Лада стояла в узком коридоре на третьем этаже и задумчиво прикусывала губу, размышляя, куда бы податься. Только что отменили первую пару, потоковую лекцию, на которую собралось около пятидесяти человек. И теперь все они теснились возле аудитории, галдели, и в общем шуме было непонятно, что волновало их больше: то, что они зря так рано проснулись; то, что внезапно заболел один из любимейших преподавателей; или то, что теперь нужно было чем-то занять время.

Наконец из-за закрытой двери одного из кабинетов показалась строгого вида худая женщина. Голос её, натренированный десятилетиями работы со студентами, был резким, громким и не терпящим возражений:

— Спустились все быстро в холл! Нечего тут шуметь.

Сигнал был подан, и толпа, сначала притихшая, а через секунду загалдевшая ещё громче прежнего, начала понемногу рассасываться. Лада, вздохнув, пошла вслед за всеми.

По пути она, как и многие другие, приняла решение провести эти полтора часа в столовой. Ничего лучше ей придумать не удалось. Полина, Алиса и Дина вероятнее всего сидят на парах. Домой ехать смысла нет — время уйдет только на дорогу туда и обратно. Зато в столовой можно поесть мороженого или попить молочный коктейль. Хоть какое-то удовольствие ранним утром в четверг.

Так, не думая ни о чём постороннем, Лада уверенно направилась в сторону деревянной двери, за которой пахло свежей выпечкой, и чуть не вскрикнула от неожиданности, когда у самого входа кто-то положил ей руку на плечо и громко сказал едва ли не в самое ухо:

— Давай лучше в кафе. Там хотя бы нальют приличный кофе.

Не оборачиваясь, девушка на мгновение закрыла глаза, сделала глубокий вдох, успокаивая бешено бьющееся сердце, а потом сказала с укором:

— Ты меня напугал.

— Прости, — Матвей тут же убрал руку и отступил на шаг.

Впрочем, виноватым он не выглядел. Скорее, наоборот, был доволен произведенным эффектом. Это Лада поняла, когда наконец обернулась и посмотрела на него, красивого, высокого и улыбающегося.

— Ты зовешь меня в кафе? — уточнила девушка, отступая от входа, чтобы не мешать остальным.

— Ну да, — пожал плечами Матвей. — Целый час нужно что-то делать, а сидение в столовой меня совсем не радует.

Лада внимательно посмотрела на него, раздумывая. Несмотря на хорошую дружбу, ей всё же непривычно было общаться с Матвеем без Дины, Шура и Вани. Она чувствовала себя неловко и неуверенно. Смущало её и ещё одно важное обстоятельство.

— А как же Оксана?

Матвей вновь пожал плечами и с совершенно равнодушным выражением на лице произнёс:

— Понятия не имею, где она. Наверное, на паре.

Оксана, будучи на год старше, училась на другом курсе. Её расписание не совпадало с расписанием Матвея, хотя их это, как казалось Ладе, обычно не волновало. Девушка постоянно замечала их вместе: в коридорах, во дворе, в буфете на большой перемене. Только во время потоковых лекций Оксаны не было рядом. Впрочем, Матвея часто тоже.

Эта мысль заставила Ладу недоверчиво усмехнуться и поинтересоваться:

— А ты чего, собственно, так рано пришёл на поток?

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Матвей.

— Ну, — уточнила девушка, — обычно ты не ходишь на общие лекции.

Парень удивлённо вскинул брови.

— Ты серьёзно?! Ко Льву Леонидовичу грех не сходить! Ни за что не стал бы упускать такую возможность. Как будто сама не знаешь!

Взгляд его был многозначителен. Лада вновь задумчиво закусила губу.

Лев Леонидович относился к той категории преподавателей, которые действительно любили свой предмет и которым нравилось делиться знаниями с молодым поколением. Вдохновлённые, они умели подавать информацию так, что даже самые ленивые просыпались с утра пораньше, чтобы только послушать лекцию и узнать что-то новое и интересное.

— Да, ты прав, — согласилась девушка. — Таких преподавателей ещё поискать. Надеюсь, он скоро поправится.

— Думаю, ему и самому хочется поскорее вернуться, — уверил её Матвей. — Может, уже на следующей неделе будет тут. Ну что, мы идём?

Лада оглянулась. Коридор уже опустел, лишь несколько парней неподалёку что-то увлечённо обсуждали между собой. Галдёж, приглушённый стенами, теперь слышался из столовой. И Ладе вдруг совершенно расхотелось сидеть там целый час.

— Пойдём, — кивнула она и направилась в сторону гардероба. — В кафе напротив?

— Если оно открыто, — с сомнением произнёс Матвей, идя рядом. — У них там были проблемы с крысами или мышами, и всё закрывали.

— Точно, — кивнула Лада. — Полина что-то такое говорила. Пойдём тогда в кофейню. Там уж точно нальют приличный кофе.

Она не смотрела на Матвея, но словно бы почувствовала, как он улыбнулся. Ей было не по себе рядом с ним. Она нервничала, и изо всех сил старалась скрыть это под маской холодного равнодушия, но была не вполне уверена, что у неё это хорошо получается.

«Ничего такого в этом нет, — подумала Лада, когда они уже взяли куртки и одевались, стоя возле большого зеркала. — Мы друзья, в конце концов. Столько времени проводим вместе на тренировках. Почему бы нам не сходить во время окна в кафе?»

Украдкой взглянув в зеркало, девушка заметила, как Матвей привычным ей жестом взлохматил длинные волосы, небрежно раскидав их по голове. Он часто так делал. Сначала её это раздражало, но очень скоро стало казаться чем-то особенным и милым.

Этот парень в последнее время всё чаще напоминал ей героев какого-нибудь фильма о восьмидесятых. Уверенный, привлекательный, с гривой взъерошенных волос, разве что не уложенных лаком. Этакий Марти МакФлай, только ростом повыше и чуть больше в её вкусе.

Она сама на его фоне ощущала себя блёклой, неинтересной. Ей казалось, что она слишком обычная, чтобы быть рядом с ним. Среднего роста, без особых привлекательных черт, с аккуратно зацепленными на затылке, чуть волнистыми каштановыми волосами, одевающаяся так, чтобы не выделяться из толпы. Просто девчонка, одна из миллионов. До Оксаны ей точно было далеко. Да она и сомневалась, что хочет выглядеть так, как эта разукрашенная модель.

Оксане было всего девятнадцать лет, а в ней уже оставалось мало естественного: крашеные и выпрямленные волосы, выравненный тональным кремом цвет лица, надутые ботоксом губы, наращенные ресницы, накладные ногти и татуаж бровей. Сделано всё умело, не придерёшься, но любой понимал, что эта красота неестественная. Возможно, без всего этого грима на лице, Оксана могла бы даже понравиться Ладе, ведь черты её лица и без красок были достаточно привлекательными. Но стремление выставить себя напоказ, казаться лучше, чем есть на самом деле, отталкивало. Наверное, это было главной причиной, почему Лада не понимала, как Матвей, такой умный парень, имеющий хороший вкус, до сих пор оставался с ней рядом.

— О чём задумалась?

Размышляя, Лада не заметила, как они уже подошли к двери в кофейню.

— Да так, — сказала она, неопределённо мотнув головой.

Матвей открыл перед ней дверь, и они нырнули в наполненное тёплым воздухом и ароматом кофе помещение кафе. Здесь в такое раннее время почти никого не было, только тройка студенток из их потока, которые тоже предпочли это уютное место университетской столовой.

— Пойдем вон туда, к окну! — указал Матвей и первым направился к столу.

Лада неуверенно последовала за ним, невольно косясь на знакомых девушек за дальним столиком.

— А ты… не беспокоишься насчет этого? — произнесла она, и сама услышала, как взволнованно звучит её голос.

— Чего? — не понял Матвей, принимая её пуховик и вешая его на крючок.

— Что скажут остальные, увидев тебя со мной? Без Оксаны? — пояснила девушка, садясь за стол и принимая из рук подошедшей официантки спасительное меню, в которое можно было уткнуться взглядом.

— Тебя это так волнует? — Матвей опять нахмурился.

Он совсем не избегал смотреть на неё, и в этом Лада ему завидовала. Ему было легко общаться с другими девушками, ей же не представилось возможности обрести опыт в общении с юношами. Исключением был только Гришка, которого она всю свою жизнь считала братом. Оттого и не чувствовала себя неловко рядом с ним.

Сейчас же она не сестра, а просто девушка. И её пригласил в кафе парень, который ей нравится. И для неё это впервые. Отсюда и нервы. И ком в горле, мешающий говорить.

— Мне… не хочется быть причиной вашей ссоры, например, — произнесла Лада, бездумно листая страницы меню.

— Не станешь, — отмахнулся Матвей, откидываясь на спинку кресла. — И перестань беспокоиться об Оксане. Я же не беспокоюсь.

— Ладно, просто… — начала было она, не зная, впрочем, что именно хотела сказать дальше.

— Что просто? — не понял Матвей.

— Да ничего, — Лада бегло взглянула на него и улыбнулась, стараясь показать, что всё в порядке.

И почувствовала вдруг, что юноше это совсем не понравилось. Он умел общаться с девушками, и точно знал, что фраза «да ничего» обычно не предвещает лёгкой и непринуждённой беседы.

— Слушай… — начал Матвей.

Он вдруг весь как-то подобрался, выпрямился, навалившись локтями на стол, приблизился к девушке, забрал у неё меню и поймал удивлённый и слегка возмущенный такой наглостью взгляд.

— Слушай, я хочу, чтобы ты поняла, что между мной и Оксаной ничего нет.

Лада занервничала сильнее.

— Зачем ты мне это говоришь?

Матвей продолжал серьёзно смотреть на неё.

— Мы друзья, ведь так?

Это слово кольнуло девушку холодной иголочкой, но она всё же кивнула.

— Я вижу, — сказал юноша, — что тебя волнует то, что мы с ней встречаемся.

— Нет, не волнует… — попыталась было возразить Лада.

Он даже не стал слушать. Ему важно было высказаться самому.

— Как бы там ни было, я хочу, чтобы ты знала, что между мной и Оксаной нет ничего, кроме… не знаю… показухи, наверное.

Матвей вновь откинулся в кресле и каким-то отчаянным движением опять взъерошил волосы. На лице его читалось странное, непривычное выражение страдания и усталости. Лада обеспокоенно смотрела на него, не понимая, что происходит.

— Я вообще уже давно пожалел, что с ней связался.

Лада нахмурилась. И заметила вдруг, что студентки, сидящие за дальним столом, с интересом поглядывают на них.

— У неё язык как помело… — продолжал Матвей. — Если перестану появляться с ней на людях, она изведёт меня разными сплетнями. Расскажет обо мне много такого, чего я даже представить не могу. И сделает это так, что многие поверят. А я к такому пока не готов. Мне не наплевать, что обо мне думают, понимаешь?..

Он посмотрел на Ладу, ища в её глазах поддержки. Она опять отвела взгляд, но всё же негромко ответила:

— Понимаю.

А потом спросила, снова покосившись на дальний столик:

— Зачем ты мне всё-таки это говоришь?

— Чтобы ты знала, что Оксана меня не волнует.

За дальним столиком послышались голоса. Внутри у девушки всё горело, и она не понимала толком, от чего именно. Ей хотелось бежать отсюда и в то же время отчаянно хотелось вскочить и обнять этого странного обаятельного дурака. Вместо всего этого, она в очередной раз глубоко вздохнула, успокаиваясь, медленно подняла взгляд и произнесла:

— Хорошо, теперь я это знаю.

Матвей кивнул, затем вновь выпрямился, взял меню и уже обычным бодрым голосом произнёс:

— Я рад. Закажем кофе?

Они заказали кофе и какую-то мелочь, чтобы перекусить. Заговорили о пропущенной лекции, потом о тренировках. Заговорили о вернувшемся после болезни Иване, о его встрече с Савелием. Матвей был уверен, что Ване этот тип тоже не понравился, хотя сам Иван пока что никак не выразил своего негативного мнения, если оно вообще было. Он придерживался нейтралитета и не собирался ни на кого поспешно вешать бирки. Признался только, что находит Савелия весьма необычным, но не более того.

— Как по-твоему, — поинтересовался Матвей у Лады, отодвигая опустевшую тарелку, — необычный — это плохо?

Лада усмехнулась:

— Смотря какой необычный.

— Такой необычный, как Сева, — уточнил юноша.

— Мы это уже обсуждали, — с лёгким раздражением произнесла девушка. — Ты всё ждешь, когда тебя кто-то поддержит. Но, может быть, ты просто ошибаешься.

— Я доверяю своему шестому чувству, — произнёс Матвей.

— Ты вот тоже необычный, — отмахнулась Лада. — Это хорошо или плохо?

Матвей с интересом посмотрел на неё.

— Считаешь меня необычным?

Лада замерла, поняв, что сказала что-то не то. Едва успокоившиеся мысли и чувства вновь всколыхнулись и в беспорядке завертелись где-то на уровне шеи.

— Ну… Многие тебя считают необычным, — с деланным равнодушием сказала она.

— Это не так, — просто ответил Матвей. — Я совершенно обычен. Но твоё мнение мне льстит.

— Это не только мое мнение… — попробовала оправдаться девушка.

— Что ж, хорошо, — с улыбкой произнёс юноша. — Кто ещё так думает? Мне просто интересно…

— Да все.

— Так уж все?

Тон его голоса становился всё выше, в нём слышалось какое-то лукавство или игривость. Девушке сложно было понять, что именно. Ей просто казалось, что он сейчас издевается. Она озвучила эту мысль, но Матвей как ни в чём не бывало продолжил:

— Нет, я не издеваюсь. Мне интересно знать, что ты думаешь обо мне.

— Все так думают, не только я, — повторила девушка раздражённо.

— А я вот думаю, что ты необычная, — сказал юноша, вновь взлохмачивая волосы и с улыбкой глядя на собеседницу. — И мне совсем несложно в этом признаться.

Это было не лукавство и не издевательство. Он заигрывал с ней, легко и непринуждённо. Старался привлечь её внимание, узнать о том, что она думает. Вызвать её на откровенный разговор, которого он не боялся. Он хотел, чтобы она тоже не боялась. Не боялась его и того, что их связывало. Было ли это дружбой или чем-то большим.

Но она всё равно боялась. Она снова и снова замыкалась в себе, не решаясь поверить в то, что с этим красавцем можно просто говорить. Не понимая, что она имеет право на чувства к нему. И категорически запрещая себе думать о том, что чувства эти могут быть ответными.

Но его слова о том, что она необычная, его откровения насчет Оксаны и всё его поведение сейчас, здесь, заставили девушку серьёзно задуматься. Дверца, скрипнув, приоткрылась. Забрезжил неясный свет. И в голове, откуда ни возьмись, прозвучал вдруг такой далёкий, почти позабытый голос Гришки:

— Будь проще, а то мне с тобой иногда сложно общаться.

Единственный юноша, которого она любила всем сердцем, как брата. Лучший друг. Они стали общаться реже, и дверца стала понемногу закрываться. А когда Гришка погиб, дверь с грохотом захлопнулась, угрожая всегда оставаться запертой.

Но вот его голос, слова, которые он когда-то говорил ей, воспоминание, вызванное общением с Матвеем, приоткрыли створку. Появилась надежда на то, что ещё не всё потеряно. У неё ещё может быть друг. Друг, который сможет стать кем-то большим. Любимым.

Наверное, в её взгляде что-то поменялось, потому что игривый тон в голосе Матвея вдруг исчез.

— Ладно, — сказал он спокойно. — Думаю, пора нам возвращаться. До звонка, — он посмотрел на часы, — пять минут. Нужно ещё успеть дойти, раздеться, найти аудиторию…

Лада кивнула. Она вдруг почувствовала странную грусть. Возможно, из-за воспоминаний о Гришке. Но с этой грустью была и лёгкая сладость. И не хотелось покидать сейчас это кафе. Ей казалось, что они о чём-то не договорили.

— Ты ведь придёшь завтра на тренировку? — спросил Матвей, когда они вынырнули из тепла и кофейного аромата обратно, на холодную улицу.

— Да, — ответила Лада. — А ты?

— Конечно! Тогда там увидимся.

— Ага, — кивнула девушка.

— Хорошо посидели, — улыбнулся Матвей.

— Да. Спасибо, что пригласил.

Она посмотрела на него и тоже улыбнулась.

— Всегда рад, — весело отозвался юноша и поднял руку, прощаясь. — Увидимся!

Лада взмахнула рукой в ответ:

— Увидимся.

Они отвернулись друг от друга и разошлись в разные стороны. В какой-то момент девушка повернулась, чтобы посмотреть, не глядит ли он на неё. А он стоял, ожидая этого момента. И радостно помахал ей. Затем снова отвернулся и, уже не оборачиваясь, скрылся в дверях университета.

Лада поспешила к другому входу. День обещал быть необычным.