, использовался тот же самый механизм обратной связи, что и у eBay или Amazon. Когда покупатель получал товар по почте, ему предлагалось оценить покупку по шкале от 1 до 5. Несмотря на то что имя продавца оставалось неизвестным, отзывы о его товаре позволяли покупателям оценить благонадежность дилера. Пара негативных отзывов вполне могла разрушить бизнес продавца.

Механизм обратной связи способствовал формированию сообщества вовлеченных пользователей, в котором аналитические обзоры сортов марихуаны и героина обсуждались так же детально, как обзоры бытовой техники на Consumer Reports. Этот механизм привнес ответственность в отношения участников – в пространстве, не подконтрольном никаким законам. Исследование деятельности Silk Road впоследствии выявило, что 99 % представленных товаров удостоились оценки 5 из 5 возможных. Эта особенность повлияла на развитие Silk Road: в 2011 году на сайте было 220 проверенных продавцов, а в марте 2012 года – уже 350. Объем продаж весной 2012 года составлял 35 тысяч долларов в день. Росс брал комиссию от 2 до 10 %, в зависимости от размера заказа. Только в марте он получил около 90 тысяч долларов комиссионных, разумеется, в биткойнах.

Однако в бурном развитии Silk Road, а значит, и Биткойна, заключалась скрытая ирония. И сам сайт, и криптовалюта, стремившиеся обойти правительственный контроль, были спроектированы на основе технологий, создание которых в свое время финансировалось органами власти на деньги налогоплательщиков. Интернет стал результатом развития нескольких правительственных разработок, а сеть Tor, лежащая в основе деятельности и самого существования Silk Road, была спроектирована управлением военно-морской разведки. Сам Биткойн возник благодаря исследованиям в области криптографии, которые в том числе спонсировались правительством. А Росс приобрел навыки, необходимые для создания ресурса, неподвластного контролю властей, в процессе обучения в одной из лучших государственных школ Техаса и в двух государственных университетах. И то, что все эти технологии образовали единое целое не в тех странах, где государственная власть слаба и образовательная система хромает на обе ноги, а в США, – не простое совпадение. Впрочем, сам Росс фокусировался на неблаговидных поступках со стороны правительства, а не на его положительных сторонах.

Однако органы власти тоже не собирались сидеть, сложа руки, и смотреть, как инновационные технологии используются для продажи наркотиков. Росс не знал того, что осенью 2011 года балтиморский офис Министерства внутренней безопасности (МВБ) начал расследование по делу Silk Road, в рамках которого сотрудники министерства стали приобретать небольшие партии наркотиков на сайте. Это расследование привело федеральных агентов в пригород Балтимора, к дверям дома молодого человека, на сайте Silk Road известного как DigitalInk. В действительности под псевдонимом DigitalInk скрывался Джейкоб Джордж и он регулярно покупал наркотики на улицах Балтимора: метилен, соли, диаморфин, и с июля 2011 перепродавал их онлайн, став одним из самых популярных дилеров Silk Road.

Когда в начале 2012 года DigitalInk были арестован, он тут же согласился сотрудничать с полицией. Однако его перечень биткойн-транзакций содержал лишь ограниченную информацию о покупателях в силу того, что Биткойн предоставлял возможность скрыть личные данные владельца биткойн-адреса. Тем не менее это была ниточка, за которую федеральные агенты могли потянуть. В марте балтиморский офис МВБ получил разрешение прокуратуры на создание опергруппы при участии других федеральных ведомств с целью докопаться до спрятанного в глубинах сети черного рынка. Оперативное подразделение получило название “Марко Поло” в честь европейца-первооткрывателя, разведавшего Шелковый путь и сокровища, кроющиеся на том пути. Вскоре федеральные агенты в Балтиморе создали виртуальный аккаунт пользователя под ником “nob” и вступили в контакт с человеком, о котором им было известно лишь то, что зовут его Ужасный Пират Робертс.